Военная организация монголов
Содержание
Введение
. Общественный строй монголов
. Военная организация монголов
Список использованной литературы
Введение
В начале XIII в. из глубин Азии вышло движение, сыгравшее в истории большей части человечества огромную роль. Движение это известно в исторической литературе под именем монгольского или татарского нашествия. Захватило это движение и юго-восток Европы, где татары уже в 30-х годах XIII в. сделались полными хозяевами Дешт-и-Кыпчак, положив здесь начало обширному и сильному государству, известному в восточной литературе под именем Улуса Джучи, или Синей Орды, а в русской - под именем Золотой Орды.
В течение свыше полутора столетий монголо-татары играли в русской истории, в создающемся и развивающемся русском феодальном обществе огромную роль. Едва ли сейчас найдется хоть один русский историк, который рискнул бы описать историю феодальной Руси XIII-XV вв., не посвятив специальной главы татарам. Татарское иго принесло тяжелое бедствие всему русскому народу. Но особенно оно отразилось на исторических судьбах городов. Некоторые города вовсе перестали существовать (Клещин, Гороховец и др.). Не менее 1/3 городов из пострадавших так и не восстановились.
В результате монгольского завоевания уровень промышленного развития Руси, несомненно, упал. Многие отрасли ремесла надолго исчезли. Это относится к поливной строительной керамике, искусству перегородчатой эмали, черни, филиграни. Производство стеклянных браслетов, шиферных пряслиц и сложной глиняной посуды было совершенно забыто после монголо-татарского нашествия. Техника резьбы по камню так же была утрачена.
Менее исследована проблема последствий монголо-татарского ига для политического развития Руси. Колоссальную роль в выборе пути политического развития Руси сыграла гибель значительной части господствующего класса. По подсчетам историка А.Л. Юрганова, в Рязанской земле погибло 9 князей из 12; из 3 ростовских князей - 2 и т.д. Погибло огромное количество дружинников, защищавших города.
Таким образом, после монголо-татарского нашествия (особенно на северо-востоке Руси) было расчищено место для расцвета новой знати, формировавшейся уже на почве побеждавших отношений подданства.
Перестало в русских городах существовать вече - как законный орган власти, с которым вынуждены были считаться князья. Те вечевые собрания, о которых упоминает летопись после Батыева нашествия, собирались только в моменты народных волнений.
Русские князья (сами ставшие вассалами хана) не могли уже примириться с независимостью старшей дружины, ее былыми правами. Становясь слугами ханов, русские князья во многом впитывали дух монгольской империи: беспрекословную покорность подданных и безграничную власть правителей.
К тому же и значение князя в условиях постоянной внешней опасности неизмеримо возрастало, что, в свою очередь, влекло за собой подавление городских вольностей.
В противоборстве вассально-дружинных и княжеско-подданических отношений на Руси, возможно, и без ига победили бы последние. Но в реальной истории иго склонило чашу весов в их сторону. Было прервано, а затем стало замедленным даже чисто феодальное развитие, сложилась обстановка «прифронтового государства», лишались старых вольностей города, деспотизм надолго стал нормой.
Русские люди, угонявшиеся в Орду, частью оставались там в качестве слуг и рабов, частью продавались в другие страны. В работорговле Золотой Орды с Египтом, Сирией, Францией и Италией основным товаром были женщины.
Последствием ига стало территориальное и политическое обособление Северо-Восточной и Юго-Западной Руси. 9/10 территории Киевской Руси в XIII-XIV вв. оказалось в составе Великого княжества Литовского.
В XIX в. появилось довольно много книг и статей, посвященных истории монголов; однако, несмотря на большие достоинства, имеющиеся в работах ориенталистов на эту тему, само монгольское общество (в смысле его внутренней структуры) - как в Монголии, так и в новообразованных монгольских государствах: в Средней Азии (Чагатайское государство), в Иране (государство Хулагу) и на юго-востоке Европы (Золотая Орда) - долгое время оставалось мало изученным. Вышедшая в 1934 г. книга академика Б.Я. Владимирцова «Монгольский кочевой феодализм» восполняет этот большой недостаток.
