Определение классических средств вербализации выделенных концептуальных метафор.
1. Метафоры в научно-популярном тексте
1.1 Понятие метафоры
Основной признак метафоры - ее семантическая двойственность. В структуру метафоры входят два компонента - ее значение (свойство актуального субъекта) и образ ее вспомогательного субъекта.
Называя Собакевича медведем, имя медведь относят одновременно и к классу животных, и к конкретному человеку, а из числа ассоциируемых с медведем признаков отбирают те, которые приложимы к индивиду (крепость, грубая сила, косолапость, окраска и т.д.). Совокупность второстепенных для класса (вспомогательного субъекта метафоры) признаков дает ключ к сущности актуального субъекта метафоры. Поэтому метафора часто лежит в основе прозвищ, а затем и фамилий (Коробочка, Клещ, Сова).
Расширение денотативной области метафоры с индивида на категорию сужает и фиксирует значение метафоры, которая становится фактом языка: медведь - «неуклюжий человек, увалень». Сходство со стереотипом класса позволяет выделить определенную разновидность внутри другого класса, в данном случае класса людей.
Таким образом, источником нового значения является сравнение. Уподобление объектов может быть симметричным; ср. обоюдные метафоры (Аристотель): «загорелись звезды очей» (глаза) и «загорелись очи ночи» (звезды). Поэтическая метафора часто сближает далекие объекты: Русь - поцелуй на морозе (Хлебников).
Метафора традиционно рассматривается как сокращенное сравнение. Из нее исключены предикаты подобия (похож, напоминает и др.) и компоративные союзы (как, как будто, как бы, словно, точно и др.). Вместе с ними элиминируются основания сравнения, мотивировки, ситуативные обстоятельства, модификаторы. Метафора лаконична. Она сокращает речь, сравнение ее распространяет.
Формальным изменениям соответствуют смысловые. Сравнение выявляет любое - постоянное или преходящее - сходство (или его отсутствие), метафора - устойчивое подобие; ср. «Вчера он вел себя как заяц», и «Вчера в лесу он был заяц» (можно только «Он - заяц»). Обозначая сущность объекта, метафора несовместима с субъективными установками «Мне кажется, она птица», «Я думаю, что Собакевич медведь».
В послесвязочной традиции русская метафора предпочитает именительный падеж творительному, обозначающему состояние или переменный признак: «Командир наш был орел». Творительный падеж используется тогда, когда на признак наложен предел, обычно в стереотипных метафорах: «Не будь свиньей»; «Каким я был ослом».
Метафора возникает при сопоставлении объектов, принадлежащих к разным классам. Логическая сущность метафоры определяется как категориальная ошибка или таксономический сдвиг. Метафора отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он входит, и включает его в категорию, к которой он не может быть отнесен на рациональном основании.
Сравнивая объекты, метафора противопоставляет. Метафора сокращает не только сравнение, но и противопоставление, исключая из него содержащий отрицание термин: «Ваня (не ребенок, а) сущий вьюн». Если сокращенный термин важен для интерпретации метафоры или фокусирования внимания на контрасте, он может быть восстановлен: «Это не кот, а бандит» (Булгаков); «Что это за люди? Мухи, а не люди» (Гоголь); «Не смушка - огонь» (Гоголь).
Метафора выполняет две основные функции - функцию характеризации и функцию номинации индивидов и классов объектов. Они четко противопоставлены в субстантивной метафоре. В первом случае существительное занимает место таксономического предиката, во втором - субъекта или другого актанта.
Исходной для метафоры является функция характеризации. Занимая позицию предиката, метафора постепенно утрачивает предметное значение и вместе с тем большую часть входящих в него семантических компонентов. Смысл метафоры ограничивается указанием на один или немногие признаки.
Употребление метафоры в актантной позиции вторично. В русском языке оно поддерживается указательным местоимением: «Живет эта вобла в имении своей бывшей жены» (Чехов).
Конкретная метафора часто используется для характеристики непредметного субъекта: «Любовь - пьянящее вино»; «Совесть - когтистый зверь». Обратное явление редко: «Господи, это же не человек, а - дурная погода» (М. Горький). Метафора выполняет характеризующую функцию также в позиции приложения: «глаза-небеса», «случай - Бог-изобретатель».
В соположении далеких понятий иногда видят сущность поэтической метафоры. В образной поэтической речи метафора может вводиться прямо в именную позицию и ее референция остается неэксплицированной (метафоры-загадки): «Били копыта по клавишам мерзлым» (то есть булыжникам) (Маяковским).
Утверждаясь в номинативной функции, метафора утрачивает образность: «горлышко бутылки», «анютины глазки», «ноготки». Номинализация метафорических предложений, при которой метафора переходит в именную позицию, порождает один из видов генитивной метафоры: «зависть - это яд», отсюда - «яд зависти», а также: вино любви, звезды глаз, червь сомнения и т.д.
Ориентация на характеризующую функцию отличает метафору от метонимии (синекдохи), предназначенной прежде всего для выделения предмета речи. В предложениях «Вон та голова - это голова», «Эта шляпа - ужасная шляпа» имена «голова» и «шляпа» получают в субъекте метонимическое (идентифицирующее) прочтение, а в предикате - метафорическое (предикатное). Будучи ориентированы на одну - предикатную позицию, сравнение и метафора находятся между собой в парадигматических отношениях. Метафора и метонимия позиционно распределены. Их отношения являются синтагматическими.
Оба основных типа полнозначных слов - имена предметов и обозначения признаков - способны к метафоризации значения. Чем более дескриптивным (многопризнаковым) и диффузным является значение слова, тем легче оно получает метафорические смыслы. Среди существительных метафоризуются прежде всего имена предметов и естественных родов, а среди признаковых слов - слова, выражающие физические качества и механические действия. Метафоризация значений во многом обусловлена картиной мира носителей языка, то есть народной символикой и ходячими представлениями о реалиях (ср. фигуральные значения таких слов, как ворон, ворона, черный, правый, левый, чистый и пр.).
Метафоризация значения может либо проходить в пределах одного семантического типа слов, либо сопровождаться переходом из одного типа в другой.
Метафора не выходит за рамки конкретно-предметной лексики, когда к ней прибегают в поисках имени для некоторого (обычно непоименованного) класса реалий. Метафора в этом случае составляет ресурс номинации. Вторичная для метафоры функция используется как прием образования имен предметов. Семантический процесс сводится к замене одного дескриптивного значения другим. Перенос может основываться на сходстве любого признака: формы (журавель колодца), цвета (белок глаза) и пр. Номинативная метафора часто порождает омонимию.
Второй тип метафоры состоит в семантическом сдвиге: переходе предметного значения в категорию признаковых слов (ср. волк хищный, чурбан тупой, бесчувственный). Обозначая свойства, уже имеющие в языке название, образная метафора, с одной стороны, дает языку синонимы, а с другой - обогащает слова фигуральными значениями. Обратный описанному процесс перехода признакового значения в категорию конкретной лексики не характерен для метафоры.
Метафоризация третьего типа протекает в среде признаковых слов и заключается в сопоставлении субъекту метафоры признаков, свойств и действий, характерных для другого класса объектов или относящихся к другому аспекту данного класса. Так, прилагательное «острый», относящееся в прямом смысле к колющим и режущим предметам, получает метафорическое значение в сочетаниях: острое, острый ум, острый конфликт, острая боль, острая обида, острый кризис и др. В этом типе метафоры указан признак вспомогательного субъекта, но нет прямой отсылки к термину сравнения (классу предметов), имплицируемому значением метафоры. Метафора этого типа служит источником полисемии слова.
Существует ряд общих закономерностей метафоризации значения признаковых слов:
) физический признак предмета переносится на человека и способствует выделению и обозначению психических свойств личности (ср. тупой, резкий, мягкий, широкий и пр.);
) атрибут предмета преобразуется в атрибут абстрактного понятия (поверхностное суждение, пустые слова, время течет);
) признак или действие лица относится к предметам, явлениям природы, абстрактным понятиям (принцип антропоморфизма: буря плачет, утомленный день, время бежит и др.);
) признаки природы и естественных родов переносятся на человека (ср.: ветреная погода и ветреный человек, лиса заметает следы и человек заметает следы).
Процессы метафоризации, таким образом, часто протекают в противоположных направлениях: от человека к природе, от природы к человеку, от неодушевленного к одушевленному и от живого к неживому. Перенос от предметных категорий к абстрактным инвентируется редко. Признаковая метафора является орудием выделения, познания свойств материальных тел и абстрактных категорий, и ее можно назвать когнитивной. Важный результат когнитивной метафоры - создание вторичных предикатов, то есть предикатов, относящихся к нефизическим объектам (следовать, предшествовать, вытекать, выводить, развиваться, яркий, глубокий и др.). Расширяя круг сочетаемости слова, когнитивная метафора часто приводит к созданию очень общих значений.
Естественное для себя место метафора находит в поэтической (в широком смысле) речи, в которой она служит эстетической цели. Метафору роднят с поэтическим дискурсом следующие черты: нераздельность образа и смысла, отказ от принятой таксономии объектов, актуализация далеких и «случайных» связей, диффузность значения, допущение разных интерпретаций, отсутствие мотивации, апелляция к воображению, выбор кратчайшего пути к сущности объекта.
1.2 Общая характеристика научно-популярного стиля и употребление метафор в научно-популярных текстах
Научно-популярный стиль изложения (или подстиль, т.е. разновидность научного стиля речи) чрезвычайно важен для живой передачи знаний, для того, чтобы не прерывалась культурная традиция. Выдающимися мастерами популярного изложения были В.О. Ключевский, И.Л. Андроников, Д.С. Лихачев, М. Мамардашвили.
Широко известен следующий эксперимент: были отобраны две равные по уровню знаний группы студентов. В течение месяца первая группа воспринимала в видеозаписи лекции выдающихся ученых, в другой же вел занятия обычный преподаватель. Результаты обучения во второй группе оказались значительно более высокими по сравнению с первой, что объясняется, во-первых, непосредственным общением преподавателя с аудиторией, предназначенностью его речи конкретному адресату, ее вариативностью в зависимости от изменения условий общения, а во-вторых, использованием не сугубо научного, а научно-популярного стиля изложения. Специфика академического красноречия заключается не в механической передаче знаний, а в их порождении, в умении лектора публично мыслить и заражать аудиторию своей увлеченностью в поисках истины, что невозможно без овладения научно-популярным стилем изложения.
Использование этого стиля не упрощает, а делает содержание речи понятным и интересным слушателю, необходимым, своим. Он предполагает варьирование стратегии и тактики речи в аудиториях разных типов, преодоление барьеров восприятия, включение средств речевого контакта и привлечения внимания. Слушающему должна быть ясна логика изложения, понятны переходы от одной части к другой. Разумеется, популярное изложение предполагает иной, более медленный темп речи.
В книге В.В. Одинцова «Речевые формы популяризации» (М., 1982) названы следующие принципы популярного изложения:
«перевод» с абстрактного (секвестр - сокращение бюджетных расходов);
конкретизация речи при помощи имен собственных, дат и т.п.;
художественность, предполагающая проблемность изложения, варьирование типов речи (описания, повествования, рассуждения) и точек зрения, использование различных приемов воздействия, тропов и фигур, средств диалогизации и установления контакта с аудиторией.
Своеобразие популярного изложения обусловлено парадоксальной природой объяснения. Это не то же самое, что определение, в основе которого лежит формальная логика доказательства. Вспомним определение любого понятия или явления из школьного или вузовского учебника. Оно всегда требует расшифровки, конкретизации. Например: инфляция - обесценение бумажных денег вследствие выпуска их в обращение в размерах, превышающих потребности товарооборота.
Определение, в отличие от объяснения, не может базироваться на отрицании, на аналогии, на повторе, на описании или повествовании. Для определения используются лаконичные предложения типа Остров - это часть суши, со всех сторон окруженная водой. Для объяснения же используется другая структура речи: развернутая, ступенчатая, с многочисленными повторами, возможно, вопросно-ответная.
Существует множество способов объяснения понятий, назовем только некоторые из них:
демонстрация предмета или явления - простейший и очевидный способ объяснения;
указание на объем понятия (авуары - это не деньги вообще, а только те, которые находятся в иностранных банках);
сравнение, аналогия;
перечисление признаков (еж - маленький, колючий, любит яблоки, сворачивается в клубок и т.д.);
словарное толкование (конгениальный - не сверхгениальный, а близкий по духу);
указание на этимологию (происхождение) слова (инфляция от лат. inflatio - вздутие).
Владение научно-популярным стилем речи пригодится любому человеку, который хочет добиться взаимопонимания в ситуациях делового, бытового и семейного речевого общения.
Широкое использование в научно-популярной книге перифраз объясняется стремлением автора обратить внимание читателя на те черты изображаемых предметов или явлений, которые наиболее важны в познавательном отношении. Они помогают автору точнее выразить мысль, подчеркнуть те или иные особенности описываемого предмета: «молодой соперник», «средневековый пророк», «представители иной цивилизации». Широко применяются общеязыковые перифразы, представляющие собой устойчивые сочетания слов, эмоционально и экспрессивно окрашенные, например «воздушные суда», «наши меньшие братья». Обращение к перифразам обусловлено стремлением придать речи непринужденно-разговорный оттенок.
Часто употребляемым в научно-популярной книге тропом является олицетворение типа: «рождение вселенной», «черные дыры пожирают все», «вселенная задает загадки», «реактор дышит». Используется также прием персонификации, при котором описываемые предметы приобретают реальный человеческий облик: «Вселенная-мать и сама была приспособлена к жизни, и дитя на свет произвела хорошее», «старушка-Земля должна была не только изрядно потяжелеть с возрастом, но и покрыться кратерами, как это произошло с ее ближайшей соседкой - Луной».
Сравнение - один из самых распространенных приемов занимательности в научно-популярной книге. Именно на использовании аналогии и сравнении базируется возможность популяризации сложных явлений современной действительности. При помощи сравнений разъясняется научная терминология: «Сегодня на их роль претендуют цефеиды - небесные тела, которые, по словам одного из исследователей, «пульсируют, словно сердце». Причем каждое такое «сердце» раз в 50 больше нашего Солнца и в 100 раз массивней его». В одной из научно-популярных книг образные сравнения используются для того, чтобы помочь читателю представить действие прибора термоскана: «Оказалось, что изображения были получены с помощью «термоскана» - аппарата, по своему принципу действия напоминающего скорее ткацкий станок, нежели обычный фотоаппарат…».
Научно-популярный текст может отличаться своеобразием интонационно-пунктуационного оформления. Пунктуация позволяет передать прерывистость речи, создать неожиданные паузы, направляющие внимание читателя на восприятие наиболее важной информации. Например: «Когда в свое время мы запускали на Луну луноходы, то внутри них были… люди», «Ракета поднялась над землей… Но из-за потери управляемости полет был прерван».
С целью активизации интуиции читателя могут быть использованы неожиданные пропуски в цепи сообщений: «Впоследствии Глушко пересмотрел свои взгляды. Созданная в его КБ ракета-носитель работает именно на водороде. Но в то время…». Здесь сознательно не досказывается мысль и тем самым предоставляется читателю возможность самостоятельно завершить изложение.
Эмоциональную напряженность речи придают присоединительные конструкции. Синтаксически несамостоятельные отрезки текста образуют ассоциативную цепь, приобретая при этом большую выразительность и эмоциональную насыщенность: «О какой тут войне идет речь? О первой мировой? О второй? Афганской? Чеченской? Или еще о каком-то более раннем сговоре трех правителей?».
Нанизывание однотипных синтаксических единиц создает градацию: «Людей бы расплющило, раздавило, размозжило», «опять глыбы, обломки, камни». Каждая последующая лексическая единица усиливает эмоциональное звучание предыдущей, благодаря чему создается особая экспрессивность речи. В некоторых случаях градацию образует нанизывание вопросительных предложений: «Ну, а как обстоит дело с тысячами тех экспериментов, которые якобы подтверждают теорию относительности? Кем они проводились? Когда?». Нанизывание вопросительных предложений позволяет создать эффект непосредственного общения с читателем.
Важнейшим фактором занимательности в научно-популярной книге может стать юмор или ирония. Широко используются каламбуры. Например, «теория эволюции и сама претерпевает существенную эволюцию», «размышляя над природой самой природы», «где скрывается скрытая масса». Могут быть и такие каламбуры: «звучит, конечно, все это заманчиво, но и обманчиво». Мысль, выраженная в каламбурной форме, выглядит ярче, острее. Юмор позволяет избежать монотонности повествования, облегчает восприятие произведения.
Широкое использование находят элементы разговорного стиля. Наблюдается характерная для разговорной речи тенденция к свободному построению языковых единиц, употреблению окказиональных грамматических конструкций. Большинство окказионализмов («прилетельцы», «лунопроходцы») построены на основе образного осмысления их словообразующей модели. Разговорная лексика («затащили», «зациклившись», «мудреных», «нехитрое», «худо-бедно») способствует имитации фразеологически непринужденной персонально адресованной неофициальной речи. Как приметы разговорного стиля используются слова просторечные, бранные, находящиеся за пределами литературной нормы: «Только дураки, простите за грубость, учатся на собственных ошибках». Разговорная лексика привносит в научно-популярный текст оттенки эмоциональности, образности. Стилизация диалога с читателем достигается путем использования семантически опустошенных конструкций («так сказать», «такое дело»), слов, указывающих на предположительность действия («а может», «наверное»), междометий («уф», «ну и ну»).
В изданиях, предназначенных для взрослых читателей, нецелесообразно отказываться от профессиональной терминологии. Однако введение терминов в текст должно быть мотивировано, злоупотребление узкоспециальной лексикой лишает речь простоты и доступности.
Для того чтобы облегчить восприятие информации, авторы объясняют значение терминов. Объяснение этимологии терминологических выражений может служить вместе с тем средством создания занимательности. Например: «Свое название они (нейтронные звезды) получили из-за того, что, по мнению теоретиков, электроны и протоны атомов вещества, из которого состояли эти небесные тела, были смяты силой гравитации до такой степени, что превратились в более компактные нейтроны»; «Цефеиды - небесные тела, которые, по словам одного из исследователей, «пульсируют, словно сердце… Название «цефеиды» происходит от звезды Дельта Цефея - одной из наиболее типичных для данного класса небесных тел».
Практика популяризации сформировала целый ряд приемов введения терминов в текст.
. Давая определение термина, автор может привести несколько известных читателю примеров.
. Знакомя с новым названием, автор не приводит полного определения, а называет лишь самые характерные признаки понятия.
Употребив термин бериллий, А.Е. Ферсман ограничивается тем, что сообщает: «легчайший металл земли».
. Значение специального понятия иногда расшифровывается как бы мимоходом, в скобках или одним-двумя словами. Пример:
«Там, в плотном известняке, попадались целые жеоды, или прослойки плотного бурого кремния».
. Термины, не имеющие широкого распространения, сообщаются в скобках: «Я… не говорил о замечательных глинах со свойствами отбеливания (гжель), огнеупорных и кислотоупорных».
. Рассматривая явление, автор не называет его сразу, а как бы заставляет читателя самого вспомнить термин. В «Занимательной минералогии» читаем:
«Чаще всего стенки пещер выстилает углекислый кальций - кальцит, тот прозрачный или просвечивающий минерал, который медленно и постепенно осаждается из просачивающихся капель воды… Капелька за капелькой, падая вниз, вытягивают трубки в длинные, в несколько метров, тонкие стебли. Целый лес таких вертикальных нитей-стеблей, а внизу, под ними, обломившиеся и упавшие трубки покрываются причудливыми ветвистыми кустиками белых натеков… Так постепенно растут сталактиты сверху и сталагмиты снизу, пока они не встретятся и не срастутся вместе в большие занавеси, в массивные колонны или сплошные гирлянды».
. Раскрывая содержание научного понятия, автор иногда приводит все общепринятые его обозначения.
Популярному изложению противопоказано свертывание информации. Поэтому нежелательно нанизывание родительных падежей, использование абстрактных слов «проблема», «вопрос», «вообразим, что…», глаголов обособленного действия, безличных глаголов: «было продемонстрировано», «уже сказано», связанных с ними местоименных конструкций 3-го лица: «автор считает нужным сказать», «на взгляд автора», лекционно-канцелярских оборотов «мы видим теперь», «мы уже установили».
Разнообразие языковых и стилистических средств и их роль в популяризации науки предоставляют редактору возможность широкого проявления своих профессиональных и творческих способностей.
1.3 Особенности употребления метафор в немецком языке в научно-популярных текстах
Метафора как способ номинации является объектом исследования с незапамятных времен. Общеизвестны традиционные подходы в изучении метафоры как образного средства в художественном тексте. Однако поворот к антропоцентрической парадигме исследования обусловил формирование новой концепции, сущность которой состоит в интерпретации метафоры как возможности доступа к определенной совокупности знаний, как способа концептуализации и категоризации окружающей действительности.
О том, что метафора является важнейшим средством познания мира, говорится во многих современных исследованиях. В частности, метафоризация сопровождается вкраплением в новый концепт знаний об уже познанном и названном предмете, отраженных в значении переосмысленного имени, что оставляет следы в метафорическом значении, которое в свою очередь «вплетается» и в картину мира, выражаемую языком.
Нет необходимости говорить о том, что метафора является многоаспектным явлением и составляет объект изучения различных разделов языкознания (стилистики, прагматики, психолингвистики). В этой связи представляется целесообразным функционально-семантический анализ метафоры как способа номинации в немецкой этнонимии, поскольку было установлено, что специальные работы по данной теме отсутствуют.
В процессе анализа материалов немецкой периодической печати были исследованы особые языковые единицы - номинации немецкого этноса, которые репрезентируют современные представления о восточных немцах со стороны западных, а также с точки зрения их самоидентификации. Были проведены их систематизация и классификация в зависимости от типов метафорических моделей, представленных в наименовании, исследование их этнокультурной коннотации и специфики оценочной категоризации.
Следует отметить, что в роли традиционной метафорической модели концептуализации и категоризации восточных немцев выступает пространственно-ориентационная метафора (Уорф Б., Лакофф Дж., Джонсон М.), которая базируется на противопоставлении общепринятых топологических схем восприятия «верх-низ», «лево-право». Названная метафора лежит в основании этнонимов Ostdeutsche (в противоположность к Westdeutsche), Ossi (Wessi), Ostler (Westler), Deutsche Ost (Deutsche West) и характеризует немцев по признаку географического расположения «восток-запад». Новую актуализацию данный принцип номинации получил после Второй мировой войны: в коннотативный слой наименований стал включаться политически окрашенный компонент: восточный - относящийся к социалистическому лагерю, западный - к западному миру с широким диапазоном оценочных нюансов. После объединения Германии (1990 г.) метафора сохраняет свои позиции в обозначении немцев, однако, ее коннотативный уровень дополняется наряду с нейтральной оценкой новыми компонентами оценочного характера по бинарной шкале «+…-»: дистанция, отчуждение, подозрение, презрение по отношению к жителям восточной части страны. Употребление данных этнонимов было зафиксировано как в позитивных контекстах для поддержки восточных немцев, так и в негативных, что свидетельствует о сохранении немецко-немецкого барьера. Сравните примеры:
. In der Bereitschaft, Veranderungen zur Wahrung der Arbeitsstelle zu akzeptieren, seien Ostdeutsche erheblich flexibler.
В приведенном примере используется прилагательное flexibel (гибкий, легко приспосабливающийся) для позитивной характеристики современных восточных немцев. Они легки на подъем, готовы преодолевать определенные трудности, чтобы сохранить свое рабочее место. Употребление прилагательного flexibel в сравнительной степени, а также использование в сочетании с ним наречия erheblich подчеркивает, что данное качество присуще восточным немцам в значительно большей степени, чем западным.
2. Ostdeutsche fuhlen sich im neuen Deutschland noch immer fremd… 15 Jahre nach der Einheit suchen die meisten Ostdeutschen noch immer Platz in dem fur sie neuen politischen und gesellschaftlichen System.
В данном примере употребление сочетания прилагательного fremd с темпоральным наречием immer и частицей noch указывает на то, что между западными и восточными немцами, несмотря на факт объединения, все еще существует невидимая стена «отчуждения», и в жителях восточной части Германии все еще живет чувство чужеродности, изолированности, одиночества.
Вместе с тем, в прессе были зарегистрированы также и другие метафорические образования, которые используются в экспрессивно-оценочной категоризации восточных немцев. Номинации одного типа представляют собой антропоморфные метафоры, в которых актуализируются ассоциации, касающиеся слабоумных людей или людей со странностями undankbare Sonderlinge, Millionen deformierter Menschen, demokratieunfahige Trottel. В основу других номинаций легли ассоциации с животным миром, они могут быть классифицированы как зооморфные метафоры: gewaltbereite Herdentiere, afrikanische Heuschrecken. В процессе анализа материала была также зарегистрирована медицинская метафора ein Fremdkorper.
3. Die Nagelprobe fur das neue Berlin. Wachst hier zusammen, was zusammengehort oder wurde ein Fremdkorper hierher implantiert?
На основе подобных словоупотреблений можно заключить, что восточные немцы фактически обозначаются как инородный элемент, попавший в здоровый организм Западной Германии извне, который необходимо удалить для полного «физического» и «психического» благополучия.
Таким образом, в современном немецком языке наблюдается широкий инвентарь лексических единиц, которые используются в репрезентации современных немцев, проживающих в восточной части Германии. Как показывает анализ языкового материала, в основе большинства наименований лежит пространственно-ориентационная метафора, свидетельствующая о противопоставлении Востока и Запада. Казалось бы, спустя 17 лет после воссоединения они должны утратить актуальность, однако, объединение Германии не привело к унификации в терминологии в наименовании современных немцев. Следует также отметить, что в материале были отражены описательные конструкции для наименования восточных немцев, в основе которых лежат как антропоморфная, так и зооморфная метафоры.
Изучение метафоры Д. Лакоффом и М. Джонсоном в рамках Теории концептуальной метафоры (Lakoff 1980) получило большой резонанс в когнитивной лингвистике. В отличие от классической теории, рассматривающей метафору, прежде всего как средство художественной выразительности, как украшение речи, когнитивная наука интерпретирует этот феномен как важную когнитивную операцию над понятиями, как способ структурирования понятийной системы. Метафора позволяет понять основы мышления, процесса создания видения мира, связь между понятием и его материализацией в речи.
Сущность абстрактного понятия «Vertrauen» эксплицируется в немецком языке преимущественно через метафору, что подтверждается языковыми данными: львиная доля от общего числа зарегистрированных контекстов приходится на осмысление VERTRAUEN в терминах той или иной концептуальной метафоры. Как показывает анализ примеров, в зависимости от определенных экстралингвистических факторов VERTRAUEN может отождествляться с большим количеством разнообразных сущностей, конкретных («видимых» и «осязаемых») и хорошо знакомых каждому носителю языка.
Метафора персонификации, то есть представление неодушевленного предмета или явления как одушевленной сущности, играет значительную роль в актуализации концепта VERTRAUEN в немецком языке. С лингвистической точки зрения олицетворение исследуемой абстрактной сущности проявляется в сочетании лексемы Vertrauen с разнообразными предикатами и атрибутами, обозначающими человека и осуществляемые им действия. Так, VERTRAUEN наделяется такими человеческими свойствами, как «зрение», способность «самостоятельно передвигаться», «держать что-то в руках» и т.п.: Verletztes Vertrauen hat tiefe Spuren in die Seele gehauen; Dein Vertrauen ist zu ihm blind; Dein Vertrauen steht auf schwachen Fuesse.
С когнитивной точки зрения, идея создания каких-либо прочных, рассчитанных на долгую перспективу отношений, соотносится с идеей построения здания. Неудивительно поэтому, что для концептуализации VERTRAUEN часто используется строительная метафора: VERTRAUEN само по себе не возникает, оно создается людьми: Das Vertrauen wird schrittweise aufgebaut; Wichtig fuer den Vertrauensaufbau ist weiter, bei Konflikten klare Stellung zu nehmen. В основном VERTRAUEN само выступает в качестве фундамента каких-либо отношений: Das Vertrauen ist eine Basis einer menschlichen Beziehung.
Растительная метафора вполне естественно отображает определенные аспекты существования VERTRAUEN, прежде всего, его появление и развитие. Семена (определенные ценностно-ориентированные представления) заносятся в почву (в сознание как минимум двух людей) и при благоприятных условиях пускают корни (прочно укрепляются в сознании). Чтобы растение (VERTRAUEN) быстро росло (получало поддержку), за ним необходимо ухаживать (предпринимать определенные меры по укреплению VERTRAUEN), и в этом случае оно будет цвести и приносить плоды: Wer Vertrauen saet, wird (meistens) auch Vertrauen ernten; Und ganz allmaehlich waechst das Vertrauen in dich, ganz neu gefestigt. Mit tiefen Wurzeln.
VERTRAUEN может пониматься как предмет или вещь. Оно «опредмечивается», когда его несут, теряют, ищут, находят, получают, дарят, пользуются, обладают, получают удовольствие, употребляют в преступных целях, то есть производят с ним большое количество действий, как если бы оно было одним из вещей человека (das versachlichte Vertrauen): Vertrauen kann man nicht erfordern oder einklagen, man kann sich nur darum bemuehen und sich erwerben - schliesslich bekommt man es geschenkt.
Употребление существительного Vertrauen с атрибутами веса и предикатами со значением «иметь большой вес» позволяет выделить концептуальную метафору VERTRAUEN-schwierige sache. В когнитивной системе человека понятие «большой вес» имеет значение «обладать большой значимостью» и соотносится с обладанием большой ответственностью перед лицом другого человека: Ich finde Vertrauen ist eigentlich eine ziemlich schwierige Sache.
Для обозначения характера «звучания» VERTRAUEN используется прилагательное «still». Использования атрибутов «тихий» с именем Vertrauen, видимо, объясняется тем, что VERTRAUEN «доверяет» только делам, а не громким словам и громким обещаниям: громкие слова не свидетельствуют о наличии VERTRAUEN: Stilles Vertrauen heilet das Herz.
Отдельные контексты фиксируют тот факт, что форма VERTRAUEN может быть кругообразной: Vertrauen ist zirkular. С точки зрения носителей немецкой лингвокультуры VERTRAUEN может быть глубоким, углублённо: Vertrauen darf keinesfalls verspielt, sondern muss immer wieder aufgefrischt und vertieft werden.
Некоторые контексты употребления слова Vertrauen позволяет выделить пространственную метафору VERTRAUEN. Данная метафора характеризует VERTRAUEN как создаваемое человеком вокруг себя пространство, в которое он впускает других людей: Vertrauen ist ein Raum, den ich selbst schaffe und anderen dort hineinlasse. Как любое пространство VERTRAUEN обладает своими границами: Zwischen Mutter und Sohn gibt es Grenzen des Vertrauens… Eine Art Niemandsland. VERTRAUEN может занимать в пространстве как вертикальное, так и горизонтальное расположение: Es kommt hier nahezu ausschließlich auf das horizontale Vertrauen der Mitarbeiter untereinander sowie auf das vertikale Vertrauen zwischen Fuehrungskraeften und Mitarbeitern an. Ohne horizontales Vertrauen kein Wissenstransfer. Ohne vertikales Vertrauen keine Risikobereitschaft.
Использование «природно-климатической» метафоры по отношению к VERTRAUEN имеет целью подчеркнуть важность создания и поддержания людьми хороших «климатических» условий VERTRAUEN: Das Vertrauensklima ist ein harter Faktor der zwischenmenschlichen Kommunikation.
В рамках метафоры механизма VERTRAUEN хорошо «работает», выполняет функцию двигателя: Vertrauen ist kein Nebenprodukt einer guten Beziehung, sondern deren Hauptmotor.
С помощью денежной метафоры VERTRAUEN «оценивается», «измеряется» наличными, со счетом в банке: Vertrauen - vor allem als Vorleistung - ist Eintrittsgeld in die Teams.
Метафора торговли также используется носителями немецкого языка. В рамках этой метафоры vertrauen отведена роль товара, который может подлежать или не подлежать продаже: Unternehmen verkaufen keine Produkte, sie verkaufen Vertrauen; deshalb sind Marken so immens wichtig.
Практический материал позволяет выделить еще один тип осмысления vertrauen - через представление его в качестве субстанции. В нижеследующем примере vertrauen обладает качествами, свойственными легкому и летучему веществу, например - газу, который при легком дуновении ветра может быстро исчезнуть, кристаллизоваться: Das einmal erreichte Vertrauen kann wieder schwinden; Eine Marke ist kristallisiertes Vertrauen. В ряде контекстов зафиксировано употребление VERTRAUEN в качестве субстанции, способной связывать: Vertrauen ist das bessere Haftmittel.
2. Особенности немецко-русского перевода научно-популярного текста при наличии метафор
2.1 Проблемы перевода научно-популярного текста при наличии метафор
Терминология - характерная составляющая часть научно-технических текстов. Для терминов характерно содержание большого количества когнитивной информации, что позволяет передавать необходимые данные более сжато, четко и адекватно по отношению к их содержанию.
Источники технической терминологии различны. Ими оказываются слова родного, обиходного языка, употребляющиеся вместо иностранного слова, но это происходит достаточно редко из-за быстрого развития науки и техники в отдельных странах и отсутствия эквивалентов на родном языке. Заимствования иностранных слов происходит чаще, чем «приспосабливание» лексики своего языка под новую терминологию. Тем не менее, прежде чем термин укоренится в языке, проходит достаточно много времени, и только в результате языковой практики наиболее подходящее обозначение определенного предмета, которое отвечает требованиям данного народа на данном этапе его развития, становится своим.
Термины являются характерной частью специальной лексики, они стилистически нейтральны, не зависят от контекста и стремятся к однозначности.
Метафоризация терминологии происходит в результате переноса значения одного предмета на другой по сходству признаков.
Большое количество терминов-метафор в описаниях автомобилей обусловлено их сравнением с человеком. Возможно, это связано с отношением современных людей к автомобилю не просто как к средству передвижения. У кого-то это такой же член семьи, как собака или кошка, или даже нечто большее.
Уподобление автомобиля человеку прослеживается по целому ряду признаков. Так, например, описывается «здоровье» и «болезни» машины, которые следует «лечить» иногда даже «хирургическим путем». У машины, как и у человека, есть многочисленные «родственники» и «социальное положение». Как и при описании человека, особое внимание уделяется описанию «внешности» и «стиля», «характера» и «поведения» машины. Можно даже найти замечания по поводу «сообразительности» автомобиля и тона его «голоса». Причем наиболее часто встречаются метафоры на характеристики наиболее важные для автовладельцев, например, о «здоровье» и «болезнях» автомобиля (его долговечность и поломки), а так же о «характере» и «манерах» (ходовые качества), «внешности» и «стиле» (внешний вид) автомобиля. Термины-метафоры употребляются в данных описаниях, чтобы сделать их более доступными, простыми, с одной стороны, и, с другой стороны, из-за особой привязанности к автомобилю.
Системные отношения в терминологии неодинаковы в разных языках.
Метафоричность технической терминологии составляет одну из основных переводческих проблем, так как не всегда термин-метафору можно перевести дословно. Трудность заключается в менталитете нации, ее мышлении, мировоззрении, восприятии действительности, а также в системных отношениях в самой терминологии определенного языка.
С другой стороны, интересно отметить, что метафора в техническом описании облегчает восприятие текста и может быть ключом к адекватному пониманию и правильному переводу технических текстов и поэтому связующим звеном нескольких культур.
В любом языке есть своя специфика (обоснованная грамматикой, словообразованием), не зная которой невозможно правильно перевести текст. В немецком языке ярко выражены особенности перевода различных категорий стилей.
Перевод технического текста требует не только знание языка, но и определенные знания в области той темы, о которой в тексте идет речь. Особенно тяжело приходится с текстами по ИВТ на немецком языке, так как некоторые англоязычные термины употребляются в текстах в переводе. При этом не носителю языка и даже носителю языка, не имеющему специальных познаний в области ИВТ, часто бывает трудно понять, что же на самом деле имелось в виду. Несколько примеров, иллюстрирующих отмеченные трудности, приведено в таблице.
Оригинал текстаБуквальный переводВариант правильного переводаDen Weg durch die Funktionen zu bahnen.Прокладывать путь функциямиПрокладывать путь функции (программировать)dasZeigen und KlickenУказывание и нажиманиеНажатие и указывание (кнопки пиктографического меню)Ist als grafische Arbeitsumgebung ausgelegt.Выложена, как графическая рабочая окрестность.Представлено как графическое рабочее поле.
Существует еще один немаловажный аспект, который стоит учитывать при переводе: в многоосновных словах, часто используемых в немецком языке, главным словом является последнее, а все, что стоит впереди переводится, как прилагательное.
2.2 Пример немецко-русского перевода научно-популярного текста
Статья «Der schwimende Nordpol» была опубликована в журнале «Der Spiegel» и полностью выдержана в стиле, присущем этому журналу. В ней обсуждается одна из самых серьезных и актуальных на сегодняшний день проблем - глобальное потепление климата.
Структура текста, присутствие соответствующих терминов и наличие основных функций научного изложения (разъяснения) и публицистики (популяризация) указывает на то, что ее можно отнести к научно-публицистическому стилю и, что мы имеем дело с научно-популярной статьей. Наличие в статье специальных терминов из области географии, биологии, физики и техники также говорит нам об этом.
Адресатом данной статьи является, прежде всего, читатель-неспециалист, т.е. она рассчитана на массового читателя. И так как адресатом является неспециалист, то главная функция текста - популярное изложение (разъяснение) научного знания. Текст написан в речевом жанре «журнальная научно-популярная статья» (на экологическую тему). В научно-популярном журнале автор статьи не претендует на глубокое и полное рассмотрение проблемы. Совмещение в этой статье информирующей и воздействующей функций позволяет ему не только информировать, но и заинтересовать читателя.
Уже в названии статьи «Der schwimende Nordpol» мы можем уловить тональность текста. Ведь заголовок должен заинтересовать и настроить читателя, дать «разбег» для восприятия информации, обладающей глобальной актуальностью, а в других случаях и определить его отношение к информации. Поэтому большая роль отводится экспрессивным средствам, которые достаточно разнообразны для того, чтобы в целом противостоять, образно говоря, постоянной готовности штампа перейти в наступление.
Заголовок (и далее подзаголовок) «Дрейфующий Северный полюс» выполняет одновременно информационную и экспрессивно-аппелятивную функцию. Экспрессивно-аппелятивная функция заголовка служит для того, чтобы установить контакт с читателем, т.е. дать ему стимул для мыслительной деятельности, направить ход его мысли в последующем изложении. Название статьи «Дрейфующий Северный полюс» - это уже своего рода нонсенс, поэтому уже сразу понятна нереальность данного феномена, ведь всем известно, что в Арктике всегда холодно и там лежит вечный лед. Однако, прочитав подзаголовок, в котором находится основная информация, читатель начинает сомневаться в своих знаниях.
Анализируемая научно-популярная статья состоит из трех композиционных звеньев: введения, основной части и резюмированного заключения. В подзаголовке содержится главная информация. Он вводит нас в общий курс дела, т.е. говорит, о чем пойдет речь в остальной части. Поэтому его можно отнести к введению.
Функциональное содержание (подзаголовка) введения определяется постановкой проблемы. Реализуется это звено с помощью композиционно-речевой формы «оценочное констатирующее сообщение» с элементами «рассуждения». Об этом нам говорит наличие вопросов с самого начала, ср.: «Verschwindet der arktische Eispanzer?…, «…Hat die Klimakatastrophe schon begonnen?».
В данной статье реализуется также экспрессивная тональность. В таком изложении ощущается личность пишущего. Хотя автор прямо не высказывает своего мнения по данной проблеме, позиция его нам вполне ясна. Приведем примеры: …» Plötzlich schien Eile zur Rettung des kippenden Klimas geboten…», или «…Doch über die Interpretation der vermeintlichen Alarmsignale tobt ein Gelehrtenstreit…», или «…Weitgehend einig sind sich die Forscher immerhin, dass der Anstieg des Meeresspiegels ein Horrormärchen bleiben wird…». Хотя автор в то же время не исключает возможности полного таяния ледников Арктики. Он приводит в статье большое количество мнений и версий различных ученых, специалистов и одновременно простых людей, которым посчастливилось видеть этот феномен воочию. То есть автор рассматривает проблему с разных позиций, стараясь быть оптимально объективным, представляя как можно полную информацию. Это дает читателю возможность самому оценить ситуацию, сформировать свою точку зрения по данному вопросу.
Внешняя композиция данного произведения немного сложна. Ведь статья начинается с рассказа о группе туристов, путешествовавших по Северному полюсу. На протяжении всей статьи фрагменты этого рассказа все еще прослеживаются. И даже заканчивается она все тем же рассказом. Однако основная мысль, основное информационное значение статьи как бы сопровождает этот рассказ и развивается уже внутри его. И читатель, увлекаясь рассказом о туристах, одновременно получает научное знание.
Переход к основной части маркирован переходом от эмоционально-оценочной тональности к рассуждающей речи, в которой на первый план выходят аргументы, ср.: «…Schon seit 50 Millionen Jahren sei keine Pfütze mehr am oberen Ende anzutreffen gewesen.» (аргументированное утверждение). Далее идет блок утвердительных предложений реализованных как «оценочная констатация», которая затем переходит в комментарий с оценочным резюмированием, ср.: «Genau diese Behauptung aber wird von Polarforschern als Mythos entlarvt (комментарий-констатация)».» Glaziologe Johannes Freitag hat gerade erst vor vier Jahren selbst schon eine eisfreie Polgegend gesehen. Für Polarforscher ist das Naturschauspeil leicht erklärbar (оценочное резюмирование). Далее изложение строится в форме информирующего рассуждения, которое завершается оценочным констатированием. «Es driftet von seinen Entstehungsgebieten in den Meeren vor Sibirien über die Polkappe, bis es zwischen Spitzbergen und Grönland schmilzt. «Für diese Reise braucht das Eis rund drei Jahre», erläutert Freitag. Zerrt der Wind dabei in die eine Richtung und die Strömung in die andere, bricht der Eispanzer auseinander.
Затем композиционно-речевая форма «оценочная констатация» переходит в «оценочно-констатирующее рассуждение», зачином которой является следующее предложение: «Haben die Propheten des Klimakollapses wirklich Recht?». Последующее информирующее рассуждение состоит из блоков предложений оценочно-констатирующего характера, которые представляют чередование разных точек зрения. «Klimamodellier wie Hartmut Graßl fühlen sich bestätigt: Die Erde heizt sich kontinuierlich auf, bislang um 0,8 Grad Celsius. Und die Eiskappe wird langsam verschwinden, prophezeit Graßl». «Polarforscher wie Heinz Miller vom Bremerhavener AWI warnen hingegen vor solch voreiligen Schlüssen». Das Polareis habe zwar tatsächlich in den letzten Jahrzehnten abgenommen. Aber auf Grund natürlicher Prozesse könnte es genau so gut wieder zunehmen (эксплицитная оценка).
Далее идет ряд эмоционально наполненных предложений, содержащих оценки-иллюстрации, цель которых - внушить читателю всю трагичность явления. «Der Eisbär werde ohne Eisschollen nicht mehr auf Beutejagd gehen, sondern sich in den Mülltonnen arktischer Siedlungen bedienen. Schon in diesem Frühjahr starben im kanadischen Sankt-Lorenz-Golf Tausende Robbenbabys. Statt der üblichen Eisdecke, auf der die Robbenmütter ihre Babys gebären, gähnte eine grosse Fläche offenen Wassers.»
Затем изложение опять отражает оценочно-констатирующий характер, и здесь теперь чередуются уже различные версии последствий потепления климата. «Das viele Frischwasser aus dem aufgetauten Nordpolareis, so befürchten amerikanische Wissenschaftler, könnte allerdings zugleich eine klimatische Kettenreaktion auslösen (комментарий-констатация). «Durch die Erwärmung würde mehr Feuchtigkeit aufsteigen und zu stärkeren Niederschlägen auf der Nordhalbkugel führen. Die Gletscher Norwegens und der Eispanzer Grönlands könnten dadurch wieder wachsen, mutmasst Grassl - und widerspricht damit der von vielen Klimapropheten verkündeten Tauzeit der grönlandischen Gletschereisdepots. В этой части присутствуют элементы жанра «полемический диспут», так как автор приводит здесь различные точки зрения разных ученых тем самым, образовав полемическое рассуждение.
Следующий фрагмент построен как резюмированное рассуждение с элементами эксплицитной оценки, что невольно подводит читателя к правильному восприятию резюмирующей информации в заключительной части статьи, ср.: «Weitgehend sind sich die Forscher immerhin, dass der Anstieg des Meeresspiegels ein Horrormärchen bleiben wird. Abtaundes Meereis lässt den Wasserpegel nicht steigen - schliesslich schwimmt es bereits im Ozean. Der Weltuntergang fände allenfals statt, wenn das Festlandseis der Antarktis abschmelzen würde. Doch nach AWI-Modellen würde abtauendes Eis der Arktis wiederum zu mehr Schneefall in der ohnehin viel kälteren südpolaren Antarktis führen - mit der Folge, dass der südpolare Eispanzer sogar wächst.
Заключительный фрагмент может рассматриваться как часть экспликации и выполняет суммирующую функцию, которая оформляется с помощью композиционно-речевой формы «оценочное констатирующее сообщение». Суммирование носит экспрессивный характер, что полностью отвечает целям популяризации, ср.: «Bei Temperaturen um den Nullpunkt dümpelte der 75 000 PS starke Eisbrecher zu einer benachbarten Ausweichscholle. Der vermeintlich eingetretenen Klimakatastrophe zum Trotz feierte man in Titanik-Manier. Schutt: «Erst gab es Sekt, dann Kaviarhäppchen». Так непринужденно автор заканчивает статью. Как будто успокаивая читателя, не давая ему «загружаться» данной проблемой.
Появляются речевые компоненты, предназначенные для того, чтобы дать эмоциональную разрядку адресату, стимулировать его интерес, например:
усилительные частицы, наречия: genau - именно, sogar - даже, besonders (gross) - особенно, zwar tatsächlich - и вправду;
разного рода суперлативы: extrem kräftige Oszillation - экстремально сильная осцилляция;
вводные слова и словосочетания: jedoch - однако, übrigens - кстати, nach Grassl - по мнению Грассла, модальная конструкция с sollen как передача чужих слов - In drei Jahren soll die grossräumige Vermessung des Polareises noch viel leichter sein. - Бытует мнение, что через три года крупномасштабное измерение полярного льда станет значительно легче;
наличие образной лексики: der schwimende Nordpol - дрейфующий полюс (метафора);
конструкции экспрессивного синтаксиса:
параллелизмы - erstens, zweitens;
повторы - Klimamodelle, Klimaprophezeiung, Klimapropheten.
В научно-популярной статье термин может не дефинироваться, а частично раскрываться при помощи конкретизированного описания с метафорическим переносом, ср.: Der schwimende Nordpol - Дрейфующий Северный полюс, вместо, допустим, «дрейфующий арктический лед» или «лед находится в движении».
Немецкий язык обладает способностью к словосложению, когда в новом слове соединяются несколько (обычно два) простых производных или сложных основ, образуя при этом новое понятие. При этом возникают длинные слова. Существуют два способа связи между компонентами слова - это слитно и через дефис. Так и в тексте возникли сложности при переводе сложного слова Abstell-Eis. Если мы заглянем в словарь и посмотрим значение слова Abstell, а точнее глагола abstellen, то увидим: abstellen - 1) ставить [опускать] на землю; 2) переставлять в сторону [на другое место]; 3) ставить на хранение. Вот основные значения глагола, от которого было образовано отглаголенное существительное Abstell. Как видно, все эти варианты значения подошли бы к переводу das Abstell-Eis. Это может быть и ледник с вмерзшим в него кораблем и вследствие длительного дрейфа доставивший его до материка. То есть, если дословно просто поставил корабль на землю. Это может быть и ледник, доставивший корабль из одной точки в другую. А также ледник, хранивший так долго в себе целый корабль. Следовательно, как мы видим, каждый из этих вариантов мог бы быть верным. Но, если взять слово дрейфующий, то оно прекрасно подходит к слову ледник и соответствует всем трем значениям: не конкретизирует их, а, наоборот, нейтрализует. Поэтому выбор пал на такой нейтральный вариант перевода.
Заключение
Основные выводы по работе:
. Метафора является важнейшим средством познания мира: метафоризация сопровождается вкраплением в новый концепт знаний об уже познанном и названном предмете, отраженных в значении переосмысленного имени, что оставляет следы в метафорическом значении, которое в свою очередь «вплетается» и в картину мира, выражаемую языком. Также метафора является многоаспектным явлением и составляет объект изучения различных разделов языкознания (стилистики, прагматики, психолингвистики).
. Метафоричность технической терминологии составляет одну из основных переводческих проблем, так как не всегда термин-метафору можно перевести дословно. Трудность заключается в менталитете нации, ее мышлении, мировоззрении, восприятии действительности, а также в системных отношениях в самой терминологии определенного языка.
С другой стороны, интересно отметить, что метафора в техническом описании облегчает восприятие текста и может быть ключом к адекватному пониманию и правильному переводу технических текстов и поэтому связующим звеном нескольких культур.
Список литературы
1.Бердова Н.М. Эвфемизм в современном немецком языке. - Киев: КД, 1981. - 275 с.
2.Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1983. - 271 с.
.Жирмунский В.М. История немецкого языка. - Москва, 1956. - 365 с.
.Зиндер Л.Р., Строева Т, В. Современный немецкий язык. - М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1975. - 410 с.
.Киселева Н.Н. Метафора современной немецкой разговорной речи. - М.: КД, 1997. - 179 с.
.Немецкий лексикон: семантика - прагматика - лексикография. М., 1993. - 258 с.
.Ризель Э.Г., Шендельс Е.И. Стилистика немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1975. - 315 с.
.Розен Е.В. На пороге XXI века. Новые слова и словосочетания в немецком языке. - М.: Менеджер, 2000. - 190 с.
.Степанова М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка. - М.: Академия, 2003. - 256 с.
.Степанова М.Д. Лексикология немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1962. - 310 с.
.Строева Т.В. О причинах изменения слов // Вестник ЛГУ, серия истории языка и литературы - 1958. - №8. - с. 32 - 35.
.Хахалова С.А. Категория метафоричности - М.: ДД, 1997. - 203 с.
.Шевелева Л.В. Лексикология современного немецкого языка: Курс лекций. На немецком языке. - М.: Высшая школа, 2004. - 240 с.
метафорический лексика метонимия имя