Внешняя политика союзников в контексте обеспечения региональной безопасности

Оглавление

Введение

Актуальность исследования и постановка проблемы

Историография

Предмет и объект исследования

Определение цели и задач

Территориальные и хронологические рамки

Методология

Источники

Глава I. Геополитическая ситуация в АТР на рубеже XX-XXI веков.

§ 1. Современные угрозы и вызовы в Азиатско-Тихоокеанском регионе

§ 2. Система принятия военно-политических решений государствами АТР

Глава II. Внешняя политика союзников в контексте обеспечения региональной безопасности.

§ 1. Обеспечение национальных интересов Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе

§ 2. Американская внешняя политика в АТР: значение для региональной безопасности

Глава III. Японо-американский союз безопасности: современное состояние и перспективы

§ 1. Военные доктрины США и Японии

§ 2. Проекция военной мощи США и Японии: региональный аспект

§ 3. Проблемы эволюции японо-американского союза (1995-2005)

Заключение

Список источников и литературы

Источники

Литература

Приложения

Приложение 1. Японо-американский договор безопасности 1960 г

Приложение 2. Табл.1. Статистические данные

Приложение 3. Табл. 2. Планы модернизации японских ССО

 

Введение

 

Актуальность исследования и постановка проблемы.

В 90-е гг. в мире произошли кардинальные перемены в экономической, политической и особенно военно-политической областях. Однако прекращение глобальной конфронтации по линии Восток-Запад, распад биполярной системы мирового политического устройства принесли человечеству как позитивные, так и негативные итоги.

Пересмотр в конце 1990-х гг руководством США и Японии своих стратегических курсов, нацеленных на XXI век, выявил совершенно новый характер японо-американского сотрудничества в области безопасности. Теперь сфера влияния военного союза не ограничивается обороной Японии, а распространяется на весь Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), где на американского союзника возлагается равная с Соединенными Штатами ответственность за обеспечение мира, безопасности и процветания. Япония все чаще демонстрирует свой национальный флаг за рубежом, пропагандируя это как намерение внести больший вклад в упрочение международной безопасности.

На современном этапе международных отношений, когда после распада биполярной системы эпохи “холодной войны” все еще не оформилась новая система международных отношений, важно, в каком направлении будет развиваться двусторонний Японо-американский союз. Ориентация США на военную силу для обеспечения своих интересов ставит вопрос о будущем характере нынешнего “союза безопасности”, который, при условии возрождения Японии в качестве полноценной военной державы, может стать необходимым элементом для создания однополярного “американского” мирового порядка. С другой стороны, новые угрозы и вызовы международной безопасности, такие как транснациональный терроризм и угроза бесконтрольного распространения ОМУ, придают новое значение многосторонним системам обеспечения безопасности, снижая эффективность двусторонний союзов.

В целом же, как представляется, японо-американский союз находится сейчас на перепутье. Вероятно, Японии и США предстоит еще определиться по поводу того, в каком направлении будет двигаться их альянс: интенсификация замкнутого, двустороннего взаимодействия, вызывающего известные опасения у соседних государств, или постепенное сближение с зарождающимися в АТР институтами многостороннего обсуждения проблем обеспечения безопасности в регионе (1).

Эти противоречивые процессы ярко просматриваются на примере Азиатско-Тихоокеанского региона, где Японо-американский союз вынужден трансформироваться в соответствии с новой региональной обстановкой, одной из характеристик которой стало стремление стран региона сформировать многосторонний механизм принятия военно-политических решений. Поэтому не исключено, что Японо-американский союз станет важным компонентом новой региональной системы обеспечения военной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе и одним из полюсов многополюсной системы международных отношений.

Актуальность данного исследования в рамках отечественного контекста мы видим в том, что проблема обеспечения военной безопасности в АТР имеет непосредственное значение для национальной безопасности России, сфера интересов которой распространяется на АТР. Сложная и многомерная ситуация, сложившаяся в регионе в конце 1990-х гг., не позволяет однозначно оценивать роль Японо-американского союза в АТР, в том числе и в свете интересов России. Однако, совокупность военно-политических реалий в западной части Тихого океана делает очевидным тот факт, что на обозримую перспективу Японо-американский союз безопасности останется незыблемым и будет динамично развиваться (2). Для России, очевидно, это обстоятельство может нести как положительные, так и отрицательные моменты. С одной стороны, Японо-американский союз гарантирует сохранение стабильности современной политической ситуации в АТР, в том числе блокируя процесс превращения Японии в независимую военную державу. С другой - расширение рамок союза безопасности США с Японией нельзя рассматривать в отрыве от продвижения НАТО на Восток, к российским западным границам, и при определенных условиях “союз безопасности” может быть использован против интересов России. Поэтому на фоне усиления Японо-американского стратегического партнерства для России крайне важно выбрать правильную политическую линию в АТР с целью восстановления РФ в качестве значимого субъекта в субрегионе Северо-Восточной Азии и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Один из возможных путей для России - воспользовавшись примером США и Японии, пойти на укрепление стратегического партнерства с Китаем, который в новой геополитической ситуации становится одним из первых “игроков” на Азиатско-Тихоокеанском направлении международных отношений.

Историография

Заявленная тема многомерна и связана с исследованием военно-политической составляющей внешней политики Японии и США, а также содержит анализ современных международных отношений (в частности, проблемы безопасности и современных угроз и вызовов безопасности).

Поэтому в своей работе мы опирались как на исследования ученых, анализирующих общие региональные проблемы развития международных отношений, так и специалистов-международников, занимающихся изучением региональных проблем Азиатско-Тихоокеанского региона.

К числу первых относятся труды Е.П. Бажанова, Э.Я. Баталова, М.А.Хрусталева, А.Д. Богатурова, А. Бэттлера, К.С. Гаджиева, А.А.Громыко, А.С.Капто и Е.А. Рогачевой, Н.А. Косолапова, С.П. Кострикова, М.М. Лебедевой, А.И.Неклессы, Е.А. Бовина.

В последние годы линия публикаций по теории международных отношений была удачно дополнена книгой П.А. Цыганкова. (“Международные отношения: теории, конфликты, организации: Учебное пособие”, 2004).

Что касается литературы, посвященной непосредственно региональным проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, в работе использовались положения и идеи, высказанные в научных публикациях российскими учеными-международниками и востоковедами. В трудах этих авторов широко освещены многие аспекты региональной безопасности и японо-американских отношений.

К монументальным работам обобщающего характера, где подробно рассматриваются политические отношения Японии и США в АТР, относится работа В.О.Кистанова (“Япония в АТР: анатомия экономических и политических отношений”,1995), где комплексно рассматривается экономическая и политическая роль Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе на фоне общерегиональных процессов. Подробно анализируются проблемы, тенденции, особенности взаимодействия Японии с отдельными странами региона, делается попытка прогноза развития этих отношений на основе большого количества оригинальных японских источников, впервые вводимых в научный оборот. Вся работа посвящена осмыслению экономического и политического будущего Японии в АТР.

Монография Арина О.А. (“Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность”, 1997) содержит уникальное исследование международной обстановки в АТР на основе статистических данных экономического характера. Кроме того, отдельные главы посвящены анализу национальных интересов Японии и проблемам военной безопасности в АТР.

Также, необходимо отметить работу Богатурова А.Д. (“Великие державы на Тихом океане: история и теория международных отношений”,1997), в которой история международных отношений в АТР представлена обширными хронологическими рамками со времен “холодной войны” вплоть до середины 1990-х гг.

Непосредственно проблемы японо-американского союза изучает Бунин В.Н. В последнее время вышли две работы этого автора: “Новый этап в развитии Японо-американского союза безопасности” (1997) и “Японо-американский союз безопасности. История и современность”, (2000), представляющие большую исследовательскую ценность. Помимо того, что это единственные отечественные работы, целиком посвященные данной проблематике, автор приводит в них полные тексты важнейших японо-американских соглашений на русском языке.

В силу специфики темы данного исследования, которой обусловлено быстрое устаревание литературы, а также из-за сравнительно незначительного числа таковой в 1990-е гг., периодические научные издания стали важнейшей литературной базой для написания данной работы. Кроме того, в научных журналах часто печатаются статьи авторов немногочисленных отечественных монографий и исследовательских работ (Арина О. (“Азия и Африка сегодня”), Богатурова А.Д. (“Безопасность Евразии”), Бунина В.Н., Болятко А.В.(“Проблемы Дальнего Востока”), Бажанова Е.П., Уткина М.В. (“Азия и Африка сегодня”) и др.), статьи в целом отражают их взгляды на данную проблему международных отношений.

В работе также широко использовался объем научных публикаций, посвященных отдельным субрегионам и странам Азиатско-Тихоокеанского региона. Специалисты по Юго-Восточной Азии: Д.В. Мосяков, Н.Г. Рогожин, О.Г. Барышникова, Ю.О. Левтонова, Г.С. Шабалина, Н.П. Малетин, С.А. Былиняк. Статьи этих исследователей публикуются в научных журналах, а также в специальных ежегодных сборниках, посвященных анализу экономических и политических процессов в ЮВА. Из числа отечественных синологов в работе привлекались научные стати Семина А.В. Проблемами восточно-азиатского вектора внешней политики России и ее интеграции в АТР занимаются известные отечественные специалист Титаренко М.Л., а также Болятко А.В. По США специализируются в основном Уткин А.И. и Федотов В. П.

Что касается отдельных вопросов темы исследования, таких как военный потенциал Японии и США, стратегии национальной безопасности союзников, отдельные региональные споры и проблемы, в работе нашли отражения положения, высказывавшиеся в научных статьях Агафонова Г.Д., Крупянко М.И., Арешидзе Л. Г., Асмолова К., Шлындова А.В., Власовой О., Гончаренко С.Н., Гусева М., Сенаторова А.И., Сизоненко А. И., Стефашина В.В., Клименко А.Ф.

Предмет и объект исследования

Основным объектом исследования является Японо-американский союз безопасности. В качестве предмета исследования выступает роль Японо-американского союза в обеспечении военной безопасности а Азиатско-Тихоокеанском регионе на данном (постконфронтационном) этапе развития международных отношений.

Определение цели и задач

Целью исследования является комплексный анализ роли Японо-американского союза в обеспечении военной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, его влияния на процессы обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе в контексте новых региональных вызовов и угроз безопасности, а также выстраивания взаимоотношений с основными региональными акторами. Основной акцент мы делаем на исследование отношений союзников с акторами региона, т.к. это позволяет определить степень влияния Японо-американского союза на обеспечение военной безопасности в АТР.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

·   определить современные угрозы и вызовы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, проанализировав степень риска непосредственно для стран региона, в первую очередь - для Японии и США;

·   дать подробную характеристику системы принятия военно-политических решений в АТР, проанализировав роль союзников в данной системе;

·   проанализировать стратегии национальной безопасности Японии и США;

·   рассмотреть основные цели Японии в региональном интерьере на данном этапе развития международных отношений, характеризуя степень угроз и вызовов японским национальным интересам в АТР;

·   рассмотреть основные интересы США в Азиатско-Тихоокеанском регионе в контексте современных международных отношений;

·   рассмотреть совокупный военный потенциал союзников в АТР, подробно описав Силы самообороны Японии и 7-й Тихоокеанский флот США, уделяя внимание проблемам развития военной системы Японии и перспективам реформирования системы американского военного присутствия в регионе;

·   исходя из набранной информативной базы охарактеризовать роль Японо-американского союза в системе обеспечения военной безопасности в АТР, освещая динамику, проблемы и перспективы развития Японо-американского союза в контексте современных угроз и вызовов безопасности в АТР, а также механизм обеспечения союзниками своей роли в системе региональной безопасности.

Территориальные и хронологические рамки

Территориальные рамки данного исследования распространяются на большую часть Азиатско-Тихоокеанского региона. Акцент сделан на исследовании Юго-Восточной Азии (ЮВА) и Северо-Восточной Азии (СВА) как основных объектов приложения японо-американских интересов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В данной работе не рассматривается Южная часть Тихого океана, в которой находятся Австралия, Новая Зеландия, а также острова Океании и страны Центральной и Южной Америки. Эти государства на данном этапе развития международных отношений не попадают в сферу совместных японо-американских интересов и не оказывают влияния на формирование союзнических отношений в контексте обеспечения региональной безопасности.

Хронологические рамки данного исследования охватывают период с 1995 по май 2005 года. Нижняя граница обусловлена началом процесса реформирования японского послевоенного законодательства, который имеет большое значение в контексте развития региональной безопасности. Кроме того, именно с середины 1990-х гг. начинается трансформация Японо-американского союза безопасности с целью адаптировать его к новым международным условиям и обеспечить наиболее эффективный механизм обеспечения национальных интересов двух стран в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Верхняя граница является моментом, на котором завершается данная исследовательская работа. Более четко определить верхние временные рамки невозможно в силу незавершенности упомянутых ключевых процессов в развитии японо-американского военного союза.

Внутри данного хронологического периода можно выделить два основных периода, границей которых является 11 сентября 2001 г., когда в США был совершен ряд мощнейших терактов. После упомянутых событий в АТР происходит резкое ускорение, с одной стороны, процессов, направленных на создание многосторонней системы обеспечения региональной безопасности, а с другой - трансформация Японо-американского союза безопасности. Однако нельзя не отметить, что эти изменения являются логическим продолжением процессов, происходивших на протяжении всего первого подпериода (до 11 сентября 2001 г.), получивших ускорение в 2001 г.

Методология

Тема данного исследования, будучи напрямую связанной с международной проблематикой, требует раскрытия наиболее значимых тенденций современных международных отношений, а также отражает новейшие подходы к пониманию роли и функций национального государства в системе международных отношений. Таким образом, в ходе нашего исследования обосновано использование комплексного методологического подхода.

Методология данного исследования содержит применение общенаучных методов, таких как логический, исторический (при условии доминирования первого, т.к. речь идет о современности), системного и сравнительного анализа, индукции и дедукции, восхождения от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному, диагноза и прогноза. Кроме того, в работе использованы методы, применяемые в социологических, политологических исследованиях, специально-исторические методы, в частности, историко-системный, историко-сравнительный и историко-генетический. Необходимость использования данных методов обусловлена выбранными нами принципами исследования - объективность, историзм, принцип целостности исторического исследования, характерные для классической историографии. На принципе историзма напрямую основаны историко-генетический и историко-сравнительный методы, а принцип системности прежде всего обуславливает и выражает методы структурного и функционального анализа.

Методики анализа международных отношений для нас включены в систему единого понятия “политический анализ” (анализ внутренней и внешней политики), который подразделяется на апробированные методы изучения (аналитический, сравнительный, исторический, логико-прогностический методы) и современные методические подходы к анализу управления (изучение процесса принятия решений, структурно-функциональный подход и некоторые другие).

За отправную точку исследования можно взять понятие безопасности. Идея взаимной безопасности государств - это проекция во внешний мир внутреннего способа разрешения конфликтов, характерного для демократического общества. У демократического государства нет моральной мотивации для экспансии, утверждению либеральной демократии сопутствовали естественный конец колониализма и начало попыток создать устойчивую систему международной безопасности.

Возрастает значение многосторонних механизмов обеспечения безопасности, а также их способности взаимодействовать между собой для достижения общих целей. Концепция международных режимов безопасности может служить интегрирующей теоретико-методологической платформой, призванной объединить усилия различных типов и систем региональной (субрегиональной) безопасности в области превентивной дипломатии, миротворчества и конфликтного урегулирования (3). На данном этапе международного развития АТР представляет собой плюралистическое сообщество безопасности, в котором многосторонний переговорный механизм заменяет формальную интеграцию (в отличие от амальгированных (интегрированных) сообществ безопасности, таких как НАТО, ОВД и т.п.). Подобные сообщества еще только зарождаются на региональном и субрегиональном уровнях, требуя своей концептуализации.

Если в рамках системы коллективной безопасности государства объединяются против общего возможного (или действительного) агрессора, то концепция безопасности на основе сотрудничества исходит из принципа общего участия, при котором наличие формальных институтов является необязательным, а поддержание неформального диалога представляется более уместным и эффективным (4).

Концепция безопасности на основе сотрудничества, явившаяся адаптированным компромиссом теорий коллективной безопасности и реализма (баланса сил) в международных отношениях, реализуется в виде поэтапного многостороннего диалога, дополняющего двусторонние оборонительные союзы, гибкого по форме и составу участников, для обсуждения широкого спектра проблем безопасности и стабильности. Негласные, но устоявшиеся правила здесь - выработка повестки дня на основе консенсуса, многоуровневый подход, восхождение от простых форм диалога к более сложным. Такой диалог возможен только на основе широкого понимания безопасности - не только военной, но и экономической, демографической, экологической (5).

Подход к национальной безопасности связан с выявлением угроз безопасности для основных групп населения на базе обобщения эмпирического материала и стратегического анализа. В соответствии с этой базой формулируются комплексные долгосрочные ответы институционального характера с вовлечением различных акторов и использованием разнообразных средств. Механизм предотвращения угроз и ликвидации их последствий включает в себя использование политико-правовых, экономических и силовых инструментов (6). При этом безопасность нельзя определять как положение, при котором не угрожает опасность, то есть отсутствуют условия и силы, способные нарушить стабильное функционирование общества, поскольку такую ситуацию даже теоретически смоделировать невозможно. Более реалистичной представляется позиция, которая исходит из того, что безопасность представляет собой не мир без опасностей, а способность к адекватному ответу на реальные и возможные вызовы исторического процесса и непосредственные угрозы стабильности и развитию человеческого общества в целом и его отдельным образованиям (7).

Таким образом, мы понимаем безопасность как систему мер, включающую баланс интересов, которая обеспечивает надежное существование социального объекта (системы). Кроме того, в исследовании мы рассматриваем в первую очередь такой геополитический уровень безопасности, как региональная безопасность, связанный с пространственно-географическим взаимодействием изучаемых социальных организмов. Поэтому важно отдельно зафиксировать определение понятия регион.

Применительно к нашему исследованию, вопрос о четком определении географических рамок Азиатско-Тихоокеанского региона в настоящее время является спорным, хотя бы в силу наличия в названии как “азиатской”, так и “тихоокеанской” составляющих. Разброс мнений относительно стран, входящих в АТР, колеблется от 12 до 61 (8). Часто в АТР включают такие страны, как Бангладеш, Бутан, Индия, Мадагаскар, Монголия, Непал, Пакистан, Шри Ланка и некоторые другие (9). При этом основная проблема состоит в выборе метода и критериев для выделения некоего целостного явления в мировой политике и в экономике (в данном случае - Азиатско-Тихоокеанского региона).

В данном исследовании при определении географических рамок изучаемого региона использован метод системного подхода.

Азиатско-Тихоокеанский регион, даже если ограничить его по смыслу названия только азиатскими государствами, имеющими непосредственный выход в Тихий океан или его моря*, обладает некоторыми характерными чертами, присущими ему в большей степени, чем другим регионам планеты. Прежде всего, это один из самых густонаселенных районов Земли. Государства АТР занимают менее одной пятой земной суши (около 19%), а проживающее здесь население составляет почти треть человечества (более 32%). К тому же во многих странах региона продолжается выраженный демографический рост (10).

Другой особенностью АТР, проявившейся в последнее время, стало быстрое экономическое развитие большинства государств региона. Причем даже финансовый кризис, потрясший в 1997-1998 гг. государства Восточной Азии, не смог оказать долгосрочного сдерживающего влияния на тенденцию роста их экономик.

Еще одной особенностью Азиатско-Тихоокеанского региона, которая, собственно, и определяет присутствие в его названии океанской составляющей, является тесная связь жизни населяющих регион народов с морской деятельностью. Это обуславливает, прежде всего, островное положение целого ряда стран региона.

К ним относятся Япония, Филиппины, Индонезия, Тайвань, Сингапур и Бруней, а также, с определенной степенью условности, Малайзия, объединяющая часть территорий острова Калимантан и юга полуострова Малакка. Кроме того, на полуостровах расположены Северная и Южная Корея, Вьетнам, Таиланд и Камбоджа. Наконец, морскими побережьями огромной протяженности с прилегающими к ним островами обладают Китай и Россия на ее Дальневосточных рубежах.

Таким образом, под Азиатско-Тихоокеанским регионом мы понимаем определенный когнитивно-географический континуум (11), который формируют несколько географических образов, пересекающихся в различных содержательных аспектах (культурных, политических, экономических): страны субрегиона ЮВА (десять стран, составляющих АСЕАН), субрегион СВА (в который по географическому, культурному и экономическому принципам включаем Японию, Китай с Гонконгом и Тайвань, а также обе Кореи, Дальневосточные рубежи России), Океанию, Австралию, Новую Зеландию, страны Тихоокеанской Северной и Южной Америки. При этом основным критерием для нас является обязательный выход территории государства на Тихий океан.

В качестве частных теорий международных отношений мы принимаем государственно-центристский подход (наиважнейшая проблема политики - как она распределяется и регулируется и данный вопрос является важнейшим и в сфере международных отношений) и системный подход к международным отношениям, в соответствии с которым государство воспринимается как явление, не оторванное от международной реальности. Данный подход исходит из предположения, что действия государства зависят, помимо всего прочего, и от структуры взаимоотношений с другими государствами). Уолц, Томсон [Waltz, Thomson]. Внутри государство связано объемной структурой правил, которые делают его власть подотчетной обществу. За пределами своей территории государство связано другим набором правил. Государство - это ядро любой международной системы, поскольку они составляют те четкие объединения, без которых такая система не может существовать по определению (12).

Основные термины и понятия

Биполярная система (bipolar system) - cистема международных отношений с двумя центрами. Примером биполярной системы международных отношений является “холодная война”.

Опр. по Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003. С. 334.

Геополитика (Geopolitic) - это одно из фундаментальных понятий теории международных отношений. Оно характеризует место, роль, и конкретно - исторические нормы воздействия территориально-пространственных особенностей положения государства или блоков государств на локальные, континентальные и глобальные международные отношения.

Опр. по Костриков С.П. Мировая политика и международные отношения: Учебное пособие для студентов всех специальностей. М., 1999.

Глобализация (globalization) - понятие применяется для обозначения двух групп проблем. Первая - т.н. глобальные проблемы современности, т.е. проблемы, решение которых требует объединения усилий если не всего человечества, то значительной его части. Вторая - проблемы, связанные с нарастанием взаимодействия субъектов международного общения и с интернационализацией, пронизывающей политику, экономику, культуру всех народов и государств.

Опр. по Бовин Е.А. Ведущие тенденции развития международных отношений // Международная жизнь. 2004. № 4-5. С. 173-174.

Зона свободной торговли (free trade area) - стадия экономической интеграции, при которой устраняются тарифные барьеры между странами-участниками.

Опр. по Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003. С. 339.

Кризис (crisis) - острая политическая ситуация, ставящая под угрозу национальные интересы. Для кризиса характерно лавинообразное развитие событий, что предъявляет требования к принятию политических решений.

Опр. по Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003. С. 340.

Многополярная система (multipolar system) - система международных отношений, которая характеризуется множественностью центров силы.

Опр. по Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003. С. 342.

Международная безопасность - категория, фиксирующая такое состояние международных отношений, при котором реализуются фундаментальные национальные интересы всех субъектов мировой политики. Предпочтительность той или иной формы международной безопасности для каждой конкретной страны зависит от ее национальных интересов.

Опр. по Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасности // Полис. 2002. № 4. С. 153.

Национальная безопасность - есть категория политики, обозначающая способы, средства и формы обеспечения национальных интересов государства как внутри страны, так и в системе международных отношений.

Опр. по Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасности // Полис. 2002. № 4. С. 153.

Национальные интересы (national sovereignty)

Интерес - это категория политики, отражающая осознание (субъективизацию) объективных потребностей государства. Внешнеполитический интерес, т.е. национальные интересы вовне, являются выражением общих и частных потребностей государства, вытекающих из его социально-политической природы, а также его места и роли в системе международных отношений.

Опр. по Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасности // Полис. 2002. № 4. С. 153.

Превентивная дипломатия (preventive diplomacy) - дипломатические действия, предпринятые заранее до развития насильственных форм проявления конфликта.

Опр. по Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003. С. 345.

Союз военно-политический - Объединение двух или нескольких государств для достижения политических целей военными средствами. Может иметь либо захватнический, карательный, агрессивный, либо оборонительный, освободительный, миротворческий характер. Конкретными целями создания могут быть коллективная самооборона, миротворчество, борьба с терроризмом, подавление массовых антиправительственных движений, установление регионального или мирового лидерства и др. Как правило, инициаторами создания военно-политического союза и направляющей силой в них выступают наиболее сильные государства, стремящиеся играть ведущую роль в региональных или глобальных военно-политических процессах. Участие других государств обуславливается идеологической солидарностью, этническим или конфессиональным родством, общностью геополитических интересов, экономической зависимостью и т.д. В зависимости от целей союза, их соответствия демократическим нормам международного права военно-политические союзы могут быть открытыми, полуоткрытыми и тайными.

Опр. по Военный энциклопедический словарь. М.: ОНИКС, 2002. С.1224.

Характеристика источников

 

В ходе работы над темой были рассмотрены разнообразные аутентичные источники: дипломатические документы (японо-американские договоры, соглашения, декларации и коммюнике; внешнеполитические заявления и выступления официальных представителей Японии и США; материалы встреч и бесед официальных представителей Японии и США), документы органов исполнительной власти (правительственные программы, ведомственные периодические издания обзорно-аналитического характера), статистические источники, материалы японской, англоязычной и российской прессы.

Ниже выделены наиболее важные, на наш взгляд, источники в каждой из перечисленных групп.

Важную группу источников составили японо-американские дипломатические документы. Договор, являющийся основным источником международного права, относится к числу наиболее важных дипломатических документов. Анализ текста Японо-американского союза безопасности 1960 г. позволил более четко уяснить характер двусторонних отношений союзников. Значительную часть исследования составил анализ японо-американских соглашений и деклараций последнего десятилетия. В этой связи большую ценность в работе над исследованием представляли материалы интернет-сайтов Управления национальной обороны Японии (www.jda.go.jp), Министерства иностранных дел Японии (www.mofa.go.jp), японского (www.us.emb-japan.go.jp) и американского (www.japan.usembassy.gov) посольств, а также Государственного департамента США (www.state.gov) и Центрального разведывательного управления США (www.cia.gov).

Кроме того, сайты Управления национальной обороны (www.jda.go.jp) и Министерства иностранных дел Японии (www.mofa.go.jp) предоставляют богатый материал, позволяющий анализировать развитие внешнеполитической стратегии в Японии. Это - ведомственные периодические издания обзорно-аналитического характера. Управления национальной обороны (УНО) публикует Белую книгу по обороне (последние выходили в 1997, 2001, 2002 и 2004 гг.), а также ежегодный “Обзор стратегии в Восточной Азии” (“East Asian Strategic Review”), в котором характеризуются основные события в регионе за предыдущий год и, в соответствии с данными характеристиками, задается самое общее направление японской внешней политики на текущий год. Также, УНО периодически выпускает “Обзор политики обороны Японии” на русском, английском и китайском языках. Этот документ, составленный специально для иностранного читателя, носит крайне обобщающие формулировки (в основном речь идет о приверженности Японии делу обеспечения регионального и глобального мирного развития) и не отражает реальных внешнеполитических ориентиров Японии. Тем не менее, “Обзор” может быть полезен как документ, систематизирующий основные внешнеполитические шаги японского правительства.

Министерство иностранных дел публикует Дипломатический вестник (Diplomatic bluebook). Многие документы предоставлены в pdf-формате, что повышает их значение как источника.

Эти программные документы, а также правительственные программы- “Национальные программы обороны” (National Defense Program, выходили в 1995 и 2004 гг.)*, рассчитанные на девять лет и др., позволяют составить представление о военной доктрине Японии, т.к. в соответствии с Конституцией термин военная доктрина не употребляется.

