Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе

Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе

Министерство образования и науки Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Курский государственный университет»

Факультет: филологический

Специальность: 032700. Филология

Кафедра: литературы

Выпускная квалификационная (дипломная) работа

на тему: «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе»

Выполнила

студентка 5 курса

Федотова Наталья Андреевна

Научный руководитель:

к.ф.н., ст. пр.

Гридина Лидия Андреевна

Курск 2011

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ПРЕДСВАДЕБНОЙ ИГРЫ

.1 Сватовство и смотрины - подготовительная часть свадебной игры

.2 Рукобитье как кульминационный этап предсвадебной игры

.3 Ритуальное прощание со свободой и родным домом накануне свадьбы

ГЛАВА 2. РИТУАЛЬНО-МАГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПЕРВОГО И ВТОРОГО ДНЯ СВАДЬБЫ

.1 Магический смысл испытаний жениха и венчания

.2 Традиционные ритуалы «пира» в первый день свадьбы

.3 Ритуальные свадебные песни

.4 Испытания невесты как отражение адаптации в новой семье во второй день свадьбы

.5 Современная трансформация свадебного обряда

ГЛАВА 3. ИЗУЧЕНИЕ СВАДЕБНО-ОБРЯДОВОГО ФОЛЬКЛОРА НА ФАКУЛЬТАТИВНЫХ ЗАНЯТИЯХ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Фольклор - это важная часть национальной культуры любой страны. Разноликое творчество народов имеет много общего, так как опирается на образы, являющиеся архетипами, "образами коллективного бессознательного" (К. Юнг), т. е. древнейшими общечеловеческими символами, прообразами, лежащими в основе мифов, фольклора и самой культуры в целом и переходящими из поколения в поколение». Архетипы с особой отчетливостью проявляются в мифических повествованиях, сказках, древних ритуалах. Они способствуют внутреннему единству человеческой культуры; передаются подобно тому, как наследуется строение тела; делают возможным взаимосвязь различных эпох и взаимопонимание людей. Именно поэтому существует взаимодействие между фольклором и литературой: архетип существует в фольклоре, и через него проникает в литературное творчество. Устное народное творчество питает литературу всех времен и народов. Не является исключением в этом плане русская литература. Именно поэтому изучение устного народного творчества, никогда не утратит актуальности, оно не менее важно, чем исследование жизни и творчества классиков.

В эпоху глобализации особенно важно помнить культуру своего народа, чтобы она не стала «обезличенной». Народное творчество, в том числе и свадебно-обрядовая поэзия воспроизводит архетипы и передаёт культурные особенности своей страны, своего края. Именно поэтому тему «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе» мы считаем актуальной.

В отличие от других типов семейных обрядов свадьба является событием не столько частным, сколько общественным. Она собирает как близких и дальних родственников, так и всю сельскую общину. Отношение разных половозрастных групп к происходящему во время свадебной церемонии часто не совпадает: невеста воспринимает свадебное действо трагично, а для многих родственников это праздник. Каждый участник обряда воспринимает его по-своему, поэтому при изучении семантики, структуры и поэтики свадьбы важно учитывать позиции не только жениха и невесты, но и других участников события. Это три группы свадебных персонажей: жених и невеста; род жениха и род невесты; друзья жениха и подруги невесты. Прохождение «пороговых» точек обряда каждой из перечисленных групп может совершаться одновременно или существенно разводиться во времени. К примеру, кульминацией прощания подруг с невестой является девичник, в то время как для невесты этот акт растягивается на весь последующий переход до её отъезда к венцу.

Тема нашей дипломной работы достаточно разработана, существует большое количество публикаций в периодических изданиях, на тематических сайтах. Особенно богат разнообразными методическими материалами сайт «Каталог диссертаций и авторефератов по специальностям ВАК РФ», где частично доступны диссертации по педагогике и методике преподавания литературы. По данной теме встречается достаточное количество работ. Например, труды Астаховой Е. А., Матвеевой Н. А., Мальцевой Н. А., Чотчаевой Ф.А.

Свадебный обряд подробно изучали многие исследователи. В научном альманахе «Традиционная культура» публикуются статьи, которые анализируют тот или иной аспект свадебного обряда. Например, Н. А. Лысюк раскрыл магические аспекты свадебного обряда, объяснив смысл основных действий в период подготовки к свадьбе и во время самого действа. «Роли», которые отводятся тем или иным участникам обряда, детально описаны в статье Вавиловой М. А. и Смольниковой С. Н. «Функции и номинации персонажей свадьбы». Д. В. Громов исследует современные свадебные ритуалы, например, посещение достопримечательностей. Автор статьи выяснил, что посещение значимых для города мест имеет архаичный ритуальный подтекст.

Ещё шире взаимосвязь старинного и современного свадебного обряда раскрыта в двух статьях: «Сценарная модель современной свадьбы» и «Современные трансформации свадебного обряда». При сохранении в современной свадьбе трёх этапов (предсвадебного, свадебного и послесвадебного) существенно изменилось само содержание каждой части. Например, сватовство утеряло первоначальное значение, а если и символически проводится, ни о каких действиях, совершившихся при сватовстве, не говорится.

Большинство современных исследователей выделяют обряд приобщения девушки к новой семье. Масалова М. Г., ссылаясь на Байбурина А. К. и Левинтона Г. А., утверждает, что обряды отделения (приобщения) разводятся большинством исследователей в пространстве и во времени (дом невесты = отделение / дом жениха = приобщение). Таким образом, маргинальное положение жениха и невесты растянуто на весть период свадьбы и даже выходит за её пределы (во многих локальных традициях молодая окончательно принимается в группу женатой молодёжи после рождения ребёнка; до родов она может с некоторыми ограничениями посещать гуляния неженатой молодёжи). В дипломной работе мы хотели бы показать, как люди в обрядовой песне отражали своё отношение к тому, или иному действию; как песня раскрывала внутренний мир участника обряда. Именно песня, в том числе и свадебно-обрядовое произведение становится наиболее достоверным отражением внутреннего мира личности и духовной жизни народа.

Объектом нашего исследования является свадебный обряд.

Предмет изучения - магическая и поэтическая составляющая свадебного обряда.

Цель дипломной работы - исследование этапов свадебного обряда в его локальных традициях.

Основными задачами нашего исследования являются:

- исследовать традиционные и современные ритуалы свадебной игры в их локальных традициях на материалах экспедиций по Курской области;

- определить кульминационные моменты в основном свадебном ритуале, их структуру, семантику и логическую функцию;

исследовать основные составляющие свадебного обряда с учётом системного единства трёх слагаемых: реальной (ритуальной), ментальной (невербальной) и образной (представленной в тексте);

проанализировать материалы по методике преподавания свадебно обрядовой поэзии в средней школе.

В дипломной работе использованы пять групп источников:

1. Публикации из разных выпусков научного альманаха «Традиционная культура» по теории фольклора.

2. Учебные пособия по дисциплине «Устное народное творчество».

. Эмпирический материал, который представляет собой тексты свадебно-обрядовых песен, записанные на фольклорных практиках филологического факультета КГУ.

. Публикации в периодических изданиях по методике преподавания литературы.

. Учебники по литературе для средней школы.

Таким образом, работа на тему «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе» актуальна, так как исследует локальные традиции свадебной обрядности с использованием материалов экспедиций по Курской области, что и составляет новизну дипломной работы.

Работа состоит из трёх глав, вступления, заключения и списка литературы. Надеемся, что данное исследование заинтересует не только учителей-словесников общеобразовательной школы, но и студентов-филологов, краеведов.

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ПРЕДСВАДЕБНОЙ ИГРЫ

Для подробного анализа магической природы свадебного обряда мы рассмотрим его по частям. Обычно свадебный обряд делят на три этапа: предсвадебный, свадебный и послесвадебный. Во время каждого из них совершаются конкретные действия в строго определённом порядке.

Своё исследование мы начнём с предсвадебного комплекса. Предсвадебье включало в конце ХIХ века такие элементы, как сватовство, сговор (рукобитье), пропой (запой), вечеринки, «подушки», девичник (внутри каждого из этих эпизодов есть свои составляющие, но о них мы скажем ниже). Мы подробно рассмотрим сватовство, рукобитье, смотрины, девичник, баню. В некоторых случаях невест просто похищали - "умыкали" или похищали по взаимной договоренности парня и девушки. Это называлось "тихоматным браком", или браком "выкрадом", "уводом", "самоходкой", «самокруткой». Однако традиционным был брак, заключаемый путем сговора сторон после сватовства и смотрин.

1.1 Сватовство и смотрины - подготовительная часть свадебной игры

Сватовство всегда являлось преддверием обрядовых действий. Сватовство - это частное дело, имеющее интерес лишь для двух семей, одна из которых выражала желание породниться с другой. На данном этапе семьи знакомятся друг с другом, проводят «смотр» жениха и невесты, заключают своеобразный «договор о намерениях сторон».

Во время сватовства и смотрин девушка и ее родители имели право отказать сватам, это считалось вполне нормальным явлением. Наоборот, считалось дурным предзнаменованием выдавать замуж за первого жениха, который посватается, то есть, выдать «за первого встречного».

Когда в результате поисков молодой человек решал связать свою жизнь с приглянувшейся ему девушкой, то начинался сам процесс сватовства, и к родителям или родственникам (если не было родителей) девушки посылали сватов.

Сваты, боясь нечистой силы и «дурного глаза», предпочитали идти в дом родителей невесты не прямой, а окольной дорогой.

К сватам семья невесты относилась уважительно, к встрече готовились и пели предназначенные для этого случая песни, например, песню, записанную от Валентины Андреевны Уколовой в хуторе Стародубцево Солнцевского района в 1995 году:

Ой, у утушки, ой, у серенькой Короткие ножки. Ой, лё-ой, лёли, короткие ножки, Ой, у Настасьюшки, у Григорьевны Любимые гости, Ой, лё-ой, лёли, любимые гости. Ой, вы, гости, ой, вы, гости, Ни пили, ни ели. Ой, лё-ой, лёли, ни пили, ни ели. Ой, не пили, ой, не ели, ничего не видели,Ой, лё-ой, лёли, ничего не видели. Много пили, много ели, Много сахарили. Ой, лё-ой, лёли, много сахарили. На двор едут, на двор едут, Вином совстречают. Ой, лё-ой, лёли, вином совстречают, Со двора едут, со двора едут, Пивом провожают, Ой, лё-ой, лёли, пивом провожают

В народе была создана особая образность и лексика сватовства. Особенно распространённой была форма «купли-продажи», в чём, возможно, проявлялись отзвуки древнего типа брака и поэтической формы такого свадебного договора. Это подтверждается примером - песней, записанной от Анастасии Николаевны Ерофеевой в деревне Шосолово Курчатовского района в 1997 году:

У вас товар, у нас купец, Собою парень молодец, И статный, и проворный, Не вздорный, не зазорный. Богат, умён, ни перед кем не кланяется в пояс, А как боярин между темЖивёт не беспокоясь, А подарит невесте вдруг, И лисью шубу, и жемчуг, И перстни золотые, И платья парчовые.

Далее сваты наперебой нахваливали как жениха, так и невесту, и делали заключение, что это подходящая пара. Обряд изображает следующая песня, записанная от Ивана Кузьмича Белоусова в селе Лобазовка в 2001 году:

У ворот трава шелковая, Кто траву топтал, А кто травушку вытоптал? Топтали травушку Все боярские сватья. Сватали за красную девушку, Спрашивали у ближних соседушек: - Какова, какова красна девушка? - Ростом она, ростом Ни малая, ни великая, Личиком, личиком Бело-круглоликая, Глазушки, глазушки, Что ясного сокола, Бровушки, что у чёрного соболя, Саша девка бравая, В косе лента алая.

Если невеста была согласна, то отец говорил: «Волей выбрала молодца - не взыскивай с отца», а свату выдавали платок невесты в качестве залога, что означало, что предложение принято. Этот платок передавался жениху.

Признаком отказа невесты являлось возвращение подаренного ей сватом пирога. Но сваты старались сделать так, чтобы невеста согласилась принять предложение о женитьбе. Для этого у них существовали свои секреты. Заходя в избу, сваты начинали шуметь-греметь, через порог переступали правой ногой, садились обязательно под матицу - балку, связывающую стены дома. Сваха в доме невесты старалась дотронуться до печки. Обращаем внимание, что многие обряды, связанные с печью совершались на протяжении всей свадьбы, как в доме родителей, так и в доме жениха. Если предложение было принято, сваты довольные уезжали домой, ехали открыто по улице, а если предложение было отклонено, то тогда возвращались домой украдкой, огородами.

Что касается магических свойств самих участников обряда, то считалось, что сверхъестественными способностями девушка обладает уже к моменту сватанья. Так, в русских приговорах сообщалось, что её нет дома, ибо она убежала лисой, куницей, «горностаюшкой», «серым заюшкой»; отлетела белой лебёдкой, малой «птиценькой», уплыла «уловной рыбинькой» и т.д. Н. А. Лысюк приводит мнение В. И. Ерёминой о том, что в подобных случаях мы сталкиваемся со «сказочной интерпретацией древних представлений о душе-птице, покидающей пределы этого мира, соединённых с реликтовыми формами тотемных представлений о приобретении покойным облика своего тотема».

Рассмотрим следующую песню, записанную от Анненковой Ирины Ивановны в местечке Свобода Золотухинского района в 2002 году:

Летал, порхал соловьюшка по саду.

Скучно, грустно молодому жить одному.

«Ух, кабы Чечётушка да была со мною,

Проговорил бы всю ноченьку да с тобою,

Говорил бы всю осеннюю, не умолкая».

Ходил, гулял Викторушка по терему, Скучно, грустно молодому одному. «Уж, кабы Еленушка со мною, Говорила бы песнею, не умолкая». Викторушка у Еленушки спрашивал: «А в кого же ты, Алёнушка, хороша, Лицом бела, брови чёрны, зубы белы?» «Викторушка, у меня батюшка был хорош,Викторушка, у меня матушка была хороша. Лицом бела, брови черны, зубы белы. В воскрсеный день меня матушка родила, С милами, с белилами купала, В бумажные пелёночки свивала, По три няньки, по три мамки стояло, В дощатой колыбельке качалась. С того-то я, Викторушка, хороша».

В этой песне раскрыта зооморфная природа будущих молодоженов. Но оригинальным является сравнение жениха с «соловьюшкой», а невесты с «чечётушкой». В следующей части песни в качестве персонажей выступают Викторушка и Еленушка, таким образом, данное сравнение создаётся при помощи синтаксического параллелизма. В иносказательной форме Викторушка узнаёт от Еленушки о её семье.

Смотрины - свадебный обряд, во время которого сваха/сват, жених, родители жениха могли увидеть будущую невесту и в работе, как мастерицу (ковроткачество, прядение, вышивки и т. д.). Для девушки смотрины были первым свадебным испытанием. Невесту наряжали в самое лучшее платье, на лицо набрасывали покрывало и приглашали в помещение, где собрались гости. Смотрительница заводила беседу с девушкой, стараясь выяснить, насколько будущая невестка умна, хороша, прилежна. В некоторых случаях девушка должна была продемонстрировать свои трудовые навыки и показаться во всех своих платьях. Когда жениху позволялось присутствовать на смотринах, то могли попросить его пройтись с невестой, чтобы оценить, как они выглядят вместе. Во время смотрин девушка хранила полное молчание: болтливость накануне свадьбы считалась большим недостатком. Но на этом этапе родители невесты еще имели право отказаться от жениха. Для этого невеста уходила в чулан и сбрасывала с себя наряд. Если родителей жениха не устраивали результаты смотрин невесты, то им запрещалось распространять информацию о неудачных смотринах, чтобы не отбить от девушки других женихов.

