Политика 'Большого скачка'. Особенности и последствия
Оглавление
Введение
Глава 1. Планы и реализация политики «большого скачка»
1.1 Предпосылки проведения политики «большого скачка»
1.2 Реализация реформ курса «трех красных знамен»
Глава 2. Причины свертывания реформ курса «трех красных знамен»
.1 Пэн Дэхуай и Лушаньское совещание
.2 Отход от политики «большого скачка»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Тема данной курсовой работы посвящена такому неоднозначному явлению, как в китайской, так и мировой истории - политике «большого скачка». Неоспоримым является тот факт, что «большой скачок» оказал заметное влияние на внутреннее положение дел в стране, обстановка, сложившаяся на тот момент в Китае, воздействовала и на международные отношения КНР с некоторыми государствами.
Сущность «большого скачка» заключалась в том, что серьезную отсталость в средствах производства китайские коммунисты попытались компенсировать за счет трудового энтузиазма масс. В тот период, когда непосредственно протекали преобразования, многие люди, знакомые с реальной ситуацией, сведущие в металлургии, сельском хозяйстве и в промышленности, понимали необоснованность и невозможность достижения таких высоких показателей, которые ставила партия, но ничего не могли предпринять.
В теоретическом смысле актуальность темы заключается в расширении знаний для комплексного анализа преобразований за годы реформ в сельском хозяйстве, в промышленности и в других сферах жизни китайского общества. В научной сфере актуальность работы обусловлена в возможности использования выводов в других работах, посвященных дальнейшим исследованиям в области преодоления негативных последствий политики «большого скачка».
При написании курсовой работы огромную помощь оказали материалы книги «Мао Цзэдун» советского синолога Александра Панцова, здесь грамотно изложена основа политики «большого скачка», приведены статистические данные по основным показателям за рассматриваемый период, опубликовано множество высказываний Мао Цзэдуна, имеются ссылки на его речи и выступления. В книге Юн Чжана и Джона Холлидея «Неизвестный Мао» дается оценка реформам, которые провел Великий Кормчий, можно заметить, что авторы субъективно относятся к Мао и его деятельности, но примечательно, что здесь исследователи использовали архивы Тайваня, США, Великобритании, Японии и КНР, имея такую базу, нельзя сомневаться в правдивости изложенного.
В работе известного российского китаиста-историка В.Н. Усова «Дэн Сяопин и его время» без прикрас отражена эпоха, в которой жил Дэн Сяопин, также говорится о последствиях курса «трех красных знамен». Произведение «Китайский Берия Кан Шэн» этого же автора привлекает внимание тем, что здесь опубликован текст письма, которое министр обороны Пэн Дэхуая отправил Председателю, где выражал свое критическое отношение по поводу проводимых реформ в КНР.
Целью данной работы является выявление особенностей политики «большого скачка».
В связи с поставленной целью для более глубокого понимания темы, необходимо выполнение следующих задач:
обозначить цели, которые ставились руководством партии для выполнения плана по развитию страны;
- изучить основные реформы, которые были реализованы при проведении политики «большого скачка»;
- рассмотреть итоги Лушаньского совещания;
определить причины свертывания реформ курса «трех красных знамен».
Глава 1. Планы и реализация политики «большого скачка»
.1 Предпосылки проведения политики «большого скачка»
международный большой скачок китай
Мао Цзэдун, выступая на III пленуме ЦК КПК 8-го созыва (сентябрь- октябрь 1957 г.), выдвинул лозунг «больше, быстрее, лучше, экономнее», в то время он не смог добиться утверждения своих установок в качестве политики партии. Однако 12 декабря статья Мао была опубликована в «Жэньминь жибао». В ней говорилось о необходимости ускорения темпов экономического роста. Здесь содержались требования «резкого повышения урожайности и эффективности сельскохозяйственного производства, привлечения огромных масс населения к ирригационному строительству». В то время Чэнь Юнь подчеркивал, что «масштабы строительства должны соответствовать могуществу страны». На пленуме участники одобрили предложение Чжоу Эньлая «провести надлежащее сокращение в экономике», это означало, что неоправданное форсирование темпов развития страны, которое предлагает Председатель, не поддерживается.
Тем не менее, 3 марта 1958 г. Мао Цзэдун праздновал победу, в указании ЦК КПК «О развертывании движения против расточительства и консерватизма» говорилось о массовом «движении по строительству социализма больше, быстрее, лучше, экономнее». Задумка Мао была весьма противоречива и трудновыполнима. Прежде всего, стояла задача осуществления десятилетнего плана, который нужно было выполнить всего за три года. Невзирая на все трудности, за пятнадцать лет нужно было догнать Англию, за двадцать - США, а за трехлетний период стать наравне с Японией в развитии сельскохозяйственного производства.
По причине того, что Мао Цзэдун не имел достаточных экономических знаний, он не мог реально, здраво оценить некоторые замыслы. С начала 1958 года он настаивал на претворении в жизнь своих планов, с целью устранения противников реформ бала развернута кампания борьбы «против консерватизма». Ограниченность Мао сполна покрывалась «неограниченным энтузиазмом, верой в собственную непогрешимость, волю и власть». Как говорил Великий Кормчий: «Наш метод - ставить политику на командное место, политика - командная сила». Находясь в партии, Мао использовал политические и военные рычаги воздействия, и ситуация с проведением быстрых экономических преобразований не стала исключением.
В этом же году на рабочем совещании ЦК КПК Мао Цзэдун подверг критике Чжоу Эньлая и Чэнь Юня за то, что те были противниками быстрых преобразований, которые предлагал Председатель, после чего они вынуждены были выступить с «самокритикой».
Проверенный способ нажимов и угроз дал свои результаты в скором времени. Помимо рядовых партийных кадров, политику «большого скачка» поддержали главные оппоненты, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин, став активными пропагандистами этих мер. Как известно, именно Чжоу, предложил назвать «новый курс «большим скачком», а Лю принял участие в подготовке «Шестидесяти тезисов», составив проект одного из разделов этого важнейшего документа».
Партийное руководство начало искать резервы, с помощью которых можно было бы перевыполнить план. Все они докладывали, что неимоверно возрос энтузиазм китайских людей, и что они с воодушевление восприняли новую программу действий. 18 февраля на расширенном заседании Политбюро была объявлена новая генеральная линия партии, где слова Великого Кормчего «больше, быстрее, лучше, экономнее» стали заветными. На законных основаниях эта линия была принята в мае, на 2-й сессии VIII съезда КПК, в следующей формулировке: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономнее».
Удивительно, что, не имея никакого конкретного плана «большого скачка», Председатель с таким упорством пытался навязать свою точку зрения. Ни он и никто другой на самом деле не знали, как увеличить производство стали и зерна. От руководящих работников требовалось экспериментировать, опробовать различные, пусть даже и самые невероятные, способы. Мао Цзэдун заявлял, что первоочередная задача увлечь народ, «у Китая есть огромное преимущество в сравнении с другими странами - гигантские ресурсы дешевой рабочей силы. И именно их надо привести в движение».
Для того чтобы официально приступить к реализации намеченных целей, необходимо решение высших партийных органов. Мао Цзэдун сумел заручиться поддержкой на Второй сессии VIII съезда КПК, в мае 1958 года. Здесь наблюдалось единство всего высшего руководства КПК при рассмотрении новой генеральной линии, на самом деле была утверждена маоистская модель коммунизма. Принятая программа получила название курса «трех красных знамен», что подразумевало под собой новую «генеральную линию», «большой скачок», «народные коммуны». «Народные коммуны», которые впоследствии насаждались повсеместно, должны были стать ячейкой не только социалистического, но и коммунистического общества.
На заседании было постановлено «резко увеличить темпы экономического развития, в особенности производства чугуна и стали», которые Мао Цзэдун считал важнейшими показателями. Лю Шаоци также выступил с докладом о деятельности ЦК, «ЦК партии считает, что нужно приводить в движение все активные факторы и правильно разрешать противоречия внутри народа, укреплять и развивать социалистическую всенародную и коллективную собственность, укреплять диктатуру пролетариата и его международную сплоченность». Он выражал мнение относительно развития тяжелой промышленности и сельского хозяйства, для этого необходимым условием является наличие централизованного руководства, всестороннего планирования. Соблюдая все требования, страна превратится в великую социалистическую державу с современной промышленностью, современным сельским хозяйством и современной наукой и культурой.
Вскоре Госплан КНР разработал новый пятилетний план 1958-1962 гг., в нем предусматривались немыслимые темпы экономического развития. Планировалось увеличить «выпуск промышленной продукции в 6,5 раза, сельскохозяйственной в 2,5 раза, среднегодовой прирост в промышленности должен был составить 45%, а в сельскохозяйственном производстве- 20%». Показатели по выплавке чугуна и стали представляли собой совершенно нереальные цифры, «они должны были быть увеличены в 10 раз до 60-80 млн. тонн, а производство зерновых- 525 млн. тонн».
Необычная идея была выдвинута Мао Цзэдуном, смысл заключался в том, чтобы начать борьбу против «четырех зол»: крыс, комаров, мух и воробьев, успешность данного решения гарантировала, по мнению Председателя, продвижение сельскохозяйственной продукции. Такая кампания была выдвинута по причине того, что эти вредители наносили ущерб не только производству зерна, но и здоровью крестьян.
Примечательно, что задача уничтожения «была выдвинута еще в январе 1956 года в специальной «Программе развития сельского хозяйства КНР на 1956-1967 гг.»». Как известно, ранее данная кампания не получила широкого распространения, «никто, кроме руководителей провинции Чжэцзян, не уделял ей большого внимания». К проблеме Мао вернулся в декабре, поручив издать соответствующее постановление по «повышению гигиены» и сам составил план проекта. Все же ему удалось убедить членов ЦК в своей правоте «и в середине февраля 1958 года такое постановление было издано».
Жители страны всех возрастов подключились к борьбе, не секрет, что подавляющее большинство китайского населения никаких мер гигиены не соблюдало и всегда жило в нечеловеческих условиях. Крысы, мухи и комары попали в этот список по объективным причинам, так как они являлись разносчиками инфекционных заболеваний, а воробьи оказались по причине того, что они любили питаться зерном на полях. По истреблению воробьев применялись самые немыслимые меры, когда народ с неистовыми криками, размахивая бамбуковым шестом с привязанной к нему большой тряпкой, «говорили, что, если воробья продержать в воздухе больше четырех часов, он замертво упадет наземь».
Информационное агентство Синьхуа, как и многие другие газеты, в своих выпусках сообщало о людях, наиболее отличившихся в борьбе с «вредителями». Написали даже статью «об одном из командиров взвода НОАК Ван Шухуа, ударом бамбукового шеста убивший сразу четырех воробьев». Не стояла на месте ликвидация других «вредителей». Люди, словно обезумившие, гонялись за грызунами, били комаров и мух. Как сообщалось «только в одном Чунцине за несколько дней охоты было убито более 230 тысяч грызунов, уничтожено 2 тонны личинок мух и собрано 600 тонн мусора». Неудивительно, что результаты кампании были катастрофические, из-за истребления «вредителей» был нарушен экологический баланс. Нелепость данной идеи видна с первого взгляда, но на объективные причины нецелесообразности принятия таких мер никто не обращал внимания, ученые, конечно, знали, что это приведет к неизбежным последствиям, но молчали, так как их критика не имела значения.
.2 Реализация реформ курса «трех красных знамен»
Все ранее рассматриваемые меры были только первыми шагами в осуществлении политики «большого скачка», если можно сказать, это была проба сил перед началом решающих действий. Летом 1958 года Мао Цзэдун выдвинул лозунг: «три года упорного труда - десять тысяч лет счастья!», в это время уже весь Китай был приведен в готовность для участия в намеченной политике. Выполнение грандиозных планов по сооружению ирригационных объектов началось «еще осенью 1957 г., когда на ирригационные работы было направленно более 60 млн. человек, через несколько месяцев эта цифра уже достигала 100 млн. человек». По данному вопросу велась масштабная пропаганда, работать обязывались не только рабочие и крестьяне, но к физическому труду также были привлечены представители власти, личный пример Председателя дал огромный импульс к такому виду деятельности.
Строительство системы орошений- каналов, плотин, водохранилищ, проходило в нечеловеческих условиях. Согнанные крестьяне использовали только кирки, мотыги и лопаты, тачки делались из снятых с петель дверей, которые когда-то были в доме работников. Люди должны были приносить с собой не только еду, но и строительные материалы. Какая-либо техника безопасности отсутствовала, по этой причине было зафиксировано множество несчастных случаев, которые часто заканчивались смертельным исходом. Геологические проработки были крайне скупы. Многие проекты были убыточными, их приходилось замораживать на полпути.
Что же касается положения дел в сельском хозяйстве, то здесь применялись совершенно иные, чем прежде, методы обработки, например, теперь использовалась «глубокая вспашка, причем, некоторые ее виды осуществлялись вручную, также были распространены загущенные посадки риса». Другой ошибкой было сокращение удобрений, их предлагалось заменить навозом свиней, но нигде не оговаривалось, где брать корм для этих животных, чтобы их содержать. Для населения Китая реализация реформ в сельскохозяйственной отрасли была омрачена огромными масштабами изымания. Раньше размер определялся в том объеме, который крестьяне могли произвести, теперь же ситуация поменялась кардинальным образом, следовало сдавать продукцию, исходя из того, сколько необходимо для выполнения программы Мао.
План обязывал руководителей провинций заявлять об астрономических цифрах собранного урожая. Отчеты на самом деле не отражали реальных размеров сборов, данными были во много раз преувеличены. Следует привести такой пример, «12 июня «Жэньминь Жибао» сообщала, что в провинции Хэнань, кооператив «Вэйсин» («Спутник») вырастил урожай в 1,8 тонны пшеницы с 1 му (1/6 гектара)- в десять раз больше обычного». Такие примеры можно было встретить повсеместно, все объяснялось обычным воодушевлением местных кадров и крестьян.
Подобные поля- «спутники» разрастались с неимоверной скоростью, обычно уже созревший урожай пересаживался на определенное место, для создания видимого эффекта. Все это реализовывалось самими управителями для наглядной демонстрации плодов таких реформ, прежде всего, деятельность была направлена широким массам низовым партийным работникам из других районов. Чиновники, увидев все это, должны были возвращаться в свои провинции и ставить задачи для большего сбора урожая, основываясь на опыте соседей. В свою очередь государство, видя, что произведенной продукции стало больше, следовательно, и изымать следует в большем количестве.
В конце июля «Жэньминь жибао» в статье заявила, что теперь возможно производить столько продуктов сколько захотим. Конечно же, на самом деле, ни о каких избытках не могло быть и речи. Урожаи из-за неправильной посадки погибали на корню, но официальные источники во все услышания заявляли об излишках производства сельскохозяйственной продукции. Мао понимал всю неправдоподобность ситуации и всего лишь говорил, «ничего страшного, надо просто меньше есть…Я считаю, что есть меньше только полезно, зачем объедаться и наращивать себе живот?».
Низовые руководители, которые отвечали за сбор продукции нередко прибегали к насилию, но если и это не помогало, что в район направлялись вооруженные подразделения полиции. Мао оправдывал применение грубой силы, говоря о том, что «Когда вы требуете поставок и эти поставки не выполняются, подкрепляйте свои требования силой». В стране стала заметна нехватка продовольствия, из-за плохого урожая люди голодали, имели место случаи вымирания целых деревень.
Летом 1958 года руководители КПК путешествовали по стране с инспекционными поездками. На расширенном совещании политбюро, проходившем в августе в Бэйдайхэ, было подтверждено проведение «большого скачка», также здесь были даны толкования к политике «коммунизации», созрел план по укрупнению кооперативов. Термин ««народная коммуна» появился в китайской печати в начале июля 1958 года». Название было дано такими видными государственными деятелями как Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем, именно они, во время поездки по югу Китая, вдохновились развернувшейся организацией крупных кооперативов, «как-то само собой родилось: «Коммуна!». Свои основные надежды Мао связывал именно с новыми образованиями, «коммуна мыслилась, как универсальная форма социальной организации в коммунистическом обществе». Распространение коммун должно было стать повсеместным, реформа касалась не только жителей деревни, но и городов.
Народная коммуна задумывалась таким образом, что в ней не оставалось бы места частной жизни, прежде всего, отменялись «приусадебные участки, распределение по труду, личные доходы с отдельных дворов». Как говорил председатель: «Отказ от системы заработной платы имеет преимущества. Во-первых, питание обеспечено, и человек не умрёт с голоду, во-вторых, сохраняется здоровье человека».
Коммуна виделась как идеальная основа будущего идеального общественного строя, она должна была стать переходной формой к коммунизму. Народные коммуны, по мнению Мао Цзэдуна, позволят значительно ускорить экономическое развитие страны. В перспективе весь Китай должен был превратиться в одну большую военизированную коммуну, где осуществляется система натурального, уравнительного снабжения питанием и одеждой на уровне удовлетворения элементарных потребностей. Члены коммуны обязаны были совместно трудиться и совместно пользоваться плодами произведенной продукции. Помимо этого предполагался тотальный контроль над духовной жизнью.
Результат превзошел все ожидания руководителей, уже всего через несколько месяцев после принятия решения «740 тыс. кооперативов были преобразованы в 26 тыс. «народных коммун», включавших 120 млн. крестьянских дворов». Характерными особенности новых образований стали уравниловка и произвольное распоряжение материальными и людскими ресурсами. В общий котел люди должны были даже сдавать деньги, которые им присылали родственники из-за границы. Вводились сети общественных столовых и бесплатное питание, без учета качества труда. По этому поводу Великий Кормчий сказал: «Я не верю, что осуществление системы бесплатного снабжения приведёт к тому, что люди разленятся, сократится рационализаторская и изобретательская деятельность, снизится активность». Его также горячо поддерживал Лю Шаоци, который заявлял, что создание общественных столовых дает возможность увеличить число рабочих рук на селе, в качестве обоснования он своей точки зрения, он говорил: «если раньше (из каждых пятисот человек) более двухсот занимались приготовлением пищи, то теперь еду готовят всего более сорока, да к тому же кормят они сытнее и лучше, да еще и экономят продукты».
Члены коммуны теперь распределялась по отделениям, взводам, ротам и батальонам. Повседневной жизнью управляли коллективистские установки, в это время идеальной семьей считалась супружеская пара, «охваченная стремлением к стахановскому труду во имя процветания всей коммуны. Коммуны стали выполнять функции низовых органов власти».
В связи с ликвидацией личного хозяйства крестьян, домашней утвари и скота, конфискацией фруктовых деревьев, были уничтожены городские и сельские рынки. Что же касается нетрудоспособного населения, то «для стариков организовывались «дома счастья», а дети должны были жить и воспитываться в детских садах».
Уже в конце следующего года коммуны стали возникать в городах. У городских жителей началась паника, и они в спешном порядке стали распродавать драгоценности, дорогие вещи и мебель, надеясь сохранить хоть какую-то наличность, так как предусматривалось, что личное имущество переходит в общее пользование.
Рабочие не особо понимали, что же такое на самом деле коммунизм, это явилось косвенно причиной столкновений бедных крестьян в рамках сельхозкооперативов с более богатыми. Крестьяне, сотни лет жившие в условиях частной собственности, могли принять только те меры, которые непосредственно приносили им выгоду, за раз трудно было сделать из людей коммунистов.
Полное обобществление при неразвитой производительности сил китайской деревни не могло улучшить положение крестьян, неправильная обработка земли привела к неурожаям, по этой причине коммунары не доедали, начались недоимки и укрывания урожая, чтобы хоть как-то прокормить себя, «уравнительное распределение в коммунах значительная часть крестьян стала воспринимать как несправедливость». Из-за того, что крестьян постоянно посылали на различного рода работы, на добычу угля, на ирригационное и капитальное, дорожное строительство, это не могло не отразиться на состоянии экономики. Была ощутима нехватка рабочих рук на селе, что привело в незавершенности сбора урожая.
Еще один непоправимый урон экономике нанесла кампания, проходившая под лозунгом: «вся страна варит сталь». Китай должен был стать сверхдержавой, для этого ему требовалось огромное количество стали, которая, по мнению Мао, была статусом великой страны.
С каждым разом идеи Мао Цзэдуна становились все интереснее и менее выполнимыми. В мае 1958-го Мао неожиданно заявил о том, что «по производству стали Англию можно перегнать не за 15, а за 7 лет, а по добыче каменного угля - даже за 2-3 года». Некоторое время спустя Председатель выразил уверенность, что через 5 лет Китай уже приблизится к выплавке стали в СССР. Затем объемы были вновь пересмотрены, «ему захотелось иметь в 1959 году 30 миллионов тонн стали, в 1960-м - 60, а в 1962-м - 80-100 или даже 120 миллионов, обогнав саму Америку».
Абсурдные идеи поддерживал в тот период и Лю Шаоци. Следует принять во внимание, что принятые VIII съездом партии в сентябре 1956 года «Предложения по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства» устанавливали объем выплавки стали в 1962 году на уровне 10,5-12 млн. тонн, то становится очевиден тот факт, что какой неимоверный «скачок» Мао и Лю Шаоци хотели совершить.
Великий Кормчий поручил возглавить кампанию по выплавке стали самому премьеру Чжоу Эньлаю, он приступил к своим обязанностям с большим энтузиазмом. В августе 1958г. было объявлено, что «главной линией на сегодня является промышленность». На тот момент инициаторам кампании казалось, что следует заняться металлургией, по причине того, что продовольственная проблема была решена.
Из-за невозможности металлургических заводов, которые и так работали на пределе возможностей, не могли быть выполнены поставленные Мао цели. На предприятиях часто происходили аварии по причине того, что пренебрегая здравым смыслом, увеличивались нагрузки до предела. Так называемая «битва за сталь» приняла невообразимые формы. Практически везде и в деревне, и в городе, во дворах, в парках и повсеместно, где только возможно, возводились кустарные домны. Для топки таких печей люди нередко использовали стены своих домом, в огромном количестве вырубались деревья. В самодельные печи взрослые и дети закладывали все, что могли найти, сюда шел стальной и железный лом, дверные ручки, лопаты, домашняя утварь. Люди совершенно не понимали, что из таких подручных материалов невозможно сварить нормального качества сталь.
К середине сентября сталь варили «более 20 миллионов человек, а в октябре - уже 90. Соответственно всего за месяц доля металла, выплавлявшегося в «дворовых печах», возросла с 14 процентов до 49». Великий Кормчий очень воодушевился успехами 1958 года, когда производство стали было увеличено в два раза, результат достиг 10 млн. тонн, на деле же ситуация была не совсем радостной, около 3 млн. из этого количества было приписано, и еще столько же оказалось совершенно непригодным к использованию, Мао Цзэдун понимал, что «заданная им скорость индустриализации, оказывалась губительной для качества и порождала долгосрочные проблемы», но не хотел признавать провал.
Эти «домны» требовали постоянного обслуживания, на них приходилось тратить огромную часть рабочего времени, которое вполне можно было провести на полях. Десятки миллионов крестьян были оторваны от работ на земле, во многих местах трудились только женщины и дети. К концу года «сельскохозяйственное производство потеряло около 10 миллиардов трудодней, это составляло одну треть времени, которое было необходимо для производства зерна».
Мао пустил на ветер значительную часть технологий и оборудования, закупленного в Советском Союзе, а также не воспользовался опытом сопровождающих специалистов. Нередко оборудование стояло без работы, так как отсутствовала промышленная инфраструктура, которая для него требовалась. Установленное и действующее оборудование работало в режиме перегрузки, практически целые сутки, а профилактика и необходимые амортизационные работы не проводились.
К концу 1958 г. начали появляться первые трудности, Мао заговорил о снижении темпов «большого скачка». Объемы выплавки стали должны быть снижены, а вот цифра по зерну только увеличивалась.
На очередном пленуме ЦК КПК, состоявшемся в конце ноября - начале декабря 1958 года, Мао подал прошение об отставке с поста Председателя КНР. На его место единодушно был одобрен Лю Шаоци. Через несколько месяцев, в апреле 1959 года, назначение Лю были официально утверждено китайским парламентом. Мао оставил за собой только главный пост - Председателя ЦК КПК.
В качестве вывода по главе можно констатировать, что многие идеи Мао обернулись крахом. Если рассматривать борьбу против «четырех зол», то эти действия никак нельзя назвать эффективными, кроме колоссального ущерба, нанесенного природе, принятые меры не принесли положительного результата. Истреблялись воробьи, портившие зерно, на их месте появилось множество других вредителей, которые уничтожали посевы, в это время был огромный наплыв насекомых, они были повсюду, что причиняли еще больший вред крестьянам, жуков можно было встретить даже в еде. Чтобы хоть как-то нормализовать ситуацию из соседних стран завозились ящики с птицами.
На практике реализовывалась совершенно невыполнимая экономическая программа. Темпы роста сельскохозяйственной продукции возросли в несколько раз. Из-за использования нетрадиционных методов ведения сельскохозяйственных работ урожай погибал на корню. На самом деле такой непомерный объем зерна, который был установлен планом, собрать было невозможно, по этой причине частым явлением были приписки.
Не менее абсурдной оказалась идея загнать все крестьянские хозяйства в народные коммуны, в которых полностью уничтожалась частная собственность, обобществлялось все личное имущество, жители деревни весь свой скот и хозяйство отдавали в общее пользование. Жить полагалось в общежитиях, а питаться приходилось в общественных столовых.
Нельзя не упомянуть о «битве за сталь», еще об одном непродуманном, непрактичном проекте. Чтобы обогнать Англию за несколько лет, было выдвинуто требование, чтобы сталь варилась не только в цехах, но и все жители взялись с энтузиазмом за это дело, во дворах, в парках, везде, где только можно, устанавливались самодельные доменные печи. В ход шло все, что попадалось под руку. План был выполнен, производство стали удалось удвоить, но следует заметить, что качество было настолько плохим, что полученную массу нельзя было заново переплавить, часть составляли приписки. На эту работу было брошено несколько десятков миллионов человек, которые бросали свои основные занятия, и занимались бесполезным делом. Впустую была растрачена рабочая сила и горючие материалы. Скорость индустриализации, оказалась губительной для качества выпускаемой продукции во всех сферах жизни.
.1 Пэн Дэхуай и Лушаньское совещание
международный большой скачок китай
В течение первых двух лет осуществления политики «большого скачка» большинство соратников Мао поддерживало его, и лишь один человек в Политбюро, маршал Пэн Дэхуай, который был министром обороны, сумел открыто выступить против проводимого курса. Несколько десятилетий «сохранял бесстрашие в общении с Мао, что было уникальным явлением в верхних эшелонах власти».
Наверняка на нем сказалось и то, что он сам был выходцем из крестьян, и те события, которые происходили в период «большого скачка», напоминали ему о голоде, который он испытывал в детстве, именно поэтому он не мог остаться равнодушным к страданиям народа. Помимо этого Пэн часто вступал в споры с Мао, он был противником возвеличивания Председателя, и всячески подчеркивал свое негативное отношение, также он поддерживал Хрущева, который развенчал культ личности Сталина.
Мао Цзэдун не любил своего министра, и заставлял его и других военных выступать с самокритикой, такие действия существенно деморализовывали личность. Это и фальсификация данных об урожае, сталкивание ядерных держав между собой, показали, что Мао совершенно безумен в своих поступках и пойдет на все ради достижения своих целей.
Вскоре Пэн лично отправился в инспекционную поездку по Китаю, где узнал, что цифры урожая раздуты до небывалых размеров и крестьяне умирают от голода. Здесь же он увидел разрушительные последствия по выплавке чугуна и стали. На конференции в Ухане, было объявлено, что результаты превысили показатели 1957 года в несколько раз, но на замечания Пэна о преднамеренном завышении объемов никто не обратил внимания.
Министр также отправился в свою родную провинцию Хунань, где был поражен тем, что люди страдали из-за непосильного труда, а тех, кто не мог выполнить свой объем работы, или тех не соблюдал дисциплину, жестоко избивали. На самом деле Пэн, хоть и являлся министром обороны, но реальной власти он не имел, поэтому он решил обратиться за помощью в страны Запада. Для этого он специально отправился в Восточную Европу, чтобы обрести там союзников в лице тех, кто помог бы положить конец бесчинствам, творящимся в Китае. Состоялось несколько встреч с министрами союзных социалистических государств, но никто не откликнулся, не желая вмешиваться во внутренние дела другой страны. Используя свой транспорт, армия пыталась помочь районам, где было наихудшее положение. В срочном порядке перевозилось зерно, но поставки были нерегулярными из-за нехватки горючего.
Мао Цзэдун узнал обо всем происходящем, поэтому решил, чтобы изгнание Пэна совпало с новыми чистками в партии, ему требовалось укрепить свой жесткий курс политики, по причине того, что Китай задерживал платежи СССР. Председатель знал, что простой народ и многие чиновники из его аппарата противятся проводимому курсу. В феврале, марте 1959 г. он не раз говорил, что «несколько сот миллионов крестьян и руководители кооперативов объединились против партии». Это является свидетельством того, что народ начал проявлять свое недовольство в отношении проводимого курса. Люди были на пределе сил, а с них требовали невозможного, удвоение показателей, которые при любом положительном раскладе не могли быть выполнены.
Чтобы окончательно покончить с Пэном, Мао созвал расширенное совещание Политбюро ЦК КПК в Лушане. Официальное открытие состоялось 2 июля 1959 г. Для начала Председатель намеревался «расколоть участников совещания на шесть групп, каждая из которых возглавлялась и контролировалась доверенным лицом Мао, затем полученные сведения предоставлялись лично вождю», после чего он делал соответствующие выводы, как поступить с тем или иным человеком.
Еще за месяц до самого совещания в Лушане, Мао Цзэдун получил письмо от бывшего заместителя начальника отдела Госплана КНР, начальника группы комплексного планирования Северо-Восточного Китая Ли Юньчжуна. По долгу службы он изучал материал состояния китайской экономики, можно сказать, что он имел наиболее полное представление об экономической ситуации. В тексте откровенно говорит о том, что «с осени 1958 г. в партии преобладающими были ошибки и недостатки в работе».
Пэн Дэхуай являлся активным участником собрания. Не боясь, он открыто выступал с критикой политики «большого скачка». В его речах звучал упрек в адрес проводимого курса, он не раз говорил, что цифры в официальных докладах не соответствуют действительности. Также он возложил вину за происходящее на Мао Цзэдуна, подтверждая свои слова тем, что «Председатель лично определил цифру производства 10, 7 млн. тонн стлали, поэтому он не может сказать, что не несет ответственности».
Что же касается хода самого Лушаньского совещания, то все было подстроено так, чтобы слова министра обороны не вышли за рамки его секции, поэтому, в отчаянии, 14 июля Пэн написал письмо товарищу Мао, тем самым он хотел, чтобы произошла дискуссия по вопросу провала политики «большого скачка». Не подозревая, что письмо может прочитать кто-то еще, кроме адресата, министр подверг критике большую часть реформ. Но Великий Кормчий посчитал, что письмо следует использовать против самого Пэна, с этой целью он распространил текс между всеми участниками совещания.
Письмо было такого характера, «на совещании в Бэйдайхэ были слишком завышены оценки сбора продовольственных культур, и создалось ложное впечатление, что продовольственная проблема уже решена». Неполная информированность в сельскохозяйственной сфере привела к тому, что с нее решили переключиться на промышленность, можно было свободные руки отправлять на выплавку стали. Как говорил маршал: «по-настоящему не изучалась плавка, недостаточно внимания уделялось прокатному, дробильному оборудованию, не исследовались залежи угля, мало внимания обращалось на транспортные возможности». Неизученность реального положения дел влияла на план, который был составлен без учета ситуации, отсюда вытекали все проблемы. Пэн говорил, что как и многие его товарищи по партии, он был окрылен первыми успехами, но со временем к нему пришло понимание, что обстановка на бумаге не соответствует действительности, для достижения запредельных целей опор делался только на энтузиазм трудящихся, отвергая все законы экономики.
Самое интересное, что в конце письма, министр обороны говорил, что стоит опираться только на проверенные данные, сплотить партию, искоренить фальсификацию результатов труда, тогда, опираясь на реальные факты, можно достичь высоких результатов политики «большого скачка».
Распространяя письмо Пэна, Мао намекнул, что разделяет его мнение, это привело к тому, что некоторые партийцы стали высказывать негативные мнения в адрес проводимой политики. Так 17 июля начальник Генерального штаба НОАК Хуан Кэчэн, критически выступил на совещании по вопросу о коммунах. 19 июля первый секретарь комитета КПК провинции Хунань Чжоу Сяочжоу на своей секции выступил с поддержкой мнения Пэн Дэхуая. 21 июля кандидат в члены Политбюро ЦК КПК, заместитель министра иностранных дел Чжан Вэньтянь подверг резкой критике ошибки «большого скачка» и призвал извлечь из этого определенные уроки. Также он согласился с Пэн Дэхуаем, «одновременно высказав недоумение по поводу упреков некоторых участников совещания в адрес автора письма».
июля с ответной речью выступил сам Мао Цзэдун. Характер выступления был серьезен, отвечая на нападки, Председатель заявил, что политика идет в правильном направлении, свои аргументы он подкрепил тем, что если присутствующие с ним не согласны, то «он пойдет в деревню и возглавит крестьян, чтобы свергнуть правительство», а если Освободительная армия не пойдет за ним, то он сам создаст свою Красную армию. Такое заявление было слишком серьезным, чтобы не прийти в ужас от услышанного, конечно, все понимали, что Мао непобедим.
После такой резкой критики «большого скачка» и «народных коммун» вынужденный определить ответственных за определенные провалы в экономике Мао Цзэдун включил в этот список некоторых деятелей, в том числе и себя. Но главный удар был нанесен по Пэну и людям, которые поддержали его. С нападками набросились и такие видные политики как Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и другие. Позднее Дэн Сяопин, который не принимал участия в совещании, говорил, что «товарищ Пэн Дэхуай высказал правильные замечания. И то, что он как член Политбюро написал письмо Председателю партии, было в порядке вещей, но наложенное на него взыскание было совершенно ошибочным».
Однако по итогам совещания были сделаны некоторые уступки, в частности, «по нормам отбираемого у крестьян продовольствия, выпуску стали и расходам на вооружение», Мао даже выразил готовность вложить деньги в сельское хозяйство, но это оказалось очередной уловкой.
Помимо лживых обещаний, которые раздавал Председатель, на Военном совете ЦК КПК Мао объявил Пэна, Хуан Кэчэна, Чжоу Сяочжоу, Чжан Вэньтяня «антипартийной кликой». Резолюция была принята Председателем без голосования. В ней было сказано, что «всех вышеперечисленных лиц и других необходимо освободить от занимаемых ими постов…Однако обязанности членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, членов и кандидатов в члены Политбюро Центрального Комитета партии можно за ними сохранить».
Чтобы уяснить какой жесткой критике Мао подверг своего министра целесообразно процитировать Великого Кормчего, он говорил: «фактически Пэн Дэхуай отрицал победу генеральной линии партии, отрицал успехи большого скачка, выступал против высоких темпов развития национальной экономики, против движения за получение высоких урожаев на сельскохозяйственном фронте, против движения масс за увеличение производства металла, против движения за создание народных коммун, против массового движения в экономическом строительстве, против руководящей роли партии».
Такие громкие обвинения дают понять, что на карьере Пэна был поставлен жирный крест, его раскритиковали полностью, хотя он только хотел указать на некоторые ошибки проводимого курса, а о создании какого-либо заговора против Председателя у него и в мыслях не было. 17 сентября 1959 г. министр обороны был взят под домашний арест, его место занял соратник Мао- Линь Бяо, вскоре после этого начались чистки в армии, а возвеличивание Мао поднялось еще на более высокий уровень.
Если говорить о реальных, значимых результатах 8-го пленума ЦК КПК, то можно говорить о постепенном отказе от «коммунизации». Было принято решение о том, что коммуны «все общественное достояние должны передать производственным бригадам, а их самим преобразовать на началах производственных кооперативов».
.2 Отход от политики «большого скачка»
В ходе «большого скачка» от непосильного труда и голода, продолжавшегося несколько лет, «умерло почти 38 миллионов человек». Именно эту цифру назвал второй человек в государстве Лю Шаоци. Этот голод был крупнейшим бедствием такого масштаба в мировой истории. В 1960 году от голода погибли 22 миллиона человек- самое большое число умерших за один год во всей мировой истории.
За первые два года после начала реформ, один только экспорт составлял 7 миллионов тонн, можно было бы как раз прокормить умерших. Это только касается зерна, в эту цифру не включены поставки мяса, подсолнечного масла, яиц и других продуктов питания, которые шли на экспорт, в то время как само население погибало от голода. Если бы такие огромные объемы продовольствия не шли за границу, то не было бы такого явления, как голодная смерть.
Еще на съезде, когда только принималась политика «большого скачка», Мао Цзэдун был готов к последствиям своих действий, и предупреждал своих товарищей по партии, чтобы они не были шокированы смертями, которые обязательно произойдут. Такая же философия навязывалась и низовым работникам аппарата. Нельзя было даже устраивать поминки по усопшим. Председатель по этому поводу произнес ужасные слова: «Умершие приносят нам пользу. Они могут удобрять почву».
Последствия «большого скачка» были исключительно тяжелыми. Ущерб от политики «большого скачка» оценивался в КНР «от 100 до 120 млрд. юаней, что равнялось сумме национального бюджета Китая в 1980 году. За время проведения реформ было потеряно 7-8 лет драгоценного времени».
От курса «трех Красных знамен» пострадало практически все население Китая. Выполнение второго пятилетнего плана была не реализовано. Национальный доход «ежегодно падал в среднем на 3,1 %, производительность труда на промышленных предприятиях госсектора- на 5, 4%». Реальная заработная плата рабочих и служащих, которая и так была невысокой, снизилась на 30%, уровень жизни также упал.
Свертывание проводимого курса произошло по нескольким причинам, во-первых, ситуацию осложнили стихийные бедствия, которые повлекли за собой неурожаи, ухудшилось снабжение городов сельхоз продукцией, из-за этого в стране начался небывалый голод. Во-вторых, запредельные темпы роста показали, что в экономике есть слабые места, и они не дают дальнейшего развития, сюда можно отнести проблемы с транспортом, когда проявилась неспособность справляться с таким количеством поставок.
Другой немаловажной причиной было ухудшение советско-китайских отношений. Советский Союз отозвал своих специалистов из Китая, разногласия возникли по нескольким пунктам, наши работники пытались убедить китайскую сторону, чтобы те сбавили темпы экономического развития, указывая на то, что даже техника не способна нести такую нагрузку. Также китайское руководство отвергло предложение «о совместном строительстве военно-морского флота на Тихом океане и о сооружении в КНР радиолокационной станции слежения за перемещением кораблей советского Тихоокеанского флота».
Помимо всего прочего Китай пытался получить секрет производства ядерного оружия, которым на тот момент уже обладал СССР, но уже к лету 1959 г. было ясно, что Москва не передаст полную технологию изготовления атомной бомбы. Советский Союз также не поддержал Китай в его пограничных конфликтах с Индией. Все это повлекло за собой негативные последствия, Китай не обладал достаточным количеством подготовленных кадров, а реализацию некоторых проектов пришлось приостановить, без советских специалистов работа не двигалась. Экономика КНР понесла тяжелейший ущерб.
Некоторые ошибки политики «большого скачка» признавали и руководители высшего эшелона власти. В частности неправильность курса 17 июня 1959 г. в разговоре с советским министром угольной промышленности прокомментировал Чжоу Эньлай: «Поднимая народ на увеличение производства стали и угля, из-за отсутствия достаточного опыта мы стали гнаться только за количеством». Также Чжоу признавался, что в 1959г. Министерство железнодорожного транспорта разработало очень завышенный план, в котором предусматривалось проложить 10 тыс. км. железнодорожных путей. Поначалу он сам верил в решение поставленной задачи, но после проверки, которая длилась несколько месяцев, было понятно, что не удастся реализовать и половину плана. Всему виной было плохое качество стали, которая варилась в домашних условиях.
Позже премьер Госсовета заявлял, что все проблемы кроются в том, что руководство не смогло всесторонне подойти к решению важнейших хозяйственных задач, в результате чего сложились диспропорции в хозяйстве. Чжоу также упоминал об оборудовании, которое поступало из-за границы, что на месте оно не было укомплектовано, и стояло без дела. Это вызвало разбросанность, проявилось неумение сосредотачиваться на важнейших участках строительства, что повлекло за собой невыполнение обещаний, данных Советскому союзу в строительстве железнодорожной линии через Синьцзян. Говорилось, что «мы растратили много ресурсов и сил на мелкие объекты строительства, теперь не можем найти материалов для завершения крупных строек».
Многие кадровые военные высказывались, что в создании народных коммун не было необходимости, что они объединены слишком быстро и рано, народ еще не был готов к такому повороту событий. Работники демократических партий также выступали с критикой «большого скачка», они утверждали, что «кампания по выплавке стали потерпела поражение, совершенно не следовало создавать общественных столовых, кампания по ирригации также провалилась».
Свое негативное отношение, уже после окончания «большого скачка», высказывал постмаоистский лидер Дэн Сяопин, он говорил, что после Лушаньского пленума, гонениям подверглись «приблизительно 10 млн. человек, также пострадали их родственники, большую часть составляли низовые руководители, на их место приходили люди, готовые исполнять жестокие приказы».
Позднее Дэн вспоминал: «У товарища Мао Цзэдуна было головокружение от успехов. А у нас не кружилась голова? Товарищ Лю Шаоци, товарищ Чжоу Эньлай и я против не выступали, молчал и товарищ Чэнь Юнь». Уже после смерти Мао в одном из интервью, Дэн признавался, что в своей жизни делал много дел, хороших и плохих, он не снимал с себя ответственности за «большой скачок», так как в свое время не возражал против его проведения. Если бы на Лушаньском совещании он поддержал Пэн Дэхуая, то возможно все сложилось бы по-иному, не было бы потеряно стольких лет в экономическом и политическом развитии страны. Из вышесказанного можно заключить, что ошибки, допущенные во время проведения «большого скачка» лежат не только на Мао, но и на партии.
В январе 1961 г. состоялся 9-й пленум ЦК КПК, на нем был принят курс политики «урегулирования», тем самым признавалось, что в стране возникли серьезные экономические и политические трудности. К этому времени Правительство раскололось на две группировки. Одну возглавлял Мао Цзэдун и его ближайшее окружение, Великий Кормчий контролировал проведение идеологических кампаний, а на стороне оппозиции выступила элита китайского руководства во главе с Председателем КНР Лю Шаоци, его поддерживал Дэн Сяопин, экономист Чэнь Юнь, военачальник Чжу Дэ, они были ответственны за восстановление экономической стороны жизни. Чжоу Эньлай старался занять промежуточную позицию между двумя блоками.
Было решено «сократить масштабы капитального строительства, законсервировано большинство строек. Началась перестройка «народных коммун», крестьянам возвращались приусадебные участки». Также было решено изменить систему хозяйствования, теперь разрешено было закреплять задания за производственными дворами, вводить подряд. Постепенно восстанавливалась система материальной заинтересованности, учитывался результат труда, премии. Все эти решения свидетельствовали об отходе от линии «большого скачка». Новую политику на селе поддержали Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь и другие руководители страны.
Что касается Председателя КНР Лю, то в январе 1962г. на расширенном совещании ЦК КПК заявлял, что «на 30% экономическое положение в стране из-за стихийных бедствий, а на 70%- по вине людей». В своем докладе он указывал, что ««большой скачок» совершен поспешно, необходимо осуществить деколлективизацию деревни, в районах, где сложилось тяжелое положение», ставилось под сомнение создание народных коммун. Критика затронула и «битву за сталь», она была названа неэффективной и затратной реформой. Также он открыто высказался за реабилитацию Пэн Дэхуая, признавая, что большинство фактов, приводившихся в его письме, соответствовало действительности. Дэн Сяопин поддержал Лю Шаоци в его высказываниях.
Под таким напором, Мао Цзэдун был вынужден взять на себя ответственность за ситуацию, которая сложилась в ходе реформ. Но несмотря на это, он продолжал настаивать на правильность курса, и хотел возложить ответственность «на руководство провинций, секретарей парткомов предприятий и коммун». Критические высказывания ударили по репутации Мао.
Изначально тяжелые последствия планировалось преодолеть за два года, но это оказалось невыполнимой задачей. На деле «урегулирование» продолжалось до 1965 года. Что же касается показателей зерна, то с 1961 г. они начали уменьшаться. Оживление в сельском хозяйстве начало постепенно происходить в 1962 году, когда случилась децентрализация производства.
В качестве вывода по главе можно сказать, что Мао Цзэдун всеми способами пытался навязать свое мнение по политике «большого скачка». На пленумах хоть и говорилось, что можно спокойно выражать свое мнение в отношении реформ, но все это было только приманкой, чтобы выявить людей, несогласных с проводимыми мерами.
Единственный человек, кто открыто осмелился выступить против курса «трех красных знамен» был министр обороны Пэн Дэхуай. Написав конфиденциальное письмо Председателю с мыслями относительно «большого скачка», он надеялся вызвать дискуссию для переосмысления политики и преодоления негативных последствий, но ответной реакции, какой он ожидал, не последовало. Наоборот, написанное обернулось против него самого, впоследствии он был обвинен в подрыве деятельности партии, в декларации говорилось, что он хотел вызвать раскол, и выступал против Мао. Министр и поддержавшие его политические деятели лишились своих постов.
Что же касается свертывания политики «большого скачка», то можно указать несколько причин. От курса решено было отойти из-за внутренних потрясений, которые постигли страну в ходе проводимых реформ, голод, наводнения, огромное количество смертей, снижения уровня жизни, рождаемости. Все это оставило негативный отпечаток, масштабы бедствий достигли небывалых размеров, что если бы курс «трех красных знамен» продолжился, то страна бы окончательно пришла в упадок.
Второй причиной можно назвать нехватку квалифицированных кадров для выполнения поставленных задач, помимо этого из-за больших нагрузок оборудование не выдерживало и приходило в негодность, что затормаживало реализацию программы по модернизации. По объективным предпосылкам ухудшились отношения между Советским Союзом и КНР, руководство СССР не поддерживало «большой скачок», поэтому было решено отозвать своих специалистов.
Урегулирование экономического положения было возложено на видных политических деятелей, которые своими решениями сразу же начали отход от курса «трех красных знамен».
Заключение
Подводя итог, следует сказать, что «большой скачок» наглядно показал несостоятельность некоторых идей, предложенных Мао Цзэдуном, когда не учитывалась реальная обстановка, не изучалось положение дел в сельском хозяйстве, в строительстве, в промышленности и других сферах жизни китайского общества, когда полностью отвергались экономические законы.
Преобразования, за которые пропагандировал Мао Цзэдун, возникли не на пустом месте, этому предшествовало видение интенсивных темпов развития Советским Союзом. В то время, когда Китаю оказывалась всесторонняя, чаще всего, экономическая помощь со стороны социалистических государств, было решено отойти от традиционных методов хозяйствования, строительства социализма, апробированного в других странах.
Первоочередной стояла задача обогнать страны Запада и СССР по основным экономическим показателям. Впоследствии должен быть создан фундамент для поднятия авторитета Китая в глазах мирового сообщества, и необходимо выдвижение страны на передовые позиции в мире. Используя такие преимущества КНР как бедность, большая численность и энтузиазм народных масс, делался опор на создание коммунизма и достижения счастья за небольшой период времени, вопреки тому, что развитые страны не могли достигнуть таких высоких результатов многими десятилетиями. По существу, была предпринята попытка в кратчайшие сроки превратить Китай в мощную державу внеэкономическими методами.
Началом «большого скачка», как направления китайской политики, можно считать III пленум ЦК КПК 8-го созыва, где впервые был выдвинут лозунг «больше, быстрее, лучше, экономнее», но тогда он не был реализован на практике, в это время была заложена основа будущих преобразований в стране. Через некоторое время в мае, на очередном пленуме ЦК КПК была принята программа на ускоренное строительство коммунизма, получившая название курса «трех красных знамен». Он включал в себя новую «генеральную линию», «большой скачок» и «народную коммуну». Смысл политики сводился к удвоению основных экономических показателей в сельском хозяйстве, в промышленности, в частности, в выплавке чугуна и стали.
Предложенная программа не имела под собой какой-либо теоретической основы и не ориентировалась на объективную действительность. Но такое положение вещей вполне устраивало маоистское руководство, которое хотело, во что бы то ни стало, достичь ничем не обоснованных целей,
Говоря о реформах, то они полностью провалились, а если и были положительные результаты, то они имели краткосрочный характер. С самого начала осуществления «большого скачка» в 1958 г. появились первые проблемы, на местах рапортовали о значительных успехах, но на деле были трудности в материально-техническом снабжении, перебоях на транспорте, недостатке продовольствия, плохой уборке осеннего урожая, уже проявлялась несостоятельность «народных коммун». Народ подстегивался властью с помощью идеологической обработки и административного нажима.
Политика «большого скачка» оказала огромное влияние на дальнейшее развитие страны, тяжелейшие последствия проявились в ходе реформ. Единичны были случай несогласия с генеральной линией партии, одним из таких смельчаков был маршал Пэн Дэхуай, который поплатился своей карьерой за выраженное недовольство на Лушаньском пленуме. Впоследствии его критические замечания были одобрены, но уже после отхода от политики «большого скачка». Благодаря письму министра обороны, постепенно началось свертывание курса «трех красных знамен».
Если бы не своевременный переход инициативы в руки оппозиции, во главе с Лю Шаоци, Дэн Сяопином и другим видным деятелям, то выход из затруднительного положения, которое сложилось в ходе политики «большого скачка», нашелся бы нескоро. Неизвестно, как сложилась бы судьба китайского народа, если бы реформы продолжались, и каково было бы состояние экономики КНР.
Источники:
1. Дэн Сяопин. Избранные произведения (1975-1982).- Пекин, 1983.- 398 с.
. Мао Цзэдун. Выступление на 2-й сессии VIII съезда КПК (3 мая 1958 г.)/ Мао Цзэдун // Маоизм без прикрас/ Под редакцией Владимирова О.Е. - М., «Прогресс», 1980. - С. 64.
. Мао Цзэдун. Маленькая красная книжица [сост., предисл., коммент., В. Шапинова].- Москва: Алгоритм, 2010.- 444 с.
. Решение VIII пленума ЦК КПК 8-го созыва об антипартийной группировке, возглавляемой Пэн Дэхуаем (16 августа 1959 г.)// Маоизм без прикрас/ Под редакцией Владимирова О.Е. - М., «Прогресс», 1980.-С. 172.
Список использованной литературы:
1. Бурлацкий Ф.М. Мао Цзэдун и его советник Дэн Сяопин.- М.: Собрание, 2008.- 231 с.
. Маоизм без прикрас/ Под редакцией Владимирова О.Е. - М., «Прогресс», 1980. - 286 с.
. Панцов А. Мао Цзэдун.- Москва, 2007.- 866 с.
. Сладковский М. И. Идейно-политическая сущность маоизма. - М.: «Наука», 1977.- 425 с.
. Усов В.Н. Дэн Сяопин и его время/.- М.: издательство «Стилсервис», Институт Дальнего Востока РАН, «Дом Конфуция». 2009.-872 с.
. Усов В. Н Китайский Берия Кан Шэн.- Москва: Олма-пресс, 2003. - 479 с.
Литература зарубежных авторов:
1. Юн Чжан, Джон Холлидей. Неизвестный Мао; [пер. с англ. И.А. Игоровского].- Москва: Центрполиграф, 2007. - 844 с.
Статья: