либеральный анархизм овадья
Овадья утверждает, что социализм вместе с политической корректностью ведет к уничтожению Израиля. Он презирает израильских дипломатов, которые прячут голову в песок, игнорируя неприятные вопросы: увеличение численности арабов в якобы еврейском государстве, накопление ядерных арсеналов враждебными государствами, радикализм в исламских обществах и экономический тупик сохранения израильской обороноспособности.
Овадья написал десятки статей о религии, религиозной философии, экономике, политике и военной доктрине, в которых рассмотрены анархические аспекты идеального библейского государственного устройства, реального бюрократического государства, а также рыночной экономики. Шохер показывает, что свободная либеральная экономика анархизма этичнее соцобеспечения или коммунизма.
В своих книгах он пишет, что анархию правильно понимать не как отсутствие законов, а как отсутствие принудительной законодательной системы. Такая теория анархизма не запрещает людям подчиняться законам, но только если они делают это по собственной воле. Анархизм не имеет ничего общего с идеей социального контракта, которая давно себя дискредитировала. Все понимают, что государства силой принуждают граждан исполнять законы. Но что если национальные государства заменить небольшими, яростно конкурирующими друг с другом юрисдикциями? Что если в каждом городе будет собственная законодательная система? Что если люди смогут сами выбирать, что им больше по душе: свободный рынок или коммунизм, религия или либертарианство, - и переезжать в соответствующую общину? Вот какие вопросы ставит перед собой Овадья Шохер.
Актуальность: сам по себе анархизм как политическая идеология будет оставаться актуальным столь долго, сколько существует государство со всеми его недостатками. Сегодня либертарно-анархистская концепция является одной из альтернатив идеологии так называемого «неолиберализма» или «нового мирового порядка», одной из идеологических альтернатив капитализму.
Объектом исследования являются взгляды Ш. Овадьи на либеральный анархизм.
Предмет: анархизм как отсутствие монополии на власть, свобода анархизма как право выбирать правила, анархические сообщества как мини-юрисдикции.
Для достижения целей решались следующие задачи:
. Выяснение организационных и идеологических особенностей анархизма.
. Исследование и анализ способов действий либерального анархизма.
. Проанализировать взгляды Ш. Овадьи на анархизм.
. Дать характеристику определения свобода анархизма.
. Охарактеризовать анархизм в современном мире.
Понятие и особенности анархизм
Для того чтобы понять сущность либерального анархизма разберём ключевое определение - анархизм. Существует много понятий этого определения, рассмотрим некоторые из них.
Анархизм - идеология, вмещающая в себя учения и суждения, которые выступают за устранение любого принудительного управления и влияния человека над человеком. Также можно сказать, что это политическое движение отрицающее всякую политику[15, 5 c.].
Следующее: анархизм - идея о том, что общество может и должно быть организовано без государственного принуждения.
И ещё одно определение: анархизм - политическая философия, основывающаяся на свободе и имеющая своей целью уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком.
Как видно анархизм предлагает заменить сотрудничеством индивидов власть, существующую за счёт удерживания одних людей другими и благодаря преимуществу одних над другими. По мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности каждого участника, а все виды власти должны быть ликвидированы[10, 213 с.]. Сущностью анархизма является индивидуализм.
Основное содержание анархичной доктрины - требование абсолютной свободы личности, отрицание государства как средства достижения этой свободы.
Часть современных анархистов выступают в поддержку капиталистических отношений, часть являются сторонниками рыночных отношений, но отрицают при этом капитализм[9, 467 с.].
Среди анархистов нет единого отношения к координированности движения: часть выступает за создание анархистских организаций, другие же выступают резко против.
Направления анархистской философской мысли включают в себя широкий спектр идей от индивидуализма до без государственного коммунизма. Одна часть анархистов отрицает любые виды принуждения и насилия, выступают с пацифистских позиций. Другая же часть анархистов наоборот поддерживает насилие, как необходимую часть каждодневной борьбы за свои идеалы.
Теория анархизма предусматривает следующие принципы:
отсутствие власти
свобода от принуждения
свобода ассоциаций
взаимопомощь
разнообразие
равенство
братство
Отсутствие власти подразумевает, что в анархическом обществе никто не будут навязывать своё мнение, желание и волю другим лицам. Также это отсутствие иерархии, представительной демократии и авторитарного правления. Анархизм исключает любого рода требования, при которых все люди будут подвергнуты абсолютному контролю, а все сферы человеческой жизни будут стандартны до полной идентичности. Анархизм призывает к максимальному развитию каждой отдельной личности и индивидуализированный подход к решению проблем и потребностей отдельных людей, если на это существуют возможности[1, 76 с.].
Свобода от принуждения предполагает отказ от принуждения одних людей другими к участию в какой бы то ни было деятельности, будь то в интересах отдельного человека или даже всего общества, против его воли. Участие в общественно значимых действиях либо проектах должно осуществляться по мысли анархистов не под внешним давлением, но при условии проявления личной ответственности перед обществом, частью которого он является[2, 96 с.].
Свобода ассоциаций предполагает, что в анархичном обществе возможны любого рода ассоциации для удовлетворения всех общественных потребностей, любые общественные структуры должны создаваться свободно объединившимися людьми, обладающими равным правом определять будущее общества[3, 107 с.].
Анархисты полагают, что на место власти должен быть привнесён принцип действительной низовой инициативы, когда люди сами, коллективно будут решать общественные вопросы, и индивидуально (без вреда для других) свои личные вопросы. Ради решения любых проблем, которые касаются общества в целом, а также осуществления проектов, которые затрагивают широкие слои общества, инициатива должна выстраиваться снизу вверх, а не наоборот, как это имеет место быть в современном мире[4, 325 с.]. Если будет необходимость в крупных организациях, например по сбору и утилизации отходов, развитию компьютерных технологий, использованию природных ресурсов, организации промышленного производства, энергоснабжения и чего бы то ни было ещё, анархисты предлагают создавать федеративные сообщества снизу вверх, вплоть до всемирного уровня, либо на конфедеративных началах, с широким разветвлением горизонтальных связей[5]. При создании федералистских образований анархисты предлагают осуществлять их через систему делегирования, с правом немедленного отзыва делегатов, базирующуюся на принципе императивного мандата. Федерации основываются на тех же базовых принципах, но действуют через представительство от коллективов. Такие делегаты не должны принимать решений за выдвинувших его людей, но должны выполнять возложенные на них обязательства (в этом и заключается принцип императивного мандата)[14, 31 c.].
Два последующих принципа взаимосвязаны:
Взаимопомощь - это синоним сотрудничества. Когда люди работают сообща, их деятельность заметно эффективнее, нежели когда каждый работает поодиночке. Коллективное взаимодействие - это укороченный путь к достижению необходимого результата при возможно меньшей затрате усилий[6].
Разнообразие - залог наиболее полноценной жизни каждого отдельного человека, из которых состоит общество. Фордистско-тейлористская организация производства, стандартизация массового производства, унификация отчуждает людей друг от друга, способствует раздроблению общества на эгоистов, озабоченных только своими собственными интересами в ущерб окружающим. Данные тенденции, к тому же, способствуют разрушению окружающей среды. С другой стороны, тенденции развития цивилизации способствуют развитию разнообразия рабочего процесса, дестандартизации и демассификации (что делает анархизм только более актуальным направлением общественной мысли), а потому ужасы конвейеризации человеческой жизни, неотъемлемо сопровождающие индустриализм выглядят, по крайней мере в странах уже прошедших процесс индустриализации, отходящими в прошлое[4].
Можно сказать, что разнообразие - это более экологичная форма организации, так как подразумевает индивидуализированный подход к производству и потреблению, и, кроме того, анархисты полагают, что общественные организации более эффективно удовлетворяют интересы людей тогда, когда те имеют возможность формировать их по своему усмотрению. Когда человеческая жизнь основывается на разнообразии, люди взаимодействуют более естественно и непосредственно. Кроме того, разнообразие приводит к тому, что отдельных людей становится всё сложнее контролировать.
Братство подразумевает, что все люди являются равными, что интересы и потребности одних не могут быть важнее или ценнее интересов и потребностей других людей.
Можно подвести итог, что анархизм - это теория о неограниченной свободе и равенстве людей.
Сегодня анархистское движение, конечно, всё ещё не так сильно как прежде, но организует уже десятки тысяч революционеров во многих странах. Во многих странах мира насчитываются почти сотни тысяч сторонников анархистских идей. Появились группы анархистов и в тех странах, в которых их никогда не было, как например, в Нигерии, Турции, Ливане, Бангладеш. Одно из самых сильных анархистских движений это греческое.
Современное анархистское движение весьма разнообразно и включает в себя множество течений. Наряду с анархистами, которые представляют классические направления, преимущественно анархо-синдикалистами и анархо-коммунистами, существует например такое движение как анархо-примитивизм.
Существуют также проанархистские движения «автономистов», ред-скинов (красные - и анархо - скинхеды), экологических движений, различных культурных инициатив, поселений, которые насчитывают десятки тысяч активистов[6]. Они борются за так называемую «деколонизацию повседневной жизни» в нынешнем обществе.
Следуя традиции ситуационистов и новых левых, многие современные анархисты пытаются создать альтернативу отчуждённому и карательному социуму, решая все вопросы коллективно, на основе консенсуса, уважая личность и избегая всякого авторитаризма и иерархии. Патриархату противопоставляется равенство полов, традиционным семейным отношениям - коммуны, иерархии - самоуправление. Пропагандируются и активно практикуются экологизм, антиимпериализм и антифашизм. Анархисты активно выступают против дискриминации по национальному, гендерному, сексуальному признакам, против межгосударственных войн и политики неоколониализма. Анархисты весьма активны в антифашистском движении[8], постоянно участвуют в уличном противостоянии с неофашистами и неонацистами, а также полицией. В 70-е г. огромный размах и известность приобрело антиядерное движение, в котором активно участвовали анархисты и автономы. Это было очень массовое движение, в котором активно участвовала западная молодёжь[6]. Автономы-сквоттеры часто захватывают пустующие здания, которые они превращают в центры либертарной культуры и политики. Существуют различные анархистские коммуны, одной из самых знаменитых из которых является коммуна Христиания в Копенгагене[7].
В целом ряде стран продолжают действовать традиционные анархо-синдикалистские профсоюзы, и пропагандистские организации, из которых наиболее крупными являются САК в Швеции, НКТ (Национальная конференция труда) и ВКТ (Всеобщая конференция труда) в Испании, УСИ в Италии, НКТ-МАТ (Международная ассоциация трудящихся) и НКТ-Ф во Франции, ФАУД (Союз свободных рабочих Германии) в Германии (в них состоят десятки тысяч человек).
Анархо-синдикалистское профсоюзное движение традиционно наиболее сильно развито в Испании. После смерти диктатора Франко в 1976 году здесь началось массовое возрождение анархизма. На первое постфранкистское собрание НКТ пришло порядка 500 000 человек[6] Правда, впоследствии в НКТ произошло несколько расколов, в первую очередь по вопросу о выборах в комитеты предприятий[8]. Так что в итоге на сегодняшний день в Испании действует два основных анархо-синдикалистских объединения: НКТ-МАТ, в котором состоит порядка 10-15 тысяч человек, и ВКТ, в котором состоит около 60 тысяч человек. Соответственно НКТ-МАТ выступают против участия в этих выборах, а ВКТ в них активно участвуют.
Некоторая либерализация внутренней жизни в ряде латиноамериканских стран в конце 70-х и 80-х годов способствовала началу возрождения и в этих странах[6].
Медленно возрождение анархизма идёт в Северной Америке, но и там либертарные организации испытывают существенный рост своих рядов. Вновь активизируется организация Индустриальные рабочие мира (IWW).
В Южной Америке возрождается некогда знаменитая аргентинская ФОРА (Аргентинская региональная рабочая федерация), секция МАТ, пытающаяся воссоздать рабочее анархистское движение[8].
В Израиле анархизм позиционируется как политическая реализация библейского общественного устройства: небольшие города без федерального законодательства, управляемые выборными судьями. По мнению теоретика библейского анархизма Овадьи Шохера, свобода от власти реализуется не методом демонтажа власти как таковой, но устранения монополии на власть. Для этой цели библейский анархизм выдвигает концепцию конкурирующих юрисдикций - небольших городов, каждый со своими ценностями и законами, которые позволяют любому человеку выбрать комфортную для себя политическую систему без необходимости эмиграции в другую страну.
В СССР анархистское движение стало возрождаться в конце 1980-х, а крупнейшим объединением рубежа 1980-1990-х годов стала Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС), которая объединяла во время своего наибольшего подъёма до двух тысяч человек[6, 258 с.]. В июне 1990 года, после раскола КАС, была образована Ассоциация движений анархистов, существующая до настоящего времени.
Во всём мире существуют многочисленные анархистские издания, исследовательские центры, библиотеки. В России сегодня тоже выходят анархистские журналы и газеты.
В числе наиболее известных современных теоретиков анархизма можно назвать американских мыслителей Ноама Хомского, Мюррея Букчина (автор интересной концепции экоанархизма), Джона Зерзана (идейный вдохновитель антитехнологического направления в анархизме), Боба Блэка (авангардный писатель и теоретик парадоксального «отказа от работы»), а также близкого к анархизму выдающегося французского философа, теоретика автономизма и экосоциализма Андре Горца.
Отсутствие монополии на власть
Овадья считает, что анархизм - это уход от системы, при которой национальное государство обладает монополией на власть. В мире национальных государств смена юрисдикции обычно непозволительно дорога. Совершенно иная ситуация в анархистском обществе, построенном на библейских основаниях.
Овадья строит теорию анархизма как отсутствия не власти, а монополии на власть. Идеал анархизма в такой доктрине - библейская система небольших городов с минимальным законодательством, управляемых выборными судьями. Каждый город вправе установить собственные законы. Свобода заключается в праве человека выбрать подходящий ему город (культурную среду).
Шохер утверждает, что анархизм отвергает только принудительный закон, а не закон вообще. Поскольку культурное окружение является частью самоидентификации человека, а закон защищает культурное окружение, люди имеют право жить под властью закона, если они того хотят. Овадья решает возникающий парадокс, предлагая систему конкурирующих мини-юрисдикций. В его примерах, некоторые города будут практиковать рыночный капитализм, а другие - коммунизм, некоторые будут религиозными, а другие - либертарианскими. Если каждый человек может свободно и недорого выбрать юрисдикцию по своему вкусу, и если такие юрисдикции активно конкурируют между собой за привлечение новых жителей, то в такой системе люди выбирают власть закона совершенно добровольно. Овадья описывает свой анархизм как отказ от монопольной юрисдикции национальных государств.
Анархистов нельзя считать антигосударственниками: они возражают против государства не больше, чем против коммун, клубов филателистов и любых других видов организаций с ограничениями, обязанностями и членскими взносами. Анархисты возражают против государства как инструмента принуждения. К принуждению способно только монополистическое государство, небольшие конкурирующие юрисдикции, как любые конкурирующие образования, к принуждению не способны. Таким образом, анархисты выступают против монополии на юрисдикцию[10, 156 c.].
Ни одно общество не может обойтись без институционализированного уголовного кодекса. Государство выступает в качестве формального или неформального устройства, направленного на достижение значимых для общества целей за счет его членов. За исключением небольшого числа непрактичных анархоэгоистов, большинство анархистов соглашаются с необходимостью минимальной общественной организации. Они отвергают государство лишь за то, что оно отняло у граждан законодательную власть и ограничило их свободу. В конкурирующих юрисдикциях у граждан может быть эффективная, хотя и косвенная, законодательная власть.
Устранение монополии на юрисдикцию снимает главный аргумент против государств - что они глухи к потребностям людей и подавляют их. Конкурирующие «государства» будут так же внимательны к своим гражданам, как конкурирующие производители - к своим потребителям.
Для любого человека главное, чтобы его ни к чему не принуждали. В этом смысле запрет любой власти в принципе - мера избыточная. О принуждении можно говорить только тогда, когда у человека нет выбора, кроме как принять определенный закон. Когда же есть выбор, принуждение невозможно[10, 159 c.].
Шохер Овадьи считает, что анархизм тревожит только принудительное ограничение выбора, а не власть как таковая. Для борьбы с монополией на гражданство и юрисдикцию совершенно необязательно отказываться от государства. Достаточно разделить самые большие государства, превратив их в относительно небольшие образования, которые будут независимо друг от друга предлагать гражданам-потребителям свои услуги.
Овадья рассуждает, что типичные государства, которые не могут предложить принципиально разные законодательные системы, будут объединяться и концентрироваться, но он думает, что этот процесс не приведет к созданию мега государств. Еще больший потенциал для разнообразия лежит в сфере муниципальных услуг и социального обеспечения. Объединение компаний не приводит к злоупотреблениям в долгосрочной перспективе, не приведет к ним и объединение юрисдикций, потому что любая попытка беспочвенно завысить прибыль, какая-нибудь недоработка в организации дела повлечет за собой возникновение множества конкурентов.
Полное отсутствие государств - это непрактично. Человек часто следуют социальной этике, даже если ее нормы противоречат личным интересам.
Люди предоставляют группе, в которой находятся, часть своего времени, денег и сил, поэтому Шохер утверждает, что они вправе создать государство как формальное выражение этой группы. Если понимать государство в этом узком смысле, оно преследует главные цели группы, важные для ее членов. Если люди согласны с запретами убийства и воровства и требованием платить милостыню, тогда государство может взять на себя исполнение этих функций[10, 166 c.].
Тоталитаризм никогда не отвергает всю свободу полностью, он оставляет людям небольшую сферу частной жизни. Точно так же и анархии необязательно отвергать любое регулирование.
Свобода подразумевает возможность выбора. Монополия закрывает эту возможность. Поэтому свобода есть отсутствие существенной монополии. Анархия отвергает не силу как таковую, а только абсолютную, принудительную силу, реализуемую посредством существенной монополии - так пишет в своей книге Шохер Овадья.
Эксплуатация монополий должна быть запрещена, как все прочие виды невозмещенного ущерба. В стандартной ситуации деление или национализация монополии не оправдана. Государственная юрисдикция является абсолютной монополией. Поскольку государство является институционализированным выражением воли народа, эта монополия становится монополией общества на землю, бóльшую часть которой люди не используют и не планируют использовать. Государства продают часть прав на землю, включая право владения, однако ни одно государство никогда не уступит юрисдикцию на эти участки. Монополия на юрисдикцию не имеет обоснования, как любая монополия. Государство должно иметь в своей юрисдикции только ту территорию, которую оно либо использует напрямую, либо выделяет для заселения в произвольном порядке.
Овадья полагает, что государства нелигитимны, поскольку приобрели землю нечестным способом - несущественен, но монополия нелигитимна в любом случае, даже если она заплатила за землю по всем правилам. Покупки небольших участков могут привести к тому, что на огромной территории образуется монополия.
Люди создают государство путем свободного волеизъявления, но со временем возникает политическая монополия, которая лишает потомков основателей всякого права выбора. Никто не должен покорять другого человека без его согласия, даже если это ребенок[10, 173 c.].
Шохер в своей книге пишет, что демократия навязывает взрослым гражданам готовое решение. Ушедшее поколение не должно навязывать государство будущим поколениям. Каждый человек должен самостоятельно решить, что ему ближе: государство или поселение, с рассредоточенной властью. Свобода выбора юрисдикции важнее свободы выбора товаров, однако, государство поощряет экономическую конкуренцию, но запрещает конкуренцию юрисдикций и гражданств. Свобода выбора гражданства обеспечивается так же, как и любая другая свобода.
Децентрализованная юрисдикция способствует перемирию среди групп, которым в обычных условиях приходится постоянно враждовать. Например, евреи имеют право жить в своей стране, чтобы обеспечить этническую однородность и полноценно следовать своей религии, поэтому они запрещают селиться в своей стране арабам. Но и другие страны могут запретить въезд евреям в свое государство.
Шохер утверждает, что если ввести гибкие юрисдикции, любая группа сможет приобрести землю и жить на ней так, каким хочется. Израильтяне будут наслаждаться жизнью без арабов, а антисемиты получат право утвердить господство белой расы, прогнав евреев и негров. Одни сообщества введут коммунизм, другие перейдут к нерегулируемой рыночной экономике. «Навязывать политический строй точно так же неправильно, как религию» - говорит Ш. Овадья.
Запрет невозмещенного ущерба означает, что никто не имеет право навязывать свои взгляды другим.[10, 155 c.] Для этого необходим консенсус вместо демократии, единая система ценностей вместо плюрализма. Общество имеет право снизить ценности до минимально возможного уровня, как в светских демократиях, только какой в этом смысл? Мини-юрисдикции позволят каждой группе преследовать свои идеалы, не навязывая их тем, кто не хочет принять.
Шохер считает, что история движется не по кругу, а по спирали. В отличие от феодализма, анархистские сообщества будут экономически связаны друг с другом. Между ними будет свобода передвижения, будут действовать общие законы, межгосударственные суды, правоохранительные агентства. Все это укрепит экономические отношения. Хотя в разных сообществах внутренние дела будут решаться по-разному, особенности судопроизводства не будут отличаться слишком сильно, ведь в таком случае замедлится и приток новых жителей, и экономическая кооперация. Исключительно внутренние вопросы могут отличаться более существенно, не влияя на приток туристов.
Овадья задается вопросом: какой смысл в децентрализации государственной власти, если спонтанная кооперация между сообществами на юридическом уровне приведет к почти той же ситуации, что имеет место сейчас?
И вот что он отвечает на него:
Во-первых, сегодня большая часть законов либо необоснованы, либо служат интересам определенных групп. В сообществах такого не будет, потому что конкуренция вынудит их постоянно совершенствовать законодательство.
Во-вторых, дело в том, что парламент навязывает никудышние законы. Сообщества могут принимать точно такие же законы, как сегодня, но они будут результатом свободного выбора. У мини-юрисдикций может быть небольшое законодательство, Шохер приводит в пример такие государства как Лихтенштейн и Монако, у которых очень немного законов.
Поскольку государственные должности в мини-юрисдикциях не сулят прибыли и славы, они не так привлекательны. Владельцы частных сообществ преследуют только одну цель - прибыль - и не будут вводить ненужные законы, служащие специфическим интересам различных групп. В мини-юрисдикциях важен как размер, так и количество.
Большинство стран разрешает своим гражданам переехать в любую другую страну, готовую их принять[10, 157 c.]. Свобода существует и в трудовых отношениях: каждый рабочий волен выбрать любого из миллионов работодателей. Однако существует всего двести стран, каждая из которых представляет собой типичную монополию: переезд слишком дорог, земля в городах заселена полностью, рынок гражданства блокирует новые государственные образования, которые могут возникать только через войну, а не мирными переговорами, характерными для немонополизированных трудовых отношений. Когда людям некуда идти, нет ни права выхода, ни свободы от принуждения.
Монополии привносят в сложную адаптивную систему общества неэффективность и систематичность, которыми легко пользуются инсайдеры и бюрократы[11, 79 c.]. Овадья выражается резко против монополий, он считает, что монополия - это всегда источник принуждения и силы. Анархия по Шохеру отвергает существенные монополии. Без монополии на трудоустройство отдельный завод в далеком городке не мог бы фиксировать зарплату. Без монополии на рабочую силу профсоюзы не могли бы шантажировать работодателей. Без монополии на юрисдикцию государства не могли бы заставлять людей подчиняться законам. Без монополии на силу государства не могли бы взимать налоги. Без монополии на этику государства не смогли бы отменить нравственную ответственность за убийства, что позволяет им вести войны. Без международных налоговых картелей, монополизирующих налогообложение через межгосударственные соглашения, государства конкурировали бы за деньги людей, устанавливая разумную плату за оказанные услуги, а не отбирая последнюю рубашку. Вот какие он приводит примеры, доказывая свою идею, что монополия - это не хорошо.
Монополия на землю регулируется с помощью механизма сервитута: землевладелец обязан обеспечить проход по ней. Доступ к уникальным - и в силу этого монопольным - природным объектам также должен быть открыт для общественности. Проблема экологического загрязнения и общественного здоровья может рассматриваться как случай монополии. Можно пресечь конкретный вид загрязнения, но не избавиться от всех видов. Даже в анархистском обществе загрязнение позволительно регулировать. Другой случай монополии: в чьей-либо собственности оказывается так много земли, что миграция становится слишком дорогой[12, 51 c.]. Глобализация и достижения в транспорте положили конец старым монополиям, дав людям недорогой способ смены местожительства. В современных эффективных экономиках почти все монополии так или иначе созданы государственными регулирующими органами. В национальных государствах земельные монополии создаются путем оккупации достаточно большой территории, чтобы сделать переезд слишком дорогим, и запрета создавать собственные юрисдикции всем желающим. Сложно возражать против собственности на землю как таковой, ведь она необходима для создания мини-юрисдикций.
«Поскольку монополии все-таки существуют, как с ними поступать?» - вот какую проблему пытается решить Шохер Овадья. Он думает, что национализация - самый последний вариант в решении этого вопроса. Если ее и проводить, то только с полной компенсацией по рыночной цене. Следующим решение является принудительное отчуждение части собственности - этот вариант чуть лучше национализации, ведь монополия заведомо продаст свои активы по рыночной цене. Но самым лучшим решение будет являться создание конкуренции с монополией; например, можно пригласить инвестора и гарантировать ему наличие спроса и рабочей силы. В большинстве случаев одной перспективы такого шага будет достаточно для обуздания монопольных злоупотреблений, поскольку в противном случае монополисты рискуют своими инвестициями.
