Великобритании, где у США нет интересов» [2]. Один из известных исследователей истории Востока Дж. Кирк писал: «Интересы Соединённых Штатов на Ближнем Востоке к началу Второй мировой войны носили неполитический характер» [3]. Но так ли это было на самом деле?
О первых попытках наладить политические контакты между двумя странами можно говорить с 1776 г., когда на Втором Континентальном конгрессе рассматривался вопрос об возможности отправки посольства к султану и начале переговоров с Блистательной Портой, но никаких практических шагов в этом направлении предпринято не было. Год спустя, Континентальный конгресс вновь вернулся к обсуждению этого вопроса, но в результате обсуждения делегаты пришли к выводу, что стоимость подарков, предназначенных султану, была слишком велика, и вопрос об отправке посольства вновь был отложен.
Из-за отсутствия официальных отношений между государствами американские коммерсанты были беззащитны перед произволом османских чиновников и вели свои дела в Турции на свой страх и риск, так как их права некому было защищать. Правда, английский консул соглашался иногда за плату представлять интересы американских граждан. Однако эта практика вскоре закончилась, так как Великобритания попыталась монополизировать торговлю с Турцией и конкуренция со стороны американских предпринимателей была ей ни к чему. В 1811 г. американскому коммерсанту Дэвиду Оффлею удалось получить у султана Махмуда II, гарантии того, что американские коммерсанты будут уравнены в своих правах с англичанами. Дэвида Оффлея по праву можно считать первым консулом США в Османской империи [4].
В Вашингтоне не прекращали попыток установить официальные отношения с империей. Усилия увенчались успехом весной 1830 г., когда американская делегация в составе Чарльза Рида, успешного коммерсанта из Нью-Йорка, командора Джеймса Биддла командира американской средиземноморской эскадры и Дэвида Оффлея подписали с правительством Османской империи первый американо-турецкий договор о дружбе и торговле. Согласно этому документу США получали в империи статус «благоприятствующей нации» в торговле, а также право на «капитулянтские» привилегии, согласно которым американские граждане получали статус экстерриториальности, освобождения от большинства налогов, неподсудность имперскими судами. Американо-турецкое соглашение включало в себя и секретный протокол, который предусматривал строительство турецких военных кораблей на американских верфях. Несмотря на то, что Сенат отклонил этот пункт соглашения как противоречащий политике нейтралитета, сам факт включения этого протокола в текст договора указывает на то, что уже в начале XIX в. у американских и турецких военных возникла обоюдная заинтересованность в военном сотрудничестве [5].
Однако власти США не препятствовали найму американских военно-морских и сухопутных офицеров на службу в Османский флот и армию. Так, например, в 1831 г., под руководством опытного военно-морского инженера Генри Экфорда на верфях Константинополя было начато строительство нескольких военных кораблей. Турецкие военные моряки служили и стажировались на американских военных кораблях.
Миссионерская активность также обеспечивала дополнительные связи США с Турцией. В 1820 г. первые американские миссионеры П. Фиск и Л. Парсонс обосновались в Смирне, а в 1831 г. преподобный Уильям Гудел основал первую постоянную религиозную миссию в Константинополе. В 1835 г. Смирна была центром проникновения протестантских миссионеров на Ближний Восток. Американские протестантские миссионеры учредили сеть клиник, профессионально-технических училищ и колледжей, которые играли существенную роль в здравоохранении и подготовке образованной местной элиты [6].
Таким образом, проследив развитие американо-турецких отношений с самого начала их возникновения, мы можем сказать, что к середине 19 в. в дипломатическом ведомстве США была выработана модель поведения, в соответствии с которой должны были развиваться отношения США с Турцией в будущем. Интересы Соединённых Штатов в Турции сводились к расширению торгово-экономических связей между двумя странами, а расширение миссионерской деятельности рассматривалось как инструмент расширения культурных связей. Контакты на политическом уровне практически прекратились и отодвинулись на второй план.
Первая мировая война знаменует собой начало нового этапа в американо-турецких отношениях. Сразу же после начала боевых действий в августе 1914 г. посол США в Османской империи Генри Моргентау проинформировал правительство султана, что правительство США продолжит свою политику невмешательства в европейские дела. Однако обеим сторонам не удалось сохранить дружеские отношения. Шестого апреля 1917 г. после вступления США в войну против Германии на стороне стран Антанты американо-турецкие отношения были разорваны. Но тем не менее ни США, ни Османская империя официально так и не объявили войну друг другу. В Вашингтоне опасались, что военные действия с их стороны вынудят турков к ещё большему сближению с Германией, что в свою очередь потребует переброски части американской армии на Ближний Восток [7].
После завершения войны американский экспедиционный корпус участвовал в оккупации Константинополя, но во многом благодаря тактичности и дальновидности официального представителя США адмирала Марка Л. Бристоля американцы оставили о себе хорошие воспоминания среди населения и у турецких официальных лиц [8].
На Парижской мирной конференции американская делегация поддержала идею демилитаризации зоны Проливов и передачу этой территории под управление Лиги Наций. При распределении мандатов на управление бывшими территориями Османской империи Великобритания и Франция предложили правительству США взять на себя контроль над зоной Проливов. Однако президент Вильсон, несмотря на давление со стороны миссионерских организаций и союзнических правительств, не был настроен принимать на свою страну ответственность за дальнейшую судьбу Турции.
После окончания Первой мировой войны Османская империя перестала существовать. Однако благодаря деятельности Кемаля Ататюрка турецкий народ смог оказать сопротивление войскам союзников. В июле 1923 г. на конференции в Лозанне кемалистская Турция была признана как суверенное и независимое государство Великобританией, Францией и другими европейскими государствами [9].
После того, как американское правительство отказалось участвовать в распределении мандатов на управление бывшими территориями Османской империи, США вернулись к политике невмешательства в ближневосточные дела. Тем не менее США продолжили поддерживать отношения с Турецкой республикой, однако характер двусторонних отношений претерпел сильные изменения по сравнению с теми, которые существовали между двумя странами в прошлом. Это выражалось в том, что, уклоняясь от заключения каких-либо политических договоров с Турцией, правительство США внимательно следило за тем, чтобы не нарушались интересы американских компаний и частных лиц, работающих в этом регионе. США уклонились от подписания Севрского договора, а также не принимали участия в Лозаннской конференции, но американская делегация, отправленная в Лозанну, внимательно наблюдала за ходом переговоров, следя за тем, чтобы в результате подписания соглашения интересы США не были нарушены.
В общих чертах главная цель американской делегации на конференции состояла в том, чтобы содействовать мирному урегулированию на Ближнем Востоке, установлению нормальных, основанных на системе договоренностей международных отношений в данном регионе при максимально возможном соблюдении интересов Соединенных Штатов [10].
В военном ведомстве США одобрительно отнеслись к предложению Великобритании об интернационализации Проливов. Так, еще накануне конференции командование военно-морским флотом США заявило, что «США следует иметь своего представителя в международной комиссии по Проливам, наделенным точно такими же полномочиями, как и представители других стран». Однако, в соответствии с полученными из Вашингтона инструкциями, американская делегация уклонилась от подписания итоговых документов конференции [11].
В свою очередь, правительство Турецкой республики стремилось наладить с США не только коммерческие, но и политические отношения. Во время Лозаннской конференции член турецкой делегации Исмет Иненю (будущий премьер, а затем президент Турецкой республики) предложил американской делегации обдумать вопрос о заключении между двумя странами договора о дружбе и сотрудничестве.
В результате контактов между американской и турецкой делегациями, 6 августа 1923 г., было подписано соглашение. Основанное на принципах взаимности, оно напоминало соглашение, подписанное Турцией с другими странами в Лозанне. Так, в статье 2 этого договора полностью отменялся режим капитуляций для американских граждан. Статья 10 договора предоставляла судам и самолётам США право беспрепятственного прохода через Проливы наравне с судами и самолётами других стран. Однако, несмотря на поддержку со стороны миссионерских организаций, а также бизнесменов, живших в Турции, американо-турецкое соглашение не было ратифицировано Сенатом США [12].
После отказа Сената США ратифицировать американо-турецкий договор, отношения между двумя странами фактически прекратились. Дипломатические отношения были восстановлены только 17 февраля 1927 г. путем простого обмена письмами между верховным комиссаром США в Турции адмиралом Марком Л. Бристолем и министром иностранных дел Турции Тевфиком Рюштю Арасом.
После нормализации отношений две страны начали проводить политику сближения. США одобряли программу Ататюрка, направленную на вестернизацию и модернизацию страны. Турция в свою очередь воспринимала США как дружественную страну, рассматривая её в качестве источника экономической и дипломатической поддержки.
Грю также считал, что турецкое правительство будет радо начать переговорный процесс. И действительно, прежде чем Грю обратился к турецкому правительству с предложением о подписании двустороннего договора, министр иностранных дел Турции Р. Арас поднял этот вопрос на одной из встреч с послом. Однако во время обсуждения проекта договора возникли трудности. Арас был согласен подписать договор только в том случае, если в его текст будет внесена статья, согласно которой США обязуются не оказывать поддержку армянскому населению Турецкой республики [14].
В Государственном департаменте ясно дали понять, что США никогда не согласятся на включение такого пункта в текст договора, но одновременно с этим туркам было заявлено, что никогда правительство США не использовало подобные договоры для вмешательства во внутренние дела другого государства. В результате первый раунд американо-турецких переговоров закончился безрезультатно.
Арас вновь вернулся к этому вопросу только в январе 1929 г. 10 января он отправил письмо Грю, в котором подверг резкой критике американо-турецкий договор от 1830 г. По мнению турецкого министра, этот договор утратил свою актуальность и перестал отвечать современным реалиям. В качестве примера посол ссылался на статью, согласно которой американским гражданам предоставлялся режим экстерриториальности, хотя по Лозаннским соглашениям режим экстерриториальности был отменён. Но и в этот раз министр не удержался от выдвижения некоторых условий. Он предложил внести в текст договора статью, согласно которой спорные вопросы, возникшие до подписания договора, не подпадали под его действие.
Однако предложения турецкой стороны с негодованием восприняли многие сенаторы, что привело к прекращению переговоров в конце 1929 г. И только 1932 г. после того как Сенат США ратифицировал договор о торговле и мореплавании, который автоматически отменял договор 1830 г. и режим капитуляций, Государственный департамент предложил турецкому правительству вновь вернуться и поговорить.
Незадолго до подписания пакта Бриана Келлога Грю предложил госсекретарю включить Турцию в число стран, которые первыми должны были подписать этот документ. По его мысли, подобный шаг не только поднял бы авторитет США в Турции, но и показал бы всему миру, что на Ближнем и Среднем Востоке с одобрением относятся к идеям пакта. Помимо этого Грю полагал, что подобные действия также будут способствовать дальнейшей вестернизации Турции, а также снизят влияние СССР в этой стране. Однако Келлог отклонил предложение Грю как непрактичное, так как, по его мнению, включение Турции в число стран-учредительниц договора неизбежно повлечёт за собой приглашение на конференцию и других стран, что в тот момент, по его мнению, было не допустимо [15].
августа Грю сообщил турецкому министру иностранных дел о подписании пакта и предложил Турции присоединиться к нему. 12 декабря 1928 г. Арас заявил Грю, что вопрос о ратификации пакта внесён в повестку дня Великого национального собрания и что пакт будет ратифицирован сразу же, как только станет известно о ратификации пакта Сенатом. Сенат ратифицировал пакт 16 января 1929 г., а три дня спустя это сделал и турецкий парламент [16].
Первым испытанием пакта на прочность послужил советско-японский конфликт по поводу КВЖД. Государственный секретарь Г. Стимсон в июле 1929 г. попытался применить пакт на практике, когда возникли стычки между советской охраной КВЖД и китайскими войсками. 1 декабря 1929 г. Стимсон разослал специальные инструкции дипломатическим представителям США в тех странах, которые подписали пакт о том, что настала пора на практике применить принципы, изложенные в пакте, и заставить противоборствующие стороны сесть за стол переговоров [17].
Турецкое правительство неожиданно для американцев отказалось осуществить нажим на советское и китайское правительства, объясняя свой отказ тем, что переговоры между противоборствующими сторонами практически закончены. Кроме того, по информации, имевшейся у Грю, советский посол убедил министра иностранных дел Турции в том, что Советский Союз стал жертвой агрессии со стороны Китая, в армии которого служило много белогвардейцев, которые и подстрекали китайцев к вооружённым провокациям против СССР. В результате анализа действий турецкой стороны в Госдепартаменте пришли к выводу, что на данном этапе для Турции отношения с СССР являются приоритетными, но в то же время Турция будет стремиться сохранить дружественные отношения и с США.
И всё же, несмотря на неудачную попытку США заставить Турцию выполнить свои обязательства в рамках пакта, сотрудничество между США и Турцией в рамках пакта Бриана Келлога оказало благоприятное воздействие на отношения между двумя странами. Рвение, которое продемонстрировали турецкие лидеры в деле ратификации пакта, дало понять правительству США, что Турция в своей внешней политике придерживается тех же принципов, что и Вашингтон.
К середине 30-х гг. международная обстановка в Европе изменилась радикальным образом. Германия разорвала путы Версальского договора и активно готовилась к расширению своих границ с помощью оружия. В Турции с тревогой следили за разворачивающимися в Европе событиями, но, в отличие от диктаторских режимов Европы, турецкие политические деятели Мустафа Кемаль и его преемник на посту президента республики Исмет Иненю искали мирные способы разрешения спорных вопросов.
В связи с ростом напряженности в Европе турецкие лидеры стали больше внимания уделять безопасности страны. Внешняя политика была направлена на сохранение дружественных отношений с соседями, но в Турции не могли игнорировать нарастание угрозы со стороны стран-ревизионистов Германии с её вечным стремлением Drang nah Osten и Италии, чей лидер Бенито Муссолини открыто заявлял, что у Италии имеются исторические цели в Азии и Африке. При этом турецкие политики не могли игнорировать заявления итальянского лидера о том, что Средиземное море является внутренним морем Италии, а размещение итальянских войск на Додеканезских островах в непосредственной близости от берегов Турции не добавляло оптимизма [18].
Согласно Лозаннскому соглашению зона Проливов была демилитаризована и находилась под управлением международной комиссии. Несмотря на то, что Турция являлась номинальным председателем этой комиссии, турецкие лидеры считали, что подобное состояние вещей грубо нарушает суверенитет республики и ослабляет её обороноспособность [19]. Поэтому в начале 30-х гг. перед лицом угрозы войны с Италией, Турция начала кампанию по пересмотру Лозаннского соглашения. Этому способствовало принятие в 1932 г. Турции в Лигу Наций. В период между и 1936 гг. министр иностранных дел Турции Арас неоднократно выступал с трибуны Лиги с речами о необходимости пересмотра режима Проливов. В 1936 г. Турция официально потребовала от стран-участниц Лозаннского соглашения пересмотра режима Проливов [20].
Несмотря на колебания некоторых стран-участниц, было принято решение о созыве в швейцарском городе Монтрё 22 июня 1936 г. международной конференции по выработке нового режима Проливов.
В Вашингтоне полагали, что любое изменение режима Проливов самым непосредственным образом будет затрагивать экономические интересы США и оказывать влияние на состояние американо-турецких отношений.
Вскоре после того как 10 апреля 1936 г. Турция официально обратилась к странам-участницам Лозаннской конференции с требованием о пересмотре режима Проливов, недавно назначенный на свой пост посол США в Турции Дж. Макмюррей встречался с министром иностранных дел Турции Арасом. На встрече речь зашла о соблюдении прав США в зоне Проливов. В своём отчёте в Госдепартамент об этой беседе посол сообщил о том, что правительство Турецкой республики весьма заинтересованно в дальнейшем развитии торговых отношений с США, и что нет никаких причин для беспокойства, что права американских торговых компаний не будут ущемляться [21].
В итоге США отказались от участия в конференции в Монтрё во многом благодаря сообщениям американского посла о том, что турки не заинтересованы в ущемлении торгово-экономических интересов США в Проливах.
После внимательного изучения текста договора в Госдепартаменте пришли к выводу, что договор ни к коей мере не ущемляет интересов США. Специалисты Госдепартамента полагали, что США могут юридически признать конвенцию Монтрё, даже при том, что они не подписали её, так как Турция брала на себя полную ответственность за проход судов через Проливы, включая и суда США.
В дальнейшем США не возражали против строительства Турцией военных укреплений в зоне Проливов, так как, по их мнению, эти действия вели только к повышению безопасности судоходства, но при обязательном условии права США в зоне Проливов должны соблюдаться в обязательном порядке.
В тот же день, когда была подписана конвенция, тридцатитысячная турецкая военная группировка вошла в демилитаризированную зону. Весьма любопытный факт группировку судов военно-морского флота Турции возглавлял крейсер «Явуз», бывший «Гёбен», тот самый немецкий крейсер, который под турецким флагом рейдерствовал в Черном море в годы Первой мировой войны.
Характеризуя американскую внешнею политику в межвоенный период как изоляционистскую обычно вспоминают и о политике «доброго соседа», проводимой по отношению к странам Латинской Америки. США пытались применить принципы добрососедства и в отношении Турции. В отличие от европейских стран они не пытались играть роль «большого брата». В отношениях Турции с другими европейскими странами правительство США придерживалось позиции строгого нейтралитета, кроме тех случаев, когда затрагивались интересы американских граждан. Как показывают комментарии турецких должностных лиц, политическая беспристрастность США в Турции была фактором, способствующим сближению двух стран.
Незадолго до выступления Хэлла, 8 июля 1937 г. в Саадабаде Турция заключила с Ираном, Ираком и Афганистаном пакт, который содержал принципы невмешательства, ненападения и совместных консультаций при разрешении возникающих споров между сторонами.
Хотя этот договор был заключён для обеспечения безопасности на Ближнем Востоке и непосредственно не затрагивал интересы Соединённых Штатов, принципы, закреплённые в нем, были созвучны внешнеполитическим декларациям Вашингтона [23].
Однако, несмотря на то что кемалистская революция способствовала улучшению американо-турецких отношений, в американском общественном мнении сформировалось негативное представление о турках, что осложняло работу дипломатов и Госдепартамента, которым в своей деятельности приходилось учитывать настроения американского общества. Примером тому, что думали о турках простые американцы, может служить запись, сделанная в дневнике молодой турецкой девушки Сельмы Эркем во время её поездки по США после Первой мировой войны: «Здесь, в Америке существует легенда, основанная на крови и ужасе. Образ жестокого турка владеет умами американцев. Огромный человек с горящими от ярости глазами под густыми бровями, сжимающий в своих могучих руках окровавленные кинжалы. К огромному сожалению для многих американцев, с которыми я общалась, я никоим образом не соответствовала этому образу, что кажется вызывало у них недоумение ведь перед ними была обычная девушка, практически ничем не отличавшаяся от них» [24].
Турецкая путешественница лицом к лицу столкнулась с образом, сформировавшимся в американском общественном мнении во многом по вине самих турок, развернувших в конце XIX начале 19 в. геноцид против армянского населения Османской империи. Кроме того, многочисленные армянские организации также способствовали укреплению в умах американцев негативного образа Турции, что весьма осложняло развитие американо-турецких отношений. Печатные органы армянских организаций в США подливали масла в огонь. Так, газета «Новая Армения» на своих страницах рекомендовала американцам остерегаться турок: «Турки никогда не раскаиваются в содеянных ими преступлениях. Они по природе своей злобны и невежественны. В настоящее время туркисамая ужасная нация в Европе» [25].
Но, несмотря на антитурецкую кампанию, организованную в США армянскими эмигрантами, американские официальные лица сочли возможным весьма хладнокровно отнестись к известиям о геноциде армянского населения в Турции и выступить с заявлением о том, что в данном случае право народов на самоопределение не может быть применено, поддержав в этом конфликте турецкое правительство.
Давая оценку действиям правительств США и Турции по устранению спорных моментов в американо-турецких отношениях до начала Второй мировой войны, мы с уверенностью можем говорить о том, что к 1939 г. в американском общественном мнении произошло кардинальное изменение в лучшую сторону образа турок и Турции. В результате со страниц американских газет и журналов к 1939 г. практически полностью исчезли статьи, в которых содержалась критика в адрес Турции и её правительства. Установление дружеских отношений к началу Второй мировой войны не было бы возможно без усилий, предпринимаемых обеими сторонами.
Таким образом, рассмотрев характер американо-турецких отношений в периоды, предшествовавшие Второй мировой войне, мы можем говорить о том, что между двумя странами не было каких-либо острых споров и разногласий. Схожесть взглядов правительств двух стран на способы решения международных споров путем переговоров способствовала развитию дружеских отношений между ними. Ни одна из стран не жертвовала своими политическими принципами, принимая компромиссные решения для урегулирования спорных вопросов.
Примечания
турция америка мировая война
1.Thomas L. V. and Frye R. N. The United States and Turkey and Iran. Cambridge (Mass.): Harvard University press, 1962. P. 143.
2.Lenczowski G. The Middle East in World Affairs. Ithaca; N. Y., 1962. P. 671.
3.Kirk G. The Middle East in the war. L.: Oxford Univ. press, 1954. P. 455.
4.Alvarez D. Bureaucracy and Cold War Diplomacy: The United States and Turkey, 1943-1946. Thessalonica: Institute for Balkan Studies, 1980. P. 16; Hurewitz J. C. Middle East Dilemmas: The Background of United States Policy. N. Y., 1963. P. 160.
5.Alvarez D. Op. cit. P. 17.
6.Более подробно о деятельности американских миссионерских организаций на территории Османской империи можно ознакомиться: Thomas L. V. and Frye R. N. Op. cit.
7.Alvarez D. Op. cit. P. 18; Howard H. Turkey, the Straits and U.S. Policy. Baltimore, 1974. P. 38-39.
8.Thomas L. V. and Frye R. N. Op. cit. P. 139.
9.Yale W. The Near East: A Modern History. Ann. Arbor, Mich., 1958. P. 276-293; Lenczowski G. Op. cit. P. 98-110; Gordon Craig and Felix Gilbert. The Diplomats, 1919-1939. L.; Melbourne, Toronto & N. Y., 1966. P. 353-387; Lewis Bernard. The Emergence of Modern Turkey. L., 1951. P. 234-250.
10.Hurewitz J. C. Op. cit. P. 117.
11.Treaty of Peace with Turkey Signed at Lausanne, July 24, 1923. URL: <http://wwi.lib.byu.edu/index.php/> Treaty of Lausanne
13.Trask R. The United States response to Turkish nationalism and reform 1914-1939. Minneapolis: The Univ. of Minnesota press, 1971. P. 220; См. также: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers, 1928. Vol. III (далее FRUS) Frank B. Kellogg to Joseph C. Grew, March 23, 1928. Wash.: U.S. Government Printing Office, 1942-1943. P. 940.
14.Trask R. Op. cit. P. 220; FRUS. 1928. Vol. III. Frank B. Kellogg to Joseph C. Grew, P. 945-946.
15.Trask R. Op. cit. P. 224.
16.Trask R. Op. cit. P. 225
17.FRUS. 1929. VII. Stimson to Certain Diplomatic Representatives, December 1. 1929. P. 371-373.
18.Lenczowski G. Op. cit. P. 132-133, 139-140; Trask R. Op. cit. P. 227.
19.Anderson M. S. The Eastern Question 1774-1923: A Study in International Relations. London; Melbourne; Toronto & N. Y., 1966, P. 372-373; Trask R. Op. cit. P. 228.
20.FRUS. 1935. Vol. IV. P. 1026-1027; Wheeler-Bennet J. W. Documents on International Affairs. L., 1937. P. 645-648; Trask R. Op. cit. P. 228.
21.FRUS. 1936, Vol. V, III. MacMurray to Hull, April 23, 1936. P. 512-514.
22.FRUS. 1937, Vol. I. P. 697-802.
23.Trask R. Op. cit. P. 233.
24.The Autobiography of a Turkish Girl. N. Y., 1942. P. 302.