Проблема политических репрессий военнослужащих Рабоче-Крестьянской Красной Армии
Содержание
Введение
. Историография репрессий в отношении высшего комсостава РККА в 1937-1938 гг.
. Процесс по делу М.Н.Тухачевского: ход событий
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Дискуссионный характер в отечественной историографии получила проблема политических репрессий военнослужащих РККА и РККФ. Так довольно широкий исследовательский резонанс вызвал вопрос о так называемом «заговоре военных». По нашему мнению ряд историков смог доказать с помощью широкого спектра доступных на данный момент источников, что на практике никакого «заговора» не существовало. Доказывая его существование, советская власть пыталась провести кадровую ротацию на уровне командно-начальствующего состава. Также разброс мнений ученых сказался в определении числа репрессированных военнослужащих.
В июне 1937 состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского. Обвиняемым вменялась подготовка военного переворота, назначенного на 15 мая 1937. В состав Специального судебного присутствия, приговорившего обвиняемых к смертной казни, входило 8 человек; из них пятеро (Блюхер, Белов, Дыбенко, Алкснис и Каширин) сами также впоследствии были репрессированы.
Распространена версия, что репрессии против военных были вызваны сознательной дезинформацией германской разведки, имевшей целью ослабление Красной Армии перед войной.
1. Историография репрессий в отношении высшего комсостава РККА в 1937-1938 гг.
Репрессии против командного и начальствующего состава РККА, проводившиеся органами НКВД СССР в 1937 - 1938 гг., являются одной из трагических страниц истории вооруженных сил нашей страны. К их изучению обращались такие отечественные исследователи, как В.А. Бобренев и В.Б. Рязанцев, А.И. Колпакиди и Е.А. Прудникова, В.А. Лесков, С.Т. Минаков, В.Н. Рапопорт и Ю.А. Геллер, Б.В. Соколов и многие другие. Тема репрессий в Красной армии привлекает также и зарубежных исследователей. Наиболее значительными трудами, которые были изданы в последние годы, являются монография О.Ф. Сувенирова, работы военного историка Н.С. Черушева, занимающегося проблемой репрессий в РККА более 40 лет, а также исследование А.А. Печенкина, посвященное военной элите СССР второй половины 1930-х гг.
Особый интерес у историков, занимающихся исследованием репрессий в Красной армии в 1937 - 1938 гг., вызывает вопрос о заговоре группы видных советских военачальников во главе с М.Н. Тухачевским. Сразу отметим, что в отечественной и зарубежной историографии он толкуется неоднозначно.
Большинство исследователей считает, что дело о так называемом «военно-фашистским заговоре» было целиком и полностью сфабриковано И.В. Сталиным и органами НКВД, поскольку маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский, командармы 1-го ранга И.Э. Якир, И.П. Уборевич и другие советские военачальники, обвиненные в измене Родине, терроре и военном заговоре, на самом деле являлись противниками непомерного возвеличивания имени Сталина, а, следовательно - неугодными для него лицами. Более того, принято считать, что М.Н. Тухачевский своей карьерой был в значительной мере обязан Л.Д. Троцкому. Последний же, находясь в эмиграции и ведя активную борьбу против Сталина, неоднократно заявлял о том, что в Красной армии не все преданы Сталину и что Троцкого там еще помнят. Именно поэтому, как считают многие исследователи, репрессии в РККА в 1937 - 1938 гг. проводились в целях укрепления личной власти Сталина, поскольку для него М.Н. Тухачевский и другие видные советские военачальники были политическими противниками, с которыми необходимо было расправиться. Кроме того, принято считать, что нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов видел в М.Н. Тухачевском и в других, более молодых и талантливых, военачальниках своих потенциальных конкурентов. Поэтому у Ворошилова, как и у Сталина, имелись также основания избавиться от неугодных ему людей.
Напротив, находятся и такие исследователи, которые утверждают, что военный заговор в Красной армии действительно существовал в 1930-е гг. и вовремя был вскрыт органами НКВД, в результате чего была осуждена и расстреляна группа видных советских военачальников как руководителей этого заговора, а затем была проведена крупномасштабная «чистка» командного и начальствующего состава.
Таким образом, можно констатировать наличие большого интереса у отечественных и зарубежных историков к теме репрессий в РККА и, в частности, к «делу Тухачевского». При этом исследователи уделяют большое внимание таким вопросам, как взаимоотношения внутри высшего военного и политического руководства СССР, масштабы репрессий, их последствия для командного и начальствующего состава РККА и т.д.
В статье М.И. Мельтюхова о масштабах репрессий в армии (1997) был проведен историографический анализ, опубликованных к середине 1990-х гг. исторических исследований по различным аспектам репрессий в Рабоче-крестьянской Красной Армии и Рабоче-крестьянском Красном Флоте (далее РККФ). Историк обратил внимание на узость источниковой базы, которая недостаточно полно помогает раскрыть отдельные аспекты репрессий в РККА и РККФ. По мнению М.И. Мельтюхова, не решены или вообще не поставлены вопросы о причинах «чистки», о межведомственных трениях и борьбе группировок в РККА, что свидетельствует о недостаточной плодотворности изучения проблемы.
В 2005 г. в журнале «Отечественная история» была опубликована статья А.В. Короленкова, посвященная проблеме репрессий в РККА в предвоенные годы. В ней автор подверг критике доказывающейся в некоторых публикациях отечественных историков тезис, о якобы существовавшем заговоре военных против И.В. Сталина. Не согласен также автор с точкой зрения о том, что из-за ослабления Красной армии в результате «чистки» СССР пришлось идти на уступки Германии в 1939 г.
В 2007 г. В.Э. Багдасарян в историографической статье обратился к стержневому вопросу репрессий в РККА и РККФ в 1937-1938 гг. - «делу М.Н. Тухачевского». Автор, проанализировав вышедшую литературу по рассматриваемой проблеме обозначил 6 версий, выдвигаемых исследователями: «дело Тухачевского» было целиком сфабриковано немцами; «дело Тухачевского» инициировал сам Сталин; «дело Тухачевского» явилось результатом интриги генерала Н.В. Скоблина; наличие советско-германской сети военного заговора; реально существовавший антисталинский заговор в РККА имел совершенно иную идейную направленность в сравнении с тем, что инкриминировалось его участникам на судебном процессе.
2. Процесс по делу М.Н. Тухачевского: ход событий
На следующий день центральные газеты сообщили, что осужденные на процессе 11 июня 1937 г. военачальники были обвинены в нарушении воинского долга (присяги), измене Родине, измене народам СССР, измене РККА. Будто бы следственными материалами было установлено участие обвиняемых, а также покончившего жизнь самоубийством Я.Б. Гамарника, в «антигосударственных связях» с руководящими военными кругами «одного из иностранных государств, ведущего недружественную политику в отношении СССР». Якобы находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли его военным кругам «шпионские сведения о состоянии Красной армии», «вели вредительскую работу по ослаблению мощи Красной армии», «пытались подготовить на случай нападения на СССР поражение Красной армии» и «имели целью содействовать восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов».
Только в начале 1990-х гг. были рассекречены и опубликованы в «Военно-историческом журнале» показания М.Н. Тухачевского (В.К. Виноградов, подготовивший эту публикацию, не сомневается в том, что автором показаний был сам М.Н. Тухачевский, а не следователи из НКВД).
Анализ этих показаний дает возможность сделать вывод: репрессии против Тухачевского и его соратников были непосредственным образом связаны с проблемами подготовки к предстоящей войне на европейском театре военных действий (ТВД), а также с проблемами ее начального периода.
Поскольку Тухачевскому и другим осужденным на процессе 11 июня 1937 г. помимо всего прочего ставилось в вину то обстоятельство, что они якобы сотрудничали с военной разведкой Германии и получали от германского генерального штаба указания по подготовке «плана поражения», то есть того плана, по которому следовало вести Красную армию к поражению в будущей войне.