По мнению Овадьи либеральный анархизм - это не просто отрицание государственной власти, это отсутствие монополии на власть. Анархические сообщества являются мини-юрисдикции, в которых есть свое собственное законодательство, которые существуют бок о бок и которые конкурируют друг с другом за потенциальных жителей. Поэтому можно сказать, что либеральный анархизм характеризуется отказом от монопольной юрисдикции.
Овадья об либерализме
Сейчас немного поговорим об либерализме, так как он занимает не маловажную часть в определении либеральный анархизм.
Либерализм - идеология, в которой правовой основой общественного и экономического строя являются права и свободы каждого человека. В либерализме фундаментом считается право свободно распоряжаться собой и своей собственностью.
Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого, свободным обменом политической информацией, ограничением власти государства и церкви, верховенством права, частной собственностью и свободой частного предпринимательства.
Основные принципы либерализма включают признание:
данных от природы естественных, а также других гражданских прав;
равноправия и равенства перед законом;
рыночной экономики;
ответственности правительства и прозрачности государственной власти.
При этом функции государства сводятся к минимуму, необходимому для обеспечения этих принципов.
Современный либерализм также отдаёт предпочтение открытому обществу, основанном на плюрализме и демократическом управлении государством, при условии защиты права меньшинства и отдельных граждан[14, 24 c.].
Что же думает по поводу либерализма Шохер Овадья. Он считает, что чистая либеральная доктрина не признает обязанность помогать другим, но ведь никакую доктрину нельзя доводить до крайностей. С одной стороны, пытаться помочь всем и каждому слишком дорого; с другой, помощь самым уязвимым членам общества может быть чрезвычайно эффективной.
Справедливость имеет статистическое измерение. Судам приходится наказывать некоторых невиновных и не наказывать некоторых виновных; найти истину во всех случаях не представляется возможным. Можно пытаться абсолютно точно выполнять все заповеди или наказать всех без исключения виновных, но в результате резко возрастет число ошибочных приговоров. Следовательно, в некоторых случаях обществу приходится смягчить даже запрет убийства, чтобы сохранить другие свободы: свободу от ошибочного обвинения, от тоталитарного контроля.
Шохер рассуждает так: помощь допустима только при наличии явной и прямой опасности, при этом польза от спасения жизни должна существенно превышать затраченные средства. Общество не должно оплачивать улучшение жизни отдельных людей. Случаев настоящей опасности немного, стоимость ее ликвидации минимальна, особенно для богатых стран. Библия предписывает помогать только крайне бедным людям, тогда как сегодня социальные государства субсидируют таких граждан, которые в неразвитых странах считались бы богатыми.
Люди готовы жертвовать частью своей свободы ради соцобеспечения, однако при этом они сопротивляются чрезмерному вмешательству в свою жизнь. После определенной границы люди начинают сопротивляться даже разумным ограничениям. Поэтому Овадья определяет либерализм как политику минимизации регулирования до точки, после которой дальнейшее уменьшение явно вредно для общества с точки зрения соотношения затрат к пользе. Вот какой он приводит пример: государству достаточно содержать наемную армию и уголовную судебную систему, надзирать за исполнением контрактов, лицензировать частную полицию, обеспечивать минимальную благотворительность[11, 108 c.]. В принудительном налогообложении нет необходимости, - считает Шохер - потому что почти все люди согласны добровольно платить небольшие взносы на благотворительность.
Овадья задался вопрос: «Где проходит граница предельной полезности?» И все-таки нашел на него ответ, вот что у него вышло: это далеко не «золотая середина», если за ноль процентов принять общину хиппи, а за сто - общество Оруэлла, то оптимальное регулирование будет находиться где-то в районе десяти. Это значит, что государство контролирует 10% ВВП и собирает благотворительные взносы - обязательный долг каждого гражданина перед обществом и ближними. До этой границы централизованные меры: уголовное правосудие, благотворительность и оборона - полезны для всех членов общества. За этой границей стоимость регулирования уже не оправдывает ее полезность. С другой стороны, золотое сечение охватывало бы приблизительно треть всего ВВП, что вполне созвучно библейским заповедям. Надо сказать, что во многих своих исследованиях Шохер Овадья проводит параллели с библейскими заповедями.
Жизнь человека вовсе не является бесценной даже для него самого. Некоторые люди рискуют жизнью, становясь пожарными или военными. Если страна часто воюет или загрязняет окружающую среду, ценность жизни отдельного гражданина в ней меньше. Хотя обычно ценность жизни определяется трансцендентными критериями, не стоит сбрасывать со счетов и материальный аспект. Общество в целом проигрывает, когда оплачивает смертельно больным людям самое современное и сверхдорогое лечение.
Шохер во многих своих исследованиях опирается на реальные примеры, что те люди которые заинтересуются его идеями, могли более полно понять о чем он хочет сказать. Поэтому вот еще несколько примеров того какую предельную пользу может приносить либерализм.
Страховые компании должны предлагать недорогие страховые программы, покрывающие девяносто процентов возможных видов страховых случаев. Если человека нельзя спасти за сто тысяч долларов, общество не должно оплачивать чек в пять миллионов. Люди должны иметь выбор: платить дополнительные страховые взносы за маловероятные страховые случаи или нет. Даже ста тысяч долларов вполне хватит нехорошее лечение, особенно если разрушить монополию немедицинские услуги. Кроме того, всегда есть возможность пройти лечение в другой стране, где стоимость медицинских услуг ниже. Ограничив медицинские расходы, можно и помочь большинству людей, и сэкономить гигантские средства в крайних ситуациях.
Государственные медицинские программы не должны включать только самые лучшие и самые новые методики, которые обычно являются самыми дорогими. Более правильно выбрать хорошо зарекомендовавшие себя методики поумеренной цене. Врачи всегда хотят, чтобы государство тратило на них как можно больше денег, и лоббируют самые дорогие методики, вместо того чтобы оптимально использовать имеющиеся средства.
Другой пример неоправданных затрат - различные надуманные профилактические меры, но абсолютной защиты не существует. Чернобыльская АЭС взорвалась из-за человеческих ошибок, предотвратить которые не смогла бы никакая система безопасности. Овадья считает, что необходимо четко определить несколько параметров для безопасности: приемлемый уровень серьезных инцидентов в результате использования товара; допустимый уровень небрежности при производстве, денежный эквивалент ценности жизни, цену, которую общество готово платить за спасение жизни граждан, исходя из возможностей бюджета. Если говорить о рынке в целом, то здесь оптимальным подходом является обязательное страхование ответственности для всех товаров, поэтому производители будут не заинтересованы выпускать опасные товары, подлежащие высокому страховому покрытию. Фирмы будут сами доводить до общественности факты о недостатках товаров своих конкурентов, что сделает рынок более честным и приучит потребителей уравновешивать цену с безопасностью. При этом все будут понимать, что абсолютная безопасность недостижима[10, 195 c.].
Вот таким видит либерализм и его полезность Шохер Овадья.
Свобода - право выбирать правила
Либеральный анархизм и свобода - понятия почти неотделимые. Так поговорим немного о свободе и анархизме. Точнее, что думает Шохер об этом.
«Свобода нужна не каждому.» - утверждает Овадья. Многие люди ценят верность или порядок больше свободы. Многие предпочитают всему остальному комфорт восприятия государственной и корпоративной пропаганды.
Люди ценят свободу в условиях достатка, потому что обратная сторона свободы - ответственность - проще реализуется в богатом обществе.
«Свобода - это предмет роскоши.» - говорит Овадьи. Можно также сказать, что это роскошный способ повышать самооценку и получать удовлетворение от жизни. У Шохера самый простой способ достижения этих целей является хлеб, на втором месте идет общинность. Чтобы уважать себя как индивидуума, а не часть общества, человек должен считать себя обеспеченным, пусть при этом он и живет в бочке. В богатых экономиках многие люди согласны получать услуги от государства по завышенной цене, полагая, что это делает их более надежными. Эта позиция вполне законная, хотя и странная. Подчинение государству развивается в ограничение свобод, поскольку регулирование и обложение разнообразными обязанностями вот в чем суть бюрократического государства.
Граждане социальных государств уже не сокращают свою свободу ради блага ближних, а реально продают ее властям. Большинство людей соглашаются с ограничением своих свобод в обмен на компенсацию. И после выше названых выводов и идей Шохер задается вопросом: нужна ли людям анархия вообще? Но через некоторое время он понимает, что не нужна, потому что анархия усиливает конкуренцию между юрисдикциями.
При анархии множество мелких юрисдикций конкурируют друг с другом, предоставляя своим гражданам свободу выбора. Все, что просят анархисты, это покончить с монополией на юрисдикцию. Демонополизация выгодна потребителям, поскольку ведет к падению цен и росту качества товаров и услуг. То же касается и монополии на юрисдикцию, причём для жителей всех сообществ, от либеральных до социалистических. Анархизм не диктует людям, как жить, но позволяет всем жить так, как они хотят, создавая сообщества с любым политическим строем. Анархизм позволяет людям жить и работать без принуждения, но и сам не принуждает их к этому. Он не позволяет одним людям принуждать других к определённому виду свободы.
Многие люди предпочитают, чтобы за них думало государство, пусть даже ценой снижения эффективности. Люди протестуют против государственного регулирования не тогда, когда оно неэффективно, а когда оно начинает серьезно покушаться на их свободу выбора.
Вернемся к проблеме определения свободы у Шохера Овадьи. Когда человек подписывает трудовой договор, он добровольно обязуется работать на своего работодателя, лишаясь существенной части личного времени. Трудовой контракт можно определить как временное рабство, либо само рабство определить как пограничный случай трудового контракта. Вот пример того как в наше время люди растрачивают свою свободу.
И хотя абсолютной свободы не существует, любое установление можно считать свободным, если в нем нет принуждения. И это один из принципов либерального анархизма. Поскольку большинству людей приходится работать, чтобы иметь пропитание, решение работать не полностью свободно, зато свободным является выбор конкретного работодателя.
Первоначально республики были небольшими городами-государствами наподобие тех самых мини-юрисдикций, за которые ратуют анархисты. Шохер считает, что Платон был прав, когда называл активную демократию лучшей формой управления такими государствами. Появление крупных национальных государств лишило республиканскую идею ее первоначального смысла. Демократия превратилась в рядовой символ. Всем правят узкие заинтересованные группы, в то время как обычные граждане с каждым разом участвуют в управлении все меньше и меньше. Часто государством откровенно управляет бюрократия. Избиратели выбирают номинальных лидеров, тогда как настоящая власть сосредоточена в руках чиновничества среднего и нижнего звена.
Справедливые суды, эффективная полиция, прозрачные и абстрактные законы, минимальное регулирование, политическая стабильность, качественное образование, отсутствие монополий - все это способствует развитию бизнеса, конкуренции и инноваций.[11, 79 c.]
«Политическую стабильность лучше всего обеспечивают просвещённый авторитаризм и консенсуальный анархизм» - таково мнение Шохера. Гнет бюрократии порождает инерцию, консерватизм и ведет к политической стабильности, но возникает огромный минус - тормозится экономическое развитие. Подавленные политические амбиции населения, будучи направлены в экономику, стимулируют ее развитие.
Политический активизм расцветает в развитой, но зарегулированной экономике, которая обеспечивает деньги и спонсоров для активистов. Многие люди, не найдя реализации своим экономическим амбициям, устремляются в политику, ведь государство - большой и очень лакомый кусок для желающих поуправлять. Пока оно еще не очень бюрократизовано, государство хорошо реагирует на требования активистов.
Политический активизм вряд ли очевидное благо, поскольку направлен на манипулирование массами и вреден для экономики. Богатые страны сильны на пике славы. Затем неизбежно наступает засилье бюрократии, губящее экономику. Сильное государство - это результат богатого государства, а не его причина. Государство сильно только короткий промежуток времени в самом начале своего заката. Со временем люди привыкают к богатству, становятся ленивыми, деградируют и передают многие функции государству, чтобы снять с себя личную ответственность.
Это и есть та свобода, которая присутствует в мире с точки зрения Шохера Овадьи.
Заключение
Проведенное теоретическое исследование позволило решить поставлены задачи:
. Были выяснены организационные и идеологические особенности анархизма.
. Был исследован действий либеральный анархизм.
. Проанализированы взгляды Ш. Овадьи на анархизм.
. Дана характеристика определения свобода анархизма.
. Охарактеризован анархизм в современном мире.
Либеральный анархизм - это не просто отрицание государственной власти, это отсутствие монополии на власть.
Ортодоксальная анархистская теория провозглашает отсутствие законов, но она не может сделать людей по-настоящему свободными. Мудрая система законов необходима, потому что только она может дать настоящую свободу. Поскольку универсального определения мудрости не существует, анархизм разрешает каждому выбирать себе мудрость по вкусу.
Если анархизм не допускает законодательных запретов, то он не может запрещать людям принять власть закона. Закон охраняет культурную среду человека - часть его я, полная реализация которого и является целью либерального анархизма.
Свобода анархизма - это не в отсутствии правил, а в возможности выбрать для себя правила. Анархическая свобода заключается в праве выбрать закон, которому ты хочешь подчиняться. В анархическом обществе, эта возможность должна быть реальной: чтобы стать свободным, выбрать подходящую юрисдикцию, человеку не требуется уезжать на остров в другом полушарии. Когда каждый город имеет свою систему законодательства, и переехать в другой город можно просто и недорого, - это и есть та анархия, которую видит Шохер Овадья.
Список используемых источников
Кропоткин, П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия / П.А. Кропоткин. - М.: Правда, 1990.- 640 с.
Грав, Ж. Будущее общество. Философия анархизма / Ж. Грав. - М.: Либроком, 2009.- 232 с.
Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 1. Без государства. Анархисты. / Сост.: А. Цветков. - М.: Ультра. Культура, 2003.- 472 с.
Бакунин, М. А. Философия. Социология. Политика / М.А. Бакунин. - М.: Правда, 1989.- 623 с.
Рябов, П.В. Краткий очерк истории анархизма в XIX - XX веках/ П.В. Рябов //Либертарная библиотека [Электронный ресурс]. Режим доступа: #"justify">Шубин А.В. Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989) / А.В. Шубин. - М.: Издательство «Европа», 2006.- 344 с.
Жеребцова, Е., Тимофеев, С. Христиания: утопия, ставшая реальностью/ Е. Жеребцова, С. Тимофеев //Абсолютология [Электронный ресурс]. Режим доступа: #"justify">Рауш, П. Коммунизм и анархия [Электронный ресурс] / П. Рауш. Режим доступа: #"justify">Кропоткин. П.А. Анархия, ее философия, ее идеал: Сочинения / П.А. Кропоткин. - М.: Эксмо, 2004.- 864 с.
Овадья, Ш. Этика свободного общества [Электронный ресурс]/ Ш. Овадья, 2003-2008. Режим доступа: #"justify">Овадья, Ш. Этика достойного общества [Электронный ресурс]/ Ш. Овадья, 2003-2008. Режим доступа: #"justify">Овадья, Ш. Этика свободного рынка [Электронный ресурс]/ Ш. Овадья, 2003-2008. Режим доступа: #"justify">Пронякин, Д. И. Анархизм: исторические претензии и уроки истории / Д.И. Пронякин. - Л.: Лениздат, 1990.- 159, [2] c.
Романчук, Я.Ч. Либерализм. Идеология счастливого человека / Я.Ч. Романчук - Минск: Центр Мизеса, 2007.- 555 с.
Боровой, А.А. Анархизм. - Изд. 2-е, стереотипное / А.А. Боровой - Москва: URSS: КомКнига, 2007.- 169, [1] с.