работы определяется темой, целью и задачами исследования. Большинство законодательных актов относятся к XIX-XX вв. Так, указы 1811 г., 1812, 1822, 1837, 1842, 1881, 1889, 1890 и 1891 гг. отражают, как в периоды колонизации, правительство меняло свое отношение к новым сибирским землям. В "Положении о поземельном устройстве крестьян и инородцев на казенных землях Сибирских губерний и областей" П.А. Столыпина отражены основные моменты правительственной программы по стимулированию переселения крестьян в Сибирь. Проанализировав данный документ можно сделать выводы относительно наиболее важных для правительства Столыпина направлениях развития переселения, выявить принципиальные отличия данной переселенческой инициативы от прочих, имевших место ранее.
Глава I. Взгляды на сибирский фронтир в XIX - нач. XXI вв.
.1 Внедрение термина «фронтир» и начало его использования в отечественной науке
Автор термина «фронтир» (подвижная граница между поселениями жителей США и ещё не занятой ими территорией, либо заселенной индейцами, либо нет) - американский историк Ф. Дж. Тернер. Он ввел в научный оборот этот термин и разработал в конце XIX в. концепцию влияния колонизации западных земель на отличительные особенности истории США.
Со временем гипотезу Тернера начинают применять к истории России, Канады, Бразилии, Аргентины, Австралии и других стран, имевших колонизационный опыт. Применив методы социологии, политологии, географии, клиометрии, этнографии, историки (К. Гудрич, Д. Тредголд, Дж. Гинуэй, М. Майкселл, Б. Перкинс, Х. Ален, А. Лобанов-Ростовский и др.) пришли к выводу: американский фронтирный опыт не был тождественен аналогичному опыту других государств и не возвышался над ними. Освоение свободных земель давало неодинаковые результаты: в одних странах это способствовало экономической динамике, развитию социально-политических отношений, в других - возрождало архаические уклады, в-третьих - воспроизводило социальные отношения, характерные для метрополии, и их динамика была очень замедленной.
В настоящее время фронтир понимается некоторыми американскими и российскими исследователями широко - как «подвижная граница» между разными культурами; понятие, таким образом, вышло за рамки американской истории. О фронтире говорят и применительно к продвижению русских в Сибирь.
Если обратиться к буквальному переводу с английского языка, то слово "frontier" на русский язык переводится как "граница", "рубеж". Бюро переписи населения США определяло фронтир как границу, за которой плотность населения была менее двух человек на квадратную милю. В истории и литературоведении данное понятие обозначает эпоху освоения свободных земель на Западе США в период до 1890 года. В художественной литературе ему соответствуют мотивы "открытой дороги", "пионерства", героического покорения природы, борьбы с индейцами.
Важным фактом является то, что родоначальник концепции фронтира писал только лишь об американском "рубеже" и концепцию разрабатывал в рамках американского запада. О фронтире применительно к Сибири заговорили позже.
Правительство в России «берет на себя функцию организации и поддержания русского «фронтира» - границы геополитического пространства, на котором более интенсивно осуществляется экспансия. Последний напоминает густое закрашивание фломастером того или иного участка; американский фронтир - поглощающий. Русский фронтир, огораживающее поле русского колонизационного действия, - нечто вроде прочерченной карандашом пограничной полосы».
В контексте нашей работы будет интересно сравнить особенности переселений. При сравнении колонизации Сибири и американского Запада исследователями были отмечены коренные различия: пропасть между формами государственной власти, между социально-политическим положением российского крепостного крестьянина и американского свободного фермера; несходство между климатическими и демографическими условиями, разница в темпах и интенсивности переселения. Численность аборигенов Сибири была намного меньше, чем американских индейцев. Отсюда и более слабый характер сопротивления. Англию интересовала, прежде всего, территория, поэтому она не стремилась все индейские племена сделать своими подданными и обложить налогом. Для Московского правительства была важна не земля, а количество платящего ему ясак населения. В Америке продвижение линии фронтира в глубь страны означало определенную степень хозяйственного и политического освоения внутренних районов английских колоний. В Сибири же до сих пор существуют громадные слабо или вообще не заселенные пространства.
Столь существенные различия во взаимоотношениях между пришлым и коренным населением стало одной из причин пересмотра сформулированного Тернером определения фронтира. Были предприняты попытки адаптировать концепцию Тёрнера для России. Так, например, Д.Я. Резун сформулировал своё определение для термина "фронтир", адаптировав тем самым идею порубежья к "фронтиру" сибирскому. Фронтир, по мнению Резуна - это "создание цепи или отдельных относительно быстро сооружаемых и легковооруженных военных пунктов (остроги, слободы, форпосты, пасы, погосты, укрепленные деревни и заимки), которые всегда выдвинуты в пограничные земли и отдалены от основных административно-хозяйственных центров (городов) относительно большим расстоянием".
Если вспомнить, что границы сибирского фронтира зачастую не совпадали с границами российского государства, становится понятно, что выдвинутая Резуном формулировка термина "фронтир" как нельзя лучше подходит к сибирскому порубежью.
Уже с начала XIX века представители Российской общественно-политической мысли пытались дать сравнительный анализ процесса колонизации Сибири и северной Америки. Позже, в 60-70-е годы XIX столетия предпринимались попытки ответить на вопрос о причинах серьезного отставания в развитии Сибири по сравнению с США, освоение которых началось примерно одновременно и среди населения которых преобладали выходцы из метрополии.
Первые сравнения Сибири и Америки принадлежат декабристам. Так Н.В Басаргин, Н.А. Бестужев, И.И. Пущин, а так же многие другие сравнивали регион с Соединенными Штатами Америки. В основном невольные обитатели Сибири сравнивали характер колонизации Сибири и Северной Америки, характер сибирских и американских поселенцев, природно-сырьевую базу регионов.
Сибирь начали представлять как типичную колонию, отличие и достоинство которой, в сравнении с Америкой, сводятся к тому, что она не разобщена с метрополией и находится в непосредственном с ней соединении. В отличие от океана, разделяющего Америку и Британию, уральские горы не являлись достаточной преградой для влияния из метрополии и не способствовали успешной, не пресекаемой правительством, сепаратистской деятельности. По словам А.Д. Агеева, Сибирь всегда нуждалась в связях с метрополией в силу колониального характера своей экономики. Самостоятельное государственное существование Сибири и морфологически и функционально было невозможно.
Во второй половине XIX в. исследование изучаемой проблемы продолжили сибирские областники, представители местной интеллигенции, рассматривающие прошлое, настоящее и будущее региона как существование специфической области в составе российского государства. Основу областнической концепции составили положение о Сибири-колонии и особая интерпретация процесса ее колонизации. Изучая прошлое региона, сторонники движения пытались и ответить на вопрос о причинах серьезного отставания Сибири в сравнении с США. Для получения более полной информации об этом, в 1893 году на всемирной выставке в Чикаго побывал Н.М. Ядринцев.
Он же призывал провести сравнение "нашей сибирской пустыни-колонии с развивающейся и расцветающей американской колонией". Таким образом, сравнение Сибири с Северной Америкой становится первым шагом на пути применения термина "фронтир" к сибирскому региону.
С 60-х гг. XIX в. концепцию "Сибирь - колония" отстаивали сибирские областники, четко различая при этом процесс колонизации (заселения и освоения) и колониальную политику самодержавия". Всеобъемлющее обоснование эта концепция получила в фундаментальной работе Н.М. Ядринцева "Сибирь как колония", где регион рассматривается как колонизируемая окраина, политическая и экономическая колония царского правительства, проводившего здесь политику в интересах помещиков и буржуазии центральной России. Вслед за областниками указанные выводы разделяли многие видные представители российской общественно-политической мысли XIX - начала XX в., но были и противники этой концепции.
Последовательно выступал против нее Н.Я. Данилевский. "Россия никогда не имела колоний, - отмечал он, - ей удававшихся, и весьма ошибочно считать таковою Сибирь, как многие делают".
П.А. Словцов подчеркивал уникальность сибирского региона и в то же время неотделимость его от России: «История Сибирская есть добавка к Русской, равно как сама Сибирь для правительства представляет боковую дверь в Азию и Америку. НЕ трудно предвидеть время, когда законодательство и образованность умственная, поравняв Сибирь с Россиею, тем самым закончат отдельность здешней истории».
В дореволюционной исторической науке господствовала концепция завоевания, выдвинутая еще Г.Ф. Миллером и получившая развитие в трудах П.А. Словцова, П.И. Небольсина, В.К. Андриевича. Они считали, что основная заслуга включения земель за Уралом в состав России принадлежала правительству, организовывавшему походы служилых людей, направленных на основание острогов и подавление сопротивления автохтонных жителей, а сюжеты хозяйственной деятельности колонистов на новых землях отходили на второй план. П.А. Словцов ссылается на Тарские бумаги, вытребованные в Тобольске после пожара 1788 г., и пишет: «Сибирская губернская канцелярия имела военной коллегии указ 31 декабря 1744 года, чтобы воинских людей, освобожденных из работы и ссылки, оставлять в Сибири по их желанию».
Однако, в противовес официальной историографии А.Н. Радищев, а позже А. П. Щапов и областники настаивали на тезисе о самовольном освоении русскими людьми просторов Сибири. В конце же XIX в. В. О. Ключевский вводит понятие "колонизация". По Ключевскому колонизация - процесс хозяйственного освоения и заселения новых территорий. Ключевский отмечал ведущую роль в колонизационных процессах экономических и политических составляющих, а другие стороны жизни общества являлись производными от них. При этом признавалось как стихийно-народное, так и организованное правительством освоение новых земель.
По мнению Г.Н. Потанина и Н. М. Ядринцева, заселение и развитие производительных сил региона связано исключительно с инициативой народных масс. По утверждению Потанина, Сибирь завоевана и населена народом, она открыта Ермаком и завоевана казаками. Все главные предприятия в ее колонизации исполнены частными лицами без правительственного участия. А вот Агеев в своей монографии, наоборот, большую роль отводит правительственной колонизации.
По мнению областников, и через триста лет после похода Ермака Сибирь продолжала оставаться колонией, которая только начала переход от преимущественного занятия населения сельским хозяйством к заводской и мануфактурной промышленности. Н.М. Ядринцев и С.С. Шашков констатировали очень низкий уровень развития производительных сил, их феодальный характер.
Разделились мнения и относительно первоначального заселения Сибири. По мнению Потанина в процессе первоначального освоения региона преобладал индивидуализм. Община, типичная для крестьянства Европейской России, растворилась, исчезла. Он связывал это с тем, что леса давали большой простор для индивидуальной жизни.
Другие исследователи, например Д. Бурстин, напротив, считали, что именно преобладание общинного характера заселения позволило продвинуться так далеко. Именно община контролирует здесь отношения между колонистами.
.2 Исследования сибирского фронтира в советский и современный периоды
Советская историческая наука была крайне идеологизирована. Все вопросы, в том числе и вопрос о продвижении в Сибирь, рассматривались советскими учёными с позиции марксистско-ленинской идеологии. Так, например, в третьем томе труда "История Сибири", изданном в 1963 году, авторы считают, что до революции 1917 года Сибирь была местом ссылки и каторги. "Краем изгнания", как окрестили они этот регион.
Неблаготворно влияло идеологическое воздействие на характеристику продвижения русских в Сибирь. Советские историки попросту не собирались описывать достижения правительственной колонизации, поскольку Сибирь колонизировалась представителями царской власть. Вольнонародная колонизация, напротив, рассматривалась как едва ли не единственный путь заселения Сибири. Так авторы «истории Сибири» пишут: "Народ - творец истории - своими силами и средствами заселял и осваивал Сибирь, строил селения и города, развивал хозяйство, создавал очаги земледелия даже на Севере, превращал сибирские окраины в одну из житниц России, открывал месторождения полезных ископаемых и добывал их, трудился на заводах, рудниках и приисках".
Ещё более сильное влияние идеология оказала на представление о сибирской железной дороге, которую советские историки тоже причисляют к достижениям народа, умалчивая о вкладе государства в её создание: "Воплощением народного труда стал Великий Сибирский железнодорожный путь, усиливший экономические, политические и культурные связи Сибири с Европейской Россией".
Чтобы понять позицию советских историков относительно продвижения в Сибирь, а, следовательно, и их отношение к специфике этого продвижения, стоит обратиться к трудам В.И. Ленина.
Большое внимание Ленин уделял переселенческому вопросу. В работе "Развитие капитализма в России" он отметил влияние переселенческого движения в эпоху капитализма на расслоение крестьянства. В работах "Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 годов", "Переселенческий вопрос", "Значение переселенческого дела", "К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства" В.И. Ленин показал классовую сущность переселенческой политики царского правительства, дворянских и буржуазных партий, их отношение к сибирским окраинам. В своих работах Владимир Ленин довольно подробно описал бедственное положение переселенцев на осваиваемых в этот период землях.
Ленин подчеркивал, что придавленность русского крестьянина тормозило свободное расселение по территории России и рациональное хозяйственное использование массы окраинных земель. Вместе с тем в своих работах он обращал внимание прежде всего на экономическое значение Сибири, обладающей свободными землями, доступными заселению и хозяйственному освоению.
Таким образом, мы можем видеть, что весь процесс продвижения в Сибирь советские ученые представляли как процесс классового расслоения, которое вело к революции. Подобное подстраивание истории под идеологические нужды существенно затрудняло позднее, уже после распада СССР, работу исследователей. В Советский период были поставлены под сомнения выводы, к которым пришли исследователи царской России, а, следовательно, появилась совершенно иная точка зрения на фронтир. Не было преемственности исследования, при котором бы каждое последующее поколение историков рассматривало проблему фронтира всё глубже, раскрывая новые её грани.