Действия, совершаемые во время смотрин в Курской области, назывались «смотреть двора». Особенно это было важно в том случае, если сваты приезжали из чужой деревни. «Смотреть двора» жениха ходил отец невесты, иногда в сопровождении матери. Если у невесты не было отца, то вместо него шёл старший брат или иной мужчина из числа родственников невесты. Смотрины тоже сопровождались песнями. Например, в Солнцевском районе Курской области невеста, провожая родных смотреть дом жениха, пела песню, записанную от Лидии Ивановны Постниковой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году:

Ой, поедешь глядеть дома, да не выбирай жа, мой батюшка, богатства,

Да не выбирай жа мене человека, чтобы ростом - приростом, красотою,

Не с богатством мне жить, а с человеком,

Не с высокими хоромами, а с советом.

Осматривали жилой дом и все хозяйственные постройки, включая конюшню и хлев. Расспрашивали о состоянии домашнего скота и о том, чем его кормят, а также интересовались домашней утварью. Родители невесты хотели знать, в какой дом отдают свою дочь и в каких условиях ей предстоит жить. Невеста в свою очередь изготовляла подарки для жениха и его семьи. Это были постельные принадлежности, скатерти, полотенца, собственный гардероб и отдельно оговорённые подарки для каждого члена семьи.

В результате осмотра хозяйства приходили к выводу - стоит ли девушке выходить замуж за того человека, которого ей предложили сваты. Если родителей невесты устраивало хозяйство жениха, то они приглашали семью жениха на смотрины к себе. В дом невесты отправлялась специальная смотрительница, в роли которой выступала какая-нибудь родственница или мать жениха, позже приходила вся семья жениха, включая его самого.

Что касается современного свадебного обряда, то в нём сватовство утратило свою обрядовую и праздничную семантику. В наше время, прежде чем вступить в брак, парень и девушка встречаются очень долго, знакомство с родителями и само сватовство происходит вполне естественно и теряет своё обрядовое значение. Если сватовство проходит, то констатируется только факт его проведения, не упоминается ни о каких специальных действиях. Ритуально-праздничное начало сохраняется лишь в селе. Сватовство чаще всего представляет обычную встречу родных с целью знакомства. Эти встречи называют по-разному: сговор, помолвка, обручение. Таким образом, порядок действий свадебного обряда в наше время нарушен, смешиваются два действия - сватовство и сговор.

.2 Рукобитье как кульминационный этап предсвадебной игры

Вторым этапом предсвадебной игры является вечер «помолвки» жениха и невесты. Он имел различные названия: «сговор», «сговорки», «вечерины», «пропой», «богомолье». В Курской области этот вечер называли «рукобитье». Во время этого обряда договаривались о сроке свадьбы, о предстоящих расходах, количестве подарков, о кладке (форма материального обеспечения невесты со стороны родственников жениха) и приданом. При рукобитье распределяли «чины» будущей свадьбы. Отцы жениха и невесты били друг друга по рукам, нередко для этого надевая холщовые рукавицы. Все это должно было означать крепость и обязательность выполнения договора. Рукобитье также было первым официальным свиданием жениха и невесты в том случае, если до этого они не видели друг друга. У всех сословий жених дарил невесте кольцо с камнем, а родители благословляли невесту на брак. Заключению брака могли помешать чрезвычайные обстоятельства, а расторжение помолвки женихом считалось оскорблением невесты. В один из последних дней перед свадьбой отец жениха, или старший и ближний его родственник приезжал в дом невесты, чтобы окончательно установить день свадьбы.

После сговора невеста считалась просватанной, и начинались приготовления к свадьбе. В честь просватанья исполнялись песни, например, такие, как записанная от Варвары Тимофеевны Федяниной в городе Щигры Щигровского района в 1999 году:

Черныя кудрицы за стол пошли, Русую косыночку за собой повели, Чёрные кудри косу спрашивают: «Русая косынка, где ты была, да что делала?» «Я была в высоком терему,Муку сеяла, пироги ставила». - «Русая косынька, да на что пироги?» - И чёрныя кудрицы, ко мне гости будут, Гости будут, молодой, все подруженьки».

В песнях были символически изображены перемены в жизни невесты:

А ты, яблонька, ты, кудрявая, Да, люли, люли, ты, кудрявая, А и весело во саду шумишь, Во саду шумишь рядом с грушею. А ты год стоишь и другой стоишь, А на третий год я срублю тебя, Я срублю тебя под самый корень.А ты, Марьюшка, ты, Ивановна, Ты сидишь, сидишь в родном тереме, А ты год сидишь и другой сидишь, А на третий год отдают замуж, Отдают замуж за Ильюшеньку, За Ильюшеньку, за свет Петровича

В этот период невеста находилась в центре событий. Как упоминалось выше, в первой половине свадебного обряда, до переезда в дом жениха, его главные действующие лица являются чужеродными элементами для невесты. И жених, и невеста оказываются в какой-то враждебной среде, являясь угрозой, как друг для друга, так и для всех присутствующих, поэтому боятся притронуться к чему-либо. Подобная чужеродность проявляется в ужасающей, часто «звериной» проекции молодой. Ссылаясь на точку зрения Сумцова Н. Ф., Лысюк Н. А. пишет: «В то же время ощущается особое уважение к молодой, которое в значительной мере основывается на её магической потенции. С одной стороны, эта сила разрушительная - перед девушкой, идущей под венец, расступаются горы, разлетаются скалы; с другой - благодатная, жизнеутверждающая - перед нею зеленеют луга, расцветают сады». В Курской области (в Железногорском, Хомутовском, Дмитриевском районах) невеста - это существо высшего порядка - Диво дивное; Красота, которую хочет украсть злодей-погубитель. Но у неё странный статус - она никому не принадлежит: ни родителям (невеста уже «оторвалась» от дома, и вышла из-под власти родителей), ни роду (ещё). Семантика смерти-развоплощения проявляется и в утрате невестой личностных черт, индивидуального внешнего облика. На языковом уровне это представление сохранилось в анонимности обоих действующих лиц обряда (их называют общим именем - «молодые») и в утрате имени девушки в русском языке (М. Фасмер усматривает в этом табуирование для защиты от злых сил): невеста - «неизвестная». Существует несколько происхождения слова «невеста». «Наиболее предпочтительным представляется такое объяснение: слово невеста образовано с помощью приставки «не-» от той же древней праславянской основы, что и слова «весть», «ведать», т. е. невеста буквально «незнакомая», «неизвестная». Это связано с представлениями о бракосочетании, о невинности, непорочности невесты. В наименовании «молодой»/»молодая» фиксируется семантика незрелости, невзрослости, а также возможности развития, становления, а в слове «невеста» проективно отображается возможность приобретения нового имени, что на глубинном уровне соответствует выходу из смертного состояния. Это, на наш взгляд, нашло полноценное выражение в более позднем обычае смены имени супругой - принятии фамилии мужа». С образом невесты соотносится местоимение «я», выделяя её из всего свадебного рода. «Я» - концепт формируется и при помощи характеристик и самохарактеристик невесты: я, «молодешенька», «кручинная девица», «горепашная» и др.

В присутствии соседей невеста сидела где-нибудь у печки, или в «куте» - здесь опять наблюдается связь с образом печки. Далее невесте следовало плакать и «причитать», обращаясь к отцу с жалостливыми просьбами не отдавать её замуж. «Причитать невесте полагалось по традиции. Она должна была плакать, если даже выходила замуж с радостью за любимого. Здесь опять же действовало представление, что обряд надо строго соблюдать, чтобы обеспечить благополучие. Говорили: «Не повоешь за столом (то есть на свадьбе), наревешься за столбом» (то есть тайком в замужестве).

В своих причетах и песнях, певшихся от её имени, невеста обращалась к «родному батюшке» и к «родной матушке», спрашивая, чем она не угодила родителям, но при этом требуя благословение. Приведём в пример песню, записанную орт Анны Тимофеевны Туголуковой в селе Николаевка Курчатовского района:

Благослови меня-ка, господи, Пресвятая Мать, Богородица, Благослови, кормилец батюшка И родимая моя матушка, Мне садиться-то, красной девице, Мне во место-то во печальное, Во печальное да горе-горькое! Вы, соколики, братцы милые И голубушки невестушки,Осердилися да распрогневались На меня, на красну девицу: Вы пропили меня, желанные, За стакан за зелена вина: Знать, не слуга я была, не работница, Не посылочка была для вас скорая, Обносила вас, желанные, Обносила платьем цветным, Вас объела куском сахарным.

В других песнях девушка упрашивала родителей «подержать» её дома ещё хотя бы год: «Хоть одно летечко тёплое, да и зимушку холодную, не приведу вам, молодёшенька, убытку-то великого, заработаю себе хоть скрутушку добрую».

Девушка выражала также нежелание присоединиться к предсвадебному пиру, так как её настроение не соответствовало застолью, и праздник был не для жениха и невесты, а для сватов и родственников молодых. Это показано в примере, записанном от Дарьи Григорьевны Сорокиной в селе Умские Дворы Фатежского района в 2007 году:

Пропил ты меня, батюшка, За винную чарочку - Молодёхоньку, зеленёхоньку! Не дал ты мне, батюшка, На резвы ноги поднятися, С умом-разумом собратися. Не сажай-ка ты меня, батюшка,За столы за дубовые, За скатерти бранные, За яства сахарные - Не в сады-то меня сажаешь, Сажаешь в горе во великое!

В некоторых случаях, наоборот, родители обращались к дочери: Да милая моя дочечка,…и как тебя там встретят, …да как тебя там поймут. Будешь ты сидеть в уголочку, плакать и вспоминать родную матушку.

На наш взгляд, самой красивой свадебной песней, которая исполняется и по сей день в Курской области, является «Чарочка винная». Мы приводим здесь запись, сделанную от Нины Петровны Косиновой в селе Калиновка Хомутовского района в 1995 году:

Вот винная рюмочка, она на столику стояла, Эй-ле, она на столику стояла, А вином-мёдом да бархатом накрыта, Эй, ле, ой, лё-ле, она бархатом накрыта, Она бархатом накрыта, по конец стола стояла, Эй, ле, ой, лё-ле, да по конец стола стояла. По конец стола стояла, зелено вино носила, Эй, ле, ой, лё-ле, да зелено вино носила, Зелено вино носила, она батюшку просила, Эй, ле, ой, лё-ле, да своего батюшку просила: «Государь батюшка родной, не отдавай меня молоду, Эй, ле, ой, лё-ле, не отдай меня молоду. Да не отдай меня молоду, да не круши мою голову, Эй, ле, ой, лё-ле, да не круши мою голову.Я ещё у тебя посижу, да на улице я похожу, Светлы платья поношу, ненавистников подразню, Эй, ле, ой, лё-ле, да ненавистников я подразню. Ненавистники молодцы, да ненавистники молодки, Эй, ле, ой, лё-ле, да ненавистники молодки. Александрушка-ямщичка, есть у тебя меньшая сестричка, Эй, ле, ой, лё-ле, есть у тебя меньшая сестричка, Есть у тебя меньшая сестричка, она на улицу исходит, Эй, ле, ой, лё-ле, она на улицу исходит, Она на улицу исходит, светлы платья доносит, Эй, ле, ой, лё-ле, твои платья доносит.

После символического сватовства семьи жениха и невесты могут встречаться несколько раз и обмениваются информацией. На так называемой «великой неделе» жених с невестой ходят и приглашают родственников на свадьбу от своего имени.

Следующей частью цикла событий, которые относились к предсвадебному этапу обряда, был девичник - последнее прощание со своими подругами, близкими и родными. На этом этапе пелись грустные песни, в которых рассказывалось о будущей нерадостной жизни молодой женщины «на чужой стороне», «на чужом двору». Во время девичника невесте полагалось поплакать, попричитать, например, как в песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в июне 1993 года:

Я последний раз с вами прощаюся,

Навсегда от вас удаляюся,

Я уж назвала, наречённая,

Жисть моя прошла драгоценная,

Наступает жисть переменная,

Перейдёшь черту - не возвратишься,

В девичий наряд не нарядишься,

Изомнут венцы на главе цветы.

В этой песне подчёркнута необратимость перемен, которые происходили с девушкой, «переход» девушкой некой «черты», что в аллегорической форме изображает необратимые перемены в её жизни, некое «перерождение», как и в одном из предыдущих примеров.

1.3 Ритуальное прощание со свободой и родным домом накануне свадьбы

Девичник, или навечерье брака, проводился в один из дней недели перед свадьбой. Девичник был ещё одним шагом в символической инициации девушки. Инициация включала в себя обряды с волосами, изменение причёски: «расплетание косы», «продажа косы», «окручивание». Этот древний обычай был связан с верой в магическую силу волос. Когда женщина выходила замуж и становилась членом другой семьи, чтобы не принести несчастья мужу и его родне, она должна была покрывать голову - скрыть силу, которая содержится в её волосах. Согласно А. А. Потебне, «покрывая волосы, девица, кроме красы и воли, лишается ещё и некоторой свойственной ей до того таинственной силы. Ведьма всегда чарует простоволосая…» Именно поэтому во время девичника подруги невесты расплетали ей косу, расчесывали волосы на пробор. Но есть ещё одно толкование расплетания косы - это открытие доступа к контакту с потусторонним миром и приобщение к магической силе, свойственной мертвецам и потусторонним существам.

Когда невесте расплетали косу, то она прощалась со своей девичьей волей, расставалась с «красотой». «Красотой» мог быть также другой предмет, символизирующий девичью красоту и свободу - кольцо, цветок, платок, коронка, обшитая лентами и мишурой. Но чаще всего в качестве этого предмета выступала лента. Иногда «красоту» хранили незамужние подруги, иногда она передавалась жениху или младшей сестре невесты. Прощание с красотой символически изображалось во многих обрядах. Во время девичника невеста плакала, а её подруги пели песни и водили хороводы. Девушка прощалась не только со своими близкими, но и косой, которая символизировало «красоту», что могло толковаться как свобода, жизнь в родительском доме. Это отражено в примере, записанном от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Раструбилась трубонька рано по заре,

Расплакалась красна девушка по русой косе:

Скоро, скоро косыньку на две расплетут,

Запутают мою косыньку вокруг головы,

Жалко мне, девушке, русой косы,

Станет моё сердце до гроба ныть,

Будет мне девичью волю отроду не забыть.

В песнях невеста всегда очень искренно и эмоционально, с любовью, сожалением и благодарностью прощалась с подругами и родным домом: с «батюшкой» и «матушкой», «сёстрами» и «братьями». Приведём в пример песню, записанную от Анна Петровны Немцовой в селе Лобазовка октябрьского района в 2000 году:

Ах, сборы, сборы Аксиньины, Великие сборы Фадеевны, Собирала девушек за свой стол, Сажала девушек высоко, высоко, Садилась сама выще всех, Клонила голову ниже всех, Думала думушку крепче всех: - Сестрицы мои, подруженьки, Придумайте, мне пригадайте, Уж как мне пойти в чужи люди, Уж как мне назвать люта свёкра,Уж как мне назвать люту свекровь, Мне батюшкой назвать не хочется, Мне свёкром назвать - осердится, Мне матушкой назвать не хочется, Свекровью назвать - осердится. Убавлю спеси - гордости, Прибавлю ума-разума, Назову я свёкра батюшкой, Назову свекровь матушкой.