Цель данной работы - показать, что представляло собой то монгольское общество, аристократическая верхушка которого под руководством Чингисхана могла завоевать и подчинить своей власти большую часть культурного человечества того времени.
татарский русь монголия чингисхан
В XII в. монгольские племена занимали территорию, входящую в нынешнюю Монголию и Бурятию. Это было обширное пространство Центральной Азии: бассейны рек Орхона, Керулена, Толы, Селенги, Онгина, Онона, у озер Хубсутул на западе и Буир-Нур и Кулун-Нур на востоке (около р.Халкин-Гол). Монгольские племена носили различные названия: собственно монголы, мерниты, кедриты, ойраты, найманы, татары. Последние были наиболее многочисленны и воинственны. Поэтому соседние народы название татар распространили на другие монгольские племена.
С конца XII в. у монгольских племен происходил процесс распада родоплемениого строя. Особенностью этого строя было то, что он развивался на базе кочевого скотоводческого хозяйста. Для этого способа производства характерна собственность не на землю, а на стада и пастбища.
Академик Б.Я. Владимирцов пишет: «Можно высказать предположение, что образование степной аристократии, появление вождей-ханов, которых она выдвигала и поддерживала, образование племенных объединений зиждилось на переходе от куренного способа кочевания к аильному и связанном с этим изменении в способах организации облавных охот. Действительно, Рашид-ад-дин, описывая монгольский курень (Kuriten), отмечает, что так было в „старинные времена». Можно указать несколько текстов, которые дают понять, что уже во время молодости и средних лет Чингисхана кочевали аилами» (1).
Уже из этих слов ясно, какое важное место в системе общественного строя монголов занимали «курень» и «аил». На первом зиждилось хозяйство первобытной кочевой общины, на втором - индивидуалистическое хозяйство семьи кочевого феодального общества. Насколько курень стал к концу XII в. пережиточной формой, которая сохранилась только в военной организации, видно из слов крупнейшего персидского историка конца XIII и начала XIV в. Рашид-ад-дина, замечательные материалы которого послужили одним из основных источников книги Б.Я. Владимирцова. Вот слова Рашид-ад-дина: «Значение куреня есть кольцо. В старинные времена, когда какое-нибудь племя останавливалось на каком-нибудь месте наподобие кольца, а старейший из них был подобен точке в середине круга, это называли курень. В нынешнее время, когда приблизится неприятельское войско, располагаются по той фигуре, дабы не вошел в середину чужой и неприятель» (2).
Итак, курень в далеком прошлом - структурная форма первобытной кочевой общины. Однако уже в XII в., когда монгольское скотоводческое общество доживало высшую ступень варварства, монголы кочевали аилами, т. е. отдельными семьями. Если семья была богатой, то кочевала с некоторым количеством зависимых от нее людей. Естественно, что переход от куреня к аилу, к индивидуалистическому хозяйству, т. е. к образованию классового феодального общества, происходил через выделение из куреня, в первую очередь, богатого кочевника. В XIII в. уже не наблюдается кочеваний куренями. В жизни монголов эпохи завоеваний большую роль играл род. Подавляющее большинство ученых, писавших о монголах, считало, что монголы до и после образования империи жили родовым строем. Здесь явное недоразумение. Родовые институты - только старая оболочка, в которой действуют уже новые, классовые (феодальные) отношения. Вот как определяет монгольский род эпохи зарождения кочевого феодализма Б. Я. Владимирцов: «Монгольский род - обох - является довольно типичным союзом кровных родственников, основанным на агнат-ном (3) принципе и экзогамии, союзом патриархальным, с некоторыми только чертами переживания былых когнатных отношений, с индивидуальным ведением хозяйства, с общностью пастбищных территорий, с представлением некоторых особых прав младшему сыну при соблюдении известных прав в отношении к старшему, союзом, связанным институтом мести и особым культом» (4).
Вышеприведенные слова особо подчеркивают индивидуальное ведение хозяйства при общности пастбищных территорий; XIII век - время сложения монгольской империи - знает дальнейшее разложение рода, не только его социального существа, но даже и оболочки. Роды распадаются на части, которые отделяются друг от друга территориально, и уже на одном пастбище оказываются «общества» разных родов, объединенные подчиненностью какому-нибудь нойону.
Распадение старых родов происходит не только путем выделения богатых аилов из куреня, т. е. внутреннего процесса, но и путем прямого завоевания. «Когда Чингисхан, - пишет Рашид-ад-дин, - покорил совсем племя Тайджиют и племя Урут и Манкгут, по понесенному вреду и ослаблению, покорились, он повелел большую часть их убить, а остальных сполна отдать Джида-нойону в рабство... хотя они были родственники его, однако стали рабами его по приказу указа, и доныне войско урутское и манкгутское состоит рабами рода Джида-нойона» (5).
Фактов подобного рода Б.Я. Владимирцов приводит в своей книге немало, и они со всей убедительностью показывают, как в процессе полного распада первобытно-общинного строя выделяется, с одной стороны, кочевая аристократия (нойонство) и как, с другой, все больше растет количество тех, кого на монгольском языке именуют unagan bogol(унаган богол). Б. Я. Владимирцов правильно отвергает перевод термина «unagan bogol» как «раб». В лице unagan bogol, по мнению Б.Я. Владимирцова, мы имеем отличную от xaracu (харачу) и вместе с тем своеобразную категорию отношений зависимости. Монголия XI-XII вв. знает почти непрерывную борьбу одних родовых и племенных вождей (baatur, mergen, seсen и т.д.) против других. Борьба эта имеет своей целью захват добычи, пленных, а вместе и усиление власти победителя. На почве этой борьбы и возникает такое положение, когда побежденный род становится в целом зависимым от рода-победителя.
В чем же реально выражалась эта своеобразная зависимость одного рода от другого? Ведь покоренный род внутри себя был расчленен на классово различные слои. Неужели же они после покорения были поставлены на одну доску? Б. Я. Владимирцов сумел показать и доказать, как это было на самом делe. Unagan bogol- не однородная масса. Одно - unagan bogol из классовой верхушки рода и другое - unagan bogol из xaracu того же рода. В первом случае мы имеем зависимость, так сказать, «благородной» службы, в другом - обычные повинности непосредственного производителя.
В полном соответствии с этим находится и «судьба» этих различных групп. Основная масса трудящихся кочевого скотоводческого хозяйства, эксплуатируемого в оболочке рода, носит имя xaracu. В.Я. Владимирцов ставит вопрос: имел ли xaracu, т.е. черный, простой народ, в личном владении скот, который является основой кочевого хозяйства. По словам Рашид-ад-дина, «человек простой, т.е. из черни, если будет жаден к питью вина, покончит лошадь, стадо и все свое имущество и станет нищий». Xaracu владеет скотом, орудиями труда, живет и ведет хозяйство аилом, но пастбищем пользуется, целиком завися от воли и распоряжений того, кто в рамках рода является собственником условий производства (baatur, secen, merger» и вообще нойон). В отношении к нему и несет хаrасu свои повинности, которые в условиях кочевого общества выражаются, по словам В.Я. Владимирцова, «в предоставлении мелкого скота на убой и в отправлении в ставки феодалов на срок известного количества дойных животных, главным образом кобылиц, чтобы в ставках могли пользоваться их молоком». Б.Я. Владимирцов склонен феодальные отношения, вполне сложившиеся, видеть уже в монгольском обществе еще до образования в нем государства во главе с Чингисханом. Эти отношения тогда еще только начинали складываться и полное развитие получили лишь в XIII в., в период Монгольской империи, когда в состав последней вошли завоеванные страны с развитыми феодальными общественными отношениями.
Не малое место в монгольском обществе занимали рабы, добываемые на войне как внутри самой Монголии, так и за ее пределами. «Можно подумать, - пишет Б.Я. Владимирцов, - что последние (рабы) в большинстве случаев переходили, если не сразу, то по прошествии некоторого времени, например, во втором поколении, на положение вассалов, bogol, unagan bogol и переставали отличаться от простых людей, харачу, иногда они подымались и выше» (6). С unagan bogol не следует смешивать тех, которых называют по-монгольски nоkоd, в единственном числе nоkоr, что в переводе значит «друзья», «друг». Nоkоr, nоkоd - в полном смысле этого слова дружина, напоминающая древнегерманскую или древнерусскую дружину.
Из какого класса выходят эти nоkоr, какова их служба своему господину, каково их положение и какова, наконец, роль, которую они играют в монгольском феодальном обществе? На все эти вопросы мы находим вполне исчерпывающие ответы в труде Б.Я. Владимирцова. Прежде всего основные кадры nоkоr - выходцы из господствующего класса, однако в их состав могли входить и люди простого происхождения. По большей части они сами избирали себе нойона, которому решили служить по устному договору. Да и договор, сопровождаемый «присягой», или «клятвой», напоминает hommagium.
Иногда родители с детства определяют своих сыновей в nоkоr какого-нибудь кочевого нойона. «Сокровенное сказание», памятник XIII в., где в форме и красках «эпического» сказания даны главные события сложения Чингисова государства, дает очень интересную иллюстрацию к тому случаю, когда родители определяют своих сыновей в nоkоr. «По возвращении Темучжиня (7) домой пришел к нему от горы Бурхань старик Чжарчиудай с кузнечным мехом за плечами и ведя с собой сына, по имени Чжелме, и сказал ему: „Когда ты родился в урочище Делиунь-болдаха, я подарил тебе пеленкy, подбитую соболем, и отдал тебе сына моего Чжелме, но как он был еще молод, то я взял его к себе и воспитал. Теперь отдаю его тебе; пусть он седлает тебе коня и отворяет дверь» (8).оkоr, nоkоd - дружина монгольского нойона - выполнила почетную службу при нем. Она ходила с ним на охоту, которая занимала важное место в хозяйстве монгола, билась с ним при набегах, которые часто происходили внутри самой Монголии и на границах с оседлыми странами, служила ему охраной, участвовала в пирах, принимала участие советом в важных решениях и т. д. Для Чингисхана, как это мы увидим ниже, nоkоr, nоkоd - это те кадры, из которых он черпал весь командный состав военного и гражданского управления при образовании империи.
По словам Б.Я. Владимирцова, «нукеры как постоянное военное содружество, сожительствующее вместе со своим вождем, были эмбрио-армией и эмбрио-гвардией; каждый нукер - будущий офицер и полководец. Дружина древнемонгольского предводителя была, следовательно, своеобразной военной школой» (10). Число и качество нукеров определяли силу и авторитет вождей, общее имя которых было нойон (noyan), хотя они и могли носить титулы: baatur - богатырь, mergen - меткий стрелец, bilge - мудрый и т.д. В степи все время шла между отдельными вождями борьба за лучшие пастбища, за скот, за влияние на соседние племена, за большое количество unagan bogol. Одним словом, нукеры, образующие дружину, и были источником и орудием того внеэкономического принуждения, которое создавало возможность феодальной эксплуатации и специфических условиях монгольских кочевий.
К «моменту» образования большого государства во главе с Темучином - Чингисханом в Монголии разыгралась ожесточенная борьба, из которой и родилось само это государство. На образование его и сопровождавшую его борьбу существуют и русской востоковедческой литературе две точки зрения. Представителем одной из них является В.В. Бартольд (11). По его словам, «в рассказе монгольского предания об образовании империи Чингисхана вполне определенно говорится о борьбе между степной аристократией и народными массами... Без момента обострения классовой борьбы даже в условиях кочевого быта нет почвы для возникновения сильной правительственной власти».
