Это деятельность, осуществляемая в целях систематического извлечения прибыли от производства и/или продажи товаров, выполнения платных работ, реализации платных услуг на рынке (рынках) различных масштабов.
Крайне важно определить место гражданско-правовой ответственности в системе мер юридической ответственности, принятой в нашей стране.
Основополагающим и исходным видом юридической ответственности является конституционная ответственность.
Конституционная ответственность связана, в том числе и с защитой закрепленных в Конституции РФ цивилистических принципов (ст. 8, 9, ч. 1 ст. 34, ст. 35, 36,42, 53 и ряд других).
При этом нормы Конституции РФ могут применяться одновременно с нормами чисто цивилистическими (например, ст.42 Констиитуции РФ и § 2 гл.59 ГК). Таким образом, конституционная ответственность может наступать одновременно с гражданско-правовой за одно и то же правонарушение.
Понятие гражданско-правовой ответственности является настолько многогранным и сложным правовым явлением, что единства в оценках даже по большинству основных его аспектов среди исследователей не наблюдается.
Так, например, показательна по степени взаимоисключаемости расхождений дискуссия между Н.С. Малеиным и В.А. Тарховым.
Н.С. Малеин указывает, что «имущественная ответственность - это правоотношение, возникающее из нарушения обязанности, установленной законом или договором, выражающееся в форме невыгодных для правонарушителя, из-за осуждения его виновного поведения, имущественных последствий, наступление которых обеспечивается возможностью государственного принуждения».
В.А. Тархов решительно возражает: «Невозможно согласиться и с определением, предлагаемым Н.С. Малеиным...». «В этом определении исследуемое понятие поставлено, как говорится, с ног на голову: «правоотношение... в форме... имущественных последствий». Но имущественные последствия - это явление экономического характера, и уже, поэтому оно не может быть формой правоотношения. Наоборот, экономические явления при определенных условиях облекаются в правовую форму. Имущественные последствия могут служить обстоятельством, с которым право связывает возникновение (причинение вреда) или прекращение (возмещение вреда) правовых отношений, однако правоотношения никогда не составляют содержания имущественных последствий. Нельзя и, как мы увидим далее, ставить ответственность в зависимость от осуждения виновного поведения».
В структуре большинства норм гражданского права четко выделяются все три присущих правовой норме элемента - гипотеза, диспозиция и санкция.
Можно выделить такие (долженствующие присутствовать по общему правилу) элементы состава гражданского правонарушения как:
- объект правонарушения;
- объективная сторона правонарушения;
- субъект правонарушения;
- субъективная сторона правонарушения.
Объектом гражданского правонарушения является урегулированный нормами гражданского права «нормальный» гражданский оборот, соблюдение его участниками положений законов и условий договоров, беспрепятственная реализация (осуществление) субъективных гражданских прав, исполнение гражданских обязанностей, а также - неприкосновенность частной жизни (ст. 150 ГК), личных неимущественных прав и других нематериальных благ. Гражданское правонарушение посягает на нормальное законное потребление обладателями субъективных гражданских прав материальных и нематериальных благ, составляющих систему объектов гражданских прав.
Объективную сторону гражданского правонарушения составляет действие или бездействие субъекта, нарушающие объективное гражданское право, свои гражданские (цивильные) субъективные обязанности, а также - субъективные гражданские права и обязанности иных лиц.
Субъект гражданского правонарушения - физическое или юридическое лицо, включая публичные образования (глава 5 ГК), признаваемое лицом нормами глав 3-5 ГК, нарушающее нормы объективного гражданского права, а также субъективные гражданские права или обязанности.
Субъективная сторона гражданского деликта (психическое отношение непосредственно физического лица или лица, посредством которого действует юридическое лицо, включая публичные образования, к своим действиям или бездействию: умысел или неосторожность) определяется в соответствие с нормами ст. 56, 401 ГК, причем согласно норм последней (см. п. 1 и 3 ст. 401 ГК) она является факультативным элементом состава гражданского правонарушения.
Следует отметить, что состав гражданско-правового правонарушения существенно отличается от, скажем, состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации (далее также - УК).
Так, например, вина является обязательным элементом состава преступления, а для гражданско-правового правонарушения вина выступает, как уже отмечалось выше, в качестве факультативного элемента.
Умысел в уголовном праве может иметь как прямой, так и косвенный характер, а для состава гражданско-правового деликта такое деление умысла не имеет юридического значения.
Переходя непосредственно к конструированию нашего определения понятия ГПО, полагаем необходимым обозначить передовой рубеж отечественной цивилистической науки на рассматриваемом направлении - привести определение понятия ГПО в последнем по времени теоретическом издании - вышеуказанном учебнике по гражданскому праву (и не столько затем, чтобы его оттолкнуть, подвергнув деструктивной критике, сколько затем, чтобы от него оттолкнуться, подвергнув его критике, как нам кажется, конструктивной):
Для характеристики юридической ответственности решающее значение имеют два аспекта. Первый аспект сводится к тому, что юридическая ответственность - это всегда следствие правонарушения. Именно в этом аспекте юридическая ответственность наиболее значима с точки зрения как правоприменительной, так и правотворческой деятельности.
Обусловлено это тем, что юридическая ответственность - это не просто следствие правонарушения, а такое его следствие, которое должно оказывать стимулирующее воздействие на субъектов права, способствуя предотвращению правонарушений.
Отсюда с неизбежностью проступает второй наиболее важный аспект юридической ответственности - в результате совершенного правонарушения для правонарушителя должны наступать определенные, нежелательные последствия.
С учетом изложенного можно определить юридическую ответственность как последствие совершенного правонарушения, которое выражается в нежелательных для правонарушителя лишениях личного или имущественного характера.
Поскольку гражданское право имеет дело, в первую очередь, с имущественными отношениями, то и гражданско-правовая ответственность наступает в основном в виде лишений имущественного характера.
Однако, в ряде случаев (например, прекращение предпринимательской деятельности индивидуального предпринимателя по суду) претерпеваемые правонарушителем лишения носят так называемый лично-имущественный характер (в приведенном примере сочетаются утрата определенного правового статуса правонарушителем как лицом и прекращение его деятельности по извлечению прибыли как имущественная составляющая санкции).
К гражданско-правовой ответственности могут быть отнесены только такие принятые к правонарушителю меры, в результате которых он понес имущественные лишения, которые не наступили бы, если бы правонарушитель не совершил правонарушение.
Гражданско-правовая ответственность - это всегда ответственность одного участника гражданского правоотношения перед другим участником того же правоотношения, ответственность правонарушителя перед потерпевшим. Гражданско-правовая ответственность носит компенсационный характер: имущественные потери потерпевшего компенсируются за счет имущества правонарушителя.
Таким образом, под гражданско-правовой ответственностью следует понимать применение к правонарушителю таких мер, в результате которых у правонарушителя изымается и передается потерпевшему имущество, которое правонарушитель не утратил бы, если бы не совершил правонарушение.
.2 Основания гражданско-правовой ответственности предпринимателя
Для того чтобы не допустить произвольного смешения понятий (как это случилось с видами гражданско-правовой ответственности и формами гражданско-правовой ответственности и о чем сказано в настоящей работе), представляется необходимым вначале дать определение как понятию «основание гражданско-правовой ответственности», так и понятию «условие гражданско-правовой ответственности».
Единства научных мнений в расстановке указанных дефиниций (основание ГПО и условие ГПО) «по местам» нет, зачастую под основаниями понимаются условия. Попытаемся подойти к решению задачи определения вышеуказанных понятий, с учетом накопленного ранее учеными опыта.
Как отмечает В.А. Тархов, «Юридическим основанием ответственности является закрепление ее в праве». Речь идет здесь явно об объективном (в т. ч.- гражданском) праве; при этом право понимается с позитивистской стороны (дозволено все, что не запрещено; нет правонарушения, не предусмотренного в объективном праве, а значит, нет и ответственности). Поскольку дальнейшего перечисления оснований ответственности В.А. Тархов делать не стал, а многие другие исследователи (о чем мы скажет чуть позже) отвергают саму постановку вопроса дефиниции оснований ГПО, попробуем самостоятельно разобраться в поднятом вопросе.
Здесь мы сразу же подходим к следующему выводу.
Гражданско-правовая ответственность как юридическое явление не может не иметь фактического основания, опосредуемого поведением субъектов, наделенных в первую очередь объективно-реальным физическим (физиологическим и т.п.) существованием, подчиненных законам природы и факторам взаимодействия друг с другом, и только во вторую очередь - абстрактными свойствами (правовым статусом, правами, обязанностями, способностью подвергаться ответственности), приписываемыми и предписанными законом.
