а
Одновременно центральное место в борьбе рабочего класса занимала защита молодой Советской республики. В начавшейся исторической борьбе двух систем английский рабочий класс стал на сторону первой страны социализма. В таких условиях даже чисто экономическая стачка вливалась в общий поток антикапиталистической борьбы пролетариата.
В стачках 1919 г. участвовало больше рабочих, чем когда-либо раньше, - 2600 тыс. человек; даже полуторамиллионный пик 1912 г. был превзойден. В 1920 г. бастовало около 2 млн. рабочих. Уже одни эти цифры говорят о невиданных масштабах борьбы рабочего класса.
Антисоветская интервенция рассматривалась правящими кругами Англии как решающее средство для сохранения капиталистической системы. Уже в марте 1918 г. английский десант высадился в Мурманске. Английские войска присоединились к японским интервентам на Дальнем Востоке. По окончании мировой войны английские интервенты заняли Закавказье и создали марионеточные буржуазно-националистические правительства в Грузии, Армении, Азербайджане. Вместе с американскими и французскими правящими кругами правительство Ллойд-Джорджа - Черчилля снабжало оружием, деньгами, снаряжением армии Деникина и Колчака. И вот вся эта политика ставилась под удар, и не только из-за успехов Красной Армии, но и в связи с усилившейся борьбой английского народа против интервенции.
Нетрудно понять, как напуганы были правящие круги, когда в такой обстановке Федерация углекопов Великобритании от имени более чем миллиона своих членов потребовала в ультимативной форме национализации шахт и введения рабочего контроля, а также повышения зарплаты и установления 7-часового рабочего дня. В противном случае углекопы намеревались начать всеобщую стачку. А ведь углекопы входили в тройственный союз, и весьма вероятно, что их поддержали бы железнодорожники и транспортники. О какой интервенции могла бы идти речь, если бы замерли железные дороги и флот и прекратилась бы добыча угля?!
Положение было столь серьезным, что Ллойд-Джордж срочно прибыл из Парижа. Он предложил создать комиссию из шести представителей шахтовладельцев и стольких же углекопов при нейтральном председателе - судье Сэнки. При этом правительство обещало действовать в соответствии с рекомендациями комиссии.
Рядовые рабочие не поверили Ллойд-Джорджу, но вожди Федерации углекопов приняли его предложение и тем спасли английскую буржуазию от страшной опасности. 26 марта 1919 г. конференция шахтеров решила отложить стачку до окончания работы комиссии Сэнки, однако в тот же день она приняла резолюцию, требующую немедленного прекращения интервенции. В противном случае конференция решила прибегнуть к всеобщей стачке.
В пользу политической стачки высказались мощные союзы железнодорожников, текстильщиков и других отрядов рабочего класса, эту идею отстаивали на митингах левые деятели рабочего движения. Газета БСП «Колл» оказалась права, когда еще в январе 1919 г. писала: «Английский рабочий класс не допустит, чтобы его использовали для разгрома социалистической республики».
В июле 1919 г. тред-юнион текстильщиков создал в Манчестере комитет «Руки прочь от России!», впоследствии преобразованный в общенациональный комитет под тем же названием. Митинги и демонстрации против интервенции усилились. 25 июля тройственный союз, не дожидаясь действий руководства Парламентского комитета конгресса тред-юнионов, решил провести среди углекопов, железнодорожников и транспортников голосование по вопросу о стачке. Ни у кого не было сомнения в том, каков будет результат голосования. Поэтому Черчилль поспешил сделать заявление о том, что вывод английских войск подходит к концу. Это была капитуляция правительства перед английским рабочим классом.
Некоторый реванш правительство взяло, отказавшись выполнить рекомендации комиссии Сэнки. Комиссия высказалась в пользу национализации, но Ллойд-Джордж, вопреки данному весной обещанию, заявил, что на это не пойдет. Правда, другие рекомендации - о повышении зарплаты и установлении 7-часового рабочего дня в шахтах - были выполнены. Но в целом это было поражением шахтеров, ответственность за которое падала на лидеров.
Революционный подъем продолжался, и это заставило Ллойд-Джорджа занять более гибкую позицию по отношению к Советской России. Первым из глав правительств Антанты он решил установить контакт с Советским правительством (в ноябре 1919 г.) и настоял на отмене экономической блокады Советской России (в январе 1920 г.) Однако Черчилль и Керзон еще раз попытались сокрушить Советскую власть военными средствами, на этот раз - используя армии белополяков и Врангеля.
К тому моменту когда борьба достигла критической точки, в Англии была уже сформирована Коммунистическая партия.
Создание Коммунистической партии было подготовлено всей историей борьбы течений в английском рабочем движении. Но только победа Октябрьской революции помогла левому крылу английских марксистов преодолеть теоретические блуждания, неясность целей и методов борьбы.
В 1919 г. под руководством Ленина был основан Коммунистический Интернационал, и вопрос о присоединении к нему сразу стал перед всеми, кто уже в основном пришел к коммунистическому мировоззрению. Британская социалистическая партия приняла решение о выходе из II Интернационала и о присоединении к Коминтерну.
Большие споры вызвал вопрос о том, должна ли Коммунистическая партия войти в состав лейбористской партии на правах коллективного членства. «Левые» элементы, систематически разоблачая лейбористских лидеров, вскрывая буржуазный характер их политики, считали, что коммунисты лишь скомпрометируют себя в глазах революционных рабочих, войдя в такую партию.
В сущности, ошибки английских «левых» сводились к сектантству, к отказу от использования тех средств борьбы, которые теснее связали бы партию с массами. Если в английском рабочем движении в целом главным злом по-прежнему был правый оппортунизм, то внутри формирующейся Коммунистической партии главной опасностью в то время стал «левый» оппортунизм.
Огромную помощь молодому коммунистическому движению в Англии оказал Ленин. В письмах, личных беседах, в выступлениях на II конгрессе Коминтерна (19 июля - 2 августа 1920 г.) Ленин терпеливо и убедительно разъяснял английским товарищам принципы коммунистической стратегии и тактики.
На II Конгрессе Коминтерна У. Галлахер выступил еще против вступления в лейбористскую партию. Прошло не более полугода, и лучшие шоп-стюарды района Клайда, включая У. Галлахера, присоединились к Компартии на объединенном съезде в Лидсе (январь, 1921). Спустя два месяца в Компартию вступило ушедшее из НРП революционное крыло во главе с Р. Палм Даттом. Как до учредительного съезда, так и после него коммунисты играли выдающуюся роль в борьбе против антисоветской интервенции.
Пока вооруженная Антантой польская армия одерживала временные успехи и даже заняла Киев, рабочие выступили против поставок оружия буржуазно-помещичьей Польше. В одном из доков Ист-Эида в мае 1920 г. стало известно, что идет погрузка оружия для Польши. Гарри Поллит, который возглавлял тогда шоп-стюардов района Темзы, призвал докеров прекратить погрузку, и рабочие отказались продолжать работу.
Вскоре Красная Армия перешла в наступление и приближалась к Варшаве. В это время в Лондоне находилась советская дипломатическая миссия. Керзон 3 августа «заменил переговоры» ультимативным требованием приостановить наступление Красной Армии, угрожая в противном случае войной. Только решительные действия английских рабочих могли сорвать замыслы Черчилля, Керзона, Ллойд-Джорджа. Уже б августа прошли сотни митингов, причем рабочие требовали политической стачки.
Если бы в этой обстановке правые лидеры не изменили тактики, они были бы отброшены в сторону движением. Но политический опыт, которым в полной мере владела английская буржуазия, был воспринят и ее «рабочими лейтенантами». Они правильно поняли ситуацию и уже на следующий день сформировали Совет действия из представителей парламентской фракции, исполкома и Парламентского комитета. Все они были крайними оппортунистами. Но не они вели массы, а массовое движение вело их. Вот почему они пригрозили всеобщей политической стачкой.
Уже 10 августа Ллойд-Джордж поспешил заявить в парламенте, что правительство не намерено посылать войска в Россию.
В эти августовские дни 1920 г. революционный подъем в Англии достиг высшей точки. Рабочий класс одной только угрозой политической стачки добился победы над правительством. Начали складываться органы, которые противопоставляли себя государственному аппарату.
Убедившись в том, что реформистские лидеры не допустят перерастания революционного подъема в революцию, буржуазия стала готовиться к контрнаступлению. В октябре 1920 г. правительство провело в парламенте закон о чрезвычайных полномочиях. В случае массовых стачек правительство получало право использовать войска и вводить полицейские меры неконституционного характера.
марта 1921 г. правительство прекратило контроль над угольной промышленностью. Рабочие отказались принять предложенные шахтовладельцами условия (включавшие значительное сокращение зарплаты), и 1 апреля начался локаут. Не только железнодорожники и транспортники, которые по условиям тройственного союза обязаны были поддержать шахтеров, но и рабочие других профессий требовали от лидеров объявить стачку солидарности. Но руководители Федерации транспортников Роберт Уильямс и Энрст Бевин и лидер союза железнодорожников Джемс Томас не допустили всеобщей стачки.
День, когда было принято это предательское решение, - 15 апреля 1921 г. - английские рабочие назвали «Черной пятницей». Вполне реальные возможности массовой, а может быть и всеобщей, стачки не были использованы. Углекопы до конца июня продолжали бастовать, но в конце концов вынуждены были выйти на работу, ничего не добившись.
Как и следовало ожидать, после этого снижение зарплаты и ухудшение условий труда затронуло почти все категории рабочих. В течение двух лет рабочий класс потерял в зарплате больше, чем выиграл за годы революционного подъема.
В эти тяжелые годы, когда лидеры тред-юнионов, не желая новых массовых конфликтов, убеждали рабочих смириться с будто бы неизбежным (из-за кризиса) снижением зарплаты, молодая Компартия поддерживала в массах боевой дух. Выдвинув лозунг «Не отступать!», коммунисты настаивали на сопротивлении всем попыткам снижения зарплаты. 70 коммунистов были арестованы за то, что они агитировали за всеобщую стачку в апреле 1921 г., после «Черной пятницы». Постепенно в профсоюзах при участии, а иногда и под руководством коммунистов складывались левые, по-боевому настроенные группы. Это революционное меньшинство впоследствии организовало мощное движение в рамках тред-юнионов. По инициативе коммунистов в 1921 г. было создано Национальное движение безработных всех отраслей промышленности, также сыгравшее немалую роль в борьбе рабочего класса на следующем этапе истории Англии. Во время революционного подъема в самой Англии начался кризис Британской колониальной империи. Границы Британской империи после войны расширились, но господство английских колонизаторов пошатнулось.
Под непосредственным влиянием Октябрьской революции с весны 1918 г. в промышленных центрах Индии началась волна стачек, которая продолжалась до 1922 г. Летом 1919 г. в борьбу включились и крестьяне многих провинций.
Если в Индии английским колонизаторам все-таки удалось подавить антиимпериалистическое движение, то в соседнем Афганистане английскому господству уже в эти годы пришел конец. В феврале 1919 г. эмир Аманнула-хан провозгласил независимость Афганистана. В марте Советское правительство заявило об официальном признании Афганистана независимой страной и установило с ним дипломатические отношения. Англия пыталась сохранить свой контроль над Афганистаном, сломив силой его стремление к независимости. Выставив против небольшого государства 300-тысячную армию, Англия в мае 1919 г. развязала войну. Английские самолеты подвергли бомбардировке Кабул. Афганская армия героически сражалась, но военное превосходство было явно на стороне англичан. Тем не менее английское правительство уже через месяц согласилось на перемирие и признало независимость Афганистана, что было связано в значительной степени с обстановкой в самой Англии.
