Эксцесс исполнителя преступления в истории отечественного уголовного права и в зарубежном уголовном праве
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ЭКСЦЕСС ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
§1. Эксцесс исполнителя в истории отечественного уголовного права
§2. Эксцесс исполнителя преступления в уголовном праве стран СНГ
§3. Эксцесс исполнителя в уголовном праве иных зарубежных стран
ГЛАВА II. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ЭКСЦЕССА ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§1. Понятие и признаки эксцесса исполнителя и формы соучастия при эксцессе исполнителя преступления
§2. Виды эксцесса исполнителя преступления
ГЛАВА III. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СОУЧАСТНИКОВ ПРИ ЭКСЦЕССЕ ИСПОЛНИТЕЛЯ
§1. Квалификация действий лиц, совершивших эксцесс исполнителя, и других соучастников преступления
§2. Наказания, назначаемые соучастникам, при эксцессе исполнителя преступления
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. В последние годы в нашей стране большую обеспокоенность общества вызывает высокий уровень преступности, и, как свидетельствуют статистические данные о состоянии преступности в России, криминальная ситуация продолжает оставаться достаточно сложной. Хотя статистические показатели количества лиц, привлеченных к уголовной ответственности (как и показатели преступности по стране) неуклонно росли до 2007 г., а в настоящее время наблюдается некоторая тенденция к спаду, эти цифры по-прежнему остаются достаточно высокими (в 2005 г. совершили преступления 1 481 503 чел., в 2006 г. - 1 716 679 чел., в 2007 г. - 1 741 439 чел., в 2008 г. - 1 644 242 чел., в 2009 г. - 1 257 1 1 700 чел., в 2010 г. - 1 236 733 чел.). Относительно постоянным был и остается удельный вес лиц, совершивших групповые преступления. Среди общего количества лиц, совершивших преступления, в среднем этот показатель составляет 29 % (так, в 2005 г. - 31,2 %; в 2006 г. - 32,3 %, в 2007г. - 29,3 %, в 2008 г. - 27,7 %, в 2009 г. - 25,2 %, в 2010 г. - 25,3% ).
Однако среди лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, удельный вес лиц, совершивших преступление в группе, больше: он составляет - 47,1 %. В большинстве своем это лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, за которые им назначено наказание в виде лишения свободы с реальным отбытием срока наказания. Этот факт подтверждает то, что показатели совершения преступления в соучастии значительно больше среди тяжких и особо тяжких преступлений, так как для совершения большинства таких преступлений нужно объединить усилия нескольких человек, а совершить некоторые из них одному человеку просто не под силу.
В уголовном праве под эксцессом исполнителя преступления понимают выход преступных действий исполнителя преступления за пределы умысла других соучастников. В действующем УК имеется отдельная статья, посвященная эксцессу исполнителя преступления (ст. 36 УК РФ). До принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. в отечественном уголовном законодательстве нормы об эксцессе исполнителя не было, и законодательно правила ответственности соучастников при эксцессе не были закреплены. В то же время проблемы, связанные с эксцессом исполнителя преступления, рассматривались доктриной уголовного права в свете общего учения о соучастии, но отдельные вопросы, связанные с этим явлением, до настоящего времени остаются не решенными в полной мере (понятие и признаки эксцесса исполнителя, виды эксцесса, возможен ли эксцесс других соучастников, кроме исполнителя, каковы правовые последствия и особенности совершения эксцесса с преступлением меньшей тяжести, чем было запланировано, и др.); большинство исследований этого вопроса были сделаны на основе ранее действовавшего уголовного законодательства, среди них единичны работы, которые были бы подкреплены комплексным изучением, обобщением и анализом материалов судебно-следственной практики.
Между тем на практике эксцесс исполнителя преступления встречается достаточно часто, и, по данным проведенного нами исследования, он имеет место примерно в одном из 27 преступлений, совершенных в соучастии (3,7 % от всех преступлений, совершенных в соучастии). И хотя некоторыми авторами приводились сведения о большей степени распространенности случаев эксцесса исполнителя (от 8,9 до 11,4 %), по нашему мнению, эти показатели могут варьироваться в зависимости от показателей преступности в регионах.
О трудностях, связанных с определением случаев эксцесса исполнителя и правильной квалификацией действий соучастников при эксцессе, свидетельствует опубликованная судебная практика и нередко встречающиеся разъяснения Судебной коллегии Верховного Суда РФ по вопросу об эксцессе исполнителя при рассмотрении конкретных уголовных дел. Работники следственных органов, сталкиваясь со случаями эксцесса исполнителя преступления, часто вменяют всем соучастникам совершенное исполнителем наиболее тяжкое преступление или совокупность преступлений, предпочитая «не ломать голову» и, полагая, что суд «отсечет» излишек обвинения. Эту практику нельзя признать верной. С учетом этого теоретически грамотное и соответствующее фактически содеянному обоснование привлечения к уголовной ответственности и назначения наказания каждому соучастнику преступления с эксцессом исполнителя соответствует принципам законности и справедливости, является еще одним шагом на пути борьбы с преступностью, способствует осознанию виновными справедливости назначенного наказания.
Представленная работа в значительной степени посвящена рассмотрению случаев эксцесса исполнителя преступления. Кроме того, в действующей редакции уголовно-правовой нормы об эксцессе законодательно закреплен лишь эксцесс исполнителя преступления, что и обусловило название диссертационного исследования. Однако рассмотрение в работе вопроса об эксцессе соучастника связано с необходимостью восполнения пробелов, существующих в уголовном законе.
Проблемы, возникающие при рассмотрении уголовных дел о преступлениях с эксцессом исполнителя, ранее освещались в трудах ученых-юристов в области уголовного права. Теоретическую основу исследования составили работы как российских, так и зарубежных ученых в области уголовного права. В дореволюционный период вопрос об эксцессе исполнителя рассматривали в работах, посвященных исследованию института соучастия, А.Ф. Бернер, JI.C. Белогриц-Котляревский, И. Гордон, A.C. Жиряев, Г.Е. Колоколов, Ф. Лист, C.B. Познышев, Н.Д. Сергеевский, В.Д. Спасович, А. Скопинский, Н.С. Тимашев, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, И.Я. Хейфец, А. Шайкевич и др.
В советский период проблематика эксцесса исполнителя была затронута в произведениях таких представителей науки уголовного права, занимавшихся комплексным изучением института соучастия, как А.Ф. Ананьин, Ф.Г. Бурчак, P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, П.И. Гришаев, М.И. Ковалев, Г.А. Кригер, У.Э. Лыхмус, A.A. Пионтковский, B.C. Прохоров, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, A.B. Ушаков, М.Д. Шаргородский, М.А. Шнейдер, и др.
Проблемы, связанные с эксцессом исполнителя, рассмотрены и в современных работах отечественных ученых: A.A. Арутюнова, В.А. Григорьева, Н.Г. Иванова, А.П. Козлова, A.B. Пушкина, Н.В. Толстопятовой.
Объектом исследования являются общественные отношения, формирующиеся при применении уголовно-правовых норм в случаях, где имеет место эксцесс исполнителя преступления, связанные с ним особенности личности тех, кто совершил преступления, являющиеся эксцессом.
Предмет исследования - нормы, регламентирующие эксцесс исполнителя в современном отечественном и зарубежном уголовном праве, судебная и следственная практика применения этих норм, а также нормы, регулирующие случаи эксцесса, в истории отечественного уголовного права и в зарубежном уголовном праве; теоретические работы, в которых рассматриваются проблемы эксцесса исполнителя преступления.
Целью представленного исследования является комплексное изучение эксцесса исполнителя преступления как явления в уголовном праве.
Достижение названной цели определило решение следующих теоретических и научно-практических задач:
проанализировать определения эксцесса исполнителя, видов эксцесса и правила ответственности соучастников при эксцессе в историческом аспекте;
провести сравнительно-правовой анализ норм об эксцессе исполнителя в уголовном законодательстве иных, кроме Российской Федерации, стран СНГ;
изучить высказанные в литературе точки зрения об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления в иных зарубежных странах;
выделить признаки эксцесса исполнителя преступления;
раскрыть правовую природу эксцесса как явления в уголовном праве и определить понятие эксцесса исполнителя преступления с учетом современных требований, предъявляемых уголовным законодательством и практикой;
классифицировать виды эксцессов исполнителя, встречающиеся на практике, и дать их характеристику, выявить структуру преступлений с эксцессом;
дать демографическую и уголовно-правовую характеристику лиц, совершивших преступления с эксцессом;
исследовать правила квалификации действий соучастников, изучить проблемы привлечения к уголовной ответственности и наказуемость соучастников при эксцессе исполнителя преступления;
разработать и обосновать предложения и рекомендации по совершенствованию УК РФ в части применения его норм при эксцессе.
Научная новизна исследования состоит в том, что представленная работа является одним из первых диссертационных исследований эксцесса исполнителя преступления как явления в уголовном праве, выполненных с анализом практического материала на основе современного уголовного законодательства.
Структура дипломной работы обусловлена ее содержанием и состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка литературы, использованной при написании работы.
ГЛАВА I. ЭКСЦЕСС ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
§1. Эксцесс исполнителя в истории отечественного уголовного права
Еще в середине XIX века автор первой русской монографии, посвященной комплексному исследованию института соучастия в уголовном праве, A.C. Жиряев писал: «В уголовной юриспруденции едва ли найдется другой вопрос более трудный и спорный, чем учение о стечении преступников, или же отдельные его пункты». Немного позже (в 1887 г.) И. Гордон, рассматривая вопросы соучастия в преступлении, заметил: «Вопрос о соучастии имеет богатую литературу, но отдельные вопросы разработаны далеко неравномерно».
Одним из таких вопросов учения о соучастии является эксцесс исполнителя преступления. Изначально, еще в первых исследованиях соучастия, не было единообразия мнений по этому вопросу: исследователи придерживались различных взглядов, по-разному определяли понятие эксцесса и правила ответственности соучастников при нем. Основными спорными пунктами вопроса об эксцессе исполнителя как ранее, так и в настоящее время являются:
а)понятие эксцесса исполнителя;
б)классификация эксцессов (с ее учетом обосновывается и дается решение вопроса об ответственности соучастников);
в)степень ответственности соучастников.
В русском уголовном праве термин «эксцесс исполнителя» впервые мы встречаем у Н.С. Таганцева, который определял его как «весьма любопытный вопрос о значении несоответствия между тем, что предполагалось соучастниками, и тем, что выполнено физическими виновниками», но в своей работе использует его наряду с термином «эксцесс подстрекнутого». Применительно к уголовному праву этот термин был заимствован русскими юристами из германской литературы, где это явление обозначалось двумя латинскими терминами - excessusinstigati(эксцесс подстрекнутого) и excessusmandati(эксцесс исполнителя), которые, по сути, являются синонимами. Учитывая, что первые работы отечественных юристов, посвященные исследованию института соучастия, базировались на анализе работ и учений ведущих криминалистов Западной Европы того времени (так, A.C.Жиряев в своей монографии ссылается на 104 источника, посвященных исследованию соучастия, при этом среди них нет ни одного отечественного!), предваряя рассмотрение вопроса об эксцессе исполнителя в отечественном праве, следует пояснить, что послужило основой для положений, сформулированных позднее в российском законодательстве.
Институт соучастия в уголовном праве изначально получает теоретическую разработку в работах зарубежных криминалистов XIX века, в которых в числе прочих вопросов соучастия затрагивали и ответственность соучастника при эксцессе исполнителя преступления. Именно с позиций решения вопроса об ответственности соучастников, в том числе тех, кто сам совершил эксцесс исполнителя, в это время наметилось следование двум различным теориям - акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников.
С точки зрения акцессорной теории соучастия, которая сводится к утверждению абсолютной зависимости соучастников от исполнителя, к отрицанию самостоятельного значения действий пособника и подстрекателя, при назначении наказания подстрекатель (или иной соучастник) должен разделить участь исполнителя, то есть нести ответственность не за то преступление, которое, как он предполагал, будет совершено исполнителем, а за то, которое реально совершил исполнитель.
По сведениям, приведенным Н. С. Тимашевым, акцессорная теория соучастия была создана и получила свою научную разработку в работах итальянских юристов с начала научной разработки учения о соучастии. Так, при решении вопроса об ответственности соучастников при эксцессе итальянец Каррара исходил из акцессорной теории соучастия. По сути, он и сформулировал эту теорию, явившись одним из ее основоположников в научном смысле. Но все-таки он не являлся ее создателем, так как эта теория уходит своими корнями еще в римское преторское право, по которому все соучастники отвечали за преступление, совершенное исполнителем. В связи с этим акцессорная теория ответственности соучастников считается более ранней по времени ее возникновения в праве.
Другим из разработчиков и основоположников акцессорной теории соучастия принято считать французского ученого Росси, который высказывал похожие идеи, в том числе по вопросу об эксцессе исполнителя. В эпоху французской революции XVIII века акцессорная теория соучастия в уголовном праве Франции достигла своего расцвета и получила законодательное закрепление в УК Французской республики 1791 г. .
Иной подход к решению вопроса об ответственности соучастников был сформулирован в теории самостоятельной ответственности соучастников, которая своего полного развития достигла в германском праве первой половины XIX века. Свою детальную разработку эта теория получила в работах криминалистов XIX века: немецких ученых - Бара, Бернера, Бури, Гейба, Кестлина, Китки, Титмана, Фейербаха, профессора Варшавского университета Будзинского. В трудах этих ученых явно прослеживается отстаивание принципов самостоятельной ответственности соучастников, которые распространяются и на случаи эксцесса исполнителя преступления.
Более детальна и аргументирована позиция по вопросу об эксцессе исполнителя А. Бернера. В своей работе, посвященной соучастию, Г.Е. Колоколов писал, что «вопрос об эксцессе подвергнут подробному исследованию А. Бернером, и установленные им начала легли в основу господствующей доктрины».
Во-первых, А. Бернер считал, что понятие эксцесса исполнителя охватывает лишь те случаи, когда исполнитель совершает деяние более тяжкое, чем то, какое было указано подстрекателем. Во-вторых, давая классификацию эксцессов, А. Бернер, как и Каррара, берет за основу признак однородности и выделяет деяния, однородные с тем, которого хотел подстрекатель, и неоднородные между собой. С учетом этого он предлагал определять и наказуемость соучастников. В случаях совершения преступления, неоднородного сзамышлявшимся, подстрекатель мог быть признан либо «вовсе безответственным» или наказуемым за неосторожность. При совершении преступления однородного «с замышляемым подговорщиком» ответственность наступала в зависимости от соотношения категорий замышлявшегося и содеянного преступлений.
Первые попытки сформулировать свое видение решения проблемы эксцесса исполнителя преступления и принципы ответственности соучастников преступления при эксцессе сыграли важную роль, так как на их основе, соглашаясь или дискутируя с ними, отечественное право вырабатывало свои взгляды на эксцесс исполнителя преступления. Важно и то, что в то время именно на работах этих авторов базировалось обучение будущих российских юристов.
Анализ взглядов зарубежных криминалистов XIX века на проблемы соучастия лежал в основе первого исследования института соучастия в российском уголовном праве, которое было предпринято A.C. Жиряевым. В своей монографии «О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении», говоря об эксцессе исполнителя, он обозначал его латинским термином «excessusinstigati», который наиболее часто употреблялся в работах немецких криминалистов XIX века.
Определяя эксцесс как уклонение физического виновника (то есть исполнителя или соисполнителя) от первоначального намерения подстрекателя, А.С. Жиряев относил сюда случаи, когда физический виновник совершает не то преступление или не теми средствами, или не при тех обстоятельствах, какие предполагал подстрекатель. Под эксцессом A.C. Жиряев понимал случаи совершения физическим виновником совсем другого преступления, чем то, которое имел в виду подстрекатель. При этом, характеризуя субъективную сторону эксцесса, он говорил о «непредвидении» иного преступления как об интеллектуальном элементе умысла, не упоминая о волевом моменте (то есть о том, желало ли лицо или сознательно допускало наступление последствий преступного поведения). Не относил A.C. Жиряев к случаям эксцесса выход исполнителя за пределы сговора в части квалифицирующих или отягчающих обстоятельств, хотя полагал, что решаться они должны аналогичным образом, как и в случаях эксцесса.
Основные положения ответственности соучастников при эксцессе подстрекнутого, по мнению Г.Е. Колоколова, являются следующими:
1)подстрекатель отвечает за покушение на то деяние, к которому он подстрекал;
2)преступление, выполненное исполнителем, вменяется подстрекателю лишь тогда, когда оно совершено по неосторожности или с косвенным умыслом.
Очевидно, что используемый в дореволюционном уголовном праве достаточно часто термин «эксцесс подстрекнутого» связан с рассмотрением только выхода действий исполнителя (то есть подстрекнутого..) за пределы умысла подстрекателя, и не рассматривался вопрос об эксцессе других соучастников.
Следует отметить, что по вопросу, считать ли эксцессом случаи совершения исполнителем менее тяжкого преступления, чем предполагалось, имелись различные мнения. Действительно, сам термин «эксцесс» по своему смыслу подразумевает только случаи, когда исполнитель выходит за пределы умысла подстрекателя и совершает более тяжкое деяние, чем планировалось. С этих позиций рассматривали эксцесс A.C. Жиряев , А.Ф. Кистяковский , C.B. Познышев . Однако уже в то время встречалась и иная трактовка в понимании этого уголовно- правового термина: чаще встречается его употребление для обозначения всех похожих случаев, когда результат деятельности исполнителя (подстрекнутого) не совпадает с тем, чего хотел подстрекатель, - такое определение эксцесса имеется у Г.Е. Колоколова, Ф-Листа, Н.С. Таганцева , И.Я. Хейфеца и др.
В отечественном уголовном праве было немало ученых, которые стояли на позициях акцессорности при решении вопроса об ответственности соучастников. Однако почти все ее сторонники одновременно отмечали спорность и неоднозначность некоторых ее положений. Являясь сторонником этой теории, С. Шайкевич писал: «Во всех подобных случаях вина подстрекателя опять обусловливается тем, что совершил физический виновник: по действию последнего судят об интенсивности вины подстрекателя». Наиболее ярко проявляется следование акцессорности в высказывании Н.С. Тимашева, который, исследуя институт соучастия, писал: «соучастник привлекается к ответственности не за то, что он сделал, а по правилам, которые подлежали бы применению к нему, если бы он встал на место главного виновника».Однако несмотря на это, он критически высказывался относительно некоторых положений этой теории.
Исторически сложилось так, что в отечественном уголовном праве (как до Октябрьской революции 1917 г., так и позже - в советский период) гораздо больше было сторонников теории самостоятельной ответственности соучастников. По-видимому, это является результатом того влияния, которое оказала германская школа права на развитие русского уголовного права. Теория самостоятельной ответственности соучастников нашла свое обоснование в работах Г.Е. Колоколова, Н.Д. Сергеевского, C.B. Познышева, И.Я. Хейфеца и др.
В одной из последних работ наших современников, посвященной проблемам института соучастия, С.Е. Квасница писал: «Одной из новелл УК 1996 года является статья 36 «Эксцесс исполнителя преступления». Однако, если говорить о российском законодательстве в целом, это утверждение не совсем верно, так как выделение эксцесса исполнителя преступления в отдельную уголовно-правовую норму не является совершенно новым в российском уголовном праве. Действительно, за весь советский период развития науки уголовного права закон не содержал норм, регулирующих ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, не было ранее упоминания в законодательстве и понятия эксцесса исполнителя. Эти вопросы разрабатывались теорией уголовного права. Впервые в российском законодательстве норма об эксцессе появилась в ст. 123 дореволюционного Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которая гласила: «Когда кто-либо из участвовавших в преступлении, при содеянии оного, учинил еще другое, на которое не было между ним и прочими сообщниками предварительного согласия, то он подвергается наказанию по правилам о совокупности преступлений. На этом же основании определяется мера наказания и тех из его сообщников, которые, сверх преднамеренного преступления, участвовали и в содеянии сего другого, или же заведомо не препятствовали совершению оного».
Принятое позже Уголовное уложение 1903 г. не восприняло эту норму и не содержало иных норм об эксцессе. В объяснительной записке к Уголовному уложению Редакционная комиссия так объясняла отсутствие преемственности этой нормы: «Отдельное указание на некоторые случаи, будучи неполным, может повлечь за собою весьма неверные выводы; в этом отношении гораздо правильнее дать указания для разрешения этого вопроса при определении общих условий наказуемости; поэтому, Комиссия, несмотря на указания некоторых наших практиков, не сочла целесообразным вносить в проект особое постановление об эксцессах соучастников и полагает, что подробное разъяснение различных случаев этого рода должно быть предоставлено практике, которая при этом может выходить из указанного выше положения, что ответственность каждого соучастника определяется пределами соглашения или заведомого соучастия, со всеми естественно отсюда вытекающими, потому и предвидимыми ими последствиями».
Таким образом, мы видим, что в российском уголовном праве норма, регулирующая ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, не впервые появляется в законодательстве в виде отдельной статьи. Однако следует отметить и то, что в той норме Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, которая приведена выше, скорее речь идет об эксцессе соучастника. Как видно из текста объяснительной записки к Уголовному уложению, там также говорится об эксцессе соучастника, что, на наш взгляд, является более правильным, так как может служить ключом к разрешению большего количества спорных вопросов, возникающих у правоприменителей. Норма об эксцессе соучастника Уложения о наказаниях уголовных и исправительных распространяет действие только на случаи эксцессов, не связанных с совершением исполнителем одного преступления вместо другого, ранее запланированного соучастниками, а речь идет лишь о случаях эксцесса, связанных с совершением дополнительного преступления, наряду с тем, которое планировалось. Вместе с тем в теории уголовного права указывалось о том, что на практике возможны эксцессы обеих разновидностей; кроме того, говоря о классификации эксцессов на виды, использовали признак однородности, выделяя эксцессы, однородные с планировавшимся преступлением и неоднородные с ним.
§ 2. Эксцесс исполнителя преступления в уголовном праве стран СНГ
Приступая к рассмотрению эксцесса исполнителя в зарубежных странах, на наш взгляд, сначала следует остановиться на нормах в уголовном законодательстве стран СНГ, которые регулируют эксцесс исполнителя преступления.
В конце XX века в связи с распадом СССР, выходом из его состава союзных республик и образованием на их месте новых суверенных государств, а также в связи с коренными изменениями в экономической, социальной, политической и других сферах жизни постсоветских республик потребовалось изменить и заново разработать целые системы национальных законодательств.
Спустя некоторое время во всех государствах СНГ, были разработаны и приняты уголовные кодексы. Во многих из них были сохранены апробированные в течение многих лет на практике уголовно-правовые институты и нормы; отдельные нормы были модифицированы, а другие появились впервые. С учетом ранее высказывавшихся предложений по усовершенствованию законодательства, большинство из которых были сделаны еще в советский период, во всех УК появляются и новые уголовно- правовые нормы, к числу которых относится и норма об эксцессе исполнителя преступления.
Предваряя рассмотрение особенностей появившихся норм об эксцессе исполнителя в законодательстве стран СНГ, можно заметить, что в некоторых УК особенности ответственности соучастников при эксцессе исполнителя выделены в отдельную уголовно-правовую норму (как и в УК РФ), а в некоторых (их меньшинство) включены в ту или иную статью в виде ее части. При этом, если норма об эксцессе представлена в виде отдельной уголовно-правовой нормы, то, как правило, она состоит из двух частей или предложений; в первой части или в первом предложении содержится определение понятия эксцесса исполнителя преступления, а во второй - правила ответственности соучастников при эксцессе. В том случае, если регламентация действий при эксцессе исполнителя дана в части какой- либо статьи, то, как правило, термин «эксцесс исполнителя» не употребляется, а также сама формулировка решения этого вопроса представлена в несколько упрощенном варианте. Так, например, в УК Республики Беларусь норма об эксцессе представлена следующим образом в ч. 7 ст. 16: «За деяние, совершенное исполнителем и не охватывавшееся умыслом соучастников, другие соучастники уголовной ответственности не несут». Как видим, сам термин «эксцесс исполнителя» здесь не употребляется, хотя законодатель подразумевает случаи совершения эксцесса только исполнителем, исключив случаи эксцесса других соучастников, что, по нашему мнению, не совсем верно.
В УК Республики Узбекистан, как и в УК Республики Беларусь, нет отдельной нормы об эксцессе, но правила ответственности соучастников в случае эксцесса установлены в ст. 30 УК РУ «Пределы ответственности за соучастие». В части четвертой этой статьи не употребляется термин «эксцесс исполнителя», и, по-видимому, в связи с этим нет и определения того, что следует понимать под эксцессом. Тем не менее правила ответственности соучастников урегулированы с использованием традиционной для теории отечественного уголовного права формулировкой: «За деяние, не охватывающееся умыслом других соучастников, ответственность несет лицо, его совершившее».
Подобным образом урегулирован вопрос об эксцессе и в УК Республики Украины, где эксцесс исполнителя преступления тоже не выделен в отдельную уголовно-правовую норму. Украинский законодатель тоже пошел по пути включения правил, определяющих ответственность соучастников при эксцессе в состав ст. 29 «Уголовная ответственность соучастников». В части 5 этой нормы речь идет именно об эксцессе исполнителя: «Соучастники не подлежат уголовной ответственности за деяние, совершенное исполнителем, если оно не охватывалось их умыслом».
В Уголовном кодеке Республики Кыргызстан эксцесс исполнителя преступления, напротив, представлен в отдельной уголовно-правовой норме. Однако ст. 32 УК Республики Кыргызстан гласит: «Эксцессом исполнителя преступления признается совершение исполнителем действий, которые выходят за пределы договоренности соучастников и не охватываются их умыслом». Как видим, в УК Республики Кыргызстан дано только понятие того, что следует считать эксцессом, хотя понятие эксцесса традиционно давалось в теории уголовного права. В то же время в этой статье не определены правила ответственности соучастников при эксцессе, что можно считать очевидным пробелом этого Кодекса.
Вместе с тем в ст. 33 и 34 этого Кодекса устанавливаются правила ответственности соучастников за преступления, совершенные организованной группой, и за преступления, совершенные преступным сообществом. В них указывается, что организатор или лицо, организовавшее преступное сообщество, несут ответственность за все совершенные преступления, которые охватывались их умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества отвечают за все преступления, совершенные организованной группой или преступным сообществом, которые охватывались их умыслом .
Как видим, киргизский законодатель счел нужным расшифровать в УК понятие эксцесса и особо оговорить лишь правила ответственности соучастников при совершении преступления организованной группой и преступным сообществом, оставив без внимания правила ответственности соучастников при таких наиболее распространенных формах соучастия, как группа лиц и группа лиц с предварительным сговором. Между тем наиболее распространенными являются случаи эксцесса именно при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, тогда как в случаях совершения преступлений организованными группами эксцессы практически не встречаются. Это объясняется тем, что совершаемые ими преступления, как правило, хорошо подготовлены и организованы, действия каждого участника четко регламентированы, и всякие отступления от намеченного плана могут караться со стороны организаторов преступления.
Свою яркую особенность имеет норма об эксцессе исполнителя в УК Республики Казахстан, где в ст. 30 указывается не на эксцесс исполнителя, а на эксцесс соучастника: «Эксцессом соучастника признается совершение лицом преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс другие соучастники уголовной ответственности не подлежат».Тем самым допускается возможность эксцесса и со стороны других соучастников, случаи которых в законодательстве других стран СНГ остаются неурегулированными (в том числе и в УК РФ). В свете общего учения о соучастии еще П.Ф. Тельнов отмечал, что при эксцессе не только исполнитель может нарушить согласованную линию поведения, но и другие соучастники. Следует заметить, что норма не об эксцессе исполнителя, а об эксцессе соучастника была включена в Модельный уголовный кодекс для государств - участников стран СНГ.
В тексте таджикского УК имеется норма об эксцессе исполнителя преступления. В статье 38 УК Республики Таджикистан говорится:
«Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников.
За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат».
Нужно отметить, что эта норма, по сути, повторяет норму об эксцессе исполнителя преступления в УК Российской Федерации, так как текст этой статьи дословно воспроизводит норму об эксцессе исполнителя преступления в УК РФ 1996 г., не внося в ее текст никаких изменений. С учетом того, что этот УК был принят и вступил в силу 21 мая 1998 г., то есть после того, как был принят и введен в действие УК РФ, по-видимому, таджикский законодатель признал удачным решение российского законодателя о выделении эксцесса исполнителя преступления в отдельную уголовно-правовую норму и решил принять эту формулировку без изменений.
Статья 26 УК Республики Грузия названа «Эксцесс исполнителя». Текст этой статьи состоит из двух частей и изложен в следующей редакции:
«1. Эксцесс исполнителя означает совершение исполнителем противоправного деяния, не охватывающегося умыслом других соисполнителей или соучастников.
. За эксцесс исполнителя другие соисполнители или соучастники уголовной ответственности не подлежат».
Из приведенной формулировки следует, что по УК Грузии эксцесс исполнителя может быть совершен не только лицом, являющимся субъектом преступления, но и тем, кто не достиг возраста уголовной ответственности или совершил преступление в состоянии невменяемости (совершение исполнителем не преступления, а противоправного деяния). В подобных случаях доктрина уголовного права отрицает соучастие, однако предлагает считать лицо, не являющееся субъектом преступления, орудием в руках другого соучастника. Однако судебная практика некоторое время придерживалась иной позиции, в частности, относящейся к случаям совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, когда рекомендовалось вменять этот квалифицирующий признак лицу, совершавшему преступление в группе с лицом, признанным невменяемым или не являющимся субъектом преступления. В настоящее время в отечественном праве наблюдается тенденция к отходу с этих позиций, что, по нашему мнению, следует признать правильным. В связи с этим нельзя согласиться с использованием термина «противоправное деяние», а не «преступление» в определении понятия эксцесса исполнителя, так как последний не может иметь место, если изначально не было соучастия в преступлении, которое возможно только при наличии такого объективного признака соучастия как участие в преступлении не менее двух лиц, обладающих признаками субъекта преступления.
Кроме того, как видим, речь в грузинском УК идет о совершении исполнителем такого преступления, которое не охватывалось умыслом других соучастников или соисполнителей. Включение в текст статьи, наряду с соучастниками еще и соисполнителей, как поступил грузинский законодатель, является новеллой в формулировке норм об эксцессе исполнителя. Это позволяет сделать вывод о том, что термин «другие соучастники» используется здесь в том смысле, когда имеются в виду только пособник, подстрекатель, организатор), что и обусловило необходимость включения в эту норму наряду с соучастниками еще и соисполнителей.С одной стороны, эксцесс исполнителя преступления действительно наиболее часто имеет место со стороны одного или нескольких соисполнителей, когда остальные соисполнители не присоединяются к совершению преступления-эксцесса, но, с другой стороны, такая формулировка не отличается лаконичностью, и использование термина «другие соучастники» вполне можно отнести и к другим соисполнителям, так как соисполнители являются тоже соучастниками преступления.
Как и в УК Грузии, УК Республики Азербайджан содержит отдельную норму об эксцессе исполнителя преступления, которая также состоит из двух частей. Причем расшифровка понятия эксцесса, кроме текста самой статьи, дана ив ее названии:
«Статья 35. Совершение преступления, не охватывающегося общим умыслом (эксцесс исполнителя)
35.1.Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, выходящего за пределы согласованного общего намерения, т.е. не охватывающегося умыслом других соучастников.
35.2.За эксцесс исполнителя другие соучастники уголовной ответственности не подлежат».
Из текста первой части этой статьи мы видим, что в УК Республики Азербайджан признаются тождественными понятия умысла и соглашения на совершение преступления, соглашение рассматривается как обнаружение умысла. Следует заметить, что это утверждение совершенно справедливо в случаях эксцесса при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, но, по-видимому, отрицается возможность совершения эксцесса при совершении преступления группой лиц без предварительного сговора, хотя как форма соучастия группа лиц встречается на практике достаточно часто. Условия ответственности соучастников при эксцессе существенно не отличаются от рассмотренных ранее в законодательстве других республик.
Кроме того, во всех нормах об эксцессе в уголовном законодательстве республик стран СНГ, где расшифровывается его понятие, под эксцессом понимается совершение одним из соучастников такого преступления, которое не охватывалось умыслом других соучастников. В ряде случаев умысел признается тождественным сговору (или соглашению) между соучастниками (УК Республики Кыргызстан, УК Республики Азербайджан). Как уже отмечалось, умысел соучастников действительно тождествен понятию сговора между соучастниками, за исключением случаев совершения преступления группой лиц без предварительного сговора, где случаи эксцесса также могут иметь место.
Правила ответственности соучастников при эксцессе практически во всех УК установлены с одинаковой формулировкой: «За преступление, не охватывающееся умыслом других соучастников, несет ответственность только лицо, совершившее это преступление. Другие соучастники за это преступление ответственности не подлежат». Эта формулировка традиционно использовалась в теории советского уголовного права и нашла свое закрепление в законодательстве и вряд ли вызовет возражение.
Необходимо отметить и то, что практически во всех уголовных кодексах в рассмотренных нами нормах эксцессом признается совершение исполнителем (или соучастником) преступления любой степени тяжести, не охватывавшегося договоренностью соучастников и выходящего за пределы их умысла, хотя есть мнение, что сам термин «эксцесс» по его настоящему смыслу относился лишь к тем случаям, когда исполнитель совершает деяние более тяжкое, чем то, какое указано подстрекателем. Первым высказал эту точку зрения Г.Е. Колоколов еще в XIX веке, хотя и позже большинство теоретиков в области уголовного права придерживались иной точки зрения, считая эксцессом случаи совершения как более, так и именно тяжких преступлений по сравнению с планировавшимися. Как видим, взгляд на эксцесс как на более тяжкое деяние не нашел своего закрепления ни в одном из вновь приятых УК в странах СНГ.
В заключение нам особо хотелось бы отметить норму об эксцессе в уголовном законодательстве Республики Казахстан, в которой указывается не на эксцесс исполнителя преступления, а на эксцесс соучастника. И, несмотря на то, что в других республиках стран СНГ (в том числе в России) мнение о том, что эксцесс возможен не только со стороны исполнителя, но и другого соучастника, не было поддержано законодателем, эта позиция, безусловно, представляется более правильной. Подводя итоги рассмотрению регламентации эксцесса исполнителя преступления в законодательстве республик СНГ, мы видим, что практически во всех уголовных кодексах стран СНГ, принятых после выхода из СССР, есть нормы, посвященные этому вопросу. Несмотря на то, что ранее этот вопрос традиционно решался только доктриной уголовного права, включение этих норм в уголовное законодательство свидетельствует о том, что ее отсутствие в советском законодательстве воспринималось как очевидный пробел, который и попытались восполнить в национальном уголовном законодательстве республики постсоветского периода. Общая правовая школа, следование единым правовым традициям нашли отражение и в формулировке нормы об эксцессе исполнителя в законодательстве государств - членов стран СНГ, в то же время были найдены и новые интересные решения этой проблемы.
§3. Эксцесс исполнителя в уголовном праве иных зарубежных стран
Известно, что судебная практика знает массу примеров, когда один из соучастников или соисполнителей преступления совершает иное, в отличие от запланированного соучастниками, преступление. В связи с этим рассмотрение таких случаев не могло остаться без внимания и в уголовном праве иных зарубежных стран. В некоторых из них правила ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления получили и законодательное закрепление.
Страны Западной Европы, несмотря на их близкое географическое положение друг к другу, не имели единой правовой системы. Традиционно в структуре западного права выделяются романо-германская и англосаксонская правовые системы. Это деление основано на классификации правовых семей, данной Р. Давидом и оказавшейся наиболее популярной. Помимо этого им выделялись социалистическая правовая система, а также религиозные и традиционные системы. Другие авторы, исследуя правовые системы, выделяли еще латиноамериканскую, мусульманскую, скандинавскую, индусскую, дальневосточную и ряд других правовых систем.