Как отмечает А.С. Хромых, "все коренным образом изменилось с приходом к власти большевиков и началом формирования новой научно-исторической парадигмы". В данном случае речь идет об изменении отношения властей и исторической науке к продвижению в Сибирь. Термин "фронтир" здесь не фигурирует, но его следует подразумевать, рассматривая данное продвижение русских на восток.
В.И. Шунков предложил термин "присоединение", который включал в себя "явления различного порядка - от прямого завоевания до добровольного вхождения". Якутский же историк Г.П. Башарин считал, что правильнее использовать термин "вхождение", поскольку продвижение русских за Урал, по его мнению, осуществлялось преимущественно мирным способом, а эпизодические вооруженные стычки были спровоцированы эксплуататорскими верхами и не отражали сути происходивших событий. По мнению А.С. Хромых, во внешней форме был принят термин присоединение. Но, по сути, он трактовался в значении, на котором настаивал Г.П. Башарин, и породил теорию "мирного и добровольного вхождения коренных народов Сибири" в состав России. Сам же В.И. Шунков, вводя термин "присоединение", уточнял, что факты добровольного вхождения пока что установлены лишь по отношению к отдельным народностям, и отрицать наличие в этом процессе элементов прямого завоевания, сопровождавшегося грубым насилием, значит игнорировать факты.
В это же время в работах историков-сибиреведов возрождается содержание понятия "колонизация" по В. О. Ключевскому". Советскими историками была разработана четкая классификация колонизационных процессов: по характеру - вольнонародная, правительственная и смешанная; по типам хозяйственного освоения - промысловая, земледельческая, служилая, церковно-монастырская и т.д.
В постперестроечный период для объяснения процессов сибирской истории начинает применяться понятие "фронтир". В России термину "фронтир" существовала альтернатива - "колонизация", если понимать фронтир именно как продвижение, а не как некую сеть поселений, которую мы называем фронтирной линией.
В 1962 году, в качестве отклика на зарубежные исследования, вышла работа Н.Н. Болховитинова "О роли подвижной границы в истории США". Автор критически проанализировал учение Ф. Тернера и сделал вывод о неправомерности его применения для объяснения расширения территориальных границ США, что автоматически подразумевало невозможность применения теории фронтира к истории России.
Однако в конце перестроечного времени отечественная историческая наука вновь обратилась к теории фронтира. Важно отметить, что со времен Ф. Тернера присутствует многовариантность трактовки понятия "фронтир", изначально заложенная самим автором.
Распад СССР привел к отсутствию контроля за исторической наукой со стороны руководящей партии. Появилась возможность изучать больший спектр проблем, применительно к сибирскому фронтиру, брать в обиход новые термины, не используемые ранее. Появилась возможность контакта и обмена опытом с зарубежными исследователями, занимающимися изучением сибирского и американского фронтиров. Но подобная свобода в изучении фронтира привела к тому, что оценки характера продвижения русских на восток были различными.
Так, например, претерпело изменения понятие "колонизация". Помимо традиционного заселения и хозяйственного освоения, в него стали включать, на равноправных началах с экономическими и политическими составляющими, этнополитические и культурные аспекты.
Для понимания сути теории сибирского фронтира важны положения, выдвинутые М.В. Шиловским. Ученый считает, что "необходимо говорить о трех видах фронтира: "внешнего - по отношению к территориям и этносам, не вошедшим в "огораживающие поле" колонизации; внутреннего - по отношению к народам, оказавшимся внутри него; и внутрицивилизационного - между старожилами и переселенцами".
По мнению А.С. Хромых, "целесообразнее говорить не о видах, а о стадиях фронтира, так как они последовательно сменяли друг друга. И тогда, внешний фронтир - это места и моменты первой встречи пришлых людей с автохтонным населением, которые предполагают начальные и неустойчивые экономические, социальные, политические и культурные контакты. Внутренний фронтир - это сложившиеся контактные зоны, где постоянные русские поселения вкрапляются в места проживания местных народов внутри колонизуемой территории, а вся территория уже входит в административное и правовое поле государства. В условиях же внутрицивилизационного фронтира формируется новое сообщество или особый вариант старой общности на основе различных типов взаимодействия". Так в статье А.С. Хромых "Проблема "сибирского фронтира" в современной российской историографии" рассматриваются различные взгляды на природу фронтира и определение его специфики. Исследователь замечает, что современное представление о фронтире значительно отличается от выдвинутого Тернером определения, согласно которому фронтир - это точка встречи дикости и цивилизации, где происходит взаимодействие между колонизаторами и местным населением, результатом которого является формирование основания нового общества.
Одним из первых историков современной России, сформулировавших свою точку зрения на определение особенностей сибирского фронтира, являлся иркутский исследователь А.Д. Агеев. Он отождествлял сибирский фронтир с понятием "цивилизационного разлома". Согласно мнению Агеева, цивилизационный разлом проходил по северной части Тихого океана, где столкнулись движения "русско-сибирского" и "американского" фронтира". А.С. Хромых делает вывод, что А.Д. Агеев допустил ошибку, рассматривая сибирскую историю как единое целое без выделения особенностей процессов, характерных для разных эпох освоения территорий за Уралом. По мнению исследователя, Агеев не прав в том, что основной считает именно правительственную колонизацию, не уделяя достаточного внимания колонизации вольнонародной.
В отечественной исторической науке сложилось два подхода к трактовке фронтира. Первый подход концентрируется на территориальном аспекте, то есть фронтир - это "определенная линия укреплений, установленная зафиксированная граница между русскими и коренными жителями Сибири или соседними государствами". Хромых считает, что "эта интерпретация сужает содержание основных идей Ф. Тернера. Сущность второго подхода первоначально была выражена Н.Ю. Замятиной, которая считала, что фронтир - это "зона особых социальных условий, а не граница территории, находящейся под юрисдикцией государства, и уж тем более не граница территории, разведанной ее жителями". Конкретизировал ее взгляды иркутский историк Резун, считавший, что "фронтир возможен только при встрече и контакте двух культур разного уровня цивилизационного развития". Рассматривавший данную проблему А.С. Хромых, считает, что "можно определить фронтир как некоторую зону особых социальных условий, возникающих в результате контактов разноуровневых цивилизаций, приводящих к формированию нового общества или сообщества».
Немаловажную роль в научных трудах современных отечественных историков о сибирском фронтире, играет изучение положения Сибири в составе Российской Империи. Благодаря особенностям положения Сибири они проводят анализ этого региона и продвижения в него русских, не обходя вниманием и фронтир.