С мощным подъемом национально-освободительного движения пришлось столкнуться правителям империи и в Египте. Удерживать свою власть только при помощи военной силы Англия больше не имела возможности. Ллойд-Джордж решил формально отказаться от протектората. Об этом было объявлено в феврале 1922 г. Хотя англичане не собирались уходить из Египта, все же это была уступка, вырванная египетским народом.
Жестокое поражение потерпела английская колониальная политика в Турции. Значительная часть турецкой территории была оккупирована, правительство выполняло все приказы победителей. Только национально-освободительная война турецкого народа могла избавить страну от раздела и превращения в колонию западного, прежде всего - английского империализма. Во главе народного движения стала национальная буржуазия, руководимая генералом Мустафой Кемалем. Для разгрома революционной армии Антанта использовала греческую армию, вооруженную главным образом Англией.
На помощь турецкому народу пришло Советское правительство. В марте 1921 г. был заключен Договор о дружбе и братстве между РСФСР и Турцией. Летом 1922 г. турецкие войска прорвали греческий фронт и вскоре одержали победу.
Начавшийся кризис Британской империи проявился и в Ирландии. Жестокое подавление восстания 1916 г. лишь временно задержало развитие освободительной борьбы ирландского народа. Уже в октябре 1917 г. возродилась партия шинфейнеров во главе с участником недавнего восстания де-Валера, который находился в тюрьме. На парламентских выборах в декабре 1918 г. республиканцы шинфейнеры получили 73 мандата.
Избранные в парламент шинфейнеры отказались выехать в Лондон. В январе 1919 г., собравшись в Дублине, они объявили себя «Ирландской Ассамблеей» - высшим органом Ирландской республики. По всей стране начали создаваться новые органы государственного управления, не подчинявшиеся английской администрации. Столкновения между органами Республики и английскими властями вскоре вылились в партизанскую войну. В Ирландию были введены войска. В январе 1920 г. в Ирландии было объявлено осадное положение. Война велась англичанами с невероятными жестокостями. Кроме регулярных войск в ней участвовали наемные банды, набранные из уголовных и деклассированных элементов.
Политика правительства в Ирландии вызвала решительный протест со стороны английского рабочего класса и мирового общественного мнения. В июле 1921 г. английское правительство вынуждено было пойти на перемирие, а в декабре 1921 г. был подписан договор. Английское колониальное господство в Ирландии потерпело крах, но победа ирландского народа была лишь частичной. По договору учреждалось «Ирландское свободное государство» на нравах доминиона. Но, во-первых, под контролем Англии оставалась внешняя политика Ирландии; на ее территории сохранялись английские базы. Во-вторых, шесть северных графств - наиболее развитых в экономическом отношении - не вошли в состав «Свободного государства».
Испытав все военные средства борьбы против Советской России, Ллойд-Джордж пришел к выводу, что надо попытаться воздействовать на нее другими средствами. Он - как и многие государственные деятели Англии - рассчитывал на то, что развитие торговли будет способствовать оживлению капиталистических элементов в России и приведет к реставрации капитализма.
Но какие бы надежды ни связывали правящие круги Англии с восстановлением торговых отношений, факт остается фактом: они вынуждены были пойти на заключение торгового соглашения с Советской Россией, которое и было подписано в марте 1921 г. Подписание этого договора было крупной победой советской дипломатии, положившей начало урегулированию дипломатических отношений с крупнейшими капиталистическими странами. Это был важный шаг на пути к мирному сосуществованию государств с различным общественным строем.
2. Перегруппировка политических сил
По мере того как проходила непосредственная опасность революционного взрыва, английская буржуазия все чаще склонялась к мысли, что Ллойд-Джордж зашел слишком далеко по пути уступок, что, может быть, тактика прямого подавления революционных сил позволила бы выйти из кризиса с меньшими потерями.
Лидер консервативной партии Бонар Лоу и его ближайший сотрудник Стэнли Болдуин, один из основателей Федерации британской промышленности, настаивали на разрыве коалиции с Ллойд-Джорджем. Это означало, что крупная буржуазия, к которой они принадлежали, решила порвать с либерализмом. 19 октября 1922 г. консервативные депутаты после бурной дискуссии большинством голосов поддержали Бонар Лоу и Болдуина. Тем самым они свалили правительство Ллойд-Джорджа. Поскольку консерваторы после выборов 1918 г. составляли в парламенте большинство, Бонар Лоу сформировал чисто консервативный кабинет.
Проведенные вскоре выборы обеспечили консерваторам прочное положение: они получили 344 места, в то время как прочие партии и группировки - 275 мест. Консерватизм буржуазии в условиях общего кризиса капитализма настолько усилился, что за период от первой до второй мировой войны консервативная партия фактически находилась у власти (включая коалиции, в которых она преобладала) 18 лет, и только три года - в оппозиции.
Если выборы 1922 г. принесли победу консерваторам, то это отнюдь не означало, что в массах избирателей произошел сдвиг вправо. Часть либеральных голосов ушла к консерваторам, но в то же время значительно возросло количество голосов, отданных за лейбористскую партию: в 1918 г. она получила 2,2 млн. голосов, а в 1922 - 4,2 млн. Лейбористская фракция парламента состояла теперь из 142 человек и была самой крупной партией оппозиции. Избраны были и те лидеры НРП во главе с Макдональдом, которые провалились в 1918 г.
Лейбористская партия отныне занимала в английской двухпартийной системе место, раньше принадлежавшее либералам. Макдональд и большинство фракции больше всего заботились о том, чтобы убедить буржуазию в своей респектабельности, доказать свою способность управлять буржуазным государством не хуже консерваторов. Лейбористские депутаты посещали приемы при дворе, проводили «уик-энды» в поместьях знати и утрачивали в этих светских забавах остатки боевых настроений, с которыми некоторые из них пришли в палату.
Имея такую прирученную «оппозицию», Бонар Лоу и Болдуин могли дать волю своим антисоветским устремлениям. Обострить до предела отношения с Советским Союзом, прервать налаживающиеся торговые связи, подготовить почву для новой интервенции - таков был курс консервативного кабинета. 8 мая 1923 г. Керзон, использовав мелкие осложнения в советско-английских отношениях, вызванные провокационными действиями английских агентов, предъявил Советскому правительству наглый ультиматум, невыполнение которого должно было привести к разрыву договора 1921 г. Так было сказано в самом ультиматуме, но на деле конфликт мог окончиться серьезными последствиями.
Однако попытка возродить «политику силы», развязать новую интервенцию встретила не только должный отпор со стороны советского народа, но и возмущение английского рабочего класса и протест мировой общественности. Английский рабочий класс оставался верен своим интернационалистским традициям. По всей стране началось движение в защиту Советского Союза. Компартия призвала к созданию «Советов действия», и кое-где они начали образовываться.
Даже часть буржуазии выступила против ультиматума - одни из боязни народного выступления, другие - не желая терять выгодные торговые сделки с Советским Союзом. Широко задуманная провокация провалилась.
Выждав несколько месяцев, правительство Болдуина решило объявить о своих протекционистских планах. Это был рискованный шаг. Правительство имело прочное большинство, правомочное управлять страной еще четыре года, а новые выборы всегда чреваты неожиданностями. Менять же экономическую политику, не получив большинства именно под протекционистскими лозунгами, значило бы нарушить данные ранее обещания.
Так сложились условия для формирования лейбористского правительства. Трезво мыслящие буржуазные политики не видели в этом ничего опасного: ведь лейбористы будут держаться голосами либералов и от них будет зависеть существование кабинета. Если левое крыло партии, опираясь на массы, заставит Макдональда пойти «слишком далеко», всегда можно будет проголосовать вместе с консерваторами и свалить правительство. В конечном счете эта точка зрения взяла верх, и 23 января 1924 г. Макдональд сформировал первое лейбористское правительство (январь-ноябрь 1924 г.)
Право-лейбористская верхушка пришла к власти в очень сложной экономической и политической обстановке. К этому времени капиталистическая система, оправившись от тяжелых ударов в годы революционного подъема, вступила в полосу частичной и временной стабилизации. Зона капитализма сократилась, но на суженном плацдарме капиталистический строй выстоял. Кончился и послевоенный экономический кризис; начался подъем экономики, сопровождавшийся в некоторых странах значительным ростом производства. Но Англия, в сущности, даже этой непрочной стабилизации не переживала.
Сравнительно быстро развивались новые отрасли промышленности - электротехническая, автомобильная, химическая, авиационная. Предприниматели лишь частично размещали соответствующие заводы в традиционно промышленных районах. Благодаря техническому прогрессу стал возможен переход от паровой энергетики к электрической; поэтому уже не было смысла строить предприятия вблизи угольных бассейнов.
В юго-восточных и южных, преимущественно аграрных районах, земля была значительно дешевле, и уже одно это обстоятельство способствовало размещению новых предприятий в этой зоне. Кроме того, существенное значение имела близость к Лондону, где сбывалась часть новой продукции, и к лондонскому порту. Наконец, предпринимателей привлекало и слабое развитие в этих южных районах тред-юнионов и других организаций рабочего класса, отсутствие здесь давних традиций классовой борьбы.
В связи с этим в 20-е годы началось изменение географии британской промышленности, быстрое развитие новых экономических районов и упадок некоторых старых районов. Эта тенденция усилилась в 20-30-х годах в связи с созданием общебританской высоковольтной системы. К началу нового экономического кризиса (1929) английская промышленность пришла, только восстановив довоенный уровень производства. При этом основные отрасли промышленности - угольная, судостроительная, металлургическая - не достигали и этого уровня. Слишком непрочным и кратковременным было и ослабление классовой борьбы. Ни одна крупная капиталистическая страна не знала в годы стабилизации таких острых классовых конфликтов, как Англия.
Взяв власть в этой обстановке, подлинно рабочее правительство могло бы в корне изменить положение страны. Только социалистическое переустройство общества способно было не только обеспечить английскому народу ликвидацию безработицы, повышение уровня жизни, удовлетворение материальных и культурных потребностей, но и вывести английскую экономику из хронического застоя, восстановить позиции Англии как первоклассной промышленной державы.
Но первое лейбористское правительство было бесконечно далеко не только от социализма, но и от прогрессивных социальных реформ. В состав кабинета Макдональд ввел крайне правых партийных и тред-юнионистских лидеров. Оставив себе портфель министра иностранных дел, он поручил министерство финансов своему ближайшему сотруднику по руководству НРП Филлиппу Сноудену, министерство внутренних дел - Артуру Гендерсону> министерство торговли - Сиднею Веббу. Министром по делам колоний стал Д. Томас - главный виновник «Черной пятницы». Макдональд, Сноуден, Гендерсон не уставали повторять, что они представляют всю нацию, а не рабочий класс. Исходя из этой доктрины, лейбористское правительство занимало враждебную позицию по отношению к стачкам, а однажды даже пригрозило, что использует антирабочий закон 1920 г. о чрезвычайных полномочиях.
Единственной сколько-нибудь значительной реформой, проведенной лейбористским правительством, был Закон о жилищном строительстве, подготовленный левым лейбористом Джоном Уитли. Этот закон действительно способствовал расширению жилищного строительства за счет местных налогов, а также увеличения государственных субсидий. В то же время «пацифист» Макдональд увеличил ассигнования на военно-воздушные силы и продолжал начатое консерваторами строительство крейсеров.
