Управление Сибирью в XVII веке

Введение

«Власть в России в XVII в. была, как известно, монархической, а общество - сословным. Главные сословия - за существенным вычетом частновладельческих крестьян, холопов и гулящих людей - были представлены на разных этапах механизма государственного управления: власть могла функционировать, лишь опираясь на сословно-представительные учреждения общества».

При монархической власти в России в XVII в. общество традиционно состояло из земских сословных объединений, решавших свои внутренние дела на основе принципов выборности и самоуправления: их члены были связаны общей ответственностью перед государственной властью во многих фискальных, судебных, административных вопросах. Имели свои земляческие объединения дворяне, посадские люди, черносошные крестьяне, приборные ратные люди.

Во главе государственного аппарата управления в Сибири стоял воевода, областями деятельности которого являлись: 1) дела военные: набор войска, раздача жалования; 2) дела дипломатические; 3) финансовые и хозяйственные дела; 4) заботы о доставлении народу благосостояния и безопасности (например, поимка воров, разбойников и беглых) и 5) дела судебные. Цель реферата заключается в рассмотрении организации управления Сибирью в XVII веке и в попытке выявления недостатков этой системы, сложившихся на то время.

Задачи заключаются в рассмотрении органов центрального и местного управления в Сибири в XVII веке, разграничении их функций и полномочий, а также в рассмотрении противоречий, складывающихся между ними.

Тема реферата на сегодняшний день является актуальной, так как всё более дискуссионным становится вопрос об организации системы управления Сибири, роли и месте её в развитии всей истории России.

1. Управление Сибирью в XVII веке

Освоение Сибири сопрягалось с фундаментальными переменами в социальных отношениях у населения этого региона. Коренные жители всё полнее вовлекались в процесс освоения не только в качестве объекта, но и в качестве активного субъекта, участника всех происходящих социально-политических преобразований. Появился особый разряд служилых татар. В каждом городе Западной Сибири они составляли отряд, возглавляемый татарским головой, которого назначал воевода. За свой ратный труд служилые татары получали хлебное и денежное жалование, освобождались от ясака и сохраняли власть над «чёрными людьми».

«Большинство туземного населения платило ясак. Налог поступал центральной власти и использовался на содержание местных властей и служилого люда». Следует отметить две особенности в организации управления в присоединённых землях. Первая заключается в том, что взаимодействие центральных и местных властей в разных областях Сибири было неодинаковым. Для Западной Сибири центральное московское правительство не только определяло общее политическое направление, но и, как правило, само принимало решения по конкретным делам. Разрабатывались подробнейшие инструкции, как воеводам действовать в тех или иных ситуациях. «Чем дальше на восток отодвигались границы присоединяемых территорий, тем больше самостоятельности предоставлялось местным властям. С одной стороны, это было хорошо, так как вырабатывало способность действовать на свой страх и риск, но, с другой стороны, это порождало хаос в делах. Однако таково была реальная диалектика политической жизни в то время».

Вторая особенность состоит в том, что политическое управление в Сибири осуществлялось в условиях поликонфессиональности. Сибирские татары исповедовали мусульманство. У малочисленных народов Сибири (ненцев, нганасанов, селькупов, тунгусов и др.) к приходу русских сохранялось патриархально-родовая организация и язычество. Пришлые люди в основном были православными христианами, и постепенно представители и больших сибирских этносов, и малочисленных народов начали переходить в христианство.

«По существу, у значительной части населения Сибири был ещё каменный век. Хозяйственному бытию соответствовала и политическая надстройка. Относительно сложившуюся государственную, политическую историю имела только часть сибирских татар в Сибирском ханстве». С приходом в Сибирь русских для многих туземных народов впервые начинается политическое бытие, а то, что происходило ранее, было только его предысторией.

В XVII веке усиливалась царская власть и её централизация, усложнялась и структура управления Сибирью. «По мере освоения края складывался механизм его перехода под эгиду центральной власти. Вставала проблема: либо Сибирь должна иметь аппарат власти, аналогичный тому, который был в западных областях страны, либо центру в управлении этим огромным краем следовало уделять особое внимание его специфике».

Уже с XVI века доверенные люди царя - бояре и воеводы ведали сибирской территорией, её населением и огромными богатствами. Первоначально Сибирью управлял Посольский приказ, а с 1599 года - Приказ Казанского дворца. В 1637 году был создан специальный Сибирский приказ - центральное учреждение для управления этой восточной территорией. Во главе его находился один из близких царю Алексею Романову феодалов - князь Борис Михайлович Лыков. «В штат приказа наряду с его начальником и подчиненными ему столоначальниками - дьяками и подьячими входили также несколько специалистов, ведавших той или иной региональной отраслью. Это были оценщики и контролёры, занимавшиеся пушниной, лица, отвечавшие за создание благоприятных условий для торговых людей, и целовальники, изыскивавшие статьи приходов, специфические сибирские налоги и с рачительностью осуществлявшие их сбор. Создавались правовые основы для тех социальных слоёв, которые объективно играли наиболее важную роль в колонизации Сибири».

Воевода был верховным правителем, учредителем норм морали и права, грозным, но далеко не всегда справедливым судьёй. Он творил суд и расправу, карая часто совершенно невиновных, присваивая себе ясак, взимавшийся в государственную казну. Челобитные царю, поступавшие с мест, хотя и мало, но влияли на улучшение ситуации. Они поощрялись высшей властью.

Кроме того, управителям приходилось опираться на объективно прогрессивные слои, способствовавшие освоению Сибири. Среди них было немало настоящих профессионалов, носителей российской народной культуры. Это были знатоки строительного дела: плотники и столяры, печники и кузнецы, ямщики и пахари. Они вливались в широкий поток переселенцев, решавших осесть в Сибири навсегда. Это была торгово-промышленная колонизация, эпизодически происходившая ещё и до середины XVII века.

Второй поток и социальная опора института управления - земледельческая колонизация, в ходе которой неуклонно возрастал удельный вес пришлого, в первую очередь культур и образования сибирской, евразийской культуры. В этом потоке были и те, кто оказался в нём не по своей воле (преступники, ослушники царя, «воры»), и те, кто по собственной инициативе устремился в чужие края в поисках свободы, счастья.

«Фундаментальным базисом складывавшейся системы управления была государственная собственность на большой массив вовлечённых в оборот земель. Это ослабляло личный, и в том числе хозяйственный, интерес крестьян».

2. Государственное управление

«Ошеломляюще быстрое присоединение Сибири к России стало бесповоротным и прочным лишь в результате того, что за Урал с Руси хлынула волна русских переселенцев, а в самой Сибири была налажена система государственного управления». В освоении Сибири историки выделяют два процесса: правительственную колонизацию, которая включала в себя различные мероприятия по освоению земель, проводимые по инициативе и под руководством государственной администрации; и вольнонародную колонизацию, выразившуюся в добровольном и стихийном заселении региона русскими людьми. Оба начала - государственное и вольнонародное - тесно переплетались в ходе освоения Сибири.

По мере присоединения сибирские территории включались в систему управления Московского государства. На первых порах новоприобретёнными землями занимался Посольский приказ, ведавший внешней политикой Московского государства. В 1599 г. управление присоединёнными районами Сибири было сосредоточено в Казанском дворце. Это правительственный орган занимался «восточными территориями» - Поволжьем и Уралом. По мере того как русские всё дальше продвигались на восток, задача управления огромным сибирским краем усложнялась, и в 1637 г. из Казанского дворца выделилось специальное центральное учреждение для управления Сибирью - Сибирский приказ.

Сибирский приказ сосредотачивал в своих руках все нити управления Сибирью, в его ведении находились сибирская администрация, военные силы, внешнеполитические связи с соседними азиатскими народами и государствами, сибирский бюджет, хозяйственное освоение края и т . д. Во главе приказа стоял судья, который назначал из представителей московской знати (бояр и князей). Непосредственным делопроизводством занимались дьяки и подьячие. Подчинялся Сибирский приказ Боярской думе и лично царю.

По мере расширения территории для оперативности управления уезды стали группироваться в более крупные административно-территориальные единицы - разряды. «В 1629 г. освоенная к тому времени Сибирь была разделена на Тобольский и Томский разряды. Из Томского в 1639 г. был выделен Ленский (Якутский) разряд, а в 1677 г. - Енисейский».

«Во главе разрядов и уездов стояли воеводы, присылаемые из Москвы. Остроги и слободы управлялись приказчиками, назначаемыми воеводами из числа сибирских служилых людей, а ясачные волости - родовыми и племенными старейшинами (князцами, тойонами, шуленгами, зайсанами и т. п.)». Как правило на воеводство в уездный и разрядный город посылали по два человека: одного «старшим», «первым» воеводой, другого «вторым» воеводой, «воеводским товарищем». Воеводскую администрацию представляла приказная изба, штат, который состоял из дьяка, двух-трёх подьячих, переводчика-толмача, сторожа и палача - «заплечных дел мастера». Помощниками воевод в военных и административных делах были представители командного состава городовых гарнизонов - казачьи и стрелецкие головы, атаманы и сотники (Таблица 1). Кроме того, в управлении русским населением воеводская администрация опиралась на выборные крестьянские и посадские власти - целовальников, старост, сотских, десятских.