По мнению М.В. Шиловского, "в настоящее время большинство исследователей, со ссылкой на В.И. Ленина, разделяют взгляд на Сибирь как на окраину и колонию в экономическом плане". Эту точку зрения можно назвать компромиссным вариантом. Но и взгляд на специфику фронтира при этом получается весьма своеобразным. Начинают говорить о том, что продвижение Русских в Сибирь имело целью только лишь получение выгоды и налаживание получения постоянной экономической прибыли с неосвоенных земель. При этом делаются попытки отринуть все прочие мотивы, которыми руководствовались первопроходцы сибирского фронтира - военные, геополитические, социальные и прочие. Таким образом, взгляд на сибирский фронтир становится однобоким.
Другие исследователи отходят от экономической теории и рассматривают продвижение русских на восток с совершенно других сторон. Так, например, Н. Ю. Замятина и Е.Ю. Белаш выделяют четыре трактовки образов региона: психологическую (образ "в голове"), социологическую, культурную и лингвистическую, каждая из которых соответствует определенному уровню существования пространственных представлений. В соответствии с этой схемой, они рассматривают то, как жители определенных регионов нашей страны видят свою малую родину, какими словами называют свой регион и т.д. Данная статья частично затрагивает и проблематику сибирского фронтира, поскольку население фронтирных поселений формировалось из жителей различных регионов. И то, что формировалось в результате встречи на фронтирной линии людей из разных регионов страны, несло в себе столкновение социальных интересов.
"Фронтир, - пишет Замятина, - зона особых социальных условий, а не граница территории, находящейся под юрисдикцией государства, и уж тем более не граница территории, разведанной его жителями". Таким образом мы видим, что исследование фронтира сейчас проводится более многоаспектное, нежели несколько лет назад и на данном этапе практически не имеет привязки к идеологии государства.
Современные историки весьма активно используют термин "фронтир", говоря о продвижении в Сибирь. Если раньше фронтиром называли территорию, располагающуюся за окраинными поселениями, то теперь термином "фронтир" стали обозначаться и сами фронтирные поселения в Сибири. Но, тем не менее, ещё остались специалисты, которые строго придерживаются первоначального определения понятия "фронтир".
сибирский фронтир политика колонизация
Глава II. Формирование и развитие сибирского фронтира
2.1 Продвижение русских на восток в начальный период колонизации
По поселениям, возникающим в Сибири благодаря колонизационным процессам, историки и характеризовали сибирский фронтир. Со временем эти поселения были названы «фронтирными». Фронтирные поселения в данном случае выступали в качестве вех продвижения России на восток, указывая линиями укреплений, где и в какое время находилась граница империи. По составу населения судили о мотивации обитателей фронтирных поселений, по хозяйственной деятельности характеризовали приоритетные направления государственной и вольнонародной колонизации.
Сибирский фронтир формировался на протяжении долгого времени, пока не появилась определенная цепь поселений, которую мы называем "подвижной границей". "В 1586 г. правительство отправило в Сибирь новый отряд и поручило письменному голове Чулкову проникнуть поближе к столице Кучумова царства Искеру и на удобном месте построить город, откуда можно было бы вести дальнейшие военные операции. - пишет М.К. Любавский. - Так возник Тобольск на Иртыше ниже впадения в него Тобола и несколько выше кучумовой столицы".
В этот период ещё нет четкой линии фронтира, то есть подвижной границы как цепи поселений. Тобольск в данном плане одно из первых фронтирных поселений за Уралом и одно из стратегически важных. Тобольск стал тем узловым центром, от которого позднее потянулись нити фронтирных линей. Постепенно московское правительство начинало закреплять за Россией ключевые стратегические направления путем постройки острогов на важнейших сухопутных и водных путях.
Специфику продвижения в Сибирь посредствам постройки острогов М.К. Любавский раскрывает в работе "Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века", где довольно четко указывает на мотивацию московского правительства при постройке острогов. В конце XVI века московская власть не пыталась колонизовать местные народы, а ставила целью лишь подчинение князей для того, чтобы они несли различные повинности. Поэтому полномасштабное развертывание фронтирной линии на данном этапе не требовалось. Территории инородцев становились своеобразным буфером между русскими землями и территориями хана Кучума, а покорность местного населения могли поддерживать имеющиеся поселения, число которых, при необходимости, увеличивалось. Яркий тому пример - постройка города Сургут, имевшая целью привести в покорность остяцкого князя. В 1585 г., для более успешной борьбы с Кучумом, на Иртыше был построен город Тара.
Со временем начинается продвижение вглубь неосвоенных земель силами представителей фронтирных поселений. Уже они строят новые города, например, Нарым (1595 г.) и построенный в процессе продвижения вверх по Оби, Кетский острожек (1596 г.), ставший, по словам М.Любавского "опорным пунктом дальнейших разведок в крае".
Нельзя обойти вниманием и пути продвижения в Сибирь. Так, если сначала основным путем продвижения был водный, то впоследствии начинается и сухопутное продвижение. Водные пути сообщения по рекам Вишере, Тавде и Лозьве были слишком длинны. Требовался более короткий, менее затратный путь в Сибирь. Для этого соликамскому посадскому человеку Бабинову было поручено разыскать иной путь в Сибирь. Такой путь был им найден и в 1598 г. на реке Туре, где сухопутный путь переходил в водный, был построен город Верхотурье. Поскольку данный город выполнял те же функции, что и другое фронтирное поселение - Лозьва, власти приняли решение упразднить Лозьвенский город, а его жителей перевести в Верхотурье. В этом же году (1598 г.) отряд под командованием Фёдора Дьякова был отправлен по реке Тазе для разведок в самоедской области Мангазее. Исполнив данное поручение, Дьяков собрал ясак с мангазейских самоедов. В1600 году он вернулся в Москву и на основе его сведений было решено послать экспедицию для постройки города Мангазеи на реке Тазе.
Нельзя забывать о том, что важное значение для освоения сибирский земель играли мирные российские переселенцы. Они занимались сельским хозяйством, прокладывали дороги, строили крепости, развивали торговлю. решающими фигурами в освоении Сибири были пашенный крестьянин, казак, стрелец, купец, священник, предприниматель и государственный чиновник. Их стараниями с конца XVI века один за дургим возникали новые города.
Начало заселению Западной Сибири было положено еще при царе Василии Шуйском, когда русские промышленники из Мангазеи проникли на Енисей. Там, в устье реки Турухана, в 1607 г. было основано Туруханское зимовье. Жившие по берегам Енисея тунгузы не только не поддались сами, но и стали нападать на остяков, плативших ясак московским властям.
Для приведения тунгузов в покорность, в 1618 г. из Тобольска выступил отряд служилых людей. На земле тунгузов ими был построен Маковский острог в верховье р. Кета для охраны оставленных здесь судов и припасов. В 1619 г. был возведён Енисейский острог. Его появление произвело радикальный переворот в настроении енисейских туземцев, которые сами стали приезжать в город для уплаты ясака. Данная экспедиция как нельзя лучше демонстрирует фронтирное продвижение, сопровождаемое столкновением интересов различных народов.
В 1628 г. служилые люди из Енисейска, дабы защититься от набегов татар, киргизов и бурят, построили город Красноярск, в результате чего были покорены практически все племена на верхнем Енисее. А линия фронтира снова сдвинулась на восток.
Так же целью достижение земель Бурят, где, по предположениям русских имелись залежи серебра. Подобные предположения, по мнению М.К. Любавского, были основаны на том, что русские заметили у бурят серебро. В результате этих экспедиций был возведен Рыбный острог, а затем и Братский. Эти остроги сделались точками отправления при дальнейшем движении вниз по реке Лене.
Можно убедиться, что на данном этапе продвижения в Сибирь немаловажную роль начинают играть богатства сибирских недр (в данном случае серебряная руда), а не только лишь пушнина, долгое время являвшаяся едва ли не единственным из используемых сибирских богатств. О серебряных запасах также писал А.П. Словцов: «Из наказа, в Мае 1661 данного дьяку Шпилькину, видно, что Правительству хотелось возобновить прииск руд за Печорою на Цыльм. Но главная цель сего отправления состояла в прииске серебряной руды около Мезени на Канином носу и близ моря на Югорском шару. В Июле 1666 г. поручено кнн. Милорадовым и сотнику Некрасову возобновить разведку на Мезени.»
Всё более устойчивыми становятся позиции России в забайкалье, и благодаря этому из Енисейска на Байкал отправляется атаман Василий Колесников разузнавать о серебряной руде. Вполне логично в данной ситуации, углубляясь в неизведанные земли, оставлять позади себя не всё такую же дикую Сибирь, а обустроенные остроги, в которые в случае неудачи можно вернутся. Отряд Колесникова, продвигавшийся по берегу Байкала, достиг верхней Ангары и в 1646 году построил Верхнеангарский острог для контроля за обитающими на тех землях тунгузами.
Один за другим в Сибири строились остроги и острожки для обороны от кочевников. Так в 1707 г. был построен на верхнем Енисее Абаканский острог. В 1709 г. появился Бийский на р. Бие для защиты от нападений калмыков. В 1713 г. для защиты от нападений киргизов возник на р. Оби, выше впадения Томи, Чаусский острог, переименованный в 1722 г. в Колывань. Для обеспечения свободного добывания соли из озера Ямышевского в 1715 г. была построена крепость Ямышевская, а затем возникают по Иртышу крепости Омская (1716 г.), Железинская (1717 г.), Павлодар, Семипалатинская (1718 г.) и Усть-Каменогорская (1720 г.). "Они должны были защищать водный путь по Иртышу, - пишет Любавский, - которым Петр предполагал проникнуть к г. Эркети (Ярхенд), где, по слухам, были богатые золотые россыпи, и вместе с тем оборонять русские поселки в бассейне верхней Оби от нападений с запада калмыков и киргизов".
В конце 30-х годов XVIII в. была сооружена так называемая "Ишимская линия". Главными укрепленными пунктами этой линии были крепости: Чернолуцкий острог, Пустынная, Большерецкий острог, Зудиловский, Абацкая, Кош-Карагайская, Корхино, Безруково, Усть-Ламинская, Олутное, а затем форпосты Суерский, Арнагульский, Моравский, Максимове кий, Марковский, Верхне-Утяцкий, Чернавский и Лебяжий. Продолжением этой линии за Иртышом служили остроги Каминский, Бийский. Эту линию уже можно назвать фронтирной.
Ишимская линия стала примером сформированной подвижной границы. Но не из одной лишь Ишимской линии состоял сибирский фронтир. Именно поэтому нельзя говорить о том, когда сибирский фронтир был сформирован целиком, поскольку весь процесс движения фронтира сопровождался изменениями в его структуре. Так в царствование императрицы Елизаветы Петровны, в начале 50-х годов XVIII в., была сооружена новая линия южнее Илимской - Пресногорьковская (Горьковская). В состав ее входили крепости Омская, Лебяжья, Полуденная, Петропавловская, Николаевская и Покровская, а далее к западу - станицы Скопинская, Становая, Пресновская, Кабанья, Пресногорьковская и Звериноголовская. Эта линия смыкалась с Уйской линией укреплений, проведенной на границе Оренбургского края. На юго-восток от Омска вверх по Иртышу шла Иртышская линия, в состав которой вошли крепости Железинская, Павлодарская, Ямышевская, Семипалатинская и Усть-Каменогорская. Последней укрепленной линией в Западной Сибири была Колывано-Кузнецкая, воздвигнутая от Усть-Каменогорска до Кузнецка в конце 50-х годов XVIII столетия.
С продвижением на восток, менялось и отношение правительства к Сибири. Сначала не придавалось значения тем богатствам, которые таили в себе недра сибирской земли, но позже именно за этим шли люди. Преимущественно для добычи серебряной руды строились остроги. Иной представлялась Сибирь для правительства послепетровского времени. Так, например, в 1729 г. было велено ссылать в Сибирь беглых и бродяг, которых помещики не пожелают принять обратно. В 1730 году начали ссылать пойманных беглых, стремившихся уйти за границу, в 1733 г. - всех виновных в изготовлении поддельных золотых и серебряных вещей и в их распространении, и т.д.
В XVIII в. правительственная колонизация Сибири носила преимущественно принудительный характер. Лишь к концу века ситуация начала меняться. В 1799 г. появился указ о добровольном переселении отставных солдат в Забайкалье, где из них предполагалось образовать особый класс "государственных поселян". Правительство в то время было увлечено мыслью заселить этот край. Планировалось развивать земледелие и скотоводство и вести торговую деятельность с Китаем. Кроме того предполагалось выдавать добровольным переселенцам землю - по 30 десятин на человека, семена, готовые дворы и так далее, т.е. создавались все условия для того, чтобы люди шли в Сибирь и заселяли пустующие пространства. Правительство взяло курс на заселение освоенных земель, но из-за плохой организации эти усилия не увенчались успехом, и к 1805 году на территорию Забайкалья было водворено только 610 переселенцев, в числе которых было немало невольных.
Попытки создать буфер между землями, подконтрольными России и землями враждебными сменились "приведением в покорность" живущих по другую сторону фронтирной линии народов. Затем началось использование сибирских недр, и Сибирь стала играть роль сырьевого придатка.
2.2 Колонизационные процессы в XIX- нач. XX вв.
Роль правительственной колонизации Сибири в XIX в. не угасла, а даже наоборот, возросла. В дореформенную эпоху продолжалась ссылка в Сибирь на каторгу и на поселение по приговорам судов, распоряжениям администрации и владельцев. К этому присоединилось ещё ссылка по приговорам мещанских и крестьянских обществ, желавших избавиться от порочных и беспокойных элементов.
«Характерной особенностью сибирской колонизации на любых этапах, в отличие от других подобных колонизационных процессов, было то, что численность русского пришлого населения всегда была несоизмерима с территорией страны; в любые эпохи приток населения был недостаточен для эффективного использования пространства; в любые периоды для русского человека оставалась возможность экстенсивного ведения хозяйства и своей жизни».
С этим фактом связано то, что Сибирь все более и более стала привлекать внимание правительства как колония для оттока избыточного населения. Положением 1806 г. государственным крестьянам, испытывающим недостаток земли, было разрешено водворяться на удобных пустопорожних землях с получением от казны денежных пособий и пятилетней льготы от всех податей и повинностей, кроме рекрутской. Так, в Томскую губернию переселилось до 3200 семейств, пока в 1812 г. действие Положения 1806 г. не было приостановлено. Оно же было возобновлено в 1822 г. по представления Сперанского, который указывал на двоякую выгоду для государства от добровольных переселений в Сибирь - на возможность заселять этот пустынный край и на доставление крестьянам, обитающим в губерниях, скудных землями, потребного изобилия.
Для переселения государственных крестьян в 1873 г. было создано Министерство государственных имуществ. В XIX в., как и раньше, в Сибири проводилась колонизаторская деятельность правительства с военно-стратегическими целями. Так была начата в конце 50-х годов колонизация Амурской области.
В 80-х и 90-х годах XIX в. и позднее, после освобождения крестьян, в Сибирь хлынула широкая народная волна. «На первых порах после отмены крепостного права,- как пишет Любавский,- в правительственных сферах создалось неблагоприятное настроение по отношению к крестьянским переселениям. Возобладало мнение, что после освобождения правительству нет надобности оказывать крестьянам в данном случае какое-либо содействие и что малоземельные крестьяне в сущности не имеют нужды переселяться в Сибирь, т.к. всегда могут найти заработки в качестве сельских рабочих или арендаторов у земледельцев. Возникло также опасение, что предоставление освобожденным крестьянам широкой возможности переселения в Сибирь на казенные земли разовьет среди них вредную подвижность и бродяжничество. Земледельцы, со своей стороны, ратовали против переселений в Сибирь, опасаясь лишиться рабочих рук и арендаторов их свободных земель. Поэтому уже в Положение 19 февраля вошли некоторые правила, которые, не касаясь прямо переселений, косвенно должны были их затруднять». Таким образом, правительство старалось затруднить переход рядом условий, но демографический взрыв, произошедший после отмены крепостного права, и малоземелье в центральных областях страны привели к тяге крестьян на новые места, несмотря на все поставленные законодательством препятствия. Из этого следует, что большое значение также имела вольнонародная колонизация.
В конце XIX века отношение правительства к крестьянским переселениям в Сибирь изменилось. Это изменение последовало в связи с постройкой Сибирской железной дорогой. Итогом стало то, что в начале 90-х годов в Сибирь переселилось около 50 тыс. человек в год, а к 1900 г. число увеличилось переселенцев до 219 тыс. человек в год.
Немаловажную роль в формировании фронтира играло местное население Сибири. Со второй половины XIX века имели место изменения в отношениях между пришлым населением и инородцами, что влекло за собой неминуемые изменения фронтира. Люди, обитающие во фронтирных поселениях, непосредственно влияли на специфику движения и сущность фронтира, становились движущей силой его развития. По мнению Н.Ю. Замятиной, фронтир определяется не только территориально, а характеризуется ещё и ментальными особенностями населения.
Политика самодержавия по отношению к аборигенным этносам региона принципиально менялась. А.В. Ремнёв по этому поводу пишет: "господствовал стереотип, что только та земля может считаться истинно русской, где прошел плуг русского пахаря". Поэтому будущее инородцев виделось в переводе их на оседлость, приобщении к православию, западному образу жизни, унификации управления ими по образу русских поселенцев. Это вело к неминуемым столкновениям интересов, что непосредственно говорит о связи фронтира со "столкновением цивилизаций" и интересов различных социальных групп.
По словам М.В. Шиловского, "в долгосрочной перспективе перечисленные мероприятия способствовали их постепенной ассимиляции", отражая тем самым общую тенденцию мирового развития.
Фронтир как таковой, без его населения, не мог быть фактором освоения Сибири. Фактором была подвижная граница и люди, которые на ней обитали (в фронтирных поселениях). Именно эти люди - коренные и переселенцы оказали огромное влияние на продвижение в Сибирь и освоение необъятных просторов региона.
Большой вклад в развитие Сибири в XIX веке внесли ссыльные. Это была еще одна составная часть сибирского населения, которая раздвигала границы фронтира и делала земли Сибири пригодными для жизни. Именно благодаря ссыльным росли фронтирные города, их руками шло освоение Сибири.
Не смотря на то, что население фронтира было довольно сильно милитаризировано, исследователи неоднократно отмечали большое влияние женщин на положение дел в сибирских поселениях.
Как отмечал Ю.М. Гончаров, "наиболее важными особенностями, влияющими на положение женщины, были следующие: Сибирь являлась колонизуемой окраиной и манила всех искателей лучшей доли, а также людей, не желающих смириться с порядками, существовавшими в европейской части страны. На протяжении XIX - начала XX в. Сибирь продолжала оставаться Фронтиром - регионом интенсивной колонизации, что проявлялось в специфике социального и национального состава населения, менталитете, характере протекания социально-экономических процессов. Кроме того, Сибирь была местом ссылки и каторги... Влияние этих особенностей на положение женщины было достаточно противоречивым, отражая различные тенденции развития регионального общества".
Наиболее ярким эпизодом переселенческой политики государства, на примере которого можно рассмотреть влияние переселений на сибирский фронтир, является деятельность правительства начала XX века. Реформу П.А. Столыпина можно считать катализатором фронтирных процессов. Взятый правительством курс на стимулирование крестьянской миграции привел к тому, что с 1906 г. по 1910 г. годы переселилось уже свыше двух с половиной миллионов человек. Подобные темпы переселения привели к тому, что население Сибири за относительно короткий промежуток времени с1897 г. по 1916 г. увеличилось вдвое, до 11 млн. чел.
Анализируя влияние переселенческой политики П.А. Столыпина на сибирский фронтир, нельзя обойти вниманием главный документ преобразований в данной сфере - "Положение о поземельном устройстве крестьян и инородцев на казенных землях Сибирских губерний и областей".
Уже первый пункт данного документа, в котором говорится о выделении казённой земли переселенцам, может охарактеризовать отношение властей к сибирскому региону. Становится понятно, что государственные деятели прекрасно осознавали, какую роль предстоит сыграть Сибири в будущем, и поэтому старались заселить её. Об этом можно судить и читая последующие пункты, которые регламентируют земельные отношения в Сибири, подводя под них прочную основу, гарантированную правительством. Согласно данному документу, размещение поселенцев на сибирских землях теперь было четко обозначено на уровне государственной власти. Правительство тем самым гарантировало соблюдение законности и справедливости в данных вопросах. "На отводимые наделы, утверждаемые на праве собственности, выдаются акты, именуемые владенными записями" - гласит рассматриваемое положение. Тем самым вводится документально подтверждение права собственности на землю, если не по примеру европейской части страны, то как минимум не на уровне колонии. Крестьянам были предоставлены довольно-таки заманчивые условия - переселиться и получить земли, на которые у земледельца будут официальные права и на которых хозяином будет он, а не община. В условиях малоземелья европейской части страны, это было весомым аргументом в пользу переселения.
В период переселений П.А. Столыпина можно говорить о "повторной колонизации" Сибири, т.е. об освоении уже присоединенных земель. Это вполне логично, ведь продвижение в неосвоенные земли посредством фронтирной линии (цепи фронтирных поселений), строя остроги и слободы, ещё не означает, что данные территории будут должным образом освоены и заселены. Если на американском континенте продвижение сопровождалось заселением этих территорий, то Сибирь на протяжении долгого времени была лишь сырьевым придатком метрополии. Таким образом, процессы, которые на территории Америки имели место на ранних этапах колонизации, не были присущи Сибири. Фронтир снова "пришел в движение" лишь на рубеже XIX-XX вв., когда активизировались переселенческие процессы.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: переселенческая политика правительства П.А. Столыпина явилась своего рода катализатором процессов сибирского фронтира. Менялось количество населения, характер продвижения на восток, а вместе с этим отношение к землям Зауралья, мировоззрение жителей, статус и назначение фронтирных поселений.
2.3 Значение присоединенных территорий в геополитическом контексте
В первый период освоения сибирских просторов Россия, возможно, не отдавала себе отчета в значимости присоединения Сибири, потому что сибирское приобретение не было чем-то принципиально новым для нее. «О том, что московское правительство первое время просто не знало, что делать с Сибирью, свидетельствует и абсолютная неподготовленность первой военной экспедиции князя Болховского на помощь к Ермаку. Отпустить свое войско в Сибирь даже толком его не одев в зимнюю одежду и не снабдив в достаточной мере оружием и порохом - это не может говорить о подготовленности и хорошей обдуманности этой политики».
Присоединение западной Сибири к Русскому государству было не только политическим актом, но и имело огромное экономическое значение. Существенную роль в процессе включения Сибири в состав России играло хозяйственное освоение территории русским народом, развитием производительных сил, раскрытие производительных возможностей богатейшего по природным ресурсам края. К концу XVII века в Западной Сибири преобладающей группой русских жителей были уже не служилые люди, а крестьяне и ремесленники, занятые производственной деятельностью.
Присоединение Сибири не только значительно расширило границы России, но и изменило её политический статус в XVII веке, Россия стала многонациональным государством.
Благодаря освоению Сибири, Россия узнала о несметном количестве сибирских полезных ископаемых, которые в дальнейшем стали обеспечивать всю страну в целом и многие зарубежные государства. За Уралом были открыты месторождения поваренной соли. Ещё большую заинтересованность проявляло московское правительство к нахождению в Сибири руд цветных металлов и особенно серебра.
Сибирь - стратегически важный, ключевой регион России, что предопределено его геополитическим и геостратегическим положением. Специфика геополитического положения Западной Сибири может определяться рядом таких географических факторов, как богатство сырья, срединное положение в стране, наличие протяженной государственной границы, соседство с депрессивными или слабо освоенными экономическими районами. Занимая более 2/3 территории России, Сибирь граничит с обширными пространствами Центральной Азии и соединяет Россию с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Это делает ее геополитическое значение уникальным, т.к. именно благодаря такому положению Россия занимает центральное место в Евразии, контролируя срединную часть Евразийского материка Находясь между мощным экономическим комплексом Европы и бурно растущей экономкой азиатско-Тихоокеанского региона, Сибирь может стать естественным звеном мировой экономической системы, связывающей рынки Европы и Азии. Сибирь - это, с одной стороны, исторический плацдарм, а, с другой стороны, геополитический и геоэкономический резерв России. Кроме того, в сакрально-географическом и геополитическом контексте именно Западная Сибирь обладает уникальным статусом «потаенной» или «подлинной» России.
Так, уже в начале XIX века видели уникальность сибирского региона: «Вы увидите поэтому, что и в следующем периоде Сибирь соревновала подвизавшейся России как силами человеческими, так силами денежными и вещественно-животными».
Заключение
Сибирский фронтир - феномен интересный, неоднозначный, но при этом крайне слабо изученный. В отечественной исторической науке, при всём плюрализме мнений крайне трудно отыскать центральную теорию, в которой бы логически были увязаны факты истории подвижной границы и проработаны причинно-следственные связи. Кто-то придерживается точки зрения советских специалистов, кто-то берёт за первооснову труды дореволюционных исследователей и т.д. В отличие от сибиреведов, историки США довольно давно и вполне логично объяснили освоение американского континента с позиций теории фронтира Ф. Тёрнера.
Сам термин вызывает громкие споры. До сих пор далеко не все исследователи однозначно решили, имеет ли смысл использовать данный термин (а если использовать, то, что и как принимать в теории Тёрнера) применительно к продвижению в Сибирь, когда динамику этого продвижения характеризует слово "колонизация", зону непосредственного освоения - "подвижная граница" или "рубеж". Целесообразность применения данного термина в рамках рассмотрения истории сибирской подвижной границы, по нашему мнению, сомнению не подлежит. Термин этот гораздо более гибкий и многоаспектный, что увеличивает степень проработки выбранной нами темы и расширяет диапазон путей достижения цели работы.
Ни во времена Российской Империи, ни позже, во времена СССР специальных исследований относительно проблемы эволюции взглядов на продвижение в Сибирь не проводилось.
До сегодняшнего дня вызывает вопросы применение термина "фронтир" к продвижению на восток, ведь ещё в XIV веке новгородские и устюжские купцы ходили через уральские горы за мехами, которые в тот период играли роль главного экспортного товара. Соответственно, имело место взаимодействие пришлых торговцев и инородческого населения Сибири. В контексте определения фронтира как "столкновения цивилизаций" торговые отношения между коренным населением и местными жителями некоторые исследователи поспешили отнести именно к фронтирному продвижению. Но в данном случае слово "столкновение" подразумевает не только и не столько некое противостояние интересов, но встречу каких-либо несоизмеримо разных объектов или сил. Конфликт же в данном случае можно считать следствием столкновения, равно как и взаимовыгодное сотрудничество. То есть торговые отношения, имевшие место в Сибири задолго до Ермака без продвижения посредствам строительства острогов, без идеологического влияния, по нашему мнению, вовсе не является фронтиром в привычном понимании. Поэтому в исследовании за точку отсчета взята последняя четверть XVI в., когда началось продвижение посредствам строительства острогов и подробно рассмотрено формирование фронтирных линей из отдельных стратегических пунктов.
Важен также и тот факт, что в работе большое внимание уделено населению сибирского фронтира, ведь именно от состава населения зависит, по какому пути развития пойдет фронтир (а соответственно и весь регион). От населения зависело так же и отношение государства к осваиваемым землям. К примеру, если местные жители достаточно мирно сосуществовали с пришлыми, то продвижение вглубь региона продолжалось более быстрыми темпами, без задержки из-за конфликтов с племенами инородцев.
На положение дел во фронтирных поселениях влияли женщины (матери, от которых зависела демографическая обстановка во фронтирных городах), военные (от количества которых зависел размер государственной поддержки на содержание фронтирного поселения, а так же, безопасность тыловых областей и скорость продвижения вглубь региона), местные жители - (от чьей лояльности во многом зависел успех освоения и заселения Сибири), ссыльнопоселенцы (те, чей труд позволил фронтиру развиваться и эволюционировать, хотя вопрос о ссыльных до сих пор остается довольно спорным). Все эти группы населения оказали на фронтирное продвижение в Сибирь довольно большую роль.
Важную роль в формировании сибирского фронтира также играла политика правительства, которая на протяжении нескольких столетий неоднократно менялась.
Список источников
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа [Электронный ресурс] / Н. Я. Данилевский.- Режим доступа: WWW.URL: #"justify">Ленин, В.И. Развитие капитализма в России [Текст] /В.И. Ленин.- М.: Изд-во политической литературы, 1979.-С.1-609. Т.3.791с.
Ленин, В.И. Значение переселенческого дела [Текст] /В.И. Ленин.- М.: изд-во политической литературы, 1980.-С.103-109. Т.23.563 с.
Ленин, В.И. Переселенческий вопрос [Текст] /В.И. Ленин.- М.: Изд-во политической литературы, 1980.-С.325-336. Т. 21. 671 с.
Любавский, М.К. Историческая география России в связи с колонизацией [Текст] / М.К. Любавский. - М.: Типо-литография И.И. Любимова, 1909.- 405 с.
Любавский, М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до ХХ века [Текст] / М.К. Любавский. - М.: Изд- во Моск. ун-та., 1996. - 688 с.
Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении [Текст] /Н.М. Ядринцев.- СПб.: изд. И.М. Сибирякова, 1892.- 720 с.
Хрестоматия по истории СССР, 1861-1917/ Сост. В.Ф. Антонов и др.; Под. Ред. В.Г. Тюкавкина.- М.: Просвещение, 1990.-416 с.
Список литературы
Агеев, А.Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров [Текст] / А. Д. Агеев. - М.: Аспект-Пресс, 2005. - 334 с.
Башарин, Г.П. Некоторые вопросы историографии вхождения Сибири в состав России [Текст] / Г.П. Башарин. - Якутск, 1971.
Брусникин, Е.М. переселенческая политика царизма в конце XIX [Текст]/ Е.М. Брусникин// Вопросы истории.- 1965.- №1.- с. 28-38.
Бурстин, Д. Американцы: колониальный опыт [Текст]/ Д. Бурстин.- М.: Прогресс, 1993.- 480 с.
Замятина, Н.Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах [Текст] / Н.Ю. Замятина // Общественные науки и современность. - 1998. - N5. - С. 75 - 77.
Красинский, Г. Покорение Сибири и Иван Грозный [Текст]/ Г. Красинский// Вопросы истории.- 1947.- №3.- с.80-99.
Майничева, А.Ю. Первые русские остроги в Сибири: освоение пространства [Электронный ресурс] / А.Ю. Майничева, В.Н. Курилов. - Режим доступа:WWW.URL:#"justify">Миронов, Б.Н. Социальная истории России периода империи (XVIII- начало XX в.) [Текст]/ Б.Н. Миронов.- СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2000. - 548 с.
Олейников, Д.И. Фронтир в русской истории [Электронный ресурс] / Д.И. Олейников. - Режим доступа: WWW.URL: #"justify">Окладников, А.П. История Сибири с древнейших времен до наших дней: в 5 т./ А.П. Окладников.- Т. 3. Сибирь в эпоху капитализма. Л., 1968.
Патканов, С.К. История колонизации Сибири [Текст] / С.К. Патканов. - Тюмень: Изд-во Ю. Мандрики, 1999. - 320 с.
Резун, Д.Я. быть тут острогу и слободе [Текст]/ Д.Я. Резун //Родина.-2000.-№5.- С. 76-78.
Резун, Д.Я., Шиловский, М.В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов [Текст] / Д.Я. Резун, М.В. Шиловский. - Новосибирск, 2005. - 193 с.
Резун, Д.Я. Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное [Текст] / Д.Я. Резун, В.А. Ламин, Т.С. Мамсик и др. - Новосибирск: ИДМИ, 2003. Вып. 3.
Ремнев, А.В. Колония или окраина? Сибирь в имперском дискурсе XIX века [Текст] / А.В. Ремнев // Российская империя: стратегии стабилизации и опыт обновления. - Воронеж, 2004. - С.112-146
Скубневский, В.А., Гончаров, Ю.М. Города Сибири во второй половине XIX - начале XX в. [Текст] / В.А. Скубневский, Ю.М. Гончаров. - Барнаул: Изд-во АГУ, 2003. - 360 с.
Словцов, П.А. Историческое обозрение Сибири [Текст]/ П.А. Словцов.- СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1886.- 364 с.
Словцов, П.А. история Сибири. От Ермака до Екатерины II [Текст]/ П.А. Словцов.- М.: Вече, 2006.- 512 с.
Судакова, Н.О. Концепт «Сибирская культура» в теории фронтира [Электронный ресурс]/ Н.О. Судакова.- режим доступа: WWW.URL: #"justify">Тернер, Ф. Дж. Фронтир в американской истории / Ф. Дж. Тернер. - М.: Издательство "Весь Мир", 2009. - 304 с.
Тюкавкин, В.Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа [Текст] / В.Г. Тюкавкин. - М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 304 с.
Тюрин, А. Русский фронтир: славное прошлое и возможное будущее [Электронный ресурс] / А. Тюрин. - Режим доступа: WWW.URL: #"justify">Хромых, А.С. К вопросу о применении понятий "колонизация" и "фронтир" в изучении истории Сибири [Электронный ресурс] / А.С. Хромых. - Режим доступа: WWW.URL: #"justify">Шиловский, М.В. Основные направления политики правительства по отношению к Сибири во второй половине XIX - начале ХХ века [Текст] / М.В. Шиловский // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-ХХ вв. - Новосибирск: ИИ, 2003. - С. 35-44.
Шиловский, М.В. Фронтир и переселения (сибирский опыт) [Текст] / М.В. Шиловский// Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв.: общее и особенное. Новосибирск, 2003. Вып. 3. С.101.
Шпотов, Б.М. Европейские исследования в Сибири. Материалы Всероссийской научной конференции «Американский и сибирский фронтир» [Текст] / Б.М. Шпотов //Новая и новейшая история. М.: Наука, 2004.-№2.- с.205-207.
Шунков, В.И. крестьянское переселение в Сибирь в XVII веке [Текст]/В.И. Шунков//Вопросы истории. - М., 1941.-№3.- с.81-93.
Шунков, В.И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII вв. [Текст] / В.И. Шунков. - М., 1946