В области внешней политики, которой руководил лично Макдональд, лейбористское правительство столь же ревностно защищало интересы буржуазии, как и в политике внутренней. Центральным вопросом европейской политики был вопрос о положении в Германии. Со времени заключения Версальского договора официальное отношение к нему лейбористской партии было резко отрицательным. В предвыборных манифестах 1922 и 1923 гг. лейбористы обещали пересмотреть условия Версальского мира, в частности отменить взимание репараций с Германии. Но, придя к власти, лейбористские лидеры отбросили свои декларации в пользу демократического мира. Единственной их заботой было укрепление позиций британского империализма в Европе, ослабление чрезмерно усиливавшейся (с точки зрения английских интересов) Франции. На Лондонской конференции 1924 г. Макдональд поддержал предложенный американцами «план Дауэса», согласно которому Германии предоставлялись кредиты для технического перевооружения ее промышленности. Предполагалось, что это даст возможность Германии беспрерывно платить репарации, а Англия и другие страны за этот счет будут выплачивать военные долги Америке. Таким образом, лейбористы действовали в соответствий со старым лозунгом Ллойд-Джорджа «Немцы заплатят за все!», хотя в 1918 г. они его решительно осуждали.
Кредиты Германии предоставляли преимущественно американские и английские банкиры. Для финансовых воротил это было выгодным помещением капитала. Но в то же время это означало дальнейший отплыв капиталов за границу - капиталов, столь необходимых для модернизации самой английской промышленности. В политическом отношении «план Дауэса» был рассчитан на привлечение Германии к антисоветскому блоку западных держав. Восстановление военно-промышленного потенциала Германии создавало предпосылки для использования ее впоследствии в качестве ударной силы международного империализма в борьбе против Советского Союза.
Только в одном пункте лейбористское правительство выполнило свои предвыборные обещания - это был вопрос об установлении нормальных дипломатических отношений с Советским Союзом. Макдональд слишком хорошо знал, как относится рабочий класс к этой проблеме. Правительство могло тормозить этот важнейший акт, но полностью отбросить требование масс было не в его силах. 2 февраля 1924 г. дипломатические отношения между Англией и СССР были установлены.
Больше четырех месяцев тянулись переговоры об урегулировании спорных вопросов между двумя странами. Попытки английской дипломатии вмешаться во внутренние дела Советского Союза были решительно отвергнуты. В начале августа переговоры зашли в тупик, так как английская сторона, превыше всего ставившая интересы магнатов Сити, требовала безоговорочного признания всех материальных претензий бывших собственников национализированных предприятий. Только решительное вмешательство рабочего класса (кое-где начались политические стачки) заставило Макдональда снять эти требования, и 8 августа Общий договор и Торговый договор были подписаны.
Большие успехи сделало организованное под руководством коммунистов Движение меньшинства. На состоявшейся в августе 1924 г. национальной конференции, представлявшей 200 тысяч по-боевому настроенных рабочих из различных профсоюзов, ведущая роль коммунистов была продемонстрирована как при выборе руководящих органов, так и при утверждении программы действий. Том Манн - член Коммунистической партии, ветеран рабочего движения, руководитель стачки докеров 1889 г. и многих стачек 1910-1914 гг., был избран председателем Движения меньшинства, а Гарри Поллит - секретарем. Программа движения не носила непосредственно социалистического характера, но это была программа нового наступления рабочего класса на капитал. Речь шла о повышении зарплаты, установлении 44-часовой рабочей недели, отмене антирабочего закона 1920 г. Движение меньшинства требовало, чтобы тред-юнионы контролировали правительство, заставили его изменить политику.
Все это сказалось на решениях конгресса тред-юнионов, состоявшегося в сентябре 1924 г. в Гулле. В то время как «рабочее» правительство всячески тормозило развитие отношений с Советским Союзом, английский рабочий класс решил установить непосредственные контакты с советскими рабочими. На конгрессе присутствовала советская профсоюзная делегация; по решению конгресса ответная делегация вскоре должна была выехать в Москву.
Чем активнее становились левые силы, тем больше крепла решимость буржуазных партий свалить лейбористское правительство. Сделать это было не трудно, поскольку консерваторы и либералы вместе обладали прочным большинством в палате общин.
На следующий день после того как парламент вынес вотум недоверия правительству, Макдональд назначил новые выборы на 29 октября. Лейбористы вели избирательную кампанию очень вяло. Оправдываясь перед избирателями, они пытались доказать, что не выполнили своих обещаний из-за того, что не имели парламентского большинства. Была пущена в ход формула - «мы были в правительстве, но не у власти».
Проблема отношений с Советским Союзом стояла в центре избирательной кампании. Консерваторы запугивали избирателен «большевистской опасностью», твердя, что лейбористы - «скрытые большевики», подчиняющиеся «приказам из Москвы».
Накануне выборов они сфабриковали фальшивку, рассчитанную на то, чтобы подтвердить свои «обвинения», вызвать панику среди избирателей. Чья-то рука подбросила редакции консервативной газеты «Дейли мейл» и министерству иностранных дел «письмо Коминтерна», которое будто бы было направлено из Москвы английским коммунистам. В этом подложном документе содержалась инструкция о подготовке к захвату власти, о пропаганде идей ленинизма в Англии и т. д. Хотя Макдональд стоял во главе министерства иностранных дел, он не разоблачил фальшивку; более того, МИД направило ноту протеста советскому посольству, придав этим видимость достоверности подложному документу. В результате нерешительности Макдональда, который уже после выборов дал понять советскому поверенному в делах, что он считает письмо подложным, в день выборов мелкобуржуазные избиратели отдали голоса консерваторам. Они получили 7,4 млн. голосов - на 2 млн. больше, чем в 1923 г. Но это не были голоса, отнятые у лейбористов. Либералы потеряли больше миллиона голосов - они перешли к консерваторам, равно как и голоса тех избирателей, которые в прошлом не использовали свое избирательное право. Лейбористы же выиграли более миллиона голосов, получив 5,5 млн.
Распределение мест в парламенте отнюдь не соответствовало количеству собранных голосов. Консерваторы получили 413 мандатов, лейбористы - 151, либералы - 40. Партия крайней империалистической реакции располагала сильным большинством, и это наложило печать на всю внутреннюю и внешнюю политику нового правительства.
. Всеобщая стачка
Кабинет Болдуина (1924-1929) состоял из самых непримиримых тори, врагов социального прогресса. Завершив свой давно подготовлявшийся переход к консерваторам, У. Черчилль занял пост министра финансов. Портфель министра иностранных дел Болдуин предоставил Остину Чемберлену.
Стремясь укрепить мировые позиции Великобритании, в частности - ее пошатнувшееся положение в качестве мирового финансового центра, правительство занялось подготовкой финансовой реформы. Фунт стерлингов, считавшийся до войны прочнейшей из валют, в результате инфляции периода войны котировался значительно ниже, чем в довоенные годы. В апреле 1925 г. Черчилль (в качестве министра финансов) провел восстановление золотого стандарта. Фунт стерлингов отныне, как и до войны, соответствовал 4,86 американского доллара. В результате финансовой реформы цена на английские товары на мировых рынках повысилась. Английский экспортер, имевший возможность раньше продавать свои товары значительно дешевле (получив около 4 долларов, он тем самым получал фунт стерлингов), теперь должен был потребовать уже 4,86 доллара. Конкурентоспособность английских товаров понизилась, что создало новые затруднения для промышленности.
Конечно, консервативный кабинет не намеревался ущемлять интересы магнатов промышленности. Вынужденные заботиться о снижении себестоимости продукции, они - при поддержке правительства - перешли в новое наступление на рабочий класс. «Экономя» на зарплате, промышленники намерены были провести модернизацию предприятий. Выражая их планы, Болдуин говорил, что «все рабочие нашей страны должны согласиться на снижение заработной платы для того, чтобы помочь поставить промышленность на ноги».
Наступление буржуазии, как и в 1921 г., началось с решения снизить заработную плату углекопам, самому боевому отряду рабочего класса. Шахтовладельцы ультимативно потребовали согласия углекопов на снижение зарплаты и возвращения к системе коллективных соглашений по районам, а не в общенациональном масштабе. Это были все те же вопросы, которые и в начале 1921 г. привели к конфликту. Срок ультиматума истекал 31 июля 1925 г.; в случае отказа рабочих шахтовладельцы намеревались объявить локаут. Однако рабочему классу удалось на этот раз отбить атаку. Для этого не потребовалось даже объявлять всеобщую стачку или хотя бы угрожать ею. Генсовет совместно с исполкомами союзов транспортников и железнодорожников приняли решение наложить эмбарго на импорт угля. Практически это означало, что, если начнется локаут, английским предпринимателям не удастся провезти уголь из других стран - ни моряки, ни железнодорожники не станут его грузить и доставлять на заводы. А так как почти все предприятия в той или иной степени зависели от поставок угля, вскоре вся промышленность была бы парализована.
Правящим кругам Англии, не ожидавшим такого единодушия рабочего класса (они надеялись изолировать шахтеров, памятуя о «Черной пятнице»), ничего не оставалось, как отступить. Сами шахтовладельцы не желали и в этих условиях платить зарплату в прежнем объеме. Но правительство, лучше видевшее глубину надвигавшейся опасности, решило предоставить шахтовладельцам субсидию, т. е. попросту оплатить из государственных средств разницу между зарплатой, которую горняки получали в то время, и тем уровнем, который намеревались установить шахтовладельцы. Об этом решении было объявлено в пятницу, 31 июля, и рабочие тотчас назвали этот день «Красной пятницей».
Коммунистическая партия сразу же после «Красной пятницы» предупреждала рабочий класс об опасности. Действительно, правительственная субсидия шахтовладельцам устанавливалась на девять месяцев, и, следовательно, 30 апреля 1926 г. конфликт должен был разгореться с новой силой. Летом 1925 г. буржуазия была не готова принять бой и отступила, но лишь для того, чтобы лучше подготовиться, используя свои деньги, прессу, агентуру внутри рабочего движения и - прежде всего - всю мощь буржуазного государства.
Не дожидаясь решающих дней, правительство арестовало за «подстрекательство к мятежу» 12 руководящих деятелей Компартии, и суд приговорил их к тюремному заключению - одних к годичному, других - к шестимесячному. В этой судебной расправе сказался страх буржуазии перед растущим авторитетом Компартии, ее влиянием в Движении меньшинства, которое в то время насчитывало в своих рядах около миллиона рабочих, в том числе - немало углекопов.
Вожди Конгресса тред-юнионов отказывались прислушаться к предостережениям коммунистов и взяться за серьезную подготовку к стачке не потому, что они не видели приготовлений правительства и буржуазии. Просто профсоюзные боссы не хотели массовой и тем более всеобщей стачки. Руководитель Генсовета Уолтер Ситрин, такие лидеры, как Томас и Бевин, видели свою задачу в том, чтобы избежать открытого конфликта, добиться компромисса или даже слегка замаскированной капитуляции шахтеров.
Предприниматели и правительство, однако, не хотели компромисса; им нужна была победа, способная отбросить рабочее движение назад, и, главное, скомпрометировать саму идею всеобщей стачки, уже почти столетие бродившую в умах рабочих. 30 апреля 1926 г. правительство ввело чрезвычайное положение (на основе закона 1920 г.). Война была объявлена, и Генсовет, даже после этого продолжавший унизительные попытки к примирению, все-таки вынужден был взять на себя руководство всеобщей стачкой. Углекопы не вышли на работу уже 1 мая, а 4 мая началась первая (и единственная) в истории Англии всеобщая стачка.
Несмотря па то, что для подготовки стачки почти ничего не было сделано, она проходила в высшей степени организованно. Для миллионов рабочих это были великие дни, доказавшие силу пролетарской солидарности. По решению Генсовета стачка расширялась постепенно, охватывая все новые и новые отрасли промышленности, и не было случая, чтобы рабочие не выполнили указаний о прекращении работы. Наоборот, они торопили руководство, требуя охвата стачкой всех отрядов рабочего класса. На местах руководство стачкой было возложено на советы тред-юнионов либо на специально созданные Советы действия. Эти органы брали на себя и некоторые функции государственной власти, поскольку только их распоряжения выполнялись массами.
