Скрытый империализм в XIX-XX вв.
РЕФЕРАТ
Скрытый империализм в XIX-XX вв.
Введение
Не касаясь более отдаленных времен, обратимся к периоду после провозглашения в 1823 г. так называемой доктрины Монро. Воздвигнув определенные препятствия на пути монархической Европы в Западное полушарие, она в то же время означала стремление капитализма США к безраздельному господству на обоих американских континентах. Авторы рассматриваемой книги института Брукингса не отрицали этого. «...Хотя доктрина Монро,- писали они,- подтверждала, что безопасность Америки зависит от взаимной отчужденности Соединенных Штатов и стран Европы, она в то же время связывала безопасность Америки с беспрепятственным осуществлением континентальных целей Соединенных Штатов».
Более того, именно вторая сторона доктрины Монро была откровенно подчеркнута в книге, когда речь зашла о причинах, по которым США отказались участвовать в Лиге наций. «...Утверждалось,- заявляли авторы книги,- что международная организация мешала бы свободе действий Соединенных Штатов в Западном полушарии, что придется косвенно отказаться от доктрины Монро и что Соединенные Штаты больше не будут единственным судьей, определяющим, в чем заключается их безопасность в районе, где исторически установилась их свобода односторонне принимать решения».
Нельзя не вспомнить и о том, что не упомянуто в этой книге, а именно о войне США против Мексики в 1846- 1848 гг. Начатая Соединенными Штатами с целью захвата богатого полезными ископаемыми района соседней страны и завершившаяся тем, что у Мексики была отнята почти половина ее территории, она служит вполне достаточным опровержением тезиса об американском неучастии в международных конфликтах.
Укрепляя свое господствующее положение в Западном полушарии, США действительно воздерживались от участия в конфликтах в Европе. Но лишь до поры до времени. «...В течение 75 лет,- сказано в рассматриваемой книге,- США могли свободно завершать свою континентальную экспансию, организовывать использование ресурсов своего континента, развивать свою внешнюю торговлю и считать возможным, что существует «предначертанная свыше судьба», к которой движется страна». В процессе этого «движения» и были выдвинуты цели, которые «касались таких вопросов, как возможное приобретение территории за пределами континентальных США».
Далее следовало довольно любопытное признание, хотя и несколько завуалированное. Выдвижение территориальных требований, по словам сотрудников института Брукингса, «отражало скрытый империализм»". Поскольку речь идет о рубеже XIX и XX столетий, когда во всех главных странах мира, в том числе и в США, капитализм явно приобрел все основные черты своей последней стадии, то термин «скрытый империализм», видимо, должен был смягчить, затушевать существо вопроса.
В дальнейшем авторы избегали употреблять даже такое обозначение описываемой ими «экспансии США на Тихом океане и на островах Карибского моря, интервенции и политических займов в Латинской Америке, концепции американской позиции силы на Дальнем Востоке...» Они предпочли ссылаться на «судьбу», а не на законы, имманентные современному капитализму. «...Судьба,- писали они,-- вела США на запад через Тихий океан и на юг в направлении Латинской Америки...».
Расширение экспансии США
Наиболее ярко проявилось это в испано-американской войне 1898 г., открывшей период империалистических войн, в ожесточенной борьбе за рынки латиноамериканских стран, в подавлении боксерского восстания в Китае, в провозглашении Соединенными Штатами политики «открытых дверей» в отношении Китая.
Как показывают все эти исторические факты, упоминаемые в книге, американский «изоляционизм» по существу сводился лишь к тому, что США, соперничая с европейскими державами во всех районах земного шара, до первой мировой войны избегали участия в открытых военно-политических конфликтах в самой Европе, а вплоть до окончания второй мировой войны считали для себя невыгодным участие в военно-политических блоках государств в мирное время. Но затем положение измелилось. «Для империализма характерно как раз стремление не только аграрных областей, а даже самых промышленных...».
И это с особой силой проявилось после второй миро во и войны, когда США предприняли целый ряд агрессивных акций, чтобы не только в экономическом, по и в политическом и военном отношениях подчинить страны Западной Европы своему господству. Подобное стремление нашло свое выражение в усиленном проникновении американского капитала в Западную Европу, в политике сколачивания блоков в этом районе, в строительстве военных баз и содержании американских войск на территориях западноевропейских стран. Следовательно, Стивенсон, как и несколько позднее Даллес, заявляя, что первая и особенно вторая мировые войны обозначили «резкий поворот» в американской внешней политике от неучастия к активному участию в международных конфликтах, пытались ввести в заблуждение мировую общественность.
Даже книга института Брукингса, не говоря уже о других источниках, дает массу материала для опровержения подобных утверждений. По приведенным в ней историческим фактам можно проследить, как с ростом американского капитализма усиливался и расширялся его экспансионизм. Он достиг апогея в период империализма, особенно па втором и на третьем этапах общего кризиса капитализма, когда не осталось уже никаких сомнений, если они когда-нибудь имели место, что движение США к «предназначенной свыше судьбе» - не что иное, как стремление к мировому господству.
В книге так и говорилось: «К концу второй мировой войны явно существовала тенденция не только участвовать в международных делах, но и осуществлять позитивное руководство». Что касается «позитивности», то это г термин играл примерно такую же роль, как и словосочетание «скрытый империализм», т. е. должен был затуманить истинное значение фактов.
Авторы книги вынуждены были охарактеризовать и идеологическое «обоснование» экспансии США. Конечно, ни и здесь не договаривали до конца и, в частности, ничего не сказали об американском расизме, социальном дарвинизме, геополитике. Тем не менее они не смогли умолчать о том, что в «обоснование» экспансии США «выдвигались причины, обычно представлявшие собой смесь ссылок на торговые преимущества с расплывчато сформулированными стратегическими соображениями».
Если в этой формулировке, касавшейся прошлого, присутствовал элемент критицизма, то при характеристике современного политического курса американских правящих кругов авторы книги выступали как ярые его апологеты. «Стратегические соображения» прежних времен, признанные ими «расплывчато сформулированными», были заменены «новым определением», которое на самом деле ничем не отличалось от «старых».
Вот как оно выглядело в книге: после второй мировой войны «уже нельзя было убедительно утверждать, что стратегическая граница Соединенных Штатов проходит в водах, омывающих Северную Америку. Если подобная граница вообще существует в современном мире, то ее скорее можно увидеть в Центральной Европе, на Среднем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии и в западной части Тихого океана».
Подобные заявления, фальсификация фактов, клеветнические измышления в отношении миролюбивой политики Советского государства - все применяется прислужниками империализма для «обоснования» агрессии США.
Советскому Союзу приписывалось все относившееся в действительности к политике западных держав. Ведь именно они проводили официально объявленный курс «с позиции силы» и, следуя ему, отказались выполнять решения, согласованные в Ялте и Потсдаме, препятствовали достижению соглашения о разоружении, сколотили агрессивные блоки, окружили Советский Союз военными базами.
С одной стороны, все это объявлялось «ответными» мерами на «советскую угрозу», а с другой - признавалось, что налицо была не сама эта мнимая «угроза», а всего лишь американское «толкование» политики СССР. В книге так прямо и говорилось: «...Толкование советских целей было воспринято в качестве основы для действия, ориентация американской политики была изменена».
А в другом месте, отражая беспокойство американских правящих кругов в связи с ширившейся в западных странах поддержкой миролюбивой политики СССР, авторы книги сделали еще одно признание: «...Под вопрос ставилась основа, на которой были объединены оборонительные системы свободного мира, т. е. советская угроза».
Не сошлись концы с концами и при попытке «оправдать» американскую политику сколачивания агрессивных блоков ссылками на Устав ООН. В частности, неоднократно были упомянуты его ст. 51 - о коллективной самообороне - и ст. 52 - о региональных соглашениях. Но в то же время авторы книги не смогли скрыть откровенно утилитарное отношение правящих кругов США к ООН. «Соединенные Штаты,- писали они,- слишком часто пытались использовать Организацию Объединенных Наций лишь как подспорье для нынешней политики, и, поступая таким образом, они компрометировали и ослабляли ее моральный вес во всем мире».
Далее констатировалось стремление американского правительства к «отказу от нынешней ООН в пользу какой-то формы наднациональной власти» и созданию различных межгосударственных империалистических блоков, которые в книге именовались «оборонительными союзами» и «региональными соглашениями». К ним авторы отнесли Брюссельский договор, НАТО и тихоокеанские пакты.
Невольные признания
В этом списке не значилось ЕОС, так как в момент подготовки книги ратификация парижских соглашений была весьма проблематичной. «Договор о Европейском оборонительном сообществе,- отмечали авторы,- натолкнулся на сильную народную оппозицию в Германии и Франции и не добился решительного успеха в четырех остальных странах... Мощные народные силы нападали на правительства за чрезмерное подчинение американскому нажиму». И в другом месте: «Во Франции проект Европейского оборонительного сообщества натолкнулся на такую широкую оппозицию в народе, что его нельзя было даже внести в Национальное собрание для ратификации».
Таким образом, признавалось, что именно борьба народных масс против плана- создания ЕОС поставила под вопрос этот американский проект. Не отрицали авторы и того, что не только у трудящихся, но и у части буржуазии вызвало протест содержавшееся в парижских соглашениях требование существенного отказа западноевропейских стран от суверенитета. «...Задержка создания Европейского оборонительного сообщества,- отмечали они,- является отчасти результатом явного желания всех государств Европы вернуть себе некоторую национальную свободу действий и сопротивляться дополнительным притязаниям в отношении их суверенитета».
Признавалось и существование этих притязаний со стороны Соединенных Штатов. Страницы книги полны таких выражений, как «руководство Америки», «американские требования», «американские условия», «США считают себя лидером свободного мира», «США считают необходимым действовать как лидер коалиции», «свободный мир попал в зависимость от Соединенных Штатов» и т. д.
Но те, кто это писал, отнюдь не хотели осудить и не осуждали действия американских правящих кругов. Напротив, их откровения так же циничны, как и сама программа установления американского господства в странах Западной Европы.
Так, говоря об этих странах, авторы книги констатировали: «Порой они считали, особенно малые государства, что их национальные интересы подавляются требованиями Соединенных Штатов» 1И. И почти сразу же вслед за этим заявляли, имея в виду американскую военную экономическую «помощь»: «...Поскольку Соединенные Штаты платят, то они же должны и распоряжаться».
Протест народов попросту игнорировался под предлогом того, что «американское руководство» той частью мира, которая не входит в лагерь социализма, якобы «неизбежно», поскольку оно «необходимо» для «борьбы с коммунизмом».
Значительное место в книге отведено рассуждениям о политике «объединения Европы», которая, как известно, в действительности направлена к расколу Европы на противостоящие группировки государств. Признавая, что эта политика и воплощена в проекте ЕОС, авторы не говорили прямо, что его инициаторами являлись правящие круги США. Однако это достаточно ясно видно из их собственных рассуждений, а также из цитируемых ими выступлений официальных лиц. Более того, в книге содержался вывод о том, что «американская послевоенная политика в Европе стремилась создать западноевропейское сообщество».
Что касается американских методов «объединения Европы», то они были охарактеризованы следующим комментарием к посланию президента США конгрессу от 2 февраля 1953 г.: «О поощрении фактического единства Западной Европы говорилось в таких выражениях, которые подразумевали, что для получения результатов будет оказываться нажим».
В числе препятствий, с которыми «на каждом шагу» сталкивалась американская политика «объединения Европы», в книге названы «недостаточный рост сознания европейской общности», «организационные трудности», «традиционное стремление англичан держаться в стороне от конфликтов на континенте», «отчужденность таких стран, как Ирландия, Швеция, Швейцария и Испания», «взаимная вражда и недоверие Франции, Бельгии и Германии if враждебное отношение народа во Франции и Великобритании к франкистской Испании».
В этом перечислении нельзя не увидеть указания на империалистические противоречия и нежелание западноевропейских народов послушно следовать указаниям из-за океана.
Слово «объединение» авторы часто употребляли и при характеристике американской политики в отношении Западной Германии. Но речь шла отнюдь не об объединении Германии, а о включении ФРГ в блоки западных государств. В качестве доводов в пользу ее ремилитаризации были выдвинуты все те же «стратегические соображения» и переплетении с антисоветскими измышлениями: «Западная Германия имеет важное значение как бастион между Советским Союзом и Западной Европой. Ее огромный промышленный потенциал и ее людские ресурсы необходимы для отражения... советского нападения».
В книге сообщалось, что «американская политика искала сокращенного пути, предложив создание западногерманских вооруженных сил, непосредственно включенных к вооруженные силы НАТО». Когда же это американское требование вызвало протест европейских государств, то появился проект «европейской армии» как «решение добиваться присоединения западногерманского потенциала путем создания Европейского оборонительного сообщества».
Оправдывая американскую политику возрождения германского милитаризма, авторы заявили, что эта политика исходит из предположения, что в Западной Германии будто бы «искоренены агрессивные устремления и что новому государству можно вверить военную силу». Но тут же отмечалось, что «это предположение не разделяется полностью Великобританией и Францией, а также другими западными соседями Германии».
Таким образом, вопрос о ремилитаризации Западной Германии решался западными державами далеко не единодушно, и это показано в книге. В то время как «создание Европейского оборонительного сообщества, которое, помимо всего прочего, предлагает решение политической проблемы перевооружения Германии, стало одной из основных целей американской политики», во Франции и других соседних с ФРГ странах план восстановления западногерманской армии «вызвал серьезное беспокойство среди должностных лиц, а также крайнее возбуждение в народе».
В книге заявлялось, что «со стороны немцев перспектива перевооружения приветствовалась...», а вместе с тем признавалось наличие и в Западной Германии сильной народной оппозиции договору о ЕОС, состоявшей из «многих немцев, которые выступают за нейтрализацию Германии как за лучшее из возможных решений». Но естественно вытекающего из этого вывода о том, что ремилитаризацию «приветствовали» лишь западногерманские реваншисты, авторы книги, разумеется, не сделали.
Тенденциозность проявилась и в изложении некоторых яз тех альтернатив, которые все-таки упомянуты в книге.
Так, касаясь германской проблемы, они писали: «Если бы Западная Германия была успешно включена в политическую, экономическую и военную структуру Западной Европы, всегда существовала бы возможность того, что большая потенциальная сила и динамизм Германии позволили бы ей добиться преобладающего влияния какие бы бумажные гарантии ни были разработаны для того, чтобы воспрепятствовать этому. Исходя из этого Франция опасалась, что превосходство Германии в Западной Европе может подтолкнуть ее к тому, чтобы вовлечь европейское сообщество в войну с Советским Союзом за возвращение потерянных Германией территорий к востоку от границы по Одеру - Нейссе».
Трезвые мысли
история скрытый империализм политика
Действительно, никакие бумажные гарантии не могли помешать установлению в Западной Европе господствующего положения ФРГ, обладающей наибольшим в этом районе военно-промышленным потенциалом. Вполне обоснованы и опасения западных стран оказаться независимо от их желания втянутыми в военный конфликт Западной Германией - единственной в настоящее время страной в Европе, выступающей за изменение существующих межгосударственных границ.
В ином свете предстают авторы при изложении ими второй альтернативы: «Если бы Германия была нейтрализованной..., Франция не верила бы в постоянное и эффективное разоружение Германии, даже если бы оно было гарантировано всеми четырьмя оккупационными державами». Странная логика. Разве согласие Франции на вооружение Западной Германии дало бы больше оснований для веры в разоружение Германии? В дальнейших рассуждениях авторов книги исчезает и видимость объективности: «Но еще более важным являлось то, что разоруженная и нейтральная Германия не обеспечивала бы Франции никакой эффективной защиты от советской агрессии».
Разумеется, при этом ни слова не было сказано о том, что Франции не угрожает и никогда не угрожала «советская агрессия», а с германской агрессией французы знакомы более чем достаточно.
В книге содержались рассуждения и о «третьем» пути развития Германии. Вот как они выглядели: «Третья возможность - создание сильной и независимой Германии - немедленно возродила бы, по мнению французов, угрозу, с которой Франция сталкивалась в течение 80 лет... Эти опасения разделяются и другими западными соседями Германии - Голландией* Бельгией и Люксембургом, а также Великобританией. Подобно Франции, Англия не забыла угрозы со стороны мощной и воинственной Германии. Поэтому английская политика выступила против любого урегулирования, которое вернуло бы Германии средства и способность свободно маневрировать в центре Европы».
Следует пояснить, что под «сильной и независимой Германией» в данном случае подразумевалось перевооруженное германское государство, не включенное в блоки. Против такой «третьей возможности» авторы возражали весьма решительно. Это и понятно, если учесть, что африканский империализм не только вооружал Западную Германию, но и хотел использовать ее в своих интересах. Блоки, в которые включена Западная Германия, как раз и рассматриваются американскими правящими кругами средством подчинения военной силы ФРГ целям американского империализма.
Авторы книги выдвигали те или иные возражения против всех рассмотренных ими путей решения германской проблемы. Но этим они лишь стремились создать впечатление безвыходности, чтобы затем самым энергичным образом рекомендовать «меньшее из зол», т. е., конечно, ремилитаризацию Западной Германии и включение ее в западные блоки. Известно, что главным в этом плане являлось участие ФРГ «на равной основе» в гонке вооружений и в НАТО.
Фактически признали авторы книги и то, что инициаторами ЕОС были правящие круги США. Последние также сделали все, чтобы сорвать попытки Франции относительно установления какого бы то ни было контроля над вооружением Западной Германии. Иначе говоря, они привели план ЕОС в полное соответствие со своими давно вынашиваемыми планами. И несмотря на все это, исследователи из института Брукингса с самым невинным видом заявили: «Вместо того чтобы позволить свободное развитие германской промышленности и военной силы, Франция предложила... создание многонациональных организаций совершенно нового типа». Приписывание идеи создания ЕОС Франции имело целью «помочь» западноевропейским странам сделать «выбор» в пользу плана ЕОС.
При всех своих апологетических качествах рассматриваемая книга представляет интерес тем, что отражает противодействие, на которое уже тогда наталкивалась американская политика в Западной Европе. Оно обусловливалось борьбой народов против политики агрессии, а также межимпериалистическими противоречиями. Не было такого вопроса в отношениях между империалистическими государствами, который не вызывал бы ожесточенных споров, разногласий, борьбы. Как подтверждали авторы из института Брукингса, даже лозунг «антикоммунизма», объединяющий крупную буржуазию в различных странах, воспринимался по-разному.
Правящие круги США, провозгласив этот лозунг в качестве основы своей политики, требовали, чтобы страны, вовлеченные ими в блоки, следовали американской линии. В книге это выражено в следующей форме: Соединенные Штаты считают, что «должно преобладать американское мнение о советской угрозе и о том, что требуется для противодействия ей». Между США и их союзниками, указывали авторы, выявились «различия в интерпретации советско-коммунистической угрозы и политики, а равно действий, необходимых, чтобы противостоять этой угрозе».
Разъясняя существо этих различий, они признали, что во всем мире ставится под сомнение американское утверждение о якобы существующей «советской угрозе» и, таким образом, рушится та основа, на которой базируется политика США, предусматривающая, в частности, создание блоков западных государств. По свидетельству авторов книги, «...правильность американской точки зрения стала оспариваться все больше». А страны Азии и Среднего Востока «стали упрямиться, когда Америка требовала, чтобы они приняли антисоветскую политику».
Наконец, «во всех странах» росли «силы политической оппозиции» американскому курсу. В частности, «в Англии и во Франции сомкнулись те силы общественного мнения, которые боялись, что их страны будут втянуты в войну, которые возражали против американского руководства, которые хотели снова обрести национальную свободу действий или добиться урегулирования с Советским Союзом».
Таким образом, налицо признание того, что народные массы западных стран боролись против подготовки новой войны, против агрессивной американской политики, за национальный суверенитет своих стран и урегулирование нерешенных международных проблем. Авторы были вынуждены также констатировать, что правящим кругам западных стран иногда приходится уступать давлению масс. В частности, отмечалось влияние общественности на принятие сначала Англией и Францией, а затем Соединенными Штатами советского предложения (1953 г.) о созыве совещания четырех держав.