Зарождение, становление и развитие институтов эксперта и экспертизы в уголовном процессе
Зарождение, становление и развитие институтов эксперта и экспертизы в уголовном процессе
История формирования института эксперта в уголовном процессе Республики Беларусь достаточно сложна и длительна. Для правильного понимания данного явления необходимо заглянуть в далекое прошлое, постепенно исследовать этапы его зарождения, становления и развития. Такой исторический анализ позволит понять сущность данного института, пройти путь от предпосылок его возникновения до современного научного трактования, что, несомненно, имеет огромное значение для дальнейшего совершенствования взглядов на роль и значение эксперта в уголовном процессе.
Становление в государственно-организованном обществе самого уголовного процесса и судопроизводства как его составляющей неразрывно связано с достижениями научно-технического прогресса, требовавшими от лиц, осуществляющих правосудие, широкого спектра знаний в науках, ремеслах и искусстве, и как результат - появление в уголовном процессе института сведущих лиц, прообраза современного института эксперта.
«Сведущие люди (лица)» означает «знающие». Целесообразно использовать именно этот термин, так как для славянских стран, в частности для Беларуси, данное понятие наиболее приемлемо, оно издавна употреблялось в уголовно-процессуальном законодательстве России для обозначения лиц, обладающих специальными знаниями и навыками в науке, искусстве и ремесле, которые проводили судебные экспертизы, участвовали в осмотрах, освидетельствованиях, допрашивались для разъяснения научных положений, имеющих значение для дела. Под специальными подразумеваются знания, не являющиеся общеизвестными, аккумулированными в житейском обществе каждого способного разумно действовать человека, при этом в данном смысле каждое научное знание - специальное.
Становление и развитие института эксперта напрямую связаны с развитием российского государственно-правового строя. Древнерусское право возникло одновременно с появлением древнерусского государства в последней четверти IX в. Среди сохранившихся со времен Древней Руси правовых документов наиболее известен свод древнерусского права - «Русская правда».
Проведя постатейный анализ «Русской правды», можно сделать вывод о том, что институт сведущих лиц зародился гораздо раньше, чем был регламентирован в законодательных актах. Так, проанализировав ст. 29 «Русской правды» «Если придет избитый до крови человек», можно сделать вывод о том, что роль сведущих лиц в данном случае выполняли сами участники княжеского суда, которые формально осматривали (освидетельствовали) тело потерпевшего на наличие пятен крови, синяков, то есть видимых телесных повреждений [1, с. 14]. Удостоверение наличия телесных повреждений проводилось на обывательском, поверхностном уровне, не требующем обладания специальными знаниями в области медицины. Осмотр потерпевшего, проведенный участниками княжеского суда, принимался судом в качестве самостоятельного свидетельства совершенного преступления и не требовал дополнительных доказательств, таких, например, как свидетельские показания, что в сравнении с современным правом являлось примитивной формой доказательств, поскольку обстоятельство получения телесных повреждений не изучалось всесторонне, а лишь подтверждался сам факт наличия их на теле. Суд не изучал такие вопросы, как давность возникновения телесных повреждений, механизм их образования и т.д., так что можно предположить, что такой формализм в оценке доказательств мог привести к вынесению необоснованных судебных решений.
Другие статьи «Русской правды» также закрепляют нормы, предусматривающие лишь непосредственное восприятие наружных следов преступления, отобразившихся на теле потерпевшего. Так, например, ст. 67 «О бороде» и ст. 68 «О зубе» Пространной редакции «Русской правды» требовали лишь подтверждения того, что телесное повреждение действительно имело место. При изучении указанных повреждений в качестве сведущих лиц также выступали члены княжеского суда.