В руках Генсовета в эти дни была огромная власть. Хотя правительство двинуло в наиболее беспокойные районы войска, по стране шли аресты, фашисты провоцировали столкновения - судьба страны во многом зависела в эти дни именно от штаба стачки - Генсовета. Не использовать этот революционный энтузиазм, который проявила огромная армия пролетариата, для решающего удара по реакции могли только предатели, более всего на свете боявшиеся подлинной победы рабочего класса.
Коммунистическая партия в дни стачки убеждала рабочий класс идти вперед, свалить консервативное правительство. Но Ситрин, Томас, Бевин и, конечно, Макдональд оставались конституционалистами, и любое революционное действие отвергали безоговорочно. Логика борьбы начинала выводить стачку из чисто экономических рамок. Лидеры видели, что они не смогут долго контролировать движение, и это усиливало их желание как можно скорее прекратить борьбу. За спиной бастующих они вступили в переговоры с правительством и готовили капитуляцию. Ссылаясь на то, что накануне стачки все тред-юнионы согласились подчиняться решениям Генсовета, они, не считаясь с возражениями углекопов, заявили правительству о прекращении стачки. 12 мая всеобщая стачка формально была прекращена, хотя, вопреки указаниям Генсовета, во многих местах рабочие еще несколько дней не выходили на работу.
Только исполком Федерации углекопов не отдал распоряжения о прекращении стачки. Почти 7 месяцев преданные лидерами Конгресса тред-юнионов горняки продолжали борьбу в одиночестве. Только моральная и материальная поддержка со стороны рабочего класса Советского Союза и других стран дала им возможность так долго вести эту героическую борьбу. Советские рабочие собрали 11,5 млн. рублей по золотому курсу (свыше 1 млн. ф. ст.). Генсовет не пожелал принять эту братскую помощь, ссылаясь на то, что это приведет к обвинению в большевизме, но углекопы с благодарностью приняли ее. Лишенные поддержки со стороны Генсовета и английских тред-юнионов, углекопы, в конце концов, вынуждены были выйти на работу (30 ноября 1926 г.) на условиях, выдвинутых предпринимателями.
Срыв всеобщей стачки правыми лидерами тред-юнионов и лейбористской партии развязал руки буржуазии. Наступила пора жестокой реакции. Ряд тред-юнионов без боя принял снижение зарплаты, в том числе - железнодорожники.
Уже летом 1926 г. парламентским актом рабочий день шахтеров был увеличен с семи до восьми часов. В июле 1927 г. парламент принял крайне реакционный закон о промышленных конфликтах и тред-юнионах. Всеобщие стачки были объявлены незаконными.
Столь же реакционный характер приобрела и внешняя политика консервативного кабинета. Борясь за сохранение колониальных позиций Англии, правительство Болдуина еще в 1925 г. попыталось силой оружия помешать национально-освободительной борьбе китайского народа. Расстрелом мирной демонстрации в Шанхае (30 мая 1925 г.) Англия вызвала огромное возбуждение китайского народа, поддержанного прогрессивными силами во всем мире. Особенно усилились зверства англичан в Китае после срыва всеобщей стачки, когда можно было временно не считаться с протестами рабочего класса. Тем не менее, английские рабочие создали комитеты «Руки прочь от Китая!» и внесли свой вклад в срыв интервенционистских планов английского правительства.
Главную внешнеполитическую задачу консервативный кабинет видел в подготовке новой интервенции против Советского Союза. Используя избитое обвинение Советского Союза в «антибританской пропаганде», не брезгая при этом самыми низкопробными фальшивками, реакционная пресса старалась возбудить антисоветскую и антикоммунистическую истерию. Английская агентура в различных странах устраивала антисоветские провокации. В апреле 1927 г. она организовала нападение на советское посольство в Пекине, а 12 мая - на торговое представительство в Лондоне. Одновременно подверглось нападению англо-советское акционерное общество «Аркос». Нарушая не только условия англо-советского договора 1921 г., обеспечивавшие дипломатическую неприкосновенность советскому торговому представителю, но и общепринятые нормы международного права, полиция захватила документы, хранившиеся в сейфах. Хотя в них не удалось обнаружить каких-либо свидетельств вмешательства во внутренние дела Англии, 27 мая 1927 г. консервативный кабинет объявил о разрыве дипломатических отношений с СССР.
Консервативные лидеры рассчитывали, что вслед за Англией по этому пути пойдут и другие державы, а это приведет к дипломатической изоляции Советского Союза. Однако твердая позиция Советского правительства, которое не поддавалось на провокации, сорвала эти замыслы О. Чемберлена и Черчилля. Другие империалистические страны не решились идти на новые авантюры и предпочли использовать обстановку для укрепления торговых отношений с Советским Союзом, получить те заказы, которые потеряла вследствие своей агрессивной политики Англия. Провал авантюристической политики Болдуина-Чемберлена ослабил престиж английской дипломатии и консервативного кабинета. Как заявил Ллойд-Джордж, разрыв дипломатических отношений с СССР был «монументальным примером политического слабоумия».
. Английская культура 20-х годов
Испытав в годы революционного подъема панический страх за свои капиталы и привилегии, английские капиталисты проникались ненавистью к демократическим институтам. Чем слабее становились мировые позиции Англии, тем больше чувство надменного островного «превосходства» охватывало мистера Форсайта - это прекрасно показал Голсуорси в последних книгах своей «Саги». Тревога за колонии усиливала расизм. Боязнь народа, «толпы», освободительных бурь эпохи порождала стремление замкнуться в своей среде, уйти от неразрешимых (для буржуа) социальных проблем в область интимных переживаний, религии, иррационализма. В конечном счете, именно этот пессимизм обреченного историей класса лежал в основе циничных и антигуманистических тенденций, характерных для модернистского искусства 20-х годов и последующего периода.
Почти полностью утрачивалось национальное своеобразие английской живописи, растворявшейся в общеевропейском, космополитическом декадансе. На первый взгляд в картинах и росписях С. Спенсера (1891-1959) было нечто общее с орнаментом из средневековой миниатюры или с работами прерафаэлитов. Но это лишь внешнее подобие. Хаотическое нагромождение деформированных образов, по существу, не имело ничего общего с плодами народной фантазии, запечатленными в миниатюрах. В эти же годы начал завоевывать известность скульптор Г. Мур (р. 1898), создатель деформированных фигур - скорее человекоподобных, чем человеческих.
Деформация человеческого тела в живописи и скульптуре так же направлена на развенчание человека, как и изображение нарочито алогичных и отвратительных поступков и эмоций в нашумевшем романе Джемса Джойса «Улисс» (1922). В этом произведении есть элементы сатиры на буржуазное общество, но пошлость, лицемерие, мещанская имитация мыслей и чувств предстают перед читателем не как социально обусловленные явления, а как черты, будто бы извечно присущие человеку. Принадлежа к школе «потока сознания», Джойс утрирует хаотичность мысли; точно так же художники-сюрреалисты, создавая абсурдные сочетания предметов, навязывали зрителю представление о хаотичности мира вообще. Известный писатель-реалист Ричард Олдингтон (1892-1962) имел все основания сказать, что «Улисс» Джойса - «чудовищная клевета на человечество».
Между тем «Улисс» стал знаменем модернистского искусства. Его подняла на щит «психологическая школа», считавшая единственной задачей искусства проникновение в глубины подсознательного. Кредо этой школы сформулировала Вирджиния Вульф - одаренная писательница, отдавшая, однако, свой талант внесоциальному, внеисторическому и потому бесперспективному психоанализу: «Давайте чертить узоры, которые оставляют в нашем сознании мимолетные впечатления и даже незначительные события, какими бы бессвязными и неясными они не представлялись». Антигуманизм Джойса, Вульф и других писателей этого направления сочетался с антидемократизмом. Он выражался в крайней усложненности формы, а следовательно - в расчете на узкий круг читателей, на интеллектуальную элиту.
Эта антидемократическая тенденция едва ли не наиболее ярко проявилась в стихах и публицистике Томаса Элиота, одного из вождей идеологической реакции. В поэме «Бесплодная земля» '(1922) он сталкивает реальных людей современности с героями мифов и литературы. Калейдоскоп имен, которые не известны даже читателю, прошедшему классическую школу Итона и Оксфорда, разноязычные цитаты, исторические и литературные намеки, понятные лишь крайне узкому кругу «высоколобых», - все это выражает презрение к читателю, к «необразованной демократии». «Бесплодная земля» - поэма ужаса перед гибелью цивилизации, ожидания катастрофы. При всей туманной символике поэмы нетрудно разглядеть, откуда пришли к автору его пессимистические прогнозы. Не столь уж туманен образ «орд в остроконечных шлемах, кишащих на бескрайних равнинах»! Октябрьская революция, революционный подъем в Англии и во всем мире - вот что порождает ощущение надвигающегося краха буржуазной цивилизации,
В 20-е годы широкое распространение получила «массовая культура»; декадентское искусство и литература с их модернистскими течениями были отличным орудием для интеллектуального и политического разоружения интеллигенции, но для такого же воздействия на миллионы трудящихся требовались иные средства - развлекательное чтиво детективного или эротического характера, неглубокие, но захватывающие зрелища, джазовая музыка. Одурманить сознание, развлечь, не дать человеку задуматься - такова социальная функция «массовой культуры», искусно насаждаемой «коммерческими» издательствами, театрами, газетными и журнальными империями. Огромную роль в комплексе идеологически отравляющих средств играло молодое киноискусство. В то время как его выдающиеся художественные возможности были доказаны гениальными фильмами Чаплина и Эйзенштейна, на английских экранах преобладали развлекательные фильмы голливудского происхождения.
В борьбе с реакционной, унижающей человека буржуазной культурой и эрзацами культуры, производимыми для массового потребления, росла и крепла подлинно народная демократическая культура. Выдающиеся писатели-реалисты старшего поколения Гарди, Шоу, Голсуорси, Уэллс остались верны реалистической традиции и продолжали развивать ее в новых условиях. В этот период Голсуорси пишет последние романы «Саги о Форсайтах» и три романа, составившие цикл «Современная комедия». Тем самым было завершено главное дело его жизни - создана художественная история деградации английской буржуазии.
Сколь бы сложны и противоречивы ни были идейные и художественные искания Г. Уэллса, он все же решительно выступил против политической реакции. Вместе с Гарди и Шоу он вступил в международную организацию прогрессивной интеллигенции «Клартэ», которая боролась против антисоветской интервенции. Во время известного визита в Советскую Россию (1920) он многого не понял, и это отразилось на страницах книги «Россия во мгле». Но здесь же честный писатель заявил: «Большевики морально выше всего того, что до сих пор с ними боролось».
Наибольшую идейную эволюцию в эти годы проделал Шоу: социалистическое строительство в СССР и общий кризис мирового капитализма углубили его сомнения в «фабианском социализме». В противовес модернистской аполитичности и асоциальности Шоу именно в эти годы переходит к собственно политической сатире, шаржу, гротеску. Беспощадному разоблачению подвергаются высшие слои политической иерархии - лидеры партий, министры и стоящие за их спиной подлинные хозяева - монополисты. В политической «экстраваганце» - «Тележке с яблоками» - перед судом сатирика оказывается сама буржуазная демократия.