Должности разрядных и первых уездных воевод, как правило, замещали представители титулованной знати и обладатели высших придворных чинов - князья, бояре, окольничие, стольники. Вторыми воеводами назначали обычно лиц из числа служилого московского дворянства. «Административным центром всей Сибири с 1587 г. стал Тобольск. Сидевший в нём воевода считался старшим среди прочих сибирских воевод. Первенствующее значение Тобольска было подкреплено тем, что с 1621 г. он стал церковным центром Сибири - в нём разместилась резиденция сибирского архиепископа».

Компетенция тобольского воеводы включала в себя общее управление Сибирью: освоение новых земель, командование вооружёнными силами и снабжение их всем необходимым, развитие земледелия, сбор налогов и ясака, регулирование торговли, дипломатические и торговые связи с соседними государствами, контроль над деятельностью прочих сибирских воевод, суд и поддержание правопорядка. Его власть распространялась на всю Сибирь, кроме того он ведал управлением собственно Тобольского разряда и Тобольского уезда. «Функции прочих разрядных и уездных воевод, а также приказчиков были аналогичны функциям тобольского воеводы, но в пределах подведомственной им территории».

Региональное управление выполняло ряд функций, существенно важных для Сибири и в целом для государства Российского. В их числе интеграционная функция, смысл которой сводился к нахождению для новых территорий оптимальной позиции в общегосударственном пространстве. Благодаря этому все жители европейской и азиатской частей страны обретали статус подданных Российского государства. Правда, это был статус неравенства, так как имелись сословные, этнические, конфессиональные различия. Но эти различия на сибирской территории были выражены менее резко, чем в западной части России.

Таблица 1. Организация управления Сибирью.

Правительство, понимая значение Сибири, посылало сюда, как правило, опытных и способных воевод, среди них встречались деятельные и талантливые администраторы. «К ним можно отнести князя Юрия Яншеевича Сулешева, который, будучи в 1623 - 1625 гг. тобольским воеводой, организовал первую перепись населения и пахотных земель Западной Сибири, а также провёл земельную реформу и ряд финансовых мероприятий, существенно повысивших доходы казны. Два других тобольских воеводы, князь Иван Андреевич Хилков (1659 - 1664) и стольник Петр Иванович Годунов (1667 - 1670), известны тем, что пытались провести военную реформу - преобразовать сибирское войско по иноземному образцу, превратив служилых людей в рейтаров, солдат и драгун». По указанию Годунова была составлена первая Генеральная карта Сибири. Енисейский воевода князь Константин Осипович Щербатов (1683 - 1685) прославился тем, что энергично руководил организацией обороны забайкальских рубежей от монголов и маньчжуров.

Юрий Яншеевич Сулешев - боярин, выходец из знатной фамилии крымских татарских беев. Его отец «крымец сын Сулешь-бика Джиган-шах мурза (в русском произношении Яньша)» перешёл на русскую службу при царе Фёдоре Ивановиче. Юрий Яншеевич благодаря браку с Марией Михайловной Салтыковой состоял в родстве с Романовыми и быстро продвинулся по службе. Участвовал в войне с Польшей в 1617 г. Занимал ряд отечественных административных постов: в 1623-1639 гг. - в Новгороде, 1628 - 1630, 1633 - 1634 гг. - глава Разбойного приказа.

Петр Иванович Годунов - до назначения в Тобольск воеводой большой карьеры не сделал, в 1654 - 1656 гг. участвовал в войне с Польшей в звании есаула «государева полка», в 1659 г. был воеводой в Брянске, дослужился до чина стольника. На посту воеводы стремился максимально увеличить «государеву прибыль» за счет введения новых налогов и сокращения жалования служилым людям, чем вызвал резкое недовольство тобольского гарнизона, татар и пашенных крестьян, которые послали в Москву несколько челобитных с жалобами на воеводские притеснения. Сибирский приказ, опасаясь открытого возмущения тоболян, сместил Годунова с поста воеводы.

Но в то же время, отдалённость от столицы, отсутствие реального контроля «сверху», сосредоточение у воевод всей полноты власти, родственные связи среди сибирских администраторов привели в Сибири к массовым злоупотреблениям - «лихоимства» - представителей местной администрации. Несмотря на все запреты и угрозы жестоких наказаний, воеводы наживались самыми разными способами. Они обязывали местное население приносить им дары в «почесть», вымогали взятки, занимались откровенным грабежом; используя своё должностное положение, клали в свой карман жалованье, положенное служилым людям; занимались предпринимательской деятельностью - винокурением и торговлей; не гнушались и прямым казнокрадством. Особенно воеводы любили практиковать подмену ясачной пушнины: вместо «добрых» и дорогих соболей, собранных в государеву казну, клали своих «худых» и малоценных. Наиболее крупным удавалось сколотить в Сибири состояния: якутский воевода М. С. Ладыженский вывез «на Русь» 21480 соболей.

«Лихоимство «разъедало» систему государственного управления Сибирью, снижало его эффективность, вызывало возмущение и русского и аборигенного населения, доводя его нередко до вооружённых восстаний». Но сибирские воеводы, дьяки, подьячие и служилые люди никогда не забывали о своих главных задачах - управлять и «искать великому государю прибыли». Поэтому в целом они успешно справлялись со своей ролью.

Показателем этого является то, что к концу XVII в. покорена была почти вся Сибирь; удалось организовать собственное производство хлеба и обеспечить им местные потребности. Налаживались мирные отношения с аборигенами; быстро шло хозяйственное освоение региона русскими крестьянами, промышленниками, ремесленниками и торговцами; удалось не только закрепить Сибирь за Россией, но и организовать оборону её южных рубежей от набегов степных кочевников.

3. Воеводское управление

сибирь история воеводский служилый

Общая для государства система местного воеводского управления устанавливалась в Сибири по мере вхождения в состав России её отдельных областей. Сибирь подчинялась в Москве специальному приказу - с 1599 г. Приказу Казанского дворца, а с 1637 г. вновь учреждённому Сибирскому приказу. Во главе его был поставлен боярин князь Б. М. Лыков, управлявший с 1635 г. Приказом Казанского дворца. «При господстве в управлении XVII в. «личного начала», знатность, немалая административная опытность и, самое главное, доверие царя позволяли руководителям Сибирского приказа играть большую роль в управлении Московским царством и добиваться для вверенной им «далёкой заочной государевой отчины особых льгот»».Тем самым административное управление Сибири приобретало строго региональный характер. Получившее в XVII в. общегосударственное распространение воеводское управление отражало всё более усиливавшуюся систему централизованного контроля развивавшегося бюрократического аппарата на всей территории государства. На протяжении XVII в. в Сибири было учреждено 20 уездов, в каждый из которых возглавлялся воеводой с соответствующим штатом приказной избы (подьячии, толмачи). В наиболее крупные города направлялись также товарищи воевод в качестве их помощников. Специальный штат устанавливался для сбора таможенных пошлин (таможенные головы и целовальники).

Значимость мирских организаций (сельской, посадской общин и войска), весомость их мнения при общении с представителями местной администрации разных рангов заставляют внести существенные коррективы и устоявшиеся выводы. Следует обратить внимание не только на сохранение в XVII в. сословно-представительного начала в Сибири, но и на его влияние на текущую административную практику воеводской бюрократии.

«Воеводские должности в Сибири замещали выходцы из двух слоёв господствующего феодального класса: титулованная знать и обладатели высших дворцовых званий - бояре, окольничии и стольники, с одной стороны, и представители служилого дворянства, выслуживающие ратной службой пожалования на прибыльную административную должность, - с другой. На протяжении XVII в. должности сибирских воевод перебывало чуть более 500 чел., из которых 109 обладали княжеским достоинством; к дворцовой знати принадлежал 141 чел., в основном стольники (109 чел.,); обладателей боярского звания 19, а окольничих - всего трое».

Титулованной знати доверялись наиболее ответственные посты, а составлявшая большинство рядовая дворянская бюрократия получила назначение в качестве воевод в мене значимые города и в товарищи к первым воеводам в крупные города. Правительство старалось придерживаться правила сменять воевод через каждые 2 - 3 года. Но в силу разных обстоятельств некоторые из них засиживались на своих постах по 4 - 6 лет (а в исключительных случаях до 10 - 13 лет), однако такое «долголетие» в несении должности выпало в XVII в. лишь 73 воеводам.

Иногда, особенно в первой половине XVII в., на сибирские воеводства попадали в порядке почетной ссылки представители знати, чем-либо скомпрометировавшие себя перед верховной властью.

Наказы, которые Сибирский приказ выдавал воеводам перед их отъездом в Сибирь, не оставляют сомнения в широте предоставляемых им полномочий. Наиболее ранние наказы (Тобольск, Сургут, Тара) адресовались воеводам и им товарищам, но вскоре ответственность за воеводство была возложена только на воевод.

В компетенцию сибирских воевод входили и административные, и хозяйственные, и финансовые, и судебные, и военные вопросы управления. Воеводы разрядных и ряда порубежных городов обладали правом дипломатических сношений с государственными образованиями монгольского мира, когда их представители прибывали в пределы России. Воеводы всех сибирских городов обязаны были обеспечивать сбор ясака с коренного населения, защиту его от вторгавшегося с юга кочевых племен и пресекать междоусобия между отдельными родоплеменными группами. Все эти обязанности были специфичны для системы административного управления в Сибири.

Ещё одной не менее существенной и, быть может, более сложной задачей воевод было подчинение сибирского войска местной администрации и изживание порядка казачьего самоуправления и обычаев, свойственных казачьему войску.

Наконец, социальные задачи ставились перед воеводами и в политике, проводимой по отношению к аборигенному населению. В частности, в Сибирском приказе понимали, что учесть все особенности управления Сибирью в наказах затруднительно. Вся предоставляемая власть воеводам ограничивалась, тем не менее, рядом условий, лишь частично отраженных в наказах, и системой контроля над их соблюдением. «Прежде всего, правительство стремилось к тому, чтобы при управлении сибирскими землями воеводы блюли «государеву пользу» без личной корысти». Местное население на основе обычаев обладало целым рядом прав, используя которые могло существенно влиять на текущее управление: сословные группы населения имели право обращаться к воеводам не только по различным проблемам, но и с предложениями по управлению, которые, казалось бы, полностью относились к функциям воевод. Более того, население обладало правом непосредственно, хотя и с ведома воевод, обращения к высшей власти в Москву с просьбами: оставить воеводу на новый срок воеводства, сменить его до окончания этого срока и с жалобами, коллективными и индивидуальными, на злоупотребления воеводской администрации. Воеводские злоупотребления можно свести к двум категориям: нарушения непосредственных государственных интересов и нарушения интересов разных слоёв населения, и их миров. К типичным злоупотреблениям относились сборы неустановленных налогов и пошлин, присвоение сдаваемых крестьянами хлебных поставок, захват зерна, выдававшегося служилым людям в виде жалования, спекуляция таким зерном и винокурение с продажей вина населению, торговля привезёнными «с Руси» товарами, особенно с ясачными людьми.

«В результате такой кадровой политики Сибирского приказа служба на воеводстве в Сибири стала для некоторых родов наследственной. В конце XVII в. на сибирских воеводствах побывали 12 представителей фамилии князей Гагариных, по 11 представителей фамилий князей Барятинских и Волынских, 10 представителей фамилий князей Волконских, восемь представителей фамилии Годуновых». Центральной власти было о чём беспокоиться, назначая в Сибирь воевод и контролируя их деятельность. И вместе с тем логика истории заставляла её в XVII в., укрепляя местную администрацию, опираться на именно воеводское управление, которое ей оказывалось нужнее, нежели сословно-представительные сообщества, следившие за деятельностью воевод. При этом парадоксе за мирскими оставлялось право пользоваться старинным феодальным обычаем - непосредственно обращаться в Москву, к высшей инстанции со своими просьбами, нуждами и жалобами. Мирские органы истинно использовали это право. Так сказывался реальный политический дуализм сибирских миров. Но абсолютистская власть, всё более воплощавшаяся на местах в персоне воеводы, последовательно стремилась к ликвидации такого дуализма. Власть воеводского управления в XVII в. всё более упрочивалась, причём это явление не было присуще только Сибири; известно, что оно наблюдалось и в Центральной России. «Важно отметить, что колонизацию Сибири русские самодержцы рассматривали не как узкофискальную задачу, а как общегосударственное дело. Безусловно, сибирская пушнина чрезвычайно высоко ценилась в то время и на внутреннем, и на внешнем рынке. Однако переоценивать её значение не следует. В XVII в. доля доходов от Сибири в общегосударственном бюджете не была значительной и колебалась от 4, 92% в 1680 г. до 4, 45% в 1701 г».

4. Сотрудничество власти и миров

В сословно-представительной русской монархии мирская организация и воеводское управление являлись взаимодополняющими частями механизма власти. Для миров сотрудничество с воеводой, приказами было одной из многочисленных функций, хотя и важной. Государственная же власть была заинтересована в первую очередь в фискальной и распорядительной деятельности миров.

«Исследования о истории сельской общины в Сибири позволяют судить о её возникновении, становлении и развитии. Мирская организация в Западной Сибири складывалась уже у первого поколения переселенцев. Конечно, далеко не всегда возможно проследить становление тех или иных функций сибирской общины, но и их проявления в разных ракурсах жизни деревни не вызывает сомнений».

Возникновение общины на первом же этапе крестьянского освоения нового края означало её воссоздание на основе мирской традиции первыми «населенцами» региона при поддержке воеводской власти. Немалую роль играли при этом «повальные» объединения крестьян, стихийно возникавшие для совместного приведения в культурное состояние диких сибирских земель.

Структура сельских общин, функции миров и их выборных представителей были принесены в Сибирь из Поморья, где в XVII в. удерживалась развитая мирская организация сельского населения с низовыми и всеуездными (высшими) органами. Сохранившаяся с середины XVII в. документация о выборах общинных представителей не составляет сомнений ни в общинной форме организации сельского населения Сибири, ни в возникавших перед ней задачах. «По данным 1640 - х гг. видно, что старосты в западносибирских слободах выбирались повсеместно (Тюменский, Верхотурский, Тобольский уезды)». Именно эта повсеместность позволяет считать, что выбирались они много раньше. Более того, в сибирской деревне сложилась определённая иерархия общинных организаций. Помимо деревенских старост в это время существовали и старосты слобод, т.е. волостные, возглавлявшие миры всех деревень, входивших в округу слободского управления. Ежегодно крестьяне каждой западносибирской слободы выбирали штат общинного управления во главе со старостой - десятников (непосредственных помощников старосты) и целовальников - таможенного, отвечавшего за таможенные сборы на местном торгу, житничьего, обеспечивающего сборы оброчного хлеба и средств на мирские расходы. Крестьянский мир в Сибири был весьма специфичным, отличался от существовавшего в европейской части России во многих отношениях, в том числе и управленческом. Это был союз крестьянских хозяйств, управлявшийся назначенными и выборными лицами, коллективистское объединение, выполняющее общие повинности, с круговой порукой. Община обладала правом самоуправления и разверстки повинностей, она отвечала за общественный порядок на своей территории, решая все важнейшие вопросы своей жизни на сходе. Она могла пополняться новыми членами, но только при одном условии, если за них поручались миряне.

«Тяглые крестьяне были полноправными членами мира, но на них лежали и серьёзные обязанности. Они не могли покинуть общину, не оставив вместо себя другого человека, на которого ложились все обязанности предшественника. Крестьяне пользовались ограниченными гражданскими правами: они наследственно владели землёй, могли отчуждать её в пользу любого сибиряка».

Управление осуществлялось земским старостой, которого избирали на сходе на год из числа зажиточных крестьян, отличавшихся добропорядочным характером и пользовавшихся доверием селян. Староста отвечал за раскладку и сбор податей, выполнение повинностей, контролировал деятельность выборных лиц, местную полицию, следил за общественным порядком. Он собирал сходы и советовался с народом, отстаивал интересы крестьян перед воеводой. Управленческие функции осуществляли и приказчики, выбиравшиеся крестьянами или назначавшиеся воеводой. Особой функцией приказчиков была организация обороны общины в случае, если на поселение нападали туземцы.

С учётом активности сельских миров в отстаивании сословных и хозяйственных интересов крестьянства следует рассматривать их взаимоотношения и с приказчиками. Так или иначе, но воеводское управление само вынуждено было учитывать роль миров не только как выразителей интересов крестьян, но и как контрольного органа над приказчиками, хотя бы и с ограниченными полномочиями. Есть достаточно оснований считать, что сельский мир в Сибири обладал действительно немалым объектом власти и самоуправления.

«Слободский мир вовсе не формально давал свой «выбор» старостам. В зависимости от обстоятельств он проявлял инициативу во внутри- и внешнеобщинной жизни. Сельские миры, центрами которых были слободские поселения, в своей повседневной жизни отнюдь не являлись в Сибири замкнутыми сообществами, не связанными с округой, уездом и самим городом». Связи, отвечавшие поморским традициям, упрочивались в Сибири, коль скоро сама система местного самоуправления допускала активную совещательную роль мирских сообществ, их право обращения к власти и даже аппеляции на её решения и действия. В повседневной жизни деревни приказчики волей-неволей должны были согласовывать свои широкие полномочия с воззрениями миров на их права. В дальнейшем приказчик должен был оповещать сложившийся сельский мир о воеводских распоряжениях; таким образом он сам попадал под контроль мира.

«Церковное и монастырское строительство в Сибири осуществлялось по инициативе всех трёх социальных сил: мира, государства и церкви. Переселяясь за Урал, русский человек не маслил себе оседлого состояния без церкви, находившейся на сравнительно доступном состоянии». Миры по поморской традиции рассматривали монастыри и как духовную, и как социальную организацию, обеспечивавшую, в частности, престарелым и увеченным воинам покой в старости. Весь уклад русской семейной жизни был невозможен вероисполнения - крещения, миропомазания, покаяния и причащения, брака, соборования. Отсюда постоянные заботы мира о получении своего приходского священника, о довольности всем необходимым приходской церкви. Духовные и светские власти всячески поддерживали эту заинтересованность, учитывая также собственные задачи распространения христианства на востоке, миссионерской деятельности. Поэтому во многих случаях миры могли рассчитывать на деятельную помощь в церковном и монастырском строительстве со стороны светских властей и духовной иерархии. «В 1621 году появился в Сибири, в городе Тобольске, первый архиепископ Киприан и, управляя престолом Сибирской митрополии, начал церкви Божие строить и монастыри сооружать». Что свидетельствует об организации и развитии церкви.

«В Сибири, несомненно, прослеживалась в XVII в поморская традиция активного участия мирской общины в церковных делах, тесного взаимодействия мирской и церковной общинных организаций. Государство не раз по собственной инициативе или в ответ на челобитья миров брало на себя расходы по созданию церквей и монастырей, их обеспечению всем необходимым. Но на многие подобные ходатайства миров правительство отвечало отказом».

«Можно сказать, что местное управление выполняло также и фискальную функцию - собирало ясак». С одной стороны, как уже ранее отмечалось, это вело к о всяким злоупотреблениям на местах, с другой давало некоторую самостоятельность в развитии и функционировании административных структур.

Таким образом, при всем многообразии проблем административного, военного, хозяйственного, финансового управления миры разных социальных слоёв сибирского населения играли немалую роль во взаимоотношениях с воеводской властью и разрешении повседневно возникавших жизненных коллизий.

5. Организация сибирских служилых людей («войско»)

Главной силой, на которую опиралось государство в Азиатской России со времени прихода Ермака в Сибирь и начала XVIII столетия, являлись казаки. Городовые казаки - тюменские, якутские, берёзовские, пелымские, томские, красноярские и другие, составляя гарнизоны острожников и городов, отбывали всевозможные службы, но главная их обязанность заключалась в «проведывании новых землищ и подведении под Государеву руку». Новые сибирские крепости, города, станицы и посёлки казакам, стрельцам, крестьянам и посадским людям на всём протяжении XVII, а затем XVIII столетий приходилось стойко оборонять от набегов кочевников. Для охранения русское правительство создаёт здесь оседлые поселения, впоследствии образовавшие кордоны или линии, которые должны были препятствовать вторжениям на осваиваемую территорию.

В выполнении своих функций по управлению уездом воевода опирался прежде всего на воинский гарнизон. Служилые люди выполняли обязанности приказчиков острогов и пашенных слобод, собирали ясак, транспортировали и охраняли казённые грузы, конвоировали ссыльных людей, обороняли уезд от «немирных» соседей Сибири. Заместителем воеводы по управлению воинским гарнизоном были стрелецкие, казачьи и татарские головы, а также «ротмистры» (последние командовали «немцами и Литвой» - находящимися на русской службе иностранцами).

После присоединения Сибири к России сибирские служилые люди наряду с крестьянами стали по своей численности важнейшей социальной категорией населения. Подчиняясь воеводской власти, сибирское войско вовсе не считало её обязательным и необходимым атрибутом управления и вступало в борьбу с самой системой воеводского управления, иногда даже предпочитало обходиться просто без неё. Важнейшим правом, которым обладали все социальные группы населения Русского государства XVII в. было право непосредственного обращения в центральное правительственное учреждение, для сибиряков - в Сибирский приказ. Казачье войско широко пользовалось этим правом, отстаивая свои интересы и изобличая местных воевод во всякого рода злоупотреблениях. Войско считало себя вправе иметь и отстаивать своё чисто профессиональное мнение о воинских делах - постройке и состоянии оборонительных сооружений, обеспеченности вооружением, необходимости, сроках и тактике походов и боевых действий.

С усилением воеводской системы управления взгляды служилых на своё положение вступали в противоречие со взглядами непосредственных представителей власти. Противоречия между войском и верхушкой служилых людей (дети боярские) усложняли обстановку в моменты столкновения воинских обществ с воеводской властью.

В Сибири, где корпоративность казачества проявлялась значительно сильнее, войско, как социальная общность, в борьбе за сохранение своего сословного статуса на протяжении всего XVII в. являлось противовесом воеводскому самовластию. До окончательной победы абсолютизма оно было существенным звеном в системе государственного феодализма, на основе которой управлялась Сибирь. Защищая свои интересы, войско выступало против чётко проявлявшейся тенденции абсолютизировать власть. И вместе с тем промежуточное положение сибирского казачества, между крестьянами и феодалами, тенденция к сокращению их жалования за счёт обеспечения пашней, практика сбора «выделенного хлеба» со всех пользовавшихся государственной землёй приводили к значительному сближению позиции крестьянско-посадских и служилых миров Сибири в отношении к фискально-рентным проблемам.

6. Конфликты миров с воеводской властью

Столетиями отрабатывались взаимоотношения власти и мирского общества в сословно-представительной монархии, столетиями осуществлялось право мирского челобитья царю на правительственного чиновника. Возникавшие в этих взаимоотношениях неизбежные острые конфликты также знали свой традиционный сценарий, проходили ряд типичных этапов. Сибирь имела в этом плане специфику, связанную в первую очередь с главенством общины служилых по прибору, с отдалённостью от государевой столицы.

И при составлении челобитных и в ходе других этапов столкновения общин и воеводской администрации наблюдается немало повторяющихся элементов, определяемых народными общественными представлениями и длительной практикой сословно-представительной монархии.

Это и отправка челобитчиков, снабжение их необходимыми средствами, и составление «одиночных» мирских записей, а в ряде случаев - использование противоречий между администраторами разных рангов (например, между первым и вторым воеводами города, между местным и тобольским воеводами), расправа с воеводскими сторонниками, попытки примирения или, наоборот, всё настойчивее звучащий мотив немедленного отказа воевод от власти.

Постепенное развитие многих конфликтов даёт картину значительного многообразия, при всей повторяемости отдельных элементов. Множество столкновений миров с воеводами не доходило до социального взрывов, чему в немалой степени способствовала гибкая политика Сибирского приказа с его порядком постоянных сысков о воеводской деятельности. Так или иначе, уже в этих случаях проявлялось со стороны и воевод, и миров стремление сохранить или укрепить свои социальные позиции. Насилие, неизбежное для феодального общества и воплощавшееся, в частности, в воеводских злоупотреблениях, прослеживается с первых шагов освоения Сибири и крепнет по мере упрочения сибирских миров в ходе колонизационных процессов.

«Конфликт между лицами правительственной администрации и миром произошёл в Томске уже в 1608 г., вскоре после основания города. В челобитных ясачных и служилых говорилось, что головы Матвей Ржевский и Семён Бартнёв подвергали местное население вымогательствам и насилиям, среди которых назывались такие нарушения прав, как присвоение части жалования служилый людей и пушнины ясачных». Особенно упорно борьба местных миров против насилия воеводской власти велась в это время в Верхотурье, где события приобрели ряд сходных черт с Томским восстанием. Эти события до настоящего времени почти не исследовались.

Конец XVII в., точнее 1690-е гг., можно считать особым этапом в общественно-политической жизни сибирского населения, на протяжении которого особенно ярко выразилось его общественное самосознание и борьба за сословные права приняла чёткие и определённые формы. Обострение этой борьбы объяснялось, с одной стороны, усилением воеводской власти, а отсюда и злоупотреблением воевод, а, с другой стороны, сужением прав служилого элемента, войска.

Народные движения, прокатившиеся от Кунгура до Нерчинска в самом конце XVII в. показали, что сибирское население не только не изменило своей позиции в отношении системы воеводской власти, но и выдвинуло новые, более радикальные требования. Стойкость его общественных взглядов представляется особенно примечательный после подавления крестьянской войны под руководством С. Разина. Опираясь на свои социальные организации - миры, войско, разные слои сибирского населения по существу отстаивали сословно-представительные принципы в местном управлении, обеспечивавшие их социальную защиту. По-прежнему упорно защищая своё право, сложившееся на основе обычая, отказывались от власти воеводам и контролировать их функции, уездное население в ряде случаев приходило к идее местного самоуправления, подведомственного непосредственно центральной власти.

Заключение

Цель реферата, которая заключалась в рассмотрении управления Сибирью в XVII веке и выявлении недостатков этой системы, была достигнута. Задачи выполнены: рассмотрено центральное и местное управление, разграничены их функции и полномочия, выявлены противоречия и конфликты, возникающие между ними.

Итак, можно сделать вывод, что сложившаяся на то время система управления имела как положительные черты, так и отрицательные. Это заключается, во - первых, в злоупотреблениях воевод, их самоуправстве; во-вторых, в неустойчивом управлении Сибирью европейской частью России; в-третьих, в недостатках самой системы, конфликтов между государственной и местной властью, в-четвёртых, в притеснении коренного населения.

Таким образом, сторона Сибирская в XVII столетии обретает статус государственной единицы, цивилизованную символику, вносит вклад в развитие общероссийской народной культуры и совершенствование механизма управления.

Сибирь - это лакомый кусок для всех. Её надо хранить, беречь и укреплять. Этому помогут знание нашей сибирской земли, её прошлого и уверенность в её большом будущем.