В этой песне показано, что девушка должна была войти в семью жениха и называть свёкра «батюшкой», а свекровь «матушкой». Это символически показывало её переход в род жениха из своего рода. Но девушка не сразу принимает этот переход, и поначалу семья жениха кажется ей «чужой», она не сразу готова назвать свёкра и свекровь «батюшкой» и «матушкой», и поэтому события в песнях могут изображаться пугающими, используются соответствующие эпитеты.

Фитоморфная природа невесты раскрывалась в сравнении инициации, перерождения в качестве жены с «гибелью» берёзки. Приведём в пример песню, записанную от анны Афанасьевны Алфёровой в селе Клиневое Фатежкского района в 1995 году:

Я возьму свою красу Во свои руки белые, Я снесу свою красу Во леса дремучие, Повешу свою красу На белую берёзоньку. Тут не место, ой, не местечко. Как придёт зима холодная, Нападут снеги белые, И придут люди добрые С топорами со вострыми Подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, На снеги белые, Как придёт весна красная, Растают снеги белые, Потекут реки быстрые, Унесут мою красуВо луга во зелёные На травы на шелковые, На цветы на лазоревые, И придёт лето тёплое, Подкосят люди добрые Те травы шёлковые Упадёт моя краса Тут не место ей, не местечко Понесу свою красу На престол на Божий И увидят люди добрые Мою девичью-то красу: «Ужо чья это краса? Она красно красовалася У родимого батюшки, У родимой матушки».

В настоящее время возможно переосмысление традиционных обрядовых действий, например, игровая интерпретация акта продажи невестиной косы: «Потом, мы рубашку купили, они сказали, что вот, мол, невеста ходила на рынок, вся порастратилась, деньги-то за рубашку отдала, а где ей было денег взять - она взяла и себе косу отрезала. Вот косу-то продала, теперь без косы. Вот, возьмёшь такую невесту? А они принесли косу, сплетённую из… - Верёвок?- Да, по-моему, то ли из мочалки она у них была сплетена. Вот на конце такой ситцевый платочек, это бантик был приделан. И вот говорят: «Покупай косу невесте, а то она не сможет показаться на люди». Она, мол, некрасивая, вся обстриженная. Косу свою продала, чтобы тебе рубашку купить. А он говорит: «Зачем мне её коса нужна, у меня есть парик» (Зап. В 1998 г. О. Козициной от В. Деменчиковой, 1978 г. р. рассказ о свадьбе 1997 г.)

Традиция девичника хорошо сохранилась в наше время, и проводят девичник по-разному. То, как пройдет девичник, зависит от фантазии невесты и ее подружек. Он может быть проведен в любом месте. В современной жизни очень редко девичник проводится дома. Вопросами его организации, как правило, занимается свидетельница и подруга невесты. Сценарий придумывают совместно или если хотят, организовывают для невесты сюрприз. В таком празднике могут участвовать только женщины, это могут быть коллеги, подруги, родственницы невесты.

После девичника подруги отводили невесту в баню. Хождение невесты в баню являлось непременным атрибутом большинства региональных традиций и сопровождалось как специальными причетами и песнями, так и рядом обрядовых действий, некоторым из которых придавалось магическое значение. Обычно невеста ходила в баню не одна, а с подругами или в некоторых русских деревнях с матерью жениха. Будущая свекровь смотрела, здорова ли невеста, и может ли эта молодая женщина выносить будущих детей. Иногда будущие супруги посещали баню вместе перед венчанием, но это было распространено не везде. Жених тоже посещал баню, но парился один.

После бани невеста переставала самостоятельно передвигаться, есть, говорила только причетами. Невесте запрещалось не только улыбаться, смеяться, но и разговаривать. Например: «Что ж ты сидишь не улыбнёшься. Что ж ты сидишь, не усмехнёшься? Со дружечками речь не заговоришь?» Н. А. Лысюк приводит примеры из работы Шейна П. В. (1898 года). Таким образом, девичник символизировал последнее прощание девушки с «прошлой жизнью» и её инициатическую смерть.

Одновременно с девичником жених в своем доме устраивал мальчишник, на котором он также прощался с холостой жизнью, однако его праздник был менее эмоционально и ритуально наполнен, чем девичник. Мальчишник был торжественным обедом, который устраивал жених для своих близких друзей в знак прощания с холостяцкой жизнью.

ГЛАВА 2. РИТУАЛЬНО-МАГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПЕРВОГО И ВТОРОГО ДНЯ СВАДЬБЫ

У русского народа свадьба как система обрядов, закрепляющих брак, сложилась примерно к пятнадцатому веку. Кульминацией обряда свадебного «пира» являлся первый день, который насыщен важными актами, большинство из которых носили юридический характер, например, если при сватовстве отец невесты выпивал предложенное роднёй жениха вино, это расценивалось как согласие, и в этот момент пелась определённая обрядом песня, также являющаяся юридическим фактом. У обеих сторон были закреплённые и освящённые традицией права и обязанности: выкуп, приданое, кладка и др.

Первоначально свадебный обряд был связан с магией. До сих пор старики в пословицах упоминают, что главное на свадьбе - обвести молодых вокруг печного столба, дерева и т. п. Переход девушки из рода отца в род мужа влёк за собой, по представлениям, и переход под покровительство духов мужнего рода, и обставлялся специальными оберегами, способствующими чадородию и здоровью молодых.

Многие исследователи свадебного обряда пришли к выводу, что народное сознание наделяет жениха и невесту чудесными качествами.

Выделяют четыре группы качеств: необычный внешний вид; эманация опасной для людей энергии; нечеловеческое поведение; метаморфизм. Главные персонажи характеризуются как существа, наделённые волшебной, сказочной красотой. В одежде преобладают три цвета - «сакральная колористическая триада» - белый, чёрный и особенно красный. Наряд украшен золотом, серебром, драгоценными камнями, самоцветами.

Одной из главных задач на протяжении всего свадебного обряда было обеспечить безопасность молодых от негативных влияний. Именно поэтому аптрофейная магия (от греч. apotrapaios - «отвращающий беду») проявилась в многочисленных оберегах, направленных на предохранение молодых от всего плохого. Этому служили иносказательная речь, звон колокольцев, острый запах и вкус, переодевание молодых, покрытие (или прятанье) невесты, а также самые разнообразные предметы-обереги. «Универсальным оберегом был пояс - часть одежды, принимающая форму круга. Считалось, что подпоясанного «бес боится», поэтому венчаться шли в поясе. Магические свойства пояса скрепляли союз молодых: им обвязывали жениха и невесту, узел с приданым, свадебный пирог и др.». Различные магические функции были присущи полотенцу: им связывали молодых, опоясывали невесту, перевязывали поезжан, покрывали каравай, стелили как «подножник» при венчании и проч. Полотенца изготовляли из холста и вышивали традиционным узором, который сохранял мифологическую символику и был представлен сочетанием белого, красного и чёрного цветов, которое мы упоминали выше.

Необходимо вспомнить и о том, что многие магические действия восходили к древнему обряду инициации. Продолжение рода зависело от женщины, поэтому свадебный обряд отражал только женскую инициацию. Поэтому в предсвадебный период невеста носила белую одежду (древний цвет траура), а в день свадьбы - обязательно красную (красный цвет символизировал жизнь).

Молодые представляются чрезвычайно опасными для окружающих, что выражается в многочисленных табу (запрет прикосновений к ним, запрет молодым касаться голыми руками друг друга, окружающих людей и даже различных предметов). «Относящиеся к глубокой древности табу на приближение и прикосновение к священным предметам и некоторым категориям людей (вождям, врагам и их победителям, покойникам, женщинам в определённые периоды жизни) связаны с верованием в некую амбивалентную магическую силу, которой обладают эти люди, и с подсознательным страхом заразиться качествами, свойственными табуированному предмету или инвалиду». В некоторых вариантах обряда молодых даже кормят отдельно - в «клети» или коморе и речь идёт о дозволенном употреблении только ритуальной пищи - мёда, творога, яиц, курятины, куриных блюд и т. п. Автор Н. А. Лысюк исследования Вовк Хв. К. о том, что иногда в качестве еды предлагали очевидную не-пищу: «…в некоторых местностях молодой дают кусок глины от печи или кусок сырой свёклы, а она это бросает под стол».Таким образом, в обряде присутствует концепт магической пищи, «пищи для мёртвых», употребляемой с особой целью: «… подобно тому, как пища живых даёт живым физическую силу и бодрость, пища мёртвых придаёт им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам.

На разных уровнях обряда «подчёркивается нечеловеческая природа молодых - животная, растительная, космическая (сокол, лебёдушка, яблонька, месяц ясный, солнце красное) - обряд возносит их на наивысшую ступень феодального общества и величает князем и княгиней».

По мнению Лысюк Н. А., животная семантика (связь с тотемом) выражалась в посажении на медвежью шкуру. Происхождение молодых от птиц и животных подтверждено использованием украшений из птичьих перьев, меха животных, а также символикой изображений на ритуальных предметах.

Растительная природа присуща прежде всего девушке - её сравнивают с травами (чаще с рутой-мятой), кустарниками (калина), деревьями (берёза), с садом вообще. Фактически всё, что происходит в свадебных песнях с растительностью, экстраполируется на девушку: «В фольклоре пшеница, жито - это девушка, как и калина; если калина вянет, чернеет - потеря девственности или смерть; в свадебных песнях говорится о похоронах калины, чем отождествляется смерть и брак, женщина и растение [Фрейденберг 1936, 229]». С другой стороны, калина, колос - символ зрелости девушки, готовой к браку. На реальном уровне растительная природа молодых выказывается в их свадебных атрибутах - венках, букетах, веточке калины, свадебном деревце.

2.1 Магический смысл испытаний жениха и венчания

Торжества первого дня начиналась с приезда «свадебного поезда» жениха на лошадях в дом невесты. В тот день жених проходил испытания.

Свадебный возок жениха украшался ещё с вечера. Жених с дружкой, друзьями и родственниками составляли свадебный поезд. Сама повозка должна выглядеть роскошно, демонстрируя достаток жениха: лошадей украшали лентами, бубенцами, колокольчиками, а в повозку настилались ковры, раскидывались подушки в расшитых наволочках. Бубенцы и колокольчики должны были своим звоном отпугнуть нечистую силу.

В народных песнях, жених - это удачливый охотник; князь, готовый разнести неприступную крепость; богатый купец, согласный дать огромный выкуп за красавицу; казак, едущий освобождать пленницу. Кроме того у участников свадебного поезда имеется символическое оружие - тугой лук и стрелы, золотой меч, копьё, ружья и даже пушки; свадебный поезд даже называли «дружиной молодого».

Кроме вооружённости и непобедимости, у молодого есть сила - даже верховное божество славян должно было уступить ему дорогу - и знание магического этикета. Но чтобы сила жениха не причинило вреда постороннему и самому молодому, он должен соблюдать своеобразные правила поведения: «ему, например, категорически запрещено оглядываться, как только он пришёл домой, особенно, когда его ведут в комору», поскольку это может привести к бессилию [Исследователь Лысюк Н. А. ссылается на Хв. К. Вовк]. Соотносится с этим и сказочный мотив испытания жениха: «молодая» может потребовать пошить ей туфельки, построить замок, на что молодой просит сшить ему «казачинку з литния стали». Испытание же его физической выдержки, мужества, стойкости получило едва ли не буквальное оформление, например, могут для невесты положить солому и подушку [в статье ссылка на Хв. К. Вовк]. Сам путь к невесте и выкуп её являлись испытанием для жениха.

Ритуальное жестовое поведение молодой в данный период свадебного обряда вызывало ассоциации с похоронными обрядами, конкретно - с репрезентацией умершего. Например, руки у молодой, когда её вывозят к жениху, сложены под грудью, иногда - ещё и закрыты шёлковым платком. Подобные жесты используются и в конце свадьбы. В связи с этим отметим, что у восточных славян на свадьбе иногда разыгрываются и похоронные игры - молодую оплакивают, как покойницу, а молодого не впускают в избу, где она лежит. Не случайно, что одежда невесты имеет стойкую связь с похоронной и семантически тождественна ей - это неоднократно отмечали собиратели и исследователи свадебного фольклора. Жених являлся путешественником в «царство мёртвых», он являлся туда, чтобы забрать невесту.

Жениха за невестой провожала мать, именно это отображено в песне, записанной от Марии Николаевны Винокуровой в д. Вабля Конышевского района в 1996 году:

Ой, младенький, да хорошенький млад Иван. Ой, кто тебе русые косы завивал? Завивала мне родна матушка у субботу. А в воскресный день у дороженьку посылала: - Ступай, ступай, моё дитятко, не дляйся,Поспевай же ты к ласкову тестю а к обеду. Захватывай Марьюшку, Захватывай за столом. Захватывай Ивановну за столом. За зашитами, вышиватами скатертями.

Выезд жениха показан в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной в г. Щигры Щигровского района в 1999 году:

Да по широкой улице Сыты кони понаставлены, Им шёлком ноги спутаны, Серебром занузданы, Там ходил - похаживал, Коля - добрый молодец. Он гладил - поглаживалСвоих вороных коней: «Не потейте, камушки, Не потейте, вороны: Недалеко ехати - До моей до суженой, До моей до ряженой, До Марии Ивановны!»

Отправление жениха сопровождалось магическими обрядами и заклинаниями против нечистой силы.

Когда жених «со свадебным поездом» подъезжал к деревне невесты, то перед ним закрывалась деревенская околица, и он должен был платить символическую «дань» деревенским жителям. А чтобы проехать к дому невесты, он должен был преодолевать препятствия: то завал из бревен, то натянутые через дорогу веревки, то "посты" из односельчан, требовавших деньги и выпивку. Въезд жениха со спутниками в деревню невесты сопровождался песнями. Пример одной из таких песен был записан от Александры Степановны Тишиной в селе Банищи Льгоского района в 1979 года:

Мимо двора тестевого, ладо-ладо. Мимо двора тестевого, Ох, и Иванушка проезжает - ладо-ладо. Ох, и Иванушка проезжает, Вон девушек всё пытает, ладо-ладо, Вон девушек всё расспрашивает, Ох, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладоОх, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладо Ох, тут ли моя свет-Марьюшка, Оно тут было, венок вило-вило, ладо-ладо, Оно тут было совивало, Ох, мы ей, девушки, помогали, ладо-ладо, Мы, красные, подсобляли, Ох, по цветику прикладали, ладо-ладо, По единым лазарикам,

Порой местные жители специально запутывали свадебный поезд жениха, как в песне, записанной от Мари Николаевны Винокуровой в селе Глазово в 1995 году:

Мимо саду зелёного ладу-ладу,

Ясен сокол пролетает душейка,

В зелёный сад заглядает, у пташечек спрашивает:

Тут ли Моя зазуленька, тут ли моя яснёная.

Пташечки отвечают:

Тут её нет, она не бывала. Она там была, гнездо вила.

Её пташечки ласкали, по пёрышку прикладали

По пёрышку по единым, по единым-лебединым.

Мимо терема высокого молодой Иван проезжал

У девушек спрашивает:

Тут ли моя Оксанушка, тут ли моя Ивановна?

Ему девушки отвечают:

Тут ей не бывало. Она там была, венок плела

Ей девушки помогали, по цветику прикладали.

В этой песне раскрыта фитоморфная природа жениха и невесты, а также есть упоминание обряда предсвадебного периода - плетение венка из цветов (изготовление венка именно из цветов характерно для юга России и Курской области в частности).

После уплаты «околичного» жених с родными подъезжал к дому невесты, но не мог проникнуть в дом. Жениху помогал находчивый дружка, который вёл с отцом невесты «переговоры», пускал в ход различные присловья и традиционные «истории», как в песне, записанной от Елены Ивановны Носовой в селе II-я Семёновка Касторенского района:

Стоят кони за воротами, Все осёдланы, Хорошо приубрамши. Вели коню постояти, Овса, сена дати, Ой, овса, сена дати. Ой, овса, сена дати, И, Лену собрати. Ужоль, ужоль Еленушка, Уже убралася И золото, у серебро Хорошо навалялася. Наведелили, напудрили, По сеням ходила,Ой, по сеням ходила. По воле тужила, Ой, свет ты моя, Ой, свет ты моя. Батюшкина воля, Матушкина нега. У матери родной. Бабы сами воду носят, У батюшки у родного На возах воду возят.

Приведём в пример ещё одну песню, записанную от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году:

По сенюшкам молодец ходит,

По сенюшкам молодец ходит,

По терему голос наводит,

По терему голос наводит.

«Ой, тесть-тестюшка, ты мой батюшка,

Ты мой родименький, ты коня не задерживай.

А у нас ночи тёмные, дорожки дальние,

Переулки наши частые, а конюшки переутомилися,

Свахи пели-перепелися, светилочка переигралася,

А Татьянушка переплакалась.

В следующей песне, записанной от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное Советского района в 1993 году, дружки жениха просят хозяев дома невесты дать овса для лошади:

Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться,Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В следующей песне, записанной от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году, показаны ответные действия хозяев дома невесты:

Ранёхонько на заре Стояли кони на дворе, Никто коней не взлюбил, Полюбила коней Настенька, Сыпала сахар заместо овса, Становила мёду заместо воды, Отходила, кланялася: «Пейте, кони, кушайте!Мене завтра ехати, Дале-подале от батюшки, Ближе-поближе к свёкру в дом, Дале-подалече от матушки, Блидже-поближе к свекрови в дом, Дале-подале от подружек-девушек, Дале-подале от красных».

Всё утро в ожидании жениха невеста вместе с родными и подругами оплакивала свою девичью волю, как в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной И Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в июле-августе 1999 года:

Машенька мамочку высылала:

«Ой, выйди, мамочка, за ворота,

Преклони голову ко сырой земле,

Послушай, не шумит ли дубрава зелёная,

Не стонет дорога широкая,

Не везут бояре полковые,

Не везут нам князя молодого», -

«Ой, шумит дубрава зелёная,

Ой, стонет дорога широкая,

Ой, едут бояре полковые,

Ой, везут нам князя молодого».

Когда жениха пускали на порог дома, борьба за невесту продолжалась.

Жених должен был пройти символические испытания. В древние времена было распространено «умыкание» невест - молодые люди понравившихся девушек похищали без выкупа. Позже невест стали выкупать при помощи денег или отгадывания загадок. Нередко подружки прятали или крали невесту. В таком случае жених должен был найти ее у подружек. Другими непременными атрибутами завоевания женихом «права» на будущую жену являлись выкупание у родственников ее косы, выкупание места около невесты, ключа от комнаты, где заперта невеста - иногда его клали на дно кувшина, содержимое которого должен был выпить жених с приятелями. Широко бытовала подмена невесты - жениха запутывали, приводя его при помощи загадок к девушке, которая переоделась невестой. Жених должен был распознать «обман» и найти настоящую невесту. Одним из вариантов является выставление переодетой девушки в ряду её одинаково одетых подруг, что напоминает сказочный мотив выбора невесты из двенадцати сестёр. Жених доложен был узнать свою невесту среди этих девушек. Основой этого ритуала является обезличенность молодой. По мнению В. И. Ерёминой, «обезличивание, одинаковость связывались с представлением о «нездешнем» потустороннем их временном пребывании». Возможен и вариант подмены молодой старухой, что обычно трактуется как ритуал, выполняемый для обмана злых духов.

После того, как дружок жениха отгадывал загадки и отдавал деньги, невеста считалась «проданной» и её выводили старший брат - вывожельник, две родственницы - вывожельницы.

После «выхода» невесты из комнаты участники свадебного поезда садились за праздничный стол, им подавались кушанья под прикрытием деревянных блюд. Дружка угощал всех родных невесты, девушек и вытницу пивом, которое они привезли с собой от жениха. Когда кончалась закуска, девушки целовали гостей, а за песни и поцелуи гости дарили девушкам деньги. Целование невестой и остальными девушками гостей, по мнению учёных, является отголоском древней традиции группового брака. Также в некоторых местностях к жениху выходили несколько девушек, и среди них невеста, и жених должен был символически «выбрать» невесту, как в следующей песне:

Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой Выбирай себе красну девку на выбор. Жених: Все девушки, все красные и хорошие, Но лучше моей миленькой не найти.Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой, Давай выкуп, да богатый убор. Жених: Ах! Девушки, ах, милые, Ведите меня, любимую, А всех вас одарю, я златом заплачу.

Перед выходом родители невесты благословляли молодых иконой и хлебом. Если невеста была сиротой, то она просила благословения у своих покойных родителей, отдавая себя под покровительство покойника-отца, прося сохранить её «от тёмные тучи, от лютого зверя, от тучи, от грому». В этом обычае есть отголоски культа предков, что показано в следующей песне, записанной от Екатерины Степановны Мезенцевой и Серафимы Фёдоровны Мезенцевой в селе Глебово Глебовского сельсовета Фатежского района:

Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Прикрутая бережистая, Ох, ты, что же ты, река, не качаешьси, Что же ты, река, не качаешьси? По берюжкам не плескаешьси? Прекрасная вот и Марьюшка, Что же ты сидишь не печалисси, Тебе батюшки нетути, Тебе батюшки нетути,Благославить тебе некому (а я у слёзы), Старший брат у ней Петреюшка, Старший брат у ней Петреюшка, Ты возьми (да), Запрягаи ворона коня, Ты поедишь во собор-церкву, Ты поедишь во собор-церкву, Ты удари во большой колкол, Ты удари во большой колкол, Расступися мать сыра-земля, Поднимися родный батюшка.

«Молодая» в следующей песне, записанной от М. Ф. Золотарёвой в 1970 году, не только обращается к отцу, но и разговаривает с ним:

На свадебный двор собирался сбор, Да не вся родинушка, Да нету, нету родни, Роду большого - батюшки родимого. Кого мне нанять, Кого мне послать По свою родинушку? Найду я, найду соловьинушку. Пошлю я, пошлю на свою родинушку. Соловейчик мал, он не долетел,А батюшка всё знал. «Рад бы я встать, Своему дитю порядочек дать. Но не моя тут воля - Сыра мать земля, Двери заняла, В окошке засыпала, Сквозь землю горох зелён пророс, Не могу проглянуть».

Поэтическое прощание невесты с родителями и с родным домом обрядом благословения не заканчивалось, и при самом отъезде невесты исполнялись песни, в которых изображались переживания невесты и её родной матушки. Приведём следующий пример, который записан от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное в 1993 году:

Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться, Боярам обождаться,Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В песне, записанной от Прасковьи Тихоновны Ольховской в селе Красный Клин Дмитриевского района в 1985 году:

Ехала Марина со двора,

Сломана берёза со верху,

Стройная берёза без верха,

Живи, мой батюшка, без меня,

Да застаются все цветы, да всё в тебе,

Уставай же, мой батюшка, раненько,

Поливай же да мои цветы частенько,

Ой, утреннеми да вечерними зорями,

А во поле да горючими слёзами.

Невесту считали «гостьей», потому что родительский дом был «временным пристанищем» девушки, так как большую часть жизни она должна была проводить в доме мужа. Это отразилось в следующей песне, записанной от Пелагеи Никитичны Мишиной в селе Молотыги Фатежского района в 1997 году:

Отголосилась дорогая гостья, Отголосилась дорогая гостья У родителька, у батюшки, У родименькой, у матушки, Я бы рада здесь погостевать,Не гостям гости приезжие, Не столам кони вороные, Знать, почуяли невзгодушку, Ту невзгодушку, ту путь-дороженьку

Перед самым выходом исполняли песни, в которых изображалось прощание невесты с родителями. Приведём в пример отрывок песни, записанной от Анна Афанасьевны Алферовой в селе Клиневое в 1995 году :

Кругом, кругом солнышко обошло,

Рядом, рядом бояре ехали,

Со берёзы вершины вершиночку сломили,

Стой-ко, стой, берёза без вершины,

Живи, живи, батюшка, без дочери.

В данной песне показана «гибель» берёзы, символически изображая «прощание с красотой», для сравнения приведём в пример строки: И придут люди добрые с топорами со вострыми, подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, на снеги белые…

На наш взгляд, интересна песня невесты, в которой она прощалась с соседями, записанная от Нины Петровны Шинкарёвой в селе Калиновка в 1995 году:

Прощайте, соседи-соседушки,,

И все соседни малы детушки!

И прощай, печка-матушка,

И все печурочки, жарушеньки!

В песне, записанной от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района Курской области, в момент отправления к венцу пелись песни:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Что ко стаду со серыми гусями,

Её стали гуси щипати:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

В данном примере раскрывается зооморфная природа молодых, семья невесты - это «гуси серые» (распространённый эпитет), а невеста - лебёдушка.

Сопровождающие молодых пели песни перед венчанием, обращаясь к фитоморфной природе молодых, но уже не акцентируя внимание на переживаниях невесты. Приведём в пример песню, записанную от Пелагеи Дмитриевны Сабыниной в селе Веть Хомутовского района в 1990 году:

Росла, росла черёмуха В зелёном саду, Ой, тонкая, да высокая, Листом да широкая. Нельзя, нельзя черёмушку Незрелую да неспелую рвать. Незрелую да неспелую рвать, Неспелую да неналитую.Нельзя же, нельзя же Девчоночку брать Несватану да невенчану. Вот с высокого дворца Ведут молодца с красной девкою, С красной девкою ведут венчатися, Венчатися, да обручатися.

В старину венчание называли "Судом Божьим", так как в этом обряде видели акт сочетания молодых людей навеки. При этом все надежды, связанные с новым браком, обращались к Богу, который был единственным, кто знал, какой будет семейная жизнь супружеской пары. На божественный, непонятный человеку характер свадьбы указывают и названия вступающих в брак людей. Так, слова "суженный" и "суженная" происходят от "судьбы".

В момент отправления к венцу пелись песни, подобные той, которая записана от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Что ко стаду со серыми гусями,

Её стали гуси щипачи:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

В данном примере раскрывается зооморфная природа молодых, семья невесты - это «гуси серые» (распространённый эпитет), а невеста - лебёдушка.

Таким образом, выкуп невесты и венчание являлись этапами инициации, или перерождения невесты. «Молодая» воображалась потусторонним существом, обитателем иного мира, а молодой - отважным путешественником на тот свет, едущим выручать свою суженую из объятий смерти. После венчания невеста «оживала», и во время пира уже могла веселиться, но к этому этапу свадьбы мы обратимся в следующем параграфе.

2.2 Традиционные ритуалы «пира» в первый день свадьбы

После венчания свадебный поезд из церкви направлялся к жениху. Когда жених с невестой выходили из церкви, поезжане осыпали их зерном и хмелем, иногда - деньгами или конфетами, что означало пожелание счастья, богатства, сладкой жизни. Это действие сопровождалось песнями. Пример подобной песни записан от Раисы Емельяновны Осадчей в селе Горналь Суджанского района в 2000 году:

Катился бел виноград да по загорью,

Красно солнышко да по залесью,

Дружка с князем да по застолью,

Сзади за ним посыпальная сестра,

Сыплет житом и хмелем;

Житом посыплет, чтоб жить хорошо,

Хмелем посыплет, чтоб жить хорошо!

Из церкви молодые ехали уже вместе, причем свадебный поезд возвращался другой дорогой, а не той, которой ехали на венчание. Невесте уже можно было веселиться, так как символическое перерождение уже произошло, но окончательный статус невестки она получит на второй день свадьбы. Выезд из церкви сопровождался песнями, подобными записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной и Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в 1999 году:

Возъезжал Васенок На крутую гору, Возъезжал Михайлович На крутую гору! Затрубил во трубочку Во серебряную! Подавал веточку Родному батюшке, Родной матушке!«Батюшка мой, батюшка мой, Я еду домой! Я еду домой. Еду домой с молодой женой, С дорогими гостями, С молодой женой! Гости мои, гости мои, Мною зазванные!»

Приведём в пример песню, записанную от Анастасии Ивановны Ерёминой в селе Ерёмино в 1988 года, которая исполнялась в ожидании свадебного поезда в доме жениха:

Сустрень мати сына, Сын твой, сокол, едет, Перемену везёт, Красну девицу, А в доме куковница, А в поле работница. А встреча их матушка,С хлебом да с солью. И с родимым батюшкой, Посадила на лавочку И на лохматую шубочку, Да чтоб наши деточки жили богато И друг друга любили.

К матери жениха обращались, называя молодых «соколом» и «перепёлушкой», как в стрывке из песни, записанной от Авдотьи Ивановны Овчаровой в селе В.- Соновочина в 1971 году: «сустрень мама сына, твой сын - сокол едет, перепёлушку везёт, перепёлушку везёт, прекрасную да Валентинушку».

Магическая способность к перевоплощению, которая свойственна главным участникам свадебного обряда - жениху и невесте, проявляется, прежде всего, на вербальном уровне: «дитя разумное Иванко» может соколом поле переплыть, возле ворот он росой упадёт, среди двора - князем станет, а за столом зятем сядет, - вот такой невиданный, небывалый зять [Ссылка исследователя Лысюк Н. А. на Вясселе].

Перед домом жениха свадебный поезд останавливался, родители жениха встречали новобрачных, отец держал икону, мать - хлеб-соль. Хлеб, который подносили молодым, назывался «Свадебным караваем». В старину молодожены не должны были его ломать или кусать, а лишь трижды его поцеловать. После этого каравай делили и подносили гостям. Молодожены, делясь своим караваем с гостями, делили с ними свое счастье. Позже молодые стали кусать каравай, так как считалось, что тот, кто откусит от каравая больший кусок, будет в доме хозяином. Традиция встречать молодоженов караваем пришла к нам из древних времен. Хлеб был одним из основных продуктов на Руси, основой жизни и достатка. А золотистый цвет и круглая форма олицетворяли собой солнце. Каравай считался символом достатка и изобилия.

Свадебный каравай на Руси украшали весьма скромно, в основном, косичками, но чуть позднее их стали украшать витиеватыми тестяными узорами и веточками калины (калина - символ любви), которой приписывали магические свойства, иногда на каравае присутствовали астральные изображения, которые подчёркивали космическую природу молодых. Космическая природа главных героев свадебного обряда проявляется на вербальном уровне в сравнении их со светилами и стихиями, в изображении светил как их привычного окружения и т. п.; на реальном - в присутствии астральных изображений на свадебных атрибутах, например, на каравае.