Признают необходимость наличия фактического основания для возложения ГПО на какое-либо лицо в поведении этого лица и ведущие цивилисты. Так, например, у С.С. Алексеева читаем: «сама по себе обусловленность права фактическими отношения (а также целями и задачами, преследуемыми при осуществлении правового регулирования) - факт несомненный, очевидный». На следующей странице указанной работы читаем еще более категоричное суждение: «Правовое развитие последнего времени свидетельствует о том, что под влиянием фактических отношений в ряде случаев происходит своего рода «юридическая мутация» - известные качественные преобразования в праве». Как представляется, процитированные суждения С.С. Алексеева ценны также и выделением целей и задач правового регулирования как оснований «юридических конструкций» вообще, так, естественно, и нормативной базы гражданско-правовой ответственности в частности.
По общему правилу ст. 401 ГК основанием ГПО является виновное фактическое поведение субъекта, приведшее либо к неисполнению, либо к ненадлежащему исполнению лежавшего на данном лице гражданско-правового обязательства.
Таким образом, как представляется, налицо предпосылки говорить о морально-этических (таких как, например, общественные представления о справедливости), социально-экономических (направленность законодательства на стабилизацию гражданского оборота, защиту субъективных гражданских прав и т.д.) и общественно-политических основаниях гражданско-правовой ответственности как правового института (понимая под последним не только «лоскуток» материи объективного права, но и соответствующую ему правоприменительную практику).
Обозначив кратко проблему, С.С. Алексеев, однако, не подверг ее подробному исследованию.
«Конечно, мера, степень обусловленности права фактическими отношениями, целями и задачами, преследуемыми при юридическом регулировании, различны. И это проблема существенная. Но уже сейчас, даже без углубленного рассмотрения данной проблемы, следует сказать, что эта обусловленность не является такой, когда юридические отношения представляют собой всего лишь «правовой слепок», «юридическую фотографию» с данного участка жизни общества, данных фактических отношениях. Перед нами - обусловленность более сложного порядка, близкая по многим данным к такой (если допустима подобная аналогия), когда живые организмы, сформировавшиеся за свою долгую эволюцию, каким-то образом, реагируют на изменчивую среду, приспособляясь и подстраиваясь под ее особенности».
При этом отметим, что многие иные авторы решительно настроены против выделения оснований гражданско-правовой ответственности как существующего и требующего внимания юриспруденции фактора.
Одни авторы заявляют о тождественности дефиниций «основание ответственности» и «условие ответственности», другие - о недопустимости, некорректности самого понятия «основание ответственности».
К примеру, Е.А. Зверева пишет: «Основания ответственности сформулированы в статьях 393 и 401 ПС... Среди оснований договорной ответственности предпринимателей можно выделить: факт нарушения договорного обязательства, причинную связь между фактом нарушения и поведением предпринимателя, противоправность деяния».
Несуразность употребления рядом дефиниций «условия ответственности» и «основание ответственности» без раскрытия содержания последнего из них заметил В.А. Хохлов: «Подчеркну, неправильно говорить «условия ответственности», так как, во-первых, может возникнуть смешение этих условий и основания ответственности ...». Однако, содержание основания ГПО, которое, по верной мысли В.А. Хохлова, не следует смешивать с условиями ГПО, указанный автор, к сожалению, не раскрывает, а также почему-то говорит об основаниях ГПО исключительно в единственном числе: «основание ГПО».
Н.С. Малеин, в точном соответствии с опасениями В.А.Хохлова, смешивал понятия «основания ответственности» и «условия ответственности».
Г.К. Матвеев, одна из работ которого даже озаглавлена «Основания гражданско-правовой ответственности», рассматривал в качестве оснований ГПО следующие элементы:
- Состав гражданского правонарушения как общее основание ГПО.
- Причинную связь между противоправным действием и вредом как объективное основание ГПО.
- Вину как субъективное основанием ГПО.
Как представляется, Г.К. Матвеев отождествлял понятия «основание ГПО» и «условие ГПО», а заглавие упомянутой работы, видимо, свидетельствует лишь о систематических экскурсах данного автора в уголовное право, которым в наибольшей степени разработаны различные аспекты состава правонарушения. Это заметил В.В. Витрянский, который пишет: «Привнося в имеющую многовековые традиции цивилистику чуждые ей уголовно-правовые учения, Г.К. Матвеев и иные сторонники состава гражданского правонарушения с удивительным рвением защищали свои позиции».
Гораздо больше «повезло» понятию «условие гражданско-правовой ответственности». Несмотря на категорическое заявление В.А. Хохлова о недопустимости употребления термина «условие ответственности», почти все авторитетные исследователи, раскрывая содержание правового понятия «ответственность», оперируют именно арсеналом условий ответственности (противоправность поведения, наличие вреда, причинно-следственная связь между ними, вина и т.д.), к которому в дальнейшем прибегнет и автор настоящей диссертации, но прибегнет с оглядкой на существование и с учетом признания им института «основание гражданско-правовой ответственности», не тождественного условиям ГПО, хотя и пересекающегося и тесно взаимоувязанного с ними.
Рассуждая об условиях гражданско-правовой ответственности, некорректным было бы обойти дискуссионный вопрос о составе гражданско-правового (далее также - гражданского) правонарушения.
В принципе, на абстрактном уровне несложно соорудить ортодоксальную («отточенную» уголовным правом) «четыреххвостку»: объект, субъект, объективная сторона, субъективная сторона. Подобный опыт уже и был проделан нами выше.
Однако, при самом поверхностном взгляде на эту «четыреххвостку» становится понятно, что ее практическая значимость, кроме как в научно-познавательной сфере (в рамках решения задачи определения понятия ГПО), принципиально ниже уголовно-правового аналога.
В уголовном праве отсутствие хотя бы одного из четырех соответствующих элементов влечет за собой невозможность привлечения лица (лиц) к уголовной ответственности.
В праве гражданском допускается возложение меры ГПО без вины, то есть - субъективная сторона «трещит по швам».
Аналогичный пример можно привести и по субъекту - так, в силу ст. 363 ПС перед кредитором отвечает поручитель, хотя деяние (действие или бездействие) совершил должник.
Споры вокруг объективной стороны правонарушения и объекта правонарушения будут освещены нами в последующих параграфах данной главы.
Однако, даже на самый поверхностный взгляд, очевидно, что в роли совокупности необходимых условий возложения ГПО «четыреххвостка», аналогичная уголовно-правовой, не выдерживает критики.
Поэтому некоторые исследователи-цивилисты попытались «соорудить» такую юридическую конструкцию состава гражданского правонарушения, которая, хотя и совпадала бы по составным элементам с уголовно-правовой лишь частично, но зато по своей неизбежности (необходимости одновременного наличия всех ее составных элементов) для привлечения к ответственности не уступала бы этой последней.
В заключение данного параграфа отметим, что в специальной литературе содержатся и иные, кроме вышеперечисленных, списки и перечни оснований и условий ГПО, как совпадающие, так и разнящиеся по своему содержанию.
Перечень этих условий (условий наступления ГПО, как упомянутых в настоящем издании, так и иных) представляет собой предмет серьезной и широкой научной дискуссии, но поскольку для его освещения в данном параграфе (и в рамках его темы) места нет, а уклоняться от участия в этой дискуссии было бы некорректно, ему, как уже отмечалось выше, посвящены ряд последующих параграфов настоящей главы.
.3 Объем ответственности предпринимателя за нарушение договорных обязательств
Теоретический постулат, сущность которого заключается в том, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) входит в число условий ГПО, утвердился в отечественной цивилистике давно и прочно.
Н.С. Малеин писал, что основанием применения ответственности является правонарушение.
В одном из современных учебников по гражданскому праву читаем: «Противоправность поведения, привлекаемого к гражданско-правовой ответственности лица - обязательное условие для ее применения... Противоправным поведением в конкретных ситуациях может являться как действие, так и бездействие лица (при неисполнении прямо предусмотренной законом или договором обязанности совершить определенные действия)».
Определение из другого известного учебника по гражданскому праву гласит: «Противоправное поведение. Указанное условие относится к числу объективных предпосылок гражданско-правовой ответственности. Противоправным признается такое поведение, которое нарушает норму права независимо от того, знал или не знал правонарушитель о неправомерности своего поведения. Иными словами, в понятии противоправности находит отражение только факт объективного несоответствия поведения участника гражданского оборота требованиям законодательства».
Естественно, негативная оценка и квалификация в качестве условия ГПО распространяется и на противоправное поведение участников предпринимательской сферы имущественного (экономического) гражданского оборота.
В учебнике по предпринимательскому праву читаем: «В масштабах страны ежедневно совершается в урегулированной правом сфере общественных отношений бесчисленное множество самых разнообразных поведенческих актов. По различным причинам далеко не все они согласуются с теми моделями, которые закреплены или допускаются правом. Вместе с тем, требования законности, и система их экономических, политических, социальных и юридических гарантий призваны служить тому, чтобы каждый поведенческий акт соответствовал праву...».