Поскольку публикации документов не всегда вскрывают истинные цели внешней политики, косвенно такую информацию позволяют получить внешнеполитические заявления и выступления официальных представителей Японии и США, материалы встречь и бесед официальных представителей Японии и США (которые с некоторой долей условности относим к группе дипломатических источников). Полезный материал для исследования дали высказывания официальных представителей Японии и США, особенно совместные заявления премьер- министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми и американского президента Дж. Буша-младшего, а также представителей американского посла в Японии Говарда Бэйкера. Они дали возможность более детально исследовать политику Японии и США в региональном интерьере, а также их позицию в отношении проблемы обеспечения национальной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

В качестве статистических источников в работе были использованы материалы электронного сборника ЦРУ Тhe CIA World Factbook. Этот источник предоставляет краткие характеристики стран всего мира по экономическим, демографическим, военным, территориальным и некоторым другим показателям. Минусом данного источника является включение в него относительно устаревших данных. Так, некоторые данные (например, военный бюджет Филиппин) указаны за 1998 г. Поэтому, в работе были задействованы еще несколько статистических источников. Во-первых, активно использовались статистические данные, предоставляемые информационно-аналитическим журналом “Зарубежное военное обозрение”, которые ежегодно печатаются в каждом первом номере журнала. Это - полный статистический обзор ВВТ стран мира, а также данные по военным бюджетам и численности ВС. Журнал предоставляет информацию за предыдущий год, поэтому степень достоверности почерпнутого материала достаточно велика, что представляет большую ценность для исследований в области международной военной безопасности.

Кроме того, в работе были использованы:

- Военный альманах 2001-2002: Справочник по вооруженным силам США (русское издание). В книге, подготовленной американскими специалистами, рассмотрены различные аспекты военной деятельности США, дана характеристика ВС США, их человеческой составляющей, финансов, отношений с другими странами в военной сфере. Издание содержит большой объем статистического и иллюстрированного материала. Перевод осуществлен по инициативе Центра оборонной информации (Москва).

- Географический справочник ЦРУ (русское издание). Справочник подготовлен Центральным разведывательным управлением для нужд правительства США. Первый подобный “Справочник” был опубликован в августе 1962 г. В 1975 г. “Справочник” впервые стал доступен широкой публике, его стало продавать Управление печати правительства США. “Справочник” содержит данные по всем регионам мира о международных организациях, структурах ООН, данные по международным договорам и соглашениям, по охране окружающей среды и некоторые другие разделы (в том числе подробный список аббревиатур). В России “Справочник” переведен впервые (в 2003 г.).

Тема данного исследования находит широкое отражение в современной прессе, чем обусловлено активное привлечение материалов из японских, американских и отечественных газет. Эти источники дали богатый фактический материал по рассматриваемой проблематике, позволили детально исследовать политику Японии и США в отношении проблемы обеспечения военной безопасности в регионе и во взаимоотношениях со странами АТР. Кроме того, материалы прессы позволили четко установить хронологическую канву событий.

Японская пресса представлена в работе тремя общенациональными газетами на японском языке и рядом англоязычных японских газет.

Общенациональные газеты на японском языке: “Asahi Shimbun” - “Восходящее солнце” (12,7 млн экз.), “Yomiuri Shimbun” - “Репортер” (14,5 млн экз.), “Mainichi Shimbun” - “Ежедневная газета” (5,9 млн экз.). На эти газеты приходится 45,5 % суммарного тиража всех японских ежедневных газет. Сегодня объем каждой из них - 24-36 полос утром (до 14 выпусков со сменными полосами) и 8-16 полос вечером (до 4-х выпусков со сменными полосами). “Аsahi” и “Yomiuri”, появившиеся в Японии еще в период Мэйдзи (1868-1912), считаются старейшими газетами во всем азиатском регионе. Эти газеты отличаются высоким профессиональным и познавательным уровнем публикуемых материалов, ориентацией на разные категории читателей.

·   “Asahi Shimbun”: четко структурирована. Каждая рубрика имеет свое место в газете. Интересующие нас полосы: 7-я (посвящена политике), с 9-й по 12-ю (внешнеполитические события и международные новости). Основана в 1879 г.

·   “Yomiuri Shimbun”: для нашего исследования имела небольшое значение, т.к. наиболее сильной стороной газеты является экономическая информация. Кроме того, от 40 до 60 процентов объема газеты отводится рекламе. Основана в 1874 г.

·   “Mainichi Shimbun”: уделяется много внимания качеству содержащейся информации, ее достоверности. Основана в 1872 г.

Японская англоязычная пресса: в первую очередь, это выпускаемые крупнейшими общенациональными концернами издания “The Japan Times” (80 тыс. экз.) и “Тhe Daily Yomiuri” (52,8 тыс. экз.), “Asahi Evening News” (38,8 тыс. экз.). В основном эти газеты предназначены для иностранного читателя.

·   “The Japan Times”: ежедневная газета, с 1992 г. выходит на 24 полосах. До 40 % (примерно 10 полос) площади отдается под рекламу. Основана в 1897 г.

·   “Тhe Daily Yomiuri”: ежедневная газета, отличается разнообразием редакционных материалов и широким кругом тем публикаций. Стандартный объем - 94 полосы в неделю (реклама при этом занимает приблизительно 10 %). В качестве приложений публикует также наиболее интересные материалы или отдельные номера зарубежных изданий, таких как “The Washingtonpost” и др. Основана в 1955 г.

·   “Asahi Evening News”: единственная ежедневная вечерняя англоязычная газета Японии. Представляет собой 12-полосное издание. Основана в 1954 г.

Учитывая сложность японской иероглифики, следует особо подчеркнуть важность японской англоязычной прессы.

Необходимо отметить, что при написании работы использовались электронные варианты вышеперечисленных газет Это - он-лайновые газеты, которые по содержанию информационных материалов почти не отличаются от традиционных газет “на бумаге”. Кроме доступности, у он-лайновых газет есть еще ряд видимых преимуществ перед обычной прессой: в силу технических особенностей электронной газеты, которые позволяют резмещать огромный объем информации на сайте, они содержат самостоятельные специфические ссылки (например, наличие архивных материалов). Также, он-лайновые версии японских газет несут очень мало рекламы. При этом они придерживаются традиционных газетных принципов: читатель имеет право быстро просмотреть весь материал газеты и определить для себя степень важности материала, руководствуясь его объемом, месторасположением, размером шрифта. Службы asahi.com, yomiuri-оn line, mainichi с самого начала предоставляют пользователю право выбора языка между английским и национальным японским.

Также, в работе использовались он-лайновские аналоги американских газет “Washington Post” и “New York Times”.

Среди отечественной прессы можно выделить такие издания, как “Красная звезда” (ежедневная газета, печатный орган Министерства обороны РФ) и “Независимое военное обозрение” - еженедельное приложение к “Независимой газете”, которая является частной газетой, принадлежащей Борису Березовскому), в которых печатаются исключительно данные по военной проблематике, а также газеты “Коммерсантъ” (частная газета Б.А. Березовского), “Российская газета” (правительственная газета) и “Труд” (газета Газпрома). Данные периодические издания можно охарактеризовать как качественную массовую прессу, использование которой позволило собрать обширный материал для данной исследовательской работы.

Итак, заявленная тема охватывает достаточно широкий круг источников, значительный объем которых был получен из научной периодической литературы, прессы, а также посредством Интернета. Тексты документов в основном представлены в pdf-формате и полностью соответствуют своим печатным аналогам. Документы, представленные в виде html-страниц, брались исключительно с официальных сайтов, что не позволяет усомниться в их достоверности.

Литература

1. Япония: снова на марше? / Отв. ред. Рамзес В.Б. - М.: Восточная литература, 2001. С. 276.

. Левчук А.Н. Японо-американский военный союз: роль Окинавы в отношениях между Токио и Вашингтоном в 1990-е гг. Автореферат диссертации кандидата исторических наук / РАН, институт востоковедения. - М., 2002. С. 21.

. Петровский В.Е. Восточно-Азиатский вектор // Международная жизнь.2004. № 10. С. 110.

. Там же.

. Там же. С. 111.

. Там же. С. 113.

. Бруз В.В. Историография исследования проблемы безопасности // Военная мысль. 2004. № 6. С. 41.

. Арин О.А. Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность. - М.: Наука, 1997. С. 15.

9. www.apcss.org/Countries/countries.html

. Агафонов Г. Д. Азиатско-Тихоокеанский регион и военный потенциал России // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 6. С. 31.

.Опр. по Замятин Д.Н. АТР и Северо-Восток России: проблемы формирования географических образов трансграничных регионов в XXI в. // Восток. 2004. № 1. С. 147.

. Международные отношения: социологические подходы / Под ред. Цыганкова П.А. М.: Гардарики, 1998. С. 52-58, 155.

Глава I. Геополитическая ситуация в АТР на рубеже XX-XXI веков

§ 1. Современные угрозы и вызовы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе

Азиатско-Тихоокеанский регион обладает некоторыми характерными чертами, присущими ему в большей степени, чем другим регионам планеты.

·   Это один из самых густонаселенных районов Земли.

·   Другой особенностью АТР, проявившейся в последнее время, стало быстрое экономическое развитие большинства государств региона. Такое финансово-экономическое состояние позволяет практически всем государствам АТР с той или иной степенью интенсивности наращивать свою военную мощь. Вследствие этого суммарные военные расходы стран Азиатско-Тихоокеанского региона приближаются к аналогичным затратам Европейского союза, поэтому сегодня почти четверть всего экспорта вооружений приходится именно на данный регион (1).

- Огромное значение, которое имеет морская деятельность для жизнедеятельности стран АТР, являясь основным стимулом для развития региональных экономик и коммуникаций, требует, с одной стороны, достаточно высокого уровня развития морской инфраструктуры в государствах АТР, а с другой - защиты национальных интересов в прилегающих районах морей и океанов (2).

Все это, несмотря на нынешнюю относительно спокойную обстановку а АТР, создает потенциальную угрозу миру и стабильности в регионе, а в случае перерастания локальных конфликтов в более масштабные грозит обернуться столкновением, охватывающим географические рамки не только Азиатско-Тихоокеанского региона, т.е. существует угроза втягивания в региональный конфликт внерегиональных государств.

Такая опасность связана с тем, что демонтаж жестких конструкций биполярного миропорядка после окончания “холодной войны” привел к серьезной разбалансировке традиционной для всего послевоенного периода системы основных сдержек и противовесов в международных отношениях. В результате ко многим традиционным и еще неразрешенным проблемам глобальной и региональной стабильности добавились новые, не менее серьезные и опасные вызовы. В их числе, прежде всего, воинствующий национализм, сепаратизм, экстремизм, а также терроризм как средство достижения политических целей (3).

Одновременно начала стремительно возрастать опасность дестабилизирующего воздействия именно локальных и внутренних конфликтов на обстановку не только в отдельных частях планеты, но и в общемировом масштабе. По существу, речь снова идет об опасности деструктивного влияния напряженности на локальных уровнях на устойчивость общей ситуации в мире, несмотря на снятие с повестки дня международных отношений такого фактора, как глобальное биполярное противостояние. При этом в условиях растущей глобализации неизмеримо возрастает воздействие на всеобщую стабильность подобных конфликтов, которые в общемировом измерении казались незначительными(4). Основной характеристикой международной ситуации после окончания “холодной войны” стала неопределенность. Между тем, объективной реальностью нынешних международных отношений является то, что Соединенные Штаты - лидер современного мира, и этот факт нельзя игнорировать. Но формы новой модели мира еще не оформились окончательно(5). Внешняя политика и концепции безопасности крупных государств стали менее стабильными и последовательными, увеличились элементы недоверия между ними, что, в свою очередь, негативно отразилось на безопасности в АТР (6). Достаточно сказать, что в последние десятилетия в регионе имел место ряд пограничных вооруженных конфликтов, и сейчас здесь насчитывается, как минимум, 19 очагов напряженности. Они обусловлены несовпадениями позиций почти 40 стран, касающихся территориальных, политико-экономических и религиозно-этнических проблем двусторонних и многосторонних отношений(7). Конец идеологического противостояния между Западом и “Востоком” привел к еще большему разнообразию политического ландшафта Азиатско-Тихоокеанского региона. Это, с одной стороны, способствовало активному восприятию региональным сообществом, как сразу после окончания “холодной войны”, так и в настоящее время, лозунга многополярности международных отношений, который все более укрепляется в качестве стержневого элемента внешнеполитической философии многих влиятельных стран мира, прежде всего России (8), а также КНР, Индии и ряда других стран. Из этого следует, что и устройство системы безопасности на общерегиональном уровне в значительной степени тяготеет к многосторонней, или, как ее здесь называют, “кооперативной” или “корпоративной ” схеме. Правда, подобный подход уживается с по сути противоположным мнением многих стран АТР о специфическом месте США в этом регионе и в этом контексте об особом значении американо-японского и американо-южнокорейского военного сотрудничества для поддержания здесь мира и стабильности (9).

С другой стороны, многообразие Азиатско-Тихоокеанского региона и наличие объективно существующих и подчас крайне серьезных противоречий между расположенными здесь государствами делают процесс создания структуры региональной безопасности очень не простой и требующей тщательной проработки задачей.

Прежде всего, не нужно забывать, что подавляющее большинство стран Азиатско-Тихоокеанского региона долгое время находилось в колониальной или полуколониальной зависимости от европейцев и обрело суверенитет в среднем 50 лет назад. Борьба между их бывшими метрополиями, сопровождавшая весь период колонизации, способствовала разделению народов этого региона и отголоски этого проявляются и сейчас во взаимных территориальных претензиях, периодическом обострении этнической и религиозной розни. Поэтому всякое следование внешним установкам, даже выработанным группой стран собственно Азиатско-Тихоокеанского региона, не говоря уже об участии в них государств западной цивилизации, воспринимается ими настороженно (10). А возникшие в результате кризиса 1997-1998 гг. трудности экономического характера обострили ряд неурегулированных спорных вопросов и усилили противоречия, существующие в отношениях между многими странами региона.

Поэтому, несмотря на то, что в АТР сохраняется общая военно-политическая стабильность, по-прежнему вызывают озабоченность такие традиционные очаги напряженности, как Корейский полуостров и Тайваньский пролив, Южно-Китайское море (где споры ведутся в основном вокруг двух групп островов - Парасельских и Спратли). Растет беспокойство и в отношении дальнейших планов развертывания противоракетной обороны театра военных действий (ПРО ТВД) в Северо-Восточной Азии, с перспективой ее распространения на Тайвань, южную Корею и Австралию.

Таким образом, можно выделить первый обобщающий блок традиционных угроз и вызовов в АТР, включающий в себя:

1. Территориальные споры и конфликты.

2. Гонка вооружений.

3. Межэтнические, межрелигиозные, внутриполитические угрозы и вызовы безопасности.

4. Внерегиональные (внешние) угрозы и вызовы безопасности.

Кроме того, анализ споров за последние 25 лет в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которые возникают в результате правовых проблем, связанных с территориальными претензиями между государствами и использованием ресурсов морей и океанов, можно сгруппировать по 4-м позициям:

1. Споры по поводу пределов юрисдикции и владения островами и территориями (таких более 300 проблем).

2. Споры по поводу прав на эксплуатацию природных ресурсов или права плавания в пределах районов признаваемой национальной юрисдикции.

3. Споры по поводу прав на районы океана, лежащие за пределами признанных границ.

4. Споры, возникшие в результате проблем на берегу, как внутренних, так и международных.

Кратко охарактеризуем традиционные угрозы и вызовы безопасности в АТР:

Традиционно выделяют два очага нестабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Быстрое развитие в Северной Корее ракетно-ядерных технологий при отсутствии конструктивного диалога между Сеулом и Пхеньяном становится, по мнению японских военных, одним из основных дестабилизирующих факторов в АТР. Они, в частности, считают, что Москва, с учетом истории ее взаимоотношений с КНДР, может оказать влияние на Пхеньян и попытаться убедить его заморозить развитие этих технологий (11).

Как показали дальнейшие события, “повлиять” на Пхеньян вполне смогли и США. Конечно, в резком тоне США и Японии в адрес Пхенъяна есть и идеологическая составляющая. КНДР, КНР и Вьетнамская Народная Демократическая Республика (ВНДР) являются последними уцелевшими звеньями коммунистического пояса. Но Китай пока играет по общепринятым правилам “политической игры”, поэтому он предсказуем, а Северная Корея в такой “игре” почти не участвует, у нее свои нормативы поведения во внешнем мире (избыточное применение блефа, шантажа, угрозы применения силы) и это делает ее опасной. К тому же бедная страна с тоталитарным режимом и угрозой возникновения нестабильной внутренней ситуацией, в случае обладания ядерным оружием, очень опасна в смысле возможности попадения ОМУ в руки международных террористических организаций.

Однако, у США, так же как и у Японии, есть основания с настороженностью подходить и к перспективе объединения Кореи, т. к. у Вашингтона нет уверенности в том, что правительство единой Кореи будет в дальнейшем приветствовать пребывание американских войск на полуострове и что Корея не начнет крупномасштабного политико-экономического маневра в сторону Китая и России.

Китай, в свою очередь, также не хочет реальных перемен на Корейском полуострове, грозящих большей самостоятельностью объединенной Кореи от КНР и ликвидацией в ходе объединения северокорейского коммунистического режима - одного из последних союзников Пекина в регионе.

Россия же в принципе не против корейского объединения, однако также не прочь на какое-то время сохранить статус-кво на полуострове, т. к. ей не совсем выгодно соседство сильной Кореи. Таким образом, можно констатировать наличие скрытой, отрицательной мотивации у многих держав (США, Японии, Китая и др.) по корейской проблеме (12). Видимо, наличие этого фактора еще долгое время будет вносить дополнительную нестабильность в ситуацию на Корейском полуострове, мешая конструктивному разрешению конфликта.

Еще одна традиционно выделяемая зона нестабильности - Тайваньский пролив.

Если между Китаем и Тайванем возникнет вооруженный конфликт, существует реальная опасность вовлечения в него Японии, хотя бы в силу ее относительной близости к зоне конфликта. В принципе, Япония признает территориальную целостность и неделимость Китая. Естественно, что недавнее обострение отношений между Пекином и Тайбеем вызвало здесь беспокойство и озабоченность, равно как и усиление борьбы китайского руководства за стратегическое лидерство в регионе (13).

Вероятность резкого ухудшения военно-политической ситуации на Корейском полуострове и вокруг Тайваня, а тем более вокруг территориальных проблем между странами АТР в ближайшей перспективе достаточно мала. Представляется, что в обозримой перспективе существующий статус-кво будет сохраняться при усилении международного контроля за соблюдением всех достигнутых ранее договоренностей.

Корейский полуостров и Тайваньский пролив уже не одно десятилетие являются потенциально взрывоопасными очагами напряженности в АТР и, хотя они и относятся к разряду территориальных споров, тесно связаны с угрозой гонки вооружений.

Перспективы начала процесса ограничения вооружений в АТР, а тем более их сокращения, в настоящее время весьма невелики. Это обусловлено продолжением наращивания военной мощи США и других стран Запада, а также склонностью к диктату другим странам своего понимания принципов построения нового миропорядка, стремлением вынудить их действовать в русле своих интересов. Все это подталкивает ряд стран региона к принятию мер по совершенствованию своей обороноспособности, что активизирует гонку вооружений и осложняет процесс создания системы региональной безопасности (14).

Ситуация в Тихоокеанском регионе дает и другие поводы для беспокойства. Как уже упоминалось выше, Азиатско-Тихоокеанский регион представляет собой весьма пеструю в политическом, этническом и религиозном отношении часть карты мира. Вынужденная необходимость ориентироваться во время “холодной войны” на один из двух противостоящих политических блоков временно затушевывала многочисленные противоречия внутри самих государств региона, придавая любым спорам политико-идеологическую окраску.

Однако распад биполярной системы мирового политического устройства высвободил такие “дремавшие” движущие силы и деструктивные для социально-экономического прогресса факторы, как агрессивный национализм, религиозная нетерпимость, этническая вражда, исторические “обиды” и пр (15).

Сейчас региональные религиозные и этнические конфликты в АТР все чаще перерастают границы отдельных государств. В качестве источников этой угрозы необходимо назвать растущую по разным причинам религиозность населения, религиозный экстремизм, рост этнического самосознания. Обострение межэтнических и религиозных противоречий чревато острыми затяжными конфликтами, внутриполитической нестабильностью, распадом государств.

Попытки урегулирования религиозных и межконфессиональных конфликтов не прекращаются как внутри отдельных государств их политическими режимами, так и с использованием миротворческих сил ООН.

Самый недавний из удачных примеров: в мае 2002 г. была проведена сравнительно ясная разделительная линия между мусульманами и христианами в Азии: Восточному Тимору была предоставлена независимость от Индонезии, и, таким образом, был положен конец бесконтрольному внутригосударственному насилию. Правда, для этого понадобилось миротворческое вмешательство ООН.

Но даже после этого в Индонезии сохраняются многочисленные очаги межкультурной напряженности: между даяками-протестантами в Борнео и мусульманами-переселенцами с Мадуры и Явы, между христианскими и мусульманскими сельскими общинами на Молуккских островах и стремящейся к независимости мусульманской провинции Ачех на Суматре, где существует протестантское меньшинство, которое не хочет отделения от Индонезии (16).

Что же касается внерегиональных угроз и вызовов безопасности в АТР, то они исходят в основном от Индии и Пакистана, которые оказывают возрастающее влияние на ситуацию безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе по следующим причинам:

1. Демографический и экономический факторы вынуждают искать решение своих проблем вне пределов национальных территорий.

2. Религиозное противостояние индусов и мусульман.

3. Вступлении Индии и Пакистана в неформальный “ядерный” клуб, что привело к созданию качественно новой стратегической ситуации.

4. ВМС Индии по количеству и качеству кораблей могут представлять прямую угрозу для стран АТР (17).

Итак, по сравнению с периодом “холодной войны” в АТР не только изменилась расстановка сил, но и усложнилась и стала более разнообразной политика великих держав, оказывающих непосредственное воздействие на систему безопасности в этом регионе. Можно констатировать, что государства, непосредственно расположенные в этом регионе, испытывают возрастающее чувство нестабильности в области безопасности. Причем после окончания “холодной войны” основным фактором угрозы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе является морское пространство, где не согласованы вопросы взаимоотношений между заинтересованными странами (18).

И географически, и стратегически АТР, сильно зависящий от морского фактора, отличается от других регионов мира. Все государства региона используют свой выход к морю, обеспечивая безопасность, развивают экономику, и в целом опираются на этот фактор. Государства, расположенные в этом регионе, развиваются очень высокими темпами. Используя морское пространство, группа промышленно развитых стран этого региона добивается роста объема внешней торговли, своей мощи. Соглашение о морском законодательстве, опубликованное ООН в 1994 г., оказало большое влияние на обеспечение безопасности АТР, вызвало положительную реакцию со стороны стран этого региона. В прошлом морское пространство выполняло ограниченную функцию связи и коммуникации с “изолированными районами”, а теперь, как “открытое пространство”, играет роль “государственного капитала”, с дальнейшей перспективой постепенного превращения его, на основе многостороннего соглашения по рациональному использованию, в “собственность всего человечества” (19).

Понимание роли и функции морского пространства позволяет государствам, расположенным в этом регионе, проводить на базе конкуренции активную морскую политику. В частности, в меморандуме Азиатско-Тихоокеанского совета по сотрудничеству в области безопасности (АТССБ) № 4 “Рекомендации в интересах регионального морского сотрудничества” 1999 г. отмечается значимость морских проблем в жизнедеятельности стран АТР. По мнению авторов меморандума, именно морское сотрудничество должно внести основной вклад в региональную стабильность, ослабляя напряженность и уменьшая риск возникновения конфликтов (20).

Тем не менее, именно в силу такого географического положения стран региона и существенной зависимости их экономики от морской деятельности, а также наличия исторически обусловленных противоречий, существует немало спорных проблем. Причем такие споры нередко становились причинами локальных вооруженных конфликтов, имевших место даже в последние годы (21).

Некоторые страны этого региона стремятся к увеличению морских сил, чтобы осваивать морские богатства, расширять свою власть на морском пространстве и обеспечивать за счет этого непрерывный рост экономических показателей. Официально они добиваются этого в соответствии с соглашением ООН, чтобы предотвратить незаконный промысел и торговлю на море, защитить систему своего управления морским пространством. Однако военные планы некоторых государств таят в себе элементы угрозы странам Азиатско-Тихоокеанского региона. Такое чувство испытывается из-за того, что до недавнего времени военные намерения государств региона были далеки от прозрачности (22). Кроме того, в случае укрепления военно-морских сил, повышения боеспособности армии, совершенствования оперативного искусства возрастает риск случайных столкновений между государствами региона. Если не будут разработаны необходимые меры и средства для регулирования отношений и сотрудничества между ними, то развертывающаяся конкуренция, сопровождающаяся стремлением маленьких государств АТР добиться своих целей на морском пространстве, может породить серьезные конфликты между ними. Если подобные конфликты по поводу юрисдикции морского пространства превратятся в масштабные вооруженные столкновения, будет ограничено морское судоходство со стороны властей прибрежных государств, нависнет угроза морским коммуникациям из-за бандитских действий пиратов. Все это создаст крайне нестабильную обстановку во всем регионе. Сегодня, когда в определенной степени ослаблена угроза безопасности на суше, территориальная безопасность стран Азиатско-Тихоокеанского региона, его стабильность тесно связаны с решением основной задачи обеспечения безопасности на морских просторах (23). Такие проблемы, как право владения островами, конфликты вокруг природных богатств на дне океана, конфликты по поводу определения, установления морских границ, укрепления безопасности на морских коммуникациях, защита окружающей среды на море выдвинуты самой жизнью и требуют законодательного разрешения. Безопасность морского судоходства, которое является “главной артерией” для экономического развития, коммуникации прибрежных государств, должна быть твердо гарантирована как в мирное время, так и в чрезвычайных обстоятельствах. Морские коммуникации АТР являются одним из важнейших элементов судоходства, где больше всего возникает чрезвычайных происшествий, угроз для мореплавания.

С учетом указанных факторов, определяющих развитие стратегической ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе, военно-морская безопасность имеет комплексный характер и может быть охарактеризована следующим образом:

1. Основная тенденция в эволюции ситуации в области военно-морской безопасности в АТР за последние 25 лет обусловлена общим изменением геополитической ситуации в мире -прекращением “холодной войны”, превращением мира из двухполюсного в однополюсный или многополюсный и проистекающим из этого снижением уровня военного и военно-морского присутствия.

2. Для большинства стран региона окончательно оформилась тенденция - обеспечивать военно-морскую безопасность преимущественно своими силами, за счет строительства ВМС, для решения задач по противодействию реальным угрозам национальной безопасности на море. По этой причине рынок оружия стран ЮВА считается одним из наиболее притягательных для стран- экспортеров.

3. Интенсификация японо-американского сотрудничества в области безопасности (договор об обороне 1997 г.).

4. Основные внешние стратегические угрозы национальной безопасности определяются следующим:

· военная доктрина США предусматривает военно-морское присутствие в АТР, демонстрацию силы, участие в локальных конфликтах с использованием развернутых здесь уже в мирное время группировок флота;

· Китай, который претендует на полное господство в зоне Южно-Китайского моря и, соответственно, имеет территориальные споры со многими государствами региона;

· значительный потенциал наращивания мощи Японии, отсутствие мирного договора и споры из-за островов Южной Курильской гряды не способствуют стабилизации региональной обстановки (острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и грядя Хабомаи);

· Индия и Пакистан, каждая из которых претендует на доминирующую роль в непосредственно прилегающих к ЮВА районах, имеют определенные сложности в отношениях с теми или иными государствами; потенциально считается, что их политическая и экономическая экспансия, особенно со стороны Индии, может привести к возникновению новых угроз в области военно-морской безопасности;

· угроза внешнего вмешательства во внутренние дела государств региона под видом миротворческих операций.

В настоящее время главные устойчивые составляющие геополитического ландшафта АТР - США, Китай и Япония. Так что ответы большинства стран региона на внешние вызовы и угрозы будут заключаться, по-видимому, в использовании отработанной еще в годы “холодной войны” системы маневрирования между великими державами-теперь применительно к новому балансу сил в регионе; в дифференцированном отношении к каждой из сторон “треугольника” с учетом противоречий между ними. Такая политическая линия может стать одним из факторов поддержания регионального единства в интересах безопасности и стабильности (24).

Переходный период современных межгосударственных отношений, насыщенных неопределенностями и рисками, создает предпосылки для появления новых вызовов и угроз, которые обязательно должны учитываться в процессе актуального анализа.

К числу новых угроз и вызовов безопасности в АТР в современных условиях можно отнести, во-первых, остро вставшую в регионе проблему загрязнения окружающей среды, а во-вторых, расширение противоправной деятельности различных преступных группировок, приобретших в последнее десятилетие транснациональный характер. Это:

1. Хищническое использование природных богатств и многочисленные факты браконьерства, в том числе и в экономической морской зоне.

2. Все виды контрабанды, особенно наркотиков, оружия и взрывчатых веществ.

3. Пиратство.

4. Международный терроризм, особенно в его связи с международными группировками.

Экологическая угроза безопасности состоит не только в обостряющейся борьбе между государствами или внутри них за ресурсы, но и в проведении политики с упором на экономический рост без учета последствий для окружающей среды. Для региона Азии и Тихого океана наиболее актуальными проблемами являются нехватка воды, загрязнение атмосферы, истощение энергетических ресурсов (25). В непосредственной связи с экологической угрозой безопасности находится браконьерство, а также проблема контрабандных перевозок, часто состоящих из “улова” браконьеров. Они, в свою очередь, тесно связаны с такой актуальной угрозой безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона, как пиратство.

Моря, омывающие АТР, долгое время остаются зоной реальных и потенциальных конфликтных ситуаций. Так, в Малаккском проливе в 2003 г. было совершено 29 пиратских нападений на суда, против 75 в 2000. В 2003 на долю Индонезии пришлось 27% из 445 случаев во всем мире. Нарастает угроза переноса терактов на море, особенно в результате ужесточения мер безопасности в воздухе. Есть все основания считать, что возможен союз международных террористов и пользующихся все более сложными техническими средствами пиратов. Страны ЮВА и их иностранные партнеры активизируют патрулирование в морских водах. Однако нарастают международные требования, особенно со стороны США, ужесточить меры безопасности морского судоходства, иметь набор антитеррористического оборудования и охрану на судах, обеспечить меры по охране портов и др., что ведет к большим расходам. Наиболее последовательно подобные меры предпринимаются в Сингапуре, втором по загрузке среди портов мира. Комплекс дорогостоящих мер должен обеспечить Сингапуру репутацию безопасного морского порта, а также перенаправить сюда часть международных морских грузопотоков, предназначенных для портов Таиланда, Малайзии и Индонезии (26).

Что касается транснационального терроризма, то здесь мы имеем дело с фронтами, возникающими внутри государств и обществ между традициями и современностью, бедностью и развитием, фундаментализмом и просвещением, догматизмом и прагматизмом, обидами, завистью и уверенностью в себе, страхом и укреплением взаимного доверия, властью и этикой, преступностью и правом.

Особенно наглядно это можно проследить на примере Индонезии, которая является страной с самым многочисленным в мире мусульманским населением. Тем не менее, Индонезия - государство со светской конституцией, которая была провозглашена после свержения авторитарного режима Сухарто, допустившего террор в Восточном Тиморе и вызвавшего межрелигиозную напряженность, переселяя мусульман на территории, где до этого жили христиане. Но религиозный мир в Индонезии далеко еще не обеспечен (27). Поэтому сейчас крайне важно, сумеют ли представители просвещенного ислама сохранить свое влияние не только в политических, но и в различных общественных институтах. И во многом это будет зависеть от экономической составляющей. А реалии современной жизни таковы, что каждый новый теракт означает большие экономические потери для стран ЮВА.

Террористические акции впервые существенно затронули экономические интересы большого числа стран региона (большинство стран ЮВА) в 2002 г. Наибольший урон в сфере туризма, горнодобывающей промышленности и внешней торговли уже понесли как раз Индонезия и Тайланд. Заметно сократился приток инвестиций в регион, усилился отток капитала, возросла социальная напряженность, а также неустойчивость экополитических систем как отдельных стран, так и региона в целом. Среди основных причин этого - полная неготовность стран региона, за исключением Сингапура, как прогнозировать случаи терактов, так и предотвращать их. Сказалось и долгие годы бытовавшее в правящих кругах и силовых структурах большинства названных стран представление о том, что в экономическом плане опасны только сепаратистские движения, тогда как деятельность прочих экстремистов не может нанести существенного экономического ущерба (28).

Причина такого ошибочного мнения - в традиционно узком толковании термина “безопасность”.

Конечно, говоря о безопасности, в первую очередь подразумевают военно-политическую безопасность данного конкретного государства, т. е. национальную безопасность. Шире (в пространственном измерении) -военно-политическую безопасность данного субрегиона, региона, т. е. региональную безопасность. Однако если расширять термин “безопасность” в понятийном смысле, говорить придется о всех сторонах жизнедеятельности рассматриваемого государства (или государств, составляющих рассматриваемый регион). И сейчас все чаще этот термин трактуется именно в широком смысле, вплоть до требования перехода от традиционного понимания этого термина как “безопасности отдельных государств - к безопасности всех народов в целом и каждого человека в отдельности” (29). В этой связи выше упоминались такие “невоенные” угрозы и вызовы безопасности в АТР, как экологические и экономические. Представляется необходимым подробнее остановиться на понятии экономической безопасности, которое уже несколько лет постоянно употребляется как в СМИ, так и в научной и околонаучной литературе и поэтому уже не вызывает диссонанса.

Собственно, это понятие стало сейчас официально признанным термином в рамках комплексного подхода к проблеме обеспечения региональной безопасности в АТР. В частности, в итоговой декларации стран-участников 10 саммита форума АТЭС, который состоялся в конце октября 2002 г. в мексиканском городке Лос-Кабос, провозглашается, что “глобализация является движущей силой экономического прогресса”, но признается необходимость платить “налог” на глобализацию в виде дополнительных отчислений на безопасность собственных экономик (30).

Действительно, тесная связь экономической и военно-политической безопасности оказывается в современных условиях очевидной: чем более устойчив уровень безопасности, чем более мирной становится ситуация в регионе, тем благоприятнее условия для экономического взаимодействия. Другими словами, существует определенная корреляция между безопасностью и экономической деятельностью, что позволяет прогнозировать динамику одного явления через динамику другого (31). В эпоху напряженной глобальной и региональной конкуренции нельзя рассматривать экономическую интеграцию как единственную силу, определяющую и способствующую стабильности и миру. В некоторых случаях торговые трения и другие споры экономического характера могут сами по себе стать причинами вооруженного конфликта. Поэтому определенные важные экономические вопросы должны обсуждаться с учетом вопросов безопасности. Они включают в себя такие аспекты, как экономический рост и политическая стабильность, экономический рост и рост расходов на оборону в регионе, конфликты, которые могут быть вызваны антидемпинговыми или похожими причинами, и др (32).

Можно констатировать, что страны АТР в последние годы стали придерживаться именно такого прочтения проблемы современной безопасности в регионе. Наглядным подтверждением служит то, что в таком чисто экономическом по своему значению объединении как АТЭС в последние несколько лет явно определилась тенденция к обсуждению вопросов политического характера, особенно связанных с безопасностью. Уже на Шанхайском саммите 2001 г. основным его документом стала Декларация по поводу борьбы с терроризмом (принята 21 октября 2001 г.).

Принятие такого документа обозначило поворот АТЭС лицом к политическим проблемам, в первую очередь к проблеме безопасности в АТР. Эта тенденция была закреплена в 2002 г. в Заявлении лидеров АТЭС по борьбе с терроризмом: “Терроризм является прямым вызовом целям АТЭС по созданию свободных, открытых и процветающих экономик и попыткой подорвать основополагающие ценности членов Форума. Мы преисполнены решимости ускорить достижение антитеррористических целей и задач, поставленных в Шанхае. Следовательно, мы должны обеспечить экономический рост, одновременно защищая наши границы и ведя поиск путей обеспечения безопасности ключевых элементов экономической инфраструктуры от возможных терактов.” (33). Такой же “военно-экономический” подход к проблеме обеспечения безопасности четко прослеживается в политике некоторых стран региона в одностороннем порядке. В случае с Афганистаном Токийская конференция стран-спонсоров стала важным дополнением к Петерсбергской конференции политической оппозиции режиму талибов, проходившей в декабре 2001 г. В декабре 2002 г. Япония организовала подобную конференцию по проблеме примирения в Ачехе. Также, проходившая в Токио весной 2003 г. конференция спонсоров была призвана помочь превратить перемирие в Шри-Ланке в стабильное мирное решение. Подобные инициативы Японии всемерно поддерживаются США: “Государственная поддержка развивающихся стран является важным дипломатическим инструментом для борьбы с террором”, - отмечает посол США в Японии Говард Бейкер. (34) Таким образом, смысл определения “безопасность” в современных условиях означает, что многие вопросы, которые в прошлом не рассматривались как серьезные угрозы стабильности в регионе, сейчас должны рассматриваться и оцениваться по-новому (35). В первую очередь, это терроризм и тесно связанная с ним проблема экономической безопасности. Однако к ним необходимо также отнести проблемы глобализации, охраны окружающей среды, СПИДа, незаконной миграции и др. И строительство Азиатско-Тихоокеанской системы безопасности должно проходить с учетом вышеперечисленных угроз и вызовов и носить комплексный характер.

Лишним доказательством крайней нестабильности в АТР служит тот факт, что до последнего времени здесь вообще отсутствовали какие-либо традиции и опыт многосторонней дипломатии. Поэтому сам по себе факт появления в АТР таких межправительственных структур, как Асеановский региональный форум (АРФ) и Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности (АТССБ) (36), имел особое значение, ознаменовав начало переломного этапа в политическом мышлении в регионе, продемонстрировав растущее осознание необходимости налаживания широкой дискуссии по наиболее актуальным проблемам безопасности. В рамках этих структур на общерегиональной основе ведется обсуждение комплекса вопросов, связанных с укреплением безопасности и стабильности в этом районе мира.

Само организационное оформление Форума и Совета в первой половине 1990-х гг., а также активная деятельность, развернутая в последующие годы членами этих организаций, свидетельствуют о том, что государства АТР стали немалое внимание уделять проблеме создания условий для преодоления существующих между ними разногласий и, несмотря на существенные различия в уровне экономического развития, характере политического устройства и наличии военного потенциала, занимают по ним достаточно сходные позиции (37). Конечно, толчок многостороннему переговорному процессу в АТР был дан и крушением биполярной системы международных отношений, и беспрецедентными темпами устойчивого экономического роста, демонстрировавшимися большинством стран АТР на протяжении последних десятилетий. Однако большую роль в этом процессе сыграло осознание региональными элитами того, что так называемые вызовы, с которыми сталкивается человечество на пороге третьего тысячелетия, могут быть преодолены только коллективными усилиями, при ориентации на создание неконфронтационного, стабильного миропорядка (38). Решить эту задачу будет тем более не легко, что в последнее время ситуация в сфере региональной безопасности стала более хрупкой. На положении в АТР не могло не сказаться общее усложнение международной обстановки вследствие предпринятой НАТО силовой акции на Балаканах в 1999 г., а также после событий в Ираке. Эти события воспринимаются многими странами региона как возможный сценарий для государств АТР. Такая подозрительность нашла отражение в недавних событиях. Поддерживая в общем и целом борьбу с терроризмом, некоторые страны ЮВА, во главе с Индонезией, считали нежелательным непосредственное участие американских военных специалистов в наземных противоповстанческих операциях. Премьер-министр Малайзии говорил в данной связи об опасности превращения страны во “второй Афганистан”. Президент Филиппин Арройро первоначально заявляла, что АСЕАН сама должна локализовать очаги напряженности и проводить противоповстанческие операции в пограничных зонах, не допуская присутствия сухопутных сил США в ЮВА. Однако, налицо низкая боеспособность филиппинской армии, которая десятилетиями без видимых результатов ведет самостоятельную борьбу с сепаратистами на острове Минданао. К тому же, доказаны широкие международные связи их экстремистской мусульманской группировки “Абу-Сайяф”, включая сотрудничество с “Аль-Каидой”. В итоге американские советники и инструкторы были все-таки допущены в районы борьбы с экстремистами (39). Все это вносит дополнительную нервозность и подтачивает доверие, на укрепление которого направлены, в частности, усилия участников АРФ.

Кроме того, в некоторых странах все еще не преодолены последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., создавая предпосылки для реанимации некоторых застарелых конфликтов. Сохраняются потенциально взрывоопасные ситуации на Корейском полуострове, в зоне Тайваньского пролива, в акватории Южно-Китайского моря. Реально обозначилась угроза распространения в регионе оружия массового уничтожения (40).

Таким образом, особенность современной ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе заключается в невозможности прогнозировать развитие как многосторонних отношений, двухсторонних связей, так и ситуации почти в каждой стране региона на обозримую перспективу. Такое положение заставляет политическую, экономическую и военную элиту большинства стран АТР искать новые пути, резервы и ресурсы восстановления стабильности как внутри своих государств, так и за их пределами. При этом не исключено обращение к силовым методам разрешения конфликтных ситуаций и этому уже есть достаточно подтверждений (41). В Азиатско-Тихоокеанском регионе нет четко очерченных противостоящих военно-политических союзов с большим количеством участников. Взаимосвязи ведущих стран региона усложнены, подвижны и зависят от многих обстоятельств. Военное противостояние имеет многополярную конфигурацию. А это означает, что при разработке вариантов конкретного обеспечения безопасности необходимо учитывать позицию большого числа стран. Следует отметить и такую особенность: центр тяжести военного присутствия здесь приходится на военно-морские силы.

Тем не менее, доминирующей тенденцией в АТР остается стремление к диалогу для решения существующих проблем. Оценивая усиление взаимосвязи и взаимозависимости жизнедеятельности государств в современных условиях как объективный процесс, большинство из них стремится строить свои отношения на основе консенсуса и противостоит попыткам доминирования в этом деле региональных держав, прежде всего США и Японии (42). А сложившаяся в Азиатско-Тихоокеанском регионе структура многостороннего переговорного механизма по проблемам безопасности отражает процесс формирования в регионе новой системы отношений, которую можно охарактеризовать как систему кооперативной безопасности (43).

Литература

1. Агафонов Г. Д. Азиатско-Тихоокеанский регион и военный потенциал России // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 6. С. 31.

2. Там же. С. 32.

3. Иванов Игорь. Министр иностранных дел России. Концепция мира в XXI веке. Выступление на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Нью-Йорк, 21 сентября 1999 года // Международная жизнь. 1999. № 10. С. 3-7.

4. Конаровский М. А. Превентивная дипломатия в Азиатско-Тихоокеанском регионе: проблемы и перспективы // Восток. 2001. № 5. С. 45.

5. Богатуров А.Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. 380 с.

6. Китай и безопасность в АТР (Чжунго юй ятай аньцюань). Пекин: Шиши чубаньше, 1999.

7. Агафонов Г. Д. Указ. соч.

8. См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Независимое военное обозрение. 1999. № 46. С. 4.

9. Конаровский М.А. Указ. соч. С. 46.

10. Агафонов Г.Д.Сотрудничество азиатских стран крепнет // Азия и Африка сегодня. 2004. № 4. С. 43.

11. Интервью Петрова Н. с полковником Морозовым Ю. В. “Военные лучше, чем кто-либо, знают цену безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе” // Азия и Африка сегодня. 2000. № 7. С.40.

12. Бажанов Е.П. Актуальные проблемы международных отношений: в 3 т. М.: Научная книга, 2002. Т. 3: 480 с.

13. Интервью Петрова Н. с полковником Морозовым Ю. В. Указ. соч.

14. Болятко А.В. Угрозы и вызовы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 3. С. 15.

15. Кистанов В.О. Япония в АТР: анатомия экономических и политических отношений. М.: Восточная литература РАН, 1995. 335 с.

16. Шмигелов М. Три горизонта Азии // IP. 2003. № 1. С. 68.

17. Капитанец И.М. Проблемы обеспечения безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

18. Ли Кын Су Проблемы безопасности на суше и на море в регионе Восточной Азии. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

19. Там же.

20. Текст меморандума см.: Правовые аспекты проблем морепользования в АТР и их влияние на морскую деятельность России. М.: ИДВ РАН, 2003.

21. Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

22. Ли Кын Су. Указ.соч.

23. Там же.

24. Барышникова О.Г., Левтонова Ю.О., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия на пороге XXI в.: экономика, политика, геополитика // Восток. 2000. № 3. С. 137.

25. Ефимова Л.М. Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Восток. 2000. № 4. С. 162.

26. Барышникова О.Г., Левтонова О.Г., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия в 2003 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2004. № 4. С. 159.

27. Шмигелов М. Указ.соч.

28. Барышникова О.Г., Левтонова О.Г., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия в 2002 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2003. № 4. С. 172.

29. Ефимова Л.М. Указ.соч.

30. Гончаренко С.Н. Саммит АТЭС в Лос-Кабосе // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 1.

31. Арин О. АТР: безопасность и экономическая конъюнктура // Азия и Африка сегодня. 1999. № 4. С. 35.

32. Сизоненко А. И. Консорциум научных центров АТЭС и проблемы безопасности в АТР // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 2. С. 83.

33. Заявление лидеров АТЭС по борьбе с терроризмом 28.10.2002. Информационный бюллетень МИД РФ.

34. Асахи Симбун, 06.01.2003.

35. Сизоненко А. И. Указ.соч.

36. См. 2 параграф.

37. Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

38. Конаровский М., Моргулов И. Региональная безопасности: испытание на прочност // Азия и Африка сегодня. 2000. № 3. С. 29.

39. Гребенщиков Э. АСЕАН-США: новые вызовы // Азия и Африка сегодня. 2003. № 1. С. 15-16.

40. Конаровский М., Моргулов И. Указ.соч.

41. Капитанец И.М. Указ.соч.

42. Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

43. Конаровский М., Моргулов И. Указ.соч. С. 33.

§ 2. Система обеспечения безопасности в АТР (институциональный аспект)

В отличие от Западной Европы, в Азиатско-Тихоокеанском регионе отсутствует межгосударственная структура типа НАТО или ОБСЕ. Сам процесс институционального оформления в АТР отмечен рядом специфических факторов, которые имеют как исторические (долгая колониальная или полуколониальная зависимость почти всех стран региона), так и географические, этно-культурные, политические, экономические причины. Главная особенность и трудность - явное предпочтение странами региона двусторонних отношений, их приоритет перед многосторонним сотрудничеством. Большинство стран АТР традиционно с крайним подозрением относятся ко всем инициативам сближения на многосторонней основе, если последнее влечет за собой принятие на себя каких-либо обязательств в соответствующих областях внутренней и внешней политики. Кроме того, это регион, где процессы глобализации, ускорения интеграции, информационной революции исключительно тесно переплетены с проблемами региональной безопасности и борьбы с международным терроризмом. Все это затрудняет процесс институционального оформления структур безопасности как в региональном, так и в субрегиональном (в рамках ЮВА и СВА) масштабе, тормозит разработку единой в рамках региона системы принятия решений.

Правда, в последние годы в АТР набирает темп региональная экономическая интеграция. Однако во всем, что касается военно-политического сотрудничества и формирования систем коллективной безопасности, страны АТР, по крайней мере пока, не намерены ориентироваться на западноевропейские примеры и практику.

Интеграционное взаимодействие государств происходит здесь на трех уровнях: на уровне форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), на уровне субрегиональных интеграционных группировок, реально существующих (АСЕАН, АСЕАН плюс три) или только обсуждаемых и намечаемых к созданию (Восточно-Азиатский Форум с участием Китая, Японии и Южной Кореи). Сюда надо добавить официально озвученные в конце 2001 - начале 2002 гг. предложения Китая и Японии создать две зоны свободной торговли с АСЕАН: АСЕАН+Китай и АСЕАН+Япония (1). На уровне двусторонних связей дальше всех продвинулись японо-южнокорейские планы заключить соглашение о зоне свободной торговли. На уровне регионального взаимодействия, главным образом в экономической сфере, наибольших успехов удалось достичь в рамках механизма “АСЕАН плюс три” (АСЕАН, Япония, Южная Корея и Китай), который быстро превращается в своего рода локомотив восточноазиатской экономической интеграции с огромным рынком, который может составить конкуренцию и американской, и европейской экономической зоне (2).

Что же касается многосторонних военно-политических альянсов, то такая инициатива исходит в регионе в основном со стороны США и их союзников. И в этой сфере пока что можно констатировать только неудачи Соединенных Штатов (3).

Так, созданный в 1960-70-х гг. блок СЕНТО распался после вьетнамской войны, а в СЕАТО была прекращена военная деятельность. Не стал военным блоком и АПЕК-Азиатско-Тихоокеанский экономический совет (Asia-Pacific Economic Conference), который остался в основном экономическим, и в меньшей степени политическим объединением. Длительный кризис отмечается в деятельности тройственного пакта безопасности АНЗЮС (Австралия, Новая Зеландия, США). Определенную активность проявляет лишь оборонный союз стран Британского содружества (Англия, Австралия, Новая Зеландия, Малайзия и Сингапур), функционирующий с 1970-х гг.

АСЕАН.

Центральным звеном инетеграционных процессов, развернувшихся в последние десятилетия в АТР, справедливо называют Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии, которая, постепенно включив в свой состав все десять стран субрегиона ЮВА, стала синонимом этой части мира. Аббривиатура Ассоциации (АСЕАН), которая повсеместно используется в отечественной исследовательской литературе и периодике, является калькой с англоязычного Association of Southeast Asian Nations (ASEAN).

Основана АСЕАН была в 1967 г., в Бангкоке, где 8 августа был подписан основополагающий документ Ассоциации - Бангкокская декларация. В ее основу была положена задача “укрепления экономической и социальной стабильности и обеспечения общего мирного национального развития”.

В 1984 г. к Ассоциации присоединился Бруней. В 1995 г. члены АСЕАН приняли в свои ряды бывшего противника Ассоциации - Вьетнам, вызвав этим жестом большой резонанс в мировой общественности. В 1997 г. за СРВ последовали Лаос и Мьянма и, наконец, в 1999 г. - Камбоджа, завершив процесс объединения всей юговосточной “десятки” (4).

С начала 1990-х гг. повестка дня встреч стран АСЕАН была расширена за счет включения в нее, помимо экономических вопросов, проблем безопасности. В этот же период были приняты Сингапурская декларация, в которой отдельным разделом было выделено сотрудничество членов Ассоциации в политической области и области безопасности, и Манильская декларация АСЕАН по Южно-Китайскому морю. По инициативе Индонезии начал работу многосторонний (КНР, заинтересованные страны АСЕАН) неформальный семинар по урегулированию потенциальных конфликтов в Южно-Китайском море. В конце 1990-х он перерос в официальный формат консультаций.

АСЕАН, особенно с приемом в ее ряды новых членов (Вьетнама, Лаоса, Мьянмы и Камбоджи), выступает в качестве равноудаленной от основных региональных центров “площадки” для проведения регулярных встречь, а сложившийся в Ассоциации механизм согласования решений и процедуры, основанные на учете интересов каждого партнера, гарантируют, что ни одна страна или группа стран не сможет в многостороннем формате навязывать какие-либо неприемлемые решения (5).

Сейчас Ассоциация государств Юго-Восточной Азии является “ядром” тех интеграционных процессов, которые разворачиваются в Азиатско-Тихоокеанском регионе, своеобразным полем притяжения и для азиатских, и для внерегиональных “игроков”. Причина такой ситуации в немалой степени объясняется тем, что за время своего существования Ассоциация стала одной из наиболее авторитетных и динамично развивающихся организаций многопрофильного сотрудничества не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и в мире. За годы своего развития Ассоциация приобрела богатый опыт коллективной выработки общей линии поведения на международной арене, а также практики совместного поиска путей решения внутренних проблем ЮВА на основе принципов консенсуса, взаимопомощи, консультаций, доверия и терпимости, учета интересов всех участвующих сторон, следуя за выдвинутым ею лозунгом “Единство в многообразии”. В итоге АСЕАН превратилась в базовую структуру многостороннего регионального сотрудничества, играющую ключевую роль в основных механизмах политического и экономического взаимодействия в АТР (6).

Вместе с тем, помимо вышеизложенных факторов притягательности АСЕАН для ее партнеров, существуют объективные причины повышенного внимания к этим странам, выдвинутые реалиями современной жизни. И первая из них - это специфика борьбы международного сообщества с терроризмом. Территория Юго-Восточной Азии после разгрома режима талибов в Афганистане не без оснований воспринимается как одна из возможных зон укрытия и активности террористических групп. Отсюда неугасаемый интерес к Ассоциированным странам участников антитеррористической коалиции, в первую очередь Японии и Соединенных Штатов.

О международном весе АСЕАН также свидетельствует стабильный характер ее взаимоотношений с государствами, не принадлежащими к субрегиону ЮВА, в рамках диалогового механизма. В разное время такими партнерами Ассоциации стали Австралия, Новая Зеландия, Канада, Китай, Республика Корея, США, Япония, Россия, а также Индия и ЕС. Отношения АСЕАН с рядом партнеров достигли высшего уровня. С 2000 г. проводятся ежегодные саммиты АСЕАН-КНР, АСЕАН-Япония, АСЕАН-РК, а также в формате АСЕАН плюс три (АСЕАН плюс КНР, Япония, РК). С ноября 2002 г. запущен механизм саммита АСЕАН-Индия (7). Однако прогнозы относительно дальнейшего развития сотрудничества в рамках самой АСЕАН не всегда безоблачны.

Принципиально новая ситуация, возникшая в мире после 11 сентября 2001 г., высветила для АСЕАН новые ориентиры, где угроза политической нестабильности, усугубленная сепаратистскими и террористическими тенденциями, значительно усилилась. Это подтвердили состоявшиеся в ноябре 2001 г. в Брунее 7-й саммит Ассоциации государств Юго-Восточной Азии и 5-й саммит в формате “АСЕАН плюс три”. Основные одобренные в Брунее документы - Декларация АСЕАН о совместных усилиях по противодействию терроризму и Заявление председателя саммита.

Однако как раз брунейский форум показал, что политическая проблематика перестала быть для Ассоциации важным консолидирующим элементом. Это наглядно проявилось в ходе согласования текста Декларации по проблеме международного терроризма. Сойдясь в безоговорочном осуждении терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне, участники встречи серьезно разошлись в подходах к силовой акции в Афганистане. Малайзия и Индонезия заблокировали выражение прямой поддержки американо-британской операции, на чем настаивали Сингапур и Филиппины. В свою очередь, последние отвели попытки Куала-Лампура и Джакарты зафиксировать в Декларации озабоченность гибелью в Афганистане гражданского населения и ссылку на угнетение народов Палестины и Ирака как одну из главных причин терроризма (8).

Сразу же обозначился еще один момент, вызывающий прения стран Аccоциации. В виду новых угроз и вызовов безопасности, которые наложились на старые очаги нестабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в рамках АСЕАН начались попытки рассмотреть варианты ревизии некоторых основополагающих принципов функционирования Ассоциации, включая, в частности, снятие “табу” на обсуждение тех внутриполитических проблем отдельных членов “десятки”, которые затрагивают интересы всей группировки (так называемое конструктивное невмешательство). Есть также сторонники отмены принципа консенсусного принятия решений в рамках Ассоциации (Таиланд, Филиппины) под предлогом того, что он мешает рассматривать современные гуманитарные проблемы, включая защиту прав человека. Эти предложения встречают жестокий отпор ряда стран АСЕАН (Вьетнам, Лаос, Малайзия, Мьянма), рассматривающих их как подспудное вмешательство во внутренние дела. С точки зрения большинства членов Ассоциации, надо говорить не о реформировании АСЕАН, а скорее о “полезной” корректировке некоторых положений ее нормативной базы (9).

Неоднозначно оценивают члены АСЕАН и экономическое будущее Ассоциации. В первую очередь, это касается вопроса о создании в ЮВА зоны свободной торговли с одним из двух основных региональных оппонентов - Китаем или Японией.

Ключевым пунктом новой политики Пекина по отношению к странам ЮВА стала политика, позволившая китайским компаниям инвестировать капитал за пределами страны. Китайский проект привлекателен для всех участников АСЕАН, японский же, основанный на заключении между партнерами двусторонних соглашений, выгоден только наиболее развитым странам (Сингапуру, Малайзии, Таиланду), так как содержит ряд ограничений. Кроме Японии и Китая, другие страны Большой Восточной Азии (Южная Корея и Тайвань) вступили в “гонку интеграций” с АСЕАН. Возможны несколько сценариев в развитии ситуации: сохранение сегодняшней неопределенности на достаточно длительное время; распад Ассоциации на прояпонский (наиболее развитые страны ЮВА) и прокитайский блоки (наименее развитые страны ЮВА); сохранение АСЕАН и постепенный переход всех десяти стран под эгиду “Большого Китая”; постепенное преодоление существующих противоречий (10).

Такое разнообразие предполагаемых сценариев развития интеграционных процессов в АСЕАН, а также колебания самих членов АСЕАН относительно дальнейших путей развития Ассоциации, заставляют некоторых экспертов делать неутешительные выводы о том, что новые проекты интеграции в будущем могут окончательно подорвать стабильность и сложившийся баланс сил в ЮВА (11). Подпитывает такие опасения и тот факт, что, хотя страны Юго-Восточной Азии достаточно успешно преодолели последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., тем не менее он отрицательно сказался на внутриполитической обстановке в некоторых государствах-членах АСЕАН, дополнительно подстегнул в них центробежные тенденции. В первую очередь речь идет об Индонезии, которая в течение многих лет оставалась, по существу, неформальным лидером АСЕАН. С ослаблением Индонезии возникли проблемы преемственности неформального лидерства в АСЕАН, на которое сейчас претендуют, в частности, Таиланд, Сингапур и Малайзия. Неустойчивость во взаимоотношениях между отдельными членами Ассоциации, а также не прекращающееся усиление сепаратистских тенденций в регионе чреваты негативными последствиями как для территориальной целостности отдельных стран, так и для общей стабильности в АТР (12).

Однако, в противовес прогнозам об усилении неустойчивости и вероятном распаде АСЕАН, создается впечатление, что, хотя между государствами Ассоциации и существуют разногласия по ряду региональных и глобальных проблем, они не оказывают серьезного влияния на сохранение единства региона. Единство Ассоциированных стран имеет характер фундаментального стратегического партнерства, базирующегося на комплексе многоплановых факторов. Среди них: всеобщее недоверие к политике Китая из-за постоянной угрозы китайской экспансии, интерес правящих элит к поддержанию стабильности и безопасности в регионе, понимание приоритетности этих задач по сравнению с внутрирегиональными спорами, сохранение функций АСЕАН как “политического зонтика” для обеспечения экономического сотрудничества, социокультурный фактор - чувство региональной общности вне зависимости от различий в религиях, экономических и политических системах, общность политической культуры с приоритетом сильной государственной власти. Таким образом, в основе АСЕАН лежат объективные политические, экономические и социокультурные факторы. Сегодня Ассоциация - это устойчивый региональный блок со сложившейся системой отношений, этических норм и общими интересами правящих элит. Положение АСЕАН не безоблачно, но очевидно, что в ближайшие годы ее роль в мире вновь будет возрастать, учитывая возобновляющийся экономический рост в ряде государств ЮВА (13).

Что же касается вопроса о все возрастающем влиянии на страны АСЕАН Китая, видимо, еще рано говорить о безусловном успехе КНР на этом важнейшем направлении своей внешней политики.

Действительно, экономический кризис 1997-1998 гг. способствовал расширению влияния Китая в ЮВА, поскольку в его действиях приоритеты оказались не на стороне жестких постулатов, касающихся вопросов безопасности, а в направлении развития экономических возможностей. Но после кризиса страны АСЕАН предпочитают придерживаться двойственной политики по отношению к Китаю. Фокусируя внимание на экономической стороне, страны Ассоциации не особенно доверяют декларируемым Китаем благим намерениям. В ЮВА отчетливо осознают, что усилия Китая по расширению экономического сотрудничества носят скорее не тактический, а стратегический характер (14).

Допуская, что новая стратегия КНР с точки зрения интересов стран ЮВА имеет позитивные моменты, директор Центра стратегических и международных исследований в Джакарте Юсуф Вананди тем не менее указывает на то, что Китай хотя и изменился и пытается закрепить эти перемены, его ультимативное отношение к вопросу об архипелаге Спратли, смысл которого состоит в его претензиях на суверенитет над всеми островами, остается прежним. Изменившиеся условия ставят на повестку дня разработку новых форм взаимоотношений с региональной супердержавой, каковой является КНР (15).

В практике международных отношений в последние десятилетия все большей популярностью стали пользоваться так называемые “мягкие международные договоры” (Softlaw). Подписание таких документов, оформленных обычно в виде деклараций и меморандумов, или присоединение к ним не влечет за собой конкретных юридических обязательств государства, а только отражает его согласие сотрудничать и придерживаться общих и ясно сформулированных основных правил поведения стран при их совместной деятельности в тех или иных областях международных отношений.

В АТР, где традиционно очень велико недоверие к любым международным договоренностям, особенно если инициатива их обсуждения исходит от западных стран, стремление к урегулированию отношений между государствами с использованием такой модели особенно сильно. Это можно видеть на примере выработки подобных по характеру документов, касающихся сферы морепользования, в которой, как уже неоднократно отмечалось в предыдущем параграфе, существует немало спорных проблем. Причем такие споры нередко становились причинами локальных вооруженных конфликтов, имевших место даже в последние годы.

В то же время нужно отметить, что в АТР все больший авторитет и политическое влияние приобретает такой межгосударственный институт, как Асеановский региональный форум (АРФ), где на высоком государственном уровне обсуждаются проблемы взаимоотношений стран АТР и вырабатываются меры по их решению (16).

АРФ.

Выступление Ассоциации с инициативой создания Регионального форума АСЕАН по вопросам безопасности (АРФ) стало поворотным моментом в процессе превращения ее в базовый элемент региональной стабильности.

АРФ остается сейчас единственным межправительственным политическим институтом в АТР общерегионального масштаба, ведущим инструментом многостороннего политического диалога по всему комплексу вопросов, связанных с укреплением мира и стабильности в регионе. Форум объединяет 22 страны региона, включая такие государства, как США, Япония, Россия, Китай, Австралия, Канада, Республика Корея, а также Индию и Евросоюз. В переговорном процессе в рамках АРФ с 2000 г. полноправное участие принимает КНДР (17).

На нем ведется обсуждение актуальных проблем как глобального характера - ядерное нераспространение, стратегическая стабильность, охрана природы, борьба с экстремизмом, сепаратизмом, оргпреступностью, контрабандной торговлей, преодолением негативных последствий глобализации, так и внутрирегиональной принадлежности - урегулирование ситуации в Южно-Китайском море, на Корейском полуострове, тлеющих территориальных и приграничных споров.

Днем рождения АРФ считается 25 июля 1994 г. В тот день в Бангкоке состоялась встреча министров иностранных дел стран-членов АСЕАН (Бруней, Индонезия, Сингапур, Таиланд, Филиппины) и наблюдателей в АСЕАН (Вьетнам, Лаос, Папуа-Новая-Гвинея)* с так называемыми диалоговыми партнерами - Австралией, Европейским союзом, Канадой, Новой Зеландией, Республикой Корея, США и Японией, а также “консультативными партнерами” - Россией и Китаем.** Сейчас Форум объединяет все государства АТР, за исключением ряда островных стран Океании (18).

Лидирующую роль в создании АРФ сыграли страны АСЕАН. Таким образом, с одной стороны, за Ассоциацией закреплялась роль одного из важнейших политических полюсов АТР. С другой - путем вовлечения в многосторонние переговоры таких “китов” региональной политики, как США, Китай, Япония и Россия, они создали “канал” для решения многих проблем в сфере безопасности. Наконец, сохраняя контроль над процессом дискуссии, члены Ассоциации добились принятия большими державами асеановских “правил игры” (4).

На второй сессии АРФ в1995 г. в столице Брунея Бандар-Сери-Бегаване был принят основополагающий документ Форума - “Концепция АРФ”. Целью Форума провозглашено содействие миру и безопасности, стабильности и процветанию в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Констатировав наличие между отдельными членами Форума противоречий и потенциально взрывоопасных конфликтов, участники АРФ отметили способность Форума внести свой вклад в их разрешение.

Концепцией предусматриваются три этапа реализации целей Форума: выработка и внедрение мер доверия, развитие механизмов превентивной дипломатии и содействие урегулированию конфликтов в регионе. При этом в налаживании мер доверия активно используются два подхода -асеановский, заключающийся в интенсификации консультаций и взаимных контактов на высоком уровне, и более традиционный, связанный с разработкой конкретных мер доверия, таких как публикация “белых книг” по обороне, участие в Регистре ООН по обычным вооружениям, направление наблюдателей на военные учения, обмены между военными учебными заведениями и т.п. Под переходом к превентивной дипломатии понимается разработка набора руководящих принципов по мирному разрешению споров и конфликтов в АТР на основе Устава ООН и Балийского договора 1976 г. (определяющего принципы работы АСЕАН), возможное выполнение председателем АРФ или специально назначенными представителями посреднических функций при разрешении конфликтов, а также создание регионального центра по снижению рисков в области безопасности. Третий этап, в соответствии с “Концепцией АРФ”, не является задачей ближайшего будущего: создание механизма разрешения конфликтов в АТР рассматривается как конечная цель, в стремлении к которой члены АРФ должны “превратить Форум в инструмент укрепления мира и стабильности”. Институциализация Форума в каких-либо формах, особенно на начальных этапах его деятельности, не предполагается (19).

В период между министерскими сессиями деятельность АРФ осуществляется в двух основных форматах: по межправительственной линии (так называемая “первая дорожка”) и на неофициальном уровне -семинары, круглые столы и т.д., в работе которых принимают участие представители научных, общественных и других неправительственных кругов, а также выступающие в частном порядке официальные лица (“вторая дорожка”).

В рамках “первой дорожки” образовано несколько постоянно действующих в межсессионный период рабочих групп: “группа поддержки” мерам доверия, по миротворческим операциям, по совместной деятельности в области поиска и спасения на море, по оказанию помощи при стихийных бедствиях, по сотрудничеству на море. Вопросы, прорабатываемые экспертными группами, можно разделить на две категории. К первой относится выработка общих подходов к обеспечению региональной безопасности, мер по усилению прозрачности и доверия в военной сфере. Другой блок вопросов, прорабатываемых экспертными группами на межсессионных встречах, связан с налаживанием многостороннего взаимодействия в сферах сотрудничества, предполагающих задействование в той или иной форме военных контингентов стран-участниц ( оказание помощи при стихийных бедствиях, крушениях на море, миротворчество и т.п.). Причем необходимо отметить, что такое сотрудничество налаживается многими странами АТР на двусторонней и субрегиональной основе вне рамок АТР.

Активная работа ведется в рамках “второй дорожки” АРФ, которая дает возможность, не выходя на официальный уровень, проверять и обкатывать различные идеи и предложения, направленные на укрепление безопасности и повышение степени доверия. Среди них семинар по принципам безопасности и стабильности а АТР (Москва, апрель 1996 г.), семинар по проблемам разминирования (Палмерстон Норт, Новая Зеландия, апрель 1997 г.), два семинара по превентивной дипломатии (Париж, ноябрь 1996 г., Сингапур, сентябрь 1997 г.), конференция по проблемам всеобъемлющей безопасности и сотрудничества в АТР (Владивосток, апрель 1999 г.).

Обсуждение вопросов на сессиях ведется в узком составе (от каждой страны - министр и два эксперта). А с недавнего времени в работе министерских сессий практикуется участие представителей военных ведомств. В 1999 г. они впервые провели отдельную многостороннюю встречу. Главное, что при этом достигается важная цель первого этапа деятельности Форума - укрепление доверия между странами-участницами через развитие сотрудничества их военных представителей (20).

В целом события последнего времени, диктующие необходимость объединения усилий в борьбе с новыми вызовами на фоне сохранения потенциальных очагов конфликтов в самом АТР, предопределяют дальнейшее увеличение политического веса и укрепление важной роли Форума в деле обеспечения мира и стабильности в регионе.

Серьезным испытанием АРФ на прочность стали события конца 1990-х на Восточном Тиморе и вокруг него в свете итогов плебисцита об отделении этой территории от Индонезии. Своей сбалансированной реакцией на них Форум утвердил себя в качестве влиятельного элемента многосторонней дипломатии в регионе. Принципиально важным явилось то, что процесс урегулирования не вышел за рамки международного права и Устава ООН.

Есть и другие конкретные примеры эффективности переговорного процесса в рамках АРФ. В частности, сессия Форума в Брунее, состоявшаяся в 2002 г., имела серьезное значение для улучшения ситуации на Корейском полуострове. Корейская проблематика обсуждалась предметно, глубоко, а главное - в конструктивном ключе, всеми заинтересованными сторонами, включая обе корейские. Таким образом, Форум доказал способность предоставлять дополнительные удобные рамки для многостороннего обсуждения внешних аспектов и специфичной, стоящей, казалось бы, в стороне от региона ЮВА проблемы, как корейская. При этом было продемонстрировано полное понимание того, что внутренние аспекты корейского урегулирования являются предметом переговоров двух корейских государств (21).

Тем не менее, напряженные отношения между отдельными членами Ассоциации, которая претендует на ключевое влияние в АРФ, могут привести к размыванию Форума как головного института многостороннего политического диалога в АТР. Укреплению этой тенденции может способствовать и растущее разочарование многих государств региона незначительной, по их мнению, эффективностью такого многонационального механизма экономического диалога, каким по их мнению является АТЭС. Зримые проявления этих настроений - тяга к субрегионализации экономических связей внутри АТР: попытки реализации десятилетней давности идеи создания Восточноазиатского сообщества на базе диалога АСЕАН плюс три (КНР, Япония, Южная Корея), стремление к мини-зонам свободной торговли, идеи образования Южнотихоокеанского сообщества и т.д. Все эти тенденции проявляются на фоне смены поколений лидеров в ведущих странах Юго-Восточной Азии.

Уже состоявшиеся в рамках форума дискуссии, в том числе и по поводу утверждения концепции превентивной дипломатии для АТР, показали, что большей институционализации Форума будет препятствовать целый ряд трудностей. Они вытекают прежде всего из специфики и неоднородности моделей политического, экономического и социального развития стран региона, разных уровней их взаимоотношений друг с другом и из далеко не равнозначных подходов к самим проблемам безопасности и методам ее обеспечения (22).

К тому же, уже в конце 1990-х гг. в рамках АРФ, вслед за другими международными форумами, стали вполне очевидными и различные подходы “западного” и “восточного” крыльев форума к оценкам соотношения “позитивов” и “негативов” в воздействии глобализации на международные отношения. Если Россия, КНР и большинство стран АСЕАН обращали внимание на необходимость принятия мер по максимальной амортизации возможных негативных последствий глобализации, то США, Австралия, Канада и др. фокусировали основное внимание на позитивных сторонах этого процесса. Примерно такой же водораздел образовался и в подходах участников к претензиям США на верховенствующую роль в формирующемся после окончания “холодной войны” миропорядке.

Совершенно очевидно, что переход ко второму этапу деятельности АРФ (всестороннее развитие принципов превентивной дипломатии) может затянуться. Скорость движения по намеченному пути будет зависеть от многих обстоятельств как объективного, так и субъективного характера: от развития политической и экономической ситуации в отдельных странах и в регионе в целом, от степени доверия между участниками Форума и их готовности к сотрудничеству, от состояния общемирового политического климата и т.д. Установление принципов превентивной дипломатии невозможно без достижения тесного политического и экономического сотрудничества между членами АРФ, включая сотрудничество в области безопасности для создания условий по предотвращению военных конфликтов. Главные ее принципы должны включать уважение суверенного равенства государств, их независимости и территориальной целостности, невмешательство во внутренние дела. Необходимо четкое подтверждение роли ООН в качестве головной всемирной организации, призванной практически содействовать поддержанию мира и стабильности в глобальном и региональном масштабах, как это было сделано в “Хартии европейской безопасности”, принятой ОБСЕ на саммите в Стамбуле в ноябре 1999 г. В этом же контексте можно было бы предусмотреть и определенную форму согласования решений, имеющих принципиальное значение для стран региона, с Советом Безопасности ООН (23).

АТССБ и другие региональные форумы.

Наряду с работой АРФ, государства АСЕАН активно продвигают работу неправительственного механизма диалога по вопросам безопасности в АТР, проводимого по “второй дорожке”- Азиатско-Тихоокеанского совета сотрудничества по безопасности (АТССБ)*, в котором представлено 18 стран: Австралия, Вьетнам, Индонезия, КНР, КНДР, Республика Корея, Малайзия, Новая Зеландия, Россия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Япония, Канада, США, а также Монголия и Евросоюз. Индия является ассоциированным членом этого совета (24).

В АТССБ активно участвуют академические круги стран региона и официальные лица в личном качестве.

В качестве одной из мер доверия Совет разворачивает деятельность комитета морского сотрудничества в рамках работы АТССБ.

В рамках данного совета функционирует несколько рабочих групп, в том числе рабочая группа по региональному морскому сотрудничеству, сформированная в 1995 г. В качестве основного опорного документа группа использует “руководящий документ о сотрудничестве на суше и на море” (Guidelines for Regional Maritime Cooperation, 1996) (25).

Задача данной рабочей группы - выработка рекомендаций, призванных достичь общего толкования государствами региона норм морского права и сблизить их подходы к решению спорных морских проблем, а также способствовать укреплению доверия между ними и развитию сотрудничества в этой сфере деятельности. Изучение рабочей группой проблемных вопросов завершается подготовкой проектов документов, которые представляются на рассмотрение Руководящему комитету АТССБ.

Поступившие от членов совета замечания обсуждаются на очередной встрече членов рабочей группы и при необходимости в формулировки рекомендаций вносятся уточнения. После одобрения членами АТССБ итоговых документов они издаются в виде меморандумов.

Всего прошло 11 заседаний рабочей группы и выпущено 6 меморандумов. В частности, меморандум АТССБ №4 “Рекомендации в интересах регионального морского сотрудничества” вышел в 1999 г., №5 “Сотрудничество в интересах соблюдения законности и порядка на море” - в 2000 г. и №6 “Применение морского права в Азиатско-Тихоокеанском регионе” - в 2002 г. (26).

Кроме того, ежегодно проводятся симпозиумы представителей военно-морских сил стран западной части Тихого океана, которые призваны способствовать взаимопониманию между региональными военно-морскими ведомствами, а также разрешать спорные вопросы между ними. Работает неофициальный дипломатический форум, подобный комитету по разрешению конфликтов в Южно-Китайском море, которым совместно управляют Индонезия и Канада (27).

Ассоциация занимает ведущее место и в работе различных структур межрегионального сотрудничества, в числе которых механизм встреч “Азия-Европа” (АСЕМ) и Форум восточноазиатских-латиноамериканских государств (ВАЗЛАФ). В настоящее время по инициативе Тайланда запущен новый механизм межрегионального взаимодействия - Диалог по сотрудничеству в Азии (ДСА), призванный налаживать связи между различными субрегиональными структурами в Азии.

Запуск этих интеграционных объединений при активном участии АСЕАН - свидетельство новых важных процессов на огромном пространстве Азиатско-Тихоокеанского региона. Главный вектор этих процессов - многосторонняя кооперация при все больше укрепляющейся связке между задачами безопасности и развития (28).

В частности, примером весьма разумного подхода к урегулированию спорных вопросов - это разработка и подписание в Пномпене в ноябре

г. Декларации о принципах деятельности в Южно-Китайском море. Идея выработки своеобразного кодекса поведения в этом районе, где на ряд островов претендует сразу несколько стран, и уже имели место случаи применения оружия, появилась в АСЕАН в конце 1990-х гг. Тогда на переговорах АСЕАН и Китая в апреле 1999 г. Пекин дал свое согласие на его подготовку.

Причина затягивания переговоров по этому вопросу лежала в нежелании Китая рассматривать предоставленный Филиппинами от имени АСЕАН проект такого кодекса. В ходе трехлетних переговоров АСЕАН пошел на существенные уступки Китаю, в результате чего в Пномпеньской декларации 2002 г. в основном превалирует позиция КНР.

В документе подтверждены свободы плавания и полетов в Южно-Китайском море в соответствие с конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., приверженность мирному характеру разрешения споров на основе взаимных консультаций, обязательства воздерживаться от действий, которые могут привести к обострению обстановки в этом районе, намерение развивать сотрудничество в интересах защиты морской среды, ведение научных исследований, обеспечение безопасности мореплавания и спасения людей, а также борьбы с преступностью. При этом такое взаимодействие должно строиться “на основе доброжелательного обмена мнениями, конструктивного диалога и справедливости”. Признается необходимым заблаговременное оповещение о проведении вооруженными силами тех или иных мероприятий в этой зоне, а также обмен соответствующей военной информацией.

Отсутствие четко прописанных обязательств и механизма ответственности дает основания ряду аналитиков проявлять известный скепсис при оценке значимости данного документа для укрепления мира и стабильности в ЮВА.

Тем не менее, данная декларация бесспорно имеет положительное значение как очередной шаг, направленный на устранение противоречий между странами региона путем переговоров и взаимных уступок (29).

Северо-Восточная Азия.

Интенсивно и многообещающе азиатско-тихоокеанское интеграционное взаимодействие начинает развиваться в СВА.

Китай, Япония и Южная Корея уже предпринимают конкретные согласованные шаги в области координации экономической и финансовой политики и развития торгового и инвестиционного сотрудничества. Тем не менее надо отметить, что процесс институализации интеграционного сотрудничества в СВА находится сегодня лишь на начальной стадии и пока не вышел на межгосударственный уровень. Главными институтами сотрудничества в СВА сегодня являются неправительственные Экономический форум СВА, Газовый форум и Экономическая конференция СВА (30).

Россией также инициирован процесс “наведения мостов” между Шанхайской организацией сотрудничества и АСЕАН.

С теоретической точки зрения развитие многостороннего интеграционного сотрудничества в СВА может быть определено как совместное использование Японией, Китаем, Южной Кореей и Россией имеющихся здесь факторов производства - капитала, труда, земли, научных знаний и технологий.

Совместное использование факторов производства требует образования в перспективе согласованного и коррелируемого правового поля, обеспечивающего свободное и безопасное передвижение в регионе товаров, финансовых потоков, рабочей силы, научных разработок. Необходимо согласовывать действия отдельных стран по вопросам обеспечения безопасности в таких областях, как борьба с терроризмом, пресечение потоков контрабандной торговли, в том числе нелегальной торговли огнестрельным оружием, борьба с международной организованной преступностью, с разбойными нападениями пиратов на море и бандитских группировок на суше, действующих во внерегиональном масштабе. Также важно, в интересах обеспечения безопасности, согласовать действия стран по вопросу проведения совместных спасательных операций в случае кораблекрушений, стихийных бедствий и других чрезвычайных ситуаций.

Такой фактор, как незаконная имиграция, тоже может, в зависиимости от масштабов, являться вызовом национальной безопасности, т.к. нарушает стабильность в данном регионе. Больше того, при определенных условиях может представлять непосредственную угрозу территориальной целостности государства. Незаконное проникновение на государственную территорию и компактное оседание на ней значительных масс граждан сопредельных государств ведет к возникновению конфликтных ситуаций в отношениях с местням населением, а в будущем может повлечь территориальные притязания со стороны этих государств или инициирование территориального откола на основе референдума, проведенного в условиях, когда коренные жители составляли бы меньшинство (31). Таким образом, потребуется скоординированная в рамках СВА миграционная политика. Необходимо это и для совместного использования такого фактора производства, как рабочая сила.

Для реализации такого сценария необходим многосторонний переговорный процесс в рамках постоянно работающего регионального института. Но процесс институализации интеграционного сотрудничества в СВА находится сегодня лишь на начальной стадии и пока не вышел на межгосударственный уровень.

Ключевой проблемой, тормозящей интеграционные процессы в СВА, является поиск источников финансирования дорогостоящих региональных проектов. По расчетам, для создания инфраструктуры интеграционного сотрудничества в СВА потребуется ежегодно около 7,5 млрд долл. Капиталовложений. За счет средств государств-участников и уже действующих международных финансовых институтов можно мобилизовать порядка 2,5 млрд долл. Для привлечения остальных инвестиций, как признают в деловых и финансовых кругах СВА, необходимо создание Банка Развития СВА (32).

Принципиально важным является то, что идеи интеграционных проектов в СВА начинают сегодня активно обсуждаться в научных и деловых кругах данного субрегиона. И обсуждение проходит в русле и с пониманием названных выше проблем.

Итак, в АТР, как и в других регионах мира, полным ходом развернулся процесс региональной интеграции, вызванный реалиями самой жизни: новым витком ускорения экономического развития и связанной с этим глобализацией, а также новыми угрозами и вызовами безопасности, в первую очередь появлением такого фактора международных отношений, как транснациональный терроризм. Требования обеспечения военно-политической, экономической, экологической безопасности диктуют необходимость создания хорошо отлаженной системы региональной безопасности, с отработанным механизмом принятия решений.

Однако, страны Азиатско-Тихоокеанского региона традиционно негативно относятся к возможности вмешательства в их внутренние дела других государств, а создание реально действующего, эффективного механизма региональной безопасности безусловно предполагает возможность подобного вмешательства. Поэтому, хотя процесс экономической интеграции в АТР, особенно в субрегионе ЮВА, зашел достаточно далеко, в регионе отсутствует какой-либо формализованный институт, занимающийся проблемой обеспечения военно-политической безопасности на многосторонней основе.

С другой стороны, такие невоенные структуры регионального (субрегионального) сотрудничества, как АТЭС и АСЕАН, в новых международных условиях вынуждены были повернуться лицом к чисто политической проблеме обеспечения безопасности в АТР. В первую очередь, это относится опять же к проблеме терроризма, однако явно обозначилось также стремление стран региона к более тесному сотрудничеству в деле урегулирования спорных вопросов и конфликтных ситуаций в самом АТР. Доказательством служит создание в середине 1990-х гг. таких межправительственных институтов, как АРФ и АТССБ, в рамках которых активно обсуждаются меры содействия миру и стабильности в регионе и даже принимаются соответствующие законы, правда только в виде деклараций и меморандумов, с использованием модели Softlaw.

Таким образом, необходимо отметить, что до создания формализованного, структурно оформленного института обеспечения региональной безопасности еще далеко. Даже на уровне субрегионов оформление такой официальной межправительственной структуры в ближайшее время представляется маловероятным. В СВА пока что вообще рано говорить о каких-либо структурах типа АСЕАН, хотя интеграционные процессы бесспорно идут и в Северо-Восточной Азии. Что же касается углубления взаимодействия (и тогда неизбежно как следствие - взаимозависимости) в рамках АСЕАН, то все попытки, направленные на совершенствование имеющегося инструмента принятия и реализации решений, так же как и вопрос о возможности внесения коррективов в деятельность и организационную структуру организации с целью превращения ее в более формализованный институт, наталкиваются на жесткий отпор самих членов Ассоциации.

Литература

1. Титаренко М. Л. Сибирь и Дальний Восток как стратегическая база интеграции в АТР // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 6. С.100.

2. Иванов А. А. Ядро интеграции в АТР // Международная жизнь. 2003. № 2. С. 47.

3. Агафонов Г. Д. Сотрудничество азиатских стран крепнет // Азия и Африка сегодня. 2004. № 4. С. 43.

4. Иванов А. А. Указ.соч.

5. Конаровский М., Моргулов И. Региональная безопасность: испытание на прочность // Азия и Африка сегодня. 2000. № 3. С. 29.

6. Иванов А. А. Указ.соч. С. 43.

7. Там же. С. 50.

8. Карчава А. Перспективы дальнейшей интеграции // Азия и Африка сегодня. 2003. № 1. С. 3-5.

. Там же.

. Барышникова О. Г., Левтонова О. Г., Шабалина Г. С. Юго-Восточная Азия в 2002 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2003. № 4. С. 171.

. Там же.

. Гусев М. В поисках формулы безопасности // Азия и Африка сегодня. 2004. № 6. С. 33.

. Иванов А. А.Указ. соч. С. 45.

. Агафонов Г. Д. Сотрудничество………Указ.соч. С. 44.

. Иванов А. А.Указ. соч. С. 45.

. Конаровский М., Моргулов И. Указ. соч. С.30.

. Там же.

. Там же. С. 31-32

. Иванов А. А.Указ. соч. С. 46-47.

22. Агафонов Г. Д. Азиатско-Тихоокеанский……..Указ.соч. С. 50-51.

23. Там же. С. 52.

. Агафонов Г. Д. Сотрудничество…………..Указ.соч.

. Ли Кын Су Проблемы безопасности на суше и на море в регионе Восточной Азии. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

26. Текст указанных меморандумов см.: Правовые аспекты проблем морепользования в АТР и их влияние на морскую деятельность России. М.: ИДВ РАН, 2003.

27. Агафонов Г. Д. Сотрудничество………Указ.соч. С. 45.

. Иванов А. А. Указ.соч.

. Агафонов Г. Д. Сотрудничество………Указ.соч. С. 45.

. Титаренко М. Л. Указ.соч.

. Болятко А. В. Угрозы и вызовы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 3. С. 20.

. Титаренко М. Л. Указ.соч.

Глава II. Внешняя политика союзников в контексте обеспечения региональной безопасности

§ 1. Обеспечение национальных интересов Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе

В новом балансе сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе Япония обладает достаточно сильными позициями. Несмотря на то, что в 1990-е гг. темпы ее экономического роста серьезно замедлились, снизившись в среднем до 1 % в год, Япония до сих пор сохраняет за собой место ведущей экономической державы субрегионов СВА и ЮВА и второй - в мире, после США. Эти позиции позволяют поддерживать достаточно высокий уровень военных расходов. В начале XXI века на военные цели Япония тратила ежегодно более 40 млрд долл., и по этому показателю лидировала среди других стран Восточной Азии, не считая КНР (1). Она постоянно модернизирует свои силы самообороны, оснащая их самыми современными вооружениями. А неизбежный в ближайшем будущем пересмотр Конституции 1947 г. и возможный отказ от трех неядерных принципов выведет Японию в число ведущих военных держав не только регионального, но и глобального уровня (2).

Кроме того, в Токио сознают, что союза с Вашингтоном, которого вполне достаточно для обороны Японии от маловероятной прямой агрессии, может не хватить для более тонких дипломатических ходов в регионе. В Токио стремятся добиться повышения своей доли участия в вопросе обеспечения региональной безопасности, где решающую роль от имени Запада играют США (3).

Вместе с тем, согласно Конституции 1947 г., а также многим пунктам японо-американского союза 1960 г., Япония остается неполноправной державой, не имеет права содержать вооруженные силы и вынуждена играть подчиненную роль в японо-американской связке, которая составляет ядро региональной системы безопасности. Поэтому в данный момент Токио вплотную подошел к проблеме реформирования японского конституционного строя.

Однако многие нации АТР, которые были оккупированы Японией в период войны 1937-1945 гг. и до сих пор не преодолели психологические последствия японской агрессии, очень болезненно реагируют на любые попытки Токио реанимировать великодержавный статус своего государства. В частности, изменение конституционного статуса Японии как невоенной державы вполне может спровоцировать Китай на еще большее ускорение оборонного строительства (4).

Принимая во внимание негативную реакцию соседних государств, инициаторы пересмотра Конституции специально оговариваются, что Япония будет продолжать политику сознательного отказа от приобретения ядерного оружия (5).

Кроме того, за полвека зависимости от США в международной политике, когда Япония получала экономические преимущества за счет экономии на военных расходах, здесь сформировалась новая стратегическая культура. Для нее характерны акцент на дипломатии, использование экономических средств воздействия, приверженность международному праву. Эта стратегическая культура не имеет корней в традиционном японском духе. Но она является продуктом реального полувекового опыта исторического развития Японии и поэтому имеет под собой достаточно прочные основания. Поэтому возвращение Японией себе права на обладание военной силой при всей его неоднозначности не повлечет за собой автоматически перехода Токио к проведению агрессивной политики (6).

Тем не менее, традиционные оппоненты Японии по региону всерьез опасаются рецидивов японского агрессивного милитаризма. Во многом это связано с вызывающими действиями представителей официального Токио,

такими как ежегодные посещения (начиная с августа 2001 г.) премьер-министром Дзюнъитиро Коидзуми синтоистского храма Ясукуни, который чтит память солдат и офицеров, погибших во время Второй мировой войны, в том числе и 14 военных преступников класса “А”. Помимо того, что КНР, РК и другие страны Азии постоянно выражают протест, считая храм Ясукуни символом милитаристского прошлого Японии, подобные действия премьер-министра противоречат Конституции страны. В 20-й статье японской конституции говорится о том, что государство и его органы должны воздерживаться от деятельности, связанной с религиозным образованием и от иных мероприятий религиозного характера. Визиты Коидзуми в храм Ясукуни противоречат конституции, однако он не намерен отказаться от них (7).

Крайне негативную реакцию многих стран АТР вызывает также проект возврата императору статуса главы государства. По Конституции 1947 г. император Японии как глава страны-агрессора Второй мировой войны был лишен всех государственных полномочий и выполняет с тех пор, подобно английскому королевскому дому, роль “символа” японской нации. Поэтому в странах, пострадавших от японской агрессии в годы войны, где император до сих пор ассоциируется с японским милитаризмом, отказ от данного пункта Конституции воспринимается как некий символический акт, который не предвещает ничего хорошего.

Подобная политика полностью соответствует логике правительства Коидзуми, представители которого считают, что тень Второй мировой войны не должна больше падать на Японию (8).

В этих условиях практически все государства региона - от России и Китая до Южной Кореи и Брунея - рассматривают японо-американский союз как средство предотвращения развития Японии по пути трансформации в мощную военную державу. При этом многие зарубежные обозреватели полагают, что имеющиеся формы американского контроля над военной политикой Токио недостаточно надежны, чтобы в полной мере исключить появление не связанной в военном отношении Японии (9).

В этом контексте странами региона негативно воспринимается тот факт, что в Японии заметно изменился внутриполитический фон. Японское правительство последовательно укрепляет традиционно-консервативную идеологию в обществе.

В конце 1980-х бывший премьер-министр Японии Накасонэ поставил перед политическими лидерами и обществом в идеологическом плане как бы двуединую задачу: с одной стороны, укрепить национальный дух, чувство гордости и уверенности за прошлое, настоящее и будущее Японии, я с другой - опираясь на традиционный национализм, попытаться приспособить японскую систему морально-нравственных ценностей к новым, более жестким требованиям складывающегося нового мирового порядка (10).

Обращает на себя внимание также то, что лидеры Японии в последнее время стали меньше прислушиваться к тому, какую оценку ее международному поведению дает заграница. Если в период 1960-1970-х гг. XX века японцы стремились поддерживать имидж миролюбивой нации, так называемый “хэйватэки хебан”, то в условиях формирования нового мирового порядка с 1990-х гг. в Токио заметно снизился интерес к тому, как воспринимается “образ нации” в других странах. В этом отношении Япония стала больше походить на своего союзника (11). Яркий пример - отправка в Ирак японского объединенного оперативного формирования (ООФ) “с тыловым уклоном” численностью около 1 тысячи человек для поддержки действий США и их союзников, хотя большинство стран мира и почти все государства АТР отрицательно отнеслись к действиям Соединенных Штатов.

Возрождающийся в Японии национализм тем не менее не должен однозначно восприниматься как питательная среда для будущей конфронтации или даже агрессии по отношению к региональным оппонентам. Во внешнеполитической идеологии японского консерватизма важную роль играет политический конформизм, стремление мирно уладить любой конфликт. Однако в современной международной обстановке, когда подорван авторитет таких организаций, как ООН и НАТО, а доверие к США в мире снизилось до критически низкой отметки, идеологическая задача возрождения японского национализма безусловно усиливает неустойчивость политического климата в АТР. Кроме того, подобная линия предполагает некоторое ужесточение внешнеполитической линии по отношению к региональным оппонентам, в первую очередь к РФ и КНР.

Отношения Японии с РФ.

В данный момент российское направление японской политики отмечено все более настойчивыми попытками Токио восстановить японский суверенитет над Южно-Курильскими островами. Консервативная внешнеполитическая идеология Японии допускает в моральном плане именно такое поведение, оправдывая его необходимостью дополнительной страховки на случай непредвиденных обстоятельств. В условиях роста неопределенности как в системе международных отношений в постконфронтационный период, так и в двусторонних отношениях Японии со своими соседями по региону, ее лидеры считают себя обязанными создать как можно больший “запас прочности” на случай резкого изменения ситуации (12).

Резкий тон японского правительства также обусловлен некоторыми внешнеполитическими успехами России на западном направлении. Токио не может не раздражать то, что избрав курс на поддержку возглавляемой США антитеррористической кампании, РФ получила от этого много плюсов. Россия получила статус страны с рыночной экономикой. Ожидается, что, как только она выполнит “универсальные требования ко вновь вступающим странам”, она станет членом Всемирной торговой организации (ВТО). Состоялось формальное признание РФ в качестве полноправного члена “восьмерки” (G-8) и она будет принимать у себя встречу в формате G-8 в 2006 г. Что особенно существенно, подобное решение не могло быть принято без предварительного согласования с президентом США Дж. Бушем. С японским же премьер-министром по этому вопросу предварительно никто не консультировался. К тому же, принятие данного предложения не отвечает национальным интересам Японии, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Японское правительство приложило немало сил, чтобы мобилизовать поддержку остальными членами “семерки” требования Японии о возвращении ей “северных территорий”. Теперь Токио не может больше ждать обсуждения, а тем более поддержки этих требований на встречах “восьмерки” (13).

Токио не может не задевать и “молниеносность”, с которой РФ получила признание Западных государств (все эти события произошли в период после терактов 11 сентября 2001 г., что заставляет Токио делать справедливый вывод, что сотрудничество российского президента Владимира Путина в кампании против терроризма сыграло ключевую роль в таком повороте событий). Сама Япония, например, весьма рассчитывала получить место постоянного члена СБ ООН на рубеже 50-летия со дня окончания Второй мировой войны, активно работая во всех структурах Организации и играя одну из ведущих ролей в формировании бюджета международной организации, однако ей было отказано.

Кроме того, у Японии есть основания полагать, что проамериканский поворот в политике России негативно скажется на решении собственно российско-японских проблем. Дело в том, что взяв курс на сближение с Вашингтоном, президент Владимир Путин оказался в сложном положении на российской внутриполитической сцене, где сильны антиамериканские настроения. Поэтому, пойдя на крупные уступки в отношениях с США, он не может позволить себе то же в отношении Японии (14).

Отношения Японии с КНР.

В настоящее время можно говорить о растущей значимости появления (или активизации) в отношениях Японии и КНР все большего числа болевых точек, таких как: нерешенные территориальные споры, связанные с притязаниями обеих стран на острова Дяоюйдао (Сенкаку) и Спратли; противоречия в подходе двух стран к Тайваню и к ситуации в Тайваньском проливе; глубокие различия в отношении к внешнеполитическому курсу правящих кругов США. При этом наблюдается все возрастающее недовольство как Японии, так и Китая внешней политикой друг друга (15). Уровень взаимной неприязни, связанный с проблемой интерпретации исторического прошлого, до сих пор очень высок. Японцы, в частности, не признают многие кровавые события агрессии в Китае 1937-1945 гг.- например, масштабы резни в Нанкине, которая для Китая служит символом страданий его народа. Кроме того, Пекин считает, что Токио недостаточно искренен в своих извинениях за преступления прошлого. Это связано с тем, что понятие “раскаяние” по-японски можно выразить разными словами, имеющими неуловимые оттенки в выражении интенсивности чувства вины.

Все это должно учитываться при оценке перспектив развития японо-китайских отношений в XXI веке.

Сейчас состояние двусторонних отношений Японии и Китая таково, что Токио и Пекин не проводят регулярных саммитов с 2001 г. (с начала премьерства Дзюнъичиро Коидзуми). Обе стороны воздерживаются от встреч, ссылаясь на многочисленные взаимные обиды (16).

Топтание на месте в переговорах так или иначе связано с нерешенностью проблем послевоенного урегулирования. К ним относятся:

1. Территориальный спор о принадлежности островов Сенкаку (Дяоюйдао).

Согласно Сан-Францисскому мирному договору 1951 г., Япония отказалась от территорий, захваченных в результате агрессии, в том числе от Тайваня. Но вопрос о принадлежности островов Сенкаку, которые в период правления в Китае династии Цинь (1644-1911) были включены в китайскую провинцию Тайвань, специально оговорен не был. В 1968 г. появились первые сообщения об обнаружении на шельфе Сенкаку запасов нефти. На этой почве начиная с 1970-х гг. между Японией и КНР регулярно происходят конфликты, причем на общем фоне ухудшения японо-китайских отношений территориальная проблема только углубилась.

. Вопрос о компенсации ущерба, нанесенного Японией Китаю в результате войны. При нормализации двусторонних отношений в 1972 г., в которой и Токио и Пекин были крайне заинтересованы, китайская сторона отказалась от получения репараций, в ответ японская - проявила готовность оказывать КНР экономическую помощь.

Сейчас эта проблема, не будучи очерченной каким-либо обоюдным соглашением (кроме упомянутого Совместного коммюнике 1972 г), имеет тенденцию к разрастанию. За последние 25 лет Япония снабдила Китай ссудами на развитие в размере 30 млрд долларов - факт, который нечасто упоминается в китайских СМИ. Однако за четыре года своего премьерства Дзюнъитиро Коидзуми сократил эти выплаты наполовину и собирается прекратить их полностью (17).

. Вопрос о моральной компенсации.

Условно в вопросе имеется две стороны: неудовлетворенность Пекина выражением извинений официального Токио в связи с содеянным в результате агрессии против Китая; различие в понимании истории (т.е. военного прошлого).

Поле взаимных претензий по данному вопросу очень широко и охватывает как морально-этические, так и экологические проблемы.

Например, 27 августа 2002 г. Токийский окружной суд отказал китайцам-жертвам опытов “эффективности” биологического оружия, проводившихся печально известным “отрядом 731”, в праве на компенсацию от японского правительства (хотя и признал сам факт существования подобных преступных действий). Видимо, в ответ на это, 30 августа председатель КНР Цзян Цземинь отказался принять звонок от премьер-министра Японии Коидзуми, который собирался проинформировать китайского руководителя о своем предстоящем визите в КНДР (18).

С газетных полос обеих стран не сходит и тема оставленных японской армией с войны 1937-1945 гг. на территории Китая складов с химическими боеприпасами. По оценке официальных японских источников, насчитывается около 700 тысяч снарядов, по китайским данным - их 2 млн. Согласно Конвенции о химическом оружии, вступившей в силу в апреле 1997 г., оно должно быть уничтожено в течение 10 лет. Япония признала необходимость принятия практических мер, с учетом реальной опасности, которую представляют химические снаряды для китайского населения. Оболочки снарядов разрушаются - и от утечек в атмосферу горчичного газа уже пострадало множество жителей, но процесс принятия практических мер мало продвинулся вперед. В КНР побывало несколько групп японских экспертов, изучающих данный вопрос. В июне 1999 г. между двумя странами был подписан меморандум о сотрудничестве. Однако конкретных планов утилизации боеприпасов пока нет, главным образом в связи со сложностью технической стороны проблемы. Поэтому сохраняется почва для соответствующих настроений, в основном в Китае (19).

. Тайваньская проблема.

Таким образом, военное прошлое не только не преодолено в общественном сознании, но не устранено и из обращения в сфере политического взаимодействия Японии и КНР. Представляется, что такое положение может сохраняться долгое время, до тех пор, пока между двумя странами не будет выработана согласованная модель политического взаимодействия. События последних лет убедительно показали, что такой моделью нельзя считать декларированное сторонами в 1998 г. “партнерство на основе сотрудничества в XXI веке”. При этом у Вашингтона должна возникнуть заинтересованность в конструктивном взаимодействии Токио и Пекина как необходимое условие урегулирования отношений двух стран (20).

Есть также целый ряд примеров временного обострения политических отношений двух стран в последние годы:

Пекин остро отреагировал на то, что Япония в декабре 2004 года выдала визу 82-летнему экс-президенту Тайваня Ли Ден Хуя, который руководил отделением Тайваня от КНР (21).

вторжение китайских судов в японские воды, вторжение китайских властей в японское консульство, где находились северокорейские беженцы.

Токио активно выступает против отмены эмбарго на импорт в КНР оружия. По словам министра иностранных дел Японии Нобутаки Матимуры, это решение Евросоюза может дестабилизировать ситуацию во всей Восточной Азии (22).

Япония озабочена ростом военной мощи КНР. Токио волнует вопрос о том, каким образом Пекин собирается использовать военную мощь в политических целях, как политика Китая на мировой арене, особенно в АТР, повлияет на японские рынки сбыта и источники сырья, в том числе при вполне вероятном усилении зависимости Японии от китайского рынка.

Последний момент необходимо отметить особо, так как главное противоречие японо-китайских отношений как раз заключается в разительном контрасте в развитии политических и экономических отношений двух государств.

В 2003 г. КНР стал главным торговым партнером Японии, сместив с этих позиций США. Около 18 тысяч японских компаний имеют операции в КНР, а Мацусита Электрик Индастриал, прародительница компании Панасоник, собирается нанять в этом году больше китайских выпускников, чем выпускников-японцев (23).

Стратегическое видение экономики Китая, Японии и Южной Кореи в контексте их интеграционных возможностей может задать новый вектор развития СВА, раскрыть дополнительные ресурсы для формирования здесь единого экономического пространства, способного на равных сотрудничать и конкурировать с уже существующими интеграционными группировками ЕС и НАФТА.

Конечно, у “запаздывающей ” интеграционной мотивации стран СВА есть свои объективные экономические и политические причины. Коммунистический Китай традиционно воспринимается в Японии и Южной Корее как страна с враждебным режимом и как потенциальная угроза. Не говоря уже о многочисленных политических разногласиях, страны СВА имеют качественно разные по своему содержанию отношения с США. Кроме политических шероховатостей, существуют объективные препятствия интеграции в СВА: разрыв в уровнях развития (показатель ВВП на душу населения Японии в 3 раза больше аналогичного показателя Южной Кореи и в 35 раз - Китая), разные правовые системы, экономические и бюрократические правила и процедуры (24).

Тем не менее, интеграционные процессы в СВА уже запущены по многим направлениям. Япония осуществляет корпоративное взаимодействие с Китаем и Южной Кореей по линии центробанков в целях обеспечения стабильности национальных валютных рынков, в 2002 г. учрежден специальный трехсторонний культурный фонд поддержки современных музыкантов и исполнителей Китая, Японии и Южной Кореи с целью обеспечения их конкурентоспособности на рынках Америки и Европы. В целом, есть основания считать, что вялое развитие интеграционного процесса с ЮВА (в том числе в формате АСЕАН плюс три) с одной стороны, и обеспокоенность Токио, Пекина и Сеула отставанием СВА в сфере интеграционных процессов от Северной Америки и Европы - с другой, в итоге перерастут в конкретные объединительные решения. Тем более, что в 2002 г. для этого появился дополнительный стимул, когда правительства трех стран получили совместный доклад ученых и экспертов трех стран о преимуществах многосторонней интеграции в СВА (25).

Однако возросшая за последнее десятилетие взаимозависимость Китая и Японии в экономической сфере не смягчила, но, напротив, привела к эскалации националистических выступлений населения двух стран. В ходе одного из матчей Кубка Азии по футболу в Пекине в августе 2004 г. китайские болельщики порвали японский флаг и скандировали “Смерть!” по адресу победившей японской команды, вынудив ее спешно покинуть КНР. Этому случаю предшествовало еще несколько стихийных проявлений антияпонских настроений из-за того, что 300 японских бизнесменов воспользовались услугами женского “эскорта” на юге Китая (26). Лидеры японского бизнеса сильно опасаются, что такое напряжение в отношениях двух стран сделает японскую экономику непривлекательной для китайцев. Кроме спорадических бойкотов японских товаров, существует опасность и для крупных контрактов. Последний подобный провал был связан с индустрией высокоскоростных поездов, когда японские предприниматели получили только половину ожидаемой суммы, убыток составил 1 млрд долларов. Причиной послужила кампания, проводившаяся китайским интернет-сайтом против “засилья японцев на китайских железных дорогах”. Официальный Пекин приказал прекратить интернет-кампанию (27).

Таким образом, расширение экономического сближения Японии и КНР происходит на непростом политическом фоне. Однако взаимопроникновение, взаимовлияние экономики и политики в японо-китайских отношениях будут, скорее всего, только усиливаться по мере развития и интенсификации региональных связей в АТР (28).

Сочетание соперничества за лидерство в регионе с Китаем и неизбежное расширение экономического сотрудничества с ним становятся важнейшей проблемой для внешнеэкономической стратегии Японии (29).

Тайвань.

Тайваньская проблема сохраняет свою остроту и актуальность на протяжении десятилетий.

На данном этапе это объясняется, с одной стороны, ужесточением курса Пекина на конечное воссоединение с Тайванем после решения вопроса с Гонконгом (1997 г.) и Макао (1999 г.), а с другой - постепенным расширением обязательств Японии в рамках союза с США по ведению военных действий в Тайваньском проливе в случае возникновения чрезвычайной ситуации, что, естественно, встречает негативную реакцию КНР (30).

Со стратегической точки зрения Японию устраивает статус-кво в Тайваньском проливе. Токио не может не беспокоить перспектива образования “Большого Китая”, включающего КНР, Гонконг, Макао и Тайвань. Такая структура угрожала бы экономическим интересам Японии на азиатском рынке. Есть еще один негативный аспект гипотетического присоединения Тайваня к Китаю в представлении японских аналитиков: если это произойдет в условиях сохраняющегося недоверия между Японией и КНР, остров может стать базой китайских ВМС и у Китая появится возможность блокировать жизненно важные коммуникации Японии с ЮВА, Европой и с Ближним Востоком - главным источником японского нефтеимпорта. К тому же будут облегчены условия для овладения КНР островами Сенкаку.

Япония сохраняет значительные интересы на Тайване, продолжает развивать с ним достаточно широкие торгово-экономические и гуманитарные связи. После установления дипломатических отношений с КНР и разрыва их с Тайбэем была создана специальная организация - Ассоциация по отношениям с Восточной Азией, с 1992 г. она именуется Представительством Тайбэя по экономике и культуре. Наряду с Токио, представительские учреждения действуют в Осаке, Фукуоке и Йокогаме (в помещениях бывших консульских учреждений Тайваня). Японские интересы на Тайване защищает Японо-тайваньское общество взаимообменов. Хотя тайваньское руководство не совсем удовлетворено возможностями неофициальных контактов, в целом двусторонние отношения в 1990-х гг. развивались очень активно, что особенно было заметно в области торговли (31).

Решающую роль в подходе Токио к вопросу о Тайване, являющемуся составной частью японо-китайских отношений, играет учет позиции Соединенных Штатов. Именно они в состоянии гарантировать реализацию того или иного варианта решения тайваньского вопроса. В этой ситуации невозможно говорить о вполне самостоятельном подходе Токио к тайваньской проблеме (32).

На состоявшемся 19 февраля 2005 г. в Вашингтоне заседании японо-американского консультационного комитета по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны (проводятся с декабря 2002 г.) был принят совместный документ под названием “Общие стратегические цели”. В данном совместном заявлении, обнародованном по окончании переговоров, отмечается углубление оборонного сотрудничества, связывающего две страны, с целью обеспечить безопасность в "непредсказуемости и неуверенности" Азиатско-Тихоокеанского региона. В заявлении не уточняется, как именно будет углубляться военное сотрудничество между США и Японией, отмечается лишь, что будут перераспределены роли военного контингента США и японских сил самообороны.

Как отмечается, и США, и Япония придерживаются политики "единого Китая", признавая власть пекинского правительства над Тайванем, однако опасаются того, что непростые отношения Китая и Тайваня могут дестабилизировать весь регион. Поэтому одной из совместных целей США и Японии называется установление "отношений сотрудничества с Китаем", в которых Пекин "и регионально и в глобальном плане играл бы ответственную и конструктивную роль", а также "мирное урегулирование вопросов, касающихся Тайваньского пролива при помощи диалога" (33).

Таким образом, в этом документе Япония впервые в письменной форме признала, что готова нести вместе с США всю полноту ответственности за защиту общих интересов в зоне Корейского полуострова и Тайваня. В этой связи глава УНО Йосинори Оно напомнил о свидетельствах роста китайской угрозы: случившемся в ноябре прошлого года заходе в японские территориальные воды китайской атомной подлодки и высоких (около 10 % бюджета) расходах КНР на оборону в последние два десятилетия.

Согласия Токио на союз по защите Тайваня Вашингтон добился, используя несколько аргументов. Во-первых, страх Японии перед северокорейскими ракетами. Во-вторых, США обещали японцам помощь в вопросе возвращения из КНДР похищенных японских граждан или их праха. В-третьих, Вашингтон выразил готовность способствовать “российско-японским отношениям путем решения проблемы северных территорий ”. Все эти пункты вписаны в “Общие стратегические цели” (34).

Отношения Японии с Северной Кореей

Корейский полуостров в силу его географической близости к Японии традиционно имеет первостепенное значение в обеспечении японских национальных интересов в экономической, политической, военно-стратегической и других сферах. Причем во всем комплексе аспектов Японии в отношении двух корейских государств - КНДР и РК - особенно важное место занимают интересы обеспечения военной безопасности Японии. На протяжении всей послевоенной истории Япония рассматривала ситуацию на Корейском полуострове как одну из серьезных потенциальных угроз своей безопасности. Эта угроза, в трактовке правящих кругов страны персонифицируемая с Северной Кореей, в процессе развития военно-политической обстановки в мире и регионе подвергалась существенной трансформации. Но для Токио она не меняла своей сути. Распад Советского союза и прекращение “холодной войны”, как это ни парадоксально, способствовали лишь изменению характера исходящей с Корейского полуострова угрозы для жизненно важных интересов Японии при значительном возрастании ее уровня и степени реализуемости (35).

Ситуация усугубляется тем, что КНДР демонстративно проводит масштабные работы по созданию собственного ядерного оружия и средств его доставки в виде баллистических ракет. Наличие у КНДР баллистических ракет и средств их доставки воспринимается как открытая угроза для Японии (36). При этом шантаж, возведенный в ранг официальной политики, является одним из главных элементов его стратегической линии в отношении Японии, США и Южной Кореи.

Основу стратегических расчетов северокорейского руководства в отношении названных государств составляет стремление добиться максимальных финансовых вливаний в находящуюся на грани развала экономику страны. Причем главные надежды в связи с реализацией стратегии шантажа с самого начала связывались с Японией как крупнейшим финансово-экономическим донором Азиатско-Тихоокеанского региона.

При выборе Японии в качестве главного объекта шантажа учитывалось и то, что Япония стала первой жертвой ядерного оружия и ее население продолжает испытывать сильнейшую “ядерную аллергию”. Кроме того, она находится в непосредственной близости от Корейского полуострова и в силу высокой плотности населения, концентрации промышленных предприятий, включая химические и другие потенциально опасные производства, а также наличия большого числа атомных электростанций является чрезвычайно уязвимой в случае нанесения даже одиночных ударов баллистическими ракетами в обычном снаряжении, не говоря уже о ракетах с ядерными боеголовками (37).

Реакцией на усиление северокорейской угрозы в 1998 г. (когда испытание баллистической ракеты “Тэпходон-1” в августе 1998 г. доказало, что в зону баллистических ракет КНДР попадает фактически вся японская территория) стало возрастание роли военных средств в японской стратегии комплексного обеспечения безопасности, которые по своей значимости фактически сравнялись с невоенными. В ноябре 1998 г. в Японии, вопреки резолюции парламента от 1969 г., запрещающей использование космических технологий в военных целях, было принято решение о создании собственной группировки так называемых многоцелевых искусственных спутников земли (ИСЗ) в целях ведения наблюдения за территорией КНДР.

В апреле-мае 1999 г. в обеих палатах японского парламента без свойственных для такой процедуры трудностей были приняты законы о реализации новых руководящих принципов силами самообороны, регламентирующие взаимодействие между Японией и США в сфере обеспечения военной безопасности. А в августе 1999 г. японское правительство дало принципиальное согласие на проведение совместных с США исследований относительно возможности разработки определения тактико-технических требований по созданию системы ПРО ТВД для обеспечения противоракетного прикрытия расширенного морского (океанского) ТВД в Восточной Азии, зона действия которой предположительно должна распространятся на весь Корейский полуостров, районы Тайваня и Японии (38).

Таким образом, в иерархии потенциальных угроз национальной безопасности Японии вызовы, исходящие от КНДР, в начале 1990-х выдвинулись на первое место и задача их парирования для японской политики до сегодняшнего дня остается приоритетной.

При этом, отдавая себе отчет в том, что северокорейское руководство основные надежды на получение широкомасштабной помощи связывает с Японией, в Токио рассчитывают использовать это для повышения уровня своего влияния в решении проблем Корейского полуострова, способствуя усилению своих позиций в регионе в целом. Поэтому Япония выступает за сохранение существующего на Корейском полуострове статус-кво, не приемля возможности воссоединения двух корейских государств по германской модели. В случае развития ситуации по указанному сценарию Япония через 25-30 лет в лице единой Кореи будет иметь мощного соперника. В случае же блокирования единой Кореи с Китаем, подкрепляемого общим негативным восприятием исторического прошлого в отношениях двух государств с Японией, может возникнуть ситуация, при которой под угрозу будет поставлен весь комплекс ее жизненно важных интересов, включая те, которые напрямую связаны с обеспечением национальной безопасности (39).

Кроме того, Токио боится неуправляемой дестабилизации режима в КНДР, которая может привести к полному краху экономики, бунтам, массовому наплыву беженцев, в том числе и в Японию. Не менее опасаются здесь и того, что Пхеньян при обострении обстановки может решиться на локальные враждебные акты типа вылазок диверсантов, организации взрывов в Японии, в том числе на ее атомных электростанциях и т.д., для отвлечения от своих проблем.

Максимально приемлемый для Японии вариант - постепенное умиротворение КНДР путем развития ее медленного позитивного диалога с Сеулом и с Западом в целом. Одновременно в Токио опасаются, что на этом пути Северной Корее будут сделаны слишком быстрые уступки, которые укрепят самонадеянность режима. В этом свете надо рассматривать недовольство Японии тем, что Сеул в своем стремлении сблизиться с Пхеньяном не давит на него “должным образом” по проблеме ракетных вооружений (40).

Отношения Японии с Южной Кореей.

Южная Корея является одним из ключевых звеньев созданной под эгидой США в годы “холодной войны” и продолжающей функционировать в настоящее время системы безопасности в Северо-Восточной Азии, включающей и саму Японию. РК и Япония, формально не находясь в союзнических отношениях друг с другом, посредством фактически однотипных договоров о взаимном обеспечении безопасности связаны с США и являются главными опорами американской политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что предполагает довольно высокий уровень их взаимодействия в различных сферах.

Совпадение подходов Японии и Южной Кореи к трактовке северокорейской угрозы явилось стимулом для сближения Токио и Сеула в военной области. Помимо участия в военно-морских учениях “Тим спирит”, Япония и Южная Корея впервые после окончания “холодной войны” заявили о своей готовности развивать двустороннее военное сотрудничество.

Визит Ким Дэ Чжуна в Японию, состоявшийся в октябре 1998 г., стал одним из ключевых этапов на пути формирования новой системы взаимоотношений двух стран. Была подписана совместная японо-южнокорейская декларация, которая в качестве обоюдной цели двух государств провозгласила “строительство обновленного партнерства, устремленного в XXI век”. В данной совместной декларации важное значение придается военно-политическому аспекту японо-южнокорейского взаимодействия, в частности стороны констатировали обоюдную заинтересованность в продолжении диалога между двумя странами по проблеме безопасности и расширения обменов в области обороны на различных уровнях. При этом было подчеркнуто, что как РК, так и Япония поддерживают американскую систему безопасности в регионе и заявляют о необходимости активизации усилий по налаживанию переговорных процессов с подключением возможно большего числа стран в интересах обеспечения мира и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (41).

В контексте такого подхода под эгидой ведущих научно-исследовательских институтов США, РК и Японии, занимающихся проблемами безопасности в СВА, создана трехсторонняя группа координации и наблюдения (Trilateral Сoordination and Oversight Group). Эта группа, созданная в интересах координации позиций сторон, выработки их единого подхода в отношении совместных действий в отношении КНДР, не имеет четкого официального статуса, но ее рабочие встречи, как правило, проводятся на уровне заместителей министров иностранных дел стран-участниц (42).

Что касается внешнеполитической линии Японии в общерегиональном интерьере, Токио проводит в АТР активную политику по укреплению сотрудничества в сфере региональной безопасности. Практические действия Японии на данном направлении включают:

. Деятельность по международному мирному сотрудничеству и международные операции по оказанию помощи.

. Различные встречи и семинары по вопросам безопасности в многостороннем формате. Япония инициирует многочисленные встречи в рамках работы АРФ, а также старается развивать обмен должностными лицами военных ведомств с каждой страной. Так, с 1996 г. УНО Японии ежегодно проводит “Форум между должностными лицами в области обороны в АТР” на уровне директоров и заместителей директоров по оборонной политике участников АРФ. Кроме того, с 1996 г. проводится многосторонний семинар по инициативе Японской Академии Обороны, в котором принимают участие преподаватели военных учебных заведений стран АТР; с 1994 г. проводится многосторонний семинар по инициативе Японского Института Обороны; с 2001 г. - многосторонний семинар по инициативе Сухопутных Сил Самообороны Японии; с 2001 г. - многосторонний семинар по инициативе Воздушных Сил Самообороны Японии; многосторонний семинар по инициативе Сухопутных Сил Самообороны Японии, Морских Сил Самообороны Японии. Также проводятся различные встречи, такие как встреча работников служб военного снабжения, устраиваются встречи студентов военных вузов и курсантов стран региона.

. Многосторонние совместные учения и тренировки стран АТР. Начиная с 2000 г. ВС США помимо стандартных боевых учений и тренировок, стали проводить многосторонние боевые учения и тренировки по проведению гуманитарных операций, эвакуации гражданских лиц и т.д. с целью развить оперативное многостороннее сотрудничество в регионе. Со своей стороны, Япония в 2002 г. впервые взяла на себя роль организатора учений по спасению экипажей подводных лодок в Западной части Тихого океана. Как считают в УНО, такие тренировки повышают уровень технических навыков служащих Сил самообороны, а также, благодаря координации деятельности стран-участников, способствуют укреплению взаимного доверия в регионе.

4. Деятельность в области разоружения и контроля над вооружениями.

Основная идея состоит в том, что в новых международных условиях, чреватых конфликтами, Япония обязана внести вклад в деятельность международного сообщества по разоружению и контролю над вооружениями. С февраля 2001 г. в Штабе комиссии ООН UNMOVIC (Unaited Nations Monitoring, Verification and Inspection Commission) работает служащий морских сил самообороны - специалист по ракетной технике, направленный Управлением Национальной Обороны (43).

Тем не менее, можно констатировать, что Япония вступила в XXI век, не реализовав ориентиры японской дипломатии, принятые вскоре после прекращения “холодной войны”. В частности, не удалось претворить в жизнь расчеты на обеспечение лидирующей роли Японии в интеграционных процессах в АТР. Не осуществились надежды на повышение международного статуса Японии, приведения его в соответствие с достигнутым экономическим и научно-техническим уровнем. Япония не получила статуса постоянного члена Совета Безопасности ООН (44).

Не достигнутые внешнеполитические цели, тем не менее, не изъяты из идеологического обращения правящих кругов страны. Об этом, к примеру, говорит содержание внешнеполитической концепции, подготовленной для министерства иностранных дел японскими экспертами и изложенной в аналитической записке “Вызов 2001 года” (Внешняя политика Японии в канун XXI века). Среди положений этого документа наибольшее внимание привлекают следующие:

Япония должна выступать носителем идей и активным игроком на мировой арене;

·   основы японской внешней политики, включая японо-американский договор безопасности, который принес стране безопасность и процветание, должны быть сохранены в следующем столетии;

·   окончание “холодной войны” резко сократило вероятность глобального военного конфликта, однако опасность войн меньшего масштаба, равно как и других угроз, возрастает и становится ежедневной;

·   в условиях, когда международное сообщество находится в поисках нового мироустройства, а Япония проходит проверку на способность внести свой вклад в этот процесс, существенно возрастает значение внешней политики;

·   в канун XXI века существует три внешнеполитических задачи , а именно: необходимость “общего усиления внешней политики”, “увеличения национальной мощи” и “укрепления дипломатических структур”;

·   Япония должна совершенствовать свой внешнеполитический инструментарий, а именно: обеспечить свой голос в международных структурах (статус постоянного члена СБ ООН); развить человеческие ресурсы в политических, административных и деловых кругах; проводить наступательную стратегию в средствах массовой информации; вести стратегическое планирование в распространении японской культуры и укреплять дипломатические структуры и учреждения;

·   приоритетное значение для Японии имеет задача развития отношений с соседями и содействие региональному сотрудничеству. При этом “краеугольным камнем” японской внешней политики остается поддержание союзнических отношений с США - важнейшим партнером, с которым Японию объединяют общие интересы и ценности (45).

Американский фактор не может самым тщательным образом не учитываться Японией при формулировании своей политики в СВА. По корейской проблеме это происходит в рамках трехсторонних американо-японо-южнокорейских политических консультаций. По России - в рамках формально существующего трехстороннего механизма консультаций между США, Японией и Россией по региональной безопасности. По Китаю - в рамках аналогичного, пока еще только формирующегося, трехстороннего механизма военно-политических консультаций между США, Японией и КНР (46).

Литература

1. The CIA World Factbook #"660262.files/image001.gif">

Консультативный комитет был создан в 1960 г. после обмена нотами, в которых выражалось согласие США при некоторых обстоятельствах проводить предварительные консультации с Японией с целью использоваться для подобных консультаций между правительствами “в случае необходимости”. 26 декабря 1990 г. в связи с 30-летием вступления в силу договора безопасности по просьбе японской стороны статус Консультативного комитета был повышен. В него вошли: со стороны Японии - министр иностранных дел и начальник Управления национальной обороны, со стороны США - государственный секретарь и министр обороны (5).

Условно данное решение можно назвать первым шагом на пути реформирования японо-американского союза безопасности на более равноправных началах, к осознанию необходимости которого Токио и Вашингтон пришли во второй половине 1990-х гг.

Эволюция японо-американского союза (1995-2005 гг.)

С середины 1990-х гг. в японо-американских отношениях в области обеспечения безопасности, после продолжительного затишья, произошли значительные события, которые оказали существенное влияние на позицию и роль Японии в структуре региональных и глобальных международных отношений. До этого продолжительное время совместные японо-американские материалы (соглашения, заявления, декларации и т.д.), регламентирующие двусторонние мероприятия по безопасности, вообще не появлялись (6).

В начале 1990-х гг. из-за изменившейся международной ситуации, а также в результате противоречий в различных областях двусторонних отношений, союзниками стала ощущаться необходимость пересмотра договора. Основными причинами этого можно назвать:

изменение международной ситуации после окончания “холодной войны”. Распад биполярного мирового порядка вызвал необходимость реформировать существующее совместное законодательство Японии и США, чтобы приспособить союз, рассчитанный на обеспечение безопасности в условиях конфронтации с СССР, к новым реалиям международной жизни.

- изменение международного статуса Японии, которая вышла на второе место в мире по своим экономическим показателям и смогла нарастить значительный военный потенциал в виде Сил самообороны. Таким образом, появилась необходимость придать союзу более равноправный характер, который бы соответствовал современному международному весу Японского государства.

появление большого числа новых угроз и вызовов регионального и мирового масштаба. Необходимость таким образом реформировать союз, чтобы он был способен адекватно реагировать на импульсы нестабильности в АТР.

реальная опасность распада японо-американского военно-политического союза в середине 1990-х гг. по причине несоответствия старой системы сотрудничества новой международной обстановке, а также из-за причин частного характера - в первую очередь, эскалации недовольства японской общественности присутствием ВС США на территории Японии, вызванным инцидентом на Окинаве в 1995 г., когда три американских военнослужащих надругались над малолетней японской школьницей.

В США также рассматривался вариант отказа от военного союза с Японией. В ходе дискуссии по проблеме будущих ориентиров Японо-американского союза в США эксперты разделились на тех, кто обращал внимание прежде всего на экономические трения между двумя странами, и тех, кто на первый план ставил важность обладания базами в Тихом океане. В Японии с новой силой зазвучал призыв к самостоятельности, резко возросло недовольство общественности присутствием американских военных на территории Японии. В политических кругах существовало три точки зрения на судьбу договора:

·   отказ от военного альянса, отжившего свой век с окончанием “холодной войны” (оппозиционные партии);

·   сохранение договора и потенциала сдерживания в условиях нестабильной обстановки в мире и регионе (военные, правительство, часть ЛДП);

·   качественное изменение договора, с уменьшением значимости военного компонента и акцентом на политическом, экономическом, научно-техническом и гуманитарном сотрудничестве (СДПЯ) (7).

Однако контуры будущего японо-американского тесного взаимодействия угадываются уже в Новых направлениях программы национальной обороны Японии, принятых в 1995 г. Указанный документ предусматривал реформу Сил самообороны, рассчитанную примерно на 15 лет. В Программу был включен пункт об участии Сил самообороны в миротворческих операциях ООН, международных спасательных операциях по ликвидации последствий стихийных бедствий в любом районе земного шара, а также заявлялось о необходимости изучить вопрос о создании совместно с США противоракетной обороны театра военных действий (8).

Вслед за этим, 16 апреля 1996 г. премьер-министр Японии Р. Хасимото и американский президент У. Клинтон подписали “Совместную декларацию по вопросам безопасности на XXI-е столетие”. Стороны выразили уверенность в том, что японо-американские отношения являются краеугольным камнем региональной системы безопасности и являются существенными для поддержания американской вовлеченности в дела АТР. США подтвердили, что на данном этапе они требуют присутствия в регионе 100-тысячного контингента своих войск (в том числе в Японии - 47,6 тыс. человек). Япония выразила готовность оказывать организационную поддержку США во время проведения совместных военных учений и в случае участия американских ВС в миротворческих операциях (9). Также было подписано Соглашение, касающееся взаимного тылового обеспечения и предоставления услуг Силам самообороны и ВС США. Однако его рамки ограничиваются совместными учениями под эгидой ООН, то есть ситуацией мирного времени.

Подписание декларации ознаменовало переход японо-американского военного сотрудничества в области безопасности на качественно новый уровень. Договор во второй половине 1990-х гг. начал, таким образом, приобретать симметричность.

В продолжение пересмотра основ военного сотрудничества 23 сентября 1997 г. состоялось подписание новых “Руководящих принципов двустороннего сотрудничества в области обороны”, концептуально изменивших характер двусторонних военных обязательств. В рамках нового соглашения в случае возникновения кризисных ситуаций Япония берет на себя обязательства по материально-техническому обеспечению и оказанию тыловой поддержки ВС США. Предусматривается также участие ВМС Японии в экономической блокаде и принудительное инспектирование гражданских судов третьих стран, хотя Токио настоял на внесении оговорки о необходимости предварительного принятия соответствующей резолюции ООН. Таким образом, военное сотрудничество Японии и США вышло на уровень совместного мониторинга обстановки в регионе и возможного одностороннего реагирования на чрезвычайные ситуации в “районах, прилегающих к Японии” (10). Правда, некоторым ограничением применения “Руководящих принципов” можно считать то, что они ориентированы на ситуацию, а не на географические районы (11). Кроме того, в документе зафиксировано, что “Япония осуществляет все свои действия в пределах ограничений конституции и в соответствии с такими основными положениями, как проведение курса, исключительно ориентированного на оборону, и три неядерных принципа” (12).

К категории “чрезвычайных ситуаций” относятся возникновение или угроза возникновения вооруженных конфликтов вокруг Японии; нестабильность в районе, где вооруженный конфликт приостановлен; перерастание внутриполитического хаоса в определенном государстве в региональную проблему; массовое появление беженцев в результате политической нестабильности в определенном государстве и вероятность их наплыва в Японию; определение Советом Безопасности ООН действий конкретного государства как представляющих угрозу миру; признание какого-либо государства агрессором и введение против него экономических санкций. Решение о задействовании “Руководящих принципов” принимается правительством Японии по согласованию с США. В экстренной ситуации японское правительство может получить одобрение парламента на такие действия постфактум (13). Формулировки, относящиеся к определению “чрезвычайных ситуаций”, достаточно расплывчаты и не исключают широкого толкования в случае их применения.

Для принятия “руководящих принципов” потребовалось внесение некоторых поправок в существующее законодательство, в частности, изменение “Закона о силах самообороны”. Было подтверждено право военно-морских сил проводить минно-тральные операции за пределами японских территориальных вод. Кроме того, военным кораблям и вертолетам было дано официальное право эвакуировать японских граждан из “опасных зон” за рубежом. В мае 1998 г. было подписано Соглашение, предусматривающее взаимное оказание поддержки в тыловом обеспечении ВС обеих стран, поставки материалов, оборудования и услуг не только в мирное, но и в военное время (14).

Кроме того, в 1999 г. парламент Японии в острой политической борьбе принял закон “О мерах по обеспечению мира и национальной безопасности в условиях чрезвычайной обстановки вокруг Японии”, регулирующий деятельность Сил самообороны в соответствии с “Руководящими принципами” 1997 г. и Конституцией.

Согласно этому Закону Токио продемонстрировал готовность к участию в проведении совместных с Вашингтоном военных операций за пределами национальной территории. Япония взяла на себя обязательства по оказанию тыловой поддержки американским войскам. В частности, Токио обязался решать задачи по обеспечению, передаче американцам разведывательной информации, предоставлению ВС США военных и гражданских объектов инфраструктуры (15).

Принятие “Руководящих принципов” ознаменовало собой новый этап на пути упрочения и расширения сферы действия военного союза США и Японии, скрепленного “договором безопасности”.

Процесс совершенствования национального законодательства в сфере обороны получил значительное ускорение после террористических акций в США в сентябре 2001 г. При этом характерной особенностью позиций Токио является стремление целенаправленно и максимально использовать создавшуюся ситуацию для дальнейшего смягчения имеющихся в японском законодательстве ограничений на использование Сил самообороны за пределами национальной территории и расширение их функций. 29 октября 2001 г. в Японии был принят новый закон “О специальных мерах по борьбе с терроризмом”. Принятие этого закона закрепило за Японией место в антитеррористической коалиции, создало правовую базу для использования Сил самообороны Японии в широкомасштабных операциях в составе антитеррористических группировок, формируемых без мандата ООН, в соответствии с единоличным решением Вашингтона. Этот факт придает новое измерение японо-американскому сотрудничеству в политической, экономической и военно-стратегической сферах.

Новый уровень военно-стратегического партнерства Японии и США был недавно закреплен участием японских Сил самообороны в американской кампании “по освобождению” Ирака после принятия японским парламентом 26 июля 2003 г. Закона об особых мерах по поддержке восстановления Ирака.

Кроме того, 19 февраля 2005 г. был принят совместный документ под названием “Общие стратегические цели”, согласно которому на Японию распространяется ответственность за поддержание мира в Тайваньском проливе. США и Япония снова объявили об углублении сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе(16).

Таким образом, во второй половине 1990-х гг. происходит переоценка военного союза Японии и США. В новой обстановке область ответственности японо-американского союза существенно расширяется. Однако на данный момент сохраняется большое число неразрешенных моментов. Необходимо пересмотреть текст собственно “договора безопасности”. Наличие в нем пунктов, аппеллирующих к японской Конституции, существенно снижает эффективность Японо-американского военно-стратегического взаимодействия.

Проблемы и перспективы японо-американского союза безопасности.

По Конституции Силы самообороны Японии не имеют права участвовать в “коллективной обороне”. Поэтому, согласно японо-американскому договору безопасности, в случае, если японский корабль подвергся вооруженному нападению, американские ВМС обязаны прийти на помощь и защитить его. Однако если атакован американский корабль, но нет непосредственной угрозы для Японии, то ее военно-морские силы не имеют права вмешиваться в бой и оказывать помощь союзнику (17). Также, по причине конституционного запрета на коллективную оборону, Токио сможет использовать будущую систему ПРО только для уничтожения ракет противника, направленных на ее собственную территорию, исключая при этом ракеты, пролетающие над ее территорией и угрожающие США. Однако в том случае, если цель стартовавшей ракеты с большой долей вероятности определена не будет, японская сторона намерена рассматривать пуск как угрозу и осуществлять перехват. Такая формулировка не может удовлетворить Вашингтон, который со своей стороны гарантировал союзнику защиту от ракетной атаки до того момента, пока в стране не будет построена собственная система ПРО (18).

Поэтому для Японии сейчас остро встал вопрос о необходимости пересмотреть Конституцию страны. Кроме того, требуется пересмотреть послевоенные законы, регламентирующие статус Сил самообороны Японии, с тем, чтобы обеспечить Токио возможность оказывать реальную поддержку региональной и международной политике Вашингтона.

Эволюция японского оборонного законодательства в последние десять лет свидетельствует о стремлении Токио реформировать систему национальной обороны Японии, с целью обеспечить легитимную базу для пересмотра Японо-американского “договора безопасности” 1960 г. Деятельность Сил самообороны нацеливается на значительное расширение функциональных обязанностей с целью выполнения не свойственных до этого региональных задач. Такая роль Сил самообороны означает совершенно новую роль Японии в системе японо-американских мероприятий по безопасности в качестве равного партнера, ответственного за предотвращение развития и урегулирование всех конфликтных ситуаций, которые могут произойти в регионе.

Еще один момент, который требует скорейшего законодательного разрешения - зафиксированная в Японо-американском договоре безопасности неравноправная подчиненная роль Токио по отношению к Вашингтону. В первую очередь, этот момент связан с американским военным присутствием на территории Японии.

Ст.6 Японо-американского договора безопасности закрепляет за США право размещать на японской территории свои военные базы и воинские контингенты. Кроме того, в 1960 г. (одновременно с договором безопасности) было заключено соглашение о статусе американских военнослужащих, установившее судебную неприкосновенность военных США на территории Японии.

Около 75 процентов военных баз американских войск, находящихся в Японии, расположены на острове Окинава, который занимает полпроцента от всей территории страны. Всего на острове находятся 25 тысяч американских военнослужащих, из которых 16 тысяч - морские пехотинцы.

На Окинаве зафиксированы многочисленные случаи злоупотребления американских военных своим положением: приземления американских военных на возделываемые земли и дома крестьян, много катастроф, проблема загрязнения моря и рек из-за последствий военных учений и строительных работ на базах. Большое число уголовных преступлений: убийства, изнасилования, кражи, применение огнестрельного оружия (19). Под военные базы США заняты тысячи гектаров плодородных земель, что мешает развитию фермерства, а также практически все удобные морские бухты, что препятствует развитию рыболовства и судоходства (20).

Все эти негативные последствия вызывают многочисленные протесты японской общественности. Этот вопрос требует законодательного разрешения, с целью смягчить “колониальный” принцип присутствия американских ВС на территории Японии. При этом о полном отказе Японии от присутствия ВС США не может быть и речи, т.к. этот момент лежит в основе Японо-американского союза. Гарантию безопасности страны и стабильности в регионе Токио продолжает видеть в американском присутствии на территории Японии.

Кроме того, две главные индустрии на Окинаве - туризм и обслуживание американских военных баз (21). Поэтому внезапный вывод американских военных баз с Окинавы приведет к краху экономической инфраструктуры префектуры. Поэтому пересмотр основ присутствия ВС США в Японии будет до сих пор ограничиваться проблемой численности американского военного контингента.

Недавно губернатор острова Окинава потребовал, чтобы американские морские пехотинцы покинули территорию этой провинции. По словам представителей Пентагона, губернатору вряд ли следует надеяться на удовлетворение всех его просьб, однако они будут рассмотрены руководством министерства обороны (22). США приняли решение о сокращении численности морских пехотинцев, размещенных на Окинаве, на 5 тыс. человек, однако Токио заинтересован в более значительных уступках со стороны США по этому вопросу (23). Кроме того, Пентагон намерен перевести в Японию штаб первого корпуса сухопутных сил США, которому будут подчинены американские армейские части и подразделения по всей Азии (24). Под прямой контроль штаба первого корпуса предполагается также перевести сухопутную дивизию США в РК. Сейчас штаб первого корпуса находится на базе Форт-Льюис в штате Вашингтон. Численность первого корпуса в случае развертывания за счет резервистов может достигать 40 тыс. человек, его главная задача - операции в АТР. Токио на данном этапе выступает против этих планов, ссылаясь на то, что они выходят за рамки договора безопасности (25).

Таким образом, можно констатировать, что, несмотря на протесты японской общественности, американское военное присутствие на территории Японии сохранится в дальнейшем как одно из необходимых элементов японо-американского союзничества. Это безусловно, даже при условии некоторого снижения численности американских военных на Окинаве, сохраняет неравноправное положение Японии по отношению к своему союзнику. Однако для Японии возможность кардинально изменить эту ситуацию означала бы отказ от союзнических отношений с США, что, на данном этапе военно-политического развития Японии, для Японии крайне нежелательно.