Когда молодых приглашали в дом, то жених переносил возлюбленную через порог на руках, чтобы обмануть домового и заставить его принять невесту как нового члена семьи. Далее всех приглашали к столу, и отец жениха рассаживал гостей, начиная с молодых. В некоторых случаях совершался символический выкуп мест за свадебным столом. Желающему сесть за стол загадывались загадки, подобные записанным от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Подайте монаха в белой рубахе

(вино в бутылке)

Позвольте синего моря с белыми лебедями

(пиво и хворост)

Подайте мне красного солнышка и светлого месяца, которая милее отца-матери (икона)

Подайте мне золотой костыль, чтобы нашей невесте, молодой княгине, было на что упереться (жениха выставляют).

Жениха и невесту сажали на шубу, которая была постелена на лавке. По мнению Лысюк Н. А., в посажении на медвежью шкуру выражалась зооморфная природа молодых, а также их связь с тотемом.

Медведь считался защитником от всякого зла и покровительствовал плодородию, а потому именно с весенним пробуждением медведя в древности связывалось наступление весны. По этой же причине практически до XX в. многие крестьяне хранили в своих домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед.

Это может быть подтверждено использованием украшений из птичьих перьев, меха животных, а также символикой изображений на ритуальных предметах. Когда жених и невеста садились за стол, исполнялись песни. Пример застольной песни записан от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазново в 1995 году:

А не грустно тебе, Настасьюшка,

Что мужая сторона обняла,

Что чужие людишки засели,

Что чужой мужичок сел под бочок?

Догодайся, Алексей, догадайся,

Завей чаботок за ножку,

Возьми Настасьюшку за ручку.

Чтобы в семье не было разлада, молодым полагалось есть из одной тарелки, а пить - из одной рюмки. Это показано в песне, записанной от Татьяны Степаны Кинаруховой в селе Михайловка Железногорского района в 1993 году:

Молоду князю песенку С молодой княгинею: Молод князь Иван-сударь Беленький Николаевич. Княгине свет-Марьюшка Белая Ивановне. Бог их свёл, Бог их свёл За единый столБог им велел, Бог им велел Одну хлеб-соль кушать, Бог им велел, Бог им велел Одну речь говорить. Перебор светел месяц, Он перебрал все дробны звёзды, Выбрал себе заряночку, Хоть Машенька очень ясненька!

В этой песне молодые названы «князем и княгиней», показано, что им было положено «одну хлеб-соль кушать», потому что их свели высшие силы «Бог их свёл… за единый стол», также исполнитель обращается к космической природе жениха и невесты, а завершается песня величанием - восхвалением невесты. Величальные песни как отдельный жанр свадебно-обрядовой поэзии мы рассмотрим ниже. Последним блюдом во время ужина была пшенная каша - ее приносили кашницы - родственницы жениха. Любопытно, что каша являлась важным блюдом не только в свадебном, но и в поминальном, и в крестильном обрядах, что подчеркивает их тесную взаимосвязь - эти обряды относились к «обрядам перехода». В некоторых вариантах обряда во время свадебного пира молодых даже кормили отдельно - в «клети» или коморе и речь идёт о дозволенном употреблении только ритуальной пищи - мёда, творога, яиц, курятины, куриных блюд и т. п.

2.3 Ритуальные свадебные песни

Во время самого свадебного пира не было места причитаниям невесты и песням её подруг. Вместо них исполняли песни женщины из деревни жениха, которые пели уже новые по типу величальные и корильные песни, которые были посвящены жениху, невесте и всем участникам свадебного обряда.

Величальные песни являются магическими по своему происхождению. Это было связано с верой крестьянина в то, что песня могла сделать его жизнь богатой и счастливой. Строгой закреплённости величальных песен в обрядах не было, они исполнялись в любой момент свадебного пира. В ответ на величание молодые тоже исполняли песни.

Главным в них является изображение человека. Персонажами величальных песен являются две группы участников свадьбы: свадебные чины (жених, невеста, тысяцкий, дружка, большой боярин, средний боярин, поезжанин, сваха, сват и т. д.) и гости новобрачных. Но между этими двумя группами нельзя провести чёткой грани. Например, в песне, записанной от Натальи Андреевны Чеботарёвой в селе Барышниково Курского района, у холостого парня, как и у жениха, прекрасные волосы:

Ох, у месяца золотые рога А у солнушку очи ясные А у Васильюшки кудри русые, А у Михайловича расчёсаны, Порасчёсаны, поразглажены, Ой, лё-лёли-лё расчёсаны. Порасчёсаны, поразглажены,Поразглажены, поразбумажены, Ой, Васильюшка, кто тебе кудри чесал Ах, Михайлович, кто расчёсывал? А почесала мне родная матушка, Под оконушком она сидичи, На светел месяц она глядечи.Как мы видим, эта песня величает холостого парня, потому что кудри ему расчёсывает «родная матушка», а в песнях о князе-женихе на первый план выходит личность влюблённой девушки - его суженая-ряженая. Волосы вызывают восторг у окружающих. Ими любуются, например, специально съезжающиеся для этого из других городов купцы, любуются и «красны девушки», как в песне, записанной от Марии Максимовны Телегиной в селе Плоское Солнцевского района в 2001 году:

У месяца золоты рога, А у солнышка - ясны очушки У Иванушки кудри русые, Кудри русые по плечам лежат, По плечам лежат, словно жар горят,Словно жар горят, сполыхаются, Красны девушки усмехаются: «Что за кудерьки, что за русые, Что за молодец да Иванушка, Что за молодец да Васильевич!»

Образ невесты создаётся в величальных песнях в той же традиции, что и образы молодца и князя-жениха. В песне, записанной от Акулины Ефимовны Шульгиной в селе Каплетичи Рыльского района в июле 1997 года, величаемая девушка является дочерью хороших родителей, и у них радуется сердце, глядя на неё:

Не далече мы ездили (2 раза), Хорошую взяли (2 раза), С богатого дома (2 раза),С хорошего роду (2 раза), У умного батюшки, У разумной матушки.

Но не только родители придерживаются такого мнения: олень, который стоит под ракитовым кустом, выбирая самую лучшую из девушек, конечно же, выбрал величаемую. Девица имеет не только красивую походку и умеет не только хорошо говорить и модно одеваться, у неё красивое лицо. Это отражено в песне, записанной от Клавдии Васильевны Машкиной в деревне Малыкино Солнцевского района в 1990 году:

Над речкою рябинушка стояла, Под рябинушкою досточка лежала, На досточке (имя невесты) стояла, Тонки, белы рубашечки мывала, Тонки, белы, киситные, льняные, А по бережку (имя жениха) гуляет, За лебёдками стреляет, Что ни раз стрельнёт, То касатую под крыло. Лебёдок лебедушку лелеет,Он лелеет, он жалеет, вспрашивает. У кого ж ты, моя (имя невесты) хороша, Личиком бела, бровью черна, румяна, А какой же ты, (имя жениха), человек, А какой же у тебя разумок? У меня матушка и батюшка были хороши, В воскресный день меня Матушка родила, С мылами, со белилами купала, У кисетные пелёночки свивала, Шёлковые, полушёлковые свивала.

У этой песни интересная композиция: в первой части изображается условный пейзаж и величаемые персонажи, а во второй выражается отношение к ним и завязывается диалог с невестой.

Похожа по композиции следующая песня, записанная от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году, но в ней отсутствует диалог, её можно разбить на две части: «пейзажную» и величальную:

Увела, увела вишенка белыми цветами, Опадали цветики тихими зорями, А всё то-то Оленька на твою головку, На твою головку, на русую косу, на твоё плетенье, Мы тебе, Оюшка, давно говорили, Мы тебе, Ивановна, не шутку шутили. По новым по сенюшкам не часто ходилаЗолотыми ключиками не часто звонила. Молодого Алексеюшку к себе не манила Мол, Алексей сам ко мне приехал, Сам ко мне приехал на вороном коне. Стремены золотые, поводья шелковые. Под Алексеюшкой в конь, что ворон летает. На Алексее шляпа, что на всё поле сверкает.

Образ невесты в величальных песнях, как уже говорилось, во многом повторяет образ девушки. В песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в 1993 году, жениха и невесту величают одновременно, что было допустимо в песенной традиции:

Не светел-то месяц, он зарёй взаходит,

Он зарёю-то зашёл вечернею.

Он считал же часты звёздочки на небе,

Он считал, пересчитывал,

Одной звёздочки недосчитывал.

Он ходил, искал свою звёздочку.

Что заря-то вечерняя - свет Иван Иванович,

Звезда утренняя - Ольга Петровна.

В следующей песне, записанной от Т. Г. Макарченковой в селе Малекино Курской области, о красоте молодого упоминается косвенно - невеста, любуясь женихом, не заметила, как «расшибла» «чарочку вина»:

Как в дому-то берёзонька стояла, А наша невеста белое ёё, Белее её - снегу белого - лицо, Шла наша невеста с высока терема, Несла она золоту гору вина, Она чару расшибла, вино всё разлила,Всё глядючи на него, на Ивана своего, На Ивана своего, на кудёрочки его: «Видеть ли мне, кудёрушки, вас у себя, На правый на ручушки на золотом перстеньке?

В песне, записанной от Марии Матвеевны Якимовой и Татьяны Константиновны Селезнёвой в деревне Нижняя Грайворонка Советского района в 1988 году, молодых сравнивали с «яблоньками».

Ой, яблоневая моя яблочка, Яблонь моя садовая, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Яблонь мая садовая, Грушница зелёная, Она сильно дробна цвела, Немножечко зародила Всего ж два яблочка Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё.Ой, и первая яблацка Яблочка Катяринушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. А втарая яблонушка, Свет Иванушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Любя, любя Катеринушка, У Ивана на ручки спать, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё-лё.

От величальных песен, воспевавших молодых, отличаются песни, описывающие представителей старшего поколения. Близок образу женатого мужчины образ тысяцкого. Герои этих песен создаются по двум шаблонам: женатый мужчина» и «замужняя женщина»: женатый мужчина носит роскошную бороду и очень богат, а женщина модно одета, счастлива в семейной жизни, уважаема в округе и за столом почти не пьёт. В каждой песне, в зависимости от чина величаемого, образ индивидуализируется. Например, дружка безупречно выполняет свои обязанности и идеально себя ведёт. У него, как и у других персонажей, «шёлковые волосы». Привлекают внимание такие детали, как «усы» и «сахарные уста». Одежда дружки достаточно «городская». Образ друженьки раскрыт в песне, записанной от Лидии Петровны Беловой в посёлке имени Карла Либкнехта Курчатовского района в 1995 году:

Друженька хорошенький! Друженька пригоженький! Как на друженьке кафтан Голубой да из парчи, Как на друженьке штианы Черны да из бархата. Как на друженьке смазные башмачки,Пряжки с искорками. Как на шейке-то платок, Точно аленький цветок. А в кафтане-то другой, Шелковый голубой. Друженька хорошенький! Друженька пригоженький!

Герои всех величальных песен находятся вне времени и пространства, животный мир в них очеловечивается, чтобы показать любовное отношение даже зверей к величаемому человеку, а предметный мир состоит из богатых и роскошных вещей. Приведём в пример песню, записанную от Веры Павловны Лаптиновой в селе Озерки Беловского района в июне 1993 года:

А у нас Михайлушка рядится, А у нас Татьянушка собирается. По своему двору прохаживается, По своему двору, по-широкому, Да по терему, по-высокому. А в тех высоких теремах, Там стояли столбы точёные,Там стояли столбы точёные, Да верёвочки позолоченные, Верёвочки позолоченные, Подворотинки серебряные. А на тех столах, на столиках Стоят яства сахарные.

В песне, записанной от Евфросиньи Васильевны Коняхиной в селе Нижняя Грайворонка Советского района, величают дом, в котором проходит свадебный пир:

В зорянке канавой, Стоит домик дубовый, Ножки точеные, позолоченные, Как за этим за столом Сядет пара голубей, Друг на дружку глядят, Промеж себя речь говорят, Про доброго молодца,Про красную девицу, Как друг друга полюбить, полюбить, И как жизнь сваю прожить, прожить, О, Сергей и, о, Васильевич Он любуется, любуется, обнимается, И к венцу с Марией собирается.

Диаметрально противоположными по содержанию являются корильные песни. Сущность корильных песен состояла в том, чтобы, наоборот, создать комико-сатирический портрет человека, посмеяться над его пороками. Корильные песни, как и величальные, по своему происхождению, являются жанром древним, магическим. Семья невесты боялась потерять расположение мифических сил, которые покровительствовали семье и берегли её до этого времени. Чтобы не лишиться этого расположения, надо было представить уход невесты в чужую семью как проявление насилия со стороны жениха. Корильная песня включалась в обряд на правах мнимого заклинания и проклятия тем, кто идёт против воли мифических покровителей семьи, рода-племени: эти покровители стояли на страже родового закона, оберегали цельность и незыблемость родственных устоев, защищали каждого члена родового коллектива против чужаков». Даже в некоторых случаях величальные песни исполнялись в доме жениха, а корильные - в доме невесты. Также магическое происхождение корильных песен, как и величальных, можно доказать тем, что и те, и другие песни в древности были адресованы жениху и его роду, но позже появились песни, обращённые к невесте, например, сторона жениху критиковала сторону невесты и наоборот. Отсюда появилась антитеза: «счастливая невеста - горбатая свекровь». На корения не положено было обижаться. По форме корильные песни были сходны с величальными, потому что исторически существовали всегда рядом. В корильных песнях возникает целая галерея портретов нищих, воров, обжор, пьяниц, дураков. Например, в песне, записанной от Клавдии Дмитриевны Савельевой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году, свёкра называют «пропойщиком»:

Сват в корильных песнях - воплощение тупости, неразумности. Приведём пример, записанный от Марии Николаевны Кононовой в селе Быканово Обоянского района в 1995 году:

Дурны сваты, дурны:

Заезжали в гумны,

Лошадь обнимали,

Свинью целовали,

Они думали, что девка,

А это свинья белка!

В этой песне сват изображён через описание событий, в которых он участвует, действия совершаются на фоне деталей крестьянского мира, в песне присутствуют сельскохозяйственные животные. В корильных песнях отсутствует пространство и время, их мир гротескный, суженный, заземлённый, бедный. Для снижения объекта корения используются детали крестьянского мира: рогожи, лопаты, дубины, веретена, треухи, безмены, тряпки, коромысла, лоханки; образы животных: собаки, кошки, поросята.

Персонажи женского пола, прежде всего, бесхозяйственны. Это показано в песне, записанной от Дарьи Александровны Балаклейской в деревне Викторовка Суджанского района Курской области:

Ковоное, точёное колесо

Катилося по дорожке далеко

Ой, далеко-далеко к городу.

А в городе, а в новом виноград,

А в винограде, в винограде стол стоит.

За тем столом, за тем столом бояре,

Извозчики, извозчики, дворики.

Они пьют-едят, они кушают, говорят:

Наша сваха, наша ранняя тяжела,

Семеро коней, семеро коней не везут,

Головушки, головушки не несут.

Наша сваха, наша сваха неряха.