Несколько необычным для Шоу был созданный им в пьесе «Святая Иоанна» образ Жанны Д'Арк, Отбрасывая мистические наслоения в трактовке «чудес» Жанны, Шоу создает героический народный характер, обаятельный, чистый. Безоговорочно признавая право народа на национально-освободительную, справедливую войну, Шоу остается сатириком в изображении предателей родины. Жанна написана как героиня народной трагедии, одерживающая духовную победу над врагами. Конечно, для Шоу важна полемика не столько с другими трактовками образа Жанны, сколько с декадентским представлением о ничтожности человека. Вот она - крупная личность, сказал Шоу своей пьесой; личность, обладающая силой, мудростью, поэтическим мировосприятием, свойственным народу. Недаром пьеса эта сразу же вошла в репертуар театров, придерживавшихся реалистического метода. В 1924 г. Жанну сыграла известная актриса Сибилла Торндайк. В 1929 г. в театре «Олд Вик» 25-летний актер Джон Гилгуд впервые сыграл Гамлета, причем, по свидетельству современников, вложил в этот образ все метания «потерянного поколения». Актер незаурядного дарования, обладавший великолепной техникой, Гилгуд впоследствии сыграл множество шекспировских ролей и - в качестве режиссера - поставил немало спектаклей.
Театры обращаются не только к Шекспиру, но и к другим классикам английской и мировой драматургии. Тяга передовых режиссеров и актеров к реализму, к глубокому воплощению «диалектики души» усилила интерес к русской драматургии, особенно - к Чехову. В Англии издаются труды К. С. Станиславского, его «систему» тщательно изучают и осваивают мастера английской сцены. Хотя модернистские веяния затронули некоторых деятелей английского театра, в целом он в этот период сделал шаг к углублению художественного анализа действительности.
В течение 20-х годов в рамках демократической культуры росли элементы культуры социалистической. Но особенно велик был взлет прогрессивной культуры в следующем десятилетии.
. Предвоенное десятилетие
После непродолжительного периода относительной стабилизации капитализма мировая капиталистическая система вступила в 1929 г. в полосу глубочайшего экономического кризиса. Выбравшись из кризиса в 1933 г., капиталистическая экономика долго находилась в состоянии депрессии, за которой (в нарушение обычного цикла капиталистического производства) последовал в 1937 г. новый кризис. Только предвоенная гонка вооружений и начало второй мировой войны изменили экономическую ситуацию.
Обострившаяся в условиях мирового кризиса конкуренция на мировых рынках особенно больно ударила по старым отраслям английской промышленности: производство угля упало па 20%, стали и чугуна - примерно вдвое, а судостроительной промышленности - на 90%. В результате в этих отраслях возникла чудовищная безработица, составившая соответственно 34, 48 и 62% от общего числа застрахованных рабочих.
Именно те районы, которые исторически сложились как центры промышленности с огромной концентрацией рабочего класса, были более всего поражены кризисом. Зарождавшаяся еще в 20-е годы проблема «районов депрессии» превратилась теперь в одну из острейших национальных проблем. В угольных районах Уэльса, например, безработные составляли 37,5%. К числу районов депрессии относились также районы Клайда (судостроение), Ланкашира (текстильная промышленность). Предприниматели закрывали шахты, заводы, верфи, фабрики, и начался массовый отлив населения; некоторые города и рабочие поселки фактически обезлюдели.
В начале экономического кризиса у власти находилось второе лейбористское правительство (1929 - 1931). В ходе парламентских выборов 1929 г. лейбористы впервые получили больше мандатов, чем консерваторы, - 287 против 260, по все еще не располагали абсолютным большинством; 59 мест принадлежало либералам.
Исход выборов вполне устраивал партийную верхушку, так как отсутствие абсолютного большинства она использовала, как и в 1924 г., для «оправдания» своей антисоциалистической политики.
Только в вопросе о восстановлении дипломатических отношений с Советским Союзом лейбористское правительство действовало в соответствии со своим предвыборным лозунгом да и то лишь под постоянным нажимом снизу. 3 октября 1929 г. протокол о восстановлении дипломатических отношений с СССР был подписан.
Восстановление отношений с СССР подняло престиж лейбористского кабинета, но его внутренняя политика вызвала недовольство, поскольку при поддержке «рабочего» правительства и правых профсоюзных лидеров была снижена зарплата текстильщикам Ланкашира, железнодорожникам, шерстяникам, углекопам, строителям и рабочим других специальностей. За годы кризиса рабочий класс Англии потерял в результате снижения заработной платы 62 млн. ф. ст.
Потери были бы еще большими, если бы решительное сопротивление масс не вынуждало время от времени предпринимателей отказываться от своих планов. Наиболее значительные стачки провели шерстяники Йоркшира (1930), углекопы Южного Уэльса (1931), ткачи Ланкашира (1931). Однако сам факт пребывания у власти лейбористского правительства тормозил нарастание классовой борьбы, порождал иллюзии о вмешательстве «сверху» в пользу рабочего класса. В действительности же буржуазия при поддержке Макдональда пыталась выйти из кризиса за счет «экономии» на пособиях по безработице и зарплате низших государственных служащих. Комиссия во главе с банкиром Л. Мэем рекомендовала сократить государственные расходы на 96 млн. ф. ст.
Коммунистическая партия и Национальное движение безработных требовали коренного улучшения социального обеспечения, которое действительно гарантировало бы прожиточный минимум. Этот лозунг получил массовую поддержку. От митингов протеста, обращенных к депутатам и министрам, Национальное движение безработных перешло к более эффективным методам борьбы. Организованный им голодный поход на Лондон привлек внимание всей страны. Из далекого Эдинбурга, из Плимута, Нортумберленда и других промышленных районов безработные двинулись к столице, чтобы вручить правительству свои требования. 30 апреля 1930 г. колонны безработных прибыли в Лондон, где их встретили 50 тыс. лондонских рабочих. Первого мая в Гайд-парке состоялся массовый митинг, а затем еще в течение недели митинги и демонстрации меньшего масштаба проходили на площадях столицы.
Вскоре после голодного похода КПВ совместно с Движением меньшинства разработала Рабочую Хартию - программу защиты интересов трудящихся, как работающих, так и безработных. Само название этого документа (как и то, что он состоял из шести пунктов) вызывало в памяти славные дни чартизма. Кампания в защиту Хартии проходила во многих промышленных районах, а в апреле 1931 г. в Лондоне состоялся национальный конвент Рабочей Хартии.
В таких условиях лидеры лейбористской партии вынуждены были маневрировать. Формально осуждая рекомендации комиссии Мэя, они вступили в тайный сговор с руководством консервативной и либеральной партий, с тем, чтобы в блоке с ними провести «экономию». Решающий момент наступил в августе 1931 г. Макдональд, Сноудеп, Томас высказались за принятие рекомендаций Мэя, хотя и с некоторыми изменениями. Но другие министры во главе с Гендерсоном, опираясь на поддержку Генсовета Конгресса тред-юнионов, не согласились на снижение пособий по безработице (на 10%). Тогда Макдональд подал в отставку и на следующий день фактически сформировал коалиционный кабинет, в который вошли и консерваторы (Болдуин, Невиль Чемберлен), и либералы.
Поскольку повое правительство получило название «национального», небольшая группа, возглавляемая Макдональдом и Сноуденом, присвоила себе наименование «национал-лейбористов». Она имела ничтожную опору в парламенте, так что Рамзей Макдональд - один из создателей «рабочей партии», «социалист» и пацифист, стал премьер-министром торийского кабинета.
Во втором национальном правительстве (1931 - 1935) Макдопальд стал уже вовсе игрушкой в руках консерваторов. Проведенные в октябре 1931 г. выборы принесли «национал-лейбористам» всего 13 мест в парламенте, а консерваторам - 471. В любой момент они могли сместить Макдональда, но до поры до времени предпочитали действовать его руками. Лейбористы во главе с Геидерсоном, хотя и получили 6,5 млн. голосов, имели в новом парламенте лишь 54 места: предательство группы Макдональда - Сноудена, несмотря на то, что они были исключены из лейбористской партии, все-таки ослабило ее влияние на избирателей.
Вместе с консерваторами Макдональд продолжал политику реакции и наступления на жизненный уровень рабочего класса. Уже в 1931 г. была снижена зарплата учителям, солдатам, матросам, пособия по безработице сокращены в среднем на 10%, причем они выплачивались только в течение 26 недель. В сентябре 1931 г. правительство решило снизить жалованье военным морякам - это была составная часть политики «экономии» за счет трудящихся. В ответ на это матросы Атлантического флота, находившегося в гавани Нивергордон, восстали и, изолировав офицеров, отказались выполнить приказ командования о выходе в море. Сам премьер-министр прибыл в Инвергордон и пытался уговорить матросов подчиниться приказу. Но моряки держались стойко, и правительство поспешило восстановить прежнее жалованье.
Массовые демонстрации безработных, сопровождавшиеся настоящими боями с полицией, прошли осенью 1931 г. в Глазго, Манчестере, Ливерпуле и других промышленных центрах.
Особенно усилились массовые выступления осенью 1932 г. Почти ежедневно в том или ином городе происходили сражения демонстрантов с полицией, причем нередко невооруженные рабочие добивались победы. В течение трех дней (16-18 сентября) в Биркепхеде шли почти непрерывные бои рабочих с полицией, применявшей самые жестокие методы. И все же рабочие выстояли и вырвали у местных властей существенные уступки. Не менее ожесточенными были столкновения в столице Северной Ирландии - Белфасте - в октябре: власти даже вызвали войска и бронемашины. Но и здесь борьба закончилась победой рабочих. Одновременно с этими событиями происходила всеобщая стачка ткачей Ланкашира. Преданные лидерами рабочие потерпели поражение, но все же заставили хозяев провести меньшее снижение зарплаты, чем первоначально планировалось (8% вместо 12%). На Лондон тем временем со всех сторон двигались колонны участников голодного похода. 30 октября они вместе со 150 тысячами лондонских рабочих провели митинг на Трафальгарской площади. 1 ноября делегация безработных должна была вручить парламенту петицию, но район Вестминстера был блокирован полицейскими кордонами. До ночи на улицах столицы продолжались схватки между рабочими и полицией.
Таковы были кульминационные месяцы подъема рабочего движения. В последующие годы борьба продолжалась. Голодный поход в январе 1934 г. встретил поддержку многих профсоюзных организаций, местных советов тред-юнионов и даже части буржуазии, напуганной размахом движения. Если в 1932 г. уступки удавалось вырывать только у местных властей, то теперь вынуждено было уступить и правительство. Сокращение пособий, которое было введено в 1931 г., теперь было отменено.
Рабочий класс Англии решительно выступил также против фашизма. Бывший лейбористский министр, миллионер Освальд Мосли создал Британский союз фашистов, построенный во многом по образцу гитлеровской партии. Бывшие офицеры, деклассированные элементы, штрейкбрехеры, окруженные ненавистью рабочих, разоряющиеся мелкие буржуа вступали в штурмовые отряды; крупные промышленники финансировали их, а правительство и полиция фактически взяли под защиту эти банды чернорубашечников.
Активная и во многом успешная борьба против реакции во всех ее проявлениях не могла не сказаться на положении организаций рабочего класса. В 30-х годах значительно вырос авторитет Коммунистической партии Великобритании. Хотя она не стала массовой партией, в течение бурного 1932 г. ее ряды удвоились и составляли к концу года 5600 человек.
Сложные процессы проходили в этот период внутри лейбористской партии. Участие в схватках с буржуазией усиливало боевые настроения среди ее рядовых членов. Левые группировки в профсоюзах, входивших в лейбористскую партию, многие местные организации партии, в особенности Независимая рабочая партия (НРП) требовали коренного изменения партийной политики. Не поднимаясь до марксистско-ленинского понимания общественных явлений, левые лейбористы, однако, настаивали на том, чтобы партия проводила боевую, наступательную политику.
