Саблера, пока найдется подходящий преемник. Это предопределяло недолговечность пребывания А.Д. Самарина на новом посту. Но, «поступаясь с собственными симпатиями и игнорируя опасения императрицы, государь как бы доказывал на сей раз искренность своего намерения стать на примирительную по отношению к общественным кругам позицию. На горизонте заблистал луч надежды. С именем Самарина были связаны надежды на решительное оздоровление высшего православного управления и на борьбу с влиянием Распутина» [2].
Самарин принадлежал к всеми уважаемой славянофильской семье. Весьма правые его убеждения были, разумеется, неприемлемы для оппозиции, но принадлежность его к общественным кругам, а в особенности тот ореол нравственной чистоты, который окружал его имя, не давали возможности критиковать его включение в ряды правительства [1]. П.Н. Милюков отмечал, что «А.Д. Самарин понравился царю своим содействием во время юбилейной поездки года», и назначение его на должность обер-прокурора было «личным назначением царя» [4].
Назначение, несколько неожиданное для самого Самарина, рассматривалось церковными кругами как вынужденная уступка. Не отказываясь от созыва церковного собора, восстановления патриаршества, реформы прихода и т. д., Самарин признавал, однако, коренную перестройку церковного управления во время войны несвоевременной. Проводя эту мысль в своей вступительной речи к членам Синода, новый обер-прокурор указывал, что «деятельность Церкви все же должна вестись в духе предстоящих реформ» [19, с. 274].
Самарин пробыл на посту обер-прокурора недолго, он был отправлен в отставку после так называемого Тобольско- Варнавинского дела. Суть дела заключалась в том, что в 1915 г. «протеже Распутина епископ Варнава попытался канонизировать в обход существовавших правил святителя Иоанна (Максимовича), почитавшегося в Сибири» [22]. Известие о прославлении мгновенно получило огласку во всех центральных газетах. Явно задетый этим сообщением, обер-прокурор Синода Самарин принялся за расследование этого дела с твердым намерением довести его до конца и был готов поднять вопрос о роли во всем этом самого императора [24].
Стоит отметить, что с назначением обер-прокурором Св. синода Самарина думское духовенство пыталось ускорить работу по выработке реформы. Так, например, все члены Государственной думы, имеющие священнический сан, 4 августа 1915 г. подали обер- прокурору Св. синода Самарину записку, в которой констатировали «оскудение в Церкви религиозного духа и охлаждение к ней всех слоев общества» и призывали во что бы то ни стало достигнуть того, чтобы храм стал близким и дорогим для сердца верующих прихожан». Но особого значения это обращение не имело [3]. А августа 1915 г. законопроект о реформе православного прихода был взят обратно из Комиссии по делам Православной церкви в Синодальное ведомство. По просьбе обер-прокурора Св. синода Самарина при отношении от 21 августа 1915 г. за № 1509 председатель Государственной думы Родзянко «вследствие отношения от 5 августа 1915 г. за № 7933 возвратил на основании ст. 47 Учреждения Государственной думы, представление от 8 июня г. за № 7169 об утверждении проекта «Устава православного прихода» [15]. Зная, что Самарин пользовался репутацией «общественника», можно допустить, что он хотел переработать проект, который в последней редакции имел крайне консервативный характер. Но сделать это не пришлось, так как вскоре на посту обер- прокурора его сменил А.Н. Волжин [23, с. 143].
На Волжина была возложена миссия ликвидировать вопрос об увольнении епископа Варнавы. Он успешно выполнил эту задачу - епископ Варнава уволен не был. Для Синода Волжин был человеком совершенно новым. Его служебная карьера протекала до сих пор по Министерству внутренних дел. Бывший Холмский губернатор, а потом директор Департамента общих дел МВД, он не имел до своего назначения никакого отношения к синодальным делам [6].
Новый обер-прокурор Св. синода Волжин в разговоре с депутатом IV Государственной думы И.С. Клюжевым говорил по поводу своей программы: «Какая может быть программа, когда вчера был Самарин, сегодня - я, а завтра будет кто-нибудь еще. Поэтому на все заявления ко мне скажу лишь одно: буду трудиться по мере своих сил» [10. Л. 38 об.-39]. Однако по поводу вопроса о приходе обер-прокурор пояснил: «Мой предшественник взял из Думы законопроект реформы, а я снова возвращаю его туда же, т.к. нахожу необходимым скорейшее проведение его в законодательных учреждениях. Надо как можно скорее и как можно интенсивнее работать всем в обновлении церковной жизни» [10. Л. 39].
Законопроект о православном приходе был вновь внесен на рассмотрение Государственной думы 13 декабря 1915 г. согласно «определению Св. синода от 9 декабря 1915 г. за № 9961» [16. Л. 2 об.] в том окончательно исправленном виде, в каком он был одобрен Св. синодом [17]. Другими словами, «обер-прокурор не усматривал со своей стороны нужды в новом рассмотрении одобренного Св. синодом Устава» [11], т. е. проект вносился без изменений. Таким образом, стоит признать, что Волжин встал на позицию Св. синода в деле приходской реформы.
Синод в феврале 1916 г. выступил с определением, в котором говорилось, что война повлияла на приход положительно - «замечался особый подъем религиозных настроений, проходит взаимное сближение пастырей и пасомых» [12. Л. 4]. Владыка Серафим отмечал, что «обстоятельства чудовищной войны быстро развили приходскую деятельность» [5], но при этом признавалось, что новый приходской Устав, «ожидаемый столько лет и вполне выработанный Св. синодом, должен быть рассмотрен в законодательных учреждениях после войны» [5]. А на данный момент необходимо было «подготовиться к восприятию приходами этого Устава» [5]. Согласно определению Синода за № 678 от 3 февраля 1916 г. предлагалось проведение следующих мер: «1) пригласить епархиальных преосвященных приступить к неукоснительному посещению приходов епархии, 2) поручить епархиальным архиереям, выработав подробную программу действий для подготовления приходов к оживлению приходской жизни, сделать распоряжения: а) об устройстве по бла- гочинническим округам собраний первоначально только пасторских, а затем и с участием церковных старост и известных своим благочестием и преданностью церкви прихожан, б) об устройстве уездных пасторских собраний для установления единообразия действий по возрождению приходской жизни...» [12. Л. 5-5 об.].
марта 1916 г. своим определением за № 1953 Св. синод постановил: ввести своих представителей в Комиссию по делам Православной церкви для рассмотрения законопроекта об утверждении «Устава прихода»: «профессоров Петроградской Духовной академии Глубоковского, Жуковича, Московского университета Алмазова, и Харьковского университета - Остроумова» [16. Л. 40]. В это время начали поступать отзывы из епархий. «Отзывы епархиальных священников были на редкость единодушны. Согласно им приходы имели "правильное и целесообразное устройство" и "никаких реформ приходской жизни не нужно"». Некоторые представители духовенства (например, киевский митрополит Владимир, ставропольский архиепископ Агафодор, харьковский Антоний) признавали приходскую реформу не только ненужной, но и «пагубной», усматривая в ней «проекты немецкого засилья», так как в Германии существовала самоуправляемая православная община. Собрание харьковского духовенства постановило: «Ходатайствовать перед Синодом о прекращении дела о реформе прихода, как неканонической, несвоевременной и весьма опасной» [23, с. 145-146].
И вот по определению Синода от 29 апреля 1916 г. за № 2926 было решено «ввиду возникших и выяснившихся в настоящее время особых потребностей в церковно-народной жизни» [13. Л. 228] взять обратно из Государственной думы законопроект о православном приходе. Под особыми обстоятельствами, согласно определению, подразумевалось «с предстоящими по окончании войны новыми задачами для работы прихода, в частности в новом более широком определении круга дел, подлежащих ведению прихода, и во всестороннем выяснении источников средств, коими приход может располагать для осуществления в будущем своих начинаний» [13. Л. 228]. Однако, представляется, что большим основанием все-таки были не произошедшие положительные изменения в приходской жизни, а отзывы, поступившие из епархий.
В определении Синода от 29 апреля 1916 г. уточнялся механизм возврата законопроекта: «предоставить обер-прокурору Синода по предварительному осведомлению председателя Совета министров просить председателя Государственной думы о возвращении ведомству законопроекта о православном приходе» [13. Л. 228 об.].
Но вернуть законопроект не удалось: механизм не сработал. «Обер-прокурор А.Н. Волжин, заявил Синоду, что самостоятельно забрать законопроект из Думы не может, т.к. законопроект прошел через Совет министров и с согласия Совета министров был внесен в Думу, потому изъятие законопроекта из Думы должно быть сделано в том же порядке. Но когда обер-прокурором был сделан доклад об этом в Совете министров, то против высказались все министры, и сам А.Н. Волжин заявил, что он является лишь докладчиком синодального постановления» [7].
Приступив к обсуждению проекта Устава православного прихода 9 марта 1916 г., Комиссия по делам Православной церкви заслушала доклад В.Н. Львова, в котором он подчеркнул, что «в то время как проект IV Отдела Предсоборного Присутствия старается объединить в приходской организации мирян и клир под канонической властью епископа, проект ведомства о единстве приходской организации совершенно не заботится», более того лишает мирян таких прав, «как право предоставления кандидата в члены клира, право участия в заведывании церковным имуществом, право контроля и заведывания церковно-приходскими школами» [14. Л. 141]. В прессе появились сведения, что «думская Комиссия по делам Православной церкви постановила положить в основу своих суждений проект, выработанный ведомством православного исповедания, дополняя и изменяя его поправками, заимствуемыми из проекта нормального Устава прихода, выработанного Предсоборным присутствием» [9]. Комиссия приняла это постановление единогласно [14. Л. 143]. Тогда-то в Синодальном ведомстве и решили забрать законопроект из Думы. Не за тем ли, чтобы избежать внесения поправок? В Совете министров при обсуждении вопроса об отзыве приходского Устава из Думы все министры высказали несогласие с возвратом законопроекта, но (!), скорее всего, это «против» было завуалированным «за» (таким же, как и у обер-прокурора Волжина). Ведь, «Совет министров, возражая против изъятия законопроекта из Думы, в то же время дал обер-прокурору указания, как провалить в Думе законопроект, не вызывая обострения отношений. В результате профессора Глубоковский, Жукович, Алмазов и Остроумов, являвшиеся в Комиссию по делам Православной церкви как представители Синодального ведомства, более ее посещать не будут» [7]. Таким образом, можно сделать вывод, что позиция обер- прокурора и Совета министров («нет», означающее «да») была вызвана нежеланием вступать в конфликт с народным представительством и обострять отношения. Одновременно искались пути саботировать работу Комиссии по утверждению законопроекта. Было очевидно, что желание вернуть законопроект - это попытка избежать этих самих изменений. Государственная дума обвиняла Св. синод в бездействии, а точнее было бы сказать, это было сознательное нежелание действовать. В подтексте можно прочитать - отсутствие заинтересованности в реформах.
Так или иначе, но даже оставаясь в Комиссии по делам Православной церкви, Устав православного прихода так и не был рассмотрен летом 1916 г. Сообщалось, что «дело реформы прихода в Комиссии по делам Православной церкви приняло ненормальный характер. Члены комиссии, священники, связаны позицией, которую заняло ведомство православного вероисповедания в проекте. Ввиду этого по просьбе духовенства председатель Комиссии отложил рассмотрение реформы прихода до осенней сессии в надежде на перемену политики ведомства» [25]. Осенью перемены в церковной политики были, и связаны они, прежде всего, с назначением нового обер-прокурора - Н.П. Раева.
В прессе появились сообщения, что «в связи с предстоящим назначением Раева, в синодальных кругах решено взять обратно из Государственной думы законопроект о реформе православного прихода. Проект будет переработан первенствующим членом Синода митрополитом Петроградским Питиримом совместно с новым синодальным обер-прокурором» [21]. Также отмечалось, что «митрополит Петроградский Питирим по соглашению с синодальным обер- прокурором распорядился образовать специальную комиссию при Св. синоде в составе представителей от приходских священников Петрограда и одного из членов Синода для детального пересмотра законопроекта о приходе. Аналогичные комиссии будут учреждены во всех более или менее крупных епархиях империи» [18].
Тем временем ситуация в обществе накалялась. «Конец 1916 г. был смутной, тяжелой порой, когда, казалось, отлетели в вечность последние надежды на благополучный исход войны и особенно внутреннего кризиса, ежеминутно грозившего разрядиться какой-то катастрофой: не то цареубийством, не то военным бунтом, не то всеобщей революцией» [20].
До Февральской революции вопрос о реформировании православного прихода так и не был разрешен. И как оказалось, смена обер-прокуроров не способствовала реализации законопроекта на практике. Повторное внесение законопроекта о православном приходе к принятию его так и не привело. Обер-прокурор Волжин занял позицию противника проведения приходской реформы в годы войны, явился защитником сохранения выработанного Синодальным ведомством Устава о приходе. Маневр Св. синода и Волжина по изъятию законопроекта из Государственной думы в целях оставления реформы без изменений (против внесения поправок в проект на основании программы, подготовленной Предсоборным присутствием) не увенчался успехом. Но работа над проектом самой Комиссии по делам Православной церкви была приостановлена ввиду отсутствия представителей в Комиссии от Св. синода (бойкотировали заседания) и позиции, которую заняли депутаты-священники (аналогичную Синодальному ведомству). Появление нового обер- прокурора не привело к долгожданным переменам в деле приходской реформы. Законопроект так и не был взят на переработку, в самой же думской Комиссии он остался лежать мертвым грузом.
реформа православный приход
Список литературы
Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. - М., 2000. - С. 664.
Данилов Ю.Н. На пути к крушению. - М., 2002. - С. 282.
Ивакин Г.А. Православное духовенство в Государственных думах Российской империи: дис. ... канд. ист. наук. - М., 2006. - С. 166.
Милюков П.Н. Воспоминания. - М., 1990. - Т. 2. - С. 176.
Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя. - М.; СПб., 1993. - Ч. 2. - С. 124.
Отставка А.Н. Волжина // Рус. слово. - 1916. - 11 авг.
Приходская реформа / Церковные дела // Бессарабия. 1916. - 22 мая.
Приходский вопрос в четвертой Государственной думе. - Пг., 1914. - С. 16.
Проект православного прихода / Церковные дела // Бессарабия. - 1916. - 12 марта.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 669. Оп. 1. Д. 17.
РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2786. Л. 303.141
РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2802.
РГИА. Ф. 1278. Оп. 5. Д. 595.
РГИА. Ф. 1278. Оп. 7. Д. 478. Л. 41.
РГИА. Ф. 1278. Оп. 7. Д. 1179.
Реформа прихода / Государственная дума // Маленькая газета. - 1916. 26 февр.
Реформа прихода // Рус. слово. - 1916. - 4 сент.
Рожков В. Церковные вопросы в Государственной думе. - М., 2004.
Савич Н.В. Воспоминания. - СПб., 1993. - С. 168.
Судьба проекта о реформе прихода // Рус. слово. - 1916. - 27 авг.
Терещук А. Григорий Распутин: последний «старец» Империи. - СПб., 2006. - С. 138.
Фоминых Е.В. Проекты церковных преобразований в России в начале
ХХв.: дис. ... канд. ист. наук. - Л., 1987.
Фриз Г. Церковь, религия и политическая культура на закате старого режима // Реформы или революция? - СПб., 1992.
Церковные дела // Бессарабия. - 1916. - 1 июня.