.[23]
По своему характеру внутренние коллизионные нормы в определенной степени родственны отсылочным и бланкетным нормам национального права. Однако и отсылочные, и бланкетные нормы отсылают к правовой системе именно данного государства, конкретно указывая применимый законодательный акт или даже норму закона. Коллизионные нормы имеют неизмеримо более абстрактный характер, они предусматривают возможность применения и своего собственного национального права, и частного права других государств, и международного права. Коллизионная норма - это своеобразный «скачок в никуда».
Структура коллизионной нормы принципиально отличается от структуры обычной правовой нормы (в коллизионной норме нет ни гипотезы, ни диспозиции, ни санкции). Необходимые структурные элементы (реквизиты) коллизионной нормы - это объем и привязка. Оба структурных элемента должны присутствовать одновременно в любой коллизионной норме: не существует коллизионных норм, состоящих только из объема или только из привязки. Объем коллизионной нормы определяет содержание правоотношения, к которому применяется данная норма.
Коллизионная привязка, по существу, решает основную проблему международного частного права: именно в привязке содержится ответ на коллизионный вопрос, право какого государства должно разрешать данное правоотношение. Именно в коллизионной привязке содержится какой-то объективный критерий, который позволяет решить вопрос о применимом праве. Привязка представляет собой основной элемент коллизионной нормы. Она имеет абстрактный характер, отсылает не к конкретному закону или конкретному правовому акту, а к правовой системе в целом, ко всему правопорядку какого-либо государства. Коллизионная привязка часто называется «формулой прикрепления». Однако этот термин применим не ко всем коллизионным привязкам, а только к тем, которые предусматривают возможность применения иностранного права, а не только права страны суда. Указание на возможность применения иностранного права должно быть выражено самым общим образом, посредством установления коллизионного правила.
Привязки бывают двух видов:
односторонняя привязки - это привязка, которая прямо называет право страны, подлежащее применению; эта норма чаще всего встречается во внутреннем законодательстве и указывает на применение права своей страны (украинская коллизионная норма указывает на применение украинского права).
Статья 1106 ГК РК: «Требования, на которые исковая давность не распространяется, определяются по праву Республики Казахстан».
двусторонняя привязка - не называет право конкретного государства, а содержат общее правило, по которому суд должен избрать право, подлежащее применению. Таким образом, закрепляется возможность применения либо отечественного, либо иностранного права (отсюда наименование привязки «двусторонняя», т.е. не исключающая возможности применения к правоотношению иностранного права).
Статья 1107 ГК РК гласит: «Право собственности и другие вещные права на недвижимое и движимое имущество определяются по праву страны, где это имущество находится». Данная статья содержит такую двустороннюю привязку, как «закон страны местонахождения вещи». С учетом фактических обстоятельств дела (т.е. фактического места нахождения имущества, составляющего предмет спора) суд будет осуществлять выбор правовой системы для регулирования спорных правоотношений. При нахождении имущества на территории Франции, суд будет применять соответственно французское право, на территории Великобритании - британское право и т.д. Мы видим, что путем подстановки в формулу прикрепления неизвестной величины (конкретного места нахождения имущества) будет изменяться и результат (применимое к спорному правоотношению право).
В науке права выделяют несколько видов коллизионных норм в зависимости от особенностей их коллизионных привязок, регулируемых коллизий, источников происхождения, действию во времени и пространстве. Видовое деление коллизионных норм зависит от критериев их классификации. Представим наиболее удобную классификацию коллизионных норм по их видам.
. Способ выражения воли законодателя - императивные, альтернативные и диспозитивные коллизионные нормы. В императивных нормах может быть только одна коллизионная привязка (любая, кроме автономии воли и производных от нее привязок - критерия реальной связи, закона существа отношения и собственного права контракта). Императивная коллизионная норма - это властное предписание законодателя о применении права только одного конкретного государства, устанавливаемого на основании какого-либо объективного критерия (п.2 ст.1113, ст. 1114 ГК РК).
Альтернативные коллизионные нормы характеризуются наличием нескольких коллизионных привязок (любых, кроме автономии воли и производных от нее). Альтернативная норма предоставляет суду право по собственному усмотрению выбирать применимое законодательство (право выбора законодательства есть только у суда, но не у сторон правоотношения). Альтернативные нормы делятся на простые и сложные. Простые альтернативные коллизионные нормы предусматривают возможность применения того или иного права. Выбор зависит только от судейского усмотрения и фактических обстоятельств дела. Сложные (соподчиненные) альтернативные коллизионные нормы устанавливают основную и субсидиарную привязки, которые применяются в зависимости от дифференциации объема данной коллизионной нормы. Основная привязка применяется в первую очередь, а субсидиарные (их может быть две и более) - в соответствии с конкретными обстоятельствами дела и только в том случае, если невозможно применить основную привязку.
Диспозитивные нормы в качестве основной коллизионной привязки предусматривают автономию воли сторон (право выбора применимого законодательства самими сторонами отношения согласно ст. 1112 ГК). Терминологически право сторон на автономию воли может быть выражено по-разному: «если иное не предусмотрено договором», «если стороны не оговорили иного», «правом, избранным сторонами». В современном международном частном праве наблюдается тенденция к трансформации автономии воли. Появилось большое количество новых коллизионных правил, выведенных из права сторон самим избирать применимое законодательство: право, свойственное данному договору; собственное право контракта; закон существа отношения; критерий наиболее тесной связи.
В настоящее время автономия воли и связанные с ней коллизионные правила регулируют очень большое количество частноправовых отношений с иностранным элементом. Автономия воли считается оптимальным коллизионным началом, так как она предусматривает наиболее гибкое, «мягкое» правовое регулирование. Более подробно вопрос автономии воли будет рассмотрен ниже. Диспозитивные коллизионные нормы казахстанского законодательства обладают особой, весьма своеобразной спецификой - в большинстве из них автономия воли сторон ограничена установлением «если иное не предусмотрено законом». Данная формулировка в принципе является излюбленной для отечественного законодателя. Государство всегда сохраняет за собой право ограничить свободу участников гражданского оборота. Подобные формулировки противоречат основным принципам российского частного права, современным тенденциям правового развития и с юридической точки зрения являются насквозь порочными. Очень показательны в этом отношении положения, ограничивающие автономию воли сторон в деликтных обязательствах. Стороны имеют право на выбор законодательства, но этот выбор может быть сделан только в пользу права страны суда.
. Форма коллизионной привязки - двусторонние и односторонние коллизионные нормы. Односторонние - предусматривают возможность применения только собственного национального права, права страны суда. Такие нормы имеют императивный характер. В казахстанском законодательстве наблюдается тенденция замены классического коллизионного правила «закон суда» выражением «применяется казахстанское право» (п. 2 ст.1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан).
Двусторонние коллизионные нормы предусматривают возможность применения как национального, так и иностранного или международного права. Такие нормы могут иметь императивный, альтернативный и диспозитивный характер. В современном праве двусторонних коллизионных норм значительно больше, чем односторонних. Коллизионное правило «закон суда» считается «жестким» правом, а в настоящее время законодательства всех государств стремятся устанавливать «мягкое, гибкое» правовое регулирование, которое возможно только посредством использования двусторонних коллизионных норм (в особенности диспозитивных). Именно привязка двусторонней коллизионной нормы называется формулой прикрепления.
. Правовая форма (источник права) - национально-правовые (внутренние - раздел VII Особенной части Гражданского кодекса Республики Казахстан) и унифицированные международно-правовые (договорные - например, Гаагская конвенция о праве, применимом к договору международной купли-продажи товаров 1986 г.) коллизионные нормы. Преимущественное применение имеют, естественно, внутренние коллизионные нормы. Специфика унифицированных коллизионных норм заключается в том, что это единообразные коллизионные правила, созданные на основе международных соглашений и представляющие собой конечный результат процесса согласования воли государств. Унифицированные коллизионные нормы в национальной правовой системе действуют в качестве норм внутреннего права и по своему правовому характеру ничем от них не отличаются. Однако унифицированные нормы всегда сохраняют связь с породившим их международным договором и в результате не сливаются с внутренними коллизионными нормами, существуют параллельно с ними и имеют особенности, связанные с договорным происхождением.
. Значение коллизионных норм - генеральные (основные) и субсидиарные (дополнительные) коллизионные привязки; общие и специальные коллизионные привязки. Генеральные коллизионные привязки устанавливают право, применимое в первую очередь («основное» право). Субсидиарные коллизионные нормы устанавливают «дополнительное право», применимое только в определенных обстоятельствах (как правило, если по какой-либо причине нельзя применить «основное» право).
Общие коллизионные привязки - это общие для большинства правовых систем мира коллизионные правила. Кроме того, это общие (сквозные), т. е. применимые во всех отраслях и институтах международного частного права, коллизионные нормы: закон суда, закон флага и т. д. Специальные коллизионные привязки сформулированы непосредственно для конкретных институтов международного частного права. Они применяются в отдельных сферах частноправовых отношений с иностранным элементом: закон усыновителя, закон дарителя, закон места отправления груза и др. Специальные коллизионные привязки представляют собой трансформацию общих коллизионных норм.
В современной практике международного частного права, как отмечалось ранее, наблюдается усложнение характера и структуры коллизионных норм, прежде всего за счет большей специфицикации оснований для привязки отношения к тому или иному правопорядку. Если в предшествующие времена выбор права состоял, по существу, в альтернативе между персональным и территориальным началом, то ныне он существенно раздвинул свои границы. В частности, значительное развитие в последнее время получили альтернативные коллизионные привязки, обеспечивающие большую гибкость регулирования и предоставляющие больший диапазон выбора сторонам (участникам) правоотношения, а в необходимых случаях также и правоприменительным органам. Возрастающую роль сегодня играют и другие явления, связанные с коллизионно-правовым регулированием. На национально-правовом и международно-правовом уровнях активно используется такое средство регулирования отношений, характеризующихся проявлением юридической связи с правопорядками различных государств, как «кумуляция коллизионных привязок», т.е. объединение, комбинирование в одной привязке двух или более признаков, в результате чего осуществляется отсылка правоотношения не к одному, а к нескольким правопорядкам одновременно.
Современная основная особенность развития коллизионных привязок заключается в стремлении к отказу от «жестких» коллизионных норм, основанных на одном критерии выбора права. Для выбора права по одному вопросу используется не какая-то одна, а целая система взаимосвязанных коллизионных норм («цепочки» коллизионных норм). Главный способ выбора права - это применение гибких правил, позволяющих учитывать все конкретные обстоятельства дела. Правоотношение разбивается на статуты, и каждый статут имеет самостоятельное коллизионное регулирование. В одном фактическом правоотношении имеется целая система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный, наследственный, брачный и др. При делении правоотношения на статуты к каждому отдельному статуту применяется самостоятельное право - право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана. Такой способ правового регулирования предполагает использование в первую очередь критерия наиболее тесной связи и принципа существа отношения.
Далеко не во всех случаях правоотношение с иностранным элементом подчиняется одному правопорядку. Очень часто основной вопрос (существо отношения - права и обязанности сторон) привязаны к праву одного государства, а специальные вопросы этого же отношения (дееспособность, форма сделки) - к праву другого (других) государства. Это явление в международном частном праве получило название «множественность коллизионных привязок», которая проявляется в следующих вариантах.
. Кумуляция (совмещение) коллизионных привязок приводит к необходимости учитывать постановления нескольких различных правовых систем при регулировании одного правоотношения. Кумулятивные коллизионные привязки предполагают одновременное применение разных правовых систем: например заключение брака - форма и порядок определяются правом места заключения брака, а внутренние условия вступления в брак (брачная дееспособность, препятствия к вступлению в брак) - личным законом каждого из брачующихся.
. В случае расщепления коллизионной нормы правоотношение в целом подчиняется одному правопорядку, а его отдельные вопросы - другому.
. Альтернативные коллизионные нормы позволяют признавать отношение действительным, если оно удовлетворяет требованиям либо одного, либо другого правопорядка, прямо указанных в данной норме. Множественность коллизионных привязок имеет место и в простых, и в сложных соподчиненных альтернативных коллизионных нормах.
От множественности коллизионных привязок следует отличать явление их самостоятельности. Самостоятельность коллизионного регулирования встречается прежде всего в акцессорных обязательствах. Современная практика и доктрина придерживаются позиции, что коллизионные вопросы договоров залога и поручительства имеют самостоятельное правовое регулирование, подчиняются праву залогодателя или поручителя, в то время как основное обязательство подчиняется иному правопорядку (как правило, избранному сторонами правоотношения).
Взаимность - один из специальных принципов международного частного права. В коллизионном праве существует особое понятие коллизионной взаимности, которая существенно отличается от материальной и формальной. Коллизионная взаимность представляет собой взаимное применение права, т. е. суд одного государства применяет право другого государства только при условии, что иностранный суд ведет себя точно так же. По общему правилу, при рассмотрении частноправовых споров с иностранным элементом коллизионная взаимность не должна учитываться. Иностранное право подлежит применению в национальных судах независимо от того, применяется ли право данного государства за границей, поскольку такое применение предписано постановлениями национального коллизионного права, а не коллизионной взаимностью. Исключение из этого правила - взаимное применение права - непосредственно обусловлено в законе. В законодательстве большинства государств закреплена презумпция существования коллизионной взаимности (ее наличие предполагается, а вот отсутствие необходимо доказать).
В МЧП существует теория «конфликта квалификаций», основанная на проблеме квалификации коллизионных норм. Конфликт квалификаций коллизионных норм связан с тем, что в праве разных государств текстуально одинаковые правовые понятия (дееспособность, форма сделки, место заключения сделки) имеют принципиально различное содержание. Конфликт квалификаций следует отличать от конфликта юрисдикций - проблемы выбора компетентного суда (одна из наиболее сложных проблем международного гражданского процесса).
Проблема квалификации коллизионных правовых понятий существует только на стадии выбора права, при решении коллизионного вопроса и применении отечественных коллизионных норм (первичная квалификация). Все сложности связаны именно с тем, что применимое право еще не избрано. После выбора компетентного правопорядка такой проблемы уже нет. Толкование избранного иностранного права (вторичная квалификация) осуществляется только в соответствии с постановлениями этого права.
В доктрине международного частного права выработаны следующие теории разрешения конфликта квалификаций.
. Квалификация по закону суда (т. е. по национальному праву того государства, чей правоприменительный орган рассматривает дело). Это наиболее распространенный способ разрешения конфликта квалификаций. Коллизионная норма как норма национального права использует национальные юридические категории, свойственные именно данной правовой системе. Вся правовая терминологическая конструкция коллизионной нормы имеет то же содержание, что и норма материального частного права данного государства. Поскольку коллизионный вопрос решается на основе коллизионного права страны суда, то и квалификация коллизионных понятий должна производиться именно по закону суда.
Основной недостаток квалификации по закону суда - это полное игнорирование того факта, что правоотношение связано с территорией других государств и что коллизионный вопрос может быть решен в пользу выбора иностранного права. Однако квалификация по закону суда имеет в виду первичную квалификацию - квалификацию только коллизионных понятий. Первичная квалификация, квалификация отечественной коллизионной нормы может производиться только по закону суда.
. Квалификация по праву того государства, с которым отношение наиболее тесно связано (по праву существа отношения). Этот способ квалификации позволяет избежать основных недостатков квалификации по закону суда - иностранные правовые понятия квалифицируются в «родных» для них правовых категориях. Однако квалификация по иностранному праву - это, как правило, вторичная квалификация, которая имеет место уже после выбора права, когда коллизионный вопрос решен в пользу применения иностранного права. Поэтому, по существу, здесь речь идет уже не о квалификации коллизионных понятий, а о квалификации юридических категорий материального частного права. Несомненно, что при решении коллизионного вопроса в пользу иностранного права все материальные правовые понятия должны определяться именно в его национальных категориях.
Наиболее сложной проблемой является необходимость применения иностранных коллизионных правовых понятий на стадии выбора права, еще до решения коллизионного вопроса. Возможность первичной квалификации по иностранному праву следует, если все фактические обстоятельства связаны с правом одного государства, а дело по какой-либо причине рассматривается в суде другого государства. Кроме того, юридические понятия, требующие квалификации и связанные с фактическими обстоятельствами правоотношения, могут быть в принципе неизвестны местному праву или известны в ином терминологическом обозначении и с иным содержанием.
Особенность применения коллизионных норм отражается в наличии специфического коллизионного метода правового регулирования, не характерного ни для одной другой отрасли права. Коллизионно-правовой метод представляет собой совокупность приёмов и средств законодательного разграничения в применении собственного (национального) и иностранного гражданского законодательства. Указанное разграничение осуществляется изданием законотворческим органом особых коллизионных норм.
Коллизионный способ регулирования осуществляется в двух правовых формах: национально-правовой, путём издания национальных коллизионных норм, разработанных каждым государством в своём праве самостоятельно, и в международно-правовой, посредством унифицированных коллизионных норм, разработанных государствами совместно в международных соглашениях. Коллизионное регулирование в международных соглашениях имеет место в тех случаях, когда соответствующее отношение не может быть урегулировано непосредственно и при этом внутренние коллизионные нормы заинтересованных государств в значительной степени различаются. Целью заключения международного договора коллизионного характера является максимальное обеспечение так называемого международного соответствия судебного решения, то есть такой ситуации, при которой судебное решение будет идентичным (основанным на идентичных коллизионных принципах) независимо от того, в какой стране это судебное решение вынесено.
Регулирование договорных отношений, как правило, расщепляется. Это связано с уже отмеченной взаимной изолированностью «точек» территориальной привязки договорных отношений. Так, рассматривая спор, связанный с международной куплей продажей, отечественный судья должен применить ряд статутов:
для установления дееспособности продавца (организации) - право государства регистрации (ст.1100 ГК РК);
для установления дееспособности покупателя (организации) - право государства регистрации (ст.1100 ГК РК);
для регулирования вопросов, связанных с формой договора, - право государства совершения сделки (ст.1104 ГК РК);
для установления прав и обязанностей по договору - право осуществления коммерческой деятельности продавца (ст.1113 ГК РК) и т.д.
Необходимо отметить, что продолжительный период времени не наблюдалось какое-то однообразие применяемых привязок разными государствами. Привязка делалась к месту исполнения обязательства, к месту заключения договора, к праву, которое бы предположительно выбрали бы сами стороны, к праву страны суда[35]. Лишь с появлением Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 года ситуация изменилась, образовалась классическая к сегодняшнему дню схема, которая используется во многих государствах. Общий принцип заключается в том, что отношения сторон по договору регулируются наиболее близким правом. Близким правом, если обстоятельства этого не опровергаю, для большинства договоров признается право стороны, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора. Исключением из этого правила являются договоры, связанные с недвижимостью, договоры о совместной деятельности, к которым используются особые коллизионные привязки.
Коллизионное регулирование договорных обязательств в казахстанском законодательстве закреплено в параграфе 5 главы 62 Гражданского кодекса Республики Казахстан. Устанавливаемо в этом параграфе право, в соответствии со статьей 1115 Гражданского кодекса, охватывает, в частности:
) толкование договора;
) права и обязанности сторон;
) исполнение договора;
) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;
) прекращение договора;
) основания и последствия недействительности договора;
) уступку требования и перевод долга в связи с договором.
Этот перечень является лишь примерным и не охватывает всех вопросов, на которые распространяется сфера применимого права.
1.2 Автономия воли и её ограничения
Автономия воли участников гражданских отношений, закрепленная в статье 2 Гражданского кодекса Республики Казахстан, нашла свое отражение в статье 1112 ГК РК, где говорится, что Договор регулируется правом страны, выбранным соглашением сторон (lex voluntatis), если иное не предусмотрено законодательными актами Республики Казахстан. При этом в упомянутой статье автономия воли устанавливается не только как основной принцип при выборе применимого права к договорным обязательствам, но также устанавливается правило его применения.
Основы гражданского законодательства также предусматривали в статье 166 право сторон самостоятельно определять применимое право к сделкам. Новеллой Гражданского кодекса Республики Казахстан является возможность для сторон выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (кумулятивный выбор применимого права).
Соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах: оговорка о применимом праве, включенная в текст самого договора, или отдельное соглашение о применимом праве. При этом такое соглашение может быть в виде отдельного документа, подписанного сторонами и предназначенного для одного договора или для группы договоров, либо оно может быть включено в какой-то документ, носящий общий характер, но при условии, что в договоре есть ссылка на такой документ[29].
Поскольку в статье прямо не указывается в какой форме должно быть заключено соглашение о применимом праве, то к данным соглашениям применяются общие положения о форме сделок (статьи 151-155 Гражданского кодекса Республики Казахстан)[15]. В данном случае это будет обязательная письменная форма. Исходя из того, что соглашение о применимом праве является дополнительным договором к основному договору, то он будет действовать только в пределах действия основного договора. Однако существует другая точка зрения на этот вопрос в юридической литературе, которая находит большее число сторонников (например, Сулейменов М.К., Розенберг М.Г. и др.), считают, что соглашение о применимом праве обладает некоторой самостоятельностью, обосновывая это тем, что в случае признания основного договора недействительным вследствие нарушения его формы, это не влечет автоматически признание недействительным соглашения о выборе применимого права. В частности, на основе этого права могут быть рассмотрены последствия признания основного договора недействительным[15]. Однако на наш взгляд, говорить о какой-либо самостоятельности соглашения о применимом праве не является правильным. Поскольку такое соглашение может иметь свое место, только пока существует основной договор, при этом особо акцентируем, что сам процесс признания договора недействительным еще не является прекращением договорных обязательств. Таким образом, на момент, когда суд будет признавать договор недействительным (то есть пока будет проходить судопроизводство по вопросу признания договора недействительным), основной договор ещё будет действовать, и именно поэтому будет действовать и соглашение о применимом праве, тогда как после вынесения судом решения о признании договора недействительным, прекращает действие договор, прекращают действия договорные отношения и вместе с ними прекращают свое действие и соглашения о применимом праве. Об этом же говорится, в статье 1115 Гражданского Кодекса Республики Казахстан, что «Право, применяемое к договору в силу положений настоящего параграфа, охватывает, в частности … основания и последствия недействительности договора…» То есть и соглашение о применимом праве также охватывает основания и последствия недействительности договора.
Также мы хотим рассмотреть идею Розенберга М.Г. о том, что выбор применимого права может происходить «уже в процессе рассмотрения спора в суде или арбитраже, что фиксируется в протоколе заседания»[30] В юридической литературе ряд авторов высказывают свое несогласие с возможностью заключения соглашения о применимом праве в судебном заседании. В частности Покровская А.Б. в качестве аргумента отмечает, что соглашение о применимом праве является внешнеторговой сделкой и, следовательно, на нее должны распространяться все требования закона о форме внешнеторговой сделки[28]. Также в поддержку невозможности заключения соглашения о применимом праве в судебном заседании можно отметить, что в статье 1112 Гражданского кодекса Республики Казахстан говорится, что Договор регулируется правом страны, выбранным соглашением сторон, и учитывая, что Гражданским кодексом понятие «соглашение» и понятие «договор» используются как синонимичные, то можно прийти к выводу, что выраженная сторонами воля о применимом праве в судебном заседании и занесенная в протокол судебного заседания, не может быть признана надлежаще оформленной, так как такой протокол не подписывается сторонами.
Моментом достижения сторонами согласия о выборе права может быть заключение договора и все последующие стадии развития правоотношений между сторонами: исполнение договора, возникновение спора, разрешение спора в судебном или третейском порядке.
Форма выражения воли сторон может быть двух видов: прямо выраженная (expressis verbis) и молчаливо выраженная. В первом случае стороны предусматривают либо в самом договоре, либо в отдельном документе подчинение своих обязательств праву определенного государства. Установление воли сторон путем анализа условий договора либо совокупности обстоятельств дела свидетельствует о молчаливо выраженной воле сторон. При этом не должно быть сомнений в содержании такого волеизъявления. Все обстоятельства, имеющие решающее значение, должны указывать только на одну правовую систему: место совершения сделки, место рассмотрения споров, использование соответствующей данной правовой системе терминологии в договоре и др. Таким образом, у судов создаются большие возможности свободы усмотрения при толковании предполагаемой воли сторон. В Англии судебная практика идет в таких случаях по пути отыскания права, свойственного данному договору, применяя метод локализации договора. То есть суд должен избрать закон так, как это сделали бы справедливые и разумные люди, если бы они подумали об этом при заключении договора.
По этому же пути идет и США. Согласно правилам Единообразного торгового кодекса США 1990 года, в случаях, когда сделка имеет разумную связь, как с данным, так и с другим штатом или государством, стороны вправе согласиться о том, что их права и обязанности будут определяться по праву либо данного, либо другого штата государства. При отсутствии такого соглашения торговый кодекс применяется к сделкам, имеющим надлежащую связь со штатом.
Из принципа автономии воли исходит и ст. 27 германского Закона о новом регулировании международного частного права 1986 года. Если стороны в договоре такой выбор не отразят, подлежит применению право государства, с которым договор связан наиболее тесным образом.
В теории международного частного права встречаются точки зрения об ограничении способов выражения воли сторон о выборе права. Одним из таких ограничений является временные пределы действия выбранного сторонами права[29].
Выбор права после заключения договора почти не ограничен во времени, и этот период может быть достаточно длительным. За это время какие-то обязательства могут быть уже выполнены, в выполнение обязательств могут быть вовлечены третьи лица, что делает актуальным вопрос об обратной силе такого выбора. В соответствии с распространенной в мире практикой действие последующего волеизъявления сторон охватывает все договорные отношения между сторонами и считается действительным с момента заключения договора при условии соблюдения прав третьих лиц. Таким образом, если права третьих лиц не защищаются выбранным сторонами правом после заключения договора, это право не применяется в отношении третьих лиц.
Другое ограничение сводится к тому, должно ли распространяться избранное сторонами право на все договорное обязательство в целом или стороны вправе подчинить избранному праву по своему усмотрению отдельный вопрос из договорного обязательства или группу вопросов. Настоящая статья положительно отвечает на этот вопрос. Однако это может привести к ситуации, когда договорные обязательства подчинены праву разных государств. Хотя настоящая статья обходит молчанием эту возможность, все же необходимо сформулировать общую позицию по применению настоящей статьи. Исходя из принципа регулирования гражданско-правовых отношений "Все, что не запрещено, разрешено", а также заложенного в самой норме принципа отрицания единства правовой системы, в рамках которой рассматривается договор в целом или отдельные его части, приходится допустить существование "юридической биотехнологии", т.е. подчинение договора праву разных государств. Однако при этом необходимо иметь в виду, что договор не может подчиняться праву разных государств в случае установления молчаливо выраженной воли сторон.
Другими ограничениями способов выражение воли сторон являются пространственные пределы действия выбранного сторонами права, пределы, связанные с содержанием обязательств, позитивной оговоркой о публичном порядке. Выбор сторон правовых систем не ограничен кругом определенных государств, с которыми договор имеет какую-либо связь.
Касаемо ограничения свободы выбора права можно привести пример.
Польское предприятие - истец предъявило к советскому внешнеторговому предприятию иск о взыскании, в частности, штрафа за несвоевременную передачу технической и проектно-сметной документации и несвоевременную передачу стройплощадки. Истец утверждал, что в данном деле применима ст. 79 действовавшего в то время ГК РСФСР, устанавливавшая 6-ти месячный срок давности. В принятом решении арбитражный суд отметил, что правовой принцип об обязательности для сторон при выборе ими применимого права императивных национальных норм воспринят не только советским правом и законодательством ряда других стран, например ФРГ и Швейцарии; он отражен также в международных соглашениях. Так в ст.4 Единообразного закона о международной купле-продаже товаров (Гаагская конвенция от 1 июля 1964 года) указывается, что стороны вправе избрать этот закон как закон договора, однако это не должно наносить ущерб императивным нормам, которые подлежали бы применению, если бы стороны не избрали единый закон. Исходя из этого и сославшись на действовавшее тогда законодательство, предусматривавшее 6-ти месячный срок исковой давности, арбитраж отказал в иске ввиду пропуска указанного срока[32].
В законодательстве ряда государств в тех случаях, когда воля сторон в сделке вообще не была выражена, применяется принцип закона места совершения контракта. Однако в условиях развития современных технических средств связи применение этого принципа вызывает большие затруднения, поскольку в области международной торговли значительная часть сделок заключается путем переписки, то есть в форме сделок между «отсутствующими». Местом заключения договора при этом считается тот пункт, где произошло последнее действие, необходимое для того, чтобы признать сделку совершенной.
Вопрос о том, где именно произошло последнее действие, решается в различных странах неодинаково. Например, по праву Великобритании, США, Японии сделка считается совершенной в момент и в месте, откуда отправлен акцепт (так называемая теория «почтового ящика»), то есть согласие на полученную оферту, а по праву большинства других стран, в том числе и Казахстане, сделка считается совершенной в момент и в месте получения акцепта оферентом.
Несмотря на то, что принцип автономии воли является главенствующим при выборе применимого права к договорным отношениям, в пункте 1 статьи 1112 Гражданского кодекса Республики Казахстан имеется оговорка, определяющая, что в ряде случаев право выбирать применимое право к договорным отношениям сторонам договора не предоставляется, а применимое право устанавливается законодательными актами Республики Казахстан. Таким примером может служить статья 1114 Гражданского кодекса Республики Казахстан, определяющая, что к договору о создании юридического лица с иностранным участием применяется право страны, где учреждается или учреждено юридическое лицо. Также мы полагаем, что такие ограничения в выборе применимого права должны применяться к соглашениям об уплате алиментов. В действующим законе Республики Казахстан О браке и семье устанавливается, что в случае, если лица обязанные выплачивать алименты и получатели находятся в разных государствах, то такие обязательства определяются законодательством государства, гражданином которого является лицо, обладающее правом на получение алиментов. То есть, закон предусматривает право государства, по которому будет определяться право лица на получение алиментов (размер алиментов, порядок получения и т.д.), однако если участники алиментных обязательств заключат соглашение об уплате алиментов, то такое соглашение на сегодняшний момент может регулироваться правом страны, которое выберут стороны соглашения. Мы же полагаем, что необходимо в законе также определить, что соглашение об уплате алиментов должно также регулироваться правом страны, гражданином которого является лицо, обладающее правом на получение алиментов.
Единственным ограничением автономии воли сторон в параграфе 5 главы 62 Гражданского кодекса Республики Казахстан является установление императивных норм в статье 1114 в отношении права, применяемого к договору о создании юридического лица с иностранным участием. Данная норма закрепляет, что к договору о создании юридического лица с иностранным участием применяется право страны, где учреждается или учреждено юридическое лицо. Наличие иностранного элемента в субъектном составе следует определять формально: государственная принадлежность учредителей (участников) должна быть иной, чем государственная принадлежность создаваемого юридического лица. При этом не имеет значения организационно-правовая форма, цели создания, предмет деятельности, место учреждения и другие характеристики юридического лица.
Привязка коллизионной нормы комментируемой статьи: " право страны, где учреждается или учреждено юридическое лицо" - выбрана с учетом юридической и фактической связи соответствующих отношений с правом страны, которое будет к ним применяться, - с учетом субъекта (юридическое лицо с иностранным участием), объекта (договор о создании субъекта), юридического факта (учреждение), а также воли учредителей.
Воля учредителей имеет значение при решении вопроса о месте учреждения юридического лица, в частности, до момента создания юридического лица или при "хромающих" отношениях. Например, акционерное общество, учрежденное по законам США и зарегистрированное в США, но осуществляющее фактическую деятельность в Испании, может быть признано как юридическим лицом США, так и юридическим лицом Испании.
Для современного международного частного права характерным стало и явление "двойной национальности" юридического лица. Так, юридическое лицо, созданное по законам одного государства, вправе в любой момент выразить желание подчиниться иностранному праву, что не влечет за собой процедуры ликвидации и повторного учреждения. Такую возможность предоставляет, к примеру, право Лихтенштейна и Швейцарии. Законодательство Казахстана не пошло по такому пути, что собственно является проявлением общей тенденции к жесткому коллизионному регулированию отношений.
Стоит отметить, что статья 1114 Гражданского кодекса Республики Казахстан не ограничивается регулированием вопросов применимого права к договору о создании юридического лица, но также включает в себя отношения по созданию и прекращению юридического лица, передаче доли участия в нем и другие отношения между участниками юридического лица, связанные с их взаимными правами и обязанностями (в том числе определяемые последующими соглашениями) (пункт 2 статьи 1114).
М.К. Сулейменов отмечает: «Спорным на практике является сейчас вопрос о пределах применения пункта 2 статьи 1114 Гражданского кодекса. В частности, когда речь идет о передачи доли участия в юридическом лице, распространяется ли это правило на продажу акций в акционерном обществе? Например, один из акционеров акционерного общества, зарегистрированного как совместное предприятие в Казахстане, продает свои акции на Нью-Йоркской фондовой бирже. Значит ли это, что сделка купли продажи акций, совершенная в Нью-Йорке, должна подчиняться праву Республики Казахстан?»[15]. Если исходить из положений статьи 1114 Гражданского Кодекса Республики Казахстан и статьи 1091 о применении императивных норм, то к сделке, о передачи доли участия в юридическом лице, должно применяться право Республики Казахстан, в какой бы стране она не совершалась.
По тем же правилам будет определяться и применимое право в случае установления взаимных прав и обязанностей участников юридического лица с иностранным участием другими учредительными документами, то есть Уставом юридического лица.
Также, рассматривая вопросы автономии воли необходимо учитывать еще одну очень часто встречающуюся проблему в настоящее время. На практике при решении вопроса о выборе применимого права нередко возникают у сторон трудности, так как каждая из сторон стремится предусмотреть применение к сделке права своей страны и отрицательно относится к чужому праву. Это объясняется тем, что стороны беспокоит не столько содержание самого иностранного права, сколько вопросы чисто психологического характера: неизвестность, регулирование и применение на иностранном языке и т.п. В таких случаях стороны или вообще опускают вопрос о применимом праве в сделке или предусматривают применение права третьей страны, нейтральной. Например, в экспортном контракте казахстанская и английская фирма могут предусмотреть применение шведского или германского материального права. Так же, как вытекающая из этой проблемы появляется проблема в том, что у казахстанских юристов не хватает практики с работой с иностранным законодательством, поэтому в судах очень часты случаи невозможности правильного толкования и применения тех или иных норм и терминов иностранного законодательства.
2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИМЕНИМОГО ПРАВА ПРИ ОТСУТСТВИИ СОГЛАШЕНИЯ СТОРОН
2.1 Lex venditoris (закон страны продавца)
Статья 1112 Гражданского кодекса Республики Казахстан предусматривает право для сторон договора самостоятельно определять применимое к договорным отношениям право. Но довольно часты случаи, когда стороны по тем или иным причинам не пользуются предоставляемым им законом правом, в таких случаях Гражданским кодексом Республики Казахстан предусмотрены правила определения применимого права в статье 1113. Основным принципом, используемом в рассматриваемой статье, является закон страны продавца (lex venditoris) как в узком смысле (для договора купли-продажи), так и в широком смысле - еще для 14 видов договоров. В пункте 1 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан определяется, что при отсутствии соглашения сторон договора о подлежащем применению праве к этому договору применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся:
) продавцом - в договоре купли-продажи;
Под продавцом понимается та сторона в договоре купли-продажи, которая обязуется передать другой стороне (покупателю) товар в собственность за то, что покупатель уплатит определенную денежную сумму (цену). При этом имеется в виду продавец во всех разновидностях договора купли-продажи, а именно: в договоре поставки (ст. 506 - 524 ГК), в договоре розничной купли-продажи и др.
) дарителем - в договоре дарения;
Дарителем в договоре дарения признается лицо, которое безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность или имущественное право (требование) к себе или третьему лицу либо освобождает (или обязуется освободить) ее от имущественной обязанности перед собой или третьим лицом.
) арендодателем или наймодателем - в договоре имущественного найма (аренды);
Под арендодателем (наймодателем) в договоре аренды (имущественного найма) понимается та сторона в договоре аренды, которая, являясь собственником имущества (либо лицом, управомоченным законом или собственником имущества), предоставляет его за плату во временное пользование или во временное владение и пользование. Под арендодателем понимается и лизингодатель, т.е. лицо, которое по договору финансовой аренды (договору лизинга) обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить это имущество арендатору за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей
) ссудодателем - в договоре безвозмездного пользования имуществом;
Под ссудодателем в договоре безвозмездного пользования имуществом рассматривается сторона в упомянутом договоре, которая, будучи собственником имущества (либо лицом, управомоченным на то законом или собственником имущества), обязуется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование другой стороне договора - ссудополучателю
) подрядчиком - в договоре подряда;
Под подрядчиком в договоре подряда понимается та сторона в договоре, которая обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результаты заказчику (который примет и оплатит работу), а также так называемый генподрядчик. Сюда же входит, в том числе и договор подряда на выполнение проектных работ.
) перевозчиком - в договоре перевозки;
Перевозчиком в договоре перевозки признается лицо, которое в рамках договора перевозки обязуется доставить вверенный ему отправителем груз (либо осуществить перевозку пассажира и его багажа) в пункт назначения за плату.
) экспедитором - в договоре транспортной экспедиции;
Экспедитором в договоре транспортной экспедиции признается та сторона договора, которая обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента, грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой грузов
) кредитором - в договоре займа или ином кредитном договоре;
При этом следует обратить внимание на ряд моментов: по договору займа одна сторона (заимодатель) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодателю такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Здесь же речь идет не только о договоре займа, но и о его разновидностях - кредитных договорах.
) поверенным - в договоре поручения;
Поверенным в договоре поручения является лицо, которое в рамках договора поручения обязуется совершить от имени и за счет другой стороны (доверителя) определенные юридические действия за вознаграждение, если оно предусмотрено законом или условиями самого договора.
) комиссионером - в договоре комиссии;
Им признается та сторона договора, которая по поручению другой стороны (комитента) и за вознаграждение обязуется совершить одну или несколько сделок от своего имени, но за счет комитента
) хранителем - в договоре хранения;
Хранителем в договоре хранения считается лицо, которое обязуется хранить вещь, переданную ему другой стороной договора (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности.
) страховщиком - в договоре страхования;
В качестве страховщиков договоры страхования могут заключать лишь юридические лица, имеющие соответствующие лицензии.
) поручителем - в договоре поручительства;
По этому договору поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.
) залогодателем - в договоре залога;
В силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами залогодателя
) лицензиаром - в лицензионном договоре о пользовании исключительными правами.
Под лицензиаром в лицензионном договоре понимается та сторона лицензионного договора, которая предоставляет другой стороне (лицензиату) возможность за соответствующую плату использовать принадлежащее лицензиару исключительное право или комплекс исключительных прав
В настоящем действующем Гражданском кодексе республики Казахстан увеличено число видов договоров, к которым применяется коллизионная привязка lex venditoris (право страны продавца). К 13 видам договоров, закрепленных в статье 166, ранее действовавших Основ гражданского законодательства, добавились еще два вида договоров - договор ссуды и договор подряда. Появление этих договоров в Гражданском кодексе Республики Казахстан объясняется развитием внешнеэкономических отношений Казахстана, и увеличением значимости названных договоров (особенно договора подряда) в условиях рыночной экономики. Принятие Особенной части Гражданского кодекса Республики Казахстан практически почти через 10 лет после принятия Основ гражданского законодательства, позволило законодателю обобщить имеющую за этот период практику и определить роль и развитие отдельных видов договорных отношений. Результатом такого анализа и стала редакция статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан, определившая привязку lex venditoris к 15 видам договорам. Однако за последующее десятилетие не было внесено ни одной поправки как к статье 1113 в частности, так и к параграфу 5 главы 62 в целом - но, к сожалению, причиной этого является не изначальное «идеальное» составление параграфа 5, а скорее от бездействия законодателя по этим вопросам, так как еще не мало проблем, которые не охвачены названным параграфом и которые будут рассмотрены ниже.
2.2 Lex rei sitae (закон места нахождения вещи)
Следующей используемой привязкой при определении применимого права при отсутствии соглашения сторон Гражданский кодекс Республики Казахстан предусматривает привязку lex rei sitae (закон места нахождения вещи). Эта привязка применяется к договорным отношениям, предметом которых является недвижимость, а также к договорам о доверительном управлении имуществом. К таким договорам применяется право страны, где это имущество находится, а в отношении имущества, которое внесено в государственный реестр в Республике Казахстан - право Республики Казахстан. Это объясняется значимостью сделок с недвижимым имуществом для гражданского оборота. Раньше в Казахстанском законодательстве таких специальных норм не было (например, в Основах гражданского законодательства). Поэтому использовались к таким договорам общие правила определения применимого права исходя из принципа lex venditoris (закон страны продавца).
Для определения непосредственно сферы применения рассматриваемых норм, необходимо, прежде всего, уяснить понятие "договор в отношении недвижимого имущества", так как Гражданский кодекс Республики Казахстан не определяет этого понятия. Представляется, что договором в отношении недвижимого имущества может быть признан только такой договор, предметом которого является недвижимое имущество. В результате исполнения такого договора, например, купли-продажи земельного участка, возникают, изменяются или прекращаются права его сторон на соответствующий объект недвижимого имущества. В то же время, договор поручения, заключенный с целью приобретения или отчуждения объекта недвижимости, не должен квалифицироваться как договор в отношении недвижимого имущества, потому что имеет своим предметом не недвижимое имущество, а юридические услуги по заключению сделки и результатом его исполнения не явится возникновение, изменение или прекращение прав поверенного на недвижимое имущество.
Принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится (статья 1107 Гражданского кодекса Республики Казахстан). По законодательству Казахстана (пункт 1 статьи 117 Гражданского кодекса Республики Казахстан) к недвижимому имуществу (недвижимые вещи, недвижимость) относятся: земельные участки, здания, сооружения, многолетние насаждения и иное имущество, прочно связанное с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно. Также, в соответствии с пунктом 2 названной статьи, к недвижимым вещам приравниваются также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего водного плавания, суда плавания «река-море», космические объекты.
Нормы, содержащиеся в подпункте 2 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан, носят специальный характер по отношению к правилам, содержащимся в пункте 1 статьи 1113 Гражданского кодекса. Поэтому право, подлежащее применению, например, к договору аренды недвижимого имущества, должно определяться не в силу подпункта 3 пункта 1 статьи 1113 Гражданского кодекса (право страны арендодателя), а в соответствии с пунктом 2 той же статьи (по общему правилу, право страны нахождения недвижимого имущества). Практическая необходимость учета специального характера рассматриваемой нормы проявляется, в частности, в той ситуации, когда личным законом арендодателя является не право страны нахождения недвижимого имущества, а право другой страны.
Вызывает много споров следующая фраза в пункте 2 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан: «в отношении имущества, которое внесено в государственный реестр в Республике Казахстан - право Республики Казахстан». Одни ученые полагают, что данная норма императивная, и казахстанское право должно применяться к договорам, предметом которых является такого рода имущества во всех случаях, то есть должно являться тем случаем, когда стороны не могут сами определить применимое право. Другие же ученые, что право Республики Казахстан применяется исключительно только в том случае, если другое право не будет установлено соглашением сторон. И это обосновывают тем, что данная норма содержится в статье «Право, применяемое к договору при отсутствии соглашения сторон», и поэтому все нормы применяются только в том случае, если сторонами не будет достигнуто соглашения о применимом праве к договорным отношениям.
В Гражданском кодексе Российской Федерации содержится такая же норма, однако она включена в отдельную статью - «Право, подлежащее применению к договору в отношении недвижимого имущества», и поэтому здесь никаких вопросов не возникает, а определяется, что норма является императивной, и к договору в отношении недвижимого имущества не применяется принцип автономии воли сторон и закон наиболее тесной связи. На наш взгляд, было бы уместно выделить определение применимого права к договору в отношении недвижимого имущества в отдельную статью и установить императивность данной нормы, что охраняло бы имущество, зарегистрированное в Республике Казахстан.
2.3 Lex loci activities (закон места осуществления деятельности)
В подпункте 1 пункта 3 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан закреплена особая привязка - lex loci activities (закон места осуществления деятельности), определяющая что при отсутствии соглашения сторон договора о подлежащем применению праве, к договорам о совместной деятельности и строительного подряда применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или создаются предусмотренные договором результаты. При этом такое право применяется независимо от положений пункта 1 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан (привязка lex venditoris (закон страны продавца) не применяется).
Использование данного критерия для нахождения применимого права для договора строительного подряда имеет сходство с коллизионной нормой части 2 статьи 166 Основ гражданского законодательства
2.4 Lex loci actus (закон места совершения акта)
регулирование договорной исполнение обязательство
Привязка lex loci actus (закон места совершения акта) закреплена в подпункте 2 пункта 3 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан. В соответствии с lex loci actus к договору, заключенному по итогам конкурсных торгов (тендера, аукциона) или на бирже - при отсутствии соглашения сторон договора о подлежащем применению праве применяется право страны, где проводятся конкурсные торги или находится биржа.
Данная презумпция практически повторяет предусмотренную для этих договоров в Основах гражданского законодательства коллизионную норму, которая имела императивный характер.
Предусмотренные в пункте 3 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан специальные презумпции применяются, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора или совокупности обстоятельств дела. Такая возможность их опровержения направлена на обеспечение более гибкого регулирования, чем ранее действующее, которое было основано на аналогичных коллизионных нормах, содержащихся в Основах гражданского законодательства.
2.5 Lex loci solutions (закон места исполнения договора)
Пункт 5 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан предусматривает в качестве дополнительной привязки lex loci solutions (закон места исполнения договора). Эта привязка применяется в отношениях приемки исполнения по договору, в случаях если сторонами не будет установлено иное. Как правильно замечает М.К. Сулейменов, в пункте 5 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан «говорится не «применяется право страны», а «принимается во внимание». То есть суд применяет в качестве основной другую привязку, например, lex venditoris, но в отношении приемки исполнения может также учесть lex loci solutions»[15].
Также необходимо здесь заметить, что в таких случаях может применяться к договору право сразу нескольких государств. Например, может применяться к договору купли-продажи право страны продавца, а поскольку исполнение будет происходить в другой стране, отличной от страны продавца, то к договорным отношениям в части приемки по договору купли-продажи будет применяться право государства, в которой будет происходить такая приемка.
.6 Обычаи делового оборота
Пункт 6 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан предусматривает возможность применения обычаев делового оборота, существующих в отношении международных торговых терминов, которые используются в договоре. Такая норма является новой для казахстанского законодательства. Она отсутствовала в Основах гражданского законодательства. Нет ее и в Модельном Гражданском кодексе для стран СНГ.
Торговые термины являются ключевыми элементами договора международной купли-продажи товаров, поскольку они указывают сторонам, что им надлежит совершить при перевозке товара от продавца к покупателю и при таможенной очистке, необходимой для вывоза и ввоза. Кроме того, они поясняют распределение расходов и рисков между сторонами[15].
Обычаи делового оборота признаются в Республике Казахстан одним из источников права (пункт 4 статьи 3 Гражданского кодекса Республики Казахстан). В статье 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан используется широко распространенная за рубежом трактовка обычаев в качестве подразумеваемых условий договора. Другими словами, употребляется юридико-технический прием, в соответствии с которым презюмируется вхождение обычаев в состав волеизъявления сторон по сделке, коль скоро из самого договора не вытекает иного.
В силу изложенного подхода обеспечивается приоритет обычая делового оборота соответственно над диспозитивной нормой закона или международной конвенции, поскольку стороны могут отступить от такой нормы в своем соглашении, а обычай как раз и рассматривается как условие, включенное в договор.
Подобные предписания позволяют разрешать своего рода коллизии между диспозитивными нормами законодательства либо международных конвенций, с одной стороны, и обычаями, с другой, поскольку они могут содержать несовпадающие между собой положения по одному и тому же вопросу. Таким образом, речь идет, в частности, об иерархии норм, относящихся к различным видам источников права или регуляторов, которая подлежит учету в процессе правоприменения.
Пункт 6 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан применим, коль скоро в договоре содержатся принятые в международном обороте торговые термины. В первую очередь это термины Инкотермс 2000.
ИНКОТЕРМС (International Commercial Terms) представляет собой правила толкования торговых терминов. Впервые они были опубликованы в 1936 г. под официальным названием Международные правила толкования торговых терминов (International Rules for the Interpretation of trade terms). В 1953 г. эти правила были пересмотрены. Они содержали толкования всего 9 типов терминов, в основном при морской перевозке товаров. Последующие изменения были в 1967, 1976, 1980 и 1990 годах.
На настоящий момент действует Инкотермс 2000, разработанный Международной торговой палатой, и принятый на тридцать третьей сессии Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли.
ИНКОТЕРМС - 2000 содержит толкование 13 терминов, разделенных на 4 группы по первой букве каждого термина.
. Группа Е(ex works - франко-завод) - с завода.
Согласно условию EXW продавец обязан передать в предусмотренный договором срок товары в распоряжение покупателя на предприятии изготовителя или вблизи от него.
Транспортировка за счет покупателя. Риск случайной гибели, сборы, налоги - на покупателе.
Продавец обязан приготовить товар на заводе к отгрузке (складировать, затарировать и т. п.).
. Группа F - основная перевозка не оплачивается продавцом. Определяющей является обязанность продавца поставить товар до транспортных средств, указанных покупателем без обязанности организовывать перевозку.(free carrier - свободно у перевозчика), франко-перевозчик.(ФАС) (free alongside ship - свободно вдоль борта судна). Франко - вдоль борта судна (порт отгрузки - port of shipment).(ФОБ) (free on board - свободно на борту).
Франко-борт судна (порт отгрузки).
Термин FCA основной в данной группе и может быть использован независимо от способа транспортировки, любыми видами транспорта или их любой комбинацией. Момент передачи перевозчику.
Следующие два условия FAS и FOB применяются в основном при морской перевозке грузов.- продавец обязан разместить груз на причале вдоль борта судна в определенном порту отгрузки в пределах досягаемости грузового оборудования. Таможенная очистка - на покупателе.- продавец должен погрузить за свой счет товар на судно. Продавец считается выполнившим свои обязательства в момент пересечения товаров борта судна. До этого момента продавец несет вес расходы и риски утраты или повреждения товара. На продавце -оформление и уплата таможенных сборов.
Две группы:и CIF - морской транспорт;
СРТ и CIP-любой вид транспорта, включая морскую и смешанную перевозку.(КАФ) (cost and freight -стоимость и фрахт). Порт назначения (port of destination). Продавец обязан погрузить товар на зафрахтованное судно с указанием конечного пункта назначения.(CHO) (cost, insurance, freight)-стоимость, страхование и фрахт. Порт назначения (port of destination). Добавляется еще обязанность страхования.
Особенности CFR и CIF-оплата транспортировки. Если на продавце лежит обязанность оплаты выгрузки, то добавляется слово landed (выгружено на причале). Если нет обязанности выгрузки на причал, то добавляется free out - свободно от выгрузки. Если товар поставляется с дальнейшей переотправкой товара морским путем, то добавляется abloat (на плаву).
СРТ (СПТ) (carriage paid to... - провозная плата оплачена до...) Обозначается пункт назначения - point of destination.(carriage and insurance paid to... - провозная плата и страхование оплачены до...). Пункт назначения-point of destination.
. Группа D - термины доставки. Продавец должен нести вес затраты и риски, связанные с доставкой груза в пункт назначения.(DAF) (delivered frontier)-доставлено до границы. Место поставки на границе - at place of delivery at frontier. Важность точною указания границы и места доставки. На продавце - все формальности (лицензионные, таможенные при экспорте).(ДЕС) (delivered ex ship-доставлено до судна)-то же, что и DAF, но при морской перевозке.
DEQ (ДЕК) (delivered ex quay (duty paid).
Поставлено с причала с оплатой пошлины. Применяется при морской перевозке. Обязанность продавца доставить товар на причал. На продавце - расходы по таможенным формальностям, пошлинам.
DDU (delivered duty unpaid). Поставлено без оплаты пошлины. Обязанность доставить груз в определенное место в стране - импортере.(delivered duty paid-доставлено с оплатой пошлины).
Если термин EXW представляет для продавца минимум обязанностей, то термин DDP - максимум обязанностей[15].
2.7 Lex fori (Закон суда)
Это привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение исключительно местного права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Необходимый коллизионный вопрос решается судом в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор. Применение права страны суда закреплено во всех коллизионных нормах Французского гражданского кодекса 1804 г. В практике английских судов разрешение спора на основе закона суда является общим правилом, в то время как применение иностранного права - исключением.
Отсылка к закону суда чрезвычайно привлекательна для правоприменительных органов всех государств, она позволяет на законных основаниях применять местное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс (нет необходимости устанавливать содержание иностранного права, специфику его применения и толкования). В принципе право страны суда вполне применимо к любому виду частноправовых отношениий и может выступать альтернативой всем остальным формулам прикрепления. В законодательстве большинства государств предусмотрено, что, если не удалось «в разумные сроки» установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие иностранного элемента в правоотношении и может привести к извращению его содержания.
Согласно коллизионной формуле прикрепления к закону суда учреждение, рассматривающее спор, несмотря на так называемый иностранный элемент в деле, не применяет иностранное право, если речь идет о гражданско-процессуальных его аспектах, а обращается к собственному правопорядку. В то же время это не относится к решению вопросов существа спора - материально-правовым аспектам (lex causae), по которым суд применит право иностранного государства, если из фактических обстоятельств будет следовать, что именно оно является компетентным применительно к данным отношениям. Первостепенное значение закон суда имеет на первичной стадии рассмотрения дела, связанного с правоотношениями международного характера, когда встает вопрос о юридической квалификации какого-либо правового явления, института или термина.
Судебное учреждение или иной юрисдикционный орган какого-либо государства, сталкиваясь с вышеуказанным явлением (называемым в литературе и практике «конфликтом понятий»), вынужден, прежде чем применить lex causae, дать соответствующему термину или понятию надлежащее определение и по необходимости толкование. Подобное суд осуществляет на основе обращения к собственному праву - lex fori. В дальнейшем, если суд обязан применить к спорному отношению иностранное право, все надлежащие квалификации будут им осуществляться с таким подходом к содержанию, толкованию и конструкциями, какие свойственны соответствующему правопорядку данного зарубежного государства. И лишь при невозможности установить содержание, толкование и на основе этого практику применения обсуждаемого иностранного понятия или института, суд применит собственное право - lex fori.
Разновидностью данного принципа выступает lex arbitrii - «закон страны арбитража». Под ним можно понимать как закон страны соответствующего институционного (постоянно действующего) арбитража, так и закон того государства, в котором проводится арбитраж. Однако ввиду того, что порой в процессе арбитражного разбирательства с учетом каких-либо особых целей арбитраж может проводить свои заседания в нескольких странах, фактическое определение конкретного правопорядка затруднено.
Данная привязка позволяет решить:
. форму судебного заседания: суд присяжных, единолично судья и т.д.;
. порядок ведения заседания;
. порядок вызова в суд свидетеля;
. вопросы о допустимости и достоверности доказательств по делу
. другие вопросы в организации судебного разбирательства.
В современной практике и доктрине общепризнанно, что закон суда - это «жесткая» коллизионная привязка, следует стремиться к максимально возможному отказу от ее применения. Общепризнанная сфера действия закона суда - это международный гражданский процесс. С позиций классического понимания закон суда в международном гражданском процессе представляет собой не коллизионное правило, а один из основных процессуальных принципов (применение судом только своего процессуального права).
2.8 Lex banderae (закон флага)
Закон флага, т.е. закон того государства, под государственным флагом которого эксплуатируется морское или воздушное судно, представляет собой важнейший коллизионный принцип в отношениях по перевозке грузов и определении прав и обязанностей, ответственности сторон и т.п., вещно-правовых отношениях при установлении вещного статута, деликтных отношениях и т.д. Этот коллизионный принцип является трансформацией привязки «личный закон» применительно к воздушным и водным судам и космическим объектам. Правовой статус таких объектов регулируется правом того государства, чей флаг несет воздушное или водное судно. Основная сфера применения закона флага - международные морские и воздушные перевозки, торговое судоходство и мореплавание. Несмотря на то, что водные границы Казахстан имеет только по Каспийскому морю, и казахстанское законодательство практически не имеет норм по морскому праву, необходимо учитывать, что договорные отношения могут возникнуть и в территориальных водах другого государства, и в нейтральных водах. При этом законодательство и судебная практика других государств признают закон флага в качестве основного в определении «национальности» морских или воздушных судов.
2.9 Lex causae (закон существа отношения)
Закон существа отношения (закон разума, собственное право контракта) предполагает применение права, регулирующего основу правоотношения. Этот критерий сформулирован в казахстанском законодательстве следующим образом: право, подлежащее применению к соответствующему отношению (ст. 1106 Гражданского кодекса Республики Казахстан). Такие нормы принято называть «каучуковыми» - растяжимыми, предполагающими различное толкование и самую широкую свободу судейского усмотрения. «Каучуковые» нормы издавна свойственны западному праву, и благодаря многовековой судебной практике они имеют достаточно определенное содержание. Lex causae позволяет:
определить причинителя вреда для возмещения вреда;
определить наличие или отсутствие форс-мажорных обстоятельств;
устанавливает пределы ответственности и размер возмещения по искам об упущенной выгоде;
определить стороны гражданских правоотношений в отдельных видах договоров.
В Казахстане отсутствует судебная практика применения подобных норм, и в судах их практически невозможно использовать без дополнительных разъяснений и толкований.
2.10 Lex pecunia, lex monetae (Закон валюты платежа)
Согласно данной привязке правом, применимом к валютным договорным обязательствам, будет выступать правопорядок того государства, в валюте которого заключен договор. Теорию об особой роли «валютной привязки» в свое время выдвинул немецкий исследователь А. Нуссбаум, и она оказала весьма значительное влияние на практику немецких и австрийских судов. Л.А. Лунц полагал, что в международном торговом обороте нет вообще места «валютной привязке». Употребление иностранной валюты для определения суммы долга само по себе не означает отсылки к иностранному праву». Вместе с тем не следует отрицать целесообразность обращения к данному критерию при отыскании подлежащего применению к данному отношению права, поскольку «валюта долга», «валюта денежного обязательства» или договора в целом может быть принята во внимание наряду с другими факторами, характеризующими состав отношения, при выборе решающего правопорядка как права, наиболее тесно связанного с данным отношением. В итоге суд, устанавливая применимое право, может счесть закон страны, в валюте которой исчислено обязательство, наиболее целесообразным для ответа на искомые вопросы по существу отношения.
2.11 Доктрина характерного исполнения и принцип тесной связи при определении права, применимого к договорным обязательствам
В настоящей части дипломной работы будут рассмотрены доктрина характерного исполнения и принцип тесной связи как основополагающие правила определения применимого права к договорным отношениям при отсутствии соглашения о применимом праве.
Пункт 4 статьи 1113 Гражданского кодекса устанавливает: «К договорам, не перечисленным в пунктах 1 - 3 настоящей статьи, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора» - доктрина характерного исполнения. И далее: «При невозможности определить исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан».
Попытаемся определить каждое из этих понятий, поскольку содержание данных принципов является теоретически важным вопросом.
Для начала рассмотрим в этом плане принцип тесной связи. Речь идет о том, что указанный принцип выступает лишь юридической формой объективно существующей связи международного частного отношения, гражданско-правового отношения с иностранным элементом и национальной правовой системой. Однако любая форма содержательна. И это содержание далеко не однозначно в правовых системах и доктринах различных государств. Так, Е.В. Кабатова отмечает: «Если сравнивать структуру обычной коллизионной нормы с привязкой «тесная связь», то мы вынуждены будем признать, что «тесная связь» очень мало на нее похожа. Коллизионная норма, вернее, привязка коллизионной нормы всегда указывает на конкретную правовую систему, подлежащую применению»[19].
В английской доктрине принцип тесной связи выражен в двух теориях: теории намерения и теории локализации. Теория намерения означает, что правом, свойственным договору, является право, применение которого входило в намерение сторон. Доктрина локализации исходит из того, что таковым является право, в котором в большей степени группируются элементы договора. Различие между этими двумя теориями является различием между субъективностью и объективностью[36].
Германская доктрина исходит из того, что правом, свойственным договору, является право, выбранное сторонами. Возможен также молчаливый выбор, когда применимое право определяется из норм договора или обстоятельств дела по таким признакам, как выбранная валюта, язык, место заключения договора, по юрисдикции суда или арбитража. «В целом германская доктрина основана на определении права страны, которое имеет объективную и наиболее тесную связь с договором. В случае если выбор применимого права не был сделан сторонами, применяется право, обеспечивающее исполнение договора, наиболее характерное для его сути»[21].
Анализируя закономерность правового регулирования принципа тесной связи Кудашкин В.В. отмечает: «Закономерность правового регулирования, заключающаяся в том, что правом, свойственным гражданско-правовому отношению с иностранным элементом, является право, имеющее с ним наиболее тесную связь, институализирована в правовой системе в виде принципа тесной связи. Указанный принцип имеет не только и даже не столько коллизионный характер в чистом виде, т.е. обусловливает применение соответствующей коллизионной нормы. В правовой действительности он имеет фундаментальное значение для регулирования международных частных отношений в целом, определяя соотношение коллизионного и материального регулирования в этой сфере. Оба указанных метода являются проявлениями указанной закономерности, так как опосредованное (коллизионное) либо прямое (материальное) регулирование является проявлением сущностных свойств принципа тесной связи. Определенные свойства международного частного отношения, обусловленные материальным содержанием и волевым опосредованием, предопределяют характер и существо воздействия на них национальной правовой системы для достижения результата, адекватного национальным интересам. Именно этим определяется значение указанной закономерности и для регулирования международных частных отношений, характеризующихся доминированием государственного интереса»[22].
Имея такое высокое значение, принцип тесной связи обрел широкое отражение в законодательстве многих государств. Как отмечает В.П. Звеков: «Правило «наиболее тесной связи» и его модификации («наиболее прочная связь», «наиболее существенная связь», «наиболее разумная связь») принадлежат к поколению гибких коллизионных норм. О широком обращении к этой норме свидетельствует одно лишь перечисление (далеко не исчерпывающее) воспринявших ее правовых актов: Римская Конвенция 1980 г., Межамериканская Конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г., законодательные акты о международном частном праве Австрии 1978 г., Венгрии 1979 г., Швейцарии 1987 г., ГК канадской провинции Квебек 1991 г.»[20]
Классическим вариантом принципа тесной связи признают трактовку, закрепленную в формулировке австрийского закона «О международном частном праве» 1978 года, где параграф 1 так и называется «Принцип наиболее тесной связи», где говорится: «1. Обстоятельства дела, соприкасающиеся с заграницей, рассматриваются в частноправовом отношении согласно тому правопорядку, с которым (у них) присутствует наиболее прочная связь. 2. Содержащиеся в настоящем Федеральном законе отдельные правила о применимом правопорядке (отсылочные нормы) рассматриваются как выражение данного принципа». Именно использование принципа наиболее тесной связи как основного критерия для определения применимого права многие ученые ставят за максимально лучший вариант определения применимого права. В частности Зыкин И.С. по этому поводу пишет: «Как справедливо отмечается в литературе, принцип наиболее тесной связи при этом здесь выступает уже не как отдельная коллизионная норма, а как одно из основных коллизионных начал»[17].
Иной подход характерен для законодательных актов, принятых ранее. В частности, формулировка Указа Венгрии 1979 г. в параграфе 29 закрепляет данный принцип только в случае невозможности установления применимого права на основе соответствующих положений Указа: «Если и таким образом подлежащее применению право нельзя определить, определяющим следует считать право, которое наиболее тесно связано с договором, учитывая существенные элементы данных договорных отношений»[24]. Таким образом, в формулировке венгерского Указа данный принцип сохраняет субсидиарный характер и используется только при отсутствии соглашения сторон о применимом праве. Однако при этом он является вспомогательным и резервным средством установления применимого права, используемого в целях восполнения пробела в коллизионном регулировании.
В отношении законодательства Казахстана, определить место принципа тесной связи очень не просто, поскольку при рассмотрении данного вопроса открывается двойственная точка. С одной стороны, можно рассмотреть статью 1084 Гражданского кодекса Республики Казахстан, устанавливающую общие правила определения применимого права. В соответствии с пунктом первым названной статьи, право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо осложненным иным иностранным элементом, определяется на основании Гражданского Кодекса, иных законодательных актов, международных договоров, ратифицированных Республикой Казахстан и признаваемых международных обычаев. Данный пункт не вызывает никаких проблем с пониманием - здесь определяется, что в качестве основных правил для определения применимого права к отношениям, усложненных иностранным элементам (в том числе и к договорным отношениям) будут применяться правила, заключенные в Гражданском кодексе Республики Казахстан, иных законах, а также в ратифицированных международных договорах и признаваемых международных обычаях. То есть, исходя из того, что в данной норме нет упоминания о принципе тесной связи, то в качестве основного правила для определения применимого права он выступать не может.
В пункте же втором, рассматриваемой статьи, заключено следующее: «Если в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право, наиболее тесно связанное с гражданско-правовыми отношениями, осложненными иностранным элементом». То есть выходит, что принцип тесной связи должен располагаться на втором месте и носить субсидиарный характер при определении применимого права. Если же остановиться рассматривать казахстанское законодательство на этом моменте, то можно было бы сделать вывод, что в Республике Казахстан принцип тесной связи, как, к примеру, в том же Указе Венгрии 1979 года носит дополнительный характер и применяется только при отсутствии указания закона на применимое право.
Но в качестве полного рассмотрения данного вопроса нужно обратиться еще к статье 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан, которую мы рассматривали выше. В данной статье содержится сразу 2 ступени определения применимого права к договорным обязательствам, при этом, обе эти ступени будут относиться к пункту 1 статьи 1084 Гражданского кодекса Республики Казахстан, как нормы прямо определенный Гражданским кодексом при определении применимого права. К первой «ступени» будут относиться положения пунктов 1-3 и 5 статьи, определяющие применимое право на основании различных привязок (lex venditoris, lex loci activities и другие). Вторая «ступень» будет применяться только в том случае, если не будет установлено применимое право к договорным обязательствам на основании пунктов 1-3 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан, и правила этой «ступени» закреплены в пункте 4 статьи 1113. Эти правила предусматривает применение в таких случаях вначале, доктрины характерного исполнения, а в случае невозможности определения права с помощью её, как резервного случая - принципа тесной связи.
Таким образом, в отличие от статьи 1084 Гражданского кодекса Республики Казахстан, по правилам статьи 1113, принцип тесной связи будет применяться не во вторую очередь, а в третью - в начале будут применяться положения Гражданского кодекса, прямо определяющие подлежащее применение применимое право, в случае, если на основании этих положений не будет установлено применимое право к договорным обязательствам, то в качестве второй очереди для определения применимого права должна использоваться доктрина характерного исполнения. И только в третью очередь, если первыми двумя способами не будет установлено применимое право в качестве резервного метода будет использоваться принцип тесной связи.
Рассмотрев в общих чертах принцип тесной связи, необходимо также обратиться и к доктрине характерного исполнения. В первую очередь, что необходимо отметить, что в юридической литературе этот термин встречается крайне редко. Попытаемся определить его значение.
В учебнике «Международное частное право: Иностранное законодательство» под редакцией А.Н. Жильцова и А.И. Муранова указывается, что данная доктрина впервые получила свое закрепление в Законе Чехословакии «О международном частном праве и процессе» 1963 года: «Так, в параграфе 10 он одним из первых обратился к использованию коллизионных презумпций, а также закрепил применение к договорным обязательствам права страны, где находится сторона, осуществляющая характерное для договора исполнение. …закон Венгрии 1979 г. аналогично чехословацкому излагает доктрину характерного исполнения в параграфе 29 в более развернутой формулировке: «Если подлежащее применению право не может быть определено на основании положений, изложенных в параграфах 24-28, договор регулируется правом места жительства, обычного места пребывания, места нахождения (конторы) лица, исполняющего обязательство, в первую очередь характерным для данного вида договора»[24].
То есть, исходя из изложенного авторами, можно полагать, что доктрина характерного исполнения - это правило, в соответствии с которым применяется право страны лица, исполнение которого для договора имеет решающее значение.
Сразу же возникает вопрос, о какой же все же стороне должна идти речь, какая сторона договора осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора? Можно привести два определения:
.«... Исполнением договора способом, максимально отвечающим его сути (или характерное исполнение), служит исполнение, наиболее свойственное для данного договора, отличающее его от других договоров»[21]
.«... То, что характеризует контракт, - это не уплата денег, а встречное исполнение, то есть то исполнение, за которое и производится оплата»[38]
Можно сказать, что исполнение, имеющее решающее значение, - это исполнение, благодаря которому договор тяготеет к определенной группе (виду) договоров. В понятии «исполнение, имеющее решающее значение» есть определенный дефект, связанный с тем, что исполнение любой стороны (продавца и покупателя, перевозчика и поклажедателя и пр.), привязано к основанию (каузе) договора. В этом смысле покупатель по договору купли-продажи отличается от арендатора по договору аренды, хотя обе этих стороны осуществляют «нерешающее исполнение». Коллизионная привязка к праву стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение, таким образом, имеет недостатки. Однако практика ее использования приводит к хорошим результатам.
Не во всех договорах можно выделить сторону, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора. Наиболее характерный пример - договор мены (а также договоры о совместной деятельности). Также в качестве примера можно привести договор толлинга или переработки давальческого сырья. Сначала поставляется сырье, потом оно перерабатывается и поставляется обратно. Кто из сторон осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, установить трудно. В этом случае применяется право страны, с которой договор толлинга наиболее тесно связан[15]. По существу наличие такого договора свидетельствует об общетеоретической ущербности понятия «исполнение, имеющее решающее значение».
В частности Розенберг М.Г. пишет: «В некоторых случаях при рассмотрении договоров мены МКАС при ТПП РФ признавал исполнением, имеющим решающее значение, - исполнение добросовестной стороны (исполнившей свое обязательство), в других - исполнение недобросовестной стороны (неисполнившей обязательство)»[31]. Это неверно как минимум по двум причинам:
1. Сторона, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора, должна определяться на момент заключения договора, а не на момент его исполнения, так как содержание договора определяется на момент заключения договора.
2. Добросовестность стороны определяется на основе материального права, к которому отсылает коллизионная норма. По праву Казахстана сторона может быть добросовестной, а по праву Испании - недобросовестной. Вывод о добросовестности должен делаться в решении суда по делу, а не в момент установления материального права, на основе которого должен рассматриваться спор.
Для полного рассмотрения вопроса «исполнения, имеющего решающее значение» необходимо изучить опровержение этой привязки. Эта проблема очень хорошо рассмотрена в трудах Толстых В.Л. «Наиболее «близким» правом считается право стороны, чье исполнение имеет решающее значение. Этот принцип не действует, если иное вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела (часть 2 статьи 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации)»[35]. Однако проводя аналогию с Гражданским кодексом Республики Казахстан, такой нормы обнаружить невозможно, точнее она пряма в такой формулировке не закреплена. В соответствии с Гражданским кодексом Республики Казахстан, такой принцип не будет применяться только в том случае, если только применимое право будет определено сторонами договора (пункт 4 статьи 1113) - то есть, вытекает из условий договора. А в соответствии с пунктом 1 статьи 1091 Гражданского кодекса Республики Казахстан, данный принцип не будет применяться, если в законодательстве Республики Казахстан будут установлены иные императивные нормы.
«Можно отметить сходство положений ст. 1211 ГК РФ с положениями Римской конвенции, которые предусматривают возможность отказа от общей и специальной презумпций определения страны, с которой имеется наиболее тесная связь. Общая презумпция не применяется, если не может быть установлено характерное исполнение. Общая и специальная презумпция не применяются, если из всех обстоятельств в целом вытекает, что договор более тесно связан с другой страной. В ГК РФ также предусмотрена возможность отступления от общей и специальной презумпции, которая обеспечивается оговоркой о том, что предполагаемый подход определения применимого права применяется, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора, либо совокупности обстоятельств дела»[13]. По-видимому, к этому правилу могло бы быть отнесено высказывание о том, что возможность оспорить презумпцию имеет корректирующую роль по отношению к презюмируемым привязкам и представляет собой не более чем предохранительный клапан на тот случай, когда эти привязки ведут к ошибочному результату.
Рассмотрим, как условия или существо договора либо обстоятельства дела могут опровергать общую привязку.
В соответствии с Конвенцией 1986 г. о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, договор купли-продажи регулируется правом покупателя, когда:
«а) в этом государстве велись переговоры и договор был заключен сторонами, находившимися в этом государстве, или) договор прямо предусматривает, что продавец должен выполнить свое обязательство, доставив товары в это государство, или
с) договор был заключен на условиях, определенных главным образом покупателем, и в ответ на приглашение, направленное этим покупателем другим лицам, участвующим в торгах (объявление о торгах)».
Казахстан не является участником данной Конвенции. Конвенция 1986 г. касается только договоров международной купли-продажи, однако представляется, что вышеуказанные обстоятельства могут служить ориентиром для казахстанских судов при толковании раздела 7 Гражданского кодекса Республики Казахстан и исключать применение права стороны, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора, не только в тех случаях, когда речь идет о купле-продаже.
С учетом Конвенции 1986 г. можно выделить следующие возможные основания неприменения права государства, где имеет основное место деятельности сторона, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора:
договор заключен в другом государстве;
продавец исполняет свои обязательства в другом государстве (термины группы «D» Инкотермс-2000);
покупатель, чье основное место деятельности находится в другом государстве, определяет условия договора.
стороны выбрали юрисдикционный орган на территории другого государства;
в договоре используются правовые категории, тяготеющие к правопорядку другого государства;
- продавец поставляет товар, приобретенный ранее у покупателя по другому договору;
право стороны, чье исполнение имеет решающее значение, не содержит норм, регулирующих отношения по договору.
Так выглядит рассмотрение доктрины характерного исполнения с одной точки зрения. Существует и совсем иная. Так, к примеру, можно привести следующее определение:
«В случае если стороны не договорились о подлежащем применению праве, то согласно положениям Гражданского кодекса Российской Федерации будет действовать гибкая коллизионная привязка, в соответствии с которой применению подлежит право той страны, с которой договор наиболее тесно связан. Таким правом является право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора»[34].
«…право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора» - это и есть доктрина характерного исполнения. То есть, если делать вывод из такого определения, то получается что доктрина характерного исполнения - это и есть принцип тесной связи.
Или вот можно привести следующее: «В тех странах, где приняты специальные кодификационные акты в области МЧП, общая черта состоит в том, что выбор применимого права делается не по формальному признаку на базе какой-то одной или даже нескольких привязок, а исходя из принципа наиболее тесной связи обязательственного отношения с данным правопорядком. В качестве такого рассматривается закон местожительства или место нахождения той стороны договора, на которой лежит исполнение основного обязательства по договору»[16]
Или ещё: «Принцип наиболее тесной связи в законодательстве европейских стран представлен в форме доктрины характерного исполнения»[18].
Таким образом, исходя из всех приведенных определений, можно сделать вывод, что доктрина характерного исполнения это либо и есть принцип тесной связи, либо есть одна из разновидностей тесной связи. При этом, если согласиться с Испаевой Г.Б., то в таком случае необходимо согласиться и с тем, что применимая доктрина в законах Чехословакии и Венгрии, о которой говорилось выше, также является проявлением формы принципа наиболее тесной связи. А значит все излагаемое для доктрины характерного исполнения применимо и характерно и к принципу тесной связи. Действительно это будет так, рассмотреть хотя бы законодательство Российской Федерации, провозгласившей принцип тесной связи как основной принцип определения применимого права к договорным обязательствам при отсутствии соглашения сторон по данному вопросу. Мы так же найдем в нем и «исполнение, имеющее решающее значение для договора».
Однако, рассматривая ту же статью доцента кафедры международного права Казахского Национального университета имени Аль-Фараби Испаевой Г.Б., можно обнаружить следующее: «Законодательство Республики Казахстан также предусматривает наличие общих и специальных методов коллизионного регулирования. В отличие от положений ГК РФ в качестве основополагающей основы выступает не принцип наиболее тесной связи, а доктрина характерного исполнения, которая конкретизирована применительно к 15 видам договоров (п. 1 ст. 1113)»[18]. Исходя из этой фразы можно сделать вывод, что принцип наиболее тесной связи и доктрина характерного исполнения представляют собой абсолютно разные вещи, тогда возникает вопрос к приводимой ею выше: «Принцип наиболее тесной связи… представлен в форме доктрины характерного исполнения»[18] или там же «Доктрина характерного исполнения занимает центральное место в сфере договорных обязательств, и принцип наиболее тесной связи выступает вторичным по отношению к данной доктрине. Доктрина характерного исполнения, будучи формой проявления принципа наиболее тесной связи, в формулировке казахстанского Кодекса получает самостоятельное значение и приоритетный характер, что предопределяет более жесткий характер коллизионного регулирования законодательства Казахстана»[18]. Из всего этого можно сделать вывод, что автор не может прийти к одному определению соотношения доктрины характерного исполнения и принципа наиболее тесной связи по отношению к законодательству Республики Казахстан. Такое определение соотношения вызывает затруднение и у многих других ученых. Это вызвано, в первую очередь, тем, что казахстанский законодатель отошел от классического использования принципа тесной связи, пытаясь устранить возможные пробелы при определении применимого права к договорным обязательствам. Во-вторых, это вызвано не совсем удачной формулировкой норм главы 62 Гражданского кодекса Республики Казахстан при использовании термина «тесная связь».
На наш взгляд, полагается правильно видеть доктрину характерного исполнения, как составную часть принципа наиболее тесной. Если провести в этом плане анализ статьи 1113 Гражданского Кодекса Республики Казахстан, то можно заметить, что все нормы рассматриваемой статьи исходят из принципа тесной связи. Пункт 1 статьи 1113 это классический вариант проявления доктрины характерного исполнения, в пункте втором принцип тесной связи проявляется в законе места нахождения недвижимого имущества, пункт третий - законы места осуществления деятельности и места совершения акта, пункт пятый - закон места исполнения обязательства. Исходя из всего выше изложенного, можно сделать вывод, что, в соответствии с казахстанским гражданским законодательством, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве к договорным обязательствам, применимое право определяется исходя из принципа наиболее тесной связи во всех его проявлениях.
Используя доктрину характерного исполнения в качестве основной при определении применимого права, законодатель попытался создать более жесткий характер коллизионного регулирования. Действительно, при использовании принципа наиболее тесной связи возникает возможность установления «тесной связи» с той или иной страной по различным основаниям, использование же доктрины характерного исполнения сводит такую «тесную связь» только с правом страны где «учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора».
Возможно казахстанскому законодателю, аналогично, например, законодателю Российской Федерации, следовало бы закрепить принцип тесной связи, как основного при определении применимого права к договорным обязательствам при отсутствии соглашения сторон о применимом праве. При этом за основу взять доктрину характерного исполнения. В целом при таком закреплении принципа тесной связи, в целом бы регулирование никак не изменилось, действовали бы те же нормы, однако в гражданском кодексе закрепление этих норм было бы намного грамотней с точки зрения юридического языка и используемой терминологии. В большей части следовало бы подвергнуть редакции пункт 4 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан. В частности необходимо изменить положение нормы в случае невозможности определить исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Привязка должна указывать, не то, что «применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан», а, например «применяется право страны, с которой устанавливается наиболее тесная связь договора по иным основаниям».
Принцип тесной связи на сегодняшний день, является самым используемым принципом при коллизионном регулировании договорных обязательств в мировом сообществе. «…в современных национальных актах по коллизионному регулированию и международных соглашениях стран Западной Европы, стран Латинской Америки, ратифицировавших конвенцию Мехико, а также других государств, воспринявших гибкий подход, принцип наиболее тесной связи является основным инструментом определения права, подлежащего применению к договору, однако место принципа наиболее тесной связи в системе национальных коллизионных норм остается дискуссионным. Европейские государства, ратифицировавшие Римскую конвенцию, Швейцария закрепили принцип наиболее тесной связи в качестве всеобъемлющего начала определения права, подлежащего применению к договору. Россия, государства СНГ, Китай, сохранив в национальных актах императивные нормы по регулированию некоторых видов договоров, исходили из положения о том, что принцип наиболее тесной связи является основным, но не единственным инструментом определения применимого права к договорам»[12]. Данный подход обусловлен тем, что проанализированные законодателем указанных стран (в том числе и Казахстана) некоторые интересы государств и сторон в регулировании того или иного договора требуют большей степени определенности, чем та, которую влечет за собой применение гибкого подхода. Именно исходя из этого в Гражданском кодексе Республики Казахстан, принцип тесной связи выражен в доктрине характерного исполнения. С одной стороны такое решение можно отнести к некоторой рассудительности нашего законодателя, с другой - к консервативному подходу при регулировании отношений, оставшемуся ещё со времен социалистического строя.
Рассматривая выше вопрос об ограничении автономии воли сторон при выборе применимого права к договорным обязательствам и установления императивных норм в отношении определении применимого права к отдельным договорам, полагаем что необходимо вернуться к этому вопросу и рассмотреть его в плане применимой доктрины характерного исполнения. В качестве исследования рассмотрим лицензионный договор.
Коллизионная норма, определяющая право, применимое к лицензионному договору, содержится в статье 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан. Применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности лицензиара (по аналогии с применением права страны продавца), если иное не вытекает из закона, условий договора.
Договор об уступке патента также может быть заключен с иностранным гражданином или юридическим лицом, в результате чего иностранное лицо становится новым патентообладателем. Наличие иностранного элемента приводит к необходимости определения права, применимого к правам и обязанностям сторон по договору. Договор о передаче исключительного права (уступке патента) является по своей природе гражданско-правовым договором, однако, как представляется, на него не распространяются положения пункта 1 статьи 1113 Гражданского кодекса Республики Казахстан (в которой данный договор не назван).
«Конструкция коллизионной нормы, определяющей применимое к договору об уступке патента право, должна строиться, на наш взгляд, по аналогии закона. И решающим здесь является принцип «закона наиболее тесной связи», причем в его императивном, публичном смысле. Аргументация сводится к следующему. Во-первых, патент, все права по которому (за исключением личных неимущественных прав автора-изобретателя) передаются по договору, выдается уполномоченным государственным органом. Сведения о патенте вносятся в государственный реестр. Условия и порядок выдачи патента регламентируется императивными нормами законодательства. Во-вторых, действие прав, предоставляемых патентообладателю государством и удостоверяемых патентом, распространяется лишь на территорию данного государства. И, наконец, в-третьих, обязательная государственная регистрация как необходимое условие действительности договора связывает его именно с правом соответствующего государства.
Отсюда следует необходимость ограничения автономии воли сторон по вопросу выбора применимого права и подчинения договора об уступке патента Российской Федерации российскому праву»[37].
С такими выводами мы полностью согласны, и считаем, что аналогично должно происходить и в Казахстане - на казахстанские патенты должно распространяться право Республики Казахстан
В связи с этим представляется целесообразным дополнить Раздел 7 Гражданского кодекса Республики Казахстан новой статьей «Право, подлежащее применению к договору о передаче исключительного права (уступке патента)», содержащей соответствующие коллизионные нормы, сформулированные в качестве двусторонней и односторонней коллизионных норм:
«1. К договору о передаче исключительного права (уступке патента) применяется право страны, компетентным органом которой был выдан патент, и где запатентованное изобретение, промышленный образец, полезная модель были внесены в государственный реестр.
. К договору об уступке патента Республики Казахстан применяется казахстанское право»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При регулировании гражданско-правовых отношений с иностранным элементом одной из наиболее сложных проблем является выбор применимого права, в силу того, что различия правовых систем государств, которые представляют стороны, ведут к возникновению коллизий законов.
Применение к правоотношению с иностранным элементом права какого-либо государства основано на чисто субъективных оценках. Выбор применимого права осуществляется на основе коллизионных норм, составляющих основу международного частного права в каждом государстве. Регулирование договорных отношений с иностранным элементом в Казахстане закреплено в параграфе 5 главы 68 Гражданского кодекса Республики Казахстан.
Проведенное в работе исследование способствовало более глубокому изучению вопроса применения коллизионных норм при правовом регулировании договорных обязательств. Для лучшего подхода к изучению данного вопроса в работе были отдельно рассмотрены правила определения применимого права с учетом принципа автономии воли сторон и её ограничения и правила определения права, в случае если стороны не согласуют применимое право к договорным обязательствам.
Исследование показало, что автономия воли сторон, выдвинутая в качестве основополагающего признака при определении применимого права к договорным обязательствам, является очень удобным способом для регулирования отношений. Однако существуют случаи, когда действие автономии воли в выборе применимого права может ограничиваться. Среди таких случаев, главным образом, те случаи, когда договорные отношения затрагивают права и законные интересы третьих лиц, и случаи, когда законодательные акты устанавливают императивные нормы при определении применимого права к отношениям. В настоящей работе в ходе анализа по вопросу ограничения автономии воли сторон, была выдвинута идея о введении в Закон Республики Казахстан О браке и семье норму, императивно устанавливающую применимое право для соглашения об уплате алиментов.
При рассмотрении вопроса о правилах определения права, в случае если стороны не определят применимое право к договорным обязательствам были рассмотрены ряд основных привязок, используемых при определении применимого права - таких как lex venditoris (закон страны продавца), lex rei sitae (закон места нахождения вещи), lex loci activities (закон места осуществления деятельности), lex loci solutions (закон места исполнения договора) и другие. В ходе такого рассмотрения были проанализированы не только нормы казахстанского законодательства, но и проведен сравнительный анализ с нормами зарубежного законодательства.
Центральное место в работе стало рассмотрение соотношения доктрины характерного исполнения и принципа наиболее тесной связи. Были рассмотрены историческое развитие каждого из этих принципов, изучено их применение в законодательствах стран Европы, Азии и Америки, а также проанализированы взгляды различных ученых по этому вопросу. В качестве вывода по соотношению этих принципов, было предположено, что доктрина характерного исполнения вместе с другими специальными нормами составляют принцип тесной связи. При этом было отмечено, что казахстанский законодатель определил не совсем верно эти принципы в Гражданском кодексе Республики Казахстан. Учитывая современные тенденции в развитии международного частного права, определяющие приоритетное значение принципа наиболее тесной связи, предлагаем повысить значение данного принципа в законодательстве Республики Казахстан и закрепить его в качестве основополагающего начала при установлении применимого права в сфере договорных обязательств. С нашей точки зрения, было бы уместно расширение сферы действия принципа наиболее тесной связи, т. е. не только в случаях невозможности определения «места характеризованного исполнения», но и в качестве основополагающего начала при установлении применимого права в отношении различных видов договоров. Исходя из этого, было предложено внести поправки в статью 1113 Гражданского кодекса.
Также была показана слабая сторона привязки «исполнение, имеющее решающее значения для договора». Были предложены идеи по опровержению данной привязки и включения в Гражданский кодекс норм, позволяющих не использовать привязку «исполнение, имеющее решающее значения для договора» для определенных случаев.
Необходимо также еще раз подчеркнуть, что проблемы, затрагиваемые в настоящей работе, очень слабо изучены на сегодняшний день. Очень тяжело назвать ученых, которые непосредственно бы занимались изучением этим вопросом, в то время как актуальность развития договорных отношений с иностранным элементом увеличивается с каждым днем.
Проведенное исследование не может считаться полностью раскрывающим все проблемы связанные с определением применимого права к договорным обязательствам в международном частном праве. Настоящая работа раскрывает лишь наиболее важные проблемы, которые возникают при определении применимого права у сторон, судов и других лиц, чьи интересы, так или иначе, затрагивают договорные обязательства.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Нормативно-правовые акты
.Международные правила толкования торговых терминов. ИНКОТЕРМС 2000
.Гражданский кодекс Республики Казахстан. Общая часть от 27 декабря 1994 г.
.Гражданский кодекс Республики Казахстан. Особенная часть от 1 июля 1999 г. № 409-1
.Закон Республики Казахстан от 17 декабря 1998 года № 321-I «О браке и семье»
.Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 11 апреля 1980 г.)
.Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров (Гаага, 22.12.1986)
.Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 3 от 26 ноября 2001 г.
.Закон Республики Австрия О международном частном праве, 1978 г.
.Основы гражданского законодательства союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 №2211-1)
Научная литература
10.Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х томах, том 1. Общая часть: Учебник. - Москва, изд-во Бек, 2000
.Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х томах, том 2. Особенная часть: Учебник. - Москва, изд-во Бек, 2000
.Архименко М.А. Концепция гибкого подхода к определению права, подлежащего применению к договорам, в современном коллизионном праве государств Западной Европы и США // автореферат диссертации на соискание ученой степени к.ю.н. - М.: 2006
.Бардина М. П. Определение права, применимого к существу спора в практике МКАС // Актуальные вопросы Международного Коммерческого Арбитража / Отв. ред. А. С. Комаров. М., 2002
.Богуславский М.М. Международное частное право: М., Юность, 2000 г.
.Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть): комментарий. Под ред. М.К. Сулейменова, Ю.Г. Басина. Алматы, 2006.
.Договорное право стран - членов СЭВ и СФРЮ: Общие положения. М., 1986
.Зыкин И. С. Развитие международного частного права в свете принятия части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2002. № 12.
.Испаева Г.Б. Особенности коллизионного регулирования договорных обязательств по законодательству Российской Федерации и Республики Казахстан. //Журнал российского права. 2006 г. №9.
.Кабатова Е.В. Изменение роли коллизионных норм в международном частном праве // Международное частное право: современная практика / Под ред. М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М.: ТОН-Остожье, 2001
.Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А. Л. Маковского и Е. А. Суханова. М., 2003
.Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М.: Международные отношения, 2001
.Кудашкин В.В. Принцип тесной связи в международном частном праве.// #"justify">.Матвеев Г.К. Международное частное право: Киев,1985
.Международное частное право: Иностранное законодательство / Предисл. А. Л. Маковского; Сост. и науч. ред. А. Н. Жильцов, А. И. Муранов. М., 2000
.Международное частное право под редакцией Дмитриевой Г.К. М.: Юрист, 1993 г.
.Международное частное право: учебное пособие: издание 2-е, перераб. и доп. - Алматы: Гылым, 1998
.Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право: М., 1959г.
.Покровская А.Б. Соглашение о праве, применимом к гражданско-правовым сделкам, осложненным иностранным элементом // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 5. М., 2002
.Постатейный научно-практический комментарий части третьей Гражданского Кодекса РФ, Агентство (ЗАО) "Библиотечка РГ", М., 2001.
.Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000
.Розенберг М. Г. Практика международного коммерческого арбитражного суда. Научно-практический комментарий. М., 1997.
.Садиков О.Н. Международное частное право, учебник М.: «Юридическая литература» 1984 г.
.Скаридов А.С. Международное частное право: учебное пособие - СПб: Изд-во Михайлова В.А., Изд-во «Полиус» - 1998г.
.Старженецкий В.В. Новое законодательное регулирование в сфере международного частного права // Арбитражная практика № 03 (12) 2002 г.
.Чешир Д., Норт П. Международное частное право. М.: Прогресс, 1982
.Шугурова И.В. Международно-правовая охрана изобретения как объекта промышленной собственности. Автореферат дисс. … канд. юрид. наук. Саратов: СГАП, 2003
ПРИЛОЖЕНИЕ А
Определение применимого права к договорным обязательствам в случае отсутствия соглашения сторон по законодательству некоторых стран
СтранаНормативно правовой актРегулированиеРоссияСт.1211 ГКПравом страны, с которой договор наиболее тесно связанГрузияСт.36 Закона 1998 г. О международном частном правеПодчиняет договорные отношения праву стороны, осуществляющей «характерное договорное обязательство»ТунисСт.62 Кодекса международного частного праваПраво места нахождения стороны, чье исполнение является «определяющим для квалификации договора»ТурцияСт.24 Закона 1984 г. О международном частном праве и международном гражданском процессе«право места предоставления решающего исполнения»ВенесуэлаСт.30 ГКЗа неимением действительного указания договорные отношения регулируются правом, с которым обнаруживаются более прямые связи. Суд принимает в расчет все объективные и субъективные элементы, которые вытекают из договора, для того чтобы определить право. Также принимаются в расчет общие принципы торгового права, принятые международными организациями»Китайская Народная РеспубликаСт. 145 Общих положений гражданского права КНР 1986г.«… применяется право страны, наиболее тесно связанной с договором»Германияст. 28 Вводного закона 1896 г. к Германскому гражданскому уложению«часть договора отделяема от оставшийся части договора и... обнаруживает более тесную связь с каким-либо другим государством»Египетст. 19 ГК 1948 г.Право места заключения договораОбъединенные Арабские Эмиратыст. 19 Закона 1995 г. о гражданских сделкахПраво места заключения договораПеруст. 2095 ГК 1984 г.Право места заключения договораБразилияСтатья 9 Вводного закона к ГКподчиняет договорные отношения праву места возникновения обязательства (при этом под местом возникновения обязательства понимается место пребывания оферента).АвстрияПараграф 1 австрийского Закона о международном частном праве 1978г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связанШвейцарияСт.117 Закона о международном частном праве 1987 г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связанИталияСт.57 Закона о международном частном праве 1995г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связанЛихтенштейнСт.1 Закона о международном частном праве 1996 г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связанРумынияСт.77 Закона о международном частном праве 1992 г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связанВенгрияПараграф 29 Указа 1979г.право, которое наиболее тесно связано с договором, учитывая существенные элементы данных договорных отношенийСШАСвод правил о конфликтах законов 1971 г.Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан