Журналистика как объект сатиры в публицистике М. Твена, Я. Гашека, К. Чапека
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ САТИРЫ, ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ЧЕРТ ЖУРНАЛИЗМА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
.1 Определение понятия сатиры. Функциональные и стилистические особенности
.2 Особенности развития мировой журналистики XIX - начала XX века
ГЛАВА 2. ПУБЛИЦИСТИКА М. ТВЕНА, К. ЧАПЕКА И Я. ГАШЕКА КАК ОБЛИЧЕНИЕ ЖУРНАЛИСТИКИ
.1 Журналистика в сатире Марка Твена
.2 Обличение состояния журналистики Карелом Чапеком
.3 Журналистика в публицистике Ярослава Гашека
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Проблема «качества» средств массовой информации встала особенно остро в наш XXI век, так как информационные потоки становятся всё интенсивнее, и скорость их измеряется уже не байтами, а гигабайтами. Журналистика стала неотъемлемой частью современной жизни, ее зеркалом. Но мы нередко слышим о том, что современная журналистика продажна и эпотажна, что внимание журналистов направлено исключительно на сенсацию и коммерческую выгоду, а действительные факты предстают перед нашими глазами в искаженном виде с субъективной оценкой. Однако данному вопросу в СМИ уделяется очень мало внимания, чаще - оно не уделяется совсем.
В курсовой работе планируется рассмотреть особенности развития журналистики в конце XIX - начале XX в., узнать, какие проблемы возникали на этапах истории журнализма в мировом масштабе и как все это находило свое отражение в прессе. Также необходимо посмотреть, к каким журналистским методам, и сатирическим жанрам прибегали наши старшие коллеги-публицисты, жаждущие отобразить окружающую их информационную действительность. Данил Рудый, известный украинские литератор, сказал: «Сатира - самое острое оружие, если в руках нет другого». Пусть эти слова послужат своеобразным лозунгом для нашего исследования.
Тема данной курсовой работы «Журналистика как объект сатиры в публицистике М. Твена, Я. Гашека, К. Чапека». Нами данная тема выбрана неслучайно. Во-первых, важно разобраться в вопросе непристойности журналистики. Безусловно, нам, будущим журналистам, будет полезно узнать о том, что приемлемо в журналистской деятельности, а что - противопоказано. Во-вторых, в данной курсовой работе мы постараемся понять, каковы истоки сатирической журналистики, постараемся вникнуть в ее атмосферу: определить основные тенденции и особенности содержания.
Изучением деятельности известных сатириков занимались такие ученые как И.Ш. Шукуров, Н.С. Кенжегулова, Ш. Фишкин, А. Гриббен и многие другие. Однако никто из них не рассматривал журналистику как объект сатиры нескольких публицистов в целом, определяя уникальные особенности каждого и находя общие черты. Более того, для большинства ученых сатира - исключительно явление художественной литературы. Мало кто связывает это понятие с журналистикой. А тем более с «журналистикой о журналистике». Этим и обусловлена актуальность темы нашей курсовой работы.
Цель работы: выявить особенности журналистики как объекта сатиры на примере публицистики М. Твена, Я. Гашека и К. Чапека.
Объектом исследования является журналистика как объект сатиры, предметом - публицистика М. Твена, К. Чапека и Я. Гашека, ведущих сатириков в истории журналистики.
Для достижения цели нами были поставлены следующие исследовательские задачи:
разобрать теоретические вопросы, связанные с понятием сатиры, просмотреть историю понятия;
изучить журналистскую деятельность интересующих нас сатириков, историю изданий, с которыми сотрудничали публицисты;
проанализировать структурные и содержательные тенденции рассматриваемых сатирических материалов;
выявить проблемы и основные особенности прессы того времени.
Методы исследования:
Анализ данных;
Изучение подобранных материалов, их обобщение;
Содержательный и структурный анализ;
Функциональное сравнение.
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ САТИРЫ, ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ЧЕРТ ЖУРНАЛИЗМА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
Сатира - наиболее беспощадно осмеивающий несовершенство мира и человеческие пороки вид комического. Она не оставляет надежды на исправление критикуемых жизненных явлений. Отличительные признаки сатиры - подчеркнутая тенденциозность, сознательное заострение жизненных проблем, смелое нарушение пропорций в изображаемых явлениях. Поэтому сатирический образ всегда условен, герой для автора - прежде всего носитель опасного общественного зла. И.Ш. Шукуров также отмечает, что в сатире объект познается и осваивается в гротескно-деформированной картине мир. И решая для себя конфликт, читатель обязательно должен соотнести сатирическую картину с господствующими социальными отношениями, с господствующей моралью. Объектом сатиры может являться любая общественная сфера или явление, в том числе и журналистика.
1.1 Определение понятия сатиры. Функциональные и стилистические особенности
Полнота создаваемых образов, яркость конкретных деталей сюжета и композиции, психологизм часто демонстрируют стремление автора к художественной типизации. «Фоновые» функции развернутых деталей, выразительных черт характера, сюжетно-бытовых живописных сцен вырастают до самостоятельных единиц отражения действительности, сочетаясь со стремлением автора использовать образное мышление и образно-экспрессивную лексику.
Эти признаки позволяют исследователям вычленить группу художественно-публицистических жанров, в которых образы проявляют не просто индивидуальные особенности человека, а черты, характерные для окружающей публициста реальности в целом. Художественная публицистика как бы стоит на стыке собственно художественной литературы и научной, социально-политической прозы.
Принято вычленять три жанровые подгруппы художественной публицистики: очерковая публицистика, сатирическая публицистика, философская публицистика. Они различаются, прежде всего, по способу отображения действительности. Сатирическая публицистика нацелена на осмеяние определенных пороков. Характер публицистического осмеяния действительности создает определенные жанровые подвиды сатирической публицистики: добродушный смех - порождает юмор, а смех обличительный - сатиру.
Существует несколько подходов к определению понятия «сатира». В.И. Даль дает такое определение: «сочиненье насмешливое, осмеяние слабости и порока». Н. С. Кенжегулова, кандидат филологичеких наук, говорит, что сатира - это «это критика реальной действительности с целью ее улучшения, совершенствования». Словарь Т.Ф. Ефремовой гласит: «Сатира - это 1) Произведение искусства, в котором резко, шаржированно изображаются, обличаются отрицательные явления действительности. 2) а) Злая насмешка, резкое обличение. б) Смешное подобие чего-либо». Таким образом, исследуемое понятие употребляется в широком и узком смыслах. Во-первых, сатира - это обличающая, бичующая ирония. Во-вторых, это литературное произведение, обличающее отрицательные явления действительности.
Часто предметом отражения сатирической публицистики становятся нелепости жизни, находящие воплощение в комическом отображении действительности. В основе комического лежит противоречие между новым и старым, нарождающимся и отмирающим. Комическая ситуация вовсе не исключает резкого осуждения тех явлений, которые вызывают смех, выявляя несоответствие между тем, чем должна быть жизнь (в нашем случае - журналистика) по мнению публициста, и ее случайной, нелепой или недостойной формой проявления.
В сатирической публицистике наблюдаются все оттенки и разновидности комического: юмор, ирония, сарказм, сатира. И.Ш. Шукуров пишет: «Сатирическая публицистика - это специфический способ критического изображения и анализа реальных противоречий, форма выражения - через смех - крайне резкого неприятия их. В сатирической публицистике факт, событие или характер, раскрываясь в момент обострения противоречий, требуют не только рационального осмысления, но и моментального эмоционального переживания». Следовательно, обладая огромной разоблачительной силой, сатирическая публицистика устраняет все социальные дистанции, и ее демократизм бесспорен.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что сатирические жанры журналистики отличаются такими чертами, как критика, сатира, юмор на злободневные темы. Используются такие приемы, как ирония, сарказм, гротеск, гипербола и другие.
На наш взгляд, целями обращения к аудитории с юмористическими и сатирическими произведениями могут служить обогащение эмоциональных реакций, психологический тренинг, побуждение к искоренению зла и активизация влияния на социальные процессы.
Стоит отметить, что восприятие духовных ценностей носит творческий характер. Каждый по-своему осмысливает, интерпретирует воссозданные автором образы и чувства. «Смех и скорбь - это два полюса человеческих переживаний, несмотря на различие их эмоционального содержания, могут служить одной и той же цели - очищению духа», - отмечает И.Ш. Шукуров. Любой человек переживает духовные ценности через призму собственного опыта, но это всегда творческая работа души и ума человека. Таким образом, сатирическая публицистика становится особым видом деятельности трех взаимосвязанных субъекта - автора, читателя, и времени.
1.2 Особенности развития мировой журналистики XIX - начала XX века
Журналистика представляет собой часть мировой культуры и очень важную часть общественного движения. Л.Г. Беспалова отмечает, что журналистика - это «феномен творчества и политики». Исторический опыт развития журналистики не так уж велик: зародилась она в начале XVII столетия в Европе. В России это произошло на век позже, в других странах и регионах мира - в различные исторические сроки. От века в век значение журналистики неуклонно возрастало. Не оставалось неизменным и ее состояние, характерные черты.
В трудах, посвященных прессе и увидевших свет в XIX века, рассматривается финансовая зависимость журналиста как фактор, ограничивающий свободу печати. Стало знаменитым высказывание В. Вейтлинга о том, что «люди пишут для того, чтобы жить, потому что без денег нельзя жить, чтобы писать». «Торговое направление» укоренялось в журналистике. Предметом дискуссий стала проблема оплаты авторского труда. Одни видели в этом естественное влияние времени и способ повышения профессионального качества изданий, для других сама идея купли-продажи литературного труда была неприемлема.
В XIX веке не только четко разграничились функции издателя, редактора и пишущего журналиста, но и усилилось противостояние между журналистом-борцом и журналистом-предпринимателем. Дифференциация социальных ролей журналиста в XIX веке происходила весьма интенсивно. Например, в Америке начала XIX столетия вместе с развитием партий и расширением партийной борьбы возникает «ругательная журналистика», в контексте которой процветает вполне определенная разновидность репортеров - людей, способных отстаивать свою правоту не только в словесной, но и в кулачной драке. Набор профессиональных качеств сотрудника газеты и журнала изменился и в ходе формирования «нового журнализма».
Одним из его отличительных признаков (в частности, в его американском варианте) явилось то, что фундаментальной функцией газеты признавалось распространение информации. Преобладающее место стало принадлежать не прежней газете, содержащей главным образом «взгляды и мнения» (viewspaper), а новой - являющейся газетой «новостей» (newspaper). «Глагол», призванный «жечь сердца людей», уступил место факту, откровенно партийный публицист - внешне беспристрастному репортеру, профессиональное мастерство которого оказывалось в прямой зависимости от умения «чувствовать» сенсацию, находить «горячие» новости и своевременно доставлять их в редакцию. Погоня за сенсацией не была изобретением XIX столетия: например, немецкие «летучие листки» XV-XVI века изобиловали историями о чудесах, эпидемиях, исцелениях. Но только на рубеже XX века, когда пресса начинает становиться массовой, предельная оперативность, готовность на репортерский подвиг, требующий иногда большого риска, а иногда и столь же немалой беспринципности, тиражируются в качестве эталона мастерства.
Противостояние «публицистики мнения» и «журналистики факта» в их предельно заостренном, чистом виде отнюдь не исчерпывает проблему профессионализма. Между этими плюсами помещается огромное срединное пространство, в котором существуют многочисленные возможности каждому определить свое место в системе редакционного разделения труда, найти свою нишу в отражении действительности и свой способ творческого самовыражения.
С внутриредакционной специализацией исследователи часто связывают развитие аналитической журналистики, отличной от универсального журнализма, который не погружался в причины и следствия событий. Очевидно, что аналитический метод в журналистике неотделим от научного мышления, от навыков глубокого, исследовательского подхода к фактам и явлениям. Усилившаяся в XIX веке социологичность знания по-новому высветила роль факта в контексте системного отношения к реальности. И то и другое отразилось в журналистике.
Итак, спектр журналистского профессионализма в XIX веке был уже достаточно насыщенным, и тенденции, о которых мы вели разговор, получили во многих случаях персонифицированное выражение. столетие продолжило еще одну устойчивую международную тенденцию, существенную для понимания особенностей журналистского профессионализма: пресса продолжала оставаться сферой приложения общественно-литературного дарования писателей и поэтов, которые выступали в качестве редакторов, издателей и сотрудников газет и преимущественно журналов.
На рубеже XIX-XX веков как в Европе, так и в Америке получает развитие журналистское образование, что еще раз доказало: эта профессия прочно заняла свое место в системе общественного разделения труда.
Первая половина XX века (особенно период между первой и второй мировыми войнами) стала временем дальнейшего усложнения структуры журналистской профессии. XX век по-новому высветил проблему соотношения факта и мнения в журналистском творчестве. Отсутствие в журналистике «поля точного знания» вызвало озабоченность у наиболее серьезных сотрудников и исследователей западной прессы. Однако профессионализация журнализма, придание ему «антисубъективного» характера, предусматривавшего опору на факты, беспристрастность, правдивость, была чрезвычайно трудно достижима.
Идеологическое размежевание и политическая дифференциация в контексте противостояния капитализма и социализма, зарождения национально-освободительного движения, появления фашистских режимов, нарастания военной угрозы и развязывания второй мировой войны привели к практически повсеместному углублению политизации профессии, усилению в ней пропагандистских начал. Возрастала политическая ангажированность значительного числа журналистов, даже если они отказывались открыто признать это. Четкое определение классовой, партийной позиции для многих превращалось в центральный, системообразующий элемент их деятельности. Журналист должен был выбрать свое место в расстановке общественных сил, определить, на чьей стороне он сражается. Далеко не каждому удавалось противостоять обстоятельствам, не превратиться в исполнителя чужой воли, не оказаться жертвой социальной мифологии. Слово продолжало оставаться оружием борьбы.
Вторая половина XX века не дала исчерпывающего ответа на вопрос о том, есть ли универсальное определение журналистского профессионализма. Однако не вызывает сомнений наличие устойчивых черт, отличающих журналистику от других видов деятельности. Им посвящено содержание следующей главы, подчиненное уже не столько историческому, сколько логическому анализу нашей темы.
ГЛАВА 2. ПУБЛИЦИСТИКА М. ТВЕНА, К. ЧАПЕКА И Я. ГАШЕКА КАК ОБЛИЧЕНИЕ ЖУРНАЛИСТИКИ
.1 Журналистика в сатире Марка Твена
Из обширнейшей критической библиографии по Марку Твену нами были рассмотрены в основном те труды, что посвящены именно журналистской работе великого американца. Так, в 1988 году вышла книга Ш. Фишкин «From fact to fiction» с отдельной статьёй о журналистике М. Твена. Фишкин проанализировала влияние журналистики Марка Твена на его литературное творчество, доказав, что многие поздние художественные приёмы, темы и персонажи писателя были выведены ещё на страницах его памфлетов, фельетонов и очерков. Работа представляет панораму журналистской и литературной жизни США того времени. Автор подробно описывает творческий путь Марка Твена с указанием множества газет и журналов, с которыми предприимчивому журналисту удалось сотрудничать. Также нам показалось интересным исследование Алана Гриббена «The importance of Mark Twain», где автор пытается обобщить значение великого писателя для американской словесности. А. Гриббен рассматривает творчество Сэмюэла Клеменса в свете широкого литературного контекста эпохи. Так, учёный сравнивает его творчество с другими образцами «южного» и «деревенского» юмора и приходит к выводу, что Марк Твен выделялся среди других подобных ему авторов удивительным мастерством, с которым он комбинировал различные, уже известные тогда техники и приёмы повествования - разрушение границы между утончённым рассказчиком и грубоватым героем, ироничный подтекст, сочетание в одном произведении примет различных жанров.
В нашей стране одним из первых значительных исследований творчества Марка Твена стала работа 1952 года М.И. Бобровой «Марк Твен», где рассматриваются художественные приёмы прозы писателя, разбирается серия его памфлетов на широком фоне исторической эпохи. А.М. Зверев обобщил свои мысли о творчестве Марка Твена в статье, вошедшей в седьмой том «Истории всемирной литературы» 1991 года. В работе даётся общее представление о характере литературной деятельности великого американца, противопоставляется ранний «безоблачный» мир его комических рассказов поздней обличительной сатире.
Сэмюел Ленгхорн Клеменс, будущий Марк Твен, родился в захолустной американской деревушке. В детстве он каждый день любовался самой большой рекой его родины - Миссисипи. И как бы несомый этим мощным потоком, он сделал частью своего «я» широчайшие просторы Соединенных Штатов Америки - от скромного поселка Ганнибал, где прошло его детство, до шумного Нового Орлеана. Где только не проживал писатель... В неуютной Неваде на севере страны и в южных штатах с их чудесной природой и варварскими рабовладельческими порядками, в Нью-Йорке на атлантическом побережье и в Сан-Франциско, расположенном у вод Тихого океана. Немало времени провел за пределами США - он побывал не только в Европе и Азии, но и в Африке и в Австралии.
На наш взгляд, образ жизни Сэмюела Клеменса чем-то похож на образ жизни его коллег - американских писателей (он прошел типичные для литературного мира заокеанской страны «университеты» газетной работы - в качестве журналиста и топографа), однако его путь в литературу был больше, чем у других, насыщен событиями, впечатлениями, многообразными интересами.
Как отмечают многие ученые, Марк Твен начинал свой путь в литературе как мастер лихого, нередко бесшабашного юмора. Из-под пера писателя бесконечной чередой выходили смешные мистификации, пародии, гротескные зарисовки, рассказы, в основе которых были нелепо-комические ситуации. Восприняв лучшие традиции американского народного юмора середины прошлого века, Твен порождал безудержное веселье нагнетанием не только невероятных преувеличений, но и не менее уморительных преуменьшений. Он смешил сочетанием важного и ничтожного, высокого и низменного, радовал сочными остротами в простонародном, нередко грубоватом духе, разоблачением псевдосерьезного, шаржированием, материализацией метафор, фейерверком каламбуров.
Начало рассматриваемого нами периода творческой деятельности великого американского писателя и журналиста Марка Твена приходится на разгар гражданской войны между Севером и Югом (1861-1865). Но, несмотря на невиданный дотоле разрушительный характер военных действий, именно «во второй половине XIX в США происходит интенсивный рост газетной прессы». Кроме того, в это время бурная урбанизация превращает США в страну городов, городской культуры, городских проблем и противоречий. А где противоречия и конфликты как их крайнее проявление, там и журналистика с её стремлением показать, объяснить и разрешить эти социальные явления. Как отмечает американская исследовательница Шелли Фишкин, именно после гражданской войны в США определилось два направления в работе журналистов: «устремление к большей точности» и «устремление к значительным выдумкам и гиперболизации», что повлияло и на молодого Марка Твена, который именно в послевоенный период усвоил тенденцию американской журналистики к ясной и точной подаче фактов, а позднее и потребность аудитории в развлечении со страницы той же газетной полосы.
Одно из них самых ранних произведений о журналистском труде - рассказ под названием «Мои первые подвиги на газетном поприще». Из уст героя (повествование ведется от первого лица) мы слышим историю, которая приключилась с ним в тринадцать лет. Будучи смышленым ребенком и одновременно многообещающим учеником в типографии, герой на несколько дней садится в кресло редактора газеты «Ганнибал джорнел» («подписная плата два доллара в год, и пятьсот подписчиков, вносивших подписную плату дровами, капустой и не находящим сбыта турнепсом». Перед отъездом действующий редактор (дядя героя) поинтересовался, справится ли «смышленыш» с выпуском одного номера газета. «Еще бы!» - ответил тот. Действительно, кто из нас не хотел бы проверить свои силы в редакторском ремесле. Исполняющий редактор не просто справился с заданием, но и увеличил за время отъезда дяди число подписчиков и, следовательно, количество дров, капусты, бобов и негодного для продажи турнепса. Другой вопрос - какими методами данный результат был достигнут: оскорблен редактор конкурирующей газеты мистер Хиггинс, а вместе с ним и парочка видных горожан, «слегка затронута местная знаменитость» - поэт-портной из Куинси и т.д. Однако молодой редактор ничего неэтичного в своих публикациях не видел. Главное для него - оживить газету. Цель достигнута. «Оживленная» газета вышла, причем на этот раз «Ганнибал джорнел» шел нарасхват, чего раньше не было. К тому же разъяренные городские знаменитости, униженные и оклеветанные, снисходительно отнеслись к деятельности их обличителя, увидев в лице последнего «младенца», как окрестил его мистер Хиггинс, заявившийся в редакцию наряду с поэтом-портным, с редактором соседней газеты и парочкой других обиженных знаменитостей. Один из них даже, простив нашего героя, предложил дружески обмыть примирение в соседней аптеке полным стаканом «Глистогонки Фанштока». И, казалось, все идет хорошо. Вот только вернувшийся дядя пришел в негодование. «Но я считал, что у него для этого нет никакого основания, - глядя, как бойко с моей легкой руки пошла газета, он должен был только радоваться и благодарить судьбу за свое чудесное спасение: только потому, что его не было в городке, ему не пропороли живот, не запустили в него томагавком, не привлекли к суду за клевету и не продырявили пулей голову», - отметил юноша.
Сатирической теме обличения редакторов-коммерсантов посвящен еще один рассказ Марка Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету». Герой повествования - редактор со стажем, однако на этот раз ему привелось выпускать отраслевую сельскохозяйственную газету. Один номер был выпущен, причем также как и «Ганнибал джорнел» под руководством молодого начальника раскупался с безудержной популярностью. Только знающие в сельском хозяйстве толк люди не были довольны публикациями. Марк Твен рисует перед нами яркие скандальные картины: «… вошел какой-то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я попросил его садиться, по-видимому он был чем-то расстроен. Сняв шляпу и поставив ее на пол, он извлек из кармана красный шелковый платок и последний номер нашей газеты. Он разложил газету на коленях и, протирая очки платком, спросил: - Это вы и есть новый редактор? Я сказал, что да. - Вы когда-нибудь редактировали сельскохозяйственную газету? - Нет, - сказал я, - это мой первый опыт. - Я так и думал. (…) Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали? «Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше позвать мальчика, чтобы он залез на дерево и потряс его». - Ну-с что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно? - Что думаю? Думаю, что это не плохо. Думаю, это не лишено смысла. Нет никакого сомнения, что в одном только нашем округе целые миллионы бушелей клюквы пропадают из-за того, что ее рвут недозрелой, а если бы позвали мальчика потрясти дерево… - Потрясите вашу бабушку! Брюква не растет на дереве! (…) Всякий, кто хоть сколько-нибудь смыслит в деле, поймет, что я хотел сказать «потрясти куст». Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в сельском хозяйстве не больше коровы. И выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью». За почтенным старцем последовал «похожий на мертвеца субъект с жидкими космами волос». Как оказалось, данный субъект, пролистав свежий номер газеты, счел себя сумасшедшим. Он попросил молодого редактора прочесть статью «О гуано» и «О тыкве» вслух и, не дослушав до конца, заявил: «Будет, будет, этого довольно. Теперь я знаю, что я в своем уме: вы прочли точно так же, как прочел я сам, слово в слово». Оказалось, что бедняга, осведомившись о новостях из свежего номера, посчитал себя сумасшедшим, ведь такого, по его мнению, в газете написано быть не может. Чуть позже он добавил: «Если мой рассудок выдержал ваши сельскохозяйственные статьи, то ему уже ничто повредить не может». Далее, как и в предыдущем рассказе, последовало возвращение прежнего негодующего редактора, переживающего из-за того, что репутация издания утеряна раз и навсегда. «Эти статьи - позор для журналистики. (...) Почему вы не сказали мне сразу, что ровно ничего не смыслите в сельском хозяйстве?», - яростно спросил он. На что действующий редактор ответил: «Почему не сказал вам, гороховый стручок, капустина кочерыжка, тыквин сын? Первый раз слышу такую глупость. Вот что я вам скажу: я четырнадцать лет работаю редактором и впервые слышу, что человек должен что-то знать, чтобы работать редактором. (…) Я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше жалованья получает. (…) Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, - я сделал». Таким образом, в данной статье Марк Твен не просто высмеивает стремление редакторов к экономическому успеху издания (а не информационному), но и поднимает вопрос непрофессионализма сотрудников газет и журналов. Ведь герой аргументирует свой ответ бывшему редактору тем, что театральные рецензии в захудалых газетках пишут бывшие сапожники и аптекари, отзывы о книгах - люди, которые сами не написали ни одной книги, а тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам - дело рук того, у кого никогда не было гроша в кармане, и т.д. Следовательно, эти самые сапожники, аптекари и неудачники стремятся наполнить свои материалы глупостями и сенсациями, а не фактами, интересующими образованного и честного читателя.
