Понятие вины и ее формы

Понятие вины и ее формы

АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ЦЕНТРОСОЮЗА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

«РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КООПЕРАЦИИ»

САРАНСКИЙ КООПЕРАТИВНЫЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ)

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

на тему: «Понятие вины и ее формы»

На материалах судебной практике по делам об убийствах и причинение тяжкого вреда здоровью Октябрьского суда г. Саранска

Работу выполнила

студентка 4 курса юридического

факультета заочной формы

Вьюшкина Анна Александровна

Научный руководитель:

к.ю.н., доцент Перепелкин В.Ю.

Саранск 2011

АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ЦЕНТРОСОЮЗА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

«РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КООПЕРАЦИИ»

САРАНСКИЙ КООПЕРАТИВНЫЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ)

Утверждаю

Зав. кафедрой к.ю.н., доцент

Плешаков С.М. ______________________

«____»__________2011 г.

ЗАДАНИЕ

по выпускной квалификационной работе

Студентке Вьюшкиной Анне Александровне

Факультет юридический

Учебная группа СЮР-402

Специальность «Юриспруденция»

.Тема выпускной квалификационной работы: «Понятие вины и ее формы» утверждена приказом по институту от 26.09.2011 г. № 130-с

. Срок сдачи студентом завершенной работы на кафедру 12.01.2012 г.

. План выпускной квалификационной работы

Введение

Общетеоретические вопросы учения о вине, ее формах и видах в науке уголовного права

Общие положения о вине в российском уголовном праве

Понятие и содержание вины как элемента субъективной стороны состава преступления

Концепции вины в уголовном праве зарубежных странах

. Формы вины: теоретический и нормативный аспекты

.1. Умышленная вина по российскому уголовному праву и ее виды

.2. Неосторожная форма вины и ее виды

.3. Преступления с двумя формами вины

.4. Влияние формы вины на квалификацию преступлений

Заключение

Список использованных источников

. График выполнения квалификационной работы

№Этапы выполнения работы и мероприятияСроки выполнения1. Подбор литературы, ее изучение и проработка05.09.2011 г.2. Составление библиографии по основным источникам20.09.2010 г.3. Составление плана выпускной квалификационной работы и согласование ее с руководителем23.09.2011 г.4.Разработка и представление на проверку первой главы10.11.2011 г.5.Накопление, систематизация и анализ практических материалов20.11.2011 г.6.Разработка и представление на проверку второй главы01.12.2011 г.7.Согласование с руководителем выводов и предложений16.12.2010 г.8.Переработка (доработка) выпускной квалификационной работы в соответствии с замечаниями20.12.2011 г.9.Разработка тезисов доклада для защиты выпускной квалификационной работы25.12.2011 г.10.Ознакомление с отзывом и рецензией27.12.2011 г.11.Завершение подготовки к защите с учетом отзыва и рецензии, представление работы на кафедру28.12.2011 г.

Научный руководитель: _____________________ Перепелкин В.Ю.

Студентка: _____________________ Вьюшкина А.А.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Общетеоретические вопросы учения о вине, ее формах и видах в науке уголовного права

.1 Общие положения о вине в российском уголовном праве

.2 Понятие и содержание вины как элемента субъективной стороны состава преступления

.3. Концепции вины в уголовном праве зарубежных странах

Формы вины: теоретический и нормативный аспекты

.1 Умышленная вина по российскому уголовному праву и ее вид

.2 Неосторожная форма вины и ее виды

.3 Преступления с двумя формами вины

.4 Влияние формы вины на квалификацию преступлений

Заключение

Список использованных источников

неосторожная вина умышленный

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Становление и развитие правового государства неразрывно связано с закреплением и обеспечением основных прав и свобод личности.

Продолжающийся до настоящего времени процесс проведения реформ в Российской Федерации объективно обусловливает изменение всей законодательной базы, сформированной в иных политических и экономических условиях. Принятие Конституции РФ юридически закрепило новые приоритеты в развитии государства и общества, основным из которых является защита прав и свобод человека. Важной гарантией их обеспечения является закрепленный в ст. 49 Конституции РФ принцип виновной ответственности.

Принятый 24 мая 1996 г. Уголовный Кодекс РФ, признал субъективное вменение, принцип вины, основополагающим условием уголовной ответственности. Не допуская возможность привлечения к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда, принцип вины служит гарантией от объективного вменения. Лицо подлежит ответственности только за те общественно опасные действия и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

В развитие этого принципа и была принята ст. 27 УК РФ, устанавливающая, что уголовная ответственность за причинение в результате умышленных действий тяжких последствий, не охваченных умыслом виновного, наступает только в случае, если установлена неосторожная форма вины в отношении этих последствий.

Современное уголовное право исходит из того, что преступным может являться деяние, совершение которого является осознанным и волевым. Вследствие этого вина является необходимой предпосылкой уголовной ответственности и наказания.

Только виновная ответственность за совершение преступления образует сущность субъективного вменения: какими тяжкими не были бы последствия, ответственность наступает только за виновное их причинение, объективное вменение является недопустимым.

Несмотря на крайне высокое значение вины для современного уголовного права, признаки вины редко закрепляются в законодательстве. УК РФ, как и уголовные кодексы некоторых других государств (например, Болгарии) раскрывает понятие вины через содержание её различных форм. В общей части уголовного законодательства других государств (Испания, ФРГ) вина только упоминается. Некоторые акты уголовного законодательства вовсе не содержат общих положений о вине (УК Франции), хотя и в них различается ответственность за умышленные и неосторожные деяния.

Степень разработанности темы. Вопросами вины занимались многие авторы, среди них следует выделить: Н.С. Таганцева, Н.Д. Сергеевского, А.Ф. Бернера, и др. В дальнейшем исследованием проблем вины, и в частности преступлений с двумя формами вины, или как их чаще называли преступлений с двойной виной, занимались многие специалисты, такие как: Б.С. Волков, Е.В. Ворошилин, П.С. Дагель, В.Ф. Кириченко, Г.А. Кригер, Б.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В. Лукьянов, В.Д. Меньшагин, В.В. Лунеев, Г.В. Назаренко, В.А. Нерсесян, А.И. Рарог, А.И. Свинкин, И.Г. Филановский, Е.А. Фролов, Б.С. Утевский и другие.

В последние годы по исследуемой теме были защищены кандидатские диссертации Н.А. Никитиной, И. В. Паньковым, С. В. Дубовиченко, Э.Ю. Латыповой и др.

Проведенные исследования, несомненно, внесли значительный вклад в науку уголовного права, дали определенные рекомендации судебным и следственным органам по правильной квалификации преступных деяний.

Целью выпускной квалификационной работы является изучение понятия вины и ее формы в российском уголовном праве.

Указанные цели определили необходимость решения при проведении исследования следующих основных задач:

рассмотреть исторический обзор законодательного развития понятий вины в российском уголовном праве и зарубежных стран;

проанализировать теоретические работы, посвященные проблемам вины;

рассмотреть вопросы квалификации, т.е. правильного применения уголовно-правовых норм об ответственности за совершение преступлений с различными формами вины;

выделить и рассмотреть спорные вопросы теории и правоприменительной практики по теме исследования;

сформулировать предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства.

Объектом исследования в работе является вина как многоаспектное уголовно-правовое явление, рассматриваемое с точки зрения особенностей его теоретического понимания и нормативного регулирования.

Предметом исследования выступают положения теории уголовного права, а также положения уголовного закона, которые относятся к вине и определяют, в частности, ее понятие, виды и значение.

Методология и методика исследования включают совокупность общенаучных и специальных методов познания социально-правовой действительности. Среди них основное место занимает диалектический подход, позволяющий рассмотреть объект и предмет исследования во всей полноте их проявлений, использованы такие методы, как историко-правовой, формально-логический, сравнительного правоведения, методы криминологических исследований.

В работе используются положения и выводы, содержащиеся в трудах ученых-криминалистов в сфере уголовного права, криминологии, а также специалистов в области философии, социологии и психологии права.

Нормативная база исследования. Нормативную базу исследования составляют: Конституция Российской Федерации, действующее уголовное законодательство, нормы уголовного законодательства в период до 2012 г., руководящие разъяснения Пленумов Верховных Судов, нормативные акты высших органов власти.

Эмпирическая база исследования основывается на опубликованной судебной практике по уголовным делам, рассмотренным Верховными Судами Российской Федерации, РСФСР, а также на материалах следственной и судебной практики, статистических данных.

Структура и объем работы соответствует целям и задачам. Она состоит из введения, двух глав, включающих в себя семь параграфов, заключения, списка используемых источников.

1. ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ УЧЕНИЯ О ВИНЕ, ЕЕ ФОРМАХ И ВИДАХ В НАУКЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА

.1 Общие положения о вине в российском уголовном праве

Принцип вины является одним из принципов Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. наряду с принципами законности, равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма, а виновность лица в совершении преступления - обязательное условие субъективного вменения. Кроме того, вина - основной признак субъективной стороны преступления, установление которого по каждому уголовному делу обязательно.

Вопросы вины постоянно разрабатываются учеными, но, тем не менее, говорить об их окончательном решении не приходится. Они являются весьма важными и для правоприменителя. Как отмечается в литературе, основная часть ошибок в квалификации преступлений связана именно с установлением признаков субъективной стороны преступления и, прежде всего, вины.

Так, для того, чтобы возникло преступное деяние, виновный должен стать в известное отношение к правовой норме, отношение, являющееся в виде посягательства на реальное бытие этой нормы.

Но требование виновности как условие наказуемости далеко не всегда признавалось уголовным законодательством. В истории уголовного права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления.

Так в древнейшем праве мы достаточно часто сталкиваемся с периодом так называемого физического вменения: не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, к ним приравнивались и случайные повреждения.

Но постепенно на смену этого взгляда является иной: к фактическому вменению присоединяется как его дополнение вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего.

В нашем праве первые зачатки вменения внутреннего встречаются еще в Русской Правде, различавшей, например, убийство злоумышленное, в разбое от убийства «на пиру явлено», в ссоре. Еще сильнее выдвигается этот внутренний элемент в эпоху уставных грамот и судебников: по уставной книге разбойного приказа в случае учинения убийства указывается обвиняемого пытать: каким обычаем учинялось убийство, умышленьем или пьяным делом, не умышленьем, и сообразно этому устанавливается ответственность.

Уложение царя Алексея Михайловича подробно останавливается на различии видов виновности, хотя даже и оно не могло отрешиться от укоренившегося принципа объективного вменения, относя, например, нередко к вине неосторожной и случайное причинение вреда; да и в последующем в уголовном праве мы найдем несомненные следы ответственности за факт, а не выразившуюся в нем преступную волю.

Вина является субъективной стороной преступления, его психологическим содержанием. Всякое преступление по уголовному праву представляло собой или конкретное действие или бездействие, либо определенную деятельность. Так же как для, например, советского уголовного права чуждо объективное вменение, так для него чужды ответственность «за мысли», «за опасное состояние личности».

Проблема вины являлась ареной острой идеологической борьбы с проявлениями буржуазной правовой идеологии. Задачей советских правоведов являлось разоблачение антисоветских измышлений «знатоков» советского права, в частности, и по вопросу о вине как необходимом условии уголовной ответственности.

Как утверждает И. В. Паньков - проблема вины выходит за рамки уголовного права и права вообще. Вина является не только правовой, но и философско-этической категорией, используемой при обосновании всех видов ответственности, существующих в обществе политической ответственности, моральной ответственности, ответственности перед общественной организацией ее члена, правовой ответственности. Поэтому изучение вины - задача не только правовых наук, но и философии, этики и психологии.

В силу тесной связи уголовного и уголовно-процессуального права принцип вины нашел свое отражение и закрепление и в уголовно-процессуальном законодательстве, прежде всего, в установлении процессуальных гарантий соблюдения этого принципа.

Так, важной процессуальной гарантией осуществления на практике принципа вины является презумпция невиновности, вытекающая из ст. 7, 14, 36 и 43 Основ уголовного судопроизводства. Она означает, что лицо считается по закону невиновным в совершении преступления до тех пор, пока его вина не будет установлена компетентным органом в предусмотренном законом порядке. Характеризуя правовое положение лица, обвиненного или заподозренного в преступлении, презумпция невиновности определяет ряд конкретных правил уголовно-процессуального права, призванных гарантировать реальное воплощение в жизнь принципа вины.

В силу указанной презумпции виновность лица может иметь юридическое значение и влечь для лица правовые последствия лишь тогда, когда она доказана и признана в установленном законом порядке.

Но нельзя смешивать два разных вопроса: а) когда человек становится виновным - в момент совершения преступления, т. к. виновность это не оценочная категория, а реальный факт объективной действительности, существующий независимо от его познания и установления и б) когда человек может быть признан виновным, т. е. когда и в каком порядке объективный факт виновности устанавливается. Смешение этих двух вопросов, лежащих в разных плоскостях, приводит к тому, что иногда утверждается, что виновным человек делается в силу судебного приговора. А это превращает виновность из факта объективной действительности, подлежащего отражению в судебном приговоре, в оценочное суждение суда, в факт, порождаемый этим приговором.

Таково, в общих чертах, законодательное закрепление принципа вины в уголовном праве. Советское законодательство являлось важным этапом в развитии советского права и отражением достижений уголовно-правовой науки, в частности, по проблеме вины.

Если рассматривать основные теории вины, то наиболее распространённой на сегодняшний день является психологическая теория, основные положения которой изложены выше: согласно данной теории вина является характеристикой психического отношения лица к совершённому деянию.

Существуют также другие теории вины. Оценочная теория вины рассматривает вину как отрицательную оценку обстоятельств совершения преступления (как объективных, так и субъективных) и личности виновного со стороны уполномоченного государственного органа - суда. Оценка при этом в значительной степени зависит от идеологических, морально-политических и классовых представлений. В рамках данной теории существуют и другие определения: например, предполагается считать виной «степень осознания лицом характера и содержания совершаемых им действий (бездействия) и их последствий, определяемую судом на основе собранных, проверенных и оцененных доказательств».

Оценочная теория вины упоминается современными авторами в основном в связи с таким институтом уголовного процесса, как суд присяжных.

Была также разработана теория опасного состояния, основное положение которой заключалось в том, что совершённое лицом деяние воспринималось лишь как проявление опасного состоянии личности, которое и признавалось основанием для применения к нему мер принудительного воздействия.

В итоге, так или иначе, как отмечает А.И. Рарог «Актуальность комплексного исследования вины присутствует во все времена. На сегодняшний день, в процессе построения демократического общества, повышается роль нравственных начал в регулировании жизни общества, повышения значения моральной ответственности и, следовательно, значения категории вины».

1.2 Понятие и содержание вины как элемента субъективной стороны состава преступления

Вина представляет собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям.

Уголовный Кодекс РФ содержит отдельную главу, которая посвящена вине как важной категории элемента субъективной стороны состава преступления. Базируясь на достижениях науки уголовного права и практике законодательного применения, она содержит пять норм. Из них три новые и две - обновленные как терминологически, так и по существу. Новыми являются нормы о понятии вины, двойной форме вины, невиновном причинении вреда. Важное достижение Уголовного кодекса 1996 г. - определение сущности и значения вины через ее формы, указанные в законе.

Уголовно-правовая наука исходит из того, что человек несет полную ответственность за свои поступки только при условии, что он совершил их, обладая свободой воли, понимаемой как способность выбирать линию социально значимого поведения. Виновным может признаваться только вменяемое лицо, т.е. способное отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Элементами вины как психического отношения являются сознание и воля, которые в своей совокупности образуют ее содержание. Таким образом, вина характеризуется двумя слагаемыми элементами: интеллектуальным и волевым.

Интеллектуальный элемент вины носит отражательно-познавательный характер. Он включает осознание или возможность осознания всех юридически значимых свойств совершаемого деяния (особенности объекта, предмета посягательства, действия или бездействия, характера и тяжести вредных последствий и др.).

Волевой элемент вины имеет преобразовательный характер, он означает отношение воли субъекта к предстоящим вредным изменениям в реальной действительности в результате совершения преступления. Сущность волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в сознательной направленности действий на достижение намеченного результата, а при неосторожных преступлениях - в неосмотрительности, невнимательности, проявленных лицом в поведении, предшествовавшем наступлению социально вредных последствий, в том, что лицо не прилагает психических усилий для предотвращения общественно-опасных последствий, хотя имеет такую возможность.

Признать лицо виновным - значит установить, что оно совершило преступление либо умышленно, либо по неосторожности. Следовательно, доказывание умышленного или неосторожного характера совершенного преступления - это форма познания судом, реального факта, существующего вне сознания судей и независимо от него. Познание этого факта осуществляется путем оценки собранных по делу доказательств, относящихся ко всем обстоятельствам совершенного преступления.

