Выявление оптимальных способов перевода языковых элементов, отражающих речевую агрессию
Введение
Эмоции - универсальная сущность. Лингвистика, в течение десятков лет занимаясь почти исключительно вопросами интеллектуального в языке, не учитывала того, что именно эмоции регулируют процессы поведения, восприятия и порождения речи - в целом, интерпретацию человеком окружающего мира. Согласно последним психологическим теориям базовые эмоции образуют основные структуры сознания [16, с. 254]. Необходимо помнить, что эмоции невербальны по сути, что они проявляются, в основном, в невербальных компонентах коммуникации - мимике, жестике, просодике и т.д. Эмоции являются одной из главных составляющих невербального аспекта языковой личности. Именно поэтому выразить эмоцию словами невероятно трудно, и вербальное выражение эмоций представляет собой лишь верхушку айсберга [15, с. 17]
Природа выражения эмоций интересовала ученых и мыслителей, начиная с древнейших времен. Одна из первых развернутых теорий сущности эмоциональных явлений, предложенная Ч. Дарвином, провозглашала наличие связи между анатомо-физиологической организацией живых существ и внешним выражением их эмоциональных проявлений [5, с. 201]. Современными сторонниками взглядов Ч. Дарвина было показано, что при анализе эмоционально-экспрессивного поведения людей, принадлежащих к никогда не соприкасавшимся ранее культурам, прежде всего бросается в глаза единообразие невербального проявления некоторых из их эмоциональных состояний, таких как гнев, радость, печаль, удивление, страх и некоторые другие [37, с. 79]. Установленный факт опознания людьми разных национальностей по человеческому лицу некоторых базовых эмоций не только доказывает врожденный характер основных эмоций и их экспрессии на лице, но и наличие генотипически обусловленной способности к их пониманию.
Агрессивные состояния и агрессивное поведение личности, а так же выражение агрессии через язык является одной из важных проблем изучения в лингвистике. Вопрос о соотношении вербального и невербального в агрессии сложен и многогранен. Он включает в себя такие проблемы, как определение эмоций, стимулирующих агрессию, как часть общих условий возникновения агрессии, собственно агрессивный акт и эмоциональные состояния, возникающие в результате совершения агрессивного акта, то как через язык выражается агрессивное состояние человека [29, с. 75-83].
Моделирование концептов, в частности концептов эмоций, представляет одно из наиболее интересных, перспективных и продуктивных направлений когнитологии − отрасли языкознания, в центре внимания которой находится язык как общий когнитивный механизм, оказывающий влияние на процессы получения, хранения и переработки информации [6, с. 17-34]. Язык не есть форма мышления и познания, но средство познания и интерпретации коммуникативно значимого. Значение в когнитологии рассматривается как мысленно кодируемая информационная структура, а распредмечивание эмоционального концепта осуществляется путем анализа выражений, используемых для описания рассматриваемой эмоции в данной языке [28, с. 68-78].
Данная работа посвящена исследованию особенностей перевода языковых элементов, отражающих агрессивное состояние человека с китайского на русский язык. Работа выполнена на основе теоретических положений коммуникативной лингвистики, лингвистики текста, когнитивной лингвистики, лингвистики эмоций. Вербальная и невербальная агрессия человека используются вместе. Они находятся в тесной взаимосвязи. Таким образом, актуальность работы в способах перевода языковых элементов, выражающие агрессивное состояние человека. Объектом данного исследования являются языковые элементы, выражающие агрессивное состояние человека, а предметом - способы перевода языковых элементов, выражающих агрессивное состояние человека.
Целью данного исследования является выявление оптимальных способов перевода языковых элементов, отражающих речевую агрессию.
Цель конкретизировалась в следующих задачах:
.определить социо-психологические характеристики феномена агрессии в китайской культуре;
.выявить языковые элементы, служащие для описания агрессивных состояний человека в китайском и русском языках;
.выявить трудности, возникающие при переводе языковых элементов, отражающих агрессивное состояние, и найти способы их преодоления.
Методологическая основа исследования. Достижение цели исследования и решение поставленных задач обусловило необходимость использования комплекса общенаучных теоретических (обобщение) и эмпирических (изучение специальной литературы, словарей) методов исследования.
В нашей работе были использованы методы теоретического и компонентного анализа, контекстуальный и стилистический анализ, элементы компонентного анализа, описательный и сравнительно-сопоставительный методы, а также использование глобальной сети интернет.
Теоретической базой послужили концепции и положения, содержащиеся в работах таких исследователей в области переводоведения как И.С. Алексеева, а именно особенности перевода табуированной лексики, в области лингвистики − Ю.В. Щербинина и Л.М. Сенемюк (классификация агрессии по формам ее проявления), а также исследования в области переводоведения, содержащихся в работах В.Н. Комиссарова (о моделях перевода и переводческих трансформациях).
Исследования в этой области были проведены на основе английского, русского, немецкого и других языках, а на базе китайского языка, насколько нам известно, подобная работа не проводилась. В данной работе мы попытаемся провести исследования в изучении данной проблемы. В этом и состоит новизна данной темы.
Практический материал исследования основывается на диалогах из фильме «霸王别姬» («Прощай, моя наложница»).
Практическая значимость работы определяется возможностью использования её основных положений и выводов и полученных практических результатов, в процессе обучения, при формировании и развитии языковой компетенции у начинающих переводчиков, на лекционных курсах и при проведении семинарских и практических занятий по теории и практике перевода, а также при переводе субтитров китайских фильмов на русский язык.
Структура работы. Данная работа состоит данная из введения, 2-х глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.
Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, теоретическая и практическая значимость исследования, аргументируется выбор предмета исследования и методы его анализа, определяется цель и конкретные задачи работы.
В первой Главе определяются основные социо-психологические характеристики феномена агрессии, рассматривается соотношение агрессии с эмоциями, ее стимулирующими, выявляется роль вербальных и невербальных компонентов эмоциональной коммуникации в выражении агрессивных состояний человека.
Во второй Главе ними рассматриваются проблемы, возникающие при переводе языковых элементов, выражающих агрессивное состояние человека и способы перевода.
В заключении представлены выводы, сделанные в ходе данного исследования.
Приложения включают таблицы и диалоги фильма «Прощай, моя наложница» на китайском и русском языках.
1. Специфика проявления агрессивных состояний человека в вербальных и невербальных компонентах коммуникации
.1 Феномен агрессии. Роль агрессии в обществе
Проблема агрессии, вербальной и невербальной, всё чаще становится предметом анализа и обсуждения в лингвистической науке. Агрессия, в том числе и речевая, является одной из составляющих противодействия добра и зла, терпимости (толерантности) и нетерпимости (интолерантности). Необходимость исследования этой проблемы обусловлена её включенностью в социальный контекст, т.к. именно общество выполняет функцию регулятора разнообразных проявлений данного феномена [31, с 9]. Многозначность слова «агрессия» всегда вызывало и вызывает большую путаницу в литературе. Эта путаница находит своё отражение, прежде всего, в словарных дефинициях. Толковый словарь С.И. Ожегова, например, дает следующее определение агрессии:
Агрессия:
.Незаконное с точки зрения международного права применение вооружённой силы одним государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства;
.Открытая неприязнь, вызывающая враждебность [32, с. 5].
Таким образом, в данном словарном определении отражено наиболее общее понимание агрессии: агрессии как поведения, причиняющего жертве боль в самом широком смысле слова. Это понимание совпадает с точкой зрения бихевиориста Арнольда Х. Басса, который определяет агрессию как реакцию, посылающую болевые раздражители против другого организма [36, с. 29]. В таком случае под понятие агрессии попадают и действия, совершенные с целью защиты, и действия, сознательно направленные на разрушение и уничтожение, и действия, в конечном итоге, созидательные. На самом деле, речь идет о «совершенно разнородных явлениях» и, следовательно, найти одну, общую причину агрессии невозможно [26, с. 17].
Психологические теории агрессии можно разделить на две большие группы: инстинктивистские и бихевиористские. Вначале психологи сводили объяснение агрессивного поведения к неким инстинктивным силам, действующим по механогидравлической модели: ворота шлюза сдерживают энергию воды, а затем при определенных условиях она прорывается и образует «водопад» [26, с. 30].
Двумя крупнейшими представителями инстинктивизма являются Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц. З. Фрейд рассматривает агрессию как врожденный импульс, заложенный в самой природе человека. Основная теоретическая посылка Фрейда гласит: человек одержим одной лишь страстью - жаждой разрушить либо себя, либо других людей, и этой трагической альтернативы ему вряд ли удастся избежать. Из теории Фрейда вытекает, что ни материальное благополучие, ни какие бы то ни было социальные улучшения не могут изменить уровень агрессивности в обществе, хотя её интенсивность и формы выражения могут варьироваться. Таким образом, З. Фрейд свёл все виды агрессии к одной единственной причине - к инстинкту смерти, наличие которого, по справедливому замечанию и Э. Фромма и А. Бандуры, невозможно проверить эмпирически.
В 1963 году в Германии была опубликована книга австрийского этолога Кондрата Лоренца «Так называемое зло», также объясняющая агрессивное поведение посредством инстинктивных сил. Агрессия, по К. Лоренцу, является первичным, направленным на сохранение вида, спонтанным инстинктом. В своем исследовании К. Лоренц широко употребляет понятие «переориентация» агрессии. Такие действия как битьё посуды, размахивание руками, порча мебели относятся к способам переориентации агрессии [39, с. 56]. Вслед за К. Лоренцом и И. Эйбл-Эйбесфельд также доказывал, что человеческая агрессия - явление мирового масштаба. Естественно, что в проявлениях агрессии существуют значительные культурные различия, но еще не было найдено общества (социальной группы), где агрессия отсутствовала бы вообще. Представители и примитивных сообществ и высокоразвитых цивилизаций не имеют фундаментальных различий в «склонности к агрессии», т.е. человеческая агрессия имеет филогенетические корни [35, с. 79].
Рассмотренные нами основные инстинктивистские теории агрессии, хотя возможно и не имеют большого научного фактического подтверждения, тем не менее, представляют огромный интерес для понимания того, как агрессия концептуализируются в языке в целом, и в русском и китайском языках, в частности.
На диаметрально противоположных инстинктивистам позициях стоят представители бихевиоризма - теории, утверждающей, что человеческое поведение определяется не врожденными, а исключительно социальными и культурными факторами. В основе бихевиористских концепций агрессии лежит знаменитая модель поведения Б.Ф. Скиннера «стимул-реакция».
Бихевиористы А. Басс и Л. Беркович независимо друг от друга пришли к выводу об особой роли внешней стимуляции в порождении агрессивных действий. А. Басс впервые выделяет три дихотомии агрессивного поведения индивида: физическая-вербальная, активная-пассивная, прямая-косвенная агрессия [34, с. 8]. (см. таблицу 1 в приложении).
В таблице 1 проиллюстрирован широкий спектр стереотипов агрессивных действий человека. Человек может «освободиться» от своего агрессивного состояния, ударив жертву или оскорбив ее, а может действовать в обход, расставляя ловушки, сплетничая, демонстрируя молчаливый протест, и т.п. Агрессия может быть направлена против индивида или группы, ее причины могут быть различны. Но все возможные виды агрессии объединяет то, что с их помощью человек или группа людей подвергаются давлению, которое, в конечном счете, приводит либо к уходу их со сцены, либо к подчинению другому человеку, группе людей, или же групповой норме.
Четыре типа активной агрессии, представленные в данной таблице, являются наиболее типичными агрессивными реакциями обычного человека. Многие агрессивные действия совершаются в контексте гнева, и это дает повод обыденному сознанию рассматривать агрессию и гнев как взаимозависимые понятия: гнев как обязательную причину агрессии, а агрессию как обязательное следствие гнева. На самом деле всё обстоит гораздо сложнее. Гнев может вылиться в ряд абсолютно неагрессивных эмоций / действий, например, в беспокойство, депрессию, в переключение на другой вид деятельности, и т.д. С другой стороны, агрессия вовсе не обязательно является результатом эмоции гнева. Человека, нажимающего кнопку запуска ядерной боеголовки, может и не душить ненависть ко всему миру: агрессор может быть вполне спокоен и не испытывать никаких эмоций, включая угрызения совести. Эта явная разница в типах агрессивных действий позволила А. Бассу ввести понятие «намерение» и выделить два основных «намерения» агрессии: намерение получить какое-либо «поощрение» и намерение заставить жертву страдать [34, с. 10]. А. Басс выдвигает тезис о наличии двух типов человеческой агрессии: «гневной» и «инструментальной». «Гневная» агрессия стимулируется оскорблением, физической атакой или присутствием раздражителей. Эти стимулы и являются «ключами» к гневу, который, в свою очередь, приводит к агрессии, намерение которой - заставить жертву страдать. «Инструментальная» агрессия является продуктом соревнования или стремления заполучить нечто, чем обладает другой индивид. Это - ключи к «хладнокровной» агрессии [34, с. 10], намерение которой - выиграть соревнование или получить поощрение. Выводы А. Басса о соотношении стимулов агрессивного поведения и соответствующих агрессивных реакций представлены в следующей таблице (см. в приложении).
Подводя итог, можно отметить, что эмоции являются одной из главных составляющих компонентов языковой личности.
В данном пункте нами было рассмотрено понятие агрессия, было рассмотрены типы агрессии, роль агрессии в обществе.
1.2 Специфика проявления агрессивного состояния человека в вербальных компонентах коммуникаций
Исследования агрессии в настоящее время проводится в рамках различных гуманитарных наук: психологии, социологии, культурологии и лингвистике. В лингвистике изучение агрессии как явление речевой коммуникации началось сравнительно недавно. Среди лингвистов, занимающихся этой проблемой, нет единства в понимании сущности агрессии в речи, а также в выборе термина для ее обозначения. Широко используются такие словосочетания, как вербальная агрессия, словесная агрессия, языковая агрессия и др. как отмечает Ю.В. Щербинина, «…сложность определения понятия «вербальная агрессия» заключается в том, что данный феномен нельзя считать единой формой поведения, отражающей какое-то одно побуждение. Этот термин употребляется применительно к самым разнообразным речевым действиям, весьма неоднородным по мотивации, ситуациям проявления, формам словесного воплощения, интернациональной направленности и потому не может быть исчерпывающе определен посредством таких обобщенных понятий, как «негативное речевое воздействие», «грубость речи» и т.п.» [30, с. 14]. Наиболее общее и часто употребляемое определение агрессии для всех наук, нанимающихся этой проблемой, определено следующим образом: агрессия − это любое действие, имеющее целью причинение вреда объекту.
Нередко под вербальной агрессией понимают схожие вербальные реакции, которые агрессией не являются.
Чаще всего слова «агрессия» и «конфликт» считаются синонимами. Понятия агрессия и конфликт не обозначают одно и то же, к тому же понятие конфликта значительно шире, чем понятие агрессии. Как указывает Ю.В. Щербинина, «…конфликт не есть речевая агрессия, так же и речевая агрессия не есть конфликт, точнее − это один из неконструктивных способов его разрешения» [30, с. 18]. «А-а, зараза!» - восклицаем мы, почувствовав, например, резкую боль. Внешне это высказывание выглядит как агрессивное, однако, оно таковым не является. Такая вербальная реакция является спонтанной, немотивированной.
Т.А. Воронцова считает, что «с позиции коммуникативной лингвистики важно не только как сказано, но и для чего сказано» [3, с. 7]. В связи с этим для более подробного изучения сущности вербальной агрессии целесообразно рассмотреть ее с позиций двух наук: психолингвистики и прагмалингвистики.
Психолингвистика - область лингвистики, изучающая язык прежде всего как феномен психики [41]. Адресат совершает выбор языковых единиц, опираясь на такие экстралингвистические факторы, как социальный статус, характер, культура, темперамент и ситуация. В сферу внимания психолингвистики включено «взаимоотношение опосредованного языком образа мира человека и речевой деятельности как деятельности речевого общения». Реакции на негативные раздражители превращаются в речемыслительную деятельность. [13, с. 69].
Прагмалингвистика - «одно из направлений прагматики, объектом изучения которой являются отношения между языковыми единицами и условиями их употребления в определенном коммуникативном пространстве, для характеристики которого важны указания на место и время речевого взаимодействия говорящего и слушающего, их цели и ожидания» [11, с. 12].
Некоторые исследователи, занимающиеся проблемой агрессии, в частности вербальной, предприняли попытки систематизировать и классифицировать проявления этого понятия в речи. Первые такие попытки были предприняты психологами. А. Басс в 1976 г. Предложил 4 разновидности агрессии слова:
.Вербальная активная прямая (т.е. прямое непосредственное вербальное оскорбление или унижение адресата): …chou biao zi − проститутка.
.Вербальная активная непрямая (распространение сплетен о третьем лице): ta shi ge sha bi da jia zhi dao le - Да он же дурак, все это знают (из бытового разговора).
.Вербальная пассивная прямая (отказ говорить с адресатом): ni chi fan le ma? - …wo wen ni! Ты кушал? - … - Отвечай же, я тебя спрашиваю!
В этом случае адресант намеренно сохраняет молчание, чтобы показать свою агрессивную настроенность по отношению к адресату.
.Вербальная пассивная непрямая (отказ дать словесные пояснения).
В нашем исследовании мы рассматриваем проявление вербальной агрессии в межличностной коммуникации. Межличностная коммуникация предполагает обмен сообщениями и их интерпретацию двум или несколькими индивидами, вступившими в контакт друг с другом. Единицей коммуникации является речевой акт. Исходя из этого, а также учитывая то, прагматику часто отождествляют с теорией речевых актов, мы считаем целесообразно классифицировать вербальную агрессию по формам ее проявления, отталкиваясь от понятия речевого акта. Речевой акт - «минимальная основная единица речевого общения, в которой реализуется одна коммуникативная цель говорящего и оказывается воздействие на адресата» [23, с. 57].
Исходя из вышесказанного, мы определили понятие вербально-агрессивного акта как речевого действия, содержащего вербально-выраженную агрессию говорящего, направленную на адресата либо третье лицо. Подразделяется на прямые и косвенные вербально-агрессивные акты. В прямых вербально-агрессивных актах адресант открыто оскорбляет, угрожает и т.д. В случае, если агрессия в речи представлена косвенно, мы говорим о косвенных вербально-агрессивных актах.
Лингвисты классифицируют агрессию по формам ее проявления. Ю.В. Щербинина, вслед за Л.М. Семенюк, М.Ю. Федосюк, выделяет такие формы вербальной агрессии, как оскорбление, угроза, грубое требование и др., опираясь на ее классификацию, мы выделили следующие вербально-агрессивные акты (ВА): ВА оскорбления, ВА враждебного замечания, ВА угрозы, ВА грубого требования, ВА грубого отказа, ВА порицания (упрека), ВА обвинения, ВА иронии.
Примеры прямых и косвенных вербально - агрессивных актов (ПВА и КВА) представлены в таблице 3, которая указана в Приложении І. Приведем некоторые пояснения к таблице.
Оскорбление - любое слово или выражение, содержащее обидное характеристику адресата. При оскорблении «коммуникативное давление на личность происходит через воздействие на ценностную сферу» [8, с. 12], т.е. используется вербально-агрессивный акт оскорбления, адресант завоевывает доминирующее положение. Защитное оскорбление является реакцией на предшествующее проявление агрессии. В приведенном в таблице примере отказ в выдаче денег, а также объяснение причины этого с помощью оскорбления «транжира несчастная» вызывает поток негативных эмоций у собеседника, которые он выражает в виде ответных оскорблений. Намеренное оскорбление - сознательно направленная агрессия, адресат целенаправленно подбирает слова, чтобы посильнее унизить человека, привить комплекс неполноценности. Косвенное оскорбление обычно звучит мягче, т.к. не содержит инвективы и резких прямых высказываний, а заставляет адресата разгадать импликатуру: Умный ты! Чистый Лукашенко! = Лукашенко я умным не считаю, поэтому и ты глупый.
Враждебное замечание - выражение негативного отношения к людям. Одним из способов такого замечания является «придирка»: «говорящий придирается к отдельным моментам речи адресата - неудачным формулировкам, речевым ошибкам, не очень убедительным примерам и т.п.» [30, с. 164]. Враждебное замечание может также выражаться в виде злопожелания или проклятия. ВА враждебного замечания проявляется косвенно через сравнение и намек. В сравнении агрессия проявляется через сопоставление адресата и чего-то относящегося к нему с обидным для него объектом, предметом. ВА намека может быть понят с помощью догадки.
Угроза - высказанное намерение нанести физический, материальный или какой-либо другой вред адресату. ВА угрозу часто подходит под конструкцию если…, то…, где в первой части адресант ставит условия, при невыполнении которых адресату что-то угрожает (во второй части): Если ты сию минуту не отдашь мне письмо, я тебя убью! Условием в данном примере является возвращение письма, при невыполнении которого адресант угрожает убить адресата. Косвенных способов выражения ВА угрозы значительно больше. Такие угрозы могут не содержать точной информации о последствиях для адресата (А что я сейчас с тобой сделаю…), угроза также может выражаться с помощью интонации и враждебных намеков: Если кто-то не перестанет сейчас же, то кому-то будет очень больно! = Если ты сейчас не прекратишь, тебе будет больно [4, с. 113-119.].
Грубое требование обычно проявляется в желании говорящего избавиться от собеседника или принудить его к выполнению какого-либо действия (Ступай отсюда вон!). Имплицитное грубое требование употребляется значительно реже, это так называемое требование, «имитирующее самообращение говорящего» [30, с. 171]: Чтобы через 5 минут я не видела на полу ни одной куклы! = Быстро убери все куклы!
Грубый отказ - невежливый, некультурный отказ на просьбу, требование и т.д.: - Купи мне эту игрушку! - Обойдешься! = Не куплю.
Порицание и упрек следует считать вербально-агрессивными актами условно, т.к. не каждое порицание, так же как упрек, выражается в агрессивной форме. Обвинение же, напротив, всегда агрессивно.
Ирония заключается в противоречии между буквальным и скрытым смыслом. Безусловно, ирония не является выражением агрессии, однако нередки случаи использования иронии в качестве завуалированного выражения негативных агрессивных эмоций. ВА иронии позволяет говорящему имплицитно передать свое отношение к происходящему: Возвращаю тебе твое гениальное сочинение. = Твое сочинение отвратительно [12, с. 64].
Таким образом, нами была осуществлена попытка проанализировать сущность агрессии с точки зрения психолингвистики и прагмалингвистики. Общеизвестно, что невербальное поведение превосходит язык в своей способности раскрывать эмоциональные состояния. Это более непосредственный и более надежный канал связи, чем слово, оно прямо обращено к эмоциональной сфере партнера по коммуникации. Также необходимо определить место невербальных компонентов коммуникации в проявлении агрессивных состояний человека, т.к. зачастую перевод зависит и от невербальных средств коммуникации. Об этом речь пойдет в следующем пункте нашего исследования.
агрессия китайский перевод русский
1.3 Место невербальных компонентов в парадигме агрессивных реакций человека
Язык является первичной естественной формой выражения мысли человека. В этом смысле он - единственное и достаточное средство выражения мысли [9, с. 3]. Однако это вовсе не означает, что процесс коммуникации проходит изолированно от конкретной ситуации общения. Для участников общения имеет значение и тембр голоса говорящего, и его жесты, мимика, лексика, которой он пользуется в процессе разговора. Эмоциональная информация, выражаемая указанными средствами, является дополнительной к интеллектуальной и представляет собой обязательный элемент любого процесса коммуникации, зачастую определяя этот процесс [22, с. 92].
Связанность невербальных средств общения с вербальными была отмечена давно; проблема неязыковых систем, способных передавать содержание, подобное содержанию, сообщаемому вербальным языком, не раз затрагивалась лингвистической наукой. Русский лингвист Е.Д. Поливанов в 1919 году писал: «…значение слов дополняется разнообразными видоизменениями звуковой стороны, куда входит главным образом мелодика голосового тона (а кроме нее еще темп речи, различные степени силы звука, разные оттенки в звукопроизводных работах отдельных органов, например, вялая или энергичная их деятельность и пр.), и, наконец жестами. Не надо думать, что эти стороны речевого процесса есть нечто, не подлежащее ведению лингвистики, т.е. науки о языке. Только, разумеется, рассмотрение этих фактов (мелодизации, жестов и прочих аксессуаров речи) составляет особый самостоятельный раздел лингвистики; между прочим, это тот отдел, которым лингвистика соприкасается с теорией драматического искусства» [1, с. 296].
Эмоции и чувства более точно и быстро передаются невербальными, нежели вербальными средствами. Невербальные средства коммуникации раскрывают истинное значение и намерение высказывания. Вербальные ключи являются продуктом тщательного обдумывания; невербальное же поведение представляет собой уровень, на котором обычно отсутствует сознательный контроль, столь характерный для речи [19, с. 152-161].
Центральное положение в кинетическом поведении человека занимает выражение лица. Лицо постоянно находится в поле зрения партнера по коммуникации, что, несомненно, повлияло на формирование и развитие мимического репертуара человека [7, с. 98].
Одна из наиболее важных проблем, связанная с выражением эмоций на лице, - это проблема универсальности и культурной относительности мимического выражения эмоций. Здесь можно выделить две основные точки зрения: идущую от Ч. Дарвина и провозглашающую существование универсальных выражений лица, и противоположную ей, основные положения которой были высказаны в 1938 году Клейнбергом. Клейнберг, исследовавший описание эмоций на лице в китайской художественной литературе, отметил, что, несмотря на некоторое сходство в выражении эмоций на лице, такие «базовые» эмоции как гнев и удивление выглядели совершенно неузнаваемыми для европейца [37, с. 175]. Отсюда им был сделан вывод о культурной относительности мимического выражения эмоций, т.е. в каждой культуре существует определенный набор мимических компонентов, служащих для выражения той или иной эмоции, и сходство (если такое и наблюдается) может быть только случайным.
Вслед за Клейнбергом Р. Бердвистелл рассматривал телодвижения и мимику (то, чему он дал название «кинесика») как особый язык, имеющий единицы и структурную организацию, подобно разговорному языку. Полагая, что в языках мира нет и не может быть ни универсальных слов, ни звуковых комплексов, он приходит к заключению, что не существует ни телодвижений, ни жестов, ни выражений лица, которые вызвали бы одинаковую реакцию партнера по коммуникации во всем мире [33, с. 34].
Программы выражения эмоций и правила проявления являются, таким образом, основными компонентами нейрокультурной модели эмоций, которая утверждает одновременное наличие универсальных и культурно-специфических выражений эмоций на лице. Взаимоотношения между программой и социальными нормами выражения эмоций различаются от ситуации к ситуации, от эмоции к эмоции, но если правила проявления не «вмешиваются» в программу выражения эмоции (а это происходит, когда утрачивается сознательный контроль за проявлением эмоции), то движения мускулов лица для выражения определенной эмоции будут (по мнению П. Экмана и его группы) одинаковыми в любой культуре, независимо от уровня ее развития [21, с. 140].
Эти отношения между движениями лицевых мускулов и определенной эмоцией являются инвариантными для всех культур, но в разных культурах существуют определенные правила проявления той или иной эмоции на лице, которые предписывают либо усилить, либо наоборот, ослабить первоначальное инстинктивное выражение эмоции, единое для всех представителей человеческого рода. С правилами проявления и связаны трудности в интерпретации и выражении эмоций представителями разных культур [17, с. 59-64.].
Одним из центральных понятий кинесики является понятие жеста. «Жест - знаковая единица общения и сообщения, которая имеет мануальную, мимическую или пантомимическую форму выражения, выполняя коммуникативную функцию, характеризующаяся воспроизводимостью и смысловой ясностью для представителей какой-либо нации или для членов какой-либо социальной группы» [24, с. 23].
Самыми яркими признаками нарастающей агрессии являются жесты угрозы, которые Д. Моррис подразделяет на три группы:
.Жесты - намерения атаки - действия, которые начались, но как бы остались незавершенными (если действие завершено, то это уже не жест, а прямая физическая агрессия):
жест «замахнуться на кого-то»;
движение открытой ладонью слегка в сторону, как будто для удара по лицу, но вместо завершения удара рука опускается вниз;
сжимание кисти в кулак, обе ладони, сжатые в кулаки, могут быть приподняты впереди корпуса.
.Агрессивные «вакуумные» жесты - действия, которые завершились, но не физическим контактом с противником:
жест - потрясание кулаками, либо когда напряженные руки обхватывают воображаемое горло и медленно душат воображаемого противника;
угрожающий жест поднятым указательным пальцем, в то время, как остальные пальцы собраны к центру ладони (как бы нанесение символических ударов по голове противника).
.Переориентированные жесты: происходит нападение и физический контакт, но не с телом жертвы, а с каким-либо другим объектом, зачастую с телом самого нападающего; сам обидчик бьет себя кулаком по колену или по стене или проводит указательным пальцем поперек горла, как бы разрезая его [40, с. 195-196].
Следующим важным компонентом эмоциональной коммуникации является пантомимика, т.е. значимые телодвижения и позы. Что касается выражения эмоций с помощью поз, то здесь исследования П. Экмана и В. Фризена показали, что по сравнению с мимикой и жестикуляцией поза дает относительно скудную информацию об эмоциональных состояниях человека: если выражение лица предоставляет больше информации о конкретных эмоциях, то положение тела (поза) демонстрирует глубину и интенсивность переживаемой эмоции [37, с. 74].
Кроме рассмотренных компонентов кинетической коммуникации в понятие «языка тела» входит коммуникативно значимое пространственное поведение человека, которое также играет важную роль при выражении языковой агрессии человека.
Пространственное поведение сообщает коммуникантам огромное количество значений. Основными понятиями проксемики являются пространство, дистанция и территория. Э. Холл выделяет четыре типичные дистанции общения:
.интимную (минимальное расстояние - до 18 см, максимальное - 18-45 см);
.персональную (от 46 до 120 см);
.социальную (от 1,21 до 3,6 м);
.публичную (больше 3,6 м).
Интимная зона представляет наибольшую значимость, т.к. именно она максимально охраняется человеком. В минимальный радиус интимной зоны можно проникнуть только путем физического контакта; вообще же эта дистанция используется для контактов только с самыми близкими людьми. Персональная дистанция - это расстояние, которое обычно разделяет нас при общении с друзьями. Социальная дистанция - расстояние между малознакомыми людьми, а также между знакомыми в формальной обстановке. Публичная дистанция - расстояние, требуемое при общении с большой группой людей, например при общении лектора с аудиторией [38, с. 117-127]. Под территорией Э. Холл понимал пространство, контролируемое индивидом, семьей или другим коллективом, находящееся в его физическом владении и под его защитой. Личная территория (интимная зона) имеется у каждого человека: это может быть его дом, комната, место в комнате, но, в первую очередь, это четко обозначенное воздушное пространство вокруг тела [18, с. 34].
Все вышеупомянутое имеет для нашей работы важное значение в первую очередь потому, что акт физической агрессии есть не что иное, как вторжение в интимную зону человека. Вербальные ключи, которые мы используем при этом, выражают наше агрессивное состояние.
К просодическим компонентам коммуникации относятся «ритмико-интонационные средства фонации, характеризующие речь на данном языке и создающие совокупность звуковых явлений, не входящих в систему собственно дифференциальных фонологических противопоставлений: различные интонационные модуляции голоса, дополнительные призвуки, окраска голоса, и т.п.» [27, с. 22].
Эмоции агрессии ярче всего реализуются в мимических и жестовых реакциях индивида, а также в просодическом оформлении высказывания в обеих лингвокультурах. Опираясь на положение, что практически любая эмоция выражается одновременно в большей или меньшей степени всеми паралингвистическими средствами, мы ставим одной из своих задач выяснить то, какими средствами язык описывает агрессивные состояния человека и какое место занимают кинесика, просодия и проксемика в вербализации описаний эмоциональной агрессии в двух лингвокультурах (китайской и русской).
В следующей главе выражение агрессии будет рассматриваться с позиции теории перевода, то, как невербальные средства выражении агрессии вербализуются при переводе.
2. Особенности перевода элементов речи современного китайского языка на материале диалогов из художественного фильма «Прощай, моя наложница»
.1 Модели перевода диалогов речи
Язык каждого народа представляет собой живой организм, неразрывно связанный с историей, культурой и социальной жизнью этого народа. Носители разных языков, общаясь, взаимодействуя друг с другом, передают культуру своего народа посредством языка, и ключевым звеном межязыкового общения выступает переводчик.
Реальный процесс перевода осуществляется в мозгу переводчика и недоступен для непосредственного наблюдения и исследования. Поэтому изучение процесса перевода производится косвенным путем при помощи разработки различных теоретических моделей, с большей или меньшей приближенностью описывающих процесс перевода в целом или какую-либо его сторону. Моделью перевода называется условное описание ряда мыслительных операций, выполняя которые переводчик может осуществить перевод всего оригинала или некоторой его части. В лингвистической теории перевода модели перевода представляют процесс перевода в виде ряда мыслительных операций над языковыми или речевыми единицами, т.е. в виде лингвистических операций, выбор которых обусловливается языковыми особенностями оригинала и соответствующими явлениями в языке перевода. Модель перевода носит условный характер, поскольку она необязательно отражает реальные действия переводчика в процессе создания текста пере-вода [10, с. 158-159].
Так как, мы считаем наиболее приемлемой для перевода диалогов разговорной речи ситуативную модель перевода, по этой причине нами была рассмотрена данная модель перевода и специфика реализации этой модели на конкретных примерах.
Ситуативная модель перевода
Ситуативная модель перевода исходит из того несомненного факта, что содержание всех единиц языка отражает в конечном счете какие-то предметы, явления, отношения реальной действительности, которые обычно называются денотатами. Создаваемые с помощью языка сообщения отрезки речи содержат информацию о какой-то ситуации, т.е. о некоторой совокупности денотатов, поставленных в определенные отношения друг к другу. [15, с. 159]
«В изложении И.И. Ревзина и В.Ю. Розенцвейга, разработавших данную модель, этот процесс, названный ими интерпретацией, выглядит так. Имеется отправитель А, адресат В и переводчик П. А, пользуясь языком ИЯ, передает сообщение С1 о некоторой ситуации в действительности Д. Переводчик, пользуясь системой ИЯ, устанавливает соответствие между C1 и Д1 а затем, пользуясь системой ПЯ, строит новое сообщение С2 о той же самой ситуации; сообщение С2 принимается адресатом В, который, пользуясь системой ПЯ, устанавливает соответствие между С2 и действительностью.» [10, с. 160].
Иначе говоря: переводчик воспринял некоторую речевую последовательность, от этой последовательности он переходит к ситуации, рассматривает эту ситуацию, затем, полностью абстрагируясь от сообщения, которое ему было передано, а только имея в виду данную ситуацию, переводчик сообщает об этой ситуации другому лицу.
Учитывая, что основное содержание любого сообщения заключается в отражении конкретной внеязыковой ситуации, ситуативная модель перевода рассматривает процесс перевода как процесс описания при помощи языка перевода той же ситуации, которая описана на языке оригинала. В такой интерпретации процесс перевода осуществляется от текста оригинала к реальной действительности - и от нее - к тексту перевода. В переводческой реальности этот же процесс идет более кратким путем, когда переводчик может непосредственно заменять единицы оригинала соответствующими единицами перевода, и обращение к реальной действительности осуществляется вне данного акта перевода. Модель перевода при этом сохраняет свою основную ориентацию: объяснение процесса перевода как обращение к описываемой ситуации.
Рассмотрим применение данной модели на отрывке из кинофильма "Прощай, моя наложница":
Пример 1. В самом начале фильма учитель, наказывая своего ученика за то, что он неправильно прочитал свою роль, говорит следующее:
У: (Wǒ jiào nǐ cuò… Nǐ cuò…. Wǒ dǎ nǐ xiǎo làizi… Nǐ hái cuò?)
Разве я тебя просил ошибаться… Вот получай, получай. Будешь еще так делать? Будешь?
Дословно эта фраза переводится как «Я просил тебя ошибаться…Ты ошибся…Я побью тебя, Дурачок. Ты еще будешь ошибаться?». Но эта фраза не окажет эмоционального влияния на зрителя. При выражении гнева через язык, мы используем более эмоционально-окрашенные слова. Немаловажную роль играет также невербальные средства передачи агрессивного состояния - тембр голоса, жестикуляция, мимика. В этом отрывке Учитель в гневе бьет ученика, он разгневан тем, что он неправильно прочитал свою роль. По разгневанному голосу Учителя можно понять, что он раздражен, недоволен.
Пример 2. Один из главных героев Сяо Доуцзы и другой мальчик сбегают из школы, но потом они решают вернуться обратно, у ворот их встречает мастер, в гневе кричит и начинает бегать за ними:
У: Hǎo xiǎozi, nǐmen hái huílái ya? Nǐ pǎo?
У: Маленькие засранцы, вы еще осмелились вернуться? Ну, погодите!
Чтобы правильно перевести данную строчку, мы должны установить соответствия между сообщением и действительностью. Учитель говорит фразу, которая при дословном переводе звучит как «Маленькие мальчуганы, вы вернулись? Ты беги», однако учитывая ситуацию и интонацию, с которой была сказана фраза, мы предлагаем более разговорный вариант перевода с использованием вульгарной лексики. Фразовая частица ya, стоящее в конце предложения, передаёт её раздражение, агрессию, мы заменили слово «мальчуганы» на более агрессивное, эмоционально-окрашенное слово «засранцы». Предложение «Ты беги» не несет какой-то эмоциональности, учитывая ситуацию, в которой это предложение было произнесено, мы решили заменить на предложение «Ну погодите!».
Пример 3: При прочтении своей отрывка из оперы, ученик ошибается. Учитель заметив это, в ярости говорит следующую фразу:
У: Shīfu shuō de xì, nǐ quán wàng le Xià cì zài wàng le wǎng sǐ lǐ dǎ nǐ
Ты забыл то, чему учил тебя я. Еще раз забудешь, и я выбью из тебя твою душу.
При переводе фразы «дословно» мы получим следующее «Ты забыл пьесу, рассказанную Учителем. Еще раз забудешь, забью тебя до смерти». Для того что бы правильно перевести данную фразу необходимо рассмотреть ситуацию, при которой была сказана фраза, также немаловажную роль играет интонация, с которой была произнесена эта фраза, ведь именно при помощи интонации мы можем передать агрессивное состояние. Для создания большего эффекта агрессивности и ярости Учителя, а также учитывая ситуацию, при которой была сказана эта фраза, мы решили перевести последнее предложение следующим образом.
Пример 4. Ситуационная модель применима для перевода кличек или «говорящих имён». В кличках присутствует оттенок агрессии. В фильме «霸王别姬» (Bà wáng bié jī) «Прощай моя наложница» мы столкнулись с проблемой перевода кличек одних из героев по имени 小癫子 (Xiǎo Diān zi) Сяо Дяньцзы. При отдельном переводе каждой морфемы, мы получаем сочетание «маленький, никчемный, беспутный, безумный, дурной». Однако данный перевод выглядит не очень корректным, поэтому мы вначале анализируем действительность и приходим к следующим выводам: 1. он в начале фильма подговаривает одного из главного героя на побег из школы; 2. Сяо Дяньцзы - не отличался особым усердием, предпочитал быть в стороне, когда наказывали главного героя за побег. Далее мы анализируем морфологическую структуру слова. Морфема хiăo, стоящая в начале слова, не всегда переводится как слово «маленький». В данном случае наличие видеоряда помогает нам в переводе. Мы видим, что он немного трусоват, ленив. Таким образом, перед переводчиком встает нелегкая задача. Как перевести кличку, сохранив экспрессивную окраску, и не нарушив нормы современного русского языка. В данном случае мы предлагаем вариант «простачок». (?)
Для условий описания перевода слов, выражающих агрессивное состояние человека, ситуативная модель перевода обладает значительной объяснительной силой. Она адекватно описывает переводческий процесс, когда для создания коммуникативно-равноценного текста на языке перевода необходимо и достаточно указать на ту же самую ситуацию, которая описана в переводе, подобрать наиболее подходящее слово, отражающее агрессию. При помощи этой модели может достигаться эквивалентность на уровне идентификации ситуации.
Наиболее четко ситуативная модель действует:
) при переводе безэквивалентной лексики;
) когда описываемая в оригинале ситуация однозначно задает выбор варианта перевода;
) когда понимание и перевод оригинала или какой-либо его части невозможно без выяснения тех сторон описываемой ситуации, которые не входят в значения языковых единиц, использованных в сообщении.
Ситуативная модель перевода обладает значительной объяснительной силой. Поскольку перевод зависит от конкретной ситуации, порой агрессию можно различить только при помощи невербальных средств языка − тембру голоса, жестики, мимики.
Ситуативная модель перевода при всех своих достоинствах не дает полного соответствия реальным действиям переводчика. Для этого моделирование перевода должно включать описание психических процессов, обеспечивающих такую деятельность. Для этих целей привлекаются психолингвистические модели перевода на основе положений теории речевой деятельности. Здесь постулируется, что, осуществляя процесс перевода, переводчик сначала преобразует свое понимание содержания оригинала в свою внутреннюю программу (внутренний субъективный код), а затем развертывает эту программу в текст перевода. Психолингвистическая модель перевода соответствует пониманию перевода как вида речевой деятельности, но, к сожалению, объяснительная сила такой модели ограничивается тем обстоятельством, что мы не знаем, как объективно происходит такое «свертывание» и «развертывание», какие элементы содержания сохраняются во внутренней программе и как выбирается один из возможных путей реализации такой программы в тексте перевода.
Модель перевода ставит перед собой задачу представить процесс перевода в целом, указать общее направление движения мысли переводчика и последовательные этапы перехода от оригинала к переводу.
Более подробная характеристика процесса перевода достигается путем описания типов мыслительных операций, с помощью которых переводчик находит нужный вариант перевода. При этом предполагается, что между единицами оригинала и перевода существует непосредственная связь, что из исходной единицы путем каких-то преобразований (трансформаций) может быть получена единица перевода. Представление процесса перевода как преобразования единиц оригинала в единицы перевода носит метафорический характер. В действительности с единицами оригинала ничего не происходит, они остаются неизменными, а переводчик просто подбирает коммуникативно равноценные им единицы в языке перевода. Этот поиск начинается с восприятия единиц оригинала и завершается созданием соответствующих отрезков перевода. Иначе говоря, мозг переводчика получает «на входе» отрезок текста на языке оригинала и «выдает на выходе» отрезок текста на языке перевода. Сопоставляя исходные и конечные отрезки текста, можно только попытаться охарактеризовать способ перехода от первых ко вторым, «приемы перевода», с помощью которых первые как бы преобразуются во вторые [10, 171].
Психолингвистическая модель тесно связана с внутренней картиной мира конкретного переводчика как участника акта трехсторонней коммуникации (автор - переводчик - зритель). Представляется, что именно такие комплексные, трехаспектные модели способны воспроизвести и описать методы и приемы передачи значения слов, смысл целостных предложений, идей и их художественного воплощения в кинотексте как произведении искусства.
Исходя из указанных выше особенностей моделей перевода, можно сделать вывод о том, что для описания процесса перевода вербальной агрессии могут быть эффективными все два типа из вышеперечисленных моделей. При этом опыт показывает, что наиболее лингвистически релевантным для исследования переводческих процессов является сочетание трансформационно-семантических и психолингвистических моделей. Конкретная трансформационно-семантическая модель позволяет раскрыть основные этапы работы переводчика, отразить последовательность действий и технику перевода, описать процесс выбора уровня эквивалентности, на котором осуществляется перевод отдельных слов, фраз и текстов.
2.2 Проблемы перевода языковых элементов, выражающих агрессивное состояние человека
При просмотре кинофильма «Прощай, моя наложница» мы столкнулись с рядом проблем перевода языковых единиц, выражающих агрессивное состояние человека, а именно: перевод табуированной лексики, эмоционально-оценочных слов, упоминание образов и элементов из прецедентных текстов (аллюзии), проблема перевода состояний агрессии, которая выражается на невербальном уровне.
Очень часто при выражении агрессивного состояния используется ненормативная лексика. Таким образом, мы сталкиваемся с первой проблемой − проблема перевода табуированной лексики.
Прежде всего, предлагаем рассмотреть само понятие табуированная лексика. Табуированная лексика - слои лексики в языке, являющиеся табу по соображениям религиозным, мистическим, моральным, политическим, соблюдения хорошего вкуса в обществе или в каких-то его слоях, либо при случаях. Специалисты указывают на существование различных функций употребления табуированной лексики (мата) в речи: сделать речь более эмоциональной; разрядить свое психологическое напряжение; оскорбить, унизить, опорочить адресата речи; показать, каким свободным, раскованным, независимым является говорящий; продемонстрировать собеседнику свою реакцию на систему запретов; сигнализировать о принадлежности говорящего к «своим» и др. [41].
В кинофильме данная лексика употребляется среди неграмотных, необразованных людей, людей из низшего слоя общества. Перед нами стоит проблема перевода. Некоторые бранные слова в одном языке имеют прямой аналог в русском языке, но воспринимается как неприемлемая лексика. Все эти слова выражают негативное, агрессивное состояние говорящего по отношению к другим людям.
Рассмотрим пример из кинофильма «Прощай, моя наложница». В начале фильма девушка из публичного дома несет ребенка, ее видит гость публичного дома. Он пытается с ней поговорить, но она не обращает на него внимание, не желает разговаривать с ним. Он раздраженно кричит ей вслед следующие слова:
− Lǎo méi jiàn, nǐ kě xiǎng sǐ wǒ
− …
− Сколько лет, сколько зим. Скучала по мне?
− …
− Проститутка.
Китайский язык обладает богатейшими словесными ресурсами. Выразительные возможности лексических средств китайского языка широки и многообразны. Выражение эмоции, в том числе агрессии, большинстве случаев экспрессивно. Большое значение для определения экспрессивно-эмоциональной окраске в слове имеет интонация. Язык служит не только для выражения мыслей людей, но и для выражения их чувств, эмоций. При выражении агрессии, мы употребляем эмоционально-оценочные слова [14, с. 15-16]. Перевод такого рода слов и является следующей проблемой, с которой мы столкнулись в процессе перевода субтитров кинофильма.
Контекст выявляет и реализует потенциал, порождает новый для семантической структуры слова эмоциональный оттенок. Контекст способен не только помогать выбирать действительные значения из множества словарных значений языковой единицы, но и воздействовать на образование нового значения слова. В китайском языке одним из важнейших средств лексической выразительности служат слова с эмоционально-оценочным значением. Перевод таких слов и является следующей проблемой в данном кинофильме.
Употребляясь в прямом значении, они, однако, экспрессивно насыщены, эмоционально окрашены. Такие слова создают общий эмоциональный тон высказывания, передают чувственные, субъективно-оценочные отношения говорящего к предмету мысли, фактам окружающей действительности. Одни слова имеют эмоционально-оценочные значения независимо от контекста, в силу своей смысловой природы, другие приобретают его в контексте, в зависимости от конкретного словесного окружения [14, с. 15-16].
Для выражения агрессивного отношения к предмету мысли характерно употребление слов с эмоционально-оценочным значением, образованных с помощью морфемы (Guǐ) чёрт, (Dàn) яйцо (используется в словосочетаниях для выражения негативного отношения (оскорбления) различных качеств человека). Например: (Jiǔguǐ) алкаш, (qióngguāngdàn) голодранец, (hútú dàn) придурок. Также эмоционально-оценочные слова образуются при помощи суффиксов zi и er [14, c. 17].
Рассмотрим пример из кинофильма.
Перед выступлением японский солдат одевает сценический костюм одного из главных героев. Главный герой не доволен происходящим, просит снять костюм. Солдат отвечает ему, употребляя при этом унизительное слово, выражая свое пренебрежение к главному герою:
− Nǐ yě de guāiguāi de gěi bā xiàlái Tīng míngbái le, xìzi
− Тебе придется все-таки его отдать. Понятно тебе, актеришка?
В кинофильме один из главных героев называет девушку из публичного дома именем распутницы из романа «Цветы сливы в золотой вазе». Упоминание образов и элементов из прецедентных текстов называется аллюзия.
Прежде всего, предлагаем рассмотреть само понятие аллюзия. Аллюзия - стилистическая фигура, содержащая явное указание или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи [44].
Роман «Цветы сливы в золотой вазе» - самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке. Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним - Ланьлинский насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор. В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни никчемного человека в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц [45].
Завязкой романа послужил один из эпизодов средневековой китайской классики - «Речных заводей», откуда взяты и герои - богач-горожанин Симэнь Цин и его возлюбленная - пятая жена красивая, жестокая и коварная развратница Пань Цзиньлянь, отравившая мышьяком своего первого мужа - неудачника-торговца лепешками. Второстепенные персонажи «Речных заводей» становятся центром повествования «Цзинь, Пин, Мэй». Пань Цзиньлянь, которая принесла в дом второго мужа только горе, гибнет от карающего меча своего бывшего деверя - богатыря У Суна. А перед этим от чрезмерного распутства умирает и сам 33-летний Симэнь Цин. Сын главного героя, родившийся в день его смерти и являющийся как бы новым воплощением души покойного отца, еще пятнадцатилетним мальчиком должен стать монахом. Это наказание отцу за грехи и прекращение его рода [46]. Таким образом, сравнивание девушки с той самой развратницей Пань Цзиньлянь, является откровенной агрессией. Существует два варианта решения данной проблемы - перевести имя, которое ничего не значит для иностранных зрителей или подобрать образ, соответствующий развратной дамы, который существует в русской культуре.
Рассмотрим данное явление на примере.
Перед выступлением один из главных героев намеренно спрашивает другого о существовании в его жизни девушки, которая работает в публичном доме, называя ее не собственным именем, а именем распутной женщины из известного романа.
− Хочешь сказать, что в твоей жизни появилась «Пань Цзиньлянь»??
Эффективность любых коммуникационных контактов определяется не только тем, насколько понятны собеседнику слова или другие элементы вербальной коммуникации, но и умением интерпретировать информацию, которая передается на невербальном уровне при помощи жестикуляции, мимики и тембре голоса. Таким образом, перед нами стоит проблема перевода лексических единиц, выражающих агрессивное состояние человека с использованием паралингвистических средств коммуникации. Смысл высказывания в значительной степени зависит от того, какая интонация, ритм, тембр голоса были использованы для его передачи. Речевые оттенки влияют на смысл высказывания, сигнализируют об эмоциях, состоянии человека, его отношении к коммуникативному процессу [47].
Если мы видим только титры из кинофильма, то не всегда можно понять, где присутствует агрессия, выражающаяся в оскорблении, раздражении, распространении сплетен и т.д. Одни и те же слова можно сказать по-разному. Только лишь при просмотре кинофильма можно понять, где присутствует агрессия и какие слова лучше всего подобрать при переводе, чтобы отобразить их на вербальном уровне. Например:
При прочтении своей роли, мальчик делает ошибку, тем самым вызывая гнев своего учителя. Данное предложение не несет в себе какую-либо агрессию. Лишь при просмотре кинофильма, исходя из тона, которым было сказано данное предложение, можно понять, что это агрессия, выраженная угрозой:
− Jiào nǐ cuò… Xiǎozi zhǎng diǎn jìxìng
− Я тебя просил ошибаться? Ты у меня до конца жизни будешь ее помнить.
.3 Способы перевода выражений, отражающих агрессивное состояние человека
В пункте 2.2. мы рассматривали проблемы, которые возникли при переводе кинофильма «Прощай, моя наложница». В этом разделе мы попытаемся найти пути решения этих трудностей.
Возрастает роль переводчика как связующего звена в межкультурной коммуникации. На плечи переводчика ложится ответственность за адекватную передачу текста. Искусство «донести автора» до читателя заключается теперь не только в умении передать текст без нарушения узуальных норм переводящего языка, но и при максимальном отражении культурных (ментальных) особенностей языка оригинала.
Одним из «проблемных» пластов лексики любого языка при этом остается пласт табуированной лексики, наиболее близкий к живой коммуникации, наиболее ярко отражающий менталитет носителей языка.
Довольно часто при выражении агрессивного состояния, герои кинофильма «Прощай моя наложница» используют ненормативную лексику для выражения своей агрессии, для характеристики человека, на которого она направлена.
Как уже было сказано в пункте 2.2., что табуированная лексика употребляется среди неграмотных, необразованных людей, людей из низшего слоя общества. По мнению И.С. Алексеевой, перевод табуированной лексики за счет частичной компенсации с помощью грубых слов (ругательств), может быть увеличение их количества [2, с. 195].
Данная разновидность лексики присутствует в оригинальном тексте кинодиалога и имеет прямой аналог в русском языке, но воспринимается как неприемлемая для употребления в тексте языка перевода. Степень соотносимости экспрессии иноязычной и родной лексики представляет собой в настоящее время довольно сложный вопрос ввиду проблемы перевода подобных лексических единиц переводчиками иноязычной литературы, кино и пр. Зачастую переводчики, учитывая подобное несовпадение степени экспрессии, дают перевод менее экспрессивными эквивалентами русского языка. Нужно учитывать, что в данном кинофильме мы не можем заменить табуированную лексику более смягченными, литературными формами. Т.к. это речь неграмотных, необразованных мальчишек, у которых нет семьи, их часто били, будет нелепо, если мы бранную речь переведем фразами литературной речи, тем более, когда мы имеем дело не со статичным, печатным текстом, а динамичным (субтитрами, либо речью актеров дубляжа). Поэтому использование матерной лексики только в том случае, когда возникала необходимость максимально подчеркнуть какое-либо высказывание.
Зачастую переводчики, учитывая подобное несовпадение степени экспрессии, дают перевод менее экспрессивными эквивалентами русского языка. Если смысл передаваемого сообщения не теряется, то можно и опустить ненормативную лексику.
Рассмотрим пример из фильма. После того, как дети дали представление на улице, в школе Учитель наказывает одного из мальчишек, потому что он, по мнению Учителя, плохо сыграл свою роль. Учитель, наказывая его, говорит следующую фразу:
− Nǐ gè gǒupì dà shīxiōng, nǐ tā mā lián gè hóu er dōu yǎn bùliǎo.
− Ты - никчемный человечишка! Да ты даже роль обезьяны сыграть не можешь.
При переводе этой фразы на русский язык, стараясь сохранить эмоциональность, агрессивность, мы заменили бранное слово на экспрессивное выражение с негативной коннотацией − «никчемный человечишка». Опустили словосочетание, что при переводе звучит как «твою мать». Мы считаем, что данное опущение не повлияло на степень выражения агрессии.
Хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что, по мнению многих исследователей в области переводоведения, табуированную лексику можно перевести за счет частичной компенсации с помощью грубых слов (ругательств), иногда бранную речь нужно перевести с использованием функциональных аналогов, существующих в языке перевода. Это необходимо для выражения крайней агрессии, неприязни к другому человеку.
Например, лучшая девушка уходит из публичного дома. Хозяйка рассержена этой новостью, не хочет, чтобы девушка уходила. Говорит следующие слова:
− Wǒ gàosu nǐ, nà yáojiě yǒngyuǎn shì yáojiě. Nǐ jì zhù wǒ zhè huà. Zhè jiùshì nǐ de mìng
− Вот что я тебе скажу. Уличная девка остается уличной девкой всю свою жизнь. Помни об этом. Это твоя судьба!
Как отмечалось в пункте 1.2., агрессия бывает прямая и непрямая, т.е. человек может выражать свое агрессивное отношения, при этом говорить абсолютно спокойным, ровным тоном. Сначала хозяйка кричит, скидывает со стола вещи, но, поняв, что этим она не удержит девушку, говорит ровным тоном, но при этом выражает свою агрессию. Согласно переводу, данному в китайско-русском словаре сленга С.Ю. Сизова, слово «窑姐» переводится как «Шлюха, проститутка», что является очень бранным словом [20, с. 207]. Мы решили заменить на просторечное выражение «Уличная девка», которое тоже показывает негативное, агрессивное отношение хозяйки по отношению к девушке.
В публичном доме куча подвыпивший постояльцев пристают к девушке, но ее спасает один из главных героев. Она прыгает со второго этажа, а один из главных героев ловит ее. Девушка кричит своим обидчикам:
− Gūnǎinai tiào le, zěnmezhe? Wángbā dàn, dōu shì tā mā yātou yǎng de
− Даже баба прыгнула. Теперь ваша очередь. Вы - кучка грязных уродов.
Мы учли, что эти слова говорит необразованный человек, человек из низшего слоя общества. Эта девушка агрессивно настроена по отношению к группе мужчин, которые заставляли ее поить вином изо рта в рот. Вторая фраза содержит табуированную лексику. Дословно вторая фраза переводится как «Все вы незаконнорожденные ублюдки», что является крайне грубым высказыванием. Это выражение было заменено на более смягченный вариант перевода.
Для выражения негативного отношения к другому человеку, в кинофильме были использованы слова с эмоционально-оценочным значением. Слова с собственно эмоционально-оценочным значением подразделяются по способу словопроизводства на две группы: слова, образованные сложением корней и слова, образованные суффиксами.
Некоторые морфемы, будучи использованы в качестве словообразовательного средства, полностью или частично утрачивают прямое предметно-логическое значение, но, сохраняя значение эмоциональное, образуют существительные с негативной, агрессивной субъектно-оценочной характеристикой.
Для выражения агрессивного отношения к предмету мысли характерно употребление слов с эмоционально-оценочным значением, образованных с помощью морфемы (Guǐ) чёрт, (Dàn) яйцо (используется в словосочетаниях для выражения негативного отношения (оскорбления) различных качеств человека). Например: (Jiǔguǐ) алкаш, (qióngguāngdàn) голодранец, (hútú dàn) придурок [14, c. 17].
Рассмотрим следующую фразу из фильма «Прощай, моя наложница».
В публичном доме гости заставляли девушку поить их вином из ее рта. Она говорит такую фразу:
(Wángbā dàn)
- (Wángbā dàn jiù wángbā dàn)
- Уроды.
Да, мы уроды.
Дословный перевод таков «Черепашьи яйца». Некоторые китайские исследователи отстаивают версию, что данная дефиниция происходит от выражения Wàng bā duān, то есть «Забыть восемь конфуцианских добродетелей», а именно: xiào) сыновья почтительность, (tì) почтительность младшего брата к старшему, (zhōng) преданность, (xìn) честность, искренность, (lǐ) вежливость, (yì) справедливость, (lián) бескорыстие, неподкупность, (chǐ) совесть, стыдливость, а затем по фонетическому созвучию и в соответствии со смысловой (эмоциональной, ругательной) нагрузкой уже начали именовать. Переводится как: ублюдки, сволочи, уроды.
Слова, образованные суффиксами:
Выразительные возможности китайской морфологии в сфере аффективной лексики представлены лишь двумя суффиксами er zi. Первый суффикс обозначает позитивное значение, а второй - негативное значение (уничижительный оттенок, указывающий на чувство неприязни). Для обозначения негативного, агрессивного отношения употребляется второй суффикс.
Рассмотрим пример из кинофильма «Прощай, моя наложница».
Во время Культурной революции в Китае разгневанная толпа увидела главных героев, которые продолжали играть в пекинской опере, а также они выступали для японских военных.
Zhè bùshì zhàopiàn shàng nà liǎ xìzi ma?
Посмотрите! Это те два актеришки с фотографии?
Учитывая негативное, агрессивное состояние толпы по отношению к главным героям, а также суффикс, придающий негативное значение, мы подобрали слово с ярко выраженной экспрессивной окраской.
К глаголам, прилагательным, наречиям может добавляться дополнительный элемент степени, который ставится непосредственно после слов, выражая степень эмоционального состояния, после этого, после этого элемента часто употребляется модальная частица le.
Например, в публичном доме гости пристают к одной из девушек, они хватают ее за одежду, трясут ее. Чтобы ее оставили в покое, она кричит следующие слова:
− (Gàosu nǐ, wǒ zhēn jí le).
− (Jí le …jí le hǎo ya).
− Говорю тебе, я чертовски злюсь.
− Ну, злись, злись…
В данном примере частица le добавляет еще большей эмоциональности и раздраженности сказанной реплике. Учитывая ситуацию, тембр голоса, мы перевели реплику как «Я чертовски злюсь». Т.е. в данной ситуации, когда человек раздражен, агрессивен, хочет, чтобы его оставили в покое, такая реплика была бы сказана русским человеком.
В пункте 2.2. упоминалось о проблеме перевода образов из прецедентных текстов, т.е. сравнивание человека с каким-либо героем из известных произведений. Например, с образом негативного героя, распутницей, злодеем и т.д. Это является откровенной агрессией. В фильме один из главных героев сравнивает девушку из публичного дома с развратницей из известного китайского романа «Цветы сливы в золотой вазе».
− Хочешь сказать, что в твоей жизни появилась гулящая «Пань Цзиньлянь»??
Проблема передачи лексических единиц, выражающих агрессивное состояние человека на невербальном уровне, которая упоминается в пункте 2.2., является наиболее важной, т.к. довольно часто смысл слов зависит от того, какая интонация, тембр голоса были использованы для его передачи. Перевод зависит от того, какая ситуация происходит при этом. При просмотре титров мы не сразу можем распознать в каких репликах заключена агрессия, т.к. большая часть агрессии заключена в невербальных средствах коммуникации. Поэтому необходимо подобрать такие слова, которые бы передавали эмоциональное состояние говорящего, учитывая ситуацию, в которой они произносятся.
Рассмотрим на примере из фильма.
Пример: Девушка перед уходом из публичного дома приходит к хозяйке, демонстративно снимает с себя все драгоценности, отдает все деньги, даже снимает обувь, которую она носила. Уходит, не говоря не слова. Такое развитие ситуации сильно раздражает хозяйку, она в гневе скидывает со стола все то, что отставила ей девушка. Она раздраженно кричит девушке в след:
(Zhēn tā mā xiǎng dāng tàitài nǎinai la nǐ? Zuò nǐ niáng de bōlí mèng qù ba)
− Что, на самом деле хочешь стать женой порядочного человека, черт побери! Губы раскатала! Мечтай - мечтай!
В первой фразе бранное слово было заменено на просторечное слово «Черт побери», но эмоциональности фраза при этом не потеряла. Необходимо учитывать ситуацию, в которой произносятся эти слова, тембр голоса, агрессивность по отношению к этой девушке. Для передачи недовольства хозяйки, гнева из-за того, что лучшая из ее девушек уходит от нее, мы подобрали аналог в русском языке, используемый в ситуациях, когда человек негативно настроен по отношению к другому человеку. Через этот аналог выражается вся агрессия, направленная в сторону этой девушки.
Заключение
В данной дипломной работе нами были рассмотрены особенности перевода с китайского языка на русский выражений, отражающих агрессивное состояние человека на материале диалогов речи из фильма «Прощай моя наложница». В теоретической части автором было проанализировано понятие агрессия, феномен агрессии, роль агрессии в обществе. В процессе работы, автор стремился сравнить два типа языка, что бы при переводе достичь эквивалентного и адекватного перевода.
В ходе данного исследования были сделаны следующие выводы:
Эмоции невербальны по сути, что они проявляются, в основном, в невербальных компонентах коммуникации - мимике, жестике, просодике и т.д. Эмоции являются одной из главных составляющих невербального аспекта языковой личности. Именно поэтому выразить эмоцию словами невероятно трудно.
Агрессивные состояния и агрессивное поведение личности, а так же выражение агрессии через язык является одной из важных проблем изучения в лингвистике.
Среди лингвистов, занимающихся этой проблемой, нет единства в понимании сущности агрессии в речи, а также в выборе термина для ее обозначения. Широко используются такие словосочетания, как вербальная агрессия, словесная агрессия, языковая агрессия и др.
Для описания процесса перевода могут быть эффективны следующие модели перевода ситуативная и психолингвистическая. При этом наиболее лингвистически релевантным для исследования переводческих процессов является сочетание ситуативных и психолингвистических моделей.
При использовании переводческих трансформаций при переводе субтитров необходимо опираться на аудио - визуальный ряд кинофильма.
Во второй главе были продемонстрированы модели перевода, которые применялись при переводе диалогов речи к данному фильму, а так же были выявлены проблемы перевода лексических единиц, выражающих агрессивное состояние человека и способы их перевода.
Список литературы
1.Абдуазизов, А.А. О статусе и критериях установления паралингвистических средств / А.А. абдуазизов // Филологические науки. - 1980. - С. 66-71
Алексеева, И.С. Введение в переводоведение: учеб. пособие для студ. филол. и лингв. фак. высш. учеб. заведений / И.С. Алексеева; М.: Академия, 2004. - 352 с.
.Бэрон, Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон. - СПб.: Питер, 2001. - 352 с.: ил. - (Серия «Мастера психологии»)
3.Воронцова, Т.А. Речевая агрессия: коммуникативно-дискурсивный подход: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Т.А. Воронцова; Челяб. гос. пед. ун-т. - Челябинск, 2006. - 27 с.
.Гридин, В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка / В.Н. Гридин; М.: Наука, 1982. - 150 с.
.Дарвин, Ч. Выражение эмоций у человека и животных // Хрестоматия по психологии. - М.: Просвещение, 1977. - 589 с.
.Демьянков, В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретируемого подхода / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания. - 1994. - С. 17-34.
.Кахиани, С.Н. Экспрессивность лица человека / С.Н. Кахиани, З.Н. Кахиани, Д. Асатиани. - Тбилиси.: Генатлеба, 1978. - 98 с.
.Клюев, Е.В. Речевая коммуникация: учеб. пособие для университ. и у-тов / Е.В. Клюев; - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002. - 320 с.
.Колшанский, Г.В. Паралингвистика / Г.В. Колшанский. - М.: Наука, 1974. - 81 с.
.Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение / В.Н. Комиссаров; - М.: ЭТС, 2004. - 415 с.
.Куклина, Т.В. Психо- и прагматические аспекты речевого поведения авторов: дис. … канд. филол. наук / Т.В. Куклина; ИУБиП. - Ростов н / Дону, 2000. - 465 с.
.Лабунская, В.А. Психология экспрессивного поведения / В.А. Лабунская; - М.: Знание, 1989. - 64 с.
.Леонтьев, А.А. Основы психолингвистики / А.А. Леонтьев; - М.: Смысл, 1997. - 287 с.
.Никитенко, В.В. Стилистика первого иностранного языка (китайский язык) / В.В. Никитенко, А.С. Медеведева; конспект лекций. - Ростов н / Дону: Феникс, 2000. - 102 с.
.Носенко, Э.Л. Специфика проявления в речи состояния эмоциональной напряженности: автореф. дис…. д-ра психол. наук. / Э.Л. Носенко. - М., 1979. - 36 с.
.Ортони, А. Когнитивная структура эмоций / А. Ортони, Д. Клоур, А. Коллинз. - М.: Прогресс, 1995. - 394 с.
.Панферов, В.Н. Восприятие и интерпретация внешностей людей / В.Н. Панферов // Вопросы психологии. - 1974. - С. 59-64
.Пиз, А. Язык телодвижений / А. Пиз. - Нижний Новгород: Ай Кью, 1992. - 262 с.
.Рубинштейн, С.Л. Эмоции. Психология эмоций. Тексты / С.Л. Рубинштейн; под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.П. Гиппенрейтер. - 2-е изд. - М.: МГУ, 1984. - 207 с.
.Сизов, С.Ю. Китайско-русский словарь сленга / С.Ю. Сизов. - М.: Восточная книга, 2010. - 232 с.
.Симонов, П.В. Теория отражения и психофизиология эмоций / П.В. Симонов. - М.: Наука. 1970. - 140 с.
.Симонов, П.В. Что такое эмоция? / П.В. Симонов. - М.: Наука, 1966. - 92 с.
.Темиргазина, З.К. Современные теории в отечественной и зарубежной лингвистике/ З.К. Термигазина. - Павлодар, 2002. - 140 с.
.Филиппов, А.В. Звуковой язык и «язык» жестов / А.В. Филиппов. - М.: МОПИ, 1975. - 48 с.
.Фрейд, З. Я и Оно. Психология бессознательного / З. Фрейд. - М.: Просвещение, 1989. - 496 с.
.Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. - М.: Республика, 1994. - 447 с.
.Чанышева, З.З. Лексические средства обозначения паралингвистических компонентов речи в современном английском языке: дис…. канд. филол. наук / Чанышева З.З. - М.: [Б. и.], 1979. - 223 с.
.Ченки, А. Современные когнитивные подходы в семантике: сходства и различия в теориях и целях / А. Ченки // Вопросы языкознания. -1996. - С. 68-78.
.Шаховский, В.И. Национально-культурная специфика эмоций в языке оригинала и ее отражение в языке перевода. Тетради переводчика: научно-теоретический сборник / В.И. Шаховский. - М.: Высшая школа, 1989. - С. 75-83.
.Щербинина, Ю.В. Вербальная агрессия / Ю.В. Щербинина. -
М.:КомКнига, 2006. - 360 с.
.Щербинина, Ю.В. Русский язык: Речевая агрессия и пути её преодоления / Ю.В. Щербинина. - М.: ФЛИНТА, 2005. - 224 с.
32.Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - 4 - е изд. - М.: ИТИ Технологии, 2006. - 944 с.
33.Birdwhistell, R. Kinesics and Context: Essays on Body-Motion Communication / R. Birdwhistell. - Penguin Books, 1973. - 338 p.
.Buss, A. Aggression Pays / А. Buss // The Control of Aggression and Violence. - 1971. - Р. 7-18.
.Eibl-Eibesfeldt I, Love and Hate: the Natural History of Behavior Patterns / I, Eibl-Eibesfeldt. - New York: Holt, Rinehart, 1972. - 276 p.
.