Из числа всех отечественных ученых-исследователей в области гражданского права, насколько нам известно, почти один В.А. Хохлов отрицает вышеуказанный постулат и утверждает, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) не входит в число условий ГПО. Он пишет: «Думаю, что есть основания говорить лишь о трех стабильных (постоянных) условиях, которые законодатель предусматривает для применения мер ответственности:
а) ответственность (т.е. к этому моменту ответственность уже должна существовать);
б) вина;
в) возможность определить (по законодательству или в ином порядке) ответственное лицо. Кавычки здесь должны закрываться? Или где?
Противоправность как несоответствие реального поведения требованиям нормы права не может входить в число условий применения санкций - мер ответственности. Если считать иначе, нарушаются требования логики и, в известном смысле, законности. Противоправность выступает квалифицирующим элементом самого противоправного действия, которое вызывает ответственность, а последняя предшествует применению ее мер.
Далее В.А. Хохлов привел действительно неубедительную позицию С.Н. Братуся, связывавшего ГПО с наличием решения юрисдикционного органа, и четко опроверг эту позицию, указав, что «во-первых, решения суда не выполняют функции санкционирования ранее совершенных деяний ни в каком смысле; назначение судебного решения в анализируемом плане - признать или не признать правомерность деяний, которая была или не была исходно (в момент совершения таковых).
Во-вторых, ответственность здесь рассматривается как нечто, рождаемое в силу акта юрисдикционного органа. А если суд первой инстанции признает неправомерность и тем самым якобы установит ответственность, далее апелляционная инстанция примет противоположное решение, которое в последующем будет отменено на стадии кассации, то неужели вначале ответственность возникнет, затем исчезнет, а потом вновь появится?! Конечно, все не так. Если совершенное действие было противоправным - налицо правонарушение, влекущее ответственность, существование которой совершенно не зависит от последующих, в том числе законных и незаконных, решений суда. Вопрос о введении (применении) мер ответственности, может быть определяем судебным решением, но ответственность и ее меры так же, как явление и формы его существования, - разные вещи».
Признавая справедливой критику В.А. Хохловым позиции С.Н. Братуся, предполагавшего за актом юрисдикционного органа некие особые достоинства, монопольно порождающие ГПО, нельзя согласиться с некоторыми его суждениями.
Как отмечается, «противоправным в строгом смысле слова признается поведение, нарушающее предписания правовых норм. Но не всякое отступление от норм гражданского права противоправно. Оно становится таковым лишь при нарушении прямых запретов или императивных правил закона. В гражданском праве имеется большое число диспозитивных норм, допускающих определение прав и обязанностей участников имущественного оборота по их выбору, обычно в результате соглашения (договора) сторон. Тем самым закон не только разрешает известное отступление от предусмотренных им правил, но и придает обязательное значение согласованным участниками условиям договоров. Следовательно, противоправным считается нарушение не противоречащих законодательным запретам договорных условий».
В учебнике по предпринимательскому праву, между тем, утверждается:
«В предпринимательских же отношениях конкретный нормативно-правовой акт, который должник нарушает своим действием, может отсутствовать. Должник чаще нарушает то или иное условие договора, выработанное самими сторонами. Поэтому более точно говорить о неправомерности действий неисправного должника, а не об их противоправности. Неправомерные действия должника не основаны на законе или договоре, разрешающем должнику не исполнять обязательство или нарушать чужое право. В законе содержится исчерпывающий перечень случаев, когда должнику дозволяется действовать ненадлежащим образом. Таковы действия при осуществлении мер самозащиты от нарушения (ст. 14 ГК РФ), в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т.п. В перечисленных случаях действия должника будут правомерными, поскольку разрешены ему законом».
Полагаем необходимым сопроводить данную цитату следующим комментарием:
Во-первых, по нашему мнению, использованный здесь термин «неправомерно» с юридической точки зрения (оставляя в стороне незначительные филологические нюансы) аналогичен (или почти аналогичен) термину «противоправно». Разница совершенно несущественна.
Во-вторых, вместо словосочетания «должнику дозволяется действовать ненадлежащим образом» мы поместили бы словосочетание «должнику дозволяется действовать нестандартным образом» либо иное равнозначное.
Действия в состоянии необходимой обороны и т.п. правомерны. Ненадлежащий образ действий - надо бы оставить нарушителю.
В-третьих, в учебнике по предпринимательскому праву не менее (а, пожалуй, даже более), чем пример с необходимой обороной, были бы уместны примеры с задержкой встречного предоставления (ст. 328 ПС) и удержанием (ст. 359-360 ГК).
Здесь, однако, представляется необходимым ответить на аргументы в пользу исключения условия противоправности из перечня необходимых условий применения мер ГПО, приведенные Е.Б. Осиповым.
У указанного автора читаем: «В ряде случаев, прямо предусмотренных законодательством, возложение гражданско-правовой ответственности возможно и без наличия такого условия, как противоправность. Например, при нанесении вреда источником повышенной опасности ответственность возлагается на собственника.
Примерами возложения ответственности на какого-либо субъекта, чье поведение нельзя отнести к противоправному, являются также случаи ответственности должника за действия своих работников и за действия третьих лиц, а также некоторые случаи ответственности предпринимателя за нарушение обязательств, связанных с осуществляемой им предпринимательской деятельностью (ответственность, основанная на принципе причинения)». Что можно здесь возразить?
Во-первых, как отмечает и сам Е.Б. Осипов, «противоправным является поведение, не отвечающее требованиям основных начал гражданского законодательства». Причинение вреда источником повышенной опасности, влекущее возложение ГПО на собственника, и ответственность предпринимателя, основанная на принципе причинения - это, конечно, проявления безвиновной ГПО. Но в обоих случаях налицо поведение с противоправным результатом.
Во-вторых, должник отвечает за действия своих работников в силу законодательно установленных юридических норм (ст. 402, 1068 ГК), согласно которым эти действия считаются действиями самого должника, и противоправность таких действий есть обычное условие возложения ГПО на должника.
В-третьих, ответственность должника за действия иного лица, на которого должник возложил исполнение своего обязательства, в том числе за вред, причиненный таким лицом (ст. 403, 1073 - 1076, 1078 ГК и т.д.), тоже рассматривается теорией и законодательством как следствие противоправного поведения самого должника.
Далее. Противоправность поведения как условие наступления ГПО связана с рядом актуальных проблем, среди которых выделяется проблема признания или непризнания существующей возможности злоупотребления субъективным гражданским правом (абз.1 п. 1 ст. 10 ГК). Как представляется, прав В.П.Грибанов и другие исследователи, которые признают возможность злоупотребления правом. Злоупотребление правом есть деликт и в этом качестве является проявлением противоправности как условия возложения ГПО.
В заключение настоящего параграфа отметим, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) является необходимым условием наступления ГПО, за исключением случая, предусмотренного ст. 1079 ГК, но в этом последнем случае, думается, справедливее было бы говорить об обязанности «невольного» причинителя вреда загладить (компенсировать) вред, нежели чем о ГПО.
ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ
.1 Основания освобождения предпринимателя от гражданско-правовой ответственности
Проблема совершенствования механизма привлечения к гражданско-правовой ответственности и особенно при осуществлении предпринимательской деятельности - не теряет, совей актуальности.
Ст.11 ГК, закрепившая возможность судебной защиты гражданских прав в четырех формах: судах общей юрисдикции, третейских судах и в административном порядке, - сама по себе возражений не вызывает, а вот «расползание» судебной власти по различным ветвям - да. Существуют суды общей юрисдикции, арбитражные суды, третейские суды. А еще настойчиво пробивается идея создания административных, ювенальных и т.д. судов. Не слишком ли много для нашей страны? А ведь есть еще Конституционный Суд РФ, конституционные и уставные суды субъектов РФ... Следует также иметь в виду полное обновление процедурного законодательства - принятие в 2002 г. новых ГПК, АПК и Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации».
Как известно, процесс - это форма жизни закона. Самые совершенные материально-правовые нормы не дадут должного эффекта, если правоприменительный (и в первую очередь - судебный) аппарат начнет «пробуксовывать» либо, в силу различных причин, извращать их сущность. Наличие проблем в процессуальной сфере государственных судов неизбежно отражается на степени эффективности и полезности законодательства материального.
Поэтому необходимо обратиться к проблемам процессуального законодательства в той его части, которая является формой жизни материального закона в ситуации - конфликтной для участников гражданского оборота. Здесь речь пойдет в первую очередь об арбитражно-процессуальном законодательстве (п. «о» ст.71 Конституции). В соответствии со ст. 127 Конституции, Федеральным конституционным законом от 28 апреля 1995 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», АПК разрешение экономических споров отнесено к ведению арбитражных судов. Основными задачами этих судов согласно ст.5 Закона об арбитражных судах являются: защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов организаций и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; содействие укреплению законности и предупреждению правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (эти задачи конкретизированы в ст. 2 АПК).
Итак, главным в настоящем параграфе является разъяснение сущности и раскрытие регулятивного потенциала (а равно и выявление недостатков) АПК как новейшего законодательного акта, устоявшейся практики, применения которого еще нет.
АПК содержит множество новелл по сравнению с Арбитражным процессуальным кодексом РФ от 5 мая 1995 г. № 70-ФЗ (далее - АПК-95), причем новеллы эти касаются буквально всех процессуальных институтов, всех процессуальных инстанций рассмотрения арбитражно-судебных дел.
Так, например, одной из задач судопроизводства в арбитражных судах названо обеспечение доступности правосудия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (п.2 ст. 2 АПК). Как один из примеров облегчения доступа к арбитражному правосудию можно сразу же привести новеллу - ст. 128 АПК, позволяющую истцу исправить недостатки искового заявления по указанию арбитражного суда.
Далее п.3 той же ст. 2 АПК предусмотрена одна из задач судопроизводства в арбитражных судах - справедливое публичное разбирательство в установленный законом срок независимым и беспристрастным судом, которая, помимо роли общей декларации, безусловно, будет играть и роль непосредственной правоприменительной директивы - в тех случаях, когда ни законодательство, ни обычаи делового оборота, ни аналогия закона, ни даже прецеденты не позволят арбитражному суду определиться с результатом разрешения какого-либо сложного запутанного спора.
Ч. 3 ст. 8 АПК запрещает арбитражному суду своими действиями ставить какую-либо из сторон в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из сторон. Так, например, если в предусмотренном ч. 3 ст.66 АПК случае арбитражный суд предоставляет одной из сторон срок для представления дополнительных доказательств, то, как представляется, другая сторона тоже должна иметь возможность собрать и предоставить суду дополнительные доказательства в течение срока, определенного судом на началах разумности и справедливости.
С учетом конкретных обстоятельств, недобросовестное, предвзятое использование арбитражным судом предоставленных ему ч.4 ст.66 АПК правомочий, а именно - чрезмерное, с подсказками, содействие одной из сторон в сборе доказательств и отказ в (уклонение от) содействии в деле сбора доказательств другой стороне, может, как представляется, рассматриваться как нарушение норм процессуального права, являющееся мотивом отмены судебно-арбитражного акта в вышестоящей инстанции (п.4 ч.1 ст.270, ч. 3 ст. 288 АПК).
Ст. 9 АПК устанавливает принцип состязательности судебно-арбитражного процесса.
Часть 2 ст. 9 АПК гласит: «Лица, участвующие в деле, вправе знать об аргументах друг друга до начала судебного разбирательства. Каждому лицу, участвующему в деле, гарантируется право представлять доказательства арбитражному суду и другой стороне по делу, обеспечивается право заявлять ходатайства, высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам, связанным с представлением доказательств. Лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий». Отметим, что «возможность знать об аргументах друг друга до начала судебного разбирательства» по АПК обеспечивается не только традиционной обязанностью истца направлять копии исковых материалов лицам, участвующим в деле (ч. 3 ст. 125 АПК), и правом ответчика представить арбитражному суду и лицам, участвующим в деле, отзыв на исковое заявление с приложением соответствующих материалов (ст. 131 АПК), но и проведением предварительного судебного заседания (ст. 136 АПК), чему должна способствовать активная роль суда в нем.
Согласно ч.4 ст. 137 АПК если в предварительном судебном заседании присутствуют лица, участвующие в деле, и они не возражают против рассмотрения дела в судебном заседании арбитражного суда первой инстанции, суд завершает предварительное заседание и открывает судебное заседание в первой инстанции, за исключением случаев, когда требуется коллегиальное рассмотрение данного дела.
Ч. 3 ст. 15 АПК содержит требования к судебным актам арбитражного суда: они должны быть законными, обоснованными и мотивированными.
Согласно абз.2 ч.1 ст. 16 АПК требования арбитражного суда о представлении доказательств, сведений и других материалов, даче объяснений, разъяснений, заключений и иные требования, связанные с рассматриваемым делом, являются обязательными и подлежат исполнению органами, организациями и лицами, которым они адресованы; но, по опыту применения АПК-95, арбитражные суды редко прибегали к конкретным мерам реагирования, тогда как различные «органы, организации и лица» всячески уклонялись от бесплатного предоставления арбитражным судам документов и иных материалов, требуя деньги за представление материалов и сведений у заинтересованных в представлении соответствующих материалов и сведений сторон спора (лиц, участвующих в деле). Как представляется, арбитражные суды должны, наконец, покончить с вышеуказанной порочной практикой «зажима» информации ее обладателями.
Важным является также правило, закрепленное в ч. 3 ст. 16 АПК: «Обязательность судебных актов не лишает лиц, не участвующих в деле, возможности обратиться в арбитражный суд за защитой нарушенных этими актами их прав и законных интересов путем обжалования указанных актов».
Серьезную новеллу содержит ч. 4 ст. 27 АПК:
«Заявление, принятое арбитражным судом к своему производству с соблюдением правил подведомственности, должно быть рассмотрено им по существу, хотя бы в дальнейшем к участию в деле был привлечен гражданин, не имеющий статуса индивидуального предпринимателя, в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора».
Эта норма призвана разрешить одну из важнейших проблем в сфере разграничения компетенции между арбитражными судами и судами общей юрисдикции.
Согласно п.1 ст.29 АПК арбитражные суды рассматривают экономические споры и иные дела, связанные с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности, об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, если федеральным законом их рассмотрение отнесено к компетенции арбитражного суда. Таким образом, если нормативный правовой акт касается регулирования сферы экономических, предпринимательских отношений, то оспаривание этого акта по общему правилу возможно в порядке гражданского процесса. Это едва ли может быть признано нормальным, ибо такое разделение подведомственности между арбитражными судами и судами общей юрисдикции по рассмотрению этой важной категории споров противоречит, видимо, ст. 127 Конституции.
Новая категория судебно-арбитражных дел предусмотрена п.1 ст.31 и §1 гл.30 АПК, а именно: дела об оспаривании решений третейских судов по спорам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности. Данную новеллу следует приветствовать, тем более что с введением в действие Закона о третейских судах число третейских разбирательств должно увеличиться.
Важное правило закрепляется в п.4 ч.1 ст.33 АПК содержащем положение о том, что арбитражные суды рассматривают дела по спорам между акционером и акционерным обществом, участниками иных хозяйственных обществ и товариществ, вытекающими из деятельности хозяйственных обществ и товариществ, за исключением трудовых споров. Отметим, что производственных кооперативов и потребительских обществ эта новелла не коснулась - их члены «продолжат спорить» с ними в судах общей юрисдикции. Видимо, таким образом законодатель учел специфику соответствующих кооперативов и обществ как юридических лиц. Возражения вызывает другое - почему законодатель не отнес к компетенции арбитражных судов соответствующие споры:
- между участниками иных, чем акционерные общества, хозяйственных обществ и товариществ и этими обществами, и товариществами;
- между акционерами акционерного общества.
В упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 (п. 3) отмечено, что если сторонами спора о защите деловой репутации будут юридические лица и индивидуальные предприниматели в иной сфере, не относящейся к предпринимательской и иной экономической деятельности, то такой спор подведомствен суду общей юрисдикции.
Ст.65 АПК предусматривает актуальную норму о том, что «лица, участвующие в деле, вправе ссылаться только на те доказательства, с которыми другие лица, участвующие в деле, были ознакомлены заблаговременно». Эту норму следует, как представляется, толковать ограничительно - в том смысле, что другим лицам, участвующим в деле, должна была быть предоставлена возможность заблаговременного ознакомления с соответствующими доказательствами.
Статья 70 АПК (ч.1) содержит важную новеллу: «Арбитражные суды первой и апелляционной инстанций на всех стадиях арбитражного процесса должны содействовать достижению сторонами соглашения в оценке обстоятельств в целом или в их отдельных частях, проявлять в этих целях необходимую инициативу, использовать свои процессуальные полномочия и авторитет органа судебной власти».
В соответствии с абз.1 ч.2 ст.70 АПК, признанные сторонами в результате достигнутого между ними соглашениями обстоятельства принимаются арбитражным судом в качестве фактов, не требующих дальнейшего доказывания.
В соответствие с абз.1 и 2 ч. 3 ст.70 АПК признание стороной обстоятельств, на которых другая сторона основывает свои требования или возражения, освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств. Факт признания сторонами обстоятельств заносится арбитражным судом в протокол судебного заседания и удостоверяется подписями сторон. Признание, изложенное в письменной форме, приобщается к материалам дела.
