Англо-польско-советские отношения с осени 1939 года по осень 1941 года
Введение
английский армия советский война
Официально Вторая мировая война завершилась много десятилетий тому назад - 2 сентября 1945 года. В ее ходе погибли десятки миллионов людей. Многих из оставшихся в живых интересовал вопрос: почему так произошло? Можно ли было предотвратить трагическую последовательность событий? Раскрытие неизвестных страниц Второй мировой войны является актуальным для истории и по сей день.
Из многих вопросов, которые оставила после себя война, имеются следующие: в чем же было существо внешнеполитического курса советского руководства и конкретных акций советской дипломатии в 1939-1941 гг.? Каковы были взаимоотношения между Англией, Польшей и СССР? Этот вопрос, как никакой другой, и поныне вызывает немало споров, и необходимо признать, что ответ на него связан далеко не с самой светлой страницей нашей истории.
Позиция советского руководства в сложившейся ситуации носила весьма противоречивый, неоднозначный и в стратегическом плане недальновидный характер. В ней сочетались предпринятые еще в середине 30-х годов попытки обуздать агрессора и ограничить его захватнические устремления с явным сговором с ним впоследствии в интересах достижения своих собственных великодержавных целей.
Значение для антифашистских сил в их борьбе за предотвращение второй мировой войны могли бы иметь начавшиеся летом 1939 г. политические и военные переговоры между Англией и Советским Союзом. Но позиция английских партнеров формировалась под влиянием происходивших в СССР ранее судебных процессов, которые заметно ослабили командный состав Красной Армии.
В начавшейся вскоре войне советское руководство предприняло ряд таких рискованных шагов, которые приводили к нарушению нейтрального статуса Советского Союза.
Вопреки утверждениям некоторых исследователей, советско-германские договоренности не создали эффективного заслона гитлеровской агрессии против Советского Союза.
Актуальность исследования состоит в использовании новых подходов в освещение и анализе дипломатических отношений стран Европы, опровержении позиций советских историографов, о мудрой внешней политике Советского Союза, свободном, не заидеологизированном анализе исторических фактов.
Цель работы: показать и проанализировать англо-польско-советские отношения начиная с осени 1939 года по осень 1941 года. Влияние на них существовавшей международной политической обстановки.
Задачи работы: 1) показать англо-советские отношения в связи со вступлением советской армии в Польшу. Раскрыть подготовку вступления, его осуществления и результаты. 2) охарактеризовать борьбу Англии за нейтралитет СССР в войне в конце 1939 - осенью 1940 г. 3) раскрыть вопрос о так называемой «рижской границе», осенью 1940 - летом 1941 годов. 4) проанализировать роль Англии в заключении договора Сикорский - Майский.
Хронологические рамки данной работы определены: 1 - вступлением советской армии в Польшу (17 сентября 1939 года), 2 - заключением договора Сикорский - Майский (30 июля 1941 года). Это первый период Второй мировой войны.
1. Историография и источники
Изучением международных отношений накануне и во время Второй мировой войны занимались и продолжают заниматься сейчас многие историки как на Западе, так и территории бывшего Советского Союза. Информация постоянно обновляется, её объём увеличивается. Рассекречиваются многие ранее закрытые архивы (например, КГБ СССР). Поднимаются на поверхность новые факты, которые требуют детального анализа. Во второй половине XX века в советской историографии эти события изучались с учетом политической конъюнктуры и все наиболее сложные темы упоминались вскользь, а то и просто замалчивались. Ныне появилась возможность непредвзято взглянуть на советско-польские отношения в их динамике. Самыми известными исследователями данной проблематики можно назвать М.И. Мельтюхова и М.И. Семирягу и Г.Г. Лазько.
В целом, историографию данной проблемы можно разделить на два периода: советский и постсоветский. Первый период можно охарактеризовать как необъективный. Потому что многие документы попросту не использовались в исследованиях или были недоступны для историков, например, секретный протокол пакта Молотова - Риббентропа. Роль СССР в мире преувеличивалась. О просчётах советской дипломатии умалчивалось. Интересные и объективные работы начинают появляться в 80-х годах. Примером могут служить исследования Семиряги М.И. Второй, постсоветский период историографии, характеризуется большей свободой исследователей, рассекречиванием многих архивов, например, КГБ СССР. Однако, появились перегибы, ряд исследователей приуменьшает роль СССР в мире и т.д.
Одна из последних работ, увидевших свет в 2005 году - статья Барабаша В.В. Проблема границ в период союзных советско-польских отношений [6]. Автор исследует польсо-советские отношения, показывает на них английское влияние. Статья характеризуется лаконичностью и объективностью.
Вкладом в изучение темы англо-советско-польских отношений является работа Кацевич Д. Великобритания, СССР и Польское правительство в 1939-1945 годах. [7] Книга американского историка польского происхождения Джорджа Кацевича (Калифорнийский ун-т) посвящена дипломатическим отношениям эмигрантского польского правительства в Лондоне с Великобританией и Советским Союзом в годы второй мировой войны. В работе, состоящей из введения, девяти глав, эпилога и заключения, использованы архивы польского правительства в изгнании, сосредоточенные в Институте Сикорского в Лондоне, опубликованные документы, мемуары и устные свидетельства, исследования.
Автор следующей статьи, профессор Лазько Г.Г. Вопрос о «рижской» границе в англо-советско-польских отношениях (сентябрь 1939 - июнь 1941) [8]. В статье подробно, на основе документов анализируется вопрос о «рижской» границе. Автор даёт характеристику советско-польским отношениям и влиянию на них Англии.
Следующая работа, оставившая значительный след в историографии проблемы - Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. Мельтюхова М.И. [9] Книга посвящена изучению сложных советско-польских отношений 1918-1939 гг., начавшихся и завершившихся необъявленными войнами, инициатива которых исходила вначале от Варшавы, а затем от Москвы. После 1918 г. Польша и Советский Союз оказались противниками в борьбе за влияние в Восточной Европе. Автор повествует о том, как возникла советско-польская война 1919-1920 гг., почему Красная армия не смогла взять Варшаву, как был заключен и выполнялся Рижский договор 1921 г. Подробно показано советско-польское соперничество в период 1930-х годов. Основное внимание уделено началу Второй мировой войны - событиям сентября 1939 года. Доступные ныне архивные документы позволили подробно и систематически описать Польскую кампанию Красной армии 1939 г. Автор полагает, что и Польша, и СССР отстаивали свою собственную правду, какой бы надуманной она ни казалась нам ныне.
Международные коалиции и договоры накануне и во время второй мировой войны. [10] Сборник, подготовленный в связи с XVII Международным конгрессом исторических наук, посвящен тематике одной из секций конгресса «Союзные договоры накануне и во время второй мировой войны». Как видно из содержания сборника, большинство работ касается событий кануна Второй мировой войны. Несколько работ сборника посвящено союзным договорам периода Второй мировой войны. Наибольший интерес в рамках изучения данной проблемы представляют главы 8 и 9. Глава 8. Британская политика в отношении Советского Союза в период второй мировой войны. Глава 9. Великобритания, Советский Союз и польское правительство в изгнании (1939-1945)
Следующий вклад в историографию англо-советско-польских отношений - сборник кризис и война: Международные отношения в центре и на периферии мировой системы в 30-40-х годах. [11] Книга посвящена рассмотрению истории международных отношений, характер развития которых стал быстро изменяться под воздействием глубокого общемирового экономического спада 1929-1933 годов. В работе показаны нарастание международной конфликтности под воздействием агрессивной политики ведущих авторитарных государств того периода, международно-политические обстоятельства начала Второй мировой войны, ее дипломатическая история и завершение.
Работа Пронина А.А., Советско-германские соглашения 1939 г. Истоки и последствия, [12] представляет собой комплексное монографическое историко-юридическое исследование советско-германских и советско-польских и польско-германских отношений в межвоенный период и годы Второй мировой войны.