В этой песне сваха изображена неряхой, а также является гротескным персонажем - преувеличена её тяжеловесность, массивность, неподъёмность.

В отличие от величальных песен, где могут восхвалять максимум двоих персонажей - жениха и невесту, в корильных песнях объектом насмешки мог стать и коллектив, например, свадебный поезд.

Во время свадебного пира исполнялись и песни других жанров, например, лирические песни, но мы к ним обращаться не будем, так как этот жанр выходит за пределы нашей темы.

В записях свадебного фольклора встречаются и заклинательные песни. В огромной массе зафиксированного материала они представляют собой единичные явления, и исследователи чаще всего не обращают на них внимание. Первооткрывателем этого жанра и единственным его исследователем (на 1978 год) является Н. П. Колпакова. В старину чаще исполнялись такие песни, и, изучая их, мы можем узнать их магический подтекст. Целью заклинательной песни являлось воздействие на явление природы или конкретный предмет. В песнях могут требовать от высших сил помощь в проведении тех или иных свадебных обрядов. Заклинания всегда исполнялись от имени коллектива.

Также исполнялись и песни других жанров свадебно-обрядовой поэзии во время пира. Например, песни «одаривания» - шуточные куплеты, которые исполнялись при вручении подарков молодым. В селе Кремяное Кореневского района от Нины Степановны Зарудной в 1999 году студенты-филологи записали следующую песню:

Дарю я вам сумку, чтоб у вас была одна думка.

Дарю я вам копейку,

Чтоб у вас жизнь была так же неразменна.

Дарю я вам пасху, чтоб ваша жизнь была как в сказке.

Дарю я вам мыло, чтобы в году родили дочку или сына.

Дарю я вам шапочку и рубашку, чтобы ты, (имя супруга),

Не бегал до другой милашки.

Дарю я тебе цибулю, чтобы ты не показывала свёкру и свекрови дулю.

Дарю я тебе семена гарбуза, чтобы ты никогда не изменяла мужу.

Дарю тебе Кремяновскую рощу, чтобы не обижал тестя и тёщу.

Дарю я вам бурачок, чтобы ты не пил водку и не ходил как дурачок.

Дарю я вам морковку, чтобы у тебя никогда не была бита головка.

Дарю я вам капусту, чтоб ваша жизнь никогда не была пуста.

Дарю я вам горошку, чтоб вы никогда не забывали до родных дорожку.

Видите, я вам надарила столько, что теперь можно сказать: «Горько!».

Также получали песенное оформление наказы и пожелания молодым. Приведём в пример пожелание записано от Екатерины Ивановны Дорожко в посёлке Тёткино Глушковского района в 2008 году:

Живыте мыло,

Живыте дыво,

Радуйте нас

И друг друга глаз.

Живыте долго,

Пусть на осколкы летят станканы,

Хороша пара.

В этой песне есть элемент величания. Приведём в пример позднюю песню - наказ жениху, записанную от Нины Кирсановны Бесединой в селе Кизилово Курского района в июле 1988 года:

Чтоб семья была здоровой, Обвенчались в первый раз, Тебе, мужу молодому, мы даём такой наказ. Для жены, своей подруги, Не жалей хороших слов, И всю жизнь ты ей с работы Приноси букет цветов. Ласков будь всегда с женой, Никогда ей не груби. Приходя домой с работы, Поцелуй и обними. Чтобы ссорам и раздорам В доме не было причин, Будь всегда примерным мужем, И примерный семьянин.Тёщу, как и мать родную, Почитай и уважай. И чтоб жить с ней только в мире, Мамой тёщу называй. Провинишься, не будь гордым, Извинения проси. И домой свою зарплату До копейки приноси. Для создания семьи Сил-здоровья не жалей, Подари стране-Отчизне Сыновей и дочерей.

Эти песни являются поздними образованиями, но и в наши дни часто исполняются шуточные наказы, пожелания и песни, сопровождающие вручения подарков. После щедрого и длительного «величанья» всех гостей свадебный пир превращался в обыкновенный семейный праздник, сопровождаемый плясками и необрядовыми песнями.

Спустя час после окончания ужина молодых вели спать. Считалось, что в первую брачную ночь молодым нельзя спать в жилом помещении - они ночевали в подклети, нижней части избы, часто использовавшейся в качестве кладовой, в бане, хлеву или в амбаре на жерновах. Перед первой брачной ночью невесте сажали на колени мальчика, чтобы она была плодовита. По представлениям крестьян, дети, особенно мальчики, обладали чистотой и особой жизненной силой, поэтому они были задействованы в магических продуцирующих обрядах.

Сваха проверяла их постель: считалось, если кто-то подбросит в первую брачную ночь в постель кошачью и собачью шерсть, жених с невестой будут жить как кошка с собакой. Иногда под постель молодым подкладывали полено. «Молодая» разувала мужа и подавала ему плеть, показывая свою покорность. Муж заранее прятал в сапогах монеты, что означало, что он будет содержать жену, и трижды слегка ударял жену плетью, чтобы в семейной жизни ее не бить. На следующее утро «молодая» получала статус замужней женщины, но дальнейшие обряды мы рассмотрим в следующем параграфе.

2.4 Испытания невесты как отражение адаптации в новой семье во второй день свадьбы

На второй день свадьбы сваха или дружка будили новобрачных и провожали их в баню, которая считалась символом очищения души и тела. Дорожку к бане подметали вениками из веток дуба, берёзы или липы. С утра совершались ритуалы, которые показывали честность (невинность) невесты до брака. Иногда сообщать о непорочности невесты надлежало жениху: свекровь готовила для сына яичницу и по тому, ест он ее аккуратно, с краешка, или ковыряет в середине, определяли чистоту девушки. В некоторых местностях вместо яичницы были блины, и «молодому» их подавала тёща. Нечестность невесты была позором и для ее родителей: им подавали «на угощение» стакан без дна, давали обидные прозвища, на отца надевали хомут, привязывали к хвостам лошадей старые тряпки и веники вместо цветов, когда ехали в гости к родителям невесты.

Первый день свадьбы являлся первым днём семейной жизни, поэтому надо было выяснить, хорошей ли хозяйкой является жена. Для этого проводились всевозможные обряды, например, молодая жена должна была угостить всех блинами. Гости давали невестке различные серьёзные и шуточные задания и всячески мешали их выполнять. В-основном задания придумывали для невестки, но изредка испытывали молодых вместе или только супруга. Разнообразие заданий зависело только от фантазии собравшихся, тут не было единого сценария. Например, молодых могли заставить пилить бревно тупой пилой, носить воду в ушате, не расплескав, сор от денег отделять. Били посуду и заставляли собирать осколки, притаскивали в избу сена, чтобы невеста подмела пол, прятали утварь, затыкали трубу, чтобы дым шел в избу, могли попросить невесту принести воду в дырявых вёдрах или постирать специально испачканную одежду. Это показано в песне, записанной от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году:

А всё-то не по-нашему (2 раза).

Варят кулеш, зовут кашею.

Сами сели пообедали (2 раза).

А меня молоду по воду послали,

А вода далеко, колодец глубоко (2 раза),

Прилетели гуси-лебеди, намутили сдулёну воду,

А я, Млада, дожидалася, пока ль вода состоялася.

Избавить «молодую» от назойливых гостей мог только муж. Для этого ему надо было отвлечь гостей водкой.

Но «молодую» свекровь могла и похвалить после испытаний, как в песне, записанной от Анастасии Дмитриевны Селютиной в селе Становое Тимского района в 1995 году:

На дворе снежок да попархивает, Ой, ладо, ладо, да попархивает, Сударь батюшка по двору ходит, Ой, ладо, ладо, по двору ходит. По двору ходит да покрёхтывает, Ой, ладо, ладо, да покрёхтывает: «Ой, радость моя, да невестка у меня, Ой, ладо, ладо, два невестка у меня.Гляну я на крючки - да висят рушнички, Ой, радость моя, да невеста у меня. Гляну я на лавки - лавки помыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я на столы - столы покрыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я в ведёрцы - полны водицы, Ой, радость моя, да невестка у меня»

На второй день свадьбы во многих деревнях Курской области был распространен обряд "поиска ярки". Родственники новобрачной приходили в дом ее мужа, заявляли о пропаже дочери и начинали поиски "пропавшей".

Если поиски заканчивались неудачей, то новобрачный сам выводил к гостям молодую жену. Гости сначала вроде бы как проявляли радость по поводу возвращения дочери, но отказывались принять ее обратно. После обряда всех гостей приглашали к столу, который назывался "поклонным", "поцелуйным", "сырным" или "княжим".

Важным является приезд жениха к тёще. Этот обряд имеет множество различных названий в разных регионах («хлебины», «яишня» и др.). Заключается он в том, что тёща давала жениху приготовленную еду (блины, яичницу и др.). Тарелка накрывалась платком. Зять должен был выкупить её, положив на платок (или завернув в него) деньги. В некоторых местностях молодой сообщал о непорочности невесты с помощью «тёщиных блинов»: если он брал блины с краю - невеста была порядочной, а если с середины - то нечестной.

Свадебный пир продолжался три дня, на третий день бывал пирожный стол, где молодые потчевали гостей пирогами своей выпечки в знак того, что молодая желает с новой роднёй водить хлеб-соль и в то же время показывает своё искусство. Также испытания невесты могли проводиться в этот день. Традиционная русская свадьба могла длиться и больше трёх дней. Во все последующие дни никаких специальных обрядов не совершалось. Последний день свадьбы заканчивался подачей специального пирога. Царские свадьбы продолжались по несколько дней.

Как правило, свою избу «молодые» могли получить или построить только через несколько лет после свадьбы, и первые годы супружества они проводили в доме родителей жениха, молодая была вынуждена подчиняться семье супруга. В одних местностях она выполняла самую тяжёлую работу в доме, а в других пользовалась послаблением. Но, во всяком случае, после рождения первого ребёнка женщина обретала большую свободу в доме мужа и отношение к ней менялось.

2.5 Современная трансформация свадебного обряда

В этом параграфе мы обратимся к современной трансформации свадебного обряда, к переосмыслению традиционных ритуалов в наши дни.

В наши дни первый день празднества насыщен разнообразными обрядами, ритуалами и конкурсами. Современный свадебный поезд состоит из автомобилей. Машины украшают лентами, кольцами и колокольцами. Для езды часто выбирается центральная улица города. Свадебный кортеж привлекает внимание украшениями и звуковыми сигналами. Передвижения процессии могут иметь нарочито демонстративный характер. В наше время девушки пишут плакаты и размещают их в подъезде по пути следования жениха, например, «Тили-тили тесто. Здесь живёт невеста». Сценки выкупа разнообразны. Среди заданий для будущего мужа наиболее часто встречаются следующие: перекрытие ленточкой дороги к подъезду и выкуп ножниц; поиск по фото, по отпечаткам губ своей невесты; произнесение ласковых слов невесте при каждом шаге; пение песен, частушек; отгадывание загадок и ответы на различные вопросы. Жениху могут показать список цифр, которые отражают дату рождения невесты или дату знакомства молодых, и просят жениха сказать, что обозначают эти цифры. Знаком окончания выкупа невесты обычно является принятие ею букета от жениха.

В современной городской свадьбе сохраняется, хотя и не носит обязательного и повсеместного характера, обряд благословения родителями невесты и жениха с использованием традиционных атрибутов - хлеба и иконы. Соблюдается и обычай применять традиционные обереги, но главным образом по отношению к невесте: «всякие иголки, булавки, молитвы» (Зап. В 1998 г. Ж. А Васильевой от Г. В. Брежневой, 1958 г. рассказ о свадьбе 1998 г.).

Далее следует регистрация брака в ЗАГСе и посещение молодыми достопримечательностей города перед свадебным застольем. Если в дореволюционной России основные сакральные действия, которые связаны с заключением брака, происходили в храме и в домах молодожёнов, то после Октябрьской Революции из обряда бракосочетания было исключено венчание, не поощрялись и многие другие ритуально-магические формы, как пережиток прошлого. Поэтому «в 50-х годах гражданский ритуал заключался только в записи акта гражданского состояния - рождения, брака, похорон». В десакрализованном виде обряд просуществовал до 1960-х годов. К этому времени возникла потребность в ритуальном наполнении свадебного обряда. Именно поэтому в последней трети ХХ века начинает происходить постепенная сакрализация свадебного обряда. Во-первых, роспись в ЗАГСе стала выглядеть более торжественно. Во-вторых, возобновлялось венчание в храмах различных конфессий. Наконец, в-третьих, происходило стихийное развитие свадебной обрядности, одной из составных частей которой стало посещение женихом и невестой достопримечательностей города в компании молодых гостей после регистрации брака перед свадебным застольем. Гости старшего возраста не участвуют в этом обряде, они ждут молодых за свадебным столом. В Курске молодожёны для удобства организации свадебной процессии могут посетить как «центральные» мемориалы в честь погибших (Мемориал на Автостанции, недавно построенный мемориальный комплекс около Триумфальной Арки), так и мемориалы, находящиеся поблизости от дома.

Громов Д. В. В статье «Посещение достопримечательностей как часть свадебного обряда» выделил три основных типа «свадебных достопримечательностей». К первому типу относятся достопримечательности, которые связаны с «почитанием предков (как правило, героев войны и исторических деятелей). Это мемориалы в честь погибших в Великой Отечественной войне - Вечный огонь, обелиски, братские могил. Практически всегда при посещении подобных мемориалов молодожёны возлагают цветы. Обычай посещения военных мемориалов возник также как дань памяти родителям, которые погибли на войне. К числу объектов, которые связаны с «почитанием предков», мы относим также монументы в честь исторических деятелей, которые известны в данной местности. Это либо отцы-основатели города, либо связанные с городом прославленные герои.

Следует отметить, что в Курске долгое время молодожёны по привычке возлагали цветы к памятнику В. И. Ленину, но это уже не столько дань уважения, сколько желание сфотографироваться на центральной площади Курска. Поэтому памятник Ленину можно отнести ко второму типу достопримечательностей, которые связаны с территориальной и культурной самоидентификацией, то есть, являются символами города, в котором проходит свадебное действо. В Курске подобной достопримечательностью является «высотка» у Первомайского парка, откуда открывается широкая панорама на бывшую Стрелецкую слободу. С этой кручи в древние времена можно было увидеть «дикое поле», что «за шеломами еси». Здесь, у огромного барельефа иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» находится одно из самых значимых и сакральных мест для курян. Также во время свадьбы молодожёны стремятся посетить некий условный центр территории, области, в которой проходит торжество. Поэтому молодожёны, которые живут в небольших деревнях и посёлках, отправляются кататься в областной центр.

К третьему типу достопримечательностей относятся природные объекты: парки, леса, пляжи. В восприятии большинства современных горожан пространство природы связано с нетрудовыми, праздничными действиями - пикниками, прогулками, купаниями, сбором «даров природы». Помимо мотива праздности в обычае посещения природных объектов прослеживается мотив плодородия. Так, происходят посещения «особых» мест, которые связываются с плодородием, рождением, в частности водных источников, особых деревьев. В Курске таким местом является берёзовая роща, которую называют «Рощей невест». В районах области такими природными достопримечательностями часто являются святые источники, где молодожёны и сопровождающие их пьют воду, украшают стоящие у источников деревья лентами.

