Янычарский оджак в Османской империи

Янычарский оджак в Османской империи

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ОРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЯНЫЧАРСКОГО ОДЖАКА

1.1Возникновение янычарского оджака. Девширме

1.2Роль дервишского ордена Бекташи

1.3Участие янычарского оджака в военных действиях Османской империи в XIV - XVII вв

ГЛАВА 2. ЯНЫЧАРСКИЙ ОДЖАК - БОЕВАЯ ЕДИНИЦА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ

.1 Структура янычарского оджака

2.2 Обмундирование и военно-техническое оснащение

.3 Военное искусство и тактика ведения боя

ГЛАВА 3. КРИЗИС И ЛИКВИДАЦИЯ ЯНЫЧАРСКОГО ОДЖАКА

3.1 Кризис системы «капыкул»

.2 Проекты военных реформ Османа II, Ахмада III. Реформа «низам-и-джедид» Селима III в Османской империи

.3 Ликвидация янычарского оджака

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность. Османский период Турции характеризуется активной завоевательной политикой. Это стало причиной её взлета в XV -XVI в и как не странно ослабления в следующих веках, когда о Турции будут говорить как о «больном человеке». Несмотря на трансформации, которым с течением времени подвергались экономическое состояние, социальные отношения и политические институты Османского государства, неизменным на протяжении веков оставался военный характер этой державы. Обычно в османистических исследованиях процесс упадка отдельных военных институтов и замена его другим объясняется главным образом действием экономических факторов. Характерным для подтверждения этого положения является процесс упадка тимарно-сипахийской системы, и усиление позиции войск «капыкулу» в результате которого империя потеряла свою былую военную мощь. Как известно, с середины XVII в. и далее янычарский корпус с трудом противостоял хорошо вооруженной и организованной европейской армии, в тоже время он обладал огромной и зачастую отрицательную роль в империи. Это выглядит несколько странно, учитывая, что ранее янычары были силой централизующей империю. Для того, что бы понять столь глобальные изменения, необходимо изучить историю формирования корпуса и найти те элементы, которые превратили корпус спустя пару столетий в некую «преторианскую гвардию». На этом фоне изучение развития и трансформации военной системы «капыкулу» становится достаточно интересно и поучительно.

Историография проблемы. Прежде чем приступить к осуществлению анализа исторической литературы по данной проблеме необходимо отметить, что изложение материала будет проводиться согласно хронологическому принципу. Изучение истории янычарского корпуса - является частью многоплановой проблемы истории Турции. Этой проблеме посвящены многочисленные исторические труды зарубежных и отечественных авторов.

Богатый материал по культуре Османской империи содержится в работе английской исследовательницы Рафаэлы Льюис «Османская Турция. Быт, религия, культура». В данной работе освещаются некоторые положения связи янычар с дервишским религиозным течением Бекташей. Рассматривая особенности управления Османской империи, она приходит к выводу, о деспотической власти султанов, опирающейся на системе «капыкул»: «обычно султаны держали бразды правления в руках крепко, и в этом им помогало то, что администрация, отчасти и в армии, состояла фактически из рабов, жизнь и смерть которых зависела от государя».

Работа известного английского византиниста Стивена Рансимена «Падение Константинополя в 1453 году» последовательно подводит читателя к событиям, завершившимся падением Константинополя. Что особенно важно, книга основана на первоисточниках. Автор проделал огромную работу по анализу и систематизации данных.

О том, что представляли собой наводившие ужас на Европу отборные части османской армии, об их структуре, вооружении, подготовке и тактике рассказывает книга Д. Николле «Элитные войска: Янычары». Подробные цветные иллюстрации дают возможность познакомиться с различными типами вооружения и обмундирования янычаров.

Изучением военной организации турок-осман занимались многие отечественные дореволюционные историки. Эти работы создавались действующими военными специалистами и поэтому имеют большую ценность. В основе работы «Военный энциклопедический лексикон» под редакцией барона Л.И. Зедделера насчитывающий 14 томов, лежат работы наиболее выдающихся военных и учёных Николаевского времени. Автор считает янычарский корпус одной из главных причин упадка Оттоманской империи: «Вообще возраставшая сила янычар была ознаменована в истории оттоманского государства беспрерывными крамолами и возмущениями, которые не раз оканчивались свержением с престола султанов, убийством, пожарами и грабительством. Мустафа I, Осман II и Ибрагим лишились через них короны и жизни:- Мухаммед IV, Мустафа II, Ахмет III и Селим III были отрешены от верховной власти, Мурад II должен был отдать им в жертву своего визиря». Все это, отмечает автор, подрывало основы государства и сделало султанскую власть нерешительной.

К вопросу о роли деятельности первых османских султанов в образование янычарского корпуса обращался Голицын Николай Сергеевича в работе «Всеобщая военная история средних времен». Автор капитальных трудов, посвященных развитию военного искусства, решающим в росте военного могущества османов видит продуманную политику султанов. В своей работе автор отмечает: «После покорения Семендрии, Айдоса и Никомидии, Орхан и Аллах-эддин в 1328 г. приступили к еще более полному и правильному внутреннему, общественному и внутреннему устройству и в то же время учредили войска янычар и сипахов». Это способствовало, по мнению Голицына, централизации власти в руках султана, что обеспечило ему победу над родовыми элитами.

В работе «История военного искусства и замечательнейших походов. Военная история средних веков» русского военного историка, генерал-лейтенанта Богдановича Модеста Ивановича, изданная в 1853 году, дается описание вооружению и военной тактике янычар: «Пехота, набиравшаяся у покоренных народов, вооружена была копьями, палицами, стрелами, и прочим. Войска строились в длинную линию, в виде полумесяца, с той целью чтобы, обхватывать фланги противника; позади боевой линии стояли сильные резервы». Янычары, таким образом, отмечает автор, обеспечивали защиту центра войска и сдерживали наступление противника, в то время как сипахи наносили удары по флангам. Тесное взаимодействие этих родов войск обеспечивало победу Порте.

Некоторые сведения о военном искусстве турок можно получить из работы Михневича Н.П. «История военного искусства с древнейших времен до начала XIX столетия». Генерал Н. П. Михневич руководствовался целью выяснить состояние военного искусства янычар, а также указать те исторические причины, которые повлияли на его развитие и падение. Стараясь выполнить эту программу, а также желая возможно нагляднее показать зависимость состояния военного искусства от современного состояния культуры и цивилизации, главные отделы настоящего сочинения сопровождаются общеисторическими данными, сгруппированными по столетиям. Автор считает, что военное искусство турок, представляет собой нечто среднее, между искусством аравитян и венгров: «у них замечается и присутствие линий в боевом порядке, хотя далеко не в таком чистом виде, как у аравитян и действие беспорядочными массами, причем войска растягивались веерообразно и бросались на врага в рассыпную с фронта и фланга».

Особенно интересна и значима работа «Энциклопедия военных и морских наук» созданная большим коллективом сотрудников, во главе которого стоял Г.А. Леер. Генерал-лейтенант Леер, заслуженный профессор Николаевской академии Генерального Штаба. В работе описаны все военных явлений в области науки, техники и боевой практики. Авторы считают, что обособленность янычар от прочего населения породило у них дух надменности, преторианства и они стали опасными для самих султанов, которые намеревались ограничить их своеволие и власть. В росте численности янычар они видят главную причину военной слабости государства, так как большенство из них было янычарами только формально. «Часто численность янычар превосходила 100 тыс. чел., и они состояли из настоящих янычар (40 тыс., получавших жалование из казны султана) и милиции, которые жалования не получали, но были освобождены от многих податей. Значительное число жителей Константинополя, даже султан, как почетные члены, находились в списках янычар».

Заметный вклад в изучение военной истории оставил Свечин Александр Андреевич - русский и советский военачальник, выдающийся военный публицист, педагог и теоретик. Труд А.А. Свечина «Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней» представлен в двух томах. Первый из них охватывает период с древнейших времен до 1815 года и представляет для нас главный интерес в изучение турецкой военной системы. В янычарах Свечин видит возрождение македонской фаланги. Автор пишет: «когда воинственная дружина Османа переродилась в поселенное войско, турки оказались обязанными дальнейшим успехами новому институту - янычарам - опыту возрожденной античной, постоянной, сплоченной пехоты, которой не знало средневековье». Именно это, считает автор, позволило туркам идти от победы к победе и лишь развитие огнестрельного оружия сделало пики янычар бесполезным древком.

Огромный работу в разработке военного направления проделал доцент Военной Академии имени М.В. Фрунзе, генерал-майор Разин Е.А. в своей книге «История военного искусства VI-XVI вв.». Автор посвятил серию книг военному искусству с древнейших времен до начала XX века. Его книга «История военного искусства» считается классикой истории военного дела. Разин Е.А. приходит к выводу, что боеспособность турецких войск обеспечивалась хорошо организованным снабжением их продовольствием, чего не было в феодальном войске Западной Европы. «Стойкие в бою, янычары умело использовали местность, усиливая ее естественные свойства окопами и искусственными препятствиями. Янычары были сильны в оборонительном бою. Контратаки вела тяжело вооруженная конница. Таким образом, задачи обороны и наступления решались различными родами войск; успех в бою зависел от искусства их взаимодействия».

Особенный интерес среди современных авторов вызывает работа Тараторина В.В. «История боевого фехтования: Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века» изданная в 1998 году. Автор книги, член Смоленского клуба исторического фехтования, рассмотрел все основные этапы развития техники и тактики боевого фехтования в Европе. Автор пишет: «четкая организационная структура янычар позволяет сделать вывод о ее сильной боевой организации». Ему удалось проанализировать роль янычарского корпуса в турецкой армии и выяснить тактику боя, применяемые янычарами.

Среди этой литературы выделяется работа Край И.Г. который изучил разновидности огнестрельного и холодного турецкого оружия, способы их применения бою. Автор приходит к выводу, что янычары в бою не использовали ятаган. Ятаган был личным, а не строевым оружием.

В коллективной работе по всемирной истории, выпущенной под редакцией коллектива авторов, А.Н. Бадак в главе «Положение Турции в 20- х гг. XIX века. Уничтожение янычар султаном Махмудом II» рассматривает период реформ в Османской империи. По мнению автора, Махмуд II занялся реорганизацией в совершенно неподходящее время, чем уже его реформаторская деятельность была обречена на провал. В период ухудшения международного положения Турции султан Махмуд II остался без старого войска и не сумел создать новое. Не стоило было начинать данные преобразования не имея четких планов, «Диван в сущности не имел сколько-нибудь продуманного и широкого плана преобразований. Он не располагал кадрами для новых реформирований, не имел необходимого вооружения и снаряжения. Новые полки были малочисленны и требовали еще длительного обучения». Таким образом, автор делает выводы о непродуманности, несвоевременности и в некоторой степени спонтанности военных реформ Махмуда II.

В работах отечественного историка А.А. Губера подробно рассматриваются реформы Селима III. Автор называет период реформ, Селима III первой значительной попыткой реформ в истории Османской империи, до этого все попытки реформирования носили случайный характер. Особенно хорошо А. А. Губер раскрыл сущность военных реформ Селима III. «Неудача реформаторских попыток Селима III и Байрактара не была случайной. Возродить Турцию можно было только на основе коренных социальных преобразований. Они же были возможны лишь в результате создания на территории Османской империи жизнеспособных национальных государств». В условиях того времени большинство мероприятий реформаторов, отмечает в то же время автор, имели прогрессивное значение, но в целом реформы Селима III и Байрактара были лишь попыткой небольшой группы представителей господствующего класса смягчить глубокий кризис, переживаемый Османской империей.

Заметной вехой в изучении проблемы явились труды отечественного востоковеда А.Д. Новичева. Новичев А.Д. считает что главная причина неудачи реформ, предпринятых Селимом, заключается в том, что он, стремясь создать армию по примеру буржуазных государств, в то же время хотел сохранить феодальные основы Османской империи. Сами реформы носили в себе прогрессивное зерно, так как неминуемо должны были бы привести к упразднению военно-ленной системы.

Особенно интересна и значима работа Д.Е. Еремеева, изучившего подробно историю Османской империи. В своих исследованиях Ермеев Д.Е. указывает, что осуществленные Махмудом ll нововведения являлись реализацией планов Селима III. Они имели прогрессивное явление для турецкого общества. Однако реформы Махмуда II во многом утрачивали свое позитивное содержание, поскольку они не меняли сложившихся общественных порядков и турецкого господства покоренными народами. К тому же османская правящая верхушка опоздала с их проведением, и они уже не могли восстановить самостоятельность Порты во внешней и внутренней политике и предотвратить дальнейшие территориальные потери.

В исследованиях по истории Востока такой крупный отечественный востоковед как Васильев Л.С. называет реформы Селима III и Махмуда II вторым туром военных реформ в Османской империи. (Первая серия была проведена при Мехмеде Кёпрюлю в 1656 - 1660 гг.). «Второй тур реформ - пишет автор, по сути и духу весьма отличался от первого, особенно при Махмуде II. Правда и на этот раз были попытки регенерации приходившей в упадок тимарной системы и поднятия боеспособности воинов - сипахов. Но теперь главным стало явственно выраженное стремление реформаторов очиститься от военно-ленной системы как таковой и тем более с таким проявлением ее как корпус янычар. Основной упор был и на создание новой, реформированной по европейскому образцу включая артиллерию, флот, инженерные войска. В качестве специалистов - консультантов были приглашены военные из ряда европейских стран». Деятельность Махмуда II, во многом способствовали выживанию Турции как государства, но не как империи.

Не менее интересна точка зрения профессора A.M. Родригеса, занимающегося проблемами Османской империи на рубеже XVIII и XIX столетий. В статье «Реформы Селима III», автор указывает, что «у Селима III была узкая и не надежная социальная опора, что привели его реформы к краху. Подавляющее большинство светских и, в особенности, ленных феодалов активно противились реформам, усматривая в них как покушение на старинные привилегии».

Книга российского историка-тюрколога, специалиста по османской истории Мейера М.С. «Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса» достаточно широко освещает экономические связи янычарского корпуса с торгово-ремесленными кругами и выводит из этого причины военных неудач Османской империи.

Значительный интерес к проблемам государственного устройства в Османской империи мы наблюдаем в работах И.Л. Фадеевой. Фадеева И.Л. в своей работе «Концепция власти на Ближнем Востоке» подробно рассматривает дифференциацию политико-административных структур отраслей управления в османском обществе в XIX в. Ирма Львовна считает что инициаторы реформ султаны Селим III и Махмуд II были - достаточно мудрыми правителями. Наиболее впечатляющим достижением эпохи Махмуда II - по мнению автора, было зарождение в правящих кругах идеологии османизма, это был новый, ранее неизвестный взгляд на османское государство как на общее отечество - различных национальностей и вероисповеданий.

В нашей исторической литературе имеются лишь немногочисленные статьи, посвященные «европеизации» Турции. Это работа Ю.А. Петросяна «Идеи «европеизации» в общественно-политической жизни Османской империи эпохи нового времени». Автор считает период между 1718 г. и маем 1826 г. первым этапом «европеизации» и определяет его как «частичные реформы государственных институтов». Внутри этого этапа он выделяет «Эпоху тюльпанов» и «реформы Низам-и-джедид» (1789-1807) как наиболее важные стадии.

Современные исследования отечественных османистов так же представлены работами, Градева Р.С, Радушева Е.Р, Желязкова А.Б. Эта группа советских специалистов издавших сборник статей «Османская империя». Эти работы не посвящены изучению янычарского корпуса, но выражают те или иные аспекты проблематики. Это не работа единомышленников в полном значение этого слова. Однако их объединило общее желание разобраться в конкретике османского государства. Отдельные теоретические обобщения носят лишь предварительный характер и не дают возможность сравнения с османскими данными. К тому же военная сторона истории империи сложна в интерпретации, а особенно начальный период становления государственности.

Огромную работу по изучению янычарского корпуса проделал кандидат культурологии, начальник военно-исторического отдела Государственного музея заповедника «Царское село» Г.Э.Введенский. Георгий Эдишерович впервые в России в своей монографии «Янычары: История. Символика. Оружие» собрал вместе сведения о происхождении корпуса, его организации и структуре, обмундировании, вооружении, символике. Работа основана на малоизвестных подлинных источниках, хранящихся в музейных собраниях России и за рубежом, что делает её еще ценнее.

Современный российский османист, главный научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук В.И. Шеремет в своей статье «Становление османской империи XIII-XVI вв.» попытался проанализировать причины военной активности турок - османов, а так же найти экономическую базу старту завоеваний. Виталии Иванович считает янычар блестящими воинами в истории: «янычары в качестве ударного пехотного отряда, к концу XIV в. приобрели общепризнанную славу лучшей в мире пехоты. И оставались таковой почти 300 лет». Янычары, по мнению автора, воплощали этническое слияние и религиозное единство под знаменем ислама, бесконечное разнообразие этносов и общественных устройств, унаследованных османскими правителями в Малой Азии и на первых завоеванных ими землях Балкан.

Во всех этих трудах авторы имеют различные взгляды на причины качественных изменений в Османской армии и по-разному оценивают роль в этих изменениях янычарского корпуса, что создаёт некоторую помеху в анализе и конкретизации.

Цель исследования. Целью исследования является рассмотрение сложного и противоречивого процесса становления и развития янычарского оджака в военно-политической истории Османской империи, а также выявление причины его качественных изменений в последний период существования.

Из вышеуказанной цели можно выделить следующие задачи исследования:

-изучить предпосылки и основы, на которых было заложено формирования янычарского оджака;

-оценить роль и влияния религиозного фактора на развитие янычарского оджака;

-проследить роль и участие янычарского оджака в военных действиях Османской империи;

-рассмотреть структуру оджака;

-проанализировать обмундирование и военно-техническое оснащение оджака;

-изучить тактические приемы используемые янычарами в бою;

-выявить причины «загнивания» системы «капыкул»;

-исследовать реформаторскую деятельность Османа II, Ахмада III и Селима III в военной сфере;

-выделить реформаторскую деятельность Махмуда II и последовавшую за ней ликвидацию янычарского оджака.

Хронологические рамки. Данная исследовательская работа охватывает обширный период из истории Османской империи. Нижняя граница обусловлена возникновением войска янычар при правившем в 1324-1359 годах Орхане сыне основателя Турецкой империи Османа. Верхняя граница связана с ликвидацией оджака в июне 1826 г. султаном Махмудом II.

Территориальные рамки. Исследование охватывает территорию обширной Османской империи, включавшей территорию Балканского полуострова, Крыма, Приазовья, Малой Азии, Аравии, Ирака, Сирии, части Закавказья и Северной Африки.

Источниковая база. Прежде всего, необходимо отметить, что при написании данной работы используются опубликованные источники, то есть источники, введенные в научный оборот, отраженные в сборниках документов, хрестоматиях, монографиях, журналах. Источники, положенные в основу данного исследования можно подразделить на: законодательные материалы, делопроизводственная документация, документы личного характера.

Османистика располагает едва ли не самой обширной в востоковедении и настоящее время активно разрабатываемой коллекцией разнообразных источников, в том числе и источников актового, документального характера. Однако знаниями по янычарскому корпусу османистика не может похвастаться, это вызвано тем, что эти материалы были намеренно уничтожены, а сами янычары прокляты указами Махмуда II. К счастью, янычары были столь интересны европейцам, что ими были сохранены важные материалы, которые мы можем использовать в настоящее время.

Из сохранившихся источников особенно ценны законодательные материалы касающиеся янычарского оджака. Данный материал интересен тем, что отличается достоверностью и точностью при освещении вопросов численности, денежных выплат, ранговой системы и места оджака в военно-политической системе государства.

«Канун наме» Мехмеда II Фатиха о военной - административной и гражданской бюрократии Османской империи в XV в., раскрывает классификацию должностей и званий в центральных правительственных органах. «Канун наме» позволяет определить место янычар агасы в Высшем совещательном органе государства - Диване султана. В документе утверждается, что «янычар Ага имеет право присутствовать в большом Серальском Диване, но может подавать голос только в случаях, относящихся до его корпуса. Он имеет главный надзор за полициею в Константинополе, назначает комендантов во все крепости государства, производит офицеров в своем корпусе, начиная от главных чиновников до начальников орт или до полковников включительно». Так же источник содержит значительный материал по вопросам денежного довольствования янычарского аги, его ранга в придворном церемониале.

К следующей группе источников мы можем отнести докладные записки европейских посольств. Данная группа источников имеет особую ценность, так как записки создавались для ознакомления в европейских правительствах. Они дают обширную картину состояния империи в период создания каждого источника, и что особенно важно, описывают вооруженные силы султана. Одним из главных источников этой группы, является замечания великого посла в Турции князя Кшиштофа Збаражского «О состояние Оттоманской империи и её войска». Документ представляет собой официальный отчет К. Збаражcкого о его дипломатической миссии в Стамбуле в 1622 - 1623 гг. В документе раскрывается весьма подробные события, происходивших в Османской империи в период пребывания посла в Стамбуле. В записке весьма критически характеризуется ситуация сложившаяся в янычарском корпусе. Автор пишет: «Набор войска производился небрежно, важно было только обеспечить его численность. Проступки и злодеяния, которые прежде карались смертной казнью, теперь прощались за взятки старшим начальникам. Множество плохих примеров привели к росту различных пороков». В документе отмечается, что военное дело янычар поставлено крайне плохо. Автор документа называет янычар «сбродом». Данный источник ещё раз свидетельствует о кризисе янычарского оджака.

Значимым источником по данной тематике является докладная записка первого постоянного российского посла в Османской империи, графа Петра Андреевича Толстого (1645-1729). Уже первый год пребывания российского посла при султанском дворе знаменовался большими внутренними потрясениями в Османской империи, в том числе янычарским бунтом 1703 г., приведшим к свержению султана Мустафы II и оставившим значительный след в жизни страны. П.А. Толстой был свидетелем этого восстания и даже в какой-то мере предвидел его, отмечая неспособность и нежелание султана заниматься государственными делами. П.А. Толстым было составлено подробное описание экономического состояния Османской империи, её внутреннее и внешнеполитическое положение, которое в мае 1703 г. было отправлено российскому правительству.