Рассказ «Печатных дел мастер» как бы подводит итог сказанного в публикациях, рассмотренных выше. В нем лирический герой рассказывает о о том, как он работал в провинциальной типографии: морозным утром разжигал огонь для типографа, таскал ему воду с колонки, выметал сор, собирал с полу литеры, складывал газеты, а по четвергам на рассвете их разносил. Автор отмечает, что «каждый, кому не лень, вмешивался в дела газеты - указывал, как ее редактировать, определял взгляды, намечал направление, - и всегда наш хозяин вынужден был соглашаться, иначе мы теряли подписчика». Также герой рассказывает, что один из подписчиков платил наличными и тем самым доставлял хлопот больше, чем все остальные подписчики вместе взятые. «За два доллара он покупал нас со всеми потрохами на год вперед», - говорит герой. И потому политические взгляды газеты менялись по пять раз в день.
Более основательно Марк Твен поднимает вопрос качества прессы в рассказах «Разговор с интервьюером» и «Жалоба на корреспондентов, написанная в Сан-Франциско». В «Разговоре» Марк Твен обличает худшие качества современной ему прессы: безграмотность, сенсационную направленность, поверхностный анализ проблемы и фактического материала. Об этом говорят следующие фразы интервьюера: «Вы разрешите задать вам несколько вопросов для уяснения наиболее важных пунктов вашей общественной деятельности и личной жизни?»; «Как! Что такое! Вам тогда должно быть сто восемьдесят лет? Как вы это объясните?»; «Ах, понимаю! Он опять ожил (брат)?». И, казалось бы, глупый и бессмысленный диалог не привел журналиста в тупик и к осознанию того, что над ним явно подшучивают, издеваются, не воспринимают всерьез. Наоборот - интервьюер заявляет: «Ну, я думаю, материала у меня набралось довольно, очень признателен вам за любезность». Более того, свое интервью он начинает с вопросов «Сколько вам лет?», «Где вы родились?», и др., зная ответы на все эти банальные непрофессиональные вопросы. Он уходит с кучей мусора в голове о персоне интервьюируемого. Однако автор дает нам понять, что с такой же «кучей» он сюда и пожаловал.
В рассказе «Жалоба на корреспондентов, написанная в Сан-Франциско» Марк Твен отмечает, что люди, присылающие герою письма и корреспонденции, совершенно не умеют их писать. Они рассказывают о неизвестных персонах, о том, что было у информатора на обед и ужин, требования прочитать неинтересные автору книги и т.п. Автор отмечает, что при написании корреспонденции никогда не стоит забывать о единственном правиле: писать нужно о том, что может составить интерес адресанту. Также Марк Твен говорит, что самые интересные и содержательные письма он получает «от детей семи-восьми лет от роду», так как они выражаются просто и непринужденно и не пытаются поразить изяществом слога. Их послания кратки, но всегда занимательны. Они сообщают то, что им доподлинно известно и ставят точку. На наш взгляд, автор в данном рассказе касается не только содержания личных писем, но и содержания газет и журналов, где зачастую «вода» составляет основную часть материала (как говорят в народе, «раздувается слон из мухи», причем зачастую из мухи несуществующей).
«Журналистика в Теннеси» - сатирический рассказ, обличающий реальность работы корреспондента. Гиперболически утрированный сюжет раскрывает суть журналистской среды того времени (да и сегодняшнего): оскорбительный тон газет, ругательства между коллегами-конкурентами и т.п. Герой по совету едет в Теннесси (по мнению врача, южный климат должен хорошо подействовать на здоровье героя), где поступает помощником редактора в газету «Утренняя Заря и Боевой Ключ округа Джонсон». С первым же заданием редактора герой не справляется в виду того, что написал слишком «малоругательное обозрение». В течение нескольких часов наш герой должен был выполнять обязанности редактора. Единственный критерий данных обязанностей - прием гостей, но непростых: это джентльмен, стреляющий через окно; мистер Джонс с плеткой в руках; Томпсон, раздевший героя догола; Гиллспай, выбросивший его же из окна и многие другие. В итоге «зеленый редактор», весь изувеченный, отказывается от работы в редакции со словами: «Такая энергичная манера выражаться имеет свои неудобства - человеку постоянно мешают работать. (…) Мне очень нравится эта должность - не нравится только принимать посетителей». И уезжает домой лечить производственные раны. Таким образом, Марк Твен наталкивает нас на мысль о том, что за каждое сказанное и написанное слово журналист отвечает головой (в прямом смысле этого слова). По крайней мере, так должно быть.
Своей сатирической кульминации, безусловно, Марк Твен достигает в рассказе «Как меня выбирали в губернаторы», где, казалось бы, простой и ни в чем неповинный кандидат в газетно-журнальных текстах превращается в «Гнусного Клятвопреступника, Монтаского Вора, Осквернителя Гробниц, Белую Горячку, Грязного Плута и просто подлого шантажиста Марк Твена». В результате кандидат спустил флаги и сдался, баллотироваться на должность губернатора штата Нью-Йорк ему оказалось не по силам. Хоть и он никогда не бывал в Монтане…
На наш взгляд, рассказ Марка Твена «Разнузданность печати» - это своеобразное итоговое произведение писателя, касающейся темы журналистики. В данном рассказе автор абсолютно точно демонстрирует собственную точку зрения по вопросу состояния современной ему прессы. Марк Твен пишет: «За последние тридцать-сорок лет в тоне и поведении печати произошли весьма существенные и печальные перемены. Раньше рядовая газета выступала как поборник добра и нравственности и старалась придерживаться правды. Не то теперь». Далее публицист отмечает, что «нравственность в Соединенных Штатах падает в той же пропорции, в какой растет число газет». И только мыслящие люди, по мнению Марка Твена, относятся к «фабрикам лжи» иначе: «Для них утверждение «раз прочел в газете, значит правда» - давно уже звучит саркастически». А люди не думающие, которые составляют подавляющее большинство, верят газетам и поддаются их влиянию. И мы не можем в этом не согласиться с автором. Резки, но справедливы слова писателя: «Общественное мнение нации - это грозная сила - создается в Америке бандой малограмотных, самодовольных невежд, которые не сумели заработать себе на хлеб лопатой или сапожной иглой и в журналистику попали случайно, по пути в дом призрения». Таким образом, Марк Твен ссылается на другие свои произведения, рассмотренные нами выше и в рассказе «Разнузданность печати» обобщает все свои мысли в одно яркое острое умозаключение, отражающее вечные черты общества (независимо от нации).
Таким образом, Марка Твена очень сильно волновал вопрос состояния современной ему прессе. Его сатирические рассказы, проанализированные нами выше - доказательство тому. Наиболее непристойным в журналистике, по мнению М. Твена, является: стремление к получению выгоды, а не к улучшению качества издания; отсутствие профессионализма в работе репортеров и их безграмотность; ложное изложение фактов; оскорбительный тон прессы и др. Данные публикации показывают, что Марк Твен был неравнодушен к изменениям в худшую сторону и старался их исправить методом написания сатирических рассказов. Марк Твен переживал за газетное поприще, за престиж профессии журналиста и будущее своей нации.
2.2 Обличение состояния журналистики Карелом Чапеком
Активно занимался литературой К. Чапек с 1916 года (сборник рассказов «Сияющие глубины» написан в соавторстве с братом Йозефом). Ещё при жизни он получил широкое признание как в Чехословакии, так и за её пределами: был номинантом Нобелевской премии по литературе 1936 года, основателем и первым председателем Чехословацкого Пен-клуба, и, что немаловажно, членом Комитета Лиги Наций по литературе и искусству Помимо литературы и журналистики снискал известность как фотограф-любитель (книга фотографий «Дашенька, или Жизнь щенка»). Таким образом, Карел Чапек - не просто увлеченная жизнью личность, а личность многосторонне развитая. Более того, знаменитый чешский сатирик - один из идеологов первой Чехословацкой республики, защитник демократии и враг фашизма и тоталитаризма в одном лице.
«Незадолго до смерти К. Чапек оказался фактически в полной политической и личной изоляции, после того как отказался покинуть страну после отставки и эмиграции её тогдашнего президента Эдварда Бенеша», - отмечает С.В. Никольский. Его архив был спрятан вдовой, Олгой Шайнпфлюговой, в саду усадьбы, в которой писатель провел последние три года жизни, и обнаружен после войны. Чешский писатель не проявлял особых симпатий к социализму (статья «Почему я не коммунист»). Данные факты определяют специфику творческой деятельности сатирика, ее оппозиционность и ироничность.
«Отличительной чертой творчества Чапека в целом и его публицистики в частности является постоянный иронический, иногда сатирический характер» - отмечает С.В. Никольский. Статьи о журналистике и журналистском творчестве тому не исключение. Нами была проанализирована статья «Похвала газетам». Казалось бы, довольно доброе и многообещающее начало. Сейчас автор начнет хвалить газеты и их содержание за помощь в информационной ориентации читателя, хвалить журналистов за их бесценное творчество. Об этом свидетельствует и текст начала статьи: «Мы настолько привыкли к газетам, что перестали воспринимать их как ежедневное чудо. Чудо уже в одном том, что газеты выходят каждое утро, даже если накануне абсолютно ничего не случилось». Ан-нет, уже со следующего абзаца хочется крикнуть: «Берегитесь, товарищи газетчики!».
В нашей курсовой работе уже отмечалось, что мы нередко слышим о том, что современная журналистика продажна и эпотажна, а внимание журналистов направлено исключительно на сенсацию. И это принимается как само собой разумеющееся, но исправлять ситуацию никто не спешит. А Карл Чапек в рассматриваемой нами публикации обращает наше внимание на данный факт. Он приводит простой пример: в дороге ему в руки попадается газета с сенсационным заголовком «В Чешском Будейовице истреблено пять тысяч кошек». Автор говорит: «Согласитесь: человек, сидящий в поезде, подготовлен к чему угодно, только не к сообщению о Чешском Будейовице или к мысли о пяти тысячах кошек. Я закрыл глаза, чтобы переварить напор событий. Будь передо мной вместо газеты роман, через минуту я знал бы уже, о чем идет речь и что приблизительно произойдет дальше. Но никакой романист не додумался бы до фантастического образа пяти тысяч кошек и не вспомнил бы ни с того ни с сего о Чешском Будейовице». С явной иронией сатирик отмечает, что встретиться в одной газете с Чешскими Будейовице, господином Макдональдом и пятью тысячами кошек это фантастичнее, чем Али-Баба и сорок разбойников. А если читателю посчастливится в это время вдобавок смотреть на Атлантический океан, то он будет окончательно подавлен подобным хаотическим сосуществованием всего, что есть в мире - политики, кошек, моря, социализма и Чешского Будейовице. И внезапно осененный, вы вдруг постигнете необъятность мира и чудодейственные свойства газет. Между строк мы читаем о том, что чудодейственность газет, по мнению Карела Чапека, должна заключаться не в яркости событий и газетных лиц, а в важности анализируемых проблем, в последующем переживании читателя за эту проблему.
Также писатель говорит о негативной подаче новостей в газетах: «Вы никогда не найдете в газетах сообщения о том, что кошка поймала дрозда или принесла троих котят. В газетах она всегда предстает в каком-то особом, необычном и даже ужасном свете: например, вас оповестят, что бешеная кошка покусала почтальона, что некий ученый открыл кошачью вакцину, что в Плимуте или еще где-нибудь родилась кошка с девятью хвостами, и так далее. Равным образом, вы не найдете в газетах заметки о том, что официант принес кому-то кружку пива, но зато узнаете, что он убил свою возлюбленную или что вспыхнула забастовка официантов». Создается впечатление, что данная сатирическая заметка обращена к нашему времени, хотя была написана около века назад. Современного читателя не оставит равнодушным и вопрос о сенсационности прессы и о зачастую выдуманных фактах. Карел Чапек отмечает: «Чешские Будейовице не попадут в газеты, пока в них все спокойно. Нужно, чтобы там устроили массовое истребление кошек или по крайней мере выборы, чтобы этот солидный город предстал перед человечеством в тревожном и трагическом свете; и если я читаю в газетах, что такой-то депутат произнес речь, я уже наперед знаю, что этот случай столь же необычен и драматичен, как случай с бешеной кошкой, которая покусала почтальона, или с официантом, убившим свою возлюбленную. (…) Мир газет состоит из одних только исключительных событий, чрезвычайных происшествий, а часто и чудес. Когда в газетах пишут о доме, то сообщают не о том, что он стоит, а о том, что он сгорел или обрушился или что он по крайней мере самый высокий в мире и вообще чем-то отличается от всех прочих домов, какие только существуют на белом свете. Каждый утренний выпуск газет превращает мир в дикие дебри, где вас подстерегают бесчисленные неожиданности, опасности и эпические события...». Таким образом, «похвалу газетам» мы расцениваем как «кнут», а не «пряник».
Подобную проблему поднимает Карел Чапек и в статье «Интервью». Герой данной статьи дирижер Пилат дает оценку работе журналистов-интервьюеров, отражая присущие всей журналистике черты: «Если уж мне никак не удается отвертеться от интервью, то потом я стараюсь его не читать. Зачем портить себе настроение! Собственно, иной раз можно живот надорвать со смеху, когда читаешь, что о тебе понаписано, а вместо этого лезешь на стену - такая перед тобой жалкая стряпня, такое беззастенчивое вранье. Порой диву даешься, чего ради понадобилась журналисту столь немыслимая путаница, кажется, он прямо-таки задался целью все переиначить, но зачем, ума не приложу». Таким образом, писатель усмехается над своими безграмотными коллегами, которые часто берут интервью у совершенно неинтересующих их людей по совершенно неинтересующим их вопросам. В то же время Карл Чапек разочаровывается в состоянии современной ему журналистики. Мысль автора созвучна с мыслью героя, который отмечает, что «в ком нет настоящей актерской жилки, тот не должен появляться перед публикой». Интерпретируем данную фразу на чапековское мировоззрение: если в тебе нет стремления к правде жизни и интереса к людям, с которыми ты работаешь, значит, тебе нечего делать в журналистике.
«Двенадцать приемов литературной полемики, или Пособие по газетным дискуссиям» - статья из сборника «Марсий. Или По поводу литературы». Это что-то вроде «Вредных советов» Григория Остера, которые нужно читать наоборот, между строк домысливать точку зрения автора: искать антонимы и интерпретировать фразу. С иронией чешский сатирик пишет о том, что в полемике не существует жестких правил ведения боя, как в боксе, дуэлях, спортивных матчах и т.п. Мы же обязаны распознать эту самую иронию, тогда мысль автора становится ясной: дискуссия имеет свои правила, этические и правовые. Причем эти правила намного жёстче, чем в иных видах борьбы. Приведем несколько чапековских приемов:
участник диспута дает почувствовать противнику свое интеллектуальное и моральное превосходство, иными словами, дает понять, что «противник - человек ограниченный, слабоумный, графоман, болтун, совершенный нуль, дутая величина, эпигон, безграмотный мошенник, лапоть, плевел, подонок» и вообще субъект, недостойный того, чтобы с ним разговаривали;
употребление выражений, создающие об избиваемом противнике только отрицательное мнение;
подсовывание читателю образа, не имеющего ничего общего с действительным противником, после чего этот вымышленный противник изничтожается. Например, «опровергаются мысли, которые противнику никогда и не приходили в голову и которых он, естественно, никогда не высказывал; ему показывают, что он болван и глубоко заблуждается, приводя в примеры действительно глупые и ошибочные тезисы», которые, однако, не принадлежат ему.
Безусловно, адекватный читатель способен сразу уловить сатирическую подоплеку чапековских приемов. Ведь мы знаем, что любой уверенный в себе человек, а тем более журналист, во время ведения спора обязан уважительно относиться к противнику и его мнению. И никакие отрицательные слова, моральное превосходство, барский поучительный тон и выдуманные факты об оппоненте здесь не то что неуместны, а невозможны. Таким образом, Карел Чапек учит читателя разбираться в том, кто в литературной полемике ведет честный бой, а кто идет по стопам подобных «вредных советов».
Статья «Как делается газета» рассказывает нам о специфике журналистского творчества. Карел Чапек разрушает стереотип о «детективности» профессии: журналиста и не ввергают в подземелья и не увозят, связав по рукам и ногам, в таинственном черном авто и т.п. Однако репортерам и без этого хватает трудностей и переживаний. Наибольший и постоянный риск в их работе - это как бы не вышло неприятности или со стороны редактора за то, что упущено какое-нибудь происшествие, или со стороны лиц, как правило, ответственных и официальных, от которых журналист старается выудить подробности по телефону. Расторопный репортер вечно озабочен тем, чтобы его сообщение своевременно попало в номер и чтобы его не выкинул метранпаж, которому «нужно освободить место для большой речи Муссолини или для отчета о заседании бюджетной комиссии сената». Самое страшное - это открыть номер конкурирующей газеты и увидеть, что в ней событие описано подробнее. Автор отмечает, что перед редакцией обычно не стоит вереница спортивных автомобилей, в которые вскакивают молодые репортеры и устремляются на поиски приключений; самолеты не ждут их на аэродромах, а преступники - на местах преступлений; подающий надежды молодой репортер не может проболтаться где-то хотя бы полдня, потому как ему за это реально гpoзит и нагоняй, и увольнение; а метранпаж не стерпит, если ему в последний момент подбросят материал на всю первую полосу утреннего выпуска. Это все - воображаемая картина редакционной работы.
Все гораздо сложнее и интереснее, пусть и менее красочно выглядит. Причем, не смотря ни на что, читатель ежедневно получает «и политическую статью, и заметки о сломанных ногах, и о спорте, и о культуре, и экономический обзор. Если даже всю редакцию свалит грипп, газета все-таки выйдет, и в ней будут все обычные рубрики, так что читатель ни о чем не догадается и, как всегда, будет ворчать на свою газету». Карел Чапек делает акцент на уникальности своей профессии и уважении к ней, говоря, что газета - это вечное чудо (которое выйдет и сегодня, и завтра, и послезавтра), неведомое читателю, но достойное тихого и благоговейного преклонения.
Таким образом, в своих сатирических статьях и рассказах Карел Чапек вслед за Марком Твеном обличает такие неприемлемые для журналистики черты как искажение фактов, барский поучительный тон, сенсационная направленность материалов и т.д. Однако сатира Карла Чапека более скрыта, так же легко читается между строк. Только после долгой интерпретации мы можем распознать точку зрения автора.
сатира публицистика твен гашек
2.3 Журналистика в публицистике Ярослава Гашека
В первое десятилетие ХХ века мир был накануне еще невиданной по своей опустошительности первой империалистической войны, приведшей к колоссальным социальным потрясениям, к рождению на шестой части земли нового, социалистического государства. «Это было время, когда со стремительной быстротой усиливалось разложение одряхлевшего государственного организма Австро-Венгрии. Общеполитические условия в Австро-Венгрии в значительной степени накладывали свой отпечаток и на общественную и на частную жизнь в Чехии и Словакии» - отмечает Н.П. Еланский.
Жизненных впечатлений Ярослава Гашека хватило бы, наверное, на десяток писателей. Перед его глазами прошли тысячи и тысячи людей, человеческих типов, характеров, судеб. Он был свидетелем множества событий, эпизодов, ситуаций, поступков. А к этому еще надо прибавить, наверное, не менее богатый поток наблюдений, почерпнутых из разговоров и рассказов его бесчисленных собеседников. И все это совершалось в переломную эпоху, в годы общественного брожения начала века, в годы мировой войны, революции и гражданской войны в России, когда все было сдвинуто с привычных мест, когда пришли в движение целые страны, народы, классы, миллионы людей. И Я. Гашек был не просто современником и очевидцем, но и активным участником этих процессов и событий. Если принять все это во внимание, то станет окончательно ясным, с каким необъятным морем жизненного материала постоянно соприкасался чешский писатель, какой гигантский объем информации перерабатывало его сознание. Все это и кристаллизовалось в его памяти, чтобы переплавиться затем в его произведения.
Период творчества Я. Гашека - это время больших общественных событий, возникших под влиянием Русской революции 1905 года и как следствие внутриполитического развития страны. Подъем революционного движения в Чехии не мог пройти и не прошел бесследно для идейно-художественного развития молодого писателя. На формирование взглядов и стиля писателя оказали влияние его путешествия по Чехии, Венгрии, Галиции, входившим в состав Австро-Венгрии, а также встречи с анархистами, с которыми он, впрочем, довольно быстро разошелся. Его критическое отношение к официальной политике проявилось в его произведениях.
Сатира Ярослава Гашека с самого начала была обращена против политики и государственного строя австро-венгерской монархии. Главной темой писателя было сопротивление простого человека прогнившим государственным учреждениям и порядкам. «По складу характера и образу жизни Я. Гашек, казалось бы, мало походил на писателя. При слове «писатель» у нас невольно возникает представление о кропотливой повседневной работе за письменным столом в тиши кабинета, о напряженных и порой мучительных поисках выразительного слова и образа, о бесконечной правке и переписывании рукописей и т.д. С Гашеком все это как-то мало вяжется. Писал он легко и быстро, словно шутя, и как будто не особенно утруждая себя. Своего рабочего кабинета, да и письменного стола, как и квартиры, на протяжении большей части жизни он вообще не имел. Он мог писать в любой обстановке - на квартире у приятеля, в шумной редакционной комнате, в трамвае, в переполненном кафе. Создается впечатление, что он никогда не терзался муками слова и даже, пожалуй, иронически относился к этому понятию. Он способен был поспорить в кафе на пари, что в очередную фразу наполовину написанного рассказа вставит любое имя, которое предложат его собеседники, и при этом не нарушит логики и последовательности повествования», - отмечает также Н.П. Еланский. На наш взгляд, дело в том, что главным в писательском труде была для Гашека не работа за письменным столом, а наблюдение жизни. Когда, казалось бы, с легкостью импровизатора он набрасывал страницы своих произведений, это была лишь заключительная стадия творческого процесса. Основная же творческая работа совершалась непосредственно в процессе наблюдения жизни.