Тухачевский в своих показаниях, в частности, отмечал, что основные «вредительские мероприятия», разработанные «центром антисоветского военно-троцкистского заговора», якобы были направлены на то, чтобы «использовать наши затруднения на фронтах сражений с германскими и польскими армиями в целях поражения наших красных армий». Бывший заместитель наркома обороны «признался» в следующем: «Изучив условия возможного развертывания операций немцев и поляков против БВО и КВО во время апрельской военно-стратегической игры 1936 г. и получив незадолго до этого установку от германского генерального штаба через генерала Рундштедта (Речь идет о германском генерале Г. фон Рундштедте, который с 1932 г. являлся командующим 1-й армейской группой в Берлине, а в 1941 г. на советско-германском фронте командовал группой армий «Юг». - Авт.) на подготовку поражения на украинском театре военных действий, я обсудил все эти вопросы сейчас же после игры с Якиром и Уборевичем, а в общих чертах и с прочими членами центра. Было решено оставить в силе действующий оперативный план, который заведомо не был обеспечен необходимыми силами. Наступление Белорусского фронта с приближением, а тем более с переходом границы этнографической Польши должно было стать критическим и с большой долей вероятности опрокидывалось ударом немцев из В[осточной] Пруссии в направлении Гродно или через Слоним на Минск. Украинский фронт в первую очередь или после нанесения удара немцами на севере также, по всей вероятности, потерпел бы неудачу в столкновении со значительно превосходными силами польских и германских армий».
Тухачевский также «признался» в том, что «на Уборевича была возложена задача так разрабатывать оперативные планы Белорусского фронта, чтобы расстройством ж[елезно]-д[орожных] перевозок, перегрузкой тыла и группировкой войск еще более перенапрячь уязвимые места действующего оперативного плана. На Якира были возложены те же задачи, что и на Уборевича, но, кроме того, через Саблина (Речь идет о комдиве Ю.В. Саблине, который в КВО являлся комендантом и военным комиссаром Летичевского укрепленного района.) он должен был организовать диверсионно-вредительскую сдачу Летичевского укрепленного района. Каменев С.С. должен был разработать по своей линии мероприятия, направленные к тому, чтобы дезорганизовать противовоздушную оборону железных дорог в БВО и КВО и тем внести расстройство как в стратегическое сосредоточение армий, так и в работу последующих снабженческих и оперативных перевозок. Что касается Дальнего Востока, то оперативный план последнего центром военного заговора не обсуждался в целом. Дальним Востоком специально занимался Гамарник. Он почти ежегодно ездил в ОКДВА и непосредственно на месте давал указания и решал многие вопросы».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в 1937 г. действующий оперативный план был признан вредительским, поскольку органы НКВД установили, что он не только был известен немцам, но и разрабатывался по указаниям германского генерального штаба. Поэтому, видимо, не случайно на заседании Военного совета 2 июня 1937 г. И.В. Сталин, говоря о М.Н. Тухачевском, заявил: «Он оперативный план наш, оперативный план - наше святое святых, передал немецкому рейхсверу. Имел свидание с представителями немецкого рейхсвера. Шпион? Шпион…».
Исходя из всего вышесказанного, можно также сделать вывод и о том, что прямым следствием репрессий против видных советских военачальников, осужденных на процессе 11 июня 1937 г., была смена руководства Генерального штаба РККА и разработка нового варианта оперативного плана на случай войны взамен «вредительского плана» М.Н. Тухачевского.
Тухачевского и его соратников обвинили не просто в измене Родине, шпионаже и организации военного заговора. Их обвинили прежде всего в том, что они преднамеренно готовили Красную армию к поражению в будущей войне, если бы таковая возникла, а также вели вредительскую работу, направленную на срыв мобилизации, сосредоточения и развертывания главных сил РККА, то есть мероприятий, проводимых в начальный период войны.
Так, Тухачевскому ставилось в вину то, что он, якобы получив от германского генерального штаба указания по подготовке поражения Красной армии в будущей войне, решил оставить в силе действующий оперативный план, который заведомо не был обеспечен необходимыми силами. И.П. Уборевичу и И.Э. Якиру, которые являлись командующими войсками БВО и КВО соответственно и отвечали за обороноспособность на западных границах ставилось в вину то, что они якобы вели вредительскую работу в своих округах с целью в начале будущей войны осложнить действия частей Красной армии. Армейскому комиссару 1-го ранга Я.Б. Гамарнику, который являлся в 1934 - 1937 гг. заместителем наркома обороны СССР, ставилось в вину то, что он якобы также вел вредительскую работу на Дальнем Востоке.
Даже покойного С.С. Каменева причислили к «врагам народа», очевидно, потому, что в 1934 - 1936 гг. он возглавлял Управление ПВО РККА и, судя по показаниям Тухачевского, якобы вел вредительскую работу по дезорганизации противовоздушной обороны с целью внести расстройство как в стратегическое сосредоточение армий в начальный период войны, так и в работу последующих снабженческих и оперативных перевозок.
Наконец, в 1937 г., были, очевидно, признаны вредительскими и операции вторжения, то есть операции армий вторжения, проводимые обычно с началом войны.
Что касается нового варианта оперативного плана от 24 марта 1938 г., который был разработан в Генеральном штабе РККА взамен «вредительского» плана Тухачевского, то здесь следует сказать, что в этом новом варианте плана нашли свое отражение представления командного состава Красной армии о начальном периоде войны, которые вполне соответствовали уровню 1930-х гг.
Так, считалось, что между началом войны и окончанием мобилизации, сосредоточения и развертывания основной массы вооруженных сил должен пройти определенный промежуток времени, и что вышеуказанные мероприятия будут происходить уже после фактического начала войны. В то же время никаких операций вторжения в начальный период войны новым вариантом оперативного плана проводить не предусматривалось. Потому что стратегическое прикрытие, согласно «Записке…», должны были осуществлять кавалерийские корпуса, которым всего лишь ставились задачи по ведению разведки. Воспрещение перевозок противника по сосредоточению возлагалось на авиацию, которая должна была своими действиями не только помогать наземным войскам, но и еще самостоятельно наносить удары по аэродромам, складам и городам противника.
Но самый главный вывод заключается в том, что вариант плана от 24 марта 1938 г. принципиально отличался от «вредительского» плана Тухачевского. Во-первых, в новом варианте оперативного плана учитывалось, что на Западе нашим вероятным противником может быть не только Польша, но еще и Германия при поддержке Италии, а на Востоке - Япония. Во-вторых, в новом варианте плана предусматривалась возможность развертывания германо-польских сил и нанесение им главного удара либо южнее, либо севернее Полесья. А отсюда признавалась необходимость иметь также два варианта развертывания - к северу и к югу от Полесья, - в соответствии с которыми планировалось либо наступление главных сил РККА севернее и оборона южнее Полесья, либо наоборот. В-третьих, в новом варианте оперативного плана, как уже указывалось выше, никаких армий вторжения иметь не предусматривалось, потому что стратегическое прикрытие мобилизации, сосредоточения и развертывания главных сил РККА в начальный период войны должны были осуществлять кавалерийские корпуса, которым ставились задачи лишь по боевой разведке.
Последнее обстоятельство представляется особенно интересным, поскольку в 1990-е гг. в историографии разгорелась дискуссия о предназначении первого стратегического эшелона советских вооруженных сил в 1941 г. Мнения по данному вопросу разделились. Сторонники одной зрения, критикуя утверждения В. Суворова о том, что армии первого стратегического эшелона РККА предназначались для крупномасштабного вторжения в Европу, отмечали, что В. Суворов тщетно пытается зачислить в один разряд армии прикрытия, вторжения и ударные.
Напротив, сторонники другой точки зрения утверждали, что этот упрек следует адресовать А.И. Егорову и М.Н. Тухачевскому, в чьих трудах детально обоснован тезис о том, что еще в мирное время должны быть созданы специальные группы вторжения (или особые передовые армии), которые с началом войны развернут наступление на территорию противника для срыва его и прикрытия своей мобилизации.
По мнению сторонников второй точки зрения, эти «идеи отрабатывались и проверялись в ходе учений в середине 1930-х гг. Однако опыт стратегических игр и учений показал, что группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы. Они были слишком слабы по своему составу и нацеливались на действия по изолированным направлениям, что могло привести к их последовательному разгрому. Поэтому вместо групп намечалось вначале создание армий вторжения или ударных армий, а затем выполнение задач армий вторжения признано было необходимым возложить на весь первый стратегический эшелон вооруженных сил».