Согласно ч.5 ст.70 АПК - обстоятельства, признанные и удостоверенные сторонами в порядке, установленном АПК, в случае их принятия арбитражным судом, не проверяются им в ходе дальнейшего производства по делу.
Ст.71 АПК ограничивает доказательственную силу копий документов, если подлинника и возможности его получить нет, а представленные лицами, участвующими в деле, копии этого документа не тождественны между собой и невозможно установить подлинное содержание первоисточника с помощью других доказательств. Законодателю, однако, следовало бы здесь учесть, что: одно дело - нотариально заверенная копия, другое дело - копия, заверенная даже не «источником» документа или вообще не заверенная.
Полезную новеллу содержит ст.99 АПК, регламентирующая т.н. предварительные обеспечительные меры. Необходимость в обеспечении имущественных интересов будущего истца может возникнуть и тогда, когда он в силу необходимости соблюдения досудебного порядка урегулирования спора еще не может подать иск и просить о принятии мер по обеспечению иска в качестве истца.
.2 ст.111 АПК предусматривает одну из форм процессуальной ответственности - отнесение всех судебных расходов по делу на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами или не исполняющее своих процессуальных обязанностей, если это привело к срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса, воспрепятствованию рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта.
Гл. 15 АПК целиком посвящена примирительным процедурам, в том числе - мировым соглашениям, их заключению, оформлению и добровольному (ч.І ст. 142) либо принудительному (ч.2 ст. 142) исполнению. Законодатель в ч.1 ст. 138 АПК настраивает арбитражные суды на активную роль в изыскании возможностей достижения компромисса между сторонами спора.
Актуальную новеллу содержит ст. 160 АПК. Ч. 1 этой статьи устанавливает, что в случае, если в одном заявлении соединены требование об установлении оснований ответственности ответчика и связанное с ним требование о применении мер ответственности, арбитражный суд вправе с согласия сторон рассмотреть такие требования в раздельных судебных заседаниях.
Таким образом, по содержанию формулировки норм ст. 160 АПК имеют прямое отношение к гражданско-правовой ответственности в сфере бизнеса.
Ст. 160 АПК может применяться, в том числе в тех случаях, когда предметом иска является возложение на ответчика мер ГПО.
Важно отметить, что арбитражный суд вправе рассмотреть вышеуказанные требования в раздельных судебных заседаниях только с согласия сторон. Следовательно, согласия иных участников процесса (например, третьих лиц, даже заявляющих самостоятельные требования к предмету спора) ему не требуется.
При отказе в удовлетворении требования об установлении оснований ответственности ответчика арбитражный суд не рассматривает связанное с ним требование о применении к ответчику мер ответственности и второе судебное заседание не проводит (ч.2 ст. 160 АПК). В случае удовлетворения требования об установлении оснований ответственности ответчика арбитражный суд сразу же или после перерыва, срок которого не может составлять более пяти дней, проводит второе судебное заседание и в этом судебном заседании рассматривает требование о применении мер ответственности, в том числе определяет размер взыскиваемой суммы, а по результатам рассмотрения дела принимает решение по всем заявленным требованиям (ч. 3 СТ.160АПК).
Ст. 160 АПК регламентирует процессуальные аспекты, связанные с возможным достижением сторонами мирового соглашения, отказом истца от иска либо признанием иска ответчиком.
Также небезынтересен вопрос о том, сохраняет ли истец во втором судебном заседании право на изменение основания или предмета иска?
Как представляется, исходя из нормы ч.1 ст.49 АПК ответ в обоих случаях должен быть положительным (и изменить предмет или основание иска истец вправе и во втором судебном заседании, как и в первом), но, делая такую замену в части основания иска, истец рискует выйти за пределы установленных арбитражным судом оснований ответственности ответчика и получить в итоге отказ в иске.
Статья 161 АПК определяет последствия заявления лицом, участвующим в деле, о фальсификации доказательства. Согласно ч. 1 этой статьи - если лицо, участвующее в деле, обратиться в арбитражный суд с заявлением в письменной форме о фальсификации доказательства, представленного арбитражному суду другим лицом, участвующим в деле, суд разъясняет уголовно-правовые последствия такого заявления; исключает оспариваемое доказательство с согласия лица, его представившего, из числа доказательств по делу; проверяет обоснованность заявления о фальсификации доказательства, если лицо, представившее это доказательство, заявило возражение против его исключения из числа доказательств по делу. В этом случае арбитражный суд принимает предусмотренные федеральным законом меры для проверки достоверности заявления о фальсификации доказательства, в том числе - назначает соответствующую судебную экспертизу, истребует другие доказательства и совершает иные предусмотренные последним абзацем ч.1 ст. 161 АПК действия (принимает иные меры).
В соответствии с ч.3 ст. 182 АПК по заявлению истца арбитражный суд вправе обратить вынесенное им решение к немедленному исполнению, если есть основания полагать, что вследствие особых обстоятельств замедление исполнения решения может привести к значительному ущербу для взыскателя или сделать исполнение невозможным.
Актуальную новеллу содержит ст. 183 АПК «Индексация присужденных денежных сумм».
Раздел III АПК заслуживает особого внимания, так как рассмотрение арбитражными судами дел об оспаривании нормативных и ненормативных актов напрямую связано с содержанием ст. 12,13 ГК (а через них и со ст. 16 и 1069 ГК) и имеет непосредственное отношение рассматриваемым проблемам.
Ст. 191 АПК предусматривает, что дела об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, рассматриваются арбитражными судами по общим правилам искового производства с особенностями, установленными гл.23 АПК.
Пункт 2 той же статьи предусматривает, что производство по делам об оспаривании нормативных правовых актов возбуждается на основании заявлений заинтересованных лиц, обратившихся с требованием о признании оспариваемого акта недействующим.
Следует отметить, что арбитражный суд, во всяком случае, не лишен возможности, рассматривая экономический или иной спор, применить такую форму защиты прав и законных интересов лиц как неприменение акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону (ст. 12 ГК).
Гл. 24 АПК регламентирует рассмотрение арбитражным судом дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов и должностных лиц.
Под нормативным правовым актом понимается изданный в установленном порядке акт управомоченного на то органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица, устанавливающий правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение и действующие независимо от того, возникли или прекратились конкретные правоотношения, предусмотренные актом (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. № 2). Такая трактовка, однако, представляется чрезмерно узкой - а если содержащий соответствующие нормы права акт издан с нарушением установленного порядка или с выходом за пределы правомочий издавшего его органа или должностного лица, то как его обжаловать в суд: как нормативный акт? Как ненормативный акт? Еще как-либо?
Основное отличие ненормативного правового акта от нормативного правового акта заключается в том, что последний издается для неоднократного применения в определенных оговоренных в нем типичных ситуациях, тогда как первый предназначен для разового применения.
Ненормативный акт, как правило, адресован конкретным поименованным в нем лицам, тогда как нормативный акт адресован целым категориям лиц.
Обычно ненормативный правовой акт опосредует собой применение нормативного правового акта.
Статья 197 АПК предусматривает, что вышеуказанные дела (в том числе об обжаловании действий судебных приставов-исполнителей) рассматриваются по общим правилам искового производства с особенностями, установленными гл.24 АПК.
Статья 198 АПК устанавливает для соотв. обращений с заявлениями трехмесячный срок давности. Пропущенный по уважительным причинам (болезнь и т.п.) срок подачи заявления может быть восстановлен арбитражным судом, причем - не только гражданину (как по ст.205 ГК), но и юридическому лицу. Из этого можно заключить, что здесь мы имеем дело не со сроком исковой давности, а с иным, особенным процессуальным сроком.
Согласно ч.8 ст.201 АПК со дня принятия решения арбитражного суда о признании недействительным ненормативного правового акта полностью или в части, указанный акт или отдельные его положения не подлежат применению.
Гл.29 АПК «Рассмотрение дел в порядке упрощенного производства» также является новеллой. В соответствие с ч.4 ст.228 АПК такие дела рассматриваются без вызова сторон на основании письменных материалов.
В случае, если должник возражает в отношении заявленных требований, а также если сторона возражает в отношении рассмотрения дела в порядке упрощенного производства, арбитражный суд выносит определение о рассмотрении этого дела по общим правилам искового производства, установленным АПК (ч.5 ст.228 АПК).
К числу новелл АПК относится производство по делам об оспаривании решений третейских судов (§ 1 гл.30).
При наличии строго фиксированных оснований для отмены решения третейского суда (ст.233 АПК) - это решение может (или должно быть) отменено арбитражным судом. При отмене решения третейского суда стороны спора не лишаются права на судебную защиту (ч. 3 и 4 ст.234 АПК).
А теперь перейдем к стадии кассационного обжалования.