То есть установление вины лица позволяет выяснить причины выбора субъектом преступного варианта поведения, способа совершения действий и использования внешних условий их совершения, т. е. определить степень субъективного контроля преступного поведения. При этом необходимо избегать крайностей.

По данному вопросу О. Д. Ситковская пишет: «избыточность попыток обогатить определение законодателем умысла или неосторожности использованием психической терминологии наглядно иллюстрирует неудача авторов проекта УК РФ 1993 г., которые первоначально предложили следующее определение: "вина - это сознательно-волевое психическое состояние лица, совершившего преступление, выраженное в форме умысла или неосторожности"». Не говоря о том, что непонятно, к чему относятся последние слова - к состоянию субъекта или к преступлению, это определение было подвергнуто единодушной критике на всех обсуждениях проекта как не имеющее преимуществ в правоприменении по сравнению с традиционным. Поэтому в процессе работы над проектом УК РФ был восстановлен первоначальный текст, достаточный для целей уголовно-правового регулирования».

Представляется, что главным элементом субъективной стороны, необходимым для установления наличия преступления, выступает вина в виде умысла или неосторожности. При таком подходе содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его отношение к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины понимается выражение внутренней связи и способа организации взаимодействия компонентов как между собой, так и с внешними условиями, с объективной стороной преступления.

А. И. Рарог также считает, что под формой вины следует понимать законодательно определенное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике виновного по отношению к юридически значимым объективным свойствам преступного деяния.

Отсюда можно сделать вывод, что названные компоненты являются обязательными компонентами психологического содержания как умышленных, так и неосторожных преступлений.

Исходя из этого представляются приемлемыми следующие доводы:

вина как и деяние,

собирательное понятие, которое в связи с этим должно иметь общий характер и включать в себя признаки, свойственные не каждому входящему в него виду в отдельности, а лишь те, которые присущи всем видам. Для умысла характерно психическое отношение к действию и последствию, для неосторожности - только к последствию. Поэтому определение вины как психического отношения к общественно опасному деянию и его последствиям на первый взгляд представляется неточным, так как включает в себя признаки, свойственные не всем видам вины.

Даже с учетом того, что психологические механизмы умышленного и неосторожного преступного акта принципиально различны, в теории уголовного права вина как психическое отношение к содеянному рассматривается в понятиях, относящихся к различным сферам психики личности: в качестве элементов сознания и в качестве элементов воли.

С точки зрения психологической теории вина представляется психологическим процессом, протекающим в сознании лица, совершающего преступление, совпадающим с основными психологическими компонентами.

Следует согласиться с А.Б. Баумшейном, который отмечает, что наряду с психологическим содержанием эта категория обладает и материальной, или социальной, сущностью, которая выражается в негативной деформации ценностных установок субъекта преступления, что также является предметом судебной оценки при вынесении приговора. Категория социальной сущности вины позволила нам проанализировать взаимосвязь вины и общественной опасности преступления. Несмотря на всю дискуссионность данного вопроса мы придерживается точки зрения, согласно которой общественную опасность преступления обусловливают не только объективные, но и субъективные факторы и, в частности, вина субъекта преступления. При этом следует отметить, что степень общественной опасности преступного деяния зависит не только от формы, но и от степени вины, которая рассматривалась нами как количественная характеристика вины в ее материальном значении. Учет степени вины необходим не только при индивидуализации наказания, но и на стадии законотворческого процесса, т.е. при конструировании конкретных составов преступления. Вместе с тем, законодатель далеко не во всех случаях конкретизирует даже форму вины. На наш взгляд, в недостаточной мере действующим уголовным законом учтены форма и степень вины в качестве факторов дифференцирующих наказание. Зачастую без достаточных оснований наказание ставится в зависимость только от последствий деяния.

Касаясь понятия элемента воли, нельзя не отметить мнение о том, что уголовно-правовая конструкция вины представляет собой формально-юридическую дефиницию и полностью удовлетворяет запросы практики, несколько упрощает проблему: нельзя отождествлять употребление терминов «умысел» и «неосторожность» в быту и в праве. Уголовно-правовое понятие вины не сводится к характеристике мыслительных процессов - оно включает и волевой компонент, это умышленный или неосторожный поступок, запрещенный уголовным законом.

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст. 5 УК РФ) и законодательным определением преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) вина представляет собой неотъемлемое свойство подобного деяния и обязательны признак любого состава преступления.

Ее неустановление исключает ответственность субъекта, поэтому «под виной понимается психическое отношение субъекта к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности.

Антисоциальная сущность вины заключается в том, что субъект направляет свое сознание (интеллект) и волю на совершение тех или иных деяний в ущерб личности, обществу или государству.

Различное соотношение интеллектуального и волевого элементов вини служит критерием ее подразделения в ст. 24 УК РФ на умысел и неосторожность. В свою очередь, умышленная форма вины выступает в виде прямого и косвенного умысла (ст. 25 УК РФ), а неосторожность - в виде легкомыслия и небрежности (ст. 26 УК РФ).

Вина представляет собой целостную и достаточную (для определения характера и степени ответственности) характеристику преступления, раскрывающую все существенные стороны содеянного. При этом вина не тождественна деянию, причиняющему вред, как любое отражение не тождественно своему объекту. В случае совершения преступления вина обнаруживает антисоциальное либо пренебрежительное отношение индивида к правовым запретам, связывает внешне противоправное с внутренне порочным и социально опасным. Вина образует субъективную сторону преступного деяния и одновременно выступает характеристикой преступления, всех его существенных признаков, необходимых для привлечения к уголовной ответственности. Однако только состав преступления является единственным основанием привлечения к уголовной ответственности.

Виновность лица подлежит обязательному установлению. Неверное установление формы вины, да и вины вообще ведет к нарушению принципа законности.

Указание в ст. 5 УК РФ на личную и виновную ответственность - крупный шаг вперед в направлении дальнейшего совершенствования законодательства, поскольку он возводит краеугольную правовую категорию субъективного вменения в ранг его руководящего начала, основополагающей идеи. Следует приветствовать внесение в определение преступления признака виновности.

Одним из основных показателей, характеризующих вину, является ее степень. Так же, как и понятие сущности вины, понятие степени вины в уголовном законодательстве отсутствует и в настоящее время носит скорее теоретический характер. Тем не менее теоретическая разработка степени вины имеет определенное практическое значение, тем более что судебная практика применяет это понятие достаточно широко. Для дальнейшего внедрения этого показателя вины в судебную практику необходимо максимально его конкретизировать и разработать определенные показатели объективного характера.

Степень вины изучали многие ученые, но единства в трактовке этого понятия до сих пор не достигли, как и в толковании многих других уголовно-правовых понятий, носящих оценочный характер. Задача заключается в том, чтобы приспособить это понятие к нуждам судебной практики, снабдив его объективными критериями.

Следует подчеркнуть, что степень вины - это количественная характеристика не юридической, а социальной сущности вины, а именно - характеристика глубины деформированности социальной ориентации субъекта. Она определяется не только формой вины, но и особенностями психической деятельности лица, целями и мотивами его поведения, личностными особенностями и т. д.

Влияние вины на ее степень бесспорно. В умышленном преступлении виновный, сознательно посягая на социальные ценности, определенно проявляет свое отрицательное к ним отношение, а при неосторожном преступлении такая определенность отсутствует. Следовательно, ценностные ориентации при умысле более деформированы, чем при неосторожности. Сложнее соизмерить соотносительную тяжесть видов умысла и видов неосторожности. Если сравнивать прямой и косвенный умыслы при одинаковых прочих условиях, то прямой умысел всегда опаснее косвенного.

Так, человек, желающий смерти многих людей, опаснее человека, открывшего в толпе беспорядочную стрельбу, а лицо, сознательно допускающее смерть больного в поджигаемом доме, менее опасно, чем поджигатель, стремящийся причинить смерть тому же больному.

В постановлении Пленума верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 «в целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего ответственность за умышленного причинение смерти другому человеку, даются следующие разъяснения: «Если убийство совершено как с прямым, так и косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и т.д.)».

Также в постановлении Пленума верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 говорится, что «… при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующую преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения».

Помимо форм и видов вины на ее степень влияют особенности содержания интеллектуального и волевого процессов, происходящих в психике виновного. Объем и определенность сознания, характер предвидения, преднамеренность, настойчивость в достижении цели могут существенно повлиять на степень вины при умысле. Степень легкомыслия в оценке обстановки, характер обязанности предвидеть и причины непредвидения последствий могут повысить или снизить степень неосторожной вины.

Влияние мотива и цели на степень вины осуществляется не непосредственно, не в качестве ее составных элементов (каковыми эти признаки не являются), а в силу их диалектической взаимосвязи с интеллектуальной и волевой сторонами психики человека. «Именно мотив является связывающим звеном между сознанием и волей индивида. Более того, именно он связывает все объективные и субъективные признаки состава в единое целое».

Цель и мотив определяют постановку конкретных задач реальных действий, выбор средств и способов их решения. На их основе возникает идеальная мысленная модель преступного деяния, следовательно, они представляют тот фундамент, на котором рождается реальное психическое отношение лица к общественно опасному деянию, то есть вина. Являясь непосредственным порождением неправильных ценностных ориентации человека, они несут отрицательный в социальном плане заряд в психическую деятельность этого лица, связанную с определенным общественно опасным деянием, придают этой психической деятельности предосудительный, порицаемый характер.

Особенности объекта и объективной стороны, а иногда и особые свойства предмета посягательства оказывают влияние на степень вины через содержание умысла или неосторожности. Например, осознание общественной опасности конкретного преступления предполагает, что виновный предвидит не абстрактный вред своего деяния, а наступление в каждом случае вполне определенного по характеру и количественным показателям вреда: легкого, средней тяжести либо тяжкого вреда здоровью. Поэтому осознание большей или меньшей тяжести причиняемого вреда означает большую или меньшую степень отрицательного отношения к основным социальным ценностям. То же самое касается и других объективных черт преступного деяния.

Таким образом, степень вины - это оценочная категория, содержащая психологическую и социальную характеристику вины с ее количественной стороны и выражающая меру отрицательного, пренебрежительного или недостаточно внимательного отношения лица, виновного в совершении преступления, к основным социальным ценностям. Степень вины конкретного лица в совершении определенного преступления является непосредственным выражением меры искажения ценностных ориентаций виновного. Поэтому она находится в прямой зависимости с величиной уголовно-правового принуждения, необходимого для устранения дефектов в социальных ориентациях правонарушителя, с характером и размером назначаемого ему наказания.

Обобщая все изложенное, можно дать следующее развернутое определение вины: «Вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших социальных ценностей».

Благодаря вине правонарушение уже стало не просто объективно неправомерным фактом, но и выразило, в себе определенно отрицательное отношение правонарушителя к интересам социалистического общества или отдельного советского гражданина. В этом именно и заключается социальное содержание вины как условия ответственности по советскому праву.

Вина, согласно оценочному учению о вине, есть не умысел или неосторожность, а отрицательное отношение субъекта к общественно значимым ценностям.

Действующий УК РФ не содержит определения вины, однако необходимость такового актуальна.

Законодатель внес изменения в понятие умысла, неосторожности, определил, что такое случай, но обошел стороной понятие вины, хотя все эти понятия тесно связаны.

Наличие нормы, раскрывающей понятие вины, позволило бы определить природу вины как психического феномена, проявившегося при совершении социально значимого деяния, определило бы содержание вины, ее сущность, ответило бы на вопрос к чему устанавливается виновное отношение - к деянию, его последствиям или преступлению в целом, служит ли вина проявлением только осознанного или бессознательного психического, или есть результат их взаимодействия.

Естественно, определение вины подняло бы ее значимость в субъективном вменении. Вина - проявление не просто психики, а психики определенного, конкретного содержания. По содержанию вины одинаковые по внешней форме преступные деяния отличаются одно от другого.

Глава 5 УК РФ названа «Вина», однако определения вины в ней не дано, а следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности.

Например, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: «Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности». Согласно ст. 25 УК РФ умысел сведен к умозаключениям лица по поводу деяния - осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение. Однако сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и иные объективные признаки состава преступления - место, время, способ, обстановка, орудия, потерпевший, а также смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства (ст. 61, 63). При существующем сегодня определении умысла все перечисленное оказывается не только вне умысла, но и вообще без юридической оценки, т. е. обнаруживается пробел в законодательстве.

Именно поэтому нельзя согласиться с мнением, что в силу многогранности, многосложности, непостижимости вины не следует давать ее определение в законе, так как оно может быть представлено лишь в упрощенных логических формах.

Можно сказать, что вина - это категория правовая. Она дана в ст. 49 Конституции РФ, в ст. 5, 14, 24, 60 УК РФ, а также в других нормативных актах, но ни в одном из них нет определения вины.

Конкретная формулировка помогла бы решить все вопросы, касающиеся вины, такие, как виды вины или преступления с двумя формами вины. Сознание и предвидение - психические процессы, обращенные как на настоящее, так и на будущее. Допущения и расчет - волевые процессы. Вина есть психический процесс, протекающий в момент совершения преступления и связанный с деянием и его последствиями.

Таким образом, вина это психический процесс, обусловленный объективными признаками преступления, главным из которых является предвидение общественно опасных последствий, одинаково присущих категориям умысла и неосторожности.

Изложенное выше позволяет нам сделать вывод о том, что есть необходимость включения в гл. 5 «Вина» УК РФ статьи следующего содержания «Статья 24. Понятие вины: "Вина является психическим отношением лиц к совершаемому им общественно опасному, предусмотренному уголовник законом деянию, которое определено соответствующими формами"».

1.3 Концепции вины в уголовном праве зарубежных странах

В зарубежном уголовном праве выделяют от двух до четырех самостоятельных форм вины. При этом их общее понятие, как правило, отсутствует.

В английском уголовном праве упоминаются три формы: намерение, неосторожность и небрежность. В уголовном праве США выделяют четыре формы: с целью, с сознанием, неосторожно, небрежно. Каждая из названных форм может быть определена либо ко всем, либо к некоторым "материальным" элементам преступления (поведению, сопутствующим обстоятельствам или результату).

Намерение (intent) как форма вины по английскому уголовному праву предполагает лишь волевой момент. Деяние считается намеренным, если оно является результатом воли исполнителя и если последний ожидает наступления определенных последствий. Факт намеренности действий или бездействия не нуждается в специальном доказывании в силу сложившейся в английском праве презумпции того, что неправомерные действия, совершаемые вменяемым и "разумным человеком", всегда являются актом его воли. Опровержение такой презумпции возлагается на обвиняемого, если ему не удастся ее опровергнуть, то он будет осужден независимо от желания или нежелания вредных последствий.

Неосторожность (recklessness) в английской уголовно-правовой доктрине трактуется как сознательное игнорирование возможности наступления преступного результата. К неосторожным относятся как те деяния, при которых лицо предвидит вредные последствия, так и те, при которых оно не предвидит, но должно их предвидеть, поскольку это способен сделать "разумный человек".

Понятие небрежности (negligence) является наименее определенным понятием Общей части уголовного права Англии и США. Оно определяется судами применительно к конкретным случаям. "Обычная" небрежность может стать уголовно наказуемой, если она является "безответственной", "грубой" и т.п. Границы неосторожности и небрежности весьма размыты.

Составителями Примерного УК США (1962 г.) была предложена новая классификация форм виновности: 1) с целью, 2) с сознанием, 3) неосторожно, 4) небрежно. Каждая из этих форм вины может определяться по отношению либо ко всем, либо к некоторым из названных выше материальных элементов преступления.

В уголовном праве Франции конструкция вины строится на основе понятия общей (или минимальной) вины, которая характеризует любое преступное деяние. Она состоит в простом волевом моменте: поскольку любое деяние вменяемого лица при отсутствии непреодолимой силы является волевым актом, постольку в самом деянии, как таковом, содержится не только материальный, но и психологический его признак. В специальном постановлении Кассационного Суда Франции от 13 декабря 1956 г. говорилось о том, что "любое преступное деяние, даже неумышленное, предполагает, что его исполнитель действовал с умом и желанием". Этот "минимум" психологического признака в "чистом" виде присутствует в нарушениях. В других случаях требуется более развитый психологический признак, и он может состоять в умышленной или неумышленной вине. В этом аспекте вина - это психическое отношение лица к совершаемому деянию и его последствиям, т.е. вина в ее традиционном для российских юристов понимании.

При умышленной вине лицо не только осознает незаконный характер своего деяния (общая вина), но и желает совершить такое деяние и достичь его вредных последствий. По действующему УК Франции, все преступления - это только умышленные деяния. Большая часть проступков так же совершается умышленно.