Нами было проанализировано несколько публицистических материалов Ярослава Гашека, вследствие чего удалось выяснить, что тематика сатирических произведений Ярослава Гашека представлена не только рассуждениями о политике. Здесь и экономика, и культура, и сфера деятельности самого писателя - журналистика - выступает в качестве объекта сатиры. Иногда пересекаются все сферы сразу. Как, например, в материале «Творчество эсеров». С одной стороны, Ярослав Гашек довольно яростно осуждает политику партии эсеров, однако свои суждения он строит на основе анализа паблицитного капитала меньшевистской организации, причем строит свой материал по схеме «тезис-аргумент-вытекающий тезис-аргумент». Автор пишет: «Анализируя всю эсеровскую литературу. Приходишь к выводу, что они все свои дешевые диссертации и ненужные проекты писали от скуки. Творчество эсеров стало синонимом нелепости и безумия». Далее следуют аргументы: «Эсеры - «люди гнусного подвига» ставили себя в центре мира, который представляли себе, как огромное Учредительное собрание. Какой-то Б.К. в газете «Армия и народ» ставит на голову эсерам сверхчеловеческий ореол и поет: «Большевики погибнут, а нам не конец» и т.д. Тем самым, Ярослав Гашек уверен, что словотворчество эсеров не обосновано, есть да есть - пустые неинтересные слова. Приведем в доказательство этому еще одну цитату: «Эсеровские фокусники протестуют против объявленного большевиками обязательного участия всех рабочих в профессиональных союзах. В этой брошюре они называют себя красиво: «Инициативное меньшинство пионеров профессионализма. Психиатр бы именовал это так: «Слово, потеряв связь с реальным миром, теряет и логическую связь последнего. Мы тогда получаем речевую запутанность», - саркастически усмехается Ярослав Гашек. Более того, приводя еще один «брошюрный» пример и говоря о восстановлении связи с коалицией Согласия, чешский сатирик отмечает с большой долей сарказма: «Эту связь им наконец удалось восстановить (социал-демократам). Коалиция дала денежные суммы адмиралу Колчаку, который повесил несколько членов Учредительного собрания и веревкой указал им путь за определенную линию мировой политики».
Не особенно избирателен в выражениях Ярослав Гашек и в другой своей сатирической статье под названием «В мастерской контрреволюции». Объект сатиры - вся колчаковская политика и ее отдельные представители. На этот раз досталось священнику Николаю Андреевичу Сперанскому, обладателю «целой фабрики антисоветских воззваний». С выраженным сарказмом писатель говорит о политической деятельности священнослужителя. Если быть точнее, о его «неутомимой работе», бумажные плоды которой «эта черная ворона оставила в письменных столах». Ярослав Гашек усмехается над безмерным преклонением Николая Сперанского перед адмиралом Колчаком и его союзниками. Автор отмечает: «Этот верный пособник буржуазии писал так горячо, что сам полковник Василий Гогия прислал ему письмо, в котором советует ему не очень увлекаться, так воззвания к крестьянам относительно сжигания на кострах своих комитетов слишком уж сильно написаны, хотя и желательны», - мол, знай меру подстрекательству. Любопытно и то, что в «священном писании об антихристе» имеют место быть слова о том, будто св. Иоанн в своем откровении говорит: «Придут комиссары, которые всем положат начертание на чело их, на руку их. Никому нельзя будет ни продавать, ни покупать, если кто не имеет этого начертания». И далее следует ссылка на источник: «Глава 13, стр.12-16. Это, видимо, для достоверности, - все равно «народ темный, ничего не разбирает».
«Англо-французы в Сибири» - заголовок-оксюморон анализа «сибирско-зарубежной» прессы, проделанный Ярославом Гашеками. Задействованы здесь пять изданий: английские - «Маньчжуриян Дей Нью», «Русстян Дей Нью», «Азиатик Нью Аженс» и французские - «Журналь де Пекин», «Журналь де Сибери». Как отмечает сатирик, «не скучно читать эти газеты, и есть над чем позабавиться». Особенно привлекает писателя полемичность изданий. Вот, к примеру: «От интернациональных городовых и сыщиков переходит «Журналь де Пекин» к вопросу о колониальной политике империалистов. Тут доходит до драки.. «Мы - ваши, а вы - наши,- обращается французский орган к английским приятелям из «Азиатик Нью Аженс», - только бы вот насчет эксплуатации и ограбления Манчьжурии…» То же самое говорит и американец японцу: «Мы - ваши, а вы - наши, только бы вот насчет пристани Киао-Чау и Шантунг, прошу не трогать. Старая формула разбойников при распределении добычи». Ярослав Гашек делает вывод: «Роль всех этих английских, французских и американских газет на политическом рынке Лиги народов очень жалка». В них нет главного - направления и рассудка.
Уже в одном из первых абзацев нам ясна точка зрения автора. И не просто точка зрения, а мировоззренческий и политический вкус. Он пишет: «Пред духовными очами господ редакторов этих иностранных газет яркой звездой горит только одна точка: Россия - в качестве страны со старым, царским строем, с генералами, капиталистами, губернаторами, городовыми, вокруг которых вертятся «союзники».
Из биографии знаменитого чешского сатирика мы помним, что Ярослав Гашек был более чем просто общественный деятель и писатель. Это человек, всей душой жаждущий существенных перемен. Он - большой помощник Красной Армии и революции. Публикация «Белые о 5-ой армии» нам доказывает оппозиционность автора по отношению к прессе соперников в очередной раз. Мы можем предполагать, что данная статья не просто описывает этапы изменения позиций Белой Армии, прощавшейся с миром («Прощаясь с миром..»), но и говорит о ходе Гражданской войны в целом, предугадывая, точнее - предполагая ее результат. Рассмотрим все эти позиции белогвардейцев, опубликованные в «Вестнике Учредительного собрания.
«Красные собирают против нас крупные силы, чтобы взять опять Самару, Симбирск, Казань. Беженцы из Пензы сообщают, что большевики подвозят на фронт массу войск».
«Большевики перешли в наступление на Казань, но я (член Учредительного собрания Лебедев) уверен, что они будут разбиты наголову и Казань будет для них роковой. Тут решается судьба большевизма».
«Казань и Симбирск залиты потоками крови. Против нас не стоят уже неорганизованные банды большевиков, они сорганизовались и взяли два города… Если мы и в будущее время встретим подобные попытки, мы будем поступать с такими людьми, как с государственными изменниками в военное время… Я уверен, что загубленная Россия восстановится…».
«Уфимский район. Противник продолжает наступать»;
«Я (адмирал Колчак) призываю вас сплотиться около меня как первого офицера и солдата. Да поможет нам господь бог всемогущий…».
«Армия находится в таком моральном состоянии, что не выдержит даже слабого натиска».
При этом Ярослав Гашек отмечает, что «настроение редакторов белогвардейских газет в то время бодрое, веселое. Шутят, как будут вешать в Москве и Питере рабочих и крестьянскую голытьбу. Их перо не может приостановиться». Безусловно, мы не можем считать данные факты и оценки автора объективными. Стремление поднять дух народа перетекает в искажение фактов и, следовательно, в ирреальные прогнозы.
Статья «Какие бы я писал передовицы, если бы был редактором правительственного органа» - это сатирический политический памфлет, который, как и многое другое в сатире, нужно читать с точностью наоборот. Начинается статья со слов «Не завидуйте!». Но после ее прочтения мы понимаем, что автор говорит о неравенстве положения различных слоев населения. Приведем небольшой отрывок из статьи с последующей интерпретацией: «Недавно вышло распоряжение платить швейцарам, открывающим вам дверь ночью, не больше десяти геллеров. Оно появилось в тот момент, когда правительство в соответствии с ростом цен на предметы первой необходимости повысило оклады министрам. Вдруг слышу, один швейцар ругает этот порядок на чем свет стоит. "Нам снизили плату за открывание дверей в ночное время до десяти геллеров, -горячился он. -А министрам которых и без того все есть, повысили оклады на тысячу крон! Мы тут здоровье теряем. Кто-ночью, утром ли с попойки придет-вставай, дверь отворяй!.. О сне забыли...» и т. д. Я не выдержал. "Милый друг! - говорю.- Это вас все проклятая зависть с толку сбивает. Одно дело-швейцар, другое дело-министр. Вы что же? Хотите, чтобы министр стал швейцаром, а швейцар министром? Да вам бы тогда еще больше завидовали, чем вы теперь министру завидуете. И не потому, что вы не сумели бы лучше с делом справиться, чем теперешний министр, а просто так, из чистой зависти. Вы забываете о том, какие у вас обязанности. Что должен делать швейцар? Ночью и днем следить, чтобы дому не угрожала никакая опасность, за что домовладелец берет с вас пониженную квартирную плату. Спать швейцар вообще не имеет права и дверь отворять должен бесплатно, не завидуя тем, кто кутит в ресторанах, пока он выполняет свою обязанность. Так что даже эти десять геллеров, в сущности, совершенно лишние». Тем самым Ярослав Гашек с сарказмом говорит о социальном расслоении общества: одни - кутят в ресторанах, другие - открываю им дверь. Одни - фараоны, другие - прислуга. И в этом, по мнению писателя, состоит главная причина отсутствия национального единства. Не в зависти, как пишет он в данной статье, а в барстве одних и рабстве других.
