Мода или требование времени?
Долгое время слово
“институтка” вызывало ассоциации лишь с чем-то жеманным, пронафталиненным и
нежизнеспособным. А сегодня все чаще в рекламе учебных заведений встречается
словосочетание “институт благородных девиц”. Форма возвращается, но
возвращается ли идея, заложенная в нее создателями?
...Через женщину только прогресс
человечества проникает в нравы людей, в характер народа и его общественную
жизнь.
К.Д. Ушинский
Великий эксперимент
Екатерины Великой
Начало 1776 года. “Петербургские
ведомости” одно за другим публикуют сообщения о посещении императрицей
Екатериной II воспитанниц Воспитательного общества благородных девиц. Это был
предмет ее гордости — первый выпуск будущего Смольного института.
Казалось, весь мир с интересом
наблюдает за ходом этого великого эксперимента. Ни один иностранец,
попадавший в Петербург, не оставлял без внимания Смольный. Удивление и
восхищение — вот главные впечатления от него. Впервые в Европе задача
воспитания и образования женщин была поставлена на государственном уровне,
глубоко и очень практически осознана их роль в обществе.
Это действительно было чудом!
Знаменитый Дидро посвящает
Смольному восторженные строчки: “Была решена неразрешимая проблема —
воспитывать, воспитывать без принуждения. Там воспитываются Дамы благородные
и очень образованные. Там у каждой есть возможность найти применение своим
силам и развиваться. И было совершено настоящее чудо — была создана школа,
которой никогда не было, нет, и вряд ли появится. Если это заведение пройдет
испытание временем, дамы мало в чем будут уступать рыцарям, а лицо империи
изменится за каких-нибудь 20 лет”.
Императрица задумала перевоспитать
общество. Она мечтала о России как о новом государстве, построенном по
законам “разума” и “порядка” — вот задача достойная просвещенного монарха!
Для нового государства нужен новый человек — благородный и добродетельный,
просвещенный и способный к созиданию. Выполнить это просто указами и законами
невозможно. Нужно было сначала воспитать воспитателей. Кто же будет
воспитывать нового человека? Ответ прост и естественен: прежде всего матери
будущих граждан.
За дело взялся И.И. Бецкий.
Человек, который придумал
Смольный
Его называли “Другом Человечества”.
Державин посвящал ему оды, а Потемкин писал: “Пером вашим водит
человеколюбие”. Современники поражались его энергии, целеустремленности и
невиданной работоспособности.
...Иван Иванович был незаконным
сыном князя И.Д. Трубецкого и получил от отца только вторую половину фамилии.
Воспитывался он за границей, много путешествовал по Европе. 15 лет провел в
Париже на дипломатической службе. Там он основательно проштудировал всех
энциклопедистов, просветительскую философскую литературу и новые
педагогические теории. Петр III вызвал его в Петербург и назначил начальником
Канцелярии строения домов и садов Его Величества. Но Бецкий сблизился не с
императором, а с его умной и развитой женой Екатериной, у которой стал часто
бывать как приятный собеседник. Тридцать лет возглавлял он Канцелярию
строений. При нем оделись в гранит берега Невы, с его именем связано
строительство Эрмитажа и здания Академии художеств, создание Медного всадника
и решетки Летнего сада. Он стал основателем и попечителем воспитательных
домов и училищ, больниц для бедных, Смольного института, был президентом
Академии художеств и шефом Шляхетского сухопутного корпуса.
Корень добру и злу, писал в своих
трудах Бецкий, есть воспитание. Особую роль должны играть воспитатели:
“Воспитатель прежде всего должен подготовить душу ребенка к восприятию тех
зерен, которые хотели посеять”.
Воспитание, по Бецкому, имеет
четыре стороны: физическую, физико-моральную, моральную и дидактическую (обучающую).
Физическая сторона: только в
здоровом теле может быть здоровый дух. Бецкий советует с ранних лет приучать
детей к стуже и позволять бегать во всякую погоду босиком (в Кадетском
корпусе, Воспитательных домах и в Смольном температура в спальнях детей зимой
не превышала 16°).
Физико-моральное воспитание:
леность — мать всех пороков, трудолюбие — отец всех добродетелей. Бецкий
советует приучать детей к делу, ко всякому рукоделию, но не употреблять
насилие, а “приохочивать” и выбирать занятие в зависимости от возраста и
способностей. В свободное же время дети должны играть, а не спать или лежать.
Моральному воспитанию в системе
Бецкого отводится первое место. Основной принцип — закрытое учебное
заведение, чтобы исключить отрицательное воздействие извне. В качестве же
положительного воздействия должен быть живой пример воспитателя и совет
книги.
...Итак, 5 мая 1764 г. Бецкий
представил императрице устав для учреждения “Общества для воспитания двухсот
благородных девиц”.
Программа: “Они столь
знают, что надо удивляться…”
К созданию программы будущего
воспитательного общества Екатерина и Бецкий подошли основательно. Активно
велась переписка с Вольтером, Дидро, изучалась просветительская литература и
традиция. Русским дипломатам и послам во всех странах Европы был отдан тайный
приказ добыть программы существующих государственных воспитательных заведений
для девиц. В Европе аналогов не оказалось, кроме знаменитого пансиона
благородных девиц для 250 воспитанниц — девочек из обедневших дворянских
семей, учрежденного в Сен-Сире под Парижем еще при Людовике XIV его
фавориткой Франсуазой де Ментенон. Но и в Сен-Сире программы как таковой то ли
не оказалось, то ли ее не хотели показывать, и потому свою программу пришлось
разрабатывать самим.
Смольный институт был рассчитан на
воспитание на казенный счет 200 благородных девиц от 6 до 18 лет. Они
делились по возрасту на четыре класса. В первом классе преподавались русский
и иностранные языки и арифметика, во втором — география и история, в третьем
— словесность, архитектура, геральдика, музыка, танцы, в четвертом — занятия
исключительно практические: воспитанницы по очереди по две вместе занимаются с
маленькими девочками, чтобы научиться воспитывать детей; они приучаются также
к поддержанию порядка и к домашней экономии: договариваются с поставщиками,
каждую субботу производят подсчет расходов, платят по счетам, определяют цену
продуктам, наблюдают, чтобы везде была чистота. Воспитанницы обучаются
рукоделиям и начиная с третьего класса должны сами шить себе платья. Стихи,
пение и всякие искусства входят в круг обучения, чтобы сделать воспитанниц
приятными членами общества.
Во главе института стояла начальница,
обладавшая огромными правами. От нее требовались особые качества: она должна
быть любима и почитаема, должна вести себя кротко, весело, ей вменялось в
обязанность “изгонять все то, что имеет вид скуки, задумчивости, печали”.
Помощницей начальницы была правительница (или инспектрисса), она “наблюдает
за учительницами и имеет крайнее радение о чистоте”. Для ближайшего надзора
за воспитанницами в институте состояли четыре надзирательницы, по одной на
каждый возраст. Они неусыпно смотрят за девочками, а также заменяют
отсутствующих учительниц.
Учительниц на институт полагалось
12, по три на каждый возраст. Они не только учат девиц, но и “воспитывают их
в благоразумии и искусными словами внедряют благонравие в нежные сердца их”.
Учительницы должны были учить всем предметам, и только в крайнем случае
разрешалось пригласить учителя или, как тогда говорили, мастера.
В институте соблюдалась строжайшая
дисциплина: подъем в шесть утра, затем занятия в течение восьми часов.
Когда девочки подрастали, их
начинали практически знакомить со светом. Для этого начальница приглашала
старших воспитанниц к своему столу, куда для общества приглашались светские
молодые люди. По воскресеньям в институт приезжали светские дамы и кавалеры.
В одно из таких воскресений воспитанницы давали концерт, в другое спектакль,
а третье посвящалось просто разговору и т. п. Воспитанницы старших классов на
этих собраниях должны были играть роль приветливых и учтивых хозяек.
Устав требовал от воспитанниц
приветливости и благородства в обращении не только с равными себе людьми, но
и с самыми низшими.
На каждую девицу, поступавшую в
институт, ассигновалось по 50 рублей; эти деньги клались на ее имя в банк и
ко времени окончания курса вместе с накопившимися процентами считались ее
приданым. Часто само училище выдавало девицу замуж, а если это не удавалось,
то определяло ее в учительницы, договаривалось за нее и получало за нее
жалование. Никуда не пристроившиеся девицы имели право жить в институте,
получая там комнату, пищу и свечи, оплачивая за это институту “рукоделием,
трудолюбием и добродетелью”.
Екатерина хотела создать “новую
породу” людей не только среди дворянства, но и во всем остальном обществе, и
поэтому указом 31 января 1765 г. основала Особливое училище для воспитания
детей чиновников, купцов и мещан. Организация его была такая же, только курс
проще и больше внимания уделялось рукоделиям и музыке.
Воспитание в красоте и
радости
Екатерина приняла близко к сердцу
дело воспитания девиц. Она часто ездила в Смольный не только по праздникам, но
и в будни, зазывала воспитанниц к себе, и они ставили ей сценические
сюрпризы.
По совету Вольтера Екатерина
включила представления театральных пьес в программы учебно-воспитательных
заведений. Пьесы для Смольного пришлось искать во французской литературе, в
русской их было еще очень мало. Вольтер, а затем и Дидро обещали императрице
написать комедии специально для девиц, но обещание свое так и не выполнили,
пришлось писать самой Екатерине и Сумарокову.
Дидро сравнивает игру смолянок с
исполнением лучших артистов и артисток французской сцены. Однако Дидро как
тонкому педагогу прекрасная игра воспитанниц внушает некоторые опасения, так
как исполняемые пьесы не вполне для них подходят, а постоянное участие в
представлениях отвлекает воспитанниц от уроков и занятий и может привести к
чрезмерному увлечению театром. Впоследствии эти опасения оправдались.
Екатерина была очень довольна ходом
дел в Смольном. В письме к Вольтеру в 1772 г. она отзывалась о воспитанницах:
“Они столь знают, что надо удивляться; они нравственны, но не мелочны, как
монахини”.
Первый выпуск Смольного института
состоялся 30 августа 1776 г. Выпускалось всего 39 девиц. Восемь лучших учениц
получили кроме медалей шифры*. Пять из лучших были взяты ко двору
императрицы. Образы этих живых, очаровательных, веселых молодых дам остались
до нашего времени запечатленные Левицким. Особое очарование этим девушкам
придает то, что изображены они в театральных костюмах, в образах героев
французской комедии.
“Рутина поглотила ее
воспитанниц…”
Первый выпуск Воспитательного
общества благородных девиц был действительно блестящим... Но очень тонка
грань между настоящим просвещением и воспитанием и показной образованностью,
манерностью, сентиментальной отрешенностью.
Будучи падкой на комплименты,
Екатерина любила показывать девиц, щеголять ими. Вместо воспитания
добродетельных жен и матерей Смольный стал воспитывать светских женщин.
С другой стороны, часто посещая
Смольный, Екатерина ни разу не присутствовала на экзаменах. В отчетах,
предоставляемых членами совета, обычно давались самые лестные отзывы о
знаниях и успехах учениц. Каждый протокол обычно удостоверял, что много
воспитанниц достойны награды шифром.
И в результате основополагающий
принцип развития и поощрения сменился принуждением и муштровкой, учение
превратилось в “долбню”. Хорошо учиться, по мнению одной из воспитанниц, —
это “уметь хорошо болтать по-французски и делать Чкниксены“”. Появилось
понятие — особая “институтская складка”, т. е. манера: “У нас был тихий и
осторожный голос, воздушная и вместе с тем торопливая походка, движения и
спокойные и робкие. Яркая краска беспрестанно разливалась на наши щеках, а
приседая, мы наклоняли голову с неподражаемой скромностью”. Вот тогда-то и
появилось ироничное “институтка”.
В конце концов Екатерина и сама
увидела, что из Смольного не получилось того, что было задумано. Была
составлена комиссия, проведены изменения в программе. Смольный должен был
стать по преимуществу учебным заведением. Однако в царствование Екатерины
новый план еще не выполнялся в полной мере.
В XIX в. Смольный институт становится
все более замкнутым, привилегированным учебным заведением, в котором
воспитанницам прививались светские манеры, набожность, сентиментальность и
преклонение перед царской фамилией. В 1859 г. инспектором классов был
назначен К.Д. Ушинский, который провел прогрессивную реорганизацию процесса
обучения (ввел педагогический класс, новый учебный план, предметные уроки,
опыты по физике). Однако в результате предательства и доносов Ушинский
принужден был оставить Смольный, его реформы были аннулированы и вплоть до
1917 г. институт оставался одним из наиболее консервативных учебных
заведений.
“Русского семейного быта,
сложившегося веками, не удалось пересоздать Чсмолянкам“, не знавшим жизни,
непрактичным и наивным. Надежды Екатерины II на Чновую породу людей“ не
сбывались, — рутина поглотила ее воспитанниц”, — так оценивали Смольный
спустя 150 лет после его создания.
От институтки к новому
женскому образу
Но главное все же было сделано:
“Затронут был самый вопрос, указана нравственная задача школы, поставлен идеал
общественной пользы и человеческого достоинства, — в первый раз заявлена
необходимость правильного женского образования”. “Новая порода” людей,
значительно отличавшаяся от прочего русского общества, была создана, и это
было признано самим обществом. Впервые в русской семье появляются
образованные женщины, которые внесли в убежище дедовских предрассудков струю
нового света и воздуха — новые здоровые и гуманные начала способствовали
возникновению интереса к вопросам воспитания и пробуждали стремление к подражанию.
Идея женского воспитания и положительный опыт были использованы во вновь
образующихся гимназиях, а затем и в создании женского университета — Высших
женских курсах (Бестужевских). Ни в одной стране мира правительство не
уделяло столько внимания женскому воспитанию — это неоспоримый факт.
Попробуем представить себе тот
идеальный образ Дамы, матери нового поколения людей, о котором мечтали
Екатерина и Бецкий, который увидели просвещенные европейцы в смолянках.
Прежде всего, она была носительницей идеала благородства и чистоты, верила в
то, что этот идеал осуществим несмотря на невзгоды и тяготы реальной жизни,
принимая их стойко, без ропота и озлобления. В обществе она была веселой и
непринужденной, поражала изящным вкусом и ярким воображением, остроумной
речью, развитостью и обаянием “изящного ума”. Она является примером для
подражания другим. Все эти черты мы находим у лучших смолянок — Нелидовой,
Ржевской, Плещеевой...
Впоследствии как домашнее, так и
частное воспитание ориентировалось на этот образ, на этот идеал. И уже
женщины и девушки 1820-х годов в значительной мере создавали общую
нравственную атмосферу русского общества, они смогли внести в него новые
идеи, новые стремления. Они читали Вольтера, Руссо, Гете, одновременно
постигая идеалы любви, верности, отдачи, нравственного долга женщины перед
детьми, мужем и обществом. Среди них были придворные дамы, писательницы,
воспитательницы, хозяйки аристократических салонов и оставшиеся неизвестными
матери и жены, — все они вносили в среду, в которую возвращались после
института, что-то новое, яркое, живое. Появляется новый женский образ,
который становится реальностью. Те, кого называли “мечтательницы нежные”,
воспитали героическое поколение жен декабристов. Они задали высокую духовную
планку и оказали колоссальное воздействие на формирование не только русского
женского характера; в их литературных и музыкальных салонах находили
вдохновение те, кто в будущем составил цвет русской культуры, — Пушкин,
Лермонтов, Тургенев, Толстой...
Удивительно, но до сих пор в отдаленном
уголке нашего сердца живет этот светлый образ Дамы начала XIX века, а порой
при звуках старинного романса, при взгляде на портрет в душе возникает что-то
похожее на воспоминание о возвышенном, благородном. И уже без иронии мы
воспринимаем объявления о приеме в “институт благородных девиц”.
_______________
* Шифр — металлический вензель царствующей
императрицы. Вручался на выпуске лучшим институткам. Носился на левом плече
на банте из белой в цветную полоску ленты.
|