В теории французского уголовного права говорится о различных степенях умышленной вины: предумысле и специальном умысле. Предумысел, определяемый в УК Франции как умысел, сформировавшийся до действий по совершению определенного преступления или проступка (ст. 132-72), признается отягчающим обстоятельством ряда преступных деяний. Специальный умысел требуется в том случае, если в диспозиции уголовно-правовой нормы указывается на совершение преступного деяния с определенной целью. При этом такая цель является обязательным элементом преступного деяния и подлежит доказыванию. Неумышленным согласно французской уголовно-правовой доктрине считается такое поведение исполнителя, которое является сознательным и волевым, но при котором он не стремится ни к какому вредному последствию. Неумышленная форма вины, или неосторожность, нередко определяется французскими авторами как некая противоположность умышленной вине. Так, Конт и Мэстр дю Шамбон в одной из своих работ по уголовному праву пишут: "Если умысел - это направление воли, то неосторожность - это воля ненаправленная; если умысел - это воля, направленная к незаконному результату, который исполнитель осознает, то неосторожность - это непредвидение результата, когда исполнитель не обдумывает риск его неожиданного появления". Авторы также отмечают, что неосторожность как форма вины существует только в связи с наступившим вредным результатом. И если при умысле направленность воли на результат уже свидетельствует о преступности намерения, то в случае неосторожности принципиальное значение имеет фактическое наступление результата и причинная связь между поведением и последствиями. Таким образом, заключают авторы, если результат наступает, значит осмотрительность была недостаточной и имела место неосторожность.

Понятие неумышленной вины определяется в нормах Особенной части УК Франции через перечисление различных вариантов поведения. Так, неумышленным причинением смерти признается лишение жизни другого человека "по оплошности, неосторожности, невниманию, небрежности или погрешности в отношении обязанности по безопасности или предосторожности, возложенной законом или регламентами" (абз. 1 ст. 221-6).

Анализ преступных деяний, предполагающих неосторожную форму вины, показывает, что уголовная ответственность наступает только тогда, когда неосторожность повлекла тяжкие последствия (смерть, телесные повреждения, пожар и т.п.), либо когда преступное деяние совершено специальным субъектом, которому вменено в обязанность быть "особо бдительным", например, лицом, хранящим секреты национальной обороны (абз. 3 ст. 413-10 УК).

Неосторожные преступные деяния, какой бы вред они ни причинили, являются, согласно УК Франции, проступками.

Во французской юридической литературе нередко говорят и о промежуточных формах вины. "Промежуточный" характер таких форм связан с тем, что их нельзя с точностью отнести ни к умыслу, ни к неосторожности, они совмещают в себе признаки как первого, так и второй. При этом характеристика таких форм вины различна, поскольку во многом зависит от позиции автора, исследующего данную проблему.

Одной из промежуточных форм нередко называется неопределенный умысел (le dol indeterminй), при котором поведение исполнителя, действующего добровольно (т.е. не под принуждением) и совершающего какой-либо запрещенный уголовным законом акт, приводит к наступлению более значительного вреда, чем тот, что предвиделся исполнителем, хотя последний в абстрактной форме его все же представлял, французские юристы полагают, что в этом случае об умысле можно говорить только не стремился.

Еще одна промежуточная форма представлена эвентуальным умыслом (le dol eventuel). Применительно к неумышленному другому человеку, сознательно игнорирует этот риск, умышленно нарушая при этом какую-либо обязанность по безопасности или предосторожности.

В германской уголовно-правовой доктрине вина понимается как упречность соответствующего составу поведения. Вид упрека определяется в зависимости от того, действовало лицо умышленно или по неосторожности. Упрек выносит суд в адрес виновного, определяя в каждом конкретном случае, осознавало ли лицо противоправность своего поведения - должно ли было лицо осознавать, что оно действует противоправно.

Упрек суда в адрес лица является предпосылкой возрастной вменяемости, т.е. способности осознавать противоправность своего поведения. Параграф 19 УК ФРГ устанавливает, что "невменяем тот, кто при совершении деяния еще не достиг четырнадцати лет".

Германская уголовно-правовая доктрина и правоприменительная практика определяют вину как внутреннее отношение исполнителя к своему деянию, характеризующееся упречностью. Различаются две формы вины: умысел и неосторожность. Под умыслом понимается наличие у лица осознания противоправности своего поведения и воли, направленной на совершение данного противоправного деяния. Неосторожность имеет место тогда, когда лицо оставляет без внимания требуемую осмотрительность, которую он был в состоянии и обязан в данном случае проявить в силу своих личных способностей и знаний. Уголовно-правовая доктрина ФРГ выделяет два вида умысла: прямой и косвенный.

Субъект преступного деяния действует с прямым умыслом, если он имеет определенное намерение. Это означает, что его воля направлена на определенную цель. В отличие от прямого косвенный умысел предполагает, что субъект преступного деяния лишь допускает возможность нарушения закона, считается с этим, а в ряде случаев даже соглашается с наступлением последствий, которых он не желает. При этом воля к действиям является безусловной.

УК ФРГ не содержит определения форм вины. Параграф 15, однако, устанавливает, что наказуемым является только умышленное деяние, если закон прямо не предусматривает наказание за неосторожное деяние.

В дискуссии о соотношении деяния, умысла и осознания противоправности, проводимой германскими правоведами, выделяются две основные точки зрения:

. Так называемая "теория вины", о которой мы писали выше и господствующая на практике, отделяет умысел от сознания неправомерности деяния и считает его самостоятельным элементом вины. Умысел должен относиться только к признакам состава деяния, описанным в конкретной норме. Если у умышленно действующего лица отсутствует осознание противоправности, то нужно применительно к наступающим последствиям, связанным с наказуемостью данного лица, различать, действовало ли лицо без вины, не зная о противоправности своего действия, или оно могло избежать незнания противоправности. В первом случае речь идет о ненаказуемости лица, а во втором - об ошибке в запрете, которой можно было избежать. В последнем случае лицо может быть наказано за совершение умышленного деяния, наказание за которое в определенных случаях может быть смягчено.

. Представители так называемой "теории умысла" рассматривают знание лица о том, что он своим действием нарушает правовой запрет, т.е. осознание противоправности, позитивной предпосылкой умысла. Это ведет к тому, что при отсутствии ответственность за неосторожное преступное деяние.

Согласно УК Австрии наказуемым является только тот, кто действует виновно. В УК Австрии предусмотрены две формы вины: умысел и неосторожность. Специфика австрийского уголовного права в определении состоит в том, что последний делится на два вида: намеренность и осознанность. Части 2 и 3 устанавливают: "Лицо действует намеренно, если оно исходит из того, чтобы осуществить фактическую сторону или достигнуть наступления последствий, которые определены законом в качестве намеренного деяния. Лицо действует осознанно, если оно не просто предвидит возможность осуществления фактической стороны или наступления последствий, которые определены законом как осознанные, но и предвидит неизбежность их осуществления или наступления". По австрийскому УК умышленное деяние наказывается всегда, а неосторожное деяние - только в случаях, специально предусмотренных законом.

УК Швейцарии не содержит понятия вины, но выделяет две ее формы и дает их определение. В ст. 18 указано, что если закон точно не устанавливает иное, то наказывается тот, кто совершает преступление или проступок умышленно. Эта же норма устанавливает: "Умышленно совершает преступление или проступок тот, кто совершает преступное деяние с проявлением сознания и воли". Другой формой вины является неосторожность. Она имеет место, "если преступное деяние совершается таким образом, что лицо вследствие противоречащей долгу неосмотрительности не учитывает последствия своего преступного поведения и не принимает их во внимание: Неосмотрительность является противоречащей долгу, если лицо не соблюдает меры предосторожности, которые оно обязано предпринять в силу обстоятельств или его личных качеств". случаях, специально предусмотренных законом. Аналогичное правило установлено и во французском праве: на наказуемость неосторожных деяний законодатель указывает специально. Если прямого указания нет, то ответственность наступает только за умышленное совершение преступного деяния.

В УК Польши 1997 г. дается определение как умысла, так и неосторожности. Деяние признается умышленным, если лицо "желает его совершить, либо, предвидя возможность его совершения, соглашается на это". Неумышленным считается такое деяние, при котором лицо без намерения осуществить его все же совершает преступное деяние "в результате несоблюдения предосторожности, требуемой в данных обстоятельствах, несмотря на то, что предвидело либо могло предвидеть возможность совершения этого деяния". Более строгая ответственность наступает в случае совершения деяния, для которого в законе указаны определенные последствия, если исполнитель предвидел их наступление либо мог это предвидеть. Понятие вины и определение ее форм УК Швеции не содержит. Эти вопросы рассматриваются уголовно-правовой доктриной. Вместе с тем дифференциация преступных деяний в названном УК нередко проводится с учетом формы вины: умысел (намерение), неосторожность, грубая небрежность. Так, умышленное лишение жизни признается убийством (ст. 1-3 гл. 3 УК Швеции), в случае неосторожности законодатель говорит о "причинении смерти" по неосторожности. О грубой небрежности говорится применительно к поставлению другого лица в опасность причинения смерти, тяжкого телесного повреждения или серьезного заболевания (ст. 9 гл. 3) и в других случаях. Помимо этого в ст. 2 гл. 1 говорится о том, что деяние признается преступлением только при умышленной форме вины, за исключением обратных положений. УК КНР различает две формы вины: умысел и неосторожность. Согласно ст. 14 "преступление признается совершенным умышленно, если лицо сознавало общественно опасный характер своих действий и их последствий, желало или сознательно допускало их наступление". В этой же норме содержится указание на то, что преступление, совершенное умышленно, влечет уголовную ответственность. Таким образом, в китайском уголовном праве выделяется интеллектуальная и волевая сторона умысла, однако отсутствуют законодательные определения прямого и косвенного умысла. В ст. 15 закрепляется законодательная формулировка неосторожности. По китайскому уголовному праву неосторожность бывает двух видов: небрежность и легкомыслие. Это выражается в следующем законодательном установлении: "Преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, совершая деяние, должно было предвидеть его общественно опасные последствия, однако по небрежности их не предвидело либо предвидело, но легкомысленно надеялось их предотвратить, а последствия наступили". Данная норма содержит также и прямое указание на то, что за преступления, совершенные по неосторожности, уголовная ответственность наступает только в случаях, прямо предусмотренных УК.

Известен китайскому УК и институт невиновного причинения вреда. Он специфическим образом сформулирован в ст. 17: "Деяния, которые объективно хотя и привели к вредным последствиям, но не являются следствием умышленной или неосторожной вины, а вызваны непреодолимой силой или невозможностью их предвидеть, не признаются преступными".

2. ФОРМЫ ВИНЫ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И НОРМАТИВНЫЙ АСПЕКТЫ

.1 Умышленная вина по российскому уголовному праву и ее виды

Умысел - это наиболее распространённая в законе и на практике форма вины. Из каждых десяти преступлений около девяти совершается умышленно. В ст. 25 УК РФ впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный.

В развитии научных представлений и законодательства об умысле в российском уголовном праве, начиная со времен Древней Руси И. В. Паньков выделяет семь периодов, разграничение между которыми проводится по этапам развития уголовного законодательства и моментам принятия завершающих их актов: до Артикула воинского 1715 г. (первый период), до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (второй период), до Уголовного уложения 1903 г. (третий период), до Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. (четвертый период), до Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. (пятый период), до Уголовного кодекса РФ 1996 г. (шестой период), современный этап изменений и дополнений Уголовного кодекса РФ (седьмой период). На основе исследования основных особенностей научных представлений об умысле и его законодательных конструкций в этих периодах им делаются выводы о том, что специфика норм об умысле во многом зависела от общего уровня науки уголовного права, а само учение об умысле находилось в тесной взаимосвязи с учением о вине.

В соответствии с законом преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желал. Сознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий определяют процессы, протекающие в сфере сознания, поэтому они составляют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий, определяя волевую сторону психической деятельности, образует волевой элемент прямого умысла.

Для умысла - как считает С. В. Дубовиченко - необходимым является сознание не только социальной значимости своих действий, но также фактических признаков деяния.

Законодательное определение прямого и косвенного умысла предметное содержание умысла ограничивает только отношением к действию (бездействиям) и последствию, оставляя за рамками умысла объект, факультативные признаки объективной стороны, признаки субъекта и субъективной стороны, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

В науке уголовного права предлагалось два пути решения этой проблемы: рассматривать, не вошедшие в предметное содержание умысла признаки, как дополнительную характеристику действия, либо использовать конструкцию объема умысла. Названные подходы вызывают некоторые возражения. Первый подход основан на чрезмерно широком толковании действия, кроме того, лишаются самостоятельного значения другие фактические признаки состава преступления. Основной недостаток понятия объема вины заключается в том, что его содержание выносится за пределы вины.

Представляется более целесообразным уточнить законодательную формулировку видов умысла указанием на сознание характера и степени общественной опасности действия (бездействия). Это позволит не только решить проблему включения в предметное содержание умысла факультативных признаков объективной стороны, но и обязательных и дополнительных признаков объекта, специальных признаков субъекта, признаков субъективной стороны (квалифицирующих мотивов и целей соучастников), квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, а также обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание. Эти обстоятельства подлежат включению в объем умысла, поскольку влияют на характер или степень общественной опасности.

Поскольку главным социальным признаком преступного деяния, определяющим его материальное содержание, является общественная опасность, то в содержание умысла, прежде всего, включают осознание общественно опасного характера деяния.

Общественно опасным является лишь такое деяние, которое по своим объективным фактическим свойствам способно причинить вред определенным общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, то есть посягает на определенный объект. Эта направленность на конкретный объект является одним из критериев общественной опасности деяния и, безусловно, должна охватываться сознанием лица, действующего умышленно. Разумеется, осознание лицом объекта преступления не равнозначно знанию его юридической определенности. Субъект умышленного преступления может не знать точно, на какой непосредственный объект посягает его деяние, но должен сознавать, что причиняет вред определенным охраняемым уголовным законом интересам личности, общества или государства.

Рарог А.И. пишет «…осознанию общественно опасного характера совершаемого деяния помогает не только отражение (хотя бы в общих чертах) объекта преступления, но и понимание социального значения всех фактических свойств совершаемого деяния. К таким свойствам относятся место, время, способ, обстановка совершаемого преступления, которые, будучи включенными законодателем в объективную сторону преступления, содержат дополнительную характеристику действия или бездействия, становятся их индивидуальными фактическими признаками. Так, грабитель осознает не только факт изъятия чужого имущества, но и то, что имущество похищается им открытым способом. Сознанием же браконьера охватывается не только факт незаконной охоты, но и то обстоятельство, что она осуществляется на территории государственного заповедника, т.е. в определенном месте. В обоих случаях речь идет об осознании виновным дополнительных признаков действия, которые придают деянию новые социальные качества и существенно влияют на степень его общественной опасности».

В содержание умысла не входит осознание признаков самой субъективной стороны и признаков, характеризующих субъекта преступления. Если же речь идет о преступлениях со специальным исполнителем, то умыслом виновного должны охватываться не сами по себе дополнительные признаки субъекта, а характер нарушенных виновным специальных обязанностей, которые определяют специфические свойства самого деяния.

Осознание общественной опасности деяния не следует отождествлять с осознанием его противоправности, т.е. запрещенности уголовным законом. В подавляющем большинстве случаев лица, совершающие умышленные преступления, осознают их противоправность. Однако закон не включает осознание противоправности совершаемого деяния в содержание умышленной формы вины, поэтому преступление может быть признано умышленным и в тех весьма редких случаях, когда противоправность совершенного деяния не осознавалась виновным, поскольку российское уголовное право последовательно придерживается принципа ignorantia legis neminem excusat (не знание закона никого не извиняет).

На основе изложенного материала можно сделать следующие выводы:

Итак, первым признаком интеллектуального элемента прямого умысла является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния, т.е. хотя бы общей характеристики объекта посягательства, а также фактического содержания и социальных свойств всех составных элементов действия или бездействия.

Вторым интеллектуальным признаком прямого умысла является предвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в будущем. Поэтому предвидение общественно опасных последствий следует понимать как мысленное представление виновного о том вреде, который будет причинен его деянием общественным отношениям, находящимся под охраной уголовного закона. При прямом умысле предвидение включает представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте преступления, понимание их социального значения, т.е. вредности для охраняемых законом общественных отношений; а также осознание причинно-следственной зависимости между собственным деянием и его общественно опасными последствиями. При этом опережающее сознание субъекта может отражать не все детали, а лишь общий характер причинно-следственной цепи.

Обратимся к Постановлению Пленуму Верховного Суда РФ от 27.01.99. №1 «О судебной практике по делам об убийстве», в котором говорится: «..необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности».

Судебная практика свидетельствует о том, что для прямого умысла характерным является предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий.

Характерная для прямого умысла намеренность в достижении определенного результата связана с обязательным условием осуществимости этого намерения. А оно, с точки зрения лица, действующего с прямым умыслом, осуществимо, если планируемые последствия должны наступить в обязательном порядке.

Здесь речь не идет о фактической неизбежности планируемых последствий, поскольку она зависит не только от желания и действий субъекта, но и от многих других объективных факторов, частично или совсем не зависящих от воли виновного. Речь идет о мысленной (построенной в сознании субъекта) модели причинно-следственной связи, в которой причина (деяние) обязательно вызывает следствие (желаемый результат). Именно уверенность в неизбежности, закономерности наступления последствий побуждает виновного действовать ради их достижения.

При совершении преступления с прямым умыслом предвидение не неизбежности, а лишь реальной возможности наступления общественно опасных последствий возможно лишь тогда, когда избранный виновным способ осуществления преступления может с примерно равной степенью вероятности вызвать разноплановые последствия. Например, сбрасывая жертву из тамбура движущегося поезда, преступник понимает, что закономерным результатом падения будет смерть или любой другой вред здоровью потерпевшего. Желаемый результат (смерть) является закономерным, но заведомо не единственно возможным, поэтому она предвидится не как неизбежное, а лишь как реально возможное последствие.

Следовательно, интеллектуальный элемент прямого умысла складывается из осознания общественной опасности совершаемого деяния и предвидения, как правило, неизбежности, а в исключительных случаях - реальной возможности наступления общественно опасных последствий.

Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.

Как стремление к определенному результату желание может иметь различные психологические оттенки. Желаемыми являются не только те последствия, которые приятны виновному, доставляют ему внутреннее удовлетворение, но и те, которые при внутренне отрицательном эмоциональном отношении к ним со стороны виновного представляются ему тем не менее нужными или неизбежными на пути удовлетворения потребности, ставшей побудительной причиной к действию.

Волевой признак прямого умысла характеризуется желанием наступления преступных последствии. Желание как проявление воли само по себе осознается, однако законодатель счел необходимым выделить этот признак особо, так как именно в желании проявляется целеустремленность субъекта.

Желание предполагает, прежде всего, осознание мотива как побудительного фактора и определение цели, достичь которую стремится субъект. Желание, собственно говоря, можно определить, как стремление лица достичь необходимого для него в данный момент результата. Именно благодаря наличию желания можно констатировать, что достижение поставленной цели необходимо субъекту, предполагаемый результат ему нужен.

А.А. Тер-Акопов, выражая неудовлетворение существующими формулировками умысла, пишет: «…преступление будет умышленным, если лицо, его совершившее, сознавало общественно опасный характер деяния, предвидело общественно опасные его последствия, добивалось либо сознательно допускало их наступление. Добиваться - значит подчинить поведение конечному результату, что в наибольшей степени согласуется с категорией цели и отражает повышенную активность умысла». Здесь также подчеркивается стремление правонарушителя к достижению цели и активный характер «оперирования смыслами».

В этом предложении отсутствуют указания на желание (так называемый волевой момент умысла), что вполне оправданно с точки зрения психологии.

На основе рассмотренного материала можно сделать вывод, что в уголовном праве обнаруживается избыточность в описании умысла: субъект сознает общественную опасность своего поведения, сознает свою потребность в виде желания, которое им владеет, направляя все его поступки, и желает действовать. Здесь мы налицо имеем излишества в определении.

Данное в законе определение умысла ориентировано на преступления с материальным составом, поэтому желание связывается в нем только с общественно опасными последствиями, в которых воплощается причиняемый объекту вред.

Однако в Уголовном кодексе РФ большинство составов преступлений сконструированы по типу формальных, поэтому последствия лежат за пределами их объективной стороны и не могут быть предметом ни интеллектуального, ни волевого отношения. В преступлениях с формальным составом признаком объективной стороны, воплощающим общественную опасность деяния, является само запрещенное законом действие или бездействие. Поэтому в формальных составах волевое содержание умысла исчерпывается волевым отношением к самим общественно опасным действиям (бездействию). Так, лицо, виновное в клевете, осознает, что распространяемые им сведения являются ложными и при этом порочат честь и достоинство другого лица либо подрывают его репутацию, и желает распространять такие сведения. Аналогично насильник, осознавая, что вступает в половое сношение с женщиной вопреки ее воле посредством применения насилия, во всех случаях желает совершить действия, обладающие именно такими социальными свойствами.

Следовательно, при совершении преступлений с формальным составом волевой элемент умысла всегда заключается в желании совершить общественно опасные действия, запрещенные уголовным законом, т.е. он может быть только прямым.

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния, посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом, причиняющего конкретные последствия, характеризующегося наличием определенных смягчающих и отягчающих обстоятельств.

Вторым видом умысла, выделяемым в законе по психологическому содержанию, является косвенный умысел. В соответствии с законодательным определением он заключается в том, что лицо, совершающее преступление, осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично.

Волевое содержание косвенного умысла может проявляться не только в сознательном допущении общественно опасных последствий, но и в безразличном отношении к их наступлению. Оно по существу мало, чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред, что называется, «не задумываясь» о вредных последствиях совершаемого деяния, возможность причинения которых представляется ему весьма реальной.

Косвенный умысел на практике встречается значительно реже прямого. Дело в том, что его психологическая сущность несовместима с рядом институтов уголовного права и с определенными конструкциями составов преступлений. Косвенный умысел невозможен не только в преступлениях с формальным составом, но также в преступлениях, состав которых включает указанную в законе цель, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, в деятельности организатора, подстрекателя и пособника и в ряде других случаев.

Прямой и косвенный умысел - это разновидности одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Интеллектуальный элемент обоих видов умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением его общественно опасных последствий. Для волевого элемента обоих видов умысла общим является положительное, одобрительное отношение к наступлению общественно опасных последствий. Тем не менее, речь идет о различных видах умысла, каждый из которых имеет свои особенности.

Различие между прямым и косвенным умыслом по содержанию интеллектуального элемента состоит в неодинаковом характере предвидения общественно опасных последствий. Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда - реальной возможности их наступления, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления указанных последствий. Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к вредным последствиям проявляется в различных формах. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле - в сознательном допущении либо в безразличном отношении.

Помимо закрепленного в законе деления умысла на виды в зависимости от особенностей их психологического содержания, теории и практике уголовного права известны иные классификации видов умысла. Так, по моменту возникновения преступного намерения различаются заранее обдуманный и внезапно возникший умысел.

Заранее обдуманный умысел характерен тем, что намерение совершить преступление осуществляется через более или менее значительный отрезок времени после возникновения. Принято считать, что такой умысел опаснее внезапно возникшего. Но опасность деяния не всегда повышается при заранее обдуманном умысле. Сам по себе момент возникновения намерения совершить преступление - обстоятельство, в значительной мере случайное, и по своей сути не может оказать большого влияния на степень общественной опасности деяния или личности виновного. Гораздо важнее те причины, по которым лицо осуществило свой замысел не сразу. Если это объясняется его нерешительностью, колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к результатам преступления, то заранее обдуманный умысел нисколько не опаснее внезапно возникшего. Но если разрыв во времени между возникновением и реализацией преступного замысла обусловлен особым коварством субъекта или изощренностью способов достижения преступной цели, то заранее обдуманный умысел существенно повышает опасность преступления и личности виновного.

К особо изощренным способам совершения преступления можно отнести, например, систематическое подмешивание в пищу жертвы медленно действующего и трудно обнаруживаемого в организме яда; применение взрывных устройств, замаскированных под безобидные предметы и срабатывающих при физическом контакте с ними; использование поддельных документов или формы работников милиции при совершении мошеннических действий и т. Д. При наличии указанных признаков заранее обдуманный умысел, разумеется, опаснее внезапно возникшего»

Внезапно возникшим является вид умысла, который был реализован в преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после возникновения преступного намерения. Он может быть простым или аффектированным.

Простым, внезапно возникшим умыслом, называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном психическом состоянии, и было реализовано сразу же или через очень короткий отрезок времени после возникновения.

Аффектированный умысел, в отличие от простого, внезапно возникшего, характеризуется не столько моментом, сколько психологическим механизмом возникновения намерения совершить преступление. Поводом к его возникновению являются неправомерные или аморальные действия потерпевшего в отношении виновного или его близких либо систематическое противоправное или аморальное поведение потерпевшего, создавшее длительную психотравмирующую ситуацию.

По своему психологическому содержанию и заранее обдуманный, и внезапно возникший умысел может быть как прямым, так и косвенным.

В зависимости от степени определенности представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах деяния умысел может быть определенным (конкретизированным) или неопределенным (неконкретизированным). Эти важнейшие свойства деяния могут касаться различных признаков состава преступления: и объекта (общественный порядок или здоровье человека), и способа совершения преступления (тайное или открытое хищение имущества), и последствий (характер существенного вреда при злоупотреблении должностными полномочиями).

Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием конкретного представления о качественных и количественных показателях важнейших свойств деяния, определяющих его юридическую сущность. Если у субъекта имеется четкое представление о каком-то одном индивидуально определенном результате, умысел является простым определенным.

Альтернативным называется такая разновидность определенного умысла, при которой сознанием виновного охватывается возможность наступления двух или более конкретно-определенных последствий либо возможность причинения вреда одному из двух объектов, охватываемых сознанием субъекта.

Неопределенный (неконкретизированный) умысел отличается тем, что у виновного имеется не индивидуально-определенное, а обобщенное представление об объективных свойствах деяния, т.е. он осознает только его видовые признаки. Подобное преступление следует квалифицировать как умышленное причинение того вреда здоровью, который фактически наступил.

Изучение умысла имеет большое значение, например, в вопросах квалификации преступления, так как чтобы установить умышленную форму вины необходимо выявить признаки прямого или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Ряд преступлений совершается только с прямым умыслом, обязательным признаком которых является цель преступления. В этом случае отсутствие признаков прямого умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности. Приготовление и покушение на преступление возможно при наличии прямого умысла.

Таким образом, подводя короткий итог вышеизложенному можно сказать что, умысел является наиболее распространённой и в законе и на практике формой вины. В соответствии с ч. 1 ст. 25 УК РФ «преступлением, совершённым умышленно, признаётся деяние, совершённое с прямым или косвенным умыслом». Различаются прямой и косвенный умысел между собой по содержанию интеллектуального и волевого элементов (признаков).

В уголовном праве умысел представляет собой отдельное и качественно самостоятельное правовое явление. Нередко встречающиеся трактовки умысла, при которых ему отказывается в полноценном статусе, а сам умысел понимается как некая часть вины или форма вины, представляются спорными. С учетом этого в целях устранения трудностей в понимании статуса умысла в теории и на практике необходимы корректировка и унификация используемой терминологии. Во-первых, за счет обозначения умысла и неосторожности как именно видов вины будет устранено не имеющее теоретической основы их некорректное обозначение как «форм вины». Во-вторых, сам термин «форма вины», который сегодня может использоваться в теории и законе в совершенно разных смыслах, должен употребляться именно в области теории для обозначения одной из сторон вины как правового явления, а в УК РФ следует заменить термин «форма вины» на термин «вид вины».

Для интеллектуальных элементов прямого и косвенного умысла существенным является разделение двух признаков, которые сегодня не в полной мере отражены в УК РФ: 1) центрального признака умысла в виде осознания общественной опасности совершаемого деяния в целом; 2) признака осознания фактических обстоятельств, предусмотренных составом преступления, который необходим для установления первого признака. Один из вариантов волевого отношения к последствиям при косвенном умысле также нуждается в корректировке путем введения признака согласия с наступлением последствий.

На этой основе предлагаются новые редакции ч. 2 и ч. 3 ст. 25 УК РФ:

«2. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своего деяния, а также его фактические обстоятельства, предусмотренные настоящим Кодексом в качестве признаков состава преступления, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) и желало их наступления.

Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своего деяния, а также его фактические обстоятельства, предусмотренные настоящим Кодексом в качестве признаков состава преступления, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) и не желало этих последствий, но соглашалось с их наступлением или относилось к ним безразлично».

Проблема отсутствия определения умысла для преступлений с формальными составами давно назрела и нуждается в решении. Данное определение должно указывать на возможность именно прямого умысла в таких преступлениях и четко закреплять как его интеллектуальный, так и волевой элементы, с использованием устоявшихся в уголовном праве понятий.

С учетом этого предлагается редакция новой ч. 4 ст. 25 УК РФ:

«4. Умышленные преступления, для признания которых оконченными настоящий Кодекс не предусматривает необходимости наступления общественно опасных последствий, могут быть совершены только с прямым умыслом, то есть если лицо осознавало общественную опасность своего деяния, а также его фактические обстоятельства, предусмотренные настоящим Кодексом в качестве признаков состава преступления, и желало его совершить».

Оптимальным вариантом центрального признака умысла является осознание общественной опасности деяния (в отличие от уголовной противоправности или иных признаков). С этим признаком связаны проблема отсутствия у людей в ряде случаев представлений об общественной опасности некоторых преступлений, а также проблема широко распространенного, но недопустимого с точки зрения принципов вины и справедливости автоматического доказывания на практике осознания общественной опасности совершаемого деяния при установлении осознания только его фактических обстоятельств.

Первая из них может решаться на основе реализации тесно связанных мер на уровне закона, практики его применения и правосознания, а вторая - за счет прямого закрепления в примечании к ст. 25 УК РФ опровержимой презумпции неосознания общественной опасности деяния в момент его совершения.

Положения ст. 28 УК РФ следует дополнить новой ч. 3, содержащей специальное указание на случай невиновного причинения вреда при неосознании отдельного фактического обстоятельства из числа предусмотренных составом преступления. Это будет являться необходимым дополнением к новому признаку осознания фактических обстоятельств в ст. 25 УК РФ и подчеркнет значение осознания таких обстоятельств для правильного установления умысла.

Умышленное совершение преступления при прочих равных условиях имеет повышенную общественную опасность по сравнению с неосторожным.

Вместе с тем с учетом ч. 2 ст. 24 УК РФ сегодня существует проблема единых границ наказуемости при разных вариантах виновного отношения к совершению преступлений, предусмотренных одними и теми же статьями (частями статей) УК РФ, не позволяющая в полной мере обеспечить реализацию принципа справедливости. Для ее решения следует дополнить УК РФ новой ст. 65 «Назначение наказания с учетом вины».

При сочетании в диспозициях различных вариантов виновного отношения (умысел, два вида вины, неосторожность) данная норма позволит дифференцировать наказание для каждого из них с учетом их сравнительной тяжести.

2.2 Неосторожная форма вины и ее виды

В условиях научно-технического прогресса заметно увеличивается число неосторожных преступлений в таких сферах, как охрана окружающей среды, безопасность движения и эксплуатация различных видов транспорта, безопасность условий труда, использование новых мощных источников энергии и т.п. Подобные деяния способны причинять колоссальный экономический, экологический, организационный и иной вред. Достаточно сказать, что гибель людей чаще наступает вследствие неосторожных преступлений, чем от убийств. Специальные исследования показали, что размер имущественного ущерба от неосторожных преступлений (включая транспортные и преступления, влекущие лесные и прочие пожары) вполне сопоставим с ущербом от умышленных преступлений, поэтому проблема ответственности за неосторожные преступления приобретает особое значение.

Одним из непременных условий повышения эффективности борьбы с неосторожными преступлениями является правильное применение законодательства о таких преступлениях. В частности, необходимо по каждому делу точно устанавливать вид неосторожности и учитывать его при назначении наказания. Между тем в судебной практике редко решается вопрос о том, с каким видом неосторожной вины совершено преступление. Например, по делам о преступном нарушении правил охраны труда следственные органы и суд в 67% случаев не устанавливали вида неосторожности при наступлении последствий в виде травмирования людей. Для того, чтобы устранить эти недостатки судебной практики, необходимо четко и единообразно применять уголовно-правовые нормы о неосторожности и преступлениях, совершаемых по неосторожности

В действующем УК, как и в предыдущих Кодексах России, допускается возможность конструирования некоторых составов преступлений таким образом, что их субъективная сторона может характеризоваться как умышленной, так и неосторожной формой вины. Поэтому зачастую возникают проблемы определения формы вины в отдельных видах преступлений, из законодательного описания которых не очевидно, с какой формой вины они могут совершаться. Из-за сложности этой задачи суды нередко уклоняются от ее решения и оставляют без рассмотрения вопрос о том, умышленным или неосторожным было преступление в конкретном случае. Как следствие этого значительно распространены случаи назначения наказания без учета формы вины, возникают неразрешимые сложности в определении вида режима отбывания наказания в виде лишения свободы, остаются нерешенными и некоторые другие практические вопросы. Принципиальным шагом по пути решения обозначенной проблемы явилось законодательное ограничение сферы уголовной наказуемости за неосторожность путем указания на то, что «деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса» (ч. 2 ст. 24 УК РФ в первоначальной редакции).

Однако впоследствии законодатель отказался от этого решения и, по сути, возвратился к тому, что некоторые преступления могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности (например, заражение венерической болезнью, разглашение государственной тайны и т.п.), а это возлагает на суды дополнительную обязанность устанавливать и указывать в приговоре форму вины, с которой было совершено такое преступление в конкретном случае. Не учитывая изменений в редакции ч. 2 ст. 24 УК РФ, отдельные ученые продолжают утверждать, будто за деяния, совершенные по неосторожности, уголовная ответственность наступает лишь в случаях, когда это специально указано в Особенной части УК РФ.

Законодатель различает два вида неосторожности: легкомыслие и небрежность.

Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК РФ).

Как видно из текста закона, при определении легкомыслия законодатель не касается психического отношения лица к совершаемому общественно опасному действию или бездействию, а ограничивается характеристикой отношения только к последствиям. На этом основании некоторые криминалисты полагают, что при этом виде неосторожности у субъекта отсутствует осознание общественной опасности совершаемого деяния, что признаком легкомыслия является лишь обязанность и возможность такого осознания. Однако другие ученые считают, что, лишь исходя из отрицательной социальной оценки возможных последствий, правонарушитель, действующий по легкомыслию, стремится к предотвращению этих последствий, следовательно, осознание потенциальной общественной опасности совершаемого деяния входит в содержание самонадеянности как разновидности вины.

То обстоятельство, что при определении легкомыслия законодатель не касается психического отношения виновного к самому деянию, можно объяснить следующими соображениями.

Во-первых, в соответствии с законом ответственность за неосторожность обычно наступает при наличии общественно опасных последствий. Поэтому отношение к действию или бездействию не имеет здесь столь важного значения, как при умысле, который может влечь ответственность и без наступления каких-то последствий, обозначенных в законе (за преступления с формальным составом). Лишь в отдельных случаях законодатель допускает ответственность за неосторожные действия, которые создают угрозу причинения тяжких последствий (например, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах).

Во-вторых, последствия - это именно тот объективный признак, который придает неосторожному преступлению качество общественной опасности. Поэтому отношение к последствию - это по сути и есть отношение к общественной опасности деяния.

Следовательно, можно признать, что при совершении преступления по легкомыслию субъект по общему правилу осознает общественную опасность совершаемого действия или бездействия, которое, поскольку оно чревато социально вредными последствиями, содержит потенциальную угрозу причинения вреда общественным отношениям, поставленным под защиту уголовного закона.

Если даже такое осознание не является обязательным признаком легкомыслия, поскольку он не вытекает прямо из закона, и не подлежит непременному установлению судом по каждому делу, тем не менее оно типично для преступлений, совершенных по легкомыслию, и составляет первый признак интеллектуального элемента этого вида неосторожности.

Вторым интеллектуальным признаком легкомыслия является предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния. Но, как было показано, и при косвенном умысле имеется предвидение лишь возможности, а не неизбежности наступления последствий. Значит ли это совпадение легкомыслия и косвенного умысла по данному признаку? Нет. Косвенный умысел характеризуется предвидением реальной (именно в данном конкретном случае) возможности наступления общественно опасных последствий. А при легкомыслии виновный предвидит не реальную, а абстрактную возможность наступления последствий, т.е. «осознает лишь абстрактную опасность такого рода деятельности, он представляет, что вообще подобные действия могут вызвать общественно опасное последствие, но исключает реализацию опасности в данном конкретном случае»

При легкомыслии предвидение характеризуется тем, что лицо не осознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении психических сил и может осознать это. Виновный несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление преступного результата, но на самом деле оказались неспособными противодействовать его наступлению.

Следовательно, третьим интеллектуальным признаком легкомыслия является представление субъекта о фактическом наличии сил и обстоятельств, способных, по его мнению, предотвратить наступление общественно опасных последствий. Это очень важный признак, без которого, немыслим расчет избежать вредных последствий. Именно с наличием этого признака связана специфика волевого элемента легкомыслия, который характеризуется самонадеянным расчетом на предотвращение общественно опасных последствий.

Основное, главное отличие легкомыслия от косвенного умысла заключается в содержании волевого элемента. Если при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление общественно опасных последствий, т.е. относится к ним одобрительно, то при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступление, относится к ним отрицательно.

Приведем еще один пример. Думиничским районным судом Калужской области 26 февраля 2001 г. Джабаров осужден по ч. 4 ст. 111, п. «а» ч. 3 ст. 131 и по п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ.

Он признан виновным в умышленном причинении Г. с особой жестокостью тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей, а также в ее изнасиловании и совершении в отношении нее насильственных действий сексуального характера неоднократно, с особой жестокостью, повлекших по неосторожности смерть потерпевшей.

Судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда приговор в отношении Джабарова изменила, исключила указание о его осуждении по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Президиум Калужского областного суда протест прокурора Калужской области об отмене кассационного определения и направлении дела на новое кассационное рассмотрение оставил без удовлетворения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда и постановления президиума того же суда и направлении дела на новое кассационное рассмотрение.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 28 марта 2002 г. удовлетворила протест, указав следующее.

Исключая указание об осуждении Джабарова по ч. 4 ст. 111 УК РФ, судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда сослалась на то, что его действия следует квалифицировать по п. «а» ч. 3 ст. 131 и по п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ, дополнительной квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ эти действия не требуют, так как применение насилия и причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, повлекшего по неосторожности смерть, охватываются диспозицией законов об ответственности за изнасилование и насильственные действия сексуального характера.

Признавая осуждение Джабарова по ч. 4 ст. 111 УК РФ излишним, кассационная инстанция отметила, что его умышленные действия по причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшей Г., повлекшие по неосторожности ее смерть, были непосредственно сопряжены с совершением насильственных половых актов и иных насильственных действий сексуального характера и находятся в прямой причинной связи.

Президиум областного суда согласился с таким решением.

Между тем суд первой инстанции установил и указал в приговоре, что Джабаров ввел руку во влагалище потерпевшей после совершения изнасилования. В то же время суд не установил, что данные действия виновный совершил с целью удовлетворения половой страсти в извращенной форме.

Как следует из заключения судебно - медицинского эксперта, в результате упомянутых действий потерпевшей был причинен тяжкий вред здоровью, который наряду с другими повреждениями явился причиной ее смерти.

Таким образом, выводы судов кассационной и надзорной инстанций о том, что действия Джабарова связаны с преодолением сопротивления потерпевшей при изнасиловании, не основаны на материалах дела и противоречат фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции.

По смыслу закона как сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера следует рассматривать умышленное причинение вреда здоровью перед началом указанных действий или в процессе их совершения с целью преодоления сопротивления потерпевшей или его предотвращения, а также для подавления ее воли. В этом случае применение насилия полностью охватывается диспозицией ст. ст. 131, 132 УК РФ и дополнительной квалификации по другим статьям о преступлениях против личности не требуется.

В случае если причинение вреда здоровью произошло после совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера, то здесь имеется реальная совокупность преступлений, предусмотренных ст. ст. 131, 132 УК РФ, и соответствующего преступления против личности.

Однако эти требования закона остались без должной оценки со стороны суда кассационной и надзорной инстанций. С учетом изложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определение судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда и постановление президиума того же суда отменила, уголовное дело направила на новое кассационное рассмотрение.

При легкомыслии, в отличие от косвенного умысла, сознание и воля лица не безразличны к возможным отрицательным последствиям деяния, а направлены на их предотвращение. Закон характеризует волевое содержание легкомыслия не как надежду, а именно как расчет на предотвращение общественно опасных последствий, имеющий под собой вполне реальные, хотя и недостаточные основания. Расчет на предотвращение общественно опасных последствий своего деяния означает отсутствие у лица положительного (свойственного обоим видам умысла), одобрительного отношения к наступлению этих последствий. Наоборот, он означает отрицательное отношение к ним, нежелание их, стремление избежать их наступления. В основе этого расчета должны лежать конкретные фактические обстоятельства, которые могут, по мнению виновного, помешать наступлению вредных последствий. При этом расчет оказывается самонадеянным из-за несерьезного подхода к оценке этих обстоятельств. Важно иметь в виду, что в законодательном определении легкомыслия сказано о расчете не «предотвратить», а «на предотвращение».

Из этого следует, что виновный рассчитывает не только на собственные силы, но и на действия других людей, на влияние определенных орудий и механизмов, особенности обстановки, вмешательство природных явлений и т.д. Для легкомыслия характерно действительное наличие обстоятельств, принимаемых в расчет виновным, в момент совершения деяния либо закономерность их проявления в этот момент. Поэтому для констатации легкомыслия суд должен по каждому делу установить, на каких реальных факторах строился расчет виновного избежать общественно опасных последствий.

Легкомыслию присущи, во-первых, предвидение возможности наступления вредных последствий, а во-вторых, отражение сознанием виновного каких-то реальных факторов, которые и ложатся, хотя и неосновательно, в основу расчета избежать наступления этих последствий.

Между тем в судебно-следственной практике и научных исследованиях нередко вывод о наличии легкомыслия делается без учета двух отмеченных особенностей этого вида неосторожности, а лишь исходя из того, что виновный осознавал факт нарушения определенных норм социального поведения. Так, по делам о транспортных преступлениях подчас делается неосновательный вывод о наличии легкомыслия только потому, что «виновный сознавал факт нарушения правил движения и эксплуатации транспортных средств». Однако сознательного нарушения тех или иных правил еще недостаточно для вывода о наличии легкомыслия, поскольку оно не доказывает ни предвидения последствий, ни наличия расчета избежать их.

Вторым видом неосторожности является небрежность. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Эту форму вины следует отличать от казуса.

Примером казуса может служить следующие дело Д.

Д., встретив своего зятя М., находившегося в сильной степени алкогольного опьянения, пытался увести его домой. Однако М. стал сопротивляться, вырвался от тестя, затем споткнулся, стал падать и потянул Д. на себя. Оба упали на асфальт тротуара. Д., падая, попал колколеном в область груди и живота М.. Д., имея вес 123 кг, причинив М. тяжкие телесные повреждения в виде перелома пятого ребра справа и массивного разрыва печени, от которых М. умер.

Как показал Д. на предварительном следствии и в суде, встретив своего зятя М., находившегося в сильной степени алкогольного опьянения, он решил отвести его домой. Вырываясь, М. потерял равновесие и стал падать на землю, увлекая его за собой. Он, Д., упал сверху на М. попав коленом в область его живота и груди. В этот момент к ним подошли сотрудники, милиции, которым он объяснил, что ведет пьяного сына домой.

Свидетели Р. и К. подтвердили показания Д., пояснив, что, находясь в районе автобусной остановки, обратили, внимание на двух мужчин, один из которых плотного телосложения тащил за руку молодого парня щуплого телосложения, находившегося в состоянии алкогольного опьянения. Р. и К. побежали в их сторону и увидели, как М. стал падать на землю, увлекая за собой Д., а затем Д. и М. встали и пошли по направлению к дому М.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, смерть М. наступила от острого малокровия, развившегося вследствие разрыва ткани печени. Данное телесное повреждение возникло от воздействия с большой силой твердого тупого предмета и относится к тяжким телесным повреждениям, опасным для жизни и повлекшим смерть М.

В данном случае причинение смерти явилось результатом целой цепи случайных событий. Из обстоятельств дела видно, что Д. не предвидел такого развития событий. Более того, он не мог и не должен был этого предвидеть. Следовательно, мы имеем дело с казусом. Поэтому приговор в отношении Д. был отменен, а уголовное дело прекращено.

Непредвидение общественно опасных последствий при небрежности не означает отсутствия всякого психического отношения к наступлению таких последствий, а представляет особую форму такого отношения, свидетельствуя о пренебрежении лица к требованиям закона, правилам социального поведения, интересам других лиц.

Сущность этого вида неосторожной вины заключается в том, что лицо, имея реальную возможность предвидеть наступление общественно опасных последствий своего деяния, не проявляет необходимой внимательности и предусмотрительности, чтобы совершить необходимые волевые действия для предотвращения указанных последствий, не превращает реальную возможность в действительность. Преступная небрежность представляет своеобразную форму психического отношения виновного к общественно опасным последствиям своего деяния, при которой волевой элемент характеризуется волевым характером совершаемого действия или бездействия и отсутствием волевых актов поведения, направленных на предотвращение общественно опасных последствий.

Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным.

Отрицательный признак небрежности - непредвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий - включает в себя, во-первых, отсутствие осознания общественной опасности совершаемого действия или бездействия, а во-вторых, отсутствие предвидения преступных последствий. Небрежность - это единственная разновидность вины, при которой виновный не предвидит последствий ни в форме неизбежности, ни в форме реальной или даже абстрактной возможности их наступления. Здесь вообще отсутствует позитивная психологическая связь между субъектом преступления и причиненными им преступными последствиями. Именно ее отсутствие с давних пор порождало у криминалистов сомнение в обоснованности признания небрежности виной в уголовно-правовом смысле. Однако наличие положительного признака как раз и позволяет придать небрежности качество уголовно-правовой вины.

Положительный признак интеллектуального элемента небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных вредных последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий небрежности.

Содержание объективного критерия небрежности неоднозначно. Во-первых, предоставление суду права выбора в применении либо одной, либо другой меры предусмотрительности несовместимо с принципом законности и не может обеспечить единообразия судебной практики по делам о преступлениях, совершенных по небрежности.

Во-вторых, обращение к мере предусмотрительности, предъявляемой «вообще к любому члену общества», с одной стороны, противоречит принципу персональной виновной ответственности, а с другой - неизбежно ведет к недопустимой презумпции, что любой член общества обязан предвидеть фактически причиненные вредные последствия.

Сходное с приведенным выше пониманием объективного критерия высказывалось и позднее.

Так, по мнению А. В. Наумова, «у конкретного лица наличие возможности предвидения наступления вредных последствий своего деяния признается тогда, когда при данных обстоятельствах эти последствия мог предвидеть «средний благоразумный человек». Подобное понимание объективного критерия небрежности вряд ли приемлемо, поскольку в нем, во-первых, объективный критерий раскрывается через субъективный критерий возможности «благоразумного человека», а во-вторых, оно представляет по существу обращение к масштабу «среднего человека», который подвергался убедительной критике в уголовно-правовой литературе.

В самом деле, что означает понятие «средний благоразумный» (или всякий другой) человек? И почему все-таки последствий не предвидел виновный, если их мог предвидеть всякий человек? И наоборот, раз не предвидел виновный, то вполне реально, что их не мог предвидеть и «средний благоразумный человек», поскольку таковой вполне мог обладать более ограниченными, чем у виновного, возможностями к предвидению последствий в такой же ситуации. Следовательно, изложенная трактовка объективного критерия небрежности не исключает возможности объективного вменения.

Представляется более правильным, что объективный критерий небрежности носит нормативный характер, т.е. обозначает вытекающую из различных социальных норм обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния при соблюдении обязательных для этого лица мер внимательности и предусмотрительности. Эта обязанность может вытекать из прямого указания закона, из специальных правил, профессиональных, служебных или иных функций виновного, а также из общеобязательных правил общежития. Отсутствие обязанности предвидеть наступление общественно опасных последствий исключает вину данного лица за их фактическое причинение. Но и наличия такой обязанности еще недостаточно для возложения на обязанное лицо ответственности за реальное наступление вредных последствий. Для этого необходимо установить, что лицо имело реальную возможность в данном конкретном случае предвидеть наступление общественно опасных последствий (субъективный критерий), но эту возможность не реализовало и последствий не избежало.

Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств и при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности, предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния. Это означает, что возможность предвидения последствий определяется, во-первых, особенностями ситуации, в которой совершается деяние, а во-вторых, индивидуальными качествами виновного. Ситуация не должна быть чрезмерно сложной, с тем чтобы задача предвидеть последствия была в принципе разрешимой. А индивидуальные качества виновного (его физические данные, уровень развития, профессиональный и жизненный опыт, образование, состояние здоровья, степень восприимчивости и т.д.) должны позволять правильно воспринять информацию, вытекающую из обстановки совершения деяния, дать правильные оценки и сделать обоснованные выводы. Наличие этих двух предпосылок делает для виновного реально возможным предвидение общественно опасных последствий.

Законодательное описание неосторожности, также как и умысла, ориентировано исключительно на преступления с материальным составом. Поэтому представляется важным исследовать вопрос о возможности совершения по неосторожности преступлений с формальным составом.

Легкомыслие, как и косвенный умысел, по своей психологической сущности неразрывно связано с общественно опасными последствиями. В отрыве от них даже теоретически невозможно сконструировать ни интеллектуальный, ни волевой элементы этого вида неосторожности. В преступлениях, состав которых не включает последствий как признака объективной стороны, легкомыслие существовать не может, так как неуместно говорить о предвидении или о расчете на предотвращение собственных действий, совершаемых сознательно и по собственной воле. Тем не менее возможность неосторожного совершения преступлений с формальным составом не исключается.

На основе проведенного исследования можно сказать, что поскольку в формальных составах к признакам объективной стороны относятся лишь свойства собственного деяния, т.е. действия или бездействия, то именно они и составляют предметное содержание неосторожной вины.

А социальные свойства совершаемого деяния могут быть предметом только сознания, но никак не предвидения. Значит, психологическое содержание неосторожности в преступлениях с формальным составом можно охарактеризовать как отсутствие осознания общественно опасного характера совершаемого деяния при наличии обязанности и возможности такого осознания.

Это содержание присуще небрежности, которая и является единственным видом неосторожной вины, возможным в формальных составах преступлений.

Как форма психического отношения лица к деянию и его общественно опасным последствиям небрежность занимает промежуточное положение между самонадеянностью и случайным, невиновным причинением вреда.

2.3 Преступления с двумя формами вины

Идея, лежащая в основе концепции преступлений с двумя формами вины, в уголовно-правовой науке появилась в начале XIX века и связана с именем немецкого криминалиста П.А. Фейербаха. Выступая против сохранения в уголовном праве понятия непрямого умысла (dolus indirechtus), в соответствии с которым в умышленную вину лицу вменялись все последствия сознательно совершенного им действия, П.А. Фейербах отмечал, что бывают случаи, когда «злое намерение и неосмотрительность вместе стекаются: ... существует злое намерение (Dolus) в рассуждении той цели, которой он достигнуть действительно хотел, а неосмотрительность (Culpa) в рассуждении следствия, произошедшего без намерения преступника из деяния, на другую противозаконную цель устремленного». Подобные случаи стечения умысла и неосторожности в одном деянии П. А. Фейербах назвал термином неосмотрительность, определенная злым намерением (culpa dolo determinata)».

Введение понятия (culpa dolo determinata) - как отмечает Н. А. Никитина - явилось результатом развития института вины. Предписывая устанавливать вину и в отношении действий, и в отношении всех последствий, которые вменяются лицу, оно было призвано не допустить объективного вменения, имевшего место при распространении понятия непрямого умысла на последствия, охватываемые не умыслом, а неосторожностью.

Эта концепция вины долгое время не получала практического осуществления в уголовном законодательстве, хотя дискуссия о двойной форме вины, которую называли «смешанная виновность», велась и в российском досоциалистическом уголовном праве. И, хотя в российском дореволюционном законодательстве отсутствовала специальная норма, раскрывающая содержание понятия преступление с двумя формами вины, в то же время в уголовном законе предусматривались преступные деяния, субъективная сторона которых характеризовалась одновременно умыслом и неосторожностью.

В теории уголовно права этого периода отсутствовало единое мнение по поводу того, какие деяния следует относить к категории преступлений с двумя формами вины, разногласия были и о том, существуют ли эти деяния как таковые. При этом, так или иначе, этот вопрос затрагивался в работах известнейших дореволюционных криминалистов.

До настоящего времени возникают спорные вопросы и в теории уголовного права в процессе становления понятия преступлений с двумя формами вины и на практике. Основными из них являются следующие:

следует ли признать за преступлениями с двумя формами вины право на существование;

какие деяния следует относить к данной категории преступлений;

есть ли основания говорить о некой третьей форме вины, не укладывающейся в понятие умысла и неосторожности.

Как показало проведенное исследование Н. А. Никитиной, критика концепции «двойной» формы вины, в большинстве случаев касалась не всех, а лишь некоторых составов, в частности преступлений, связанных с нарушением специальных правил; приводимые аргументы, по сути, не опровергали ее существование в уголовном праве, так как высказанные соображения были направлены не против самого существования данной категории преступлений, а против неправильного ее понимания и чрезмерного расширения сферы ее действия.

Относительно второго вопроса о том, какие деяния следует относить к категории преступлений с двумя формами вины, Н. А. Никитина полемизирует с теми, кто предлагал относить к данной категории преступлений преступные деяния, связанные с нарушением специальных правил, повлекших по неосторожности тяжкие последствия; преступные деяния, где формы вины следует устанавливать к различным обстоятельствам преступления; должностные преступления; преступные деяния, где двойная форма вины устанавливается в пределах умысла или неосторожности; преступные деяния, связанные с превышением пределов необходимой обороны.

О наличии в преступлении двух форм вины, речь может идти лишь в тех случаях, где само деяние, отношение к которому у виновного умышленное, является преступным, а к последствию этого деяния, являющемуся его квалифицирующим признаком - неосторожное.

Преступления с двумя формами вины делятся на два вида: первый - преступления, основной состав которых материален, а тяжкое последствие выступает квалифицирующим признаком и второй - преступления, основной состав которых формален, а наступившее последствие, выходящее за рамки основного состава, превращает его в материальное.

По третьему вопросу, по нашему мнению нет оснований говорить о некой третьей форме вины, не укладывающейся в понятие умысла и неосторожности.

Сами авторы, утверждающие существование смешенной формы вины как самостоятельной, при описании ее признаков пользуются категориями умысла и неосторожности.

Законодатель в статье 27 Уголовного Кодекса прямо устанавливает, что, если в результате умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за них наступает только в случае их причинения по легкомыслию и небрежности, повторяя при этом нормативные формулы этих видов неосторожности, известные в ст. 26 УК РФ.

Таким образом, нигде нельзя встретить описание признаков двойной (смешанной) формы вины отличных от признаков умысла и неосторожности. Все это свидетельствует о том, что смешанная форма вины, как самостоятельная, третья форма вины, не существует, так как она полностью укладывается в признаки умысла и неосторожности.

Все вышеизложенное позволяет утверждать, что особой смешанной формы вины, объединяющей в себе признаки умысла и неосторожности, не существует. Существует лишь две известные закону формы вины, которые и устанавливаются в отношении основного состава и в отношении квалифицирующего признака самостоятельно.

В соответствии со ст. 27 УК РФ к рассматриваемой категории преступлений следует относить деяния, где к самому действию виновный относится умышленно, а к наступившим в результате его совершения тяжким последствиям - неосторожно.

Принимая во внимание, что в соответствии со ст. 24 ч.2 УК РФ деяния, которые могут быть совершены только по неосторожности, должны иметь в своем тексте непосредственное указание на неосторожный характер, к преступлениям с двумя формами вины должны быть отнесены все деяния, где субъективная сторона основного состава характеризуется умышленной формой вины (о чем либо непосредственно указано в тексте самой статьи, либо указание на конкретную форму вины в основном составе отсутствует, и, следовательно, может иметь место и умысел), а в отношении дополнительных, тяжких последствий, предусмотренных в квалифицированных составах, психическое отношение к последствиям характеризуется неосторожной формой вины (о чем либо прямо указано в тексте статьи, либо форма вины не указана и, следовательно, может иметь место и неосторожность).

Отсутствие указания, прямого или опосредованного (например, обозначение цели при умысле), на форму вины в основном или квалифицированном составах, исходя из определений умысла и неосторожности закрепленных в законе, дает основания полагать, что субъективная сторона этой части деяния может характеризоваться как умыслом, так и неосторожностью.

Анализ конкретных статей Особенной части позволяет сделать вывод о том, что все преступления с двумя формами вины можно разделить на две группы:

. деяния, где квалифицированное последствие, является неосторожным преступлением, предусмотренным другой статьей Уголовного кодекса в качестве самостоятельного состава (ст. 131 ч,4 п. «а» УК РФ);

. деяния, где квалифицированное последствие - только квалифицирующее обстоятельство и в качестве самостоятельного состава нормами Особенной части УК не предусмотрено (ст. 250 ч.2 УК РФ загрязнение вод, повлекшее массовую гибель животных).

В тех случаях, когда форма вины в квалифицированном составе не определена, то в соответствии со ст. 24 УК РФ теоретически может иметь место, как умысел, так и неосторожность, практически же вопрос о форме вины в отношении последствий (следовательно, и о том, является ли деяние преступлением с двумя формами вины) будет зависеть от фактических обстоятельств и должен решаться применительно к конкретному преступному деянию.

Такое состояние ограничивается ситуациями совершения умышленного преступления с материальным составом, когда в отношении наступивших последствий субъект проявляет неосторожность. В тех же случаях, когда последствия определены в общем виде как «тяжкие», вопрос об этих последствиях является вопросом факта и должен решаться относительно каждого конкретного преступления в отдельности, но какие бы последствия не были квалифицированы как тяжкие, они либо будут являться самостоятельным преступлением (причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью), либо нет (длительная приостановка или дезорганизация работы предприятия), т.е., в конечном счете, все эти деяния могут быть отнесены к одной из выделенных групп.

Мы полагаем, что обоснованность распространения положений, закрепленных в ст. 27 УК РФ, на преступления рассматриваемой категории, следует определять применительно к указанным группам по-разному: во втором случае введение положения о том, что ответственность за наступление последствия возможна только в случае, когда в отношений этого последствия установлена неосторожная вина лица, находится в русле концепции субъективного вменения, так как с одной стороны это не позволит лицу избежать ответственности за наступившее неосторожное последствие, являющееся результатом его умышленных действий, в связи с тем, что последствие самостоятельным составом не является и привлечь по-иному за его наступление невозможно; с другой стороны допускает возможность вменения этого последствия только при наличии вины в его наступлении, что позволит избежать случаев осуждения за невиновное причинение вреда.

Вопрос об обоснованности распространения положений, закрепленных в ст. 27 УК РФ, на те преступления с двумя формами вины, которые образованны совокупностью двух преступлений, требует, по мнению автора, дополнительного изучения. В данном случае речь не идет о невозможности привлечения к ответственности за наступление тяжких последствий иным способом, так как ответственность за наступление тяжких последствий в случае неосторожного их причинения предусмотрена в другой статье Особенной части Уголовного кодекса. В рассматриваемых случаях, фактически, имеет место два самостоятельных преступления, объединенных законодателем в один сложный состав, о чем неоднократно отмечалось в уголовно-правовой литературе. Эти составы представляют собой модель идеальной совокупности умышленного и неосторожного преступлений, где неосторожное преступление выступает в качестве квалифицирующего признака умышленного преступления.

В основе признания того или иного поступка или группы человеческих поступков единичным преступлением, а, следовательно, и в основе конструкции нормы Особенной части его предусматривающей, лежат социальные свойства этих поступков: распространенность, повторяемость, типичность. Только будучи квалифицированным как единое, преступление, совершенное лицом деяние может получить правильную юридическую оценку, а виновный - справедливое наказание.

Основанием объединения двух преступлений (умышленного и неосторожного) в один состав должно было явиться то, что правильная квалификация и назначение справедливого наказания возможно только в случае, если совершенное лицом деяние будет квалифицировано не как два самостоятельных преступления, а как одно преступление со сложным составом.

правомерность признания преступлений с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений, в целом умышленными деяниями;

определение возраста привлечения к уголовной ответственности за преступления с двумя формами вины, образованные совокупностью умышленного и неосторожного преступлений;

наличие стадий преступной деятельности в преступлениях с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений;

возможность соучастия в преступлениях с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений;

назначение наказания за преступления с двумя формами вины, образованные совокупностью умышленного и неосторожного преступлений.

Она же утверждает, что правомерность признания преступлений с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений в целом умышленными деяниями противоречит не только идее, лежащей в основе концепции преступлений с двумя формами вины, но и основным принципам уголовного права.

Оценка таких преступлений в целом, как умышленных, то есть как совершенных с одной формой вины, оправдана с точки зрения законодателя, предусмотревшего возможность существования только двух форм вины: умысла и неосторожности, и привязавшего к ним все институты уголовного права. Но является ли это правомерным с точки зрения теории субъективного вменения, развитие которой и послужило основанием возникновения концепции преступлений с двумя формами вины?

Признав существование преступлений с двумя формами вины, следовало бы и относиться к ним, как к совершенным именно с двумя формами вины, предусмотрев особые юридически значимые последствия за совершение именно этой категории преступлений, иначе необходимость установления конкретной формы вины, с которой совершается деяние и наступает последствие, теряет смысл, так как деяние признается в целом все равно умышленным. Человек должен нести ответственность лишь за то, в чем есть его вина, и в той степени, в которой эта вина установлена, иначе исчезает база даже для теоретических рассуждений, и это порождает только лишние проблемы и противоречия, проявляющиеся при анализе конкретных статей Особенной части УК РФ.

В сущности, деяния такого рода складываются из двух преступлений: одно совершается умышленно, а другое - неосторожно. Но это обязательно должны быть два преступления, в отношении каждого из которых устанавливается не просто вина, а вина уголовно-правового свойства.

Так, ч. 4 ст. 111 УК РФ, предусматривает ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. В соответствии со ст. 15 УК РФ деяния, предусмотренные ч.ч. 1,2 ст. 111 УК РФ, исходя из максимального наказания, предусмотренного за их совершение, отнесены законом к категории тяжких преступлений. По ч. 4 ст. 111 УК РФ максимальное наказание предусмотрено 15 лет, т.е. в соответствии со ст. 15 УК РФ данное деяние относится к категории особо тяжких преступлений. Получается, что причинение смерти по неосторожности - неосторожное преступление - которое само по себе не может быть ни тяжким, ни тем более особо тяжким «превращает» умышленное преступление из тяжкого в особо тяжкое. Анализ статей Особенной части показал, что такое несоответствие наблюдается и в других статьях Особенной части УК РФ. Неосторожное преступление просто самим фактом своего наступления меняет характер умышленного деяния, превращая его из преступления небольшой или средней тяжести в тяжкое, а из тяжкого в особо тяжкое.

Высказанное в литературе предложение о том, что при решении вопроса о правовых последствиях следует учитывать только умышленную часть деяния, хотя и в большей мере соответствует принципу виновной ответственности, тоже не отражает в полной мере все аспекты совершенного преступления.

Представляется, что ввиду отсутствия специальных правил (привлечения к ответственности, назначения наказания, освобождения от ответственности и т.д.) применительно к преступлениям с двумя формами вины раздельная оценка преступных деяний, объединенных законодателем в один сложный состав, позволит наиболее точно отразить сложившуюся ситуацию. Это, с одной стороны, позволит избежать парадоксальной ситуации, когда неосторожное последствие «переводит» умышленное преступление в более тяжкую категорию, а с другой позволяет в полной мере реализовать принцип справедливого наказания, когда виновному будет назначено наказание, соответствующее категории умышленного и неосторожного преступлений, которые он совершил.

Рассматривая возраст привлечения к уголовной ответственности за совершение преступлений с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений необходимо учитывать вопрос о том, с какого возраста должна наступать уголовная ответственность за ряд деяний, субъективная сторона которых характеризуется двумя формами вины (ст. 111 ч. 4УК РФ, ст. 126 ч. 3 УК РФ, ст.131 ч. 4 УК РФ, ст. 132 ч. 4УК РФ, ст. 167 ч.2 УК РФ, ст. 205 ч. 2 УК РФ, ст. 206 ч. 3 УК РФ).

В соответствии со ст.20 УК РФ ответственность за указанные преступления наступает с 14 лет. Однако, как уже отмечалось, преступления с двумя формами вины, хотя и предусмотрены одной статьей Уголовного Кодекса, фактически состоят из двух преступлений. Это в полной мере распространяется на вышеперечисленные статьи, где «вторым» преступлением является причинение смерти по неосторожности. Ответственность за данное преступление, в соответствии со ст.20 УК РФ, наступаете 16 лет.

Следуя логике законодателя, получается, что лицо, достигшее 14 лет и совершившее два преступных деяния, предусмотренных ст.111 ч. 1 УК РФ и ст. 109 ч.1 УК РФ, может быть привлечено к уголовной ответственности только по ст. 111 ч. 1 УК РФ. Если же субъект совершает одно деяние, в результате которого наступает смерть потерпевшего по неосторожности, то его действия будут квалифицироваться по ст. 111 ч. 4 УК РФ.

При той ситуации, которую мы имеем сейчас, получается, что если бы преступление, предусмотренное ст. 111 ч.4 УК РФ, совершенное лицом, не достигшим 16 лет, оценивалось бы по совокупности образующих его преступлений (ст. 111 ч.ч.1,2,3 и ст.109 ч.1 УК РФ), и соответственно по ст. 109 ч.1УК РФ несовершеннолетний не мог бы подлежать уголовной ответственности. Это, безусловно, в большей бы степени соответствовало бы другим институтам уголовного права, принципу равенства и общемировой тенденции гуманизации общества. Кроме того, такой подход, позволил бы привести в Уголовном Кодексе в однозначное соответствие трактовку вопроса о возрасте наступления уголовной ответственности при совершении преступлений, субъективная сторона которых характеризуется неосторожной формой вины.

Применительно к преступлениям с двумя формами вины возможность прерывание преступной деятельности на стадии приготовления или покушения на умышленное преступление, предусмотренное основным составом, очевидна, но о преступлении с двумя формами вины речь не пойдет. В то же время, есть случаи, когда умышленное преступление не было доведено до конца независимо от воли виновного (совершено покушение на изнасилование), а неосторожный результат наступил (смерть по неосторожности причинена). Как следует квалифицировать данное деяние. Следуя логике законодателя, речь должна пойти о покушении на преступление с двумя формами вины, но ведь неосторожный результат наступил, следовательно, о каком же покушении может идти речь? Такие случал известны судебной практике и суд квалифицировал действия по ч. 3 ст.30 п. «а» ч.4 ст.131УК РФ. Однако, аргументация представляется весьма спорной. Действительно, изнасилования не было, и иначе, как покушение, действия виновного в этой части квалифицировать нельзя. В то же время, имело место причинение потерпевшей смерти по неосторожности, то есть последствие наступило.

И сразу возникает вопрос о том, как может быть, что в результате действий, квалифицированных как покушение на преступление, преступный результат все-таки наступил.

Квалификация данных действий по совокупности преступлений по ст.ст. 30, 131 ч. 1 УК РФ и ч.1 ст.109 УК РФ позволила бы более точно охарактеризовать содеянное, так как в этом случае было бы учтено и то, что преступление, предусмотренное ст. 131 УК РФ, не было доведено до конца, и то, что смерть потерпевшей по неосторожности наступила.

Далее обратим внимание на проблемы соучастия в контексте исследуемого вопроса. И теория, и судебная практика свидетельствуют о том, что соучастие, как умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении преступления, возможно при совершении преступлений с двумя формами вины. В то же время, квалифицированный состав - это неосторожное преступление, и, допуская возможность соучастия в причинении, например, смерти по неосторожности (ч.4 ст. 111 УК РФ), законодатель, в какой-то мере, допустил возможность неосторожного сопричинения, которое, в принципе, не признает.

По нашему мнению, вопрос о соучастии в преступлениях с двумя формами вины должен решаться не применительно ко всему преступлению в целом, а применительно к каждому из образующих его преступлений в отдельности. Соучастие в полной мере возможно в рамках основного состава преступлений с двумя формами вины (умышленного преступления), это соответствует законодательному определению института соучастия и практике его применения. В то же время, при решении вопроса о возможности соучастия в отношении квалифицированного последствия рассматриваемой категории преступлений (неосторожного преступления) возникают определенные сложности, ввиду отсутствия специальных норм, регулирующих этот вопрос, применительно к данной категории преступных деяний. Они состоят в необходимости установления неосторожной формы вины в отношении наступившего последствия в результате совместных действий нескольких лиц, в определении личного «вклада» каждого в наступление именно этого последствия.

И, хотя закон не предусматривает возможности соучастия в неосторожных преступлениях, вопрос о соучастии применительно к квалифицированному составу преступлений с двумя формами вины следовало бы решать по правилам неосторожного сопричинения.

На основании анализа статей Особенной части УК РФ, предусматривающих наказание за совершение преступлений с двумя формами вины при назначении наказания за совершение преступлений с двумя формами вины, образованных совокупностью умышленного и неосторожного преступлений, мы приходит к выводу о том, что далеко не всегда наказание соответствует принципам справедливости и гуманизма. Так, например. за совершение двух преступлений, предусмотренных, ст. 131 ч.1 УК РФ и 109 ч.1 УК РФ, совершенных разновременно, наказание будет меньше, чем, если они были совершены единовременно. Нельзя так же не отметить, что верхний предел санкций ряда статей, предусматривающих ответственность за преступления с двумя формами вины, совпадает с санкцией, предусмотренной ч.1 ст. 105 УК РФ. То есть, как за убийство без отягчающих обстоятельств, может быть назначено наказание, в частности, по ч.4 ст. 111 УК РФ; по п. «в» ч. 3 ст.126 УК РФ; по п. «а» ч.4 ст. 131 УК РФ; п. «а» ч.4 ст.132 УК РФ и это при том, что смерть причиняется все-таки по неосторожности.

В то же время, судебная практика, как показывает проведенное автором исследование, при назначении наказания за преступления с двумя формами вины, несмотря на большую «вилку» (от 5 до 15 лет по ст. 111 ч.4 УК РФ) склонна к назначению более мягкого наказания.

На основании изложенного мы приходим к выводу о том, что санкции, предусмотренные за совершение преступлений с двумя формами вины, (в частности речь идет о ч. 4 ст. 111 УК РФ), несмотря на большой диапазон, не отражают в полной мере характер и степень общественной опасности данных преступлений. В то же время, назначение наказания по совокупность двух преступлений, образующих этот сложный состав преступления с двумя формами вины, в большей степени отражало бы характер и степень общественной опасности содеянного и представлялось бы более целесообразным.

.4 Влияние формы вины на квалификацию преступлений

Рассмотрим несколько направлений, по которым вина влияет на квалификацию преступлений. Прежде всего, квалификация зависит от формы вины.

Ответственность за некоторые преступления в уголовном законе дифференцируется в зависимости от того, с какой формой вины совершено деяние. Так, за убийство, умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью, за умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества предусмотрена ответственность специальными нормами с достаточно суровыми санкциями, а за эти же деяния, но совершенные по неосторожности, назначается менее строгое наказание по другим нормам. Следовательно, в этих случаях форма вины определяет квалификацию за деяния, неразличимые по объективным признакам.

Квалификация преступления нередко зависит от направленности умысла на причинение вреда избранному объекту определенным способом. Эта зависимость наглядно проявляется при квалификации хищения, ответственность за которое дифференцируется в законе по формам хищения, т.е. по способу незаконного завладения имуществом.

Квалификация преступлений может зависеть и от направленности умысла на совершение деяния конкретным способом, имеющим значение не обязательного, а квалифицирующего признака.

В соответствии с действующим законодательством кража, грабеж и разбой считаются совершенными при отягчающих обстоятельствах, если они совершены с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище. Для квалификации преступлений по соответствующим статьям УК РФ необходимо установить, что умысел виновного был направлен на совершение деяния именно этим способом.

Направленность умысла на совершение деяния определенным способом нередко влияет на квалификацию преступлений против личности. Так, УК РФ относит к квалифицированным видам убийства, в частности, убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105). В соответствии с разъяснением, содержащимся в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», «при решении вопроса о направленности умысла следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения». О направленности умысла на причинение потерпевшему особых страданий как квалифицирующем признаке убийства в п. 8 названного постановления указано: «Признак особой жестокости наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение человека заживо, длительное лишение пищи, воды и т. п.)».

Обращает на себя внимание вторая половина приведенного разъяснения, в которой подчеркивается субъективная направленность деяния на причинение потерпевшему особых страданий: убийство признается совершенным с особой жестокостью, если виновный намеренно причинил потерпевшему особые страдания, т.е. избранный способ лишения жизни заведомо был связан с такими страданиями. Это правило полностью относится и к убийству, совершенному общеопасным способом.

Отрицая влияние вида умысла (прямого или косвенного) на квалификацию преступления, следует вместе с тем признать, что на квалификацию преступления влияет вид умысла, определяемый степенью определенности представлений субъекта о существенных объективных свойствах деяния. Речь идет об альтернативном и неопределенном (неконкретизированном) умысле.

Совершенные с альтернативным умыслом преступления должны квалифицироваться в зависимости от фактически причиненных последствий.

С позиции Селезнева М. следует: «… что лицо, наносящее проникающее ножевое ранение в грудь, действует с альтернативным умыслом, если с равной долей вероятности предвидит любое из двух возможных последствий: смерть или тяжкий вред здоровью. Его действия должны квалифицироваться как умышленное причинение тех последствий, которые фактически наступили. В литературе высказывалась и точка зрения, согласно которой преступления, совершенные с альтернативным умыслом, следует квалифицировать как покушение на причинение наиболее тяжких последствий из числа тех, которые охватывались сознанием виновного.

Такая позиция аргументируется доводом, что последствия, вменяемые субъекту, «охватывались его сознанием, и его воля была направлена на достижение этих более тяжких последствий».

Мы не согласны с данной позицией, т.к. ошибочность приведенной точки зрения обусловлена тем, что она исходит из необоснованной презумпции, будто воля субъекта направлена на достижение более тяжких последствий из числа охватываемых его умыслом. Но если бы это было так, то умысел был бы не альтернативным, а простым определенным.

Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует квалифицировать как умышленное причинение тех последствий, которые фактически были причинены.

В соответствии с принципом субъективного вменения привлечение к уголовной ответственности обоснованно лишь при условии, что виной субъекта охватываются все обстоятельства, образующие в своей совокупности состав данного преступления. Это касается не только обстоятельств, являющихся необходимыми признаками данного состава преступления, но и обстоятельств, имеющих значение квалифицирующих признаков.

Как отмечалось в юридической литературе, наряду с признаками объекта и объективной стороны преступления содержанием субъективной стороны охватывается психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам состава преступления.

Мы считаем, что для правильного решения вопроса о формах вины по отношению к квалифицирующим признакам состава преступления необходимо, во-первых, отграничить квалифицированные виды неосторожных преступлений от квалифицированных видов умышленных преступлений, а во-вторых, раздельно рассмотреть психическое отношение виновного к квалифицирующим последствиям и отношение к иным квалифицирующим признакам.

Самым распространенным квалифицирующим признаком умышленных преступлений по действующему уголовному законодательству являются общественно опасные последствия, указанные в законе либо конкретно (например, причинение вреда здоровью, смерть человека, гибель нескольких лиц, загрязнение, отравление или заражение окружающей среды и т.д.), либо путем оценки степени их тяжести (особо тяжкие, тяжкие и т.п.).

В значительном числе норм действующего УК РФ прямо указано на неосторожную форму вины по отношению к квалифицирующим последствиям умышленного преступления. Значит, необходимо сформулировать правила установления возможной формы вины к таким последствиям только для тех норм, в которых форма вины к ним законодателем не определена.

При этом «умысел» в обоих его видах и виды «неосторожности» конструируются как психическое отношение субъекта к самым различным признакам, характеризующим объект, способ, обстановку совершения преступления и т. п.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В соответствии с заявленными целью и задачами в рамках данного исследования рассматривались вопросы вины как юридической категории в составе преступления. В этой связи первая часть работы была посвящена обобщению теоретических концепций вины, согласованию разнонаправленных подходов в понимании сущности, содержания и форм вины. При этом сделан акцент на том, что наряду с психологическим содержанием эта категория обладает и материальной, или социальной, сущностью, которая выражается в негативной деформации ценностных установок субъекта преступления, что также является предметом судебной оценки при вынесении приговора. Категория социальной сущности вины позволила нам проанализировать взаимосвязь вины и общественной опасности преступления. Несмотря на всю дискуссионность данного вопроса мы придерживается точки зрения, согласно которой общественную опасность преступления обусловливают не только объективные, но и субъективные факторы и, в частности, вина субъекта преступления. При этом следует отметить, что степень общественной опасности преступного деяния зависит не только от формы, но и от степени вины, которая рассматривалась нами как количественная характеристика вины в ее материальном значении. Учет степени вины необходим не только при индивидуализации наказания, но и на стадии законотворческого процесса, т.е. при конструировании конкретных составов преступления. Вместе с тем, законодатель далеко не во всех случаях конкретизирует даже форму вины. На наш взгляд, в недостаточной мере действующим уголовным законом учтены форма и степень вины в качестве факторов дифференцирующих наказание. Зачастую без достаточных оснований наказание ставится в зависимость только от последствий деяния.

Отсутствие в ряде составов Особенной части уголовного закона указания на форму вины приводит к сложностям в правоприменении. В особенности это касается тех составов, объективную сторону которых составляют нарушения различного рода правил, норм и т.п. Как правило, форма вины в таких составах определяется психическим отношением субъекта преступления к последствиям деяния, но не к нарушению соответствующих правил. Однако правоприменителю далеко не безразлично умышленно или неосторожно нарушаются указанные правила и нормы. Мы полагаем, что это должно быть небезразлично и законодателю. Другими словами, конструкция состава таких преступлений должна учитывать психическое отношение не только к последствиям, но и к деянию. Вместе с тем, выделение в отдельный состав преступления нарушение соответствующих правил и норм (без учета последствий) означало бы чрезмерное расширение сферы уголовно наказуемых деяний, поскольку далеко не всякое нарушение этих правил и норм представляет общественную опасность. Выход на наш взгляд может быть найден путем введения, так называемых, составов «поставления в опасность», которые предусматривают ответственность за создание угрозы наступления общественно опасных последствий. При наступлении указанных последствий (разумеется, если они охватывались виной лица) может быть предусмотрено более строгое наказание путем введения составов с двумя формами вины. Вина в этом случае будет выражаться в умысле по отношению к нарушению соответствующих правил и норм, которое создает угрозу наступления тяжких последствий, и в неосторожности по отношению к наступившим последствиям.

Умысел представляет собой многоаспектное уголовно-правовое явление, при анализе которого в нем могут быть выделены психологическая, социальная и юридическая стороны. В рамках каждой из них следует различать общие свойства умысла, показывающие его принадлежность к классу явлений вины, и специфические его свойства, показывающие отличие умысла от неосторожности.

Общими психологическими свойствами умысла выступают: 1) принадлежность к психическим отношениям личности; 2) проявление в преступном поведении как его внутренний компонент. Общими социальными свойствами умысла выступают: 1) социальная значимость умышленного преступного поведения с учетом его общественной опасности; 2) социальная значимость умышленного преступного поведения с учетом его упречности.

Общими юридическими свойствами умысла в аспекте юридического описания выступают: 1) разделение нормативных положений, характеризующих умысел, между Общей и Особенной частями УК РФ; 2) упрощение психологического механизма умышленного преступления при его описании в законе; 3) использование особых способов обозначения умысла в Особенной части УК РФ. Общими юридическими свойствами умысла в аспекте юридического значения выступают свойства, определяющие то, что в умышленных преступлениях: 1) наличие умысла образует необходимое условие уголовной ответственности; 2) указание на умысел является обязательной составляющей содержания уголовно-правовой нормы; 3) установление умысла представляет собой одну из правовых гарантий свободы личности при реализации уголовных правоотношений.

Специфическими свойствами умысла выступают: 1) адекватное восприятие социально значимых обстоятельств совершаемого преступного деяния; 2) положительное отношение к его совершению (психологические свойства); 3) повышенная общественная опасность умышленного преступного поведения; 4) повышенная упречность умышленного преступного поведения (социальные свойства); 5) особенности построения общей законодательной конструкции умысла; 6) особенности правовых последствий умышленного преступного поведения (юридические свойства)

Действующий УК РФ не содержит определения вины, однако необходимость такового актуальна. Законодатель внес изменения в понятие умысла, неосторожности, определил, что такое случай, но обошел стороной понятие вины, хотя все эти понятия тесно связаны. Наличие нормы, раскрывающей понятие вины, позволило бы определить природу вины как психического феномена, проявившегося при совершении социально значимого деяния, определило бы содержание вины, ее сущность, ответило бы на вопрос к чему устанавливается виновное отношение - к деянию, его последствиям или преступлению в целом, служит ли вина проявлением только осознанного или бессознательного психического, или есть результат их взаимодействия. Естественно, определение вины подняло бы ее значимость в субъективном вменении. Вина - проявление не просто психики, а психики определенного, конкретного содержания. По содержанию вины одинаковые по внешней форме преступные деяния отличаются одно от другого. Содержание вины характеризуется не только отражением в психике человека тех властных велений, которые содержатся в предписаниях структурных элементов правовой нормы, но и отношением к ним через включение их в социальные связи различного уровня, т. е. через общественные отношения, ставшие через психику лица личностным свойством человека.

Глава 5 УК РФ названа «Вина», однако определения вины в ней не дано, а следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности.

Конкретная формулировка помогла бы решить все вопросы, касающиеся вины, такие, как виды вины или преступления с двумя формами вины. Сознание и предвидение - психические процессы, обращенные как на настоящее, так и на будущее. Допущения и расчет - волевые процессы. Вина есть психический процесс, протекающий в момент совершения преступления и связанный с деянием и его последствиями.

Таким образом, вина это психический процесс, обусловленный объективными признаками преступления, главным из которых является предвидение общественно опасных последствий, одинаково присущих категориям умысла и неосторожности.

. Изложенное выше позволяет нам сделать вывод о том, что есть необходимость включения в гл. 5 «Вина» УК РФ статьи следующего содержания «Статья 24. Понятие вины: "Вина является психическим отношением лиц к совершаемому им общественно опасному, предусмотренному уголовник законом деянию, которое определено соответствующими формами"».