Изменились пределы рассмотрения дела в кассационной инстанции. Взамен формулировки ст. 174 АПК-95 о том, что при рассмотрении дела в кассационной инстанции арбитражный суд проверяет правильность применения норм материального права и норм процессуального права арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, - в ст.286 АПК имеется три части.
Арбитражный суд кассационной инстанции проверяет законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы, если иное не предусмотрено АПК (ст.286 АПК).
.2 ст.286 АПК обязывает арбитражный суд кассационной инстанции независимо от доводов жалобы проверить, не нарушены ли арбитражным судом первой и апелляционной инстанций нормы процессуального права, являющиеся в соответствии с 4.4 ст.288 АПК основанием для отмены решения арбитражного суда первой инстанции, постановления арбитражного суда апелляционной инстанции.
При этом арбитражный суд кассационной инстанции проверяет, соответствуют ли выводы арбитражного суда первой и апелляционной инстанций о применении нормы права установленным ими по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам (ч. 3 ст.286 АПК).
Согласно ч.2 ст.287 АПК, арбитражный суд, рассматривающий дело в кассационной инстанции, не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены в решении или постановлении либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими, о том, какая норма материального права должна быть применена и какое решение, постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.
Своеобразно регламентировал законодатель производство по пересмотру судебных актов в порядке надзора.
Статья 292 АПК предусматривает, что вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов могут быть пересмотрены в порядке надзора ВАС РФ по заявлениям лиц, участвующих в деле, лиц, указанных в ст.42 АПК, а по делам, указанным в ст.52 АПК, - по представлению прокурора.
Ч. 3 ст. 292 АПК предусматривает, что заявление или представление о пересмотре в порядке надзора судебного акта может быть подано в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в срок, не превышающий трех месяцев со дня вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта, принятого по данному делу, если исчерпаны другие имеющиеся возможности для проверки в судебном порядке законности указанного акта. Следовательно, пока сохраняется возможность апелляционного или кассационного обжалования, надзорная жалоба подана быть не может.
Вопрос о принятии заявления или представления рассматривается единолично судьей Высшего Арбитражного Суда РФ (ч.1 ст.295 АПК).
В случае принятия заявления или представления дальнейшую судьбу дела разрешает коллегия из судей Высшего Арбитражного Суда РФ в порядке ст.299 АПК.
При выявлении указанной коллегией оснований, предусмотренных ст. 304 АПК, дело в соответствии с ч.4 ст.299 передается на рассмотрение в порядке надзора в Президиум ВАС РФ.
В случае выявления при отсутствии предусмотренных ст.304 АПК оснований иных оснований для проверки правильности применения норм материального права или норм процессуального права вышеуказанная коллегия может направить дело на рассмотрение в арбитражный суд кассационной инстанции, при условии, что данный судебный акт не пересматривался в порядке кассационного производства.
Если коллегия из судей ВАС РФ найдет дело разрешенным по существу (вступившим в законную силу актом) с нарушением принципов законности и обоснованности, но прошедшим рассмотрение по кассационной инстанции, хотя и недостаточно «нарушающим единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права» - ст.299, п.1 ст.304 АПК, то в этом случае коллегия ВАС РФ окажется в процессуальном тупике.
В рамках темы настоящей работы актуальной представляются задача выявить те процессуальные нормы АПК, которые «имеют выход» (активно корреспондируют) с нормами материального права, и отметить нормы гражданского законодательства, «имеющие выход» на арбитражный процесс.
Ст. 98 АПК («Возмещение убытков, причиненных обеспечением иска») активно корреспондирует со ст. 15 ГК («Возмещение убытков»).
Нормы АПК о мировом соглашении корреспондируют с нормами материального гражданского права о свободе договора.
А теперь перейдем к теме о судебном решении как юридическом факте гражданского материального права.
Необходимость обеспечения судебной защиты гражданских прав возведена п.1 ст.1 ГК в ранг принципов, на которых основывается гражданское законодательство. В той части, в которой ст.27-33 АПК относит разрешение споров к подведомственности арбитражных судов, обеспечение судебной защиты гражданских прав отнесено к обязанностям арбитражных судов. Как отмечает В.П. Грибанов, «возможность правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования как одно из его правомочий».
Ст.6 ПС и ч. б ст. 13 АПК предусматривают возможность применения арбитражным судом аналогии закона и аналогии права, причем в последнем случае при разрешении гражданско-правовых споров арбитражный суд применяет общие начала и смысл гражданского законодательства.
Как представляется, основной проблемой в сфере применения аналогии закона является квалификация применяемого закона именно как закона, регулирующего сходные правоотношения.
Еще одной проблемой в рассматриваемой сфере является часто возникающая необходимость выбора между двумя или несколькими нормами, по-разному регулирующими действительно сходные с рассматриваемым отношения. Видимо, судьям придется учитывать степень сходства.
Ст. 8 ГК указывает на судебное решение как на одно из оснований возникновения гражданских прав и обязанностей. Судебное решение (в том числе - и решение арбитражного суда) может устанавливать гражданские права и обязанности различными способами: удовлетворением виндикационного иска, признанием оспариваемого несколькими лицами права за одним (двумя и т.д.) из этих лиц, установлением возникновения права при наступлении срока приобретательной давности и др. В данном случае судебное решение выступает в качестве юридического факта гражданского права, с которым закон связывает возникновение права или обязанности.
Одной из проблем в этой сфере является определение момента возникновения устанавливаемых судебным решением прав в тех случаях, когда такие права по закону считаются возникшими в момент их государственной регистрации (п.2 ст.8, ст. 131 ГК и др.), которой арбитражный суд (как и суд общей юрисдикции), понятно, не занимается. Как представляется, таким моментом все же следует считать дату регистрации права, кроме случаев, когда само судебное решение указывает на другую (например, более раннюю) дату. В последнем случае вступившее в законную силу судебное решение выступает в качестве «заменителя» нормы закона.
Нормы, непосредственно обращенные к полномочиям суда, и, следовательно, корреспондирующие с процессуальным законодательством, содержатся также, в частности, в ст. 166, 167, 173, 176-179, 199, 318, 349, 395, 445, 446, 450-453 части первой ГК и в некоторых других статьях первой, второй и третьей частей ГК, а, кроме того, - и в отдельных положениях иных актов материального права.
Закон «О несостоятельности (банкротстве)» одновременно содержит большое количество материальных норм и не меньшее количество процессуальных, причем обе эти его группы норм характеризуются развернутой и сложной взаимной корреспонденцией.
Отметим также, что активно муссируемая ныне идея создания специализированных административных судов (то есть - судов, которые разрешали бы споры в сфере управления, в том числе - и экономические споры в сфере управления, подведомственные ныне арбитражным судам) представляется контрпродуктивной. Более взвешенным представляется озвученное В.Ф. Яковлевым компромиссное предложение о принятии административного процессуального кодекса для действующих арбитражных судов.
.2 Злоупотребления правом при применении гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательской деятельности
Осуществление и защита гражданских прав в сфере предпринимательских отношений, как и в праве в целом, должна строиться на принципах разумности и добросовестности их использования. По этому поводу К.И. Скловский писал: «Нравственность, уважение к человеку, ответственность, послужившие когда-то почвой возникновения доброй совести, должны в первую очередь быть присущи самим юристам». Злоупотребление же правом помимо подрыва основных правовых принципов порождает зло, причиняя вред социальным идеалам, «подрывает нравственные основы общества, множит правовой нигилизм, в конечном итоге способствует произволу».
Хотя предметом исследования данной категории занимались известные российские ученые, такие как М.М. Агарков, С.Н. Братусь, В.П. Грибанов, В.П. Доманжо, B.C. Ем, Н.С. Малеин, И.А. Покровский, В.А. Рясенцев, Е.А. Суханов, В.А. Тархов и др., следует отметить, что интерес к проблеме злоупотребления правом в последние годы существенно возрос. И безусловным стимулом к этому послужило включение в ГК ст. 10, легально при определении пределов осуществления прав запрещающей злостное осуществление права. И в появившихся монографиях, где предприняты попытки теоретического осмысления понятия феномена злоупотребления правом в различных его видах и формах, и в потребностях судебной практики, когда принцип добросовестности, по меткому выражению профессора Г.А. Гаджиева, рассматривается как метод, позволяющий судье обеспечить гармонию, баланс частных и общественных интересов, отмечалась недостаточная урегулированность в гражданском законодательстве категорий и видов злоупотребления правом. Поэтому действия субъекта иногда квалифицируются в качестве злоупотребления правом, когда они таковыми не являются, и, наоборот, статья 10 ГК не применяется тогда, когда это необходимо. Негативные последствия такой ситуации очевидны.
Отмеченная проблема связана, прежде всего, с отсутствием сегодня единого взгляда на понятие злоупотребления правом. Профессор В.П. Грибанов подчеркивал, что им охватывается такое поведение управомоченного субъекта, которое не выходит за рамки принадлежащего ему права. Однако судебная практика в ряде случаев признает злоупотреблением действия лица, не обладающего правом на их совершение.
Таким образом, решение указанного вопроса не составляет и не может составлять сферу исключительно научных интересов. Оно необходимо, прежде всего, и для правоприменительной практики, которая обязана руководствоваться едиными критериями при квалификации действий субъекта в качестве злоупотребления правом. В противном случае неизбежна ситуация нарушения такого основополагающего принципа, как равенство всех перед законом и судом, и появления новой проблемы - проблемы злоупотребления законом.
Признание на конституционном уровне принципа недопустимости нарушения прав и свобод человека и гражданина осуществлением своих прав и свобод (п. 3 статьи 17 Конституции России), повлекло за собой коренное изменение в понимании сущности пределов правопользования, что и нашло свое отражение в действующем гражданском законодательстве. Если ранее в нем запрещалось пользование правами в противоречии с их социально-хозяйственным назначением (ГК РСФСР 1922 года) либо «назначением этих прав в социалистическом обществе в период развернутого строительства коммунизма» (Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 года), то теперь пределы правоосуществления устанавливаются посредствам запрещения всех форм злоупотребления правом (статья 10 ГК).
Статья 10 ГК еще несколько лет назад была объектом пристального внимания исключительно представителей научной общественности. Практические работники, подчеркивая неопределенность закрепляемой ее нормы, зачастую игнорировали ее при рассмотрении различных гражданско-правовых споров. В настоящее время ситуация изменилась. Указания на данную статью чаще всего фигурируют в различных судебных тяжбах: на нее ссылаются и истцы и ответчики.
Так, анализируя арбитражную практику, председатель Арбитражного суда Московской области Л. Майкова отмечала: «На сегодня в судебной практике мы все чаще встречаемся со злоупотреблениями процессуальными правами, направленными исключительно на то, чтобы причинить вред другому человеку, на незаконное получение денег из государственного бюджета».
Напомним содержание данной статьи. Ею запрещаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана), злоупотребление правом в иных формах, а также использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке.
Если понятие последних двух форм достаточно хорошо раскрывается в конкурентном законодательстве, то при определении признаков шиканы и злоупотребления правом в иных формах судебная практика сталкивается с существенными затруднениями, особенно в сфере предпринимательской деятельности.
Отсутствие в ГК определения понятия злоупотребления правом в значительной степени объясняется тем, что оно больше тяготеет к конкретной ситуации, то есть наличие его признаков, а также разумность и добросовестность действий субъектов предпринимательской деятельности, устанавливается судом в каждом рассматриваемом случае. Но в том-то и дело, что судебная практика не располагает сегодня надежными критериями, которые бы позволили ей с абсолютной точностью квалифицировать действия лица как злоупотребляющего правом и тем самым сделать более жизненной статью 10 ГК, содержащую запрещение подобных действий.
Новизна категории шиканы для отечественного гражданского законодательства и недостаточная ее разработанность в современной цивилистической доктрине предопределяет возникновение насущной потребности в теоретическом осмыслении указанной категории, что является важным не только для развития гражданско-правовой науки, но, прежде всего, для формирования устойчивой судебной практики в области применения норм о запрещении шиканы. Об отсутствии ее стабильности свидетельствует, например, то, что судебные органы, по-своему трактуя положения законодательства о запрете данной формы злоупотребления правом, квалифицируют в качестве шиканы, в том числе и действия лица, преследующего при осуществлении своего право и иные цели, кроме как причинение вреда другим лицам. Безусловно, здесь имеет место и требует своего скорейшего разрешения противоречие между понятием шиканы, которое содержится в ГК, и толкованием его на практике.
Статья 10 озаглавлена «Пределы осуществления гражданских прав». Следовательно, о злоупотреблении правом речь может идти только тогда, когда имеет место пользование принадлежащим управомоченному лицу правом. Если лицо действует, выходя за пределы содержания права либо не имея на то права, даже если оно преследует цель причинить вред другому лицу, то о злоупотреблении правом речи быть не может.
Кроме того, обязательным признаком шиканы, по нашему мнению, является наличие последствий осуществления лицом своего права в виде причиненного другому лицу вреда. Проблема возникает в связи с тем, что в статье 10 ГК говорится лишь о недопустимости действий, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу. О наступлении общественно вредных последствий таких действий речи нет. Одна если управомоченный субъект действовал лишь затем, чтобы причинить вред другому лицу, но не добился по каким-либо причинам желаемого результата, то его намерения остались известны лишь ему. Для окружающих он просто осуществлял свое право, принадлежащее ему на законном основании. Поэтому о шикане и речи быть не может. Другое дело, когда результатом такого правопользования стало причинение вреда другому лицу. Последнее может заявлять о шикане и требовать привлечение управомоченного лица к ответственности.
В связи со сказанным возникает весьма важный вопрос о соотношении шиканы с обязательствами из причинения вреда. По нашему мнению, когда признаки шиканы и обязательств из причинения вреда в целом совпадают: противоправность действий, причинение вреда осуществлением лицом своего права, причинная связь между действием и наступившим результатом и вина причинителя, то шикану можно рассматривать и как обязательство из причинения вреда. Вместе с тем, нельзя согласиться с мнением о том, что злоупотребление правом, осуществляемое с намерением причинить вред другому лицу, всегда охватывается только понятием обязательства из причинения вреда.
Следующим признаком шиканы, отличающим ее от иных форм злоупотребления правом, является целенаправленность действий управомоченного, желающего осуществлением своего права ущемить чужие интересы. Установить намерение лица причинить вред другому лицу на практике бывает очень трудно, а иногда и невозможно. Поэтому необходимо учитывать самые разнообразные обстоятельства, на основании которых суд может сделать вывод о наличии у управомоченного субъекта в качестве цели действий причинение вреда другим лицам. В качестве таких обстоятельств, по нашему мнению, могут рассматриваться личные, хозяйственные связи между потерпевшим и причинителем вреда, наличие конкуренции между ними, если они являются субъектами предпринимательской деятельности и т.п. ситуации.
На наш взгляд, шикана всегда совершается с прямым умыслом. В этой связи необходимо пояснить следующее. Как известно, по общему правилу, форма вины не имеет значения для наступления гражданско-правовой ответственности, за исключением некоторых случает, прямо указанных в законе, то в ситуации с шиканой она может иметь определенное значение. На это указал и законодатель, предусмотревший в п. 1. ст. 10 ГК, что такие действия осуществляются исключительно с намерением причинить вред другому лицу. Без сомнения, здесь речь идет об умысле, причем прямом, когда лицо осознает общественно опасных характер своего действия, предвидит общественно опасные последствия и желает их наступления. Косвенный умысел в поведении лица, а тем более неосторожность могут исключить, по нашему мнению, ответственность за шикану, поскольку действия управомоченного субъекта в этом случае квалифицировать в качестве таковых нельзя.
Обратная ситуация складывается при квалификации действий субъекта предпринимательской деятельности в качестве иной (а не шикана) формы злоупотребления правом. Последние, как правило, совершаются с косвенным умыслом или по неосторожности, поскольку не преследуют цель причинения вреда, хотя объективно этот вред причиняют. В этой связи, нельзя согласиться с признаваемым современной судебной практикой тезисом, что злоупотребление правом должно сопровождаться намерением (умыслом) на причинение вреда.
В этой связи нельзя не отметить, что арбитражная практика зачастую не учитывает предусмотренного в ГК разграничения злоупотребления правом на шикану и злоупотреблением правом в иных формах, смешивая эти понятия. Так, анализ судебной практики продемонстрировал, что в одних случаях в качестве шиканы суды квалифицируют действия, явно имеющие только одну цель, - причинить вред другому лицу, в других - преследующие и иные цели, в том числе и вполне законные, что может охватываться понятием злоупотребления в иных формах. Так, например, арбитражный суд, квалифицируя действия истца в качестве шиканы, в своем постановлении указал еще на одну возможную его цель: улучшить свое имущественное положение за счет ответчика.
Злоупотребление возможно не только материальными, но и процессуальными правами. Естественно, действие ст. 10 ГК не может прямо и непосредственно распространяться на случаи злоупотребления процессуальными правами. При этом, хотя в ч. 1 ст.35 ГПК и содержится указание на обязанность лиц, участвующих в деле, добросовестно пользоваться процессуальными правами, но санкций за нарушение этой нормы ГПК не предусмотрено, кроме как ст.99 (компенсация другой стороне за потерю времени). В АПК аналогичная ч. 1 ст.35 ГПК норма имеется в абз.1 ч.2 ст.41, причем в абз.2 той же ч.2 ст.41 АПК содержится указание на то, что «Злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой предусмотренные настоящим Кодексом неблагоприятные последствия», но... реальных неблагоприятных последствий АПК не предусмотрено, за исключением, разве что, нормы ч.2 ст.111 об отнесении на злоупотребляющее процессуальными правами лицо судебных расходов.
Соображение о возможности применения к лицам, злоупотребляющим процессуальными правами, нормы п.2 ст. 10 ГК по аналогии закона (ч.4 ст.1 ГПК, ч. б ст. 13 АПК) подверглось критике.
Автор настоящей работы полагает, что, конечно, отказ суда в защите материального права лицу, злоупотребляющему процессуальными правами, путем применения по аналогии закона нормы п.2 ст. 10 ГК недопустим. Но сообразное умаление судом тех процессуальных прав, которыми злоупотребляет лицо, видимо, следует признать вполне допустимым.
Но последнее слово здесь остается за законодателем.
Заключение
В условиях формирования предпринимательских структур, в частности в РФ, где существовал монополизм государственного сектора экономики, особенно важное значение, приобретает четкое определение прав, обязанностей и ответственности предпринимателей. Это нуждается в разработке законодательных актов, а также правовой, материальной, финансовой, социально-экономической и организационной регуляции развития предпринимательской деятельности со стороны государства.
В РФ для обеспечения свободы развития предпринимательства, установления правовых гарантий его функционирования законодательно определены права, обязанности и ответственность субъектов предпринимательской деятельности.
Право - это нормативная форма выражения принципа равенства хозяйствующих субъектов в экономических отношениях, система установленных или санкционированных государством общеобязательных правил (норм) поведения с целью реализации хозяйственной инициативы предприниматель имеет право:
создавать для осуществления предпринимательской деятельности любые виды предпринимательства;
покупать полностью или частично имущество и приобретать имущественные права;
самостоятельно организовывать хозяйственную деятельность, избирать поставщиков, устанавливать цены и тарифы, свободно распоряжаться прибылью;
заключать с гражданами трудовые договоры об использовании их труда (контракты, соглашения);
самостоятельно устанавливать формы, систему и размеры оплаты труда и другие виды доходов лиц, которые работают на принципах найма;
получать любой не ограниченный за размерами личный доход;
участвовать во внешнеэкономических отношениях, осуществлять валютные операции, пользоваться государственной системой социального обеспечения и социального страхования.
Обязанности - это правовые нормы (правила), которые подлежат обязательному выполнению
Основные обязанности предпринимателей заключаются в том, чтобы:
заключать трудовые договоры (контракты, соглашения) с гражданами, которых принято на работу за наймом;
придерживаться прав, чтобы реализовать законные интересы потребителей, обеспечивая надежное качество выработанных товаров (услуг);
получать лицензию на деятельность в сферах, которые подлежат лицензированию в соответствии с действующим законодательством.
Ответственность - это правовые и этичные отношения между предпринимателями и общественно хозяйствующими субъектами, потребителями и др.
Предприниматель отвечает за обязательства, связанные с его деятельностью, всем своим имуществом, за исключение того, на которое в соответствии с законодательными актами не может быть наложено взыскание; за охрану окружающей среды, соблюдения техники безопасности охраны труда, производственную гигиену и санитарию; за нанесенный вред и убытки своим имуществом.
Субъект предпринимательской деятельности может быть признан судом или арбитражем банкротом, если имущество, что ему принадлежит, не хватает для покрытия задолженности и отсутствующие возможности для финансового оздоровления предприятия. Наемному работнику, который потерял работоспособность, предприниматель обеспечивает возмещение расходов в случаях и порядке, предвиденных законодательством.
Следовательно, предпринимательство сориентировано на эффективное ведение хозяйства, способствует проявлению и развитию потенциала личности, предусматривает персональную экономическую и административную ответственность предпринимателя.
Важным условием формирования и развития предпринимательства в РФ с гарантии и всесторонняя поддержка со стороны государства. Она законодательно гарантирует для всех предпринимателей независимо от избранных ими форм предпринимательской деятельности и собственности одинаковые права и возможности относительно доступа к материально-техническим, финансовым, трудовым, информационным, естественным и другим ресурсам, свободу конкуренции между предпринимателями, защищает потребителей от проявлений нечестной конкуренции и монополизма в любой сфере предпринимательской деятельности.
Развитие предпринимательских структур и расширение возможностей свободного предпринимательства нуждается со стороны государства не только в правовом обеспечении, но и экономической, материально-технической и организационной поддержке.
Экономическая поддержка предпринимательской деятельности предусматривает:
ввод надежной финансово-кредитной базы поддержки предпринимательства через создание сети специализированных коммерческих банков и страховых компаний для предоставления индивидуальных ссуд;
доступ к иностранным кредитам;
формирование разветвленной сети общественных и частных неприбыльных фондов развития предпринимательство, которое бы предоставляло гарантии за кредитами;
ввод государственного страхования коммерческого риска предприятий на случай финансовых и других потерь, предопределенных действиями органов государственной власти;
установления льготного налогообложения прибылей предпринимателей, которые реализуют инновационные проекты, создают новые производства, осуществляют модернизацию и другую деятельность, что масс определяющее значение для развития экономики страны, решения социальных проблем.
Материально-техническая поддержка заключается в: передаваемости или продаже на льготных условиях предпринимательским структурам государственного сектора разного оборудования производственного назначения в соответствии с процессом разгосударствления и приватизации; коммерциализации сферы торговли и общественного питания, корпоратизации больших и средних предприятий разных отраслей экономики; передачи в аренду недогруженных мощностей предприятий, продажи на конкурсных принципах объектов незавершенного строительства, нежилых помещений и неустановленного оборудования государственной собственности предпринимателям при условии, что это отвечает интересам развития экономики; создании технопарков и баз проката оборудования для ускоренного развития инновационной деятельности.
Организационная поддержка предпринимательской деятельности масс способствует:
налаживанию процедуры регуляции предпринимательства со стороны государственных институций через выработку рациональных форм обязательной отчетности и порядка регистрации новых субъектов предпринимательства;
доступу к документам, которые касаются создания, порядка регистрации и функционирования субъектов предпринимательства;
подготовке предпринимательских кадров, их информированности по вопросам предпринимательства, которое нуждается в открытии специальных учебных заведений, переподготовки преподавателей, организации информационных центров, проведения научных исследований по отдельным вопросам предпринимательства в государственных научных и учебных заведениях.
Следовательно, законодательство РФ создает условия для развития свободной предпринимательской деятельности, которая охватывает разные стороны экономической жизни и развивается как экономическая категория, методом ведения хозяйства, типом экономического мышления.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Нормативно-правовые акты
1.«Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // «Собрание законодательства РФ», 26.01.2010, № 4, ст. 445.
2.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) (действующая редакция, с изменениями, вступившими в силу со 02 января 2013 года) #"justify">.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) (действующая редакция, с изменениями, вступившими в силу со 02 января 2013 года) #"justify">.Гражданский кодекс РСФСР // Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24.
.Основы гражданского законодательства СССР и республик // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 26.
.Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров // Вестник ВАС РФ. 1994. № 1.
Научная и учебная литература
7.Аверченко Н.Н., Абрамова Е.Н., Сергеев А.П., Арсланов К.М.
Гражданское право. В 3 томах/ Том 2, М.: ТК-Велби, 2010. - 880 с.
8.Алексеев С. С., Гражданское право. Учебник <#"justify">Материалы судебной (юридической) практики
46.Постановление ФАС Дальне-Восточного округа от 5 октября 1999 г. № Ф03-А51/99-1/1400// СПС «КонсультантПлюс».
47.Постановление ФАС Северо-Западного округа от 10 октября 2008 г. по делу № А56-28148/2007// СПС «КонсультантПлюс».
.Постановление ФАС Северо-Западного округа от 12 января 2010 г. по делу № А56-1136/2007 // СПС «КонсультантПлюс».
.Постановление ФАС Северо-Западного округа от 15 июня 2005 г. по делу № А56-46721/03// СПС «КонсультантПлюс».
.Постановление ФАС Северо-Западного округа от 27 октября 2008 г. по делу № А56-51027/2006// СПС «КонсультантПлюс».
.Постановление ФАС Северо-Западного округа от 7 декабря 2000 г. № А56-15789/2000// СПС «КонсультантПлюс».
.Пугинский Б.И. Коммерческое право. М., 2000.
.Рипинский СЮ. Имущественная ответственность государства за вред, причиняемый предпринимателям. СПб., 2002.
.Садиков О.Н. Прекращение обязательств. М., 2000.
.Сарбаш СВ. Обязательства с множественностью лиц и особенности их исполнения. М., 2004.
.Хамидуллина Ф.И. Гражданско-правовая ответственность субъектов предпринимательской деятельности. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Казань, 2005.
.Юдин А. Злоупотребление процессуальными правами: трудности правоприменительной практики // ЭЖ-Юрист. 2005. № 34.