Уже в ранних памятниках древнерусского права указывались способы борьбы с подделками. Так, например, Псковская судная грамота 1467 г. в целях предупреждения подлога требовала при совершении какой-либо сделки обращаться к княжескому писцу, который свидетельствовал сделку и выступал, таким образом, гарантом подлинности документа [1, с. 25]. Необходимость в охране документов от травлений, выскабливаний, частичного уничтожения текста возникла вскоре после развития письменности на Руси, но так как кроме визуального осмотра изучаемого объекта сведущие люди никакой методикой в выявлении подделок не владели, то законодательство видело возможность борьбы с подделками путем создания различных формальных условий, обязательных при составлении документа. Так, Судебник Ивана IV, датированный 1550 г., указывал на обязанность дьяков в судах изготавливать копии судебных решений и хранить отдельно на случай оспаривания [2]. Правосудие нуждалось в людях, способных выявлять различные способы подделок, а так как самыми осведомленными в области письма и составления документов являлись церковные дьяки и подьячие, то именно они и стали первыми привлекаемыми в процесс участниками, не имеющими прямого отношения к делу, в качестве сведущих лиц.
В ХVI в. в России при рассмотрении спорных судебных дел проводилось исследование документов для установления их подлинности путем сравнения почерков и подписей. О первом известном случае исследования почерка рассказал известный профессор И.Ф.Крылов. Оно проводилось в 1508 г. по судебному делу о покупке Даниилом и Давидом Кемскими у Федора Кемского вотчины Кадобое и сельца Гридинское с деревнями. Когда Федор умер, его жена Анна Кемская отказалась передать купленные деревни покупателям, которые обратились в суд. В подтверждение состоявшейся сделки они представили купчую, написанную собственноручно Федором Кемским. Защитник интересов Анны Кемской заявил, что купчая является подделкой и написана не рукой покойного Федора. Как доказательство этого он предъявил судьям в качестве образца запись, сделанную рукой Федора Кемского. В целях разрешения возникшего спорного вопроса в суд вызвали для допроса послухов (свидетелей сделки), подписавших купчую. У одного из них оказался документ, составленный Федором. По решению судей дьяками было произведено сравнение почерков спорной купчей и представленных рукописных образцов. После сравнения всех представленных образцов дьяки признали все купчие написанными одной рукой - рукой Федора. Об этом доложили Великому князю Василию Ивановичу, который постановил отдать села и деревни в соответствии с купчими новым собственникам, а Анну приказал обвинить в подделке [3, с. 6]. Несмотря на то что данное разбирательство происходило по гражданской сделке, в нем присутствуют элементы почерковедческой экспертизы, хотя и проводимой еще на довольно примитивном, визуальном уровне, но специально уполномоченными на то лицами - дьяками, сведущими в письменности. Задолго до законодательной регламентации при рассмотрении в суде дел (как известно, законодательство не делило гражданский и уголовный процессы почти до ХVIII в.), обычно касающихся долговых займов, договоров купли-продажи, наследования и т.д., именно сведущими лицами (как правило, дьяками и подьячими) проводились осмотры документов в целях установления их подлинности, а также исследовались почерки и подписи. Характерно, что уже в тот период отбирались образцы почерка «для примеру». Никакой методики проведения сравнительного анализа в то время не существовало и лица, проводившие исследование, по его окончании выражали лишь свое субъективное мнение о сходстве либо различии почерков на представленных документах.
И.Ф.Крылов описывает один из первых известных случаев производства судебно-медицинской экспертизы, относящийся к 1535 г., когда врач Феофил по поручению правительницы Елены произвел освидетельствование удельного князя Андрея Старицкого по поводу подозрения его в притворной болезни.
Обращение к помощи сведущих людей в ХVI в. носило эпизодический характер. Суды прибегали к их помощи в тех случаях, когда в исходе того или иного дела были заинтересованы представители господствующих классов.
Сведущие люди привлекались для производства осмотров и освидетельствований (например, освидетельствования лекарями для определения пригодности тех или иных лиц к военной или другой государственной службе с последующим отчетом об этом в устной (на опросе) или в письменной форме). Но это направление деятельности сведущих лиц, развившееся позже в экспертизу, только зарождалось, так как в XVI в. экспертиза не была регламентирована законом, а осуществлялась в отдельных случаях по указанию главы верховной власти (по царскому указу) и не получила какого-либо заметного отделения от других форм участия сведущих людей в следственных и судебных действиях.