Как известно, главной особенностью англосаксонской системы права является отсутствие кодифицированного законодательства, а также то, что источниками права, в том числе уголовного, которыми руководствуются провоприменители, являются судебные прецеденты и статуты (парламентское законодательство).
В английском уголовном праве на решение проблемы эксцесса исполнителя преступления оказали влияние две традиционные доктрины английского уголовного права: доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», а также доктрина «общей цели» участников преступных посягательств.
Долгое время в английском общем праве господствовала доктрина ответственности за любые последствия «незаконного» или «безнравственного» действия, допускавшая возможность вменения в вину таких результатов, которые даже не были предвидимыми. До 1957 г. тяжкое убийство имело место не только в тех случаях, когда лицо действовало с желанием причинить смерть с осознанием того, что совершенное им действие приведет к смерти, но и в тех случаях, когда оно имело намерение совершить любое преступление из категории тяжких, предполагавшее хотя бы угрозу применения насилия (этот вид убийства получил название felony murder, то есть убийство при совершении фелонии).
Критикуя доктрину «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», А.В. Черных, пишет: «Субъективная характеристика данного деяния включала в себя умысел исполнителя, направленный как на совершение «базового» преступления, например ограбления, так и на выполнение смертоносного действия, даже если он и неправильно оценил вредоносный потенциал этого сопутствующего деяния»1.
Интересно, что в английском уголовном праве нет прецедента, устанавливающего правила ответственности соучастников при эксцессе иных соучастников. Однако К. Кенни не исключает такие случаи и предлагает следующее решение в подобном случае: «Обычно существует цель, согласованная между соучастниками, но если кто-либо совершает какие-либо действия, которые, как он знает, окажут содействие задуманному кем-либо преступлению, он несет ответственность в качестве пособника, даже если главному виновнику ничего не известно о его помощи».
Переходя к рассмотрению эксцесса исполнителя преступления в Северной Америке, отметим, что институт соучастия, как и многие другие правовые институты, в США сформировался под влиянием англосаксонского общего права, основные теории которого приведены нами ранее, в связи с чем мы хотели бы ограничиться некоторыми уточнениями.
Согласно американскому праву соучастие имеет место лишь в оконченном преступлении. В то же время это не означает, что при приготовлении или покушении на преступление соучастники освобождаются от уголовной ответственности. Так, пособник до факта совершения преступления несет ответственность и за эксцесс исполнителя, кроме тех случаев, когда его действия никак не могли входить в рамки первоначального замысла соучастников.
Таким образом, эксцесс исполнителя в институте соучастия регулируется общим правилом, выработанным общим правом. Оно сводится к тому, что соучастник несет ответственность за те результаты поведения исполнителя, которые были предвидимы или были вероятным следствием осуществления первоначального замысла.
В значительной степени унификации законодательства США способствует Примерный уголовный кодекс, в котором законодательно закреплены основные понятия института соучастия, правила ответственности соучастников. Кодекс отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод можно сделать из п. 7 ст. 2.06, где указано, что соучастник подлежит уголовной ответственности и тогда, когда предполагаемый исполнитель не подвергся уголовному преследованию или не был осужден за другое преступление, либо пользуется иммунитетом против уголовного преследования или осуждения, либо был оправдан. В то же время, по имеющимся сведениям, в США в ряде штатов, следующих теории ответственности за действия других лиц, эксцесс невозможен по делам, связанным с убийством, за которое несет ответственность каждый соучастник, если причинение смерти произошло в ходе совместного совершения ими любого преступления. Составители Кодекса рекомендовали отказаться от следования этой доктрине, но это не повлияло влияния на законодательство штатов. Этот факт свидетельствует о значительном влиянии, которое оказала на формирование правил ответственности соучастников английская доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии».
Исходя из этого, мы можем сделать вывод о том, что по американскому праву при эксцессе исполнителя ответственность соучастников может определяться с исходя из содеянного исполнителем. И хотя в законодательных формулировках нет указания на форму вины, этот пробел восполняется в судебных решениях, которые указывают на необходимость осознания того, что лицо содействует совершению преступления.
Несмотря на рассмотрение вопроса об эксцессе исполнителя в доктрине англосаксонского уголовного права, в законодательстве некоторых стран этой правовой системы, как, например, в УК Австралии1995 г., отсутствует законодательная регламентация случаев эксцесса и сходных с ним положений.
Таким образом, своеобразное решение проблемы ответственности соучастников при эксцессе исполнителя в англосаксонском уголовном праве до отмены деления преступлений на тризны, фелонии и мисдиминоры было непосредственно связано с этими категориями преступлений. Применительно к российскому уголовному праву на основе изложенного материала мы видим, что понятие эксцесса исполнителя преступления и основания ответственности соучастников при нем на протяжении истории отечественного уголовного права никоим образом не связывалось с категориями преступления. Однако следует признать, что наряду с явными недостатками англосаксонской трактовки эксцесса, которая может иногда привести и к объективному вменению, дифференциация эксцессов с учетом категории преступлений представляется весьма удачной.
В 1992 г. Во Франции принят новый Уголовный кодекс. В нем, как и в ранее действовавшем Кодексе 1875 г., норм, регламентирующих ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, нет, также крайне ограниченно регламентируются и вопросы соучастия. Им посвящены три небольшие по объему статьи в Общей части. При этом понятие соучастия как совместного участия двух и более лиц в совершении умышленного преступления или проступка в Кодексе отсутствует. В новом Кодексе указывается лишь об исполнительстве, подстрекательстве и пособничестве. В Общей части нет упоминания об организаторе преступления.
Традиционно институт соучастия во Франции характеризуется акцессорностью. Акцессорная теория соучастия рассматривает деятельность соучастников как придаточную по отношению к деятельности исполнителя. Эта теория получает свое развитие в эпоху Французской революции XVIII века и впервые законодательно была закреплена во французском УК 1791 г. «В нашем праве, - пишет Ж. Прадель, - признаются единство преступного деяния и множественность его участников. В едином преступлении соучастие - лишь акцессорный элемент». Таким образом, французская уголовно-правовая доктрина исходит из акцессорной природы соучастия и «заимствования» соучастником того преступного деяния, которое было совершено главным исполнителем.
Как указывает Н.Е. Крылова, «по многим делам о хищениях французские суды вменяли соучастникам в вину такие отягчающие обстоятельства, как групповое совершение, применение инструментов взлома, проникновение в жилое помещение, о которых соучастники не знали и которые не охватывались их умыслом». Можно сказать, что во Франции принята следующая классификация эксцессов исполнителя:
1)исполнитель совершает абсолютно другое деяние, нежели то, которое планировалось и предвиделось соучастниками;
2)деяние в ходе его реализации было осложнено такими обстоятельствами, которые первоначально не предвиделись и не могли быть известны соучастнику;
3)соучастник имеет неопределенный умысел и готов присоединиться к любому деянию главного исполнителя.
Это подразделение имеет практическое значение, так как, решая вопрос об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя, суды придерживаются позиции, согласно которой только в первом случае исключается ответственность соучастника за эксцесс исполнителя. В остальных случаях соучастникам вменяются те же самые деяния, которые были совершены исполнителем. Это правило действует даже в тех случаях, если они вменяются соучастнику объективно.
Италия- страна, в уголовном праве которой, так же как и во Франции, при решении вопросов об ответственности соучастников судьи следуют правилам, выработанным акцессорной теорией соучастия. Исторически это объясняется тем, что эта теория родилась и получила свое развитие именно в Италии и уходит своими корнями в римское преторское право. Главным недостатком УК Италии, по нашему мнению, является отсутствие определения соучастия, форм соучастия и видов, однако в нем достаточно детально урегулирован вопрос об ответственности соучастников при эксцессе соучастника.
Действительно, в УК Италии есть ст. 117, которая гласит, что «если в силу условий или качеств личности виновного либо в силу отношений между виновным и потерпевшим меняется квалификация уголовного правонарушения в отношении кого-либо из соучастников, то и все остальные соучастники будут нести ответственность за это правонарушение». Это положение отражает сложившееся правило ответственности соучастников и признание акцессорной связи между соучастниками. Однако в УК Италии есть отдельная уголовно-правовая норма об эксцессе исполнителя. Эта норма в УК Италии характеризуется определенным своеобразием при решении вопроса об ответственности соучастников. В статье 116 УК Италии указано: «В том случае, когда совершено иное уголовное правонарушение, отличное от намерений одного из соучастников, он также отвечает за это преступление, если последствие является результатом его действия или бездействия. Если совершенное уголовное правонарушение является более тяжким, чем то, которого лицо желало, то наказание снижается в отношении этого лица».
Таким образом, в этой норме напрямую не сказано, что же считать эксцессом исполнителя преступления, это понятие не употребляется, хотя и подразумевается. Очевидно, что эта норма служит для дифференциации наказания соучастников при эксцессе исполнителя. Следует отметить, что в этой норме, как и в иных нормах о соучастии, нет различия между исполнителями, подстрекателями и пособниками, по-видимому, УК Италии допускает и эксцесс других соучастников, кроме исполнителя.
В уголовном праве Германии традиционно, начиная с упомянутых в начале этой работы криминалистов XIX века, рассмотрению эксцесса исполнителя уделялось много внимания. В основном правила ответственности соучастников при эксцессе исполнителя не были закреплены в законодательстве и разрабатывались доктриной уголовного права. Для германских юристов важно получить ответ на вопрос о том, как и в каком объеме должны отвечать соучастники, если исполнитель сделал больше или совершил что-либо другое, по сравнению с тем, что они желали и к чему стремились. Традиционно считается, что об эксцессе речь может идти только при условии, если преступление, замышляемое соучастниками, и преступление, совершенное исполнителем, не соответствуют друг другу.
Ответ на вопрос о том, как должен нести ответственность соучастник в случае совершения преступления, которое не соответствует его умыслу, может быть получено лишь путем сопоставления мыслившегося и фактически исполненного деяния, следовательно, аналогичное тому, как это имеет место при сравнении планировавшегося и фактически совершенного преступления в случае оказания воздействия на лицо, решившееся совершить преступление.
В большинстве мусульманских стран действующее уголовное законодательство не содержит норм, в которых бы давалось понятие эксцесса исполнителя преступления. Однако отсутствие определения понятия эксцесса исполнителя и круга случаев, охватываемых этим понятием, в законодательстве не означает, что этот вопрос остался без внимания в уголовном праве арабских стран. Чаще всего освещение проблем эксцесса исполнителя дается в теории уголовного права и судебной практике. Интересно, что позиции ученых и законодателей этих стран во многом сходны, а частично и заимствованы из романо-германской системы уголовного права Западной Европы.
Что следует понимать под эксцессом, как правило, объясняется доктриной уголовного права. Камель Аль-Саид пишет: «Эксцесс исполнителя означает совершение исполнителем таких преступных действий, которые не были согласованы с другими соучастниками». Комментируя это определение, Нагиб Али Сейф пишет: «Такое отклонение возможно в случаях, когда исполнитель в процессе реализации общего преступного замысла встречает непредвиденные осложнения и для их преодоления избирает способ, который сам по себе образует преступление. Например, один из соучастников групповой кражи замечает на месте кражи постороннего гражданина и убивает его с целью устранения очевидца преступления». Похожее определение эксцесса исполнителя содержится и в работах Абуд Аль-Саража, который отмечает, что соучастник не отвечает за действия другого соучастника во втором преступлении, если отсутствуют элементы его соучастия во втором преступлении, особенно психическая и волевая связь .
Таким образом, при рассмотрении ответственности соучастников в уголовном праве арабских стран, традиционно использование положений, выработанных романо-германской системой права, то вопрос об эксцессе решается с точки зрения вероятности предвидения последствий, при этом явно прослеживается следование принципам акцессорности.
Так, согласно ст. 43 УК Египта, «кто соучаствовал в совершении преступления, подлежит ответственности за любое другое преступление, которое было совершено, хотя он и не намеревался его совершить, но совершение которого было предвидимым последствием его подстрекательства, соглашения или пособничества. Как видим, такая законодательная формулировка нормы об эксцессе в целом соответствует принятым в теории уголовного права. Так, Нагиб Али Сейф, рассуждая об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя по законодательству арабских стран, особо выделяет приведенную норму в египетском УК: «По уголовному праву арабских стран вопрос об ответственности при эксцессе исполнителя решается с позиции «теории предвидимого последствия. Наиболее четко это выражено в ст. 43 УК Египта. На наш взгляд, в соответствии с понятием соучастия решающее значение для решения этого вопроса имеет принцип вины - сознания соучастником тех действий, которые образуют эксцесс исполнителя».
Аналогичную позицию занимают и судебные инстанции Иордании, что отражено в материалах судебной практики. Так, Кассационный Суд Иордании в одном из своих решений постановил, что «если была договоренность с исполнителем о краже, а вор, проникший в чужое помещение для похищения вещей, применит насилие к хозяину, то его подстрекателю и пособнику грозит наказание за кражу, однако, если будет доказано, что ими учитывалась такая возможность, то те будут отвечать и за второе преступление».
Таким образом, рассмотрев классификацию эксцессов на виды, по- нашему мнению, более удачной представляется изначально существовавшая классификация на эксцессы однородные с замышлявшимся преступлением и на неоднородные по отношению к изначально планировавшемуся преступлению, которая, может успешно использоваться и в сегодняшнее время.
ГЛАВА II. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ЭКСЦЕССА ИСПОЛНИТЕЛЯПРЕСТУПЛЕНИЯ
§1. Понятие и признаки эксцесса исполнителя и формы соучастия при эксцессе исполнителя преступления
Подходя к рассмотрению понятия эксцесса исполнителя, хотелось бы предварить его очень точными, по нашему мнению, словами: «Как бы детально ни был разработан план совершения преступления, как бы подробно ни изложил организатор или подстрекатель существо своего замысла, как бы тщательно ни выполнил пособник свою часть преступной работы, исполнитель всегда вносит в осуществление этого замысла свои коррективы, объясняющиеся его привычками, характером, темпераментом, и т.д.», - писал Ф.Г. Бурчак про природу эксцесса исполнителя преступления.
В соответствии со ст. 36 УК РФ 1996 г. эксцессом исполнителя признается совершение им преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат. В истории уголовного права законодательное определение понятия эксцесса дано впервые.
В советском уголовном праве понятие эксцесса исполнителя трактовалось не всегда одинаково разными учеными и, прежде чем было сформулировано в том виде, в котором оно дано в УК РФ 1996 года, имело длительную эволюцию; основные различия в трактовке понятия относились к субъективной стороне преступления. В XIX и до середины XX века под эксцессом исполнителя понимали такое преступное деяние, которое не охватывалось предвидением других соучастников. На этой позиции стояли такие ученые, как A.A. Пионтковский, Ф.Г. Бурчак. Другие авторы эксцессом исполнителя называют совершение исполнителем таких преступных действий, которые не охватывались умыслом отдельных соучастников. К их числу относятся П.И. Гришаев, Г.А. Кригер . Эта позиция нашла поддержку в действующем УК (ст. 36 признает эксцессом исполнителя совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников).
Несмотря на это, суды при признании действий одного или нескольких соучастников эксцессом исполнителя в большинстве случаев берут за основу не умысел, а соглашение, мотивируя это тем, что совершены действия, выходящие за пределы сговора или соглашения. Это связано с тем, что, по мнению третьих, соглашение, являясь необходимым признаком соучастия, имеет и прямое отношение к эксцессу исполнителя, когда налицо нарушение соглашения или сговора. Таких взглядов придерживаются У.Э. Лыхмус, М.А. Шнейдер . Однако, несмотря на то, что эти авторы определяют эксцесс исполнителя как выход за пределы сговора соучастников, тем не менее, раскрывая сущность эксцесса, М.А. Шнейдер говорит именно о предвидении'. «Субъективное основание ответственности соучастников за эксцесс исполнителя также отсутствует, ибо соучастники не могли предвидеть, что исполнитель совершит действия, выходящие за пределы сговора». Кроме этого, по нашему мнению, данное М.А. Шнейдером определение эксцесса исполнителя не вполне применимо к случаям эксцесса исполнителя, совершенного по неосторожности, возможность которого он отстаивал.
М.И. Ковалев, определяя природу эксцесса исполнителя, отсутствие причинной связи между действиями соучастников и совершенным исполнителем преступления, отсутствием вины соучастников, пишет: «При эксцессе исполнителя интеллектуальный и волевой моменты умысла соучастников характеризуются отсутствием сознания подстрекателем и пособником того, что исполнитель задумал выйти за пределы совместной преступной деятельности или совершить иное, более квалифицированное преступление, чем то, на которое они его уполномочивали, и отсутствием желания этого».
В статье 36 УК РФ «Эксцесс исполнителя преступления», мы находим существующее на данный момент законодательное определение эксцесса: «Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников». Этим законодательно закреплено понятие эксцесса, которое не может толковаться иначе, чем оно дано в законе.
Исходя из этого определения, мы видим, что вопрос об ответственности других соучастников при эксцессе соучастника (кроме исполнителя), допустивших эксцесс, законодательно не урегулирован. Статья 36 УК РФ в том виде, в котором она существует, в случае, если эксцесс был допущен иным соучастником, кроме исполнителя, не может быть применена и по аналогии, так как это запрещено и противоречит принципу законности (ч. 2 ст. 3 УК).
В то же время эта проблема ненова. Одним из первых затронул вопрос об эксцессе соучастника П.Ф. Тельнов. Он полагает, что в процессе реализации общего преступного замысла не только исполнитель, но и другие соучастники могут нарушить согласованную линию поведения: исполнить намеченное деяние более опасным способом, средствами, совершить преступление менее опасное, нежели намечалось при сговоре. Он пишет: «Лицо, согласившееся добыть ружье для исполнителя убийства, приобретает пистолет, чем, кроме пособничества убийству, совершает преступление, предусмотренное ст. 218 УК. Подстрекатель, взявшийся по сговору с другими соучастниками склонить еще одно лицо к преступлению, может в ходе уговоров стойкого человека причинить необусловленное телесное повреждение. Юридическая сущность подобного отклонения пособника и подстрекателя от согласованной линии поведения та же, что и чаще встречающегося эксцесса исполнителя».
Точку зрения П.Ф. Тельнова по вопросу об эксцессе соучастника разделяет У.Э. Лыхмус, который пишет: «Не может быть сомнений в том, что любой соучастник может нарушить соглашение и совершить преступление, не санкционированное сообщниками». В качестве примера автор описывает ситуацию, когда организатор кражи вовлекает несовершеннолетнего в преступную деятельность в качестве пособника без ведома других соучастников, при этом совершая эксцесс в виде вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность. Лыхмус называет это эксцессом организатора преступления.
Так, по нашему мнению, эксцессом организатора (связанного с совершением равного количества преступлений) следует считать случай, когда организатор преступления А., преследуя цель совершить хищение оружия и денег, которые, как ему известно, находятся в ящике конкретного сейфа, поручает В. и С. похитить сейф с деньгами и передать сейф ему, обещая тем часть суммы. Те, в свою очередь, совершая преступление, похищают сейф, не зная о том, что в нем, кроме денег, находится оружие. В данном случае налицо эксцесс организатора преступления, так как он, приобретая таким способом оружие, фактически совершает преступление, которое не охватывается ни умыслом, ни предвидением других соучастников. Или, например, исполнитель убийства из мести, возникшей на бытовой почве, подлежит ответственности по ст.1 ст. 105 УК, в то же время подстрекатель, уговоривший исполнителя совершить это преступление, действовал с целью скрыть другое преступление, будет нести ответственность за соучастие в квалифицированном убийстве. Здесь мы будем иметь дело с эксцессом подстрекателя.
Действительно, любой из соучастников, а не только исполнитель, организатор или подстрекатель могут совершить эксцесс. Например, возможен и эксцесс пособника. Примером этого будет случай, когда пособник передает исполнителю убийства медленно действующий яд, при этом исполнитель не знает об этом. В этом случае, если умысел пособника был направлен на совершение убийства с особой жестокостью, что является квалифицированным видом убийства, налицо эксцесс пособника, за который исполнитель ответственности не подлежит. Однако следует отметить, что при таких эксцессах соучастника может иногда присутствовать причинная связь между действиями иных соучастников и преступным результатом действий, являющихся эксцессом.
По видам соучастников, совершивших эксцесс, как показали результаты нашего исследования, распределение было следующее: 92,8 % лиц, совершивших эксцесс, отступили от совершения преступления, намеченного совместно с другими соисполнителями, при этом сами являлись соисполнителями, и лишь 7,2 % совершивших эксцесс действовали, являясь непосредственными исполнителями, то есть отклонились от преступления, предполагавшегося пособниками, подстрекателями или организаторами.
Случаев эксцесса со стороны иных соучастников нами выявлено не было. Отчасти это можно объяснить тем, что даже эксцессы исполнителя, имеющие большее распространение, чем эксцессы иных соучастников, среди общего количества дел также имеют весьма ограниченное распространение. Кроме того, законодательно на данный момент закреплен только эксцесс исполнителя, эксцесс иных соучастников не имеет законодательного закрепления. Все это свидетельствует о необходимости распространить действие нормы об эксцессе и на иных соучастников, изменив понятие эксцесса исполнителя на эксцесс соучастника.
В настоящее время, несмотря на законодательное закрепление понятия эксцесса как преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников, в современной юридической и учебной литературе нередко можно встретить определение эксцесса как совершение исполнителем такого преступления, которое не охватывалось предвидением других соучастников. По нашему мнению, удачным можно считать следующее определение эксцесса: «Эксцесс исполнителя имеется там, где остальные соучастники не предвидели, не желали и не допускали совершения тех преступных действий, которые совершил исполнитель».
Относительно того, что же все-таки понимать под эксцессом, представляется интересным подробнее рассмотреть вопрос о том, считать ли эксцессом исполнителя отклонение от первоначального умысла соучастников в части квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков.
По мнению A.A. Пионтковского, если исполнитель совершает квалифицированное преступление, на которое не было умысла у других соучастников, то квалифицирующее обстоятельство следует признать своеобразным эксцессом исполнителя. Не согласен с этой точкой зрения A.B. Ушаков, который пишет: «Изучение материалов судебной практики показывает, что там, где речь идет об эксцессе исполнителя, выделяются два основных признака: признак выход исполнителя (соисполнителя) за рамки предварительного сговора и признак совершения им другого самостоятельного преступления, которое предусмотрено в Особенной части УК в качестве основного состава».
эксцесс исполнитель преступление соучастие
Однако с подобным суждением нельзя согласиться. Во-первых, из текста ст. 36 УК не следует, что под эксцессом исполнителя понимают совершение исполнителем только иного преступления, предусмотренного другой статьей УК. Во-вторых, если согласиться с такой позицией, то следовало бы вменять в вину всем соучастникам особо квалифицированный состав того преступления, на совершение которого был направлен умысел, притом если один из них допустил выход за пределы задуманного именно в части квалифицирующих обстоятельств, что недопустимо, так как является объективным вменением. В-третьих, именно изучение материалов судебной практики и данные проведенного опроса сотрудников судебно- следственных органов позволяют сделать вывод о том, что практические работники придерживаются позиции, что отклонение в части квалифицирующих обстоятельств признается также эксцессом исполнителя преступления. С этим утверждением согласились 67 % опрошенных из числа работников судебно-следственных органов.
Кроме того, следует признать, что при эксцессе возможно совершение исполнителем (или иным соучастником) квалифицированного преступления, также своеобразным эксцессом будет и факт совершения того же самого преступления в том случае, если, например, имеются различия в предполагаемых объемах похищенного и реально похищенного исполнителем. Как видно из приведенного примера, судебная практика стоит на этих же позициях. Можно сказать, что на данный момент понятие эксцесса исполнителя претерпело некоторые изменения. Так, А.П. Козлов, рассуждая об эксцессе, придерживается похожего мнения и говорит о том, что эксцесс может относиться не только к виду преступления, но и к отдельным признакам преступления (объему похищенного, применению насилия, применению оружия и т.д.).
Несколько дальше обычного в определении понятия эксцесса идет А.Ф. Зелинский, который в особый вид эксцесса выделяет совершение преступления при отягчающих ответственность обстоятельствах, о которых другие соучастники не знали. Вряд ли можно согласиться с тем, что подобные обстоятельства можно считать эксцессом. Отягчающие обстоятельства не являются видом эксцесса, а при решении вопроса об ответственности соучастников следует применять правила индивидуализации их ответственности. По общим правилам объективные обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание, учитываются применительно ко всем соучастникам преступления. В то время как личные или субъективные обстоятельства, имеющиеся на стороне отдельных соучастников преступления, учитываются и вменяются в вину только этим отдельным соучастникам.
Во всех случаях квалификация действий соучастников по различным частям статьи или различным пунктам части статьи (то есть квалификация с различными квалифицирующими обстоятельствами) означает, что в данном случае кто-то из соучастников допустил эксцесс. Нередко подобная квалификация имеет место, когда отдельные квалифицирующие признаки вменяются не всем соучастникам. Во-первых, это случаи, когда отдельные квалифицирующие признаки относятся только к личности одного из соучастников и другим соучастникам не вменяются (например, совершение преступления лицом, ранее два или более раза судимым за хищение или вымогательство). Во-вторых, подобная квалификация может иметь место в случае, когда некоторые из соучастников не выполнили действий, составляющих объективную сторону какого-либо квалифицирующего обстоятельства, или это обстоятельство не охватывалось их умыслом. Например, при совершении кражи возможна ситуация, когда один из соучастников является работником предприятия и правомерно находится на территории хранилища этого предприятия, откуда планирует совершить хищение вместе с соучастниками, которые, напротив, проникают на территорию этого хранилища незаконно, именно с целью хищения. В этом случае работнику предприятия не будет вменен такой квалифицирующий признак, как незаконное проникновение в хранилище, а иным соучастникам он должен быть вменен обязательно. Несмотря на такие различия в квалификации, они не свидетельствуют о том, что имеет место эксцесс исполнителя преступления.
Как уже отмечалось, эксцесс исполнителя преступления традиционно рассматривается в рамках общей теории соучастия. Насколько же распространены случаи эксцесса при совершении групповых преступлений? Встречающиеся по этому вопросу мнения различны. Так, в одном из комментариев к ст. 36 УК РФ «Эксцесс исполнителя преступления» говорится: «Эксцесс исполнителя довольно часто встречается на практике...». Действительно, эксцесс нередко имеет место при совершении групповых преступлений, но утверждения степени о распространенности эксцесса исполнителя, как правило, не подтверждены данными практических исследований.
Долгое время только у П.Ф. Тельнова теоретические рассуждения об эксцессе сопровождались конкретными цифрами: по выборочным данным, приводимым автором, 8,9 % совместно действующих лиц совершают преступления, выходящие за пределы умысла других соучастников. Кроме того, Н.В. Толстопятова утверждает, что по результатам проведенного ею исследования эксцесс соучастника составил 11,4 % от изученного массива уголовных дел .
Данные, полученные нами в ходе выборочного обобщения материалов судебной практики, несколько отличаются от приведенных П.Ф.Тельновым и Н.В. Толстопятовой и показывают, что распространенность эксцесса исполнителя среди общего количества преступлений, совершенных при совместном участии нескольких лиц составляет 3,7 % (это почти вдвое меньше тех цифр, которые приводит П.Ф. Тельнов и втрое меньше приводимых Н.В. Толстопятовой); то есть, по нашим данным, эксцесс исполнителя имеет место примерно в одном из 27 преступлений, совершенных в соучастии. Однако это не означает, что данные, приводимые другими авторами, являются неверными. На наш взгляд, степень распространенности такого явления, как эксцесс, в значительной степени зависит от показателей преступности в регионе, а, кроме того, его реальная распространенность действительно шире, чем в данных судебной статистики. Это связано с тем, что значительное количество групповых преступлений остаются раскрытыми лишь частично - не изобличаются все соучастники, в связи с чем установить истинные намерения всех соучастников часто не представляется возможным, а поэтому весьма затруднительно выявить и эксцесс исполнителя преступления.
Как известно, каждое явление характеризуется рядом признаков. Эксцесс исполнителя преступления тоже имеет характерные, только ему свойственные признаки. Исследователи соучастия традиционно выделяли два следующих признака эксцесса: а) объективный признак эксцесса заключается в том, что между действиями иных соучастников и тем результатом, который наступил вследствие того, что исполнитель сознательно и по своей собственной воле совершил, отсутствует причинная связь; б) субъективный признак эксцесса заключается в отсутствии вины соучастников в совершенном исполнителем преступлении. Однако эти признаки, по нашему мнению, не являются исчерпывающими. В целом, не возражая против использования этих признаков, хотелось бы отметить, что объективный признак эксцесса, связанный с отсутствием причинной связи между действиями иных соучастников и преступным результатом, который наступил вследствие действий исполнителя, не всегда отсутствует. Так, если пособник добывает ключи от квартиры и передает их исполнителю запланированной кражи, причинная связь между действиями пособника и преступным результатом в виде совершения исполнителем кражи здесь налицо, иначе исполнитель не мог бы проникнуть в квартиру, не имея ключа. В случае эксцесса со стороны того же исполнителя, если тот, проникнув в квартиру, вместо запланированной кражи совершит изнасилование находящейся в квартире женщины, та же причинная связь будет иметь место. Однако наличие этой причинной связи не означает привлечение к ответственности пособника кражи за пособничество изнасилованию, так как в данном случае причинная связь носит случайный характер, что исключает возможность предвидения пособником именно такого развития событий.
Не ограничиваясь двумя указанными признаками эксцесса, в рамках данного исследования необходимо дополнить его рядом других признаков, выявив, как соотносятся эксцесс и соучастие в преступлении. Известно, что такое явление, как соучастие в преступлении, характеризуется рядом признаков. Лишь при наличии всех объективных и субъективных признаков соучастия можно говорить о том, что преступление было совершено в соучастии. Эксцесс исполнителя преступления, хотя и рассматривается в числе вопросов учения о соучастии, связан с совершением другого преступления, поэтому признаки соучастия в преступлении не всегда будут являться признаками эксцесса исполнителя. В связи с этим представляется необходимым рассмотреть, как соотносятся эксцесс исполнителя преступления с общими признаками соучастия, и какие из них будут иметь место при эксцессе, а какие будут отсутствовать.
Первым объективным признаком соучастия в преступлении принято считать участие в преступлении двух и более лиц. При этом каждый из этих лиц должен соответствовать требованиям, сформулированным в ст. 19 УК РФ и предъявляемым к субъекту преступления, то есть достичь возраста уголовной ответственности и быть вменяемым. Это положение нашло законодательное закрепление в ч. 2 ст. 33 УК РФ, где указывается, что лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости и других обстоятельств, признается исполнителем преступления. Это правило уже давно выработано доктриной уголовного права, при этом лицо, являющееся малолетним или невменяемым, расценивается как орудие в руках посредственного исполнителя. В подобных случаях, несмотря на то, что количество лиц, участвующих в совершении преступления, соответствует этому объективному признаку соучастия, тем не менее соучастия в преступлении подобные случаи не образуют, так как не все лица обладают признаками субъекта преступления. В правильности этой позиции вряд ли можно усомниться.
Широкое распространение на практике имеют преступления, когда действуют «смешанные группы» несовершеннолетних, проживающих в одном микрорайоне, при этом некоторые из них достигли возраста уголовной ответственности, а некоторые - нет. Обычно разница в возрасте у лиц, совершающих такие преступления весьма незначительна, поэтому подходить к решению этого вопроса с позиции, что лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, - это орудие в руках более взрослого соучастника ошибочно, например, в случае совместно участвовавших в совершении кражи из магазина двух подростков, одному из которых 14 лет, а другому - 13 лет 11 месяцев. Наиболее близок к истине в своих суждениях по этому вопросу А. Кладков, который считает, что «нельзя считать преступление групповым на том основании, что оно совершено вместе, например, с дошкольником. Ведь фактически дети выступают «в руках преступника» в качестве орудия совершения преступления. Но нельзя отрицать и тот факт, что у группы, особенно когда ее члены лишь немного не «дотягивают» до установленного законом возраста, больше возможностей для совершения преступления, опасность его повышается». Однако, по нашему мнению, и в этой точке зрения есть слабое место - это неопределенность словосочетания «немного не дотягивают» до установленного законом возраста».В целом, соглашаясь с подобным суждением, все-таки следует признать, что практически невозможно установить ту грань, которая позволяла бы провести раздел между «немного не дотягивают» и «значительно не дотягивают» до установленного законом возраста. Поэтому, на наш взгляд, единственным критерием, позволяющим судить о привлечении или непривлечении к ответственности лица, совершившего преступление, равно как и позволяющим вменить иным соучастникам (являющимся субъектами) квалифицирующие признаки «группа лиц», «группа лиц по предварительному сговору», является тот возраст уголовной ответственности, который установлен в ст. 20 УК РФ.
Сложнее обстоит дело в случаях, когда один из соисполнителей страдает психическим заболеванием и признается невменяемым на момент совершения преступления. При этом соисполнители одного преступления совместно с лицом, страдающим психическим расстройством, часто могут не знать об этом, своими совместными действиями в равном объеме будут выполнять объективную сторону преступления. Более того, даже в ходе предварительного и судебного следствия профессиональные юристы - следователи, прокуроры, судьи - без проведения судебно-психиатрической экспертизы (часто не одной - амбулаторной, а двух, вторая из которых - многодневная стационарная) не в состоянии решить вопрос о том, был ли вменяем на момент совершения преступления душевнобольной. По сути, не обладая специальными познаниями в области психиатрии, практически невозможно точно определить, был ли вменяемым человек на момент совершения преступления. Ведь даже посредственный исполнитель, задумавший использовать психически больного в качестве орудия преступления, может достоверно знать лишь об имеющихся у того психических расстройствах, но не может знать наверняка, является ли тот вменяемым, то есть, субъектом преступления. И в подобных случаях вряд ли уместно говорить о том, что один из участвовавших в групповом преступлении в качестве соисполнителя, признанный затем невменяемым, - орудие в руках своих здоровых соучастников. Кроме того, на наш взгляд, не совсем верно говорить и об эксцессе психически больного лица, так как он не является субъектом преступления, а следовательно, и соучастником преступления. А раз нет соучастия в преступлении, не может быть и эксцесса.
Оригинальна высказанная по этому спорному вопросу точка зрения P.P. Галиакбарова, который не считал, что вменение лицу, являющемуся субъектом преступления, квалифицирующих признаков «группой лиц» или «группой лиц по предварительному сговору» является неправильным, при этом разделял понятие «соучастия» и «группового посягательства», отмечая, что в УК РСФСР 1960 г. речь идет не о совершении преступления группой соучастников, а о группе лиц. Однако с этой позицией трудно согласиться в связи с тем, что сюда же относятся и случаи совершения преступления «смешанными» разновозрастными группами, часть участников которых являются субъектами, а часть - нет.
Итак, сравнительно широкое распространение таких ситуаций, когда часть соучастников являются субъектами преступления, а часть - не являются в силу возраста, невменяемости или иных обстоятельств, позволяет говорить об актуальности детального указания Верховного Суда РФ по таким вопросам.. Анализируя изложенное, хотелось бы отметить, что в своих решениях Верховный Суд РФ следует тенденции к отказу от признания соучастия в случаях, где при групповом преступлении отсутствуют два и более лица, являющихся субъектами. Однако имеющиеся на данный момент постановления четко устанавливают только правила ответственности соучастников при совершении изнасилований (которые, кстати, весьма спорны), а что касается остальных преступлений, следует констатировать, что Верховный Суд РФ либо вообще обходит этот вопрос в своих постановлениях, либо дает весьма туманные указания.
Вторым признаком соучастия считают именно совместную деятельность лиц, совершивших преступление. В оценке значения этого признака среди исследователей института соучастия нет единства. Некоторые ученые считали признак совместности исключительно объективным признаком соучастия (П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, П.Ф. Тельнов), другие рассматривали его преимущественно с позиций субъективного признака (Ф.Г. Бурчак). Однако правы, на наш взгляд, те, кто представляет, что совместность как необходимый признак соучастия имеет как объективные, так и субъективные показатели. P.P. Галиакбаров считал, что с объективной стороны совместность характеризуется объединенными действиями соучастников, направленными на совершение одного и того же преступления; с субъективной - она отражает согласованность действий соучастников, проявляющуюся в сознании каждым из них, что он действует не в одиночку, а совершает преступление (участвует в нем) вместе с другими».
Считается, что признак совместности включает в себя не только объединение усилий, выполнение одних и тех же действий, но и то, что каждый из участвующих в преступлении должен стремиться к выполнению единого для всех соучастников преступления. Однако внешнее проявление преступного деяния - его объективная сторона и направленность умысла - субъективная сторона преступления могут не совпадать.
При соучастии совершается единое преступление, в котором отражается единая воля и единый умысел лиц на совершение преступления. Таким образом, первый субъективный признак соучастия заключается в том, что у каждого участника должен быть умысел в отношении совершаемого преступления.
В соответствии с УК РФ соучастием в преступлении считается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Из этого определения следует, что соучастие в неосторожном преступлении признается невозможным. На этих позициях традиционно стоит и доктрина отечественного уголовного права.
Несмотря на это, вопрос о соучастии в неосторожном преступлении был и до сих пор остается дискуссионным. По нашему мнению, необходимо более подробно остановиться на этом в связи с рассмотрением возможности эксцесса при совершении неосторожного преступления.
Один из сторонников неосторожного совиновничества М.Д. Шаргородский считал, что преступный результат по неосторожности может быть причинен и совместной деятельностью нескольких лиц, и приводит следующий пример: «Например, А., В., С. и Д., сбрасывая с крыши лист железа, не посмотрев, что делается внизу, убивают Е. В этом случае они будут отвечать как исполнители неосторожного убийства, как если бы они действовали по соглашению и отвечали за умышленное убийство. Может быть и совиновничество, когда преступный результат причинен совместными действиями: А. забывает на столе заряженный револьвер, а В., не проверив, есть ли заряд, нажимает спусковой крючок и убивает С. В этом случае ответственность не отличается от умышленного действия, и оба совиновника будут отвечать как исполнители».
Похожую позицию занимает P.P. Галиакбаров, который считает, что совместное причинение преступного последствия по неосторожности несколькими лицами в таком сочетании - совместная, осознанная, деятельность нескольких лиц и неосторожный преступный результат встречается в реальной действительности. Он же приводит такой пример: «Два субъекта решили «поздравить» с днем рождения своего приятеля. Зная, что он великолепно плавает, они во время прогулки на лодке выбросили его в воду. В момент падения потерпевший ударился о весло и получил тяжкое телесное повреждение».
Действительно, неосторожное сопричинение и совиновничество не являются соучастием в истинном смысле. Однако наиболее актуально на данный момент законодательное закрепление совиновничества при совершении неосторожных деяний, совершаемых в сфере действия технических средств или других источников повышенной опасности, которые влекут за собой гибель людей, причинение вреда здоровью или существенного вреда окружающей среде. И такие преступные деяния могут быть совершены в результате неосторожных действий нескольких виновных лиц, что позволяет говорить о необходимости законодательного закрепления такого понятия и правил ответственности совиновников.
Второй субъективный признак соучастия - это взаимная осведомленность о совместном совершении преступления. Каждый из соучастников должен осознавать, что он вместе с другими участвует в совершении одного и того же преступления.
Допустим, двое преступников договариваются выбросить металлический сейф из окна, но при этом умысел одного из них направлен на то, чтобы повредить сейф и похитить оттуда ценности, а другого -сбросить этот сейф на конкретного человека (например, охранника), находящегося под окном здания, чтобы того убить или причинить тяжкий вред здоровью, при этом они не говорят друг другу о своих истинных намерениях. В этом случае, несмотря на то, что в определенный момент, каждый, выполняя объективную сторону «своего» преступления, вынужден объединить усилия с другим (каждому из них в одиночку не под силу поднять тяжелый сейф) и выполнить совместные действия, оба преследуют разные цели, имеют различный умысел и стремятся совершить разные преступления, не говоря другому об этом. Поэтому, несмотря на объединение усилий, внешнюю видимость совместности действий и наличие договоренности о том, чтобы выбросить сейф из окна, отсутствует и соучастие в преступлении, так как нет взаимной осведомленности. В связи с этим нельзя в этом случае говорить и об эксцессе исполнителя, даже при внешней схожести этого случая с эксцессом исполнителя.
Иначе будет обстоять дело, если каждый из них сообщит другому о своих планах - первый скажет, что рассчитывает в результате падения повредить сейф и достать оттуда ценности, а другой - о том, что хочет сбросить сейф на конкретного человека, стоящего под окном, чтобы убить того. Тогда оба будут соучастниками двух преступлений - хищения и убийства, при этом выполненное ими будет образовывать идеальную совокупность преступлений.
Третий субъективный признак соучастия предусматривает наличие некоторой субъективной связи между исполнителем и другими соучастниками, выражающейся в осознании того, что каждый из участников группы должен осознавать, что преступление совершается им совместно с другими и те, в свою очередь, также должны осознавать это. В некоторых случаях возможна односторонняя психическая связь в сложном соучастии, то есть в соучастии с распределением ролей, однако в других случаях, например, при соисполнительстве, в групповых преступлениях имеет место только двусторонняя психическая связь, которая обеспечивает внутреннюю согласованность совместных действий. Эта связь предполагает, что исполнитель осознает общественно опасный характер своих действий и действий других соучастников, предвидит наступление общественно опасных последствий и желает их наступления. Эта связь может быть различна по степени согласованности. Так, большая степень согласованности имеет место в случае совершения преступления организованной группой и группой по предварительному сговору. В наименьшей степени эта связь выражена при совершении преступления группой лиц без предварительной договоренности и при совиновничестве.
Рассматривая субъективные признаки соучастия применительно к эксцессу, на наш взгляд, нельзя не сказать об особенностях субъективной стороны при эксцессе исполнителя и связанных с этим проблемах в вопросе доказывания. В процессе изучения конкретных уголовных дел и решения вопроса о том, имел ли место эксцесс исполнителя преступления, важная роль отводится доказыванию субъективной стороны преступления. Известно, что при эксцессе она характеризуется отсутствием умысла у других соучастников на совершение другого преступления.
§2. Виды эксцесса исполнителя преступления
С вопросом об эксцессе исполнителя тесно связан вопрос о классификации эксцессов исполнителей преступления на виды. В работах по исследованию института соучастия при рассмотрении вопроса об эксцессе традиционно классификации уделяется много внимания.
В процессе изучения проблем эксцесса исполнителя представляется необходимым рассмотреть встречающиеся виды эксцессов, то есть дать их классификацию. Традиционно все эксцессы подразделяются на количественные и качественные. Впервые эти названия для разновидностей эксцесса были предложены М.И. Ковалевым1, хотя и на более ранних этапах развития науки уголовного права (в XIX веке) было известно деление эксцессов на однородные с теми преступлениями, совершение которых намечалось, и неоднородные им. По нашему мнению, последнее следует признать более удачным делением, так как, по сути, деление эксцессов на количественные и качественные означает то же, что и деление на однородные и неоднородные.
Под количественным эксцессом предлагается понимать ситуацию, когда исполнитель совершает преступление, однородное с тем, которое он должен был бы совершить. Например, вместо запланированной кражи совершает грабеж. При качественном эксцессе совершается преступление, выходящее за пределы умысла других, соучастников и не являющееся однородным с запланированным. Часто в качестве примера приводится случай, когда исполнитель вместо запланированной квартирной кражи совершает изнасилование оказавшейся в квартире хозяйки.
Следует отметить, что два приведенных примера количественного и качественного эксцессов с вызывающим удивление постоянством приводятся в уголовно-правовой литературе различных лет. Но при объяснении того, что же считать этими видами эксцессов, приводятся только примеры и не дается их четкое определение. Таким образом, традиционную классификацию можно представить в виде следующей схемы.
До недавнего времени о степени распространенности этих видов эксцесса можно было судить лишь по данным выборочного исследования П.Ф. Тельнова, согласно которым качественный эксцесс составляет в общем количестве случаев отхода соучастников от согласованной линии поведения 82 %, количественный - 18 %. Иное соотношение количественного и качественного эксцесса было выявлено Н.В. Толстопятовой, которая установила, что качественный эксцесс имеет место в 91 % случаев, аколичественный - лишь в 9 % . Однако в ходе проведенного нами исследования установлено, что эти показатели могут иметь и другое соотношение, отличное от приведенных. По нашим данным, среди общего количества преступлений с эксцессом совершается 68,5 % количественных эксцессов и 31,5 % качественных эксцессов. Таким образом, по нашему мнению, среди эксцессов преобладают именно преступления-эксцессы, являющиеся однородными по отношению к планировавшемуся преступлению, что напрямую связано с тем, что в структурном отношении большая часть эксцессов - корыстной и насильственной направленности. Часто в ходе изначально запланированных преступлений этих разновидностей один или несколько соучастников действуют «слишком усердно», в результате чего совершают иное, хотя и однородное по отношению к планировавшемуся преступление (например, вместо грабежа - разбой, вместо умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего - умышленное убийство). Кроме этого, столь ощутимая разница в соотношении количественных и качественных эксцессов могла возникнуть вследствие различного понимания понятий качественного и количественного эксцесса. До настоящего времени вопрос о видах эксцессов остается дискуссионным. Несмотря на кажущуюся простоту, классификация эксцессов на количественные и качественные не так однозначна и не лишена недостатков. Если следовать предлагаемому признаку однородности, достаточно трудно, по нашему мнению, однозначно отнести к какому-либо из этих видов следующий, также ставший хрестоматийным, случай эксцесса.
П.Ф. Тельнов предлагает под количественными эксцессами понимать согласованное с другими соучастниками деяние, которое отходит от общего замысла по поводу квалифицирующих обстоятельств или формы преступного посягательства. С учетом этого определения рассмотренный пример также можно отнести к количественным эксцессам, так как совершение убийства в ходе планировавшегося хулиганства представляет собой отход от общего замысла, выразившийся в изменении формы преступного посягательства.
Таким образом, одна из проблем, связанных с классификацией эксцессов, заключается в том, что иногда сложно однозначного отнести преступление-эксцесс к количественным либо к качественным; к тому же, если совершается преступление со сложным объектом, подчас трудно признать однородным или неоднородным по отношению к планировавшемуся преступлению.
Относительно сложившейся классификации эксцессов существуют различные мнения. Так, по мнению Ф.Г. Бурчака классификация эксцессов на количественные и качественные очень важна и является первым шагом на пути оказания действенной помощи следственной и судебной практике. В то же время высказывались и критические замечания по вопросу об имеющейся классификации эксцессов. Так, например, И.В. Белоусов считает, что «подобное разделение носит чисто теоретический характер и не имеет практического значения». Еще в 70-х гг. XX века A.B. Ушаков писал: «Не возражая против выделения группы качественных эксцессов, нельзя полностью согласиться с выделением группы количественных эксцессов. Прежде всего, вызывает возражение признак однородности, объединяющий в одну группу количественные эксцессы». П.Ф. Тельнов также критически относился к взятому за основу в классификации эксцессов признаку однородности: «Понятие однородного преступления ввиду его неопределенности вряд ли позволяет раскрыть суть эксцесса соучастника».
Однако, как видно из приведенных высказываний, проблема признания деяний однородными или неоднородными сводится к понятию однородного преступления. По нашему мнению, наиболее удачным критерием определения однородности или неоднородности деяний может служить формулировка понятия однородного преступления, предложенная A.C.Михлиным: «Определение, данное Пленумом ВС РФ о том, что однородными следует считать такие преступления, которые были направлены на одинаковые или сходные непосредственные объекты и совершены оба умышленно или оба по неосторожности, мы считаем необходимым дополнить следующим уточнением: если одинаковыми или сходными являются не основные объекты, однородность может констатироваться лишь при совпадении, по крайней мере, еще одного существенного признака, влияющего на квалификацию преступления, либо в том случае, если в составах преступлений со сложными объектами содержатся признаки однородных преступлений».
Говоря о применении к различным статьям Уголовного кодекса такой категории как однородность или неоднородность совершенных преступлений, казалось бы, следовало руководствоваться родовым объектом и размещением преступлений в одной главе. Но в то же время известно, что есть преступления многообъектные, поэтому иногда достаточно сложно ответить на вопрос о том, однородны ли сравниваемые преступления.
Кроме того, при определении однородности сравниваемых преступлений при эксцессе, на наш взгляд, правильный путь определения вида эксцесса был предложен Ф.Г. Бурчаком: «По существу, количественным эксцессом будут и случаи совершения исполнителем преступления, причиняющего ущерб двум объектам, в то время как умысел подстрекателя был направлен на причинение ущерба лишь одному из них». Следовательно, в случаях эксцесса при увеличении количества объектов это может повлечь за собой изменение числа совершенных преступлений по отношению к замышлявшимся. И такие эксцессы также должны быть отнесены к количественным, как и эксцесс группы подростков из Липецка.
В настоящее время предлагаются и иные виды классификации эксцессов. A.A. Арутюнов выделяет следующие разновидности эксцесса: «1)когда исполнитель посягает не на тот объект, который охватывается умыслом соучастников; 2) когда исполнитель выходит за пределы умысла соучастников и совершает более тяжкое однородное преступление, нежели было задумано соучастниками; 3) когда выполненное исполнителем преступление представляет менее тяжкое однородное преступление, чем было задумано; 4) когда исполнитель, наряду с задуманным преступлением, совершает иное, не охватываемое умыслом соучастников преступление; 5) когда исполнитель вместо задуманного преступления совершает это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах; 6) когда деятельность исполнителя, соответствующая умыслу соучастников, влечет за собой неосторожные последствия».
Несколько иначе предлагает решать этот вопрос С.И. Никулин, который выделяет следующие разновидности эксцессов исполнителя: «...когда он: а) вместо одного (задуманного) преступления совершает абсолютно другое (например, вместо разбоя - незаконное приобретение наркотических средств); б) вместо задуманного преступления совершает это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах (например, вместо убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105, - убийство при наличии признаков, указанных в ч. 2 ст. 105); наряду с задуманным преступлением совершает иное, не охватываемое умыслом соучастников преступление (например, кроме вымогательства - еще и изнасилование) . Такое разделение, безусловно, можно признать правильным, однако при практическом изучении эксцессов исполнителя явно прослеживается, что все встречающиеся эксцессы четко разделяются на две группы, в основу этого деления положен признак количества совершенных преступлений.
Первая группа включает в себя такие эксцессы, когда количество планировавшихся преступлений равно количеству совершенных. Как правило, большее распространение имеют случаи, когда вместо одного запланированного преступления совершается другое, большей или меньшей тяжести, однородное или неоднородное. Они составляют 50 % от общего количества преступлений с эксцессами. В этой группе можно встретить случаи как количественных, так и качественных эксцессов. По нашему мнению, к этой группе относятся эксцессы, связанные с выходом за пределы умысла иных соучастников в части квалифицирующих обстоятельствах, так как соотношение количества совершенных преступлений по отношению к планировавшимся не меняется, при этом эксцесс в квалифицирующих обстоятельствах имеет место примерно в каждом четвертом случае от общего количества эксцессов и в половине случаев совершения эксцессов, отнесенных к этой группе.
Ко второй группе следует отнести те случаи эксцессов, когда количество запланированных преступлений неодинаково с количеством совершенных при эксцессе. Их удельный вес от общей суммы преступлений с эксцессом также составляет 50 %. Как правило, количество совершенных преступлений больше, чем количество планировавшихся. Эту разницу и составляют преступления с эксцессом исполнителя. Можно сказать, что в этой группе эксцессов он сопутствует совершению запланированного преступления (или преступлений). Это могут быть умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества при совершении планировавшихся хищений; кражи личного имущества граждан кем-либо из соисполнителей при совершении запланированных хищений оружия и др.
Практическое значение такого разделения эксцессов заключается в том, что в случаях совершения эксцессов, отнесенных ко второй группе, решение вопроса о назначении наказания лицу, его допустившему, должно строиться по правилам ст. 69 УК РФ - по совокупности преступлений. В эксцессах этой группы, так же как и в случаях количественных эксцессов, дополнительное посягательство совершается еще и на иной объект, а не только на тот, на который оно планировалось.
Схематично это подразделение эксцессов на группы можно представить так:
Эксцессы исполнителя преступления
(признак- количество совершенных преступлений)
Эксцессы, связанные с совершением равного количества преступлений по отношению к планировавшимсяЭксцессы, связанные с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимсяРис.4.Классификация эксцессов на виды
Хотелось бы отметить, что в пределах этих групп возможно применение к эксцессам признака однородности или неоднородности сравниваемых преступлений, а, следовательно и выделение подгрупп количественных и качественных эксцессов, которые имеют в каждой из этих двух групп свои особенности. Путем соединения двух признаков (однородность и количество совершенных преступлений) получаем следующую классификацию:
Эксцессы исполнителя преступления
1 группа 2 группаЭксцессы, связанные с совершением равного количества преступлений по отношению к планировавшимсяЭксцессы, связанные с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимсяколичественные качественные
Рис.5.Классификация эксцессов на виды
На основе полученной классификации хотелось бы отметить некоторые особенности ответственности соучастников при различных видах эксцессов.
При количественном эксцессе действие, совершенное исполнителем, как правило, находится в причинной связи с действиями организатора, подстрекателя и пособника, поскольку именно они дают толчок или оказывают содействие этому действию. Все эти случаи количественного эксцесса исполнителя имеют общий признак - исполнитель совершает преступление, посягающее на тот же объект. Он лишь выходит за пределы действий, входящих в состав преступления, охватываемый умыслом соучастников, и совершает более опасное или, наоборот, менее опасное посягательство. Поэтому ответственность исполнителя будет определяться фактически содеянным им, а ответственность других соучастников - по выполненной ими части объективной стороны того преступления, которое планировалось, и с учетом субъективной стороны этого преступления.
При решении вопроса об ответственности соучастников в случаях количественных эксцессов первой группы нельзя исключать из числа квалифицирующих признаков преступления (а в случае отсутствия таковых в некоторых составах - из числа обстоятельств, отягчающих наказание) форму соучастия - группу лиц, группу лиц по предварительному сговору или организованную группу. Кроме того, по нашему мнению, к этой группе относятся те эксцессы, которые являются результатом отклонения деятельности исполнителя от первоначального замысла и совершения им квалифицированного состава планировавшегося преступления. Примером этого является совершение исполнителем квалифицированного убийства вместо запланированного другими соучастниками простого убийства.
Иначе обстоит дело при качественном эксцессе. С этим видом эксцесса мы сталкиваемся тогда, когда исполнитель совершает действия, неоднородные с теми, к которым его склонил или в которых ему оказали содействие соучастники, и посягает на совершенно иной объект. При качественных эксцессах первой группы, если содеянное исполнителем представляет собой качественно иное преступление, чем то, которое планировалось другими соучастниками, и те не были никоим образом прикосновенны к преступлению, совершенному исполнителем, то каждый несет ответственность за фактически содеянное в соответствии с направленностью своего умысла. В этом случае соучастия в преступлении не будет, правила ответственности соучастников применяться не должны. Вторая выделенная нами группа эксцессов (то есть эксцессы, связанные с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимся) также имеет некоторые особенности в подгруппах количественных и качественных эксцессов. Количественным эксцессом в этой группе эксцессов будет случай, когда вместо одной запланированной соучастниками квартирной кражи исполнитель с небольшой разницей во времени совершает еще ряд краж из квартир, расположенных по соседству, при этом для проникновения в запланированную соучастниками квартиру и в другие, неизвестные соучастникам квартиры, использует отмычки, которыми его снабдил пособник. В этом случае судом исполнителю должно быть назначено наказание по совокупности преступлений, то есть отдельно за каждое совершенное преступление. За то преступление, которое изначально планировалось исполнителем совместно с другими соучастниками и выполненное им, наказание должно назначаться исходя из правил, установленных в ст. 33 - 35 УК РФ.
Качественные эксцессы второй группы отличны от качественных эксцессов первой группы тем, что исполнитель совершает запланированное соучастниками преступление, но, кроме него, совершает еще и другое, качественно иное преступление, которое не входило в планы других соучастников. В этом случае, как ив случае количественного эксцесса второй группы, по правилам соучастия должен решаться вопрос об ответственности соучастников и вменении им в вину того преступления, которое было ими согласовано, и которое совершил исполнитель. В отношении другого, качественно иного преступления, которое было совершено исполнителем без ведома других соучастников, ответственность будет нести только исполнитель, причем по правилам о совокупности преступлений.
Переходя к рассмотрению структуры преступлений, являющихся эксцессами, среди них можно выделить несколько их разновидностей: эксцессы корыстной направленности (преимущественно преступления против собственности); насильственные эксцессы (включают в себя преступления против жизни и здоровья, против половой свободы личности);эксцессы, связанные с посягательством на общественный порядок и общественную безопасность (хулиганство, хищение оружия); преступления-эксцессы, направленные против половой неприкосновенности личности; эксцессы, посягающие на порядок управления; эксцессы, связанные с нарушением конституционных прав и свобод граждан. Как выглядит распределение этих разновидностей эксцессов показано на рис.6.
При анализе структуры преступлений с эксцессом видно, что в количественном отношении преобладает группа эксцессов корыстной направленности (кражи, грабежи, разбои, вымогательства, мошенничества, угон транспортного средства, умышленное повреждение чужого имущества) - 54 %, далее следует группа эксцессов, связанная с посягательством на общественную безопасность и общественный порядок - 54,5%, (хулиганства), - 15 %. При их совершении часто, как справедливо отмечал П.Ф. Тельнов, имеют место случаи насильственных эксцессов, связанные с совершением убийства, причинения вреда здоровью той или иной степени тяжести. Третьей по распространенности группой эксцессов являются эксцессы, связанные с совершением насильственных преступлений, - 12,5 %. Группа эксцессов, связанных с совершением таких преступлений, как дезорганизация деятельности исправительных учреждений, хищение документов, а также подделка или уничтожение идентификационного номера транспортного средства, посягают на существующий порядок управления, удельный вес этой группы - 10,5 %. Следующая выделенная нами категория эксцессов, связана с посягательством на половую неприкосновенность и половую свободу личности (изнасилования, насильственные действия сексуального характера) - 4,5 %. Сравнительно редко, но все же имеют место эксцессы, связанные с совершением преступлений против конституционных прав и свобод человека (чаще всего совершаются преступления, предусмотренные ст. 126 (похищение человека) и ст. 127 (незаконное лишение свободы) - 1,5 %, группа эксцессов, связанных с совершением иных преступлений, незначительна и составляет лишь 1,5 %.
Как показали результаты проведенного исследования, эксцесс, по сути, возможен при совершении любого преступления, где при его совершении действуют несколько человек. Однако некоторые составы Особенной части УК наиболее часто встречаются при совершении преступлений с эксцессом исполнителя. Так, по данным, приводимым в исследовании П.Ф. Тельнова, наиболее распространенным преступлением при эксцессе является хулиганство (по его сведениям на исполнителей хулиганства падает 34,3 % всех случаев эксцесса), вторым по распространенности - хищения государственного, общественного и личного имущества (32 %). При этом самые опасные преступления возникают при совершении хулиганства (53 % из них - убийства, 20 % - тяжкие телесные повреждения).
Однако полученные нами результаты, представленные на рис.6, не подтверждают это. Так, эксцессы при совершении хулиганства совершают лишь около 15 % лиц среди общего количества лиц, совершающих эксцессы, чаще всего имеют место преступления-эксцессы корыстной направленности - 54 %, из них хищения чужого имущества разного вида - 42,5 % (остальные - вымогательства, неправомерное завладение транспортным средством и др.).
Эти цифры позволяют сделать вывод о том, что за последние 30 лет, прошедшие после исследования, проводившегося П.Ф. Тельновым, большее распространение получили именно эксцессы корыстной направленности, а именно - эксцессы, связанные с совершением разбоя и применением несанкционированного соучастниками насилия, опасного для жизни и здоровья, в ходе совершения открытого хищения чужого имущества. Их удельный вес среди общего количества эксцессов составляет 25,5 %, что является максимальным показателем.
Очевидно, что на данный момент в структурном отношении наиболее распространены случаи эксцесса исполнителя при совершении хищений, сопровождающихся применением насилия к потерпевшему (при совершении грабежа - один или несколько соисполнителей применяют насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевших, или создают угрозу применения такого насилия, тем самым выходят за пределы умысла других соучастников, то есть совершают разбой (25,5 %).
Если проанализировать все совершаемые преступления с эксцессом по отдельным составам, то становится очевидным, что наиболее часто эксцессы имеют место при совершении грабежей, когда кто-либо из соучастников применяет оружие или насилие, опасное для жизни и здоровья, и в результате совершает разбой. Это находит подтверждение и в опросах практических работников, которые чаще всего связывают эксцесс с совершением разбоя при грабеже.
Следующим по распространенности, действительно, являются случаи эксцесса при совершении хулиганства (11,5 %). Наиболее часто эксцесс при совершении хулиганства был связан с тем, что кто-то из соучастников в ходе совершения хулиганских действий применял оружие или предметы, используемые в качестве оружия, тем самым выполнял особо квалифицированный состав хулиганства в прежней редакции этой нормы (бывшая ч. 3 ст. 213 УК РФ). Однако, учитывая изменения, внесенные в ст. 213, приходится констатировать, что на данный момент случаи совершения хулиганских действий, совершенных без оружия или предметов, используемых в качестве оружия, означают квалификацию по ч. 2 ст. 115 (причинение легкого вреда здоровью, совершенное из хулиганских побуждений) или по ч. 2 ст. 116 (нанесение побоев, совершенное из хулиганских побуждений). Эксцессы приподобного рода преступлениях будут иметь место при применении оружия или предметов, используемых в качестве оружия, что будет означать квалификацию по ст. 213 (ч. 1 или 2) УК РФ.
Определенные особенности имеют и случаи эксцессов при совершении краж - тайного хищения чужого имущества (2,7 %). Так, весьма распространены как эксцессы случаи совершения хищения документов при совершении краж чужого имущества.
Наряду с этим также нередко имеют место и случаи эксцесса, связанные с повреждением чужого имущества при краже (2,3 %).
Эксцессы при совершении разбойных нападений часто связаны с совершением убийства (3 %) или причинением тяжкого вреда здоровью (2,5 %).
Иногда имеют место эксцессы и при причинении вреда здоровью, связанные с тем, что кто-то из исполнителей причиняет вред здоровью большей степени тяжести, чем планировалось, или убивает потерпевшего (1 %).
В ходе исследования нами выявлена группа эксцессов, связанных с посягательством на конституционные права и свободы граждан, и, хотя они имеют сравнительно небольшой удельный вес (1,5% от общего числа эксцессов), исследовавшиеся нами преступления этой группы были связаны с незаконным похищением человека или незаконным лишением свободы. При этом нужно отметить, что в этой группе выявлен случай эксцесса, связанный с совершением преступления, являющегося преступлением менее тяжким по отношению к планировавшемуся и совершенному вместо планировавшегося преступления.
ГЛАВА III. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СОУЧАСТНИКОВ ПРИ ЭКСЦЕССЕ ИСПОЛНИТЕЛЯ
§1. Квалификация действий лиц, совершивших эксцесс исполнителя, и других соучастников преступления
Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности по действующему законодательству является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом. В то же время закон не предусматривает какого-либо другого основания уголовной ответственности ни для соучастников преступления вообще, ни для соучастников преступления при эксцессе исполнителя. И хотя в ч. 1 ст.34 УК установлено, что ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления, это означает, что при совершении преступления группой лиц при определении пределов ответственности каждого следует руководствоваться не только нормами Особенной части УК, где указывается конкретный состав совершенного преступления, но и ст.32 - 36 Общей части УК, позволяющими определить характер и степень фактического участия каждого в совершении преступления, без чего, в свою очередь, нельзя определить и пределы ответственности соучастников.
Как верно отметил М.Д. Шаргородский, «в действиях каждого соучастника, а не только в действиях исполнителя имеется состав преступления; каждый соучастник совершает преступление и не всегда то же преступление по его юридической природе, что исполнитель». Однако в соответствии с одним из основополагающих принципов уголовного права принципом вины каждый соучастник должен нести ответственность только за свои деяния и в пределах личной виновности. Отсюда и правило, установленное в ст. 36 УК РФ, согласно которому за эксцесс исполнителя другие соучастники ответственности не подлежат. Однако это не означает, что иные соучастники совсем освобождаются от уголовной ответственности. Они подлежат привлечению к ответственности, но лишь за то деяние, которое охватывалось их умыслом, за те действия исполнителя, которые они предвидели, и за те последствия преступления, наступление которых они допускали или желали. Тот из соучастников или соисполнителей, кто по собственной инициативе вышел за пределы задуманного и совершает иные преступные действия, не предвидимые иными соучастниками преступления, будет нести ответственность за выполненное им лично. Такие преступные действия исполнителя при эксцессе не могут быть вменены иным соучастникам.
Приведенное правило определения пределов ответственности соучастников при эксцессе дает лишь общее представление об этом. В то же время при рассмотрении вопросов об ответственности соучастников в разновидностях эксцессов предлагается руководствоваться понятием количественного и качественного эксцессов, то есть, по сути, признаками однородности или неоднородности совершенного преступления по отношению к планировавшемуся. При этом большинство ученых считают, что это влияет на квалификацию действий и ответственность всех соучастников, но по-разному определяют влияние количественного и качественного эксцессов на ответственность соучастников.
Так, П.Ф. Тельнов считает, что за обе разновидности эксцесса другие соучастники (то есть те, чьим умыслом не охватывалось совершение преступления-эксцесса) не отвечают.
Подходя к рассмотрению вопроса об ответственности лиц, допустивших эксцесс исполнителя и ответственности других соучастников, следует указать на то, что, несмотря на кажущуюся простоту в решении этого вопроса и принятии простой формулы «за эксцесс исполнителя соучастники ответственности не несут», эта проблема не всегда решалась однозначно. Как уже указывалось в Гл. 1 настоящей работы, вопрос о природе ответственности соучастников, в том числе при эксцессе, решается исходя из одной из двух устоявшихся концепций о природе соучастия: акцессорной теории и теории самостоятельной ответственности соучастников.
Говоря об ответственности соучастников, исходя из принципов акцессорности, отрицается самостоятельная юридическая оценка действий соучастников, которая ставится в зависимость от характера действий исполнителя и его ответственности: если наказуемы действия исполнителя - так же наказуемы и действия иных соучастников. Традиционно отечественным уголовным правом отвергалась акцессорная теория соучастия, которая нередко именовалась «буржуазной», взгляды ученых, соглашавшихся с ее положениями, активно критиковались.
Однако, по нашему мнению, несмотря на многочисленные критические высказывания в адрес ее сторонников, в эпоху сталинизма ответственное уголовное право при решении вопроса ответственности соучастников придерживалось принципов, близким принципам акцессорности. Так, иллюстрируют это слова А.Я Вышинского об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя, который писал: «Если, скажем, шайка грабителей будет действовать так, что один из ее участников будет жечь дома, насиловать женщин, убивать и т. д. в одном месте, а другая часть шайки в другом, то хотя бы те и другие не знали о преступлениях, совершенных раздельно какой-либо частью общей шайки, - они будут отвечать за всю совокупность преступлений в полном объеме». С такой позицией, конечно, нельзя согласиться, если только содеянное не охватывалось общим умыслом участников группы.
Принципы теории самостоятельной ответственности соучастников традиционно отстаивались подавляющим большинством отечественных ученых второй половины XX века, когда и получили свое развитие. Вопрос об ответственности при эксцессе исполнителя был детально рассмотрен с позиций этой теории в советском уголовном праве, согласно которой провозглашалась индивидуальная ответственность лица за совершенное преступление, устанавливалось правило, при котором остальные соучастники отвечают не за фактически содеянное исполнителем, а в пределах ранее обговоренного преступления. Однако, несмотря на единодушие мнений по этому вопросу, существуют и несколько весьма оригинальных позиций.
Так, А.Ф. Ананьин считает, что специфика ответственности соучастников при эксцессе группы заключается в том, что ответственность за действия, выходящие за рамки умысла соучастников - не членов группы (организаторов, подстрекателей, пособников), несут только ее члены.
Определенные особенности при посредственном исполнении имеет эксцесс психически больного лица, то есть выход за рамки преступного умысла посредственного исполнителя. При качественном эксцессе, когда невменяемый совершает другое преступление, это деяние обычно не инкриминируется посредственному исполнителю. В таком случае виновное лицо несет ответственность за то преступление, к которому склоняет психически больного. При количественном эксцессе невменяемый причиняет более существенный ущерб либо действует более опасным способом, чем это оговаривалось лицом, которое его использовало. Как считает Р. И. Михеев, при таком эксцессе посредственный исполнитель должен нести ответственность за всю совокупность совершенных психически больным действий, если установлено, что он знал (предвидел) и сознательно допускал возможные отклонения в действиях «живого орудия».
М.Д. Шаргородский, рассматривая ответственность соучастников при эксцессе, считал, что «эксцесс исполнителя не усиливает ответственности соучастника, точно так же как отказ исполнителя от совершения преступления или совершение им менее тяжкого преступления не должны вызывать изменение квалификации или исключения ответственности соучастника. На возможность ответственности соучастника не должно влиять ни то, что делает, ни то, что сознает исполнитель. Вина соучастника определяется тем, что он делает, что он сознает и чего он желает. Общественная опасность соучастника определяется его деянием, а его вина - его психическим отношением к деянию и его последствиям, а не деянием или психическим отношением к деянию исполнителя». Очевидно, что в этом высказывании М.Д. Шаргородского отражена его приверженность теории самостоятельной ответственности соучастников, так как автор безоговорочно отвергает влияние квалификации действий исполнителя, допустившего эксцесс, на квалификацию действий иных соучастников.
Известно, что по действующему законодательству за эксцесс отвечает только сам исполнитель, другие соучастники при этом отвечают лишь за деяние, которое охватывалось их умыслом. Так, Л.Д. Гаухман пишет: «В случаях, когда исполнитель совершает преступление, полностью отличающееся от деяния, охватывавшегося умыслом соучастников, они несут ответственность за неудавшиеся организацию, подстрекательство или пособничество». На наш взгляд, такое решение вопроса об ответственности соучастников при эксцессе может быть вполне приемлемым, но лишь для эксцессов, связанных с совершением равного количества преступлений (вместо одного запланированного исполнитель совершает другое). Кроме того, это правило применимо лишь к случаям качественного эксцесса, когда исполнитель вообще совершает не запланированное преступление, а совсем другое. Поэтому в подобных случаях правильно квалифицировать действия иных соучастников как «неудавшееся соучастие» по ч. 5 ст. 34, где указывается «в случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление». В. Питецкий так объясняет это положение: «Неудавшаяся организация преступления, неудавшееся пособничество по своей сути означают «покушение» на соответствующий вид деятельности, поэтому так же как и неудавшееся подстрекательство должно влечь уголовную ответственность за приготовление к соответствующему преступлению».
Далее, говоря об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя, рассмотрим вопрос об особенностях квалификации, если имеет место эксцесс квалифицирующих обстоятельств при совершении того же преступления. Интересна точка зрения, высказанная Г.А. Кригером: «Когда соучастники, хотя заранее и не оговаривали квалифицирующих обстоятельств, при которых исполнителю, возможно, придется совершить преступление, но предвидели и сознательно допускали такой вариант исполнения, в подобных случаях в отношении квалифицирующих признаков у соучастников имеется косвенный умысел, все они должны отвечать на равных основаниях с исполнителем за выполненный им квалифицированный вид данного преступления»
Продолжая рассмотрение вопроса об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления, мы подходим к рассмотрению весьма интересного момента, когда исполнитель сознательно совершает менее опасное преступление сравнительно с тем, которое ранее предполагалось всеми соучастниками.
По этому вопросу нет единой точки зрения на ответственность соучастников при эксцессе исполнителя. Казалось бы, что по смыслу закона вопрос об ответственности соучастников и в этом случае также должен решаться в соответствии с направленностью умысла каждого из них. Большинство ученых придерживаются именно этой точки зрения. И в учебной литературе мы встречаем подобные примеры. «Например, подстрекатель склонил исполнителя к разбою, а исполнитель совершил кражу. В этом случае первый несет ответственность за подстрекательство именно к разбою, а исполнитель - только за фактически совершенную кражу», - считает P.P. Галиакбаров.
Иной точки зрения придерживаются сторонники теории об акцессорной природе соучастия, которые полагают, что в данном случае соучастники должны разделять судьбу исполнителя.
На этой позиции акцессорности стоит видный современный ученый, исследовавший проблемы соучастия, - М.И. Ковалев. Он пишет, что при количественном эксцессе, если исполнитель совершает однородное, но менее тяжкое преступление, соучастники должны отвечать за соучастие в более тяжком преступлении; однако именно с позиций акцессорности предлагает он решать этот вопрос, если исполнитель совершает качественный эксцесс, являющийся неоднородным и менее тяжким преступлением, - «в этом случае абсолютная несоизмеримость преступлений прерывает какую-либо причинную связь между действиями соучастников и действиями исполнителя». Он полагает, что в таких случаях соучастники не должны отвечать по правилам о стадиях развития умышленного преступления , то есть так как, если бы речь шла о неудавшихся организационной деятельности, подстрекательстве и пособничестве.
Учитывая изложенное, мы не можем согласиться с А.Ф. Зелинским, который писал: «Соучастники, действовавшие с неопределенным умыслом, отвечают за фактически причиненный исполнителем вред».
§2. Наказания, назначаемые соучастникам, при эксцессе исполнителя преступления
Проблема ответственности соучастников включает в себя два вопроса: как квалифицировать действия соучастников и как назначать наказание соучастникам. Попытаемся рассмотреть проблему наказуемости действий соучастников при эксцессе исполнителя на следующем примере.
Петров и Чулков договорились совершить кражу вещей из витрины магазина спортивных товаров: они разбили ее, сложили вещи в пакет, но их действия заметила продавщица и задержала Чулкова. Петров с похищенными вещами скрылся с места преступления, но вскоре был задержан.
Судом первой инстанции Петров был осужден по п. «а» ч. 2 ст. 161, а Чулков - по п. «а» ч. 2 ст. 158. В действиях Петрова суд усмотрел эксцесс исполнителя и квалифицировал его действия как грабеж, совершенный по предварительному сговору группой лиц, а действия Чулкова, задержанного на месте преступления, - как кражу по предварительному сговору группой лиц.
Кассационная коллегия согласилась с тем, что Чулков совершил умышленное хищение по предварительному сговору с Петровым, но в то же время в отношении последнего приговор суда изменила и переквалифицировала его действия нач.1 ст. 161 УК, исключив из обвинения такой квалифицирующий признак хищения, как предварительный сговор с Чулковым.
При подобной квалификации действий виновных непонятно, с кем же имел предварительный сговор на совершение преступление Чулков, если Петров с ним в предварительный сговор не вступал. При определении пределов ответственности соучастников при эксцессе, мы согласны с мнением П. Перескокова, который, комментируя решение суда по этому делу, считает, что «в данном случае остались без надлежащей квалификации действия лица по реализации совместного преступного умысла на хищение, который в целом реализован, причем именно лицом, допустившим эксцесс исполнителя. Преступление совершалось по предварительному сговору, выполнялись конкретные преступные действия по реализации совместного преступного умысла по завладению чужим имуществом, т.е. оба соучастника полностью выполнили объективную сторону кражи, и уже затем один из них не отказался от преступных намерений и допустил эксцесс исполнителя в способе изъятия имущества».
Кроме этого, исходя из приведенной квалификации действий Петрова (по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК) и Чулкова (по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК), согласно санкциям этих статей Особенной части УК первому было назначено наказание в виде одного года лишения свободы, второму - в виде трех лет лишения свободы. Таким образом, получилось так, что Петрову, совершившему преступление большей общественной опасности - грабеж, судом было назначено менее строгое наказание, чем его менее дерзкому соучастнику. По нашему мнению, подобное судебное решение нельзя признать верным, так как оно противоречит принципу справедливости, если только оно не объясняется наличием отягчающих и смягчающих вину обстоятельств, относящихся к личности каждого виновного. В то же время нижний и верхний пределы санкций ст. 158 и 161 УК РФ позволяли суду назначить каждому из соисполнителей наказание таким образом, что преступление большей общественной опасности, явившееся эксцессом, повлекло бы за собой более строгое наказание.
При сравнении наказания, назначенного соучастникам, допустившим эксцесс, и другим, кто совершил ранее намеченное преступление, видим, что в большинстве случаев судами назначается более строгое наказание лицу, допустившему эксцесс, по сравнению с наказанием, назначаемым его соучастникам. Так, 79 % лиц, допустивших эксцесс, было назначено более строгое наказание, чем другим соучастникам. Были выявлены случаи назначение примерно одинакового наказания тем, кто допустил эксцесс, и тем, кто совершил первоначально запланированное преступление - 15,5% от числа лиц, совершивших преступления с эксцессом. Вместе с тем, редко, но имеет место назначение судами более мягкого наказания лицам, совершившим преступление с эксцессом, - примерно 4,5 % лиц, допустивших эксцесс.
В большинстве своем назначение равного по сроку наказания в виде лишения свободы всем соучастникам или даже большего срока лишения свободы тому, кто не совершал преступление-эксцесс, можно объяснить тем, что имеются смягчающие или отягчающие наказание обстоятельства, которые относятся к личности каждого из соучастников и учитываются судами при назначении наказания.
Известно, что при назначении наказания соучастникам, в том числе и при эксцессе, судам следует учитывать в первую очередь степень общественной опасности и категорию преступления, совершенного каждым из соучастников. При этом, по нашему мнению, если преступление-эксцесс является более тяжким преступлением по отношению к запланированному иными соучастниками, то наказание, назначенное иным соучастникам, не может быть более строгим, чем то, которое назначено тому, кто непосредственно вышел за рамки умысла иных соучастников, то есть совершил эксцесс. Это правило также надлежит применять в случаях, если эксцесс связан с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимся. И хотя в этих случаях преступление, являющееся эксцессом, может быть меньшей степени тяжести по отношению к планировавшемуся, неоднородным с ним, тем не менее преступнику, совершившему большее количество преступлений по сравнению с иными соучастниками, должно быть назначено и более строгое наказание. Единственное исключение, возможное из этого правила, может быть сделано только для обстоятельств, которые судом могут быть признаны смягчающими или отягчающими наказание и которые относятся индивидуально к личности каждого из виновных.
Как показали результаты проведенного нами исследования, назначение наказания лицам, совершившим преступления с эксцессом, имеет свои особенности.
Во-первых, основное наказание, назначаемое этим соучастникам, - это лишение свободы. Оно было назначено 97,7 % лиц, совершивших эксцессы, то есть почти всем, кто допустил эксцесс. Это больше, чем удельный вес этого наказания в среднем по стране, который составляет 80,6 % от общего количества осужденных (здесь и далее - по данным опубликованной судебной статистики за 2003 г).
Высокий показатель удельного веса осужденных к одному из наиболее строгих видов наказания - лишению свободы объясняется тем, что основная доля преступлений, являющихся эксцессом (78 %) относится к категории тяжких и особо тяжких, а у оставшихся 22 % совершенные ими преступления-эксцессы, хотя и относятся к категориям небольшой и средней тяжести, как правило, связаны с совершением большего количества преступлений по отношению в планировавшемуся, то есть ими совершено не одно, а как минимум два преступления (изначально планировавшееся соучастниками преступление и преступление-эксцесс).
Среди лиц, совершивших преступления с эксцессом, примерно только трети лишение свободы назначается условно (27,7 %), в то время как в целом по стране этот показатель значительно больше и составляет почти половину - 49,5 %. Поэтому значительно больше среди лиц, совершивших преступления с эксцессом, и удельный вес тех, кто реально отбывал назначенное наказание в виде лишения свободы в ИУ - 70 %, в то время как в целом по стране этот показатель значительно меньше - 31,1 %.
Кроме того, среди лиц, совершивших преступления с эксцессом, меньше и доля тех, кому судом назначено наказание, не связанное с лишением свобод, - всего 2,3 %, тогда как среди всех осужденных этот показатель составил 19,4%.
Таблица 2
Наказание в виде лишения свободы, назначаемое лицам, совершившим преступления с эксцессом, и лицам, осужденным за различные преступления в целом
Осуждены к Лишению свободыНаказание в виде лишения свободы назначено условноРеально отбывают наказание виде лишения свободы в ИУНазначены основные наказания, не связанные с лишением свободыУдельный вес лиц, совершивших преступления с эксцессом97,7 %27,7 %70%2,3 %Удельный вес осужденных по стране80,6 %49,5 %31,1 %19,4 %
Согласно действующему УК наряду с основным наказанием преступнику может быть назначено и дополнительное, указание на которое во многих случаях содержится в санкции статей Особенной части УК. Среди лиц, совершивших преступления с эксцессом, большинству лиц судом не были назначены дополнительные наказания (удельный вес этой категории составил 82,5 %), среди всех осужденных этот показатель еще больше и составляет 96,6 %. Сравнение этих данных позволяет сделать вывод о том, что лицам, совершившим преступления с эксцессом, судами чаще назначаются дополнительные наказания. По нашему мнению, это объясняется тем, что санкции квалифицированных составов разбоя (являющегося, кстати, одним из самых распространенных составов с эксцессом) предусматривали наряду с основным наказанием в виде лишения свободы обязательное назначение дополнительного наказания в виде конфискации имущества. Основным дополнительным наказанием лиц, совершавших преступления с эксцессом, являлась именно конфискация имущества - она назначалась 17 % от общего количества лиц, совершивших преступления с эксцессом. Это дополнительное наказание встречалось значительно реже у всех осужденных, где оно назначается лишь 2,5 % от общего числа осужденных. В настоящее время в связи с отменой такого вида наказания, как конфискация имущества, и введением вместо этого в санкции статей Особенной части УК такого дополнительного наказания как денежный штраф, предполагается, что место наказания в виде конфискации имущества в этих составах займет денежный штраф. В ходе проведенного исследования не было выявлено случаев назначения штрафа в качестве дополнительного наказания при эксцессе исполнителя преступления.
Кроме того, нужно отметить весьма редкое назначение иных дополнительных наказаний лицам, совершившим преступление с эксцессом, - только в 0,5 % случаев наряду с лишением свободы лицу, совершившему преступление с эксцессом с использованием служебного положения, в качестве дополнительного было назначено наказание в виде лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью, а именно - лишение права занимать должности, связанные с работой в правоохранительных органах (преступление было совершено двумя сотрудниками милиции, причем один из них совершил еще и дополнительное преступление, являющееся эксцессом). Аналогичные показатели удельного веса лиц, которым это наказание назначено дополнительно, имеются и в целом среди осужденных. Несмотря на столь редкое назначение этого вида дополнительного наказания, нам хотелось бы высказать свое отрицательное отношение к приведенной формулировке запрета, данного в приговоре суда бывшему сотруднику милиции, так как, по нашему мнению, назначение такого наказания является совершенно бессмысленным, потому что установлен нормативно-правовой запрет приема на работу в правоохранительные органы лиц, ранее судимых за совершенные преступления, который распространяется и на тех, у кого судимость будет погашена в установленном законом порядке. Однако иные формулировки запретов (лишение права занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления) вряд ли могут вызвать подобные возражения.
Таблица 3
Назначение дополнительных видов наказаний
Не назначено дополнительное наказаниеНазначено дополнительное наказаниеВиды дополнительных наказанийКонфискация имуществаЛПЗОД и ЗОДИныеУдельный вес лиц, совершивших преступления с эксцессом исполнителя82,5 %17,5 %17%0,5%Удельный вес осужденных по стране96,6 %2,5 %2,5 %0,5 %0,4 %
Продолжая рассмотрение вопроса о наказуемости соучастников при эксцессе исполнителя, следует подробнее остановиться на сроках назначенного наказания в виде лишения свободы, а также сравнить наказуемость тех соучастников, которые допустили эксцесс и тех, кто не отклонился от первоначально выбранной линии поведения при совершении преступления.
Таблица 4
Сроки наказания в виде лишения свободы
До 1 года вкл. %Св.1 до 2 лет вкл. %Св.2 до 3 лет вкл. %Св.З до 5 лет вкл. %Св.5 до 8 лет вкл. %Св.8 до 10 лет вкл. %Св.10 до 15 лет вкл. %Св. 15 до 30 лет вкл.Удельный вес лиц, допустивших эксцесс, Которым назначено это наказание07,62436,321,15,75,30Удельный вес лиц из числа иных соучастников при эксцессе2,131,436,720,47,32,100Удельный вес осужденных, в целом по стране (от числа лиц, осужденных к наказанию в виде л\св в 2008 г.)714,616,831,319,25,74,31,1
По данным табл.4 среди лиц, допустивших эксцесс исполнителя, наиболее многочисленна группа тех, кто отбывает наказание сроком от 3 до 5 лет лишения свободы (36,3 %). Этот показатель почти совпадает с распространенностью этих сроков лишения свободы в целом по стране, где этот показатель составляет 31,3 %. Несколько меньше среди лиц, допустивших эксцесс, тех, кому судом назначено наказание сроком от 2 до 3 лет включительно - 24 %, на третьем месте - лица, которым назначено наказание в виде лишения свободы сроком от 5 до 8 лет. Как видим, случаев назначения судами кратких сроков лишения свободы этой категории преступников - до 1 года включительно нами не выявлено, в то время как в целом по стране такие сроки назначаются 7 % осужденных. Кроме того, сравнительно редко лицам, совершившим эксцесс, назначаются наказания в виде лишения свободы сроками от 1 до 2 лет (7,6 %), а также длительные сроки лишения свободы - от 8 до 10 лет - 5,7 % (в целом по стране имеется такой же показатель), от 10 до 15 лет - 5,3 % (в целом по стране аналогичный показатель меньше и составляет 4,3 %).
По сравнению с наказуемостью тех соучастников, в чьих действиях содержался эксцесс, иными соучастниками суды преимущественно назначают наказания, которые ближе к кратким срокам лишения свободы - свыше 1 до 3 лет включительно. Среди этой категории наибольшее распространение имеет наказание в виде лишения свободы свыше 2 до 3 лет включительно - 36,7 %, немногим меньше тех, кому назначено наказание сроком от 1 до 2 лет включительно- 31,4 %, в то же время встречаются случаи назначения лишения свободы сроком до 1 года - 2,1 % соучастников, тогда как наказание таких сроков не назначалось лицам, допустившим эксцесс. Среди этой категории невелик удельный вес тех, кому назначаются длительные сроки лишения свободы - свыше 5 до 8 лет включительно - 7,3 %, а свыше 8 до 10 лет включительно- 2,1 %. Как видим, этим соучастникам практически не назначается лишение свободы сроком более 10 лет.
Интересно, что среди наказаний, являющихся основными и не связанными с лишением свободы, выявлено только назначение наказания в виде исправительных работ как тем, кто сам совершил преступление- эксцесс, так и иным соучастникам. Это наказание очень редко назначается лицам, совершившим эксцесс, - 2,3 %, однако иным соучастникам оно назначается значительно чаще - 7 % из них. В целом по стране наказание в виде исправительных работ назначается примерно 5 % осужденных, что более чем вдвое больше, чем тем, кто совершивших эксцесс. Однако мы видим, что иным соучастникам это наказание назначается даже чаще обычного.
Итак, по нашему мнению, существующую законодательную формулировку следует изложить так: «За эксцесс соучастника другие соучастники уголовной ответственности не подлежат, а отвечают лишь за совершенные ими противоправные действия и в соответствии с направленностью их умысла». Такой вариант должен помочь практическим работникам при определении пределов ответственности соучастников при эксцессе исполнителя (или иного соучастника). В предлагаемом варианте под действие этой нормы подпадают и случаи совершения преступления- эксцесса, если оно оказалось менее тяжким, чем согласованное, то есть виновные будут отвечать только за фактически совершенные действия. Если эксцесс является однородным и связан с совершением равного количества преступлений по отношению к планировавшемуся, ответственность иных соучастников должна наступать по правилам о неудавшемся соучастии по ч. 5 ст. 34 УК.
Подводя итоги изучению особенностей назначения наказания соучастникам при эксцессе, проведенное сравнительное исследование показало, что в большинстве случаев совершения преступлений с эксцессом судами назначается более строгое наказание лицу, допустившему эксцесс, по сравнению с наказанием, назначаемым его соучастникам. Это связано с тем, что подавляющее большинство случаев эксцесса связаны с совершением исполнителем более тяжкого преступления по отношению к запланированному или с совершением большего количества преступлений. Таким образом, при назначении наказания соучастникам, в том числе и при эксцессе, судам следует учитывать в первую очередь, степень общественной опасности и категорию преступления, совершенного каждым из соучастников. При этом, по нашему мнению, если преступление-эксцесс является более тяжким преступлением по отношению к запланированному иными соучастниками, то наказание, назначенное иным соучастникам не может быть более строгим, чем то, которое назначено тому, кто непосредственно вышел за рамки умысла иных соучастников, то есть совершил эксцесс. Это правило также надлежит применять в случаях, если эксцесс связан с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимся. И хотя в этих случаях преступление, являющееся эксцессом, может быть меньшей степени тяжести по отношению к планировавшемуся, неоднородным с ним, тем не менее преступнику, совершившему большее количество преступлений по сравнению с иными соучастниками, должно быть назначено и более строгое наказание. Единственное исключение, возможное из этого правила, может быть сделано только для обстоятельств, которые судом могут быть признаны смягчающими или отягчающими наказание, и которые относятся индивидуально к личности каждого из виновных.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На основании изложенного необходимо сделать следующие выводы и предложения:
1.С учетом высказанных предложений прежде всего следует вести речь об эксцессе соучастника, а не только об эксцессе исполнителя, так как возможны случаи эксцесса, совершенные всеми видами соучастников, то есть не только исполнителем, а также пособником, организатором или подстрекателем. Учитывая, что в действующей редакции ст. 36 указывается лишь об эксцессе исполнителя, возможные случаи эксцесса со стороны иных соучастников не имеют законодательной регламентации, а данная норма не может быть применена по аналогии в таких случаях, мы к приходим к выводу о наличии пробела в законодательстве.
2.Несмотря на буквальное толкование понятия «эксцесс» как «излишек», «избыток чего-либо», а также на изначально существовавшее понимание эксцесса как совершение преступления, более тяжкого по отношению к первоначально запланированному соучастниками, в настоящее время понятие эксцесса не полностью соответствует своему буквальному значению, так как в равной степени распространяется на случаи совершения преступлений более тяжких, менее тяжких и равной степени тяжести по отношению к изначально запланированному преступлению. Однако следует признать, что это положение применимо только к случаям совершения преступления как изначально планировавшемуся соучастниками деянию и не распространяется на случаи совершения ими изначально иных уголовно не наказуемых правонарушений.
3.Эксцесс соучастника возможен при любой форме соучастия, в том числе в группе лиц без предварительного сговора. Наибольшее распространение на практике имеют случаи эксцесса при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, меньшую распространенность - при совершении преступления группой лиц. Несмотря на исторически сложившуюся традицию рассмотрения эксцесса исполнителя преступления при совершении преступления в соучастии с распределением ролей, на практике эти случаи редко имеют место. Почти не встречаются в судебно-следственной практике случаи эксцессов при совершении преступлений организованной группой и практически не встречаются эксцессы в преступном сообществе.
4. Традиционно объективным признаком эксцесса признают отсутствие причинной связи между действиями, совершенными иными соучастниками, и преступным результатом, наступившим в результате действий лица, допустившего эксцесс; по нашему мнению причинная связь при эксцессе исполнителя может также носить случайный характер. Кроме того, эксцесс характеризуется и другими объективными признаками, без указания которых такое явление, как эксцесс, не раскрывает своего истинного содержания.
Во-первых, эксцесс соучастника или соисполнителя может быть совершен как одним, так и несколькими участниками группы, однако непременным условием наличия эксцесса является существование, по крайней мере, одного соучастника, чья противоправная деятельность характеризуется как «неприсоединившаяся» и направленная на выполнение изначально запланированного или «базового» преступления.
Во-вторых, несмотря на то что преступление-эксцесс характеризуется отсутствием такого объективного признака соучастия, как совместность совершаемого преступления, при эксцессе признак совместности обязательно должен присутствовать на стадии приготовления или покушения на совершение преступления или присутствует при совершении «базового» преступления, выполняемого всеми соучастниками, но отсутствует при совершении преступления-эксцесса. Наличие признака совместности на первоначальной стадии совершения преступления позволяет говорить о том, что изначально преступление начиналось как преступление, совершаемое в соучастии. В противном случае не может быть речи и об эксцессе соучастника или соисполнителя.
5.Основным при определении наличия или отсутствия эксцесса является исследование субъективной стороны действий всех соучастников или соисполнителей, при этом с субъективной стороны действия лиц, не присоединившихся к совершению преступления, являющегося эксцессом, характеризуются отсутствием умысла на совершение преступления-эксцесса или иных действий, подпадающих под понятие эксцесса. Отсутствие умысла на совершение преступления-эксцесса у иных соучастников следует считать субъективным признаком эксцесса соучастника или соисполнителя.
6.При классификации эксцессов по видам, наряду с традиционным делением эксцессов на количественные и качественные, была выделена еще одна разновидность эксцессов - связанные с совершением равного количества преступлений по отношению к планировавшимся и связанные с совершением большего количества преступлений по отношению к планировавшимся. Значение предлагаемой классификации заключается в том, что она позволяет объяснить существование эксцессов, связанных с совершением преступления-эксцесса, являющегося по сравнению с запланированным преступлением меньшей степени тяжести. Кроме того, в случаях совершения преступлений-эксцессов, связанных с совершением большего количества преступлений по отношению к запланированному, наказание, назначаемое лицу, допустившему эксцесс, будет назначаться на основании ст. 69 УК - по совокупности преступлений.
7.В структурном отношении наиболее распространены в настоящее время эксцессы, связанные с совершением корыстно-насильственных преступлений, а именно подавляющее большинство эксцессов представляют собой преступные действия, начинавшиеся или планировавшиеся как грабеж, совершаемый группой лиц по предварительному сговору, в ходе совершения которого один или несколько соисполнителей без умысла иных соисполнителей, применяют насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то есть совершает разбой.
8. Изучение личности лиц, совершивших преступления с эксцессом, позволяет заключить, что они представляют собой категорию преступников, обладающих рядом специфических качеств и признаков. По своему половому составу почти все они - лица мужского пола (94 %) и преимущественно молодого возраста - от 14 до 24 лет (62 %, из них 27 % - лица в возрасте 14 - 17 лет и 35 % - от 18-24 лет). По сравнению с осужденными в целом по стране они характеризуются более низким образовательным уровнем, для большинства из них характерно наличие лишь основного среднего образования (53,8 % от общего числа лиц, совершивших эксцессы), а также меньшей степенью занятости - 56 % на момент совершения преступления не имели определенных занятий и постоянных источников дохода. Для лиц, совершивших преступления- эксцессы, характерна большая степень вооруженности при совершении преступлений по сравнению с лицами, отбывающими наказание в виде лишения свободы. Так, более половины исследовавшихся лиц (51,6 %) совершили эксцессы с использованием оружия или предметов, используемых в качестве оружия. При этом примерно в половине случаев оружие использовалось для причинения физического вреда потерпевшим и примерно в половине случаев - для психического насилия над личностью, то есть с целью запугивания и подавления сопротивления.
Определенные особенности имеются и в наказуемости лиц, совершивших эксцессы. Так, подавляющему большинству (79 %) судами назначается более строгое наказание, чем иным соучастникам. В то же время большинство приговаривается к основному наказанию в виде лишения свободы (97,7 %), почти в три с половиной раза ниже, чем в целом по стране, удельный вес тех, кому это наказание назначается условно (27,7 %). Из дополнительных наказаний, назначаемых этой категории лиц, наибольшую распространенность имело наказание в виде конфискации имущества (назначалось 17 % осужденных этой категории), однако в связи с отменой этого наказания и заменой его в санкциях статей штрафом следует ожидать, что наиболее распространенным видом дополнительного наказания для этой категории лиц в скором будущем станет денежный штраф.
9.Статью 36 УК РФ следует изложить в следующей редакции:
«Эксцесс соучастника преступления
1.Эксцессом соучастника преступления признается совершение соучастником или соисполнителем такого преступления или таких преступных действий, которые не охватывались умыслом других соучастников.
2.За эксцесс соучастника другие соучастники уголовной ответственности не подлежат, а отвечают лишь за совершенные ими противоправные действия и в соответствии с направленностью их умысла. Если эксцесс является однородным и связан с совершением равного количества преступлений по отношению к планировавшемуся, ответственность иных соучастников должна наступать по правилам о неудавшемся соучастии по п. 5 ст. 34 УК».
10.Дополнить ст. 34 УК РФ пунктом 21 следующего содержания: «21. Если в групповом преступлении, только одно лицо является субъектом преступления, а остальные в силу ст.20 УК РФ не являются таковыми, то преступление признается совершенным единолично, без учета квалифицирующих признаков, отягчающих наказание за преступление, совершенное в соучастии».
11. При доказывании субъективной стороны преступления как в ходе предварительного следствия, так и в судебном следствии, по нашему мнению, надлежит рекомендовать допрашивать подозреваемых, обвиняемых и подсудимых о том, на совершение какого именно преступления был направлен их умысел, предвидели и желали ли они совершить то действие или бездействие, которое им инкриминируется, предвидели и желали ли они наступления общественно опасных последствий, в какой момент и насколько детально обсуждался соучастниками план предполагаемого преступления, не намеревались ли они совершить иное преступление, не ставя в известность соучастников. Кроме этого, следует указать, что чаще всего преступления в соучастии совершаются людьми хорошо знакомыми, знающими друг друга достаточно длительное время, осведомленных о характере, привычках и образе жизни друг друга, нередко - находящимися между собой в дружеских отношениях. Выяснение этих фактов может служить косвенным доказательством того, имел ли место эксцесс исполнителя преступления в действительности. В большей степени вероятен эксцесс в тех случаях, когда соучастники преступления - ситуативные знакомые или знакомы в течение непродолжительного времени, что не дает им основания предвидеть действия друг друга.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
I. Нормативно-правовые акты
1.Конституция Российской Федерации. -М.: Инфра-М-Норма, 2010. -80 с.
2.Уголовный кодекс Российской Федерации. - М.: ТК Велби, 2008. - 176 с.
3.Уголовный кодекс Австралии. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2010. - 388 с.
4.Уголовный кодекс Австрии. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2006. - 352 с.
5.Уголовный кодекс Аргентины.- СПб.: Юрид. центр Пресс, 2007. - 240 с.
6.Уголовный кодекс Республики Азербайджан. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. -356 с.
7.Уголовный кодекс Республики Беларусь. - Минск: Тесей, 2010. - 473 с.
8.Уголовный кодекс Республики Болгария. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2006.- 298 с.
9.Уголовный кодекс Республики Грузия. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 407 с.
10.Уголовный кодекс Дании.-СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. -230 с.
11.Уголовный кодекс Республики Казахстан. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004.-464с.
12.Уголовный кодекс Кыргызской Республики. - СПб.: Юрид. центрПресс, 2006. - 350с.
13.Уголовный кодекс Латвийской Республики.- СПб.: Юрид. центр Пресс, 2007.-309 с.
14.Уголовный кодекс Норвегии. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. - 375 с.
15.Уголовный кодекс Республики Польша. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 234 с.
16.Уголовный кодекс Республики Узбекистан. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005.-336 с.
17.Уголовный кодекс Республики Украина. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005.-391 с.
18.Уголовный кодекс Республики Таджикистан - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004.-408 с.
19.Уголовный кодекс ФРГ. - М.: Юрид. лит. 2009. - 156 с.
20.Уголовный кодекс Франции. - М.: Юрид. лит. 2009 - 230 с.
21.Уголовный кодекс Швейцарии.- СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 350 с.
22.Модельный- Уголовный кодекс для государств - участников стран СНГ//Правоведение. - 2006.- № 1.
23.Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года. - М.: В/О «Знание», 2001. - 40 с.
24.Уголовный кодекс РСФСР 1922 года. - М.: Знание, 2002. - 40 с.
.Уголовный кодекс РСФСР 1926 года. - М.: Юрид. изд-во, 2008. - 224 с.
26.Уголовный кодекс РСФСР 1960 года. - М.: Адвокатская фирма «Хайнак и К°», 2006. - 192 с.
II. Монографии и книги
1.Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. - Киев: Вищашк., 2006. - 208 с.
2.Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по российскому уголовному праву.Киев: Наукова думка, 2009. - 216 с.
3.Белоусов И.В. Соучастие в преступлении по российскому уголовному праву - Воронеж: Воронеж. Юрид. ин-т МВД России, 2010. - 58 с.
4.Владимиров В.А. Преступление совершено соучастниками. - М.: Госюриздат, 2001. - 87 с.
5.Гаухман Л.Д. Соучастие в преступлении по российскому уголовному законодательству (опыт сравнительного правоведения). М.: Академия права и управления МВД, 2010. - 56 с.
6.Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление: постоянные и переменные признаки. - Свердловск, 20003. - 139с.
7.Григорьев В.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: Учеб.пособие. - Уфа: Уфим. высш. шк. МВД РФ, 2005.-75 с.
8.Китаев H.H. Неправосудные приговоры к смертной казни: системный анализ допущенных ошибок. - Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2010. - 384 с.
9.Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник уголовного права. Т.1. Общая часть. - Киев, 2005. - 390 с.
10.Красиков Ю.А. Соучастие в преступлении. - М.: ИНФРА-М- Норма, 2006.-47 с.
11.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. A.C. Михлин. - М.: СПАРК, 2010. - 862 с.
12.Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001. - 362 с.
13.Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. - М., 2001. 211 с.
14.Курс российского уголовного права. Общая часть. / C.B. Бородин, С.Г. Келин, Г.Л. Кригер и др.- М.: СПАРК, 2010. - 564 с.
15.Курс уголовного права. В 5 т. Т.1.: Общая часть. Учение о преступлении: Учеб./ Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. - М.: Зерцало-М, 2008. - 624 с.
16.Лист Ф. ф. Учебник уголовного права. Общая часть. - М.: Товарищество типографии А.И. Мамонтова, 2003. - 334 с.
17.Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. / Под общ. ред. В.М. Лебедева; Науч. ред. В.П. Божьев. -М.: СПАРК, 2008. -991 с.
18.Познышев C.B., Хейфец И.Я. Подстрекательство к преступлению. - М.: Правоведение, 2006. - 128 с.
19.Прохоров B.C. Соучастие в преступлении // Курс российского уголовного права. Общая часть. Т.1. - Д.: Изд-во СПб.ун-та, 2008.-с. 584-643.
20.Рем Д.. Основные правовые системы современности. - М.: Юрид. лит., 2008.-203 с.
21.Саидов А.Х. Введение в основные правовые системы современности. - Ташкент: ФАН, 2008. - 190 с.
22.Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т.1.- СПб.: Типография ИософатаОгризко, 2003. -190 с.
23.Тельное П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М.: Юрид. лит., 2004. - 208 с.
24.Уголовное право России. Часть Общая: Учеб. для вузов / Под ред. Л.Л. Кругликова - М.: БЕК, 2009. - 590 с.
25.Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. /Под ред. Б.В. Здравомыслова.-М.: Юрист, 2009. -480 с.
26.Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / Под ред. И.Д. Козочкина. - М.: ИМПЭ, 2001. - 576 с.
27.Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. В 2 т. - Т. 1. Часть Общая. - Спб., 1902. - 815 с.
28.Трайнин А.Н. Учение о соучастии. - М.: Юриздат,1941. - 160 с.
29.Характеристика осужденных к лишению свободы. По материалам специальной переписи 2002г. /Под ред. A.C. Михлина. - М.: Юриспруденция, 2004. - 464 с.
30.Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по российскому уголовному праву. - М., 2008. - 98 с.
31.Флетчер Дж., Наумов A.B. Основные концепции современного уголовного права. - М.: Юрист, 2008. - 511 с.
32.Арутюнов A.A. Эксцесс исполнителя преступления, совершенного в соучастии // Уголовное право. - 2003. - №1. - С.5 -7.
34.Быков В. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору // Законность. - 2009. - № 3. - С. 7 - 9.
35.ГалиакбаровP.P. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Рос.юстиция. - 2010. - № 20. - С.21-22.
36.Гордон И. По вопросу о соучастии в преступлении // Журнал гражданского и уголовного права. - 2007. - № 7 - 8. - С. 15 - 36.
37.Звечаровский И. Совершение преступления в соучастии: проблема квалификации // Законность. - 2009. -№11.- С.31- 32.
38.Иванов Н.Г. Проблемы соучастия // Закон и право. - 2008. - №9. С. 9.
39.Иванов Н.Г. Групповая преступность: содержание и вопросы законодательного регулирования // Гос. и право. - 2006. № 9. - С.67.
40.Кладков А. Квалификация преступлений, совершенных в соучастии // Законность. - 2008. - № 8. - С. 26 - 28.
41.Калуцких Р.Г. Вопросы квалификации преступлений, совершенных в соучастии без предварительного сговора // Российский следователь. - 2009. - № 2. - С. 12 - 13.
42.Назаренко Г.В. Квалификация особых случаев соучастия: соучастие и невменяемость // Правоведение. - 2005. - № 3. - С.94 - 97.
43.Перескоков И. Эксцесс исполнителя при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору. // Рос.юстиция. - 2001. - № 10. - С. 74.
44.Питецкий В. Неудавшееся соучастие в преступлении // Рос.юстиция.-2003.-№4.-С. 51.
45.Пушкин А.В. Принципы акцессорности и самостоятельной ответственности соучастников преступления//Законность. - 2001. -№ 3. - С. 27-30.
46.Шайкевич С. О подстрекателях // Журнал Министерства юстиции. - 2005. - ноябрь. - С. 212-232.
47.Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. - 2010. - № 1. - С.84 - 97.
V. Авторефераты и диссертации
1.Алиев Я.Л. Формы соучастия и их отражение в действующем законодательстве: Дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 2006. - 150 с.
2.Ананьин А.Ф. Организация, подстрекательство и пособничество в групповом преступлении: Дис. ... канд. юрид. наук. - Свердловск, 2010.-194 с.
3.Арутюнов A.A. Соучастие в преступлении по уголовному праву РФ: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2003. - 49с.
4.Афиногенов C.B. Соучастие в преступлении: понятие, виды и формы: Дис.... канд. юрид. наук. - М., 2001. - 170 с.
5.Казакова В.А. Вооруженная преступность, криминологические и уголовно-правовые проблемы: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2003. - 53 с.
6.Малинин В.Б. Причинная связь в уголовном праве: вопросы теории и практики: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2009. - 43 с.
7.Пушкин A.B. Подстрекательство к совершению преступления: Дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2005. -242 с.
8.Толстопятова Н.В. Эксцесс соучастника преступления: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д., 2004. - 27 с.
9.Соболев В.В. Основание и дифференциация ответственности соучастников преступления: Дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2010. -206с.