Нарушение лексической сочетаемости у русскоговорящих учащихся гимназического этапа обучения в Эстонии

1. Нарушение языковых норм в условиях билингвизма

.1 Трактовки понятия «билингвизм»

Человеческая речь возникает на основе системы навыков, умений и знаний. Система речевых навыков и является предпосылкой возникновения речи.

Двуязычие представляет собой две системы навыков, а правильность речи на втором, неродном языке всегда будет зависеть от взаимодействия этих систем.

Двуязычие и многоязычие, как следует из буквального значения терминов, - это наличие и функционирование в пределах одного общества (обычно - государства) двух или нескольких языков. Многие современные страны дву- или многоязычны: Россия (ср. существование на ее территории, наряду с русским, таких языков, как башкирский, татарский, якутский, бурятский, осетинский и мн. др.), страны Африки, Юго-Восточной Азии, Индия и др.

Функционирование двух и более языков в обществе было бы невозможно без двуязычия отдельных членов языкового сообщества (даже если индивид владеет несколькими языками, его часто называют билингвом, а само явление - билингвизмом, или двуязычием).

Различаются три основных типа индивидуального билингвизма.

При субординативном билингвизме говорящие воспринимают второй язык через призму родного: понятия соотносятся с лексическими единицами родного языка, а последние - с единицами второго языка. В силу естественного различия семантических структур двух языков при порождении и восприятии текста на втором языке неизбежны ошибки типа анекдотического перевода русского диалога: Который час? - Два часа. - Так много? - Кому как. - Which watch? - Two watch. - Such much? - Whom how

При координативном (чистом) билингвизме два языка совершенно автономны, каждому соответствует свой набор понятий, грамматические категории двух языков также независимы.

Смешанный билингвизм в идеале подразумевает единый механизм анализа и синтеза речи, а сосуществующие языки различаются лишь на уровне поверхностных структур. Л.В. Щерба называл такую коммуникативную систему одним языком с двумя терминами. Разумеется, реально полного изоморфизма грамматических систем двух языков не наблюдается, происходит лишь их большее или меньшее уподобление. Словарь же действительно может быть единым в плане содержания, различаясь только планом выражения.

Три выделенных типа билингвизма, конечно, представляют собой идеальные упрощения; у реального билингва преобладает один из них. Субординативный билингвизм по своей природе означает вторичное, неполное владение вторым языком и характерен для начинающих билингвов, но уже на ранних стадиях овладения языком ему сопутствуют элементы координативного и смешанного двуязычия. При эффективном двуязычии реально сосуществуют координативное и смешанное двуязычие (а часто и элементы субординативного) с преобладанием одного из них.

Обычно двуязычие продуктивно, т.е. билингв способен активно использовать второй язык. Особый случай двуязычия представляет пассивный (рецептивный) билингвизм - такое владение вторым языком, когда индивид его понимает, но сам текстов на нем практически не порождает. Для двустороннего пассивного билингвизма, когда каждый из коммуникантов пользуется своим языком, но понимает язык другого, иногда используется термин дуалингвизм. Такое явление чаще встречается на границах распространения различных (как правило, родственных) языков.

В норме билингвы владеют хотя бы одним языком в полном объеме. Однако возможны случаи, когда общение индивида с носителями его родного языка ограничено, а уровень коммуникативного взаимодействия с носителями языка, доминирующего в языковом сообществе, невысок. В подобной ситуации адекватное знание родного языка утрачивается, а второй язык осваивается в ограниченных пределах. Это явление получило название полуязычия (англ. semilingualism). Лексический состав обоих языков оказывается ограниченным, а грамматическая структура упрощена. Особые формы полуязычия образуются в условиях, когда контактирующие языки близкородственны. Так, в результате смешения украинского и русского языков возникает так называемый суржик, а смесь белорусского и русского языков получила название трасянка.

Для полуязычия, как и для субординативного билингвизма, переключение кодов нехарактерно.

Двуязычие существует психолингвистическое и социальное. В основе его возникновения, распространения и функционирования всегда лежат социально-исторические условия. М. Михайлов называет два основополагающих условия:

.        развитие общества, установление экономических, военных, культурных, семейно-бытовых связей.

.        территориальное соприкосновение одного народа с другим или их совместное расселение на одной территории, а также пребывание национальных меньшинств или отдельных представителей определённого народа в иноязычной среде [Михайлов. 1969: 27].

Кроме того, существует двуязычие индивидуальное и коллективное (общественное).

Сферы применения языков у билигвов могут различаться, и владеть языками они могут в разной степени. [Раннут, 2004: 57].

Необходимо отметить, что общественное двуязычие - явление характерное для современного общества и, непосредственно, для Эстонии, так как иностранные языки и государственный эстонский язык преподаются в школах и высших учебных заведениях.

По мнению Марта Раннута, у билигвов сильнее развиты когнитивное чутьё и быстрое понимание, однако, у них чаще, чем у одноязычных встречается нарушения в речи. Неполноценное и несистематическое использование того языка, на котором говорят, является причиной этого. Говоря о субтрактивном двуязычии, где «новый язык ослабляет степень владения старым и, затем, шаг за шагом вытесняет его, порождая неполноценное владение обоими языками, в отличие от нормального адитивного обучения языку» [Раннут, 2004: 58].

Билингвы имеет массу преимуществ в виде доступа к нескольким культурам, большую свободу при поиске информации, более широким кругозором и большими возможностями. [Раннут, 2004: 58].

В лингвистической литературе существуют различные понимания термина билингвизм:

а) одни ученые считают билингвами тех, кто усвоил второй язык преимущественно в естественной среде параллельно с родным языком;

б) другие считают билингвами всех тех, кто изучает один или несколько иностранных языков в организованной форме в определенном учебном заведении; результатом этого процесса является искусственный билингвизм.

Дословно, билингвизм (от би - два, лат. Lingua язык) означает двуязычие, владение человеком двумя языками. Анализ исследовательского опыта, позволяет привести следующие понятийные характеристики билингвизма [Савелло Е.В., 2009: 104]:

практика попеременного пользования двумя языками;

владение двумя языками в равной мере;

владение двумя языками и регулярное переключение с одного на другой в зависимости от ситуации общения;

приблизительно одинаковое свободное пользование языками в любой обстановке, а также в семье;

владение двумя языками в совершенстве;

умение творчески строить свою речь принадлежащую вторичной языковой системе;

равная или почти равная степень владения и употребления как в речи, так и в мыслительном процессе двух языков, регулярно взаимодействующих друг с другом в важнейших сферах общественной деятельности.

Однако сводить понятие билингвизма только к попеременной практике применения языка в различных условиях и на высоком уровне, не вполне обоснованно. Дибольд А. рассматривает языковой контакт в связи с учебной ситуацией. Под учебной ситуацией он понимает такую социологическую ситуацию, когда индивид изучает элементы из языковой или культурной системы иной, нежели система родного языка [Diebold A. 1961: 98]. Таким образом, понятие билингвизма можно существенно расширить и рассматривать в данном контексте не только сформированные навыки владения двумя языками, но и ситуацию обучения в двуязычной среде, так как в контексте учебной ситуации происходит взаимодействие и вторжение одних языковых норм в другую систему.

Для характеристики билигвизма используются психологические критерии:

. Типы двуязычия по количеству возможных действий: - рецептивный, репродуктивный и продуктивный;

. По соотнесённости речевых механизмов - смешанный.

. Ещё один психологический критерий - способ связи речи на каждом из языков с мышлением. Здесь выделяются рецептивный и репродуктивный билингвизм.

Рецептивный билингвизм - умение, позволяющее билингву понимать принадлежащие вторичной языковой системе речевые произведения;

Репродуктивный билингвизм - умение воспроизводить вслух или про себя прочитанное или услышанное. Часто проявляется в употреблении лексем вторичной языковой системы в речи, принадлежащей первичной языковой системе [Верещагин, 1969: 22-24].

Рецептивный и репродуктивный билингвизм обеспечивают только восприятие иноязычной речи. Опираясь на данное условие, можно сделать вывод, что «билингвизмом не являются умения, обеспечивающие восприятие выразительной стороны иноязычной речи - и только» [Верещагин 1969: 24].

Для продуктивного билингвизма - умения, позволяющего билингву порождать, понимать и воспроизводить речевые произведения второй языковой системы, необходимы два условия. Первым условием является то, что билингв должен уметь строить свою, принадлежащую вторичной языковой системе речь, творчески. Ко второму условию относится осмысленность его речи: речевые произведения, порождаемые билингвом, должны обеспечивать коммуникативную функцию языка для достижения слушающего и говорящего полного взаимопонимания [Верещагин 1969: 24-25].

Общеизвестно, что первичный язык всегда связан непосредственно с мышлением но, как утверждает Е.М. Верещагин, вторичные языковые навыки тоже могут быть непосредственно связаны с мышлением. В этом случае билингв владеет вторичным языком на «бессознательно-интуитивном» уровне и его речевые умения можно назвать непосредственным билингвизмом (термин Е.М. Верещагина).

Термин - опосредованный билингвизм - используют в случаях, когда вторичные речевые умения оказываются связанными с мышлением опосредованно (через первичные речевые умения) и прямо с мыслью не сопоставляются. [Верещагин, 1969: 29].

С точки зрения психологии, выделяют доминантный речевой механизм, обслуживающий большинство ситуаций общения, актуализация которого вызывает наименьшее количество трудностей выражения. Нельзя считать, что доминантный речевой механизм относится к родному языку билингва, так как наблюдаются ситуации, при которых доминантным может оказаться неродной язык [Верещагин, 1969: 29-30].

С точки зрения социологии можно привести ещё одну классификацию двуязычия, представленную на основе критерия способа усвоения: естественный, возникающий на основе потребности в коммуникации в разноязычной среде и искусственный, возникающий в условиях сознательного обучения, как, например, на уроках иностранного языка в школе, билингвизм. [Верещагин, 1969: 44-45].

Основательных исследований, рассматривающих положение русского языка как неродного в эстонских школах, к сожалению, почти не существует. Проведенное нами исследование позволяет в какой-то мере прояснить ситуацию, выявить «болевые точки», требующие особого внимания преподавателей и создателей новых учебно-методических материалов.

Итак, билингвом называется носитель двух систем общения, т.е. человек, способный употреблять для общения две языковые системы [Верещагин, 1969: 19].

Довольно распространено мнение, что одноязычие - это правило, а двуязычие - исключение. На самом деле это не так. Людей, говорящих на одном языке, заставляют вступать в непосредственные или посредственные контакты с людьми, говорящими на соседних или культурно влияющих языках, потребности общения. Поэтому существуют миллионы людей, которые в течение своей жизни овладевают несколькими языками и пользующимися ими в зависимости от требований обстановки [Ахунзянов, 1978: 3].

Явление двуязычия - явление нередкое и уходит своими корнями в далёкое прошлое. Оно существовало уже в глубокой древности. В рабовладельческую эпоху оно было уже несомненным фактом. Пленные воины и населения многих областей, превращаясь в ходе завоеваний в рабов, усваивали язык победителей, но сохраняли и свои родные языки. В наши дни двуязычие имеет ещё более широкое распространение, чем в минувшие эпохи [Ахунзянов, 1978: 7].

1.2 Лингвистическая интерференция и ее проявления в условиях билингвальной среды

Основным понятием, рассматриваемым в данном исследовании, выступает лингвистическая интерференция.

По определению, интерференция (от лат. inter - взаимно, между собой - feri - ударяю, поражаю) в психологии понимается как взаимодействие двух или большего числа одновременных или последовательных процессов. В результате такого взаимодействия возникает нарушение как минимум одного из параллельных процессов [Большой психологический словарь, 2004: 166]. В психологической практике феномен интерференции наиболее интенсивно исследуется в области познавательных процессов (мышление, память, восприятие). Однако не стоит забывать и о речи. Пусть «речь» и не является типичным познавательным процессом, тем не менее, речь, язык непосредственно связаны с когнитивной сферой (развиваются в ней и в дальнейшем определяют ее развитие).