Убедившись в том, что изменить политику лейбористской партии в данный момент не удастся, НРП в 1932 г. покинула ряды той самой партии, ядром которой она была в пору конституирования. Часть членов НРП не одобрили решения о выходе из лейбористской партии, так как считали своей главной задачей борьбу за изменение характера и политики лейборизма, а для этого целесообразно было продолжать работу внутри лейбористского движения. Оставшись в лейбористской партии и организационно порвав с НРП, эта группа, вместе с левыми деятелями из других организаций, создала в 1932 г. Социалистическую лигу, которая была признана коллективным членом лейбористской партии.
Хотя Социалистическая лига не была массовой организацией (ее численность никогда не превышала 3000 членов), она сыграла значительную роль в леволейбористском движении. Это была первая оформленная организация левых лейбористов, их теоретический штаб.
Лига развернула агитацию в низовых лейбористских организациях, в особенности в связи с тем, что специальная комиссия исполкома готовила новую программу партии. Гендерсон, сменивший его в 1932 г. на посту лидера партии Дж. Лэнсбери и другие представители руководства вынуждены были учесть, что пропаганда Социалистической лиги падает на хорошо подготовленную почву. В программу «За социализм и мир» они сочли целесообразным включить перечень тех отраслей промышленности, которые подлежат национализации. Это был известный шаг вперед, поскольку в список вошли не только угледобыча, транспорт, банки, но и машиностроение, судостроение, химическая, текстильная промышленность.
Официальная программа категорически отвергла внепарламентские методы борьбы и, в особенности, необходимость диктатуры для подавления эксплуататорских классов. «Мы осуждаем диктатуру как таковую», - говорил один из представителей нового поколения лидеров Герберт Моррисон.
Когда КПВ в марте 1933 г. предложила всем рабочим организациям Англии создать единый фронт борьбы против международного фашизма и внутренней реакции, только НРП дала положительный ответ. Коммунисты повели борьбу за единый фронт снизу. Несмотря на раскольническую тактику лейбористского и профсоюзного руководства, идея единого фронта завоевывала все больше сторонников в массах рядовых рабочих и вообще в демократических слоях общества, включая интеллигенцию.
Широкий размах в этот период приобрело Рабочее театральное движение. Самодеятельные группы существовали и раньше, но в течение 1930-1931 гг. они были объединены под руководством отдела агитации и пропаганды. Скетчи и небольшие пьесы писали, как правило, сами рабочие. Выступления проводились на массовых митингах, в помещениях местных профсоюзных организаций, в рабочих клубах. Это были агитационные спектакли, не отличавшиеся ни литературными достоинствами, ни исполнительской культурой, но актуальность репертуара, искренность и революционная страстность актеров-любителей обеспечивали их успех.
Усилившаяся работа КПВ в области культуры приносила немалые плоды. В 1934 г. британская секция Международного объединения пролетарских писателей начала издавать свой ежемесячник «Лефт Ревью». Одновременно делаются первые шаги по объединению прогрессивных художников: возникает британская секция «Международной ассоциации художников».
Коммунистам удалось получить в свое распоряжение дом, в котором жил в Лондоне Маркс, и основать «Дом Маркса», а при нем - мемориальную библиотеку по истории рабочего движения и по социальным проблемам (1933). Здесь сложился один из важнейших центров марксистских исследований и пропаганды марксизма-ленинизма. Издательство Лоуренса приступило к широкой публикации на английском языке трудов Маркса, Энгельса, Ленина.
Важный вклад в развитие марксистских исследований внес в эти годы видный деятель английской демократической и социалистической культуры Ральф Фокс (1900-1937). Партийный агитатор и публицист, марксистский историк и литературовед, Фокс был человеком исключительной работоспособности. Еще в 20-е годы он, посетив Советский Союз, выпустил две книги, направленные против клеветнических измышлений буржуазной печати. Из исторических работ Фокса особое значение в те годы имела трехтомная «Классовая борьба в Британии в эпоху империализма» (1932-1933). Перу Фокса принадлежит также ярко написанная биография В. И. Ленина, книга о колониальной политике английского империализма, статьи на политические и литературные темы в коммунистической печати.
В книге «Роман и народ» (1937) Фокс дает бой не только модернистской эстетике, но и буржуазной фальсификации истории английской литературы. Он показывает ее прогрессивные традиции, ее здоровую реалистическую основу, хотя кое-где и отдает дань вульгарному социологизму.
В 1936 г. издательство Лоуренса объединилось с прогрессивным издательством Уишарта. Тем самым была создана солидная издательская база для публикации трудов основоположников марксизма-ленинизма. Это дало возможность выпустить 20-томное собрание сочинений В. И. Ленина. Издательство «Лоуренс и Уишарт» печатало также переводы произведений советских писателей - Горького, Шолохова, Фадеева, Н. Островского, Леонова; здесь же издавались теоретические труды и художественные произведения прогрессивных английских ученых и писателей.
Начали развеиваться некоторые предубеждения, вызванные незнакомством интеллигенции с марксистским учением, и уже одно это способствовало сближению честных интеллигентов с учеными и деятелями культуры марксистского направления. К середине 30-х годов начал складываться своеобразный народный фронт в области культуры.
Прогрессивные сдвиги в рабочем движении и в духовной жизни страны происходили в условиях реакционной внутренней и внешней политики «национального правительства». «Экономия» за счет трудящихся не могла вывести страну из кризиса и обеспечить стабильность английской валюты. Золотой стандарт фунта, установленный в 1925 г. Черчиллем, пришлось отменить (20 сентября 1931 г.).
Значение фунта как мировой валюты удалось сохранить благодаря созданию стерлингового блока - группы стран, которые по-прежнему фиксировали курсы своих валют в соответствии с курсом фунта стерлингов. В стерлинговый блок вошли страны, в той или иной степени зависимые от Англии, - Португалия, Греция, Финляндия, Скандинавские страны, некоторые страны Латинской Америки. Почти половина мирового товарооборота продолжала обслуживаться стерлинговой валютой, что, конечно, приносило немалые выгоды лондонским банкирам. Отмена золотого стандарта оказалась выгодной для промышленников, которые получили возможность продавать свои товары дешевле, требуя, например, вместо доллара 80 центов и все же получая прежнюю цену в фунтах. Благодаря этому еще в ходе кризиса английский экспорт начал довольно быстро расти.
Решительный поворот произошел и в области внешней экономической политики. Старый спор между фритредерами и протекционистами был решен самой жизнью: без пошлинных барьеров английская промышленность не способна была выдержать иностранную конкуренцию. В 1932 г. парламент принял закон, установивший пошлину в 10% на ввозимые в Англию товары.
Вскоре принципы протекционизма были распространены на всю Британскую империю. В июле - августе 1932 г. состоялась Оттавская конференция, в которой приняли участие Англия и все доминионы. На конференцию доминионы пришли, располагая полной юридической независимостью. Еще в 1931 г. английский парламент принял так называемый Вестминстерский статут, согласно которому английские законы могли распространяться па доминионы только с их согласия, а законы, принятые в доминионах, отныне не утверждались английским парламентом. В Оттаве было решено, что почти весь импорт из доминионов в Англию будет производиться без оплаты пошлин, а в тех случаях, когда пошлина все же устанавливалась, она должна была быть предпочтительной, т. е. ниже, чем для любой другой страны. Взамен доминионы тоже устанавливали для Англии предпочтительные тарифы. Иначе говоря, весь рынок Британской империи был огражден от иностранных, прежде всего американских конкурентов «имперскими преференциями» - предпочтительными тарифами.
В годы мирового экономического кризиса началось обострение международных противоречий, которое после долгих и сложных перипетий привело ко второй мировой войне. Правящие круги Англии, как и империалисты других стран, вынашивали планы антисоветской войны, которая сплотила бы силы мировой реакции и дала бы возможность разрешить противоречия за счет СССР.
Именно антисоветские цели преследовала, прежде всего, и политика национального правительства по отношению к Германии. План использования Германии в качестве ударной силы мирового империализма, направленной против СССР, начал приобретать особенно реальные очертания после прихода к власти Гитлера (январь, 1933). Надежда направить германскую агрессию на Восток была так велика, что английская дипломатия делала все от нее зависящее, чтобы освободить Германию от всех ограничений, зафиксированных в Версальском договоре 1919 г. Отвергая неоднократные советские предложения о создании системы коллективной безопасности в Европе, английское министерство иностранных дел дало понять Гитлеру, что Англия одобрит одностороннее нарушение ограничений. Опираясь на эту поддержку, Германия в марте 1935 г. объявила о создании военной авиации и введении всеобщей воинской повинности (и то и другое было запрещено Версальским договором).
Угроза войны и фашистской реакции нарастала. В июне 1935 г. национальное правительство, готовясь к выборам, провело некоторые изменения в своем составе. Макдональд, сыгравший уже свою позорную роль премьера-марионетки, больше не нужен был консерваторам. Их лидер Болдуин, который и раньше фактически управлял кабинетом, стал главой правительства. Сохранивший пост министра финансов Невиль Чемберлен (1869 - 1940) усилил свое влияние в кабинете, возглавив в нем сторонников политики «умиротворения» агрессоров, т. е. фактического блока с ними против Советского Союза. Пост министра иностранных дел получил Сэмюэль Хор - прогермански настроенный представитель крайне правого крыла консерваторов.
Но формируя кабинет, Болдуин вынужден был несколько сбалансировать представленные в нем группировки консерваторов. Он не мог вовсе игнорировать настроения широких слоев английского народа. «Плебисцит мира», проведенный как раз в это время некоторыми пацифистскими организациями при поддержке лейбористов, показал, что свыше 10 млн. англичан высказались за коллективную безопасность, а около 7 млн. из них - за применение военных санкций против агрессора (всего в плебисците участвовало 11,5 млн. человек). В связи с этим Болдуин назначил на пост министра по делам Лиги Наций (фактически второго министра иностранных дел) Антони Идена. Принадлежа к группе «молодых консерваторов», которая еще в 20-е годы настаивала на более гибкой политике партии, Идеи и в вопросах внешней политики расходился с Чемберленом, Хором и другими сторонниками «умиротворения» агрессоров. Он видел, какая опасность для мировых позиций британского империализма кроется в растущей мощи фашистских государств, и выступал за принцип коллективной безопасности. Престиж Идена возрос после его успешного визита в Москву весной 1935 г.
Консервативная партия предпочла провести избирательную кампанию в ноябре 1935 г. не под лозунгом «умиротворения» агрессоров, а под популярным лозунгом коллективной безопасности. Тем самым было выбито важнейшее оружие из рук лейбористской партии. Позиции консерваторов усиливались также благодаря тому, что к этому времени Англия вышла из полосы кризиса. Лейбористская партия получила всего 154 места, а консерваторы - 387 мест. Однако соотношение голосов, отданных за две главные партии, было не столь трагичным для лейбористов. Они собрали 8,3 против 10,5 млн., отданных консерваторам. Свыше восьми миллионов человек - такова была сила, которую можно было призвать к активным массовым действиям вне парламента! Но ни о чем подобном правые лидеры и не помышляли.
Теперь у власти стояло консервативное правительство, имевшее прочное большинство. В мае 1937 г. Чемберлен возглавил правительство (1937-1940). С этого времени начались наиболее позорные страницы политики «умиротворения», которые поставили Англию на грань катастрофы. Фанатическая ненависть к коммунизму, к Советскому Союзу лишала руководителей правительства способности к трезвому политическому расчету.
На консервативные кабинеты Болдуина и Чемберлена падает главная историческая ответственность за то, что фашистская агрессия не была остановлена коллективными действиями великих держав, как это многократно предлагал Советский Союз. Еще весной 1935 г. английские джингоисты дали понять Муссолини, что не будут препятствовать его планам захвата Абиссинии. Когда же осенью итало-абиссинская война началась, Англия (вместе с Францией) сорвала применение действенных санкций против агрессора, хотя и поддержала соответствующее решение Лиги Наций.
Серьезному испытанию подверглась английская внешняя политика в марте 1936 г., когда Гитлер открыто нарушил положение Версальского договора и последующих соглашений, запрещающее Германии иметь войска и возводить укрепления в 50-километровой зоне к востоку от Рейна. Весьма еще слабая в военном отношении Германия пошла на риск и ввела войска в демилитаризованную зону именно потому, что надеялась на пассивность английских правящих кругов. Недаром «Таймс» высказалась за «взаимопонимание с Германией» и за предоставление ей «свободы рук» на Рейне. А ведь еще в 1934 г. Болдуин сформулировал внешнеполитическую доктрину - «Граница Англии - на Рейне!». Тем не менее Болдуин и Идеи, ставший министром иностранных дел, формально осудив нарушение Версальского договора, решительно уклонились от применения санкций к Германии и даже оказывали давление на Францию в духе «умиротворения».
Безнаказанность все больше развязывала руки фашистским державам, и летом 1936 г. они предприняли давно подготовлявшуюся агрессию в Испании. Консервативные лидеры при поддержке лейбористской верхушки не только не пришли на помощь законному правительству Испании, но фактически помогали Гитлеру, Муссолини и Франко.
На земле Испании развернулось первое прямое международное столкновение сил демократии с фашизмом. Прогрессивные организации всего мира выступили в защиту испанского народа; мужественные и стойкие антифашисты из разных стран направились в Испанию, чтобы с оружием в руках вступить в схватку с фашизмом. Не остался в стороне от этого движения и английский народ, причем борьба передовых рабочих в защиту демократии в Испании способствовала усилению тенденции к единству.
Еще в конце 1935 г. КПВ, подчеркнув, что необходимо объединить отряды рабочего движения для «борьбы против национального правительства, против фашизма и империалистической войны», поставила вопрос о приеме компартии в лейбористкую партию. Однако исполком лейбористской партии отверг предложение коммунистов. Массы, отдававшие себе отчет в величайшей опасности, нависшей над человечеством, по-иному отнеслись к делу единства. Такие коллективные члены лейбористской партии, как Федерация углекопов Великобритании, союз паровозных машинистов и другие тред-юнионы, а также Социалистическая лига и множество местных отделений партии, высказались за прием КПВ.
Массовое движение в защиту испанского народа шло вопреки политике лейбористского руководства. КПВ стала инициатором создания комитетов помощи Испании, в которых наряду с коммунистами работали рядовые члены тред-юнионов, лейбористы, а также немало представителей интеллигенции и прогрессивно настроенных кругов буржуазии. В интернациональные бригады направилось 1500 англичан, половина из них - коммунисты.
Многогранная антифашистская и антивоенная деятельность компартии поднимала ее авторитет в массах, помогала преодолевать антикоммунистические предрассудки. За предвоенные годы состав партии утроился, в 1939 г. в ее рядах было 18 тыс. человек. В комитетах помощи Испании складывалось подлинное единство действий. Совместно с НРП и Социалистической лигой КПВ начала в январе 1937 г. кампанию единства. Был издан совместный Манифест единства, содержавший развернутый перечень требований: 40-часовая рабочая неделя, оплачиваемые отпуска, повышение зарплаты и пенсий и т. д.; главное внимание было уделено борьбе с фашизмом и военной опасностью, для достижения этих целей необходимо свалить консервативное правительство и добиться «создания лейбористского правительства в качестве шага на пути к власти рабочего класса». Под этими лозунгами было проведено множество митингов, на которых с одной трибуны выступали коммунисты Гарри Поллит, Палм Датт, Уильям Галлахер (избранный в 1935 г. в парламент), лидеры НРП Джеймс Мэкстон и Феннер Брокуэй, представители Социалистической лиги Стаффорд Криппс, Гарольд Ласки и др.
Повеление масс и борьба за единство создали новый мощный стимул для развития демократической культуры. Сама жизнь властно врывалась и в обывательский мирок мелких буржуа и омещанившейся части рабочих, и в эстетскую «башню из слоновой кости», которую воздвигали для себя некоторые интеллигенты из «потерянного поколения». Бомбы, падавшие на города Испании, не могли сбросить со счетов даже те, кто склонен был закрывать глаза на надвигающуюся катастрофу. Речь шла о спасении жизни детей, о национальном достоинстве, о праве на свободную мысль. Мучительные вопросы вставали перед миллионами людей. В газетах их теперь интересовала уже не судебная и светская хроника, не футбол и скачки, а телеграммы из Мадрида, заявления государственных деятелей, речи, произнесенные на митингах единства. Щекочущие нервы детективные романы утратили привлекательность - нервы и без них были напряжены до предела. Нужны были книги, способные помочь разобраться в событиях, выработать свою точку зрения на быстро меняющийся мир.
Этим и объясняется феноменальный успех Клуба левой книги, основанного в мае 1936 г. Члены Клуба ежемесячно получали по одной книге (в дешевом издании стоимостью 2 шил. 6 пенсов), а также «Бюллетень левой книги». В конце 1937 г. Клуб насчитывал уже 50 тыс. членов, проживавших не только в больших городах, но и в самых глухих уголках страны, а нередко и в доминионах и колониях. Тематика книг была весьма разнообразна: народный фронт во Франции, положение в фашистской Италии, развитие капитализма от его формирования до 30-х годов XIX в., перспективы лейбористской партии, Парижская Коммуна, история Октябрьской революции, «руководство к марксизму», учебник марксистской философии... Среди авторов были и коммунисты (Э. Бэрнс, Д. Голлан и др.), и антифашисты, придерживавшиеся иных взглядов.
Очень скоро Клуб из издательского предприятия превратился в широко разветвленную культурную организацию. На местах члены Клуба организовали свыше 700 кружков. Здесь обсуждались книги последнего месяца, статьи «Бюллетеня левой книги» (где, кстати, систематически печатались обзоры «СССР месяц за месяцем»). Некоторые кружки стали центрами антифашистской агитации на местах.
В Клубе левой книги были созданы секции театра, кино, музыки, привлекавшие талантливых самодеятельных исполнителей. В контакте с Клубом работало, например, Британское рабочее хоровое общество, основателем и президентом которого был известный композитор Аллан Буш (р. 1900). Преодолев некоторые модернистские увлечения, которых он не избежал в 20-е годы, Буш стал убежденным сторонником реалистического музыкального искусства. Этому в немалой степени способствовали его коммунистические убеждения: Буш вступил в ряды КПВ. Он много писал для рабочих самодеятельных хоров и выступал в качестве музыкального критика, теоретика и пропагандиста достижений советской музыкальной культуры.
Театральная секция Клуба левой книги была создана для руководства многочисленными любительскими коллективами рабочего театра. В то же время она играла роль связующего звена с клубом «Юнити-тиэтр».
Рабочие и прогрессивно настроенные интеллигенты, продолжая традиции рабочего театрального движения начала 30-х годов, решили создать театр профессионального типа, но принципиально отличающийся от увеселительных театров Вест-Энда. Свыше 2 тыс. человек вступили в клуб, чтобы поддерживать новый, подлинно народный театр. Спектакли «Юнити» захватывали зрителей.
«Юнити» внес в английскую театральную жизнь нечто качественно новое, не отрываясь, однако, от лучших традиций национального искусства. Новым было сознательное служение театрального коллектива делу освобождения трудящихся. Даже те театральные деятели, мировоззрение которых не выходило за рамки абстрактного гуманизма, испытали в той или иной степени влияние демократического подъема. Рядом с Гамлетом Гилгуда в «Олд Вик» появился Гамлет Лоренса Оливье (р. 1907) -едва ли не наиболее известного английского актера современности. Дебютировав еще в 1922 г., Оливье добился впервые крупного успеха именно в этой роли, сыгранной в 1937 г. Его Гамлет - не рефлектирующий бесхребетный интеллигент, полный сомнений и не склонный к действию (как он обычно трактовался актерами-декадентами), наоборот, - это мужественный и цельный человек, человек действия. Цельность и действенность - вот что в высшей степени соответствовало идеалам лучшей части английского общества в те годы.
В этом театре партнершей Оливье была молодая, лишь недавно дебютировавшая актриса Вивьен Ли (1913-1967); по уверению некоторых критиков, благодаря ее исполнению акценты в театре сместились и трагедия Гамлета и Офелии стала трагедией Офелии и Гамлета. Вивьен Ли вскоре заняла прочное место в английском театре и в киноискусстве. Созданные ею образы нравственно чистых, любящих женщин пронизаны гуманистическим оптимизмом, верой в добрые начала, господствующие в человеке,-- тем самым они противостоят декадентскому презрению к человеку.
Общественный подъем 30-х годов сказался и на судьбах английского кино. Наряду с бесчисленными фильмами-однодневками (по количеству производимых фильмов Англия в 1937 г. занимала второе место в мире) появилось несколько значительных фильмов. Венгерский эмигрант А. Корда, не ставя перед собой высоких идейно-художественных целей, основал в Англии студию «Лондон-филмз» и попытался бороться с Голливудом, создавая «голливудские» постановочные фильмы. Они действительно означали шаг вперед для английского кино, но лишь в техническом отношении. Первый фильм, поставленный А. Корда в Англии, - «Частная жизнь Генриха VIII» имел огромный коммерческий успех благодаря пышности постановки; но история безжалостно извращалась в нем, становясь лишь фоном для весьма произвольного изображения интимной жизни короля. Все же одно обстоятельство придало фильму и чисто художественную ценность - блестящее исполнение главной роли замечательным актером Чарлзом Лоутоном.
Актер-гуманист, сыгравший к тому времени немало ролей из классического репертуара (главным образом русского - он играл Осипа в «Ревизоре», Епиходова в «Вишневом саде», Соленого в «Трех сестрах»), Лоутон видел в своем герое не монарха, а просто человека эпохи Возрождения, любящего жизнь в ее самых непосредственных, «земных» радостях.
Серьезный след в истории английского кино оставил режиссер Антони Асквит, сын бывшего лидера либеральной партии и премьер-министра. Асквит стремился к проблемному реалистическому искусству. В 1938 г., будучи уже зрелым мастером, он выпустил фильм «Пигмалион» по известной пьесе Бернарда Шоу, получивший высокую оценку великого драматурга.
К экранизации добротного литературного материала обратился в конце 30-х годов и режиссер Кэрол Рид. Он поставил фильм по талантливому и - с точки зрения глубины социального анализа - наиболее сильному роману Арчибальда Кронина «Звезды смотрят вниз» (1935). В основе романа (и фильма) - острый социальный конфликт, прямое столкновение углекопов с предпринимателями.
Исторический оптимизм, уверенность в конечной победе рабочего класса были свойственны социальным романам, вышедшим из-под пера тех писателей, которые идейно (а некоторые и организационно) пришли к коммунизму, - Льюиса Гиббона, Джона Саммерфилда и др. На страницах их романов впервые в английской литературе появились образы коммунистов.
Усиление прогрессивных тенденций в английской культуре, существенный сдвиг влево в настроениях творческой интеллигенции был очевиден для многих современников. Этот процесс попытался проанализировать прогрессивный писатель и общественный деятель Джэк Линдсей (р. 1900). В конце 20-х годов он выступил со статьями, направленными против модернистского искусства.
Участвуя в антифашистской борьбе, Линдсей написал в эти годы стихи, рассчитанные на массовую декламацию. Театр «Юнити» включил в свой репертуар две его поэмы - «На страже Испании» и «Кто такие англичане». Выпущенный в 1938 г. новый исторический роман «1649. История одного года» посвящен эпохе английской буржуазной революции. Четкое понимание расстановки классовых сил, сосредоточение внимания па революционном народе, удачные образы левеллеров и диггеров определили успех этого романа. Вместе с английскими историками-марксистами Линдсей этим произведением включился в борьбу за возрождение прогрессивных традиций английского народа.
Несмотря на то, что роспуск Социалистической лиги ослабил кампанию единства, борьба КПВ за единый и народный фронт привлекла к антифашистскому движению все новые и новые силы. Не только в массах рабочего класса, но и в буржуазной среде росло возмущение политикой умиротворения агрессоров. В то время английская и мировая общественность не знала еще, как далеко зашло правительство Чемберлена по пути сговора с гитлеровской Германией. Только из документов, опубликованных после войны, стало известно, например, что уже в ноябре 1937 г. Англия предоставила Гитлеру свободу рук в Восточной Европе, выразив согласие на захват Германией Австрии и Чехословакии и удовлетворение германских претензий в Польше. Это было сделано во время визита лорда Галифакса - правой руки Чемберлена - в Берлин. Галифакс заявил Гитлеру от имени своего правительства, что «Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма», и выразил убеждение в необходимости «изменений европейского порядка».
Тот факт, что для столь ответственных переговоров был направлен не министр иностранных дел Идеи, а член правительства, не имевший прямого отношения к внешнеполитическим вопросам, отражал обострение борьбы внутри правящего лагеря. Чемберлен все больше отстранял Идена от дел, действовал через его голову. Разногласия обострились настолько, что Иден в феврале 1938 г. демонстративно подал в отставку. Чемберлена это вполне устраивало. Хотя Иден отнюдь не вел последовательной борьбы против политики умиротворения, все же Чемберлену удобнее было проводить этот курс, имея на посту министра иностранных дел Галифакса. Это произошло в чрезвычайно напряженный период европейской политики, когда Гитлер готовился захватить Австрию. В начале марта английский посол в Берлине еще раз заверил Гитлера и только что назначенного министра иностранных дел Риббентропа в том, что Англия ничего не имеет против захвата Австрии. Когда спустя несколько дней Риббентроп прибыл в Лондон, он получил дополнительные гарантии непосредственно от Чемберлена. 12 марта германские войска вступили в Австрию. Уже на следующий день Риббентроп говорил по телефону Герингу: «Мои впечатления от обоих - Галифакса и Чемберлена - превосходны».
Но «впечатления» передовой английской общественности были совсем иного характера. Международный разбой, которому покровительствовали Чемберлен и Галифакс, ставил под угрозу безопасность Англии и мир в Европе. Тщательно скрывая от народа свою прямую ответственность за поглощение Австрии гитлеровской Германией, Чемберлен лицемерно «осудил» действия Германии. Английская общественность отдавала себе отчет в том, что фашистскую агрессию можно остановить только теми средствами, которые были изложены в советской Ноте протеста и в заявлении наркома иностранных дел М. М. Литвинова, - созданием системы коллективной безопасности. Но правительство Чемберлена - Галифакса не желало даже рассматривать советские предложения.
В таких условиях добиться изменения английской политики можно было лишь свергнув правительство Чемберлена. 19 марта 1938 г. КПВ обратилась к рабочему классу с призывом массовыми действиями добиться отставки правительства. Для этого, подчеркивалось в обращении, необходимо «единство рабочего класса, демократии и сил, борющихся за мир». Это был призыв к созданию Народного фронта. С аналогичным предложением выступила одна из самых массовых организаций - Кооперативная партия. Идею альянса мира поддержали некоторые крупные профсоюзы, 120 местных организаций лейбористской партии, пацифистские общества и другие левые силы. В агитацию включились также кружки Клуба левой книги. Четыре члена исполкома лейбористской партии во главе с Криппсом выступили за Народный фронт и потребовали, чтобы партия повела борьбу за свержение правительства, не дожидаясь новых выборов. Если бы лейбористские лидеры приняли это предложение, история Англии могла бы пойти по иному пути.
Только благодаря фактической поддержке со стороны лейбористского руководства Чемберлен и Галифакс могли продолжать гибельную политику натравливания Германии на СССР. Видя, что Германия быстро усиливается, сторонники «умиротворения» усматривали теперь в советско-германской войне путь как к разгрому социалистического государства, так и к истощению сил самой Германии в этой войне.
В течение весны и лета 1938 г. международная обстановка продолжала обостряться. Очередной жертвой германской агрессии была Чехословакия. Чехословацкий народ и правительство намеревались оказать решительное сопротивление агрессору, опираясь на пакты о взаимной помощи с Советским Союзом и Францией. Нападение Германии на Чехословакию могло положить начало европейской войне, в которой Германию ожидало бы неминуемое и быстрое поражение. Поэтому Гитлер согласился на предложение Лондона о посредничестве, которое, как было всем ясно, будет лишь формой давления на Чехословакию.
Подготовка очередной капитуляции перед Гитлером вызвала такую волну протестов, что даже исполком лейбористской партии и Генсовет Конгресса тред-юнионов вынуждены были официально заявить о несогласии с политикой правительства. Эттли выразил резкий протест против планов расчленения Чехословакии. Но эти справедливые декларации остались пустыми фразами - они не были подкреплены решительными действиями.
Давно подготовлявшееся предательство свершилось на совещании глав правительств Германии, Италии, Англии и Франции в Мюнхене 28-30 сентября 1938 г. Хотя Советское правительство заявило о готовности выполнить свои обязательства и прийти на помощь жертве агрессии, буржуазное правительство Чехословакии предпочло подчиниться мюнхенскому диктату.
Большинство консервативной прессы и консервативных членов парламента одобрили мюнхенский сговор. Против него проголосовали лейбористы, вынужденные учитывать реакцию рабочего класса на капитуляцию перед фашизмом. Небольшая либеральная фракция также предпочла голосовать против, чтобы не разделять с консерваторами исторической ответственности. Группа консерваторов во главе с Черчиллем воздержались от голосования. Все это, однако, не могло спасти положения; и либералы, и Эттли, и Черчилль лишь спасали свой престиж, прекрасно понимая, что у Чемберлена есть прочное большинство.
Прошло всего 11 месяцев, и тот же Чемберлен, который декларировал «вечный мир», вынужден был объявить войну Германии. Это был период крайне напряженный как в международных отношениях, так и во внутриполитической жизни Англии. Коммунистическая партия продолжала свои усилия по созданию широкого фронта демократических сил. Лево-лейбористские группы поддерживали агитацию в этом направлении. Развернутый меморандум в пользу Народного фронта опубликовал Криппс, действуя вопреки указаниям исполкома. За это он был исключен из партии, а вслед за ним Э. Бевин и другие видные левые лейбористы. Сами же лидеры партии, формально осудив мюнхенское предательство, строили расчеты исключительно на парламентских комбинациях. В частности, одно время вынашивались планы союза с группой Черчилля - Идена и раскола в консервативной партии. Хотя лично Черчилль склонен был пойти на этот маневр, переговоры закончились ничем. Таким образом, политика лейбористских лидеров и после Мюнхена обеспечивала Чемберлену возможность придерживаться того же «мюнхенского» курса.
Даже в марте 1939 г., когда Германия, в нарушение Мюнхенского соглашения, заняла Чехословакию, Чемберлен попытался отстаивать принципы Мюнхена. Однако полностью удержаться на этой позиции, ничего не предпринимая для защиты интересов и престижа Англии, было уже невозможно. Все больше оснований было полагать, что Гитлер предпочтет начать большую войну не нападением на СССР, а агрессией против Франции и Англии.
В таких условиях правительство Чемберлена, сохраняя в качестве главного направления своей политики все тот же план провоцирования советско-германской войны, все же решило принять некоторые меры для укрепления военной мощи Англии и ее резко пошатнувшегося международного влияния. В течение 30-х годов вопрос об оснащении английских вооруженных сил современным оружием (или, как тогда говорили, о перевооружении) неоднократно рассматривался правительством и парламентом. Программа перевооружения осуществлялась крайне медленно, поскольку правящие круги не рассчитывали использовать оружие в войне с фашизмом; оно нужно было лишь для того, чтобы облегчить сговор с агрессорами. Резко увеличились расходы на вооружение в 1938 г.; весной 1939 г. последовало удвоение ассигнований; в апреле была введена всеобщая воинская повинность; никогда еще в истории Англии такой закон не принимался в мирное время.
В сфере дипломатии также были предприняты маневры. Поскольку следующими объектами фашистской агрессии были намечены Польша, Румыния и Греция, правительство Чемберлена предоставило этим странам английские гарантии, т. е. объявило, что придет им на помощь в случае агрессии. Этот жест не произвел сильного впечатления ни на Гитлера и Муссолини, ни па те страны, над которыми нависла угроза вторжения. В самом деле, после Мюнхена и особенно после захвата Гитлером всей Чехословакии доверие к английским гарантиям было сильно поколеблено. Кроме того, было ясно, что реальную помощь Польше Англия могла бы оказать лишь в союзе с СССР. Желание придать большую весомость политике гарантий было одной из причин решения Чемберлена вступить в переговоры с Советским Союзом. Вторая причина заключалась в том, что английское общественное мнение широким фронтом - от рабочих организаций до Черчилля и Ллойд-Джорджа - требовало коллективной безопасности на базе союза с СССР. Выборочный опрос общественного мнения показал, что это требование поддерживало 92 % опрошенных.
Уже 18 марта английская дипломатия провела первый зондаж в Москве, явно намереваясь связать Советский Союз обязательством о помощи западным соседям, в то же время не связывая себя никакими обязательствами. Иначе говоря, Чемберлен рассчитывал втянуть СССР в войну с Германией один на один, в крайне неблагоприятных условиях. Но советская дипломатия, стоя на страже мира, отвергла одностороннее английское предложение и в свою очередь выдвинула четкую и ясную программу борьбы с агрессором. СССР предлагал заключить военный союз с Англией и Францией; договаривающиеся стороны должны были прийти на помощь друг другу в случае агрессии, а также оказать помощь любому государству, находящемуся у советской границы от Черного до Балтийского моря. Переговоры на базе советских предложений могли бы привести к созданию прочного барьера фашистской агрессии, а в случае войны - к быстрому разгрому противника. Но Англия (и под ее решающим влиянием - Франция) не пожелала такого соглашения. Ведя переговоры лишь для успокоения общественного мнения, всячески затягивая их, поручая их второстепенным чиновникам и генералам, правительство Чемберлена руководствовалось не трезвым политическим расчетом, а классовой ненавистью к социалистическому государству.
На всем протяжении показных переговоров в Москве (апрель - август 1939 г.) английское правительство использовало различные официальные и неофициальные каналы для ведения переговоров (на этот раз - с самыми серьезными намерениями) с Гитлером. Англия предлагала Германии раздел сфер влияния, в том числе за счет Советского Союза.
Советская дипломатия проявила самую высокую выдержку и терпение, добиваясь успеха переговоров. Но когда все возможности были исчерпаны, когда не оставалось уже ни малейшего шанса на заключение договора с Англией и Францией, Советский Союз одним смелым ударом разрубил узел, который в течение многих лет пыталась стянуть па горле социалистического государства империалистическая дипломатия. Советское правительство приняло предложение Германии заключить пакт о ненападении, и 23 августа в Москве этот документ был подписан. Тем самым была устранена величайшая опасность войны с блоком фашистских стран, за спиной которых неминуемо оказались бы западные державы во главе с США и Англией.
Поражение дипломатии Чемберлена было столь сокрушительным, что стало началом конца его политической карьеры. Чемберлен и Галифакс планировали спровоцировать войну между Советским Союзом и Германией при нейтралитете Англии. События же обернулись таким образом, что Советский Союз получил возможность еще почти два года готовиться к защите своих рубежей, в то время как Англия и Франция оказались в состоянии войны с Германией уже в сентябре 1939 г. Начинался новый период истории - период второй мировой войны.