Японо-американский союз безопасности лежит в основе обеспечения обороноспособности Японии. Тем не менее, с точки зрения обладания атрибутами, необходимыми для обеспечения своей национальной безопасности, Япония уже мало чем отличается от других развитых государств. Тем не менее в Японии все чаще раздаются голоса о необходимости принятия дальнейших мер: наращивания военного сотрудничества с США, расширения сферы действий японских Сил самообороны на иностранной территории, пересмотра Конституции 1947 г., придания УНО статуса министерства, усиления разведывательных органов и расширение их функций и т.п. (26). В этих условиях многие страны региона озабочены возрождающимся в Японии национализмом. В первую очередь это страны АТР, которые пострадали от агрессии японского милитаризма в 1937-1945 гг., во вторую очередь - традиционные оппоненты Японии - КНР и КНДР. Для этих стран Японо-американский союз является единственным гарантом сдерживания роста японского милитаризма. Однако нередко высказываются опасения, что в случае отказа Токио от Конституции 1947 г. японское правительство может также пересмотреть односторонний отказ от ядерного оружия, что в конечном счете приведет к появлению в АТР сильной ядерной Японии и полной потере США контроля над своим союзником.

Однако не стоит преувеличивать стремление Японии обрести военную независимость от своего союзника и главного стратегического партнера. Во-первых, маневренные возможности Японии на этом направлении крайне невелики. Безусловно, США крайне нежелателен поворот Токио к самостоятельной силовой игре, поэтому Вашингтон будет внимательно контролировать процесс трансформации Японии в полноправное военное государство. Скорее всего, это будет учитываться и при модернизации японо-американского союза, который неизбежно последует за пересмотром японской Конституции. Во-вторых, необходимо учитывать объективную необходимость для Японии всемерно укреплять союзнические отношения с США. Такая необходимость связана с наличием большого числа угроз и вызовов в современной системе международных отношений, в первую очередь угрозы транснационального терроризма, а также новых вызовов со стороны КНР и КНДР.

В 2001 г. военные ведомства Японии находились в состоянии шока, понимая, что не смогут самостоятельно, без помощи ВС США, противостоять крупномасштабным террористическим актам на собственной территории (27). В то же время в начале XXI века резко ухудшилась ситуация на Корейском полуострове и стала очевидной исходящая со стороны КНР угроза стратегическим интересам Японии в АТР.

Таким образом, в случае разрыва по какой-либо причине Японо-американского союза Токио потребуется в короткие сроки построить непроницаемую систему обороны, способную противостоять всем видам вторжений и угроз, включая войну с использованием ядерного оружия, а также демонстрации военной силы или запугиванию на основе такой силы. Однако, одной Японии на данном этапе трудно создать и обеспечивать такую систему, хотя бы по экономическим соображениям, и, кроме того, такой подход к обороне все еще противоречит политической системе Японии (28).

В таких условиях курс Токио на развитие и упрочение военного союза с США, с которыми Япония, к тому же, имеет тесные экономические связи, представляется единственно возможным.

С другой стороны, США для обеспечения условий, благоприятствующих сохранению своей гегемонии в мире, также необходима политическая, экономическая и военная поддержка Японии в регионе. Важное значение для США имеет наличие американских военных баз на японской территории, которые обеспечивают возможность “проекции силы”. Наличие своих военных баз в Японии существенно сокращает время, необходимое для реагирования на возникновение кризисной ситуации в субрегионе СВА и во всем АТР. Расстояние от Окинавы, где находятся американские авиабазы, до наиболее взрывоопасных районов, которыми являются Корейский полуостров и Тайваньский пролив, составляет около 1000 и 1500 км соответственно, в то время как континентальная часть США, где сосредоточены основные силы ВС, удалена от них на 10-12 тыс. км. (29). Таким образом, очевидна стратегическая заинтересованность США в сохранении своего военного присутствия на территории Японии, которое возможно только в условиях укрепления и реформирования Японо-американского союза.

Кроме того, разрушение системы военного сотрудничества с Японией, вывод американских войск с ее территории привели бы к формированию альтернативной системы безопасности Японии и к выбору новых стратегических союзников, что в конечном счете привело бы к утрате американского доминирования в регионе. Это, безусловно, противоречит американским долгосрочным интересам США в АТР (30). Кроме того, появление самостоятельной, обладающей ядерным оружием Японии поставит под сомнение способность США выполнить союзнические обязательства по отношению к Южной Корее, а также защитить Тайвань от притязаний КНР (31).

Анализ эволюции Японо-американского союза в 1995-2005 гг. свидетельствует о стремлении Токио и Вашингтона реформировать с целью укрепления свои союзнические отношения. В первую очередь на это указывает активизировавшееся в последнее время стремление Токио пересмотреть послевоенное законодательство, во многом препятствующее расширению Японо-американского союза. В середине 1990-х гг. власти Японии проявляли известную осторожность и нерешительность в выборе конкретных форм сотрудничества, оставляя для себя открытыми различные варианты, не исключающие возможность одновременного расширения стратегических связей с Китаем, Россией и другими азиатскими странами. К началу XXI века Япония решительно вступила на путь укрепления военного партнерства с США.

Главная цель “направленного в XXI век” Японо-американского союза -бессрочное сохранение американского военного присутствия в регионе, в сдерживании роста гегемонизма КНР, в том числе путем интеграции его в региональные экономические структуры, в контроле за ситуацией на Корейском полуострове и готовности к разблокированию других конфликтных ситуаций. США при этом стремятся переложить часть бремени за обеспечение мира, безопасности и стабильности в АТР на Японию с одновременным сдерживанием ее военных амбиций. Поэтому некоторое неравноправие в отношениях союзников будет сохраняться. Это обусловлено тем, что США воспринимают союз с Японией как необходимый элемент в системе обеспечения региональной безопасности, тогда как для Токио Вашингтон является единственным союзником и до сих пор необходим как гарант обеспечения ее национальной безопасности.

Литература

1. Латышев И. Договор безопасности, таящий угрозу // Азия и Африка сегодня. 1998. № 3. С. 19.

2. Treaty of mutual cooperation and security between Japan and the United States of America

3. Стефашин В.В. Система принятия военно-политических решений в Японии // Восток. 1997. № 3. С. 129-130.

4. Шлындов А. Японо-американские отношения в политико-дипломатической и военно-стратегической областях // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 4. С. 71.

5. Бунин В.Н. Завершение очередной реформы японо-американского союза безопасности // Проблемы Дальнего Востока. 1999. № 6. С. 23.

6. Бунин В.Н. Новый этап в развитии японо-американского союза безопасности (на рубеже XX-XXI вв.) / Информационный бюллетень № 9 ИДВ РАН. Центр исследований Японии. М., 1997. С. 30-31.

7. Бунин В. Японо-американский союз безопасности. История и современность. М., 2000. С. 148.

8. National Defense Program Outline in and after FY1996

9. Japan-U.S. joint declaration on security alliance for the 21st century (April 17, 1996)

10. Добринская О. А. Отношения Японии с крупными державами АТР // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 3. С. 97.

Joint press conference of the Japan-US security consultative committee (New York, September 23, 1997) / http://www.mofa.go.jp.

1. Новые руководящие принципы двустороннего сотрудничества в области обороны 1997 г.; Бунин В. Японо-американский...........................Указ. соч. С. 290-311.

2. Joint Statement U.S.-Japan Security Consultative Committee Completion of the review of the Guidelines for U.S.-Japan Defense Cooperation (New York, September 23, 1997)

http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/defense.html

14 Бунин В. Япно-американский......................................Указ соч. С. 146.

. Морские силы самообороны Японии // Морской сборник. 2001. № 12. С. 55.

16. См. глава 2 , параграфы1,2.

. Кузарь. В. С “пацифизмом отдельной страны” покончено? // Красная звезда. 2003. 11 ноября. С. 2

18. Japan`s missile defence only for itself http://www.alertnet.org/thenews/newsdesk/T201699.html 09.01.2005.

. Фукуёси Сёдзи Окинава - “остров-база” // Азия и Африка сегодня. 2000. № 10. С. 52-53.

. Баженова Ж. М. Американское военное присутствие на Окинаве // Россия и АТР. 2003. № 3. С. 132.

.Okinawa http://www.jpri.go 20.04.2005.

. Okinawa governor wants Marines off island <http://www.kansascity.com/mld/kansascity/news/local/11144093.htm> - Kansas city star, 17.03.2005

Американцев слишком много // Красная звезда. 2004. 20 октября.

.U.S. presses Japan on military centers // The Asahi Shimbun. 22. 09. 2004.

25.      Ни в какие рамки // Красная звезда. 2004. 6 марта.

26.Сенаторов А.И. Япония: от “одинокого пацифизма” к “обычной стране”? // Проблемы Дальнего Востока. 2004. № 1. С. 85.

. Белокурова Г. В тени старшего брата // НГ. 2001. 20 сентября. С. 6.

. Overview of Japan`s defense policy 2002.

http://www.jda.go.jp/e/index_.htm 1.02.2005.

29.     Шлындов А.Указ. соч. С. 70.

30. Крупянко М., Арешидзе Л. Новые задачи старого союза // Азия и Африка сегодня. 2000. № 5. С. 28.

. Быков П. Последний рецепт // Эксперт. 2002. № 15. С. 101.

Заключение

В Азиатско-Тихоокеанском регионе на фоне наличия большого числа вызовов и угроз военной безопасности, в том числе присутствия таких потенциально взрывоопасных очагов конфликтности, как Корейский полуостров и Тайваньский пролив, отсутствует система обеспечения региональной/субрегиональной безопасности. В АТР до сих пор не сложился многосторонний механизм принятия военно-политических решений, что, безусловно, понижает возможности стран региона реагировать на потенциальные и реальные угрозы и вызовы, в первую очередь - адекватно препятствовать угрозам международного терроризма и распространения ОМУ.

С другой стороны, отсутствие в регионе межгосударственных структур типа НАТО или ОБСЕ обуславливает главенствующую роль Японо-американской системы региональной безопасности, в основе которой - присутствие американского военного контингента в Японии. (по Договору 1960 г.). В Японии находится около 50 тыс. военных США - половина всего личного состава американского контингента в регионе. Кроме того, Японо-американское лидерство в АТР обуславливается сильным обоюдным военным потенциалом союзников, а также неоспоримым на данном этапе международных отношений положением США как единственной сверхдержавы и лидера процессов глобализации.

В АТР такая ситуация воспринимается двояко: ряд стран региона склонны рассматривать Японо-американскую систему безопасности как эффективный механизм, а военное присутствие ВС США в регионе - как необходимый элемент сдерживания, благоприятный в финансовом отношении. Придерживающиеся противоположной точки зрения государства АТР опасаются склонности Вашингтона применять политику силы, оправдывая ее необходимостью т.н. гуманитарной интервенции.

Самим союзникам, безусловно, такое положение дел выгодно. Поэтому в спорных вопросах, чреватых, в результате их разрешения, внутрирегиональными перестановками (проблема объединения двух Корей, вопрос о присоединении к Китаю Тайваня) США и Япония придерживаются политики сохранения статус-кво. Кроме того, в рамках своего монополизма Токио и Вашингтон проводят активную региональную политику, по их инициативе проходят семинары и конференции по вопросам безопасности, с партнерами и союзниками США регулярно проводятся военные учения. Можно с уверенностью утверждать, что союзники и впредь будут пытаться сохранить лидирующее положение в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Вместе с тем, Японо-американский союз нуждается в реформировании. В первую очередь, это вызвано изменением международной ситуации после окончания “холодной войны”, а также несоответствием нынешнего военно-экономического потенциала Японии положению неравноправного подчиненного партнера США, зафиксированному в Договоре. Кроме того, текст “Договора безопасности” почти полвека остается неизменным и накладывает определенные ограничения на развитие союзнических отношений двух стран, т.к. апеллирует к послевоенному законодательству Японии.

В последнее десятилетие (с середины 1990-х гг.) явно обозначилась тенденция к пересмотру и усовершенствованию совместного законодательства Японии и США. Японское правительство взяло четкий курс на пересмотр послевоенного японского законодательства, в стране возрождается национализм. Это также косвенно свидетельствует о стремлении японской стороны пересмотреть Японо-американский договор с целью укрепления союза, т.к. современное военное законодательство Японии ограничивает возможности союзников, в том числе снижает эффективность японо-американской системы региональной безопасности.

Японо-американский союз, таким образом, не статичен, он активно адаптируется к новой международной обстановке, которая характеризуется наличием большого числа новых угроз и вызовов безопасности, насыщенностью неопределенностями, а также процессами глобализации, которая обуславливает новое прочтение старых угроз, таких как этнические, религиозные, внутриполитические угрозы безопасности (национальной, региональной и международной).

Кроме того, в последнее время в АТР заметно ускорились процессы создания региональной/субрегиональной системы безопасности. В конце XX века завершилось объединение стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). В настоящее время активно проводится диалог по формуле АСЕАН+три (страны АСЕАН, Япония, РК, КНР), наметилась возможность создания новой формулы АСЕАН+КНР. В перспективе такие объединения могут бросить вызов лидирующему положению Японо-американской связки в вопросах обеспечения региональной безопасности. Растущая мощь и международный авторитет Китая также не могут не волновать союзников. Этими моментами во многом и обусловлена необходимость укреплять и развивать двусторонний союз безопасности. И если в начале 1990-х гг. союз переживал кризисный период, связанный с изменением международной обстановки, деградацией многих положений Договора 1960 г., кроме того - с эскалацией недовольства японской общественности присутствием американских военных на Окинаве, то со второй половины 1990-х гг. Япония и США встали на путь реформирования союза безопасности с целью его укрепления.

Проблемы в отношениях между Токио и Вашингтоном, безусловно, остаются. Япония продолжает играть по отношению к Соединенным Штатам роль “младшего брата” и такое положение, видимо, сохранится на неопределенный срок. Это связано с тем, что для Японии США -единственный союзник, тогда как для Вашингтона Япония является лишь частью, пусть центральной, региональной блоковой политики США. Кроме того, США будут контролировать процесс возрождения Японии в качестве полноправной военной державы и сдерживать стремление Токио к самостоятельной силовой политике.

Поэтому Японо-американский союз в региональном контексте воспринимается как гарант того, что Япония не пойдет по пути милитаризации. Этим обусловлено то, что многие страны АТР полагаются на американскую систему безопасности и до сих пор не стремились создать альтернативную региональную (субрегиональную) систему принятия военно-политических решений. Сами союзники также до сих пор стремились сдерживать развитие многосторонних проектов в области безопасности.

Однако новая международная реальность требует создания более эффективного регионального механизма обеспечения безопасности. Механизм Японо-американского союза, который был гарантом региональной стабильности в годы конфронтации эпохи “холодной войны”, не справляется с современными угрозами безопасности, такими как транснациональный терроризм. Об этом свидетельствуют многочисленные теракты в государствах Азиатско-Тихоокеанского региона и, в первую очередь, в самих Соединенных Штатах и Японии.

Таким образом, в виду ясно обозначившихся в конце XX-начале XXI вв. процессов региональной интеграции, в том числе и в вопросах обеспечения региональной безопасности, Япония и США вынуждены перестраивать механизмы системы обеспечения региональной безопасности. Союзникам необходимо создать эффективный механизм двустороннего взаимодействия, способный продолжать обеспечивать лидирующие позиции Японо-американского союза и поставить его во главе региональных (субрегиональных) интеграционных процессов. Такой механизм, видимо, будет построен на более равных началах, при сохранении контроля США над военным сектором Японии. Кроме того, совместная политика Токио и Вашингтона в АТР скорее всего будет идентична глобальной политике США, а именно: обеспечение своих лидирующих позиций как посредством активной дипломатии, так и за счет применения или угрозы применения силы. Об этом свидетельствует сохранение американских военных баз на территории Японии, несмотря на сопротивление японской общественности, а также активное втягивание Японии в региональную и мировую силовую политику США.

Итак, процесс реформирования союза представляется в данный момент безусловным и необратимым. В контексте обеспечения военной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе это может иметь неоднозначные последствия:

·   С одной стороны - Японо-американский союз остается гарантом (пока что единственным) региональной безопасности.

·   С другой - втягивание Токио в силовую политику Вашингтона и Пентагона, которые официально выделяют страны “оси зла”, включающие регионального актора - КНДР, может спровоцировать появление новых угроз и вызовов региональной безопасности, таких как эскалация напряженности в отдельных районах, ужесточение отношений с КНР, ухудшение отношений со странами ЮВА, многие из которых были оккупированы Японией в годы войны 1937-1945 и поэтому болезненно относятся к любым демонстрациям японского флага за пределами ее национальной территории.

Кроме того, наличие крупной группировки ВС США в АТР, которые существенно дополняются мощью американских союзников в регионе (из них наиболее серьезным военным потенциалом обладает Япония), а также ориентация США на военную силу для обеспечения своих интересов, служат серьезным критерием при оценке реальности внешней военной угрозы для остальных государств, не состоящих с ним в военном союзе, и так или иначе влияют на выработку внешнеполитического курса всех государств Азиатско-Тихоокеанского региона.

Источники

Дипломатические документы.

Японо-американские договоры, соглашения, декларации:

1.         Treaty of mutual cooperation and security between Japan and the United States of America (1960) (http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/q&a/ref/1.html)

. Japan-U.S. joint declaration on security alliance for the 21st century (April 17, 1996) (http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/index.html)

. The SACO Final Report (December 2, 1996 )

(http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/96saco1.html)

4. Joint Statement U.S.-Japan Security Consultative Committee Completion of the review of the Guidelines for U.S.-Japan Defense Cooperation (New York, September 23, 1997) (http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/defense.html)

5. Joint statement, Security Consultative Committee (September 11, 2000)

(http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/joint0009.html)

6. Joint statement, U.S.-Japan Security Consultative Committee (Washington, December 16, 2002)

(http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/scc/joint0212.html)

. Joint statement, U.S.-Japan Security Consultative Committee (Washington, February 19, 2005)

(http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/security/scc/joint0502.html)

Внешнеполитические заявления и выступления официальных представителей Японии и США:

1. Ambassador Harriet Babbitt, Deputy Administrator
Opening Remarks for Global Forum of PVOs at the Common Agenda
(Tokyo, Japan, March 12, 1998) (ww.usaid.gov)

2. Text: Japan Is Linchpin of U.S. Security Strategy in Asia
(Kelly's June 12 testimony to East Asia/Pacific panel 06.12.2001)

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2001/0612/hpub2.htm)

3. Briefing with U.S. Ambassador to Japan Howard Baker

Secretary Colin L. Powell (Remarks to the Press at the U.S. Embassy)

(Tokyo, Japan, July 24, 2001 )

. Issue Brief for Congress Japan-U.S. Relations: Issues for the 107th Congress (Foreign Affairs, Defense, and Trade Division)(Updated March 7, 2002)P. Cronin, Coordinator

. Japanese Report on Implementation of the APEC Leaders Statement on Counter-terrorism by the Japanese Government (May 2002)

(http://www.mofa.go.jp/policy/economy/apec/2002/index.html)

. Issue Brief for Congress Japan-U.S. Relations: Issues for the 107th Congress (Foreign Affairs, Defense, and Trade Division) (Updated June 20, 2002)P. Cronin, Coordinator

(Congressional Research Service ˜ The Library of Congress)

7. Transcript: U.S. Thanks Japan for Its Antiterrorism Support
(Remarks by Amb. Baker in Tokyo Sept. 10) 09.10.2002

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2002/0910/hpub2.htm)

. Issue Brief for Congress Japan-U.S. Relations: Issues for the 107th Congress (Foreign Affairs, Defense, and Trade Division) (Updated December 2, 2002)P. Cronin, Coordinator

(Congressional Research Service ˜ The Library of Congress)

. Transcript: Boldness and Cooperation Mark U.S.-Japan Relations (Amb. Baker remarks in Tokyo Dec. 2) 12.02.2002

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2002/1202/hpub1.htm)

10. Changing Dynamics in the Asia-Pacific Region: Implications for U.S. Business and Policy Secretary Colin L. Powell (The United States Asia Pacific Council Symposium, Washington, April 24, 2003) (www.state.gov)

11. Transcript: Amb. Baker Lauds Japan's New Active Role in the World (Howard Baker Jr.'s June 30 speech in Tokyo) 07.01.2003

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2003/0701/hpub2.htm)

. Japan-U.S. Relations: Issues for Congress (Foreign Affairs, Defense, and Trade Division) (Updated September 22, 2003)P. Cronin, Coordinator

13. U.S. Counterterrorism Policy for East Asia and the Pacific Matthew P. Daley, Deputy Assistant Secretary, Bureau of East Asian and Pacific Affairs (Testimony before the Subcommittees on Asia and the Pacific, and on International Terrorism, Nonproliferation, and Human Rights, House International Relations Committee, Washington, October 29, 2003) (www.state.gov)

14. Transcript: Baker Lauds Japan's Help in Iraq, Anti-terror Efforts (Ambassador's Dec. 4 speech to correspondents in Japan) 12.04.2003

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2003/1204/hpub4.htm)

15. FY 2005 Foreign Assistance Programs in the East Asia and Pacific Region Donald W. Keyser, Principal Deputy Assistant Secretary for East Asian and Pacific Affairs (Remarks Before the Senate Foreign Relations Committee, Washington, March 2, 2004)

(www.state.gov)

16. Transcript: Cheney Thanks Japan for Taking Lead Against Terrorism (Remarks at April 13 symposium in Tokyo) 04.13.

(http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2004/0413/hpub2.htm)

. Text: Exchange Visitors Strengthen U.S.-Japan Relations, Harrison Says (International Visitor Program in Japan marks 50th anniversary) 06.28.2004 (http://usembassy-australia.state.gov/hyper/2004/0628/hpub1.htm)

. Remarks by President Bush and Prime Minister Koizumi of Japan After Bilateral Meeting (Hyatt Regency Santiago, Chile, November 20, 2004)

Released by the White House Office of the Press Secretary

(http://www.state.gov/p/eap/rls/rm/2004/38523.htm)

Материалы встреч и бесед официальных представителей Японии и США:

. Press Conference 11 December 2001 (раздел 1: Comment by Prime Minister Junichiro Koizumi on the fight against terrorism; раздел 3: Question with regard to air transportation between Japan and countries surrounding Afghanistan)

(http://www.mofa.go.jp/announce/press/2001/12/1)

.Press Conference 5 October 2004 (раздел 3:Upcoming strategic dialogue between Japan and the US;раздел 4: Question concerning possibility of foreign ministers' meeting between Japan and the People's Republic of China)

(http://www.mofa.go.jp/announce/press/2004/10/1)

3. Japan-U.S. Foreign Minister's Meeting (Tokyo, October 24, 2004)

(http://www.us.emb-japan.go.jp/english/html/pressreleases/2004/041027a.htm)

3.      Japanese Minister of State for Defense Ono’s Visit to Washington (November 24, 2004)

(http://www.us.emb-japan.go.jp/english/html/pressreleases/2004/041124.htm)

5. Japan-U.S. Foreign Minister's Meeting (Tokyo, March 19, 2005) (http://www.us.emb-japan.go.jp/english/html/pressreleases/2005/032205a.htm)

6. Telephone Conversation Between Bush and Koizumi (February 3, 2005)

(http://www.us.emb-japan.go.jp/english/html/pressreleases/2005/020305.htm)

. Telephone Conversation Between Koizumi and Bush (March 9, 2005)

(http://www.us.emb-japan.go.jp/english/html/pressreleases/2005/031005.htm)

Документы органов исполнительной власти.

Правительственные программы:

1. National Defense Program Outline in and after FY1996

(http://www.mofa.go.jp/region/n-america/us/q&a/ref/6a.html)

. National Defense Program Guideline for FY 2005 and After (December 10, 2004)

(http://www.jda.go.jp/e/policy/f_work/taikou05/e17taiko.pdf)

3. Statement by Chief Cabinet Secretary Hiroyuki Hosoda (December 10, 2004)

(http://www.jda.go.jp/e/policy/f_work/taikou05/enaikan.pdf)

4. Mid-Term Defense Program (FY 2005-2009)

(http://www.jda.go.jp/e/policy/f_work/taikou05/e17tyuuki.pdf)

Ведомственные периодические издания обзорно-аналитического характера:

1. East Asian Strategic Review 2003

(http://www.nids.go.jp/english/dissemination/east-asian/e2003.html)

. East Asian Strategic Review 2004

(http://www.nids.go.jp/english/dissemination/east-asian/e2004.html)

. East Asian Strategic Review 2005

(http://www.nids.go.jp/english/dissemination/east-asian/e2005.html)

. Defense of Japan 2002 White Paper (Summary)

(http://www.jda.go.jp/e/index_.htm)

. Defense of Japan 2004 White Paper (Summary)

(http://www.jda.go.jp/e/index_.htm)

. Overview of Japan's Defense Policy 2002

(http://www.jda.go.jp/e/index_.htm)

7.       Diplomatic bluebook 2003

(http://www.mofa.go.jp/policy/other/bluebook/2003/index.html - 10.0)

8.       Diplomatic bluebook 2004

(http://www.mofa.go.jp/policy/other/bluebook/2004/index.html - 11.1KB)

9.       Mapping the global future

(http://www.odcigov/nic/NIC_globaltrend2020.html)

Основные Интернет-страницы.

Государственные структуры и организации:

1. Управление национальной обороны Японии. (www.jda.go.jp)

2. Министерство иностранных дал Японии. (www.mofa.go.jp)

3. Сенат США. (www.foreign.senate.gov)

4. Государственный департамент США. (www.state.gov)

5. Сайт Госдепа США по проблемам терроризма (www.usis.usemb.se)

6. Центральное разведывательное управление США. (www.cia.gov)

7. Посольство Японии в США (www.us.emb-japan.go.jp)

8. Посольство США в Японии (www.japan.usembassy.gov)

9. Университет национальной обороны - Институт изучения национальной стратегии (www.ndu.edu)

10. Военный колледж армии США- Институт стратегических исследований (www.carlisle.armi.mill)

11. Тихоокеанское командование США (www.pacom.mil)

12. Tихоокеанское сообщество (www.asiamedia.ucla.edu)

3. Американская организация международного развития (www.usaid.gov)

Научные центры и организации:

1. Центр исследований безопасности в АТР. (www.apcss.org)

2. Центр Маршала (www.marshallcenter.org)

3. Центр исследований обороны полушария (www3.ndu.edu)

4. Центр АСЕАН в Японии (www.asean.or.jp)

5. Институт изучения Японии. (www.jpri.org)

6. Центр стратегических и международных исследований (www.csis.org)

7. Американский институт мира (www.usip.org)

8. Стокгольмский международный институт мирных исследований

(www.sipri.org)

9. Йельский университет. (www.yale.edu)

10. Организация всеобщей безопасности (www.globalsecurity.org)

11. Центр стратегических и международных исследований (www.csis.og <http://www.csis.og>)

12. Центр мирового партнерства (<http://www.cgp.org/>)

Информационные агенства и форумы:

1.        www.lenta.ru

2.         www.home.kyodo.co.jp

3.         www.globalaffairs.ru

4.         www.english.peopledaily.com.cn (forum)

Статистические источники.

. Военный альманах 2001-2002: Справочник по вооруженным силам США / Под ред. Белоусова В., Сафранчука И. М.:Гендальф, 2002.

. Географический справочник ЦРУ (русское издание).- М.: У-Фактория, 2003.

. Тhe CIA Wоrld Factbook (http://www.odci.gov/cia/pablications/factbook/index/html)

. Статистические данные // Зарубежное военное обозрение. 2000, 2001, 2003, 2004. № 1.

Пресса.

Японская пресса:

1. Asahi Shimbun - www.asahi.com (2004-2005)

2. Yomiuri Shimbun - www.yomiuri.co.jp (2004-2005)

3. Mainichi Shimbun - www.mainichi.co.jp (2004-2005)

Англоязычная:

1.The NY Times - www.nytimes.com (2003-2005)

2. The Washingtonpost - www.washingtonpost.com (2003-2005)

. The Japan Times - www.japantimes.co.jp (2000-2005)

. Тhe Daily Yomiuri - www.yomiuri.co.jp/index.html (2003-2005)

. Asahi Evening News - www.asahi.com/infornation/AENsubscribe.html (2003-2005)

. The Daily Telegraph - www.telegraph.co.uk (2003-2005)

1. Вusiness week - www.businessweek.com (2003-2005)

2. The Weekly Post - www.weeklypost.com (2003-2005)

Отечественная:

1. Коммерсантъ (www.kommersant.ru) (2003-2005)

2. Красная звезда (2003-2005)

3. Независимая газета (www.ng.ru) (2003-2005)

4. Независимое военное обозрение (2003-2005)

5. Российская газета (2003-2005)

6. Труд (2003-2005)

Литература

 

На японском:

1.       <http://www.jda.go.jp/> 防衛庁HP Управление национальной обороны.

.         <http://www.jda.go.jp/j/>defense/policy/anpo/sisin97/ 日米防衛協力 Японо-американское сотрудничество в области обороны.

.<http://www>. cnfc.or.jp/ j/ proposal/asia00/morimoto.html 野村総合研究所

.http.//www2.odn.ne.jp/btree/syuhen/doc/NGui_E.htm

5.        http.//www2.odn.ne.jp/btree/syuhen/doc/NGui_J.htm

6.         <http://fpj.peopledaily.com.cn/1999/01/20/newfiles/all00.html> 人民日報

7.         http.//www.chunichi.co.jp/anpo/list.html 中日新聞　「日米安保５０年」

8.         http.//www.roc-taiwan.or.jp/news/week/1906/index.html 中華週報

10.       http.//tanakanews.com/b0605okinawa.htm 個人 HP

На английском:

. Kurt M. Campbrell, Celeste Johnson Ward. New Battle Stations? // Foreign Affairs. Sept/Oct 2003.

. Еugene A. Matthews. Japan`s new nationalism // Foreign affairs. Nov./Dec. 2003.

. Francis Fukuyama. Re-Envisioning Asia // Foreign affairs. January/February 2005.

На русском:

1. Агафонов Г. Д. Сотрудничество азиатских стран крепнет // Азия и Африка сегодня. 2004. № 4.

2. Агафонов Г. Д. Азиатско-Тихоокеанский регион и морской потенциал России // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 6.

3. Амиров В. Япония-Китай: на пути к битве экономических гигантов? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 4.

4. Арин О.А. Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность. - М.: Наука, 1997.

5. Арин О.А. Миф об Азиатско-Тихоокеанском регионе // Азия и Африка сегодня. 1998. № 1.

6. Арин О.А. Геометрия взаимозависимости // Азия и Африка сегодня. 1998. № 3.

7. Арин О.А. АТР: безопасность и экономическая конъюнктура // Азия и Африка сегодня. 1999. № 4.

8. Асмолов К. В центре исследований безопасности в АТР, Гонолулу // Проблемы Дальнего Востока. 2004.

9. Бажанов Е.П. Азиатско-Тихоокеанский регион в условиях глобализации / Дипломатическая академия МИД РФ, Институт актуальных международных проблем. - М., 2001.

10. Бажанов Е. П. Актуальные проблемы международных отношений: в 3 т. М.: Научная книга, 2002.

11. Добринская О. А. Отношения Японии с крупными державами АТР // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 3.

12. Баженова Ж. М. Американское военное присутствие на Окинаве // Россия и АТР. 2003. № 3.

13. Барановский В. Восточный синдром // Деловые люди. 2003. № 142-143. Январь-февраль.

14. Барышникова О. Г., Левтонова О. Г., Шабалина Г. С. Юго-Восточная Азия в 2001 г.: политика, геополитика, экономика // Восток. 2002. № 4.

15. Барышникова О. Г., Левтонова О. Г., Шабалина Г. С. Юго-Восточная Азия в 2002 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2003. № 4.

16. Барышникова О. Г., Левтонова Ю. О., Шабалина Г. С. Юго-Восточная Азия на пороге XXI в.: экономика, политика, геополитика // Восток. 2000. № 3.

17. Барышникова О. Г., Левтонова О. Г., Шабалина Г. С. Юго-Восточная Азия в 2003 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2004. № 4.

18. Барышникова О. Г., Левтонова О. Г., Шабалина Г. С. Юго-Восточная в современном мире // Восток. 2001. № 3.

19. Баталов Э.Я. “Новый мировой порядок”: к методологии анализа // Полис. 2003. № 5.

20. Бовин Е.А. Ведущие тенденции развития международных отношений // Международная жизнь. 2004. № 4-5.

21. Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002.

22. Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане: история и теория международных отношений / Институт США и Канады. - М.,1997.

23. Богатуров А. Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002.

24. Богатуров А. Д. Восточный фланг евразийского континента. Корни стратегических балансов: уплотнение пространства // Безопасность Евразии. 2001. № 4.

25. Болятко А.В. Вызовы и угрозы интересам национальной безопасности России в Азиатско-Тихоокеанском регионе / РАН, ИДВ РАН. - М.: ИДВ РАН, 2001.

26. Болятко А. В. Угрозы и вызовы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 3.

27. Бруз В.В. Историография исследования проблемы безопасности // Военная мысль. 2004. № 6.

28. Бунин В.Н., Шлындов А.В. Военный потенциал Японии // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 5.

29. Бунин В.Н. Новый этап в развитии Японо-американского союза безопасности. - М.,1997.

30. Бунин В. Японо-американский союз безопасности. История и современность. -М., 2000.

31. Бунин В.Н. Завершение очередной реформы японо-американского союза безопасности // Проблемы Дальнего Востока. 1999. № 6.

32. Бунин В.Н. Стратегические оценки 1995 г. Вызовы безопасности США в переходный период. - М., 1995.

33. Бунин В.Н. Япония и проблемы нераспространения оружия массового уничтожения // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 5.

34. Быков П. Последний рецепт // Эксперт. 2002. № 15.

35. Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасности // Полис. 2002. № 4.

36. Вадимов С. Развертывание японского воинского контингента в Ираке // ЗВО. 2004. № 7.

37. Вадимов С. Сухопутные войска Японии // ЗВО. 2002. № 3.

38. Ващинин И. Дискуссия в США: в современной войне // ЗВО. 2000. № 2.

39. Ветлужский М. Атомная промышленность Японии // ЗВО. 2002. № 9.

40. Владимиров С., Горев В. Некоторые направления совершенствования систем вооружений ВВС США // ЗВО. 2003. №№ 8, 9.

41. Власова О. Ядерный шантаж Ким Чен Ира // Эксперт. 2003. № 20. 20 января.

42. Гаджиев К.С. Геополитика: история и современное содержание дисциплины // Полис. 1995. № 4.

43. Головнин. В. Россия и Япония в региональном интерьере // Азия и Африка сегодня. 2001. № 6.

44. Гончаренко С. Н. Саммит АТЭС в Лос-Кабосе // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 1.

45. Гребенщиков Э.С. АСЕАН-США: новые вызовы // Азия и Африка сегодня. 2003. № 1.

46. Гребенщиков Э.С. АТР - контуры российского подхода (резервы и возможности для России в некитайской части региона) // Мировая экономика и международные отношения. 2001. №. 1.

47. Громыко А.А. Становление нового мирового порядка // США-Канада. 2002. № 11.

48. Гусев М. В поисках формулы безопасности //Азия и Африка сегодня. 2004. № 6.

49. Ефимова Л. М. Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Восток. 2000. № 4.

50. Замятин Д.Н. АТР и Северо-Восток России: проблемы формирования географических образов трансграничных регионов в XXI в. // Восток. 2004. № 1.

51. Иванов Игорь. Министр иностранных дел России. Концепция мира в XXI веке. Выступление на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Нью-Йорк, 21 сентября 1999 года // Международная жизнь. 1999. № 10.

52. Иванов А. А. Ядро интеграции в АТР // Международная жизнь. 2003. № 2.

53. Интервью Петрова Н. с полковником Морозовым Ю. В. “Военные лучше, чем кто-либо, знают цену безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе” // Азия и Африка сегодня. 2000. № 7.

54. Исаев И. В Пентагоне считают, что США способны побеждать быстрее и меньшими силами // Зарубежное военное обозрение. 2003. № 12.

55. Из доклада “Очерчивая глобальное будущее” (Shaping the Global Future), подготовленного Национальным разведывательным советом США и содержащего прогноз мирового развития до 2020 года // Россия в глобальной политике. Январь-февраль 2005. № 1.

56. Капто А., Рогачева Е.А. Необходимость международной морали // Безопасность Евразии. 2001. № 4.

57. Капто А., Рогачева Е.А. Модели мироустройства // Безопасность Евразии. 2002. № 1.

58. Капитанец И. М. Проблемы обеспечения безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

59. Карчава А. Перспективы дальнейшей интеграции // Азия и Африка сегодня. 2003. № 1.

60. Кистанов В. О. Япония в АТР: анатомия экономических и политических отношений. М.: Восточная литература РАН, 1995.

61. Кистанов В.О. Япония и перспективы российско-китайского стратегического партнерства // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 2.

62. Китай и безопасность в АТР (Чжунго юй ятай аньцюань). Пекин: Шиши чубаньше, 1999.

63. Клименко А. Ф. Особенности интеграционных процессов в Азии и их влияние на безопасность в регионе // Военная мысль. 2003. № 6.

64. Клименко А.Ф. Эволюция военного фактора и его влияние на систему еждународно-политических отношений в Восточной Азии // Военная мысль. 2004. № 4.

65. Клименко А. Ф. Военные доктрины стран Азиатско-Тихоокеанского региона: вопросы согласования // Военная мысль. 2002. № 2.

66. Конаровский М., Моргулов И. Региональная безопасность: испытание на прочность // Азия и Африка сегодня. 2000. № 3.

67. Конаровский М. А. Превентивная дипломатия а Азиатско-Тихоокеанском регионе: проблемы и перспективы // Восток. 2001. № 5.

68. Корте К. Отход от односторонних действий? Стратегия Колина Пауэла // International Politik. 2004. № 2.

69. Косолапов Н.А. Теория исследования международных отношений // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 3.

70. Косолапов Н.А. Явление международных отношений: современное состояние объекта исследования // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5.

71. Косолапов Н.А. Международные отношения и мировое развитие // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 2.

72. Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. Внешнеполитическая идеология японского консерватизма после “холодной войны”: значение для безопасности России // Восток. 2001. № 1.

73. Крупянко М., Арешидзе Л. Новые задачи старого союза // Азия и Африка сегодня. 2000. № 5.

74. Крупянко М.И., Арешидзе Л. Г. Новая расстановка сил в Восточной Азии: значение для интересов безопасности России // Восток. 2003. № 6.

75. Крупянко М.Л. Япония после “холодной войны”: политика обеспечения национальной безопасности. - М., Восточная литература, 2001.

76. Крупянко М.Л. Япония 1990-х: в поисках модели отношений с новой Россией. -М.: Восточная литература, 1997.

77. Крупянко М., Арешидзе Л. Япония: концепция национальной безопасности // Азия и Африка сегодня. 1999. № 3.

78. Крымов С. Повышение боевых возможностей ВВС Японии // ЗВО.2003. № 5.

79. Кузнецова В.В. События 11 сентября и проблемы безопасности в АТР // Научная жизнь. 2002. № 12.

80. Кунадзе Г. Острова без мостов // Новое время. 2002. №№ 27, 28, 29.

81. Кюзаджян Л.С. Безопасность и сотрудничество в Азиатско-Тихоокеанском регионе. - М.: ИНИОН РАН, 1995.

82. Латышев И. Договор безопасности, таящий угрозу // Азия и Африка сегодня. 1998. № 3.

83. Латышев И. Взгляд на Китай с японских островов // Азия и Африка сегодня. 2000. № 6.

84. Латышев И. Японские эсминцы вошли в Индийский океан // Азия и Африка сегодня. 2002. № 2.

85. Левчук А.Н. Японо-американский военный союз: роль Окинавы в отношениях между Токио и Вашингтоном в 1990-е гг. Автореферат диссертации кандидата исторических наук / РАН, институт востоковедения. - М., 2002.

86. Ли Кын Су Проблемы безопасности на суше и на море в регионе Восточной Азии. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

87. Мазанюк В. Японские силы самообороны. 50 лет // Морской сборник. 2002. № 9.

88. Малетин Н.П. Юго-Восточная Азия в 1999г. Актуальные проблемы развития. - М.: ИВ РАН, 2000.

89. Малетин Н.П. Юго-Восточная Азия в 2000 г. Актуальные проблемы развития. - М.: ИВ РАН, 2001 / РАН, ИДВ РАН. - М.,1998.

90. Медин А. О реформировании сухопутных войск США в начале XXI века // ЗВО. 2002.

91. Медин А. Особенности развития сухопутных войск США // ЗВО. 2000. № 1.

92. Международные отношения: социологические подходы / Под ред. Цыганкова П.А. М.: Гардарики, 1998.

93. Миладзе М. Управление безопасности на море Японии // ЗВО. 2003. № 11.

94. Миладзе В. Строительство вооруженных сил Японии в 2003 финансовом году // ЗВО. 2003. № 8.

95. Михеев В.В. Интеграционная мотивация // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 2.

96. Михеев В.В. Экономика Северо-Восточной Азии: не состоявшееся (пока) единство // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 2.

97. Мозговой А. Национальная система ПРО и “литоральная” стратегия США // Морской сборник. 2001. № 2.

98. Мосяков Д. Россия- АТР: хорошие отношения с хорошими партнерами // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

99. Морские силы самообороны Японии // Морской сборник. 2001. № 12, 2002. № 1, № 2.

100.Мюллер Х. Почему бомба? Ядерные воображалы Иран и Северная Корея // Internationale Politik. 2004. № 1.

101.Неклесса А.И. Постсовременный мир в новой системе координат // Восток. 1997. № 2.

102.Неклесса А.И. Конец цивилизации или зигзаг истории? // Космополис. 2004. № 1(7).

103.Павлятенко В.Н. Япония и американский план создания ПРО ТВД в Северо-Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 3.

104.Певцов Д. Морские силы самообороны Японии // ЗВО. 2002. № 10.

105.Петров А. О “Всестороннем обзоре состояния и перспектив развития вооруженных сил США” // ЗВО. 2002. № 2.

106.Петровский В.Е. Азиатско-Тихоокеанские режимы безопасности после “холодной войны”: эволюция, перспективы российского участия. - М.: РАН, ИДВ РАН, 1998.

107.Петровский В.Е. Восточно-Азиатский вектор // Международная жизнь.2004. № 10.

108.Правовые аспекты проблем морепользования в АТР и их влияние на морскую деятельность России. М.: ИДВ РАН, 2003.

109.Развитие и стабильность в Северо-Восточной Азии // Свободная мысль. 2003. № 12.

110.Самсонов В. Законодательство Японии в сфере обороны и перспективы его совершенствования // ЗВО. 2003. № 2. С. 8.

111.Самсонов В. Резервные компоненты вооруженных сил Японии // ЗВО. 2003. № 6.

112.Саркисян К. Что ждет ядерную программу // Япония сегодня. Март 2000.

113.Семин А.В. Внешнеполитические ориентиры Японии и Китай (1990-е гг.) / РАН, ИДВ РАН. - М., 2001.

114.Семин А.В. Внешнеполитические ориентиры Японии 90-х гг. // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 2. С. 28-29.

115.Семин А. В. Интересы Японии в Восточной Азии и Китай // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 1.

116.Семин А.В. Что мешает достижению согласия между Токио и Пекином // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 2.

117.Сенаторов А.И. Япония: от “одинокого пацифизма” к “обычной стране”? // Проблемы Дальнего Востока. 2004. № 1.

118.Сизоненко А. И. Консорциум научных центров АТЭС и проблемы безопасности в АТР // Проблемы дальнего востока. 2003. № 2.

119.Стефашин В.В. Система принятия военно-политических решений в Японии // Восток. 1997. № 3.

120.Титаренко М. Л. С новыми подходами к XXI веку (Россия, Китай, Япония и США в АТР) // 1997. № 1.

121.Титаренко М. Л. Сибирь и Дальний Восток как стратегическая база интеграции в АТР // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 6.

122.Титаренко М. Л. Россия: безопасность через сотрудничество. Восточно-азиатский вектор. М.: Памятники исторической мысли, 2003.

123.Тихоокеанский флот США // Морской сборник. 2001. № 2.

124.Уткин А.И. Американская стратегия для XXI века. - М.: Логос, 2000.

125.Уткин А. Американская империя // Космополис. 2003. № 1(3).

126.Федотов В. П. Формирование диалоговых механизмов в сфере безопасности в АТР: позиция США // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 1.

127.Фукуёси Сёдзи Окинава - “остров-база” // Азия и Африка сегодня. 2000. № 10.

128.Хейсканен М. Северо-Восточная Азия как субрегион Азиатско-Тихоокеанского региона и Евразии // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 2.

129.Хироси Кимура Японское направление внешней политики России (взгляд из Японии) // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 3.

130.Чертанов В. ВМС США развертывают систему противоракетной обороны в Японском море // ЗВО. 2004. № 7.

131.Чертанов В. Серия учений ВМС США и стран Юго-Восточной Азии CARAT-2003 // Зарубежное военное обозрение. 2003. № 12.

132.Чугров С.В. Большой зигзаг японской внешней политики // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 3.

133.Шмигелов М. Три горизонта Азии // IP. 2003. № 1.

134.Шлындов А.В. Япония и государства Корейского полуострова // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 4.

135.Шлындов А. Японо-американские отношения в политико-дипломатической и военно-стратегической областях // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 4.

136.Шлындов А.В. Япония в ООН // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 1.

137.Шутов С. ВМС Республики Корея планируют приобрести ЗУР RAM // Зарубежное военное обозрение. 2003. № 12.

138.Шутов С. Вертолеты ЕН-101 “Мерлин” поступят на вооружение ВМС Японии // ЗВО. 2003. № 9.

139.Юго-Восточная Азия в 1999 г.: актуальные проблемы развития / Редкол.: Малетин Н.П., Мосяков Д.В. - М.: ИВ РАН, 2000.

140.Юго-Восточная Азия в 2000 г. Актуальные проблемы развития. - М.: ИВ РАН, 2001.

141.Япония: в поисках новых рубежей / Институт мировой экономики и международных отношений, Яп. ф. - М.: Восточная литература,1998.

142.Япония в современном мире / Отв. ред. Анисимцев Н.В., Бунин В.Н,, Денисов Ю.Д. - М.: МАКС Пресс, 2000.

143.Япония и современный мировой порядок. / Отв. ред. Жуков А.Е., Лебедева И.П. - М.: Восточная литература, 2002.

144.Япония: мифы и реальность / Отв. ред. Кравцевия А.И., Лебедева И.П. - М.: Восточная литература, 1999.

145.Япония: некоторые аспекты внешней политики на пороге XXI века. / Отв. ред. Анисимцев А.В., железняк О.Н., Белокурова Г.В. - М.: МАКС Пресс, 2003.

146.Япония: с чем в третье тысячелетие? / Отв. ред. Рамзес В.Б. - М.: Восточная литература, 1999.

147.Япония: снова на марше? / Отв. ред. Рамзес В.Б. - М.: Восточная литература, 2001.

Справочные издания:

. Военный энциклопедический словарь. М.: ОНИКС, 2002.

. Военно-энциклопедический словарь. М., 1984.

Учебные пособия.

. Костриков С.П. Мировая политика и международные отношения: Учебное пособие для студентов всех специальностей. М., 1999.

. Лебедева М.М. Мировая политика. Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект-пресс, 2003.

3.     Международные отношения: теории, конфликты, организации: Учебное пособие / Под ред. Цыганкова П.А. - М.: Альфа-М, 2004.

4.       От биполярной системы к эпохе глобализации. Учебное пособие по международным отношениям / Под ред. Айкенберри Дж.Дж., Витторио Э.П. - Н.: НГУ, 2003.

.         Шодиев П.К. Япония в современном мире. Учебное пособие. - М.: ДА МИД России, Ин-т актуальных международных проблем, 2001.

Приложение 1

Договор о взаимном сотрудничестве и безопасности между Японией и Соединенными Штатами Америки.

Пункт 1.

Стороны обязуются, как изложено в Хартии Организации Объединенных Наций, решать любые международные споры, в которые они могут быть вовлечены, мирными средствами таким образом, чтобы справедливость и мир между нациями не подвергались опасности. Стороны обязуются также воздерживаться от угроз, использования силы или любого другого способа, не совместимого с целями Организации Объединенных Наций, в отношении территориальной целостности или политической независимости любого государства. Стороны совместно с другими миролюбивыми странами будут стремиться укреплять Организацию Объединенных Наций так, чтобы её миссия по поддержанию мира и безопасности между народами могла быть реализована более эффективно.

Пункт 2.

Стороны будут сотрудничать в направлении дальнейшего развития мирных и дружественных международных отношений с помощью укрепления собственных институтов свобод, способствуя лучшему пониманию принципов, на основе которых эти институты созданы, и содействуя условиям стабильности и благополучия. Стороны будут искать возможности для устранения конфликтов в экономической политике и будут поощрять взаимное экономическое сотрудничество.

Пункт 3.

Стороны индивидуально и в сотрудничестве друг с другом, посредством постоянной и эффективной само- и взаимопомощи, а также в соответствии со своими конституционными положениями, будут поддерживать и развивать свои возможности отражения вооруженных атак.

Пункт 4.

Стороны будут консультироваться в отношении выполнения настоящего Договора время от времени либо по запросу любой из сторон всякий раз, когда под угрозой окажутся безопасность Японии или мир и безопасность Дальнего Востока.

Пункт 5.

Каждая сторона осознает, что вооруженная атака против любой из сторон на территориях под административным управлением Японии угрожает её собственному миру и безопасности, и декларирует, что встретит общую опасность, действуя в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями. В соответствии с положениями Статьи 51 Хартии Организации Объединенных Наций о любой такой вооруженной атаке и обо всех принятых в результате этого мероприятиях должно быть немедленно сообщено в Совет Безопасности. Данные мероприятия должны быть прекращены, когда Совет Безопасности примет необходимые меры для восстановления и поддержания международного мира и безопасности.

Пункт 6.

С целью содействия безопасности Японии и поддержания мира и безопасности на Дальнем Востоке Соединенным Штатам Америки предоставляется право использовать свои землю, воздух, а также сооружения, оборудование и площади для военно-морских сил в Японии. Использование этих сооружений, оборудования и площадей, так же как и статус вооруженных сил Соединенных Штатов Америки в Японии, должны регулироваться отдельным соглашением, заменяющим путём внесения поправок и других обусловленных договорённостей Административное Соглашение по Статье III Договора о безопасности между Соединенными Штатами Америки и Японией, подписанного 28 февраля 1952 года.

Пункт 7.

Данный Договор не затрагивает и не должен интерпретироваться как затрагивающий как-либо права и обязательства Сторон, отражённые в Хартии Организации Объединенных Наций, или обязанности Организации Объединенных Наций по поддержанию международного мира и безопасности.

Пункт 8.

Данный Договор должен быть ратифицированным Японией и Соединенными Штатами Америки в соответствии с их соответствующими конституционными процедурами и вступит в силу с момента обмена в Токио инструментами (документами), которые были созданы при ратификации.

Пункт 9.

Договор о безопасности между Японией и Соединенными Штатами Америки, подписанный в городе Сан-Франциско 8-го сентября 1951 года, должен истечь по вступлении в силу данного Договора.

Пункт 10.

Данный Договор должен оставаться в силе, пока, по мнению правительств Японии и Соединенных Штатов, не войдут в силу такие соглашения Организации Объединенных Наций, которые будут в достаточной мере обеспечивать международный мир и безопасность в японской зоне. Однако по истечении десяти лет действия Договора любая из сторон может предупредить другую сторону о своем намерении прекратить Договор. В этом случае Договор должен быть прекращен через год после подачи предупреждения.

В доказательство сего Полномочные Представители подписали данный Договор.

Выполнено в двух экземплярах, одинаково подлинных, на японском и английском языках в Вашингтоне, 19 января 1960 года.

Приложение 2

Таблица 1. Статистческие данные*

Страна	Территория (км2)	Население (чел)	ВВП (долл)	Военный бюджет (долл)	Армия (чел)
США	9,631,418	293,027,571	10.99 трлн рост: 3.1 %	370.7млрд от ВВП: 3.3%	2,124,164
Япония	377,835	127,333,002	3.582 трлн рост: 2.7 %	42.488.1млрд от ВВП: 1%	700,931
Южная Корея	98,480	48,598,175	857.8 млрд рост: 3.1 %	14.522 млрд от ВВП: 2.7 %	41,697
Северная Корея	120,540	22,697,553	29.58 млрд рост: 1 %	1.6 млрд от ВВП: 22.9 %	189,014
Китай	9,596,96	1,298,847,624	6.449 трлн рост: 9.1 %	60 млрд от ВВП: 3.5-5.0 %	12,494,201
Россия	17,075,200	143,782,338	1.282 трлн рост: 7.3 %		1,262,339
Индонезия	1,919,440	238,452,952	758.8 млрд рост: 4.1 %	1.8 млрд от ВВП: 1.3 %	2,196,424
Малайзия	329,750	23,522,482	207.8 млрд рост: 5.2 %	1.69 млрд от ВВП: 2.03 %	223,466
Филиппины	300,000	86,241,697	390.7 млрд рост: 4.5 %	808 млн от ВВП: 1.5 %	851,009
Сингапур	629,7	4,353,893	109.4 млрд рост: 1.1 %	4.47 млрд от ВВП: 4.9 %
Таиланд	514,000	64,865,523	477.5 млрд рост: 6.7 %	1.775 млрд от ВВП: 1.8 %	531,511

* Статистические данные // ЗВО. 2004. № 1. ; Географический справочник ЦРУ (русское издание).- М.: У-Фактория, 2003.

Приложение 3

Таблица 2. Планы модернизации Сил самообороны Японии *

Классификация	Тип ВС	Имеется в Наличии	Предполагается закупить
Сухопутные Силы самообороны	Танки	1 020	49
	Артиллерия (исключая минометы)	480 орудий буксируемой +270 самоходной	38
	Бронированный транспорт	830	104
	Боевые вертолеты	около 90 ( AH-1S)	7 (AH-64D)
	Транспортные вертолеты	около 360	11 (CH-47JA)
	Управляемые ракеты средней дальности класса “земля-воздух”		8 батарей
Морские Силы самообороны	Доказавшие свою эффективность эсминцы, оснащенные системой “Иджис”.	4**	3
	Эсминцы	4 ЭМВ+41 ЭМ УРО	5
	Подводные лодки	18	4
	Другие		11
	Всего планируется построить кораблей (тоннаж)		20 (приблизительно 59,000 тонн)
	Новые самолеты с неподвижным крылом		4
	Патрульные вертолеты (SH-60K)	84	4
	Минные тральщики	27	3 (с транспортными вертолетами MСН-101)
Воздушные Силы самообороны	Доказавшие свои возможности управляемые ракеты “Патриот”(класса “земля-воздух”)		2 комплекта (плюс учебный)
	Модернизированные истребители (F-15)		26
	Истребители (F-15)	150 F-15J	22
	Новые истребители		7
	Новые транспортные самолеты		8
	Транспортные вертолеты (СН-47J)	10	4
	Самолеты-дозаправщики (КС-767)		1

* Mid-Term Defense Program (FY 2005-2009)

**Морские силы самообороны Японии // Морской сборник. 2002. № 2. С. 66.