Несмотря на существенные недоработки в регламентации использования специальных знаний, процессуальная практика всегда шла на шаг впереди законодателя, стремясь поставить на службу правосудию научный потенциал общества, поэтому наиболее верно считать, что институты эксперта и экспертизы зародились в России уже в ХVI в. Однако в раннем государстве специальные знания сведущих лиц имели значение лишь в тех случаях, когда знаний и накопленного жизненного опыта лиц, ведущих уголовный процесс, в той или иной сфере было недостаточно. Нельзя говорить о том, что их роль была важной, скорее она носила второстепенный, чаще информативный характер.
В Беларуси процесс становления института сведущих людей в ХVI в. можно проанализировать по нормам Статутов Великого Княжества Литовского (далее - ВКЛ) в редакциях 1529, 1566 и 1588 г. Эти источники права заняли одно из основных мест в истории феодального права не только Беларуси, Литвы и Украины, но и всей Европы.
Статут ВКЛ 1529 г. стал первым в Европе сводом законов, в котором были затронуты многие отрасли права, в том числе и уголовно-процессуальная. Целесообразно рассматривать положения всех трех Статутов на основании третьего - Статута ВКЛ 1588 г., так как он разрабатывался на тезисах двух предшествующих и включил в себя основополагающие нормы предыдущих источников.
Новшеством, регламентированным в Статуте 1588 г., было то, что его нормы уже предусматривали участие конкретного знающего лица в уголовном процессе. Таким лицом был возный (в Статуте 1529 г. - виж). Возным являлось должностное лицо в местных поветовых судах, наделенное правом проведения осмотра (освидетельствования). Заключение о проведенных действиях должно было в срок не более двух недель быть зарегистрированным во «врядовых» книгах с кратким изложением. По результатам своих действий возный должен был составлять соответствующий документ, акт осмотра (освидетельствования) - квит, заверенный печатями возного и подписью участвующих лиц. Однако возный не единственное лицо, которое было наделено правом проведения осмотров (освидетельствований). Проводить указанные действия могли также соседи пострадавшего, урядники и другие заслуживающие доверия лица, которые впоследствии должны были подтвердить в суде ранее увиденное. Потерпевший также мог засвидетельствовать уряду следы насилия на своем теле (ст. 2 разд. 11).
Следует отметить, что нормы Статута ВКЛ 1588 г. подразумевали более широкий круг участвующих в процессе сведущих людей, чем регламентировали. Так, ст. 16 разд. 1 признает преступлением подделку государственных документов, печатей, подписей, а ст. 17 разд. 1 предусматривает такой вид преступления, как фальшивомонетничество. Так как законодательство регламентировало такие виды преступлений, должны были существовать и лица, обладающие столь специфическими знаниями. Деятельность данных лиц не была регламентирована и не определяла порядка проводимых исследований; однако учитывая, что данные виды преступлений требуют достаточно сложных форм доказывания, можно сказать, что исследования, проводимые в данной области сведущими людьми, напоминали действия современных экспертов при проведении экспертизы.
В ХVII в. в России шло активное становление и развитие законодательства, однако ни в одном принимаемом законодательном акте еще не была регламентирована необходимость обращения к помощи сведущих лиц. На практике дела в данном вопросе обстояли иначе.
Осмотры документов в целях установления их подлинности и исследования почерков сведущими людьми (дьяками и подьячими) производились по гражданским делам еще в XVI в., а вот по уголовным делам осмотры документов с использованием специальных знаний стали проводиться с 1649 г., когда Соборное уложение признало подлог документов преступлением [4, с. 13]. Соборное уложение в гл. IV не только признавало подлог документов преступлением, но и называло различные способы подделок.
Выявление подделок документов, печатей, монет, сплавов металлов и сейчас требует использования специальных знаний в области физики, трасологии, технической экспертизы документов, исследования почерка, поэтому возникает уверенность в том, что к тому времени уже существовали целые системы проверки подлинности документов и выявления фальшивок и лица, осуществляющие данные проверки.
Участие сведущих лиц в медицинском освидетельствовании в ХVI в. оговаривалось царским указом, однако эти мероприятия уже могли проводиться, например, для установления характера телесных повреждений [4, с. 4]. Так, И.Ф.Крылов в своих исследованиях приводит пример о том, как в апреле 1669 г. царским Аптекарским приказом было предписано освидетельствование стрельца Савки Сушевского и установление, «чем он увечен и великого государя службу служить ему мочно-ль или не мочно…». Освидетельствование проводил лекарь Иван Альбанус, который и дал заключение, что «у него правая рука из плеча вышиблена и не владеет».
Встречались случаи освидетельствования и в связи с обвинениями во врачебных ошибках. Н.П.Загоскин приводит случай расследования, связанный с неправильным употреблением лекарств. Он интересен тем, что при этом описаны такие способы использования знаний сведущих лиц, как получение справки и допросы докторов и лекарей о порядке употребления лекарства [6, с. 65, 66].
В науке бытует мнение о том, что первым из известных законодательных актов, которым вводилась регламентация проведения судебной экспертизы признанными сведущими людьми, можно считать Указ «О порядке исследования подписей на крепостных актах в случае возникшего о подлинности оных спора или сомнения…», изданный 6 марта 1699 г., который устанавливал, что экспертизу производить («руки свидетельствовать») могут сведущие лица - только приказные дьяки и подьячие; были определены и объекты исследования (крепостные акты). Данный Указ законодательно закрепил порядок проведения исследования документов сведущими людьми. Однако, как заметил В.Н.Махов, в данном документе речь еще идет о деятельности сведущих лиц по исследованию спорных документов только в гражданском судопроизводстве [7].
Некоторое расширение законодательной регламентации использования специальных знаний произошло во время царствования Петра I. К примеру, «Артикул воинский купно с процессом, надлежащим судящим» 1715 г. (по некоторым данным - 1716 г.). Этот документ включал статьи не только о воинских и политических преступлениях, но и об уголовных. Так арт. 154-0 гл. 19 «О смертном убийстве» при назначении наказания за убийство предусматривал устанавливать по делам об убийствах причину смерти и ради этого требовал от лекарей, производящих вскрытие, проводить исследования, в результате которых последние могли установить причину смерти, то они же должны были письменно и под присягой подтвердить в суде [8]. Видно, как усложняется порядок расследования преступлений против жизни и здоровья, совершенствуется система исследования телесных повреждений, проходя путь от простой констатации смерти либо наличия телесных повреждений до проведения судебно-медицинской экспертизы, использующей в качестве методики исследования вскрытие трупов с целью решения вопроса о выяснении причин смерти посредством выявления телесных повреждений, не явных для визуального осмотра тела и установления причинной связи («от битья ли смерть приключилась…») между полученными телесными увечьями и смертью. Для данных исследований стали привлекаться лица, обладающие специальными знаниями в области медицины, - лекари, причем, так как смерть могла наступать через отравление, в качестве сведущих лиц могли выступать и фармацевты, разбиравшиеся в ядах и лекарствах. Как видно, знания сведущих лиц и их заключения в очень узких областях науки начинают приобретать значение для полного и всестороннего изучения исследуемого явления. Причем начинает формироваться стройная система участия сведущих лиц во всех случаях наступления смерти, уже не носящая эпизодического характера.
Следующим значительным шагом в становлении института сведущих людей можно считать систематизацию российского законодательства, проведенную при Николае I, приведшую к созданию Свода законов уголовных 1832 г., который в 1840 г. начал действовать и на территории современной Беларуси. Именно этим документом в уголовный процесс вводится такое единое понятие, как «сведущие люди». Причем законодательством предусмотрено, что кроме должностных лиц городской и земской полиции осмотр (освидетельствование) могли проводить и иные, указанные в законе лица, такие как сельские старосты и другие должностные лица, частично выполняющие полицейские функции. Сама деятельность сведущих лиц при этом рассматривалась как средство деятельности суда, т.е. выступала как непосредственный источник убеждения судьи. Также считалось, что мнение сведущих людей вполне «заменяет мнение судьи или следователя, который призывает их на помощь» [9]. Характерным для данного памятника права является то, что ст. 197 (кн. 2 т. 15 Свода законов Российской империи 1832 г. «О судоустройстве по преступлениям») уже прямо признает показания сведущих людей в качестве самостоятельных доказательств по уголовным делам. В итоге решение суда становилось результатом деятельности не только суда, но и эксперта.
Из ст. 212 Свода законов уголовных следует, что если точное узнавание встречающегося в деле обстоятельства предполагает особые сведения или опытность в какой-либо науке, искусстве или ремесле, то надлежит истребовать о том показание и мнение сведущих людей сообразно с правилами, изложенными в главе об исследовании происшествия и осмотре. Сам же осмотр проводился по правилам, предписанным в книге Устава врачебного, разработанного на основании Указа от 18 декабря 1828 г., основные положения которого и вошли в Устав врачебный, включенный в Свод законов Российской империи 1832 г.
Статья 79 Свода законов уголовных регламентировала правила осмотра мертвых, где говорилось, что осмотр должен проводиться по формальному требованию следователя, в котором необходимо указать предмет исследования, место и время с указанием лиц, которые должны участвовать в осмотре, и цели. При этом врачам ставились ясные и конкретные вопросы, на которые должны были быть получены ответы. Также Устав врачебный уже четко регламентировал тот документ, в котором должно быть изложено заключение сведущих людей - «акт осмотра тела, свидетельство, есть обстоятельный ответ на сделанный следователем вопрос относительно всего того, что оказалось и открылось при осмотре мертвого тела и от чего смерть последовала…». Свидетельство должно было состоять из четырех частей: 1) введение, 2) историческая часть, 3) мнения, 4) заключения. По результатам же обычного осмотра (освидетельствования) оформлялся акт (журнал). Все обнаруженные в ходе осмотра (освидетельствования) предметы должны быть «…занумерованы, тщательно уложены, если можно, запечатаны и приобщены к делу с точною описью» (ст. 74). Таким образом, хотя в Своде законов уголовных речь еще и идет о заключениях сведущих лиц в таких формах, как показания, мнения и свидетельства, мы уже наблюдаем их схожесть с заключением эксперта в современном его понимании.
Ведущая роль в Своде законов уголовных все же отдавалась судебно-медицинской экспертизе. Доказательственная сила экспертизы определялась лишь в отношении судебно-медицинского исследования. В соответствии со ст. 1042 совершенным доказательством признавалось заключение врачей, полученное в установленном порядке.
Это не означает, что судебно-медицинская экспертиза была единственной проводимой экспертизой. Указом 1828 г. введена правовая регламентация химико-судебных исследований: когда имеется подозрение в отравлении, химическое исследование всех подозрительных веществ и употребление противодействующих средств для открытия ядов должны производиться врачебным управлением, врачами и фармацевтами по правилам науки и подробным направлениям медицинского совета Министерства внутренних дел. Это предполагало особый порядок сбора, опечатывания и хранения всех изъятых веществ. Как видно, существенно расширяется круг обязанностей сведущих лиц, определяются действия, относящиеся непосредственно к их компетенции. При этом действия сведущих лиц перестают носить произвольный характер, перед ними ставятся конкретные задачи с конкретно поставленными вопросами. Постепенно сведущие лица обретают черты самостоятельных участников уголовного процесса, что способствует объективности и всесторонности изучаемого явления.
Существенным упущением рассматриваемого законодательного акта было то, что детально оговаривались лишь действия врачей относительно осмотра трупов, действия же иных сведущих людей не регламентировались, хотя органы следствия и суд могли привлекать людей, сведущих в самых разных областях, в зависимости от нужд следствия. Достижением же законодателя явилось то, что появилось разграничение понятий осмотра и судебно-медицинской экспертизы.
С 1864 г. начался следующий этап в формировании института сведущих людей, что было связано с утверждением 20 ноября 1864 г. Судебных уставов, известных под названием «Уставы императора Александра II». В состав названных уставов вошли Учреждения судебных установлений, Устав гражданского судопроизводства, Устав уголовного судопроизводства (далее - УУС) и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.
Уставом уголовного судопроизводства был отменен формальный подход к оценке доказательств. Устав в своих положениях во многом продолжил и развил систему использования сведущих людей, регламентированную в Своде законов уголовных 1832 г. Несмотря на то что в Уставе еще не было терминов «эксперт» и «экспертиза», можно увидеть предпосылки к зарождению этих понятий.
