Об открытии первой государственной галереи национального искусства
Об открытии первой государственной галереи
национального искусства
В
1895 году, 13 апреля, вскоре после кончины императора Александра III, его сын и
наследник престола - император Николай II - подписал Указ об учреждении в
память о своем отце в столице Российской империи Санкт-Петербурге музея
русского изобразительного искусства. Три года спустя, 19 марта 1898 года, двери
Михайловского дворца в Санкт-Петербурге открылись перед первыми посетителями
первого в России государственного музея национального изобразительного
искусства.
Идея
создания публичного общенационального Русского музея, в котором раздел
изобразительного искусства занимал бы достойное место, возникла в просвещенных
слоях российского общества задолго до императорского Указа.
Победа
в войне с Наполеоном, ставшей для России Отечественной войной, вызвала, как это
обычно бывает, бурный подъем патриотических настроений, пробуждение серьезного
интереса к собственной истории, к самобытности национальной культуры, истокам и
путям ее развития. В журнале "Сын Отечества" появляются статьи Ф.
Аделунга "Предложение об учреждении Русского Национального музея"
(1817), Б. Вихманна "Российский Отечественный музей" (1821).
В
1824 году В. И. Григорович, впоследствии конференц-секретарь Академии
художеств, составляет "Докладную записку о желательности образования в
Эрмитаже особого отделения произведений русских художников", и уже в 1825
году там открывается галерея художественных произведений русской школы,
собранных из императорских и великокняжеских дворцов Москвы и Петербурга.
XIX
век в России становится временем начала и чрезвычайно активного распространения
моды на коллекционирование произведений изобразительного искусства. Причем
постепенно меняется "социальный портрет" коллекционеров и коллекций:
наряду с родовыми, аристократическими собраниями, "оседавшими" в
старинных усадьбах и переходившими из поколения в поколение, появляются новые,
стремительно составляющиеся (и иногда так же стремительно распадающиеся)
коллекции, собираемые людьми из самых разных слоев общества, включая и
интеллигенцию, и купечество, а порой и разночинные круги. И если для многих это
так и оставалось модным поветрием, то для единиц серьезное собирательство
становилось главным увлечением и делом их жизни.
В
первой половине XIX века преобладающее большинство коллекций формируется в
столичном Петербурге. Помимо Русской галереи в Эрмитаже и музея Академии
художеств, существовавшего еще с XVIII века и обеспечивавшего прежде всего
учебные цели, здесь стоит назвать коллекции А. Р. Томилова (1779-184, П. П. Свиньина
(1787- 1839), Н. Д. Быкова (1812-1884), и, особенно, - галерею Ф. И.
Прянишникова (1793-1867).
Передача
в 1867 году этой коллекции, приобретенной казной, в Московский публичный музей,
включавший в себя и переданное в 1861 году петербургское собрание графа Н. П.
Румянцева (1752- 1826), наглядно подтвердила тот факт, что с середины века
центр собирательства переместился в Москву, художественная жизнь которой была
более живой и демократичной. Среди многих здесь выделялись собрания бухгалтера дворцовой
конторы (и родоначальника семьи живописцев) Е. И. Маковского (1802-1886),
архитектора Е. Д. Тюрина (1792-1870); купца К. Т. Солдатенкова (1818-1901), Д.
П. Боткина (1829- 1889) и целый ряд других.
Именно
в это время среди коллекционеров особенно усиливается установка на
"музейность" собрания - т. е. на его полноту и открытость для
публики. И если галерея - музей богатого винного откупщика В. А. Кокорева
(1817- 1889), для которой было построено специальное здание, просуществовала
совсем недолго, то коллекции потомственного купца П. М. Третьякова (1832-189, изначально по
замыслу собирателя предназначавшейся для самого широкого показа, суждено было
стать городским, а затем - и крупнейшим государственным музеем русского
искусства.
Однако
и к концу столетия ни Русская картинная галерея Эрмитажа, ни музей Академии
художеств, ни Московский Публичный Румянцевский музей и Третьяковская галерея
не обладали достаточно полными собраниями, способными дать цельное
представление о многовековой истории развития русского искусства, включая и ее
новейший этап - 60-80-е годы XIX века, период становления и расцвета передвижничества.
Это
заставляло вновь и вновь возвращаться к вопросу о необходимости создания
государственного музея.
"Несомненно,
что крайне было бы желательно у нас в России устройство исключительно русской
публичной галереи картин <...> Сооружение нового музея необходимо для
истории нашего народного искусства" 1, - говорилось в рапорте директора
Эрмитажа А. Васильчикова от 8 октября 1881 года.
"У
нас все еще до сих пор нет национального музея, а давно пора ему быть, - писал
в 1882 году В. В. Стасов (1824-1906). - <...> И это не только потому, что
национальные музеи существуют (впрочем, не очень давно) в столицах всех главных
европейских наций <...> Нет, по гораздо более важной причине - по той,
что у нас и в самом деле своя собственная художественная школа народилась.
<...> как ни прекрасна, как ни превосходна инициатива этих Прянишниковых,
Третьяковых, Солдатенковых, не следует, чтоб все дело осталось на одних только
плечах этих благородных, великодушных добровольцев <...> Надо, чтобы само
государство создало сначала один, а потом несколько центров, куда бы собирались
произведения национального искусства, куда бы они шли постоянной живой струей и
могучим потоком и где бы их мог всегда находить весь народ, как свое
драгоценнейшее достояние" 2.
Историческое
своеобразие ситуации заключалось в том, что идея "подогревалась"
совпадением национально-патриотических устремлений как демократической
общественности, так и монарха, слывшего, по официально культивируемой легенде,
ценителем и покровителем национального искусства.
Одна
из ее версий свидетельствует о том, что факт приобретения Александром III
картины И. Е. Репина "Николай Мирликийский избавляет от смерти трех
невинно осужденных" с 17-й выставки Товарищества передвижников в 1889 году
связан с зарождением высказанной тогда же мысли: "_основать всенародный
музей, в котором сосредотачивались бы все лучшие произведения русского
искусства" 3.
Как
бы то ни было, оставляя в стороне политическую подоплеку развернувшихся сразу
после этого дискуссий, можно сказать, что существовала объективная
необходимость создания в столице нового, государственного музея.
Он
должен был заполнить лакуну, образовавшуюся между частным, вкусовым и неизбежно
пристрастным собирательством - и столь же неизбежно пристрастными
"ведомственными музеями".
Издержки
первого направления проявились вскоре в затяжном кризисе управления
Третьяковской галереей, который был порожден тем, что ее владелец на склоне
дней своих, составляя завещание, вступил в противоречие с самим собой, пытаясь
соединить несоединимые побуждения: оставить после своей смерти коллекцию
неприкасаемой, неизменной - и превратить галерею в живой, развивающийся и
растущий музей.
Издержки
второго - в кастовой замкнутости и "учебно-вспомогательной"
направленности музея Академии художеств, по существу игнорировавшего как
интересы публики, так и возможности "внеакадемических" путей развития
искусства.
Избежать
этих крайностей, одинаково активно работая и в сфере исторической, и в сфере
современного художественного процесса, могло, как ожидалось, государственное
вневедомственное учреждение, каким призван был стать и впоследствии стал
Русский музей императора Александра III, для которого тогда так удачно нашлось
подходящее здание - уникальный памятник архитектуры русского классицизма первой
трети XIX века - Михайловский дворец.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.teenlink.ru/