Интерференция - это переустройство моделей, являющееся результатом введения иноязычных элементов в те области языка, которые отличаются более высокой структурной организацией. Под интерференцией подразумеваются случаи отклонения от норм любого из языков, которые происходят в речи двуязычных вследствие языкового контакта [Вайнрах, 1972: 22].

Принятое в психологии понимание интерференции в наиболее широком смысле, позволяет экстраполировать приводимое выше определение на иные процессы, даже выходящие за рамки собственно психологии. Таким образом, интерференция в лингвистике так же может быть определена как влияние одной языковой системы на другую. Однако говорить о нарушении здесь не совсем уместно. Там же в большом психологическом словаре авторы дают альтернативное определение термина интерференция, понимаемое как «перенос» [Большой психологический словарь, 2004: 213]. Именно данное определение ближе к лингвистической проблематике, где лингвистическая интерференция понимается как влияние одной языковой системы на другую систему языка.

У. Вайнрах подчеркивал важность следующих нелингвистических фактов для двуязычной личности и потенциального языкового контакта, которые могут быть существенными в процессах стимулирования или подавления интерференции:

) Географическое месторасположение;

) Особенности местного языка;

) Культурные и этнические группы;

) Религия;

) Раса;

) Пол;

) Возраст;

) Социальное положение;

) Род занятий;

) Сельское или городское население [Вайнрах, 1972: 154 - 163].

Структурные различия - основной источник лингвистической интерференции, поэтому для подробного анализа интерференции прежде всего необходимо определить структурно-лингвистические сходства и различия на всех уровнях языка.

Причины интерференция можно определить лингвистическими методами, т.е. сравнив грамматические, фонетические и лексические системы языков, мы получим список возможных интерферентных ошибок, возможных в определенной языковой ситуации. Но не все возможные формы интерференции реализуют себя, так как зачастую на речь двуязычного воздействуют экстралингвистические факторы.

Очень часто интерференция в речи зависит от речевой ситуации. Можно классифицировать следующие случаи:

) В беседе с одноязычным двуязычный исходит из одной основной цели: быть понятым любой ценой. Поэтому он сознательно избегает в своей речи заимствованных слов. Следовательно, степень интерференции низка;

) В определенной ситуации используется только один язык. Замена языка ведет к широкой интерференции.

) Степень интерференции может зависеть от эмоционального стресса.

У. Вайнрайх по данному поводу отмечает следующее: интерференция - это вторжение норм одной системы в пределы другой. [Вайнрайх У., 1972: 76]. По мнению автора, в основе феномена интерференции лежит механизм отождествления норм одной языковой системы (пусть на основе частичных и формальных сходств в средствах выражения и представления) с нормами другой. Автор выделяет и рассматривает следующие виды интерференции:

. Фонетическая интерференция проявляется в подмене звуков, так как даже при определенном сходстве языковых систем существуют значительные «микроскопические» отличия вокализации и произношения отдельных звуков. Таким образом, перенесение из одной системы звукового оформления в другую порождает фонетические искажения и, как правило, закрепляется в акценте носителей языка. [Вайнрайх У.1972: 76].

Звуки, производимые билингвом, находятся в так называемой «ничейной» полосе между двумя фонологической системе двух контактирующих языков, поэтому определить их фонологические функции, представляет определенные трудности. Исходя из этого следует изучать фонетическую интерференцию в свете того, как «носитель языка воспринимает и воспроизводит звуки одного языка, который можно назвать вторичным, с точки зрения другого, называемого нами первичным» [Вайнрах У., 1972: 39].

Таким образом, если мы принимаем понятия «первичной и вторичной языковой системы», то с фонологической точки зрения можно определить четыре основных типа фонетической интерференции:

) Недодифференциация фонем (under-differentation), которая происходит, когда смешиваются такие два звука вторичной системы, соответствия которым в первичной системе не различаются.

) Сверхдифференциация фонем (over-differenation), при которой на звуки вторичной системы накладываются фонологические различия первичной системы там, где их не должно быть.

) Реинтерпретация различий (reinterpretation of distinctions) наблюдается в тех случаях, когда двуязычный индивид различает фонемы вторичной системы по тем признакам, которые для нее являются лишь сопутствующими или избыточными, тогда как для его первичной системы они релевантны.

) Субституция звуков (phone substitution) в узком смысле этого слова происходит с теми фонемами, которые в обоих языках определяются одинаково, но в их нормальном произношении существуют различия.

Необходимо отметить, что вышеуказанные типы были получены не из опытных данных, а из фонологического анализа, т.е. критерии для данной классификации были установлены как с точки зрения требования диахронической фонологии, которая в свою очередь в достаточной мере занимается явлениями интерференции, так и учитывая нормы описания фонем в речи одноязычных [Вайнрах У., 1972: 45-47].

. Грамматическая интерференция - возникает в том случае, когда правила расстановки, согласования, выбора или обязательного изменения грамматических единиц, входящие в систему одного языка, применяются к примерно таким же цепочкам элементов другого языка. В результате это ведет к нарушению норм языка. Носитель языковых систем, в которых допускается большая вариативность выражения и представления при овладении более строгими языковыми системами (например, когда русскоязычный носитель изучает английский язык) склонен к совершению грамматических ошибок. [Вайнрайх У., 1972: 78].

. Лексическая интерференция в современных, динамичных социокультурных условиях является наиболее значимой и распространённой в силу того, что для заимствования лексем достаточно формального и поверхностного контакта языковых систем. Основным механизмом лексической интерференции является заимствование с целью восполнения лексического дефицита. Состояние дефицита возникает в том случае когда субъект не находит подходящего эквивалента слову «А» в языковой системе «В». Ко всему прочему, заимствования могут происходить не только для удовлетворения лексического дефицита, но и для выделения некоторой общности лиц на фоне общей массы и таким образом, формируются лексические системы отдельных социальных групп. [Вайнрайх У., 1972: 79].

Рассматривая возможные механизмы лексической интерференции, Вайнрах пришел к выводу, что словарный запас одного языка может воздействовать на словарный запас другого языка разными способами, поэтому можно выделить два основных типа лексической интерференции:

) лексическая интерференция в простых словах;

) лексическая интерференция в составных, сложных словах и выражениях.

I. Простые слова

) Наиболее распространенным типом интерференции среди простых лексических единиц является перенесение последовательности фонем из одного языка в другой. Ввиду того, что «простыми» они являются не с точки зрения языковедов, а с точки зрения билингвов, осуществляющих перенос, то к ним можно отнести и некоторые «сложные» слова, которые переносятся в неанализируемой форме. Например, пенсильванское немецкое holišmok (от англ. holy smoke(s)!) «боже мой!; вот те на!».

) Другой важный тип интерференции представляет собой расширение употребления исконного слова данного языка в соответствии с моделью другого, воздействующего на него. Если семантемы обоих языков частично подобны, то интерференция состоит в отождествлении семантем и приведении их в полное соответствие. Так, например, в русском языке семантема, представленная планом выражения уровень включает и конкретное и абстрактное понятия. В якутском языке семантема слова tahym первоначально ограничивалась понятием «уровень воды». В результате интерференции русского языка значение tahym расширилось и теперь обозначает также и уровень воды, и развития, и мастерства.

) Слабая лексическая интерференция проявляет себя, когда выражение знака изменяется по аналогии с его когнатом в контактирующем языке без каких-либо изменений в содержании; например, американское идиш vakatsje «каникулы, отпуск» превращается в vekejšn (от англ. vacation).Сложные слова и фразы

) Перенесение анализируемых сложных слов происходит тогда, когда компоненты сложного слова или словосочетания приспосабливаются к моделям словообразования или синтаксиса языка-реципиента.

) Воспроизведение посредством собственных эквивалентных слов практикуется по отношению к сложным словам, словосочетания и даже к таким крупным единицам, как например, пословицам. К примеру, английское skyscraper послужило более или менее точной моделью для немецкого Wolkenkratzer, французского gratte-ciel, испанского rascacielos, русского небоскреб, и т.п.

Этот вид интерференции называемой калькой, можно подразделить на подвиды:

А) Собственно кальки, которые воспроизводят иноязычную модель точно, элемент за элеметом;

Б) Кальки-толкования, при возникновении которых сложная единица иноязычной модели дает только общий стимул для воспроизведения (небоскреб, skyscraper);

В) Кальки-образования. Это термин, которым обозначают новые образования, создающиеся не для того, чтобы дать названия каким-либо инновациям культурного прядка, а для того, чтобы дать обозначения, эквивалентные тем, которые уже существуют в другом, контактирующем языке.

) Третий тип интерференции в сложных лексических единицах представляет собой перенесение одних элементов и воспроизведения других. Воспроизводимый элемент гибридного сложного слова, как и простое слово или элементы кальки, подвергающиеся семантическому расширению (тип уровень - tahym), может подвергаться влиянию омофонии. К примеру, можно привести слово из немецкого языка штата Висконсин в гибридном сложном слове «первый этаж» (от англ.) второй элемент перенесен, тогда как первый воспроизведен посредством собственного омофонного знака, семантема которого, возможно несколько расширяется.

Среди гибридных сложных слов также можно выделять единицы, в которых перенесен корень, а деривативный суффикс замещен.

Следует заметить, что вышеописанные формы лексической интерференции можно отнести также и к именам собственным (название местности, личные имена) [Вайнрах У., 1972: 83 - 94].

Ошибки межъязыковой интерференции детально описаны во многих зарубежных и отечественных публикациях. Предлагаемые классификации обычно являются продуктами лингвистического анализа по уровням языка, видам речи и т.п. Внутриязыковые ошибки первоначально также трактовались как обусловленные исключительно интерференцией, а в ходе анализа внимание акцентировалось на тех элементах формы или значения языковых явлений, которые могли вступать во взаимодействие в рамках изучаемого языка. Однако в последние десятилетия в англоязычных публикациях делается акцент на том, что через анализ ошибок такого рода можно и нужно выявлять стратегии, используемые обучаемыми для облегчения себе задач овладения вторым языком.

К числу таких стратегий относятся:

·        сверхгенерализация, при которой обучаемые выходят за рамки соблюдения некоторого правила, поскольку они не воспринимают определенные явления как различающиеся;

·        игнорирование ограничений на применение некоторого правила, т.е. распространение правила на контексты, в которых оно во втором языке не употребляется; это может быть продуктом распространения на основе аналогии;

·        неполное применение правила, связанное с тем, что обучаемый не осваивает более сложные структуры, считая достаточным для коммуникации использование относительно более простых правил;

·        формирование ошибочных гипотез по поводу изучаемых языковых явлений как результат неверного понимания некоторых характеристик, специфичных для языковых явлений второго языка, и т.д.

Выделяются и другие стратегии обучаемых. Некоторые внутриязыковые ошибки трактуются как следствие попыток обучаемых преодолеть коммуникативные затруднения; рассматриваются и ошибки, спровоцированные обучением, т.е. вызванные тем, как преподаватель преподносит два языковых явления в определенной последовательности, приводящей к смешению этих явлений в сознании индивидов.

В отечественной литературе термин «стратегия обучаемого» начал встречаться не так давно. В качестве примера можно назвать работу. Однако анализ ошибок уже многие годы ведется с позиций теории деятельности, что само по себе предполагает изучение специфики процессов, в результате которых обучаемый как активный субъект деятельности производит правильные или ошибочные речевые действия. При этом ошибка трактуется как сигнал «разошедшегося шва» в речевом механизме человека [Леонтьев А.А. 1970: 78]; делаются попытки установить, с какими именно этапами речемыслительного процесса связаны те или иные типы ошибок. Поиск путей объяснения ошибок, обнаружения их психолингвистических механизмов с разными целями и на различном материале ведется рядом исследователей, в том числе в целях повышения эффективности обучения иностранному языку на базе ошибок учащихся в английском языке, для установления особенностей взаимодействия трех языков при обучении немецкому языку как второму иностранному на базе родного (русского) и первого иностранного (английского) языка; при исследовании специфики процессов восприятия иноязычной речи и т.д. Прослеживается принципиальное сходство между типами ошибок в родном языке и в изучаемом - втором или иностранном.

Теоретически было признано, что мозг человека имеет врожденную способность к усвоению языка, которая продолжает функционировать и после овладения первым (родным) языком. Обучающийся активно строит свою «грамматику» второго языка подобно тому, как это делается при овладении первым языком, при этом по меньшей мере некоторые стратегии являются общими для овладения обоими языками.

Ключевое понятие стратегии стало активно разрабатываться с позиций когнитивной психологии, что привело к разграничению стратегий овладения языком и стратегий преодоления коммуникативных затруднений. Было пересмотрено понятие переноса с акцентированием внимания исследователей на том, как и почему обучаемый опирается на некоторые (но не все) знания первого языка при пользовании второго языка, а условия для переноса стали толковаться как зависящие от того, как сам обучаемый воспринимает структурное расстояние между явлениями первого и второго языков (в отличие от того, что устанавливается лингвистами, сопоставляющими две языковые системы).   

Подробный разносторонний анализ феномена, который вслед за У. Вайнрайхом принято называть межъязыковой идентификацией, дается в книге А.Е. Карлинского [А.Е. Карлинский, 1990: 65-69]. Думается, что и в теоретическом, и в исследовательском планах чрезвычайно важна дальнейшая разработка этой проблемы с обязательным учетом многообразия опорных элементов для межъязыковой идентификации и с глубокой психолингвистической трактовкой понятия признака с позиций специфики индивидуального знания и принципов его функционирования.

В.А. Виноградов полагает, что «механизм ошибок принципиально тождествен для процесса приобретения языка ребенком и для процесса изучения второго языка взрослыми», хотя овладение первым языком отличается от изучения второго языка тем, что в первом случае отсутствуют готовые схемы, соотносимые с системой, и готовые эталоны, соотносимые с нормой, а во втором - требуется не только формировать новые схемы и эталоны, но и развивать способность «отключать» систему и норму первого языка при пользовании второго языка. По этой причине автор выделяет две составляющие в механизме ошибок в речи на втором языке: интерференцию и аналогию (самый простой пример - слова «друзья переводчика», которые являются заимствованными для обоих языков и произносятся похоже; но обратный пример - «ложные друзья переводчика», созвучные слова, которые произносятся практически одинаково в разных языках, но не соответствуют друг другу по значению). Интерференция трактуется им как «подмена схем и моделей изучаемого языка соответствующими элементами родного языка, либо изменение первых по образцу вторых»; она может быть вызвана как системой, так и нормой первого языка. Ошибки, вызванные ложной аналогией, по мнению В.А. Виноградова, всегда касаются нормы, их источником является «сама усвоенная система, воздействующая на норму таким образом, что системно возможное подменяет нормативно принятое» [В.А. Виноградов, 1983: 56]. Это воздействие трактуется как своеобразная интерференция, происходящая в рамках системы и нормы одного и того же языка или через аналогию с системой и нормой родного языка, отсюда интерференционная аналогия выступает как центральная пружина механизма ошибок, основаниями для действия которой могут быть: система второго языка, система первого языка, норма второго языка, норма первого языка. [В.А. Виноградов, 1983: 57]

Представляется важным обратить внимание на замечания В.А. Ви¬ноградова в связи с категоризацией ошибок: при отсутствии понятия нормы не может возникнуть и понятия ошибок, однако оценка ошибки с позиций системы и нормы языка может отличаться от оценки ее с учетом того, чем и как владеет обучаемый. Автор приводит примеры случайного совпадения согласования слов в русской фразе иностранца, на самом деле не владеющего категорией рода. Поскольку фразы, внешне не противоречащие норме, могут быть «ложно-правильными», необходимо выяснять, является ли правильное (с позиций преподавателя) результатом применения обучаемым системно-нормативных ориентиров или случайным образованием.

Заметим, что широко известные высказывания типа «Дайте мне, пожалуйста, один кофе и один булка» подтверждают справедливость приведенного положения и свидетельствуют о реальности феномена промежуточного языка обучаемого с его внутренней системностью-нормативностью на соответствующих этапах овладения вторым языком, что аналогично изменениям в системе значений по мере овладения первым языком.

Исследование Л.В. Банкевича было предпринято в целях решения ряда проблем тестирования лексики английского языка как иностранного.

Автор подчеркивает, что языковые тесты должны разрабатываться с учетом «психолингвистической модели усвоения учащимися того или иного языкового материала. Важнейшими составляющими этой модели являются анализ закономерностей запоминания, хранения и воспроизведения различных языковых единиц и анализ специфических трудностей, связанных с определенным языковым материалом» [Банкевич 1981: 10]. Изучение типологии затруднений и ошибок припоминания на обширном корпусе примеров, полученных через наблюдение и эксперименты, позволило

Л.В. Банкевичу сделать ряд весьма ценных выводов, выходящих за рамки тестирования лексики. Это исследование характеризуется также учетом специфики оперирования лексикой на разных этапах овладения иностранным языком и по мере накопления словаря (т.е. в зависимости от того, чем и как уже владеет обучаемый).

Наибольший интерес в плане разработки общей теории ошибок в книге Л.В. Банкевича представляют его соображения и приводимые при этом примеры, связанные со специфичной для восприятия и припоминания слов (возможно, и других языковых единиц) ориентацией внимания обучаемого на «ключевые точки» слова, т.е. на элементы, которые для индивида несут наибольшую информацию о слове. Как указывает Л.В. Банкевич, «именно эти элементы слова служат основой, по которой - правильно или неправильно - идентифицируется слово» [Банкевич, 1981: 21]. Особую роль автор отводит части слова, которая оказывается общей для ряда слов, вследствие чего она играет роль «магнита», как бы притягивая слова друг к другу и обусловливая этим определенные констелляции ошибок. Ключевые, или «критические», элементы в составе слова (автор называет их также «доминантами») могут быть разной протяженности - от одного звука до слога, их позиция в слове не фиксирована.

Л.В. Банкевич детально анализирует ошибки, вызванные графическим и фонетическим образом слова, ошибки в понимании словообразовательной структуры слова и ошибки в понимании семантической структуры слова (рассматриваются английские слова, которыми оперируют русские учащиеся, а объяснение ошибок дается автором с учетом современных гипотез, так или иначе связанных с разными сторонами функционирования слова - с критериями поиска слов в памяти, взаимодействия поиска по формальным и смысловым признакам и т.д.).

В контексте двуязычия (билингвизма) лексическая интерференция может быть соотнесена с понятием «неадекватные категории» введенным Дж. Брунером для объяснения механизмов категоризации опыта [Брунер Дж., 1977: 110]. Неготовность к восприятию, которая существует в виде неадекватных категорий, проявляется в том, что воспринимающий субъект обладает набором категорий недостаточным для адекватного предсказания и объяснения событий. Таким образом, находясь в условиях «категориального» дефицита субъект оказывается вынужденным делать заимствования из инородных языковых систем.

Достаточно удовлетворительное объяснение феномена интерференции можно обнаружить в работе П. Бергера и Т. Лукмана, согласно которой, язык подчиняет субъекта своим структурам [Бергер П., Лукман Т., 1995: 67]. Т.е. прямое перенесение правил синтаксиса, грамматических и лингвистических норм одной языковой системы сделает невозможным использование другой. И поскольку в процессе овладения новым языком субъект находиться под доминирующим влиянием родной системы, постольку неизбежна интерференция как результат взаимодействия параллельных процессов.

Говоря о специфике проявления интерференции в условиях билингвизма, следует отметить в первую очередь характерные типы ошибок, которые возникают при взаимодействии языковых систем.

Особенно характерными для речи билингвов оказываются ошибки в словообразовании и формообразовании. Большинство таких ошибок имеют «системный характер». Поскольку различие между системой и нормой объективно существует и факт их неравномерного усвоения при овладении языком также не подлежит сомнению, системные ошибки неизбежны и характеризуют речь любого человека. Но особенно они характерны для детей и иностранцев. С.Н. Цейтлин выделяет несколько основных типов системных ошибок [Цейтлин С.Н., 1997: 9-11]:

) Ошибки типа «заполнения пустых клеток». Руководствуясь первоначально лишь требованиями системы и не зная каких бы то ни было ограничений, говорящий (пишущий) заполняет «пустые клетки». Особенно много «незаполненных клеток» в словообразовании: число реально существующих слов во много раз меньше числа слов, которые могли бы быть образованы по имеющимся в языке словообразовательным моделям.

)        Ошибки типа «выбор ненормативного варианта из числа предлагаемых языковой системой». Примером может служить механизм образования видовых пар: выбор одного из суффиксов, передающих значение несовершенного вида, не может быть логически предсказан.

)        Ошибки типа «устранение фактов, чуждых языковой системе». В качестве примера можно привести распространенные в языковой речи случаи изменения несклоняемых существительных, образования соотносительных форм числа и т.п.

1.3 Нарушения лексической сочетаемости

Слова в языке не существуют изолированно, но объединяются в группы - системы разных объемов. Из всех систем, которые мы обнаруживаем в языке, лексическая система самая подвижная.

Подобно другим уровням языка (фонетическому, словообразовательному, грамматическому) лексика представляет собой систему, т.е. множество элементов (включая фразеологизмы), находящихся в закономерных отношениях и образующих в совокупности определенную целостность. Это лексическая (лексико-семантическая) система языка. Ее элементы - лексические единицы, которые связаны отношениями тождества, сходства, противоположности, включения и пр.

Примером простейшей лексической единицы может служить слово, взятое в одном из его значений, или «слово-понятие».

Слово в лексической системе - основная единица языка. Слово - разносторонний языковой знак. В нем сочетаются означающее - внешняя, звуковая сторона, звуковая оболочка и означаемое - внутренняя сторона, значение. Слово характеризуется синтактикой - разными сочетаемостными свойствами, т.е. способностью сочетаться с другими словами, а также прагматикой (от греч. pragma - дело, действие) - закрепленным в слове отношением говорящего к действительности, к содержанию сообщения, к адресату.

Лексическое значение - важнейшая часть семантики слова. Содержание (семантика) слова-лексемы, то есть знаменательного слова, складывается из двух составляющих: предметно-вещественного (лексического) и формального (грамматического) значений. Так, обозначая большой населенный пункт, русское слово город в то же время является неодушевленным существительным мужского рода, может изменяться по падежам и числам - это его грамматическое содержание, формирующееся в связной речи и обслуживающее связную речь. Служебные слова - союзы, предлоги, частицы, - указывая на различные связи и отношения между словами и предложениями, на различные оттенки высказываемой мысли (уверенность, сомнение и т.п.), ничего не называют, а потому их семантика, как уже отмечалось, складывается только из грамматического значения, а лексического значения они не имеют.

Лексическое значение является важнейшей частью семантики лексемы. Именно этой стороной слово интересно носителям языка. Подавляющее большинство лингвистических словарей, прежде всего толковые одноязычные и переводные двуязычные словари, предназначены для хранения и передачи информации о значении слов. Изучающий иностранный язык больше всего сил тратит на усвоение слов, и ступени языковой подготовки измеряются движением от словаря-минимума.

Нередко в языке образуются системы слов, в которых общности значений соответствует и параллелизм форм. Например, глаголы, обозначающие движение, в русском языке образуют стройную систему, элементы которой различаются по трем основным признакам: способ движения (идти, ехать, плыть и т.п.), самостоятельный или несамостоятельный характер движения (сравните идти, ехать, с одной стороны, и вести, везти, нести - с другой) и направление движения (выражается приставками: в - «внутрь», вы - «изнутри», вз - «вверх», с - «вниз» и т.п.).

Даже в этой стройной системе мы обнаруживаем непоследовательности. Так, движение вверх в одних случаях обозначается приставкой вз - (взойти), в других - в - (въехать на…), вследствие чего образуется многозначность глагола (въехать в город и въехать на гору).

Системные связи охватывают и целые классы слов, единых по своей категориальной сущности (выражающие, например, значение предметности, признака, действия и т.д.). Такие системные отношения в группах слов, объединяемых общностью признаков, называются парадигматическими (от греч. paradeigma «пример, образец»).

Парадигматические связи слов лежат в основе лексической системы любого языка. Как правило, она дробится на множество микросистем. Простейшими из них являются пары слов, связанные противоположностью значений, т.е. антонимы. Более сложные микросистемы состоят из слов, группируемых на основании сходства значений, синонимов. Они образуют синонимические ряды, разнообразные тематические группы с иерархией единиц, сопоставленных как видовые и родовые. Наконец, наиболее крупные семантические объединения слов вливаются в обширные лексико-грамматические классы - части речи. [Шмелев Д.Н. 1964: 72-73].

Лексико-семантические парадигмы в каждом языке достаточно устойчивы и не подвержены изменениям под влиянием контекста. Однако семантика конкретных слов может отражать особенности контекста, что является отражением системных связей в лексике.

Слова в предложении связаны друг с другом грамматически и по смыслу. Грамматические связи обеспечивают грамматическую правильность речи. Примером грамматических связей являются: согласование прилагательного-определения с определяемым существительным в роде, числе и падеже (спелый колос - спелая вишня - спелое яблоко - спелые плоды), глагольное управление существительными (забиваю гвоздь, вышел на улицу, занимались спортом) и т.д.

Смысловые же связи обеспечивают правильность высказывания с точки зрения его значения.

Сочетаемость слова реализуется в контексте. Основы учения о контексте, о контекстологическом анализе слова были заложены Н.Н. Амосовой. [Амосова Н.Н., 1963: 28]. Контекстом Н.Н. Амосова называет «сочетание семантически реализуемого слова (т.е. слова, относительно реализации значения которого контекст вычленяется) с указательным минимумом (т.е. элементом речевой цепи, несущим требуемое семантическое указание)».

Контекст может быть переменным и постоянным. В переменном контексте реализуются свободные значения слов, о чем свидетельствует вариативность указательного минимума в пределах одного и того же семантического результата.

По характеру указательного минимума переменный контекст может быть лексическим и синтаксическим. Первый содержит такой указательный минимум, «который способствует реализации значения слова посредством самой семантики составляющего этот указательный минимум слова или комплекса слов…» [Амосова Н.Н., 1963: 34].

Второму свойственно то, что указательным минимумом в нем является сама по себе синтаксическая конструкция, элементом которой является семантически реализуемое слово, независимо от лексических значений входящих в эту конструкцию слов [Амосова Н.Н., 1963: 34].

Указательный минимум в синтаксическом контексте может выступать в форме либо синтаксической функции ключевого слова или словосочетания по отношению к семантически реализуемому слову, либо синтаксической функции самого семантически реализуемого слова в предложении.

Наконец, лексический контекст в зависимости от количества слов, входящих в указательный минимум, может быть контекстом I степени (указательный минимум в нем представлен одним ключевым словом, находящимся с семантически реализуемым словом в прямой синтаксической связи; ключевое слово может быть главным или зависимым членом словосочетания, подлежащим или сказуемым, однородным членом) или контекстом II степени, содержащим «многочленный указательный минимум» [Амосова Н.Н., 1963: 39].

Контекст II степени требуется тогда, когда ключевое слово выполняет лишь негативную функцию, сигнализируя о том, каких значений у слова не может быть, но не говоря о реализации актуального значения, или тогда, когда ключевое слово оказывается многозначным, способным сочетаться с семантически реализуемым словом также в разных его значениях.

В отличие от грамматических связей, которые, как правило, обнаруживают себя в форме связываемых слов (например, в окончаниях), смысловые отношения слов редко выражаются в их облике. Тем не менее, употребляя слово в речи, мы должны согласовывать его по смыслу с другими словами. Это смысловое согласование выражается в двух типах словесной сочетаемости - семантической и лексической.

Семантическая сочетаемость слова - это его способность вступать в сочетания с целыми классами слов, объединяемых общностью смысла. Например, глаголы думать, полагать, радоваться, смеяться, грустить и другие описывают различные состояния человека; значит, и сочетаться они могут лишь с такими словами, которые обозначают человека (это и есть один из семантических классов): мальчик, старик, прохожий, врач, учительница и т.п. Только в сказке, фантастической повести или в ироническом изложении возможны выражения вроде «коза задумалась» или «шкаф засмеялся».

Лексическая сочетаемость слова - это его способность вступать в сочетания не с любым словом из какого-либо семантического класса, а только с некоторыми. Например, существует класс слов, объединяемых общим смыслом «множество», «совокупность»: стадо, табун, стая, рой, косяк и т.п. При необходимости обозначить множество каких-нибудь животных мы не можем сочетать название любого животного с любым из этих слов. Говорят: стадо коров, табун лошадей, стая птиц, рой пчел, косяк рыбы (но не «табун рыбы или рыб», «стадо пчел», «рой лошадей» и т.п.).

Лексическая сочетаемость (или - сочетаемость значений слов) проявляется в избирательности лексем. В пределах словосочетания знаменательные слова вступают друг с другом в определенные, более или менее устойчивые отношения, нарушение которых приводит к нарушению лексической сочетаемости, напр.: оказать заботу, интерес вместо оказать услугу, внимание, проявить заботу, интерес.

Причину подобного разнообразия можно усмотреть в реальной многочисленности обозначаемых предметов, веществ и явлений: так, коровы и птицы, лошади, пчелы и рыбы столь различны по самой своей природе, что и удивляться нечего разному «поведению» соответствующих слов в сочетаниях с другими словами.

Но и в случае, когда речь идет не о конкретных вещах, а об отношениях или действиях (т.е. о лексике отвлеченной, абстрактной), сочетаемость слов лексически обусловлена. Пишут: совершить нападение, произвести осмотр, оказывать сопротивление, дать совет. Очевидно, что глаголы совершить, произвести, оказывать, дать в этих сочетаниях играют одну и ту же роль - «оглаголивают» существительное, которое при необходимости легко превратить в глагол, равный по смыслу всему словосочетанию: напасть, осмотреть, сопротивляться, посоветовать. Однако язык четко разграничивает сочетаемость этих глаголов (и существительных с глаголами), и ни один человек, владеющий русским языком, никогда не скажет и не напишет «совершить совет» или «производить нападение». [Лешкова О.О., 2004: 77]

В целом, лексическая сочетаемость, есть кристаллизация семантики слова, которая реализуется в контексте высказывания. Но несомненен и тот факт, что лексическая сочетаемость проявляется и в лексической структуре слова, грамматических особенностях и стилистике. В соответствии с этим можно выделить три вида сочетаемости: [Плещенко Т.П, 2001: 97] лексическую, грамматическую и стилистическую. Границы между данными видами сочетаемости довольно условны и четко разграничить их представляется возможным умозрительно.

Границы сочетаемости в значительной степени определяются смысловыми особенностями слова, его значением. Вот несколько характерных примеров [Цит: Культура устной и письменной речи делового человека: Справочник. Практикум..-М.:Флинта: Наука, 2000]:

«1. Слова ненависть и зависть, как и любовь, обозначают «чувства», а ливень, жара и влажность, как и мороз, ветер, относятся к «погодно-климатическим условиям», нельзя сказать:

·        крепкая ненависть, зависть (можно: крепкая любовь),

·        крепкий ливень, крепкая жара, влажность (но: крепкий мороз).

. Сочетаемость слова определяется смысловыми (семантическими) признаками слов, вместе с тем она имеет свои границы. Например:

В отличие от мыть, его синоним стирать сочетается только с названиями предметов, изготовленных из ткани, либо имеющих свойства ткани.

Повысить можно то, к чему приложим параметр высокий: высокая урожайность > повысить урожайность; высокая скорость > повысить скорость.

Поэтому нельзя сказать: повысить подготовку специалистов (только: улучшить подготовку…), повысить выпуск станков (увеличить выпуск станков).

. Недопустимы сочетания слов, которые содержат отрицающие друг друга смысловые признаки: Эти установки осушки имеют высокую (+) глубину (-) осушки. Следует сказать: высокую степень осушки».

Изучение разных видов сочетаемости слова предоставляет такие возможности:

·        в результате действия закона семантического согласования получаем информацию об актуальной семе, входящей в значение одного из сочетающихся слов, и о потенциальной семе значения другого сочетающегося слова.

·        расширяются сведения об объеме и содержании значения изучаемого слова, на поверхность всплывают глубинные ассоциации, вызываемые употреблением слова, получают обоснование имеющиеся у слова переносные значения и т.д.

·        различия в сочетаемости позволяют довольно четко и весьма объективно определить, сколько значений имеет многозначное слово.

Исходя из этих возможностей, важно понять, что слово, помимо опосредованной соотнесенности с реальным миром и значимости, обладает еще и потенцией сочетаться определенным образом с другими словами. Это свойство слова (как практическое проявление лексической сочетаемости) было названо его валентностью - способностью слова вступать в разнотипную синтаксическую связь с другими словами. Например, валентность глагола «купить» проявляется в его способности сочетаться: а) с прямым дополнением (купить пальто); б) с косвенным дополнением (купить что-либо дочери); в) с обстоятельством места (купить что-либо в магазине) и т.п.

Лексическая сочетаемость слов характеризуется:

валентностью, т.е. способностью участвовать в разных синтаксических структурах. [Лосева Л.М. 1980:66]

наличием синтактико-семантических связей, составляющих валентность слова с точки зрения их прочности, необходимости, центральности.

Говоря о норме лексической сочетаемости, отметим работу О.О. Лешковой, в которой норма определяется, с одной стороны как упорядоченность, свойственная не только языку, но и миру в целом, а с другой стороны - как «языковую норму» связанную с правилами и точностью использования языковых форм [Лешкова О.О., 2004: 52].

Лексическая сочетаемость определяется семантическими особенностями слов. Сообразно значению слова можно выделить, дополнительно две основных разновидности лексической сочетаемости: свободная и несвободная. Свободная сочетаемость проявляется в том случае, когда имеется сочетаемость слов с прямым значением. И в данном виде свободная сочетаемость обусловлена предметной, логической природой слова. Еще Л.С. Выготский подчеркивал связь слова и мышления, определяя развитие речи как несомненный акт мышления, т.е. используя слова для описания определенных действий и манипуляций с предметами и объектами окружающего мира, человек должен оперировать теми значениями, которые заложены в данные знаковые системы, с тем, что бы обеспечить и понимание данного акта коммуникации, и целесообразное использование предмета. Таким образом, лексическая несочетаемость данного типа предопределяет ошибочное восприятие и передачу информации. Соединение слов, семантически не совместимых друг с другом, приводит к алогизмам. [Багироков X.3. 2004: 47]

Несвободная сочетаемость характеризуется некоторыми внутриязыковыми семантическими отношениями. Проявление этого вида несочетаемости связано со значениями фразеологическими связанными и далеко не все семантически совместимые понятия могут быть сочетаемы. Лексическая сочетаемость, обусловленная внутриязыковыми механизмами, не является типичной, в том смысле, что она специфична для каждого языка, обладает «национальным характером».

Грамматическая сочетаемость определяется грамматическим значением. Любое слово как принадлежащее некоторой языковой системе подчиняется правилам данной системы и таким образом, каждая грамматическая единица имеет довольно строгие синтаксические связи с другими словами.

Стилистическая сочетаемость [Плещенко Т.П, 2001: 101] связана со стилистическими коннотациями языковых единиц. Стилистически маркированные слова свободно сочетаются с лексемами, обладающими идентичной окраской. Нейтральные слова свободно сочетаются только с нейтральными, экспрессивные - только с выражено экспрессивными.

Фактически, проблема лексической несочетаемости произрастает из того факта, что язык является не просто средством коммуникации, а, в первую очередь, средством мышления.

1.4 Обзор исследований проблематики нарушений русской речи под влиянием эстонского языка

Наиболее значительные исследования нарушений русской речи в условиях русско-эстонского билингвизма в последние годы проводили И. Кюльмоя, К. Кару и П. Эслон. На основании рассмотренной группировки ошибок сгруппируем приводимые названными исследователями примеры некоторых ошибок данного (системного) типа из речи учащихся-билингвов.

Большинство из них относится к первой группе. Например: разнесторонний, долговечие, любопытность, уважаемость, разнообразность, латынская, шахтёрство (как отрасль промышленности), упоминун (вместо упомянут), крепен. неприхотливен, тартувец, прогрессия жизни (вместо прогресс) спокойность, терпеливость, создавание, раскопления (полезных ископаемых), хотение, соотвественные знания, вкладывание (силы), установление (света), отстраивание, расхождаютс, нахождать, не обойтися, ихние, (нет) время, могет, можут, ложит, пекёт, хочут, хочат, зажгёт.

В рассмотренном ряду ошибок особое место занимают так называемые формообразовательные или грамматические просторечия, наличие которых можно объяснить тем, что общение билингвов на изначально родном языке зачастую происходит преимущественно на бытовом уровне.

Ошибки второй группы в основном представлены случаями образования видовых форм глаголов и некоторых падежных форм существительных (в основном форм именительного и родительного падежа множественного числа как наиболее проблемной), при выборе альтернативных приставок. Наиболее характерным нарушением речи является смешение видовых форм: мало времени остаётся побывать дома, не всем понравится эта профессия, не сразу понимал, мы завтра ездим, будем навестить, овладать (вместо овладеть), видев (это), непройдетые (пути). Такие ошибки можно объяснить отсутствием грамматической категории вида в эстонском языке. Другие случаи ошибок второй группы можно проиллюстрировать следующими примерами: орудиев (труда), (не хватает) знаниев, путя (вместо пути), залежа (полезных ископаемых), богатствы недров, обсмотреть, обхватить (взором), сорудить.

Ошибки третьей группы многочисленны и разнообразны: (углублюсь) в недро Интернета, внутренность (земли), на пианине, (добирался) метром, мясная консерва, (добывают) нефти, (собирают) клюквы и черники, в (таких) амплуах и др.

Многие учащиеся-билингвы, таким образом, номинально являясь полноценными носителями русского языка, образуют слова и словоформы как типичные иностранцы или маленькие дети - по существующим в языковой системе моделям без учёта норм, сложившихся в речевой практике, видимо, сказывается недостаток речевого опыта таких учащихся.

Характерными для письменной речи билингвов являются и лексические ошибки. Наиболее специфические из них - замены русскоязычных слов на лексические единицы эстонского языка: В Сакасама (в Германии), инфомесса (вместо инфоярмарка), артикль (вместо статья), фамилия (вместо семья), каубамая (вместо универмаг), тулумакс (вместо налог), аула (вместо актовый зал), тург (вместо рынок), милитарные (вместо военные) науки, санаториум и др.

Тенденция к активным лексическим заимствованиям из эстонского языка проявляется в речи всех молодых носителей русского языка, что отмечается И.П. Кюльмоя [Кюльмоя И., 2000: 122], однако в речи билингвов их продуктивность, как показывают наши наблюдения, выше, что объясняется более тесными языковыми контактами.

Лексические ошибки в письменной речи учащихся-билингвов представлены практически всеми своими многочисленными типами. Наиболее частотными и характерными оказались нарушения лексической сочетаемости, употребление слова в несвойственном ему значении, смешение паронимов, деформация фразеологизмов, использование просторечий.

А. Употребление слова в несвойственном ему значении:

Некоторым людям надоедает жить по тому же образу всё время

Возможность двигаться по разным сортам земли

Получил возможность попробовать некоторую технологию

Создавание карт

Создала небольшой план

Эта категория ошибок объясняется узостью словарного запаса билингвов, ограниченностью их контактов с носителями русского языка, вследствие чего утрачивается «чувство», не осознаются смысловые нюансы лексических единиц. [Кюльмоя И., 2000: 122]

Б. Смешение паронимов: формулирование семьи, семья всегда поддержит, надо сделать адекватные выводы на базе факторов, виновны в результате (в последствиях).

Кроме перечисленных выше причин, вероятно, сказывается тот факт, что русская речь воспринимается в основном на слух, при этом, естественно, не различаются какие-то звуковые оттенки воспринятых лексических единиц.

В. Тавтология: думать головой, очень обожаю. Такого типа ошибки, видимо, можно объяснить тем, что, находясь преимущественно в эстоноязычном окружении, билингвы перестают воспринимать тонкости изначально родного языка. [Кюльмоя И., 2000: 123]

Г. Лексическая несочетаемость: выкапывая предметы, руины и катакомбы, если высокие технологии попадут в недобросовестные руки, математика у меня всегда получается, стремительный труд, развивать себя, учить химию, длительность фестиваля, может потерять свою сильную структуру

Наличие таких ошибок объясняется ограниченностью языкового опыта.

Д. Деформация фразеологизмов, развитие нашей цивилизации происходит семимильными шагами, но у каждой монеты есть и вторая стороны, решить гипотезу, поправить уровень жизни, увеличиваю кругозор.

По большей части фразеологизмы относятся к выразительным средствам языка, поэтому билингвы, владеющие в основном разговорной, бытовой его разновидностью, оказываются не способными к полноценному использованию русской фразеологии.

Е. Использование в речи просторечий: нету интереса, со школы, на кого я пойду учиться, обратно стал изучать

Частотность нарушений речи такого типа, вероятно, можно объяснить общением исследуемой категории учащихся преимущественно в бытовой сфере, для которой особенно характерны вышерассмотренные лексические единицы. [Кюльмоя И., 2000: 124]

Укажем, что расхождения по сути не только лингвистического характера, но и имеют под собой глубокую психологическую основу, так как язык не только средство коммуникации, сколько способ восприятия и осмысления действительности, что неоднократно подчеркивалось в работах зарубежных и отечественных психологов.

Следовательно, проблема языковой интерференции в условиях русско-эстонского двуязычия сводится к следующему.

Во-первых, поскольку родным языком для учащихся является русский, но им приходится получать образование на эстонском языке, постольку изменение языковых приоритетов (эстонский доминирует) оказывает влияние на владение русским языком.

Во-вторых, в группе учащихся, где образование идет на русском, а эстонский изучается как иностранный интерференция, будет меньше, но все-таки сохранится, так как ребята живут в двуязычной среде.

Социолингвистический контекст, в котором происходит освоение и использование языка, называется языковой средой. Её составляет реальная окружающая действительность (город, школа, класс), а также люди как носители языка (семья, родственники, одноклассники, учителя, соседи, обслуживающий персонал). Языковая среда влияет на речь человека так же, как социальная среда влияет на его поведение [Раннут, 2004: 49].

Многоаспектным изучением специфики речи носителей русского языка в Эстонии на протяжении многих лет занимаются ученые Тартуского университета. Отмечается, что русские в Балтии имеют неиспорченный, практически академический русский. Он испытал влияние локального колорита в виде минимального сленга и шутливо искаженных слов из местных языков.

Пытаясь определить тенденции, характеризующие развитие русского языка русской диаспоры Эстонии, исследователи, прежде всего, обращают внимание на устную речь, ведь именно спонтанная устная речь является наиболее гибкой. Их наблюдения говорят о том, что в повседневной жизни часто встречаются неправильно поставленное ударение (собрАла, вместо собралА), нарушения синтаксиса, в том числе проникновение чуждого русскому языку порядка слов, неправильное употребление разговорных и просторечных конструкций (обмен опыта, вместо обмен опытом).

По данным И.П. Кюльмоя, количество ошибок такого типа увеличилось за последние пять лет. Наличие таких ошибок может быть случайностью или оговоркой, обусловленной спонтанной речью, однако в определенной степени это объясняется влиянием эстонского языка. [Кюльмоя И., 1999: 84-90]

При исследовании устной молодежной речи были отмечены некоторые тенденции в словообразовании. В речи встречаются заимствования из эстонского языка и многообразные дериваты на их основе. Характерны также суффиксальные образования от заимствований, к которым присоединяется русский суффикс, чаще всего диминутивный: - исик (отец isa + ик), лапсик, каксик, крооники. Представлены и другие суффиксы: - ичк (эстичка - преподаватель эстонского языка из eesti keele õpetaja), - оват (кюльмовато (külm+ оват), реже встречаются универбы: каубушка (kaubamaja - торговый центр). Глагольные заимствования предполагают обязательное грамматическое освоение слова, суффиксы здесь облигаторны: мытлить (mõtlema - думать, кыйкнуться (1. закончить 2. сойти с ума 3. разбить kõik+ну+ть+ся), максовать (maksma - платить). Глагол максовать уже настолько «освоен» русским языком, что допускает различные варианты перфективов: замаксовать, отмаксовать. Встретились весьма любопытные универбы: сайтарить (из формы 2 лица, ед. ч. эст. said aru - понял). [Кюльмоя И. 2000: 92].

Практика обучения двуязычных учащихся на эстонском языке становится все более распространенной. В настоящее время 3392 учащихся школ с эстонским языком обучения являются двуязычными, что составляет 3,1% от общего количества учащихся в школах с эстонским языком обучения.

Явление двуязычия среди учащихся эстонских школ довольно распространено. Всё больше появляется учеников, способных употреблять для общения две языковые системы.

Сопоставляя некоторые аспекты русской и эстонской языковой системы можно обратить внимание на ряд работ в этой области, в первую очередь, К. Кару и П. Эслон, в которых анализируются сопоставления и аналоги речевых форм в русском и эстонском языках. Например, К. Кару отмечает: «Анализ языкового материала позволяет сделать вывод, что «дублирование», «нанизывание» «уступительных элементов» характерно как для русского, так и для эстонского языка» [Кару К.2006: 57]. П. Эслон, в свою очередь описывает наличие глагольных форм эквивалентных в языковых системах русского и эстонского языков [Эслон П., 2006: 86].

Эстонцы при изучении русского языка свободно переставляют слова в предложениях. И это тоже соответствует нормам их родного языка. Пример - Ma käisin eile kinos - я ходил вчера в кино. Eile käisin mina kinos - вчера ходил я в кино. При построении предложения характерна и такая ошибка - Я начинаю напишу (будущее время у эстонцев нередко образуется добавлением глагола hakkama - начинать). Также эстонцы допускают ошибки в определении рода имени существительного (понятия рода в эстонском, как и в родственном ему финском языках нет).

Из других типичных ошибок, как отмечал П. Эслон, в эстонском языке наблюдается две тенденции употребления и развития аналитических глаголов. С одной стороны, складываются аналоги русского видового противопоставления - пары синтетический / аналитический глагол, в которых аналитический употребляется как перифрастическая форма, подвергаясь в определенной степени делексикализации и развитию грамматикализации.

Примеры, приводимые Эслоном: mojuma/moju avaldama - влиять / повлиять, tagastama/tagasi andma - возвращать / возвратить, vaitlema/vastu vaitma - возражать / возразить, paranema/terveks saama - выздоравливать / выздороветь, lopetama/lopule viima - завершать / завершить, teatama/teatavaks tegema - сообщать / сообщить и др. [Эслон П., 2006: 86].

Обратные примеры - когда аналитические глаголы в большинстве своем не составляют пар с синтетическими глаголами, что говорит об их лексикализованности и самостоятельности. Например: tagasi andma - вернуть, jarele andma - уступить, maha matma - захоронить, umber kirjutama - переписать, labi lugema - прочитать, juurde kirjutama - приписать и др. [Эслон П., 2006: 87].

2. Анализ нарушений лексической сочетаемости среди учащихся эстонских школ с различным соотношением изучения русского и эстонского языков

.1 Характеристика исследуемого контингента учащихся

В проводимом исследовании приняли участие 37 учащихся трёх школ Эстонии с различными условиями в программах изучения русского и эстонского языков. В связи с этим группы выделены по школам. Все испытуемые - старшеклассники (10-12 классы).

Характеристика контингента испытуемых по группам:

группа - Таллиннская центральная гимназия, русская школа, где учат эстонский как иностранный язык с первого класса, но образование получают на русском языке.

Рис. 1. Характеристика 1-й группы (Таллиннская центральная гимназия). Все респонденты изучают эстонский язык с 10-го класса. Основной язык - русский

группа - Лаагнаская гимназия, подразделяется на две подгруппы тестируемых:

·        10 класс - ребята из русских семей, получающие образование, начиная с первого класса на эстонском языке и изучающие русский как иностранный, начиная с 6-го класса как иностранный язык группы «Б».

·        11 класс - пилотный проект, ребята, окончившие 9 классов в русской школе и теперь обучающиеся с 10-го класса в эстонской школе, на эстонском языке, но русский язык и литература у них преподается отдельно от эстонцев.

Рис. 2. Характеристика 2-й группы по классам (Лаагнаская гимназия) Все респонденты - возраст 17 лет. Группа со смешанным составом

Рис. 3. Характеристика 2-й группы по времени начала изучения эстонского языка (Лаагнаская гимназия)

3 группа - Каллаверская средняя школа, обычная эстонская школа, в которой ребята из русских семей учатся наравне с эстонцами и учат русский как иностранный с 6-го класса как иностранный язык группы «Б».

Рис. 4а. Характеристика 3-й группы по классам (Каллаверская средняя школа)

Рис. 4б. Характеристика 3-й группы по возрасту (Каллаверская средняя школа)

Рис. 6. Характеристика 3-й группы по времени начала изучения эстонского языка (Каллаверская средняя школа). Основной язык - эстонский, русский язык воспринимается как иностранный

Таким образом, все учащиеся в различной степени существуют в условиях билингвизма. В то же время в первой группе выступают носители русского языка в эстоноязычной среде (преимущественно те, кто воспринимают русский язык как родной), в остальных группах - эстонский язык как основополагающий.

2.2 Описание содержания эксперимента и методика его проведения

В основу проводимого эксперимента принято тестирование с целью выявления ошибок, характерных для среды русско-эстонского билингвизма.

Тестирование (по принятому определению) - это совокупность методических и организационных мероприятий, обеспечивающих разработку независимых и объективных средств оценки качества образования, подготовку и проведение на его основе стандартизованной процедуры измерения и оценки уровня развития индивидуальных способностей и образованности испытуемых, а также обработку и анализ полученных результатов. [Майоров А.Н., 2000:101]

Тесты представляют собой разнообразные по форме задания, которые исследователь предлагает участникам эксперимента (информантам). Это могут быть списки слов, которые надо прочитать перед микрофоном, или связный текст, также читаемый информантом вслух; письменные задания на восстановление пропущенных фрагментов текста; ответы на устные вопросы исследователя, задаваемые в определенном временном режиме, и т.п.

Как правило, цель подобных тестов сообщается информанту в самом общем виде; детали того, что собирается узнать с помощью этих тестов исследователь, остаются ему неизвестны. И это понятно: исследователь заинтересован в том, чтобы получить объективные данные о речевых навыках информанта, а сделать это можно, если условия тестирования будут такими, при которых, выполняя тест, информант сможет мобилизовать свое владение языком, в значительной мере автоматизированное, бессознательное, а не оценки собственной речи (как это имеет место при ответе, по крайней мере, на некоторые пункты социолингвистических вопросников).

Метод тестирования широко применяется при исследовании двуязычия и, в частности, уровня владения вторым (неродным для данного информанта) языком. Часто исследователь предлагает информантам анкету, содержащую вопросы о сферах, в которых информант использует второй язык, о видах речевой деятельности - чтение, письмо, устное общение, для которых актуально применение второго языка, и т.п. Чтобы проверить, насколько объективно отражен в анкете характер владения вторым языком, информанту предлагаются тесты: чтение некоего текста на этом языке, прослушивание и пересказ магнитофонной записи на нем же, сочинение на определенную тему, задание найти ошибки в тексте на втором языке и т.п. [Челышкова М.Б., 2001: 124]

В нашем случае целью тестирования является определение типичных ошибок (лексических и семантических).

Выбор заданий для выявления типичных ошибок должно было определено множеством источников лексических и семантических ошибок.

При тестировании учащимся были предложены следующие типы заданий.

Задание 1. Испытуемым предложено составить словосочетание из предложенных слов, например: Снегопад (обильный, большой) - обильный снегопад. В некоторых из предложенных наборов слов возможно использование двух слов и таким образом, в каждом задании могут быть от одного до двух словосочетаний.

Задание 2. В этом задании предложены готовые словосочетания и задача испытуемых заключается в том, чтобы найти ошибки, если таковые имеются. Некоторые словосочетания правильны, исправлять их не требуется. Например, глубокая радость - глубокая печаль и / или бесконечная радость.

Задание 3. Здесь испытуемым предложены короткие предложения, в которых допущены лексические ошибки. Задача сводится к тому, что необходимо исправить допущенные ошибки и написать правильный вариант предложения, например, «На улице был маленький ветер - слабый ветер».

Задание 4. Предложено некоторое слово и испытуемым необходимо составить предложения с использованием данного слова. Каждое предложенное слово имеет как минимум, два варианта употребления. Пример, мотив - а) Мотивы были самые разнообразные: не так ступил, не так взглянул. б) Музыканты подхватили все тот же мотив мазурки.

Задание 5. В качестве тестового материала использован фрагмент публикации на эстонском языке, который необходимо перевести на русский.

В заданиях 1-3 каждое правильное решение оценивается в один балл, если задача выполнена частично оценка составляет 0,5 балла. В задании 4, максимальная оценка равна 2, за каждый правильный вариант употребления слова по одному баллу. Если испытуемый использовал только один вариант употребления, то начисляется 1 балл. Задание 5 оценивается исходя из того насколько связанным и адекватным получился перевод текстового фрагмента.

Общий вид тестового задания:

Пол:

Возраст:

Класс:

Тест

Задание 1

Составьте словосочетания. Выберите из скобок подходящее слово. Для некоторых словосочетаний возможны оба варианта.

Пример:

. Снегопад (большой, обильный). - обильный снегопад

. Дружба (сильная, крепкая)

. Водить (дружба, любовь)

. Приходить в (ярость, радость)

. Зияющий (пропасть, вершина)

. Высказать (мнение, вопрос)

. Глухой (овраг, лес).

. Достичь (успех, положение)

. Коричневый (шарф, медведь)

. Мыть (посуду, одежду)

. Домашний (зверь, животное)

Задание 2

Найдите ошибки в словосочетаниях. Исправьте их. Запишите правильный вариант. Ошибки имеются не в каждом словосочетании.

Пример:

. Глубокая радость - глубокая печаль и / или бесконечная радость

1. Патриот своей Родины

. Коренные аборигены

. Родился в марте месяце

. Сообщить о плохом инциденте

. Разговариваю с коллегой по работе

. Компьютерная диагностика

. Пожилые старички

. Моя автобиография

. Отступить назад

. Главная суть книги

. Свободная вакансия

. Народный фольклор

. Юный вундеркинд

. Научный семинар

. Необычный феномен

. Свой автопортрет

. Заклятый друг

. Кипучее безделье

. Два года тому назад

. Восхищающий взгляд

. Мелочная рыба

. Прогул без уважительной причины

. Праздничный ужин

. Праздная жизнь

. Совместное сотрудничество

Задание 3

Найдите лексические ошибки. Исправьте их. Напишите правильный вариант.

Пример:

. На улице был маленький ветер - слабый ветер.

. Большого коричневого медведя звали Тедди.

. У нее были большие коричневые глаза и восхищающиеся губы.

. Яков был удалой парень. Он любил промчаться ранним утром на быстрой скорости по деревенской дороге.

. По традиции по воскресеньям Иван варил завтрак, а его жена делала к обеду пироги.

. Он сделал этот подвиг во имя любви к своей Родине.

Задание 4

Составьте предложения или словосочетания с предложенными словами. Для каждого слова существует минимум 2 варианта употребления.

Пример:

) мотив - Мотивы были самые разнообразные: не так ступил, не так взглянул (М. Салтыков-Щедрин). Музыканты подхватили все тот же мотив мазурки (Л. Толстой).

) ключ 2) свет 3) язык 4) парить 5) есть

.3 Статистический анализ полученных результатов

В исследовании приняли участие три группы испытуемых, как указывалось выше:

группа - Таллиинская центральная гимназия (tkvg).

группа - Лаагнаская гимназия, подразделяется на две группы тестируемых: (lg; lg-1, lg-2).

группа - Каллаверская средняя школа (kkk).

Ниже в таблицах 1-3 представлены общие, а в таблице 4 - усредненные значения по исследуемым группам. Данный сравнительный анализ позволит нам выделить свойственные типы ошибок допущенных испытуемыми и тем самым, обнаружить наиболее типичные варианты лексической несочетаемости и интерференции возникающей под воздействием изучения эстонского языка. Здесь и далее (в таблицах и на диаграммах):

Часть А - Задание 1 (выбор подходящего слова при составлении словосочетания)

Часть B - Задание 2 (поиск ошибок в словосочетаниях при избыточности выражения)

Часть С - Задание 3 (поиск и исправление лексических ошибок)

Часть D - Задание 4 (составление предложений / словосочетаний с предложенными словами)

Таблица 1. Таллиннская центральная гимназия

Рис. 7. Таллиннская центральная гимназия - характеристика выполнения заданий (в среднем по группе)

Таблица 2. Лаагнаская гимназия

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Пол

м

м

м

ж

ж

ж

ж

м

ж

ж

м

Возраст

17

17

17

17

17

17

17

17

17

17

17

класс

11

11

11

11

11

11

11

11

10

10

10

с какого класса учит эстонский

10

10

10

10

10

8

10

10

1

1

1

ЧАСТЬ А

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

2

1

1

1

0

1

1

1

1

0

0.5

0

0,6

3

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

4

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

0

0,9

5

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

6

0.5

0.5

0.5

0.5

0.5

0.5

0.5

0.5

1

0.5

0.5

0,1

7

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

8

1

1

1

1

1

1

1

1

0.5

1

0

0,8

9

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

10

1

1

1

1

1

1

1

0

0

1

0

0,7

ЧАСТЬ В

1

1

0

0

0

1

0

1

0

0

0

0

0,3

2

1

1

0

1

1

0

0

1

1

1

0

0,6

3

1

1

0

1

0

0

0

1

1

1

0

0,5

4

1

1

0

1

0

1

0

1

1

1

1

0,7

5

1

1

0

1

0

0

0

1

1

1

0

0,5

6

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

7

1

1

0

1

1

1

0

1

1

1

1

0,8

8

1

1

0

1

1

1

0

1

0

-

0

0,5

9

1

1

0

1

0

0

0

0

1

1

1

0,5

10

1

1

0

1

1

1

0

1

1

1

0

0,7

11

1

1

0

1

0

0

0

1

0

0

0

0,4

12

1

1

0

0

0

0

0

1

0

1

0

0,4

13

1

0

0

0

0

0

0

0

1

0

0,3

14

0

1

1

0.5

1

1

1

1

0

1

1

0,7

15

1

1

0

1

0

1

0

1

1

1

0

0,6

16

1

1

0

1

0

0

0

1

0

1

0

0,5

17

1

1

1

1

1

1

1

1

0

1

1

0,9

18

0

1

0

0

0

0

0

1

0

0

1

0,3

19

1

0

0

1

0

0

0

0

1

0

1

0,4

20

0

1

1

1

1

0

1

0

0

0

0

0,5

21

0

1

1

1

1

0

1

1

1

1

1

0,8

22

0

1

0

0

0

0

1

0

0

0

0

0,2

23

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

1

24

1

1

0

1

0.5

0.5

0.5

0.5

0

1

1

0,5

25

0

1

0

1

0

0

0

1

1

1

0

0,5

ЧАСТЬ С 1

1

1

1

1

1

1

1

1

0

1

0

0,8

2

0

1

0.5

1

1

0.5

0.5

0.5

1

0.5

0

0,4

3

0

1

0

0

1

1

1

1

1

0

0

0,5

4

0.5

0.5

0.5

1

0.5

1

0.5

0.5

1

0.5

0.5

0,3

5

0

0

0

1

0

1

0

0

1

1

0

0,4

ЧАСТЬ Д 1

0

2

2

1

1

2

1

2

2

2

0

1,4

2

0

2

2

2

1

2

1

2

1

2

0

1,4

3

0

2

1

1

1

2

1

2

2

2

0

1,3

4

0

1

2

0

0

1

1

2

0

2

0

0,8

5

0

2

2

1

1

1

1

2

2

2

0

1,3

Рис. 8. Лаагнаская гимназия: характеристика выполнения заданий (в среднем по группе)

Таблица 3. Каллаверская средняя школа

Рис. 9. Каллаверская средняя школа: характеристика выполнения заданий (в среднем по группе)

В таблицах 1-3 приводятся данные о выполнении конкретным учащимся конкретного примера в задании (1 - верно, 0 - неверно, 0,5 - частичная ошибка; для задания D приводится по сумме двух примеров), в последней графе - степень выполнения задания по группе. В таблице 4 - сводные данные по таблицам 1-3.

Таблица 4. Результаты выполнения заданий испытуемыми (средние по группам)

Рис. 10. Сводный сравнительный анализ по трём группам (% ошибок выполнения заданий)

Для подтверждения достоверности вывода нами использован, для сравнения групп между собой, t-критерий Стьюдента (реализованный в программе statistica 6.0.). Результаты представлены в виде графиков.

Рис. 11 а Значимые различия по группам kkk - tkvg

Рис. 11 б Значимые различия по группам lg - tkvg

Рис. 11 в Значимые различия по группам kkk и lg

Результаты статистической проверки показали наличие значимых различий между группами: kkk - tkvg (-7,51; p ≤ 0,01); lg - tkvg (-5,68; p ≤ 0,01). При вычислении использовались коэффициенты корреляции.

В то же время между группами kkk и lg статистически значимых различий не обнаруживается. И это еще раз подтверждает, что при переходе в процессе обучения на эстонский язык у детей происходит нарушение лексико-семантической сочетаемости в русском языке.

2.4 Особенности проявления лексических ошибок в речи исследуемого контингента

Далее мы рассмотрим наиболее выраженные ошибки допущенные учащимися при выполнении различных типов заданий (будем рассматривать средние значения менее 0,5, так как, по нашему мнению это отражает наиболее выраженные затруднения при работе с материалом).

Проанализируем наиболее часто встречающиеся ошибки

В задании 1 выбор в первой группе был сделан в основном правильно. Хотя встречались ошибки типа «зияющая вершина» (уместно употребление «зияющие высоты», но это устойчивое выражение во множественном числе и часто употребляемое либо в политическом, либо в ироническом смысле, так, например, называется одна известная антиутопия). Также в равной степени встречались словосочетания «глухой овраг» и «глухой лес». Кстати, это словосочетание оказалось трудным для всех групп. Один раз встретилось словосочетание «коричневый медведь», но это можно посчитать случайностью.

Во второй и третьей группах, где основным языком обучения является эстонский, расхождения проявились довольно существенные. Искажение результатов определено смешанным составом второй группы. Например, встречалось «достичь положения», «водить любовь», но никто не ошибся в словосочетаниях №№3 и 5. Только одна ошибка в группе 3 допущена на словосочетании №9.

Для всех испытуемых сложным оказалось выполнение 6 задачи «Глухой (овраг, лес)». Вероятно, это связано не, сколько со словоупотребительной практикой, а сколько со спецификой понятий описываемых данными словами. Здесь дает о себе знать социальная ситуация развития, когда дети воспитываясь в городской среде являются в определенной степени оторванными от природной среды - с одной стороны. Но с другой стороны данный факт отражает специфику восприятия и категоризации опыта с использованием речевых форм.

Задание 2 представляло собой примеры избыточных выражений. Даже в первой группе было допущено довольно много ошибок. По всей видимости, только словосочетание №6 («компьютерная диагностика») бесспорно, так как позиционируется в рекламе (преимущественно в сфере медицины и автосервиса).

При выполнении данного задания на фактор билингвизма (и результаты теста в целом) накладывались сторонние факторы - происхождение слов (в ряде словосочетаний присутствовали заимствованные слова), устоявшийся характер употребления избыточного выражения или другой ошибки в русском языке.

Словосочетание 1 «Патриот своей Родины» оказалось трудным для всех. Предпочтительный правильный ответ - «патриот Родины», но в первой группе заменяли слово «Родины» на «страны».

Словосочетание 2 «Коренные аборигены» - также ошибки во всех группах. В группе 1 заменяли слово «аборигены» на «жители», в группах 2 и 3 правильно ответившие вычёркивали слово «коренные». Вообще в русском языке слово «аборигены», если употребляется не в научной литературе, имеет отрицательную окраску, означает не только коренную принадлежность, но и низкий в культурном отношении уровень коренного населения.

Словосочетание 3 «Родился в марте месяце» - здесь даже в первой группе ошибка составила 36%, в остальных ещё выше. Связано это с внешним фактором (не билингвизмом) - тем, что в разговорной (практически - ненормированной) русской речи к названию месяца часто добавляют само слово «месяц». К сожалению, это усиленное употребление встречается и в литературных произведениях.

Словосочетание 4 «Сообщить о плохом инциденте» - в третьей (полностью эстонской) группе справились единицы, во второй (смешанной) большинство, в первой (русской) - только одна ошибка. Слово инцидент - не исконное, а заимствованное, оно буквально значит «случай», а в русском языке имеет отрицательную окраску.

Словосочетание 5 «Разговариваю с коллегой по работе» - высокий процент ошибок во всех группах, в третьей (эстонской) он 66%. Причина этой ошибки - в устоявшемся употреблении данного избыточного выражения в русском языке - «коллеги по работе». Здесь снова мы имеем наложение дополнительного фактора.

Словосочетание 7 «Пожилые старички», носящее заведомо иронический характер, не составило трудности ни для кого из русской (первой) группы. В остальных группах есть ошибки.

Словосочетания 8 «Моя автобиография» и 9 «Отступить назад» по ошибкам распределились примерно одинаково: первая (русская) группа - 15-20%, вторая (смешанная) - 45%, третья (эстонская) - 50%. Все справившиеся заменяли «автобиографию» просто «биографией» и вычёркивали «назад» (лишь двое заменили «отступить» на «отойти»).

Словосочетание 10 «Главная суть книги» не вызвало трудности ни у кого из первой группы (вычеркнуто слово «главная»). В двух других группах выражение не было исправлено.

Выражение 11 «Свободная вакансия» также обусловлено употреблением данного избыточного выражения в практике русского языка (можно встретить в любом СМИ, относящемся к рынку труда). Именно поэтому даже в первой группе были ошибки.

Сходные причины ошибок относятся и к четырём следующим словосочетаниям: 12 «Народный фольклор», 13 «Юный вундеркинд», 14 «Научный семинар» и 15 «Необычный феномен». В некоторых случаях в первой группе даже больше ошибок, чем в остальных.

Приведём словарные толкования существительных, входящих в эти словосочетания (источник - Толковый словарь русского языка: В 4 т./ Под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940):

ФОЛЬКЛОР, а, мн. нет, м. [англ. folk-lore] (книжн.).

1. Устное народное творчество.

2. Вообще - совокупность верований, обычаев, обрядов, песен, сказок и др. явлений быта народов.

3. То же, что фольклористика.

СЕМИНАР, а, м. [нем. Seminar из латин. seminarium].

1. То же, что семинарий (нов.). С. по основам марксизма-ленинизма.

2. Человек, получивший образование в духовной семинарии и отличающийся некоторой грубоватостью, бурсак (разг. неодобрит. устар.).

Справочно: СЕМИНАРИЙ, я, м. [латин. seminarium - рассадник].

Групповые практические занятия под руководством преподавателя в высшем учебном заведении. С. по русской литературе. || Кружок при общественной организации или учреждении для подготовки членов его к какой-н. специальной деятельности, для повышения их квалификации и т.п. (нов.). Антирелигиозный с.

ФЕНОМЕН (феномен устар.), а, м. [греч. phainomenon, букв. являющееся].

1. То же, что явление в 3 знач. (филос., науч.). || В некоторых идеалистических философских системах - внешняя, чувственно данная сторона явления, в отличие от скрытой, непознаваемой его сущности - ноумена (филос.).

2. О человеке или явлении: нечто исключительное, выдающееся, небывалое.

Справочно: ЯВЛЕНИЕ, я, ср…. 3. То, в чем проявляется, обнаруживается сущность; феномен (филос.). - Всякая таинственная, мудреная, хитроумная разница между явлением и вещью в себе есть сплошной философский вздор. На деле каждый человек миллионы раз наблюдал простое и очевидное превращение «вещи в себе» в я., «вещь для нас». Ленин….Диалектический метод требует, чтобы явления рассматривались не только с точки зрения их взаимной связи и обусловленности, но и с точки зрения их движения, их изменения, их развития, с точки зрения их возникновения и отмирания. История ВКП(б)….Многообразные мления в мире представляют различные виды движущейся материи…История ВКП(б). Явления природы. Я. вление расширения тел при нагревании. || Всякое проявление чего-н., событие, случай….Наука об истории общества, несмотря на всю сложность явлений общественной жизни, может стать такой же точной наукой, как, скажем, биология, способной использовать законы развития общества для практического применения. История ВКП(б). Обычные явления. Нездоровые явления. Хороший аппетит - я. нормальное у здоровых людей. Бытовые явления. Странное я. Непонятное я.

Выражение 16 «Свой автопортрет» также вызвало затруднения у четверти первой группы

Выражение 17 «Заклятый друг» саркастическое (так же, как звучало бы «Верный враг», хотя рассказ с таким названием есть у Л. Жуховицкого) Также саркастически звучит словосочетание 18 «Кипучее безделье» (оно встречается у М.Е. Салтыкова-Щедрина). Тем не менее, большинство первой группы справились с заданием, большинство третьей - не справились. Во второй группе расхождение существенное: 17-е словосочетание вызвало трудности только у одного, 18-е - у подавляющего большинства.

Выражение 19 «Два года тому назад» требовало исключения слова «тому», это выражение оказалось трудным для всех групп, даже в первой (русской) ошибок очень много.

Словосочетание 20 «Восхищающий взгляд» также оказалось трудным. Даже в двух первых группах большая часть ошиблась, в третьей не справился практически никто.

Словосочетание 21 «Мелочная рыба» не вызвало трудностей у большинства (предпочтительный вариант «мелкая рыба», встречалось «мелочный человек»). В первой группе нет ни одной ошибки.

Словосочетание 22 «Прогул без уважительной причины» тоже трудное, и здесь имеет место устоявшееся употребление в русской разговорной речи. Поэтому даже большинство русскоязычных учащихся не справились с этим заданием.

Словосочетания 23 «Праздничный ужин» и 24 «Праздная жизнь» были намеренно поставлены рядом. И если в первом случае две первые группы выполнили без ошибок, а в третьей справились 75%, то во втором случае разброс ошибок довольно высокий.

Наконец, словосочетание 25 «Совместное сотрудничество» в первой группе было правильно понято как просто «сотрудничество», в остальных ошибки высокие.

Подводя итоги по этому заданию, отметим, что количество ошибочно выполненных проб довольно высоко в группах KKK (3,4,5,12,13,18,19,20,25) и LG (1,11,12,13,16,18,19,20,24,25) тогда как в группе TKVG (19 и 20). Это следующие словосочетания:

. Патриот своей Родины;

. Родился в марте месяце;

. Сообщить о плохом инциденте;

. Разговариваю с коллегой по работе;

. Свободная вакансия;

. Народный фольклор;

. Юный вундеркинд;

. Свой автопортрет;

. Кипучее безделье;

. Два года тому назад;

. Восхищающий взгляд;

. Праздная жизнь;

. Совместное сотрудничество.

Т.е. мы видим, что дети довольно слабо ориентируются в материале, допускают много ошибок именно испытуемые тех групп, где образовательный процесс реализуется на эстонском языке, тогда как ученики Таллиннской гимназии, обучающиеся на русском языке, таких ошибок связанных с неправильным употреблением словоформ практически не допускают. Это еще раз подчеркивает выраженность процесса интерференции и нарушения лексической сочетаемости в условиях двуязычной среды.

В то же время эксперимент позволил выявить проблемы и в собственно русскоязычной среде: употребление просторечных и устоявшихся в разговорной речи избыточных выражений, неуместность тех или иных слов (что свидетельствует о снижении речевой культуры в целом), влияние лексики иноязычного происхождения (здесь даже при переводе слова оказываются в равной степени «чужеродными» и для русского, и для эстонского языка).

В третьем задании испытуемые группы kkk выполнили все задания с допущением ошибок. В группе lg допущены ошибки при выполнении 2,4 и пятого задания; в группе tkvg ошибочно выполнены 2 и 4.

. Большого коричневого медведя звали Тедди.

. У нее были большие коричневые глаза и восхищающиеся губы.

. Яков был удалой парень. Он любил промчаться ранним утром на быстрой скорости по деревенской дороге.

. По традиции по воскресеньям Иван варил завтрак, а его жена делала к обеду пироги.

. Он сделал этот подвиг во имя любви к своей Родине.

Результаты данного задания позволяют говорить о том, что дети демонстрируют наличие не просто нарушения лексической сочетаемости, но и довольно выраженные нарушения семантической сочетаемости. Так как в употреблении не стыкующихся слов нарушается семантика высказывания.

Вообще третье задание оказалось самым трудным. Только в первой группе примеры 1 и 3 и во второй пример 1 выполнены правильно на 80% и выше по группам. В остальных - высокий процент ошибок даже в первой группе.

В четвертом задании дети групп: kkk и lg допускают ошибки с использованием слова «Парить». Данное слово по сравнению с другими включенными в тест обладает большей отвлеченностью, что видимо и послужило причиной неправильного его употребления. Тогда как остальные слова имеют более выраженную конкретную привязанность к социально-бытовым условиям жизни.

На основании приводимых языковедческих исследований и нашего эксперимента, можно сделать следующие выводы:      

·        затруднения в речи исследуемой группы носителей русского языка обусловлены во многом влиянием государственного языка Эстонской Республики, на котором учащиеся получают образование, а также «ограниченностью» в использовании русского языка или применением его преимущественно в бытовой сфере.

·        в русском и эстонском языках существуют довольно значимые отличия в плане использования временных форм и соответствующих грамматических конструкций.

Последний тезис имеет принципиальное значение в анализе исследуемой нами проблемы, так как позволяет понять некоторые особенности лексической несочетаемости в условиях билингвизма. Усваивая эстонский язык в процессе обучения, учащиеся не просто учатся говорить на втором языке, но и усваивают новый способ видения мира, новый способ установления отношений и закономерностей между предметами и объектами социальной действительности, что, безусловно, ведет к отторжению прежних форм познания.

Заключение

В ходе проведённого исследования был осуществлён анализ научной литературы по проблемам билингвизма и возникновения лексических и семантических ошибок в его условиях.

На основании проведённого анализа выявлены типичные лексико-семантические ошибки детей в употреблении лексических единиц, в их сочетаемости.

В работе были использованы:

) анализ научной и научно-методической литературы;

) научное наблюдение и обобщение педагогического опыта

) тестирование как основа эксперимента;

) конструирование при подборе тестовых заданий.

Результаты сравнения позволяют сделать вывод, что выход на первый план эстонского языка у русских детей связан с достаточно сильным процессом лингвистической интерференции.

Поскольку в школах с эстонским языком обучения получают образование все больше двуязычных учащихся, чья речь характеризуется нарушением языковых норм, это может оказать определенное влияние (не всегда положительное) на функционирование русского языка в Эстонии.

Для подтверждения достоверности вывода нами использован, для сравнения групп между собой, t-критерий Стьюдента (реализованный в программе statistica 6.0.). Результаты статистической проверки показали наличие значимых различий между группами: kkk - tkvg (-7,51; p ≤ 0,01); lg - tkvg (-5,68; p ≤ 0,01). В то же время между группами kkk и lg статистически значимых различий не обнаруживается. И это еще раз подтверждает, что при переходе в процессе обучения на эстонский язык у детей происходит нарушение лексико-семантической сочетаемости в русском языке.

Дополнительный результат исследования состоит в выявлении проблем в собственно русскоязычной среде:

.        употребление просторечных и устоявшихся в разговорной речи избыточных выражений;

.        неуместность употребления тех или иных слов;

.        влияние лексики иноязычного происхождения;

.        как следствие всего перечисленного - снижение речевой культуры в целом.

Список литературы

1.     Diebold A. Incipient bilingualism / A. Diebold. // Language. - 1961. - V. 37, №1. - P. 98.

2.      Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии. Л., 1963

.        Андерсон, Дж.Р. Когнитивная психология. / Дж.Р. Андерсон. СПб.: Питер, 2002.

.        Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966

.        Ахунзянов Э.М. Двуязычие и лексико-семантическая интерференция. Казань: Издательство Казанского университета. 1978.

.        Багироков X.3. Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты (на материале адыгейского и русского языков): Монография. Майкоп: Изд-во АГУ, 2004.

7.      Белянин В.П. Психолингвистика. М.: Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2004.

.        Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: «Медиум», 1995.

.        Бессмертная Н.В. К вопросу о типологии текста. Лингвистика текста и обучение иностранным языкам. Киев.:Головное издательство издательского объединения «Вища школа», 1978. с. 48-55.

.        Большой психологический словарь / Под. Редакцией Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. - СПб.: Прайм-Еврознак, 2004.

.        Бразаускене Е. Культура русской речи в Литве (анализ речи учителей русских школ). Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия III. Язык диаспоры: проблемы и перспективы. Тарту: Tartu Ulikooli Kirjastus/Издательство Тартуского университета, 2000. с. 217-224.

.        Брунер Дж. Психология познания. М.: Прогресс, 1977.

.        Бухбиндер В.А. О некоторых теоретических и прикладных аспектах лингвистики текста. Лингвистика текста и обучение иностранным языкам. Киев.: Головное издательство издательского объединения «Вища школа», 1978.с. 30-38.

.        Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвистике. - Вып. 6. Языковые контакты. - М., 1972. - C. 25-60

.        Верещагин Е.М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Издательство Московского университета. 1969.

.        Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследованиям. М: Наука. 1981.

.        Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука. 1984.

18.   Евстратова С.Б. Особенности функционирования лексики в русскоязычной прессе Эстонии. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Тарту. 2002. - С. 82-90.

.       Залевская А.А. Механизмы метафоризации и их учет в целях моделирова-ния авторской проекции текста при переводе // Перевод как моделирование и моделирование перевода. Тверь, 1991а. С. 69-82.

20.    Замковая Н, Моисеенко И., Бирюкова И. В помощь учителю русского языка основной школы. Tallinn: Koolibri. 2005.

21.   Замковая Н., Моисеенко И., Чуйкина Н. Ситуация распространения русско-эстонского двуязычия в школах с эстонским языком обучения. Kultuuride dialoog - võimalus või paramatus? Таллинн. 2009. - С. 266-286.

.       Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957

.       Земская Е.А. Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). Москва. 1996.

.       Зимняя И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения // Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976. С. 5-33.

25.    Ипполитова Н.А. Текст в системе обучения русскому языку в школе. Учебное пособие для студентов педагогических вузов. М.: Флинта / Наука. 1998.

.        Караулов Ю.Н., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. и др. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. - М. «ИРЯ РАН», 1994. - 358 с.

.        Карлинский А.Е. Основы теории взаимодействия языков. Алма-Ата, 1990. // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. С. 303-332.

28.    Карлинский А.Е. Экспериментальное изучение лексической интерференции в прикладных целях // Сравнительно-сопоставительное изучение языков и интерференция. Алма-Ата, 1989. С. 51-60.

.        Кару К. Уступительные конструкции в эстонском и русском языках. // диссертация на соискание научной степени доктора философии по русскому языку. Тарту, 2006.

30.    Кирай М. Билингвизм и коммуникативная лингвистика. // Вестник Самарской Гуманитарной академии. Серия: Философия. Филология. - 2007. - №2 с. 181-184

31.   Костанди Е.Ю. Отличительные особенности языка современной русской прессы Эстонии. Acta Universitates Latviensis. Linguistica. 707. Рига. 2006 - С. 23-28.

32.    Костанди Е.Ю. Русская разговорная речь диаспоры. Микроязыки. Языки. Интерязыки. Тарту. 2006. - С. 332-336.

.        Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. Москва. 1994.

34.   Кулибина Н.В. Зачем, что и как читать на уроке? СПб.: Златоуст. 2001.

35.    Кулибина Н.В. Учить читать художественную литературу надо не только иностранцев. Мир русского слова. №2. М.: ЗАО Златоуст, 2003. с. 92-97.

.        Кург С., Тотцель Э., Тукумцев Г. Справочник по русской грамматике для 9-12 классов. Издательство «Валгус». Таллинн. 1972.

37.   Кюльмоя И.П. О прагматике сленговой лексики. Прагматический аспект исследования языка. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия Тарту. 1999. С. 151-159.

38.    Кюльмоя И.П. Специфические черты языка русской диаспоры Эстонии. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия. Тарту. 2000. - С. 84-93.

39.   Леонтьев А.А. Исследование грамматики // Основы теории речевой деятельности. М., 19746. С. 161-187.

40.    Леонтьев А.А. Некоторые проблемы обучения русскому языку как иностранному: психолингвистические очерки. М., 1970.

.        Леонтьев А.А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. С. 46-73.

.        Леонтьев А.А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова: психолингвистические исследования. М., 1971. С. 7-19.

.        Леонтьев А.А. Речевая деятельность // Основы теории речевой деятельности. М., 1974. С. 21-28.

.        Леонтьев А.А. Современная психолингвистика за рубежом // Психолингвистика за рубежом. М., 1972. С. 3-20.

.        Леонтьев А.А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983. С. 5-20.

.        Леонтьев, А.А. Деятельный ум (деятельность, знак, личность). / А.А. Леонтьев. М.: Смысл, 2001.

.        Лечицкая Ж. Диаспора: содержание обучения родному языку. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия III. Язык диаспоры: проблемы и перспективы. Тарту: Издательство Тартуского университета, 2000. с. 254-259.

.        Лешкова О.О. К вопросу о норме в сфере сочетаемости слов (на материале польского и русского языков) // Славянский вестник. вып. 2. М.: МАКС Пресс, 2004.

.        Лосева Л.М. Как строится текст. М.: Просвещение. 1980.

.        Лотман М.Ю. Структура художественного текста. М.: Искусство. 1970.

.        Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПб. 1998.

.        Лукин B.A. Художественный текст. Основы лингвистической теории и элементы анализа. М.: Ось-89. 1999.

53.   Майоров А.Н. Теория и практика создания тестов для создания системы образования. - М., 2000 - 280 с.

.       Международная конференция филологов-славистов // Тезисы докладов лингвистической секции Тарту 27-29 апреля 2007 г. Тарту, 2007.

55.    Михайлов М.М. Двуязычие (принципы и проблемы). Из курса лекций по языкознанию. Чебоксары: Типография Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова. 1969.

.        Мороховская Э.Я. Некоторые особенности проявления референции текста. Лингвистика текста и обучение иностранным языкам. Киев.: Головное издательство издательского объединения «Виша школа», 1978. с. 39-48.

.        Московкин Л.В. Методические классификации учебных текстов. Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. Выпуск VII. СПб.: Сударыня. 2004 . с. 199-201.

.        Никифорова О.И. Психология восприятия художественной литературы. М.: Книга. 1972.

.        Пазова Л.К. Взаимосвязанное обучение словосочетаниям русского и родного языков в 5-9 классах в условиях абазинско-русского двуязычия. / автореферат на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. Владикавказ, 2007.

.        Плещенко Т.П. Стилистика и культуры речи. Мн.: «ТетраСистемс», 2001.

билингвальный речь эстонский лексический