Так, ст. 325 раздела 2 Устава предусматривала, что сведущие люди приглашаются в тех случаях, когда «для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии». В отличие от предыдущих законодательных актов Устав уголовного судопроизводства определил и расширил круг лиц, которых можно считать сведущими. Так ст. 326 Устава определила: «В качестве сведущих людей могут быть приглашаемы: врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особенную опытность». Ст. 335 предусматривала, что оценка имущества производится либо ценовщиками, или через сторонних лиц.
Судебные уставы предоставляли экспертам право самостоятельного проведения следственных действий, например, осмотра или освидетельствования (ст.ст. 325, 331 УУС).
На изучаемом историческом этапе в уголовном процессе появился так называемый альтернативный эксперт, а именно в случае отказа суда вызвать конкретное лицо в качестве эксперта сторонам предоставлялось право его пригласить за свой счет (ст.ст. 578, 557, 576 УУС).
Сведущие люди проводили исследование и представляли свои мнения и заключения по вопросам, определенным следователем или судом. Закон открывал для этой категории участников уголовного процесса возможность проявления инициативы, устанавливая, что эксперты «не должны упускать из виду и таких признаков, на которые следователь не обратил внимания, но исследование коих может привести к открытию истины» (ст. 333). Устав не давал прямого определения экспертизы как доказательства, но это вытекало из смысла закона, поскольку заключения экспертов должны были проверяться и оцениваться судом. Эксперты подвергались допросу сторон, присяжных и судей. По требованию сторон или присяжных заседателей или по собственному усмотрению суд мог назначить новое освидетельствование или испытание через избранных им или указанных сторонами экспертов (ст.ст. 692, 695). Устав не давал следователю права окончательной оценки акта экспертизы; следователь не имел права отвергнуть заключение экспертов, если он считал его неправильным, не прибегая к другой экспертизе (ст. 345). Несмотря на то что институт экспертизы еще только формировался, как видно из ст. 334 гл. 4, уже существовал прообраз повторной экспертизы, проводимой другими сведущими людьми. Скорее всего, данное обстоятельство было вызвано тем, что не было процессуально закрепленной формы заключения сведущих лиц, из-за чего часто могли возникать сомнения в достоверности и обоснованности заключений. Статья же 338 повторяет положения Свода законов уголовных и указывает на необходимость в некоторых случаях участия в осмотре трупа нескольких врачей, соответственно, в данном положении виден прототип комиссионной судебно-медицинской экспертизы.
Требования к лицам, привлекаемым в уголовном судопроизводстве в качестве экспертов в соответствии с положениями Устава уголовного судопроизводства, были следующие:
эти лица должны были быть незаинтересованными в исходе дела;
мнения и суждения экспертов должны были быть объективными;
эксперты должны были «иметь все качества достоверного свидетеля» (ст. 327).
До принятия Устава уголовного судопроизводства сведущее лицо, производившее исследование, многими учеными, такими как Шавров, отождествлялось со свидетелем. Л.Е.Владимиров писал: «Имея весьма мало защитников в теории, данная позиция чаще всего встречалась на практике и оказывала весьма неблагоприятное влияние как на пользование экспертизою, так и на правильную оценку ее достоинства и значения» [10].
В связи с этим небезынтересной будет выдержка из публичной лекции, прочитанной в октябре 1860 г. в Императорском Санкт-Петербургском университете В.Д.Спасовичем. Излагая в лекции сущность доказательств, он, в частности, говорил: «Когда при исследовании факта преступления возникнут такие вопросы, которых решение требует особых технических познаний в науке, искусстве, ремесле, то суд уголовный по своей некомпетентности к решению этих вопросов прибегает к техникам, людям сведущим, требует от них мнения, ... заставляет учителей чистописания или секретарей решить, рукой ли подсудимого написан подложный акт, заставляет медиков решить, живым ли родился ребенок, которого труп отыскан, произошла ли смерть от раны и т.п. ... Эксперты не свидетели, они только поверщики сомнительного факта... В случае сомнения на счет правильности суждения экспертов, правосудие может прибегнуть к другим экспертам, более сведущим в этом деле» [11, с. 29].
А.И.Винберг писал, что в науке уголовного процесса второй половины XIX - начала XX в. широкое распространение имели теории, согласно которым заключение эксперта отождествлялось с приговором суда, а эксперт уподоблялся «научному судье», либо эксперту отводилась роль свидетеля или помощника судьи» [12, с. 66].
На основании изложенного представляется возможным сделать следующие выводы:
. Первоначально эксперты и специалисты назывались сведущими, знающими лицами, т.е. обладающими специальными знаниями и навыками в науке, искусстве и ремесле, которые проводили судебные экспертизы, участвовали в осмотрах, освидетельствованиях, допрашивались для разъяснения научных положений, имеющих значение для дела.
. В своде древнерусского права «Русская правда» понятие сведущих людей и их участие в уголовном процессе еще не регламентировано. Обращение к помощи сведущих людей в ХVI в. носило эпизодический характер, суды прибегали к их помощи в тех случаях, когда в исходе того или иного дела были заинтересованы представители господствующих классов.
. В Беларуси Статут 1588 г. регламентировал участие конкретного знающего лица в уголовном процессе. Таким лицом был возный, т.е. должностное лицо в местных поветовых судах, наделенное правом проведения осмотра (освидетельствования). По результатам своих действий возный должен был составлять соответствующий документ, акт осмотра (освидетельствования) - квит, заверенный печатями возного и подписью участвующих лиц.
. Следующий шаг в становлении института сведущих людей - систематизация российского законодательства, проведенная при Николае I, приведшая к созданию Свода законов уголовных 1832 г., который в 1840 г. начал действовать и на территории Беларуси. Данным документом в уголовный процесс вводится такое единое понятие, как «сведущие люди». Сама деятельность сведущих лиц при этом рассматривалась как средство деятельности суда, т.е. выступала как непосредственный источник убеждения судьи. Также считалось, что мнение сведущих людей вполне «заменяет мнение судьи или следователя, который призывает их на помощь». Расширяется круг обязанностей сведущих лиц, определяются действия, относящиеся непосредственно к их компетенции. Действия сведущих лиц перестают носить произвольный характер, перед ними ставятся конкретные задачи с конкретными вопросами.
. С 1864 г. начался следующий этап в формировании института сведущих людей, что было связано с утверждением 20 ноября 1864 г. Судебных уставов. Несмотря на то что в Уставе еще не было терминов «эксперт» и «экспертиза», прослеживаются предпосылки к зарождению этих понятий. До принятия Устава уголовного судопроизводства сведущее лицо отождествлялось со свидетелем, однако анализ Устава уголовного судопроизводства 1864 г. показывает, что было уже определено различие между сведущим лицом и свидетелем.
ЛИТЕРАТУРА
институт эксперт уголовный
1. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / под ред. Ю.П. Тихонова, О.И. Чистякова. - М.: Юрид. лит., 1990. - 480 с.
. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. - М.: Юрид. лит., 1985. - 520 с.
. Россинская, Е.Р. Профессия - эксперт / Е.Р. Россинская. - М.: Юристъ, 1999. - С. 6-17.
. Никифоров, В.Н. Экспертиза в советском уголовном процессе / В.Н. Никифоров. - М.: РИО ВЮА, 1947. - С. 13-17.
. Крылов, И.Ф. Судебная экспертиза в уголовном процессе / И.Ф. Крылов. - СПб., 1963.
. Густев, Л.И. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры 1917-1954 гг. / Л.И. Густев. - М.: Юрид. лит., 1955. - С. 65-66.
. Махов, В.Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений: монография / В.Н. Махов. - М.: Изд-во РУДН, 2000. - 296 с.
. Памятники русского права. - М., 1961. - Вып. 8. - 355 с.
. Свод законов Российской империи, повелением Государя императора Николая Первого составленный. - СПб.: Питер, 1913. - Ст. 1026, 1027, 1029, 1033, 1034, 1038, 1047.
. Спасович, В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством / В.Д. Спасович. - М.: ЛексЭст, 2001. - С. 29.
1.