Роль внутренних монологов в раскрытии мотива безумия в романе К. Гамсуна 'Голод'
Роль внутренних монологов в раскрытии мотива безумия в романе К. Гамсуна «Голод»
Внутренний монолог - один из приемов психологического романа. Наряду с традиционными приемами психологического анализа, такими как диалоги персонажей и их поступки, пейзажные зарисовки, авторские отступления, внутренний монолог позволяет читателю проникнуть непосредственно в сознание героя, тем самым проследить за мельчайшими изменениями его внутреннего состояния, понять мотивировку его действий и увидеть эволюцию его духовного мира. Безусловно, объектом изучения психологического романа является внутренняя индивидуальная жизнь человека, которая раскрывается во всей своей многогранности через внутреннюю речь героя. Данный прием мастерски использовался русскими писателями, такими как Лермонтов М.Ю. в романе «Герой нашего времени», где психологический портрет героя Печорина предстает перед нами на страницах его дневниковых записей, Достоевский Ф.М. в романе «Преступление и наказание», Толстой Л.Н. в романах «Война и мир» и «Анна Каренина».
В романе «Голод» норвежского писателя Кнута Гамсуна внутренний монолог, который так искусно вплетает автор в общую канву повествования, играет особую роль. Стоит отметить, что сперва роман печатался анонимно в копенгагенском журнале, а затем, когда авторство К. Гамсуна было раскрыто, в 1890 году состоялся выход полный версии «Голода». Главный герой романа - безымянный молодой человек, который изо всех сил старается заработать на кусок хлеба честным путем, публикуя статьи. Однако данные статьи - чистый плод его бурного воображения - один за другим отвергаются редактором газеты. В результате, молодой человек скитается по городу в костюме нищего без эре в кармане и с постоянным чувством голода. Но безрадостные обстоятельства жизни не омрачают мыслей героя. Наоборот, благодаря острой восприимчивости, чувственности и чуткости своей натуры, которые обостряются из-за потребности в еде и тепле, герой легко погружается в мир собственных фантазий, где пред ним предстает новая реальность, в которую он верит больше, чем в окружающую его действительность. Должен заметить, что именно через внутреннюю речь героя автор передает исключительность, непохожесть и противоречивость его сознания, которое не вписывается в обыденные рамки современного ему общества: «Разумеется, я не премину разнести в пух и прах некоторые из Кантовых софизмов… Если поразмыслить хорошенько, то мне вовсе незачем нападать на Канта: этого легко избежать, стоит только чуть-чуть уклониться в сторону, когда речь пойдет о времени и пространстве; зато уж Ренана, этого старого священника, я не пощажу…». Поэтому герой Гамсуна обречен быть не услышанным и непонятым.
Иногда баланс между сознанием героя и реальной действительностью нарушается, и все буйство красок его внутреннего мира, подпитываемое естественными потребностями, смешивается с серостью обычной жизни. Так, например, неприметный сверток старого номера газеты превращается в «документ», «опасные бумаги, выкраденные из какого-нибудь архива», или эпизод, когда герой уверяет молодую незнакомку в том, что она потеряет некую книгу, что заставляет ее сильно смущаться: «Конечно, в тот миг я вполне сознавал, что совершаю безумство, но был не в силах преодолеть его; волнение влекло меня вперед, заставляло делать нелепые движения, и я уже не владел собой». В эпизоде со стариком герой придумывает небывалую историю об «электрическом молитвеннике», который изобрел персидский министр и в которую, без сомнения, начинает верить сам: «…я был опьянен собственным голосом и говорил совершенно серьезно». Мне кажется, что данные примеры как раз и свидетельствуют о неадекватном, безрассудном и порой безумном поведении гамсунского героя.
Однако К. Гамсун использует прием внутреннего монолога не только для раскрытия духовного состояния человека. Пользуясь тем, что его герой крайне восприимчив и зачастую попадает под власть необъяснимых сил, он передает все образы и объекты внешнего мира через субъективное восприятие молодого человека: «Как ни был я в тот миг далек от самого себя, совершенно подчиненный странным и незримым силам, все же ничто вокруг не могло ускользнуть от моего внимания. Вот большой рыжий пес пересек улицу и побежал к бульвару, а оттуда дальше в сторону Тиволи, на нем узкий мельхировый ошейник», или «…лицо этой женщины показалось мне отвратительным; длинный желтый зуб походил на мизинец, торчащий изо рта». Так, все пространство романа занимают личные ощущения, мысли, состояния героя. Это позволяет сделать вывод о том, что К. Гамсун в своем романе заложил зерно модернистской концепции, которая получит свое развитие в начале XX века. Именно в этот период создаются романы, пространство которых заполняется внутреннем сознанием действующего лица, например, «Петербург» А.Белого, «Улисс» Д.Джойса.
Стоит отметить, что безумное состояние гамсунского героя имеет градуальный характер, который прямо пропорционален его усиливающемуся с каждым днем нищенскому положению. Сперва, он задается вопросами, на которые не может дать себе ответы и доводит себя до отчаяния: «Куда же мне деваться? Нет ли какой-нибудь дыры, где я мог бы укрыться до утра? Отчего судьба так жестока?». В своих вопросах герой напоминает взрослого ребенка, который не может позаботиться о себе, который винит свою судьбу и Бога в несчастьях, с которыми он не в силах справиться, но при этом он не унывает, а до слез радуется новому дню: «А день так чудесен! Вокруг столько тепла и света». Он не отказывает нуждающемуся в денежной помощи и готов заложить свой жилет ради пяти крон. В своих наивных и порывистых поступках гамсунский герой напоминает героя Ч.С. Чаплина, такого же доброго бродягу, осознающего, что он жертва судьбы, но не общества. На мой взгляд, особого внимания заслуживает тот факт, что чем беднее и удрученнее становится состояние молодого человека, тем сильнее возрастает в нем чувство гордости и собственного достоинства, которые он боится запятнать проступком. Это демонстрирует яркий эпизод с приказчиком, который пожертвовал бедному писателю пять крон. Молодой человек в грубой форме возвращает деньги, уверенный, что он их украл, и полагая, что приказчик ошибся, поэтому не смел думать, что эти деньги были подаянием. С точки зрения приказчика, поведение героя в мелочной лавке было поистине безумным. Однако с точки зрения молодого человека, он поступал в соответствии со своей совестью.
Кульминационным является эпизод, когда герой, доведенный до отчаяния голодом, холодом и несчастьями - кучер переехал ему два пальца на ноге, - пытается утолить потребность в еде сырой костью, мясо которой не может проглотить. Затем в полной тишине и страшном смятении молодой человек обрушивается с проклятьями на Бога и произносит монолог, в котором отрекается от всевышнего, обвиняя его в своем бессилии и страданиях. Данная сцена позволяет убедиться читателю в том, что несчастный человек не видит вины общества в своих бедах, для него корень зла кроется в необъяснимых и непознаваемых силах, которым он может противопоставить только свою гордость и фантазию. Мне думается, что между героем Гамсуна и Р. Раскольниковым есть много общих черт. Во-первых, нищенский образ жизни, постоянная нужда в материальных средствах, авторы также подчеркивают, что их крошечные комнаты похожи на гробы. внутренний монолог гамсун психологический
Во-вторых, оба героя отдают деньги нуждающимся, оба раскаиваются перед девушками: Раскольников признается в своем преступление Сонечке, гамсунский герой - в своей нищете молодой девушке по имени «Илаяли». В-третьих, оба молодых человека пытаются понять каково их место в жизни. Если герой Раскольникова выделяет для себя только две ниши, которые может занять человек: «тварь дрожащая» и «власть имущие» и избирает для себя вторую и в результате чего совершает преступление ради «общего счастья», то герой Гамсуна занимает две позиции одновременно: в реальности он «тварь дрожащая», а в своих фантазиях он талантливый писатель, способный на творческие достижения. Однако преступление совершает только один из них. По-моему мнению, герой Гамсуна не способен преступить закон, так как у него нет для это социальной мотивировки: он не винит общество в своих страданиях и соответственно не может мстить ему.
Размышляя об эстетических взглядах автора «Голода», стоит подчеркнуть, что К. Гамсун писал не социальную, а психологическую литературу, ссылаясь на художественный опыт Ф.М. Достоевского. В его понимании, искусство должно ориентироваться не на создание «типов» и «характеров», а на создание психологической глубины героя. В частности, литература должна интересоваться человеческими душами больше, чем общественными вопросами. Также на эстетическое мировоззрение Гамсуна оказали влияние религиозно-мистические взгляды Ницше, которые привели его к мысли об искусстве, сосредоточенном на иррациональных сторонах человеческой личности. Поэтому в романе «Голод», да и во всем своем художественном творчестве, он пытался отразить подсознательную душевную деятельность человека. Так, причудливый мир фантазий, безграничный калейдоскоп ощущений и загадочность нервного состояния гамсунского героя, которые не могут возникнуть только из-за чувства голода, свидетельствуют о приверженности автора к мистическому началу в толковании человеческой души. Таким образом, Гамсун исследовал не социальную действительность, которая могла бы довести героя до столь безумного состояния, а психику человека.
В романе «Голод» в центре авторского внимания именно иррациональное начало в душевной жизни человека, с ее неуловимыми психологическими состояниями и с динамичными переменами настроения. Для Гамсуна важно проанализировать то, как сознание героя воспринимает происходящие с ним события, а не сами события, поэтому его злоключения по сути не имеют социальных мотивировок, как это было в случае с Раскольниковым. В этой связи примечателен эпизод, где главного героя пустили переночевать в резервную камеру, ночь в которой становится для него тяжелым испытанием. Постепенно героя поглощает густой мрак камеры, в которой он остался один на один с безбрежным миром собственных фантазий: ему видятся чудища, слышатся посторонние голоса, а сама темнота представляется ему грозной стихией. По сути темнота, как отсутствие света, лишает человека возможности видеть окружающий его мир. Следовательно, у человека «включается» внутренний взор, который освещает его душевное состояние. Так, мрак обостряет и без того редкую душевную восприимчивость героя: «Мне приходили в голову самые нелепые мысли, все вокруг пугало меня. Вот в стене над койкой небольшое отверстие, оно меня очень занимает…Нет, это не простое отверстие, как бы не так; это очень хитрое и таинственное отверстие, его следует остерегаться». На мой взгляд, данный эпизод ярко демонстрирует, что не жизненные условия и социальные факторы влияют на поведение героя и делают его безумным, посторонним, как героя Камю, а его исключительная натура, утонченная, чуткая, ранимая, впечатлительная, возможности которой гораздо больше, чем у окружающего ее мира.
Таким образом, Кнут Гамсун не просто использует прием внутреннего монолога, погружая читателя в сознание литературного героя, но он модифицирует его, расширяет до границ самого романа, приближаясь к модернистскому понятию «потока сознания». Более того, «Голоде» автор выразил свои эстетические взгляды на художественное произведение и представил свою концепцию национального искусства, задачей которого является выражение поэтически-одухотворенного отношения к миру, столь необходимое для художника для познания тайн и загадок человеческой жизни.