Любовь и секс как объекты социально-научного анализа

Любовь и секс как объекты социально-научного анализа

Содержание

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЛЮБОВЬ И СЕКС КАК ОБЪЕКТЫ СОЦИАЛЬНО-НАУЧНОГО АНАЛИЗА.

.1 Социально-философские, социально-культурные и социально-исторические исследования любви, эротики и сексуальности.

.2 Любовь и секс в объективе социального, социально-психологического и художественного осмысления

.3 Любовь и сексуальность в социологических исследованиях.

ГЛАВА 2. СОВОКУПНОСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ МОЛОДЕЖИ О ЛЮБВИ И СЕКСЕ В ОБЪЕКТИВЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.

.1 Гендерные различие в представлениях молодежи о взаимосвязи любви и сексуальности.

.2 Демократизация любовно-эротического поведения и прагматизация брачной перспективы.

.3 Средства массовой информации как институт формирования и воспроизводства образцов любви и представлений о сексуальной практике.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Энергетический ресурс - вот ради чего миллионы людей консолидируются и начинают взаимодействовать. Первобытный человек объединяется с другими, чтобы добыть белки, жиры и углеводы. Выстраиваются отношения, создается инфраструктура, налаживается торговля, развертываются транспортные коммуникации и генерируются жилищно-коммунальные сети. Энергетический ресурс.

Для того чтобы общество могло продолжать самокопирование и воспроизводство образца нужно иметь внутренне присущий ему энергетический резерв, фонд. И он есть - это молодежь. Именно она наследует и продолжает традиции старого поколения, продолжает его деятельность, видоизменяя условия. Для осуществления диагностики качества этого ресурса, его особенностей и эффективности сформировалась особая отрасль социологического знания - социология молодежи. Поэтому наиболее важными с точки зрения общественного равновесия и возможных перспектив представляются изучения в этой отрасли социологии.

Молодежь - это особая социально-демографическая группа с набором возрастных характеристик, особенностей социального положения и социально-психологических свойств. Не случайно эта группа была определена в первую голову как социально-демографическая, именно молодежь воспроизводит социально-демографическую структуру Безусловный интерес представляет собой изучение представлений молодежи о любви и сексе, как самодовлеющих «неизвестных» брачного уравнения, а так же индивидуального и группового ощущения счастья, связанного с реализацией ожидаемого поведения от партнера в отношениях.

Актуальность проблемы состоит в том, что любовь, точнее, представления о ней и модели поведения, реализующие эти представления, находятся в сложном взаимодействии с системой ценностей, с уровнем культуры, образования общества и индивида, с уровнем свободы и уважения прав личности в обществе. В своих сугубо интимных переживаниях любви человек реализует усвоенные в процессе социализации представления о ценности другого, о морали, нравственности и ответственности. Матримониальное и репродуктивное поведение также складываются в соответствии с представлением о ценности и значении любви секса. Молодежь - это будущее нации, и ее установки, в том числе репродуктивные, ее ценности и планы во многом определяют то, как нация будет жить и развиваться.

В своей дипломной работе мы попытались обнаружить стереотипизацию представлений о любви и сексе, а также их гендерную дифференциацию. Мы не ставили своей задачей сформировать «психотренинговые» рекомендации по приумножению количества счастья, связанного с любовью или сексуальной идиллией. Нет, такие исследования остаются в перспективе других авторов. Нашими задачами стали:

1.      проработка феноменов любви и сексуальности в их историческом, культурно-философском и научном развитии;

2.      выявление социологического смысла феноменов любви и секса;

.        сбор и обработка типизированных представлений молодежи о любви и сексе;

.        выделение гендерного различия в отношении к образам и моделям романтико-эротической практики;

.        обнаружение и фиксация взаимосвязи любви и сексуальности в представлениях в целом и отдельно по гендерам;

.        определение взаимозависимости между изучаемыми феноменами;

.        соотнесение функциональных смыслов любви и секса с брачной перспективой молодого поколения;

Объект нашей работы - российская молодежь от 18 до 25 лет.

Его изучаемые свойства, то есть предмет - представления современной молодежи о любви и сексе.

В целом по работе было проверено три основные гипотезы и одна вспомогательная:

1. Представления современной российской молодежи о любви и сексе и их взаимосвязи дифференцированы по гендерному признаку.

2. На формирование представлений современной молодежи о любви и сексе, а также на реализацию в социальном поле этих представлений в значительной мере влияет и их обуславливает высокая степень свободы выбора и моральная раскрепощенность.

3. Современная российская молодежь подчиняет брачной перспективе сложившиеся представления о любви и сексе.

4. Средства массовой информации осуществляют отбор и фильтрацию образцов любви и сексуальности для целевой молодежной аудитории и формируют у нее определенные представления об этих феноменах.

Цель дипломной работы: выявить, описать и проанализировать доминирующие в сознании молодежи социальные образцы любви и сексуальности, формирующие и обслуживающие общение в интимной сфере.

Методы: анкетный опрос, нарративные интервью и качественный анализ информации.

ГЛАВА 1. ЛЮБОВЬ И СЕКС КАК ОБЪЕКТЫ СОЦИАЛЬНО-НАУЧНОГО АНАЛИЗА

С тех пор, как термин социология был введен в еще околонаучный оборот Огюстом Контом, прошло немало времени. Становление социологии, ее утверждение как науки и развитие вплоть до многоканальной системы, охватывающей великое множество сфер общественной жизни, происходило под самыми разными знаменами и лозунгами. Исчерпывающие методологии, фундаментальные теории, микротеории, дающие импульс новым, еще неоперившимся отраслям социологического знания превращали социологию в сложный многоуровневый и разнонаправленный механизм.

На современном этапе одной из самых актуальных отраслей социологии является социология молодежи. Эта отрасль социологической науки изучает молодежь как социальную общность, особенности социализации и воспитания, вступающих в жизнь поколений, процесс социальной преемственности и унаследования молодежью знаний и опыта от старших поколений, особенности образца жизни молодежи, формирования ее жизненных планов, ценностных ориентаций и представлений. Исследования по социологии молодежи охватывают самые разные стороны позиционирования этой социальной группы: суверен агрессивного поведения, носитель культурных традиций, трансформатор повседневности, экономический двигатель, этнический координатор и, конечно, семейно-брачный агент, воспроизводящий социально-демографическую структуру и участвующий в функционировании института любви и сексуальности.

Молодость - это не только природное физиологического состояние, но и элемент культуры, социальный институт. Молодежь в рамках этого института молодости выполняет определенные функции и является носителем совершенно определенных присущих ей свойств. Создание семьи, например, а точнее - строительство семьи, одна из таких функций. Строительство семьи включает в себя поэтапное выстраивание социальных отношений с противоположным полом, следование сформировавшимся в данном историческом контексте обтекаемым нормам и правилам таких взаимоотношений. Две модели социального поведения, с присущими им нормами, символами, кодировками, определяют главное направление в выстраивании гендерных отношений по поводу семьи и брака - это сексуальное поведение и поведение, связанное с таким феноменом как любовь.

Любовь и сексуальность еще не стали теми объектами социально-научного анализа, которым будет посвящаться подавляющая часть исследований приватной сферы. Тем не менее, актуальность изучения этого феномена нельзя переоценить. Это объясняется тем обстоятельством, что социальное самочувствие зависит от «качества» индивидуальных чувств, сопровождающих взаимодействие людей в обществе. В социуме чувству любви придают, пожалуй, одно из главных значений - напрямую или опосредованно через семью. Как показывают многочисленные исследования, любовь является необходимой компонентой для создания семьи, для ее укрепления - таково мнение людей, еще не вступивших в брачные отношения. Вместе с исчезновением советской идеологии изменилось влияние социальных институтов на эротические отношения женщин и мужчин. Изучение типичности в формировании эротических отношений и чувств необходимо, чтобы понять сущность происходящих в обществе структурных трансформаций и прогнозировать тенденции развития брачно-семейных отношений. В свете практических проблем социального института брака и семьи, отношений людей в интимной сфере, эротического воспитания в социологии должно развиваться направление, в котором любовь и эротические отношения были бы объектом специального изучения.

Как уже было сказано выше, целенаправленных объемных работ, посвященных данной проблематике пока еще недостаточно. В гуманитарном знании любовь является предметом осмысления многих научных отраслей и междисциплинарных подходов. На развитие изучения любви и секса в западной социологии во многом повлиял конфликт между сторонниками феминизма - идеологии освобождения женщины от норм патриархальной культуры - и фамилизма - идеологии защиты традиционной семьи. Анализ эротических отношений тогда скорее преследовал цели одного из этих направлений, развивающихся под эгидой нарождающейся сексуальной революции. Фамилисты, анализируя современные проблемы интимного общения мужчин и женщин в западных странах, акцентируют внимание на любви, как феномене стабильности семьи. В работах Э. Гидденса, У. Бека, выделяются как наиболее значимые вопросы удовлетворенности супругами браком, проблемы сохранения традиционной интерпретации семейных ролей, выбирается в качестве эталона для эротических отношений общества массового потребления образец романтической любви (кстати, Александр Дугин говорит сейчас о некротическом финале такой любви, ее полном вырождении, как переставшей быть нужной западному обществу, на котором основана классическая модель буржуазной семьи [3]).

Феминисты включают любовь и эротические отношения в поле проблемы неудовлетворенности женщинами своих потребностей в условиях патриархата. Установки феминизма, как, прежде всего, политического движения за равные права женщин приводят к тому, что образцы эротических отношений рассматриваются как пример угнетения женщин, что, соответственно, превращает любовь во второстепенный предмет изучения по сравнению, скажем, с параметрами успешности или неуспешности женщин.

В работах западных исследователей уделяется внимание проблеме избавления женщины от доминирования мужской сексуальности, праву женщины на нетипичность самовыражения любви, праву на сексуальную автономию. В конечном итоге смещение акцентов и феминистские завоевания и приводят к теоретизации любви в западном обществе по Александру Дугину: романтическая любовь - умерла. В целом западные исследования такого толка не представляют ключевого интереса для данного исследования любви и сексуальности, хотя и обозначают исторические аспекты обоснования различного представления о любви и сексе у мужчин и женщин. Сам же феномен сексуальной революции, пришедшейся на 60-е годы 20-го столетия, оказал существенное влияние на трансформацию интимной сферы как в сознании женщин, так и мужчин. Гендерное единодушие здесь проявляется в демонстрации разграничения любви и секса и в резкой дифференциации представлений по поводу институтов, поведения и отношений в интимной сфере.

В наше время уже является очевидным тот факт, что поглотившая приватную сферу сексуальная революция 60-х привела в конечном итоге к сущностной трансформации интимности, трансформации социальных практик и ценностных представлений о любви, сексе и браке. Сексуальность, еще столетие назад находящаяся во власти патриархата высвобождается, переместившись в сферу публичного. Любовь, являющая собой с одной стороны, всеохватывающую модель поведения с принятыми нормами и ролевыми типами, с другой - частное дело, окончательно амнистирует секс, предоставляя ему автономный мир. Речь здесь идет, конечно, не о полном разрыве связи между сексом и любовью - такой самостоятельности каждого из явлений добиться так же невозможно, как и невозможно представить человека, разгуливающего двумя половинками: эмоциональной и физической. Нет. Любовь и сексуальность становятся благодаря высвобождению последней равноправными партнерами, каждый из которых хоть и не может быть вне этих партнерских отношений, но вполне играет по своим социальным правилам.

Трансформация интимности повела за собой изменения и в семейно-брачных отношениях. В пре-модернистской Европе большинство браков заключались по контракту - не столько на основе взаимного сексуального притяжения или любви, сколько по экономическим соображениям. Среди бедняков брак был средством организации труда. Процесс изменения приватной сферы привел к тому, что любой агент эротических отношений может вступить в брачные узы, мотивируя свое поведение сколь угодно романтической любовью, великой страстью или сексуальной совместимостью.

Для института семьи и брака началась новая эпоха. Появляются и утверждаются самые различные формы сожительства. Выделяется так называемый, «шпагатный» союз, когда партнеры живут в разных странах/регионах, встречаясь время от времени, часто на «нейтральной территории», или «гостевой» брак, при котором партнеры проводят совместно время, но не ведут общего хозяйства. [4] Вообще-то, строго говоря, это брачные отношения, никак особо не выделяющиеся в правовом законодательстве. Единственное, что определяет их равными традиционному браку в правовом отношении, это регистрация в ЗАГС. При этом тип сожительства не является для конкретных партнеров раз и навсегда данным, и может со временем перерасти в официально зарегистрированный брак. При этом мужчина и женщина выступают в качестве равноправных партнеров, создавших и продолжающих обогащать специфический автономный континуум любви и сексуальности.

Прокреативная функция брака в сознании и представлениях людей отходит на задний план и заносится в разряд долгосрочных перспектив, реализация которая определяется, прежде всего, желанием и сознательным решением супругов, а не предписанным общественным долгом. На первое место выходит индивидуальный гендерный дисплей сексуальности и почти социальная потребность женщин (да и мужчин тоже) в романтической любви. Женщины и мужчины открыто позиционируют свою сексуальную идентичность на уровне межличностного общения, в процессе взаимодействия лицом к лицу.

Сексуальная идентичность проявляется в телесной идиоме, символике, стиле и содержании общения, это «пластичная сексуальность» [5, стр. 30-33], преследующая своей целью создание желанного свободного от анахронических предрассудков образа, освобожденного при этом от репродуктивных потребностей. Романтическая любовь, как образ 19-го-начала 20-го вв., выступила предвестником отношений в чистом виде. Она предполагает, что партнер может находиться в длительной эмоциональной связи с другим партнером на основе неких качеств, внутренне присущих самой связи. Любовь, как уже отмечалось выше, стала публичной, но при этом приобрела дополнительный оттенок высшего эмоционального чувства, переживаемого сугубо индивидуально. И сексуальность стала изолированной и приватизированной, и стала базовым компонентом сферы индивидуальной деятельности женщин. Женщина перестала с этой точки зрения играть подчинительную роль, но наоборот. В ее представлении секс теперь может быть естественным следствием высокого чувства любви, либо дополнением к нему, либо высшим проявлением этого чувства в физике, не говоря уже о том, что секс в представлении женщины вполне легитимно может быть вообще не связан с этим чувством.

Трансформация интимной сферы была переработкой прежних разделений между полами, в особенности раскола между чистыми и нечистыми женщинами, но они были перелиты в новый институциональный формат. Чем больше сексуальность отделялась от репродукции и интегрировалась в рамках проекта самости, тем более напряженной становилась эта институциональная система подавления. Женщины становились фактически ответственными за управление трансформацией интимности, которую насаждала современность. Система институционального подавления была с самого начала подвержена напряженности вследствие исключения женщин из публичной сферы. Исследования природы женщин, которые выполняли мужчины, как раз и не были выражением традиционной сексуальной непохожести; они были экспедициями в неведомые области самоидентичности и интимности как заново упорядоченные сферы социальной жизни - те, в которые мужчины были слабо вхожи. Поэтому сексуальность действительно стала делом первичной заботы обоих полов, хотя и расходящимися путями. Для женщин проблема состояла в том, чтобы конституировать любовь как средство привязанности и саморазвития - в отношении детей в той же степени, что и в отношении мужчин. Утверждение женского сексуального наслаждения стало одной из форм базовой части реконституирования интимности, эмансипации столь же важной, как любое отстаивание в публичной сфере. Для мужчин сексуальная активность стала принудительной до той степени, в какой она оставалась изолированной от этих более скрытых изменений.

Автономизация сексуальности и ее последствия, естественно, не обошли стороной и Россию, хоть и с некоторым опозданием. Уже несколько десятилетий единообразие сексуальной морали представляется в России как зыбкий призрак прошлого, еще грозящий своим эфирным пальцем, но уже как-то совсем несерьезно. В повседневной практике юноши и девушки охотно и даже обстоятельно оправдывают возможность вступления в сексуальную связь, не ассоциируемую с браком. Такое поведение чаще может объясняться взаимной любовью и страстью, и даже обыкновенной симпатией без перспективы дальнейшего развития отношений.

Раскрепощение и утверждение сексуальности в России шло быстрыми темпами, даже слишком быстрыми. Все больше в разрезе четырех прошедших десятилетий становится доля мужчин и женщин, признающих эротическую связь помимо легитимного партнера, и это в их представлении не считается чем-то из ряда вон выходящим. Далее у женщин, вступивших в первый сексуальный контакт, «муж», «жених» или «молодой человек» при этом резко разменяли позиции. В наши дни в топе «первая сексуальная близость» у женщин в подавляющем большинстве лидером является «молодой человек» или «моя любовь». Резкое разведение объекта любви и присваиваемых ему статусов характерно для современной трансформации представлений о любви и сексе в сознании молодых людей. Что же касается юношей, то изменения их приватной сферы были столь же значительны. Если раньше, следуя расхожему стереотипу о том, что у мужчин рано пробуждается сексуальное влечение, юноши мотивировали свою первую сексуальную близость именно сексуальным влечением или любопытством, то теперь мотивационное лидерство первого сексуального опыта, хоть и с небольшим перевесом, за любовью. В представлении же женщин лидирующим побудительным мотивом по-прежнему является любовь, но в сравнении с предыдущими десятилетиями, к ней вплотную приблизились сексуальное влечение и любопытство. [10]

Изменения, которые претерпевает интимность, подразумевают крупномасштабную демократизацию межличностной сферы таким способом, который вполне совместим с демократизацией публичной сферы. Равным образом может подразумеваться и дальнейшее развитие вариантов. Трансформация интимности могла бы оказать разрушительное воздействие на современные институты как целое. Потому что социальный мир, в котором эмоциональное осуществление вытеснило максимизацию экономического роста, очень сильно отличался бы от того, который мы знаем в настоящем. Изменения, оказывающие сегодня воздействие на сексуальность, носят поистине революционный характер, и весьма глубоким образом.

Демократизация всех сторон жизни и следующая рядом трансформация этих сторон ознаменовала сближение прерогатив мужчин и женщин на представления о любви, сексуальное поведение и следующую за ними брачную перспективу. Женщина, бесспорно, стала свободнее и раскрепощеннее сравнительно с недавним прошлым. «Пластичная сексуальность», высвободившая женщину из прокреационной стандартизированности сексуального поведения, сблизила ее с мужчиной в том плане, что превратила в самостоятельный субъект такого поведения.

В связи с темой дипломного проекта следует отметить анализ влияния духовных факторов на эротические отношения и формирование любви между женщинами и мужчинами в работах Н. Бердяева, Платона, В. Розанова [6, 7]. Символику эротических отношений и любви на повседневном и институциональном уровне в различных культурных контекстах исследуют в своих работах Д. Аккерман, Дж. Ларю [8], М. Фуко. [9]

В работах С. Голода [10, 11], И. Кона [12, 13], А. Роткирх [14] исследуются существующие в культуре модели сексуальности, нормирующие возникновение чувственных оценок в сфере интимного общения, представлен сравнительный анализ зависимости практик контроля за сексуальностью от представлений о теле в различных моделях общества. Социологические исследования функций и форм сексуальных отношений, установки и нравственные ценности сексуального поведения мужчин и женщин в современных западных странах в сопоставлении со значением любви для сексуальных отношений представлены в работах.

