Институт конституционной жалобы в Российской Федерации: законодательная модель и судебная практика
Институт конституционной жалобы в Российской Федерации: законодательная модель и судебная практика
В соответствии с Конституцией Российской Федерации (далее, если не указано иное, - Конституция) человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание и защита прав и свобод гражданина составляет обязанность государства (ст. 2), которая означает, что именно права и свободы человека определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18).
Особое место в механизме судебной защиты прав и основных свобод человека и гражданина занимает Конституционный Суд Российской Федерации (далее, если не указано иное, - Конституционный Суд), что подтверждается положениями ст.ст. 1 (часть 1) и 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», закрепляющих в качестве одной из основных целей деятельности данного органа, призванного посредством конституционного судопроизводства осуществлять контроль за соблюдением Конституции, защиту основных прав и свобод человека и гражданина. По сути это означает, что реализация полномочий Конституционного Суда (толкование Конституции, проверка конституционности законов и иных нормативных правовых актов в порядке абстрактного нормоконтроля, разрешение споров о компетенции между органами государственной власти и др.) на основании предусмотренных видов обращений в конечном счете направлена на обеспечение и защиту прав и свобод человека и гражданина в соответствии с Конституцией.
Вместе с тем, согласно части 4 ст. 125 Конституции, к полномочиям Конституционного Суда прямо отнесена проверка по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом. Из данного конституционного предписания вытекает обладание гражданами правом на конституционную жалобу, которое является элементом конституционного статуса личности в Российской Федерации и в этом качестве находится в тесной взаимосвязи и выступает естественным дополнением таких закрепленных в Конституции прав граждан Российской Федерации, как право на непосредственное участие в управлении делами государства (часть 1 ст. 32); право на личное обращение, а также направление индивидуальных и коллективных обращений в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33); право каждого на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом (часть 2 ст. 45); право на гарантированную судебную защиту прав и свобод (часть 1 ст. 46); право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (часть 1 ст. 47). (Подробнее об основных характеристиках права на конституционную жалобу как элемента конституционного статуса см.: [1, с. 40-45].)
Несмотря на закрепление в Конституции права на конституционную жалобу, круг его обладателей (субъектов) не определен и не детализированы основания и условия обжалования, решение данных вопросов отнесено к ведению федерального законодателя, при этом специально оговорено, что полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного Суда устанавливаются федеральным конституционным законом (часть 3 ст. 128 Конституции).
В силу этого в соответствии с Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» правом на обращение с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод наделены непосредственно граждане, чьи права и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, а также объединения граждан и иные органы и лица, указанные в этом Федеральном законе (ст. 96). При этом жалоба допустима (приемлема), если закон затрагивает права и свободы граждан и применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон (ст. 97).
Для формирования реального представления об институте конституционной жалобы в Российской Федерации принципиальное значение имеют идентификация круга субъектов, уполномоченных обращаться в Конституционный Суд с жалобой на нарушения прав и свобод граждан; определение пределов (границ) судебно-конституционной защиты, а также условий принятия Конституционным Судом жалоб к рассмотрению. При этом следует учитывать, что упомянутые параметры конституционного обжалования не только формируются под воздействием законодательного регулирования, но и подпадают под активное интерпретационно-содержательное влияние со стороны самого Конституционного Суда.
В настоящее время в соответствии с законодательством к субъектам конституционной жалобы прямо отнесены граждане, их объединения, а также Генеральный прокурор Российской Федерации (часть 6 ст. 35 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации») и Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации (п. 5 части 1 ст. 29 Федерального закона «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»). При этом основная «нагрузка» в пользовании соответствующим правом относится к гражданам Российской Федерации и их объединения, чьи жалобы образуют подавляющую часть обращений, направляемых в Конституционный Суд. Так, по данным Секретариата Конституционного Суда, в 2009 году в Суд поступило 20 629 обращений, из которых только 56 являлись запросами и ходатайствами государственных органов.
Достаточно часто (в среднем 5-7 раз в год) правом обращения в Конституционный Суд пользуется и Уполномоченный по правам человека, в отличие от Генерального прокурора, который до настоящего времени ни разу не воспользовался предоставленным ему по закону правом подачи конституционной жалобы на нарушение прав и свобод граждан. В связи с этим несколько надуманным представляется высказываемое в российской юридической литературе предложение о наделении Генерального прокурора правом обращения в Конституционный Суд в порядке абстрактного нормоконтроля [2, c. 313], поскольку оно явно не коррелирует с практикой использования уже имеющихся у данного должностного лица в сфере конституционного правосудия полномочий.
Применительно к гражданам как субъектам, прямо управомоченным на обращение с конституционной жалобой, важно учитывать, что согласно правовым позициям Конституционного Суда, неоднократно подтвержденным им в сохраняющих свою силу решениях, под ними необходимо понимать не только собственно российских граждан, но и иностранцев и лиц без гражданства. Основанием для такого вывода являются, как указано в постановлении Конституционного Суда от 17 февраля 1998 г. № 6-П по делу о проверке конституционности положения части второй ст. 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года «О правовом положении иностранных граждан в СССР» в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура, взаимосвязанные положения ст.ст. 17 (часть 2), 46, 62 (часть 3) и 125 (часть 4), предполагающие, что возможность обеспечения защиты прав и свобод посредством конституционного правосудия должна быть обеспечена каждому, в том числе иностранным гражданам и лицам без гражданства, если законом нарушены их права и свободы, гарантированные Конституцией.
Еще одно принципиальное соображение, касающееся граждан, как субъектов права конституционной жалобы, изложено в постановлении Конституционного Суда от 27 февраля 2009 г. № 4-П по делу о проверке конституционности ряда положений ст.ст. 37, 52, 135, 222, 284, 286 и 379.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и части четвертой ст. 28 Закона Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» в связи с жалобами граждан Гудковой Ю.К., Штукатурова П.В. и Яшиной М.А. Разрешая вопрос о допустимости принятия жалоб заявителей, признанных вступившими в законную силу судебными решениями недееспособными, Конституционный Суд, учитывая в том числе решение Европейского суда по правам человека от 27 марта 2008 г. по делу «Штукатуров (Shtukaturov) против России», пришел к выводу, что Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», определяя компетенцию Конституционного Суда по рассмотрению жалоб граждан на нарушение их конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, не предусматривает каких-либо специальных требований к правовому статусу гражданина - заявителя с точки зрения его дееспособности.
Достаточно широкий подход использует Конституционный Суд и в оценке объединений граждан как субъектов права на обращение с конституционной жалобой [3], признавая наличие данного статуса не только за традиционными видами создаваемых гражданами в соответствии со ст. 30 Конституции общественных объединений (общественные организации, политические партии, профессиональные союзы), но и за юридическими лицами, религиозными объединениями, а также муниципальными образованиями.
Впервые вывод о возможности обращения юридических лиц с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод был сделан в постановлении Конституционного Суда от 24 октября 1996 г. № 17-П по делу о проверке конституционности части 1 ст. 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «Об акцизах», принятом в связи с обращениями акционерного общества, общества с ограниченной ответственностью и двух товариществ. Признавая обращения указанных субъектов допустимыми, Конституционный Суд исходил из того, что они по своей сути являются объединениями - юридическими лицами, которые созданы гражданами для совместной реализации таких конституционных прав, как право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (часть 1 ст. 34 Конституции) и право иметь в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами (часть 2 ст. 35 Конституции).
Впоследствии указанная правовая позиция Конституционного Суда относительно правосубъектности юридических лиц в сфере конституционной юстиции получила развитие применительно к государственным унитарным предприятиям. В постановлении от 12 октября 1998 г. № 24-П по делу о проверке конституционности пункта 3 ст. 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» Конституционный Суд пришел к заключению, что государственные предприятия - юридические лица как налогоплательщики в силу признания и защиты равным образом всех форм собственности (часть 2 ст. 8 Конституции) должны обладать также соответствующими возможностями защищать свои права на основе конституционных принципов и гарантий в той степени, в какой эти принципы и гарантии могут быть к ним применены, в том числе в связи с конституционной обязанностью платить налоги и сборы, закрепленной в ст. 57 Конституции.
В дальнейшем право на обращение с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод было признано Конституционным Судом и за государственными учреждениями - юридическими лицами. Так, в постановлении Конституционного Суда от 28 июня 2009 г. № 10-П по делу о проверке конституционности пункта 4 части второй ст. 250, ст. 3211 Налогового кодекса Российской Федерации и абзаца второго пункта 3 ст. 41 Бюджетного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами Российского химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева и Московского авиационного института (государственного технического университета) подчеркнуто, что поскольку конституционная обязанность платить законно установленные налоги и сборы распространяется на всех налогоплательщиков, в том числе на государственные образовательные учреждения высшего профессионального образования (бюджетные учреждения), то они также могут быть субъектами конституционной жалобы.
В постановлении Конституционного Суда от 2 апреля 2002 г. № 7-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона Красноярского края «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления» и Закона Корякского автономного округа «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления в Корякском автономном округе» в связи с жалобами заявителей А.Г. Злобина и Ю.А. Хнаева перечень общественных объединений, имеющих право на конституционную жалобу, был дополнен указанием на муниципальные образования. По мнению Конституционного Суда последние представляют собой территориальные объединения граждан, коллективно реализующих на основании Конституции право на осуществление местного самоуправления, вследствие чего им также не может быть отказано в защите конституционных прав и свобод средствами конституционного правосудия.
При этом важно подчеркнуть, что поскольку представительство муниципальных образований в правоотношениях с иными субъектами, включая Конституционный Суд, обеспечивают органы местного самоуправления, то обращение таких органов будет допустимым только в случае, если в нем ставится вопрос о защите конституционных прав и свобод именно территориальных объединений граждан, коллективно реализующих право на местное самоуправление. В случае же обращения органа или должностного лица муниципальной власти с конституционной жалобой в целях своей собственной защиты, не связанной с нарушением прав и свобод граждан, она не должна подлежать рассмотрению, что согласуется с правовой позицией, высказанной в определении Конституционного Суда от 19 марта 1997 г. № 20-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Омского городского Совета как не соответствующей требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которой органы местного самоуправления по своей конституционно-правовой природе представляют форму осуществления власти народа и сами по себе не могут быть отнесены к объединениям граждан.
Что касается объекта контроля, осуществляемого Конституционным Судом по жалобам граждан и их объединений, то из Конституции и указанного выше Федерального конституционного закона следует, что в качестве него может выступать только нормативная основа конституционных прав и свобод, представленная законодательными актами федерального и регионального уровней. Тем самым в сравнении с закрепленной в законодательстве ряда зарубежных государств моделью конституционной жалобы в российских условиях граждане не вправе обжаловать в порядке конституционного судопроизводства нарушение своих прав и свобод судебными решениями и иными правоприменительными актами. Этим институт конституционной жалобы в Российской Федерации существенным образом отличается от немецкого аналога, когда с жалобой в Федеральный Конституционный Суд Германии может обратиться любое лицо, считающее, что актом органа публичной власти, то есть законом, административным актом или судебным решением ущемляются его основные права.
Важное значение для уяснения пределов конституционного контроля Российской Федерации, осуществляемого по жалобам граждан и их объединений, имеет содержащееся в Конституции указание на то, что предметом проверки в данном случае могут быть только закон или его отдельные положения. Вследствие этого российские граждане не вправе ставить в Конституционном Суде вопрос о нарушении своих прав и свобод, вызванном бездействием законодателя, как это предусмотрено, например, в Республике Корея, где Конституционный Суд исходит из приемлемости особого вида конституционных жалоб - на бездействие законодателя (неосуществление законодательных полномочий)*.
Первый раз конституционная жалоба на бездействие законодателя была принята Конституционным Судом Республики Корея к рассмотрению 11 января 1989 г. в связи с обращением компании «Чосан», в которой она оспаривала непринятие Национальным Собранием закона, определяющего размеры и порядок компенсационных выплат в случае изъятия у собственника имущества в государственную собственность. В настоящее время Конституционный Суд Кореи исходит из того, что конституционная жалоба на неосуществление законодательных полномочий может быть подана в любое время без ограничения сроков подачи по такому основанию, как непринятие законодателем законов вопреки требованию Конституции о необходимости их принятия в целях защиты прав граждан или неосуществление вытекающей из истолкования Конституции при рассмотрении конкретного дела обязанности принятия закона для защиты прав конкретных лиц.
В связи с этим, прежде всего, следует отметить, что Конституционный Суд руководствуется возможностью проверки по жалобам граждан конституционности как обычных федеральных законов, принятых в любой форме (основы, кодексы, уставы и т.п.), так и федеральных конституционных законов, хотя они напрямую и не указаны законодателем в качестве предмета конституционного контроля, причем не только в рамках конкретного нормоконтроля по жалобам граждан. Обоснование необходимости включения федеральных конституционных законов в сферу нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом по жалобам граждан и иных управомоченных субъектов, сформулировано им в постановлении от 21 марта 2007 г. № 3-П по делу о проверке конституционности ряда положений ст.ст. 6 и 15 Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» в связи с жалобой граждан Лакеева В.И., Соловьева В.Г. и Уласа В.Д. В нем специально подчеркнуто, что из положений Конституции следует, что объектом проверки Конституционного Суда как специализированного органа судебного конституционного контроля, обеспечивающего верховенство Конституции, ее высшую юридическую силу, прямое действие и применение на всей территории Российской Федерации, являются все законы, принимаемые Федеральным Собранием - Парламентом Российской Федерации. В силу этого принимаемые на основе и во исполнение Конституции федеральные конституционные законы по своей юридической природе не могут служить инструментом для изменения ее положений, т.е. должны соответствовать Конституции, тем более если ими затрагиваются конституционные права и свободы граждан и подлежат проверке в порядке конституционного судопроизводства.
Под конституционное понятие «законы» подпадают также конституции (уставы) и законы субъектов Российской Федерации, включая законы, изданные по вопросам, отнесенным к собственному предмету ведения субъектов Российской Федерации, если имеет место жалоба на нарушение таким законом конституционных прав и свобод граждан. При этом конституции (уставы) субъектов Российской Федерации выступают в качестве особого предмета конституционного контроля, в том числе по жалобам граждан. Принимая во внимание учредительный характер и существенную специфику юридической природы данных нормативных актов, образующих системообразующие центры регионального законодательства и определяющих конституционно-правовой статус субъектов Российской Федерации, в постановлении Конституционного Суда от 18 июля 2003 г. № 13-П по делу о проверке конституционности положений ст.ст. 115 и 231 ГПК РСФСР, ст.ст. 26, 251 и 253 ГПК РСФСР, ст.ст. 1, 21 и 22 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан сделан вывод о том, что в силу прямой нормативной связи конституций (уставов) субъектов Российской Федерации с федеральной Конституцией основополагающее значение с юридической точки зрения имеет их соответствие Конституции Российской Федерации. Вследствие этого их легитимность, по мнению Конституционного Суда, может быть проверена только в рамках конституционного судопроизводства Конституционным Судом, что исключает для судов, осуществляющих гражданское и административное судопроизводство, возможность контроля за их соответствием федеральным конституционным законам и федеральным законам.
К числу законов, которые могут быть обжалованы гражданами в связи с нарушением конституционных прав и свобод, Конституционным Судом отнесены и действующие в Российской Федерации законы СССР и РСФСР, принятые до введения в действие Конституции Российской Федерации 1993 года. При этом, однако, как подчеркнуто в определении Конституционного Суда от 4 февраля 1999 г. № 18-О по жалобе граждан Никольской М.Б. и Сапронова М.И. на нарушение их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», по смыслу ст. 125 и пункта 2 раздела второго «Заключительные и исходные положения» Конституции, а также ст.ст. 3, 36, 43, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» по жалобам граждан конституционность закона, действовавшего на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции, может быть проверена только в том случае, если этот закон был применен в деле заявителя после ее вступления в силу, т.е. после 25 декабря 1993 г., и лишь в связи с соответствующим правоприменительным актом.
Существенное значение для уяснения пределов конкретного нормоконтроля, осуществляемого по конституционным жалобам, имеет и то, что Конституционный Суд инициативно расширил перечень нормативных актов, которые могут быть оспорены гражданами на предмет нарушения ими конституционных прав и свобод. Так, в постановлении Конституционного Суда от 5 июля 2001 г. № 11-П по делу о проверке конституционности постановления Государственной Думы от 28 июня 2000 г. № 492-III ГД «О внесении изменения в постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 50-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в связи с запросом Советского районного суда города Челябинска и жалобами ряда граждан была признана допустимой проверка конституционности постановлений Государственной Думы об амнистии, поскольку по своему материально-правовому содержанию они могут быть приравнены к закону, а также с учетом того, что в судебной практике такие акты признаются имеющими для судов юридическую силу, аналогичную той, которой обладают нормы закона.
Схожими аргументами руководствовался Конституционный Суд и при решении вопроса о допустимости конституционного обжалования применительно к правительственным постановлениям, издаваемым по прямому указанию законодателя и содержащим нормативное правовое регулирование по вопросам, не получившим содержательной регламентации непосредственно в федеральном законе, т.е. о включении в объект конституционного контроля актов так называемого «делегированного законодательства», осуществляемого высшим органом исполнительной власти во исполнение возложенных на него полномочий. В постановлении Конституционного Суда от 27 января 2004 г. № 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части 1 ст. 27, частей первой, второй и четвертой ст. 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Российской Федерации сформулирована имеющая принципиальное значение правовая позиция о допустимости жалоб граждан на нарушение конституционных прав и свобод в случае, если в них оспаривается конституционность как федерального закона, так и нормативного акта Правительства Российской Федерации, и при этом имеет место прямая нормативная связь постановления Правительства с данным федеральным законом, а сами эти акты применены или подлежат применению в конкретном деле в неразрывном единстве. В дальнейшем последнее условие было в определенной степени дезавуировано самим Конституционным Судом в его постановлении от 14 мая 2009 г. № 8-П по делу о проверке конституционности положения подпункта «б» пункта 4 Постановления Правительства Российской Федерации «Об утверждении Порядка определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с запросом Верховного Суда Республики Татарстан. В указанном постановлении Конституционного Суда признана допустимой проверка правительственного акта несмотря на то, что находящийся с ним в нормативном единстве закон в конкретном деле применен не был.
Указы Президента Российской Федерации, в отличие от правительственных актов, до настоящего времени не принимались Конституционным Судом к рассмотрению в процедуре конкретного нормоконтроля, в том числе по жалобам граждан. Во всех случаях подобных обращений Конституционным Судом выносились определения об отказе в их принятии к рассмотрению по мотивам неподведомственности или недопустимости таких жалоб либо по причине отмены оспариваемого акта или утраты им юридической силы. Таким образом, вопрос о возможности проверки конституционности Указов Президента Российской Федерации в порядке конкретного нормоконтроля остается открытым, что не позволяет исключить в перспективе возможность распространения на них того же подхода, который был выработан Конституционным Судом в отношении актов Правительства Российской Федерации.
Принимая во внимание чрезвычайно широкий круг субъектов, обладающих в Российской Федерации правом на конституционную жалобу, а также обширный перечень нормативных актов, образующих объект конкретного нормоконтроля, важное значение приобретает оптимальное определение условий, при которых гражданин может реализовать свое право на обращение в Конституционный Суд. Их предназначение состоит в выполнении функций своеобразных «фильтров», имеющих основной целью избежать вала необоснованных обращений с конституционными жалобами [4].
В этом смысле исходным для решения вопроса о допустимости конституционной жалобы служит положение Конституции и Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» о том, что она может быть подана гражданином или иным управомоченным субъектом на нарушение конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле. Уяснение этой юридической формулы невозможно без ее конкретизации, нашедшей отражение в ряде правовых позиций Конституционного Суда, обратившего внимание на следующие обстоятельства, которые необходимо учитывать при принятии конституционных жалоб к рассмотрению.
Во-первых, жалоба не может быть признана допустимой, если оспариваемый закон не затрагивает конституционных прав и свобод граждан. В определении Конституционного Суда от 4 декабря 1997 г. № 123-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Рогатина Ю.А. как не соответствующей требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» отмечено, что мотивом конституционного обжалования не может служить защита определенным образом понимаемого общественного интереса, не связанная с нарушением прав и свобод самого заявителя. Этим российская модель конституционной жалобы отличается от закрепленных в законодательстве тех стран (Венгрия, Чехия и др.), где признается «народная жалоба» (actio popularis), подаваемая не в связи с нарушением их персональных прав, а в защиту публичных интересов неопределенного круга лиц [5, с. 309-311].
Во-вторых, не подлежат принятию к рассмотрению жалобы на закон, который отменен или утратил силу, но проверка конституционности такого закона возможна, если в ходе применения его в конкретном деле нарушены конституционные права заявителя, при том что производство по данной жалобе в Конституционном Суде было начато до того, как оспариваемый закон утратил силу или был отменен. В определении Конституционного Суда от 4 июня 1998 г. № 112-О об отказе в принятии в рассмотрению жалобы гражданки Ивановой И.Е. на нарушение ее конституционных прав частью второй ст. 43 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» особо отмечено, что в случаях, когда оспариваемый закон утрачивает силу еще до обращения заявителя, такой закон не должен быть предметом конституционной проверки, поскольку его отмена самим законодателем защищает конституционные права граждан столь же эффективно, как и признание его не соответствующим Конституции, тем более, что решения Конституционного Суда, как правило, обратной силы не имеют.
В-третьих, жалоба также является недопустимой, если в ней оспариваются незаконные действия государственных органов или правильность выбора и применения правовой нормы при рассмотрении конкретного дела судом общей юрисдикции, а также ставится вопрос о проверке конституционности положений самой Конституции или о проверке соответствия норм одного федерального закона нормам другого федерального закона. Так, в определении Конституционного Суда от 1 октября 2009 г. № 1053-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Байкова А.А. на нарушение его конституционных прав ст. 349 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, ст. 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», ст. 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», ст. 5 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и пунктом 4 ст. 3 Федерального закона «О выборах Президента Российской Федерации» данная жалоба признана недопустимой, в том числе потому, что в ней заявителем был постановлен вопрос о проверке таких норм избирательных законов, которые по существу дословно воспроизводят положение ст. 32 (часть 3) Конституции, лишающее права избирать и быть избранными граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда. Мотивируя свое решение, Конституционный Суд указал, что заявителем по данному делу фактически был поставлен вопрос об истолковании и оценке конституционных норм, при том что правом обращения с запросом о толковании Конституции граждане не наделены, а проверка конституционности конституционных положений в компетенцию Конституционного Суда не входит.
В-четвертых, жалоба недопустима, если рассмотрение в суде общей юрисдикции дела, послужившего основанием для обращения в Конституционный Суд, по исковым заявлениям не только не завершено, но и не начато, вследствие чего суд общей юрисдикции еще не выразил своей позиции по вопросу о том, подлежат ли положения закона применению в данном конкретном деле и, соответственно, нельзя утверждать, что ими нарушаются права и свободы граждан. В подобных случаях, как отмечено в определении Конституционного Суда от 10 ноября 2002 г. № 270-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Фомина А.В. на нарушение его конституционных прав и свобод положениями ст.ст. 29 и 52 Федерального закона «Об общественных объединениях», прерывание процесса рассмотрения дела в суде общей юрисдикции и его перевод в рамки конституционного судопроизводства не имеет достаточных оснований и не согласуется с предназначением и требованиями конституционного судопроизводства, полномочиями Конституционного Суда в их соотношении с гражданским судопроизводством и полномочиями судов общей юрисдикции.
Применительно к условиям допустимости конституционных жалоб необходимо отметить также, что в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» не установлены сроки, ограничивающие право граждан на их подачу. С одной стороны, это означает, что с точки зрения временных параметров граждане не обременены препятствиями в инициировании процедуры конституционного судопроизводства в защиту своих прав и свобод в порядке конкретного нормоконтроля. Однако, с другой стороны, следует учитывать, что такое индифферентное отношение к срокам подачи конституционной жалобы негативно влияет на соблюдение принципа правовой определенности, предполагающего необходимость обеспечения стабильности правовых отношений, чтобы каждый субъект не испытывал неуверенности в приобретенном им на законных основаниях статусе и вытекающих из него правах и обязанностях. С учетом указанного более предпочтительным представляется разумное ограничение сроков, в течение которых гражданином может быть реализовано право на обращение в Конституционный Суд, как это предусматривалось, например, ранее в Законе РСФСР от 12 июля 1991 г. «О Конституционном Суде РСФСР», в соответствии с которым индивидуальная жалоба могла быть подана в течение трех лет со дня принятия оспариваемого решения (ст. 67).
Практика конституционного правосудия, сформированная в Российской Федерации благодаря совместным усилиям законодательной власти и самого Конституционного Суда, свидетельствует о том, что институт конституционной жалобы является эффективным средством защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина. Используя достаточно широкие предоставленные в сфере конституционного судопроизводства возможности, граждане Российской Федерации не только добиваются соблюдения Конституции в своих собственных интересах, но и способствуют реальному утверждению в Российской Федерации конституционных принципов демократического, федеративного, правового и социального государства. Вместе с тем это не исключает необходимости изыскания, в том числе с учетом зарубежного опыта, средств, позволяющих в перспективе (включая обозримую) последовательно развивать накопленный потенциал конкретного нормоконтроля, осуществляемого на основе конституционных жалоб граждан и их объединений.
Источники
конституционная жалоба право
1. Бондарь, Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: защита прав человека Конституционным Судом Российской Федерации / Н.С. Бондарь. - М., 2005.
. Вороненков, Д.Н. Конституционный контроль как средство демократизации российской государственности // Конституция Российской Федерации: доктрина и практика: Материалы науч.-практ. конф., посвящ. 15-летию Конституции Рос. Федерации и 60-летию Всеобщ. декларации прав человека (Санкт-Петербург, 13-14 нояб. 2008 г.) / отв. ред. В.Д. Зорькин. / Д.Н. Вороненков, С.А. Комаров. - М., 2009.
. Романовская, О.В. Понятие «объединение граждан» в решениях Конституционного Суда Российской Федерации / О.В. Романовская // Рос. юрид. журн. - 2009. - № 5. - С. 196-204.
. Масловская, Т.С. Европейская модель конституционного правосудия: особенности защиты конституционных прав и свобод граждан / Т.С. Масловская. // Весн. Канстытуц. Суда Рэсп. Беларусь. - 2010. - № 1. - С. 98-106.