Во многих случаях природная стихия - огонь, вода, камень, воздушное пространство - является важной частью посещаемого объекта - памятника или городского ландшафта. При посещении достопримечательностей выполняются определённые действия. Прежде всего, это ритуал возложения цветов к памятникам и ритуал распития шампанского. Повсеместно встречается ещё одно действие: фотографирование на фоне достопримечательностей. Фото- и видеофиксация молодожёнов и их спутников воспринимается как особый элемент современного свадебного обряда. Стремление свадебных процессий к собственной фиксации в центре «обжитого пространства» (родного города), по мнению Громова Д. В., тесно связано с построением некого «центра» (центром обычно является сам субъект восприятия), который организует вокруг себя весь основной воспринимаемый мир. Сакральное пространство ритуала традиционно предполагает построение некого «центра мира», который одновременно является и центром проведения ритуала.

В традиционной культуре символика «центра мира» соотносится не только с горизонтальным пространством, но и с вертикальным - предполагается, что в «центре» присутствует связь как с подземным «миром мёртвых», так и с небесным миром богов.

Ещё один обряд, получающий в последние годы все большее распространение, - повязывание ленточек (с наряда невесты, с капота свадебного автомобиля и т. д.) на ветви деревьев. Женихи стремятся повязать на дереве ленточку как можно выше. Это можно наблюдать в «роще Невест» в городе Курске.

Таким образом, обряд посещения памятных мест города удовлетворяет потребность людей в сакрализации свадьбы как обряда перехода, и ритуалы, которые выполняются при их посещении, по своей форме сходны с архетипическими обрядами. Далее молодые добираются до места проведения свадебного застолья. Оно может проводиться где угодно: в квартире жениха или невесты, в кафе, ресторане. Перед входом в кафе молодых осыпают цветами, конфетами, зерном и монетками. Родители или только мать встречают молодых с караваем. Новацией является обсыпание молодых лепестками роз. На некоторых свадьбах молодых встречают родители со свечами и иконой. Во время самого застолья участников и гостей свадьбы развлекает тамада.

Вручение подарков молодым даже в современной городской свадьбе сохраняет ритуально-обрядовую природу. Это проявляется в регламентации процесса вручения подарков (сначала родители, потом близкие родственники, далее остальные гости), поведения молодых при этом. Часто дарение сопровождается стихотворными текстами. Новобрачным иногда вручаются «медали». Это кружочки диаметром от 5 до 15 см из металла, картона, или другого плотного материала. К ним может прилагаться специальный «документ», определяющий «права и обязанности награждённых». Очень популярны на современной свадьбе поздравительные телеграммы комического характера. Часто они пишутся на подлинных бланках телеграмм, что в сочетании с нетрадиционными адресными данными и самим текстом усиливает смеховое начало.

Игровая часть свадьбы состоит из разнообразных игр и конкурсов. В моду вошёл западный элемент - разрезание свадебного торта. Торт невесты должен быть большим и красивым, и разрезать его должна только невеста.

Этот ритуал является знаком окончания застолья и отъезда молодых. После разрезания торта невеста бросает букет подружкам. Девушка, которая поймает букет, выйдет замуж раньше остальных.

Молодые, как правило, уезжают с гулянья до его окончания. Первая брачная ночь может проходить в одном из родительских домов, на квартире, которую они снимают, в номере гостиницы.

ГЛАВА 3. ИЗУЧЕНИЕ СВАДЕБНО-ОБРЯДОВОГО ФОЛЬКЛОРА НА ФАКУЛЬТАТИВНЫХ ЗАНЯТИЯХ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

магический свадьба фольклор факультативный

Фольклор в учебной программе школы изучают с первого по последний класс: на уроках литературы, факультативах, на внеклассных занятиях, и это естественно, так как обращение к устному народному творчеству позволяет глубже понять и почувствовать многообразие духовной жизни народа, его миросозерцание, историю и культуру. Фольклор - это своеобразная этнопедагогика, которая помогает воспитывать в детях многие нравственные качества, помогает усвоить им нормы поведения в семье и обществе, воспитывает уважение к природе.

Изучение фольклора расширяет и обогащает восприятие литературы. «Дело в том, что литература многим обязана фольклору. Исторически он «старше», предшествует литературе. К моменту ее возникновения (на русской почве это XI-XII вв.) в фольклоре уже сложилась система жанров, изобразительных средств, символов» Устное народное творчество возникло раньше, чем литература, и естественно, что литература во многом ориентирована на фольклор и обогащалась в этом взаимодействии. Исследователь С. Волков рассматривает особенности разных этапов взаимодействия фольклора и литературы: «Древнерусская литература вся построена на «диалоге» с фольклором, они как бы прорастают друг в друга. Достаточно вспомнить «Слово о полку Игореве» - этот своеобразный «синтез героической песни и плача» В XVIII в. влияние фольклора на литературу как бы ослабевает, Но опираясь на народную поэтику классицизма и сентиментализма создавалась основа русского литературного языка, совершенствовались его формы. У романтиков интерес к народному творчеству вспыхивает с небывалой силой. Из фольклора заимствуются сюжеты, образы, жанры - вспомним хотя бы Жуковского. В XIX в. нет практически ни одного крупного писателя, творчество которого не было связано с фольклором.

«На рубеже веков складывается особая литературно-фольклорная культура - культура городского романса, оказавшая огромное влияние на поэзию того времени (в частности, на Блока), давшая позже мощный толчок авторской песне. XX в. тоже отдал свою дань фольклору - не только Есенин, Шолохов, Твардовский, но и Цветаева, Платонов, Пастернак» Уже простое перечисление всех этих имён говорит нам о настоятельной необходимости серьёзного изучения народного творчества в школе. Но, к сожалению, для изучения фольклора в школе пока недостаточно методических материалов. Отсутствуют учебники, пособия. А если учесть, что фольклор - это устная форма творчества, требуется не только созерцание, но и соучастие в процессе, наличие современных информационных средств.

С какого же класса лучше всего начать изучение фольклора? Уже начиная с младших классов, дети знают, что такое частушка, в начальной школе проводятся фольклорные праздники. Но когда лучше начинать именно системно изучать устное народное творчество, обращая внимание школьников на более серьёзные жанры: былички, притчи, городские романсы, семейно- и календарно-обрядовые песни?

Как показывает практика, фольклор с интересом воспринимается как учениками средних классов, так и старшеклассниками. Однако и цели, и приемы изучения существенно различаются. В средних классах важно пробудить интерес к устному народному творчеству, дать понять учащимся, что они - носители фольклора: песни, анекдоты, частушки, считалки, дразнилки с удовольствием вспомнят все. В старших же классах можно выстроить своеобразный курс фольклора, подойти к его изучению системно, стараясь проецировать его на другой литературный материал.

Обращаясь к различным источникам по методике преподавания фольклора, мы пришли к выводу, что на уроках и внеклассных мероприятиях можно использовать разные формы изучения устного народного творчества. Можно знакомить с интересными произведениями фольклора, учить сопоставлять и классифицировать их, и даже пытаться исполнять. Но есть оригинальный способ осмыслить, почувствовать народное творчество, опирающийся на принцип «игры со словом». В этом случае школьники становятся субъектами творчества, они активно относятся к словам, фразам. На одном из уроков по былинам в школе №6, где мы были на педагогической практике, после знакомства на уроке с термином «постоянный эпитет» мы отметили, что постоянный эпитет - «…это красочное определение, неразрывно сочетающееся с определяемым словом и образующее при этом устойчивое образно-поэтические выражение».

В фольклоре такой эпитет, составляющий с определяемым словом устойчивое словосочетание и несущее одно ударение, выполнял, помимо содержательной, мнемоническую функцию. Постоянные эпитеты облегчали певцу, сказителю исполнение произведения. Далее мы предложили ученикам игру: составить предложение, в котором было бы употреблено как можно больше постоянных эпитетов. Естественно, что все должно быть «обставлено» как соревнование: и фиксированное время для работы, и чтение своих предложений вслух, и определение победителей, и даже последующая публикация в классном литературно-художественном журнале. Вот некоторые примеры:

* «Поехал в чисто поле да на коне богатырском добрый молодец, да поехал за наливным яблочком для красной девицы, что в стольном Киеве-граде живет, да устами сахарными сладки речи говорит» (Ребцовская Виктория).

* «Вышел в чисто поле добрый молодец, взял в руки белые лук ясеневый, натянул тетиву шелковую, достал стрелу каленую, выстрелил в яблочко наливное, упало яблочко на травушку-муравушку, взял конь добрый и съел его» (Фичковская Диана).

* Ударила красна девица добра молодца в чистом поле мечом булатным, упал добрый молодец на сыру землю головой буйной да залились уста сахарные кровью» (Лавриненко Ксения).

Для закрепления понятия «гипербола» мы предложили ребятам продолжить, используя гиперболы, предложения типа:

* Конь Ильи Муромца был таким тяжелым, что, когда он скакал, казалось, что ….

* Добрыня Никитич так яростно нападал на врагов, что им казалось, что…

На наш взгляд, игра помогла ребятам усвоить основные черты былинного стиля. Учащиеся не просто заучили теоретический материал по данному вопросу, а «пропустили его через себя», сделали его «своим».

Далее по разработке автора прочитанной мною статьи ребята сочиняли собственные былины. Этот приём не уникален. В разных школах ученики создавали произведения, похожие по стилю на прочитанные ими, чтобы усвоить стилистические особенности произведений различных жанров. Когда-то, в период моего обучения в школе мы сочиняли и былины, и баллады, и сентиментальные рассказы. В университете мы пробовали создать свои оды, уясняя для себя специфику жанра. Хотя с точки зрения фольклористики сочинять произведения устного народного творчества нельзя, мы не видим более удобного способа синтезировать полученные о фольклоре знания. Ребята провели сложную работу по стилизации, соблюсти все каноны - это ли не лучшая проверка усвоения материала? К тому же в процессе такой работы далёкий и сложный для современных школьников жанр былин как бы приближается к ним.

Многие учителя, как и мы, проходили фольклорную практику и, вероятно, помнят, что собиратели обычно работают парами, чтобы было удобнее вести запись: один участник записывает только нечётные строки песен, а другой - чётные. Затем они сводят свои записи в единый текст. Исполнителем может стать учитель или приглашённый информант. После небольшой тренировки «собиратели» могут записать песню или другой жанр устного народного творчества вполне самостоятельно.

Как правило, «играть в фольклористов» можно только тогда, когда у учащихся уже сложились какие-то представления об основных литературных жанрах, и они хорошо представляют, как составляется паспорт зафиксированного материала.

Принцип подачи материала через игру, через собственное творчество учеников должен быть, на наш взгляд, основным. Главное, чтобы фольклор стал интересен. Это будет хорошей почвой для более серьёзного разговора об устном народном творчестве в старших классах.

Старшеклассников ожидает целый «курс» фольклора. Поскольку времени на изучение устного народного творчества мало, его буквально приходится выкраивать. Мы предлагаем обходить материал, о котором подробно говорилось в средних классах - сказки, былины, малые жанры. С учётом этого «курс» можно построить из отдельных блоков:

Обрядовый фольклор:

·Календарный - 2 урока.

·Семейный (свадебный) - 2 урока.

Необрядовый фольклор:

·Песенные жанры (исторические и лирические песни, баллады, городской романс) - 2 урока.

Народная проза:

·Легенды и предания - 1 урок.

·Сказы и сказания - 1 урок.

·Былички - 1 урок.

·Притчи - 1 урок.

Можно провести заодно занятие по народной драме, заговорам (на усмотрение учителя).

Старшеклассники за 8 часов смогут получить представление практически обо всех важнейших фольклорных жанрах. На наш взгляд, календарный фольклор уместнее всего рассматривать перед романом А.С. Пушкина «Евгений Онегин» или «Вечерами на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. О свадебном фольклоре можно говорить перед поэмой Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»; о городском романсе - предваряя разговор о поэзии серебряного века.

Рассмотрим подробно изучение на факультативных занятиях обрядового свадебного комплекса.

Структура свадебного обряда будет зарисована нами в виде прямой линии, на которой отметим важнейшие этапы свадьбы. Подчеркнём, что мы опираемся на материал Курской области. Первый этап - так называемый «предсвадебный сговор». Следует отметить «торговый» характер происходящих действий: сваты представляются купцами, имущими товар, они буквально торгуются с родителями невесты. Рукобитью предшествует подробный осмотр хозяйства жениха. В курских сёлах это называется «смотреть двора».

Вторым этапом является канун свадьбы - девичник и баня. Девушке расплетают косу - отныне она как замужняя женщина будет носить две косы. Поскольку считается, что в переломные моменты жизни человеку особенно может повредить нечистая сила, то и во время мытья, и на протяжении всей свадьбы выполняется множество оберегающих, магических действий, поэтому важно объяснить функцию свадебных ритуалов.

Третьим этапом является свадебный пир, или «свадебный поезд». Вместе с женихом приезжают непременные участники свадебного поезда - дружка и тысяцкий. Дружка поможет жениху преодолеть все препятствия на пути к невесте, которые постоянно чинятся родственниками и подружками невесты. На свадьбе звучат величальные, шуточные и корильные песни, далее происходит венчание в церкви. Свадебный пир длится несколько дней.

Все эти моменты свадебной игры можно инсценировать.

Особое внимание следует уделить традиции причитаний на свадьбе, часто непонятной ребятам. Следует объяснить, почему свадьба воспринималась женщиной так трагически. Еще раз подчеркнем, что урок по свадьбе удобнее всего провести непосредственно перед главой «Крестьянка» из «Кому на Руси жить хорошо» - тогда разговор о «женском счастье» станет более конкретным.

На факультативном занятии учитель должен объяснить, что каждый этап свадебного обряда сопровождался песнями. Их можно разделить на две группы.

Песни первой группы сами по себе были действием, например: причитания, величания, корения, диалоги-прения. Главное - подчёркивать, что эти формы являются словесными действиями. Они самодостаточны как элемент обрядовой реальности и представляют собой первичный вербальный компонент обряда. Они поэтичны и, как всякое художественное слово, многослойны. В качестве примера можно использовать следующую песню, записанную от Зайцевой Ольги Васильевны в селе Бабино Обоянского районы в 1999 году:

Рябина-рябинушка, рябина кудрявая, Сверху кучерявая, при большом шляху стояла, При большом шляху, при дороге, При белой берёзе. Сильная ягода родина, ягода клубника, Кто эту ягоду будет рвать, А рвать будет Аннушка, А, рвавши ягоду, приуснула, И никто её не разбудит, Ни матушка, ни батюшка, ни сестрицы-подруженьки, А по дорожке, по шляху, едет Иван на коню, На своём коню вороном, Его ноженьки в стременах,Белы рученьки в поводах. Он наехал на красну Аннушку, Он конём топтал, не стоптал, Плёткою хлестал, не ударил, Речью говорил, пробудил: «Ты устань-проснись, Аннушка, Вставай, душенька, не лежи. Тебе много, мой друг, надобно. Сорок-сорок пар рушнечков, На все крючки рушнечки, На кадушечки детишечки, «Нет тебе дела, друг, да того! У меня-товсе готово, Пошито, покатано, у скрыто покладено».

О первых, называя их песнями-обрядами, авторы труда А.В. Кулагина и А.Н. Иванов пишут: их «отличает функциональная, контекстная синхронность реального совершения того или иного символического, ритуально значимого действия и называния, объявления, словесного обозначения этого действия.

В песнях-обрядах содержится повеление к действию, программа действий, комментарии к ним, жалобы-монологи и эмоциональный образно-художественный ряд. Едва ли не каждая из этих песен даёт пример синкретической связи с ритуалом, она поётся исключительно при исполнении предопределённого обрядом действия».

Вторая группа состоит из песен, которые сопровождают какие-либо обрядовые действия. Их содержание становится понятным из контекста обрядовых действий, но непосредственно ими не исчерпывается. К формам, которые образуют эту группу, относятся собственно обрядовые песни. Например, песня, записанная в 1988 году от Анастасии Ивановны Ерёминой в селе Ерёмино Курского района в 1988 году:

Сустрень мати сына, Сын твой, сокол, едет, Перемену везёт, Красну девицу, А в доме куковница, А в поле работница. А встреча их матушкаС хлебом да с солью. И с родимым батюшкой, Посадила на лавочку И на лохматую шубочку, Да чтоб наши деточки жили богато И друг друга любили.

Это «песни, которые наиболее связаны уже не с действием, а с сочетанием психики, души, с миром человеческих чувств в обряде», они «являются как бы переходным звеном между обрядовой и необрядовой лирикой». Их А. В. Кулагина, А. Н. Иванов называют «песнями об обряде». Нетрудно заметить, что и для первых, и для вторых характерна вторичность по отношению к обрядовым действиям и вербальным ритуалам. Это является своего рода метатекстами, переводящие в словесные формы все прочие элементы обряда. Недаром песни-обряды, например, «чрезвычайно характерны для русской свадьбы юго-западного типа, в которой нередко они являются активными и функциональными дублёрами свадебного причитания».

Имеет смысл познакомить учащихся и с другой классификацией свадебно-обрядовых песен - народной. Часто вместо названия песни информанты используют какое-либо другое её обозначение, принятое в их местности. Можно выделить следующие принципы такого терминологического замещения:

по принадлежности к обряду или ритуалу как его составной части: «свадьбищная», «девишная», «мыльнишная»;

по смысловому назначению ритуального действия, сопровождаемого песней: «провожальная», «встречная»;

по жанру или жанровой разновидности: «корильная», «величальная»;

по исполнителям (с указанием их пола и состава): «девичья свадьбишная», «групповая».

по адресату с указанием его социального и половозрастного статуса, гражданского состояния: «сиротская»;

по месту расположения адресата: «рядовая»;

по манере исполнения: «обыгрышные».

Как видно из приведённой классификации, все заместительные народные обозначения представлены прилагательными-эпитетами, которые не следует путать с иными песенными характеристиками - например, эмоциональными. Перечисленные разновидности песен приведены в основной части дипломной работы.

Безусловно, связь фольклора с литературой на уроках необходима. Но не менее важна задача нравственного воспитания школьников. Факультативные занятия имеют потенциальные возможности представления культурно-исторических ценностей русского народа, позволяют глубже понять и почувствовать дух собственного народа, его миросозерцание, историю и культуру.

«Этническая педагогика уходит своими корнями в далекое прошлое, сохраняет в себе опыт многих поколений, но она обращена и в будущее, так как использует этнокультурный опыт для организации жизни современных поколений, воспитывая их на лучших традициях своего народа. Нет таких вопросов воспитания, которые не отражены в этнокультуре».

Обращение к фольклору способствует формированию этнически культурной личности, осознанию будущих социальных ролей, формированию патриотической позиции современного школьника. Существует много методов и приемов работы с фольклорными источниками. Это позволяет и учителям, и ученикам максимально реализовать свой творческий потенциал, сделает занятия и мероприятия непохожими одно на другое.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе мы рассмотрели ритуально-магическую составляющую свадебного обряда, акцентируя внимание на свадебно-обрядовой поэзии.

В центре свадебной игры стоит древнейший обряд инициации жениха и невесты. Жених, подобно сказочному герою, проходит испытания, разгадывает загадки, откупается, похищает невесту, жениха обманывают, но у него есть помощники. Невеста переживает символическую «смерть»: она надевает белое платье - белый цвет в древности символизировал смерть, её «оплакивают». Расплетая невесте косу, её лишают социума.

Современные учёные, к примеру, М. Г. Мочалова, рассматривая свадебный обряд, называют его «макрообрядом», в который входят микрообряды со своей строго структурой и семантикой. Некоторые исследователи изучают отдельные этапы свадебной игры как самостоятельный ритуал (сватовство, девичник, и т. д.). Эта точка зрения близка нам и, на наш взгляд, свадебный обряд - это огромный спектакль, своего рода мистерия, в которую вовлечены сотни действующих лиц и которая является уже не частным событием, а общественным. Это спектакль, который проходит в несколько актов. На наш взгляд, эти акты (ритуалы) не имеют линейной схемы, к примеру, сватовство и смотрины могут меняться местами. Между этапами свадебного обряда могут отсутствовать конкретные временные промежутки, например, свадьба, может проходить через полгода после рукобитья. Значит, необходимо искать иные принципы структурирования обряда. Опираясь на методику, предложенную Агапкиной в книге «Мифопоэтические основы славянского народного календаря», для анализа материала традиционной русской свадьбы мы подключаем ещё один уровень - парадигматический, учитывающий сюжетное развитие обряда и его внутренние контекстные связи. Это позволяет выделить внутри содержательного уровня свадьбы самостоятельные темы. Темами М. Г. Масалова условно называет «…смысловые единства, проявляемые на определённом «участке» свадебного обряда и воплощаемые в разнообразных обрядовых вербальных и невербальных субстанциальных формах». Каждая тема может быть реализована различными мотивами. Е. М. Мелетинский мотивом назвал одноактный микросюжет, основой которого является действие. Соотношение понятий «тема» и «мотив» аналогично соотношению понятий «общее» и «частное», а также «абстрактное» и «конкретное». Связующим звеном «микрообрядов» является магическая составляющая, которая, на наш взгляд, позволяет говорить о том, почему одни ритуалы сохраняются, а другие уходят в прошлое.

В современном свадебном обряде сохранилось множество элементов, истоки которых находятся в глубине веков. Старинные ритуалы трансформировались в устойчивые традиции, дошедшие до нашего времени. В процессе изучения свадебно-обрядовой поэзии мы пришли к выводу, что невозможно понять значение тех или иных современных действий, если не обратиться к их магическому, историко-культурному подтексту. В современном русском городском свадебном обряде сохранилась традиционная трёхчастная структура - предсвадебный, свадебный и послесвадебный этапы, но существенно изменилось содержание каждого из них. Другим стало распределение функций среди действующих лиц и соответственно этому их закреплённость за этапами обрядов, обрядовых актов, свадебных текстов в свадьбе. К примеру, предсвадебный этап лишился обрядовости и праздности, сватовство превратилось в формальность.

Ритуально-магические действия удовлетворяют потребность современных людей в сакрализации процесса перехода, в данном случае, из одного социального статуса в другой. После Октябрьской социалистической революции были отменены религиозные обряды, в связи с чем, вступление в брак сильно упростилось, стало фактически бюрократической формальностью. Но постепенно, возникли обновленные ритуальные действия, по содержанию продолжающие старинные традиции. Их смыл необходимо понимать современному человеку. Именно поэтому обращение к устному народному творчеству необходимо на факультативных занятиях по литературе.

Традиционный свадебный обряд считается действием перехода, так как вступление в брак меняло уклад как семьи жениха (принятие в «род» нового члена), так и семьи невесты (переход невесты в чужой род). В отличие от других действий перехода, которые совершались в течение одного дня, свадьба растягивалась на несколько дней - от сватовства до так называемых «отводин» - гощения молодых в доме невесты. Все это отражается в обрядовых песнях.

В Курской области свадебные обычаи и песни многообразны. Это объясняется тем, что Курский край воспринял традиции уроженцев различных территорий. Это утверждение можно доказать, если вспомнить историю малой Родины. Курская область сформировалась в конце пятнадцатого века в результате активного переселения людей из других районов России на Курские земли, которые до недавнего времени входили в составе Великого княжества Литовского.

В свадебном действе до сих пор присутствуют отзвуки матриархата, например, «стол» в доме невесты после свадьбы, особая роль крёстного оцта, брата невесты и т. д. Есть элементы обычаев, унаследованных со времени существования группового брака (обязанность невесты целовать гостей, выкуп места невесты за столом; обычай, предписывающий парням бросаться на постель, которая приготовлена для молодых), брака-купли (рукобитье, которым скреплялась всякая торговая сделка, так называемая кладка, т. е. взнос жениха на свадьбу и т. д.).

Многие исследователи свадебного обряда пришли к выводу, что народное сознание наделяет жениха и невесту чудесными качествами: необычный внешний вид, эманация опасной для людей энергии, нечеловеческое поведение, метаморфизм, сказочная красота. Все это отражается в произведениях устного народного творчества.

Космическая природа главных героев свадебного обряда проявляется на вербальном уровне в сравнении их со светилами и стихиями, в изображении светил как их привычного окружения и т. п. На невербальном уровне - в присутствии астральных изображений на свадебных атрибутах: на каравае, рушниках. Мотив метаморфоз также актуализирует нечеловеческую природу молодых. Характерное для мифологического мировоззрения представление о неустойчивости формы особенно касается существ божественного происхождения. Магическая способность к перевоплощению, свойственная и жениху и невесте, проявляется, прежде всего, на вербальном уровне: «дитя разумное Иванко» может соколом поле переплыть, возле ворот он росой упадёт, среди двора - князем станет, а за столом зятем сядет, - вот такой невиданный, небывалый зять [Ссылка на Вяселле]. С этим метаморфизмом связана поэтика свадебных песен, персонажи которых уподобляются (с помощью параллелизмов, метафор, перифразов и др. художественных средств) голубю и голубке, селезню и уточке, соболю и кунице, солнцу и месяцу и т. п. Диапазон физических обликов девушки несколько шире - сюда включается космически-астральные, стихийные, фито- и зооморфные ипостаси. Все это может быть изучено на факультативных занятиях в средней школе. Как показывает практика, фольклор с интересом воспринимается как учениками средних классов, так и старшеклассниками. Однако и цели, и приемы изучения существенно различаются. В средних классах важно пробудить интерес к устному народному творчеству. А в старшей школе подойти к его изучению систематично. Мы пришли к выводу, что на уроках и внеклассных мероприятиях можно использовать разные способы изучения устного народного творчества: знакомство с произведениями фольклора, их сопоставление, классификация, исполнение и даже сочинение. Представляет интерес оригинальный способ, опирающийся на принцип «игры со словом». В этом случае школьники становятся субъектами творчества, они активно относятся к словам, фразам. Удачным опытом явилась игра с «постоянным эпитетом, которую мы проводили на педагогической практике в школе №6. В методической литературе описана игра в фольклористов. Принцип подачи материала через собственное творчество учеников должен быть, на наш взгляд, основным. Фольклор в этом случае окажется интересен для учащихся. Свадебно-обрядовая поэзия может стать важной частью изучения фольклора. На факультативных занятиях можно рассмотреть разные классификации свадебно-обрядовых песен. Самым простым является деление на две группы в зависимости от этапа свадебного обряда. Песни первой группы являются действием сами по себе: причитания, величания, корения, диалоги-прения и т. п. Вторая группа состоит из песен, содержание которых становится понятным из контекста обрядовых действий, но непосредственно ими не исчерпывается.

В нашей дипломной работе приведено достаточное количество произведений устного народного творчества, записанных на территории Курской области, которые можно использовать на уроках литературы и факультативных занятиях по фольклору. Мы считаем, что это станет основой для понимания современных обрядовых действий, опирающихся на старинные народные традиции малой Родины. Все это способствует формированию этнически культурной личности на факультативных занятиях, посвящённых устному народному творчеству.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Агапкина Т.А. Мифологические основы славянского народного календаря: весеннее-летний цикл. - М.: «Индрик», 2002. - 816с.

2.Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд. - Л.: «Наука», 1990. - С. 89-105.

3. Вавилова М. А., Смольников С. Н. Функции и номинации персонажей крестьянской свадьбы начала ХХ века в Кокшеньге (по материалам М. Б. Едемского //Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. - 8.

.Власова Г. И. Сценарная модель современной свадьбы // Традиционная культура. Научный альманах. - 2008. №2. - С. 15 - 28.

5.Громов Д. В. Посещение достопримечательностей как часть современного свадебного обряда//Традиционная культура. Научный альманах. - 2008. №2. - С. 28 - 39.

6. Еремина В. И. Ритуал и фольклор / Отв. ред. А. А. Горелов. - Л.: Наука, 1991- 208с.

. Зуева Т. В., Кирдан Б. П. «Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений». - М.: Флинта. Наука, 1998. - 400с.

.Масалова М. Г. Текстовая парадигма и ритуальный контекст русского традиционного свадебного обряда // Традиционная культура. - 2007. - №3. - С. 76-80.

.Матлин М. Современные трансформации свадебного обряда //Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 41 -50.

.Мелетинский Е. М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя фольклорных мотивов и сюжетов // Учёные записки тартуского государственного ун-та; Вып. 635. Текст и культура. Труды по знаковым системам, XVI.- Тарту, 1983. - С. 115-125.

11.Литература. 8 кл. Учеб.- хрестоматия для общеобразоват. учреждений. В 2 ч. Ч. 1 / Авт. - сост. В. Я. Коровина и др. - М.: Просвещение, 2002.

.Лысюк Н. А. Магия жениха и невесты в свадебном обряде // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 9-17.

.Методика преподавания литературы: Учебник для пед. Вузов. / под ред. Богдановой О. Ю., Маранцмана В. Г. - В 2 ч. Ч. 2 - М: Просвещение, ВЛАДОС, 1994. - 288 с.

.Самоделова Е. А. Народные принципы обозначения свадебных песен. // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С - 26.

.Потебня А. А. О мифических значениях некоторых обрядов и поверий //Потебня А. А. Слово и миф. - М.: Правда, 1989. - С. 379-443.

16.Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - СПб., 1996. С. 67.

17.Русская свадьба: В 2 т. / Сост. А. В. Кулагина, А. Н. Иванов.- М.: ГРЦРФ, 2000. - Т.1. - 512 с.

.Русские: Этносоциологические очерки / под ред. Ю. В. Арутюняна, Л. М. Дробижевой, М. Н. Кузьмина и др. - М.: Наука, 1992. - 413 с.

19.Фрейд З. Тотем и табу // Фрейд З. «Я» и «Оно». Труды разных лет. - Тбилиси, 1991, Кн.1. - С. 193-350.

20.Энциклопедия русского быта, под ред. Р. М. Афанасьевой, М. «Альфа-Принт», 2005. -448 с.

21.Ф.И. Буслаев. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. - СПб.: Общественная польза. Том I. - 1861. - 662 с.[Электронный ресурс]. URL: booksgid.com›science…f.-buslaev…ocherki.html (дата обращения 18. 03. 2011)

22.Волков С. Фольклор в средней школе / Русские традиции. Альманах русской традиционной культуре. Раздел «Культура». [Электронный ресурс]. URL: #"justify">23.Матвеева Н.А. Образование этнически культурной личности школьника в педагогическом процессе: Дис.... канд. пед. наук : 13.00.01: СПб. - 2001. - 300 с.

.Словарь литературоведческих терминов на сайте Культура письменной речи. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gramma.ru/1.php?ir=2&ip= 3&id=0 (дата обращения 21. 03. 2011).