Действие уголовного закона во времени

Действие уголовного закона во времени

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

. РАЗВИТИЕ УЧЕНИЯ О ДЕЙСТВИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

.1 Формы проявления времени в правовой системе

.2 Основные принципы действия уголовного закона во времени

. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПОВ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

.1 Теоретические аспекты действия уголовного закона во времени

.2 Практические аспекты действия уголовного закона во времени

ЗАЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Законодательно-нормативные документы

Материалы правоприменительной практики

Книги и статьи

ПРИЛОЖЕНИЕ А

ПРИЛОЖЕНИЕ Б

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В части 1 ст. 9 УК РФ сформулирован общий принцип действия российского уголовного законодательства во времени. Вопросы, связанные с временными пределами действия уголовного закона, приобретают особую актуальность в период реформирования законодательства, когда принимаются новые законы, прекращают действовать законы, не соответствующие новым экономическим, политическим, социальным условиям.

В следственно-прокурорской и судебной практике возникают сложные проблемы, связанные с коллизиями ранее действовавшего и нового уголовного законодательства. Нередки ситуации, когда преступление было совершено во время действия одного закона, а расследование и рассмотрение дела об этом преступлении производятся после того, как вступил в силу другой закон. В таких случаях перед правоприменителями встает вопрос, по какому закону должно быть квалифицировано преступление и назначено наказание - по старому или новому.

Учитывая сложность возникающих вопросов и важность их правильного решения на практике, проблема действия уголовного закона во времени является актуальной.

Степень научной разработанности. Следует отметить, что исследование вопросов, связанных с действием уголовного закона во времени и пространстве, всегда привлекало внимание теоретиков права. Интерес к этой проблеме особенно возрастал в периоды разработки или существенного изменения текущего уголовного законодательства. Теоретические и историко-философские основы реализации этого института в уголовном праве рассматривались Я.М. Брайниным, А.И. Бойцовым, Н.Д. Дурмановым, М.И. Ковалевым, А.М. Медведевым, А.А. Тилле, М.Д. Шаргородским, А. Е Якубовым. Ряд важных проблем применения уголовных законов исследовались в трудах Е.В. Благова, Б.В. Волженкина, Ю.В. Голика, Т.Г. Дауровой, В.А. Елеонского, А.Н. Игнатова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, И.И. Карпеца, В.Е. Квашиса, С.Г. Келиной, Ю.И. Ляпунова, М.П. Мелентьева, В.П. Малкова, А.С. Михлина. А.В. Наумова, В.П. Панова, И.И. Солодкина и других ученых. Их труды внесли значительный вклад в развитие учения о действии уголовного закона во времени и пространстве.

Цель работы - выявить сущность и принцип действия уголовного закона Российской Федерации во времени.

Задачи работы: - проанализировать формы проявления времени в правовой системе;

изучить основные принципы действия уголовного закона во времени;

рассмотреть теоретические аспекты действия уголовного закона во времени;

проанализировать практические аспекты действия уголовного закона во времени.

Объект исследования - общественные отношения, возникающие в процессе применения уголовного закона в определенные моменты времени.

Предмет работы - нормы права, устанавливающие принципы действия уголовного закона Российской Федерации во времени, а также материалы судебной практики, в том числе Постановления Верховного суда Российской Федерации.

Метод исследования - анализ литературы по уголовному праву, монографий, научных статей отдельных авторов, занимающихся исследованиями в рассматриваемой области, анализ материалов судебной и следственной практики. Методами исследования являются также формально-юридический, сравнительно-правовой, метод толкования уголовного закона и др.

Нормативную базу исследования составили правовые источники по уголовному законодательству России, некоторых зарубежных стран.

Практическая значимость работы. Положения настоящей дипломной работы могут быть применены для чтения лекций на юридических факультетах высших учебных заведений, также положения настоящей работы могут быть применены на практике следственными и судебными органами при расследовании уголовных дел.

Настоящая дипломная работа состоит из введения, двух глав, объединяющих четыре параграфа, заключения, списка нормативно-правовых актов и библиографического списка.

1. РАЗВИТИЕ УЧЕНИЯ О ДЕЙСТВИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

.1 Формы проявления времени в правовой системе

В российской правовой науке проблема соотношения и взаимодействия времени и права, как правило, рассматривалась только при анализе действия во времени норм права (при этом большое внимание традиционно уделялось анализу обратной силы закона), правового выражения конструкции «сроки» и лишь иногда при анализе видов толкования.

Однако современная наука пришла к выводу, что «источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности».

И в специально-научных исследованиях необходимо учитывать, что «временные отношения должны, видимо, приобретать какую-то специфику от того, в рамках какого уровня организации и движения материи, в рамках каких научных дисциплин они рассматриваются».

Вместе с тем, поскольку взаимосвязь времени и права практически не подвергалась теоретико-правовому обобщению (хотя отдельные формы проявления связи анализировались в единичных работах), современные теоретико-правовые и отраслевые исследования представляют разные по методологии и назначению подходы к пониманию взаимосвязи времени и права.

Для одних время представляется фактором нормативного регулирования, и «нет такой области правового регулирования общественных отношений, где фактор времени не играл бы существенной, а во многих случаях определяющей роли». Поэтому делается вывод, что законодатель использует фактор времени так же, как фактор пространства, то есть использует «время в качестве инструмента формирования правоотношений».

Другие исследователи на основе вывода о том, что пространство и время как формы существования движущейся материи не обладают различными качественными свойствами (физическими, социальными, правовыми и т.п.), поскольку эти свойства «присущи самим системам явлений в зависимости от того, в какой области объективной действительности они сформировались», формулируют представление о том, что правовая действительность, как особая область социальной жизни общества, развивается и действует в рамках социального пространства и времени и «правовое пространство-время - часть социального пространства-времени, где осуществляется нормативно-правовое воздействие на общественные отношения».

Есть исследования, где конструируется особая форма времени - правовое время, которое понимается как функциональная категория юридической науки, «выражающая возникновение, длительность и завершение правовых действий, процессов, норм, событий и последовательность смены их состояний».

При этом одни авторы, выделяя «юридически значимые свойства правового времени», говорят уже об особой хроносфере (как временной сфере действия права). А другие, анализируя «юридические функции времени в праве», обосновывают понятие правового времени как фундаментальной и функциональной категории, «отражающей процесс непрерывных изменений юридической жизни, в ходе которого возникают новые и исчезают ранее существовавшие правоотношения, юридические нормы и правовые акты, влияющие на становление и развитие юридической науки и практики». Есть и такие определения правового времени - как «особой функциональной категории юридической науки, выражающей возникновение, длительность и завершение правовых предписаний и отношений, последовательность смены их состояний и обязательность их соблюдения всеми субъектами права».

Однако хотелось бы обратить внимание, что при анализе форм проявления времени в правовой системе необходимо учитывать следующее. Во-первых, поскольку право представляет собой часть нормативно-регулятивной сферы общества, то теоретико-правовые обобщения тех сторон социальной жизни, которые обусловлены сложными связями между проистеканием времени и отражением этого процесса в жизни, должны быть связаны с необходимостью распознать, проанализировать, классифицировать, с одной стороны, способы подчинения поведения человека времени и, с другой стороны, способы управления временем как необходимые условия упорядочения общественных отношений.

Во-вторых, важен факт, что право взаимодействует с различными формами времени (четкие методологические основы реальности различных форм времени достаточно хорошо разработаны как в философских, так и в физических, химических, геологических и социологических исследованиях, базирующихся на классических идеях В.А. Канке). То есть представления о том, что «в праве исходят из физического (кинетического) понимания времени и его метрических свойств (час, сутки, год) применительно к макромиру», справедливо только для тех ситуаций, когда темпоральные параметры поведения субъектов права задаются формально определенными (прежде всего календарными) показателями. Но если для этого используются оценочные показатели (понятия), то имеется в виду социальное время, которое, конечно же, может быть приведено к его метрическим свойствам, однако вовсе не с ними связываются в этом случае юридические последствия, да и величины его измерения другие.

Однако ни философско-логических, ни методологических оснований выделять правовое время как самостоятельную форму права не имеется. Когда в юридических исследованиях отдельных элементов правовой системы говорят о правовом времени, то не ставят своей задачей показать, чем же это специфическое время отличается от физического или космического времени, и подменяют обсуждение проблем времени на этом специально-научном (правовом) уровне обсуждением отдельных аспектов временных отношений и механизмов функционирования правовой системы по времени (часы, ритмы). Однако при этом забывают, что выделение форм времени основывается на постулате, что размерные величины изменения времени в различных формах различны, а к чертам формы времени относят лишь такие характеристики, которые выражают специфику явлений. То есть, выделяя новую форму времени, необходимо, описывая ее, раскрыть присущие ей сущностные параметры и измерения. Однако в этих исследованиях лишь указывается, что правовое время - это правовая категория, у которой есть некие свойства (момент времени, длительность, последовательность, одновременность, повторяемость, интенсивность, ритмичность, непрерывность, прерывность и др.). Оставляя за рамками недостаточное понимание авторами, что у правовой категории как методологического инструмента познания, являющегося идеальным аналогом материального мира, отражением различных элементов правовой системы, есть содержание, но нет свойств (так как свойство категории права - быть «организующим принципом мышления, узловым пунктом связи субъекта и объекта», как бы эталоном, с помощью которого осмысливается все богатство правовой действительности, то есть категории права лишь «отражают определенные стороны, процессы правовых явлений и, будучи примененными в познании, выступают в качестве специфических средств движения к новым результатам»), необходимо отметить, что предлагаемые свойства правового времени не обосновываются авторами, их природа не описывается, поскольку сущность правового времени так и не раскрывается.

Таким образом, анализируя правовую действительность, можно лишь говорить о том, что в правовой системе проявляются различные (уже подробно описанные наукой) формы времени. А формы таких проявлений находят выражение на различных уровнях правовой системы - нормативном массиве, правосознании, правотворчестве, правореализации и др. В связи с этим представляется целесообразным дать краткую характеристику этим основным формам проявления, описав их основные признаки.

Рассматривая формы проявления календарного времени в правовой системе, необходимо учитывать, что метрико-топологическая структура календарного времени определяется действием природных закономерностей, но как расчлененное целое, как структурное образование календарное время всегда несет на себе печать закономерностей того общества, в котором оно имеет место. Поэтому формой проявления календарной формы времени в правовой системе является его исчисление. В настоящее время основой измерения календарного времени служат единицы и шкалы, устанавливаемые Государственной службой времени, частоты и определения параметров вращения Земли.

Другой формой проявления календарного времени в правовой системе является датирование. Датирование (обозначение события в календарной временной шкале) широко используется в целях обозначения времени разработки, принятия, опубликования и вступления в силу правовых нормативных актов, а также актов, вносящих в них изменения, дополнения или отменяющих их действие. Календарные даты становятся вехами, фиксирующими юридически значимые последствия, становясь частью юридического факта. Датирование отражает временную связь явлений, событий, фактов, длительность и последовательность в их развитии. Датирование временного момента как проявление календарного времени может воплощать точку отсчета некоего срока и, таким образом, определять фазу его истечения, позволяет в этих рамках провести социально-нормативное регулирование. Почти в каждой отрасли права существуют и специальные темпоральные нормы, направленные на датирование, то есть нормы, предписывающие зафиксировать то или иное юридически значимое событие, календарно исчислив время, - фиксация даты рождения и смерти человека, момента возникновения юридического лица или его ликвидации, даты заключения брака, момент наступления юридической ответственности, дата заключения соглашения. Несмотря на кажущуюся простоту датирования, чем более развернутым становится правовая система, чем более законодатель вдумывается в необходимость зафиксировать точку отсчета, тем больше трудностей встает на его пути. К датированию применяются специфические требования юридической техники, поскольку ошибка при датировании может иметь большие социальные и политические последствия.

Календарное время проявляется в правовой системе и в форме длительности (временной календарной протяженности), которая широко используется при определении разнообразных юридических сроков и при фиксации времени действия нормативного правового акта. Институт сроков в отраслевых правовых исследованиях чаще всего характеризуется по давно сложившейся схеме: понятие - виды - определение сроков - их исчисление (начало и окончание течения) - пропуск сроков и последствия этого (приостановление течения, восстановление и продление). Однако в настоящее время стало заметно отсутствие теоретико-правовых исследований этой формы проявления в правовой системе свойств календарного времени, а при отсутствии единства понимания природы, сущности и основных подходов к нормативному закреплению сроков (в том числе феномена давности) каждый срок в пределах одной отрасли права рассматривается и анализируется по-разному: как нечто обособленное, обусловленное лишь спецификой конкретных общественных отношений. Соответственно, подход к нормативному закреплению срока основывается исключительно на его видовых признаках.

При анализе проявлений такой формы времени, как социальное время, в правовой системе важно учитывать, что ее основными характеристиками являются: деяние, делимость, неоднородность и необратимость, поэтому различные разновидности темпорально-правового регулирования социального регулирования осуществимы нетождественными способами. То есть социальное время проявляется в правовой системе в таких основных взаимосвязанных формах, как фиксация временного момента, повторяемость, одновременность, своевременность, последовательность.

Без фиксации момента времени нет социальной правовой нормы, так как пропадает исходная точка общественных координат положения субъекта права. Сама идея установления социального правила поведения связана с необходимостью зафиксировать положение субъекта во времени, четко определить начало и конец ситуации, подлежащей правовому регулированию. Поэтому каждая норма права, как социальная норма, в своей гипотезе воплощает момент социального времени, фиксируя юридический факт как предпосылку начала правовых отношений.

Однако необходимо обратить внимание, что социальное время как самостоятельная форма времени использует собственные единицы измерения, поскольку размерные величины изменения времени в различных формах различны. Социальное время измеряется с помощью идеальных инструментов - человеческой памяти, ощущений и др. Социальное время - это интуитивное ощущение течения социальной жизни, переживаемое современниками. Это ощущение зависит от интенсивности социальных изменений. Если в обществе изменений мало, социальное время течет медленно; если изменений много, время ускоряет свой ход. То есть социальное время в правовой системе измеряется значимыми для субъекта правовыми событиями, а движение его создается чередой сменяющих друг друга социально наполненных ситуаций.

Повторяемость как форма проявления социального времени прослеживается в нормах различных отраслей права. Повторяемость юридических действий и событий в конституционном праве - это установленная действующим законодательством повторяемость выборов депутатов органов законодательной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации как неотъемлемая характеристика правового статуса этих органов. В административном, финансовом и налоговом праве - это сроки составления перспективных и текущих планов развития субъектов Российской Федерации, ежегодное составление проектов бюджетов и их утверждение, а также утверждение отчетов об исполнении государственных и местных бюджетов, сроки представления финансовой отчетности, сроки исчисления и взимания налогов, сборов и т.д. Повторяемости в планировании соответствует повторяемость в учете (бухгалтерском и статистическом).

Социальное время проявляет себя как деяние, в том числе и в правовой системе. Внутри правовой системы происходят процессы, которые не могут происходить ни с бесконечной скоростью, ни с разнообразными скоростями, а только с вполне формально закрепленными скоростями. Процессы в правовой системе сопряжены по срокам, наступают упорядоченно относительно друг друга. Определенные деяния накапливаются, структурные элементы собираются, выстраиваются, подбирается определенное количество юридических фактов и документов, их фиксирующих, а затем возникает новое юридическое качество - новый статус субъекта права, юридический результат осуществления субъективных юридических прав и обязанностей и т.д.

Связность прошлого, настоящего и будущего всех составных частей правовой системы есть отражение ее ритмики. Для субъекта права своевременность юридически значимых действий осознается, только если есть возможность сравнения - если есть способ сравнить ритм и скорость протекания нормативно урегулированных процессов.

Своевременность есть формально-юридическая форма воздействия на скорость осуществления социальных процессов, которая широко применяется в российском законодательстве. Эта категория весьма широко применяется в российском законодательстве - только действующих федеральных законов, использующих эту категорию как элемент правового регулирования, существует более 360.

Своевременность может рассматриваться как одно из основных, имманентных свойств любой деятельности, урегулированной правом, чаще всего тогда, когда регламентируется деятельность государственных органов и должностных лиц. Так, своевременность рассматривается как признак такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как необходимая оборона, т.е. необходимая оборона допускается лишь в пределах того времени, которое занимает общественно опасное действие со стороны посягающего. «Оборона признается своевременной, если она осуществлена в период от начала посягательства до его окончания. Нельзя обороняться, если посягательство окончено, если посягающий приведен в такое состояние, при котором он уже не представляет опасности». Как преждевременная, так и запоздалая оборона теряют свойства правомерности и подлежат квалификации по соответствующим статьям УК Российской Федерации.

Нормативное закрепление своевременности используется и для установления субъективной юридической обязанности в норме права путем абстрактно сформулированного требования своевременно совершенствовать те или иные действия. Понятно, что при реализации права своевременность используется как оценочно-правовое понятие, поскольку при нормативном закреплении правила возможно лишь охарактеризовать значимость (общесоциальную, групповую, личностную) поступков субъектов права, при этом формально определенные признаки этих поступков невозможно описать в нормативном правовом акте. Одинаковые по своим внешним, эмпирически фиксируемым признакам факты приобретают неодинаковую социальную значимость, и наоборот: различные по формальным показателям действия могут обладать, при определенных условиях, одинаковой социальной значимостью. Поэтому когда в правовом регулировании предстоит воспользоваться понятием «своевременность», то требуется не просто подсчитать количество истекшего календарного времени, а необходимо установить, какие реальные факты, действия в регулируемой правом ситуации действительно обладают (или обладали) той социальной значимостью, которая позволяет их использовать для измерения социального времени.

В заключение хотелось бы отметить, что исследования форм проявлений календарного и социального времени в правовой системе являются достаточно новым для юридической науки подходом, что, в свою очередь, дает надежду на всестороннее исследование данной проблемы как на теоретическом, так и на отраслевом уровне правовой науки. А поскольку современные естественные и точные науки пришли к выводу, что «источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности», то и в правовых следованиях необходимо преодолевать представления о времени как о некоей универсальной, всеобщей, равномерно текущей сущности (что, конечно, обусловлено безраздельным господством в умах ученых на протяжении нескольких столетий ньютоновской концепции времени) и о том, что свойства материальной и социальной действительности не имеют отношения к выяснению сущности и свойств времени.

.2 Основные принципы действия уголовного закона во времени

Прежде всего, необходимо отметить, что история развития института действия уголовного закона во времени в зарубежной юридической мысли имеет для нас существенное значение в связи с большим влиянием так называемой западной традиции права на формирование правовой системы России. Мы ограничиваемся анализом развития западных учений в отношении действия уголовного закона во времени и пространстве XIX веком потому, что именно до этого периода они имели к развитию права в России самое непосредственное отношение.

В частности, одной из ярких черт западной традиции права (при её формировании) являлось существование внутри одного общества различных юрисдикции и различных правовых систем. В основном это происходило вследствие дифференциации церковной и светской власти. В результате этого постоянно присутствовала проблема разрешения различных правовых коллизий. Все это, по мнению Г. Дж. Бермана, послужило источником свободы личности на Западе, что в свою очередь дало толчок к формированию и законодательному закреплению принципов действия законов во времени и пространстве.

Следует особо отметить, что влияние западной традиции права на развитие российской юридической мысли при учете всего изложенного, в то же время носило несколько специфический характер. Существенное значение здесь имело разделение между восточной и западной христианскими церквями, которое в I в. н.э. соответствовало границе раздела между восточной и западной частями Римской Империи. Этот раскол совпал с западным движением за передачу единовластия над церковью епископу Рима, выведения духовенства из-под контроля императора и резкого отграничения церкви от светской власти. Это движение достигло кульминации в период григорианской реформации (1075-1122 г. г) и породило первую правовую систему Запада - новое каноническое право римско-католической церкви.

Вследствие этого термин «западная традиция права» следует относить к тем правовым системам, чьи традиции проистекают из этих событий. Такие же страны, как Россия и Греция остались в восточной православной церкви и из этого процесса частично были исключены.

Именно поэтому первое законодательное упоминание о действии законов во времени в России мы находим лишь в Судебнике 1550 года, тогда как в западной системе права уже в IХ-Х веках закон воспринимался как единая система, которая развивается во времени. Вследствие этого, практически до XVI века русское законодательство затрагивало лишь вопросы пространственного ограничения применения определенных законодательных положений.

Кроме того, необходимо учитывать, что на Руси очень долгое время (вплоть до императорского периода) имело огромное значение и силу обычное право, которое, как известно, вообще не допускало вопроса о времени возникновения того или иного правила поведения.

В целом же, анализ правовых актов указанного периода позволяет сделать вывод о том, что в случаях возникновения конкуренции законов различных государств действовали следующие правила:

) где отношения между русскими и иностранцами не были определены договорами, там иностранец за преступления, совершенные им на русских землях, подлежал суду по русским законам; и 2) где взаимные отношения были определены договорами, то этими им устанавливалось, по возможности, однообразность ответственности: «тажо (то есть такая же, как немцу в России) правда боуди Роуси въ Ризъ и на Готьскомъ березе» (Договор Смоленского Князя Мстислава Давыдовича с Ригой, Голландией и немецкими городами.1230 г).

Первым законодательным документом, до известной степени систематизировавший все действующее право, был Судебник Ивана III, изданный в 1497 году, который по своей сути явился единым законом для всех областей, вошедших к тому времени в Московское государство. Таким образом, данный Судебник имел весьма важные последствия для всей правовой жизни того времени. Так, в результате его издания в 1497 году суд и «расправа» сделались однообразными на всей территории Московского государства. До этого правосудие осуществлялось в зависимости от того, действовали или нет в области особые грамоты типа Псковской, Новгородской или Двинской. В некоторых местностях применялась даже Русская Правда с некоторыми добавлениями к ней. В частности, вследствие определенных исторических обстоятельств, законодательство в литовско-русском государстве придерживалось начал древнего русского права, и основные постановления Русской Правды имели там силу вплоть до XV века. В частности, до 1440 года в соответствии с «княжьей» Правдой судились литовцы, полочане, витебляне и смоляняне.

Дальнейшая юридическая жизнь Московского государства, с одной стороны и дальнейшее развитие правовых отношений, идей, институтов, имевшее место после издания первого Судебника, с другой стороны, были причинами возникновения потребностей в новом кодификационном труде, и уже через пятьдесят с небольшим лет был составлен новый Судебник, названный царским и изданный Иваном IV в 1550 году. Год спустя после этого (в 1551 году) Иван IV, как известно, созвал церковный собор, получивший название Стоглавого, которому было поручено рассмотреть и утвердить Судебник. Главная особенность данного законодательного памятника состоит в том, что именно с него начинаются серьезные теоретические и практические разработки вопросов, касающихся действия законов во времени. Основным источником царского Судебника 1550 года послужил первый Судебник с дополнениями Великого князя Василия Иоановича и новыми узаконениями. Важность его заключается в том, что в данный Судебник были включены ряд новых постановлений «о силе действия и порядке составления законов» (ст. ст.97-98) и он впервые объявил закон всеобъемлющим и единственным источником права: «впредь всякие дела судите по сему Судебнику» (ст.97); если же возникнут дела, решение которых не предусмотрены Судебником, то они должны уже решаться не по обычному праву, а представляются для разрешения в органы законодательной власти, «которая по этим поводам дает законы» (ст.98). Кроме того, Судебник относится крайне отрицательно ко всякого рода исключениям из общих норм права и окончательно запрещает издание «тарханных» грамот, то есть актов, освобождающих определенные местности или лица от общих норм, и даже предписывает изъять все такие грамоты, изданные до 1550 года. «А тарханных впредь не давать никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех» (ст.43 Судебника).

Завершение формирования территориального принципа действия общего законодательства на всей единой территории Московского государства происходит с принятием в 1551 году общего свода церковных постановлений (Стоглав), также обязательного во всем государственном пространстве, который окончательно санкционировал завершение централизованного процесса, начатого Москвой.

Главной и основной особенностью этого законодательного памятника, которая представляет для нас интерес, явилось то, что Уложение было одним из первых сводом законов, сразу же напечатанном после его утверждения. С тех пор печатание законов явилось необходимым условием для его реализации.

Что же касается вопросов действия закона во времени, то в Уложении они регламентировались главой XV, которая в основном опиралась на введенном ст.97 Судебника 1550 года принципе - закон обратной силы не имеет. Уложение предписывало оставить в силе все судебные решения, вынесенные на основе законов, действовавших до этого периода, а дела новые рассматривать в соответствии с новым законодательством.

Таким образом видно, что в этот исторический период развития российского законодательства уже достаточно глубоко затрагиваются и начинают закладываться основы принципов пространственных и временных параметров реализации уголовных законов.

Определенную специфику имело российское законодательство, так называемый, императорский период. Эта специфика заключалась в том, что источником права в эту эпоху становиться только закон. Обычай, игравший такую важную роль в области права в удельно-вечевой период и в Московском государстве, отступает назад и совсем утрачивает значение фактора образования права. Ввиду этого, характер законодательства императорского периода не имеет ничего общего с характером законодательства Московского государства.

В то время как законодательные памятники московского периода, будучи ничем иным, как сводом предшествующего законодательного материала, главный источник которого составлял зачастую обычай, законодательство императорского периода явилось результатом теоретических разработок и анализа законодательства различных иностранных государств. В частности 30 марта 1716 года Петром I был утвержден Воинский устав и именным указом Сенату было дано распоряжение размножить его и разослать « во все корпуса войск, а также по губерниям и канцеляриям, дабы неведением никто не отговаривался... и понеже оный, хотя основанием воинских людей, однако же касается и до всех правителей земских...». Таким образом, из этого указа видно, что Воинский устав применялся не только в военных судах к военным, но и к лицам гражданским и по сути дела являлся Уголовным кодексом Империи.

Кроме того, преамбула к этому уставу определила: «устав применяется ко всем военнослужащим, как подданным России, так и иностранцам, находящимся на службе у правительства».

Необходимо особо отметить, что именно с этого периода времени начинается этап наиболее активного влияния на российское законодательство западной традиции права с её приоритетным положением личности. Все это дало толчок к новому осмыслению различных правовых вопросов, в том числе посвященных действию российских уголовных законов во времени. В целом, это послужило основой для наиболее глубокого понимания указанной проблемы и к середине XIX века явилось условием возникновения в России различных теоретических исследований в этом направлении.

Этим проблемам свои труды посвящали такие видные русские правоведы, как Л.С. Белогриц-Котляревский, Е.В. Васьковский, А. Градовский, В.В. Есипов, А.Ф. Кистяковский, П.Д. Колмыков, П.И. Люблинский, А. Лохвицкий, В.Н. Латкин, И.А. Малиновский, М.И. Мышь, Ф. Мартене, Н.Д. Сергеевский, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, и другие.

Необходимо отметить, что действующие в то время в России уголовное законодательство имело определенную систему: оно подразделялось на законы общие и особенные, по месту или по лицам. К числу законов общих относились Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых Мировыми Судьями.

К числу законов особенных по месту относились Уголовное Уложение Великого Княжества Финляндского, Уголовный кодекс Царства Польского 1818 г., который был основан на австрийском Уложении 1803 года. Однако Указом от 13 сентября 1876 года на Варшавский судебный округ распространено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных.

Новый этап развития института действия уголовного закона во времени начался в 1917 году.

Формирование нового права (в частности уголовного) в этот период идет по пути издания центральной властью декретов о суде, которые должны были заменить уголовное законодательство, действовавшее до этого времени в России. Не смотря на все споры вокруг вопроса о целесообразности принятия новых уголовных законов или использования действовавшего на тот период уголовного законодательства (в 1918 году был даже разработан проект нового Уголовного Уложения, в основу которого было положено Уголовное Уложение 22 марта 1903 года), 22 ноября 1917 года на заседании СНК был утвержден декрет №1 о суде. В целом, проблема определения пределов действия уголовного закона, в тот период являлась весьма сложной и включала в себя следующий круг вопросов: определение пределов обратной силы закона; установление принципов, на основании которых определяется действия уголовных законов в пространстве.

Что касается проблемы определения пределов обратной силы закона, то в теории права советского периода довольно широко признавалось, что принцип «закон обратной силы не имеет» не является абсолютным и в большей части обращен не к законодателю, а к лицам непосредственно реализующих положения закона. Однако в начальный период развития советского законодательства указанное положение никак не оговаривалось, а обратимость закона, в ряде случаев, без особых указаний вытекала из его смысла.

Начиная с 1919 года, вопросы, регулируемые уголовным правом, вследствие дальнейшего развития государственности советской России, стали рассматриваться на уровне принятия и издания отдельных законодательных актов.

Законодательно принципы действия советских уголовных законов были закреплены только в 1922 году, в принятом УПК РСФСР. Однако и после этого данный вопрос разрешен не был. Дело в том, что Постановление ВЦИК «О введении в действие уголовного кодекса РСФСР 1922 года» содержало в себе следующие положения: «а) с момента вступления Кодекса в силу (1 июля 1922 г) отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до его введения основания и размер уголовных наказаний; б) Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем преступным действиям, не рассмотренным в судебном порядке до введения его в действие». На основании текста постановления можно сделать вывод о том, что некоторым нормам УК РСФСР 1922 года придавалась обратная сила. В то же время ст.2 УПК РСФСР 1922 года закрепила принципы перспективного (немедленного) действия уголовного закона, а также необратимости уголовных законов за исключением устраняющих преступность деяния или смягчающих наказание: «преступность и наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления. Законы, устраняющие преступность совершенного деяния или смягчающие его наказуемость имеют обратную силу».

До издания Основ уголовного законодательства Союза ССР 1958 года нормы о действии уголовного закона во времени, таким образом, содержались в уголовно-процессуальном законодательстве, в частности, после 1922 г. - в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 года и, соответственно, в уголовно-процессуальных кодексах союзных республик. Отсюда следует, что вопрос о действии уголовного закона во времени рассматривался в тот период в законе с точки зрения права процессуального. Сам же уголовный закон очень часто применялся с обратной силой. В частности, ст.58-13 УК РСФСР 1926 года устанавливала наказание за «активные действия против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны» обладает ретроактивным действием в отношении поступков, ранее преступными не признававшимися.

Однако по своему существу норма о действии уголовного закона во времени является нормой права материального. Она определяет, какое общественно-опасное поведение является преступлением в зависимости от времени его совершения и времени действия уголовного закона. Именно поэтому детализация этого вопроса получала наиболее полное закрепление в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года в ст.6, которая была воспринята без изменений всеми УК республик: «Закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание имеет обратную силу, то есть распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет».

В отличие от ранее действовавшего законодательства, Основы 1958 года определили условия обратной силы закона и специально упомянули о том, что более суровый закон не имеет обратного действия. Это положение вытекало и из формулировок ранее действовавших уголовно-процессуальных законов, но прямо не выражалось.

Подобное законодательное положение об обратной силе уголовного закона просуществовало вплоть до 1991 года, после чего, в связи с изменениями, внесенными в УК РСФСР, приобрело следующую форму: «закон, устраняющий преступность и наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу...».

Благодаря этому широкое распространение получило мнение о том, что положения об обратной силе уголовных законов в целом ориентированы на нормы Особенной части уголовного законодательства, которые, как известно, только и устанавливают преступность и наказуемость деяния. Нормы Общей части, определяющие принципы, основания и условия уголовной ответственности, понятия и виды наказаний и т.п., оставались как бы за пределами буквальных предписаний ст.6 УК РСФСР.

Остальные нормы Общей части применялись в соответствии с перспективным принципом действия уголовного закона (с момента их вступления в силу при наличии оснований для применения вне зависимости от того, когда было совершено преступление, в связи с которым возникает необходимость в применении этих законов). В частности, такие институты уголовного права, как условное осуждение, порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания, давность привлечения к уголовной ответственности, применение принудительных мер, погашение и снятие судимости находились как бы за пределами действия ст.6 Основ уголовного законодательства. По этому же пути шла и правоприменительная практика. Так, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР в своем определении по делу С. указала, что при решении вопроса о применении или неприменении условно досрочного освобождения нельзя говорить об обратной силе закона, так как законодательство об условно-досрочном освобождении не решает вопросов о преступности и наказуемости деяния.

Таким образом, в советский период для решения проблемы определения пределов обратной силы уголовных законов использовалась так называемая теория «двух типов действия уголовных законов во времени», исходя из которой обратная сила законов может иметь место в случаях исключительных, для первого варианта - если в законе или ином нормативном акте содержится прямое указание об этом и, соответственно, для второго - если уголовный закон устраняет наказуемость деяния или смягчает наказание.

Исходя из этого, основаниями того или иного действия уголовного закона могли быть соображения общественной безопасности, допускающие обратимость криминализирующего или усиливающего наказание закона в отношении деяний, предшествующих ему по времени или реализация принципов законности, гуманизма и справедливости, для которых правомерной причиной поворота закона назад является смягчение наказания или декриминализация деяния.

При этом в первом случае закон применялся ретроактивное только в связи с повышенной общественной опасностью или большой распространенностью тех или иных деяний). В целом же действовало общее правило о необратимости более строгих законов.

Впервые в советском уголовном праве принцип не придания обратной силы закону, устанавливающему наказуемость деяния или усиливающий наказание, был законодательно закреплен в ч.3 ст.6

Основы уголовного законодательства 1958 года и воспроизведен в УК республик.

Важность этого законодательного определения заключалась в том, что оно по своей сути обосновывает положение о применение к преступлению, совершенному до введения действия закона, которым руководствуется сейчас суд, закона, действовавшего в момент совершения преступления, то есть старого закона. Старый уголовный закон, в этом случае, как бы «переживает» свое время в силу общих правил о применении закона времени совершения преступного деяния, ретроактивности более мягкого и не придания обратной силы более строгому законам.

Такое свойство старого уголовного закона принято называть ультроактивным действием, означающим применение утратившего силу закона на момент разбирательства к преступлениям, совершенным во время его действия. Пытаясь теоретически обосновать подобный феномен (действие закона сверх определенного ему времени) многие ученые выводили различные логические формулы, призванные разрешить эту проблему.

А.А. Тилле, например, исходя из того, что действуют законы, утратившие силу, приходит к выводу, что понятие «утраты силы» и «прекращение действия» неоднозначны. Я.М. Брайнин предлагал различать термины «введение» закона в действие и само фактическое действие. Однако совершенно прав А.И. Бойцов, указывая, что парадокс здесь может существовать только в описании фактов, но не в самих фактах. Закон есть закон и время его жизни от момента рождения и до момента смерти всегда имеет четкие фиксированные календарные границы. Другое дело норма, которая хотя и не является неким безначальным абсолютом, все же имеет иные точки отсчета во времени, нежели поддерживающий ее закон.

Норма права, не смотря на то, что закон, который раскрывал ее содержание и обеспечивал ее жизнедеятельность, прекратил свое существование, продолжает свое воздействие на отношения в обществе, а средством ее удержания во времени будет являться новый закон.

Благодаря этому ультраактивное действие старого закона осуществляется следующим образом: старый закон является местом пребывания уголовно-правовой нормы, которая, в свою очередь, получает поддержку в законе новом. В этом случае уголовно-правовая норма всего лишь приобретает новую форму. При этом она может быть сформулирована идентично старому закону, иметь более мягкое содержание либо более строгое. Тогда, в первом случае лишь необходимо определить время совершения преступления, во втором - именно новая норма будет регулировать отношения, возникшие в прошлом, и в третьем - закон будет иметь субсидиарное действие (возникнет переживание старого закона (ультраактивность) в силу прямого распоряжения о необратимости более строгого нового закона).

Необходимо отметить, что для устранения указанных теоретических и практических разногласий по вопросу определения пределов реализации уголовных законов в 1991 году законодатель попытался выработать общую и наиболее полную формулу действия законов во времени. Эта формула была закреплена в ст.6 основ уголовного законодательства 1991 года, которая гласила: «Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершившие соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет».

Основы были приняты Верховным Советом СССР 2 июля 1991 года, но фактически в силу так и не вступили. В связи с этим все вопросы относительно действия уголовного закона во времени продолжали регулироваться УК РСФСР 1960г.

принцип уголовный закон время

2. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПОВ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

.1 Теоретические аспекты действия уголовного закона во времени

По общему правилу, сформулированному в ч. 1 ст. 9 УК РФ, должен применяться тот уголовный закон, который действовал во время совершения преступления. Это означает, что, как правило, уголовный закон обратной силы не имеет, т.е. не распространяется на преступления, совершенные до вступления данного закона в силу. По новому закону можно квалифицировать только те преступления, которые были совершены после вступления в силу этого закона. Преступления же, совершенные до вступления в силу нового закона, должны квалифицироваться по старому закону, хотя бы расследование или рассмотрение в суде и производилось уже во время действия нового закона. Указанное правило распространяется как на оконченное, так и на неоконченное преступление.

Закрепленные в УК РФ правила действия уголовного закона во времени вытекают из содержания ч. 1 ст. 54 Конституции РФ, которой декларируется, что «закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет». Они находятся также в полном соответствии со ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., согласно которой «никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением».

Таким образом, правила действия уголовных законов во времени в современных условиях приобретают значение основополагающих конституционных установлений. В них находят конкретное выражение принципы гуманизма и справедливости, реализация которых на практике имеет исключительно важное значение для охраны конституционных прав и свобод граждан, укрепления законности и правопорядка в стране.

Уголовный закон обладает юридической силой только в том случае, если он отвечает необходимым условиям, относящимся к временным пределам его действия. Условия эти следующие.

Первое. Уголовный закон должен быть надлежащим образом принят, т.е. при его принятии должны быть соблюдены требования ст. 10, 105, 106 и 107 Конституции РФ.

Второе. Уголовный закон должен быть надлежащим образом опубликован. Это требование вытекает из закрепленного в ч. 3 ст. 15 Конституции РФ положения о том, что законы подлежат официальному опубликованию. «Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». В этом находит отражение направление уголовной политики на реализацию принципов демократизма и гуманизма. В прошлом нередкими были случаи применения законов, в том числе предусматривающих уголовные наказания, которые в открытой печати не публиковались, и, естественно, основная масса населения не могла знать об их принятии.

Порядок опубликования и вступления в силу законов Российской Федерации определен Федеральным законом от 14 июня 1994 г. №5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» (в ред. Федерального закона от 22 октября 1999 г. №185-ФЗ).

В соответствии с этим Законом датой принятия федерального закона считается день принятия его Государственной Думой в окончательной редакции (ст. 2). Однако принятие закона не означает вступления его в силу. Между принятием законопроекта и вступлением закона в силу протекает обычно тот или иной промежуток времени, необходимый для ознакомления с ним лиц, которые должны применять этот закон, а также всех граждан, которые пожелают ознакомиться с этим законом. Законодатель сам может указать срок, с которого начинает действовать уголовный закон. Так, Уголовный кодекс РФ был принят Государственной Думой 24 мая 1996 г., одобрен Советом Федерации 5 июня 1996 г., Президентом Российской Федерации 13 июня 1996 г. В Федеральном законе о введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации сказано, что он вводится в действие с 1 января 1997 г.

Если в законе не указан срок введения его в действие, то в таком случае действуют общие правила вступления законов в силу, согласно которым закон вступает в силу через 10 дней со дня опубликования его полного текста в Парламентской газете, Российской газете или Собрании законодательства Российской Федерации.

Третье. Действующий уголовный закон должен соответствовать Конституции РФ и федеральным конституционным законам. На необходимость соблюдения этого условия специально обращено внимание судов в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ №8 от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением Пленум Верховного Суда РФ разъяснил судам, что они вправе применять Конституцию РФ непосредственно, если федеральный закон, действовавший на российской территории до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей или в случаях, когда принятый после вступления в силу Конституции РФ федеральный закон находится в противоречии с соответствующими положениями Основного Закона.

Четвертое. Действующий уголовный закон не должен противоречить международным соглашениям, участницей которых является Российская Федерация. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора.

Вопросы соотношения уголовного закона и международного права рассмотрены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».

Пятое. Уголовный закон не должен быть утратившим силу. Утрата уголовным законом силы означает прекращение его действия. Исключение составляют случаи совершения преступления в период действия утратившего силу закона, когда новый закон не устраняет преступности и наказуемости таких деяний, а также не улучшает положения обвиняемого (осужденного; лица, отбывшего наказание). Такое действие закона называется ультраактивностью закона, т.е. он может применяться после признания его утратившим силу во время действия нового закона.

Действующий уголовный закон теряет силу в результате наступления одного из следующих условий: 1) отмена закона; 2) замена его другим законом; 3) истечение срока действия закона, если он был установлен законодателем; 4) отпадение особых условий и обстоятельств, вызвавших издание закона. На практике не исключены различные подходы в определении условий утраты законом юридической силы. Неоднозначно они трактуются и в науке уголовного права. Поэтому представляется целесообразным законодательно урегулировать порядок и условия прекращения действия законов, в том числе уголовных.

Для правильного применения уголовного закона к конкретному случаю совершения преступления наряду с точным определением времени действия уголовного закона имеет также значение установление времени совершения преступления. Поэтому определение времени совершения преступления, приведенное в ч. 2 ст. 9 УК РФ, является принципиально важным. Такое определение в российском уголовном законодательстве дается впервые. До этого проблема была предметом дискуссии.

В теории уголовного права принято различать так называемые формальные и материальные составы преступлений, первые из которых считаются оконченными с момента совершения действия (бездействия), другие - с момента наступления последствий совершенного деяния. Определение в законе времени совершения формальных преступлений является общепризнанным. Однако по вопросу о времени совершения материальных преступлений высказываются мнения, отличные от той позиции, на которую встал законодатель. Так, в одном из опубликованных комментариев к УК РФ сказано: «...указание, что временем совершения преступления является время совершения преступного действия (бездействия), а не наступление предусмотренных уголовным законом последствий, находится в противоречии со ст. 9 УК РФ». При всей убедительности этих суждений следственная, прокурорская и судебная практика должна руководствоваться действующим законом. Т.е., если деяние было совершено во время действия одного закона, а последствия наступили после вступления в силу нового закона, должен применяться ранее действовавший закон. Например, если нарушение правил безопасности при ведении горных или иных работ, предусмотренное ч. 1 ст. 216 УК РФ, было совершено до 1 января 1997 г., а указанные в ней последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью человека либо крупного ущерба наступили во время действия нового Уголовного кодекса, то совершенное преступление должно квалифицироваться по соответствующим статьям УК РСФСР 1960 г.

Проблемные ситуации возникают также при решении вопросов, связанных с применением уголовного закона к лицам, совершившим преступления в соучастии. Нетрудно заметить определенное противоречие между ч. 1 ст. 34 УК РФ и ч. 5 этой же статьи. В части 1 говорится, что ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления, т.е. основывается на принципе индивидуальной ответственности. А часть 5 той же статьи гласит: «В случае недоведения исполнителем преступления до конца по независимым от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление». Тем самым ответственность остальных соучастников ставится в строгую зависимость от действий исполнителя преступления. Представляется, что таким же образом должны квалифицироваться действия подстрекателей и пособников и в тех случаях, когда исполнитель добровольно отказался от доведения преступления до конца. Например, А. до 1 января 1997 г. подстрекал М. совершить вымогательство, а последний во время действия УК РФ 1996 г. отказался от совершения преступления. В таком случае действия А. должны квалифицироваться как приготовление к вымогательству по соответствующим статьям УК РСФСР 1960 г. Поскольку временем совершения преступления считается время совершения общественно опасного действия (бездействия), то по УК 1960 г. следует квалифицировать такие действия подстрекателей и пособников, совершенные до вступления в силу нового УК и в тех случаях, когда исполнитель выполнил все действия, образующие объективную сторону преступления во время действия нового закона. Исключения составляют только те случаи, когда новым законом ответственность за эти деяния смягчена или устранена вовсе. В таком случае действует правило об обратной силе закона, закрепленное в ст. 10 УК РФ.

Иная ситуация складывается в тех случаях, когда действия соучастников во время их совершения не признавались преступлением, а исполнитель выполнил действия, образующие объективную сторону преступления, после того как за эти действия законом была установлена уголовная ответственность. Например, А. до 1 января 1997 г. подстрекал Н. совершить коммерческий подкуп, который последним был совершен после вступления в силу УК 1996 г. В таком случае действия Н. подлежат квалификации по соответствующей части ст. 240 УК РФ, а в действиях А. отсутствует состав преступления, поскольку во время их совершения они не были предусмотрены законом в качестве преступления. А закон, устанавливающий уголовную ответственность, согласно ст. 10 УК РФ обратной силы не имеет.

Думается, что разрешение конфликтов между двумя институтами уголовного права - соучастия и действия уголовного закона во времени - должно найти отражение в законе, для чего требуется внести необходимые уточнения и дополнения в действующий УК РФ.

В УК РФ 1996 г., как и в ранее действовавшем законодательстве, не решен вопрос о времени совершения так называемых длящихся и продолжаемых преступлений. Длящееся преступление определено как действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. Например, уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314), уклонение от прохождения военной или альтернативной гражданской службы (ст. 328), дезертирство (ст. 338), незаконное хранение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывчатых устройств (ст. 222) и др.

К продолжаемым относятся преступления, складывающиеся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в совокупности единое преступление. Например, истязание, выражающееся в систематическом нанесении побоев (ст. 117 УК РФ), растрата (ст. 160 УК РФ) и др.

Длящееся преступление начинается с момента совершения преступного действия (бездействия) и кончается вследствие действия самого виновного, направленного к прекращению преступления или наступления событий, препятствующих совершению преступления (например, вмешательство органов власти).

Началом продолжаемого преступления считается совершение первого действия из числа нескольких тождественных действий, составляющих одно продолжаемое преступление, а концом - момент совершения последнего преступного действия. Из этого следует вывод, что к длящимся преступлениям должен применяться уголовный закон, который действовал в момент прекращения или пресечения этих преступлений, а к продолжаемым - уголовный закон, вступивший в силу до момента свершения последнего из образующих эти преступления деяния. С такими выводами согласно большинство практических работников и ученых в области уголовного права. Однако в некоторых комментариях, хотя и без всякой аргументации, предлагаются иные решения по вопросу о времени совершения длящихся и продолжаемых преступлений. Поэтому целесообразно решить эти вопросы путем внесения соответствующих дополнений в Уголовный кодекс.

До внесения изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство представляется необходимым принять постановление Пленума Верховного Суда РФ, в котором дать руководящие разъяснения по указанным и иным вопросам, при решении которых на практике встречаются затруднения или различные подходы. Это будет способствовать единообразному применению уголовного законодательства на всей территории Российской Федерации.

Из общего правила о том, что уголовный закон не имеет обратной силы, ч. 1 ст. 10 УК РФ делает исключение для законов, устраняющих преступность деяния, смягчающих наказание или иным образом улучшающих положение лица, совершившего преступление. Такие законы имеют обратную силу, т.е. распространяются на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.

В положениях УК РФ об обратной силе закона находит также выражение принцип гуманизма уголовной политики и уголовного права. Негуманно, к примеру, продолжать содержать в местах лишения свободы лиц, осужденных за деяния, которые новый закон, вступивший в силу, не считает более преступлением. Точно так же не достигались бы цели наказания, если бы к лицу, совершившему преступление до вступления в силу нового закона, смягчающего наказание, применялся старый закон, предусматривающий более строгое наказание.

Уголовным законом, устраняющим преступность деяния, является закон, исключающий это деяние из Особенной части Уголовного кодекса РФ, т.е. объявляющий об отмене ответственности за его совершение, декриминализирующий его. Так, УК 1996 г. были полностью или частично декриминализированы около 60 деяний, ответственность за которые предусматривалась УК РСФСР 1960 г. Например, полностью декриминализированы такие деяния, как призывы к совершению преступлений против государства (ст. 70.1 УК РСФСР 1960 г.), нарушение правил торговли (ст. 156.5 УК РСФСР), злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения (ст. 188.3 УК РСФСР), недонесение о преступлениях (ст. 190 УК РСФСР) и др.

Однако при решении вопроса о декриминализации того или иного деяния нельзя ограничиваться только сравнением названий статей Особенной части УК РСФСР 1960 г. и УК РФ 1996 г. Необходимо тщательно изучить тексты сходных составов преступлений, предусмотренных новым законом. Нередко названия того или иного состава в прежней формулировке нет в новом законе, но его признаки вошли в другой состав преступления. Такой состав преступления не следует считать декриминализированным. Например, в новом УК нет специального состава оскорбления работника милиции (ст. 192.1 УК РСФСР 1960 г.). Однако это не означает, что названное деяние декриминализировано. Статьей 319 УК РФ 1996 г. предусмотрена ответственность за оскорбление представителя власти. Поскольку работник милиции является представителем власти, то публичное оскорбление его при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением надлежит квалифицировать ст. 319 УК РФ.

Внимательного анализа требует также ситуации, когда деяние декриминализируется не полностью, а частично. Например, ч. 1 ст. 191.1 УК РСФСР 1960 г. предусматривала ответственность за сопротивление работнику милиции, не соединенное с насилием, а ч. 2 этой статьи - за те же действия, сопряженные с насилием. Статья 318 УК РФ 1996 г. установила ответственность только за применение насилия в отношении представителя власти. Из этого вытекает, что сопротивление работнику милиции, не соединенное с насилием, декриминализировано и влечет не уголовную, а административную ответственность. Сопротивление указанным лицам, соединенное с насилием, должно квалифицироваться по соответствующим частям ст. 318 УК РФ. Аналогичным образом следует решать вопрос о частичной декриминализации деяний в других случаях. Например, ч. 1 ст. 206 УК РСФСР 1960 г. предусматривалась ответственность за умышленные действия, нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу (хулиганство). Статья 213 УК РФ не устанавливает за эти действия уголовной ответственности, возникает деликтное правоотношение, влекущее административную ответственность. Однако в целом состав хулиганства нельзя считать декриминализированным: при наличии признаков, указанных в ст. 213 УК РФ, он влечет уголовное наказание, предусмотренное соответствующими ее частями.

К устраняющим преступность и наказуемость деяния относятся также законы: сокращающие перечень преступлений, ответственность за которые наступает с 14 лет (ч. 2 ст. 20 УК РФ); ограничивающие ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст. 30 УК РФ); дополняющие перечень обстоятельств, исключающих уголовную ответственность (ст. 40 - 42 УК РФ). К этой же категории относятся законы, вводящие дополнительные признаки состава преступления, обусловливающие наступление уголовной ответственности. Например, ст. 155 УК РСФСР 1960 г. предусматривала ответственность за незаконное пользование чужим товарным знаком. По ст. 180 УК РФ 1996 г. эти действия влекут ответственность только при наличии дополнительных признаков, а именно при условии, что они совершены неоднократно или причинили крупный ущерб. Указанные дополнительные признаки имеют обратную силу, т.е., если они отсутствуют в действиях лица, совершившего их до 1 января 1997 г., такое лицо не подлежит уголовной ответственности. Другими дополнительными признаками, обусловливающими наступление уголовной ответственности, могут быть: указание на специальные признаки субъекта преступления; наличие у него определенных целей или мотивов; установление новым законом административной преюдиции; наступление указанных в новом законе последствий совершенного деяния и т.п.

Во всех перечисленных случаях в силу ст. 3 Федерального закона от 24 мая 1996 г. (в ред. от 4 декабря 1996 г.) «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» уголовные дела, возбужденные в период действия УК РСФСР 1960 г. и находящиеся в производстве судов, органов предварительного следствия и органов дознания, подлежат прекращению, поскольку в соответствии с УК РФ эти деяния не признаются преступлениями. Лица, осужденные за такие деяния до 1 января 1997 г., подлежат освобождению от наказания (основного и дополнительного).

Уголовным законом, смягчающим наказание, считается закон, который снижает максимальные и (или) минимальные пределы того или иного вида наказания по сравнению с ранее действовавшим законом.

В тех случаях, когда новый закон снижает максимальный размер наказания и одновременно повышает минимальный размер либо, наоборот, повышает максимальный размер и понижает минимальный, обратная сила придается лишь той части санкции, которая смягчает наказание по сравнению с ранее действовавшим законом.

В соответствии с ч. 2 ст. 10 УК РФ, в случаях когда новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом.

Обратную силу имеют и такие законы, которые исключают из перечня видов наказания отдельные виды наказаний, снижают общие размеры отдельных видов наказания, сокращают перечень оснований для применения того или иного вида наказания.

Принципиальным новшеством, введенным Уголовным кодексом РФ 1996 г., является то, что наряду с уголовными законами, устраняющими преступность деяния или смягчающими наказание, обратную силу имеют также законы, которые «иным образом улучшают положение лица, совершившего преступление». Из этого следует, что в соответствии с действующим Уголовным кодексом обратную силу могут иметь не только статьи Особенной части УК РФ, предусматривающие наказания за конкретные преступления, но и нормы Общей части УК РФ, определяющие общие правила, институты уголовного права, такие, как давность, судимость, условно-досрочное освобождение от наказания, обстоятельства, исключающие преступность деяния, и др. До этого вопрос об обратной силе норм Общей части был дискуссионным.

Законом, иным образом улучшающим положение лица, обвиняемого в совершении преступления, предлагается признавать закон, который, в частности:

а) смягчает вид основного или дополнительного наказания либо устраняет какое-нибудь основное или дополнительное наказание при наличии равных остальных основных и дополнительных наказаний;

б) при квалификации по соответствующей статье УК РФ создает возможность скорейшего условно-досрочного освобождения либо снижает сроки давности привлечения лица к уголовной ответственности и погашения судимости;

в) предусматривает специальные виды освобождения от уголовной ответственности, содержащиеся в примечании к статьям Особенной части УК РФ (ст. 126, 204 - 206, 208, 222, 223, 228, 275, 291, 307);

г) устраняет квалифицирующие признаки конкретных составов преступлений;

д) относит преступление к иной категории, снижающей согласно ст. 15 УК РФ степень его общественной опасности.

Закон признается улучшающим положение, если он не ужесточает санкции за соответствующее преступление.

При применении УК РФ 1996 г. следует исходить из того, что приведенный перечень законов, иным образом улучшающих положение лица, обвиняемого в совершении преступления, является примерным, а не исчерпывающим. К ним следует относить нормы, которые: расширяют перечень оснований для назначения наказания более мягкого, чем предусмотрено законом (ст. 62, 65); уменьшают испытательный срок при условном осуждении (ст. 73); устанавливают новые основания освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, например в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76) и др. При этом в каждом отдельном случае требуется тщательный анализ нормы, подлежащей применению. Как уже отмечалось, нередко одни правила, установленные конкретной нормой, могут улучшать положение обвиняемого, другие, наоборот, ухудшать. В таких случаях первые имеют обратную силу, а вторые не имеют. Так, ст. 73 УК РФ 1996 г. снижает минимальный предел испытательного срока при условном осуждении по сравнению со ст. 44 УК РСФСР 1960 г. и в этой части имеет обратную силу. Однако новым законом одновременно установлены дополнительные обязанности, которые суд может возложить на условно осужденного (не менять постоянного места жительства, не посещать определенные места, пройти курс лечения от алкоголизма и др.). Эти обязанности не могли возлагаться на лиц, совершивших преступления до 1 января 1997 г., т.к. это ухудшало бы их положение.

Из того, что уголовный закон, иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, вытекают серьезные практические последствия. Согласно ст. 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» (в ред. от 4 декабря 1996 г.) в случаях, когда уголовный закон иным образом улучшает положение лиц, совершивших преступление, в том числе лиц, отбывающих или отбывших наказание, но имеющих судимость, приговоры судов и другие судебные акты о применении иных мер уголовно-правового характера подлежат пересмотру судом, вынесшим приговор, или судом по месту отбывания наказания осужденным. Освобождение от наказания, смягчение, иное улучшение положения лиц, совершивших преступление в случаях, предусмотренных ч. 1 - 3 данной статьи, производятся в порядке, предусмотренном статьями УПК РФ.

Не имеет обратной силы уголовный закон, который устанавливает преступность деяния, усиливает наказание или иным образом ухудшает положение лица, совершившего преступление (ч. 1 ст. 10 УК РФ). Нарушение этого правила на практике влечет незаконное привлечение лица к уголовной ответственности, незаконное осуждение либо применение наказания более строгого, чем предусматривалось законом, действовавшим во время совершения преступления. Например, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу К. указано, что Суд неправильно применил уголовный закон. Вопреки требованиям ст. 10 УК РФ суд переквалифицировал действия осужденного с ч. 2 ст. 144 УК РСФСР 1960 г. на ч. 2 ст. 158 УК РФ, упустив из виду, что новый закон предусматривает более строгое наказание.

Устанавливающим преступность и наказуемость деяния считается закон, который относит определенное действие (бездействие) к числу уголовно-наказуемых деяний, т.е. признает, что оно соответствует признакам преступления, указанным в ст. 14 УК РФ (криминализирует его). К ним прежде всего относятся законы, определяющие в качестве преступлений деяния, которые ранее преступлениями не признавались, иными словами, таковыми являются нормы Особенной части УК РФ, которыми включаются новые составы преступления, неизвестные ранее действовавшему законодательству. Например, в УК РФ новыми являются нормы, включенные в гл. 23 («Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях»), 28 («Преступления в сфере компьютерной информации») и другие, которыми криминализирован целый ряд новых для российского уголовного законодательства деяний.

февраля принят Федеральный закон от 29.02.12 №14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних».

Введено примечание к ст. 131 УК РФ «Изнасилование», согласно Примечаниям к указанной статье, к преступлениям, предусмотренным пунктом «б» части четвертой статьи 131 УК РФ (Изнасилование потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста), а также пунктом "б" части четвертой статьи 132 УК РФ (Мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей) и (или) совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой и (или) соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенные с особой жестокостью по отношению к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам и (или) повлекшие заражение потерпевшего (потерпевшей) венерическим заболеванием совершены в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста), относятся также деяния, подпадающие под признаки преступлений, предусмотренных частями третьей - пятой статьи 134 «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» и частями второй - четвертой статьи 135 «Развратные действия» УК РФ, совершенные в отношении лица, не достигшего двенадцатилетнего возраста, поскольку такое лицо в силу возраста находится в беспомощном состоянии, то есть не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий.

Введена ч. 5 ст. 132 УК РФ согласно которому, 5. Деяния, предусмотренные пунктом "б" части четвертой ст. 132 УК РФ (Мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей) совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

б) соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенные с особой жестокостью по отношению к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам;

в) повлекшие заражение потерпевшего (потерпевшей) венерическим заболеванием совершены в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста), совершенные лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет либо пожизненным лишением свободы.

Федеральным законом от 29.02.12 №14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних» также введена ч. 2 ст. 133 УК РФ «Понуждение к действиям сексуального характера», согласно которой Понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей) совершенное в отношении несовершеннолетнего (несовершеннолетней), наказывается принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

Указанные нововведения ужесточают ответственность за совершение сексуальных преступлений в отношении несовершеннолетних, в связи с чем данные нормы могут применяться к лицам, совершившим сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних лишь в том случае если преступление совершенно после вступления в силу новых ужесточенных норм.

Согласно п. 1 ст. 4 Федерального закона от 29.02.2012 N 14-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних" Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

Указанный Федеральный закон опубликован 02.03.2012 года в «Российской газете», соответственно ужесточенные нормы уголовной ответственности за преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних начинают действовать с 02 марта 2012 года.

Если лицо совершит преступление сексуального характера в отношении несовершеннолетнего после указанной даты, то соответственно он будет нести ответственность по новым ужесточенным нормам УК РФ.

Если же лицо совершило преступление сексуального характера в отношении несовершеннолетнего до 02 марта 2012 года на него новые ужесточенные нормы УК РФ не распространяются.

Также в УК РФ внесены изменения касающиеся преступлений в сфере нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ (Федеральный закон от 01.03.2012 №18-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации).

Так внесены изменения в ст. 228.2 «Нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ». Новая редакция указанной статьи

В новой редакции указанной статьи переступнем деянием является также действия повлекшие утрату инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, находящихся под специальным контролем.

Таким образом, изменения в статьи УК РФ введены ФЗ №18 от 01.03.2012 устанавливают преступность деяния - действия повлекшие утрату инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, находящихся под специальным контролем.

Согласно статье 7 Федерального закона от 01.03.2012 №18-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования, за исключением положений, для которых настоящей статьей установлен иной срок вступления их в силу.

Указанный Федеральный закон опубликован 05.03.2012 в Собрании законодательства РФ.

Таким образом, в случае если лицо осуществило действия повлекшие утрату инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, находящихся под специальным контролем до даты опубликования ФЗ №18 от 01.03.2012, то данное деяние преступлением не является, в связи с чем, лицо не подлежит уголовной ответственности.

Однако, если лицо совершило действия которые повлекли утрату инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, находящихся под специальным контролем, то лицо подлежит уголовной ответственности, которая наступает по ст. 228.2 УК РФ.

Также следует отметить, что Федеральным законом от 01.03.2012 №18-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" внесены изменения в пп. «в» ч. 4 ст. 229.1 УК РФ, ч. 1 пп. «г» ч. 2 ст. 230, пп. «б» ч. 3 ст. 230 УК РФ. В отношении указанных изменений уголовный закон действует аналогично.

Таким образом, эти нормы, устанавливающие преступность деяний, не признаваемых преступлениями УК РСФСР 1960 г., а также признаваемые новым УК РФ 1996 года, но совершенные до введение в действие новых редакций статей, предусматривающих более строгие наказания не могут применяться к лицам, совершившим эти деяния до вступления в силу УК РФ 1996 г. или до вступления в силу новых редакций статей УК РФ 1996 года.

Также следует обратить внимание на то, что после вступления в законную силу УК РФ были криминализированы некоторые виды деяний, в связи с чем, в УК РФ потребовалось внесение новых статей, таких как ст. 127.1 УК РФ «Торговля людьми», ст. 127.2 УК РФ, «Использование рабского труда», ст. 138.1 «Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации», ст. 141.1 УК РФ «Нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума», ст. 142.1 УК РФ «Фальсификация итогов голосования», ст. 145.1 УК РФ «Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат», ст. 151.1 УК РФ «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции», ст. 170.1 УК РФ «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета», ст. 171.1 УК РФ «Производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции», ст. 171.2 «Незаконные организация и проведение азартных игр», ст. 173.1 УК РФ «Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица», ст. 173.2 УК РФ «Незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица», ст. 174.1 УК РФ, «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления» и т.д.

Как же действует обратная сила уголовного закона в отношении нововведенных статей?

Согласно ст. 10 УК РФ, уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Таким образом, если лицо до введение в действие, например ст. 170.1 УК РФ «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета» совершило действия по фальсификации единого государственного реестра юридических лиц, на данное лицо после введение в действие ст. 170.1 УК РФ наказание, предусмотренное указанной статьей не распространяется и деяние этого лица не считается преступным, т.к. уголовный закон устанавливающий преступность деяния обратной силы не имеет.

Напротив, если какой-либо из статей будет установлена ответственность за совершение преступление мягче, чем статьей в старой редакции, а лицо совершило преступное деяние в период действия статьи уголовного закона в старой редакции, то на указанное лицо будет распространяться действие статьи в редакции, устанавливающей более мягкое наказание, т.к. уголовный закон имеет обратное действие в случае если новым законом облегчается положение лица, совершившего преступление.

Федеральным законом от 07.12.2011 N 420-ФЗ (ред. от 01.03.2012) "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" введен новый вид наказания «Принудительные работы» ст. 53.1 УК РФ.

Согласно п. 1,2 ст. 53.1 УК РФ, 1. Принудительные работы применяются как альтернатива лишению свободы в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части <#"justify">Федеральным законом от 01.03.2012 №18-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" в ст. 228 внесены изменения, в ст. 228 включен признак значительный размер, ранее этого не было.

Тем самым система дифференциации уголовной ответственности за совершение данных преступлений изменяется на трехзвенную: значительный, крупный и особо крупный размер, предусматривая при этом более строгие санкции за незаконный оборот наркотиков в особо крупном размере.

Данное изменение вступает в силу с 1 января 2013 года (согласно ч. 2 ст. 7 ФЗ №18 от 01.03.2012).

Таким образом, если лицо настоящее время будет задержано за сбыт наркотических средств в особо крупном размере, за которое ответственность будет ужесточена уголовным законом с учетом изменений лишь после 1 января 2013 года, то соответственно лицо будет отвечать по действующему законодательству, и после наступления 1 января 2013 года, когда ответственность за данное деяние будет ужесточена, то данного задержанного лица это ужесточение не коснется.

Не имеют обратной силы и нормы Общей части, которые усиливают наказание. К таковым относятся, в частности, те нормы, которые: расширяют перечень преступлений, относящихся к категории тяжких и особо тяжких преступлений, либо понятий совокупности и рецидива преступлений; исключают дополнительные условия уголовной ответственности; впервые предусматривают либо повышают ранее установленный минимальный размер наказания, которое может быть назначено за неоконченное преступление; увеличивают объем ответственности при некоторых видах соучастия (например, за создание организованной преступной группы); повышают общие пределы отдельных видов наказания; исключают некоторые из обстоятельств, смягчающих наказание, либо дополняют перечень обстоятельств, отягчающих наказание; повышают общие пределы (либо отменяют ранее установленные максимальные пределы) наказания, которое должно быть назначено при наличии смягчающих обстоятельств; сужают перечень исключительных обстоятельств, при которых возможно назначение наказания ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ; повышают пределы наказания, которое должно быть назначено при вердикте присяжных о снисхождении; повышают общие пределы наказания, которое может быть назначено по совокупности преступлений или приговоров; ограничивают возможности зачета наказания.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. расширил перечень законов, которые не обладают обратной силой. К ним отнесены также любые законы, иным образом ухудшающие положение лица, совершившего преступление, независимо от того, является он обвиняемым, подсудимым, осужденным или отбывшим наказание. Это нововведение также имеет принципиальный характер. Ранее вопрос об обратной силе таких законов в теории уголовного права относился к числу дискуссионных, а в законодательстве и на практике законы, иным образом ухудшающие положение лица, совершившего преступление, относились к числу законов так называемого моментального действия, т.е., как и уголовно-процессуальный закон, применялся тот закон, который действовал в момент разрешения дела. К таковым относятся, например, законы которые: сокращают сроки давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения приговора; увеличивают сроки погашения судимости; сужают круг лиц, к которым могут быть применены правила об условном осуждении, отсрочке исполнения приговора либо условно-досрочном освобождении; ужесточают порядок назначения наказания и др.

Как и при определении времени совершения длящихся и продолжаемых преступлений, на практике возникают проблемные ситуации при решении вопросов об обратной силе уголовных законов, предусматривающих ответственность за эти преступления.

Обратная сила уголовного закона связана также с вновь вводимыми нормами в действующий УК РФ.

2.2 Практические аспекты действия уголовного закона во времени

Обратная сила закона, предусматривающего ответственность в публичной сфере, присуща различным отраслям права, о чем свидетельствует закрепление соответствующего правила в ст. 54 Конституции РФ. Согласно данной норме закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. Приведенное положение основано на нормах международного права, в частности ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 7 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Применительно к уголовно-правовой сфере его содержание конкретизировано в ст. 10 УК РФ, согласно ч. 1 которой уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Вопросы о том, какой уголовный закон устраняет преступность деяния, смягчает наказание или иным образом улучшает положение лица, детально рассмотрены в литературе, поэтому научный и практический интерес преимущественно вызывают случаи, когда в комплексе с уголовным законом подлежит применению законодательство иной отраслевой принадлежности, включенное в уголовно-правовое регулирование; когда изменяется не только собственно уголовный закон, но и то положительное законодательство, к которому отсылают бланкетные нормы УК РФ.

Так, К. был признан виновным в незаконном сбыте героина массой 0,375 г. Преступление совершено 23 января 2003 г., т.е. до вступления в силу 11 мая 2004 г. Федерального закона №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. в части изменения редакции ст. 228 УК РФ и дополнения УК РФ статьей 228.1. Согласно носящей рекомендательный характер Сводной таблицы заключений Постоянного комитета по контролю наркотиков об отнесении к небольшим, крупным и особо крупным размерам количеств наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ, обнаруженных в незаконном хранении или обороте, примененной судом в данном деле, указанное количество героина отнесено к особо крупному размеру, вследствие чего К. был осужден по ч. 4 ст. 228 УК РФ к 7 годам лишения свободы.

Ко времени рассмотрения дела в кассационном порядке упомянутые поправки в уголовное законодательство вступили в силу, и суд кассационной инстанции переквалифицировал действия К. с ч. 4 ст. 228 УК РФ на ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (в ред. ФЗ №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г.). При этом было отмечено, что в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 6 мая 2004 г. №231 героин массой 0,375 г не образовывал ни особо крупный, ни крупный размер наркотических средств, поэтому действия К. подлежали переквалификации на ч. 1 ст. 228.1 УК РФ как незаконный сбыт наркотических средств.

Президиум Курганского областного суда оставил решение суда без изменения, мотивируя это тем, что размеры средних разовых доз установлены, как это следовало из названия упомянутого Постановления Правительства РФ от 6 мая 2004 г. №231, исключительно для целей ст. 228.1 УК РФ и не могли быть распространены на уголовно-противоправные деяния, совершенные до вступления его в силу. Было, в частности, указано, что «понятия крупного и особо крупного размера наркотических средств, установленные новым уголовным законом, являются неотъемлемой его частью как единого целого и не могут быть применены в отрыве от них к нормам ранее действовавшего уголовного закона».

Надзорным Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление президиума оставлено без изменений. Обосновывая принятое решение, Судебная коллегия сослалась на аргументы, аналогичные приведенным в Постановлении президиума Курганского областного суда, указав, в частности, что «средние разовые дозы наркотических средств и психотропных веществ были утверждены... именно для целей статей 228, 228.1 и 229 УК РФ (в редакции ФЗ №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г.)».

Однако во всех приведенных решениях судами оставлено без внимания, что санкция ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (в редакции ФЗ №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г.) предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 4 до 8 лет и соответствующий штраф, тогда как по ч. 4 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.) виновному могло быть назначено только лишение свободы на срок от 3 до 7 лет. Поскольку в нарушение ч. 1 ст. 10 УК РФ квалификация действий К. по новому закону ухудшала его положение, она не могла быть произведена.

Анализ сформулированных в указанных судебных решениях выводов о недопустимости квалификации действий К. по закону времени их совершения приводит к необходимости постановки вопроса о придании обратной силы уголовному закону, бланкетная норма которого отсылает к положениям иного законодательства. Использование подобного приема юридической техники наполняет уголовно-правовую норму динамичным содержанием, обусловленным тем, что при кажущейся внешней неизменности текста статьи Особенной части УК РФ раскрытие конкретного признака состава преступления «зависит от другой, в большинстве случаев подзаконной нормы, относящейся к иной отрасли права». Такая норма вовлекается в уголовно-правовое регулирование, и, в частности, в применение уголовно-правовых норм, опосредованно, через бланкетную диспозицию статьи Особенной части УК РФ, в силу непосредственных указаний на то в уголовном законе.

На более высоком уровне абстракции применение уголовного права, наряду с собственно правовыми нормами, правоотношениями и актами реализации прав, представляет собой один из элементов механизма правового регулирования, который также выступает заключительной стадией процесса правового регулирования. Категории механизма и стадий правового регулирования позволяют определить «точки соприкосновения» и специфику взаимодействия уголовного и адресного законов в процессе уголовно-правового регулирования. Как уже было указано, в большинстве случаев подобное взаимодействие инициируется в стадии применения уголовного закона, которая сама может быть представлена в виде нескольких этапов: а) установление и анализ фактических обстоятельств дела; б) раскрытие и характеристика содержания уголовно-правовой нормы; в) квалификация преступления; г) принятие и вынесение решения по делу.

Ранее отмечалось, что применительно к поставленной проблеме «отдельные признаки составов преступлений описываются не в уголовном законе, а в нормах иных отраслей законодательства», поэтому можно утверждать, что адресный закон способствует раскрытию и характеристике содержания уголовно-правовой нормы, а следовательно, и установлению содержания конкретного признака или признаков состава преступлений, без чего немыслима правильная квалификация деяния. В этом отношении справедливы слова В.Н. Кудрявцева о том, что «уяснение правовых норм может привести к выводу, вообще исключающему какую-либо квалификацию по конкретному закону, предусматривающему уголовную наказуемость». Включение же положений законодательства, отличного от уголовного, в процесс уголовного правоприменения (и в целом уголовно-правового регулирования) осуществляется, как правило, через определение перечня и характера уголовно наказуемых действий и установление объема уголовно-противоправного поведения.

Анализ приведенных доктринальных положений позволяет сделать вывод о том, что нормы иного законодательства оказывают действительный правовой эффект на применение уголовного закона.

Вместе с тем нормы адресного закона также подвержены определенной динамике, поскольку они санкционируются, изменяются или прекращают действие сообразно развитию соответствующей отрасли права. Это предопределяет необходимость учета их изменившихся положений в процессе применения соответствующей нормы уголовного права, диспозиция которой отсылает к ним. При этом в процессе применения конкретной уголовно-правовой нормы (квалификации преступления) сохраняет нормативное значение и ст. 10 УК РФ как норма общего характера. При этом она действует не дискретно, а постоянно и в полноценном взаимодействии и взаимообусловленности с нормой Особенной части УК РФ, носящей бланкетный характер и отсылающей к иному законодательству, которую также наполняет ретроактивной потенцией.

В Определении от 10 июля 2003 г. №270-О Конституционный Суд РФ выразил правовую позицию, согласно которой оспариваемые «нормы ст. 10 УК РФ и ст. ст. 396, 397 УПК РФ о приведении приговоров в соответствие с действующим законом не исключают возможность придания обратной силы законам иной отраслевой принадлежности в той мере, в какой этими законами ограничивается сфера уголовно-правового регулирования. Далее суд резюмировал, что «декриминализация тех или иных деяний может осуществляться не только путем внесения соответствующих изменений в уголовное законодательство, но и путем отмены нормативных предписаний иной отраслевой принадлежности, к которым отсылали бланкетные нормы уголовного закона...».

Сформулированная Конституционным Судом РФ позиция - противоположная той, которая была отражена в рассмотренном ранее деле К., - находит свое подтверждение и в судебной практике.

Так, по делу Д., который осужден по ч. 4 ст. 228 УК РФ за незаконный сбыт 6 августа 2003 г. наркотических средств в особо крупном размере - героина массой 0,42 г, суд кассационной инстанции, так же как и в деле К., переквалифицировал действия виновного с ч. 4 ст. 228 УК РФ на ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (в ред. ФЗ №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г.). Однако президиум Челябинского областного суда признал данное решение неправильным и переквалифицировал действия Д. с ч. 1 ст. 228.1 УК РФ на ч. 4 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.). В обоснование этого суд сослался на упомянутое Постановление Правительства от 6 мая 2004 г. №231 и отметил, что героин массой 0,42 г не образует крупный размер, а следовательно, действия Д. правильно квалифицировать по ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.). Таким образом, в делах Д. и К. при аналогичных фактических обстоятельствах суды приняли диаметрально противоположные с точки зрения ретроактивного действия уголовного закона решения.

Возвращаясь к аргументам о необходимости квалификации действий лиц по ст. 228.1 УК РФ, приведенным в определении суда надзорной инстанции по делу К., проанализируем их с учетом сформулированных позиций.

Во-первых, отмечалось, что Постановление Правительства от 6 мая 2004 г. №231 (а следовательно, и Постановление Правительства от 7 февраля 2006 г. №76) по своей правовой природе уголовным законом не является, а потому на него не могут быть распространены положения ст. 10 УК РФ об обратной силе. Однако данный довод сформулирован исключительно на позитивистских основаниях и в отрыве от того правового эффекта, который оказывают указанные постановления Правительства на применение уголовного закона. Содержащиеся в них предписания наполняют строго определенным содержанием такие квалифицирующие признаки состава незаконного сбыта наркотических средств, как «в крупном размере» и «в особо крупном размере». Сами по себе данные признаки не имеют конкретизации в уголовном законе, и ни одна статья УК РФ не позволит определить правоприменителю, какой вес того или иного наркотического средства или психотропного вещества признается крупным или особо крупным размером. Являясь динамичными, данные квалифицирующие признаки раскрывают свое содержание посредством отсылки к положениям иного законодательства, которые предопределяют ретроактивную потенцию собственно уголовного закона.

Во-вторых, указывается, что упомянутые постановления Правительства оперируют различными критериями отнесения определенного веса наркотических средств к крупному или особо крупному размерам, что затрудняет выбор уголовного закона, подлежащего применению. Однако данное утверждение не вполне корректно, поскольку единственным критерием отнесения наркотического средства к крупному или особо крупному размеру выступает их вес. Различные редакции ст. 228 УК РФ и корреспондирующие ей подзаконные акты устанавливают лишь специальные правила соотнесения массы наркотического средства с конкретным квалифицирующим признаком. Таким образом, при наличии данных о весе наркотического средства правоприменителю не составит существенного труда определить, какому квалифицирующему признаку и в какой редакции закона он соответствует, и выбрать наиболее благоприятную для виновного норму, подлежащую применению. Системное толкование взаимосвязанных положений ст. 9 и ст. 10 УК РФ свидетельствуют о том, что уголовный закон как в целом, так и в отдельной части подлежит ретроактивному применению исключительно в случае, если этим улучшается положение лица, тогда как в противном случае сохраняет силу ранее действовавший уголовной закон - применительно к тем положениям, которые по сравнению с новым уголовным законом являются более благоприятными для лица.

И наконец, третий аргумент сводился к тому, что в самом названии данных постановлений указано на невозможность их применения иначе как для целей ст. 228.1 и других статей УК РФ. С подобной постановкой вопроса вряд ли можно согласиться. Обоснование невозможности применения уголовного закона в том или ином аспекте посредством ссылки на юридическую технику давно и справедливо критикуется в литературе. Б.А. Куринов, в частности, отмечал, что «правовая сущность общественно опасного деяния определяется фактическими обстоятельствами преступления, а не особенностями его законодательной конструкции».

Изложенное свидетельствует о том, что основания, по которым суд в деле К. пришел к выводу о возможности придания обратной силы новому уголовному закону, усилившему наказание, отнюдь не являются теоретически безупречными. Более того, она противоречит и практике Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ.

Так, в определении по делу М., осужденного по ч. 4 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.) за незаконный сбыт 6 января 2003 г. мамфетамина (первитина) в крупном размере, судебная коллегия указала, что в соответствии с примечанием 2 к ст. 228 УК РФ и Постановлением Правительства от 6 мая 2004 г. №231 размер сбытого наркотического средства не признавался крупным. «Содеянное М. надлежало квалифицировать по ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.)», а не по ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (в ред. ФЗ №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г.). Обстоятельства дела Т. являлись, по сути, аналогичными с обстоятельствами дел Д., К. и М., и в этом случае Судебная коллегия усмотрела нарушение требований ст. 10 УК РФ о недопустимости придания обратной силы уголовному закону, ухудшающему положение лица, и квалифицировала действия Т., связанные с незаконным сбытом 16 декабря 2002 г. наркотического средства - героина массой 0,195 г, по ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции ФЗ №63-ФЗ от 13 июня 1996 г.).

Таким образом, с учетом приведенных теоретических выкладок и анализа сложившейся правоприменительной практики можно сделать вывод, что акты смежного законодательства в связи с включенностью их положений в процесс применения уголовно-правовой нормы обладают ретроактивной потенцией и могут обусловить действие обратной силы уголовного закона. Однако при этом важно акцентировать внимание на том, что вопрос о придании на основании ст. 10 УК РФ обратной силы неуголовному закону или иному нормативно-правовому акту, включенному в процесс уголовного правоприменения как таковому, по-видимому, является преждевременным. Изменение адресного закона оказывает влияние прежде всего на характеристику изложенных в уголовно-правовой норме признаков преступления, а через это - на ее применение.

Рассмотрим практические аспекты действия уголовного закона во времени на примере составов преступлений, связанных с воспрепятствованием принудительному взысканию налогов или сборов.

С момента введения в действие УК 1996 г. редакции статей о налоговых преступлениях менялись трижды: в 1997, в 1998 и в 2003 годах. Изменения, внесенные Федеральным законом от 8 декабря 2003 г., можно считать наиболее радикальными. Помимо реконструкции традиционных налоговых составов (ст. 198, 199), в УК были закреплены новые - предусмотренные ст. 199.1, 199.2. Опыт прошлых лет, да и самого последнего времени свидетельствует, что в связи с принятием нового уголовного закона перед органами дознания, следствия, прокуратуры и судом нередко встают сложные вопросы квалификации и назначения наказания за деяния, совершенные еще в период действия старого закона. Множество таких вопросов возникло и в связи с применением ст. 199.2 УК РФ «Сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов».

Правила действия уголовного закона во времени установлены ст. 9 и 10 УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 10 УК уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Законом, устраняющим преступность и наказуемость деяния, является федеральный нормативный акт, которым то или иное прежде запрещенное законом в качестве преступного деяние исключается из круга преступлений. Законом, иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, является тот нормативный акт, который содержит правовые предписания, облегчающие участь совершившего преступление.

Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Законом, устанавливающим наказуемость деяния, считается закон, которым преступным и наказуемым признается деяние, прежде не считавшееся преступлением. Законом, усиливающим наказуемость деяния, признается закон, в котором увеличивается минимум или максимум санкции соответствующей статьи УК либо в санкцию статьи УК вводится дополнительное наказание в качестве обязательного или факультативного и т.п. Законом, иным образом ухудшающим положение лица, совершившего преступление, следует считать те статьи нового УК, которые в том или ином отношении неблагоприятны для лица, совершившего преступление.

Несмотря на кажущуюся ясность правового регулирования данного института, порой судами в качестве основания вынесения оправдательных приговоров для лиц, совершивших налоговые преступления, норма об обратной силе закона применяется неправильно.

Так, Зверевским городским судом Ростовской области вынесен оправдательный приговор руководителю и гл. бухгалтеру «РЭУ ЖКХ» Н. и Р., которые совершили сокрытие денежных средств в размере более 2 млн. рублей в период с 1 января по 1 ноября 2003 г. В мотивировочной части приговора суд постановил, что ст. 199.2 УК РФ является новеллой и неприменима к деяниям, совершенным до вступления в силу уголовного закона, предусматривающего ответственность за данный вид деяния.

В то же время по аналогичным ситуациям принимаются прямо противоположные решения. Московским районным судом города Казани руководитель ООО «ЖБК-4» гражданин Ц., совершивший сокрытие денежных средств в размере более 4 млн. рублей от принудительного взыскания в период с 1 октября 2001 г. по 25 января 2002 г., признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 199.2 УК РФ. Свое решение суд мотивировал тем, что в указанный период гражданин Ц. уклонился от уплаты налогов с организации в особо крупном размере иным способом, путем неуплаты начисленных и заявленных в декларации сумм налогов и сборов и дальнейшего сокрытия денежных средств, за счет которых могло быть произведено их принудительное взыскание, т.е. совершил преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 199 УК РФ в действующей на момент совершения преступления редакции закона. В связи с принятием закона, смягчающего наказание за данный вид деяния, судом была применена ст. 10 УК РФ, предусматривающая возможность применения обратной силы закона, в связи с чем действия виновного были квалифицированы по ст. 199.2 УК РФ.

В первом случае суд необоснованно, на наш взгляд, аргументировал свою позицию тем, что: а) признаки, предусматривающие совершение уклонения от уплаты налоговых платежей иным способом, исключены из закона, соответственно, такое деяние полностью декриминализировано; б) норма, предусматривающая ответственность за сокрытие денежных средств, не может распространяться на отношения, сложившиеся до ее вступления в силу. Во втором случае суд рассмотрел деяние как совокупность двух фактов, один из которых - сокрытие денежных средств - являлся, по мнению суда, способом уклонения от уплаты налогов.

Статья 9 УК гласит: «...преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом...». Речь, как мы видим, идет о том, что вопрос об отнесении конкретного деяния к числу криминальных должен решаться на основании уголовного закона в целом, а не только отдельных его норм. Квалифицируя конкретное противоправное деяние, правоприменитель обязан рассматривать его сквозь призму всей совокупности уголовно-правовых норм, действовавших, прежде всего, в момент его совершения. Причем это будут нормы не только Особенной, но и Общей части, нормы, составляющие институты освобождения от уголовной ответственности или от наказания, вины, соучастия и т.д.

Если применяется закон, вступивший в силу после совершения преступления, то и в этом случае деяние следует квалифицировать применительно ко всей совокупности уголовно-правовых норм измененного законодательства. В противном случае закон будет рассматриваться как мозаика различных статей УК - утративших силу и ныне действующих, - из которых всегда можно собрать «удобное» для конкретного случая правовое решение. Придавая закону обратную силу, правоприменитель не вправе соединять в изобретенной им норме элементы новых и старых редакций статей, их диспозиций или санкций.

Итак, как мы полагаем, уголовно наказуемым деянием по ст. 199.2 УК признано уклонение от погашения недоимки, которое ранее квалифицировалось как уклонение от уплаты налогов и страховых взносов «иным способом». В связи с исключением описания соответствующего признака из диспозиций ст. 198, 199 УК РФ и возникла необходимость предусмотреть специальный уголовно-правовой запрет.

Необходимость дополнения УК этой нормой следует из анализа хозяйственной практики, выявляющего многочисленные способы посягательства на отношения по пополнению бюджетной системы за счет налогов и сборов, притом, что после уголовно-правовой реформы декабря 2003 г. немало этих способов оказалось декриминализировано.

На протяжении последних лет одним из основных способов уклонения от исполнения обязанности по уплате налогов и (или) сборов является фактическая неуплата уже начисленных налоговых платежей. Налогоплательщик своевременно и правильно представляет налоговую и иную обязательную к представлению отчетность, в соответствии с НК РФ исчисляет подлежащий уплате налог, но умышленно не производит перечисления в соответствующий бюджет (внебюджетный фонд) в установленные сроки. Исключая из числа признаков уклонения от уплаты налогов «иной способ», законодатель в то же время стремился создать действенную уголовно-правовую защиту от сокрытия средств или имущества, за счет которых должно производиться взыскание налогов или сборов.

Не вступая в дискуссию о технико-юридическом качестве ст. 199.2 УК РФ, отметим, что, на наш взгляд, большой необходимости в такой законодательной рокировке не было. В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. №64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» внимание судов обращается на то, что «общественная опасность уклонения от уплаты налогов и сборов, т.е. умышленное невыполнение конституционной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы, заключается в непостплении денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации.

Следовательно, при уклонении недобросовестного налогоплательщика от исполнения конституционной обязанности равно общественно опасно причинение вреда бюджетной системе как путем заведомого искажения данных в налоговой декларации и иных документах (их непредставления), так и собственно посредством умышленного неперечисления необходимых сумм налогов и сборов.

Для чего же нужно было выделять специальную норму и усиливать ответственность в санкции ст. 199.2 УК РФ по отношению к санкциям, предусмотренным ч. 1 и 2 ст. 198 УК РФ и ч. 1 ст. 199 УК РФ? Получается, что законодатель считает преступное поведение налогоплательщика, предусмотренное ст. 199.2 УК РФ, более общественно опасным, нежели иные формы уклонения от уплаты налогов (за исключением квалифицированного уклонения с организации - ч. 2 ст. 199 УК РФ).

Непонятно, правда, почему в ст. 199.2 УК РФ налогоплательщики (физические лица и организации) унифицированы, в ст. 198 и 199 УК РФ - дифференцированы. Так, физическое лицо, скрывающее денежные средства либо имущество в крупном размере от принудительного взыскания, находится в явно невыгодном положении по отношению к такому же физическому лицу, которое уклоняется от уплаты налогов в крупном размере путем обмана налоговых органов, искажая налоговую и финансовую отчетность. В первом случае санкция предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, а во втором - лишение свободы на срок до одного года.

Таким образом, если рассматривать сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов или сборов, как одну из форм уклонения от уплаты налоговых платежей, то ст. 199.2 УК РФ можно считать специальным квалифицированным составом по отношению к ч. 1, 2 ст. 198, ч. 1 ст. 199 УК РФ и привилегированным - к ч. 2 ст. 199 УК РФ. Поэтому введение данной статьи в УК не есть установление уголовной ответственности за деяние, которое раньше не было преступлением, а является лишь выделением специального состава для некоторых видов преступного уклонения от уплаты налогов.

Законодатель иногда использует подобные приемы для углубления дифференциации ответственности за различные виды преступлений, смягчая или усиливая ответственность. Так, из состава простого убийства (ст. 103 УК РСФСР) был выделен привилегированный вид такого деяния - убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Ранее обстоятельства, которые нередко сопутствуют этому виду убийства (особое физическое и психическое состояние женщины во время родов, тяжелая семейная обстановка, материальные трудности), обычно учитывались судами в качестве смягчающих наказание в рамках санкции ст. 103 УК РСФСР. Однако детоубийство могло быть квалифицировано и по ст. 102 УК РСФСР при наличии отягчающих обстоятельств (повторность, особая жестокость). Однако после введения в действие УК 1996 г. ст. 106 не считалась в чистом виде новеллой уголовного закона, устанавливающей уголовную ответственность и, соответственно, признавалась применимой к преступным деяниям, выразившимся в убийстве матерью новорожденного ребенка и совершенным до 1 января 1997 г.

Таким образом, вводя ответственность за сокрытие денежных средств от принудительного взыскания, законодатель выделил из открытого перечня способов уклонения от уплаты налогов достаточно распространенный и специфичный случай уклонения. Механизм сокрытия денежных средств и имущества от принудительного взыскания предполагает, что данным действиям виновного предшествовало его бездействие, выраженное в неисполнении обязанности по самостоятельной уплате налогов. Другими словами, исключение иного способа из диспозиций ст. 198, 199 УК не предусматривает полную декриминализацию всех иных способов уклонения от уплаты налогов, а деяние, предусмотренное ст. 199.2 УК РФ, является в одних случаях квалифицированным, в других - привилегированным видом такого уклонения, и выделение подобного преступного поведения в самостоятельный состав - результат углубления дифференциации ответственности за налоговые преступления.

В первом из приведенных нами судебных приговоров ошибка правоприменителя, по нашему мнению, состояла в неполном установлении всех юридически значимых обстоятельств совершенного преступления, оценки этих обстоятельств с точки зрения действия уголовного закона во времени, объективного и всестороннего учета их при разрешении дела.

Безусловно, в случае изменения законодательства необходимо применять самый выгодный для виновного закон. Иногда новый закон, улучшая положение виновного, в чем-то ином становится более строгим, например, при сужении пределов действия нормы Особенной части статья дополняется более строгой санкцией. Задача правоприменителя состоит в выборе наиболее «мягкого» закона для данного конкретного лица применительно к данному конкретному случаю.

Во втором приговоре суд учел, что совершенное гражданином Ц. деяние является преступным и наказуемым как по старому закону (ч. 2 ст. 199 УК), так и по новому (ст. 199.2 УК), и из двух законов, старого и нового, выбрал именно такой, по которому установлено менее строгое наказание. В том случае, если бы гражданин Ц. не уплатил начисленные налоги и в дальнейшем сокрыл денежные средства от принудительного взыскания в сумме, не достигающей особо крупного размера, его действия необходимо было квалифицировать по старому закону (ч. 1 ст. 199 УК) как содержащему наиболее мягкое наказание. Если бы виновный совершил уклонение тем же способом в сумме, не достигающей 350 тысяч рублей, либо, уклонившись от уплаты начисленных налогов, в дальнейшем не скрывал денежные средства и имущество от принудительного изъятия в счет уплаты налогов, то такое лицо не подлежало бы уголовной ответственности ввиду того, что по новому закону такое деяние непреступно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В правовой системе проявляются различные (уже подробно описанные наукой) формы времени. А формы таких проявлений находят выражение на различных уровнях правовой системы - нормативном массиве, правосознании, правотворчестве, правореализации и др.

Формой проявления календарной формы времени в правовой системе является его исчисление. Другой формой проявления календарного времени в правовой системе является датирование. Календарное время проявляется в правовой системе и в форме длительности (временной календарной протяженности), которая широко используется при определении разнообразных юридических сроков и при фиксации времени действия нормативного правового акта.

Каждая норма права, как социальная норма, в своей гипотезе воплощает момент социального времени, фиксируя юридический факт как предпосылку начала правовых отношений.

Повторяемость как форма проявления социального времени прослеживается в нормах различных отраслей права.

Форм проявлений календарного и социального времени в правовой системе являются достаточно новым для юридической науки подходом.

История развития института действия уголовного закона во времени в зарубежной юридической мысли имеет для нас существенное значение в связи с большим влиянием так называемой западной традиции права на формирование правовой системы России.

Первое законодательное упоминание о действии законов во времени в России мы находим в Судебнике 1550 года.

Анализ правовых актов указанного периода позволяет сделать вывод о том, что в случаях возникновения конкуренции законов различных государств действовали следующие правила:

) где отношения между русскими и иностранцами не были определены договорами, там иностранец за преступления, совершенные им на русских землях, подлежал суду по русским законам; и 2) где взаимные отношения были определены договорами, то этими им устанавливалось, по возможности, однообразность ответственности: «тажо (то есть такая же, как немцу в России) правда боуди Роуси въ Ризъ и на Готьскомъ березе» (Договор Смоленского Князя Мстислава Давыдовича с Ригой, Голландией и немецкими городами.1230 г).

По общему правилу, сформулированному в ч. 1 ст. 9 УК РФ, должен применяться тот уголовный закон, который действовал во время совершения преступления. Это означает, что, как правило, уголовный закон обратной силы не имеет, т.е. не распространяется на преступления, совершенные до вступления данного закона в силу. По новому закону можно квалифицировать только те преступления, которые были совершены после вступления в силу этого закона. Преступления же, совершенные до вступления в силу нового закона, должны квалифицироваться по старому закону, хотя бы расследование или рассмотрение в суде и производилось уже во время действия нового закона. Указанное правило распространяется как на оконченное, так и на неоконченное преступление.

Закрепленные в УК РФ правила действия уголовного закона во времени вытекают из содержания ч. 1 ст. 54 Конституции РФ, которой декларируется, что «закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет». Они находятся также в полном соответствии со ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., согласно которой «никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением.

Правила действия уголовных законов во времени в современных условиях приобретают значение основополагающих конституционных установлений. В них находят конкретное выражение принципы гуманизма и справедливости, реализация которых на практике имеет исключительно важное значение для охраны конституционных прав и свобод граждан, укрепления законности и правопорядка в стране.

Для правильного применения уголовного закона к конкретному случаю совершения преступления наряду с точным определением времени действия уголовного закона имеет также значение установление времени совершения преступления. Поэтому определение времени совершения преступления, приведенное в ч. 2 ст. 9 УК РФ, является принципиально важным.

Из общего правила о том, что уголовный закон не имеет обратной силы, ч. 1 ст. 10 УК РФ делает исключение для законов, устраняющих преступность деяния, смягчающих наказание или иным образом улучшающих положение лица, совершившего преступление. Такие законы имеют обратную силу, т.е. распространяются на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.

Уголовным законом, устраняющим преступность деяния, является закон, исключающий это деяние из Особенной части Уголовного кодекса РФ, т.е. объявляющий об отмене ответственности за его совершение, декриминализирующий его.

К устраняющим преступность и наказуемость деяния относятся также законы: сокращающие перечень преступлений, ответственность за которые наступает с 14 лет (ч. 2 ст. 20 УК РФ); ограничивающие ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст. 30 УК РФ); дополняющие перечень обстоятельств, исключающих уголовную ответственность (ст. 40 - 42 УК РФ).

Уголовным законом, смягчающим наказание, считается закон, который снижает максимальные и (или) минимальные пределы того или иного вида наказания по сравнению с ранее действовавшим законом.

Законом, смягчающим наказание, следует считать также закон, который вводит альтернативную санкцию, позволяющую назначить более мягкое наказание, например наряду с лишением свободы предусматривается возможность применения ограничения свободы.

Обратную силу имеют и такие законы, которые исключают из перечня видов наказания отдельные виды наказаний, снижают общие размеры отдельных видов наказания, сокращают перечень оснований для применения того или иного вида наказания.

Не имеют обратной силы и те нормы Особенной части УК РФ, которыми сокращается перечень обстоятельств, смягчающих наказание, либо, напротив, вводятся новые квалифицирующие обстоятельства.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Законодательно-нормативные документы

1.Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Российская газета от 25 декабря 1993 г. - №237

2.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (с измен. и доп. от 27 июня 2010 г.) // Собрание законодательства российской Федерации от 17 июня 1996 г. - №25. - Ст. 2954

.Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. №195-ФЗ (ч измен. и доп. от 6 декабря 2007 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации от 7 января 2002 г. - №1. - Ст. 1

.Об утверждении Положения о Государственной службе времени, частоты и определения параметров вращения Земли: постановление Правительства РФ от 23 марта 2001 г. №225 // Собрание законодательства Российской Федерации от 12 мая 2001 г. - №14. - Ст. 1361

Материалы правоприменительной практики

5.Обзор надзорной практики по уголовным делам Президиума Самарского Областного суда за март-июнь 2004 года // Судебная практика. - 2005. - №3. - С. 3

6.Обзор судебно-следственной практики расследования уголовных дел о сокрытии денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2 УК РФ) // Материалы Следственного комитета МВД РФ. 2006. Март. С. 2.

.Обзор надзорной практики по уголовным делам Президиума Самарского областного суда за декабрь 2001 года - январь 2002 года // Судебная практика.- 2002. - №3. - С.22

8.Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. №64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления".

Книги и статьи

9.Аксенов, Г.П. Причина времени / С.С. Алексеев. - М.: Изд-во « Норма», 2001. - 368 с.

10.Андреева, М.В. Действие налогового законодательства во времени/ М.В. Андреева.- М.: Изд-во «Статут», 2006. - 342 с.

.Артыков, Т.А. О всеобщем и универсальном характере времени / Т.А. Артыков, Ю.Б. Молчанов // Вопросы философии. - 1988. - №7. - С. 135

.Бахрах Д.Н. Конституция РФ, КоАП, УК, УПК, НК, ГК РФ о действии во времени норм, регулирующих юридическую ответственность//"Таможенное дело", 2008, №3. - 120 с.

.Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования/ Г.Дж. Берман. - М.: Изд-во «Моск. ун-та.» 1998. - 367 с.

.Большая советская энциклопедия. Т. 11/под ред. Б.А. Введенского - М.: Изд-во «Советская Энциклопедия», 1973. - 984 с.

.Брайнин, Я.М. Уголовный закон и его применение/ Я.М. Брайнин. - М.: Изд-во «Юридическая литература», 1967. - 482 с.

.Бойцов, А.И. Действие закона во времени и пространстве / А.И. Бойцов. - Спб.: Изд-во «Юридический центр пресс», 1995. - 77 с.

.Бошно С.В. Обратная сила закона: общие правила и пределы допустимости//"Юрист", 2008, №5. - 65 с.

.Власенко, Н.А. Коллизионные нормы в советском праве / Н.А. Власенко.- Иркутск: Изд-во «ИГУ», 1984. - 286 с.

.Волк, И.В. Право, время и пространство: теоретический аспект. дисс... канд. юрид. наук / И.В. Волк. - М.: Изд-во «МГУ», 2004. - 126 с.

.Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений. М., 2003. - 353 с.

.Гуров А.А. Пределы обратной силы уголовного закона // Российский судья. 2009. №9. - 36 с.

.Есаков Г.А., Рарог А.И., Чучаев А.И. Настольная книга судьи по уголовным делам / отв. ред. А.И. Рарог. М.: Велби, Проспект, 2007. - 576 с.

.Жариков Ю.С. Уголовно-правовое регулирование и механизм его реализации. М.: Юриспруденция, 2009. - 180 с.

.Залесский, В.В. Фактор времени в гражданских правоотношениях / В.В. Залесский // Журнал российского права. - 2006. - №9. - С. 115

26.Карякин В.В. Проблемы применения уголовной ответственности за налоговые преступления // Современное право. 2006. №8. - 79 с.

.Канке, В.А. Формы времени / В.А. Канке. - М.: Изд-во «Едиториал УРСС», 2002.- 412 с.

.Кауфман, М. Пробелы уголовного законодательства / М. Кауфман // Законность. - 2004. - №2. - С. 11

.Кауфман М.А. Некоторые спорные вопросы толкования и применения норм уголовного законодательства//"Российская юстиция, 2008, №1. - 49 с.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.А. Ашин, А.П. Войтович, Б.В. Волженкин и др.; под ред. А.И. Чучаева. 2-е изд., испр., перераб. и доп. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2010. VIII, - 1032 с.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. / Ответ ред. В.И. Радченко./ М.: Изд-во "Норма", 1996. - 393 с.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Г.А. Есаков, А.К. Князькина и др.; под ред. Г.А. Есакова. М.: Проспект, 2010. - 480 с.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Я.Е. Иванова и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Проспект, 2010. - 1392 с.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Изд-во "Юристъ", 1997. - 289 с.

.Кузнецова, О.А. Обратное действие гражданского закона: проблемы теории и практики / О.А. Кузнецов // Журнал российского права. - 2006. - №8. - С. 34

.Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976. - 258 с.

.Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2006. - 217 с.

.Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. - 136 с.

.Мельников, М.Г. Действие уголовного закона во времени и пространстве. Диссертация... канд. юрид. наук/ М.Г. Мельников. - Рязань.: Изд-во «РГИ», 1999. - 122 с.

.Мишунин, П.Г. Очерки по истории советского уголовного права (1917-1918 гг.) / П.Г. Мишунин. - М.: Изд-во «Госиздат», 1954. - 678 с.

.Молчанов, Ю.Б. Иерархия уровней организации материи и временных отношений / Ю.Б. Молчанов // Вопросы философии. - 1982.- №6. - С. 134 - 136

.Научно-практическое пособие по применению УК РФ / В.П. Верин, С.А. Ворожцов, В.В. Демидов и др.; под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005. - 928 с.

.Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный) / под ред. Г.М. Резника. М.: Волтерс Клувер, 2005. - 1024 с.

.Петров, Г.И. Фактор времени в советском праве / Г.И. Петров // Правоведение. - 1982. - №6. - С.46 - 52

.Права человека. Сборник международных договоров. ООН; Нью-Йорк, 1983. - 269 с.

.Рабинович, П.М. Время в правовом регулировании (философско-юридические аспекты) / П.М. Рабинович. - Львов: Изд-во «ЛГУ». - 1990. - 120 с.

.Рабинович, П.М. Социалистическое право как ценность/ П.М. Рабинович.- Львов.: Изд-во «ЛГУ», 1985. - 276 с.

.Российское законодательство Х - ХХ вв. / под общей редакцией И.О. Чистякова. - М.: Изд-во «Юридическая литература», 1985. - 486 с.

.Румянцева, В.Г. Пространство и время как факторы действия права / В.Г. Румянцева, Ч.Н. Ахмедов // История государства и права.- 2006. - №12. - С. 2

.Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.: Изд-во "Спарк", 1997. - 365 с.

.Соловьев О., Румянцева Е. Действие уголовного закона во времени и проблемы квалификации воспрепятствования принудительному взысканию налогов или сборов (ст. 199.2 УК РФ)//"Уголовное право", 2007, №2. - 167 с.

.Соловьев И.Н. Проблемные вопросы квалификации налоговых преступлений // КонсультантПлюс, 2005.

.Соколов, А.В. Общая теория социальной коммуникации / А.В. Соколов.- СПб.: Изд-во «Михайлова В.А.», 2002. - 518 с.

.Соковых Ю.Ю. Информатизация квалификации преступлений. Теоретико-правовые аспекты. М.: ИКАР, 1998. - 293 с.

.Сырых, В.М. Логические основания общей теории права / В.М. Сырых.- М.: Изд-во «Юстицинформ», 2000. - 516 с.

.Тенилова, Т.Л. Время в праве. Дис... канд. юрид. Наук / Т.Л. Тенилова.- Нижний Новгород: Изд-во «ННГУ», 1999. - 136 с.

.Тилле, А.А. Время, пространство, закон / А.А. Тилле. - М.: Изд-во «Юридическая литература», 1965. - 362 с.

.Ткаченко, В.И. Необходимая оборона / В.И. Ткаченко // Законность.- 1997. - №3. - С. 17

.Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 2005. - 565 с.

.Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2008. - 560 с.

.Уголовное право. Общая и Особенная части: Учебник для вузов / Н.И. Ветров, Г.В. Дашков, В.И. Динека и др.; под ред. Н.Г. Кадникова. М.: Городец, 2006. - 912 с.

.Уголовное право России. Общая часть: учебник / С.А. Балеев, Б.С. Волков, Л.Л. Кругликов и др.; под ред. Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2009. - 751 с.

.Уголовное право России. Общая часть: учебник / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др.; под ред. В.П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юстицинформ, 2009. - 496 с.

.Цепляева, Г.И. Аналогия общей части УК РФ, или как определить пределы сокращения наказания на основании ч.2 ст.10 УК РФ / Г.И. Цепляева // Российский судья. - 2005. - №4. - С. 40

.Чухвичев, Д.В. Логика, стиль и язык закона / Д.В. Чухвичев // Право и политика. - 2005. - №2. - С. 32

.Якубов А.Е. Обратная сила уголовного закона. М., 2003. - 126 с.

ПРИЛОЖЕНИЕ А

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 15 декабря 2010 г. №354П10

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Серкова П.П.,

членов Президиума - Давыдова В.А., Кузнецова В.В., Магомедова М.М., Нечаева В.И., Соловьева В.Н., Тимошина Н.В., Хомчика В.В., -

при секретаре Кепель С.В.

рассмотрел уголовное дело по надзорной жалобе осужденного Лукашова А.С. на приговор Московского городского суда от 9 марта 2004 года, по которому

Лукашов А.С. <...>

осужден:

по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство К. и Ш. за каждое преступление к 12 годам лишения свободы;

по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. (разбойные нападения на К. и Ш. за каждое преступление к 9 годам лишения свободы;

по ч. 2 ст. 162 УК РФ в редакции Федерального закона РФ от 8 декабря 2003 г. (разбойное нападение на Б. к 8 годам лишения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено 16 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с Лебедева О.А., Грищенко И.Б., Лукашова А.С. в солидарном порядке в пользу потерпевшей К. <...> рубля <...> коп., в пользу потерпевшей Г. - <...> рубля, в долевом порядке в счет компенсации морального вреда по <...> рублей с каждого в пользу потерпевшей К. и по <...> рублей с каждого в пользу потерпевшей Г.

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 1 сентября 2004 года приговор оставлен без изменения.

По делу осуждены также Грищенко И.Б. и Лебедев О.А., уголовное дело в отношении которых пересмотрено 21 февраля 2007 года Президиумом Верховного Суда Российской Федерации.

В надзорной жалобе осужденного Лукашова А.С. ставится вопрос о пересмотре приговора и смягчении наказания.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Рудакова С.В., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебных решений, мотивы надзорной жалобы и вынесения постановления о возбуждении надзорного производства, выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Гриня В.Я., о частичном удовлетворении надзорной жалобы, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

Установил:

Лукашов А.С. признан виновным в совершении преступлений при следующих обстоятельствах.

марта 2003 г., около 23 часов, Лебедев О.А., Лукашов А.С, Грищенко И.Б., <...> вступили в сговор на завладение чужим имуществом путем нападения на граждан. Они договорились сбивать с ног встретившихся им прохожих, оттаскивать их в неосвещенное место, избивать и отбирать у них деньги и ценности.

Во исполнение достигнутой договоренности, действуя совместно и согласованно, в соответствии с распределенными ролями Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б. около 23 часов 15 минут, встретив возле дома <...> незнакомого им К., сбили его с ног, оттащили в неосвещенное место и подвергли избиению, действуя из корыстных побуждений, с целью завладения имуществом потерпевшего.

В процессе разбойного нападения Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б., имея умысел на лишение жизни К. нанесли ему множественные удары руками и ногами по голове и телу, в том числе в области расположения жизненно важных органов.

После избиения они обыскали одежду потерпевшего К. забрали деньги в сумме <...> рублей.

После этого около 23 часов 30 минут 8 марта 2003 г. Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б., продолжая реализовывать совместный преступный умысел на завладение чужим имуществом путем совершения нападений, действуя совместно и согласованно в соответствии с распределенными ролями, встретив около дома <...> незнакомого им Ш. сбили его с ног на асфальтированный тротуар, на котором находились осколки стекла. Затем они подвергли потерпевшего избиению, действуя из корыстных побуждений, с целью завладения имуществом.

В процессе разбойного нападения Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б. с целью лишения жизни Ш. нанесли множественные удары руками и ногами по голове и телу, в том числе в области расположения жизненно важных органов, причинив телесные повреждения, от которых потерпевший скончался на месте происшествия.

Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б. оттащили Ш. в неосвещенное место, обыскали его одежду, забрали деньги в сумме <...> рублей и кулон стоимостью <...> рублей.

В тот же день, 8 марта 2003 г., около 23 часов 45 минут, Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б., продолжая реализовывать умысел на завладение имуществом путем совершения нападений, встретив около дома <...> незнакомого им Б. сбили его с ног, подвергли избиению, нанося множественные удары руками и ногами по голове и телу, причинив ушибленную рану левой теменной области, множественные ссадины в области лица, кистей и голеней.

Затем Лебедев О.А., Лукашов А.С. и Грищенко И.Б. оттащили потерпевшего в неосвещенное место, обыскали его одежду, забрали деньги в сумме <...> рублей и портмоне стоимостью <...> рублей. После этого Лукашов А.С. был задержан сотрудниками милиции, а Лебедев О.А. и Грищенко И.Б. с места происшествия скрылись.

В надзорной жалобе осужденный Лукашов просит пересмотреть приговор и смягчить наказание с применением ст. 64 УК РФ. При этом осужденный ссылается на то, что его действия судом квалифицированы неверно. Выводы суда основаны на предположениях. Показания, данные Лебедевым и Грищенко, были получены с нарушением закона. Смерть К. наступила на третьи сутки после совершения преступления, что не было учтено судом.

Рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного Лукашова А.С., Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей частичному удовлетворению, а судебные ранения - изменению на основании ст. 379 ч. 1 п. 3 УПК РФ в связи с неправильным применением уголовного закона.

Виновность осужденного Лукашова в совершении преступлений установлена доказательствами, исследованными в судебном заседании, анализ и оценка которых приведены в приговоре.

С утверждением Лукашова о том, что все выводы суда основаны на предположениях, согласиться нельзя.

В ходе предварительного следствия Грищенко, Лукашов, Лебедев подробно рассказывали об обстоятельствах совершенных ими преступлений, указывая на корыстный мотив своих действий, а также на то, что они нанесли потерпевшим множественные удары руками и ногами по различным частям тела, в том числе и по голове.

Допросы указанных лиц осуществлялись с участием адвокатов, их показания подтверждены совокупностью других доказательств по делу, в связи с чем доводы Лукашова о недопустимости доказательств (показаний Лебедева и Грищенко) следует признать несостоятельными.

Потерпевший Б. рассказал, что его избивали трое парней, повалили на землю, стали обыскивать, потом оттащили в кусты.

Из заключения судебно-медицинского эксперта <...> следует, что смерть К. наступила 11 марта 2003 года от нарастающей дыхательной недостаточности и отека мозга в результате сочетанной травмы.

По данному факту действия Лукашова, так же как и его соучастников, обоснованно расценены как убийство.

С учетом характера действий всех нападавших, направленности и значительной силы ударов, в результате которых К. были причинены телесные повреждения, приведшие к смерти, судом сделан правильный вывод о наличии у нападавших, в том числе у Лукашова, умысла на убийство потерпевшего.

Вместе с тем судебные решения подлежат изменению по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

Согласно ст. 10 УК РФ, обратную силу имеет уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление.

Суд квалифицировал действия Лукашова, который 8 марта 2003 г. совершил разбойные нападения на К. и Ш. группой лиц по предварительному сговору, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевших, по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) с нарушением требований ст. ст. 9, 10 УК РФ.

Уголовная ответственность за разбой с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего Федеральным законом от 8 декабря 2003 года №162-ФЗ не смягчена.

Санкцию п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) нельзя признать более мягкой, по сравнению с санкцией уголовного закона (п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г.)), действовавшего в период совершения преступлений.

Поэтому действия Лукашова по фактам разбойных нападений на К. и Ш. подлежат переквалификации с п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) на п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г.), а его действия по эпизоду разбойного нападения на Б. исходя из положений ст. 10 УК РФ следует переквалифицировать с ч. 2 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г.), поскольку санкция нового уголовного закона в части дополнительного наказания является более мягкой.

Кроме того, суд, назначив наказание за каждое убийство по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и за каждое разбойное нападение по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ, признал наличие совокупности в действиях Лукашова двух преступлений, предусмотренных п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и двух преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ.

Между тем в соответствии со ст. 17 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г., действовавшей в период совершения преступлений и подлежащей применению по данному делу) совокупностью преступлений признавалось совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи УК РФ, ни за одно из которых лицо не было осуждено.

Положения ст. 17 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. и от 21 июля 2004 г.), предусматривающие наличие совокупности преступлений в действиях лица, совершившего два или более преступлений, ни за одно из которых оно не было осуждено, как ухудшающие положение лица, совершившего несколько преступлений, исходя из требований ст. 10 УК РФ не могут быть применены.

В связи с вышеизложенным, действия Лукашова по фактам убийств К. и Ш. следует квалифицировать по одной ст. 105 ч. 2 п. п. «ж», «з» УК РФ, а по фактам разбойных нападений на них - по одной ст. 162 ч. 3 п. «в» УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г.).

Наказание осужденному следует назначить с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности, обстоятельств, смягчающих наказание, в том числе с учетом активного способствования раскрытию преступлений, выразившегося в изобличении других соучастников преступления, с применением ст. 62 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июня 2009 года). Оснований для назначения Лукашову наказания с применением ст. 64 УК РФ не имеется.

Принимая во внимание изложенное и руководствуясь ст. ст. 407, 408 ч. 1 п. 6 УПК РФ, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

постановил:

. Надзорную жалобу осужденного Лукашова А.С. удовлетворить частично.

. Приговор Московского городского суда от 9 марта 2004 г., кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 1 сентября 2004 г. в отношении Лукашова А.С. изменить:

его действия, квалифицированные по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ по факту убийства К., и по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ - по факту убийства Ш. квалифицировать по одной ст. 105 ч. 2 п. п. «ж», «з» УК РФ, по которой назначить 12 лет лишения свободы;

его действия, квалифицированные по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. (по факту разбойного нападения на К.) и по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. (по факту разбойного нападения на Ш.) переквалифицировать на п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г.), по которой назначить 9 лет лишения свободы;

переквалифицировать действия Лукашова по факту разбойного нападения на Б. - с ч. 2 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г.), по которой назначить 6 лет 6 месяцев лишения свободы;

на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 105 ч. 2 п. п. «ж», «з» УК РФ, 162 ч. 3 п. «в» УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г.), 162 ч. 2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г.), путем частичного сложения наказаний назначить Лукашову А.С. 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В остальном судебные решения в отношении Лукашова А.С. оставить без изменения.

ПРИЛОЖЕНИЕ Б

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 30 сентября 2010 г. №11-О10-121

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

в составе

председательствующего Галиуллина З.Ф.,

судей Пейсиковой Е.В., Ламинцевой С.А.

при секретаре Красавиной А.Н.

рассмотрела в судебном заседании от 30 сентября 2010 г. кассационное представление прокурора Республики Татарстан Амирова К.Ф., кассационные жалобы осужденного Ахметханова Р.А. и адвоката Назаровой О.Х. на приговор Верховного Суда Республики Татарстан от 25 июня 2010 г., по которому

Ахметханов Р.А. <...>

осужден по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ на 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Пейсиковой Е.В., изложившей обстоятельства дела, доводы кассационного представления и кассационных жалоб, объяснения осужденного Ахметханова Р.А. в режиме видеоконференцсвязи, выступление адвоката Козлова А.Б. в его защиту, поддержавших доводы кассационных жалоб, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Копалиной П.Л., полагавшей приговор изменить по доводам кассационного представления, в остальном приговор оставить без изменения, Судебная коллегия

Установила:

Ахметханов Р.А. признан виновным в убийстве двух лиц И. и И.

Преступление совершено в ночь на 7 января 2010 г. <...> при обстоятельствах, указанных в приговоре.

В судебном заседании Ахметханов Р.А. признал свою вину.

В кассационном представлении прокурор Республики Татарстан Амиров К.Ф. полагает, что приговор подлежит изменению. Просит применить в отношении Ахметханова Р.А. положения ст. 64 УК РФ и отменить назначение ему дополнительного наказания в виде ограничения свободы в связи с нарушением положений, предусмотренных ч. 1 ст. 53 УК РФ. В обоснование своей позиции автор кассационного представления отмечает, что в приговоре судом не указано, какие обязательные ограничения устанавливаются осужденному, в связи с чем неуказание обязательных признаков санкции следует расценивать как неназначение наказания.

В кассационных жалобах:

осужденный Ахметханов Р.А., выражая свое несогласие с приговором, не отрицая свою вину в совершенном преступлении, оспаривает квалификацию своих действий. Утверждает, что находился в состоянии аффекта, вызванного оскорблением со стороны потерпевшей И. и в состоянии опьянения, не помнит обстоятельств содеянного, отрицает наличие умысла на убийство потерпевших. Считает, что его действия подлежат квалификации по ст. 107 УК РФ. Утверждает, что с материалами уголовного дела знакомился недостаточное количество времени, следователь в обмен на ознакомление его с материалами дела предоставил ему свидание с матерью, в ходе следствия на него было оказано психологическое давление. Считает назначенное наказание чрезмерно суровым, просит учесть его признание вины, отсутствие судимости, положительные характеристики и смягчить назначенное наказание;

адвокат Назарова О.Х. указывает на противоправное поведение потерпевшей И. показания свидетеля И. охарактеризовавшего Ахметханова Р.А. как спокойного и уравновешенного человека, утверждает, что осужденный полностью материально обеспечивал потерпевших, относился к ним с уважением. Просит учесть положительные характеристики личности ее подзащитного и смягчить наказание.

Изучив материалы дела, проверив доводы кассационного представления прокурора республики, кассационных жалоб осужденного и адвоката, Судебная коллегия находит выводы суда о виновности Ахметханова Р.А. в совершении инкриминируемого ему деяния основанными на исследованных в судебном заседании надлежащим образом доказательствах, подробный анализ которых содержится в приговоре.

Вина осужденного Ахметханова Р.А. в убийстве И. и И. установлена его показаниями, данными на предварительном следствии, об обстоятельствах совершенного им убийства И. при помощи металлического угольника и ножа, и убийства И. деревянной табуреткой и ножкой от табуретки, подтверждается протоколом проверки его показаний на месте, в ходе которой в присутствии защитника и понятых Ахметханов Р.А. продемонстрировал свои действия, протоколами осмотров места происшествия - <...> в ходе которых обнаружены трупы И. и И. с признаками насильственной смерти.

Согласно актам судебно-медицинских экспертиз смерть И. наступила в результате закрытой травмы головы, осложнившейся шоком и отеком головного мозга; смерть И. наступила от травмы головы, осложненной массивным носовым кровотечением и аспирацией излившейся крови.

Выводы суда о виновности осужденного в убийстве потерпевших подтверждаются актами судебно-биологических экспертиз, согласно которым на джинсах, футболке, носках, изъятых у Ахметханова Р.А., обнаружена кровь потерпевшей И. не исключается происхождение крови от потерпевшей И. в качестве примеси, на смывах с кистей рук Ахметханова Р.А. обнаружена кровь И. на металлическом уголке и двух ножах, изъятых с места происшествия, обнаружена кровь И. на сиденье и трех ножках от табуретки - кровь И. актами судебно-медицинских экспертиз, согласно выводам которых повреждения на лоскуте кожи от трупа И. причинены ребром сиденья табуретки, повреждения на лоскуте кожи от трупа И. могли образоваться от действия металлического уголка, изъятого с места происшествия, а колото-резаные и резаные раны на трупе И. могли образоваться от ножей, изъятых с места происшествия, а также согласуются с другими доказательствами, полно и всестороннее исследованными в судебном заседании.

В судебном заседании Ахметханов Р.А. также не отрицал того, что именно он совершил убийство потерпевших, поясняя, что обстоятельства совершения преступления он не помнит, поскольку находился в состоянии опьянения. При этом Ахметханов Р.А. подтвердил свои показания, данные на предварительном следствии и оглашенные в судебном заседании.

Доводы осужденного об оказанном на него давлении со стороны сотрудников милиции, нарушении права на защиту в ходе ознакомления с материалами дела являются несостоятельными. Как следует из материалов дела, Ахметханов Р.А. показания давал после разъяснения его прав, в присутствии защитника. При выполнении требований ст. 217 УПК РФ Ахметханов Р.А. ознакомился с материалами уголовного дела в полном объеме совместно с защитником - адвокатом Сорокиной Ю.С., каких-либо жалоб или замечаний от Ахметханова Р.А. и его защитника не поступало (т. 2, л.д. 256 - 257; т. 3, л.д. 46 - 47).

Согласно акту амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы Ахметханов Р.А. каким-либо психическим расстройством не страдал, обнаруживает синдром зависимости от алкоголя средней стадии. В момент совершения инкриминируемого деяния мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

В состоянии аффекта Ахметханов Р.А. не находился.

Действия Ахметханова Р.А. правильно квалифицированы по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство двух лиц.

О направленности умысла Ахметханова Р.А. на убийство потерпевших свидетельствует совокупность всех обстоятельств содеянного, в частности способ, многочисленность орудий совершенного преступления - ножи в количестве двух штук, металлический уголок, табурет и ножка от табурета, множественность нанесенных ранений, их локализация в жизненно важные органы потерпевших - голову, грудную клетку, шею.

Оснований для переквалификации его действий на ч. 2 ст. 107 УК РФ, чем просит осужденный в своей жалобе, не имеется.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, не допущено.

Наказание Ахметханову Р.А. назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, требований ст. ст. 6, 60 УК РФ, с учетом данных о личности, смягчающих наказание обстоятельств: признания вины, активного способствования раскрытию преступления, отсутствия судимости. Назначенное наказание является справедливым и оснований для его смягчения и применения положений, предусмотренных ст. 64 УК РФ, о чем просят в кассационном представлении и в кассационных жалобах, не имеется.

Согласно ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

В силу ч. 1 ст. 10 УК РФ уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Однако данные требования закона по настоящему делу нарушены.

Из приговора усматривается, что суд назначил Ахметханову Р.А. по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ наказание в виде лишения свободы с ограничением свободы.

Между тем указанное преступление было совершено им в ночь на 7 января 2010 г., наказание в виде ограничения свободы было введено в действие Федеральным законом от 27 декабря 2009 г. №377-ФЗ, вступившим в силу согласно ч. 2 ст. 8 данного Закона 10 января 2010 г.

Таким образом, назначение дополнительного наказания Ахметханову Р.А. в виде ограничения свободы подлежит исключению из приговора.

Руководствуясь ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Верховного Суда Республики Татарстан от 25 июня 2010 г. в отношении Ахметханова Р.А. изменить, исключить назначение ему наказания в виде ограничения свободы на 1 год.

В остальном приговор в отношении Ахметханова Р.А. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.