.1 Социально-философские, социально-культурные и социально-исторические исследования любви, эротики и сексуальности

У изучения и осмысления чувства любви, духовной и плотской, огромная многовековая история. Она тянется от античности и до современных дней. Главный вопрос социально-философского, социально-культурного исследования любви и сексуальности ставился таким образом - как в контексте европейской культуры и философской мысли формировались представления о природе и смысле любви, каким образом эти представления оказывали влияние на общественную мораль и наоборот.

Античная культура давно ушла в прошлое, и сегодня она воспринимается как далекое и недостижимое «детство человечества». Навсегда исчез гармонический древнегреческий мир. Но духовное наследие античности осталось. Воздействие античной традиции на европейскую культуру ярче всего проявляется в такой чрезвычайно важной области, как теория любви. Известно, что античные мыслители и писатели создали систему идей и образов, которые на многие века вперед определили развитие европейских представлений о любви, воплощавшихся в искусстве, литературе, социально ориентированных науках.

У древних греков существовала чрезвычайно дифференцированная терминология, связанная со словами «любовь», «любить». Прежде всего, сюда относится греческий термин «eros». Первоначально он обладал смыслом «желание» или «страсть», но несколько широкого спектра. У Гомера в «Илиаде» eros означает не только желание женщины (Ил., XIV, 315), но и желание пищи или питья (Ил., 1,469). Широко употреблялся также глагол «eran», что означало «желать», «быть влюбленным». Отсюда производился глагол «erasthenai» - «влюбиться», «обрести желание». Все эти слова имели отношение не только (и даже не столько) к сфере возвышенных чувств, но и к сексуальной сфере. Кроме того, существовало божество по имени Эрос как персонификация той силы, которая заставляет людей влюбляться и искать взаимности друг друга, а также сексуального утешения друг в друге.

Употреблялся также термин «philia», наделенный смыслом «любовь», но далеко не всегда в сексуальном плане. Прилагательное «philos» означало «быть близким», «дорогим», «милым»; существительное «philos» имело значение «друг» или «родственник». Правда, греки не всегда строго различали «eros» и «philia» и часто смешивали их, однако главное различие состояло в том, что термин «eros» относился к тому, к кому испытывали желание, и именно «эрос» стал смыслообразующим звеном эротизма.

В V в. до н.э. философы стали говорить о двух Афродитах: Пандемос - божестве грубой чувственной любви, или любви сексуальной и Урании - богине любви возвышенной, утонченной. Двадцать четыре века назад Платон создал первую в человеческой культуре философию любви; она обозначила новый этап в постижении человеческой любви, а позднее стала истоком для большинства любовных теорий. Любовь для Платона - двойственное чувство, она соединяет в себе противоположные стороны человеческой природы. Эрот двулик, говорит Платон, он несет человеку и пользу и вред, дает ему зло и добро. А любовь нужна для того, чтобы исцелять изъяны человеческой природы, возмещать их. Именно с таким подтекстом Платон использует «двух Афродит». В силу своего идеализма Платон, низводит Пандемос до уровня сексуальной похоти, которой, кстати, не лишена как гетеро, так и гомо связь. Другое дело Урания - это возвышенная, чистая и светлая любовь, достойны которой только мужчины, обладающие «большей силой от природы и наделенные большим умом». И никого не смущает, что сам образ Возвышенной Любви Урании - типично женский. [15]

Древнегреческая множественность типов любви, в конечном итоге, породила три взаимосвязанных столпа приватной сферы: любовь, эротика, секс. Каждый из этих столпов имеет свой специфический язык и символическое выражение. В течение всей общественной истории их роли отличались, хоть и не были взаиморазведены, в жизни каждого человека.

Известный социолог З. Бауман использует для наглядности выразительную метафору мексиканского мыслителя Октавио Паза - Эрос как «двойственное пламя жизни»: «Из первобытного костра секса, разжигаемого природой, вырастает пурпурное пламя эротизма, над которым с пробуждением человечности вьется изысканный голубой язычок пламени любви». Как утверждает доктор философских наук Виктор Танчер, «такова традиционная иерархия» этих столпов, однако, под влиянием трансформации приватной сферы изменяется и очень динамично значение каждого ее составляющего. [16] Даже из такого художественного построения образа ясно, что взаимосвязь любви, эротизма и секса аутентична, если можно так выразиться, и не может разрушиться, не смотря на трансформацию интимности и придание ею каждой составляющей автономии.

По Виктору Танчеру получается, что на основе природной составляющей - секса, при посредничестве эротики возникает феномен сугубо человеческих отношений - любви. То есть эротика выступает промежуточным звеном между сугубо естественным (сексом) и духовным (любовью) явлениями. Все три, переплетаясь, не теряют своей обособленности, и каждое стремится утвердить свою самодостаточность, что в полной мере уже можно наблюдать несколько десятилетий. Тем не менее, секс - это та сторона человеческой сущности, которая остается вне культурных изменений в своем ключевом аспекте. В своей основе он всегда одинаков. Изменяются лишь эротические сублимации секса, фантазии, замещения, атрибуты и внешние проекции. В истории человечества можно наблюдать только эволюцию культурной манипуляции сексом, попытки заставить работать секс на что-то другое - любовь, психология, искусство, религиозное откровение, извлечение прибыли. [16]

Гибель античного мира привела к тому, что многие нравственные и духовные ценности, ставшие завоеванием культуры, утратили свое значение и были либо обесценены, либо попросту забыты. Так произошло с концепцией античного эроса. Эротические функции любви, эротическое восхождение к знанию, одушевление телесности сменились совершенно иным пониманием любви, которое в большей мере соответствовало характеру и потребностям христианской религии. У христианских авторов концепция эроса сменилась концепцией «агапе». В отличие от эроса, как олицетворения чувственного желания, страстного, порой экстатического чувства, агапе представляет в греческом языке более рассудочное отношение, близкое понятию «уважение», «оценка».

Шведский историк и теолог Андерс Нигрен в известной работе об эросе и агапе проводит следующее различение этих двух понятий. «Эрос противоположен агапе, отражает совершенно специфическую концепцию любви. Это человеческая любовь для Бога, любовь человека к Богу. Эрос - это аппетит, настойчивое желание, которое вырастает из впечатляющих качеств объекта; в эросе человек может стремиться к Богу, чтобы удовлетворить свой духовный голод посредством постижения божественного превосходства. Но любовь человека к Богу, которую мы находим в Новом Завете, имеет совершенно другое значение. Здесь любовь не такая, как в случае эроса, она означает не то, чего не хватает человеку, а щедрый дар. Агапе не имеет ничего общего с эросом, с его аппетитом и желанием, так как Бог любит потому, что любовь - его природа». [15]

Такая любовь не включала в себя никакого элемента сексуальности. Это и понятно. Чрезмерная природная сексуальность человека была ограничена религиозно устремленным обществом до основного своего предназначения - задачи продолжения рода, рождение новых рабов Божьих. В течение столетий с этим мирились как с вынужденной необходимостью. Ведь плотское - это дьявольское, и если дать ему свободу, то и душу утратишь. Отсюда уничижительное истолкование сексуальности как чего-то грязного, не достойного человека. Любовь, страсть к другому человеку признавалась греховной и приравнивалась к сексуальному влечению, ибо нет у человека возвышенной любви к кому-либо, кроме как к Богу.

В таком контексте секс стал играть не то что подчинительную роль любви, но вообще признавался лишь необходимым условием продолжения рода, а уж - на благо господа или на благо эффективного хозяйствования крестьянской семьи - не имело сущностного значения. Парадоксально, но именно в этот период - несомненно, как реакция, как бунт - зарождается так называемая куртуазная любовь. Это романтическое чувство по сути своей стало прародителем современного понимания любви между женщиной и мужчиной. Принципы такой любви сложились в обществе средневековых рыцарей в одной из южных провинций Франции - Провансе.

Рыцарскому эпосу присущи стремление к воинской славе и гипертрофированное честолюбие. Сражаться и любить - таков был девиз аристократа. Влюбленность превратилась в число непременных обязанностей феодалов всех рангов. Отношение дворянина к женщине дифференцированно зависело оттого, кем она была: дамой или простолюдинкой. Весь пыл и обожание доставались исключительно первой. Не испытывая ни любви, ни милости к простому люду, аристократы в своем кругу придерживались высоких понятий о чести, великодушии и достоинстве. Мораль старого провансальского дворянства была основана на признании прав природы и человеческих чувств. Любовь понималась не как грех, а как добродетель. В этом смысле аристократы юга Франции были настоящими богоборцами.

Потому-то в клятвах рыцарей фигурирует, как правило, высшая милость их дам. Рыцарь не говорил: «Клянусь моим телом» или «Гореть моей душе в аду», но «Пусть мне не придется больше возлежать с моей дамой». Смысл таких клятв достаточно прозрачен. Речь идет не столько о платонической любви, сколько о сексуальной близости и, по большей части, с чужой женой. Романтическое воспевание любви напрямую выдвигало перспективу «возлежания с дамой». С другой стороны, связь между прекрасными формами придворного любовного этикета и реальностью брака была почти призрачной. Жертвенность любви, ее страстный огонь, верность до «гробовой доски» отвергали с презрением трезвые политические расчеты, касающиеся сословного брака.

В такой союз вступали подростки с еще не развитым душевным и эмоциональным строем. Каноническое право допускало с XI века браки двенадцатилетних девушек и четырнадцатилетних юношей. Проходило время - рыцарь мужал, чувство переполняло его душу, начинался активный поиск «дамы сердца». В романах, которые мы читаем или видим на экранах, где дворянин с гитарой и шпагой поет романсы возлюбленной, фигурирует, как правило, замужняя женщина. Но влюбленный не только не скрывает своего чувства, а, напротив, демонстрирует его, рискуя быть замеченным мужем с точно такой же шпагой.

Правила куртуазной любви требуют от избранницы, в конце концов, предаться тому, кто принес ей себя в дар. Даме поэтому приходилось тонко лавировать: держать себя в руках, владеть своими чувствами, бороться со своим легкомыслием и чрезмерным вожделением. Практика галантной любви, можно сказать, опиралась, с одной стороны, на мужскую обходительность и храбрость, с другой стороны - на женскую изощренность и жертвенность. Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод, что романтическая любовь внебрачна, публична, экспрессивна и жертвенна. И именно куртуазная любовь стала краеугольным камнем современных форм любви, ее культурных кодов. [17]век в Европе - период бурного развития естественных наук, накопления позитивного знания, появления новых методов философского мышления. В этот период неоплатоническая философия теряет свою доминирующую роль, уступая место другим философским школам. Правда, любовь по-прежнему остается важной темой философских размышлений, но уже не с точки зрения онтологии, как это было в неоплатонизме, а скорее с точки зрения психологии и теории познания.

Не случайно в это время получает широкое признание рационалистическая теория страстей, разработанная французским философом Рене Декартом. В трактате «Страсти души» (1649) он дает классификацию страстей, указывая на огромную роль в поведении человека такого аффекта, как любовь. Он отмечает, что видов любви столько же, сколько объектов любви. Словом, все может рождать любовь и различать все эти типы можно лишь по силе аффекта, которую они производят.

Представление о любви как сильной человеческой страсти или аффекте, оказывающем воздействие на все человеческое поведение, в том числе и социальное, и характер человека, получает широкое распространение в XVII-XVIII веках. Фрэнсис Бэкон, например, остроумно замечает, что любовь гораздо лучше выглядит на сцене, чем в реальной жизни; здесь она чаще всего становится предметом комедий и сравнительно реже - трагедий. В жизни же она приносит слишком много хлопот и несчастий. И, тем не менее, по словам Бэкона, «в природе человека есть тайная склонность и стремление любить других; если она не расходуется на кого-либо одного или немногих, то, естественно, распространяется на многих людей и побуждает их стать гуманными и милосердными. Супружеская любовь создает человеческий род, дружеская любовь совершенствует его, а распутная любовь его развращает и унижает». Бэкон неиллюзорно намекает на матримониальное значение любви, указывает на ее не божественную, но гуманистическую подоплеку, и даже гражданскую цель. Секс является легитимным лишь в соотнесенности с супружеством, которое должно быть основано на любви.

Другая влиятельная теория любви принадлежит Бенедикту Спинозе. В своей «Этике» (1677) он дает следующее определение любви: «Любовь есть удовольствие, сопровождаемое внешней причиной», а противоположное ей чувство - ненависть - «как неудовольствие, сопровождаемое внешней причиной». Спиноза полагает, что любовь, как и ненависть, является результатом сильной страсти, причем эти два аффекта очень тесно взаимосвязаны. Другая страсть, сопутствующая любви, - это ревность. По словам Спинозы, ревность есть «не что иное, как колебание души, возникающее вместе из любви и ненависти, сопровождаемое идеей другого, кому завидуется. Эта ненависть к любому предмету тем больше, чем больше было то удовольствие, которое ревнивец обыкновенно получает от взаимной любви любимого им предмета».

Представление о любви как аффекте получило распространение также у французских моралистов. Не менее выразительно писал о любви французский писатель Франсуа Ларошфуко. Чаще всего его определения любви носят скептический характер. Так, он сравнивает любовь с призраком: все только и говорят о ней, но никто ее не видел. Ларошфуко считает, что определить, что такое любовь, невозможно: когда говорят о любви к душе, то имеют в виду страсть, которая доминирует над другими страстями, когда говорят о любви к телу, то имеют в виду простое удовольствие. В этом отношении Ларошфуко скорее поборник эротизма - нечто среднего между сексом и любовью.

По-иному относились к феномену любви философы-просветители. Они видели в ней, прежде всего, огромную социальную силу, организующую различные общественные институты. Институт родства, например, или брака. Так, английский философ Томас Гоббс различал три вида любви: любовь-сладострастие, любовь-эрос и любовь-доброжелательность, отдавая предпочтение любви-эросу как чувству, выражающему потребность в другом человеке.

Английские сенсуалисты - Шефтсбери, Хоум, Хатчесон, Берк - считали любовь в высшей мере социальным чувством, способным преодолевать эгоизм, соединяя в единое целое общественный и индивидуальный интерес. На этом основана вся их философия, эстетика и теория общественного воспитания. Другое направление, которое ассоциировало идею любви с идеей разумной социальной организации, был утопический социализм. Почти все утопические социалисты в той или иной степени касались вопросов любви, организации семьи и отношения полов. Причем ранний утопизм проявляет строгость в этих вопросах. век создает новую систему духовных и моральных ценностей, которая оказывается во многом отличной от предшествующих эпох. Перед лицом научно-технического прогресса и развития научного знания многие традиционные моральные ценности представляются девальвированными и устаревшими. В известной мере это коснулось и приватной сферы. Философия любви, которая так привлекала идеализм и романтизм XIX века, начинает казаться многим старомодной. Не случайно тема любви стала замещаться модно звучащей темой секса, а философия любви - психологией сексуальности.

Социолог Питирим Сорокин, исследовавший последствия социальной революции в Америке, утверждает, что в XX веке на место «homo sapiens» приходит «homo sexual». По словам Сорокина, сегодня «любой аспект нашей жизни связан с сексуальной одержимостью. Начиная от колыбели и до самой могилы, эта одержимость подвергает бомбардировке каждый аспект нашего жизненного пространства, почти каждый шаг нашей деятельности, мысли и чувства. Мы полностью погружены во все поднимающийся поток секса, который заполняет каждый отдел нашей социальной жизни и культуры. Пока мы ищем противоядия против этих либидозных сил, нас все больше завоевывает постоянное давление этой гигантской армии вездесущих сексуальных символов». (Sorokin P. The American Sex Revolution. Boston, 1956 P 54). [15]

Культуролог Андрей Яковлевич Флиер в своих предварительных заметках о любви как культуре задается вопросом, в чем же, собственно, заключается культурологический подход к любви. И отвечает, что, прежде всего в том, что любовь анализируется как сложный биокультурный комплекс, выражающийся в определенных психологических состояниях, социальных отношениях, семиотических формах внешнего выражения, а также в бесконечных рефлексиях (интеллектуальных и эмоциональных). И далее пытается проанализировать этот необъятный пласт любви с включенными в нее сексом и эротизмом.

Он дифференцирует ее на компоненты: эротико-эмоциональный, семиотический, социальный и рефлексивный. В связи с проблемой индивидуального выбора и его эротических оснований для Флиера возникает традиционный вопрос о возможности платонической любви, вообще лишенной сексуального компонента. Он считает, что это может быть при каких-то экстраординарных обстоятельствах, но, как правило, такой тип отношений чреват скорым их крахом и поясняет: «мы живем уже в XXI в., прошли через «сексуальную революцию» 70-х гг. прошлого столетия и движение феминизма XX в., и современная культура любви уже существенно отличается от эпохи «тургеневских девушек», будучи гораздо более «раскованной» в вопросах интимных отношений». [18] Не правда ли созвучно, правда, более выдержанно, сорокиновской экспрессии относительно трансформации сексуальности.

Ключевой работой 20-го века по интимности и приватной сфере считается работа Энтони Гидденса «Трансформация Интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах». [5] Основной идеей Гидденс положил глубинные и даже революционные изменения, которые претерпели за последние десятилетия близкие отношения, включающие и сексуальные, и любовные, и брачные, и дружеские и даже родственные, превратившись из социального института в инструмент эмоциональной самореализации.

По Гидденсу, эти отношения освобождаются от запрограммированных в них извне общих правил, норм и ролевых стереотипов и все чаще регулируются императивом личностного удовольствия, удовлетворения и самораскрытия. Гидденс раскрывает социологический смысл и описывает социальное значение этих изменений через три термина: «пластичная сексуальность» (plastic sexuality) - т.е. сексуальность, которая становится культивируемой чертой личности, это сексуальность, лишенная природного смысла и естественности в своей идее фикс, эта сексуальность освобожденная от репродуктивных потребностей; «чистые отношения» (pure relationships) - отношения, не имеющие ничего общего с сексуальным пуританизмом, они поддерживаются только до тех пор, пока партнерам это приносит взаимное удовлетворение; и «любовь-слияние» (confluent love) - подразумевающая равноправие и взаимное самораскрытие, «любовь-слияние предполагает равенство в эмоциональной отдаче и получении - и в тем большей степени, чем больше какая-либо конкретная связь приближается к прототипу чистых отношений. [5]

Здесь любовь развивается лишь до той же степени, что и интимность, до той степени, до которой каждый из партнеров готов раскрыть свои интересы и потребности другому и стать уязвимым со стороны этого другого». (Гидденс Э. Трансформация интимности. С. 72-86). С помощью этих трех концептов автор объясняет, как процессы всеобъемлющей индивидуализации и детрадиционализации в корне меняют самые интимные стороны жизни людей. Устраняется заданность, нормативность и институциональность, превращая любые отношения в постоянный поиск и непрестанную самореализацию, в первую очередь - эмоциональную.

По мнению Гидденса, главный итог сексуальной революции состоял именно в том, что возник феномен пластической сексуальности - сексуальности, освобожденной от давления культурных норм, связанных с репродуктивностью, а также «правил фаллоса», т.е. преимущественной значимости в социальной культуре мужского сексуального опыта. Именно с этим Гидденс связывает развитие «женской сексуальной автономии». В конечном счете, сексуальность, приобретая полную независимость от деторождения, от воспроизводства рода и продолжения поколений, становится одним из важнейших качеств межличностного взаимодействия. Межличностные отношения кардинально меняются под влиянием пластической сексуальности: они начинают строиться преимущественно на принципах удовольствия и удовлетворения, эмоциональной и сексуальной свободы, равенства и самореализации, тогда как ранее, говорит Гидденс, они строились преимущественно на принципе максимизации полезности. Сегодня же мужчины и женщины в плане сексуальности ждут и требуют от брака гораздо большего, чем ранее, и удовлетворенность именно сексуальной стороной супружеских отношений становится ключевым аспектом удовлетворенности браком в целом. Любовь, секс и эротизм не утрачивают своей ключевой взаимосвязи, но меняется качество этой связи и выравнивается значение каждого из компонентов. Секс по-прежнему курируется любовью, но теперь он эту любовь вправе требовать, не распыляясь на перспективу брачного контракта.

Немецкий и американский философ и социолог Герберт Маркузе утверждал возможность культуры, свободной от подавления, и именно эрос является единственным средством реализации личности в условиях современной репрессивной цивилизации. По сути Маркузе утверждает гегемонию институтов цивилизации над поведением человека. Единственный способ высвобождения он видит в эросе - не в сексуальной неразборчивости, а именно в эросе, как антропологической и социальной связи. На этом основана книга Маркузе «Эрос и цивилизация», в которой он пишет, что согласно Фрейду, в нашей культуре с ее запретами и господством моногамно-патриархальных отношений не может существовать самоценной сексуальности. И надо искать выход, высвобождение. Первым шагом, но наиболее существенным в снятии нормативных рамок является сексуальная революция. По ее установлении пара любовников не будет заинтересована больше ни в ком; цивилизация не сможет примириться с этим, потому что она зависит от отношений между более крупными группами людей.

Тем не менее, как правильно помечает Маркузе, сексуальная любовь может быть освобождающей в двояком смысле: когда она используется, чтобы уважать другого как равного себе, любовь разрушает каркас патриархально-моногамной семьи, но она также оказывается позитивно совместимой с более широким социальным гражданством. [19, часть 2] «Свободный Эрос» не только совместим с «продолжительными социетальными отношениями», но является самим условием их. То, что Маркузе, к примеру, описывает как «моногамно-патриархальную» семью, является дополнительной репрессией.

Однако он концентрирует значительную часть своего внимания на дополнительной репрессии в контексте рабочего места. Эмансипация по Маркузе связана с первичностью удовольствия, которую он резко отделяет от гедонизма. Гедонизм, утверждает Маркузе в одной из своих ранних работ, «воплощает правильное суждение об обществе». Преследование чувственного наносит удар в сердце добавочной репрессии и поэтому имеет изначально критическую заостренность. Гедонизм, тем не менее, анархичен и имеет освободительный смысл только в том случае, если связан с истиной. Истина в этом смысле совершенно отлична от понятия Фуко «истины» сексуальности: это удовольствие, перестроенное в соответствии с нормами счастья и эстетической оценки. Поскольку счастье, как соглашается Маркузе с Платоном, это удовольствие, «подчиненное критерию истины». По мнению Маркузе, только эрос может быть наиболее эффективным средством преодоления всех негативных последствий современной цивилизации. Но для этого должна произойти трансформация сексуальности в эрос, иными словами, сексуальность должна смениться «тотальной эротизацией» личности, которая преобразует не только чувственность, но и разум, и волю человека. Черты такого общества, основанного на эросе, Маркузе описал в книге «Очерки об освобождении».

В целом на всем протяжении истории от древнегреческого периода и до наших дней любви и эротизму, сексуальности и браку отводилась существенная роль в познании, понимании феноменов человеческого бытия.

Исследовать символику, типологию поведения в рамках этих феноменов, но отдельно друг от друга нельзя. Любовь, секс и эротизм обуславливают друг друга, формируют на равных институт семьи и проникают в него символическими кодами, типами поведения, ролевыми распределениями, установками и стереотипами, обслуживающими отношения между мужчиной и женщиной.

.2 Любовь и секс в объективе социального, социально-психологического и художественного осмысления

Неоднозначность феномена, индивидуализированность внутренних переживаний, их интимность способствовали вытеснению проблем, связанных с любовью, в художественную литературу. Осознание и принятие значимости феноменов любви не только для индивидуальной, лично переживаемой драмы, но и для социальной жизни принуждало авторов делать обобщения, прибегать часто к философским размышлениям о природе любви, поэтому развитие взглядов на любовь и сексуальность можно проследить и по трансформации их образов в художественной литературе.

В XVIII веке происходит быстрое развитие в литературе любовного романа, в которой тема любви становится одной из самых главных - наследие куртуазной культуры, не будем забывать. В эту эпоху в литературе возникает образ Дон Жуана, соблазнителя женщин, человека, бросающего вызов общественной морали. Как и любой образ, вызвавший в обществе резонанс, а затем с течением времени ставший широко тиражируемым, образ Дон Жуана имел реального прототипа, а именно - Джакомо Казанову.

Это был один из ярчайших авантюристов века, поддерживающий репутацию покорителя женских сердец. Этому во многом способствовали его мемуары «История моей жизни», в которых помимо всего прочего содержатся глубокие и серьезные рассуждения о природе любви.

Вот краткая выдержка: «…мужчина, который любит и уверен во взаимности, более ценит удовольствие, каковое может доставить предмету своей страсти, нежели то наслаждение, что может получить сам, а потому ему не терпится удовлетворить страсть. Женщина, что печется о своем интересе, должна более ценить то удовольствие, какое она получает, а не то, которое достигает; потому она и тянет, как может, ведь, отдавшись, она боится лишиться того, что интересует ее в первую голову, - собственной услады». [20] Не правда ли, психоаналитический контекст на лицо?

Любовный роман этой эпохи включает в себя рассуждения о любви, основанные на философии эпикуреизма или скептицизма. Склонность французской литературы к этим направлениям получила отражение в сочинениях Франсуа де Сада, имя которого породило термин «садизм». Многие его произведение не были опубликованы при жизни, их публикация и открытие пришлись на 20-е столетие. Поэтому вокруг сочинений де Сада все еще не утихают дискуссии.

Как отмечал З. Фрейд, все современные садисты или мазохисты были порождены эротическими фантазиями Сада. Главным критерием в понимании и оценке человека он считал природу, поэтому противопоставление природы и цивилизации составляло одну из важных тем его сочинений - противопоставление чаще всего находило символическое выражение в сексе, в откровенно извращенных формах. Цивилизация сглаживает природные склонности человека, по де Саду, подавляет его естественную чувственность. Поэтому в природе человека - бунт против цивилизации, отрицание установленных норм морали. В сочинениях маркиза содержится глубокое убеждение, что свобода любви, свобода в отношениях между мужчинами и женщинами могут способствовать устранению тирании в обществе.

Позже, чуть более чем через столетие, взгляды де Сада находят сочувствие у социолога, неофрейдиста Герберта Маркузе, о нем речь уже шла выше. Маркузе развивает идею де Сада, называя цивилизацию аппаратом репрессии. Он, как и маркиз, считает, что рычагами цивилизации подавляется свобода человека - в том числе на «чистые отношения», на «любовь-слияние», на «пластичную сексуальность». Маркузе интересовала больше проблема высвобождения, чем следование естеству по де Саду. И такое высвобождение он видел в завоевании человеком права на частную жизнь, выпячивающим образом которой и является право на любовь и сексуальность. [21] Можно сказать, Франсуа де Сад заложил литературный фундамент под монументальную работу Г. Маркузе «Эрос и цивилизация».

В появлении таких бунтарей, как Казанова или де Сад, нет ничего удивительного. Если мощно навязываемый нравственный кодекс, подкрепляемый культурными санкциями, вступает в конфликт с существенными биологическими или эмоциональными потребностями, - предмет конфликта быстро становится средоточием сопротивления, принимающего самые многообразные формы. В лоне данной культуры рождается иная, противостоящая ей контркультура. Но никогда она не принимает вид «голой биологии» или «рафинированной психологии», открыто предъявляющей свои требования. Как субкультурный анклав, она заимствует свои модели и образы у господствующей культуры, лишь выворачивая их наизнанку. Что и произошло с течением истории радикальных взглядов от де Сада до Маркузе. Последний признавал сексуальную свободу лишь первым шагом к одухотворенному эросу. Нельзя дать свободу от плоти тем, у кого ее никогда не было. Именно поэтому сначала такую свободу нужно дать - сексуальная революция именно такую программную функцию у Маркузе и должна была выполнять.

Замечательный образец теории любви, основанной на теории аффектов, представляет собой сочинение французского писателя Стендаля «О любви». В своих романах, в особенности «Пармская обитель» и «Красное и черное», Стендаль дал глубокое описание процесса любви, начиная от его зарождения и кончая высшей точкой его развития. Для героев романов Стендаля любовь - истинное призвание, они посвящают ей всю свою жизнь, порой даже жертвуя ею во имя любви. Такие представления о любви у Стендаля обслуживает его великий демократический принцип. Она уравнивает в правах все сословия, социальные группы, даже выходит за рамки супружества.

В примечании к третьей главе своего трактата «О любви» Стендаль пишет: «Я называю этот опыт идеологической книгой. Моей целью было указать, что, хотя она и называется «О любви», это не роман. Если идеология представляет собой подробное описание идей и всего того, что может входить в их состав, то настоящая книга есть подробное и тщательное описание всех чувств, входящих в состав страсти, именуемой любовью». [22] Таким образом, Стендаль конституирует любовь в своей работе, придает ей целостный исследовательский характер.

Центральной идеей книги Стендаля является идея «кристаллизации», с помощью которой писатель хочет раскрыть сущность любви. При зарождении образа любви в душе одного из партнеров он обрастает множеством «прелестных иллюзий», ассоциациями и воображаемыми достоинствами. По мнению Стендаля, процесс кристаллизации, его сила и длительность, зависят от высоты культуры, от силы воображения. Для человека первобытного общества кристаллизации не существует, но по мере роста культуры необходимость в ней возрастает. Стендаль подробно описывает причины счастливой и несчастливой любви, женскую гордость, ссоры влюбленных, ревность, стыд. Любовь у Стендаля уже не имеет такой узкий диапазон, как раньше - либо благо небесное, либо грех преисподней. Любовь множественна, многовариантна и имеет различный социально-психологический контекст.

В конце 19-го начале 20-го вв. секс становится предметом исследований для многих направлений западной науки, и в особенности психоанализа. Фрейдизм стал наиболее влиятельной теорией, которая внесла существенный вклад в изучение психологии сексуальности. Фрейд порой пользовался понятием «любовь», но предметом его исследований была сексуальность человека. Само понятие «сексуальность» Фрейд трактует довольно широко как основу всякой человеческой деятельности, сознательной и бессознательной.

Все виды любви, даже самые возвышенные, как, например, романтическая любовь, являются всего лишь проявлением врожденной сексуальности. И здесь он подчиняет любовь сексуальному влечению, низводит до одного из проявлений сексуальной энергии. Эта сексуальность дает о себе знать в самом раннем, по сути дела, уже младенческом возрасте. Но под влиянием запретов, стыда, морали - традиционных репрессивных норм и правил - она подавляется и переходит в подсознание. Этот процесс превращения сексуальной энергии (libido) в другие формы человеческого опыта Фрейд обозначал термином «сублимация». Поэтому любовь у Фрейда иррациональна и основана на иллюзиях. [15, см: гл. 7]

Раскрывая характер понимания Фрейдом феномена любви, американский социолог и философ Эрих Фромм писал: «Чувство слияния, единства, «океаническое чувство», которое по своей сути является мистическим переживанием и лежит в основе самого сильного чувства, Фрейд считал патологическим явлением, регрессией к состоянию раннего, «беспредельного нарциссизма». Для него не существует различия между иррациональной любовью и любовью как проявлением зрелой личности, взрослой социальной личности». Фрейд исключал возможность исследования любви в историко-культурном аспекте прежде всего потому, что сама культура для него - это только система запретов, социальных и моральных табу, иначе говоря, инструмент репрессивного подавления жизненных инстинктов. Утверждение, перекликающееся с убеждениями де Сада и Маркузе. Вместо того чтобы понять эрос в системе культуры, Фрейд, по существу, противопоставлял его культуре.

Важность Фрейда состоит не в том, что он наиболее убедительно сформулировал современную озабоченность сексом. Фрейд скорее открыл связь между сексуальностью и самоидентичностью, когда они были еще полностью непонятны, и в то же время показал проблематичность этих связей. Дальнейшую работу по этому вектору, благодаря Фрейду, могли продолжить другие психоаналитики, и даже социологи, не отрицающие личностную компоненту и стремление к самоидентификации в феноменах любви и секса.

Целостность, идентичность - всегда были непременным условием личности социальной. Личностный баланс между все нарастающей и тотальной включенностью в социальные структуры и сохранением целостности своего «я» и идентичности - задача не из легких в мире, ставшем в 20 веке Колизеем, где, являясь частью монолитного социума, приходится бороться за свободу с «оружием» в руках. Институт «ревущей толпы», жаждущей любви и секса, воплощающей их семиотические модели поведения требует «поражения» или «победы» всякого вступающего на арену.

По Фромму, «поражение» в личной схватке - это подчинение объекту любви, попадание в полную зависимость от него, когда не представляешь себя вне этого объекта. Такие люди не чувствуют своей целостности и индивидуальности, никогда не делают того, что им хочется, подчиняются действительным или воображаемым приказам своего кумира. Ищут защиты в комфортном и экономически оправданном союзе - браке, отделяя любовь от взаимоотношений и передавая сексуальное поведение в юрисдикцию семейно-брачной инстанции. «Победа» же - это завоевание мнимой свободы, это почти бегство от нее через господство над другим.

Такая личность - по Фромму - стремится освободиться от мучительного одиночества, превращая другого человека в часть себя самой. Личность самоутверждается тем, что подчиняет себе безраздельно личность, которую любит. Такие отношения не так безобидны в социальном плане. Желания «победителя» нередко находят выражение в широко тиражируемых нормах мускулинных установок на моногамно-брачные отношения. В конце концов, «победитель» сам начинает обслуживать те семиотические модели любви и сексуальности, которые постулирует «ревущая толпа». Ни в первом, ни во втором случае такое поведение является мнимой свободой, бегством от нее - только в разные стороны. Человек не может вынести своего одиночества и собственной слабости, и подменяет свою индивидуальность и свободу бегством от них.

Эрих Фромм считает, что единственным путь к освобождению - это Любовь. [23] Не ролевое распределение в брачно-семейной структуре, не модели сексуального влечения, диктуемые представлениями о теле, не институты и символические выражения, но Любовь, как абсолютное единение разных, но равноценных индивидуальностей. Зачатки этой идеи можно уследить в трактате Стендаля «О любви», в его главном демократическом принципе любви, где тождество объектов становится основополагающим принципом, вне сословных признаков и обслуживающих разные социальные группы норм. Фромм идет еще дальше, утверждая, что водворение демократических принципов и экономической свободы сформировали новые представления о любви, придали им новые значения, но такие же далекие от независимости как сословно-иерархические в прошлые эпохи.

Человек с «рыночной» психологией - говорит Фромм - может охотно отдавать, но в обмен он непременно хочет что-то получить; отдать, ничего не получив, - значит быть обманутым. Люди с такой установкой в любви обычно отказываются давать, давая, они чувствуют себя обедневшими. Поэтому поиск партнера может осуществляться по продуктивному или непродуктивному принципу. Социальным характером продуктивной ориентации является производящий тип - тип человека свободного, любящего, разумного, ответственного, созидающего. Социальные характеры непродуктивной ориентации - зависимый, авторитарный, рыночный, накопительский - связываются с отчуждением, разрушением, корыстной выгодой, подавлением индивидуальности и другими факторами.

Социальный характер складывается под влиянием общества. Но изменение общества начинается с изменения социального характера. Если социальный характер в новых условиях остаётся «старым», то люди, обладающие им, будут стремиться воспроизвести прежнюю социальную структуру. Фромм предупреждает о вредоносном влиянии, которое общество, особенно современное капиталистическое общество, может оказывать на индивида и на личные отношения. Именно поэтому он подчеркивает материалистическую сторону поиска себя, направленного на других, особенно на любовников - тенденцию рассматривать социальных партнеров в качестве товара. Люди, обладающие такой ориентацией, «влюбляются, когда чувствуют, что нашли лучший из доступных объектов на рынке, с учетом ограниченности их собственной меновой стоимости».

Фромм чувствует, что каждый человек, склонный к занятию «бизнесом любви» (занятию, ставшему по своему значению лишь одним из целого ряда, порожденного свободой и изобилием рынка), серьезно инвалидизирован. Ищущий любовников, таким образом, похож на «покупателя недвижимости». Фромм подчеркивает, что уважение, присущее любви, требует того, чтобы любовник думал: «Я хочу, чтобы любимый человек рос и раскрывался ради себя самого, и своими собственными способами, а не для того, чтобы обслуживать меня». [24]

Такое представление любви нашло отклик у целого ряда движений, объединенных названием «Нью-Эйдж» или религией «нового века». Как и раньше, движения подобного толка представляют собой реакцию на установившиеся нравственный и моральный кодексы, в 20-м веке, пропагандировавшие исключительный консьюмеризм во всех сферах взаимоотношений людей.

.3 Любовь и сексуальность в социологических исследованиях

Любовь - неординарный предмет для научного изучения: нет уверенности в том, что такое возвышенное, тонкое и - главное - интимное и сугубо личное чувство можно изучать, «препарировать» с помощью рационального анализа.

Любовь и секс на социальном уровне обусловлены обслуживающими их социальными институтами, семиотическими моделями поведения, установками и нравственными ценностями сексуального поведения мужчин и женщин, значениями любви для отношений между ними. Для социологического подхода характерны также исследования, посвященные эротическим отношениям в семье, которые менялись и меняются в процессе обновления экономических отношений, повлиявших также и на институт брака и семьи. На самом деле специальных социологических исследований приватной сферы не так много в нашей стране. Многие из них связаны с брачным поведением, с ориентациями молодежи на семейную перспективу, с репродуктивными планами.

Конкретно-социологические исследования, посвященные любви и сексуальности, взаимосвязи между ними в представлении и поведении людей, обычно приходятся на долю небольшой группы исследователей, занимающихся этими вопросами. Среди таких исследователей значительный вклад в развитие вопроса внесли Сергей Голод и Игорь Кон. Изучению социального феномена любви посвящено исследование Светланы Климовой, доктора социологических наук. Она предваряет свою работу утверждением о том, что любовь - это безусловная ценность, поэтому каждый человек свой личный опыт считает критерием правильности суждений о любви.

Социологическое исследование призвано открывать надындивидуальные факторы личных отношений, в том числе и любви. Кроме того, социолог изучает не любовь «вообще» или в частности между конкретным мужчиной и женщиной, а социальные образцы, способствующие симпатиям в межличностных отношениях и возникновению чувства любви. Климова уточняет: «Образцы любви» - это такие ориентиры для человека, следование которым приведет его к удовлетворяющему самочувствию в отношениях с противоположным полом. [25]

В социологическом исследовании важны представления о любви: этими представлениями люди руководствуются в ожиданиях от партнёра, оценивая свои поступки и поступки партнёра. Важно узнать, какие интерпретации любви созданы людьми в конкретной культуре, в конкретный исторический период. Проанализировав эти представления, Климова сформулировала определение: любовь - это возникающее в процессе сексуального влечения чувство, которое оба или один из партнёров оценивают как наиболее удовлетворяющее, сопровождающееся осознанием незаменимости любимого и желанием быть вместе с ним.

Такое понимание любви обнаруживали опросы женщин и мужчин в возрасте от 18 до 65 лет, проводившиеся Климовой в русле ее исследования этого феномена. Также ей было выяснено, что сексуальные влечения не являются физиологическим синонимом любви, поскольку они не обязательно сопровождаются осознанием незаменимости партнера. Не вызывая чувства любви, эротические отношения могут сопровождаться положительными и отрицательными переживаниями (чувствами уважения, взаимопонимания, благодарности, ответственности, долга, жалости, раздражения, ненависти, презрения).

В методологии исследования Климовой под эротическими отношениями понимаются социальные отношения мужчины и женщины, обусловленные сексуальным влечением, в которых партнёры ориентированы на возникающие между ними чувства, а под сексуальными отношениями - отношения в сексуальных актах и контактах. На возникновение чувств в эротических отношениях, в отличие от эмоций сексуальных отношений, оказывают влияние ценностные нормативы общества. Следующий этап ее исследования - определение ориентиров сексуального поведения в эротических отношениях, поскольку любовь женщины и мужчины друг к другу невозможна без секса. С этим, по данным других исследований, можно легко не согласиться. Полная свобода в раскрытии представления о любви для мужчин и женщин подразумевает ее полную изолированность, от каких бы то ни было сексуальных вторжений.

Далее Климова утверждает, что сексуальность, как социокультурное явление, возникла в результате проекции на физиологические отношения женщин и мужчин религиозных представлений о теле человека. То же можно сказать и о культе любви. Несомненно, любовь и секс, как по отдельности, так и во взаимосвязи, на современном этапе уже являются повседневной практикой и говорить о нынешнем религиозном контроле за тем «С кем мне спать?» и «Кого мне любить?» по меньшей мере, наивно. Но влияние христианской морали и, ставших в свое время контрориентированными этой морали, классических художественных текстов на формирование ценностных установок безусловно. В целом, Климова приходит к выводу, что и сейчас сохраняется образец той самой куртуазной, или как выражается автор исследования, «классической» любви. [25]

Связь брака с такими феноменами, как любовь и секс неоднозначна. Например, романтические идеалы любви по всем канонам внебрачны, не говоря уже об их жертвенности. Сексуальность, высвободившаяся и заявившая о себе во весь голос в середине 20-го века, утратила свою ключевую функцию - репродуктивность. А ведь прокреативная функция является одной из основных функция брака. Поэтому необходимо изучение специфических связей между брачным поведением и феноменами любви и секса.

Это вопросы, связанные с удовлетворенностью браком, с проблемой распределения ролей в традиционной семье, а также мотивами вступления в брак. В российской социальной науке были получены результаты, обнаружившие воздействие образца «классической любви» на брачно-семейные ориентации. Так, Анатолий Георгиевич Харчев, анализируя данные исследований проведенных в российских городах во второй половине 60-х - первой половине 70-х гг. 20 века, констатирует, что среди мотивов выбора супруга, факторов супружеского счастья и прочности брака женщины и мужчины на первое место ставят любовь. [25]

В социологических исследованиях стабильности брака во второй половине 70-х - начале 80-х гг. в общности супружеских взглядов и интересов чувство любви обнаруживается не только как ведущий мотив вступления в брак, но и как условие удовлетворённости супружеством. Опросы супружеских пар в 90-х гг. XX века показывают, что в постсоветский период в России любовь оценивается женщинами и мужчинами как необходимое условие для сохранения семьи. Стремление реализовывать любовь в браке, а также обрисовывать значимость сексуальной удовлетворенности в браке стало принимать всеобщий характер под влиянием представлений, трансформировавшихся в 60-е в пользу эмоциональной и сексуальной свободы, равенства и самореализации, тогда как раньше брачные отношения строились по принципу максимизации полезности.

В христианских обществах, по мнению И. Кона, с неразвитым буржуазным укладом жизни - то есть, в таких как Россия, на его взгляд - секс не проблематизируется ни индивидами, ни формами духовной жизни. Отсутствие в таких обществах сверхценности сексуальных отношений становится предметом критики и выводов о неразвитости в России сексуальной культуры. [26] Конечно, как утверждает Кон, гласность радикально изменила социально-психологический климат в стране. Внешние рамки и формы социального контроля рухнули. Между тем людям, особенно молодым, давно уже надоело притворяться. Все тайное стало явным, о неназываемом начали кричать на всех перекрестках.

Больше того - отношение к сексу стало, как на Западе в годы «студенческой революции», одним из главных символов новой, либеральной, прозападной, антисоветской, индивидуалистической и гедонистической ментальности, которую компартия так долго подавляла и преследовала. И, тем не менее, организованного сексуального просвещения в стране по-прежнему нет. Действительно, в современной западной эротической культуре, основанной на диспозиции сексуального удовольствия и чувства долга, значение моделирования сексуального поведения намного выше, чем в российской. В представлениях, социализированных в русской культуре, мужчин и женщин секс и любовь - разные вещи, поэтому сексуальная культура развивается без собственных критериев. Именно поэтому секс зачастую - это «следствие любви», «необходимая составляющая брака», «дополнение к отношениям» или «условие создания семьи».

Как уже говорилось выше, популярны также исследования влияния меняющихся культурных кодов любви и секса на представления о браке и на поведение в рамках институт семьи. Отчасти этому посвящены исследовательские изыскания Владимира Анурина, доктора социологических наук. В своей работе «Сексуальная революция: двойной стандарт» он говорит о стирании двойных стандартов в половой морали. Если раньше невинный женский флирт - упаси бог до ли, после брака - расценивался как «распущенность», а «добродетель» - как отказ поддаться сексуальному искушению, а за мужчинами признавалась сексуальная «свобода действий», требующая разнообразия сексуальных связей для поддержания «телесного и душевного здоровья», то сейчас несколько иная ситуация.

Постепенное изживание двойного стандарта совсем не обязательно означает, что новая половая мораль с одобрением относится к таким сексуальным поведенческим типам, которые прежде рассматривались как аморальные. Речь идет скорее о том, считает Анурин, что «одинаковые отклонения от норм и у мужчин, и у женщин все чаще оцениваются одинаково - или в равной степени осуждаются, или в равной степени одобряются». [27] В результате исследования выясняется, что двойной стандарт в половой морали сохраняется по таким позициям как «внебрачные связи» и «проституция». По всем видам нарушений традиционной половой морали строже судятся мужчины, нежели представительницы слабого пола.

Не в этом ли еще одно свидетельство того, что подлинные герои сексуальной революции - женщины. Впрочем, это вполне естественно, поскольку именно на их раскрепощение она в первую очередь и направлена. В сознании же мужчин двойной стандарт сохраняет достаточно прочные позиции. Формальное приобретение женщинами прав - всю их совокупность можно объединить одним словом - самореализацию не сломило моногамно-патриархальных представлений мужчин. Женщина по-прежнему признается ими безоговорочной собственностью (при заключении брака, например), существом, призванным выполнять «достойные женщины» репродуктивные и хозяйственные функции. Все это уже происходит не на институциональном уровне - как регулирующем отношения через систему нормативно-правовых актов, а на уровне общегрупповых стереотипов, пронизывающих социально-экономические взаимоотношения между мужчиной и женщиной, в том числе.

Здесь необходимо немного сбавить обороты и не обвинять во всем мужчин собак. Причина, теперь уже такого латентного примирения женщин с собственной «судьбой» (или «природой») лежит в воспроизведении этой феминной социальной программы самими женщинами. Разработчиками этой программы, ее операций и алгоритма, безусловно, были мужчины - половая мораль была сконструирована ими и обслуживалась преимущественно тоже ими - в их власти было узаконить многоженство или ввести наказание за кокетство. С нарастающей демократизацией условное равенство полов в обналичивании своих индивидуальных сексуальных предпочтений или «оригинального» брачного поведения было достигнуто.

Но женщины, будто по инерции, продолжают заключать смысл своего существования в «браке с мужчиной», секс с которыми и любовь к которым можно адаптировать под социальную программу воспроизведения архетипа «репродуктивной хозяйки» - лишь бы утилита не дала сбоя. Анализ социального феномена любви, секса и брачного поведения показывает, что общество создает их «формулы». Но чаще всего люди, если и догадываются о том, из чего «складывается» этот феномен, либо не хотят, либо не способны воплотить его правила в своих отношениях: в них присутствует сложное взаимодействие между правилами отжившего культа, образцов и тем, как люди «изменяют» эти требования, созидая свою личность.

Любое социологическое исследование приватной сферы, особенно любви и секса, так или иначе, своим объектом будет выделять представления об отношениях, складывающихся в культурной матрице эротизма, ориентации на поведение и символические модели трансляции любви и сексуальности. Никогда не стоит забывать, что любовь и секс - феномены, становящиеся объектами изучению разных наук, и не только наук, но и философии, а потому у социологических исследований любви свой собственный ракурс видения проблемы изучения этих фундаментальных явлений человеческого бытия.

Социологическое изучение ориентируется на раскрытии надындивидуальных факторов любовно-эротических отношений, а также на выяснение общепринятых образцов и моделей, с которыми субъекты связывают свои индивидуальные переживания. Сконструировать такие модели исследователю может помочь детализированная информация о представлениях и ориентирах, коллективно разделяемых, втянутыми в процесс интимного общения людьми.

ГЛАВА 2. СОВОКУПНОСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ МОЛОДЕЖИ О ЛЮБВИ И СЕКСЕ В ОБЪЕКТИВЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Социологическая интерпретация социальных феноменов должна, как правило, опираться на эмпирический материал. Чтобы получить социологический материал и проанализировать его, необходимо провести комплексное исследование. Перед тем как его проводить, естественно, следует осмыслить и вычленить проблему и поставить цель. Целью нашего исследования, посвященного анализу представлений современной молодежи о любви и сексе, является выявление и описание стереотипизированных социальных образцов, формирующих и обслуживающих межличностные отношения и поведение молодежи в интимной сфере.

Строго говоря, это самая общая формулировка. Ни одна цель исследования не существует сама по себе, как минимум, она отражает постановку некоей проблемы. Подробнее раскрыть цель, а главное разрешить проблему возможно только через постановку задач и их решение. Одной из первых задач для нас был сбор и описание типизированных представлений молодежи о любви и сексе. Далее было необходимо выделить гендерные различия в представлении любви и секса. Обязательным также кажется нам выяснение того, как взаимосвязаны в представлениях молодежи любовь и секс.

Нужно определить, существует ли доминирующее влияние одного феномена на другой или их связь наличествует при сохранении автономии и самодостаточности обоих с полным набором присущих только конкретному феномену его специфических символов и образцов. Необходимо отметить, что любовь и секс - вернее их семиотико-ролевые и функциональные смыслы - в условиях демократизации и свободы выбора имеют большое значение при матримониальном поведении. Таким образом, еще одна из задач - проследить связь представлений о любви и сексе с брачной перспективой.

Объект нашего исследования - молодежь от 18 до 25 лет. Возрастные рамки, позволяющие относить людей к молодёжи, различаются в зависимости от конкретной страны. Как правило, низшая возрастная граница молодежи - 14-16 лет, высшая- 25-35 лет. Исключая совершенно своеобразные миры подростков до 18 лет и «молодых взрослых» от 25, мы свели возрастные границы молодежи к максимально среднему значению, выделяя тут промежуточный мир уже шагнувших из юности молодых людей, но только занесших ногу над «миром взрослых» - в ожидании, когда придет пора ступить на него. «Характеристика» объекта, которую мы исследуем, его собственный предмет - представления современной молодежи о любви и сексе.

Что такое представления? Каков их социальный смысл? Представления - это не просто идеи, мысли, образы, ценности и знания, связанные с определенными социальными практиками, которые разделяются людьми и формируются в социальных взаимодействиях. Это коллективный взгляд, выражающий отношение группы к социально значимому феномену. Социальный смысл представлений состоит в том, что они аккумулируют в сознании определенной социальной группы (у нас - молодежи) социальный опыт разных поколений, культурные и художественные образы и символы, этические и эстетические ценности и нормы, связанные со значимой социальной практикой (у нас - с любовными и сексуальными отношениями).

Представления становятся одной из основ мотивации поведения, связанного с той или иной социальной практикой и, в свою очередь, изменяются в процессе накопления опыта. Но представления являются более сложным социальным феноменом, чем просто отражение конкретного индивидуального опыта. Групповые представления, стереотипы и распространенные убеждения могут в определенной степени заменять индивиду личный опыт, формируя модели его поведения в неких типовых ситуациях или рисуя идеал, с которым индивид соотносит свою конкретную ситуацию.

.1 Гендерные различие в представлениях молодежи о взаимосвязи любви и сексуальности

Эмпирическое исследование было осуществлено с применением трех методов: анкетного опроса, полуформализованного интервью и качественного анализа информации десятка самых популярных молодежных российских телесериалов.

Анкетирование, стандартный количественный метод, безусловно, оправдывающий свое место в нашем исследовании постановкой предмета - распространенные представления и их стереотипизация. Это значит, что, по большей, части нас интересуют коллективные представления, а не единичные и уникальные. Выборочную совокупность нашего опроса составили 360 человек от 18 до 25 лет, по 180 человек каждого пола. Анкета была размещена в сети интернет, опрос проводился удаленно. Откликнувшихся на анкету было порядка семисот человек обоего пола, могло быть и больше, если бы опрос не был остановлен. Таким образом, выборочную совокупность по методу «Снежного кома» составили 360 человек, от 18 до 25 лет, девушек и юношей Пензы и Пензенской области.

Главной гипотезой, проверяемой в ходе анкетного опроса, стала гендерная гипотеза. В нашем общем видении она оформляется так: в представлениях современной российской молодежи о любви и сексе и их взаимосвязи существуют гендерные различия по нескольким основаниям: а) в представлении девушек секс является обязательным спутником любви, ее следствием или дополнением, то есть, совершенно неотделимым от любви феноменом; б) для современных девушек любовь является доминантным фактором строительства отношений в интимной сфере: сексуальных, брачных, романтических и других; в) представления девушек о любви и сексе выстраиваются согласно их брачной перспективе, подчинены ей и являются лишь второстепенными по значимости целями по отношению к браку и созданию семьи.

Не составляет труда понять, что условными антагонистами этих гипотетических оснований стали юноши в возрасте от 18 до 25 лет. Гипотезы относительно представлений молодых людей выглядят следующим образом: а) в представлении юношей секс не является обязательным спутником любви, ее следствием или дополнением, то есть, может существовать как самостоятельная цель, автономная сфера отношений или даже компонент социального статуса; б) для современных юношей любовь является одним из факторов строительства отношений в интимной сфере: сексуальных, брачных, романтических и других; в) представления юношей о любви и сексе выстраиваются относительно независимо от брачной перспективы.

Опираясь на теоретический материал, изложенный в первой главе, мы сформулировали дополнительные гипотезы, которые будут частично проверяться результатами анкетного опроса, и более подробно другими методами.

Этими гипотезами стали: 1. На формирование представлений современной молодежи о любви и сексе, а также на реализацию в социальном поле этих представлений в значительной мере влияет и их обуславливает высокая степень свободы выбора и моральная раскрепощенность. 2. Современная российская молодежь склонна выстраивать брачные стратегии, исходя из желания реализовать собственные специфические представления о любви и сексе. 3. Средства массовой информации осуществляют отбор и фильтрацию образцов любви и сексуальности для целевой молодежной аудитории и формируют у нее определенные представления об этих феноменах.

В ходе проводившегося нами исследования при помощи анкетного опроса была опрошена молодежь в возрасте от 18 до 25 лет города Пензы и Пензенской области. В результате были собраны данные, необходимые для того, чтобы реализовать цель нашей работы - выявление и описание стереотипичных социальных образцов, формирующих и обслуживающих межличностные отношения и поведение молодежи в интимной сфере.

Для начала необходимо было выяснить в целом, какие ценности являются для современной российской молодежи наиболее важными. Естественно, в предлагаемый перечень были включены вопросы, касающиеся любви, семьи и сексуальности. Выяснилось, что для большинства опрошенных наиболее важной ценностью является «здоровье» - 16%. Вторым и третьим по популярности - 12,4% и 11,2% - оказались такие варианты, как «надежные и верные друзья» и «прочные постоянные отношения», соответственно. Корреляция по полу показала, что прочные постоянные отношения, как ценность, стоит у девушек на втором месте - 13,8%. Тогда как у молодых людей этот вариант занимает шестую позицию - 8,5%. Его обгоняют и здоровье, и верные друзья, и свобода с независимостью, и даже духовное совершенство с возможностью разобраться в себе и найти свой путь. Что интересно - ценности насыщенной сексуальной жизни и внешней привлекательности, являвшиеся в целом непопулярными, у женщин занимают позиции выше, чем у мужчин - 2,7% и 1,6% против 1,5% и 0,6. Пока еще рано что-либо утверждать, но ценностные романтико-сексуальные ориентировки вызывают больше сочувствия у женщин, чем у мужчин.

Далее вопрос ставился под углом перспективы. Респондентам предлагалось выбрать те позиции, которым они отводят ключевое место в своем будущем. Общий план оказался не допускающим возражений -23% связывают свое будущее с созданием семьи и воспитанием детей, этот план получил больше всего голосов. Важнейшие ценностные ориентировки, особенно у мужчин, если исходить из результатов первого вопроса, не связанные с половыми отношениями, сдались под напором представлений о будущем - строительство семьи, фактическое сожительство с представителем противоположного пола. В гендерном разрезе практически единодушие - ключевое место в будущем семье и воспитанию детей 24% опрошенных женщин 22% респондентов-мужчин А вот следующие по популярности варианты несколько разнятся. Так, 15,4% мужчин отводят второе место после создания семьи в будущем полной независимости и возможности жить по собственным правилам (сравните часто отмечаемую мужчинами свободу и независимость в первом вопросе). Третьим, четвертым и пятым по популярности с небольшими друг от друга отрывами у мужчин стали ответы: «любовь и отношения» (13,4%), «достижение внутренней гармонии» (13%) и «творческая реализация» (12,5%). Женщины, кроме создания семьи, чаще всего выделяли «любовь и отношения» (18,2%) и «карьеру, достижение высокого социального статуса» (14,9%). Причем «деньги» как мужчинам, так и женщинам не кажутся ключевыми в будущей жизни.

Следует отметить, что снова романтические позиции, любовь и отношения, гораздо важнее для женщин. Также представляется интересным полярный разброс в выборе ответа «карьера, социальный статус». У мужчин этот вариант плетется в хвосте (8,2%). Можно с известной долей допущения предположить, что для мужчин их гендер уже является социальным статусом и трамплином для завоевания карьеры - что может стать предметом совершенно другого исследования.

Без обиняков мы решили задать прямой вопрос о том, чем является для респондента любовь с возможностью многовариантного выбора. Такой подход достаточно прозрачен, но именно такой формулировкой можно получить «чистые» представления об этом феномене. Выяснилось, что и для мужчин, и для женщин любовь - это «то, без чего нельзя быть по-настоящему счастливым» (18,3% против 17,8%). Далее ответы разнятся. Женщины - 15,2% - считают любовью взаимопонимание, поддержку и доверие между партнерами, так же чувством, делающим жизнь полнее - 9,5%.

Мужчины же распределили свои ответы таким образом, что любовь как цель и смысл жизни является для них вторым по популярности (9,5%), а любовь как главное содержание в жизни человека - третьим (8%). Мужчины чаще женщин выбирают «бескомпромиссные» варианты ответов - любовь у них доминирующая ценность в жизни, это и «главное содержание», и «цель и смысл», и «то без чего нельзя быть по-настоящему счастливым».

Все три самых популярных варианта ответов можно объединить в один: любовь - самоценна как цель, без которой и жизнь теряет смысл. И женщины с этим согласны, но лишь по самому популярному ответу. Это может означать, что в отличие от мужчин, женщины придают любви ценность не только в жизни как таковой, но и в связи с жизненными планами и ориентировками на ожидающие перспективы. Чтобы правильно интерпретировать полученные данные по этому вопросу в гендерном разрезе, мы прибегли к ужесточению. Через какой-то промежуток был задан снова тот же вопрос: «Что такое для Вас любовь?», только теперь с возможностью выбора лишь одного варианта ответа, и с исключением варианта «то, без чего нельзя быть по-настоящему счастливым». Вот какими оказались результаты: у женщин самым популярным ответом было все то же пресловутое понимание любви как взаимной поддержки и доверия (27,2%).

Мужчины же чаще всего - 30,6% - отвечали, что любовь для них это главная цель и смысл жизни. Исходя из полученных данных, можно заключить, что женщинами любовь понимается как инструмент для создания по их меркам благополучной семьи, они прогматизирут брак, выстраивают свою брачную стратегию в соответствии с представлением о желаемом избраннике, с собственным представлением о содержании любви. Это не означает, что «любовь» при создании семьи не будет называться женщинами главной мотивацией. Дело в том, что женщины, называя любовь главной мотивацией при создании семьи и заключении брака, будут соотносить ее с совершенно определенными понятиями (доверие, взаимопонимание, поддержка), считая именно их ключевыми для создания желаемых отношений с противоположным полом. В этом и заключается суть прагматизации брака. Мужчины же, называя любовь целью и смыслом жизни, представляют ее «вещью в себе», для них любовь самоценна и возведена в универсум. Безусловно, такое понимание любви мужчинами навеяно куртуазным духом и классической романтической трактовкой любви.

Такие выводы подтверждают ответы на вопрос, что для респондентов является самым важным в любви. Важнее всего - 23,3% - для мужчин в любви - взаимность. Это столп, на котором держится все представления о романтической любви. Затем по важности располагаются верность (22,8%), доверие (17,2%) и взаимопонимание (16,7%). Для женщин же самым важным в любви считается взаимопонимание (31,7%) и доверие (17,2%).

Такой гендерный разброс в разные полюса в том, что касается представлений о самом важном в любви, обуславливает полученные данные по вопросу о роли, которую любовь играет в жизни респондентов. И женщин и мужчин любовь в несколько разных долях делает счастливыми - 33,4% и 24,7%, соответственно, таковы самые популярные ответы. Вариант «К сожалению, в моей жизни сейчас нет любви» у женщин стоит всего лишь пятым по популярности (9%), тогда как у мужчин вторым - 19,7%. Призрачные требования, предъявляемые мужчинами к любви, обуславливают частоту выбора данного варианта ответа. И подтверждают данные первых вопросов, согласно которым любовь и отношения в целом у мужчин не являются доминантной по отношению к другим жизненным ценностям. Это означает, что любовь как ценность для них жизненно важна, но не для жизненных планов, а для индивидуального внутреннего равновесия. У женщин же, ценность любви определяется реализацией совокупности других ценностей, связанных с жизненными планами. Любовь в этой совокупности играет доминантную роль.

любовь секс брачный гендерный

Следующий блок вопросов был призван раскодировать представления респондентов о сексе и их взаимосвязи с любовью. Секс - для женщин - это естественное следствие любви, так ответили 26,7% респондентов. Потрясающим наслаждением секс считают 15,6% женщин, это второй по популярности ответ. Интересный разброс обнаружился в стане мужчин. Биологическую подоплеку - наслаждение - приравнивают к понятию секса 17,8% респондентов, и это самый частый ответ. Сразу двумя вторыми по популярности ответами были: секс - «это необходимое для здоровья и душевного равновесия занятия» и «это только дополнение к любви», по 15,6% опрошенных мужчин.

Таким образом, получается, что мужчины обнаруживают свое автономное от любви представление о сексе. И мыслят его, скорее, в плоскости физики тела. А как иначе, если любовь - это что-то возвышенное над всем мирским и великое по меркам плоти. Женщины же не отделяют одно от другого, считают секс естественным следствием любви, его спутником. Хотя проявление раскрепощенности в том, что вторым по популярности ответом на вопрос было признание за сексом права доставлять «потрясающее наслаждение», очевидно, исходя из социально-исторических взглядов на секс и на культ фаллоса, изложенных в первой главе.

Данные выводы подтверждают ответы респондентов на вопрос о том, что для них важнее всего в сексе. Достаточно высок процент женщин, выбравших такие варианты ответов как «получить максимальное удовольствие» (7,1%) и «возможность доставить удовольствие партнеру» (13%), четвертый по популярности - «смелость и раскрепощенность» (11,2%). Конечно, важнее всего для женщин в сексе, как показал опрос, психологические составляющие: «нежность и доверие» (21%) и «эмоциональная гармония» (18,7%). Опять же, чувства и переживаемые эмоции являются непременным спутником секса в представлениях опрошенных девушек.

Самым часто даваемым вариантом ответа на этот вопрос у мужчин стал такой - «возможность доставить удовольствие партнеру» (23,3%). Чтобы истолковать эти цифры, мы обратимся к гидденсовской социальной трактовке содержания порнографии. В своей работе «Трансформация интимности» Гидденс утверждает, что женщина в порнографии не субъект, а объект сексуального наслаждения. Однако, по Гидденсу, преподносится это весьма своеобразно - это фактически изображение женщины, которая «испытывает экстаз в своей сексуальности, но всегда под воздействием фаллоса» - и содержит латентную цель: «показать женское желание как эпизодическую часть желания мужчины». Поэтому доставить сексуальное удовольствие партнерше для мужчин есть необходимое основание для получения собственного удовольствия. Секс, прежде всего, удовольствие.

Для того чтобы четче представить себе, какова взаимосвязь между любовью и сексом в представлениях мужчин и женщин, что для них является доминантой, если таковая есть, обратимся к ответам, полученным на вопрос об отношении респондентов к вступлению в сексуальную связь с партнером, к которому они не испытывают любви. Самым популярным представлением среди мужчин по этому вопросу было естественное допущение такой сексуальной связи, ведь «влечение может возникнуть и без любви» - 33,9%. Считает такое поведение не приемлемым для себя, но не осуждает других - 21,7% мужчин и подвергает резкому осуждению такое поведение - 15% опрошенных. Процент женщин, считающих это не приемлемым для себя, стал самым высоким - 45,6% девушек. То есть, в их представлении любовь, чувства являются доминирующими по отношению к сексуальной близости, определяющими сексуальное поведение. Мужчины же не видят необходимости в любви, если возникло сексуальное влечение.

В следующем вопросе мы выясняли, насколько респонденты считают приемлемым иметь сексуальную связь с человеком, испытывая на данный момент любовь к другому. Недопустимым такое поведение признали и женщины и мужчины, причем практически единодушно - 35,4% и 31, 8% опрошенных, соответственно. Следуя своим романтическим идеалам, мужчины считают, что сексуальная близость, при наличии любви к другой, достойна осуждения. Проще говоря, если любви нет - секс возможен со всеми, если есть - только с объектом этой любви. Причем такой принцип довольно радикально проявляет себя при выборе ответа: «сексуальная измена ставит крест на отношениях» - 9,7% женщин против 19,2% мужчин.

Может ли секс быть хорошим без любви? 22,2% женщин (самый популярный ответ) считает это вполне возможным, но добавляет, что только любовь делает секс прекрасным. Мужчины же считают, что хороший секс достижим и без любви - это показали 26,7% опрошенных. Разумеется, ведь для многих из них секс - это потрясающее наслаждение, достижимое независимо от того, есть любовь или ее нет. Как и следовало ожидать, исходя из данных предыдущих вопросов, вторым по популярности у женщин был ответ «нет», без любви хороший секс невозможен (16,1%). Любовь и секс в представлении юношей и девушек не тождественны. Но женщины все-таки в идеале хотели бы соединить и секс, и любовь. Мужчины же даже цели такой не ставят.

Последний блок вопросов призван спроецировать представления современной молодежи о любви и сексе на брачное поведение респондентов. И мужчины и женщины единодушно признали, что семья не может быть полноценной без любви и секса - 53,3% и 70%, соответственно. Далее интереснее. Только 21,1% женщин против 36,1% мужчин признали, что полноценной семья не может считаться, если в ней отсутствует любовь. Очевидно, что тенденция подчинения семье ценностей любви прослеживается четче у мужчин, чем у женщин.

Как и в случае с параллельной сексуальной связью, обходящей любимого человека, о романтических романах на стороне, помимо брака, резко негативно отзываются, и мужчины, и женщины. Именно в этом вопросе можно практически единственный раз наблюдать полное единодушие мужчин и женщин по всем трем самым популярным ответам. Итак: параллельным романам нет места в стабильном браке - мужчины 57,5% и женщины 50,4%; параллельные романы ужасны, это конец любви и искренности - мужчины 17,4% и женщины 13,2%; параллельные романы это повод для развода - мужчины 7,7% и женщины 12,8%. Недопустимым такое поведение для женщин считают 3,9% мужчин и, разумеется, всего лишь 0,8% девушек.

Включая вопрос об отношении респондентов к добрачным половым связям, мы очень сомневались - а стоит ли? В современных условиях индивидуального зачастую выстраивания собственной сексуальной практики, кажется, исключает возможность получения интересных данных. Однако мы ошибались. Возможно, никакого интереса данный вопрос не представляет для понимания гендерных различий в представлениях по взаимосвязи любви и секса. Однако высказанная в начале второй главы гипотеза - реализация сексуального поведения происходит в условиях свободы и моральной раскрепощенности - очень ярко может быть подтверждена ответами именно на этот вопрос.

Итак, «нормальным явлением нашей жизни» признали добрачные половые связи 20,2% мужчин и, внимание, 25,1% женщин. Считают такое поведение показателем шаткости моральных норм современных людей 2,8% женщин и, еще внимание, 8% мужчин. Как бы это не казалось кому бы то ни было невероятным, но представления о возможности реализовывать свое сексуальное воображение, игнорируя «моральные нормы», встречаются у женщин чаще и больше, чем у мужчин. Такое равноправие, а то и способность женщин мыслить свободнее, проявляется в ответах на вопрос об обстоятельствах, допускающих вступление в сексуальную связь. Только 5,2% женщин против 4,2% мужчин считают, что заключение брака легитимирует вступление с партнером в половую связь. «По взаимной любви» и в «порыве страсти» и женщины и мужчины считают главными обстоятельствами, допускающими сексуальную связь - 31,5% и 18,6% у девушек и 28,3% и 18,2% у мужчин. Не прочь женщины и позволить себе сексуальное приключение мимолетно, на вечеринке, на курорте, при удачных обстоятельствах: 4,7% против 5,7% у мужчин.

Что же респонденты называют браком? 29,3% мужчин считают брак традиционной формой совместной жизни мужчины и женщины. 25,6% респондентов мужчин считают его необходимым условием для рождения и воспитания детей, а 20,8% - наилучшей формой совместного существования любящих друг друга людей. Так или иначе, а мужские представления о целеобразующей роли любви в их жизни не спешит возводить брак во главу романтического уголка.

Напротив, женская часть респондентов склоняется как раз к тому, что брак - это идеальная форма совместного бытия возлюбленных - 27,9% опрошенных. Не останавливаясь подробно на том, какое именно содержание вкладывают девушки в понятие любовь, (а мы бы назвали это представление прагматическим или, как минимум, приземленным), именно она - любовь - выступает главным фоном, на котором брак обрастает иными подробностями, экономическими например. Смыслом жизни и ее главной целью считают брак 12% женщин, тогда как среди мужчин таких нашлось всего лишь 6%.

Тем не менее, как это ни странно, в ответах графы «другое» царила почти полное гендерное единодушие. Женщины, из фактических восьми, семь раз вписывали мнение о браке как об устаревшей форме, изжившей себя. Мужчин, составивших такое же мнение о браке и вписавших его в графу «другое» оказалось десять человек из фактических 16-ти, вписавших свое мнение в графу «другое». Причем ими обязательно оговаривалось, что пусть брак и изжил себя, и это всего лишь формальность и бумаги, но главной в нем и вне его остается любовь.

И еще одним и последним вопросом, в котором мужчины и женщины оказались полностью солидарны стал вопрос - «Когда нужно заключать брак?». Результаты показали, что 38,6% женщин считают, что заключать его нужно, когда оба готовы к ответственности и заботам, количество мужчин, думающих так же, составило 34,3%. Заключать брак следует, когда люди любят друг друга - так считают 18,4% мужчин и 22,1% женщин. Обладание материальной базой для создания семьи считают возможной точкой отправки в брачное «путешествие» 17% мужчин и 15% - женщин.

Из результатов опроса становится ясно, что представления современной молодежи о любви и сексуальности неоднородны как рамках молодежной группы, так и в границах собственного гендера. Однако с известной долей достоверности можно утверждать существование гендерных различий в представлении о взаимосвязи этих феноменов. Так, например, гипотеза о гендерных различиях в представлении секса, как спутника любви, ее следствия или дополнения, оказалась подтвержденной данными опроса. Действительно, девушки в планировании и реализации своего поведения и своих отношений в интимной сфере с противоположным полом руководствуются сексуально-романтическими соображениями. Для данной группы феномены любви и секса практически не разделимы в целевом отношении. Однако нельзя не учесть того, что, исходя из ответов, представления женщин о любви и сексе в некотором поведенческом аспекте могут автономно друг от друга мотивировать их в определенных ситуациях.

В представлении мужчин, и это можно подтвердить данными опроса, секс - вполне автономная сфера, существующая по собственным правилам, в которой пространство выбора и реализации своих амбиций более чем достаточное при одном важном условии: если это секс, лишенный своего социального (брачного, скажем) или романтического смысла. Настоящей семья без любви, по мнению 36,1% мужчин, быть не может - и это второй по популярности ответ. Мнение же большинства опрошенных мужчин по поводу того, может ли секс быть хорошим без любви, было таково: «сексуальное наслаждение достижимо и без любви». Но, если юноша испытывает любовь - ту самую о которой он грезит - то вступление в сексуальную связь с другой кажется ему недопустимым.

С одной стороны, такие представления - результат трансформации интимной сферы и смыслов в ней, с другой - они достаточно консервативны и перекликаются с моделями сексуальности и любви, свойственными патриархально-моногамному укладу. Социальная память о гегемонии маскулинности все еще сильна, ее образцы продолжают воспроизводиться, карта гендерных ролей в отношениях, согласно мужским представлениям, осталась неизменной.

Так мы переходим гипотезе о гендерных различиях в представлениях о любви и сексе по второму основанию (или микрогипотеза «б»). Ее подтверждение, как и опровержение, до определенной степени условно. Исходя из полученных данных, можно заключить, что не столько для женщин, сколько для мужчин представления о любви являются доминантными при выстраивании отношений в интимной сфере. Мужчины романтизируют образ любви, сродни рыцарям куртуазной эпохи, она символизируют для них цель и смысл жизни, ей подчинен брак и сексуальные отношения... но до определенной степени. Ведь сексуальная связь с нелюбимым человеком реальна, но измена любимой представляется мужчинам непростительной.

Женщины тоже склонны так думать, однако они не спешат сразу же «ставить крест на отношениях» в связи с изменой, в отличие от достаточно большого процента мужчин. Можно все-таки утверждать, что гипотеза не подтвердилась, и любовь, представляемая женщинами в многомерном комплексе отношений и символов, института брака, сексуальной раскрепощенности и целомудрия чувств, не доминантна и не определяет всего разнообразия интимной сферы для женщин.

О том, что третья гипотеза подтвердилась, можно говорить с уверенностью. Может быть, для девушек институт брака и не нависает исполином над хрупкими любовью и сексом, но привязка этих феноменов к брачной перспективе очевидна. Гораздо больший процент женщин (70% к 50%) признают, что полноценная семья невозможна без любви и секса - без одного из компонентов признавали семью полноценной небольшое количество девушек. Анализируя полученные данные, нам также показалась очевидной прагматизация брака женщинами. Это связано в первую очередь вот с чем. В представлении женщин о любви проступает куда больше контуров, чем у мужчин. Девушки соотносят любовь с доверием, взаимопониманием, поддержкой - то есть в любви им важна практическая психологическая сторона. В соответствии с такими представлениями женщины, демонстрируя свою сексуальность и транслируя одобряемые ею романтические коды, выстраивают конструктивный поиск подходящих им мужчин для совместных отношений и в последующем брака. Они отделяют любовь от всех характеристик, присущих любви романтической - идеальность, публичность, взаимные чувства страсти, драматичность. Таким образом, женская половина респондентов подчиняет брачной перспективе свои представления о любви и сексе. Последний, как мы можем судить по результатам, в свою очередь окрашивается в тона любви, что делает его для женщин привлекательным только в том случае, если соответствует задаваемым ожиданиям.

В целом, наша гипотеза относительно гендерного различия представлений о любви и сексе среди молодежи подтвердилась, хоть и не по всем позициям.

.2 Демократизация любовно-эротического поведения и прагматизация брачной перспективы

Проведение того или иного социологического исследования сопровождается разнообразием используемых методик для получения результатов. Так, количественные подходы к извлечению данных дополняются качественными, что, несомненно, расширяет представления об изучаемом феномене. Поэтому для углубления полученных в ходе анкетного опроса данных было проведено полуформализованное интервью, или нарративное интервью. В частности, выбор именно такого типа интервью обусловлен тем, что изучаемое явление во многом воспринимается контекстуально, и «жизненные истории» дадут больше качественной информации, чем количественные или жестко формализованные качественные методы.

Задачей проведения нарративного интервью не является краткий пересказ романтических историй, фиксация чувственного опыта или описание пережитых респондентами практик. Главной задачей является отслеживание вкрапленных в автобиографические истории представлений о любви и сексуальности, социальных и культурных кодов и знаков, объединенных информационным полем эротизма; фиксация вариантов интерпретации ролей партнеров в любви; выявление функций сексуальных отношений и значений любви в них.

Исходя из главной ориентации на выборку всей исследовательской работы, для проведения интервью было отобрано пять юношей и пять девушек в возрасте от 18 до 25 лет. Среди интервьюируемых были и состоящие в браке. То есть было проведено 10 глубинных полуформализованных интервью. Респондентам предлагалось в свободной форме рассказать самую романтическую, самую запомнившуюся историю любви их жизни. Затем, в стадии «вопрошания» по методике нарративных интервью, задавались общие вопросы в абстрактной форме: «Что, по-Вашему, такое любовь?», «Чем для Вас является секс?».

Не выходя за рамки главной задачи всего практического исследования (анализ представлений о любви и сексуальности), мы с помощью нарративного интервью расширили эти рамки. Так мы смогли проверить основные гипотезы. О том, что представления о любви и сексуальности имеют высокую степень свободы и раскрепощенности, автономности и независимости от каких бы то ни было условно директивных факторов (экономическая рентабельность, консервативные традиции, общественное одобрение/порицание, семейная преемственность представлений и т.д.). Кроме того, о том, что имеет место прагматизация представлений о любви и сексе, связанная с браком.

Естественно, что в результате интервью полученные данные расширили информационный круг гипотезы о взаимосвязи любви и секса, а также помогли тщательнее отследить гендерные различия представлений о взаимосвязи этих феноменов.

В дипломной работе представлены краткие истории любви, которые кажутся нам наиболее рельефными с точки зрения социальной действительности.

Начнем, пожалуй, с выразительной истории, ярко представляющей символику эротических отношений и любви на повседневном и следом институциональном уровнях. Речь пойдет о состоящей в браке 24-летней G.

На мою просьбу вспомнить и рассказать самую романтическую историю из своей жизни G ответила полушутливым тоном: «Может лучше про самый романтический секс?». Вопрос был риторическим однозначно. Однако сам факт того, что он был задан, говорит о том, что данная тема не является для G чем-то бесконечно табуированным, и рассказ о «самом романтическом сексе» вполне может быть альтернативой истории любви.

С героем своей истории G была знакома с детства, но никогда не рассматривала его как «мужчину». G поясняет: «Он очень долго был для меня другом, вроде веселой подружки». Она вспоминает, что никогда в подростковом возрасте и даже «став девушкой» не влюблялась так, как «пишут в книгах и показывают в кино». Поэтому, достигнув половозрелого возраста, G во всех своих «ухажерах» пыталась разглядеть будущего мужа. Культурные модели любви, связанные с романтическими представлениями о ней, оказались для G чем-то «заоблачным», не познаваемым в рамках собственного опыта. Нет, конечно, как говорит G, была к кому-то быстро проходящая страсть, какой-то «животный инстинкт», но все это воспринималось G как что-то сиюминутное и «не вечное». У нее не было идеального образа мужчины, но были четкие, предъявляемые к кандидатам (прежде всего, к кандидатам в мужья, ибо в каком бы то ином качестве - любовника, любимого, «бойфренда» - ею не рассматривался ни один мужчина) требования: «характер», «сексуальная совместимость» и «кое-какая финансовая стабильность».

То есть то, что называется «любовью» не было необходимым компонентом ее жизненных планов, связанных с браком, потому что, по уверениям G, любовь - это что-то «идеальное» и на ней «семью не построишь». G с детства имела представление об этикете ухаживания: «Мама рассказывала мне как за ней ухаживал папа, как он это делал тонко, правильно и покорил ее». В наше время, считает G, очень мало людей знает правила ухаживания, которые являются необходимой преамбулой к отношениям. Будущий муж G привлек ее внимание «как мужчина», когда начал, по ее словам, правильно ухаживать за ней. В этой связи нельзя не отметить семейную преемственность в представлениях о тех нормах, которые обуславливают возникновение у G чувственных оценок в интимной сфере. Можно говорить об определенной модели сексуальности мужчины, привитой G родителями.

G встречалась со своим «молодым человеком» 2 года, а затем они решили пожениться. G говорит, что она изначально подчиняла идею серьезных отношений между мужчиной и женщиной браку, и только она делала выбор партнера. Через год у G появился ребенок, началась новая пора. Внешняя романтика отошла на второй план, «влечение» и «пыл» сошли на нет. Для G главными в отношениях с мужем стали доверие и взаимное уважение. «Если, что маловероятно, исчезнут и доверие, и уважение и вообще развод, то не проблема - сейчас масса женщин воспитывает детей самостоятельно, и я уверена, что потяну это». G говорит это с вызовом, будто кто-то - масс-медиа, родители, общественные директивы или ближайшее окружение - убеждает ее в обратном.

Лично для себя она считает недопустимым параллельный роман в браке, но такую ситуацию допускает вполне возможной в других браках, если «кто-то из супругов не освоил искусство быть им». В каком-то роде для G быть женой значит освоить профессию. Она считает главной причиной неудавшихся браков недостаточный уровень «квалификации» одного из супругов или обоих. Таким образом, G определяет ту совокупную группу современных нам молодых людей, которые выступают за гендерное равноправие ролей в отношениях, имеющих своей конечной целью заключение брака и строительство семьи.

История S начинается с вечеринки, на которой он познакомился с девушкой. Нельзя говорить, что это была «любовь с первого взгляда», просто S эта девушка «понравилась, потому что пристально смотрела» на него. S решил «выделиться» и «дать понять», что она ему симпатична. Он включил на вечеринке «соответствующую любовную песню» и пригласил девушку танцевать. S совершенно очевидно пустил в ход социальные атрибуты романтики, исключающие любую другую интерпретацию. Во время танца они познакомились ближе, и S выразил желание проводить девушку до дома.

Как говорит S: «Я проводил ее до дома, у меня все внутри поднялось, настроение великолепное, я мог сделать что угодно, и перед расставанием я поцеловал ее нежно-нежно» - глаза S мечтательно закрылись, он улыбнулся. S утверждает, что именно в момент поцелуя испытал настоящее чувство любви, которое, как он уверен, и есть - половое влечение. S признается, что не испытывает такого влечения ко всем подряд, происходит это также как и «у других, когда они влюбляются, страдают эмоционально».

А как любовь еще объяснить, если пора ухаживаний, отношений, совместных прогулок и бесед не вызывает столь глубокого внутреннего переживания, как «игривый взгляд», «отличная фигура» и «соблазнительная улыбка». S считает, что если любовь и есть, то она обусловлена внешностью возлюбленной, «хорошим сексом», а все остальное - это привычки и правила, «которые необходимы». Из-за этого, в конце концов, они и расстались. Она хотела от S романтики, страсти, бесконечных разговоров обо всем на свете, признавалась ему в любви и он не мог сказать того же, «потому что, все эти признания в любви как-то по-детски выглядят», а S уже достаточно взрослый, чтобы это понимать.

На совместных вечеринках S не был оживлен так, как того хотела она, не был разговорчив, вел себя сдержанно - как обычно. «Наверное, она тогда еще не нагулялась, ей нужно было страсти и драмы, а мне уже 20 лет стукнуло, какая романтика?» - негодует S. Для девушки S было необходимо следование социальному образцу, воспроизводящему представления о том, какой должна быть настоящая любовь, исходя из необходимого активного взаимодействия партнеров.

Она следовала этому ориентиру, надеясь достичь удовлетворяющего самочувствия в отношениях с S, но его представления о любви диктовались другой моделью, в которой любовь выступает в качестве гипертрофированного полового влечения. В таком контексте, безусловно, секс и внешняя привлекательность девушки являются базой романтических отношений. Проще говоря, идея любви подчинена идее секса. У девушки S можно зафиксировать четкую интерпретацию ролей партнеров в любовных отношениях: оба - активные субъекты, транслирующие другу другу свои чувства. В середине нашей беседы S вдруг неожиданно сказал: «Может быть я когда-нибудь влюблюсь по-настоящему, может, найдется такая». Вот уже второй подобный случай. В предыдущей истории G тоже допускала возможность, что любви не существует, что страсть и влечение преходящи и то, что можно назвать любовью в ее случае - понимание и доверие между партнерами; скорее человеческие отношения, исключающие романтизм.

S вообще приравнял практически любовь к половому влечению, а то и подчинил ему. Но и S и G, тем не менее, допускают возможность существования некоей «настоящей» любви для S и «идеальной, не доступной ее личному опыту» для G. Всячески отрицая истинность любви, основанной на безрассудстве, сумасшествии и страсти, привязывая ее к сексуальному влечению (S) или к успешному менеджменту взаимоотношений (G), и S и G признают существование любви, описать которую языком повседневной практики не берется ни тот, ни другая.

И правильно, потому что в условиях всесторонней демократизации и плюрализма и научных открытий в области нейрохимии романтическая любовь, сродни старому тотемному богу, осуществилась. Тотем оказался не богом вовсе, а вполне себе привлекательным животным, покровительствующим занятиям сексом, прогулкам по парку. С объектом любви можно наладить эффективную коммуникацию, используя расхожую эгалитарную семиотику, включающую знаки внимания, доверия, взаимной поддержки. Но если поклонение тотему трансформировалось в его активное использование «по своему усмотрению», то «бог», оторвавшись от тотемного артефакта, превратился во что-то аморфное и не познаваемое в рамках возможного социального опыта.

Так любовь превратилась в бога, в существование которого хочется верить, его может и получится постичь, но пока в реальной жизни его изображения можно уследить только в книгах, фильмах и легендах. S также заметил мне, что героиня его романтической истории стала его второй девушкой - параллельно он встречался еще с одной. Причем делал он это: «исключительно из-за того, что принято так». Эта девушка была дочерью богатых друзей отца, который совершенно туманно, хоть и ясно, пытался описать внешние преимущества девушки сыну. «Я и начал с ней встречаться - выгодно вроде, а вдруг еще и чувства будут. Но я почти сразу понял, что не хочу эту девушку совсем». Естественно, родители S хотели, чтобы он женился на ней, но S сказал, что сразу поговорил с родителями на эту тему и дал понять, что жениться только на той, которую сам выберет, несмотря на бытующие традиции в семье. Сексуальная раскрепощенность и свобода выбора партнера, поправшие маскулинный обычай, эмансипировали не только женщин, но мужчин, связанных семьей, которая сильна своими традициями и правилами. В этом случае, в отличие от случая G, семейная преемственность, моделирующая для молодого поколения образец прагматизации любви и брака, сталкивается с личным стандартом S, в котором он предпочитает делать выбор самостоятельно, игнорируя культивируемый в семье смысл любви и брака.

Такое представление и - самое главное - возможность его реализации возможны только в условиях пластичности социальных оценок, формирующих интимную сферу общества. Это подтверждает и ответ S на мой вопрос о том, насколько допустимым он считает измену встречающихся партнеров. «Так делают многие, да и я делал, я же не собирался рожать детей, да и они не планировали взять меня замуж». Пластичная сексуальность внесла свои коррективы в функциональный набор сексуального поведения, утратившего обязательность выполнения репродуктивной функции. Пластичное сексуальное поведение открывает пространство для рекреативной функции, свободы выбирать партнера и раскрепощенности повседневных сексуальных практик.

Следующий рассказ - рассказ D - кажется интересным по нескольким причинам. Во-первых, мы столкнулись с человеком, чье понимание любви формировалось, как выразился D, «исторически». То есть оно эволюционировало в процессе приобщения D к культурным артефактам разного уровня и типа, посвященным любви и сексуальности. «Социализируясь и обогащая свои представления историями и философиями любви, я соотносил свой опыт с тем, что читал» - заключает D. Во-вторых, тем не менее, его представления о сексе имеют четкий набор признаков социальной консерватизации этого феномена - D подчиняет его и браку, и любви, соотносит его лишь с одним единственным партнером и не допускает какой-либо другой его функции, кроме репродуктивной. В-третьих, саму эту репродуктивную функцию, как и сам брак, D считает лишь необходимым следствием любви.

«Да, я понимаю, что такое любовь и все мои детские и подростковые «истории любви» лишь несерьезные чувства. Я даже плакал пару раз и думал, что умру без любимой, но это все - труха». D отказался рассказывать эти истории, потому что они «не имеют никакого значения». Брак он считает лишь формальностью, очень удобной, если речь идет об экономической практике. Но брак без любви D считает «пустой тратой времени и сил». В его представлении любовь - это понимание друг друга, а точнее - стремление к этому пониманию, взаимное принятие участия в судьбе друг друга. Именно таковыми представляет он роли исполняемые партнерами в отношениях - равноправными и равнонаправленными. Его представление базируется на том, что Э. Гидденс называл «любовью-слиянием», когда оба партнера вовлечены «друг в друга» и это вовлечение подразумевает равноправие и взаимное самораскрытие.

D считает необходимым в любви делиться всеми своими эмоциональными переживаниями с партнером, но при этом делать это только с ним одним. «Я тоже ранимый. Да каждый мужчина раним, только не признает этого, и если он не делится своими переживаниями с возлюбленной, то становится ожесточенным тираном, давая волю природе и пытаясь доминировать, а это уже не любовь» - выводит D. В отличие от S и G у D совершенно четкое представление о том, какие отношения называются любовью, причем наряду с ними и он выделяет половое влечение - только как суррогат любви, от которого нужно избавляться.

D признает социальные нормы, влияющие на формирование представлений о любви, признает брак, со всем этим считается, но полагает исполнение этих предписаний лишь формальностью, не вредящей основной цели - любви. На мой провокационный вопрос о том, кончится ли любовь, если его девушка ему изменит, и он узнает об этом, D ответил: «Она не изменит, если понимает меня, а я ее. Если же кто-то кого-то недостаточно понимает, то возможны и измены, и несчастливый брак, а значит - это не любовь».

Что такое «понимание» мне не совсем ясно, но наследованная от прошлого мужская нетерпимость к возможности у женщины множественности сексуальных партнеров очевидна. Тогда я решил перевернуть ситуацию и спросил: «А что, если возлюбленная начала «понимать» еще кого-то?», на что D спокойно ответил, что такая ситуация возможна, но маловероятна, потому что «пониманию» учатся годами, а значит, полюбить еще кого-то одного или максимум двух представляется реальным, но не более того, и сам он не считает это изменой. Не желание мириться с такими феноменами в интимной сфере, как пластичная сексуальность и рекреационный полипартнерский секс, перенаправило не использованную социальную энергию демократизации на эмоциональную составляющую любви, в которой D выступает за свободу и равноправие, если она отделена от секса.

Проще говоря, D не называет «эмоции на стороне» изменой, в отличие от секса с другим. Что же касается S и G, то те, напротив, считают эмоциональную верность ключевой. «Секс тем меньше необходим, чем больше ты слушаешь и понимаешь любимого человека» - подводит D. Его представления о любви и сексе если и не «гибридны», то эклектичны, как минимум. Взгляды D на сексуальное поведение достаточно консервативны, он признает его моногамию, что означает, как бы это комично не прозвучало, подчинение D «правлению фаллоса» (гидденс). С другой стороны, его представления о любви не соотносятся с принятыми образцами поведения в классической романтической любви. Исходный пункт такой модели - любовь к одной/одному и навечно. D же допускает возможность того, что можно назвать «платонической полиаморией».

В сущности, наличие такой формы любви и ее легитимация в сознание человека или группы людей обязаны все той же сексуальной революции и трансформации интимной сферы, высвободившими вечную монолюбовь и придавшими ей со временем, как в случае с D, вращение по оси целомудрия.

Уже сейчас можно говорить о том, что для S, G, и D существует достаточно высокая степень свободы и независимости в представлениях о любви и сексе, только для S и G - это сексуальная свобода, а для D - свобода в любви. Все три респондента признают конечную необходимость брака, а G даже прагматизирует его. Но в отличие от S и G, D подчиняет брак идее любви, и если бы брак не был «экономически оправданным» предприятием, и не узаконивал многие аспекты жизни, то мог бы обойтись и без него.

«Тебе какую: обычную или чтобы по-жесткому, прям?» - спросила меня F в ответ на просьбу рассказать самую запомнившуюся историю любви в ее жизни. Я предоставил ей делать выбор самой. F уже была помолвлена полгода, ее жених был в командировке, и она, вопреки своей склонности к домоседству, приняла приглашение подруг отдохнуть в женской компании. «Правда, я знала заранее, что привяжутся какие-нибудь мужики и поэтому совсем мне не хотелось отваживать пьяные рожи» - призналась F.

Как она и предрекала, к середине вечера к их столику, занимаемому только девушками, стали «подползать мужики», чтобы «склеить» кого-нибудь из них на одну ночь. Причем F рассказывала все это как совершенно бытовую историю, происходящую повсеместно во всем мире, и даже добавила: «Если бы я была свободна, то, может быть, и не отказалась бы завершить свой вечер в компании мужчины, понимая хорошо, что ни к чему серьезному это не приведет, так все делают».

Модель сексуального поведения, при которой провозглашается сексуальное наслаждение женщины и мужчины свободным и автономным, считается F чем-то само собой разумеющимся и нормальным. Тем более что так «делают все», то есть такой образец сексуального поведения распространен и стереотипизирован в представлении F. К концу вечера один особо «настырный» молодой человек все же уговорил F пойти с ним танцевать, уверяя, что за танцем не кроется ничего более, кроме самого танца. После завершения вечера этот молодой человек подошел к F и предложил проводить ее до дома, опять же настаивая на том, что за этим жестом не кроется никакого сексуального подтекста, ведь «он видит ее кольцо на безымянном пальце». F согласилась.

«Я помню, что вечер был прохладный, но холодно не было, и когда он робко предложил, если это возможно, погулять ночь по городу, я согласилась, вроде не дикий» - поясняет F. Они гуляли до утра и, как и обещал молодой человек, все было пристойно. F задним числом опасалась, как бы не попасться кому-нибудь на глаза из знакомых, а то наболтают жениху: «Зачем попадаться, это лишние нервы. Хотя... я же не одна косячу» - резонно подытоживает F. Признание своей собственной интимной свободы соотносится у F с тем, что «мужчины тоже позволяют себе лишнего». В общем, F и молодой человек прогуляли три ночи подряд по городу, много разговаривали, он увидел в ней «ту, которую не видит никто - даже жених». Она чувствовала небывалый душевный подъем, ее «глаза горели», она себя чувствовала так, будто находится в одном из тех волнующих фильмах о любви, невозможной при сложившихся социальных обстоятельствах.

F понимала, что это ни к чему хорошему не приведет, и, объяснившись с парнем, рассталась с ним. «Я люблю своего жениха, но и того - другого - я как будто любила, правда, у нас с ним не было будущего». Как оказалось, это и была история «по-жесткому». F много думала об этом молодом человеке, фантазировала абсурдную бесшабашную развязку всей истории, но так и осталась со своим женихом. На мой вопрос, что бы она изменила, если можно было вернуться опять в тот вечер, F ответила, что прожила бы все это еще раз заново, но поступила бы точно так же, однако за то, что это вообще произошло, ей не совестно перед женихом.

Вся эта история напоминает, по-своему, бунтарские слова G, на мой вопрос о возможности измены: «Нет, ты что? Нам нельзя. Это парням из койки в койку - легко». Интерес состоит в том, что это было сказано нарочито шепотом и с известной долей сарказма. То есть обязательная женская целомудренность ныне расценивается скорее как шарж или преувеличение. Автономия женской сексуальности диктует иной тип поведения, при котором наличествующие образцы или модели любви позволяют достигать женщинам и мужчинам удовлетворяющего их сексуального и эмоционального самочувствия (будь то страсть, влечение, влюбленность, любовь или что-то еще), несмотря на возможное осуждение со стороны, главное - собственная уверенность в том, что поступок правильный.

Когда F закончила эту историю, то стала менее разговорчива, задумчива и даже грустна. Представления F о любви носят, безусловно, романтический оттенок именно потому, что ее «история любви» достаточно драматична и жертвенна. Социальный барьер, воздвигнутый ею в виде помолвки, не позволил развиться роману. Как и в любой «провансальской любви», [17] любви в классическом шекспировском смысле социальные узы, которыми связаны возлюбленные, превращают романтическую историю в красивую мечту или грезу, которой не суждено сбыться. Эти барьеры кажутся настолько непреодолимыми, что остается либо умереть, либо продолжать грезить.

Совершенно очевидна институциональная подоплека представления F о любви - это широко тиражируемые средствами СМИ любовные истории, которые имеют прямым своим создателем куртуазную любовь. F считает эмоциональную раскрепощенность своей главной прерогативой наравне с мужчинами. Транслируя своими представлениями куртуазные традиции, F, тем не менее, считает само собой разумеющимся сексуальное равноправие и свободу. Она делает основной акцент на реальности любви, идеализируя брак в отличие от S и G. «Настоящий брак - это идеальный союз любящих друг друга людей. Все остальное - либо «нормальный» брак, либо «ненормальный».

Несомненно, если любовь это некая «идеальная реальность», которая возможна по-настоящему, но исключена при прочих социальных условиях, выстроенных на экономике, психологии или менеджменте, то «настоящий» брак - это идеальный союз. Таким образом, F, хоть и по иным основаниям, подчиняет брачное поведение представлениям о любви так же, как это делает D. Но в отличие от него F высвободилась из гегемонии маскулинности и выстраивает свое сексуальное поведение в соответствии с теми ориентирами, которые кажутся ей наиболее удовлетворительными.

Приведенные здесь истории наиболее выпукло обнаруживают то, что в остальных интервью проявлялось как тенденция. Можно констатировать наличие в представлениях о любви и/или сексе определенную степень свободы от тех или иных формообразующих факторов, будь то репродуктивная функция, примат маскулинности над феминностью или семейно-родовая традиция. Раскрепощенность в демонстрации своей сексуальности и сексуальном взаимодействии - характерная черта сексуального поведения вообще.

Такое поведение, взяв свое начало из тотальной трансформации интимной сферы середины 20-го века, все больше приобретает черты социализирующего поведения. Образцы, нормы, символы новых эротических отношений формируют возникновение чувственных оценок в сфере интимного общения и включают молодежь в любовно-эротическую сетку отношений с противоположным полом. Естественно, если у партнеров разные представления, скажем, о теле, то воспроизводство феномена любви кажется крайне затруднительным.

Например, общение партнеров, один из которых считает сексуальность тела преходящей, а другой воспринимает свою сексуальность как важное свойство, символически выражающее его исключительность вряд ли будет конструктивным в рамках интимного мир.

Нельзя не отметить тенденцию к прагматизации брака. В таком аспекте любовь и секс выполняют подчинительную, или лучше сказать обслуживающую, роль. Некоторыми респондентами брак прямо определялся как «союз, упорядочивающий сексуальные отношения». При всем этом строительство семьи и заключение брака отнесены респондентами к их собственной юрисдикции. То есть, если даже брачное поведение и поглощает интимную сферу, то только индивид со свойственным ему стремлением к автономии решает, с кем брак будет заключен и по каким основаниям.

Во многом углубив представления респондентов о сексе и любви мы, несомненно, приходим к пониманию, насколько колоссальным оказалось влияние социальных метаморфоз, произошедших в интимной сфере с 60-х годов 20-го века. Равноправие ролей партнеров в любви, сексуальная раскрепощенность и автономия, обязательность демонстрации своей привлекательности и ее активная ротация, свобода в выборе партнера - все эти представления сейчас превратились в воспроизводимый социальный образец.

.3 Средства массовой информации как институт формирования и воспроизводства образцов любви и представлений о сексуальной практике

Поставив своей целью выявление и описание стереотипизированных социальных образцов, формирующих и обслуживающих межличностные отношения и поведение молодежи в интимной сфере, мы приходим к пониманию необходимости дополнить анализ представлений о любви и сексе в отношениях и поведении институциональным аспектом, влияющим, с нашей точки зрения, на формирование таких представлений и воспроизводящим их образцы.

Границы работы не позволяют нам исследовать данный аспект во всем его многообразии форм - для этого понадобилось бы отдельное исследование, и не одно. Социальные институты организационно структурируют совокупность норм и предписаний, через которые общество, группа, человек контролирует и регулирует свою деятельность. Отсюда наше решение - «прощупать» самые популярные продукты института средств массовой информации на предмет транслируемой символики эротических отношений и любви, поведенческих типов и образов.

Важность СМИ как наиболее эффективного инструмента воздействия на массы осознают многие, и потому именно этот социальный институт выбран нами. Для решения поставленной задачи мы прибегли к методу качественного контент-анализа

Нами были просмотрены и проанализированы рейтинги самых популярных телесериалов на российском телевидении, отобраны три самых популярных молодежных продукта, представляющих наиболее яркие и выпуклые примеры моделей любви и эротизма и собирающих при этом у экранов телевизоров миллионы людей. Категориальный аппарат поиска и анализа составили: ценности и поведение главных протагонистов сериалов относительно любви и сексуальности и языковые знаки, определяющие повседневные практики в интимной сфере главных персонажей.

Российский телесериал «Реальные пацаны» собрал у экранов огромное количество людей и вызвал у молодого поколения недюжинный интерес. Обычный русский парень из Перми, главный герой по имени Колян влюбляется в девушку из элитной среды. Сам Колян из «простых рабочих людей». По сюжету, несмотря на социальный статус возлюбленной, Коля всячески пытается завоевать расположение Леры. Для этого ему постоянно приходится сочетать жизнь «на районе» и взаимодействие с элитой.

Авторы сериала прибегли к классическому сюжету романтической любви - два человека, испытывающих друг к другу симпатии, сталкиваются с социальными барьерами, возведенными их статусами. Они же и определяют представление главного героя об ожидаемом в сложившихся условиях поведении: чтобы завоевать расположение Леры, ему приходится действовать по правилам, диктуемым социальной средой - нужно иметь амбиции, постоянную оплачиваемую работу, расширять круг интересов и вообще быть нацеленным на финансовый успех. Такого поведения, по мнению главного героя, ожидают от него Лера и ее окружение. Это подтверждают и слова отца Леры, бизнесмена, сказанные главному герою: «Хорош титьки мять, стремиться надо, работать».

В дополнительных ветках сюжета, представленное как само собой разумеющееся, происходит бытовое закольцовывание любовно-эротических отношений других персонажей, а также главных. «У меня есть одна девушка, которую я люблю, и другая, с которой я сплю», - признается другу Колян. В его представлении любовь и секс разведены между собой и представляют собой самостоятельные миры со своими устоявшимися оценками и нормами: «Вот я решил быть с Машкой и все, а вот это все «люблю - не люблю», это удел слабых...» - поясняет главный герой свое отношение к девушке, «с которой он спит». То есть для того, чтобы «быть с девушкой» совсем не обязательно ее любить - однако сам главный герой в сложившейся ситуации не чувствовал себя комфортно, оно и понятно - сюжет всего сериала, все шутки и весь юмор, так же, как и серьезность, строятся вокруг любви Коляна и Леры, любви преображающей и «исправляющей».

Тоха - друг главного героя - выступает зачастую в роли резонера. Он подводит итог обсуждениям, дает оценку тому или иному социальному феномену или социальной ситуации, явлениям отношений между людьми: «Если с одной телочкой гоняешь, то только одна телочка твоя, а когда ни с кем не гоняешь - то все телочки твои», - разъясняет Тоха преимущества быть свободным от романтических связей. В его представлении романтические отношения с девушкой накладывают определенные обязательства, не позволяющие «пацану» вступать в сексуальные связи с кем бы то ни было еще.

Между прочим, эта идея проходит красной нитью сквозь весь сериал и отношения практически всех персонажей. Все герои сериала по ходу развития сюжетной линии «встречались» и «расставались» друг с другом, имели сексуальную связь, но только в рамках официального статуса пары. Как минимум дважды в сериале случались ситуации, связанные с перспективой рождения детей, и обе достаточно контрастны по индивидуальным ощущениям героя, но достаточно тенденциозны с точки зрения транслируемой нормы.

В первом случае главный герой узнал, что девушка, «с которой он спит» забеременела от него и принимает решение, жертвуя личным возможным счастьем в любви с другой, забыть возлюбленную - естественно беременность была ложной. Во втором случае главный герой узнает (на этот момент он находился в жесткой конфронтации с возлюбленной), что девушка, которую он любит, беременна. «Я очень сильно люблю Леру, но я ее обманул. Когда я узнал, что у нее будет ребенок, это полностью перевернуло всю мою жизнь. Раньше я не знал, для чего живу. Теперь знаю», - признается главный герой. Переоценка ценностей, представления о любви и «чистом» сексе подчинены у Коляна рождению ребенка и брачной перспективе, связанной с ним. Женские представления любви и сексе выражены в репликах и поступках героинь сериала, и связаны в первую очередь с признанием статуса пары официальным - своего рода это репетиция или, что будет вернее, игра в брак.

Этот же образец, в конце концов, превращает несколько реальных браков в сериале в абсурд. Женихи могут не явиться на церемонию, поругавшаяся с мужем жена, начинает демонстративно встречаться с другим, муж ей мстит - заводит отношения с ее подругой, в которую он - оказывается- всегда был влюблен, невеста оказывается проституткой и так далее. Все это выглядит смешным и нелепым на фоне стандартно развивающихся отношений главных героев - они женятся, и у них рождается ребенок.

Представления героев о любви и сексе, обслуживающие «Реальных пацанов», складываются таким образом, что становится ясным - главной целью любящих друг друга людей должно стать строительство семьи и рождение детей. Мужской образ главного героя сконструирован в духе комичных чудаков, излишне романтично настроенных, придающих любви в отношениях ключевое значение для выстраивания дальнейшей жизни. Вот некоторые из его стереотипных по содержанию высказываний, характеризующих его как «влюбленного рыцаря, потерявшегося среди дорогих машин и рабочих кварталов»: «Измена - это как удар между ног. Только вот сюда. [жест на сердце]»; «Лера мне капец как нравится»; «Я приготовил романтический ужин в чебуречной»; «С Машкой как-то все просто было: секс - ругань - мириво - секс. А Леру я люблю».

Следующие два телесериала - «Интерны» и «Маргоша» - мы решили представить в свете сравнительного анализа. Это показалось нам наиболее практичным, исходя из позиционирования сериалов. «Маргоша» - это история о том, как трудно быть женщиной в мире мужчин. Идея сериала такова - условный мужчина обычно воспринимает женское поведение как само собой разумеющийся подчинительный акт ему - главному - и не подозревает, как трудно быть женщиной. Главный герой-героиня - успешный редактор мужского журнала и ловелас - обретает свое сознание в женском теле.

«Интерны» - это комедийный сериал, сюжет каждой серии которого строится вокруг заведующего терапевтическим отделением больницы, являющегося саркастичным, колким и язвительным по отношению ко всему, что покажется ему «идиотским». В «Маргоше» главный «герой» пытается разбить сложившиеся в его среде мускулинные представления о том, что собой должна представлять женщина, а в «Интернах» эпизоды складываются таким образом, что становится очевидным - стереотипные представления о любви и сексуальности носят нерушимый характер, сообразно с социо-культурными реалиями.

Сразу хочется отметить, что в «Маргоше» культивируется представление о любви как о всеобъемлющем феномене, центральном. Множественность сексуальных связей здесь не единожды высмеивается и даже «наказывается». Например, главный редактор мужского журнала, «сердцеед» с потребительским отношением к женщинам стал жертвой мести одной из обманутых им подруг и был помещен в женское тело. Каков смысл? Продемонстрировать женские представления о сексе, составляющим для девушек неразрывное единство с любовью и чувствами. Для Маргоши «без любви и борщ невкусный».

Сардонический тон и даже некое осуждение «чисто» сексуальных связей можно услышать из уст одной из героинь сериала: «Если тривиальная кровать постелью продолжает называться, то это значит, есть с кем спать, и абсолютно не с кем просыпаться». В «Интернах» романтические отношения, напротив, становятся либо объектом шуток, либо глубокой драмой в сознании героя, отвергающего демонстрацию своих чувств и высмеивающего их: «Да, - признается главный герой «Интернов». - Это была любовь. А она - болезнь. Болезнь, как ты знаешь, нужно лечить, пока она не погубила пациента». В представлении врача любовь наделена «уничтожающим» смыслом, она поглощает человека целиком - жертвенная любовь, вполне в духе рыцарской эпохи.

Главного героя «Маргоши» поместили в тело женщины и продемонстрировали типаж женской сексуальности, находящий непременный отклик типажа маскулинности: главному герою сплошь и рядом приходится отбиваться от сексуальных домогательство мужчин.

Естественно, смысл этого сюжета в том, чтобы показать женщину жертвой неуемной фаллической активности. Есть жгучая брюнетка, по всем меркам авторов сериала сексуальная (правильные черты лица, стройная фигура, высокая грудь, крепкие бедра), а, значит вызывающая сексуальный интерес со стороны мужчин, желающих «затащить ее в кровать» - даже не удосуживаясь узнать, каковы ее представления на этот счет. Модели грубого мускулинного поведения противопоставляется здесь женская чувственность, которой недостаточно одного лишь сексуального наслаждения.

В «Интернах» Глеб Романенко, завсегдатай клубов и ночных тусовок, относится к женщинам тоже исключительно потребительски, причем он утверждает: «Ночные клубы и ночные тусовки - это рай. Там девушки такие же легкие, как и ты сам - без обязательств или нытья». Однако его образ не является негативным, поведение его осуждается исключительно главным героем и то, только за «уверенное ощущение вседозволенности» - осуждение представляется не как достойная внимания моральная дискредитация, но подобно озлобленному брюзжанию представителя уходящей эпохи.

И в «Маргоше» и в «Интернах» романтико-сексуальные отношения героев отодвигают брак и семейные ценности на второй план. О них упоминается вскользь или не упоминается вовсе. В «Маргоше» и «Интернах» авторам кажется, что гораздо важнее передать полноту любовно-эротических представлений героев, не ссылаясь на матримониальную перспективу и не возводя семейные ценности в ранг ключевых, о которых нужно говорить серьезно или с юмором, но нужно говорить - вообще.

Телевидение - как канал средств массовой информации , безусловно, является одним из формообразующих элементов ценностных установок, мнений, взглядов и представлений. На примере этих трех самых популярных сериалов можно проследить транслируемые СМИ образцы и модели взаимодействий на романтико-эротическом фронте. Не оставляет сомнений целевая направленность телевизионного продукта: о браке и семье речь ведется лишь походя или брак становится объектом шуток, которые могут доводиться до абсурда.

Таргет-группой этих сериалов, конечно, является молодежь, интерпретируемая авторами этих телевизионных проектов как социальная группа людей, активно демонстрирующая свою сексуальность и раскрепощенность, только еще цементирующая ориентиры и социальные лекала, призванные обеспечить взаимоотношения на любовно-эротическом уровне.

Как и раньше, начиная со второй половины 18-го столетия - тогда в беллетристике, женских романах, песнях - проявляется особый уклон СМИ в трансляцию и воспроизводство образа романтической идеалистической любви, замешанной на всепоглощающем чувстве. По сути, это можно объяснить манипуляцией СМИ на «архаичных», с точки зрения трансформирующейся интимной сферы, представлениях о любви, адаптированных под современные реалии и современные повседневные практики.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Немалый путь пришлось проделать мирам секса, эротики и любви, прежде чем они обрели те социальные смыслы, которые стали тиражируемыми в представлениях современных нам людей. Пройдя сквозь время - от древности до наших дней - эти феномены не перестают считаться одними из актуальнейших для изучения. От божественного представления, мимо жертвенности и драматичности, сквозь глубоко подсознательные аффекты эти явления достигли небывалого размаха и обрели революционную в сравнении с предыдущими эпохами степень свободы и многовариантности.

В дипломной работе были проработаны социально-исторические, культурные, философские и социологические разрезы любви и сексуальности. На основе проделанного теоретического пути было выстроено практическое исследование сообразно с поставленной целью, разрешаемыми задачами и выдвигаемыми гипотезами.