Читая рассмотренные нами выше статьи Ярослава Гашека, не стоит забывать о том, что писатель был убежденным сторонником большевизма. Таким образом, в публицистике Ярослава Гашека отсутствует как таковое обличение журналистики. Рассуждение о журналистике противника - это лишь один из аргументов в ходе политической полемики. Тем не менее, мы можем выделить некоторые ненавистные Я. Гашеку черты и качества журналистики. Это нелепость, безграмотность, искажение фактов с целью утешения и ирреальность прогнозов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В ходе исследования мы познакомились с творчеством трех писателей-сатириков прошлого века - с небольшими рассказами Марка Твена и сатирическими статьями двух чешских публицистов Карела Чапека и Ярослава Гашека. Парадоксален тот факт, что проанализировав всего несколько произведений авторов, мы ясно увидели картину мира этих писателей, их отношение к жизни и неравнодушие к судьбе журналистике.
В первой главе нашей курсовой работы мы рассмотрели специфику понятия «сатира». Оказалось, что данным вопросом были озабочены многие российские литературоведы, в том числе И.Ш. Шукуров, Н.С. Кенжегулова и многие другие. Нами было выяснено, что исследуемое понятие употребляется в широком и узком смыслах. Во-первых, сатира - это обличающая, бичующая ирония. Во-вторых, это литературное произведение, обличающее отрицательные явления действительности. Часто предметом отражения сатирической публицистики становятся нелепости жизни, находящие воплощение в комическом отображении действительности. В основе комического лежит противоречие между новым и старым, нарождающимся и отмирающим. Комическая ситуация вовсе не исключает резкого осуждения тех явлений, которые вызывают смех, выявляя несоответствие между тем, чем должна быть жизнь (в нашем случае - журналистика) по мнению публициста, и ее случайной, нелепой или недостойной формой проявления. Также мы рассмотрели классификацию жанров сатирической публицистики по Н.С. Кенжегуловой. По мнению филолога, сатира, как правило, выступает в девяти жанрах: памфлет, фельетон, пародия, сатирический комментарий, анекдот, шутка, карикатура, шарж, эпиграмма.
Во второй главе курсовой работе мы анализировали материалы Марка Твена, Карела Чапека и Ярослава Гашека, так или иначе касающиеся темы журналистики. Оказалось, что писать об одном - не значит писать одинаково. Данный факт в очередной раз доказывает, что журналистика - это индивидуальное творчество. Каждый автор обладает своими собственными методами написания сатирического произведения. Более того, у каждого писателя существует специфический тон сатиры, ее оттенок. У Марка Твена сатира легкая, мягкая. Ее удается распознать с первых же строк. Чешские писатели свободные и раскрепощённые. Они используют более жесткие методы сатиры, зачастую доводя иронию до сарказма.
Проблему авторы тоже выделяют по-разному. У Марка Твена и Карела Чапека она лежит на поверхности. Им ненавистны следующие качества журналистики: стремление к получению выгоды, а не к улучшению качества издания; отсутствие профессионализма в работе репортеров и их безграмотность; ложное изложение фактов; оскорбительный тон прессы и др. Сатирические рассказы Марка Твена и статьи Карела Чапека показывают, что писатели неравнодушны к новым тенденциям в журналистике. Они переживают за ее состояние, за престиж своей профессии, и будущее своей нации. Для Ярослава Гашека рассуждение о журналистике - это один из аргументов в ходе ведения политической полемики. Однако он также отмечает, что для журналистики неприемлемы такие черты как нелепость, безграмотность и неразумность.
Теперь нам, как будущим журналистам, известны качества материалов, которых следует избегать в процессе журналистского творчества. Мы знаем, к чему нужно стремиться, а что - исключать. На примере наших старших коллег, известных писателей начала ХХ века, мы увидели, что уникальность нашей профессии заключается не в высоких зарплатах, а в убежденном стремлении к истине и твердой общественной позиции.
Таким образом, в ходе исследования мы достигли цели и решили поставленные задачи:
) разобрали теоретические вопросы, связанные с понятием сатиры, просмотрели историю понятия;
) изучили журналистскую деятельность интересующих нас сатириков, историю изданий, с которыми сотрудничали публицисты;
) проанализировали структурные и содержательные тенденции рассматриваемых сатирических материалов;
) выявили проблемы и основные особенности прессы того времени.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.Даль В.И. Толковый словарь русского языка / В.И. Даль. - М.: Феникс, 2010. - С. 304.
.Ефремова Т.Ф. Современный словарь русского языка / Т.Ф. Ефремова. - М.: АСТ, 2010. - С. 476.
.Беспалова Л.Г. История мировой журналистики / Л.Г. Беспалова, Е.А. Корнилов, А.П. Короченский. - Ростов н/Д.: МарТ, 2003. - 432 с.
.Гуревич С.М. Предпосылки возникновения марксистской теории журналистики / С.М. Гуревич. - М.: Проспект, 1972. - С. 85 - 94.
.Еланский Н.П. Ярослав Гашек / Н.П. Еланский. - М.: Просвещение, 1980. - С. 4 - 66.
.Ковтун Е.В. Карел Чапек. Творчество, достойное жизни / Е.В. Ковтун. - М.: Аспект, 1990. - 201 с.
.Кузнецов И. Н. Отечественная история / И.Н. Кузнецов. - М.: Дашков и К, 2012. - 304 с.
.Орлов А. С. История России / А.С. Орлов. - М., 2012. - 291 с.
.Шукуров И.Ш. Невзирая на лица / И.Ш. Шукуров. - М.: Мысль, 1988. - С. 8 - 250.
.-Гашек Я. Англо-французы в Сибири / Я. Гашек // Гашек Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 163 - 169.
.Гашек Я. Белые о 5-ой армии / Я. Гашек // Гашек Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 99 - 106.
.Гашек Я. В мастерской контрреволюции / Я. Гашек // Гашек Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 174 - 178.
.Гашек Я. Какие бы я писал передовицы, если бы был редактором правительственного органа / Я. Гашек // Гашек Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 137 - 146.
.Гашек Я. Творчество эсеров / Я. Гашек // Гашек Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 94 - 99.
.Твен М. Жалоба на корреспондентов, написанная в Сан-Франциско / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 34 - 36.
.Твен М. Журналистика в Теннеси / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 42 - 46.
.Твен М. Как меня выбирали в губернаторы / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 73 - 79.
.Твен М. Как я редактировал сельскохозяйственную газету / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 50 - 53.
.Твен М. Мои первые подвиги на газетном поприще / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 46 - 50.
.Твен М. Печатных дел мастер / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 53 - 57.
.Твен М. Разговор с интервьюером / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 31 - 34.
.Твен М. Разнузданность печати / М. Твен // Твен М. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 2003. - С. 49 - 52.
.Чапек К. Двенадцать приемов литературной полемики, или Пособие по газетным дискуссиям / К. Чапек // Чапек К. Собрание сочинений. - М.: Бизнессофт, 1999. - С. 167 - 173.
.Чапек К. Интервью / К. Чапек // Чапек К. Собрание сочинений. - М.: Бизнессофт, 1999. - С. 174 - 176.
.Чапек К. Похвала газетам / К. Чапек // Чапек К. Собрание сочинений. - М.: Бизнессофт, 1999. - С. 124 - 127.