Этой точкой зрения и проникнуты работы В.В. Бартольда, касающиеся вопросов образования монгольской империи. Для него Чингисхан - глава степной скотоводческой аристократии, а его противник Джамуха - представитель демократических кругов кочевой степи.
Б.Я. Владимирцов, в течение долгого времени разделявший взгляды В.В. Бартольда по этому вопросу, в своей последней работе рассуждает иначе (12). «В настоящее время, - пишет Б.Я. Владимирцов, - я должен в значительной мере изменить свой взгляд. Анализ общественных явлений, которые можно наблюдать у монголов в XI-XII вв., заставляет меня считать, как это было показано выше, что процесс образования степной аристократии и подчинения ей низших классов в условиях родового строя завершился при образовании сложных родовых единиц к концу XII в. В ту пору степная аристократия была могущественным и многочисленным классом... О каком-либо движении, имевшем явно демократический характер, наши источники прямо ничего не говорят».
Думается, что положения В.В. Бартольда Б.Я. Владимирцов не опроверг. Та грандиозная борьба, которая развернулась в самой Монголии в первые годы XIII в., ни в какой мере не может быть рассматриваема только как борьба внутри класса степной скотоводческой аристократии (нойонства). Такое огромное государство, как монгольское, на заре феодального общества в условиях кочевой степи могло родиться только в обстановке классовой борьбы.
Выросши в классовой борьбе, монгольское государство немало обязано и личности своего создателя и руководителя Темучина - Чингисхана. Родился Темучин в 1155 г. Отцом его был Есугей-баатур. Осиротев десяти лет, он с братьями из обстановки богатой и влиятельной семьи попадает почти в бедственное положение, так как мать его со смертью главы семьи лишилась не только средств к существованию, но и нужной поддержки покинувших ее нукеров. Однако Темучин, благодаря личным дарованиям и счастливо для него складывающимся обстоятельствам быстро возвращает не только утерянное имущество (стада), но и нукеров, которые составляют главную силу кочевого нойона. Рядом набегов Темучин объединил около себя такую дружину, которая сумела по всей Монголии создать славу себе и своему господину. Разгромив ряд подобных себе вождей, Темучин повел удачную борьбу сначала с Ван-ханом Кереитским, а потом с найманами и Джамухой, своими главными и наиболее сильными противниками.
В 1206 г. на реке Ононе из наиболее видных представителей кочевой монгольской аристократии был собран курилтай (сейм), на котором Темучин был провозглашен всемонгольским кааном с именем Чингисхана. С этого времени можно считать монгольское государство существующим официально. В системе кочевого общества Монголии структура этого государства сложилась в следующем виде. Во главе всех «поколений, живущих в войлочных кибитках», т.е. монгольского народа стоит род Чингисхана. Все монгольские племена и роды - его улус, а вся территория, на которой они живут, - его юрт.
Монгольское государство Чингисхана сложилось в интересах господствующего класса - нойонства, силою нойонства и его нукеров. Само же нойонство в конце XII и начале XIII в. представляло собой складывающийся класс феодалов, т. к. процесс формирования монгольского феодализма был еще на ранних ступенях своего развития. Характерно, что основная масса кочевников монголов в начале XIII в. еще не знала закрепощения; это произошло лишь при преемниках Чингисхана в период расцвета Монгольской империи (1227-1259).
2. Военная организация монголов
Вся система организации монгольского государства сложилась не сразу, и не все отлилось в четкие формы до того момента, когда были осуществлены грандиозные завоевательные походы; однако в основном структура государства наметились еще ко времени похода на Китай, т. е. до 1211 г. Все это общество является одновременно и военной организацией, ибо разбито на «тьмы» (10000), «тысячи», «сотни», «десятки». Конечно, цифры эти не всегда соответствуют действительной численности отрядов и выражают главным образом военные деления монгольского войска. Деления эти держатся на аилах, которые несут в отношении к своим господам (нойонам) не только феодальные повинности хозяйственного характера, куда входят и облавные охоты, но и военную службу. Аилы обязаны поставлять кадры для «десятков», «сотен», «тысяч» и т. д.
Чингисхан первым своим государственным решением провел военную реформу общества. Воины были разверстаны по десяткам, сотням и тысячам и были обязаны служить с четырнадцати до семидесяти лет. Во главе крупных делений (тысячи, тьмы) стоят представители кочевой аристократии, которые и приходят со своими ополчениями по первому призыву царевича (члена Чингисова рода) или самого Чингисхана.
В основу законодательства был положен воинский устав. Наказаний было установлено два: смертная казнь и ссылка в Сибирь- на пустынный север Монголии. Отличительной чертой этого установления было введение наказания за неоказание помощи в беде боевому товарищу. Этот закон назывался Яса, и хранителем Ясы (верховным прокурором) был назначен второй сын Чингисхана, Чагатай. В столь воинственном и разноплеменном людском скопище было необходимо поддерживать строгий порядок, для чего всегда требуется реальная сила.
Над большим монгольским ополчением стояла знаменитая гвардия Чингисхана, его Keshig («очередная стража>). Б.Я. Владимирцов приводит яркое место из «Сокровенного сказания»: «Чингис сказал: «Прежде у меня было только восемьдесят человек ночной стражи и семьдесят охранной стражи, Саньбань. Ныне, когда небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, Санъбань, и других пусть наберут десять тысяч человек из тем, тысяч, сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, можно избирать из людей чиновных и свободного состояния лиц, и избирать ловких, стойких и крепких. Сын тысячника приведет с собой обычно брата, да десять человек товарищей, сын сотника возьмет с собой одного брата и пять товарищей»«. В составе гвардии выделялась также тысяча самых преданных и сильных воинов - «багатуров».
Если войско Чингисхана существовало как орудие грабительских и завоевательных походов, то Keshig был орудием наведения порядка внутри страны. Keshig на войну шел только в том случае, когда шел в поход сам Чингисхан. Положение этой гвардии было исключительно привилегированным. Простые войны Keshig'a по положению своему стояли, как говорит «Сокровенное сказание», выше командных должностей войска. «Мой рядовой кешихтен (повелел Чингисхан) выше любого армейского начальника тысячника» (14).
Для связи, для передачи его приказов в народ Чингисхан организовал отряд верховых, по нашей терминологии ординарцев или курьеров, которые «как стрелы» разлетались во все подвластные земли. В степном государстве, при отсутствии современных понятий о почте, телеграфе и железных дорогах, организация таких конных курьеров являлась чрезвычайно разумным нововведением, еще нигде до Чингисхана не практиковавшимся, по крайней мере, в таком крупном масштабе; позднее эта организация получила дальнейшее развитие в виде учреждения сети «ямов» - ямских станций, являвшихся, с одной стороны, этапами для передачи и дальнейшего препровождения почты, а с другой - подставами для должностных лиц и курьеров, которым были доверены особо важные письменные или словесные распоряжения и сношения. Когда монархия Чингисхана получила характер Мировой Империи, распространившись и на Россию и Китай, сеть ее линий сообщений обратилась в огромное государственное учреждение, обслуживавшее не только правительственные, но и частные потребности в сношениях, что открыло доступ в сердце Монголии путешественникам даже из далекой Европы: Плано Карпини, Рубруку и Марко Поло.
Чингисхан хотел доставить торговле такие удобства и такую безопасность, чтобы можно было, как он выражался, во всей его империи носить золото на голове, как обыкновенные сосуды, не подвергаясь ни грабежу, ни притеснениям (15).
Вся Империя покрылась густой сетью таких почтовых линий. «Ям» исполнял одновременно функции современных телеграфа, рельсовых путей и почт. Каждый длинный путь разделялся на участки, управлявшиеся особыми «дорожными губернаторами», облеченными неограниченной властью в сфере ведения каждого из них, располагавшими соответственной военной силой и ответственными за порядок и безопасность в пределах своего участка. При них имелись управления, в которых производилась регистрация проезжающих лиц и провозимых товаров. Право первенства в отпуске на ямских станциях лошадей принадлежало, разумеется, курьерам, везшим депеши для хана или его приказания. По одному их слову им немедленно предоставлялась лучшая лошадь яма. Эти люди, летя «как стрелы», покрывали в сутки расстояния до 250 верст. В случае падежа лошади на перегоне между двумя ямами, обычно около 25-30 верст длиною, такой курьер имел право взять взамен павшей лошадь у первого попавшегося. Курьеры при монголах снабжались особыми дощечками (пайцза), снабженными изображением кречета. Подробное описание ямов дает Марко Поло. По его сведениям, почтовую службу несли в Империи (в XIII веке) до 300000 лошадей. Почтовых зданий, обставленных с большой роскошью, имелось более 10000. На некоторых бойких станциях содержалось по 400 лошадей на каждой. На прочих число это колебалось от 50 до 200 (16).
Сообщения происходили не только верхом, но и на колесах; езда на ямщицких телегах обязательно производилась с колокольчиком для предупреждения яма о приближении ямщицкой телеги во избежание задержки в подаче свежих лошадей. В тот момент организация сообщений служила главным образом для военных и важнейших административных нужд. Таким образом Чингисхан обеспечил связь со всеми районами своего государства.
С таким войском Чингисхан смог осуществить большие военные грабительские предприятия, которые не всегда обдумывались заранее, а являлись как нечто вытекающее из конкретной обстановки той борьбы, которую он вел в настоящий момент. Одной из главных побудительных причин этих военных предприятий было стремление кочевой скотоводческой аристократии, а также и самого Чингисхана к добыче и даням с культурных стран.
В лице завоевателей-монголов мы видим общество, которое не было чуждо некоторым культурным достижениям Китая и среднеазиатских государств, главным образом в области военной техники. Уже самый факт военно-феодального государства, осуществленный организаторским дарованием Чингисхана, является прекрасным опровержением представления о полной дикости монголов начала XIII в.
Однако нельзя ставить их и на один уровень с окружавшими их земледельческими народами - китайцами, таджиками и оседлыми тюрками, - особенно в области духовной культуры.
Список использованной литературы
1.Б.Я. Владимиpцов. Общественный строй монголов (монгольский кочевой феодализм). Изд. Акад. Наук СССР. 1934, стр. 86.
2.Б.Я. Владимиpцов, ук. соч., стр. 37. - См. также: Paиидаддин, над. И. Березина, ТВО, XIII, стр. 94-95.
.Род называется агнатным. когда все члены рода ведут свое происхождение от одного общего им всем но мужской линии предка
.В.Я. Владимиpцов. ук. соч., стр. 58,
.Б.Я. Влаяимиpцов, В полном соч., стр. 63,
.Темучин - Чингисхан.
.В. Я. Владимирцов, ук. соч., стр. 88. - Сокровенное сказа-ние, перев. П. Кафарова,.етр. 49; перец. С.А. Козина, стр. 96.
.Б.Я. Владимиpцов. ук. соч., стр. 91.
.В.В. Бартольд. Связь общественного быта с хозяйственным укладом у турок и монголов. ИСАИЭ при Казанск. Гос. унив. Им. Ульянова-Ленина, т. XXXIV, вып. 3 - 4, стр. 3.
.Надо понимать здесь «родовой строй» не как родовую общину, а как оболочку, как сохранение некоторых форм родового строя.
.Дата эта не отличается достоверностью; существует мнение, что он родился позже
.Сокровенное сказание, перев. П. Кафарова, стр. 125; перед. С. Л. Козина, стр. 168.
.УК. соч., перев. С.А. Козина, стр. 170.
.М.И. Иванин. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. С.-Петербург, 1875, с. 25.
.Лэм, с. 173-175.