Во-первых, в результате проведенного исследования был выделен и установлен факт гендерных различий в представлении молодежи о любви и сексе и их взаимосвязи. Юноши и девушки вкладывают разные смыслы в эти феномены, по-разному интерпретируют их значение и нацелены на несхожие во многом ожидания. Социальные образцы, модели любви и сексуальности включают в представлении мужчин и женщин различающиеся ориентиры и ценностные установки. При этом между феноменами любви и секса существует в представлении молодежи нерасторжимая связь - не важно какого уровня, подчинительного, доминантного или равнозависимого. Также, установки молодежи, особенно женской половины, определяют брачную перспективу и наполняют ее социальным смыслом любви и сексуальности.

Во-вторых, выяснилось, что наследники (современная молодежь) революционных трансформаций в интимной сфере уже социализировали все завоевания второй половины 20-го века. Пластичная сексуальность, «чистые отношения», «любовь-слияние» стали стереотипизированным поведением и постепенно вовлекают в свое пространство все больше людей, превращаясь в норму и социальный образец. На формирование представлений современной молодежи о любви и сексе, а также на реализацию в социальном поле этих представлений влияет и их обуславливает высокая степень свободы выбора и моральная раскрепощенность. Девушка вправе сама решать, какое значение любви будет определяющим при ее выборе партнера; молодой человек волен любить без оглядки на семейные ценности и свободен в выборе своих сексуальных партнерш, которые, кстати говоря, вольны ему отказать, если он не соответствует удовлетворяющей их модели мужской сексуальности. Каждый свободен в своем выборе - верить в любовь или нет и воспользоваться своим правом на оргазм или подчинить его другим ценностям.

В-третьих, стало ясно, что молодежь не относится к браку как к необходимому и лишь экономически или социально обусловленному условию их будущей жизни. Прагматизация брака открыла для молодежи широкое поле деятельности по фильтрации и отбора только тех партнеров, которые соответствуют ее требованиям. Любовь - сумасшедшая и «искренняя» - как единственное условие вступления в брак осталась в застенках архетипичного романтического восприятия. Девушки и юноши намного взыскательнее и скрупулезнее подходят к вопросу выбора брачного партнера. Он должен обладать куда большим эмоциональном диапазоном, чем его литературные и кинематографические предшественники. Секс перестает быть брачным предписанием, и формирует собственный мир и область желаемого как для юношей, так и для девушек.

В-четвертых, был определен феномен формирующей представления художественной реальности. Средства массовой информации действительно осуществляют отбор и фильтрацию моделей и схем любви и сексуальности для целевой молодежной аудитории и формируют у нее определенные представления об этих феноменах. Процесс здесь равнонаправленный, вследствие тех коммерческих целей, которые ставит перед собой любое телевидение. Это означает, что СМИ транслируемыми образами пытается охватить как можно большую аудиторию, и поэтому старается направлять такие романтико-сексуальные сигналы, которые смогли бы воздействовать на самые разные молодежные представления о любви и сексе. Отсюда порой обыгрывание совершенно гибридных эротических и брачных моделей, одновременно включающих в себя и высмеивание семейных ценностей, например, и стремление протагониста, заключить брак со своей любимой - выбор, какому сочувствовать делает зритель. Другое дело, что авторы и только авторы наделяют главных и самых колоритных героев теми или иными представлениями и ценностями, определяют его поведение и отношения в сфере интимного.

В любом случае никогда не стоит забывать, что поведенческие, институциональные аспекты и аспекты отношений в эротическом поле, сколь сильно они не определялись бы общепринятыми представлениями о любви и сексе, корректируются сообразно с глубокоиндивидуальными ощущениями, обусловленными специфическим для каждого и неповторимым опытом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Закон РФ «Об образовании» от 10.07.1992 N 3266-1В.

2. Добреньков В., Кравченко А. Социология: Учебник. - М.: ИНФРА-М, 2001.

Дугин А. Мы умрем в мире, где любви не будет // Гайдпарк: социальная сеть. 2011 - URL: <http://gidepark.ru/user/556697085/content/847276>

1. Чернова Ж., Шпаковская Л. Молодые взрослые: супружество, партнерство и родительство. Дискурсивные предписания и практики в современной России // Laboratorium. Журнал социальных исследований. 2010. №3. с. 23.

2. Гидденс Э. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. - Спб.: Питер, 2004. - 208 с.

3. Розанов В. Люди лунного света. - Изд-во: «Эксмо-Пресс», М., 1998.

Бердяев Н. Опыт эсхатологической метафизики. / ч. 4, гл. 8. Библиотека Якова Кротова: [Электронный ресурс]. - URL: <http://krotov.info/library/02_b/berdyaev/1941_38_08.html>

1. Аккерман Д, Ларю Дж. Любовь в истории. Секс в Библии. - Изд-во: «Крон-Пресс».: М., 1995.

2. Фуко М. Забота о себе. История сексуальности - III. Изд-во «Грунт», 1998, с. 283.

3. Голод С. Трнасформация эротико-эмоциональных отношений молодежи на протяжении ХХ столетия. Журнал социологии и социальной антропологии. 2010, т. 13. №2, с. 52-71

4. Голод С. Эмансипация сексуальности в России: рубеж XIX-XX вв. Социологические исследования. 2009, №9, с. 69-79

5. Кон И. Человеческие сексуальности на рубеже ХХI века // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой и А. Темкиной. СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин". 2002, с. 24-46

6. Кон И. Мужская роль и гендерный порядок. Вестник общественного мнения: данные, анализ, дискуссии, 2008, т. 94. №2, с. 37-43Т

7. Роткирх А. Советские культуры сексуальности. / Перевод с англ. Е. Здравомысловой // Под ред. Е. Здравомысловой и А. Темкиной. СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2002. с. 128-172

8. Шестаков В. Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство. Изд-во «Республика». - М., 1999

9. Танчер В. Социология интимности: эротика и любовь в постмодерной дексонструкции. Социология: теория, методы, маркетинг. №4, 2001.

10.Голод С. Карнавальность любви и оргийность секса. Рубеж (альманах социальных исследований). №5. с. 142-158. 2004.

11.Флиер А. Любовь как культура (предварительные заметки). Общественные науки и современность. №4. с. 167-176. 2005.

12.Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. Изд-во «Аст». - М., 2003. С. 528

13.Казанова Д. История моей жизни. / Пер. А. Строева, И. Стаф. Изд-во «Московский рабочий». - М., 1991.

14.Маркиз де Сад. Жюстина, или несчастья добродетели. /Пер. Е.Храмов. Изд-во «Азбука-классика». 2008. С. 288

15.Стендаль. О любви. / Сост-ль В. Мельчина. Изд-во «Правда». 1989

16.Фромм Э. Уравнение с одним обездоленным. Эрос. Сборник. - М., 1991

17.Пил С., Бродски А. Любовь и зависимость. /Пер. В. Петренко.: Изд-ль «Институт общегуманитарных исследований». 2005. С. 384

18.Климова С. Социальный феномен любви. Социологические исследования. №9. 2008. С. 79-88

19.Кон И. Клубничка на березке: сексуальная культура в России. Изд-во «Оги». - М., 1997. Ч. 1

20.Анурин В. Сексуальная революция: двойной стандарт. Социологические исследования. №9. 2000. С. 88-95

21.Добренько В., Кравченко А. Методы социологического исследования.: Учебник. Изд-во «Инфра-М». - М., 2004. Раз. 1, гл. 3; раз. 2; раз. 3, гл. 1, гл. 2; раз. 4, гл. 2

22.Осипов Г. Социология. - М., 2005. - 251c.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Анкета

Уважаемый респондент! Просим Вас принять участие в опросе, посвященном анализу представлений молодежи о любви и сексуальности. Опрос проводится анонимно, вся информация конфиденциальна; его результаты будут использоваться только в обобщенном виде.

1. Какие из перечисленных ниже ценностей являются для Вас наиболее важными? (не более 3-х вариантов)

2. Свобода и независимость

3. Здоровье

4. Безупречный внешний вид

5. Большая, страстная любовь

6. Прочные постоянные отношения

7. Активная социальная жизнь, общение

8. Материальное благосостояние

9. Предсказуемость и надежность будущего

10.Надежные и верные друзья

11.Духовное и интеллектуальное совершенство

12.Возможность разобраться в себе, найти свою дорогу.

13.Насыщенная личная и сексуальная жизнь

14.Успех, признание в профессии, творчестве

15.Успех, признание вашей внешней и сексуальной привлекательности.

16.Творчество, возможность заниматься любимым делом.

17.Другое__________________________________________

1. Чему в планах на будущее Вы отводите ключевое место? (не более 3-х вариантов)

2. Деньги

3. Творческая самореализация

4. Достижение внутренней гармонии

5. Создание семьи, воспитание детей

6. Любовь, отношения.

7. Карьера, достижение высокого социального статуса

8. Профессиональное совершенствование

9. Успех, признание, слава

10.Полная независимость, возможность жить по своим правилам

11.Служение обществу, государству.

1. Чем для вас является любовь? (не более 3 вариантов)

2. Цель и смысл жизни

3. Главное содержание жизни человека

4. То, без чего нельзя стать по-настоящему счастливым

5. Глубокое чувство, делающее жизнь полнее

6. Светлое чувство, добавляющее красок жизни

7. Необходимая часть отношений в паре

8. Чувство, придающее прочность отношениям в паре.

9. Чувство, делающее отношения с партнером приятнее, полнее, яснее

10.Чувство, делающее отношения с партнером излишне сложными, напряженными

11.Чувство, которое делает человека уязвимым

12.Чувство, которое делает человека сильнее.

13.Любовь - это потребность сделать другого человека счастливым во что бы то ни стало

14.Любовь - это потребность в другом человеке

15.Любовь - красивое название зависимости от другого человека.

16.Любовь - это взаимопонимание, взаимная поддержка и доверие

17.Любовь - это восторг первых встреч, в отношениях важнее другое

18.Любовь - синтез влечения, интереса, взаимопонимания, привычки

19.Любовь - романтическое дополнение к сексу

20.Сколько сердец - столько и родов любви

21.Красивый миф

22.Свой вариант ( в сумме не более трех)______________________________________________

1. Чем для вас является любовь? (только 1 вариант ответа)

2. Цель и смысл жизни

3. Светлое чувство, добавляющее красок жизни

4. Чувство, которое делает человека уязвимым

5. Чувство, которое делает человека сильнее.

6. Любовь - это потребность сделать другого человека счастливым во что бы то ни стало

7. Любовь - это потребность в другом человеке

8. Любовь - это взаимопонимание, взаимная поддержка и доверие

9. Любовь - удачное сочетание сексуальной и эмоциональной совместимости

10.Любовь - необходимое дополнение к сексу

11.Иллюзия взаимной необходимости

1. Какую, по-Вашему, главную цель должны преследовать любящие друг друга партнеры? (не более трех вариантов)

2. Создание семьи

3. Регистрация брака

4. Рождение и воспитание детей

5. Организация совестного быта, достижение общего материального и социального успеха.

6. Достижение максимального взаимопонимания и гармонии

7. Помощь друг другу в реализации индивидуальных планов и целей

8. Предоставление друг другу максимальной свободы

9. Достижение взаимной сексуальной идиллии

10.Обеспечение взаимной защиты и безопасности

11.Завоевание стабильного семейного счастья и благополучия

12.Главная цель - любовь, все остальное не так важно

13.Создание бытового комфорта и уютного гнездышка

1. Что важнее всего в любви? (1 вариант)

2. Верность

3. Взаимность

4. Страсть

5. Доверие

6. Взаимопонимание

7. Сексуальная гармония

8. Эмоциональная гармония

9. Постоянная потребность друг в друге

10.Сходство характеров, интересов, целей

11.Физическая совместимость

12.Судьба

1. Какую роль играет любовь в вашей жизни?(не более 3 вариантов)

2. Делает меня счастливым

3. Делает меня несчастным

4. Окрыляет меня

5. Связывает мне руки

6. Делает меня сильным (сильной) и свободным (свободной)

7. Делает меня слабым (слабой) и зависимым (зависимой)

8. Вселяет несокрушимую уверенность в себе, веру в свои безграничные возможности

9. Заставляет чувствовать себя ничтожным и ни на что не годным

10.К сожалению, в моей жизни сейчас нет любви

11.К счастью, в моей жизни сейчас нет любви

1. Чем для Вас является секс? (только 1 вариант ответа)

2. Это важнейшая часть моей жизни

3. Это главное жизненное удовольствие

4. Потрясающее наслаждение

5. Приятное времяпрепровождение

6. Необходимое для здоровья и душевного равновесия занятие

7. Я не придаю большого значения сексу

8. Секс - естественное следствие любви

9. Секс - только дополнение к любви

10.Секс - необходимая часть отношений, если партнер тебе дорог

11.Я равнодушен (равнодушна) к сексу

12.Свой вариант (если ни один не выбран)____________________________________________

1. Что для Вас важнее всего в сексе? (не более 3 вариантов)

2. Физическая совместимость

3. Эмоциональная гармония

4. Нежность и доверие

5. Смелость и раскрепощенность

6. Возможность показать партнеру свою любовь

7. Возможность получить подтверждение любви партнера ко мне

8. Возможность доставить удовольствие партнеру

9. Получить максимальное удовольствие

10.Возможность получить новые впечатления, испытать новые ощущения

11.Убедиться в своей сексуальной привлекательности

12.Привязать к себе партнера.

13.Другое________________________________________________

1. Каково Ваше отношение к вступлению в сексуальную связь с партнером, к которому Вы не испытываете любви? (только один вариант)

2. Резко осуждаю такое поведение

3. Считаю это не приемлемым для себя, но не осуждаю других

4. Это нормально - сейчас все так делают

5. Это хороший способ обогатить свою сексуальную жизнь

6. Это необходимо, чтобы набраться сексуального опыта

7. Это естественно, влечение может возникнуть и без любви

8. Любви нет. Так чего ради отказывать себе в удовольствии

9. Если человек мне понравился, почему бы и нет

10.Это всего лишь секс - я же не собираюсь вступать в брак или любить до гроба

11.Считаю это возможным, если тот (та), кого я люблю, не удовлетворяет меня

1. Насколько приемлемым Вы считаете вступление в сексуальную связь с партнером, уже испытывая на тот момент любовь к другому человеку? (не более 2-х вариантов)

2. Это недопустимо

3. Считаю это приемлемым для других и недопустимым для себя

4. Я делал(а) так и раньше

5. Приемлемо для меня, но недопустимо для моей второй половинки

6. Иногда такое случается спонтанно - нужно просто забыть

7. Если это произойдет, я обязательно признаюсь любимому человеку

8. Приемлемо, если любимый(ая) поступал(а) аналогичным образом

9. Сексуальная измена не простительна, она ставит крест на отношениях

10.Ничего страшного, важнее - эмоциональная верность

11.Я часто так делаю, разграничивая любовь и сексуальную жизнь

12.В современном мире так делают все

1. Может ли, по-Вашему, секс быть хорошим вне любви? (1 вариант)

2. Сексуальное наслаждение достижимо и без любви

3. Конечно, нет - для хорошего секса необходима любовь

4. Конечно, да, но только любовь делает хороший секс прекрасным

5. Любовь отличное дополнение к хорошему сексу

6. Секс - всего лишь укрепляет любовь

7. Да, может. Так же, как и настоящая большая любовь может быть без секса

8. Секс без любви неполноценен, как и любовь без секса

9. Нет хорошего секса без любви. Но настоящая любовь без секса возможна

1. Может ли семья быть полноценной и настоящей без любви и секса? (1 вариант))

2. Брак не может быть счастливым, если в нем нет ни любви, ни секса

3. Семья может быть полноценной без любви, но без секса - нет

4. Настоящая семья невозможна без любви

5. Семья может быть настоящей и без любви, и без секса

6. Семейное счастье не зависит ни от романтических чувств, ни от сексуального удовлетворения.

1. Как Вы относитесь к параллельным романам в стабильном браке? (не более 2-х вариантов)

2. Отрицательно - этому нет места в стабильном браке

3. Это недопустимо только для женщин

4. Это вполне естественно: чувства не постоянны, а семья - это долг, от которого нельзя отказаться.

5. Это ужасно. Это - конец любви и искренности

6. Это возможно, не стоит придавать этому серьезного значения

7. Ничего не поделаешь, если один из супругов влюбился по-настоящему

8. Такие романы - повод для развода.

9. Положительно - параллельные романы усиливают чувства супругов друг к другу

10.Люди имеют права на личную жизнь и привязанности, н нужно щадить чувства партнера и детей.

11.Нормально. Параллельные романы - это проверка брака на прочность

1. Каково Ваше отношение к добрачным половым связям? (не более трех вариантов)

2. Это нормальное явление в нашей жизни

3. Это допустимо для любящих людей

4. Это естественно при длительных постоянных отношениях

5. Это допустимо, если люди собираются вступать в брак

6. Это показатель шаткости моральных норм современных людей

7. Это допустимо, если люди долго встречаются

8. Отвратительно, если люди часто меняют партнеров, легко вступают в сексуальные отношения;

9. Это абсолютно правильно, если люди любят друг друга

10.Это замечательная возможность современной жизни - сексуальная свобода

11.Это нормальный процесс поиска своей «половинки»

12.Невозможно жить полноценной жизнью, не будучи сексуально активным

13.Это допустимо только для юношей

14.Многочисленные романы придают уверенности в себе

15.Мне это не нравится

16.Я осуждаю подобный стиль поведения

1. Какие обстоятельства вступления в сексуальные отношения Вы считаете приемлемыми? (не более 3-х вариантов)

2. После заключения брака

3. После того, как партнеры приняли решение вступить в брак

4. После длительного периода отношений

5. После долгого ухаживания

6. По взаимной любви

7. По симпатии

8. В порыве страсти

9. На вечеринке, на курорте, в командировке, короче, если сложились подходящие обстоятельства

10.Если с помощью секса можно решить практические проблемы (материальные, карьерные и т.п.)

1. Как Вы считаете, брак это: (не более 3-х вариантов)

2. Традиционная форма совместной жизни мужчины и женщины

3. Необходимое условие для рождения и воспитания детей

4. Оптимальный способ решения экономических проблем

5. Наилучший способ застраховать себя от одиночества

6. Наилучшая форма совместного существования любящих людей

7. Возможность поднять свой социальный статус

8. Наилучший способ организовать свою сексуальную жизнь

9. Смысл жизни, ее главная цель

10.Другое_____________________________________________

1. Брак нужно заключать тогда (не более 3-х вариантов):

2. Когда люди сгорают от страсти и понимают, что не могут друг без друга жить

3. Когда отношения длятся достаточно долго

4. Когда оба чувствуют себя готовыми к семейной ответственности и заботам

5. Когда должен родиться ребенок

6. Когда люди любят друг друга

7. Когда есть материальная база для создания семьи

8. Когда люди устали от одиночества и неустроенности

9. Когда люди состоялись профессионально и в карьере

10.Другое_______________________________________________

Теперь ответьте, пожалуйста, на пару вопросов о себе.

1.      Ваш возраст (полных лет)__________________________________________

2.      Ваш пол:

1. Мужской

2. Женский