Следующие два исследования, известного советского историка, самого известного специалиста по международным отношениям 30-40 годов 20 века - Семиряги М.И., оставили значительный след в истории изучения англо-польско-советских отношений.
Семиряга М.И. Советский Союз и предвоенный политический кризис. [13] Исследование Семиряги опубликовано в журнале «Вопросы истории». Автор рассматривает роль и место Советского Союза в предвоенной политической истории Европы.
Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941. [14] Автор - рассматривает сталинскую концепцию внешней политики СССР в 1939-1941 гг., ее реализацию и конкретные результаты. Опираясь на ранее неизвестные и малоизученные источники, он дает новые оценки таким историческим фактам, как заключение советско-германского договора о ненападении и подписание секретных протоколов, события в Польше, Прибалтике и Бессарабии, советско-финляндская война, переговоры Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. в Берлине, преступление в Катыни и др. При всей дискуссионности ряда авторских положений книга вызывает значительный интерес, так как в ней анализируются наиболее острые проблемы предвоенного времени.
Секистов В.А. Война и политика. [15] Работа Секистова представляет собой анализ международных событий, начиная с 1 сентября 1939 года. Минусом работы можно назвать присутствие налёта советской идеологии. В книге преувеличивается международная роль СССР в мире, в 30-40 годах, говорится о борьбе Советского Союза за мир и безопасность в Европе, отрицается сговор диктаторов по вопросам мирового устройства.
Случ С.З. Германо-советские отношения. [16] Автор статьи раскрывает характер отношений между СССР и Германией на основе соглашений и договоров двух стран. Показывает международную политическую обстановку накануне Второй мировой войны.
Снегирев В.В. Эхо Катынской трагедии: Свидетели и документы рассказывают. [17] Автор книги предпринял попытку исторически-юридического осмысления и оценки ряда событий, связанных с судьбами интернированных польских офицеров. Конкретные судьбы участников описываемых событий рассматриваются в книге сквозь призму советско-польских отношений. Книга написана на основе широкого круга как отечественных, так и зарубежных источников. Удачной представляется увязка используемого исторического материала с современностью.
В целом на сегодняшний день в историографии проблемы хорошо освещены вопросы о вступлении СССР в войну, начальный период боевых действий Второй мировой войны, проблема границ в польско-советских отношениях. Не достаточно изучен вопрос о борьбе Англии за нейтралитет СССР в войне осень 1939 - осень 1940 годов.
Источниковой базой моей курсовой работы послужили:
) Документы внешней политики СССР 22 том, книги 1, 2. Внешняя политика СССР. Т. IV. Документы по внешней политике представлены в виде договоров, соглашений, переписки и других источников. Документы отличает объективность изложения исторических процессов.
) Сборник мемуаров Вторая мировая война. Мемуары У. Черчилля Вторая мировая война. Мемуары показывают оценку исторических событий автором, его роль в этих событиях. Поэтому мемуары как источники не всегда объективны.
Внешняя политика СССР, 4 том [1] - этот сборник документов был издан в 1946 году. В сборнике представлены документы и материалы относящиеся к предвоенному времени и началу Второй мировой войны.
Документы внешней политики СССР 22 том книга 1. [3] Книга представляет собой сборник документов, которые характеризуют внешнюю политику СССР. Часть сборника - это документы из архива Министерства иностранных дел, кроме того, сюда включены некоторые документы из архива КГБ СССР. Документы в основном представлены письмами, отчётами, дневниками, служебными записками.
Документы внешней политики СССР 22 том книга 2. [4] Продолжение первой книги, где так же присутствуют многочисленные документы по истории внешней политики Советского государства. Договоры и соглашения между СССР и Германией. Записи переговоров Майского и Шуленбурга и др.
Вторая мировая война. [2] Книга представляет собой сборник мемуаров известных политических деятелей периода Второй мировой войны: У. Черчилля, Д. Эйзенхауэра и других. Материалы сборника выстроены таким образом, чтобы представить ход войны и отношения между Советским Союзом, Великобританией, Францией, Польшей и другими европейскими странами и США. В сборник включены мемуары Черчилля о начале войны, разгроме Польши и Франции.
У. Черчилль Вторая мировая война. [5] Это мемуары бывшего британского премьер-министра о Второй мировой войне. Личный взгляд Черчилля на события войны, ситуация в Европе перед войной. Причины войны, создания коалиций. Позиции участников, характеристика событий.
2. Англо-советские отношения в связи со вступлением советской армии в Польшу. Подготовка вступления, его осуществление и результаты
В 3.15 утра 17 сентября польскому послу в Москве В. Гжибовскому была вручена нота советского правительства, в которой утверждалось, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР [7, c. 210].
В Москве внимательно следили за развитием событий в Европе, рассчитывая использовать их в своих интересах, которые в Восточной Европе были обеспечены договоренностью с Германией. Германское руководство, признав часть этого региона советской сферой интересов, видимо, считало, что СССР использует для ее занятия войска, что отвечало и германским интересам, поскольку в Берлине всячески подчеркивали советско-германскую «дружбу», стремясь удержать Англию от вмешательства в германо-польский конфликт. Германский МИД, обеспокоенный слухами об отводе частей Красной армии с польской границы, 27 августа поручил своему посольству в Москве прояснить этот вопрос. Выполняя это распоряжение, германский посол Ф.В. фон Шуленбург 29 августа выяснял у Молотова, правдивы ли подобные слухи, и передал пожелание Берлина об их опровержении в печати. Молотов поинтересовался, верит ли подобным слухам германское правительство, и после отрицательного ответа Шуленбурга согласился дать опровержение и подчеркнул серьезность, с которой советское правительство относится к пакту о ненападении. 30 августа в советской прессе появилось опровержение ТАСС, в котором говорилось, что «ввиду обострения положения в восточных районах Европы и ввиду возможности всяких неожиданностей советское командование решило усилить численный состав гарнизонов западных границ СССР» [8, c. 34]. В связи с началом Германо-польской войны с 20 часов 2 сентября на советско-польской границе был введен режим усиленной охраны. Согласно указанию начальника Пограничных войск Белорусского округа №1720, все погранотряды были приведены в боевую походную готовность. Развитие международной обстановки в начале сентября 1939 г. привело к тому, что советское руководство решило провести частичную мобилизацию Красной армии, и 6 сентября около 23-24 часов в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении «Больших учебных сборов» (БУС). Согласно директиве наркома обороны №2/1/50698 от 20 мая 1939 г. название БУС являлось шифрованным обозначением скрытой мобилизации. [4, c. 283]
На заседании Верховного Совета СССР Молотов заявил, что «советское правительство намеревается воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и констатирует, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия.» [1, c. 86] Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором. Но, согласно сообщению германского агентства ДНБ, создается впечатление о возможном германо-польском перемирии, что закрывает дорогу для советских действий. Шуленбург пообещал сделать запрос относительно возможности перемирия и сказал, что действия Красной армии в данной ситуации очень важны. Естественно, вопрос о перемирии с поляками не ставился, о чем Риббентроп и сообщил в Москву 13 сентября [4, c. 325].
В итоге советские войска получили приказ о наступлении только 14 сентября с соответствующими изменениями срока выполнения задач. 14 сентября «Правда» опубликовала подготовленную А.А. Ждановым статью, в которой главными причинами поражения Польши назывались угнетение украинского и белорусского национальных меньшинств. Эта статья стала программным документом советской пропаганды, обосновывавшим действия СССР в отношении его западного соседа, а ее идеи были немедленно положены в основу политработы в Красной армии [15, с. 25]. В 4.20 15 сентября Военный совет Белорусского фронта издал боевой приказ №01, в котором говорилось, что «белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжелое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей - содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией [6, c. 25].
сентября польские послы в Англии и Франции уведомили союзные правительства о том, что Советский Союз «предпринял нападение на Польшу». Польское правительство заявило протест в Москве и дало указание своему послу потребовать паспорта. Тем временем советские войска стремительно развивали наступление, а польское правительство и военное командование поздно вечером 17 сентября перешли румынскую границу, рассчитывая выехать из Румынии во Францию, но под давлением Германии они были интернированы. В тот же день в советское посольство в Варшаве прибыли представители от командующего обороной города генерала Руммеля, сообщившие, что с Красной армией они не воюют согласно приказу Рыдз-Смиглы. Из дальнейших контактов с польскими военными советский поверенный в делах Чебышев сделал 25 сентября вывод, что они ждали скорого прихода Красной армии и рассчитывали сдаться ей, а не вермахту. Тем временем польским дипломатам в СССР было заявлено, что их присутствие нежелательно, и 9 октября из Москвы в Ленинград для отправки в Финляндию выехало 115 человек во главе с Гжибовским. Генеральный консул в Киеве Матушинский бесследно исчез [15, c. 30].
сентября Риббентроп сообщил в Москву о готовности прибыть на переговоры и запросил удобное для этого время. Советское правительство предложило 27-28 сентября, и, учитывая настроения правящих кругов Англии и Франции относительно «линии Керзона», уже вечером 25 сентября Сталин и Молотов передали Шуленбургу предложение обсудить на будущих переговорах передачу в советскую сферу интересов Литву, а взамен они были готовы отказаться от части Варшавского и Люблинского воеводств до Буга. Сталин сказал, что если немцы согласны на это, то «СССР немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств, в соответствии с протоколом от 23 августа, и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства» [15, c. 33].
сентября оба правительства сделали совместное заявление: «После того как Германское Правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направят свои общие усилия, в случае нужды в согласии с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах» [4, c. 344]. Германское руководство стремилось этим заявлением продемонстрировать советско-германскую «дружбу», оказать давление на Англию и Францию и принудить их прекратить войну, хотя было ясно, что консультации никого ни к чему не обязывают. Кроме того, Риббентроп и Молотов обменялись письмами по экономическим вопросам [4, c. 347] Договор между СССР и Германией имел официальную и секретную части:
С т а т ь я I.
Правительство СССР и Германское Правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сем карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе.
С т а т ь я II.
Обе Стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устранят всякое вмешательство третьих держав в это решение.
С т а т ь я III.
Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье I линии производит Германское Правительство, на территории восточнее этой линии - правительство СССР.
С т а т ь я IV.
Правительство СССР и Германское Правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами.
Секретный дополнительный протокол, подписанный 28 сентября 1939 г.
Нижеподписавшиеся полномочные представители заявляют о соглашении Правительства Германии и Правительства СССР в следующем:
Секретный дополнительный протокол, подписанный 23 августа 1939 года, должен быть исправлен в пункте 1, отражая тот факт, что территория Литовского государства отошла в сферу влияния СССР, в то время когда, с другой стороны, Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства отошли в сферу влияния Германии. Как только Правительство СССР примет специальные меры на Литовской территории для защиты своих интересов, настоящая Германо-Литовская граница, с целью установления естественного и простого пограничного описания, должна быть исправлена таким образом, чтобы Литовская территория, расположенная к юго-западу от линии, обозначенной на приложенной карте, отошла к Германии.
Далее заявляется, что ныне действующее экономическое соглашение между Германией и Литвой не будет затронуто указанными выше мероприятиями Советского Союза.
Нижеподписавшиеся полномочные представители, по заключении Германо-Русского Договора о Дружбе и Границе, заявляют о своем согласии в следующем:
Обе Стороны не будут допускать на своих территориях никакой польской агитации, затрагивающей территорию другой стороны. Они будут подавлять на своих территориях все источники подобной агитации и информировать друг друга о мерах, предпринимаемых с этой целью [4, c. 340].
Начавшаяся война в Европе и действия Красной армии в Польше после 17 сентября 1939 г. не улучшили советско-английских отношений, ухудшившихся после подписания договора о ненападении с Германией, который был воспринят английским руководством как поражение его внешнеполитической стратегии. Вместе с тем, не желая подтолкнуть СССР к дальнейшему сближению с Германией, Англия не стала обострять проблему советского вмешательства в Германо-польскую войну, а попыталась уточнить советскую позицию относительно войны в Европе. В Англии было широко распространено мнение, что ввод советских войск в Польшу имеет антигерманскую направленность, и это может привести к усилению напряженности в советско-германских отношениях [7, c. 228].
В Лондоне опасались, что Москва может вступить в войну на стороне Берлина, поэтому советское заявление о нейтралитете в европейской войне было воспринято там с удовлетворением. 18 сентября на заседании английского правительства было решено, что, согласно англо-польскому соглашению, Англия связана обязательством защищать Польшу только в случае агрессии со стороны Германии. Поэтому было решено «не посылать России никакого протеста». И хотя английская пресса позволяла себе довольно резкие заявления, официальная позиция Англии свелась к молчаливому признанию советской акции в Польше [7, c. 234]. Тем не менее, западные союзники попытались получить более подробный ответ из Москвы о намерениях СССР. 23 сентября 1939 г. Лондон запросил советское правительство, готово ли оно ответить на английское предложение о торговых переговорах, или его соглашение с Германией «делает такие переговоры вообще бесцельными». Английское руководство также интересовалось, «Как мыслит себе Советское правительство будущее Польши? В частности, является ли существующая демаркационная линия временной военной мерой, или же имеет более постоянное значение?», а также насколько изменились принципы советской внешней политики [7, c. 241].
сентября, в, день, когда в Москву вновь прибыл Риббентроп, до сведения английского руководства был доведен ответ из Москвы, согласно которому СССР соглашался на ведение торговых переговоров с Англией. Что касалось судьбы Польши, то советское руководство считало, что «нынешняя демаркационная линия не представляет, конечно, государственной границы между Германией и СССР. Судьба Польши зависит от многих факторов и противоположных сил, учесть которые в настоящее время нет пока возможности». Естественно, Москва подчеркнула, что принципы советской внешней политики не изменились, а советско-германские отношения «определяются пактом ненападения» [15, c. 54]. Случайно ли, что подписанный в ночь на 29 сентября советско-германский договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г., как справедливо отметил В.Я. Сиполс, вопреки своему названию определил не границу между Германией и СССР, а границу между их «обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства» [9, c. 45]. Не исключено, что ни Берлин, ни Москва не хотели подписывать официальный документ, в котором был бы зафиксирован раздел Польши между ними.
Это позволило показать Англии, что СССР не претендует на национальные польские территории, а его действия носят потенциально антигерманский характер. В целом Англия приняла советскую позицию, и 17 и 27-октября до сведения СССР было доведено, что Лондон хочет видеть этнографическую Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей Западной Украины и Западной Белоруссии [9, c. 49].
Вообще на Западе многие считали, что СССР не участвовал в разделе Польши, так как западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями, и проблема восстановления Польши была связана только с Германией. Соответственно Англия и Франция посоветовали польскому правительству в эмиграции не объявлять войну СССР [9, c. 51]. В Лондоне и Париже обозначилось два внешнеполитических курса в отношении Москвы. Один из них рассматривал СССР как главного противника западных союзников, для нанесения ущерба которому были хороши все средства, а второй исходил из необходимости первоначального разгрома Германии, что требовало привлечения Москвы к антигерманскому фронту любыми возможными способами.
В любом случае западные союзники были заинтересованы в провоцировании напряженности в советско-германских отношениях. Кроме того, английская пропаганда активно использовала тезис о «красной опасности» для Европы [7, c. 255].
сентября Англия опубликовала список предметов торговли, которые она будет рассматривать как контрабанду, а 11 сентября заявила о намерении досматривать суда нейтральных стран с целью поиска контрабанды в Германию. Понятно, что задержки и аресты советских и зафрахтованных СССР судов не способствовали улучшению англо-советских отношений. В ответ на торговую дискриминацию СССР также сократил свои поставки в Англию. Однако Англия, заинтересованная в получении советского леса, 18 сентября предложила обменять его на задержанные советские заказы. В итоге 11 октября было заключено советско-английское соглашение об обмене советского леса на каучук и олово [7, c. 260].
В 8.00 29 сентября штабы Белорусского и Украинского фронтов получили распоряжение №625 об остановке войск на достигнутых рубежах не позднее 18.00. В приказе войскам Белорусского фронта №15/оп от 30 сентября 1939 г. давалось примерное описание границы, установленной договором от 28 сентября, и указывалось, что примерно с 5 октября намечается начать отвод войск, находящихся «к западу от установленной и указанной линии границы». Командующий фронтом приказывал «теперь же начать отвод всех обозов, транспортов и машин к востоку от границы, без ущерба для нормального питания войск». Разрешалось «вывести из районов, расположенных к западу от границы, военное имущество, орудия, пулеметы, винтовки, боеприпасы, а также танки, бронемашины, автотранспорт и горючее. Необходимо перегнать на восток от границы весь подвижной состав, для чего спешно погрузить в вагоны военное, подчеркиваю военное имущество и немедленно направить на нашу территорию». Требовалось наметить районы, рубежи и маршруты отвода войск и «организовать безотказную связь с отводимыми частями, с тем, чтобы всегда точно знать их положение» [7, c. 268].
Аналогичные приказы были отданы и Военным советом Украинского фронта, на основании которых, например, штаб 15-го стрелкового корпуса в 12 часов 1 октября издал приказ №02с с указанием новой линии советско-германской границы. Также приказывалось «немедленно приступить к эвакуации имущества в своих границах. Вывоз военного имущества произвести скрытно без шума, не создавая впечатления о массовой эвакуации, и закончить работу 3.10.1939. Вывозить только военное имущество, не трогая имущества, не относящегося к военному». Всех военнопленных предписывалось немедленно эвакуировать по железной дороге с соответствующей охраной и питанием в лагерь Кривин. Как указывалось в приказе 5-й армии №007 от 30 сентября, следовало эвакуировать железнодорожный состав, грузы из железнодорожных пакгаузов, хлеб из элеваторов, помещичьи гурты скота и продовольствия, конные заводы и фермы, продукцию сахарных заводов, весь автотранспорт, все трофейное имущество [7, c. 271].
октября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло программу советизации Западной Украины и Западной Белоруссии. Было решено созвать Украинское и Белорусское народные собрания во Львове и Белостоке, которые должны были: «1) Утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам; 2) Решить вопрос о характере создаваемой власти, т.е. должна ли быть эта власть советская, или буржуазная; 3) Решить вопрос о вхождении в состав СССР, т.е. о вхождении Украинских областей в состав УССР, о вхождении Белорусских областей в состав БССР; 4) Решить вопрос о национализации банков и крупной промышленности» [6, c. 77]. Поначалу намеревались провести выборы 15, а созвать народные собрания 19 октября, но в окончательном тексте постановления днем выборов называлось 22, а днем созыва собраний - 26 октября. Выборы следовало проводить «на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании. Правом выбора в Народные собрания пользуются все граждане мужского и женского пола, достигшие 18 лет, независимо от расовой и национальной принадлежности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности». От 5 тыс. избирателей выбирался 1 депутат [6, c. 79].
Для раскрытия данного вопроса необходимо выяснить судьбу польского правительства. Выше уже упоминалось о том, что правительство Польши пересекло румынскую границу, однако, под давлением Германии оно было интернировано во Францию. 19 сентября 1939 г. С. Стронский, будущий министр информации лондонского правительства, и генерал В. Сикорский обратились к бывшему польскому президенту И. Падеревскому в попытке получить его поддержку для сформирования нового правительства. Сам Ю. Бек так оценивал ситуацию в письме к президенту Польши И. Мосьцицкому 9 октября: «Влиятельные французские политические круги и связанные с ними польские круги были полны решимости, прежде всего, использовать ситуацию для изменения режима. Лично я считаю, что так называемые «дела режима» в такой трагический момент в нашей истории имеют второстепенное значение; превалирующим соображением должна выступать забота о том, чтобы сложившееся положение не было использовано для принижения нашего государства среди союзников» [7, с. 32]. Спешка с формированием нового правительства во многом была вызвана опасениями, что Германия и Советский Союз совместно или порознь могут создать марионеточное правительство в Польше и подписать с ним сепаратный мирный договор. В совместном советско-германском коммюнике от 18 сентября 1939 г. говорилось, что стороны намерены помочь польскому населению «переустроить условия своего государственного существования» [7, с. 33].
3. Борьба Англии за нейтралитет СССР в войне в конце 1939 - осень 1940 гг.
Требует существенной корректировки довольно распространенная точка зрения, что после неудачи англо-советских переговоров (март-август 1939 г.), заключения советско-германских договоров о ненападении (23 августа 1939 г.) и о дружбе и границе (28 сентября 1939 г.) советско-английские отношения вплоть до нападения Германии на СССР оставались однозначно негативными. Поэтому для более объективной характеристики двусторонних переговоров, в ходе которых Англия стремилась «навести мосты», а СССР - не сжигать их, можно привести несколько примеров.
После заключения советско-германского договора о дружбе и границе У. Черчилль пригласил советского посла И. Майского и в ответ на его вопрос: «Что вы думаете о мирных предложениях Гитлера?» - сказал: «Некоторые из моих консервативных друзей рекомендуют мир. Они боятся, что в ходе войны Германия станет большевистской. Но я стою за войну до конца. Гитлер должен быть уничтожен. Нацизм должен быть сокрушен раз и навсегда. Пускай Германия становится большевистской. Это меня не пугает. Лучше коммунизм, чем нацизм» [2, c. 12].
Далее, по свидетельству Майского, он разъяснил позицию британского правительства в создавшейся новой обстановке: 1) основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются; 2) СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, и он очень рад, что балтийские страны включаются в нашу (советскую), а не в германскую государственную систему; 3) необходимо совместными усилиями закрыть немцам доступ в Черное море; 4) британское правительство желает, чтобы нейтралитет СССР был дружественным по отношению к Великобритании [8, c. 25].
февраля 1940 года нарком иностранных дел В. Молотов направил указание И. Майскому следующим образом разъяснить английскому правительству политику СССР в отношении Германии: 1) мы считаем смешным и оскорбительным для нас не только утверждение, но даже просто предположение, что СССР будто бы вступил в военный союз с Германией; 2) хозяйственный договор с Германией есть всего лишь договор о товарообороте, по которому вывоз из СССР в Германию достигает всего 500 млн. марок, причем договор экономически выгоден СССР, так как СССР получает от Германии большое количество станков и оборудования, равно как изрядное количество вооружения, в продаже которого, как известно, отказывали нам как в Англии, так и во Франции; 3) как был СССР нейтральным, так он и останется нейтральным, если, конечно, Англия и Франция не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие. Упорно распространяемые слухи о военном союзе СССР с Германией подогреваются не только некоторыми элементами в самой Германии, чтобы замирить Англию и Францию, но и некоторыми агентами самой Англии и Франции, желающими использовать воображаемый переход СССР в лагерь Германии для своих особых целей в области внутренней политики [4, c. 164].
Перед своим отъездом «в отпуск» 31 декабря 1939 г. посол Великобритании Сидс заявил Молотову: «Когда мы прервали летом наши переговоры, то я сказал себе, что СССР предпочитает не пакт с нами, а нейтралитет. К сожалению, в печати и даже в официальных выступлениях этот нейтралитет стал находить такое выражение, которое несколько ранит Англию. Так, например, Советский Союз снабжает воюющую Германию» [7, c. 305].
К сожалению, британский посол был прав. Советский фактор имел тогда активный характер, играл важную, а временами и решающую дестабилизирующую роль в международных отношениях. В 1939 г. советское руководство во главе со Сталиным предало забвению демократические традиции внешней политики СССР, накопленные в 20-х - первой половине 30-х годов, когда Советский Союз разоблачал фашистскую диктатуру, выступал за единство действий демократических сил [8, c. 31].
Одним из самых крупных просчетов советского руководства, и, прежде всего лично Сталина и Молотова, было заключение ряда договоров с гитлеровской Германией и участие СССР на их основе в разделе Восточной Европы на сферы влияния. Прежде всего, это относится к договорам, заключенным 23 августа и 28 сентября 1939 г. Как сами договоры, так и их претворение в жизнь были грубым нарушением императивов международного и советского права. В политическом плане они нанесли непоправимый удар по международному престижу Советского Союза, задержали развертывание массовой освободительной борьбы народов оккупированных Германией стран, затормозили образование единого антифашистского фронта стран и народов, дезориентировали деятельность мирового коммунистического движения, всех друзей СССР за рубежом. В военно-стратегическом плане эти договоренности предоставили возможность Гитлеру захватить почти всю континентальную Европу, не опасаясь удара с Востока. В моральном плане партнеры по переговорам, пытаясь обмануть друг друга, свои народы и мировую общественность, длительное время скрывая от них наличие секретных протоколов, поступали безнравственно. Так же безнравственна была попытка оправдать средства достижения своих великодержавных устремлений благими целями, как поступали Сталин и Молотов в акциях в Польше, в республиках Прибалтики и Финляндии [11, c. 104].
После поражения Франции настроения британского общества стали заметно меняться в пользу СССР как потенциального союзника. И. Майский сообщал в Москву 19 июня 1940 года: «Вчера в конце дебатов по выступлению Черчилля в парламенте произошла следующая демонстрация: лейборист Джон Морган произнес небольшую речь, в которой он приветствовал назначение Криппса послом в Москву и призвал палату отметить прибытие Криппса «в эту великую страну и пожелать ему успеха в его работе». Со всех сторон (не только от лейбористской, но и от консервативной) раздались шумные одобрения, и все обернулись лицом к дипломатической галерее, в которой я сидел в числе других послов. Черчилль полуприподнялся со скамьи правительства и также обернулся в мою сторону, сделал дружественный жест по моему адресу рукой. Примеру Черчилля последовали ряд других министров, сидевших рядом» [4, c. 360].
февраля 1941 года в ответ на инициативу А. Идена приехать в Москву для встречи с И. Сталиным в целях улучшения англо-советских отношений заместитель наркома иностранных дел А. Вышинский сообщил британскому послу в Москве С. Криппсу, что «сейчас еще не настало время для решения больших вопросов» [9, c. 58]. Негативная тенденция в англо-советских отношениях, которые ухудшились в период советско-финской войны, получила новый импульс в связи с прилетом в Англию 10 мая 1941 года заместителя Гитлера по нацистской партии Р. Гесса и советскими подозрениями об англо-германском сговоре. Но «цена» такого сговора была для Великобритании неприемлема, и в день нападения нацистской Германии на СССР У. Черчилль первым из глав иностранных государств заявил о поддержке СССР в борьбе с агрессией. В речи по Би-би-си вечером 22 июня 1941 года, к которой готовился весь день, Черчилль от имени британского правительства обещал оказать России и русскому народу всю помощь, которую только сможет, и пояснил, что «опасность, угрожающая России, - это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам» [2, c. 81].
Советско-американские отношения со времени начала Второй мировой войны также претерпели большие изменения. Этот процесс, как и в отношениях с Великобританией, получил развитие после заключения советско-германских соглашений и начала Второй мировой войны, но с тем различием, что инициатива принадлежала советскому руководству. Точкой отсчета можно считать письмо И. Сталина, направленное в ноябре 1939 года президенту Ф. Рузвельту, переданное полпредом СССР в США К. Уманским через государственного секретаря К. Хэлла, в котором выражалась надежда, что «общими усилиями может быть восстановлен мир» [6, c. 102].
Заключение мира с Финляндией 12 марта 1940 года, поражение Франции и англо-французской коалиции, изменившее соотношение сил на континенте в пользу Германии, обострение американо-японских противоречий способствовали развитию позитивной тенденции в советско-американских отношениях.
В ходе переговоров в Москве в октябре 1940 г. британский посол С. Криппс сообщал, что Советское правительство в конечном счете выступает против победы Германии и что у Великобритании есть возможность достичь соглашения и гарантировать дружественное англо-советское сотрудничество в ходе войны. Правительство Черчилля не согласилось с этим выводом, но решило предпринять зондаж на основании тех предложений о возможных основах будущих советско-английских отношений, которые Криппс ранее сделал Молотову. Эти предложения предусматривали, в частности, признание Великобританией де-факто советского суверенитета над Эстонией, Латвией, Литвой, Бессарабией, Северной Буковиной и оккупированными частями Польши. Подобные шаги британского правительства, несмотря на неудачу переговоров с СССР до германского нападения 22 июня 1941 г., противоречили международному праву, в частности статье 43 Гаагской конвенции 1907 г., которая не допускает какого-либо изменения в суверенитете над территориями, находящимися под иностранной оккупацией [6, c. 107]. Польское правительство, будучи информировано в соответствии с условиями британо-польского соглашения об этих предложениях британского правительства СССР, указало, что подобное нарушение норм международного права является опасным прецедентом [6, c. 109].
июня 1941 г., накануне германского нападения на СССР, Криппс говорил главе польского правительства в эмиграции Сикорскому: «Лучше всего было бы и для нас самих и для вас, если немцы вторгнутся в Россию и оккупируют все польские территории, а потом будут остановлены русскими на этой пинии. Это устранит с повестки дня польский вопрос, который так долго отягощал англо-советские отношения» [4, с. 85].
Хотя Сикорский чувствовал, что СССР оказывал помощь германской военной машине и, как огромное большинство поляков в Лондоне, имел мало оснований быть дружески настроенным и не питать подозрений по отношению к целям советской политики, но по мере того, как приближавшийся нацистско-советский конфликт казался неизбежным, он пытался занять примирительную позицию по отношению к Советскому Союзу, не отказываясь при этом от главного - восстановления польского государства в его довоенных границах.
4. Вопрос о так называемой «рижской границе», осень 1940 - 22 июня 1941 гг.
С точки зрения советской стороны, рижская граница была наиболее удобным рубежом для вторжения в СССР, не имевшим никаких естественных препятствий до Днепра. В итоге Польша воспринималась советским руководством как потенциальный противник №1. Поэтому западная граница СССР укреплялась как никакая другая и в 1920-х, и в 1930-х годах. Стремление Варшавы к доминированию в Восточной Европе воспринималось в Москве как подготовка военно-политического союза на западных советских границах, реализация идеи «санитарного кордона» против него. В этом мнении Кремль укрепляло и постоянное отклонение польской стороной любых советских предложений, направленных на снижение взаимной подозрительности. Со своей стороны польское руководство опасалось подобными уступками показать свою слабость и, естественно, демонстрировало «силу» и в Прибалтике, и в Румынии [7, c. 211].
Вопрос о судьбах Польского государства решался на двухсторонней советско-германской основе. Перед нападением на Польшу Гитлер предполагал после раздела ее территории создать в качестве буфера «остаточное Польское государство». Однако Сталин после вступления в военные действия решительно отвел эту идею - сначала, 20 и 25 сентября, через посла, а затем в ходе переговоров 28 сентября 1939 г., заявив, что это неизбежно вызовет стремление польского народа «к национальному единству, что может привести к трениям между СССР и Германией» [8, c. 23].
Закрепил раздел территории Польши, ликвидацию Польского государства и его армии - договор о дружбе и границе между СССР и Германией (28 сентября 1939 г.), к которому прилагались один конфиденциальный и два секретных протокола. Были определены, в частности, взаимные обязательства по недопущению обеими сторонами «польской агитации, направленной на территорию другой стороны», принятие «соответствующих мер» и взаимное информирование о принятых мерах [10, c. 35].
Советская оценка событий 17 сентября 1939 г. сочетала в то время декларирование «освободительного похода Красной Армии» с целью защиты братского украинского и белорусского народов от немецкой агрессии и фактическое признание боевого взаимодействия с немецкими войсками. В заявлении В.М. Молотова на заседании Верховного Совета 31 октября 1939 г. говорилось: «…надо указать такой факт как военный разгром Польши и распад Польского государства. Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточно короткого удара со стороны германской армии, а затем Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора [8, c. 29].
Изложенные обстоятельства убедительно свидетельствуют, что сталинское руководство грубо нарушило Рижский мирный договор и договор о ненападении между СССР и Польшей 1932 г. Оно ввергло СССР в действия, которые подпадают под определение агрессии согласно конвенции об определении агрессии от 1933 г. Тем самым принципиально важные вопросы внешней политики СССР решались с прямым нарушением международного права. Это непосредственно отразилось на судьбах различных социальных групп польского общества. Действия в отношении польской армии и так называемых «польских военнопленных» были воплощением политики, выраженной в заявлении В.М. Молотова о советско-германских отношениях как о «дружбе, скрепленной кровью» [11 c. 160].
Стремясь ускорить события, германская сторона использовала слухи о возможности заключения польско-германского перемирия, после которого, разумеется, Советскому Союзу было бы крайне сложно мотивировать присоединение западнобелорусских и западноукраинских земель под предлогом защиты братских украинского и белорусского народов «от германской опасности» в условиях распада Польского государства. Хотя советская сторона заранее предупредила германскую о своем намерении мотивировать присоединение западных земель не столько распадом Польши, сколько германской угрозой, это было с раздражением встречено в Берлине. Советские войска вступили на польскую территорию рано утром 17 сентября.
Следующим шагом должно было стать оформление новой советско-германской границы по бывшим польским территориям.
сентября в Москву прибыл министр иностранных дел Германии И. фон Риббентроп, а на следующий день был подписан Договор о дружбе и границах между СССР и Германией. Согласно секретному дополнительному протоколу к этому договору Литва была отнесена к сфере интересов Советского Союза, взамен чего СССР согласился на переход в зону германских интересов Люблинского и части Варшавского воеводств, ранее туда не входивших. Советский Союз так же изъявил готовность согласиться с исправлением в пользу Германии юго-западного участка линии тогдашней германо-литовской границы после того, «как только СССР примет специальные меры на литовской территории для защиты своих интересов». Одновременно Риббентроп и Молотов подписали от имени своих правительств совместное заявление, в котором ответственность за продолжение войны в Европе возлагалась на Великобританию и Францию, а СССР и Германия подтверждали интерес к взаимным консультациям в этой связи. Таким образом, союз между Москвой и Берлином был оформлен полномасштабным межгосударственным договором [9, c. 35].
Советский Союз включился в интенсивный экономический обмен с Германией, поставляя ей продовольствие и стратегические материалы - нефть, хлопок, хром, другие цветные металлы, платину и иное сырье, получая взамен антрацит, стальной прокат, машины, оборудование и готовые изделия. При такой структуре торговли поставки из СССР во многом сводили на нет эффективность экономической блокады, введенной против Германии атлантическими странами с началом войны [14, c. 17].
В результате раздела Польской Республики советские войска заняли территорию около 190 тыс. кв. км с населением около 12 млн. чел. - преимущественно украинцев и белорусов. Линия соприкосновения советских и германских войск грубо совпала с «линией Керзона» - приблизительной границей расселения поляков, с одной стороны, и украинцев и белорусов, с другой. Присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР было оформлено решением пятой сессии Верховного Совета СССР в ноябре 1939 г., «удовлетворившего просьбы» народных собраний соответствующих территорий, молниеносные «выборы» в которые были проведены в условиях советской оккупации. Государственная граница СССР была отодвинута на 200-300 км к западу [7, c. 348].
Вопрос о границе всецело интересовал польское правительство в эмиграции.
Впервые после 17 сентября 1939 года вопрос о новой границе вместо «рижской» поднялся во время капитуляции Франции, когда генерал Сикорский 18-19 июля вёл переговоры в Лондоне о переезде своего правительства на английскую территорию. Хотя этот вопрос был поставлен там людьми, которые представляли страны с противоположными интересами - СССР и Польшу, однако можно предположить, что инициаторы находились в одном месте - Москве.
При встрече Сикорского с министром иностранных дел Англии Галифаксом, глава польского правительства заявил, что готов к контактам с советским правительством, при условии, что вопрос о восточной границе Польши будет обсуждаться свободно.
В программных тезисах по внешней политике, утверждённых Радой министров 19 августа 1940 года, условием нормализации отношений с СССР называлось восстановление «рижской» границы.
Что касается Москвы и Лондона, то там поняли возможность эффективного давления на правительство Сикорского, пользуясь его интересом по созданию на территории СССР великого польского войска. Вопрос о «рижской» границе переместился в плоскость англо-советских отношений [8., c. 67].
Опираясь на союзный договор с Англией 1939 года, польское правительство продолжал вести дискуссию о «рижской» границе и в начале 1941 года. В таком положении проблема оставалась до нападения Германии на СССР [8., c. 68].
В выступлении по радио 23 июня 1941 г. Сикорский заявил, что его правительство имеет две цели; подтвердить, что германо-советские соглашения о разделе Польши аннулируются и признаются ничтожными, и добиться освобождения польских военнопленных и депортированных в СССР. По его мнению, аннулирование советско-германского пакта о ненападении возвращало советско-польские отношения к Рижскому мирному договору 1921 г. В последовавших затем переговорах с советским послом в Лондоне И. Майским польская сторона настаивала на аннулировании советско-германских соглашений, возвращении к границе 1921 г. и прекращении состояния войны между СССР и Польшей. Советская сторона утверждала, что состояния войны не существует, поскольку польское государство перестало существовать в сентябре 1939 г. Польское правительство, поскольку оно не обладало без одобрения парламента правом изменять границы Польши, предложило урегулировать пограничные проблемы после окончания войны. Советская сторона выступала за создание «национального» польского государства, но возражала против возвращения к границе 1939 г., настаивая на формировании польского государства в этнографических границах [6, c. 110].
Польское правительство пыталось добиться отказа Советского руководства от всех правовых актов, принятых по отношению к восточным польским землям после 17 сентября 1939 г., и признать, что оно не может единолично решать судьбу поляков, оказавшихся на территории СССР. В СССР решение по вопросу «рижской» границы мог принять только Сталин, которому в тот момент было не до Польши.
5. Роль Англии в заключении договора Сикорский - Майский
Западная реакция на интернирование польского правительства была индифферентной. Вполне возможно, что ни Лондон, ни Париж не были особенно озабочены прибытием членов довоенного польского правительства во Францию. Несомненно, французы никогда не ставили высоко Бека (польского министра иностранных дел) и вполне вероятно, что они более чем приветствовали события, которые могли привести к падению довоенного правительства. К тому же польская оппозиция, давно исключенная из состава правительства, равно как и другие неудовлетворенные фракции, нашедшие убежище в Румынии, видели возможность заменить правительство, которое они считали ответственным за события, приведшие к поражению Польши [6, с. 32]. Еще 19 сентября 1939 г. С. Стронский, будущий министр информации лондонского правительства, и генерал В. Сикорский обратились к бывшему польскому президенту в попытке получить его поддержку для сформирования нового правительства. Сам Ю. Бек так оценивал ситуацию в письме к президенту Польши И. Мосьцицкому 9 октября: «Влиятельные французские политические круги и связанные с ними польские круги были полны решимости, прежде всего, использовать ситуацию для изменения режима. Лично я считаю, что так называемые «дела режима» в такой трагический момент в нашей истории имеют второстепенное значение; превалирующим соображением должна выступать забота о том, чтобы сложившееся положение не было использовано для принижения нашего государства среди союзников» [6, с. 32-33].
Спешка с формированием нового правительства во многом была вызвана опасениями, что Германия и Советский Союз совместно или порознь могут создать марионеточное правительство в Польше и подписать с ним сепаратный мирный договор. В совместном советско-германском коммюнике от 18 сентября 1939 г. говорилось, что стороны намерены помочь польскому населению «переустроить условия своего государственного существования» [8, c. 166].
сентября Мосьцицкий был заменен на посту президента бывшим председателем сената В. Рачкевичем, ушло в отставку и правительство премьер-министра Ф. Спавой-Складковского. 28 сентября И. Сикорский с одобрения французского правительства стал командующим польскими вооруженными силами и вскоре сформировал правительство в качестве премьер-министра. Сикорский принадлежал к профранцузской группировке в польских правящих кругах, соперничавшей с группировкой Бека, считавшейся прогерманской. Летом 1940 г., в преддверии французской капитуляции, польское правительство по приглашению британского правительства переехало в Лондон [8, c. 167].
Еще осенью 1939 г. польское эмигрантское правительство было де-юре признано союзниками. В марте 1941 г. британское правительство распространило на членов польского правительства и штат его официальных сотрудников все дипломатические привилегии и иммунитет, финансовые взаимоотношения британского правительства и польского правительства в изгнании определялись кредитами, предоставленными Польше союзными правительствами, а также возможностями эмигрантского правительства получать средства от гуманитарных организаций и групп и распоряжаться польскими активами заграницей, в том числе 38 судами польского торгового флота. 19 июня 1940 г. Сикорский представил в Форин оффис памятную записку, в которой рассматривался вопрос о создании армии из польских военнопленных и депортированных из оккупированной Советским Союзом части Польши в случае нацистско-советской войны. Хотя эмигрантское правительство просило англичан считать это предложение только информацией и не передавать его Советскому Союзу, как это планировалось первоначально, меморандум вызвал небольшой кризис в польском правительстве. Сикорский надеялся получить потенциальный источник пополнений в 300 тыс. солдат, его, обвинили в том, что он пытался заключить сделку с СССР, не имея с ним дипломатических отношений и даже не поставив предварительно в известность других членов кабинета [13, c. 102].
В отличие от Бека, который сознательно избегал сближения, как с Германией, так и с Советским Союзом и искал безопасности в союзе с Западом, у Сикорского не было иного выбора, кроме как повернуться к Западу. С одной стороны, прийти к соглашению с Германией было невозможно, в то время как, с другой стороны, установление дружеских отношений с Советским Союзом оказалось исключительно трудным, поскольку до лета 1941 г. Польша считала себя находящейся в состоянии войны с Советским Союзом, а после восстановления дипломатических отношений сталинские требования делали дружеские отношения почти невозможными [6, c. 38]. Если бы Сикорский мог найти общий язык с Москвой, то британские и польские цели совпадали бы лишь в том, что касается поражения Германии.
В интересах Англии было сближение СССР и польского правительства в эмиграции, укрепление антигитлеровской коалиции. 5 июля, при помощи министра иностранных дел Англии Идена, в Лондоне, была организована встреча Сикорского с Майским. Весь блок польских предложений Майский согласился передать своему правительству: оба правительства временно оставляют вопрос о границах и заявляют о прекращении советско-германских договоров, относящихся к Польше; возобновляются дипломатические отношения; на территории СССР создается польская армия; советское правительство освобождает польских заключённых. В последующие дни переговоры проходили в напряжённой обстановке [8., c. 69].
июля СССР и Англия подписали договор, по которому, не смотря на усилия Англии, советское правительство шло лишь на незначительные уступки Польше.
«Момент» истины наступил 25 июня. Сикорский представил правительству проект, принятый советской стороной, предупредив, что подпишет его, даже если это приведёт к расколу в правительстве.
июля 1941 г. Сикорский и Майский в присутствии британского министра иностранных дел А. Идена и Черчилля подписали соглашение, по которому Советское правительство признало советско-германские договоры 1939 г. утратившими силу в части территориальных изменений в Польше, и дипломатические отношения между двумя странами были восстановлены [9, c. 34]. СССР согласился на формирование на советской территории польской армии, в оперативном отношении подчиненной советскому Верховному Командованию, и предоставить амнистию всем военнопленным и депортированным польским гражданам. Польскому правительству не удалось добиться аннулирования советско-литовского соглашения о передаче Вильно. Сикорский согласился на амнистию вместо безусловной реабилитации польских граждан, т.к. стремился к их быстрейшему освобождению из советских лагерей. За эти уступки СССР он подвергся резкой критике в эмигрантских кругах в Лондоне [7, c. 190]. Сикорский подписал договор, несмотря на то, что не получил полномочий от президента. Английское правительство, во главе с Черчиллем демонстрировало поддержку договора [8, c. 70].
Когда в 1941 г. Советский Союз восстановил отношения с польским правительством, он ни словом не упомянул о восстановлении польского государства.
После подписания договора Сикорского-Майского польская граница стала предметом торгов между Англией и СССР [8, c. 70].
сентября 1941 г. Сикорский следующим образом охарактеризовал цели своего правительства в беседе с командующим польской армией в СССР генералом В. Андерсом: В своих военных и политических усилиях мы находимся на стороне лагеря великих западных демократий, с которыми мы вместе сражаемся за наши общие идеалы. Мы желаем близко и лояльно сотрудничать с СССР во время войны и после нее. Однако мы не хотим идти далее этого. Сознавая, что новая Польша будет основательно отличаться от той, что существовала вчера, мы, тем не менее, будем противиться переносу коммунистических идей на нашу почву [6, с. 109].
Проблемой, возникшей сразу же после подписания советско-польского соглашения, стала судьба более 10 тыс. польских офицеров, захваченных в плен и вывезенных в СССР. Первое советское официальное объяснение утверждало, что польские пленные будут освобождены в соответствии с условиями соглашения. Согласно заявлению заместителя министра иностранных дел А. Вышинского, некоторые пленные возможно не были освобождены - особенно те, кто был эвакуирован из Украины и Белоруссии, поскольку они «были объявлены советскими гражданами». 19 ноября 1941 г. Молотов подтвердил, что все польские пленные освобождены или находятся в процессе освобождения» [6, с. 112].
В противоречие с условиями советско-польского соглашения советская сторона рассматривала в качестве польских граждан только лиц польского происхождения, но не украинцев, белорусов и евреев, являвшихся польскими гражданами на 1 сентября 1939 г. Это вызывало протесты польского правительства, оставшиеся безрезультатными.
Отказ Советского правительства приостановить действие законов о гражданстве, так же как его настойчивые утверждения, что польские восточные провинции являются неотъемлемой частью Белорусской, Украинской и Литовской союзных республик, делали его отказ от договоров с нацистской Германией, зафиксированный в польско-советском соглашении 30 июля 1941 г., малоценным. Используя юридическую фразеологию, Москва пыталась прикрыть то, что по всем основаниям было актом агрессии. «Равно беспочвенно было утверждение, что вступление советских войск в Польшу было не оккупацией, а воссоединением Восточной Польши с СССР на базе свободно выраженной воли народов» [6, с. 113-114].
Британское правительство стремилось убедить поляков не обострять отношения с СССР. Британское общественное мнение все более склонялось в пользу Советского Союза. В октябре 1939 г. на вопрос, надо ли послать британского министра - члена кабинета в Москву для обсуждения перспектив советско-английских отношений, 47% опрошенных ответили утвердительно, 34% отрицательно и 19% не имели определенного мнения. В марте 1940 г. вследствие советско-финского конфликта популярность СССР упала, и на вопрос, должно ли британское правительство «установить: дружественные отношения с Россией», 41% англичан ответили «да», 47% - «нет» и 12% не высказали определенного мнения. В январе 1942 г., 85% англичан считали, что Великобритания и СССР должны работать вместе и после окончания войны, 6% это отрицали и 8% не высказали определенного мнения. Однако лишь 53% опрошенных были уверены, что после завершения войны две страны действительно будут вместе, 18% с этим утверждением не согласились, а 29% не высказали определенного мнения на этот счет. В июле 1942 г. 62% англичан считали, что СССР более популярен в Великобритании, чем США, 24% отдавали предпочтение США, а 14% не имели определенного мнения [2, c. 173]. Просоветские симпатии англичан осложняли положение польского правительства в Лондоне.
В 1941 году, после нападения Германии, правительство СССР стало искать союзников на Западе. В частности, начались переговоры с польским правительством в изгнании, результатом их стал договор Сикорского-Майского, после заключения которого в СССР начало формироваться Войско Польское под командованием генерала В. Андерса, были созданы Делегатуры польского правительства, а для сотен тысяч граждан, вывезенных в советские лагеря, была объявлена «амнистия». Великобритания была заинтересована в заключении Польско-советского договора, подтверждением тому служит тот факт, что на подписании договора присутствовали премьер-министр Великобритании У. Черчилль и министр иностранных дел А. Идеен. Заключение договора способствовало консолидации союзников по антигитлеровской коалиции. Договор восстанавливал дипломатические отношения между СССР и Польшей, признавал утратившими силу соглашения между Германией и Советским Союзом.
Заключение
После нападения гитлеровской Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. немецкая дипломатия торопила советское руководство с выполнением вытекающих из подписанных документов обязательств. После продвижения немецких войск дальше предварительно установленной линии Красная Армия 17 сентября 1939 г. перешла советско-польскую границу на всем ее протяжении. Этому предшествовало заявление советского правительства, что Польское государство якобы перестало существовать, а польское правительство покинуло территорию своей страны. Тем самым создавалась видимость снятия договорных обязательств в отношении Польши. Мотивировавшая вступление советских войск на польскую территорию утверждением о прекращении существования Польского государства нота советского правительства была вручена польскому послу, который ее не принял, в ночь на 17 сентября 1939 года в момент нахождения польского правительства на польской территории.
Красная Армия развернула боевые действия без объявления войны, в условиях, когда польские вооруженные силы продолжали оказывать сопротивление немецко-фашистским войскам, а правительство Польши находилось на своей территории. Это означало нарушение действующих договоров с Польшей и целого ряда обязывающих оба государства международных договоров. Совместные действия Германии и СССР, ведущего наступательные военные действия и превратившегося в соучастника агрессии, боевое взаимодействие двух армий, направленное против польского государства и его территориальной целостности. Советское руководство, формально не объявляя Польше войны, на деле исходило из факта ее ведения и ликвидации Польского государства. В целом в течение двенадцати дней боевых действий Красная Армия преодолела линию на глубину от 250 до 350 км, заняв территорию общей площадью 190 тысяч кв. км, с населением в 12 миллионов человек. В советско-польских боях погибло с польской стороны около 3,5 тысячи военных и гражданских лиц, около 20 тысяч были ранены или пропали без вести. Советская сторона официально объявила о 737 убитых и 1862 раненых со своей стороны, о чем было сказано в выступлении Молотова 31 октября 1939 г. [15, с. 114].
Несмотря на то, что информация о заключении секретного протокола почти сразу же просочилась на Запад, ее конкретное содержание было известно сверхограниченному кругу лиц, а в Польшу она не попала вообще. Поэтому перемены, происшедшие в советско-германских отношениях, не вызвали никакой реакции министра иностранных дел РП Ю. Бека. Полагаясь на заключенный 25 августа 1939 г. польско-английский договор, польское верховное командование не могло предположить, что может начаться вооруженный конфликт с Германией и Россией.
июня 1941 г., накануне германского нападения на СССР, Криппс говорил Сикорскому: «Лучше всего было бы и для нас самих и для вас, если немцы вторгнутся в Россию и оккупируют все польские территории, а потом будут остановлены русскими на этой пинии. Это устранит с повестки дня польский вопрос, который так долго отягощал англо-советские отношения» [7, с. 169]. Хотя Сикорский чувствовал, что СССР оказывал помощь германской военной машине и, как огромное большинство поляков в Лондоне, имел мало оснований быть дружески настроенным и не питать подозрений по отношению к целям советской политики, но по мере того, как приближавшийся нацистско-советский конфликт казался неизбежным, он пытался занять примирительную позицию по отношению к Советскому Союзу, не отказываясь при этом от главного - восстановления польского государства в его довоенных границах.
В результате раздела Польской Республики советские войска заняли территорию около 190 тыс. кв. км с населением около 12 млн. чел. - преимущественно украинцев и белорусов. Линия соприкосновения советских и германских войск грубо совпала с «линией Керзона» - приблизительной границей расселения поляков, с одной стороны, и украинцев и белорусов, с другой. Присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР было оформлено решением пятой сессии Верховного Совета СССР в ноябре 1939 г., «удовлетворившего просьбы» народных собраний соответствующих территорий, молниеносные «выборы» в которые были проведены в условиях советской оккупации. Государственная граница СССР была отодвинута на 200-300 км к западу. [15, с. 94]
В интересах Англии было сближение СССР и польского правительства в эмиграции, укрепление антигитлеровской коалиции.
В 1941 году, после нападения Германии, правительство СССР стало искать союзников на Западе. В Москве и Лондоне поняли возможность эффективного давления на правительство Сикорского, пользуясь его интересом по созданию на территории СССР великого польского войска. Вопрос о «рижской» границе переместился в плоскость англо-советских отношений. Начались переговоры с польским правительством в изгнании, результатом их стал договор Сикорского-Майского, после заключения которого в СССР начало формироваться Войско Польское под командованием генерала В. Андерса, были созданы Делегатуры польского правительства, а для сотен тысяч граждан, вывезенных в советские лагеря, была объявлена «амнистия». Великобритания была заинтересована в заключении Польско-советского договора, подтверждением тому служит тот факт, что на подписании договора присутствовали премьер-министр Великобритании У. Черчилль и министр иностранных дел А. Идеен. Заключение договора способствовало консолидации союзников по антигитлеровской коалиции.
Список источников и литературы
1 Внешняя политика СССР. - Т.4. - М.: Соцэкгиз, 1946. - 592 с.
Вторая мировая война - М.: Политиздат, 1990. - 656 с.
Документы внешней политики СССР. - Т.22, кн. 1 - М.: Международные отношения, 1992. - 614 с.
Документы внешней политики СССР. - Т.22, кн. 2 - М.: Международные отношения, 1992. - 643 с.
Черчилль У. Вторая мировая война. Т.3-4, кн. 2. - М.: Международные отношения. - 1991. - 478 с.
Барабаш В.В. Проблема границ в период союзных советско-польских отношений (1941 - начало 1943 гг.) // Великая Победа: героизм и подвиг народов: материалы международной научно-практической конференции Т.1 - 2006. С. 132-133
Кацевич Д. Великобритания, СССР и Польское правительство в 1939-1945 гг. - США, 1979. - 255 с.
Лазько Р.Р. Пытанне аб «рыжскай» гранiцы у англа-польска-савецкiх адносiнах (верасень 1939 - лiпень 1941 гг.) // Великая Победа: героизм и подвиг народов: материалы международной научно-практической конференции Т.1 - 2006. С. 66-70
Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. - М.: Вече, 2001. - 405 с.
Международные коалиции и договоры накануне и во время второй мировой войны. - М.: ИНИОН РАН, 1990. - 193 с.
Кризис и война: Международные отношения в центре и на периферии мировой системы в 30-40-х годах - М.: Международные отношения, 1998. - 412 с.
Семиряга М.И. Советский Союз и предвоенный политический кризис // Вопросы истории. - 1990. - №9. С. 49-64
Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941 гг. - М., Высшая школа 1992. - 303 с.
Секистов В.А. Война и политика - М., Политическая литература, 1989. - 286 с.
Случ С.З. Германо - советские отношения в период начала Второй мировой войны // Славяноведение. - 1995. - №6. - С. 14-23; 1996. - №3. - С. 101-103
Снегирев В.В. Эхо Катынской трагедии: Свидетели и документы рассказывают. - Луганск, 2002. - 135 с.