Действительно, 1930-е гг. операциям вторжения уделяли большое внимание и советские, и зарубежные военные теоретики. Поскольку идеи вторжения на территорию неприятельской страны в самом начале войны, целью которого являлся бы срыв мобилизации, сосредоточения и развертывания основной массы вооруженных сил противника и прикрытие аналогичных мероприятий со своей стороны, были широко распространены практически во всех странах.
Причем не только в европейских, но и в азиатских. Поэтому, безусловно, Тухачевский уделял большое внимание операциям вторжения, проводимым особой передовой армией в начальный период войны, являясь не столько автором, сколько ярым сторонником этих идей. Однако после 1937 г. эти операции, проводимые в начальный период войны, были исключены из советского стратегического планирования.
По предположению Сувенирова, арестовано было 1590 человек. Также неизвестно количество уволенных и арестованных офицеров ВМФ СССР в 1938-1939. Неизвестно также количество арестованных после увольнения из РККА. Как отмечает О. Ф. Сувениров, их количество меньше, чем количество всех уволенных по политическим мотивам. Современники событий не знали их истиной картины.
В советских средствах массовой информации распространялась информация о том, что действовала лишь «жалкая кучка отщепенцев, изменников», вроде Тухачевского и его сообщников.
историография крестьянский армия тухачевский
Заключение
Оценивая масштабы репрессий в комсоставе РККА, следует указать, что приводимые в различных источниках данные о количестве репрессированных военных в значительной степени расходятся.
Как утверждает, например, И. Пыхалов, в течение 1937-1938 гг. в армии, с учётом всех последующих пересмотров дел (изменений статей и восстановлений), было репрессировано 17 776 человек командного состава, из них 9 701 было уволено и 8 075 арестовано.
Особенно большой количественный урон (в процентном отношении) понёс высший командный состав - начиная с командиров полков. Были расстреляны:
·из 5 маршалов - 3
·из 5 командармов I ранга - 3
·из 10 командармов II ранга - 10
·из 57 комкоров - 50
·из 186 комдивов - 154
·из 16 армейских комиссаров I и II рангов - 16
·из 26 корпусных комиссаров - 25
·из 64 дивизионных комиссаров - 58
·из 456 командиров полков - 401.
Приводятся, однако, и иные цифры. Так В. Г. Клевцов утверждает, что в 1937-1938 гг. было физически уничтожено 35,2 тыс. офицеров, Д. А. Волкогонов и Д. М. Проэкторпишут о 40 тыс. репрессированных. Н. Г. Павленко пишет: «…только в армии с мая 1937 года по сентябрь 1938 года был репрессирован 36 761 военачальник».
Г. А. Куманев называет 50 тыс. , А. Н. Яковлев - о 70 тыс.: «Более 70 тысяч командиров Красной Армии были уничтожены Сталиным ещё до войны». В. Н. Рапопорт и Ю. А. Геллер пишут о 100 тыс.: «Поэтому мы вынуждены считать, что убыль кадрового состава за два года чистки составила приблизительно 100 тыс. человек». Л. А. Киршнер утверждает, что было репрессировано 50 % офицеров: «Считается, что в предвоенный период репрессировано 44 тыс. человек командного состава, свыше половины офицерского корпуса» .
Потери командного состава в столь короткие сроки были огромны. В результате репрессий к началу войны только 7 % командного состава Вооруженных Сил имели высшее военное образование, а 37 % не прошли полного курса обучения даже в среднем военно-учебном заведении.
Список использованной литературы
.Бобренев В.А., Рязанцев В.Б. Палачи и жертвы. М., 1993.
.Колпакиди А., Прудникова Е. Двойной заговор. М., 2000.
.Лесков В.А. Сталин и заговор Тухачевского. М., 2003.
.Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орел, 1999.
.Печенкин А.А. Военная элита СССР 1935 - 1939 гг.: Репрессии и обновление. М. 2003.
.Рапопорт В., Геллер Ю. Измена Родине. М., 1995.
.Соколов Б.В. Михаил Тухачевский: жизнь и смерть «Красного маршала». Смоленск. 1999
.Соколов Б.В. Истребленные маршалы. М., 2000.
.Сувениров О.Ф. Трагедия в РККА, 1937 - 1938. М., 1998.
.Черушев Н.С. 1937 год: Элита Красной Армии на голгофе. М., 2003.