Особый интерес вызывает секретная реляция русского резидента в Стамбуле И.И. Неплюева от 1 октября 1730 г., о Стамбульском восстание янычар, завершившееся свержением султана Ахмеда III. Это восстание было важным историческим событием, повлиявшим на политическую жизнь Османской империи. Говоря о причинах восстания, И.И. Неплюев отмечал, что народ был недоволен великим визирем Ибрагим-пашой, особое негодование он вызывал у янычар, поскольку войско по причине войны с Персией в разные места разослал и числом их убавил.

Документы личного характера представлены дневниками, воспоминаниями, челобитными и трактатами. Информацию о турецкой армии можно найти в «Повести об Азовском осадном сидении казаков» (1640-1641 гг.) Автором текста является Федор Иванович Порошин - непосредственный участник азовской обороны, входивший в состав посольства к царю и, естественно, один из действующих персонажей произведения. Сочинение Федора Порошина предназначалось участникам Земского собора и по замыслу автора должно было послужить аргументом в пользу присоединения Азова к русским землям. Именно поэтому сочинитель гиперболизирует подвиг своих собратьев по оружию и пытается представить крепость в виде дара любящих волю своенравных вассалов царя Московскому государству. В соответствие с задачами произведения в «Повести» протокольно точно описан ход военных действий и силы сторон.

Интересным источником является челобитная русского дворянина из Литвы Ивана Пересветова. Челобитная содержала «Сказание о Магмете-салтане», в котором рассказывалось, как Магмет-салтан «великую правду в царстве своем ввел». Пересветов не просто рассказывал о порядках Османской империи - он предлагал брать пример с этих порядков, предлагал проект преобразований. Главное в этом проекте - это призыв к утверждению самодержавия, призванного охранять «правду» с помощью «грозы». Он хорошо знал турецкие порядки, и советовал царю брать пример с Турции. В документе утверждается: «Еще мудро устроил царь турецкий: каждый день 40 тысяч янычар при себе держит, умелых стрельцов из пищалей, и жалование им дает и довольствие на каждый день…». Четыре наиболее настоятельных совета Пересветова - это утверждение самодержавия, установление «великой правды», возвышение воинов по заслугам и создание приближенного к царю стрелецкого корпуса, подобного корпусу «умелых стрельцов» - янычар.

Наиболее ценным источником по данной теме является трактат «Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи» («История происхождения законов янычарского корпуса»), другое её название «Йеничери оджагынын султан Ахмед-хан хазретлеринин кануннамеси» («Законоуложение Его Величества султана Ахмед-хана относительно янычарского корпуса»). Трактат посвящен истории и организации янычарского корпуса. Автор сочинения, имя которого нам неизвестно, занимался янычарскими дефтерами, имеющими отношение ко всем сторонам деятельности янычарского корпуса. То обстоятельство, что автор выступает как очевидец многих событий, как осведомленный рассказчик, чрезвычайно поднимает ценность данного сочинения в качестве исторического источника для конца XVI - начала XVII в. Описывая изменения, происходящие в янычарском корпусе, автор, независимо от своего замысла, невольно фиксирует явления и процессы, которые отражают характерные черты османского общества на рубеже двух веков. Настроение недовольства существующим положением дел в янычарском корпусе и в государстве, выраженное автором, янычаром, отражало в какой-то степени и общее недовольство корпорации янычар.

Но ни одно из источников не обращает на себя так много внимания, как трактат Кучибея Гюмюрджинского. Автор в своей работе собрал мысли о причинах упадка Турции и об истинных основах ее величия. Кучибей в докладах султану Ибрагиму рекомендует основное внимание обратить на состояние казны и военных сил. Не случайно то, что вопросу об упорядочении организации придворной службы и войска, состоящего на жалованье, об установлении твердых и умеренных расходов на содержание этих категорий султанских слуг, Кучибей более всего останавливается в своих докладах-советах. Поэтому он старательно выписывает обязанности и права каждой категории придворных слуг, настоятельно подчеркивая, что не следует никому позволять большего, чем это предписано законом. Нарушение этих законов неизбежно ведет, как он убежден, к ущемлению прав военных сословий, от благополучия которых зависит и благополучие всего государства.

Некоторое представление о турецком войске и янычарах можно почерпнуть в «Записках янычара» Константина Михайловича из Островицы, датируемых XVI веком. В увлекательной форме автор, серб по происхождению, повествует о своих приключениях в турецком плену, о быте, жизни, обычаях турецкого населения, о борьбе славянских народов против завоевателей. Автор утверждает, что он служил в войсках турецких янычар. Книга - не только источник по средневековой истории, но и прекрасное литературное произведение.

Важным источником по данной проблематике является повествование Вильям Виттмана «Путешествия по Турции, Малой Азии, Сирии и через пустыню в Египет в протяжении 1799, 1800 и 1801 гг. с турецкой армией и английской военной миссией». Автор будучи военным специалистом достаточно точно описывает корпус на рубеже XVIII-XIX веков. Подробно Виттман останавливается на численности янычар, вооружение, дисциплине и по собственным наблюдениям приходит к выводу, что янычары в народе, несмотря на то, что они являются лучшим войском султана, не уважаются.

Реформаторская деятельность Селима III, ход восстания 1808 года, а так же деятельность Мустафы-Байрактара полно освещается в дневнике графа Ланжерона «Война с Турцией 1806-1812 г.». Автор записок, знакомит читателя с политикой, историей, нравами воюющих народов, дает целый ряд картин войны.

История ликвидации янычарского корпуса нашло отражение в статье «Об истреблении корпуса янычар» изданной в журнале «Вестник Европы». Статья написана свидетелем тех событий и наиболее полно отражает ход мятежа, его подавление и преобразования в военной системе Османской империи предпринятые султаном Махмудом II.

Подводя итоги еще раз отметим что основой источниковедческого фундамента исследования послужили опубликованные источники, к сожалению, мы не располагаем обширным материалом османских источников, но черпаем богатый фактический материал из свидетельств европейских авторов.

Методологическая база данного исследования составляют принципы историзма, научной объективности и системности.

Базовой основой исследования является принцип историзма, который понимается как способ мышления, базирующийся на неразрывной связи между прошлым, настоящим и будущим. Сложно подвести под одну основу все изменения, что происходили в янычарском корпусе в течение многих столетий. Поэтому в работе представлено развитие структуры «капыкул» путем комплексного анализа экономических, политических, и военных изменений в Османской империи, вплоть до начала XIX в. Именно верный баланс этих важнейших основ государства позволял держать янычар под контролем султана, а империю вести к процветанию. Даже незначительные изменения в балансе сил внесли свой вклад в развитии военной системы и создали условия для существования уникальной военной касты - янычар. Изучение и описание исторических событий велось в хронологической последовательности, что является характерным признаком историзма. Конкретно-исторический анализ позволил рассмотреть события и явления в контексте соответствующей эпохи, когда оценка событиям дается с точки зрения конкретной исторической ситуации.

В работе используются различные методы исследования исторических явлений для достижения поставленной цели.

Историко-генетический метод. Обращение к нему необходимо для уяснения обусловленности каждого данного состояния общественных явлений их исторически предшествующим состоянием. Историко-генетический способ исследования позволяет понять не только последовательные события во времени, но и общую динамику социального процесса.

Ретроспективный метод. Отличительной чертой этого метода является направленность от настоящего к прошлому, от следствия к причине. В своем содержании ретроспективный метод выступает, прежде всего, как реконструкции, позволяющие синтезировать, корректировать знания об общем характере развития явлений.

В исследовании применялся историко-системный метод. Системный характер общественно-исторического развития означает, что все события, ситуации и процессы этого развития имеют причинно-следственную связь, а также функционально связаны.

янычарский оджак османский военный

ГЛАВА 1. ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЯНЫЧАРСКОГО ОДЖАКА

.1Возникновение янычарского оджака. Девширме

В XIII веке в Малой Азии возникло мощное государство османов, которые подчинили себе турецкие племена. В 1356 г. турки впервые утвердились в Европе. Расширение внешнеполитической экспансии молодого Османского государства породило потребность в создании регулярной и дисциплинированной пехоты. В армию новой воинственной империи со всего Ближнего Востока, с Кавказа и из более отдалённых мест стекались гази - «борцы за веру». Они далеко не всегда были глубоко верующими, но действительно верили в то, что воюя под стягами турецкого султана, делают богоугодное дело и потому воевали превосходно. Однако, будучи превосходными наездниками, эти вояки и не хотели, и не умели воевать в пешем строю.

Ведя постоянные войны, турецкие султаны поняли, что без хорошей линейной пехоты одерживать победы чрезвычайно трудно, ведь имеющаяся в наличии легкая пехота не могла выполнять все боевые задачи, как для осады христианских крепостей, так и для широкомасштабной агрессии приходилось прибегать к помощи спешенной кавалерии. Между тем византийцы, земли которых более всего манили турок, имели мощные крепости и отменно владели искусством обороны. Однако турки с их традициями кочевой жизни и неорганизованного конного сражения предпочитали воевать в составе легкой кавалерии (akinci).Турецкая конница была бессильна против крепостей. Поэтому османам ничего не оставалось, как их долговременная осада. Осада Брусы длилась почти десять лет, и это был далеко не единственный случай победы посредством измора противника. Девять лет длилась блокада Никомедии. Султаны-завоеватели были нетерпеливы. Нужна была пехота. Она у турецкого султана существовала, но набиралась только на время боевых действий и поэтому была плохо обучена и к тому, же недисциплинированна. Установление османской власти в завоеванных землях ставило перед завоевателями значительные трудности военного характера. Сразу же со всей остротой встала проблема, с которой османцы столкнулись еще в Малой Азии: недостаточная численность войска. Завоеватели нуждались в многочисленной армии, при помощи которой они могли бы сохранять власть и осуществлять завоевательные цели.

Переход османского общества на более высокую ступень общественных отношений, стремление в противовес бейским военным отрядам поднять значение военной силы центральной власти заставили Орхана приступить к формированию пехотного корпуса яя. Это была первая попытка создания регулярных войск, отличавшихся от всеобщего ополчения тем, что воинам предоставлялись определенные привилегии в землепользовании. Целью их формирования было создание более массовых военных сил в руках правящего рода. Создание этой категории войск, а также и корпуса мюселлим предоставило выгодные условия для включения части османского полукочевого народа общества в процесс феодализации, для более быстрого перехода его к оседлому образу жизни и к занятию земледельческим трудом. Но, ни количество, ни качество этих войск нельзя было назвать удовлетворительным. Вскоре обнаружилось, что новая военная корпорация является постоянным центром недовольства, что она непригодна для выполнения поставленных перед ней задач. Современник свидетельствует: « С течением времени эти отряды стали многочисленными, однако, когда высокочтимый шах узнал об их мятежах и проступках во время походов и сборов, тогда он, посоветовавшись с государственными мужами повелел начать набирать на военную службу мальчиков среди неверных». Как видно из выше сказанного правитель недовольный результатами службы корпуса яя решает качественно изменить способ набора войск. В настоящее время трудно отделить правду о происхождении янычарского оджака (корпуса) от легенд. Наиболее часто традиция приписывает его создание Орхану. После безуспешных попыток создать унифицированные пехотные соединения из сыновей османских всадников и из мусульманских наемников султан Орхан, по другим данным сын Орхана, Мурада I организовал отряд пехотинцев из пленных христиан, добровольно или вынужденно принявших ислам (1000 чел.). Этим было положено создание постоянного войска Османской империи - янычар. Это название произошло от турецкого «ени чери» (новое войско). В отличие от яя, янычары считались собственностью султана, поскольку по своему социальному статусу являлись рабами. Отсюда и название гвардейского корпуса, в который янычары вошли как составная часть - капыкулу, букв. «рабы двора». Созданная военная корпорация, была благодаря необычному для Европы но достаточно распростренненому на Востоке способу комплектования отдалена от народных масс и полностью подчинялась властелину. В разных мусульманских странах и в зависимости от происхождения рабов они назывались по-разному - гулямы, мамлюки и пр. На сформированный корпус янычар, стали опираться османские султаны в своей борьбе за подчинение аристократии (в частности, уджбеев) и утверждение своей власти на Балканах и в Малой Азии. Стремясь сделать его ударной силой в войнах против «неверных», султан сразу постарался придать ему религиозный характер, связав с дервишеским орденом Бекташие; возможно, он ориентировался на модель христианского военно-монашеского ордена.

В середине XIV в. потребность в увеличении нового войска натолкнулась на два препятствия - недостаток пленных воинов-христиан и их ненадежность. Численность рабов, рождавшихся в мусульманских владениях империи, все уменьшалась, по мере того как их господа в стремлении угодить Аллаху предоставляли им свободу или из-за того, что дети матерей-рабынь и господ-мусульман автоматически получали свободу. Это означало, что следовало пополнять количество рабов либо путем завоеваний, либо покупкой на чужих территориях. Из трофеев войны пятая часть поступала султану; в дальнейшем рабами султана становились в этой пропорции все пленные, захваченные в войнах с неверными, а наиболее пригодных из них делали солдатами. Однако с наступлением перерыва в войнах в Европе поток пленников-христиан иссяк, а поскольку священный закон запрещал обращать в рабство единоверцев-мусульман, азиатские завоевательные походы не давали новых рекрутов. Вот почему родился совершенно оригинальный замысел: периодически, в зависимости от потребностей, производился набор рекрутов из владений султана, населенных христианами, главным образом из Балканских стран. К началу XVI в, такая практика превратилась в обязательную повинность «девширме», (налог кровью), когда каждый пятый мальчик 6 - 8 лет как правило славянского, албанского, греческого населения Балкан забирали у родителей обращали в ислам и воспитывали в турецких семьях. Некоторые османские правоведы пытались оправдать систему девширме на том основании, что те, кто попадал под ее действие, не были людьми, находившимися «под защитой», поскольку их предки были завоеваны силой. Другим аргументом был тот факт, что славяне и албанцы приняли христианство уже после того, как пророк Мухаммед проповедовал в Аравии. Однако подобные утверждения терялись на фоне мнений исламских теологов, которые расценивали девширме как большое насилие против немусульманских подданных султана. Неудивительно, что и православные иерархи были глубоко возмущены системой девширме - и в первую очередь тем, что она подразумевала обращение в ислам. Османы заявляли, что это обращение не было насильственным.

Офицер-янычар с помощником объезжал подведомственные районы в христианских провинциях, таких, как Румелия, Албания, Греция и Сербия, имея в своем распоряжении удостоверяющий документ с подписью командующего янычарами, предписание с указаниями его полномочий и нарядом-заказом на воинскую форму. Глашатаи вызывали на просмотр детей, которые приходили вместе с отцами и деревенскими священниками. Те приносили свидетельства о рождении детей. Офицеры, ответственные за набор рекрутов, отбирали в присутствии местного судьи и богатых землевладельцев наиболее пригодных для службы юношей, то есть физически крепких, привлекательных, психически устойчивых, которые не знали турецкого языка и не владели никаким ремеслом, не состояли в браке, не проживали в городе и не были сиротами, вынужденными заботиться о себе. Отбирались только дети христиан, а также дети одной специфической народности - боснийцев-мусульман. Они должны были представлять собой чистый, простой, сырой материал, из которого следовало вылепить новые судьбы. Хотя отбору не подлежали сыновья, являвшиеся единственной опорой своих родителей, эта беспощадная рекрутская практика доставляла много горя и переживаний. Она явилась причиной многих ранних деревенских браков, при помощи которых юноши избегали неволи. Молодых мусульман Боснии, уже подвергшихся обрезанию, охраняли по пути в столицу с особой бдительностью, чтобы в их среду не проникли юноши-турки. Чтобы избежать злоупотреблений, помощник, сопровождавший офицера-янычара, составлял документ, где указывались имена, происхождение, возраст и характеристика рекрутов, в двух экземплярах. Одна копия документа передавалась офицеру, другая - смотрителю, доставлявшему юношей в Стамбул.

Таких рабов-воинов раньше называли гулямами или мамелюками. Главными условиями набора детей через систему девширме являлись исповедание христианства и неграмотность, с тем, чтобы в дальнейшем пройти весь ритуал приобщения к исламу, укорениться в новой этнической, религиозной (идеологической) и культурной среде османо-исламской Анатолии и стать в соответствии с нуждами центральной власти фанатичными и преданными воинами и слугами. По сути дела, корпус представлял собой усиленную личную дружину бея, постепенно превращавшуюся в своеобразную «преторианскую гвардия» османских султанов, обеспечивающих их преимущество перед могущественными уджбеями и усиливавшую централизм в государстве. Значение этой оплачиваемой армии, набранное через пенджик и девширме, особенно возросло к середине XV в., когда султаны начали более настойчиво проводить политику централизации. Созданное янычарское войско, было призванное еще долгое время обеспечивать превосходства османцев на полях битв Европы, Азии и Африки.

Помимо военной добычи, янычары получали хорошее жалованье, которое заставляло как турок, так и христиан добиваться чести попасть в их ряды; однако, специально воспитанные для армии христианские дети составляли значительное большинство янычар, и элементы пришлые тонули в их рядах. Эта система, вскоре ставшая почвой для крупных злоупотреблений, вызывала явное и скрытое сопротивление со стороны покоренных христианских народов: от восстаний и бегства за пределы Османской империи до разнообразных уловок, когда родители использовали лазейки в законодательстве, в частности запрет брать женатых и принявших ислам (женили мальчиков еще во младенческом возрасте, обращали их в мусульманскую веру). Турецкие власти жестоко подавляли попытки возмущения и сокращали число легальных способов уклонения. В то же время часть бедных родителей с готовностью отдавали своих детей в янычары, желая дать им тем самым возможность вырваться из нищеты и избавить семью от лишних ртов. Боснийское мусульманское население, признавая службу в янычарском корпусе и во дворце единственным возможным путем для изменения социального положения и карьеры своих потомков, не оказывало такого яростного сопротивления системе девширме, как население других балканских провинций. Европейские свидетели этого феномена XVI и XVII вв. называли Боснию «эльдорадо" лучших янычар османского государства. Боснийский францисканец И.Ф. Йукич считал, что за четыре столетия османского владычества в Боснии около 6 тыс. местных жителей переселилось в Анатолию, а около 30 тыс. человек пополнило янычарский корпус. Особенно усилился набор боснийской молодежи после того, как было разрешено брать в девширме детей боснийских и албанских мусульман. Местные ренегаты, принявшие мусульманство, предоставляли детей для набора добровольно, надеясь в будущем увидеть своих детей в рядах османской армии, среди высших военных и административных чинов империи. В одном документе (1666 г.) дается указание брать боснийских и албанских детей (мусульман) только добровольно и если они достигли 15-20-летнего возраста. Было приказано этих детей не смешивать с христианскими детьми, составить на них специальный список и отдельной группой направить в Стамбул. Дети боснийцев и албанцев, исповедовавших ислам, призванные на службу через девширме, назывались «сюннетли оглан» («мальчики, подвергшиеся обрезанию») или «потур огуллары» («сыновья отуречившихся боснийцев», т.е. обращенных в мусульманство), и обучались они в султанском дворце или в корпусе бостанджы (личной охраны султана).

В последующие годы система набора претерпела значительные изменения. В 1568 г. в корпус было позволено поступить сыновьям некоторых отставных янычар. А начиная с 1582 г. свободнорожденные могли становиться «протеже» йенычеры айясы, или командира янычар. Сами воины должны были быть заинтересованы в «либерализации» системы девширме, поскольку это могло открыть возможности перед их собственными сыновьями. И к концу XVI в. Большинство новобранцев составляли, видимо, сыновья янычар. В 1594 г. корпус был открыт для всех добровольцев-мусульман. Последняя попытка проведения девширме в европейских владениях была предпринята в 1703 г. Она закончилась неудачей. К этому времени основными источниками пленников стали Украина и Южная Россия, страдавшие от набегов крымских татар. Однако и они иссякли, когда в 1783 г. Россия аннексировала Крым.

Всех отобранных мальчиков отправляли в Стамбул (Константинополь), подвергали обрезанию и обращали в ислам. По прибытии в столицу рекруты официально принимали ислам, то есть поднимали правую руку и произносили: «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед - пророк Его». Затем в присутствии султана происходили «смотрины». Самых способных и физически крепких зачисляли в школу пажей, которая была кузницей кадров для дворцовых служб, государственной администрации и конного войска. Большую же часть детей выделяли для янычарского корпуса.

На первом этапе их посылали для воспитания в семьи турецких крестьян и ремесленников (в основном, в Малую Азию), которые вносили за них небольшую плату; там они осваивали турецкий язык и мусульманские обычаи, приучались к разным видам тяжелого физического труда и привыкали переносить лишения. Через несколько лет их возвращали в Стамбул и зачисляли в состав ачеми оглан («неопытные юноши») - подготовительный отряд янычарского корпуса. Эта стадия обучения продолжалась семь лет и состояла из военной подготовки и тяжелых физических работ для государственных нужд; ачеми оглан жили в казармах подразделениями по двадцать-тридцать человек, подчинялись суровой дисциплине и получали небольшое денежное содержание. Контакты с противоположным полом на это время полностью прекращались. Они не покидали пределов Стамбула и не участвовали в военных действиях. В них воспитывались исламский фанатизм, абсолютная преданность султану, слепое повиновение командирам и уверенность в превосходстве янычарского боевого братства над всем остальным миром. Помимо военного искусства, янычары изучали каллиграфию, право, теологию, литературу и языки. Благодаря тому, что янычары воспитывались с детства в особых условиях, под особым наблюдением, у них развивался особый фанатизм, храбрость, сила и ловкость. Дисциплина обеспечивалась системой наказаний: от телесных и карцера до увольнения, ссылки в пограничную крепость, пожизненного тюремного заключения и смертной казни. Самыми тяжелыми проступками считались дезертирство и трусость на поле боя.

В период расцвета Османской державы янычара обучали владению разными типами оружия. Те, кто размещался в Стамбуле, ходили на Ок-Мейдан - стрельбище, расположенное к северу от Золотого Рога. Там они практиковались в стрельбе из лука, мушкета, в метании дротиков или фехтовании, используя в качестве мишени

старые войлочные шапки, укрепленные на шестах. Стрелки из мушкетов практиковались на глиняных кувшинах, установленных на земле или на стене. Те, кто сталкивался с янычарами на поле боя, также отмечали, что они могли вести прицельную стрельбу и при лунном свете. Скорострельность и меткость османских мушкетеров продолжали удивлять австрийцев и в конце XVII в.

Часть из них брали на службу султану - в команды садовников или устроителей палаточного лагеря, а также в некоторые учреждения. Другие поступали в корпус оружейников, подразделения которого дислоцировались в столице и провинциях. В обязанности корпуса входило производство и ремонт оружия и снаряжения, охрана во время боевых действий армейских обозов и воинских складов. Третьи обеспечивали транспортировку артиллерийских орудий или служили артиллеристами. Их начальник материальной части заведовал арсеналом и пороховыми погребами. Некоторых одаренных молодых людей брали на службу в адмиралтейство, других, с более скромными способностями, нанимали на работы ко всякому, кто в них нуждался. Но больше всего молодежи поступало служить в грозный корпус янычар, наемных воинов, который являлся самым эффективным орудием султана. Корпусом командовал ага янычар, который одновременно служил главой стражи Стамбула и участвовал в заседаниях дивана. Он сопровождал султана в военных походах и командовал его войсками. Ему помогал совет из пяти высокопоставленных офицеров.

Всякие проявления свободы и индивидуальность строго наказывались. Выход своей энергии они давали во время религиозных праздников, когда совершали насилия против стамбульских христиан и иудеев; на эти эксцессы их командиры смотрели сквозь пальцы. По достижении двадцати пяти лет наиболее физически крепкие ачеми оглан, доказавшие свое умение в совершенстве обращаться с оружием, становились янычарами; остальных - чикме («отвергнутые») - направляли на вспомогательные общественные службы. Главная цель их жизни - война против неверных, а основное занятие - военные упражнения. Раненые или старые янычары получали пенсию.

У янычар было традиционное упражнение-рубка войлочных валиков. Попытки ввести европейское обучение и фехтование в 20-е годы XIX в. вызвали бунт, гибель полковников янычар и свержение султана. В бою с европейцами они брали числом, сплоченностью, железной дисциплиной и фанатизмом. Янычар мог с легкостью схватить голыми руками древко вражеской алебарды или меч и погибнуть, чтобы стоявший за ним в строю все же снес гяуру голову и тем самым пробил брешь в строю.

Церемония принятия в корпус воспринималась новичками как чрезвычайно почетное мероприятие. Они строились в шеренгу и по сигналу мчались в штаб своего отряда, где юноша, прибежавший первым, назначался старшим группы набора соответствующего года. После вечерней молитвы происходил официальный прием в янычары: младшие офицеры надевали на головы новичков тюрбаны и укутывали их в плаши из грубой ткани. Затем каждый новичок шел целовать руку офицера, ответственного за казарму. Тот приветствовал его обращением «ёлдаш» - соратник. Если во время войны происходил поспешный прием, время церемонии несколько сокращалось: рекруты проходили перед агой янычар, а старший сержант записывал имя каждого новичка и, похлопывая его по затылку, говорил: «Ты направляешься в роту №...». Выше преданности султану была лишь верность товарищам, и воины, проживавшие в одной казарме, считали самым важным клятву на подносе с солью, Кораном и мечом.

Наряду с утверждением сипахийства характерным явлением для османской истории XV в было усиление янычарского корпуса, которая постепенно превратилась в главную военную опору центральной власти (причем заметную роль здесь сыграло использование огнестрельного оружия). Янычары были ядром их вооруженных сил. Именно им империя обязана своими крупнейшими военными успехами в XIV-XVI вв. Численность и удельный вес янычар в турецкой армии постоянно возрастали. При Сулеймане II их насчитывалось уже 40 тыс. Они приобрели ряд привилегий (освобождение от светской и церковной юрисдикции и от уплаты налогов, подсудность только своим командирам, право убежища в казармах и т.д.); усилилась их связь с верховной властью - начиная с Сулеймана II, султан традиционно включался в янычарские списки и получали ветеранское жалование. Корпус мог выступить в поход только под командованием самого султана. Таким образом в военно-административные организации оформились два лагеря: капыкулу, власть которых вытекала из их положения в системе управления и были главными проводниками интересов центральной власти в целом, и сипахийства и старой османо-тюркской аристократии, опиравшихся на значительную земельную собственность - мюльки и вакфы.

Репутация турецкой армии в течение столетий покоилась на традициях абсолютного бесстрашия и безоговорочного подчинения, и эти качества полностью относятся к двум, казалось бы, совершенно разным ее составным частям: феодальным формированиям свободных мусульман и корпусу янычар, состоявшему из рабов-христиан. На равновесие сил между ними рассчитывали османские султаны в своем стремление быть самовластными правителями. Постепенно, однако, проводя политику централизма, султаны начинают отдавать предпочтение системе капыкулу, с помощью которой не только формировались важнейшие военные силы государства, но и готовились основные кадры администрации.

Система кул должна была служить стремлениям султанов сосредоточить в своих руках все бразды правления. Еще Языджыоглу Али, один из первых османских хронистов, писавший при Мураде II, считал, что только система кул может обеспечить султанам возможность использовать свою власть.

Реформы Орхана и Мурада сводились к восстановлению порядков средневековых мусульманских империй, к возрождению мощного государства, основанного на традициях исламской справедливости, государства, где каждому было отведено свое место и каждый знал, что он должен делать - сражаться или пахать землю. Это был процесс социального синтеза, когда завоеватели перенимают культуру и традиции покоренных народов. Новые султаны оставили кочевую жизнь, они строили дворцы, мечети и медресе, почитали улемов и дервишей, изучали язык покоренных народов и милостиво относились к тем, кто принимал ислам и становился под их знамя. В политике централизации следует искать одну из причин, обусловивших поражения Баязида I при Анкаре. Еще в самом начале битвы с Тимуром его постепенно начали покидать отряды захваченных им бейликов. Султану остались верными только его личные рабы и янычары, а также войска христианских вассалов (главным образом из Сербии). Этот факт может служить доказательством того, что в это время в османском государстве не было достаточной опоры для проведения политики централизации. Взятие столицы Византийской империи значительно усилило позиции султана. Мехмед II, опираясь на сипахийство и выросший янычар оджак, сумел решительным образом расправиться с самыми видными противниками своей политики.

Как видно из истории возникновения корпуса, он создавался как опора центральной власти в лице султана в противовес племенной аристократии и должен был стать решающим силовым аргументом власти. Вырванные из своей культурно-религиозной среды, лишенные родственных связей, отданные в обучение представителям мусульманской религиозной организации (дервишскому ордену бекташей) и обязанные соблюдать устав бекташей, в том числе обет безбрачия, янычары превратились в замкнутую военную корпорацию - султанскую гвардию. Это давало возможность их широкого применения не только в войне с внешним врагом, но и в подавление внутренних противников султана, что приводило к их политическому усилению в государстве. Таким образом, уже с самого образования корпуса в систему «капыкул» были заложены мина с замедленным действием.

.2 Роль дервишского ордена Бекташи

Подавляющее большинство источников указывает на то, что белая янычарская шапка «бёрк» своим появлением обязана секте дервишей бекташи. В одной из версий говорится, что Али-паша, военный советник Орхана, предложил ввести для новых подразделений белые шапки, чтобы отличить их от остального войска, которое носило красные шапки. Легенда говорит, что когда была подготовлена первая тысяча воинов-рабов, им был устроен смотр, на который пришел почитаемый всеми за святого дервиш Бекташ. «Да будут они называться янычарами, - провозгласил Бекташ, простерев руки над склонившимися к земле воинами, - да будет их внешний вид всегда бодр, их рука - всегда победоносна, их меч - всегда остр!» По легенде, дервиш Бекташ, отряд, возложив длинный рукав своей одежды на голову одного из командиров и назвал их «еничери» - новыми молодцами. С этого момента характерным знаком янычар стали своеобразные головные уборы со свисающим сзади шлыком, символизирующим рукав святого дервиша. С этого времени янычарский корпус формально считался частью Бекташие, а Хачи Бекташ - его святым покровителем, а члены ордена служили войсковыми священниками. Почему именно учение приверженцев ордена бекташи (основатель Хаджи Бекташ, жил в 1208-1270 годы) так привлекало янычар? Потому что им легче было усваивать ислам в упрощённой, особенно с обрядовой точки зрения, форме (он освобождал от обязательных пятикратных молитв, от поста в месяце Рамазан, от паломничества в Мекку и т.д.) Чтобы лучше представить себе их религиозны воззрения, следует сперва разобраться в движении бекташи.

Орден Бекташи - буйный, энергичный орден, который допускал множество неортодоксальных послаблений, привлекательных как для христиан, так и для мусульман. Новобранцы ордена принадлежали к «текке» - ложе, в рамках которой проводились не только религиозные церемонии, но и общественные собрания в обстановке всеобщего ликования и свободы, резко критиковавшиеся за свою моральную распущенность «Новое войско» нашло в бекташизме свою идеологию, а орден благодаря корпусу успешно просуществовал до XIX века (а неофициально существует и сейчас). Даже в современном турецком языке слова «янычары» и «бекташи» часто употребляются как синонимы.

Учение бекташи основывалось на шиитском варианте ислама (включавшем почитание Али - одного из первых халифов), однако оно сочетало в себе некоторые моменты древнего тюркского язычества, буддизма, испытало влияние со стороны курдских язидов (которых ошибочно называли «поклоняющимися дьяволу») и христианства. Последнее привнесло в доктрину бекташей представление о Троице (в которую здесь входили Бог, пророк Мухаммед и халиф Али), практику исповеди и отпущения грехов, а также обряд причастия, для которого, как и у некоторых восточных христиан, использовались хлеб, вино и сыр. Во многих бекташи текке, женщины, принимавшие участие в церемониях, не надевали чадры. Хотя сами бекташи заявляли, что они исповедуют суннитский ислам, многие в Османской империи не разделяли этого мнения. Главным отличием учения бекташи от ортодоксального суннитского ислама была их вера в то, что, строго говоря, ни одна религия не является истинной. Некоторые дервиши-проповедники утверждали, что христиане и евреи вовсе не являются «неверными». Встречались среди них и такие, у которых были последователи-христиане. Подобные идеи внушались и новобранцам янычарского корпуса. Многие из них принимали ислам если и не по принуждению, то по меньшей мере в результате сильного морального давления. Однако при этом они продолжали носить в качестве амулетов цитаты из Евангелия, записанные на греческом или арабском языках. Это также делало бекташи популярными среди балканских христиан, которые являлись основным источником людских ресурсов для османской вспомогательной пехоты. (Их «текке», или монастыри, были особенно многочисленны в Албании и Боснии, где обращение в ислам имело большие масштабы). В XVII-XVIII вв. подразделения, сформированные на этих территориях, были лучшими неянычарскими пехотными частями. Бекташи добровольно отправлялись на войну, сражаясь бок о бок с янычарами.

Дервиши постоянно находились в корпусе: они делили с солдатами трудности походной жизни, воодушевляли их в бою. Восемь дервишей направили в казармы Стамбула сотни тюмена молиться за империю и ее армию. Они молились за победу и шествовали на парадах перед енычеры агасы. Они шествовали перед агой янычар во время парадов и церемоний в зеленых одеждах, и старший из них кричал: «Аллах керим» («Аллах милостив»). Другие же дервиши издавали голосами громкие и протяжные звуки: «Хууууууууу» («Воистину») . Новоизбранный деде, или глава бекташи, короновался особой шапкой, которую он принимал из рук енычеры агасы. В свою очередь, енычеры агасы вставал всякий раз, когда произносилось имя хаджи бекташи - духовного отца секты. Дервиши ордена бекташей, так прикипели к корпусу, что в 1591 году орден фактически стал филиалом 99-го тюмена, а шейх ордена получил звание столового. Они посвятили себя войне за веру; ученики Бекташа, святые дервиши, жили вместе с ними в казармах и вместе с ними шли в бой, обещая тем, кто погибнет, блаженство в раю.

июня 1826 года на собрании влиятельных сановников Турции было принято постановление о ликвидации янычарского корпуса, подписанное также шейх-уль-исламом Тахиром-эффенди. В это же время был распущен давний партнер янычар - дервишский орден бекташи. В июле-августе по решению шейх-уль-ислама руководителей дервишей казнили, а имущество бекташи конфисковали. Уцелевшие покровители янычар перебрались в Албанию, где они превратились во влиятельную религиозную организацию. По некоторым данным орден бекташи пользовался авторитетом среди трети албанского населения. Но в Стамбул знаменитым дервишам был путь закрыт. Привилегия молиться о победах войска султана перешла к обычным стамбульским муллам.

1.3 Участие янычарского оджака в военных действиях Османской империи в XIV - XVII вв.

Новая армия дала османам решающее преимущество перед соседями - греками, болгарами и сербами; османы объединили тюркские племена Малой Азии и переправились на Балканы. 15 июня 1389 года османская армия встретилась на Косовом поле с объединенными силами сербов. Несмотря на то, что сербом-перебежчиком Милошом Обиличем был убит султан Мурад, его самоотверженный поступок не помог сербам: старший сын султана Баязет принял командование армией и приказал янычарам идти в атаку. Сербы были разбиты; их князь Лазарь попал в плен и был казнен на том самом месте, где погиб султан.

Покорив балканских славян, турки обратились против Константинополя - знаменитого города, когда-то бывшего столицей великой Римской Империи. Перед лицом турецкой угрозы император Мануил II обратился за помощью к христианам Запада, и, как триста лет назад, на выручку Константинополя выступила крестоносная армия. В сентябре 1396 года стотысячное (явно преувеличенный факт) христианское воинство переправилось через Дунай и под Никополем встретилось с армией турок.

Янычары, как обычно, расположились на холме, вырыв ров и огородив себя частоколом; за холмом стояла турецкая кавалерия - сипахи. Крестоносные рыцари не знали ни порядка, ни команд; французы первыми бросились в атаку, не желая уступить эту честь своим товарищам, - они полегли на склоне под стрелами янычар, а уцелевшие были окружены и добиты вышедшей из-за холма турецкой конницей. Затем настал черед венгров и немцев, венгерский король Сигизмунд едва успел бежать с поля боя; тысячи рыцарей попали в плен и, отказавшись принять ислам, были обезглавлены янычарами.

В бою под Никополем столкнулись две военные системы: рыцарское ополчение и зарождавшееся постоянное войско. Турецкая пехота- янычары являлась опорой боевого порядка. Рыцари не имели боеспособной пехоты. У турок пехота и конница хорошо взаимодействовали. На поле боя появились полевые укрепления, которые были неожиданны для рыцарей Западной Европы. Дисциплинированное войско, подчинявшееся одному командованию, позволяло осуществлять тактическое руководство и организовывать взаимодействие родов войск. В феодальном войске не было единого командования, и каждый рыцарь поступал по своему усмотрению, вследствие чего крестоносцы потерпели поражение. Вся Европа пришла в ужас от этого побоища; казалось, что христианский мир не сможет устоять перед «новыми солдатами» - однако судьба распорядилась иначе.

Турки пытались восстановить мусульманское государство и мусульманскую цивилизацию на краю Азии в то время, когда над большей частью континента продолжал бушевать монгольский смерч. Новый завоеватель мира Тамерлан, подражая страшному Чингису, вырезал целые народы, обращал в развалины города и стирал с лица земли государства. В 1402 году полумиллионная орда Тамерлана двинулась в Малую Азию; султан Баязет со своим войском вышел навстречу страшному врагу. 25 июля на равнине у Анкары произошла одна из самых кровопролитных битв в истории человечества; воины цивилизации стояли насмерть - но их было втрое меньше; янычары погибли на вершине холма, до последнего защищая своего султана.

Порожденные этим разгромом междоусобицы продолжались двадцать лет, и лишь в 1423 году султану Мураду II (1421-1451) удалось подавить все мятежи. В своей борьбе со знатью Мурад II опирался на корпус янычар. Постоянная армия, подчиняющаяся монарху, являлась мощным оружием в борьбе с сепаратистскими устремлениями феодалов. При Мураде II янычары были вооружены аркебузами- «тюфенгами»; был создан мощный артиллерийский корпус, «топчу оджагы» - таким образом, на свет явилась регулярная армия, вооруженная огнестрельным оружием. Создание новой армии вызвало волну османских завоеваний. Дисциплина, порядок и мужество янычар помогали им одерживать победы в сражениях, но настоящая слава пришла к ним тогда, когда в руках янычар оказалось огнестрельное оружие. Одним словом, уже в середине XV в. османская артиллерия и пехота, оснащенная ручным огнестрельным оружием, представляли собой серьезную силу, которую никак нельзя было игнорировать. Турецкие военачальники, добившись с ее помощью первых серьезных успехов, и в дальнейшем продолжали придавать ей большое значение. Ни одна компания, предпринятая турками во второй половине XV - первой половине XVI века, не обходилась без широкого использования как артиллерии, так и янычар, вооруженных тюфенками. Обладание огнестрельным оружием давало османам важные преимущества над теми из их противников, кто отставал от них в этом деле.

С появлением на горизонте свирепого завоевателя Тимура Византия получила короткую передышку. Понадобилось почти 50 лет, чтобы султан Мехмед II (1451-1481) накопил достаточно сил для штурма Константинополя. Штурм города был тщательно спланирован. К тому времени Константинополь был отрезан с суши, а морские пути доставки припасов блокировали две турецкие крепости на Босфоре и мощный флот в Мраморном море. 150-тысячной османской армии противостояли лишь несколько тысяч защитников города. Началась осады города 5 апреля 1453 года. Туркам удалось разбит стены Константинополя, а ночью 29 мая при свете факелов и под грохот барабанов турки пошли на штурм. Мехмед обещал крупную награду первому, кто сумеет прорваться через заграждение, и предпочитал, чтобы эта привилегия досталась кому-нибудь из его любимого войска янычар. До янычар город штурмовали отряды из башибузуки и анатолийцев. Султан волновался, потому что, если бы и янычары его подвели, вряд ли было бы возможно вообще продолжать осаду. Он, не мешкая, отдал приказ, и, прежде чем христиане успели немного подкрепиться и закончить кое-как починку заграждения, на них обрушился град снарядов, стрел, копий, камней и пуль; вслед за этим показались янычары. Они приближались сдвоенной колонной, а не дикой толпой, как башибузуки и анатолийцы, в образцовом порядке, который не могли расстроить снаряды противника. Боевая музыка, под которую они двигались, была такой громкой, что ее звуки сквозь пушечный грохот были слышны по ту сторону Босфора. Мехмед сам довел их до рва и остался стоять там, громко подбадривая янычар, в то время как они маршировали мимо него. Волна за волной эти свежие, великолепные, прекрасно вооруженные и защищенные доспехами войска бросались на заграждение, пытаясь разбить бочки с землей, сложенные поверх него, зацепиться за поддерживавшие его бревна, приставить, где это оказывалось возможным, свои лестницы; действуя без всякой паники, каждая волна прокладывала путь для следующей. Отряд янычар во главе с великаном по имени Хасан пробился наверх сломанного заграждения, завоевав обещанную награду. Около 30 янычар последовало за ним. Греки бросились в контратаку. Хасан был сбит с ног ударом камня и убит; вместе с ним погибло 17 его товарищей. Однако остальные удерживали занятые позиции на верху заграждения; все новые и новые янычары присоединялись к ним. Защитников города охватила паника; спасаясь от врагов, они устремились в ворота внутренней стены - и следом за ними в эти ворота ворвались янычары. Город пал.

В течение двадцати лет после взятия Константинополя турки овладели Сербией, Грецией, Албанией, Боснией, подчинили Валахию и Молдавию. Затем они обернулись на Восток, окончательно покорили Малую Азию.

В 1473 г., когда был наголову разбит давний соперник османов султан расположенного на востоке Малой Азии государства Ак-Коюнлу Усун-Хасан. Его легкая иррегулярная конница оказалась бессильна против султанской артиллерии и янычар, вооруженных огнестрельным оружием, луками и арбалетами. Эта же картина повторилась спустя 40 лет, когда 25 августа 1514 г. на Чалдыранской равнине в окрестностях озера Ван армия персидского шаха Исмаила была наголову разгромлена армией султана Селима I. Блестящая шахская конница не смогла сокрушить турецких сипахов, поддержанных огнем мушкетеров и артиллеристов. На поле битвы полегло около 50 тыс. воинов шаха. Весь его лагерь попал в руки турок. Множество пленных было уничтожено на месте сражения.

Походы султана Селима Грозного (1512-1520) в Сирию и Египет превратились в триумфальное шествие османских армий. 24 августа 1516 г., под Алеппо встретились два войска - османская и мамлюкская. И снова атаки великолепной мамлюкской конницы разбились об огонь османской артиллерии и пехоты, укрывшейся за быстро собранным ограждением, после чего остатки мамлюков были добиты сипахами и акынджи.

Наивысшего могущества Османская империя достигла в правление Сулеймана I Законодателя (1520-1566). В 1521 г. был взят Белград, и османы устремились в Венгрию. 29 августа 1526 года у города Мохач в Южной Венгрии, на правом берегу Дуная произошло сражение между армией турецкого султана Сулеймана I Кануни и дворянским войском короля Венгрии, Чехии и Хорватии Лайоша II. В битве при Мохаче построенные в 9 шеренг янычары непрерывным огнем из тюфенков расстроили атаки венгерской конницы, после чего венгры были опрокинуты османской конницей. Армия короля Лайоша потерпела сокрушительное поражение, король Лайош II погиб при отступлении. Нетрудно заметить, что центр османского войска, его «сердце», в этой битве составляла пехота, и, прежде всего, янычары. Укрывшись за быстро возведенными деревоземляными укреплениями - валами, рвами, траншеями, дополнительно укрепленных палисадами или щитами - чапарами, пехота и полевая артиллерия выполняли роль станового хребта боевого порядка турецкой войска. Они поддерживали атаку конницы и одновременно прикрывали ее отступление, давали ей возможность привести себя в порядок и повторить атаку. И хотя конница по-прежнему оставалась главной ударной силой турецкого войска, значение и роль пехоты и артиллерии резко возросли. Без их участия не предпринимался практически ни одни более или менее значимый поход.

После победы при Мохаче (1526) турки захватили почти все королевство и грозовой тучей нависли над Австрийской империей Габсбургов. С конца сентября до середины октября 1529 г. турки штурмовали стены Вены, но столкнулись с мужеством и организованностью ее защитников. Сулейман бросил на штурм Вены 120-тысячное войско, имевшее 300 пушек. Турки прибегли к подкопам и минированию стен. 9 октября после взрыва двух мин, заложенных в подкопах, в крепостной стене образовались большие бреши. Три дня турки пытались здесь проникнуть в город, но были отбиты. 14 октября султан приказал идти на последний, решающий штурм. Однако и он не привел к успеху. К этому времени потери турок составили около 40 тыс. человек, а город продолжал стойко сопротивляться. Между тем в лагере турок стал заметно ощущаться недостаток в продовольствии. Дело шло к зиме, в войсках, особенно в янычарских частях, зрело недовольство 16 октября Сулейман дал армии приказ отходить от Вены. Не принесли успеха и позднейшие вторжения, но турецкая граница еще почти 200 лет пролегала всего в 130 км от Вены.

Войска Сулеймана одержали победы над персами, взяли Багдад и покорили Армению; созданный при нем мощный флот захватил остров Родос (1522), Алжир (1529), Тунис (1533), а впоследствии и Кипр (1571). На этом неудержимая, казалось, турецкая экспансия выдохлась. Под властью слабых султанов и злокозненных великих визирей (первых министров) государственная система приходила в упадок, все дела на местах вершили бездарные и продажные правители. В то время как в Европе мужали и крепли национальные государства, Османскую империю охватывал все более глубокий кризис. Стремительное развитие огнестрельного оружия и растущая насыщенность разными его видами европейских армий делала борьбу с ними для султанских ратей все более и более тяжелой. Победы доставались все более и более дорогой ценой, и об этом свидетельствовали тяжелые бои с переменным успехом в Северной Африке с испанцами, неудачная осада Мальты в 1565 г., поражение при Лепанто в 1571 г. Но все это были лишь первые звонки, сигнализирующие о начале заката османского военного могущества. Во всей своей полноте симптомы кризиса проявились на рубеже XVI - XVII вв., в ходе тяжелой и изнурительной для обеих сторон войны империи Габсбургов и Османской империи в 1593-1606 гг. Столкнувшись в ходе войны с усовершенствованными методами и приемами ведения военных действий, которые включали в себя не только применение в широких масштабах доведенной до предела совершенства ренессанской тактики (малоуязвимые пехотные tercio, поддерживаемые огнем многочисленных мушкетеров, артиллерии, атаками рейтар-пистольеров и кирасир), но и стремление, уклоняясь насколько возможно от полевых сражений, перевести боевые действия в русло ведения крепостной войны, османы растерялись.

В 1683 г. великий визирь попытался возродить былое величие империи, выступив походом на Австрию и осадив Вену в марте 200-тысячной армией. Осада продолжался до 12 сентября, когда на помощь австрийцам пришел польский король Ян Собесский. Его армия совершила переход от Варшавы до Вены всего за 15 дней и объединилась с войском Карла Лотарингского, которое прежде вело только оборонительные бои. К ним примкнули также отряды курфюрстов Саксонского, Баварского и Бранденбургского. Несмотря на то, что даже все вместе союзники насчитывали около 64 тысяч человек, они нанесли туркам сокрушительное поражение. В 1699 г. был заключен Карловицкий мир, им впервые пришлось пойти на значительные территориальные уступки в Европе. События 1683 года имели огромное историческое значение, ибо ознаменовали конец расширения Османской империи. Блистательная Порта оставалась одним из самых могущественных государств в мире, но эра завоеваний для нее завершилась. Отныне султанам приходилось отчаянно бороться за сохранение своих владений, которые, несмотря на все их усилия, постоянно сокращались. Явственным фактом стало отставание Турции от стран Западной Европы в экономической, военной, политической и многих других сферах жизни. Разумеется, началось это отставание не в 1683 г., но никогда ранее не получало оно столь определенного подтверждения. Тем не менее, на ее земли никто не посягал отчасти потому, что европейские державы были слишком заняты междоусобными войнами, чтобы воспользоваться слабостью турок.

ГЛАВА 2. ЯНЫЧАРСКИЙ ОДЖАК - БОЕВАЯ ЕДИНИЦА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ

.1 Структура Янычарского оджака

Пехота Капыкулу Аскерлери (султанской армии) целиком включала в себя янычарский оджак. Султан Мурад II (1421-1451 гг.), дополнил янычарский оджак ортами конницы (алты бёлюк халкы, улюфели сипахлар, капыкулу сюварилери) и артиллерии (топчу оджагы). Во второй половине XV в. к ним добавились подразделения топ арабаджи, обслуживавших артиллерийский обоз, джебеджи - оружейников и сака - водоносов. Кроме того, в ее состав входили учебные подразделения (аджеми огланы), корпус оружейников (джебеджи), корпус ездовых артиллерийских упряжек (топарабаджи) и гренадеры (хумбараджи). Три последних корпуса впоследствии вошли в состав артиллерии. Таким образом, корпус капыкулу был вполне самодостаточным.

Янычарский корпус носил название очак («очаг»). Он делился на тактические соединения - орты (также «очаг»). В XIV веке насчитывалось 66 «од» янычар (5 тыс. человек), а затем число «од» возросло до 200. В эпоху Сулеймана II (1520-1566) их насчитывалось 165, затем это количество возросло до 196. Число членов орты не было постоянным. В мирное время оно варьировалось от 100 в столице до 200-300 воинов в провинции. В период войны оно увеличивалось до 500. Каждая орта делилась на небольшие отряды по 10-25 человек. Если при Сулеймане Кануни в реестрах янычар значилось от 8 тыс. до 12 тыс., то к концу того же XVI в. - 30-35 тыс. В первой половине XVII в., при Мураде IV, янычарское войско составляло 46 тыс. человек, а в 1687 г. его численность достигла 70 тыс. Но в процессе увеличения корпуса янычар, стоит обратить внимание и на то, что длительное время османы уделяли главное внимание качеству капыкулу, а не его количеству.

Подразделения янычарского оджака получали новобранцев из тренировочных орт аджеми оглан. Внутренняя структура всех орт была одинаковой. Первоначально орта была невелика - от 50 чел. В середине XV в. до 100 чел. в XVI в. Орты создавались для содержания рабов, принадлежавших султану, и структура командования отражала это их предназначение. Командир орты именовался чорбаши - «начальник супа». Ему помогали еще 6 офицеров, а также значительный штат унтер-офицеров и администраторов, а также имам - мусульманский священнослужитель. Из них только чорбаши назначался извне. Обозными ортами командовали чорбаши, а солак орты возглавляли занимавшие более высокое положение солакбаши. Командиру орты помогали еще два офицера.

Самыми старыми ортами были 34 учебных подразделения аджеми оглан. Они были отделены от остального янычарского оджака и распределялись по двум мейданам, или подготовительным центрам. При султане Сулеймане Великолепном (1520-1566 гг.) был издан специальный регламент янычарской службы, который продолжал действовать несколько столетий. Орты были объединены в три большие группы:

Болук - боевые единицы, дислоцировавшиеся в Стамбуле и пограничных крепостях (62 орты). Они были распределены по границам и в Константинополе.

-я орта под командованием башчавуша - старшего офицера янычарского корпуса.

-я орта бекчи («стражники») служила боевым охранением в походах.

-я орта под командованием музир аги («глашатая») оджака; из нее рекрутировались телохранители для енычеры агасы.

-я (или 33-я) орта под командованием кяхъя еры.

-я орта под командованием талимханеджи («начальник дома подготовки»).

-я орта постоянно выполняла полицейские функции в районе Золотого Рога; также предоставляла 60 человек для отряда харбаджи, охранявшего шатры енычеры агасы и великого везира.

Себган - дрессировщики собак и охотники (33)

-я орта катиби («секретари»; вероятно, потому, что ее люди использовались в качестве писцов до того, как секбан вошли в оджак).

-я орта под командованием авджубаши; также известны как авджи («охотники»). Летом размещалась на черноморском побережье, возможно, охраняя подходы к Босфору.

Чемаат (Джемаат) - вспомогательные соединения (101).

-я орта находилась под командованием кул кахьяси, который также возглавлял бостанджи (в эту орту был записан солдатом султан). Она также именовалась деведжи («погонщики верблюдов»), поскольку солдаты этого подразделения обычно эскортировали обоз.

-я орта известна как хасеки («охранники»), вероятно, потому, что из нее набирали хасеков Дворца.

-я орта чергеджи («установщики церемониального шатра»); название получила потому, что ее шатер при установке лагеря разбивался напротив шатра султана.

-я орта окчу («стрелки из лука»).

-я орта секбан авджиси («псари»), хотя она не относилась к секбан.

-я орта солак, или подразделение охраны.

-я орта загарджи («проводники борзых»); первоначально была частью охотничьего ведомства. Одна из двух орт конных копейщиков.

-я орта первоначально была частью охотничьего ведомства; одна из двух орт конных копейщиков. Была ликвидирована Мурадом IV за участие в убийстве Османа II.

-я орта самсунджу («проводники мастиффов»); первоначально была частью охотничьего ведомства.

-я орта турнаджи («журавлыцики»); первоначально была частью охотничьего ведомства.

-я орта под командованием главного имама орт, расположенных в Стамбуле.

-я орта под командованием шейха дервишского ордена бекташи.

-я орта находилась под командованием бейтюльмалджи - главного казначея янычарского корпуса.

К первой и самой многочисленной принадлежали янычары, состоявшие на действительной военной службе. Им было положено жалование от трех до семи серебряных монет (акче) в день. Вторая категория включала ветеранов, которым платили от девяти до двенадцати акче в день. В третью категорию входили заслуженные воины и инвалиды а так же в состав джемаата входили орты солаков, которые являлись элитными подразделениями личной охраны. Впервые они упоминаются в 1402 г. На протяжении многих столетий они представляли из себя отряды пеших лучников и, как и другие охранные подразделения, были небольшими по своим размерам. В рядах этих подразделений служили мютефферики - сыновья представителей османской знати или высших государственных чиновников. Ежедневное жалование здесь колебалось от тридцати до двадцати акче, но попасть в эту группу было очень сложно. Янычарам второй и третьей категории разрешалось жениться и заниматься приработками.

Корпус бостанджи, или «садовников», стоял несколько особняком от обычных подразделений янычар. «Садовники» обеспечивали управление, функционирование и защиту 70 государственных имений. На них также была возложена задача охраны побережья в окрестностях Стамбула. К ним присоединялись также хасеки - пешая охрана, на попечении которой находились все артиллерийские орудия на землях Дворца.

Янычар не раз посылали из столицы во все значительные населенные пункты страны для обеспечения должного порядка в провинциях. Этих янычар называли «ясакчи» (от турецкого слова «ясак» - запрещение, запрет); они выполняли, по сути дела, полицейские функции, находясь на содержании у местного населения.

Верховным главнокомандующим считался султан, но тактическое руководство осуществлял ага. Янычарский ага - старший над другими военачальниками. Начальник всего корпуса, ага, своим рангом превосходил командующих других родов войск (конницы, флота) и гражданских сановников и являлся членом дивана (государственного совета). В «Канун - наме» Мехмеда II Фатиха гласит, что «Янычарскому аге из казны выдается - 450 акча в день», это было значительно больше, чем полагалось другим начальникам. Его титулатура звучала так: «Янычарскому аге и другим стремянным начальникам пишется так: гордому владетелю славы и чести, объединяющему людей на великие дела, избраннику, всегда заслуживающему благосклонности богохранимого владетеля». Янычарский ага - командующий янычарским войском, после великого везиря второй по рангу военная должность в государстве. Он обладал абсолютной властью над янычарами. С другой стороны, енычеры агасы был обязан консультироваться с диваном («советом») в тех вопросах, которые касались оджака. В состав дивана, кроме самого енычеры агасы, входили кул кахьяси и секбанбаши, которые командовали подразделениями бостанджи и секбан соответственно, а также командиры 3 элитных «охотничьих» орт (загарджибаши, самсунджуибаши и турнаджибаши). В совет, вероятно, входил и старший офицер янычарского оджака - башчавуш. Ага, как и остальные офицеры, происходил из простых янычар и поднимался по карьерной лестнице благодаря принципу старшинства, а не по милости султана и поэтому был относительно независим от верховной власти. Селим I (1512-1520) ликвидировал эту независимость и начал назначать агу по своему выбору, что вызвало сильную оппозицию со стороны янычар: они стали воспринимать агу как чужака, и во время их мятежей тот часто оказывался первой жертвой. В конце XVI в. властям пришлось восстановить старый порядок избрания аги.

В XV в. султан Сулеймана II ограничил численность янычар до 40000; позднее оно было увеличено до 100000. Различные орта пользовались различными правами и привилегиями, отличались в форме и вооружении. Впоследствии размеры выплат менялись, но сам принцип их назначения оставался прежним. Государство частично обеспечивало янычар питанием, одеждой и денежным содержанием. Кроме пятничного калафа, им регулярно выдавались хлеб и баранина; остальное на средства самих солдат приобретал главный повар орты. Поскольку янычары исключительно воевали и несли сторожевую службу, их обслуживали ремесленники, среди которых были сапожники и цирюльники, изготовители седел и луков, медных и оловянных дел мастера, свечники, кузнецы, башмачники, продавцы специально приготовленных овечьих голов и множество других специалистов. Многих ремесленников нанимало и оплачивало государство, а в случае объявления войны старший офицер-янычар подбирал определенное число ремесленников сопровождать войска и обеспечивать их необходимыми товарами и услугами.

Власти предоставляли материю для обмундирования 12 тыс. воинов, а во время войны выдавали оружием тем, у кого его еще не было. Денежное жалование выплачивалось только по прошествии трех лет пребывания в войске; оно варьировалось в зависимости от срока службы и ранга. Его получали раз в квартал по предъявлению особых билетов, причем 12% суммы янычары оставляли в войсковой казне. Эта казна, пополнявшаяся также за счет платы за учеников и имущества умерших янычар, представляла собой резервный фонд, расходовавшийся на улучшение условий жизни солдат, питание и одежду, помощь больным и новобранцам, выкуп пленных. Жалованье с XVI в. получали только некоторые из них, остальные жили узаконенным грабежом.

Янычарский корпус славился эффективной организацией системы питания. Она преследовала цель постоянно поддерживать воинов в хорошей физической и психической форме; ее главные принципы - достаточность и умеренность. На марше и поле сражения солдат сопровождали команды водоносов и санитаров, не упускалось из виду ничего, что могло способствовать их бодрому настроению и высокому боевому духу, потому что это была профессиональная армия, и с самых первых дней существования империи вплоть до XVII века она ежегодно совершала военные походы. Посты соблюдались даже в период войны. Строго следили за равенством солдатских пайков. Сознание значения снабженческого вопроса видно во всей организации янычар. Низшей ячейкой в организации являлось отделение - 10, человек, объединенных общим котлом и общей вьючной лошадью. 8-12 отделений образовали оду, имевшую большой ротный котел.

Контроль за питанием являлся главной функцией офицеров среднего и низшего звена. Это отражалось в большинстве названий офицерских должностей в орте. Как обычно, звания имели мало отношения к исполнявшимся обязанностям: все офицеры, за исключением знаменосца, имели звания, связанные с обеспечением продовольствием. Во главе ее стоял корбачи баши («распределитель похлебки»); важную роль играл ашчи баши («главный повар»), исполнявший одновременно обязанности квартирмейстера орты и палача. Младшие офицеры носили звания «главный водонос», «поводырь верблюдов» и т.д. Старших офицеров называли столовыми, двух офицеров рангом пониже - поваром и главным поваренком, далее следовали старший казармы, квартирмейстер, водонос и черный поваренок. Командир оды (роты) назывался чорбаджи-баши, т. е. раздатчиком супа; другие офицеры имели титул «главный повар» (ашдши-баши) и «водонос» (сака-баши). Военные повышались по службе в соответствии с этими званиями.

Принципы жизни янычар были установлены законом (Кануном) Мурада I: им предписывалось беспрекословно подчиняться своим начальникам, избегать всего, что не подобает воину (роскошь, сладострастие, ремесло и т.д.), не вступать в брак, жить в казарме, соблюдать религиозные нормы; они были подсудны только своим командирам и обладали привилегией подвергаться особо почетному виду смертной казни (удушение); продвижение по службе осуществлялось строго по принципу старшинства; оставлявшие корпус ветераны обеспечивались государственной пенсией.

К концу XVII в. наиболее важные провинциальные гарнизоны размещались в Багдаде, Басре, Дамаске, Иерусалиме, Алеппо, Каире, Эрзеруме, Конье, Ване, Хании, Коринфе, Фессалониках, Белграде, Сараеве, Видине, Будапеште, Браиле, Бендерах, Кафе, Очакове и Каменце. Большинство из этих гарнизонов находилось под командованием одного из 32 серхад агасы, или начальника местных пограничных сил. Однако при этом большие янычарские гарнизоны в Северной Африке образовывали практически независимый оджак, а янычары, размещенные в Алжире, даже имели свой собственный диван. В XVII-XVIII вв. провинциальные янычарские гарнизоны повсюду приобретали все большую автономность. В Дамаске,например, вскоре возникли два различных вида янычарских формирований: «личная армия» губернатора из ассимилированных капы халкы и две орты «имперских» янычар, державших под своим контролем цитадель и городские ворота.

2.2 Обмундирование и военно-техническое оснащение

«Ужасные турки». Этот стереотип на протяжении столетий мешал изучению Османской империи и ее армии. Страх перед турками глубоко укоренился в сознании западного человека. Он был порожден войной между христианской Европой и ее ближайшим исламским соседом. Войной, которая длилась веками. С ней связаны и некоторые явления европейской культуры, причину возникновения которых сейчас уже мало кто назовет. Например, традиционные костюмы клоунов в европейских цирках с их мешковатыми штанами и остроконечными колпаками являются карикатурными отражениями турецкой моды.

Янычары были во времена расцвета Оттоманской Порты предельно дисциплинированным, фанатично преданным Аллаху и Пророку вообще и каждому конкретному султану в частности. Изначально они вообще были созданы как корпус лучников как султанская гвардия и противовес феодальной коннице-сипахам, для ограничения своеволия феодальной знати. В отличие от средневековых гулямов, янычары были пешими лучниками, во владении которым они достигали большого совершенства. Их луки делались по образцу монгольских и состояли из нескольких слоев дерева и кости, прочно проклеенных и заключенных в оболочку из сухожилий. Стрела из таких луков за двести шагов пробивала любой доспех, и янычары были достойными соперниками английских и монгольских лучников. На вооружение янычар принимали передовые образцы вооружения, так вперед многих европейцев турки обзавелись длинноствольными фитильными ружьями. Типичные османские фитильные ружья были длиннее западных образцов, и калибр у них был больше. Самые большие ружья (из Алжира) могли стрелять массивными 80-граммовыми пулями, самые легкие (из Греции) - 22-граммовыми.

В «Повести об Азовском осадном сидении казаков» (1640-41 гг.) есть описание ружей янычар: «Фитили при мушкетах у всех янычар блестят, что свечи горят… Пищали у них у всех длинные турецкие, с пальником». Фитильный замок был изобретен во второй половине XV в., и его восточная разновидность (в которой курок при давлении на спусковой крючок наклоняется в направлении к дулу) широко использовалась в турецкой армии на протяжении всего XVII столетия.

Однако уже в XVI в. турки познакомились с кремневым ружейным механизмом, пришедшим к ним через Испанию и средиземноморские острова, в XVII в., как подтверждает Марсильи, кремневое оружие использовалось ими наряду с фитильным, а к XVIIIв. кремневый замок стал преобладать на турецких ружьях. Кремневый («чакмаклы») турецкий замок принято называть «испано-мавританским». Его основные части - это курок («хороз») со скрепленными винтом губками, между которыми помещается кремень; огниво с подогнивной пружиной - при ударе курка огниво откидывается, поднимая крышку полки; боевая пружина, расположенная снаружи. Обилие пыли делало подобные ружья малоэффективными в условиях Ближнего и Среднего Востока, и османская пехота еще долго сохраняла верность фитильным ружьям. Особенно широко ружья распространились в XVI. столетии, в конце которого начинают использоваться и пистолеты.

Ранние янычары иногда носили полный комплект доспехов. Это продолжали делать на протяжении столетий при штурмах укреплений. Но к XV в. защитные доспехи османской конницы уже сильно отличались от доспехов пехоты. И в настоящее время многие образцы, считающиеся «янычарскими», на самом деле относятся к кавалерии сипахов. В мирное время янычары не снабжались тяжелым вооружением - все оно было складировано в джебехане (арсеналы). В начале военной кампании солдаты просто выбирали себе оружие, которое считали наиболее подходящим. Поначалу лишь немногие османские пехотинцы были вооружены мечами. Большинство было вооружено луками и короткими копьями. В изготовлении мечей и кинжалов существовала долгая исламская традиция. Однако письменные источники и дошедшие до наших дней образцы свидетельствуют о существовании определенного балканского влияния.

Сабля являлась основным типом турецкого холодного оружия. Она получила распространение среди кочевых народов, в том числе и сельджукских племен в IX-X веках, от сельджуков саблю унаследовали турки-османы. Саблей в Османской Империи были вооружены регулярная кавалерия, феодалы-ленники сипахи и регулярная пехота - янычары. Сабля по праву считается одним из самых совершенных видов клинкового оружия. Лёгкая и удобная, она давала возможность быстрого манёвра в бою. Сабельный клинок, описывая широкую амплитуду, поражал противника остриём или верхней третью вогнутой части. Янычары вообще не умели фехтовать в нашем понимании. И в понимании польских и венгерских фехтовальщиков на саблях тоже. Их учили рубиться. В бою, те, кто не входил в стрелковые части мог иметь разнообразное древковое оружие, но все имели кривые пехотные сабли турецкого, персидского типа (килыч, шамшир, реже шимитр).

Совершенствование мастерства кузнецов позволило сделать клинок более узким и длинным. Выковать клинок с елманью было значительно сложнее, чем плоский. Зато равномерное по ширине лезвие сабли удобно было убирать в ножны. Рукоять сабли оставляет кисть свободной, защита достигается одной только крестовиной с перекрестьем. Таковы оба основные вида восточной сабли: персидская и турецкая. Боевая эффективность сабли зависела от кривизны клинка, его веса, расположения центра тяжести и оси рукояти. Знаменитые восточные оружейники, в отличие от западных мастеров, уделяли большое внимание расчёту изгиба клинка. Результатом напряженного творческого поиска стало появление сабель и скимитаров с необычайно сильным изгибом клинка. Казалось бы, зачем сгибать клинок под углом 40-50 градусов? Таким оружием колоть будет невозможно, да и общая длина сабли уменьшится. Но средневековые мастера знали, что делают. Нелепые с виду сильноизогнутые сабли (в Европе они обычно назывались «турецкими») оказались страшным оружием. Такие сабли рубили и резали одновременно - так называемая оттяжка клинка при ударе производилась не неудобным движением к себе, а естественным движением руки вниз, с использованием инерции оружия. Но колоть турецкой саблей было, действительно, почти невозможно. Часто ее острие даже не затачивалось.

На Востоке было невероятное многообразие типов сабель, но так называемым «классическим» типом турков была турецкая сабля типа клыч (кылыч) или килидж. Сабля клыч относилась к одному из основных видов холодного оружия турецкой армии вообще и янычарского корпуса в частности (отнюдь не ятаган, а всего лишь сабля). У классического клыча широкий, тонкий в сечении клинок, с кривизной, начинающейся от 2/3 длины. Конец клинка расширялся и образовал елмань, заточенную с двух сторон. Чтобы прочность клинка не уменьшилась, он имел массивный широкий обух с выступающими краями. На поверхность клинка наносились долы и рёбра жесткости, препятствовавшие излому, а также служившие для украшения оружия. Овальная в сечении рукоять, как правило, делалась из рога и заканчивалась полукруглой головкой-набалдашником, в котором имелось отверстие для темляка или цепочки. У турок (вообще, а не только янычар) было такое ноу-хау: их килычи старого образца были Т-образной формы. То есть они делали легкие быстрые клинки, которыми при определенной технике боя можно было ставить жесткие блоки против европейских мечей и при этом заведомо более легкий клинок не ломался. Это еще оценили потомки крестоносцев того крестового похода, который вместо того чтобы идти на Иерусалим, взял да и захватил Константинополь и разделил большую часть Византии на «латинские» королевства. На турецких клинках часто встречается надпись: «Нет героя, кроме Али, нет меча, кроме Зу-л-Факара». Зу-л-Факар - священный меч мусульман. Мусульманская традиция относит его к одному из главных символов ислама. Согласно легенде, меч принадлежал зятю пророка Мухаммеда - Али и был непобедимым. Хвала сабле обозначена уже в том, что ей удалось вытеснить прочие виды холодного оружия с длинным клинком, даже совершенный казалось бы ятаган.

Вопреки тому, что показывают в кино и пишут в художественной литературе, ятаган был неотъемлемой частью «униформы» янычара только в мирное время. Поскольку существовала вражда между христианами и турками-мусульманами, янычар содержали в специальных гарнизонах. При выходе за пределы гарнизона им запрещалось иметь при себе сабли и ружья, чтобы не вызывать вооруженных стычек с мирным населением. Янычар, который не нес службу, а просто жил в казарме ожидая своей очереди нести караул или отправки в провинцию на службу носил только ятаганы. В строю же наоборот он не носил длинный ятаган, а только саблю и короткий ятаган, или нож (кинжал) вместо него.

Ятаганы - оригинальный тип оружия. Ятаган - турецкое холодное клинковое режуще-колющее оружие с изогнутым клинком. Клинок обычно затачивался с одной стороны и имел двойной изгиб - ближе к острию выгибался в противоположную сторону и заканчивался узким острием. В литературе ятаганами иногда называют скимитары и сабли, а иногда это название закрепляется исключительно за кинжалами янычар. Это неправильно. Ятаганом можно называть только оружие с небольшим двойным изгибом. Длина клинка могла быть разная. У янычар ятаганы действительно были короткими, но кавалерийские образцы могли иметь клинки длиной до 90 см. Вес же ятаганов, независимо от их размеров, составлял, как минимум, 0.8 кг. При меньшем весе оружием становилось трудно рубить. У большинства ятаганов клинок имеет двойной изгиб, сначала от рукояти вверх, затем от середины вниз. Режущая часть клинка не наружная, выгнутая, а внутренняя - вогнутая. Второй особенностью ятагана является форма рукояти - наличие широко расставленных, резко выступающих ушей. Необычную форму таких ушей связывают с формой берцовой кости крупного животного, возможно, она имела какое-то символическое значение. Первый известный ятаган принадлежал Сулейману Великолепному. Он датирован 933 годом Хиджиры (1526-1527г). На клинке находится надпись с титулами Султана Сулеймана и подпись мастера Ахмеда Текелю. Считают, что вторая часть этого имени Текелю связана с названием туркменского племени Теке, членом конфедерации Кызылбашей, утвердившимся в начале XV века в Мешхеде (Иран). Возможно, что этот мастер был в числе тех тысячи мастеров, вывезенных Султаном Селимом I из Тебриза в 1514 году.

Массовое изготовление ятаганов в Турции можно отнести не ранее, чем ко второй половине XVIII века. Большинство ятаганов датированы, в надписях на клинках указаны год изготовления. Самая ранняя дата - 1761-1762 год, следующие датированы 1781 и 1786 годами. Начиная с 1786 и до 1825 года не пропущено почти ни одного года. Возможно, что распространение ятаганов связано с тем, что период с конца XVIII по начало XIX века был заполнен бесконечными янычарскими бунтами и мятежами, и янычарам потребовалось какое-то более мощное оружие, чем кинжал и пистолет, которые они имели право носить в мирное время (ружье и саблю янычары должны были сдавать в арсенал). Предположение, что ятаган был личным, а не строевым оружием, подтверждается тем, что в надписях наряду с именем мастера всегда проставлено имя владельца, выполненное в той же технике, что и остальные надписи и украшения клинка. Это свидетельствует о том, что оружие изготавливалось на заказ.

Ятаганом можно было колоть, рубить и резать. Причем рубящие удары наносились верхней частью клинка, а режущие нижней - вогнутой - частью. То есть резали ятаганом, как шашкой или катаной, поэтому гарды он не имел. Но была разница. На ятаган не требовалось наваливаться двумя руками, как на японский меч, его не надо было медленно вести, как шашку. Пешему бойцу достаточно было резко дернуть ятаган назад. Всадник же должен был его просто удерживать. Остальное, что называется, было, делом техники. Вогнутый клинок «вгрызался» во врага сам. А чтобы ятаган не вырвался из руки, его рукоятка снабжалась ушами, плотно охватывающими кисть бойца сзади. У наиболее тяжелых образцов под обычной рукояткой располагался упор для второй руки. О пробивной силе ятаганов достаточно сказать, что даже 50-сантиметровые кинжалы янычар пробивали рыцарские латы.

Костюм османского воина базировался скорее на иранских традициях, чем на арабских. С XV по нач. XIX в. он не претерпел практически никаких изменений. Каждая социальная, этническая, религиозная, гражданская или военная группа имела свой собственный тип одежды. Материалом для униформы янычар служила в основном шерсть. Ткань изготавливали еврейские ткачи в Фессалониках. Главным элементом униформы были головные уборы - бёрк или юскюф, в которых отразилось влияние, оказанное дервишами на создание янычарского корпуса. Спереди на головной убор крепилась простая деревянная ложка, которая выполняла роль кокарды. Одежды старших офицеров были оторочены мехом. Предпочтение отдавалось лисе, белке, горностаю, соболю, рыси и кунице. Сапоги шились из красной кожи, однако старшие офицеры и солдаты привилегированных подразделений носили обувь желтого цвета. Ремни и кушаки также указывали на статус своего владельца: у бостанджи для низших четырех рангов они изготавливались из грубой ткани (для 1-го ранга - синего цвета, для 2-го - белого, для 3-го - желтого, для 4-го - сине-белого), для 5-го ранга - из тонкой белой ткани, для 6-го - из белого шелка, для 7-го -из тонкой черной ткани и для 8-го и 9-го рангов - из черного шелка.

Отличительной особенностью янычар были усы и бритая борода, что было нехарактерно для традиционного мусульманского населения. От остальных военнослужащих их отличал белый войлочный колпак с висящим сзади куском материи, напоминающим по форме рукав султанского халата. В «Повести об Азовском осадном сидении» (1640-41 гг.) есть описание: «И все у них огненное, платье у полковников янычарских шито золотом, и сбруя у всех у них одинаково красная, словно заря занимается.…А на головах янычарских шишаки, словно звезды светятся». Янычарам, вызвавшимся выполнять особенно опасные задания и оставшимся после этого живыми, разрешалось носить особый тип головного убора, который свидетельствовал об их исключительной храбрости и давал дополнительный повод для важничанья. Когда группа таких наглых головорезов требовала не только еды и питья, но также «платы за зубы» - денежную компенсацию за износ зубов при пережевывании пищи, - от напуганных обывателей едва ли можно было ожидать сопротивления. Вообще в янычарской символике было много предметов, подчеркивающих, что все воины этого корпуса являются членами одной семьи.

Армия янычар состояла из определенного числа подразделений, каждое из которых во время войны располагало собственными казармами или большой палаткой с отличительным знаком: ключом, якорем, рыбой или флагом, а некоторые янычары делали соответствующую татуировку на руках или ногах. Священным предметом каждого полка служил котел, вокруг которого янычары собирались, не только для еды, но и для общего совета. Каждая орта имела большой бронзовый котел (казан) для варки мяса; свой небольшой котел был и у каждого отряда. Во время похода казан несли перед ортой, в лагере его ставили перед палатками; потерять котел, особенно на поле боя, считалось самым большим позором для янычар - в этом случае всех офицеров изгоняли из орты, а простым солдатам запрещали участвовать в официальных церемониях. В мирное время каждую пятницу орты, дислоцированные в столице, шли с казанами к султанскому дворцу, где получали продовольственный пилаф (рис и баранину). Если орта отказывалась принимать пилаф, опрокидывала котел и собиралась вокруг него на Ипподроме, это означало отказ от повиновения властям и начало мятежа. Казан также считался святым местом и убежищем. Уважение к котлу было настолько велико, что во время одного из янычарских бунтов начала XIX века воины пощадили вельможу, спрятавшегося под их котлом.

В янычарском оджаке также была разработана своя собственная система флагов и символов. В этом деле янычары сильно отличались от своих европейских оппонентов. Главный янычарский байрак, или знамя, назывался имам азам. Он представлял из себя полотнище из белого шелка с надписью: «Мы приносим тебе победу - блестящую победу! Бог помогает нам, и помощь Его действенна. О, Мухаммед, радостную весть принес ты истинным верующим». Согласно традиции, Орхан вручил первым янычарским подразделениям красное знамя с белым полумесяцем. Белая звезда, которая наряду с полумесяцем присутствует на современном турецком флаге, была добавлена только после завоевания Константинополя-Стамбула. Другими символами, использовавшимися на османских знаменах, были солнце, звезды, кинжал, геометрические мотивы, «рука Фатимы» и Зуль Факар - «меч Али» с раздвоенным концом. Весьма интересным по своему характеру был туг (бунчук) - турецкий штандарт, сделанный из конского хвоста. Его несли в дне пути перед основной османской армией.

Таким образом, турецкая армия середины XV в. по своей организации и качеством амуниции не уступала европейским ополчениям и наемным войскам, а зачастую превосходило тому же, как правило, турки имели заметное численное превосходство над армиями других стран. Последнее обстоятельство часто решало исход сражений. Боеспособность турецких войск обеспечивалась также хорошо организованным снабжением их продовольствием, чего не было в феодальном войске Западной Европы.

.3 Тактика ведения боя янычар

В лице янычар почти возродилась сплоченная тактическая единица древнего мира. Авторы приводят разные причины военных побед османов, но сходятся в общем. Выделяют прекрасное снабжение, заботу о поддержании путей сообщения, хорошую организацию лагерей и вспомогательных служб, большое количество вьючных животных, отсутствие интереса к постоянным укреплениям, хорошая подготовка солдат, строгая дисциплина, использование военных хитростей наряду с лобовыми атаками, прекрасные командиры и пренебрежение развлечениями. Сплоченность, которую придавала янычарам их организация, достигала такой степени, что лучники представляли уже линейную пехоту; янычары быстро сооружали легкие препятствия и смело встречали за ними самый беззаветный порыв рыцарской конницы (сражение, под Никополем 1396 г.). Четкая организационная структура янычар позволяет сделать вывод о ее сильной боевой организации. Например, в «Повести об Азовском осадном сидении» конкретно сообщается: «Их янычарские начальники ведут их строй под город к нам большими полками и отрядами по шеренгам….Двенадцать у тех янычар полковников. И подошли они совсем близко к городу. И, сойдясь, стали они кругом города по восемь рядов от Дона до самого моря, взявшись за руки… А у каждого полковника в полку янычар по двенадцать тысяч…Подобен строй их строю солдатскому». Несмотря на то впечатление, которое производили действия янычар на поле боя, их значение могло преувеличиваться, особенно европейскими авторами, которые были поражены великолепной выучкой оджака.

Маловероятно, чтобы янычары состояли из одних стрелков (до распространения огнестрельного оружия - лучников и арбалетчиков), не имеющих никаких доспехов. Хотя мушкет турецкой конструкции был легче европейских, что освобождало пехотинцев от применения сошки, и дальнобойной, но, кроме него, стрелок был вооружен только коротким клинковым или ударным оружием. Это говорит о том, что рукопашный бой с пикинерной фалангой стрелки выдержать не могли. Более длинные пики поражали бы янычар на расстоянии, не давая им возможности приблизиться вплотную, а перерубить это оружие было не так-то просто. Вооруженные коротким холодным оружием, янычары не смогли бы противостоять натиску кавалерии. Все это наводит на мысль, что в составе янычарских полков непременно должны были быть пикинеры или копьеносцы, защитой которых стрелки могли бы воспользоваться. Пикинеры, принимавшие рукопашный бой на себя, наверняка были снабжены доспехами, возможно, кольчужного типа, и шлемами.

Можно предположить, что тактику турецкие пикинеры использовали ту же, что и европейцы, то есть строились в шестишереножную фалангу. Но, в отличие от европейских мушкетеров, которые предпочитали стрелковый бой рукопашному, стрелки-янычары не боялись схватки на холодном оружии. Складывалась следующая ситуация: турецкие копейщики принимали на себя удар пикинеров врага и вели с ними бой по фронту. В это время стрелки-янычары, прежде находившиеся за спиной у копьеносцев, могли обойти с флангов строй противника и в рассыпную атаковать его с боков и в тыл. Великолепно обученные владению ятаганом и саблей, янычары имели в этой ситуации явное преимущество перед европейскими мушкетерами и пикинерами.

В русско-турецкую войну 1735-1739 гг. основным построением для отражения атак турок стало каре, огражденное рогатками, применявшимися как против кавалерии, так и против пехоты. Причина того, что русские не стремились сблизиться с турецкими янычарами в рукопашной, была не столько в виртуозном владении турецких солдат саблей, сколько в использовании янычарами старой тактики, основанной на ударе копейных фаланг при поддержке с флангов стрелков, которые действительно славились как отменные фехтовальщики. Ведь если здраво рассудить: что могли бы сделать янычары в рукопашной против колонны, ощетинившейся штыками, имея на вооружении лишь короткое клинковое оружие? Бесспорно, русский солдат успевал бы достать противника гораздо раньше, тем более, турецкие стрелки, идя в рукопашный бой с белым оружием, не могли сражаться строем, поскольку техника сабельного поединка не предусматривала ограничения пространства. Воины, нанося широкие рубящие удары саблей, должны были сохранять определенные интервалы между собой. В строю же это невозможно. Но если даже допустить, что турки могли атаковать строем, не имея пик, то тем самым они лишали бы себя главного козыря - маневренности. Янычар, вооруженный короткой саблей, находясь в строю, не имел возможности отскочить или увернуться от удара и заранее обрекал себя на гибель. А, нападая врассыпную, отдельными группами на строй русской пехоты с фронта, они не смогли бы причинить ей большого вреда. Стало быть, янычары, несомненно, имели более мощную тактическую организацию, а ею могла быть только копейная фаланга. Копье или пика намного длиннее ружья со штыком, а русских пикинеров, стоявших через одного с мушкетерами в первой шеренге, зачастую было слишком мало, чтобы противостоять массированному удару фаланги. Расстроившуюся колонну русских тут же атаковали с флангов янычары-стрелки, которые в одиночном бою рубили разбегавшихся солдат. Неудивительно, что в русской армии после этих событий всерьез намеревались возобновить тактику копейного боя но, видимо, до практического осуществления этого замысла дело не дошло.

В военном деле корпус дополнял конных войнов - сипахов. Янычары часто сидели за спиной мчавшегося на прорыв сипаха и, соскочив с седла, рубились в пешем строю. Вместе они - янычары и сипахи - были непреодолимой силой для разобщенных, слабо дисциплинированных рыцарей и ополченцев центральноевропейских и балканских государств.

Турецкая тактика была уже описана. Слабость ее заключалась в том, что совершать атаку янычары могли только в одном направлении. Турецкие пикинеры, неспособные вести активный стрелковый бой (хотя многие из них были вооружены пистолетами) могли рассчитывать на победу, лишь используя копейный удар. Против ружейного огня они были абсолютно беззащитны, если не были прикрыты своими стрелками; а если те в это время будут заняты боем с равным противником?.. Для того, чтобы отвлечь стрелков-янычар от их прямых обязанностей - прикрывать копьеносцев и помогать им, охватывая фланги врага, Суворовым были выделены специальные команды из гренадеров и егерей или спешенных казаков и регулярных кавалеристов в общем, частей, обучавшихся вести индивидуальный бой на холодном оружии вне строя, врассыпную: «...производить удар на штыках дружно и стремительно; в то же время отборными и проворными людьми, облегча их от ружья и прочей тягости, атаковать на саблях..., с отменной скоростью; к сему выбрав способных, обучить наперед. Турки называют такую атаку кринь».

Складывалась следующая ситуация: мушкетеры атаковали янычар - копейщиков в лоб, при этом сохраняя по одному выстрелу до последнего момента. Гренадеры, егеря и другие сопровождали колонну на флангах и отвлекали янычар- стрелков на себя, завязывая с ними либо стрелковый бой, либо рукопашный. Оставшаяся без прикрытия турецкая фаланга получала от русских мушкетеров убийственный (с нескольких метров) залп, после чего расстроенных пикинеров дружно атаковали штыками, не давая им придти в себя и перестроиться. Но все это будет только в с конца XVII в, а до этого равных в боях янычарам, как в Европе, так и Азии не было.

К середине XV в. турецкая армия по своей организации и боевым качествам не уступала европейским ополчениям и наемным войскам, к тому же, как правило, турки имели заметное численное превосходство над армиями других стран. Последнее обстоятельство часто решало исход сражений. Что касается европейцев, то они проигрывали за счет неорганизованности и отсталости форм вооруженных сил. Достаточно вспомнить крестовый поход на помощь Византии, разбитый турками под Никополем. Боеспособность турецких войск обеспечивалась также хорошо организованным снабжением их продовольствием, чего не было в феодальном войске Западной Европы. Задачи обороны и наступления решались различными родами войск, успех в бою зависел от искусства их взаимодействия. Вышколенные бойцы-профессионалы, отличавшиеся отменной дисциплиной, преданностью султану и религиозным фанатизмом быстро превратились в главную ударную силу османского войска и верную опору султана. Стойкие в бою, янычары умело использовали местность, усиливая ее естественные свойства окопами и искусственными препятствиями. Слабость янычар, как, впрочем, и сипахов, было их категорический отказ учиться новым приемам ведения боя. Из-за этого военное искусство в Османской империи замерло на уровне XV-XVI веков.

ГЛАВА 3. КРИЗИС И ЛИКВИДАЦИЯ ЯНЫЧАРСКОГО ОДЖАКА

3.1 Кризис системы «капыкул»

В литературе развитие османской военной организации обычно бывает представлено как непрестанно углубляющийся процесс упадка тимарно-сипахийской системы, в результате которого империя потеряла свою былую военную мощь. Известно, что в конце XVI - начале XVII в. сипахи уже не являлись основной османской военной силой. Военные походы уже не приносили ему добычи, и сипахи начали избегать своих прежних военных обязанностей. Действенное участие принимали сипахи в феодальных волнениях и мятежах в конце XVI и начале XVII в. Полная картина этого факта дана автором «Истории происхождения законов янычарского корпуса». Описывая обстоятельства подготовки к австрийской кампании в 1595 г., он сообщает об открыто высказанном янычарскому аге и везиру Ибрахим-паше недовольстве янычар, суть которого выражалась в следующем: янычары обвиняли правительство в разрушении традиционной системы предоставления тимаров и зеаметов в пограничных областях Османской империи, что резко снижало безопасность границ государства. Они протестовали против практики предоставления земельных наделов лицам, находившимся на службе у высокопоставленных сановников столицы, так как эти вассалы сановников сами в своих поместьях не появлялись, ограничиваясь лишь получением доходов с них. В то же время сыновьям и родственникам умерших тимариотов и заимов отказывали в поместьях, которые должны были перейти им по праву наследования. Это, по общему мнению янычар, оголяло границы, чем и пользовались «враги государства», осведомленные, по словам янычар, о положении дел в государстве. Янычары были недовольны общим ослаблением османского войска из-за расстройства конного феодального войска сипахи, в результате чего, по мнению янычар, их, не имевших на поле боя позади себя прочной опоры в коннице, обрекали на разгром и поражение. Наконец, янычары выражали недовольство нарушением законов османского государства.

Время упадка дворцовой жизни и армии пришло, конечно, не сразу. Распад прежде упорядоченной и стабильной системы начался, видимо, после того, как султан утвердился во власти при довольно устойчивом государственном устройстве, и даже до того, как империя достигла наибольших территориальных владений. Распад происходил почти незаметно и так медленно, что самая сжатая его характеристика требует анализа исторического периода длительностью почти 400 лет.

В постоянном войске османская верхушка видела важнейший инструмент укрепления сильной центральной власти и единства государства. В то же время крупные феодальные смуты, имевшие место в Анатолии в конце XVI - начале XVII в., создали обстановку для включения янычарского корпуса в политическую борьбу за пределами столицы. При помощи янычар султаны могли ограничивать своеволие сипахи и держать в повиновении население завоеванных стран. О жестком противостояние сипахов и янычар свидетельствуют многие источники, в частности Кшиштоф Збаражcкий пишет: «В городе среди воинов распри. Прежде всего среди янычар и сипахиев, над которыми янычары берут верх в столице, потому что их больше, да и пехотинцам в городе легче. А там, где сипахиев больше, они грозят янычарам. Благородные и честные люди, мужи совета, держат сторону сипахиев. Наглые выскочки к янычарам присоединяются». Уже в начале XVII в. сипахийская конница была в жалком состоянии. Походный строй румелийских сипахи составлял лишь 4 596 человек, а по всей Османской империи, по свидетельству Кучибея Гюмюрджинского, их насчитывалось не более 8 тыс. воинов. С разложением тимарной системы усиливаются не только военные, но и политические позиции янычарского корпуса в жизни государства и общества. Это создало из них особую касту и, в связи с изменившимися условиями военного искусства, совершенно лишило их прежних военных достоинств. Хотя это не сразу сказалось на их боевом потенциале. Примером тому может служить неудачный Прутский поход Петра Первого 1711 года.

Социальные события и перемены, происходили на фоне разразившегося во второй половине XVI в. кризиса финансового положения страны. Рост правительственных расходов и постоянные дефициты вынуждали османское правительство прибегать к порче серебряной монеты, акче. По традиции, идущей от османских публицистов XVI в., на войска, состоявшие на жалованье, смотрят как на фактор, количественный рост которого отягощал финансовое положение империи и усложнял внутриполитическую ситуацию в государстве. Содержание янычар стало чрезвычайно дорогостоящим (стамбульская янычарская гвардия в количестве 15 тыс. чел. содержалась казной наравне с 12-тысячным двором султана - по отчетам 1674 г. двор и гвардия съели 325 тыс. овец и ягнят). Содержание янычарских гарнизонов ложилось полностью на производительное сельское население, с которого взимались различные натуральные и денежные налоги для обеспечения армии. Налоговый гнет особенно усилился в XVIII в., когда в связи с войнами, которые Османская империя вела с Россией и Австрией, в Румелии было размещено многочисленное войско. Налоги росли как по видам, так и по размерам. Одновременно с этим беспрерывно следовавшие одна за другой войны Османской империи подрывали материальную силу государства, вели к истощению государственной казны. Выплата жалованья составляла лишь одну, хотя и самую значительную, часть расходов казны по содержанию янычарского войска. К этим расходам добавлялись различные выплаты в связи с экипировкой янычар, а также крупные денежные суммы, которые выдавала казна для покрытия убытков мясников, поставлявших янычарскому корпусу мясо по заниженной цене. Дополнительные расходы несла казна и в связи с содержанием военных гарнизонов в крепостях: служившим там янычарам выплачивалась добавка к жалованью, так называемая нафака. Жалованье получали и готовившиеся к янычарской службе аджеми огланы, а дети погибших янычар раз в три месяца обеспечивались мукой. Это вспомоществование можно было получить и в виде денег. Ежедневно для янычарского корпуса выпекались хлебные лепешки фодла, которые в большом количестве распределялись среди офицеров и давались многим орта янычар, имевшим отношение к султанской охоте. Расходы на муку в данном случае также оплачивались правительством. Обо всем этом сообщает в своем трактате автор «Истории происхождения законов янычарского корпуса». Наблюдавшийся в конце XVI в. в Османской империи резкий рост цен на все товары и, особенно на продукты питания резко ухудшил положение тех социальных групп, которые получали жалованье от казны, и в первую очередь - придворного войска янычар. Империя стала не способна выплачивать жалование войскам на жалование. Об этом пишет в своей записке российский посол П.А. Толстой: «А янычарам иногда случается, что месяцев 6 или 8 не дают жалованья за оскудением денег, и они довольствуются и терпят». В этих условиях янычарский корпус не явился стабилизирующим фактором, а, напротив, вопреки ожиданиям центральной власти принял деятельное участие в волнениях и мятежах. Нередкими были случаи, когда целые гарнизоны порывали с государственной службой, бродяжничали по провинции и грабили подданных своего правителя. Поскольку жалованье им постоянно задерживалось из-за нехватки средств, вся политическая активность янычар была направлена на сохранение их традиционных прав и привилегий.

Параллельно с ростом политического влияния янычарского корпус происходила его военная деградация. Из хорошо обученного, дисциплинированного и сплоченного соединения оно превратилась в привилегированную касту преторианцев, не обладавших боевым духом и боевыми качествами прежних дней. Сложилось единодушное мнение, что причиной поражения османцев в войнах с Россией и Австрией в XVIII в. была слабость османской армии. Если обратиться к численности армии, получавшей жалованье, то можно заметить, что она постоянно росла, но это вовсе не улучшало боевых качеств османской армии. Причиной этого стал отход, начиная с XVI в., от исходных принципов его комплектования и функционирования. Еще в ранний период многие турки были недовольны тем, что элитные войска и государственная администрация рекрутируются из среды покоренного христианского населения: некоторые родители-турки договаривались с христианами, чтобы те во время рекрутского набора выдавали их детей за своих. При Сулеймане II турок стали уже открыто принимать в ачеми оглан и даже прямо в войско. Увеличение турецкого компонента обусловило отказ от одного из важнейших принципов жизни янычар - безбрачия. В ранний период разрешение жениться давалось агой только в исключительных случаях, прежде всего старым и заслуженным ветеранам. Но в 1566 Селим II при вступлении на престол был вынужден предоставить это право всем янычарам. Их количество особенно возросло после отмены детского налога на христиан и прежней системы комплектования. С постепенным прекращением девширме дворцовые школы переходили на прием детей знати или сыновей отставных придворных сановников, даже сирот и детей бедняков, проявивших какие-либо способности.Таким образом к началу XVII в. янычарский корпус утрачивает свой главный стержень, который обеспечивалась системой девширме, строгим следованием законам и правилам внутренней организации корпуса. Фактически получение янычарами разрешения на женитьбу и зачисление в ряды янычарского корпуса сыновей янычар вели к ослаблению жестких правил комплектования корпуса. В янычарскую среду проникают значительное число деклассированных элементов, не прошедших специальной подготовки и предварительной службы в качестве аджеми огланов, резко расширяются связи янычар с различными городскими социальными слоями. Старые янычары отказывались служить вместе с ними; между этими двумя группами нередко возникали кровавые столкновения. «Дело в том, что новички хотели бы избавиться от старых воинов, которых 15 тысяч сверх нормы, а те, в свою очередь, от этих новых янычар. Парни молодые, избалованные. Это настоящий сброд - отрастили длинные бороды и относятся к ним как к чему-то святому. Управляют ими люди без всякого опыта. Есть еще немного старых янычар, среди них попадаются совсем дряхлые». Значительная часть таких новобранцев не была подготовлена к тяготам службы. Зачисленные в ряды янычар по протекции или за взятку, как правило, не проявляли особого мужества на поле боя. К концу XVII в. турки составляли уже большую часть янычарского войска. В результате практика совместной жизни в казармах сошла на нет: сначала женатым янычарам позволили жить в своих домах, а затем и неженатые отказались оставаться в казармах и подчиняться строгой дисциплине. Вскоре возникла проблема обеспечения янычарских семей; поскольку солдатского жалования для этого было недостаточно, заботу об их детях взяло на себя государство. Сыновьям янычар предоставлялось право на получение хлебного рациона с момента рождения, а позже их стали зачислять в состав орт еще во младенчестве с соответствующими льготами. В итоге корпус превратился в наследственный институт. Все они были свободными мусульманами и не имели чувство беззаветной преданности, которое отличало их предшественников.

Корпус постепенно терял свой чисто военный характер. В XVII в. в связи с ростом численности янычар расширились их функции: помимо участия в военных действиях и боевой подготовки, их все чаще привлекали для исполнения разных невоенных обязанностей (полицейская служба, уборка улиц, борьба с пожарами и т.д.). Государственных субсидий на содержание корпуса с тысячами родственников не всегда хватало. У султанов и без янычар было много расходов. В конце концов, правители Османской империи позволили своим воинам самостоятельно зарабатывать на хлеб, занимаясь торговлей. В XVII и, особенно, в XVIII вв. янычары стали активно вовлекаться в ремесленную деятельность и торговлю. Султаны поддерживали эту тенденцию, надеясь отвлечь их от политики. С тех пор как новые занятия стали приносить им основной доход, желание солдат воевать упало и они под любыми предлогами старались избежать участия в походах. Янычары монополизировали ряд отраслей ремесла. В Стамбуле они полностью контролировали производство и продажу фруктов, овощей и кофе, в их руках оказалась значительная часть внешней торговли. Постепенно янычары из отборных воинов превращались в солдат-купцов, для которых торговля в Стамбуле становилась подчас более важным источником доходов по сравнению с военной карьерой. Янычары пользовались множеством привилегий, среди которых были и довольно оригинальные. Одна из них именуемая «балта асмал» заключалась в следующем: янычар мог повесить на стенку лавки свой боевой топор («балта») и после этого взимать с торговца часть дохода.

Налоговые и судебные привилегии янычар являлись привлекательным моментом для представителей самых разных социальных слоев. При этом горожане мечтали записаться в янычарский корпус, чтобы получить возможность заниматься торгово-ремесленной деятельностью без уплаты налогов и цеховой регламентации. О масштабах сближения янычар с торгово-ремесленным населением можно судить по многочисленным данным. Так, в Салониках в XVIII в. числилось около 15 тыс. солдат, из них лишь 1,2 тыс. человек несли военную службу, ещё 6-7 тыс. были янычарами лишь номинально, занимались каждый своим промыслом. Вторую половину местного воинства составляли записанные в реестры дети. В городских условиях янычары, как правило, вели себя вызывающе и строптиво. Распространилась практика формального членства в янычарском войске: любой за взятку янычарским офицерам мог записаться в орту и получить налоговые льготы. С другой стороны, в его состав проникали многие криминальные элементы. В войске процветало взяточничество и казнокрадство. Во время военных походов янычары нередко отказывались сражаться, предпочитая заниматься грабежами и вымогательствами. Задержки выплаты жалования и попытки властей прибегать к практике порчи монеты часто вызывали янычарские восстания. В результате воинство, когда-то гордившееся боевым братством, опустилось до уровня дезорганизованной банды. Кучибей Гомюрджинский пишет об этом: «Государство впало в неизлечимую болезнь. Случись императорский поход, и половины из них не будет; даже десятой доли не пойдет: кто передал свое жалованье своим офицерам; иные заняты по податной части; другие по поручениям; так что в императорский поход найдется много что 7 - 8000 человек из той артели; а между тем жалованье всем им идет из государственной казны». Связь корпуса с армией выражалась лишь в предъявлении властям книжек учета зарплаты, которые янычары порой продавали или отдавали в залог. Власти во время мобилизации могли ожидать от них любого неприятного сюрприза.

В столице не стихали дворцовые перевороты, в которых аристократия для осуществления своих политических целей использовала войско, получавшее жалованье из казны. Янычарское влияние во дворце было могущественным, и с этим положением должны были считаться и сами султаны. Первое их восстание произошло в 1449 г. и было вызвано требованиями повышения жалования. В 1451 вступивший на престол Мухаммед II (1451-1481), стремясь обеспечить лояльность янычар, выдал им денежный подарок, что превратилось в обычай одаривать их при каждом новом воцарении: размеры этого дара постоянно возрастали; в надежде на его получение янычары с готовностью поддерживали любую смену власти. Традиция эта была упразднена только в 1774 г. Абдул Хамидом I. Также существовал обычай одаривать каждого янычара по случаю первого похода нового султана. Значительные суммы выплачивались им и перед сражениями. В противном случае они могли лишиться, престола и даже жизни. Так случилось с Османом II (1618-1622), шестнадцатый султан Османской империи, правивший с 1618 по 1622, который был настолько «неблагоразумен», что задумал провести реформу, целью которой была ликвидация янычар и алты бёлюк. Столичные войска, узнав об этих намерениях султана, сумели его свергнуть и убить. Впрочем, такая практика была обычной для жизни османского двора. Так в 1687 г. раздраженные долгой и неудачной войной с венграми и австрийцами, янычары свергли султана Мехмеда IV и посадили на престол его брата Сулеймана II. В 1703 г. янычары, недовольные задержкой жалования, пошли на Стамбул в настоящий военный поход, свергли Мустафу II и передали престол его брату Ахмеду III. Сын и племянник свергнутых султанов Ахмед попытался провести военную реформу, за что поплатился престолом и головой в 1730 году. Похожее восстание произошло в1807 году.

Таким образом, из опоры султанской власти янычары превратились в источник политической нестабильности. У них также была очень развита корпоративная гордость. Любые покушения на свои привилегии янычары встречали решительным отпором и очень скоро превратились не только в опору султанского престола, но и в угрозу для тех властителей, которые относились к ним без должного уважения. В результате всего этого никем не контролируемая янычарская вольница, была чрезвычайно опасной для правительства, постоянно устраивавшей бунты, низвергавшей и возводившей на престол султанов, а на войне скорее вредной, чем полезной. Поэтому султаны, даже возведенные на престол янычарами, думали об их уничтожении. Неслучайно, XVII- XVIII века изобилуют примерами янычарских бунтов, жертвами которых стали многие султаны. Янычары к этому времени были уже чем-то, похожим на Петроградский гарнизон образца 1917 года. Все вышеприведенные факты свидетельствуют, что в XVII- XVIII вв. система «капыкул» изжила себя и не способствовала развитию Османского государства, следовательно, причин для её ликвидации было больше, чем достаточно.

3.2 Военные проекты реформ Османа II, Ахмада III. Реформа «низам-и-джедид» Селима III в Османской империи

С каждым дворцовым переворотом и военным поражением турки все больше ощущали ненадежность своей некогда грозной армии. Пора было задумываться о судьбе Османской империи. С XVII века стали раздаваться первые предостережения об упадке, грозящем военной системе турецкого государства. Как и всякая привилегированная каста, янычары неизбежно от охраны трона переходили к попыткам получить свою долю высшей власти. Они не создали, подобно египетским мамлюкам, собственную династию, но неоднократно пытались диктовать султанам свою волю.

Первую попытку реформирования военной системы Османского государства предпринял султан Осман II. Взошедший на престол в молодом возрасте Осман II (1618-1622 гг.) хотел упрочить свою власть, стать сильным владыкой, как его предки, возродить утерянную мощь Османов, сломить влияние придворных, постоянно вмешивавшихся и дела правителей. Осман был весьма энергичным правителем и самостоятельно принимал решения. Получил хорошее для своего времени образование.

В 1620 г. Осман начал войну с Польшей, польские войска в Молдавии потерпели поражение в Цецорской битве. На следующий год Осман лично возглавил многочисленную армию для вторжения в Польшу, но потерпел поражение в Хотинском сражении, после чего был подписан Хотинский мирный договор с Польшей. Поражение сильно подорвало престиж Османа II.

Вернувшись в Константинополь в сентябре-октябре 1621 г., Осман замыслил ряд реформ. Действующий по советам своего окружения молодой и неопытный султан, прежде всего, попытался навести дисциплину в рядах янычар, обратившихся к торговле и ремеслу. Князь Кшиштоф Збаражский находившийся с дипломатической миссией в Стамбуле в 1622 - 1623 гг., пишет об этом: «После тех султанов вступил на престол скорее порывистый и гневный, чем разумный, государь Осман, считавший, что он всего достигнет, как и первые султаны, одной суровостью, которой не было ни у его отца, ни деда. Не слушая никого, только льстецов, начал оскорблять старших, иных топить за проступки и сурово карать за уже широко распространившиеся преступления, вводя во всем старую дисциплину, прежде всего в войске. После войны он хотел все войско переменить». После возвращения из Хотинского похода он под предлогом хаджа собирается отправиться в Анатолию, где планировал создать армию, состоявшую из секбанов, - заклятых врагов капыкулу, и опытных воинов из Египта. Он собирался создать новую армию из тюркского населения Анатолии и Северной Сирии, чтобы заменить ей склонных к мятежам янычар, а также перенести столицу в Азию. Но 19 мая 1622 года начался янычарский мятеж, в ходе которого Осман был схвачен, а на следующий день убит. Замысел его провалился, закончившись кровавым бунтом, впервые в османской истории направленным непосредственно против султана. Осман II был задушен, в столице воцарилась атмосфера террора. В результате янычары получили неожиданную возможность увидеть, как далеко простирается их власть.

Однако сначала в Стамбуле, а потом и в провинции янычар стали воспринимать как убийц султана, что очень угнетало их с точки зрения морали. Польский дипломат пишет: «Особенно в Азии, где если сипахи встречает янычара, а янычар сипахи, то один стремится убить другого, каждый обвиняя противника в том, что Османа умертвил. Поскольку вся эта монархия держалась до сих пор на слабом фундаменте - на одной только голове султана и его приближенных, то, рассыпавшись вслед за падением фундамента, все вернулось на круги своя. Всем стали заправлять простолюдины, не знающие обычаев, без чести и благородства, разодетые в атлас, без знатных предков, без родни, без уважения и почтения к кому бы то ни было. Так что через восемь месяцев после первого в османской империи убийства монарха едва ли тень осталась от прежнего порядка, ни одно сословие не сохранилось в своем благородстве, не сберегло своих качеств незапятнанными». Губернатор Эрзурума Лбаза Мехмед-паша выступил, чтобы отомстить за кровь султана: он взял под контроль Центральную и Восточную Анатолию и приступил к массовому истреблению янычар. Его сумели остановить, только предложив ему должность наместника в Боснии. Даже среди янычар не было однозначного отношения к убийству султана, как пишет спустя два века граф Ланджерон: «Осман 2-ой, сын Ахмета 1-го, умер под ударами янычар 65-ой орты; воспоминание об этом факте заставило янычар - проклять эту орту и, несмотря на то, что номер ее еще существует, ни один человек не захотел служить в ее рядах. Произношение этого номера, например, при получении жалованья, значить вызвать проклятия, которые произносятся всегда при этом». Убийство Османа II отложило проведение реформ на долгий срок.

Ахмед III (1703-1730 гг.), был двадцать третьим султаном Османской империи. В 1703 г. янычары, недовольные задержкой жалования, пошли на Стамбул в настоящий военный поход, свергли Мустафу и передали престол его брату Ахмеду III. Сын и племянник свергнутых султанов Ахмед, конечно, прекрасно понимал, какую грозную силу представляют из себя янычары. Его правление ознаменовалось началом эпохи просвещения и реформ по западному образцу. Первые годы правления. Ахмеда были под полным контролем янычар, вплоть до 1718 года. В этот период османы провели успешную войну с Петром I, окружив его армию в битве на реке Прут. России был навязан унизительный договор, по условиям которого османы вернули себе господство над Черным морем. Шведский король Карл XII, нашедший убежище в Османской империи после поражения от войск Петра I в 1709 г., делал все для того, чтобы разжечь новую русско-турецкую войну, с помощью которой он надеялся восстановить свою власть в Швеции. Но его попытки не увенчались успехом, и в 1713 г. он был выслан в Швецию. Победу османам принесла также и война с Венецианской республикой (1714-1715 гг.), в результате которой им удалось вернуть Морею (п-ов Пелопоннес) и некоторые острова Эгейского моря. Но в результате новой войны на суше и на море с Австрией и Венецией (1716-1718 гг.) Ахмед III был вынужден согласиться на новые территориальные уступки в соответствии с Пожаревацким договором 1718 г.

В конце 1710 г. австрийский посланник в Стамбуле И.М. фон Тальман сообщал своему правительству, что некий поляк Станислав Понятовский через французского посла графа Дезальера передал визирю Балтаджи Мехмед-паше проект, предусматривавший реорганизацию турецкой армии. Вряд ли Балтаджи, занятый борьбой с армией Петра I на Пруте, имел время вникать, а проект Понятовского, но у Тальмана сама акция вызвала большое опасение, что, став регулярным, турецкое войско превратиться в «страшную опасность для христиан».

Особенные опасения австрийцев вызвало то, что следующий проект военной реформы туркам предложил венгерский князь Ференц Ракоци, руководитель антигабсбургского восстания 1703-1711 гг. Именно с Ракоци вел переговоры другой великий везирь Шехид Али-паша, планировавший создать регулярный корпус из солдат-христиан и мусульман под командованием князя. Последний принял предложение и переселился в Турцию в октябре 1717 г., но Али-паша к тому времени погиб в битве с войсками Евгения Савойского под Петервардайном и Турция начала с Австрией переговоры о мире.

Во время переговоров по приказу Ибрагима Невшехирли был составлен трактат о необходимости военных реформ. Вопрос о его авторстве не решен по сей день. Одни историки приписывают текст Ракоци, другие - выходцу из Трансильвании, основателю первой турецкой типографии Ибрагиму Мютеферрике. Однако обращает на себя внимание, что в качестве положительного примера для турок в трактате приводится Россия и царь Петр, перестроивший армию на европейский лад.

В конце 1717 г. в Стамбул приехал французский военный инженер Рошфор. Он установил контакты с Ибрагимом Невшехирли и попытался убедить его в целесообразности размещения на территории Османской империи французских гугенотов. По свидетельству австрийского агента Шенье, наибольшее впечатление на визиря произвело обещание создать при турецкой армии корпус военных инженеров. Проекты Рошфора, впрочем, не были приняты, как из-за давления со стороны официальных французских властей, так и из-за недовольства янычар, не желавших служить с «гяурами».

В 1723 Ибрахим направил османскую армию на Кавказ. Однако, достигнув некоторых успехов в начале кампании, османская армия все же оказалась разбитой. В Стамбуле нарастало недовольство консервативных и религиозных деятелей «неверной политикой», проводившейся султаном и османской верхушкой. Войны на востоке и западе потребовали введения новых, еще более обременительных налогов, тяготы усугублялись беспорядками в провинции. Отказ от глубоких военных реформ не спас Ахмеда III от свержения. Восставшие стамбульцы во главе с янычаром Патроном Халилом заставили Ахмеда III 2 октября 1730 года отречься от престола. Большинство янычар, однако, занимало в ходе этого восстания выжидательную позицию, присоединившись к нему спустя несколько дней. Восставшие янычары также убили Ибрагима Невшехирли.

В правление Ахмеда III все проекты создания регулярной армии так и остались проектами. Сама идея реорганизации армии явно находила отклик у многих сановников, сторонников заимствования некоторых западноевропейских институтов и обычаев. Но все действия турецких «западников» наталкивались на активное противоборство янычар и подавляющего большинства духовенства. В результате построенная на безнадежно устаревших принципах турецкая армия при столкновении с армиями стран Западной Европы была обречена на поражения.

С каждым дворцовым переворотом и военным поражением турки все больше ощущали ненадежность своей некогда грозной армии. Пора было задумываться о судьбе Османской империи. С XVII века стали раздаваться первые предостережения об упадке, грозящем военной системе турецкого государства. Султаны больше не могли полагаться на старые принципы формирования своей армии. Отряды вассалов становились все менее надежными. Для укрепления османской армии требовались не сидящие по гарнизонам привилегированные янычары или случайные анатолийские ополчения, а самые обычные солдаты, которых можно было бы переучивать и в любой момент направлять в разные концы огромной Османской империи.

Закончившаяся очередным поражением война с Россией и Австрией 1787-1791 годов поставила перед турецкими властями вопрос о причинах неудач. Масштаб возможных угроз убедил пришедшего к власти в 1789 году Селима III в необходимости срочных мер по преобразованию армии.

Для осуществления армейской реформы в начале 1792г. был создан при султане тайный совет. Он состоял вначале из трех, а затем из двенадцати человек. В том, что османское войско нуждается в реорганизации, были согласны все. Таким образом, 1792г. следует считать началом реформ, носящих имя султана Селима III.

По вопросу о военной реформе высказывались три точки зрения. Одни сановники считали, что янычарский корпус следует сохранить, необходимо повысить его боеспособность, добиваясь выполнения законов. Они решительно выступали против приглашения «гяуров» европейцев - в качестве военных инструкторов.

Сторонники второй точки зрения предлагали превратить янычарский корпус в модернизированное по-европейски войско.

Отвергнув мнение сторонников первой точки зрения, как несоответствующее времени, и предложение других, как нереальное, сторонники третьей точки зрения, наиболее радикальной, предлагали издать новое по-европейски обученное войско численностью в 15 тыс. человек, пригласить для этой цели на службу в качестве инструкторов 51-100 европейских офицеров, а способных молодых турок послать на точку в европейские армии, перевести на турецкий язык европейские военные труды и др. Среди сторонников этой точки зрения были великий визир Коджа Юсуф-паша, реис-эфенди Рашид-эфенди и др. К ним примыкал и Эбу Бекир Ратиб-эфенди.

мая 1792 года султан объявил о создании «низам-и-джедид», т.е. «нового порядка», при котором должна была прежде всего обновиться турецкая армия. Селим III прежде всего постарался подтянуть дисциплину в уже имеющихся частях. Заставить солдат подчиняться приказам султана было еще возможно, но кроме подчинения требовалось и переобучение войск на европейский лад. Сделать это силами своих подданных Селим III не мог. Для приобретения опыта султан решил пригласить советников из революционной Франции.

В 1793 году в столице было открыто артиллерийское и расширено морское инженерное училище. Однако совершенствование вооружения не могло заменить султану новой армии, не зависевшей от старых сословных привилегий. В 1793 г. было преступлено к созданию нового войска. Это дело было поручено специально организованной для данной цели «инспекции ученных солдат». Чтобы не раздражать янычар, новое войско формально было включено в состав дворцовой охраны (бостанджи) и получило название «корпус стрелков - бостанджи». Численность нового войска была установлена в 12тыс. солдат. Из них один батальон в 1600 человек в составе 12 рот предполагалось сформировать в Стамбуле, а остальные - в разных местах Румелии и Анатолии.

Несмотря на большие усилия Селима III и его помощников, новое войско создавалось медленно и с большим трудом. Оно комплектовалось на добровольных началах. Лишь к 1798г. удалось довести стамбульский батальон до намеченной численности - 1600 человек. Султан жаловался в указе что никто не хочет понять что турецкая необученная армия, как бы она ни была многочисленна не в состоянии сдержать войска обученные новой тактике.

Перевооружение и переподготовка армии требовала дополнительных расходов, но средств в казне не хватало. Кроме того, Турция то и дело втягивалась в крупные вооруженные конфликты, которые обычно не приносили ни славы, ни денег. В числе противников Османской империи неожиданно оказались ее недавние союзники. Селим III не успел отблагодарить своих учителей за усвоенные уроки, как Наполеон Бонапарт поспешил проверить боеготовность турецкой армии. Высадившаяся в Египте европейская армия показала, что первые робкие реформы не способны спасти даже такое важное владение, как Египет. Турки и мамлюки потерпели сокрушительные поражения. Спустя несколько лет с помощью англичан султан восстановил контроль над важнейшим африканским владением. Однако едва турки закрепились в Каире, как против них восстали только что «освобожденные» мамлюки. Посланный в Каир албанский отряд подавил мятеж, но тут же возникла угроза от командира этого подразделения Мухаммеда-Али, провозглашенного в 1805 году правителем Египта. Угроза потери североафриканских владений усугубилась многочисленными восстаниями в разных районах Османской империи, во многом вызванными действиями местных янычарских гарнизонов. В Сербии в 1804 году началось восстание под предводительством Карагеоргия. После двух лет упорных боев турки потерпели поражение, а сербские повстанцы заняли Белград. На борьбу с Черногорией у Селима III сил просто не хватило, и ему пришлось признать независимость этого княжества. Перед султаном стояла почти непосильная задача - вести с помощью ослабевшей армии сразу несколько малых войн, а на горизонте уже маячил большой конфликт с Россией.

Ухудшение внешней и внутренней обстановки вынуждало султана заботиться о наращивании мощи частей «низам-и-джедид». В 1794 году новые части насчитывали 448 солдат и 20 офицеров, а 1805 году - 22685 солдат и 1590 офицеров. Улучшилось и обеспечение этих войск. Солдаты «низам-и-джедид» получали по 50 акче в день, в то время как дневной заработок янычар составлял 7-8 акче. Пренебрежение султана к своей старой гвардии было очевидным.

Янычары в любой момент могли превратиться в обычных солдат, которых по приказу могли отправить на дальнюю границу, лишив их столичных домов и лавок. Некогда самые надежные части теперь сопротивлялись любым попыткам султана проверить положение в янычарском корпусе. Первый же шаг султана на пути реорганизации армии встретил ожесточенное сопротивление. Представители Селима III, собиравшиеся всего лишь установить численность янычар, находящихся на службе, были убиты.

В 1805 году султан объявил о принудительном наборе в армию. Но реформа тут же натолкнулась на яростное сопротивление большинства семей, которые в результате наборов теряли кормильцев, не получая ничего взамен. Набор в новые части был отменен. Когда султан весной 1806 года попробовал включить новые части в состав армии Кади-паши, сделав ее своей опорой в борьбе с политическими противниками, против этой меры тут же выступили янычары из старой османской столицы - Эдирне. Хотя выступления противников реформ были плохо организованы, Селим III не рискнул обострять взрывоопасную обстановку и отозвал войска, сформированные по западноевропейским образцам, обратно в Стамбул.

Некоторое время противников султана сдерживало присутствие в городе частей «низам-и-джедид» и верных Селиму III сановников. Однако начавшаяся война с Россией изменила обстановку в Стамбуле. 11 ноября 1806 года русские войска под командованием генерала И.И. Михельсона перешли Днестр и начали почти без боя занимать турецкие крепости в Молдавии и Валахии.

Согласно традиции, действующую армию должен был возглавить великий визирь Хильми Ибрагим-эфенди, который выехал на Дунай. В отсутствие высшего сановника его заместителем (каймакамом) стал Кесе Муса-паша, который был тайным противником политики Селима III. Вместе с визирем на войну уехал и преданный султану командир (ага) янычар. Парадоксальным образом военные и административные преобразования привели к назначению на высшие посты противников этих реформ.

Между тем, в Стамбуле продолжались склоки из-за включения в состав «низам-и-джедид» новых частей. Среди спорных подразделений оказались вспомогательные части ямаков («ямак-табиели»), набиравшихся среди албанцев и лазов. Ранее этих воинов использовали как потенциальный резерв для пополнения корпуса янычар. Однако Селим III решил передать ямаков в состав «низам-и-джедид». 2000 вспомогательных солдат выражали недовольство переменой своего статуса и униформы, но этих сил было недостаточно для сопротивления указам султана. И тут ямакам объяснили, что их претензии получат поддержку со стороны духовенства и янычар. Опираясь на тайную поддержку каймакама Кесе Мусы-паши и шейх-уль-ислама, ямаки под предводительством Мустафы Кабакчи-оглу 25 мая 1807 года переправились через Босфор в европейскую часть Стамбула. Оказавшись в центре Стамбула, восставшие обратился к янычарам с призывом поддержать выступление ямаков, обещая им отменить ненавистный «низам-и-джедид». В ответ на обращение мятежников, поддержанное противившимися европеизации улемами, янычарские роты выкатили на Этмейдан котлы, демонстрируя свою решимость присоединиться к восстанию. В столице началась настоящая охота за приближенными султана. 17 отрубленных голов сторонников Селима III одна за другой были выставлены на Этмейдане для всеобщего обозрения. Непрерывные расправы над придворными вынудили, Селима III отказаться и от главного своего детища - «низам-и-джедид».

мая 1807 года первый из османских реформаторов Селим III вынужден был отречься от престола. Султаном был провозглашен его сводный брат Мустафа IV.

Таким образом, в правительстве Порты постоянно находились сановники и султаны, которые пытались навязать Османской империи курс военных реформ, направленных на ослабление роли янычарского оджака в военной системе государства. Радикально настроенная мусульманская часть населения, низшие слои духовенства, армия были главным противником этой политике. Попытки, как правило, заканчивались плачевно для реформаторов. Но несмотря на это, реформаторы более 200 лет пытались осуществить свою обреченную политику преобразования страны, ввести европейскую военную систему. Главная причина неудач реформаторов, заключается в том, что они, стремясь создать новую армию, в то же время пытались сохранить феодальные основы Османской империи. Именно охранительный характер модернизации явился тормозящим фактором и главной причиной неудач предпринятых реформ. Узок был круг сторонников, даже для ограниченных реформ. Победа реакционеров в немалой степени была обусловлена недовольством масс налоговым бременем, которые взвалили на себя реформаторы, чтобы иметь средства для проведения реформ.

3.3 Ликвидация янычарского оджака

Махмуда II обычно представляют в качестве продолжателя военных и административных реформ начатых Селимом III, однако в отличие от Селима III новый султан еще долго не решался пойти на шаги по модернизации армии, стоившие жизни его предшественникам. Судя по всему, новый правитель не хуже других понимал, насколько вредит государству бесконтрольность янычарского корпуса. Постепенно это стали понимать и жители Стамбула. В апреле 1810 года янычары устроили такие погромы и грабежи в стамбульском квартале Галата (было сожжено 2 тысячи домов), что жители столицы и прочих мест стали требовать выдачи оружия для защиты от султанской гвардии. Весной 1811 года янычарские роты подкрепили свои претензии артиллерийской пальбой.

В мае 1810 года Махмуд II приказал провести военные сборы, на которые его гвардейцы отказались явиться, попытавшись выставить вместо себя солдат вспомогательных частей - ямаков. После угроз и уговоров султану удалось их собрать. 27 мая 1811 года на сборные пункты пришли 13 тысяч янычар. Однако уже по дороге на Эдирне дезертировало более 80 процентов «призывников». Когда же агенты султана провели тайный подсчет солдат, выполнивших приказ, они насчитали 1600 янычар. Невооруженным глазом было видно, что с этой кучкой сомнительных вояк побеждать невозможно. Для данного периода можно сказать, что янычарство было скорее вредной организацией, чем полезной.

Но и те войска, которые удавалось собрать Махмуду II, следовало еще поставить под свой контроль. Имея неограниченную власть над миллионами подданных, турецкий султан реально не мог положиться ни на кого. На все, что он делал, глядели тысячи ревнивых глаз, постоянно подозревая своего правителя в измене.

Хотя в султанской подписи значилось: «Махмуд, сын Абдулхамида, всегда победоносный», военная фортуна не жаловала турецкого правителя. Уже в 1812 году Турции пришлось после ряда поражений пойти на территориальные уступки России на Дунае и Кавказе. А после того, как европейские державы завершили войны с Наполеоном, они снова стали проявлять интерес к Балканам, что не предвещало для Турции ничего хорошего. На бумаге у Махмуда II была 300-тысячная армия. Реально же султан считал большой удачей, если на сборные пункты явится хотя бы треть из предполагаемых воинов.

Великая Турция пыталась избежать великих потрясений. Но подданные султана не давали ему передышки. В ноябре 1814 года вспыхнуло антитурецкое восстание в Центральной Сербии. Махмуд II быстро подавил выступления, но уже через полгода сербы поднялись вновь. В 1816 году Турция под давлением России вынуждена была предоставить Сербии некоторое самоуправление. Пример славян вдохновил и других жителей Балканского полуострова. То, разгораясь, то затухая, продолжались восстания в Греции и Болгарии. По Балканам бродили десятки отрядов гайдуков и клефтов, нарушая работу турецкой администрации.

Выбрав момент, когда турецкие войска были заняты разгромом непокорного янинского паши и войной с Ираном, греческое тайное общество «Филики Этерия» подняло восстание. 6 февраля 1821 года потомок молдавских и валашских господарей и русский генерал-майор Александр Ипсиланти, перейдя с небольшим отрядом через Прут, призвал греков к восстанию. Отозвались не только греки. Под руководством Тудора Владимиреску движение охватило Молдову и Валахию, а затем перекинулось и на другие балканские провинции. 6 апреля 1821 года повстанцы-клефты нанесли удар по турецким гарнизонам на Пелопоннесе и ряде островов. Янычарские гарнизоны на Балканах терпели поражение за поражением.

Обстановка на Балканах ухудшалась с каждым месяцем, и султан понял, что откладывать реформу армии больше нельзя. Весной 1826 г. султан Махмуд II и Порта стали обсуждать проект создания новых пехотных частей, которые должны были быть организованы и обучены по европейской системе. Проведение военной реформы стало настоятельной необходимостью после неудачных попыток султанских войск подавить греческое восстание, начавшееся в 1821 г. 2 июня 1826 г. был издан султанский указ о создании пехотных частей, содержащий даже положение о том, что каждая из частей янычарского корпуса обязана выделить для новых воинских формирований по 150 солдат. Предстоящая реформа заранее была подкреплена решением высшего духовенства в виде фетвы шейх-уль-ислама. 28 мая 1826 года Махмуд II издал указ о формировании корпуса «эшкинджи». Новое войско должно было включать около 7650 солдат или 51 роту. Каждая рота включала 150 солдат во главе с капитаном. В состав роты также входили лейтенант, казначей, хирург, имам, брадобрей, старший сержант и 15 капралов. 12 июня шейх-уль-ислам благословил первых новобранцев корпуса «эшкинджи». Старые сословные привилегии султанской гвардии были проигнорированы.

Эти действия султана-реформатора вызвали противодействие янычар, которые видели в новом войске посягательство на свои традиционные привилегии и организовали 15 июня 1826 г. бунт (число бунтовщиков достигло 10 тыс., по некоторым данным 20 тыс. человек). Янычары решили переубедить султана, опираясь на силу своего оружия. 14 июня 1826 года после захода солнца на площади Этмейдан стали собираться янычары из ближайших казарм. Договорившись о совместных действиях, они обратились к одному из авторитетных командиров Хасан-аге с просьбой поддержать их требования, однако тот сослался на то, что сначала должен получить поддержку командиров рот. К полуночи янычары попытались захватить командира янычарского корпуса Агу Мехмеда Джеллаледдина. Они ворвались в его дворец. Грамотный царедворец не стал отстреливаться, подобно Байрактару, а отсиделся в в уборной, а потом перебрался в соседний дом. Пока янычары ловили своего агу, наступило утро, и безрезультатные поиски были прекращены. Утром 15 июня на улицах Стамбула появились знаки доблести старой гвардии - походные котлы. Следом за котлами из казарм вышли восставшие роты. Янычары тут же обрушили свой гнев на дома сановников, поддержавших реформы Махмуда II. Мятежники атаковали дом великого визиря Селима Мехмет-паши, разорили дом директора пороховых заводов Неджиба Эфенди. Впрочем, грабя и разрушая дома своих врагов, янычары не смогли поймать ни одного крупного чиновника. Все наиболее видные сторонники султана были уже оповещены и прибыли во дворец, чтобы обсудить сложившуюся обстановку в столице. Можно было ожидать, что к мятежу тут же присоединятся недовольные провалами монарха жители столицы. Но этого не произошло. На этот раз виновниками поражений в Греции выглядели сами янычары, не сумевшие остановить слабовооруженных повстанцев. Мятеж поддержали городские грузчики. На стороне янычар остались их традиционные соратники дервиши-бекташи.

В отличие от свергнутого Селима III, Махмуд II постарался заранее опереться на помощь духовенства, которое в лице шейх-уль-ислама сразу осудило янычарский мятеж, объявив его участников изменниками, заслуживающими смерти. Муллы и ученики медресе присоединились к правительственным войскам, дав теологическое обоснование предстоящим расправам. Сторонники султана собирались в районе мечети Ахмеда, где их встречал сам Махмуд II, осененный «Знаменем пророка». Султан не имел численного превосходства над мятежниками. В составе корпуса «эшкинджи» было около 14 тысяч солдат. Существенную поддержку Махмуд II получил и со стороны анатолийских землевладельцев. Но главной силой султана был усиленный артиллерийский корпус, готовившийся по европейским образцам. Не дожидаясь, пока мятежники повернут свои силы в сторону дворца, Махмуд II приказал своим военачальникам Хусейну Аге и Иззет Мехмеду вытеснить янычар с улиц города. Правительственные войска двумя колоннами двинулись в сторону Этмейдана, обходя площадь со стороны мечети Баязида. Янычары пробовали отстреливаться, но действовали неорганизованно и малоэффективно, видимо, впервые сожалея о недостаточности своей подготовки. А султанские войска успешно теснили мятежников в сторону янычарских казарм. Но и укрепленные казармы не стали для янычар надежным убежищем. Части «эшкинджи» быстро заняли верхние этажи близлежащих домов и открыли оттуда огонь по мятежникам. Одновременно подтянутые на Этмейдан орудия обрушили на янычар ядра и картечь. Уже первый удар обошелся янычарам в десятки жертв, но это было только начало. Мятежные гвардейцы не устояли под огнем и начали беспорядочно отступать. Часть из янычар укрылась в резиденции дервишей - бекташи, духовных покровителей корпуса. Артиллерия Махмуда II не прекращала огня ни на минуту, пока деревянные бараки янычар не были уничтожены. Каждый, кто пытался бежать, убивался на месте. Тех, кто пытался укрыться в собственном доме, настигали и убивали вместе с семьями. «Благодетельный» день 15 июня 1826 года завершился уничтожением до 10 тысяч янычар. Еще 40 тысяч янычар были высланы в дальние концы Османской империи.

Султан решился уничтожить и могущественный мусульманский дервишский орден бекташи, с которым янычарский корпус был связан вековыми узами. Решение это было принято высшими светскими и духовными сановниками империи во главе с шейх уль-исламом. В июле-августе 1826 г. руководители ордена бекташи были публично казнены, дервишские обители разрушены, имущество ордена конфисковано властями.

Уничтожив основные военные и социально-религиозные институты, бывшие препятствием на пути военной реформы, Махмуд II приступил к делу, начатому его предшественником Селимом III. В 1826 г. султан издал указ о создании новых пехотных соединений, которые надлежало организовать, вооружить и обучить по европейскому образцу. Для обучения нового войска использовались иностранные военные инструкторы, в особенности французские офицеры. Понимая важность подготовки собственных кадров военных специалистов, Махмуд II направил большую группу турецкой молодежи для обучения в военных инженерных и медицинских учебных заведениях Франции. Однако с момента создания первых воинских частей нового образца прошло почти 30 лет, пока Османская империя смогла располагать сравнительно современной армией. Историческое значение ликвидации корпуса состояло в том, что не только в военно-административной, но и в общественно-политической и культурной жизни страны складывались более благоприятные условия для осуществления прогрессивных преобразований.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Военная система была стержнем Османского государства и воплощением силы султана, ядром этой системы по праву был янычарский оджак. Янычар в понятии многих народов - символ ярости, жестокости, упорства и неподатливости и в то же время в памяти многих народов это «палач» или «каратель» Их страшились десятки стран Европы, Азии, Африки. И это была лучшая в мире профессиональная пехота, какой ещё не было нигде в мире. Янычарский оджак имел огромное влияние на экономическую и общественно-политическую жизнь в Османской империи, был выразителем воли султана на покоренных территориях.

Янычары не имевшие родственных отношений с османским обществом, не связанные с землей, зависящие исключительно от султана, его финансовых возможностей и функционирования бюрократического аппарата, был преданными сторонниками верховной власти до тех пор, пока верховная власть была дееспособна. Система была введена «сверху» - султанами и служила опоре его власти на всех территориях.

Солдатам султанской гвардии запрещалось иметь семью. Домом для них была «ода», а отцом семейства - командир. Начальник корпуса янычар (ага) назначался непосредственно султаном и стоял выше прочих военачальников, ни перед кем не отчитываясь, кроме султана. Правитель был полноправным хозяином своих воинов, которые считались его рабами. Отсутствие каких-либо существенных интересов, помимо государственных, делали османских воинов надежной опорой трона. Созданием янычарского оджака, турецкие правители обеспечили себя надежным и хорошо обученным постоянным войском на столетия раньше, чем это было сделано в Европе. Такая армия в целом соответствовала потребностям и возможностям развивающегося многоукладного османского государства и общества, где крепнувшая центральная власть, приобретавшая все более и более деспотический характер. Недаром янычары гордо именовали себя «рукой и крылом Османской династии».

Длительное время османы уделяли главное внимание качеству янычар, а не их количеству, воздерживаясь от увеличения численности этого войска. Элитарность нового войска добивалась особой системой комплектации - девширме, который - без преувеличения играла роль станового хребта османской государственности. Этот, конечно, бесчеловечный «налог кровью» на христианских подданных султана, но в то же время в нём отразился богатый военный опыт турок, их практическое знание психологии и в какой-то мере законов наследственности. Относиться к янычарам исключительно как к «рабам-солдатам» было бы неправильным: слово кул, т. е. «раб», в Османском обществе, несло в себе больше уважения и достоинства, чем презрения. Даже в XVII в. звание кул считалось более почетным, чем «подданный».

На протяжении всей своей истории оджак пользовался популярностью среди беднейших слоев населения. Причиной тому, видимо, был почти социалистический характер самого корпуса, чем он был обязан глубокому влиянию, оказанному на него со стороны дервишской секты бекташи. Религия была краеугольным камнем янычарской морали и мотивации. Весь смысл существования оджака заключался в распространении власти ислама. Однако едва ли янычар можно назвать ортодоксальными мусульманами.

В своём первозданном виде корпус янычар с системой «капыкул» комплектовавшихся через девширме был фактически непобедим. Даже будучи уничтоженным, янычарский корпус, подобно птице феникс, восставал из пепла и повергал окружающих правителей в тягостные думы о войне и мире. Следует заметить, что именно корпус янычар, состоящий из неженатых воинов, принёс Оттоманской Порте её обширные владения. Без таких, исключительно бесстрашных и преданных бойцов, никакой султан, будь он лучшим из лучших, не сумел бы захватить столько, сколько было завоёвано янычарами.

К концу XVI века в Европе получило широкое распространение огнестрельное оружие, в связи с этим, султанская гвардия все чаще вовлекалась в сражения, стоившие значительных потерь. Для привлечения большего числа воинов на очень опасную службу требовались более существенные стимулы. С этой целью янычары получили право иметь семью, заниматься ремёслами. Женатым воинам разрешили переселиться из казарм в частные дома и приходить на службу только в определенное время. Это введение, уравнивавшее янычар с остальными турками-османами разрушило все достижения янычарского оджака. Вместо лихих, лёгких на подъём, беззаветно преданных своему вождю воинов, общество часто получало исполненных спеси, осторожных и коварных подданных. Героическая жертвенность сменилась осторожностью семейных людей. И это не плохо само по себе, семейным людям должна быть присуща осторожность, но общество, приобретя новых производителей, лишилось отважных и бесстрашных защитников. Семьянин, несущий воинскую службу и бессемейный - это совершенно разные люди на поле боя. Всё, что было шаг за шагом захвачено янычарами-холостяками, оказалось под ударом, как только они получили право жениться, обзаводиться землёй и недвижимостью, они оказались неспособными не то чтобы завоёвывать новые земли, но и даже защитить то, что было завоёвано их предшественниками. Количество янычар стало возрастать. Казалось, султаны должны были радоваться расширению рядов своей гвардии. Но рост выгод этой службы ни в малейшей степени не сказался на надежности янычарского корпуса. В этом надо видеть не только усиление политических амбиций корпуса, но и то, что янычары намеренно использовались придворными группировками в борьбе за власть. Чем слабее становилась тимарная система, тем решительнее янычары вмешивались в дела государственного управления, особенно в кадровые вопросы, добиваясь смещения сначала неугодных им великих визирей, а затем и султанов. Задержка жалованья, неудачный поход, неспособность султана править решительно и твёрдо, недовольство каким-либо сановником - всё могло вызвать мятеж и привести к смене повелителя, что и случалось не раз.

Попав в города, янычары соприкоснулись с торгово-ремесленным населением, в результате этого сложился выгодный симбиоз, что, однако подорвало военную мощь корпуса. Постепенно янычары из отборных воинов превращались в солдат-купцов, для которых торговля в Стамбуле становилась подчас более важным источником доходов по сравнению с военной карьерой. В XVIII веке они контролировали заметную часть столичных рынков и внешней торговли Османской империи. Выгоды янычарской службы в полной мере оценили сами турки, которые стали записываться в султанскую гвардию, сначала - в виде исключения, а затем - и по закону.

Янычары, бывшие некогда силой и опорой Османской державы, стали причиной ее упадка. Параллельно с ростом политического влияния янычарского корпус происходила его военная деградация. Из хорошо обученного, дисциплинированного и сплоченного соединения оно превратилась в привилегированную касту преторианцев, не обладавших боевым духом и боевыми качествами прежних дней. В истории есть схожие факты деградации военной системы, к примеру, стрелецкие войска в России, так же связав свою основную деятельность с торговлей и ремеслом, утратили свое боевое предназначение и были не менее жестоко уничтожены Петром I, как и янычары Махмудом II.

С каждым дворцовым переворотом и военным поражением турки все больше ощущали ненадежность своей некогда грозной армии. Намерения правителей Османской империи изменить взаимоотношения со своими гвардейцами стоили многим султанам трона и жизни, в результате этого большинство военных проектов так и не воплотились в жизнь. Но все же бесспорен вывод, что в результате военных реформ Селима III и Махмуда II, Османская империя отсрочила свою гибель. Однако военные реформы Селима III и Махмуда II во многом утрачивали свое позитивное значение, поскольку имели половинчатый характер и не затрагивали основы османского общества. К тому же османская правящая верхушка явно опоздала с их проведением, и они уже не могли восстановить полную самостоятельность Порты во внешней и внутренней политике и предотвратить дальнейшие территориальные потери.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

I. ИСТОЧНИКИ

1.1.Виттман Вильям. Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте / перевод с турецкого П.П. Сумарокова // Вестник Европы. 1804. № 10.

.2.Военная организация турок османов (Хюсейн. Удивительные события) // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: учеб. пособие / сост. В.Н. Садиков. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Проспект, 2006. - С. 234 - 235.

.3.Двадцать две записки (ляиха) султану Селиму III / А.Д. Новичев. История Турции. Т.2: 1792-1839 гг. - Л.: Лениздат, 1968. - 280 с.

1.4.Кочибей Гомюрджинский и другие османские писатели XVII века о причинах упадка Турции / перевод с турецкого В.Д Смирнова. СПб., 1873.

.5.«Канун наме» Мехмеда II Фатиха о военной - административной и гражданской бюрократии Османской империи в XV в./ Р.И. Керим - Заде.// Османская империя. - М.: Наука - 1990. С 81-97.

.6.Константин Михайлович. Записки янычара. Введение, перевод и комментарии А.И. Рогова. - М.: Изд. Восточной литературы, 1978. - 245 с.

.7.Записки графа Ланжерона. Война с Турцией 1806 - 1812 гг. [Электронный ресурс] / Е. Каменский // Русская старина. 1907. № 2.

.8.Збаражский К. О состоянии Оттоманской империи и ее войска // Османская империя в первой четверти XVII века. - М.: Наука, 1984. - 147 с.

.9.Ибрахим Мутаферрика и его сочинение «Усул ал-хикам фи низам ал-умам» (Основы мудрости в устройстве народов)./ Ю.А. Каменев // Письменные памятники Востока. - М.: ТК Велби, 1984. - С. 111- 158.

.10.Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи (История происхождения законов янычарского корпуса) / cост. и ред. И.Е. Петросян - М.: Восточная литература. 1987.

.11.Об истреблении корпуса янычар /М.Т. Каченовский // Вестник Европы. 1826. Часть 148. № 11.

.12.Русский посол в Стамбуле (Петр Андреевич Толстой и его описание Османской империи в начале XVIII в.)/ М.Р. Арунова. - М.: Наука, 1985. - 160 с.

.13.Стамбульское восстание 1730 года (по реляции русского резидента И.И. Неплюева)/ Т. Мустафазаде // Восток. - 2006. - №3. - С. 121 - 129.

.14.Сочинения И. Пересветова. / перевод и комментарии А.А. Зимина. - Л.: Лениздат, 1956. - 196 с.

.15.Указ 29 мая 1826 года. Положение о военной реформе // Новичев А.Д. История Турции. - Т.2. - М.: Воениздат, 1952. - С.99.. ЛИТЕРАТУРА

2.1.Авдашева С.Б. Турецкая модель либерализации // Полис. - 1992. - № 5-6. - С.176-182.

.2.Алаев Л.Б. Формационные черты феодализма и Восток // Народы Азии и Африки. - 1987. - №3. - С. 78-90.

.3.Азарьев Б. Янычары // Татарский мир.- 2003. - № 6. С. 22-27.

.4.Бадак А.Н. Положение Турции в 20-х годах XIX. Уничтожение янычар султаном Махмудом II // Всемирная история: В 24 т. Т. 17. Национально - освободительные войны XIX века / А.Н. Бадак, И.Е. Войнич, Н.М. Волчек и др. - Мн.: Наука, 1997. - С. 105-116.

.5.Богданович М.И. История военного искусства и замечательнейших походов. Военная история средних веков. СПб., 1853.

.6.Безертинов Р.Н. Татары, тюрки - потрясатели Вселенной. История Великих империй. 2-е изд. испр. - Новосибирск: Топ - Книга, 2001. - С. 630- 635.

.8.Введенский, Г.Э. Янычары: История. Символика. Оружие. - СПб.: Северо-запад Пресс, 2003. - 176 с.

.9.Гасратян М.А., Орешкова С.Ф., Петрося Ю.А., Очерки истории Турции. - М.: Наука, 1983. - С. 36-140.

.10.Градева Р. О некоторых проблемах формирования османской системы управления (XIV - нач. XVI) // Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура. - М.: Наука, 1990. - C 40-66.

.11.Голицын Н.С. Всеобщая военная история средних времен. СПб., 1876.

.12.Губер А.А., Ким Г.Ф., Хейфец А.Н. Новая история стран Азии и Африки. - М.: Наука, 1975. - С. 78-84.

.13.Данилов В.И. Турция: борьба за создание вестернизированного демократического общества. Эволюция политических систем на Востоке (Иран, Пакистан, Турция: традиции и демократизация). - М.: ОЛМА - ПРЕСС, 1999. - С. 152-201.

.14.Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. IV. - СПб.: КноРус, 2001. - 232 с.

.15.Ермеев Д.Е. История Турции в средние века и новое время. - М.: Прогресс, 1992. - С.182 - 193.

.16.Ермеев Д.Е. Этногенез турок (происхождение и основные этапы этнической истории). - М.: Прогресс, 1971. - 195 с.

.17.Желязкова А. Некоторые аспекты распространения ислама на Балканском полуострове в XV - XVIII вв. // Османская империя: система государственного управления, социальные и этнорелигиозные проблемы. - М.: Наука, 1986. - С. 64-72.

.18.Желязкова А. Босния под османской властью в XV-XVII вв. // Османская империя: государственная власть и социально политическая структура. - М.: Наука, 1990 - С. 167-185.

.19.Зедделер Л.И. Военный энциклопедический лексикон. Т.14. СПб., 1858. (17.03.2010).

.20.Зиганшина Г. Турция: марафон на пути в Европу // Азия и Африка сегодня. - 2005. - №5. - С. 33-41.

.21.Иванов Н.А. Османское завоевание арабских стран 1516-1574. - М.: Наука, 1989. - 134 с.

.22.Ильбер Ортайлы. Об османской историографии // Вестник МУ. Серия 13. Востоковедение. - 2003. - №1. - С. 67-71.

.23.Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи. - М.: КРОН - пресс, 1999. - 599 с.

.24.Каменев Ю.А. К истории реформ в османской армии в XVIII в. // Тюркологический сборник 1978. - М.: Наука, 1984. - С. 70-86.

.25.Край И.А. Сабли, скимитары, ятаганы // Машина времени. - 2005. - № 18. - С. 23-26.

.26.Кулланда М.В. Османское огнестрельное оружие и вопросы атрибуции // Вестник М.У. Востоковед. Серия 13. - 2004. - №1 - С. 3-19.

.27.Леер, Г.А. Энциклопедия военных и морских наук. Т.VIII. СПб., 1897.

.28.Люис Р.. Османская Турция. Быт, религия, культура/ Л. А. Игоревский - М.:ЗАО Центрполиграф, 2004. - 239 с.

.29.Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса. - М.: Наука, - 1991. - 261 с.

.30.Мейер М.С. Кризис османских имперских порядков: меняющиеся отношения центра и периферии в XVIII в. // Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура. - М.: Наука, 1990. - С. 66-80.

.31.Мейер М.С. Реформы в Османской империи и улемы // Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М.: Наука, 1982. - С. 59-75.

.32.Мейер М.С. Новые явления в социально-политической жизни Османской империи во второй половине XVII - XVIII вв. // Османская империя: система государственного управления, социальные и этнорелигиозные проблемы. - М.: Наука, 1986. - С. 24-36.

.33.Михайлов А.А. Первый бросок на юг. - СПб.: Северо-запад Пресс, 2003. - 429 с.

.34.Михневич Н.П. История военного искусства с древнейших времен до начала 19 столетия. СПб., 1896.

.35.Миллер Ю.А. Мустафа паша Байрактар. Османская империя в начале XIX века. - Л.: Лениздат, 1947. - 168 с.

.36.Михнева Р. Россия и Османская империя в международных отношениях. - М.: Прогресс, 1985. - 231 с.

.37.Николле Д. Элитные войска: Янычары. - М.: АСТ, 2004. - 214 с.

.38.Новичев А.Д. История Турции. - Т.2. 1792 - 1839 гг. - Л.: Лениздат., 1968. - 280 с.

.39.Орешкова С.Ф. Османский источник второй половины XVII в. о султанской власти и некоторых особенностях социальной структуры османского общества // Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура. М.: Наука, 1990. - С. 228 - 306.

.40.Ортайлы И. Об османской историографии // Вестник М.У. Востоковед. Серия 13. - 2003 - №1 - С. 24-28.

.41.Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. - М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 241 с.

.42.Петросян Ю.А. Идеи европеизации в общественно-политической жизни Османской империи эпохи нового времени// Тюркологический сборник 1976. - М.: Наука, 1978. - С.28-36.

.43.Петросян Ю.А. Янычарские гарнизоны в провинциях Османской империи в XVI - XVII вв. // Османская империя: система государственного управления, социальные и этнорелигиозные проблемы. - М.: Наука, 1986. - С. 48-53.

.44.Петросян Ю.А. К истории создания янычарского корпуса // Тюркологический сборник 1978. - М.: Наука, 1984. - С. 51-59.

.45.Петросян Ю.А. Город на берегах Босфора: Исторические очерки. - М.: Наука, 1986. - 240 с.

.46.Петросян Ю.А. Изучение истории в современной Турции. // Вопросы истории. - 1969. - № 7. - С. 189-193.

.47.Радушева Е.Р. Место вооруженных сил в структуре османской феодальной системы на Балканах // Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура. - М.: Наука, 1990. - C. 97-118.

.48.Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году/ И.Е. Петросян, К.Н. Юзбашян. - М.: Наука, 1983. - 200 с.

.49.Разин Е.А. История военного искусства VI-XVI вв. - М.: Полигон, 1999. - 654 с.

.50.Родригес А.М. Реформы Селима III // Новая история стран Азии и Африки XVI-XIX. / под ред. А.М. Родригеса в 3 ч. Ч.2. - М.: ВЛАДОС, 2004. - С. 372-375.

.51.Свечин, А.А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. М.,1927.

.52.Сергеев В.И. Меч ислама: Искусство войны начала XIX в - Ростов-н/Дону: Маприкон, 2000. - 152 с.

.53.Старченков Г. Двести лет вестернизации // Азия и Африка сегодня. - 2000. - №6. - С. 25-31.

.54.Тараторин В.В. История боевого фехтования: Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века. - М.: Палек, 1998. - 134 с.

.55.Фадеева И.Л. Концепция власти на Ближнем Востоке. Средневековье и новое время. Издание второе. - М.: Восточная литература РАН, 2001. - 243 с.

.56.Хазанов А.М. Борьба между Португалией и Османской империей в Индийском океане (XVI веке) // Новая и новейшая история. - 2003 - №6. - С. 36-58.

.57.Шеремет В.И. Становление османской империи XIII-XVI вв // Новая и новейшая история. - 2001. - №1 - С. 64-68.

.58.Шокарев Ю В. Османское огнестрельное оружие. - М.: Росмэн, 2006. - 64 с.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1

Терминологический словарь

Ага - хозяин, начальник; составная часть наименований многих должностей и званий, преимущественно воинских;

Ага янычар (ага-паша) - начальник янычарского корпуса;

Аджем-и огланы - юноши, отобранные из немусульманского (христианского) населения балканских провинций империи для службы в рядах капыкулу; после специального обучения в дворцовых школах использовались для дворцовой службы или для пополнения янычарского корпуса;

Ашчи - один из унтер-офицерских чинов. Его корни уходят в глубь истории оджака. Во время парада ашчи нес наиболее ценный символ орты - казан.

Бостанджи - придворные слуги, выполнявшие обязанности по наружной охране султанского дворца и полицейские функции;

Бостанджи ашчисы - младший офицер подразделения бостанджи;

Байрактар субайи - знаменосец янычарских орт;

Бешинчи каракуллукчу - старший унтер-офицер в янычарском подразделении;

Бёлук - боевые единицы янычарского корпуса, дислоцировавшиеся в Стамбуле и пограничных крепостях;

Гулям - юноша-невольни, использовавшийся в качестве султанского слуги или пажа;

Дервиш - мусульманский монах, странствующий или живущий в обители;

Джебеджи-баши - командир корпуса оружейников, входившего в янычарское войско;

Джемаат - вспомогательные соединения янычарского корпуса;

Дживелек - название рекрутов, недавно включенных в состав боевой орты;

Зырхли нефер - тяжеловооруженный янычар, использовался в штурмовых подразделениях, относился, к элитной группе серденгечти, «рискующих головой»;

Канун-наме - свод законодательных положений по административным, налоговым и уголовным вопросам в Османской империи;

Кетхуда-бей (кяхья-бей) - заместитель аги янычар наиболее влиятельное лицо в янычарском корпусе;

Коруджу - янычары, выслужившие по сроку службы и по возрасту и оставленные на гарнизонной службе;

Куллук - патрульный, занимался поддержанием порядка в Стамбуле;

Мумджу - титул офицера янычарского корпуса;

Мюселлах кесиджи силахкарда - янычар- лучник или мушкетер;

Ода - янычарские казармы, иногда и сама войсковая часть, полк;

Ода-баши - командиры янычарских частей, размещавшихся в отдельных помещениях;

Оджак - общее название основных частей янычарского корпуса, используется для обозначения и всего корпуса;

Орта - янычарская рота;

Отураки - янычары, которые по возрасту или по иным причинам были освобождены от несения действительной службы, но получали жалованье по спискам корпуса;

Пир - глава религиозной секты или ордена, в данном случае - глава ордена бекташи, связанного с корпусом янычар;

Секбаны - одна из трех основных частей янычарского корпуса;

Секбан-баши - глава секбанов, входивших в янычарский корпус, третий после аги янычар высший офицер этого корпуса;

Сераскер - главнокомандующий османскими войсками во время войны;

Серденгечти ага - командир штурмового подразделения янычар, носил более экстравагантную униформу, чем обыкновенные солдаты;

Чорбаджи - командир орты в янычарском корпусе;

Чавуш - тренирующий янычар-новобранцев;

Фалакаджи баши - командир подразделения, исполняющего наказания;

Хасеки агасы - командир султанской пешей охраны;

Юнак - турецкие солдаты из Боснии;

Янычарка - мушкет, бывший на вооружении у янычар;

Янычары - солдаты постоянного (пехотного) войска в Османской империи, состоявшие на жалованье у государства;

Янычарский оджак - военно-религиозный орден, и гвардия султана, и просто первая постоянная пехота на жаловании. Состоял из трех подразделений: бёлюклери (61 орта), джемаат - «община» (101 орта), секбан-бёлюклери (34 орты);

Ятаган - турецкая изогнутая сабля.

Приложение 2

Вильям Виттман. Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте.

В двадцатитысячной Турецкой армии верно найдешь целую половину служителей, купцов, маркитантов и других разночинцев, которые не носят оружия и не отправляют никакой военной должности. Каждый Начальник, или Паша, окружен всегда многочисленною толпою прислужников, которые не спускают с него глаз, для исполнения приказания по малейшему мановению его.

Многочисленная сволочь, не разлучная с Турецкими войсками, не только много затрудняет их в походах и манёврах, но часто причиняет недостаток в съестных припасах. Сколько прилагают Турки старания армий, столько, напротив того, небрегут о запасных магазинах и всех способах к заготовлению провианта. Сия беспечность простирается часто до того, что солдаты терпят долговременный голод. Мы сами были тому свидетелями.

Янычары лучше других солдат вооружены и одеты. Они имеют винтовки или штуцеры, без штыков. Оружие сие делается в Дамаске. Стрельба сего войска по необходимости производится весьма медленно по той причине, что много требуется времени заряжать сии штуцеры. Другое оружие Янычар состоит из кинжала и пары пистолетов, затыкаемых за пояс. Иногда имеют они и сабли. В некоторых случаях Янычары надевают белые шапки, или калпаки, которых длинные тульи закидываются назад; а спереди пришивается к ним кожаная трубка, в которую втыкивают ложку, коею едят они Пилав. Панталоны их не так широки и беспокойны, как у других воинов. Летом обнажают они ноги, руки и плеча; носят красные туфли и надевают иногда плащи. В палатках своих сидят и лежат на маленьких Турецких коврах; когда же не имеют оных, то употребляют для сего овечьи кожи. В походах носят они воду в небольших кожаных мехах.

О числе Янычар говорят различно. Иные утверждают, что они простираются до ста тысяч; а другие уверяют, что их только 40 тысяч. Ныне набирают их из самого беднейшего класса народа, и теперь сей корпус гораздо меньше прежнего уважается, хотя и по сие время составляет еще лучшее Турецкое войско. Каждый Оддаг, или полк, имеет знамя с изображением особливого знака. Сии знаки состоят из рыб, птиц, зверей, разного оружия и проч. Сей корпус не очень храбро защищает свои знамена, но гораздо более печется о сохранении котлов, которых всякой полк имеет по два. Сии котлы находятся всегда в средине полку с уполовником и большим ковшом для раздачи Пилава. Посуда сия почитается священною, и служит надежным убежищем всем тем, которые к ней приближаются. Во всяком полку содержится она вдвойне, чтоб не могла вся попасть в руки неприятеля, чего Янычары более всего страшатся, ибо в таком случае полк распущен будет.

Выключая Аги и Полковников, все прочие Офицеры Янычарского корпуса очень мало уважаются. Как все в Турции покупается за деньги, или получается через покровительство: то всякий простолюдин, в каком бы он низком состоянии ни родился, часто вдруг восходить на высшую степень знатности.