Правильное установление вида умысла имеет разноплановое юридическое значение. В зависимости от психологического содержания умысел подразделяется на два вида - прямой и косвенный. В соответствии с законом преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Надо сказать, что в уголовном праве обнаруживается избыточность в описании умысла: субъект сознает общественную опасность своего повеления, сознает свою потребность в виде желания, которое им владеет, направляя все его поступки, и желает действовать. Здесь мы налицо имеем излишества в определении. Что касается предвидения, то оно также невозможно без сознания.

Одним из непременных условий повышения эффективности борьбы с неосторожными преступлениями является правильное применение законодательства о таких преступлениях. В частности, необходимо по каждому делу точно устанавливать вид неосторожности и учитывать его при назначении наказания.

В действующем УК РФ, как и в предыдущих Кодексах России, допускается возможность конструирования некоторых составов преступлений таким образом, что их субъективная сторона может характеризоваться как умышленной, так и неосторожной формой вины. Поэтому зачастую возникают проблемы определения формы вины в отдельных видах преступлений, из законодательного описания которых не очевидно, с какой формой вины они могут совершаться. Из-за сложности этой задачи суды нередко уклоняются от ее решения и оставляют без рассмотрения вопрос о том, умышленным или неосторожным было преступление в конкретном случае. Как следствие этого значительно распространены случаи назначения наказания без учета формы вины, возникают неразрешимые сложности в определении вида режима отбывания наказания в виде лишения свободы, остаются нерешенными и некоторые другие практические вопросы.

Принципиальным шагом по пути решения обозначенной проблемы явилось законодательное ограничение сферы уголовной наказуемости за неосторожность путем указания на то, что «деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса» (ч. 2 ст. 24 УК РФ в первоначальной редакции). Однако впоследствии законодатель отказался от этого решения и, по сути, возвратился к тому, что некоторые преступления могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности (например, заражение венерической болезнью, разглашение государственной тайны и т.п.), а это возлагает на суды дополнительную обязанность устанавливать и указывать в приговоре форму вины, с которой было совершено такое преступление в конкретном случае. Не учитывая изменений в редакции ч. 2 ст. 24 УК РФ, отдельные ученые продолжают утверждать, будто за деяния, совершенные по неосторожности, уголовная ответственность наступает лишь в случаях, когда это специально указано в Особенной части УК РФ.

неосторожная вина умышленный преступление

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

. Нормативно-правовые акты

Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. (с изменениями на 30 декабря 2008 г.) // Российская газета. 1993. 25 декабря.

Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изменениями на 29 декабря 2010 г.) // Собрание законодательства РФ. 1996. №26. Ст. 2458

Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (с изменениями на 29 декабря 2010 г.) // Собрание законодательства РФ. 2001. №52. Ст. 4921

Определение верховного Суда РФ от 28 марта 2002 года по делу № 85-дпр 02-12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - №3.

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 мая 1990 г. №3 «О судебной практике по делам о вымогательстве»// Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. -1991. - № 9. - С.6.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 года «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»// Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1997. - № 3. - С. 2.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27.01.99 «О судебной практике по делам об убийстве». / Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - №3. - С.4.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2008 г. №2 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" (с изменениями на 29 октября 2009 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2007. - №3. - С. 9

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003 - № 2. - С. 6.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. №29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" (с изменениями на 6 февраля 2008 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - №2. - С. 8

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. №1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)" (с изменениями на 3 декабря 2009 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - №2. - С. 8

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. №1 "О судебном приговоре" (с изменениями на 6 февраля 2008 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1996. - №5. - С. 11.

II. Книги

Векленко, С. В. Понятие, сущность, содержание и формы вины в уголовном праве: Монография / С.В. Векленко; Ред. А.И. Марцев; МВД России. Омская академия. Омск: Изд-во Омской академии МВД РФ, 2002. - 192 с.

Голованова, Н. А. Уголовное право зарубежных стран. Общая и Особенная части / Н. А. Голованова, В. Н. Еремин, М. А. Игнатова. - М.: Вольтерс Клувер, 2010. - С. 171

Иванов, В. Д. Субъективная сторона преступления / В.Д. Иванов, С.Х. Мазуков. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - 144 с.

Иванов, Н. Г. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник для вузов / Н. Г. Иванов. - М.: Экзамен, 2003. - 812 с.

Козлов, А. П. Понятие преступления: Монография / А.П. Козлов. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - 819 с.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. Лебедева В.М. издание третье, дополненное и исправленное. - М., Юрайт. 2004. - 812 с.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Верховный Суд Российской Федерации; Г.Н. Борзенков и др.; Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд. доп. и испр. - М.: Юрайт, 2004. - 785 с.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей редакцией Скуратова Ю.И. и Лебедева. В.М. - М.: БЕК, 2002. - 722 с.

Марцев, А. И. Общие вопросы учения о преступлении: Монография / А.И. Марцев; Омский юридический институт МВД России. Омск: Изд-во Омского юридического института МВД России, 2000. - 136 с.

Назаренко, Г. В. Уголовное право. Общая часть / Г. В. Назаренко. - М.: НОРМА, 2005. - 850 с.

Наумов, А. В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и докторальное толкование (постатейный) / Под ред. Резника Г.М. - М.: Волтерс Клувер, 2005. - 570 с.

Наумов, А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций / А. В. Наумов. Изд. 2-е. - М.: Былина, 1999. - 670 с.

Нерсесян, В. А. Неосторожные преступления / В. А. Нерсесян. - Красноярск: Изд - во КГУ, 1991. - 244 с.

Плотников, А. И. Объективное и субъективное в уголовном праве: Оценка преступления по юридическим признакам / А. И. Плотников. - Оренбург: ОГУ, 1997. - 124 с.

Рарог, А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам / А. И. Рарог. - СПб., 2003. - 220 с.

Рарог, А. И. Субъективная сторона и квалификация преступлений: Монография / А.И. Рарог. - М.: Профобразование, 2001. - 133 с.

Ситковская, О. Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / О. Д. Ситковская. - М.: Логос, 1999. - 266 с.

Скляров, С. В. Вина и мотивы преступного поведения / С. В. Скляров. - СПб., 2004. - 122 с.

Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Общая часть. Том 1. - СПб.: Нева, 1994. - 672 с.

Уголовное право. Общая часть: Учебник для ВУЗов / Под ред. Кругликова Л.Л. издание второе, переработанное и дополненное - М.: Волтерс Клувер, 2005. - 520 с.

Фейербах, П. А. Уголовное право / П. А. Фейербах. - СПб., 1810. . Статьи

Агаев, И. Б. Форма вины как критерий классификации повторности преступлений / И. Б. Агаев // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. Юридический журнал. - 2009. - №1. - С. 127-128.

Балашов, С.К. К вопросу о видах и формах вины / С. К. Балашов // Российский судья. - 2007. - №1. - С. 24-26.

Безбродов, Д. Общая характеристика вины соучастников преступления / Д. Безбродов // Уголовное право. - 2004. - № 2. - С.9-11.

Бурцева, А. А. Трансформация концепции вины в российской правовой мысли / А. А. Бурцева // XV Державинские чтения. Институт права: Материалы общероссийской научной конференции. - М., 2010. - С. 25-27.

Головко, В. Ю. К вопросу о вине в уголовном праве / В. Ю. Головко // Актуальные проблемы современного российского права: Материалы II Международной научно-практической конференции. - М., 2010. - С. 488-491.

Гревнова, И. А. Вина в форме небрежности / И. А. Гревнева // Проблемы безопасности личности в современной России: Сборник статей. - Саратов, 2010. - С. 11-13.

Дугин, А. Т. Проблема умышленной вины в Уголовном кодексе РФ / А. Т. Дугин // Российский следователь. - 2009. - № 19. - С. 11

Зубова, Л. В. К понятию сложной формы вины в уголовном праве / Л. В. Зубова // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2009. - №5. - С. 154

Иванов, И. С. К вопросу соотношения форм вины и их основных признаков / И. С. Иванов // Российский следователь. - 2005. - №11. - С. 18

Игнатов, А. Н. О понятии вины в уголовном праве / А. Н. Игнатов // Законы России: опыт, анализ, практика. Ежемесячный правовой журнал. - 2007. - №3. - С. 123-125.

Кириллов, В. Г. Соотношение двойной формы вины и принципа справедливости в российском уголовном законодательстве / В. Г. Кириллов // Право. Законодательство. Личность: Сборник научных трудов. - 2008. - Вып. 3. - С. 24-26.

Колосовский, В. В. Точное определение признаков субъективной стороны преступления как одна из основных гарантий правильной квалификации // Ученые труды российской академии адвокатуры и нотариата. - 2009. - №2. - С. 114-116.

Кораблева, С. Ю. Место косвенного умысла в российском уголовном праве / С. Ю. Кораблева // Юридическое образование и наука. - 2009. - №3. - С. 38-40

Лалац, В. В. Концептуальные положения вины в уголовном праве / В. В. Лалац // Право и суд в современном мире: Материалы VII ежегодной международной научно-практической конференции. - М., 2010. - С. 263-264.

Латыпова, Э. Ю. Обзор зарубежного законодательства о преступлениях, совершенных с двумя формами вины / Э. Ю. Латыпова // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Интересы общества и государства: взаимодействие и взаимообусловленность», 23.12.06, г. Казань. - В 2-х тт. Т.1 - Казань: Изд-во «Таглимат», ИЭУП, 2006. - С. 19-21.

Латыпова, Э. Ю. Ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины: проблемы и решения / Э. Ю. Латыпова // Вестник науки Тольяттинского государственного университета. - Тольятти. - № 2 (2). - 2008. - С. 96-97.

Латыпова, Э. Ю. Актуальные проблемы ответственности за преступления, совершенные с двумя формами вины / Э. Ю. Латыпова // Следователь. - 2008. - № 7. - С. 8-12

Латыпова, Э. Ю. К вопросу об особенностях назначения наказания в виде лишения свободы за преступления, совершенные с двумя формами вины / Э. Ю. Латыпова // Россия: варианты и сценарии развития / Материалы научно-практической конференции студентов и аспирантов. Институт экономики, управления и права, г. Казань, 21.12.07. Том 2. - Казань: Познание, 2007. - С. 57-59.

Латыпова, Э. Ю. Основания классификации преступлений, совершенных с двумя формами вины / Э. Ю. Латыпова // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Гражданское общество и правовое государство в России: становление и развитие», 19.05.06, г. Казань. - Сборник научных статей. В 2-х ч. Ч.1 / Отв. ред. доц. З.А. Ахметьянова - Казань: Изд-во «Таглимат», ИЭУП, 2006. - С. 179-183.

Лукьянов, В. Форма вины в дорожно-транспортных правонарушениях / В. Лукьянов // Российская юстиция. - 2002. - № 12. - С. 15.

Маркарян, С. А. Значение субъективной стороны преступления в уголовном законодательстве РФ / С. А. Маркарян // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. Юридический журнал. - 2008. - №1. - С. 253

Мезенцева, Н. И. Эволюция вины как необходимого признака субъективной стороны состава преступления / Н. И. Мезенцева // Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика: Сборник научных статей, 2007. - В 2 ч. - Ч. 2. - С. 73

Мурадов, Э. С. Вопросы субъективной стороны преступления в сфере экономической деятельности / Э. С. Мурадов // Законодательство и экономика. - 2004 - № 5. - С.40

Найбойченко, В. В. Проблема понятия вины в российской уголовно-правовой доктрине / В. В. Найбойченко // Актуальные проблемы реформирования современного законодательства Российской Федерации: Сборник тезисов докладов. - М., 2010. - С. 272-274.

Недопекина, Т. Б. Проблемные аспекты преступного легкомыслия в правоприменении / Т. Б. Недолепкина // Уголовное право. - 2009. - №5. - С. 52

Нерсесян, В. А. Требуется категоризация неосторожных преступлений / В.А. Нерсесян // Российская юстиция. 2000. - № 12. - С. 42-43.

Осипов, В. О преступлениях с двумя формами вины / В. Осипов // Законность. - 2001. - № 5. - С. 21.

Паньков, И. В. Вопросы законодательного регулирования умышленной вины / И. В. Паньков // Право и политика. - 2008. - № 4. - С. 941-945

Паньков, И. В. Концептуальная и логическая характеристика вины в уголовном праве / И. В. Паньков // Современное право. - 2007. - № 10 (1). - С. 51-55

Паньков, И. В. Основные теоретические характеристики вины в уголовном праве / И. В. Паньков // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. - 2008. - № 28: В 2 частях. - Аспирантские тетради. Ч. I. Общественные и гуманитарные науки. - С. 249-255

Паньков, И. В. Умышленная вина: Вопросы законодательного регулирования и судебной практики / И. В. Паньков // Проблемы правоведения: Сб. науч. ст. молодых ученых юридического факультета. - Вып. 4 / Отв. ред. О. А. Заячковский. - Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2007. - С. 113-121.

Паньков, И. В. Вопросы законодательного регулирования умышленной вины / И. В. Паньков // Право и политика. - 2008. - №4. - С. 94-96.

Петин, И. А. Логические основания вины в уголовном праве / И. А. Петин // Российский следователь. - 2009. - №17. - С. 19

Полякова, О. В. Преступления с двумя формами вины / О. В. Полякова // Право и государство: теория и практика. - 2009. - №5. - С. 112-114.

Попов, И. Указание в диспозиции уголовно-правовой нормы на форму вины / И. Попов // Уголовное право. - 2009. - №6. - С. 45-47.

Рарог А. И. Учение о вине в современной российской науке уголовного права: состояние и перспективы развития // Российский криминологический взгляд. - 2009. - №4. - С. 216-218.

Редин, М. П. Объективные и субъективные признаки приготовления к преступлению и покушения на преступление / М. П. Редин // Российский следователь. - 2003. - № 1.- С.14-16.

Родин, С. Г. Вина как основание дифференциации уголовной ответственности / С. Г. Родин // Преступность в СНГ: проблемы предупреждения и раскрытия преступлений: Сборник материалов. - М., 2010. - С. 167-169.

Селезнев, М. Умысел как форма вины / М. Селезнев // Российская юстиция. - 1997. - № 3. - С.11-13.

Симонова, Е. А. Уголовно-правовое содержание и понятие вины / Е. А. Симонова // Уголовно-исполнительная система: от подготовки специалиста до практической деятельности: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. - М., 2009. - С. 175-178.

Скляров, С. В. Соотношение категорий сущности, содержания, формы, объема и степени вины / С. В. Скляров // Современные проблемы правотворчества и правоприменения. Сборник научных трудов. 2009. - Вып. 5. - С. 152-154.

Скляров, С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России / С. Скляров // Уголовное право. - 2003. - №2. - С. 51.

Снадный, Д. В. Краткий очерк вины в уголовном законодательстве зарубежных стран / Д. В. Снадный // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. - 2005. - Вып. 9. - С. 141-143.

Тер-Акопов, А. А. О правовых аспектах психологической активности и психологической безопасности человека / А. А. Тер-Акопов // Государство и право. - 1993. - №4. - С.91-93.

Трубин, Е. М. Умысел или грубая неосторожность / Е. М. Трубин // Закон и право. - 2008. - №12. - С. 11-13.

Тяжкова, И. М. Критерии наказуемости преступной неосторожности / И. М. Тяжкова // Вестник Московского университета. - 2007. - №4. - С. 32

Чайка, С. В. Форма вины: умысел и (или) неосторожность? / С. В. Чайка // Ученые записки ДЮИ. 2005. - Т. 28. - С. 216

Ширяев, А. Ю. Уголовно-правовое понятие вины в контексте социально-культурной парадигмы ответственности / А. Ю. Ширяев // Российский юридический журнал. - 2010. - №3. - С. 15

Яни, П. Сложные вопросы субъективной стороны преступления / П. Яни // Российская юстиция. - 2002. - № 12. - С.14.

Авторефераты диссертаций:

Баумштейн, А. Б. Вина, ее формы и регламентация в составах экологических преступлений: автореф. дисс. … канд. юрид. наук / А. Б. Баумшейн. - М.: МГЮА, 2006. - 26 с.

Горбуза, А. Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному праву: автореф. дисс. … канд. юрид. наук / А. Д. Горбуза. - М., 1972. - 24 с.

Дубовиченко, С. В. Интеллектуальные моменты умышленной формы вины: автореф. дисс. … канд. юрид. наук / С. В. Дубовиченко. - Казань, 2007. - 26 с.

Латыпова, Э. Ю. Ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины по уголовному праву России и зарубежных стран: автореф. дисс. … канд. юрид. наук / Э. Ю. Латыпова. - Самара, 2009. - 28 с.

Никитина, Н. А. Преступления с двумя формами вины: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. / Н. А. Никитина. - СПб., 2011. - 24 с.

Паньков, И. В. Умышленная вина по российскому уголовному праву: теоретический и нормативный аспекты: автореф. дисс. … канд. юрид. наук / И. В. паньков. - СПб. - 2010. - 28 с.. Иные источники

Уголовное дело № 27-256 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска

Уголовное дело № 27-345 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска