Колониальные владения европейских держав в Вест-Индии (1624-1665 гг.)
Колониальные владения европейских держав в Вест-Индии (1624-1665 гг.)
Содержание
1. Предыстория неиспанской колонизации Антил, XVI - начало XVII в
2. Складывание колониальных владений европейских держав в Вест-Индии (1624-1665 гг.)
. Социально-экономическое развитие Антил в 1620 - 1660 гг
4. Основные противоречия между европейскими державами в вест-индском регионе. Англо-франко-голландская война 1664-1667 гг
Список использованной литературы
1 Предыстория неиспанской колонизации Антил, XVI - начало XVII в
испанский колония антилы европейский
Когда в 1492 г. корабли Колумба достигли Нового Света, одними из первых земель неизведанного до тех пор континента, встретившихся на пути мореплавателей, оказались Гаити* и Куба, острова, входящие в Антильский архипелаг. Открытые в большинстве своем еще во время первых исследовательских плаваний великого генуэзца, Антилы стали первым камнем в фундаменте колониальных владений Мадрида в Америке, а вместе с гем и отправной точкой для для дальнейшего продвижения конкистадоров на Запад. Но историческая судьба этих островов в составе испанской колониальной империи, создание и расширение которой шло в XVI в. бурными темпами, оказалась весьма своеобразной и полной контрастов.
С начала колонизации Мадридом Нового Света и вплоть до 30-х годов XVI в. испанские владения на Антилах в целом развивались поступательно и достаточно динамично, хотя здесь необходимо сделать уточнение. Историческая судьба испанских Антил в этот период определялась двумя происходившими параллельно процессами: с одной стороны, чрезмерная эксплуатация туземного населения этих территорий новыми пришельцами, неизвестные прежде болезни и голод за несколько десятилетий привели к практически полному исчезновению индейцев Больших Антил, число которых накануне испанской колонизации, по приблизительным оценкам, доходило до 1 млн. человек. С другой стороны, на смену им пришли собственно испанцы, и хотя масштабы их переселения далеко не поспевали за убылью туземного населения, тем не менее их количество на Антилах в этот период непрерывно увеличивалось . Именно подобный ход развития истории испанских Антил объясняет отсутствие того своеобразного симбиоза пришельцев и туземного населения, что был характерен для истории многих регионов континентальной испанской Америки.
Выходцы главным образом из Кастилии, долгое время дававшей основную массу переселенцев в Новый Свет, испанцы оказались единоличными хозяевами этих территорий и в значительной степени воссоздали на Ан гидах того времени привычную для себя модель организации жизни. Наиболее ярким и характерным ее элементом стало воспроизведение на новом месте муниципальной системы их родины. Именно в данный период на Больших Антилах происходит создание целой сети городов, организованных по образцу городов метрополии, причем их размеры и население неуклонно росли. Тогда же и был сформирован основной костяк испанских владений на Антилах, включавший в себя все острова группы Больших Антил: Кубу, Пуэрто-Рико, Санто-Доминго и Ямайку74.
Рука об руку с заселением шло и экономическое освоение новоприобретенных испанской короной территорий. В этой сфере на раннем этапе колонизации существенную роль играло горнорудное производство. Острова располагали небольшими россыпями золота, и именно на них в первую очередь обратили внимание испанцы, основной целью которых пока что были в первую очередь поиск и добыча драгоценных металлов. С 1521 по 1530 гг. 97% драгоценного металла, поступавшего в Испанию из Америки, составляло антильское золото, и лишь 3% - серебро с континента . Вместе с тем. с течением времени в социально-экономической сфере происходили и определенные изменения: так, непрекращающееся сокращение туземного населения Антил, которое было основной рабочей силой в антильской золотодобыче, ставило вопрос о поиске новых трудовых ресурсов, что в конечном итоге привело к первым шагам развития испанской работорговли в Новом Свете. В то же время, наряду с драгоценными металлами в торговый оборот Старого и Нового Света постепенно входили и увеличивали свою долю в нем новые товары, которые могла поставлять Америка Европе - тропические культуры, такие как табак, сахар, имбирь, какао. Возникал определенный, более-менее устойчивый спрос на эти товары, появлялся стимул для их выращивания, и в этом уже видится преддверие формирования плантационной экономики .
Резким и без преувеличения катастрофическим переломом в судьбе испанских Антил стало открытие баснословных богатств американского континента. Это мгновенно вызвало отток населения с прежде достаточно густонаселенных антильских владений Испании на континент, а в долгосрочной перспективе последствия для островов оказались еще более пагубными. Отныне интересы метрополии были связаны с американским континентом, дававшим львиную долю поступлений в ее казну и скрывавшим, как казалось, еше неизведанные и тем более разжигавшие аппетит богатства. И уж безусловно именно он етап приоритетной целью самих переселенцев из Европы. Испанская колонизация раннего периода не знала практики принудительной депортации, института кабальных слуг, ставших неотъемлемыми чертами английской и французской колонизации веком позже. Основными ее участниками были свободные переселенцы, у большинства из которых и в мыслях не было осесть на новых землях. Главной их целью было как можно более быстрое обогащение. Для них Антилы, маленькие острова, уже достаточно хорошо исследованные, представлялись лишь преддверием к баснословным сокровищам Индий, получить которые мнил в конечном счете каждый конкистадор.
«К 1550 г. колониальный горизонт значительно расширился: Антилы теперь представлялись лишь маченьким авангардным барьером рядом с Мексикой и » особенно Перу... Испанцы приезжали не окончить жизнь на Антилах. а в поисках богатства. Движение на многообещающий Запад увлекало лучших, самых смелых. иногда самых богатых покинуть острова» ".
Приводимые в литературе данные свидетельствуют о катастрофическом падении численности населения испанских Антил, запустении, а зачасгую и просто исчезновении подавляющего большинства городов, появившихся здесь в предшествующий период. Так, население Сантьяго, на юге Кубы, служившем отправной точкой колонизации острова, к 1574 г. составляло лишь 9/10 населения, которое город имел в 1520 г J. Не лучше обстояли дела и на прочих островах. Вся жизнь на них сосредотачивается практически полностью в пределах одного-двух городов, концентрирующих подавляющее большинство сильно сократившегося населения острова. Претерпела существенные изменения и структура экономики Больших Антил. В отличие от раннего периода постепенно в ней все большую роль начинаю играть сельскохозяйственное производство тропических культур, таких как сахар, табак, имбирь и т. д . Но развитие слабых зачатков плантационной экономики испанских Антил тормозилось малым интересом как короны, так и частных лиц к этим территориям, а нестабильная обстановка в регионе, связанная со все усиливавшимся на протяжении века присутствием в Карибском море иностранных пиратов, о чем будет сказано ниже, еще более ухудшала ситуацию. В целом, к концу XVI в. на всем пространстве антильских владений Мадрида проживало не более 20 тыс. человек всех рас, что составляло около 1 жителя на 10км" . После расцвета первых десятилетий XVI в. испанские Антилы вступили в период глубокого экономического упадка и демографической стагнации, растянувшийся на несколько столетий.
В конечном итоге именно подобное положение дел и предопределило то обстоятельство, что владения Мадрида в антильском архипелаге так никогда и не вышли за пределы Больших Антил. заселенных еще в первые десятилетия колонизации. Мачые Антильские острова, на которых обитапи воинственные карибские индейцы, хотя и были достаточно известны испанцам, никогда не являлись объектом серьезных попыток колонизации с их стороны: сначала испанцев, по-видимому, отпугивали объективные трудности освоения этих территорий, в дальнейшем же колонизация американского материка настолько заняла все помыслы, силы и средства как короны, так и колонистов, что им уже практически не было дела до Малых Антил, несмотря на их стратегически важное положение как преддверия американского континента.
Открытие действительных богатств американского континента и стократ преувеличивавшие их слухи оказали огромное влияние на историческую судьбу не только испанской колониальной империи, ею и на весь процесс европейской колонизации Нового Света, особенно на раннем его этапе. И хотя почти сразу же после открытия Нового Света мадридский двор недвусмысленно и решительно заявил свои права на единоличное обладание новооткрытыми территориями, а заключенный в 1494 г. Тордесильясский договор и буллы папы Александра IV. казалось, должны были подвести официальную правовую основу под планируемый раздел всех земель, лежащих за пределами Европы, между двумя иберийскими державами и признать все новооткрытые в будущем земли их исключительной собственностью, но, как показало время, этим намерениям так и не суждено было сбыться. Уже сами по себе претензии на единоличное владение всеми заморскими землями были неприемлемы для прочих европейских государей. Драгоценные же металлы, хлынувшие из Америки, явились непосредственным и чрезвычайно весомым доказательством ценности этого пока еще малоизвестного европейцам континента. Они стали целью в движении на Запад неиберийских наций и послужили определяющим стимулом в стремлении прочих европейских держав оспорить испано-португальский раздел заморских территорий, получив в нем и свою долю. Эпоха, когда англичане и французы не без основания могли говорить, что в Новом Свете есть богатства, равнозначные по своей ценности золоту и серебру , была еще далека.
Пионером на пути оспаривания заморской гегемонии иберийцев выступила Франция. В обстановке франко-габсбургского антагонизма. ставшего неотъемлемой чертой международных отношений гой эпохи, французские корсары оказались серьезными соперниками испанцев на море. В периоды военных конфликтов между двумя коронами они постоянно угрожали сообщению метрополии с ее американскими владениями и собирали свою дань с потока драгоценностей, шедших в Испанию из Нового Света. Наиболее громким из ранних эпизодов этой морской войны стал захват в 1523 г. корсаром Жаном Флери галеона Алопсо де Авила с золотом ацтеков, направленного Кортесом Карлу Vs . И хотя первоначально сфера действий французов ограничивалась лишь водами, омывающими Европу, но вскоре жажда наживы и логика непрекращающегося франко-габбебургского противостояния увлекли их и к американским берегам, ставшим таким образом одной из арен этого противостояния. И первой землей, увидевшей появление новых пришельцев, как и несколько десятилетий назад, стали Антилы, теперь уже испанские.
Сведения о начале проникновения неиспанцев в антильский регион достаточно отрывочны и ограничиваются главным образом информацией о случаях их нападений на испанское судоходство и поселения. Первые французские суда здесь были замечены в 1528 г. около Пуэрто-Рико, а во время войны Франциска I с Карлом V (1536-1544) французы атаковали Кубу и ряд испанских поселений на венесуэльском побережье. Ответными мерами испанцев против нападений как в Америке, так и в европейских водах, стало усиление ими защиты мореплавания между метрополией и ее американскими колониями. Именно в этот период начались перевые шаги к разработке системы ежегодных вооруженных конвоев, которые и осуществляли все сообщение между Испанией и ее американскими владениями вместо одиночных судов как это было прежде.
Вторая половина 40х гг. XVI в. в Новом Свете ознаменовалась небольшой передышкой во франко-испанском противостоянии, но с началом следующей» франко-испанской войны (1552-1559) французская угроза вновь дала о себе знать, а иностранные контрабандисты и корсары становятся постоянными гостями Карибского моря' . Свидетельством того, насколько серьезной для интересов Испании стала ситуация на Антилах и во всем Карибском бассейне из-за действий французов, служит направление в Новый Свет лучшего испанского военно-морского эксперта того времени Педро Мендеса де Авилеса. Основной задачей назначенного капитан-генералом «армады по охране флотов Индий» де Авилеса должна была стать эффективная борьба с иностранным проникновением в Карибское море и усиление обороноспособности испанских колоний Больших Антил. Именно им, как становилось ясно, выпала роль передового форпоста испанской империи в Америке. Новоиспеченный капитан-генераї решительно взялся за дело. Под его руководством был осуществлен целый комплекс мер. включавший значительное усиление фортификаций крепостей испанских Антил. Было увеличено и количество военных судов, действовавших в Карибском море. И хотя проходы через Малые Антилы, - главный путь европейских судов в бассейн Карибского моря - все же не попали под контроль испанцев, и постоянно базирующейся на Антилах военной эскадры, как это предлагал де Авилес, гак и не было создано, но даже принятых мер оказалось достаточно для того, чтобы достаточно эффективно противодействовать нападениям на испанские колонии в
Новом Свете .
Следует особо подчеркнуть, что только лишь вооруженными нападениями на испанское судоходство и колонии проникновение прочих европейских наций в Новый Свет отнюдь не ограничиваюсь. Пиратство и каперство были, безусловно.
Каперство, или корсарство - вооружение частными лицами, обычно арматорами и купцами, судна для грабежа противника в период войны. Каперское судно считалось состоящим на государственной службе, о чем его капитан получал специальный документ, каперское свидетельство, и действующим в сооответствии с правилами ведения войны. В обмен на официальное признание капер должен был отчислять властям определенную долю добычи. Эта практика широко применялась всеми государствами в период XV-XVIII самыми громкими и заметными его элементами, но, возможно, не самыми главными как по масштабам, так и по своему значению в жизни региона. Рука об руку с ними практически всегда шла контрабанда, роль которой в истории Нового Света была без преувеличения огромна. В отличие от своих более известных «коллег» - пиратов и корсаров - «скромные» контрабандисты по большей части оставатись в тени, хотя долгое время граница между первыми и вторыми была достаточно условна. Контрабандист той эпохи был всегда хорошо вооружен для плаваний в запретные для него воды, где постоянно надо быть настороже, а при случае и применить силу, чтобы заставить торговать с собой '. С начатом войны в Европе или же, если предоставлялся случай, «честный контрабандист» не брезговап и пограбить испанцев. О размахе контрабандной торговли на самих Антилах уже в ту эпоху может свидетельствовать тот факт, что. по оценкам некоторых исследователей, во второй половине XVI в. из 10 судов, выходивших из мелких гаваней Кубы, лишь 2 направлялись в Испанию ". Вопреки войнам, официатьным запретам и мерам по борьбе с ней контрабанда процветала с согласия и к полному удовлетворению колонистов и стала характерной, пожалуй, для всех колониальных обществ Америки.
Тем не менее, несмотря на довольно активные действия французов в водах Нового Света в рассматриваемый период было бы не совсем верно назвать эти предприятия государственной политикой. Безусловно, политическая воля королевской власти в колониальной области была выражена достаточно недвусмысленно. Практически во всех работах по истории колонизации приводятся слова Франциска I, сказанные им при заключении мира в Камбрэ (1529 г.): «Солнце светит для меня так же, как и для других, и я желал бы видеть тот пункт в завещании Адама, где им (Испании и Португалии) предоставляется это обширное наследство! Пусть они. по крайней мере, позволят мне, как их брату, взять оттуда свою долю»93. Но для Франциска I и его непосредственных преемников заморские земли, по-видимому, представлялись скорее одним из фронтов борьбы с ненавистными Габбсбургами, чем какой-либо особой сферой. К тому же занятая войнами в Европе французская монархия не располагала ни силами ни средствами, чтобы вести активную политику еще и в Западном полушарии. Пожалуй, единственной ее операцией в этом направлении можно считать полугосударствсннную-получастную экспедицию Веррацано к берегам Америки. В подобной ситуации королевская власть могла оказать, главным образом, лишь достаточно последовательную моральную и дипломатическую поддержку своим подданным, рискнувшим бросить вызов иберийской колониальной гегемонии. Впрочем, как показывают факты, этого было вполне достаточно. Политическая традиция подобной молчаливой поддержки сохранилась и при прееемнике Франциска I Генрихе II. Мир в Като-Камбрези (1559 г.), заключенный им с Испанией, устанавливал, что все французские корабли, захваченные западнее Линии Дружбы в американских водах, следует считать пиратскими. Королевская власть снимала с себя всю ответственность за операции своих подданных в Новом Свете, дав им полную свободу действий на свой страх и риск.
Таким образом, фактически все предприятия французских моряков в Новом Свете были делом частных лиц. Корабли, уходившие к американским берегам из французских портов, снаряжались преимущественно кліщами и арматорами приморских городов, среди которых были такие знаменитые личности, как отец и сын Анго из Дьеппа. Для этих кругов, игравших значительную роль в финансировании и организации заморских предприятий, заморская торговля и каперские операции были прежде всего прибыльным делом. Именно частные французские суда и даже целые флотилии вели в ту эпоху торговлю у берегов Бразилии и американских владений Испании, грабили испанцев на Антилах. В то же зремя «частники», выступившие таким образом движущей силой и инициаторами заморской экспансии Франции, были весьма разнородны. Это были и отдельные лица и целые компании, соответственно силы и средства, которыми они располагали, могли варьироваться от одного корабля до целых флотов. Добавлявшееся к этому соперничество между буржуазией различных портовых городов приводило к тому, что ни о каком стратегическом единстве действий в области заморской экспансии не могло быть и речи.
Что касается собственно колониальных предприятий, то позднейшие идеологи колониальной экспансии Франции, такие как Исаак де Разилли. не без основания упрекали торговые круги в том, что они ищут немедленной прибыли и мало заинтересованы в собственно колонизации, деле рискованном, требующем значительных капиталовложений и отнюдь не сулящем отдачи, тем более быстрой . Как и их потомки, большинство купцов и арматоров времен Франциска I и Генриха II, по-видимому, предпочитало заниматься в Новом Свете более привычными для себя торговлей и каперством, чем рисковать вкладывать деньги в колонизационные проекты. И хотя первые попытки основания французских колоний в Америке отстоят недалеко от этой эпохи, вопрос о доле участия в этих предприятиях торговых кругов - основного двигателя заморской экспансии того периода - не совсем ясен. В целом, подводя итог истории проникновения неиберийских наций на Антилы в первой половине XVI в. можно с полной уверенностью сказать, что это время прошло под флагом французского пиратства, торговли и контрабанды, но не колонизации.
Период религиозных войн во Франции чрезвычайно пагубно сказался на ее колониальной активности. Большинство городов, служивших центрами заморской экспансии, приняли активное участие в противостоянии протестантов и католиков, равно как и сами непосредственные ее участники, многие из которых были протестантами. Во многом именно поэтому со второй половины века пальма первенства в действиях на Антилах и во всей испанской Америке переходит к другой нации - англичанам.
Несмотря на то, что вплоть до 1585 г. между Испанией и Англией не было официально объявлено состояние войны, это не мешало конфликту двух держав развиваться по нарастающей. И одним из театров противостояния между двумя державами являлись американские колонии Испании, где действовала целая плеяда «морских псов» Елизаветы - Дрейк, Хоукинс, Рэли и многие другие, оставшиеся в тени своих знаменитых коллег. Наиболее масштабными и громкими были, безусловно, экспедиции Френсиса Дрейка. В 1573 г. после нескольких разведывательных плаваний он напал на панамский перешеек, захватив караван с серебром "\ Затем последовала знаменитая экспедиция на тихоокеанское побережье испанских владений в Америке (1577-1580), принесшая удачливому пирату славу и рыцарское звание. Не остались в стороне от его действий и собственно Антильские острова - передовой барьер на пути к испанским сокровищам. Именно в карибском регионе развернулись хотя и менее знаменитые, чем предыдущие, но гораздо более широкомасштабные военные экспедиции Дрейка. Если раньте под его командованием было лишь несколько судов, то во время плавания 1585-1586 гг. он руководил целой флотилией из 25 крупных кораблей и 2300 солдат. Тогда англичане разграбили порт Санто-Доминго, Сент-Огюстен во Флориде, подвергли бомбардировке Гавану. Пиком успехов Дрейка стало взятие и разграбление Картахены, принесшее богатую добычу 6. Это нападение переполнило чашу терпения Филиппа II и явилось не последней причиной, спровоцировавшей отправку Непобедимой армады (1588). Лебединой песней операций сэра Френсиса в американских водах стала экспедиция 1595-1596 гг. В ходе нее он и Джон Хоукинс снова попытались осуществить широкомасштабное вторжение в Карибское море. Располагая 2500 солдат, они атаковали Сан-Хуан на Пуэрто-Рико, но понесли потери и были вынуждены отступить. После неудачи на Пуэрто-Рико флот отправился к материку. Англичане крейсировали у венесуэльского побережья и у панамского перешейка, атаковали и разграбили Помбре де Дьос. где в январе 1596 г. умер Дрейк, но попытка захватить богатый Портобелло окончилась неудачей . Последней крупной операцией англичан на Антилах стал захват флотом графа Кумберленда столицы Пуэрто-Рико - Сан-Хуана* в 1598 г '.
С началом следующего века в Карибском море установилось некоторое затишье, и антильские владения Испании получили небольшую передышку от крупномасштабных нападений чужеземцев, подобно тому как это было во время войны с Англией (1585-1604), хотя присутствие иностранных судов в Карибском море, будь то пираты, корсары, контрабандисты, торговцы стало уже неотъемлемой повседневной чертой. Основной причиной ослабления прямого военного давления англичан на испанские Антилы послужило изменение положения дел в Европе. События, происходившие в Старом Свете, всегда в той или иной мере находили свое отражение и за океаном. Со смертью Елизаветы, восшествием на престол Якова I и миром, заключенным в 1604 г. между Испанией и Англией, в англоиспанских отношениях происходит определенное снижение напряженности, что отразилось и на положении дел в Новом Свете .
Вместе с тем, существовала и более частная причина ослабления интереса англичан к карибскому региону. Существенную роль в их за.морской экспансии в тропических широтах почти на два десятилетия стала играть Гвиана. Именно здесь англичане рассчитывали найти мифическое Эльдорадо. Английские гипотезы о местонахождении этой легендарной страны опирались, главным образом, на сведения, собранные испанскими экспедициями в бассейн Ориноко. Здесь конкистадоры действительно нашли какое-то, впрочем очень незначительное, количество золота. К созданию легенды о гвианском Эльдорадо приложил руку и небезызвестный Уолтер Рэли. Именно к нему в качестве добычи попали некоторые донесения участников испанских экспедиций в этот регион. Знаменитый пират оказался, вместе с тем. и активным сторонником выдвинутой им гипотезы, о чем свидетельствуют его экспедиции в Гвиану, а также книга "Открытие обширной, богатой и прекрасной Гвианской империи"1 (1596). Сочинение Рэли значительно популяризировало легенду об Эльдорадо, породившую новую волну слухов о несметных сокровищах Нового Света и послужившую дополнительным, а возможно и определяющим стимулом интереса неиспанцев к неисследованной и дикой Гвиане. Эта земля представлялась тем более заманчивой, что ее предполагаемые богатства не надо было оспаривать у иберийцев. В ту эпоху это была ничейная территория на далекой периферии испанской колониальной империи.
Таким образом, вторая половина XV] в. стала временем английского преобладания в экспансии неиспанцев в Новый Свет. Но, несмотря на более впечатляющие, чем ранее, успехи по подрыву иберийской колониальной монополии, сам характер экспансии неиспанцев в антильский регион по сравнению с предшествующим периодом вряд ли принципиально изменился. Безусловно, участие государственной власти в экспедициях в Новый Свет в елизаветинской Англии было гораздо большим, нежели во Франции Франциска I и Генриха П. И если экспедиции Дрейка 70х гг. и его кругосветное плавание, как считают некоторые авторы, нельзя со всей определенностью считать государственной политикой, то многие из плаваний англичан на Антилы в период англо-испанской войны 1585-1604 гг.. в том числе и две вышеупомянутые экспедиции Дрейка были прямо связаны с волей королевы и ее стратегическими замыслами °'. Вместе с тем это не снимает вопроса о том. насколько для государственной власти Англии той эпохи колониальная сфера представлялась особым направлением в общем комплексе проводимой ею политики. Не менее важен и вопрос, насколько подобные заморские экспедиции были делом именно государства. И здесь, как представляется, отличия от предыдущего периода незначительны. Испанская Америка, как и прежде, по-видимому, играла роль всего лишь одной из сцен противостояния Испании и ее европейских соперников, была одним из фронтов, на котором можно было нанести дополнительный чуствительный удар Мадриду в обстановке непримиримой борьбы, развертывавшейся в самой Европе. Что касается непосредственного участия королевской власти в борьбе на заморском фронте англо-габбебургского антагонизма, то она сама, как и французские монархи, в тот момент не располагала средствами, чтобы играть в ней определяющую роль. При безусловной моральной и дипломатической поддержке антииспанских операций в Новом Свете, английская монархия в остальном выступача лишь как один из их участников, причем далеко не самый крупный. Так. в составе уже упоминавшейся экспедиции Дрейка (1585-1586) было только два королевских судна из 25 ". Государство предстает лишь пайщиком каперских предприятий своих подданных.
Трудно сказать что-либо определенное и о планах властей королевства по отношению к такому важному вопросу, как возможная колонизация Нового Света и, в частности, антильского региона. Как считают некоторые исследователи. Елизавета была в первую очередь политиком-реалистом и прекрасно осознавала. что силы Англии той эпохи вряд ли сопоставимы с военными и финансовыми возможностями Мадрида. Именно поэтому в своих планах относительно антильского региона она скорее всего рассчитывала показать Филиппу II слабость защиты жизненноважного для него потока американского серебра, который англичане в лео6ой момент могут перекрыть, и тем самым заставить испанского короля быть иосговорчивей в вопросах европейской политики. Для подобной цели вполне подходили периодические набеги на Антилы без каких-либо серьезных попыток закрепиться здесь . Безусловно, в планах закрепиться на каких-нибудь испанских территориях в Новом Свете недостатка не было, но подобные планы были вряд ли осуществимы"4.
Как и во Франции, инициаторами и основной движущей силой заморской экспансии Англии эпохи Елизаветы I выступили частные лица. Можно предположить, что в отличие от Франции круг ее участников был гораздо тире, что особенно ясно видно на примере такого вопроса, как финансирование заморских экспедиций. В нем участвовали не только купцы и арматоры приморских городов, для которых каперские и торговые предприятия были основным и привычным делом. Финансовую поддержку подобным плаваниям оказывали и финансовые круги Сити, придворные и даже королева, выступая как-частные лица 3. Представляется, что подобное положение дел во многом определялось особенностями социальной организации правящих кругов Англии, более тесно, чем во Франции, связанных с буржуазией, особенно торговой. Но несмотря на значительное расширение состава вдохновителей и организаторов заморской экспансии, как и прежде, она по большей части сводилась к лишь двум сферам: каперству и контрабандной торговле с испанской Америкой. И если первое, неотъемлемое в обстановке англо-испанской борьбы, стало наиболее известной страницей проникновения англичан того периода в Новый Свет, то контрабанда, о масштабах которой можно лишь догадываться, существовала в его тени. В то же время о взаимосвязи двух этих явлений весьма красноречиво говорит тот факт, что приобретший столь громкую славу Дрейк начинал свою карьеру как «скромный» контрабандист, капитан одного из судов своего дяди Хоукинса. занимавшегося работорговлей с испанской колониальной империей. Разгром третьей экспедиции Хоукинса в Мексике флотом вице-короля, равно как и росі напряженности в англо-испанских отношениях стали причиной перехода Дрейка и Хоукинса в ряды корсаров 06.
Таким образом, эпоха Елизаветы по большому счету не стала временем качественных изменений в неиберийской экспансии в Вест-Индию. Она по-прежнему оставалась преимущественно пиратско-торговой. несмотря на впечатляющие победы и расширение присутствия иностранцев в регионе
Решительный перелом в этой сфере наступил лишь с выходом на колониальную арену голландцев. В карибском регионе их присутствие стало заметно после разгрома Непобедимой Армады, к 1590-1592 гг. И первоначально интересы голландцев, как это отмечено в литературе . состояли главным образом в том, чтобы удовлетворить свои потребности в соли, необходимой им для ведения важной для Соединенных Провинций балтийской торговли. Лишившись доступа к соли Сетубала* после испано-португальской унии (1580), голландцы, ведшие активную войну с Филиппом II, обратили свой взор к соляным залежам Арайи на венесуэльском побережье. Именно в этот регион и направлялся в тот момент основной поток голландских плаваний в Карибское море. Число голландских кораблей, отправлявшихся за солью в Арайю, быстро росло. Испанские власні провинции поначалу были почти бессильны противостоять столь наглому и широкомасштабному вторжению
Действия голландцев, по-видимому, не ограничивались лишь добычей соли. Именно в этот период происходит упадок ловли жемчуга на близлежащих отмелях острова Маргарита после наметившегося подъема. Голландское соседство оказалось для него явно стеснительным. Наряду с соледобычей голландцы вели активную контрабандную торговлю с испанскими колонистами венесуэльского побережья . Причем уже тогда проявились особенности голландской торговли, сыгравшей громадную роль в истории Антил первой половины XVII в. Располагая огромным торговым флотом и развитой промышленностью, голландцы могли предложить своим торговым партнерам здесь товары гораздо более дешевые, качественные, а главное, поступавшие гораздо более регулярно и в больших количествах, чем поставлявшиеся из метрополии.
Несмотря на то, что в тот момент заморская экспансия Соединенных Провинций еще сохраняла уже знакомые на примере Франции и Англии формы организации и велась пока силами отдельных купцов и небольших компаний, голландский опыт в колониальной сфере развивался чрезвычайно динамично. Правда, новые формы организации колониальной экспансии были впервые опробованы не в западном, а в восточном полушарии. В 1602 г. в Соединенных Провинциях создается Ост-Индская Компания, послужившая мощнейшим орудием колониальной экспансии Нидерландов в Юго-Восточной Азии и захвата португальской колониальной империи здесь. Голландский опыт по созданию подобной компании в некоторой степени можно назвать революционным. Во-первых, хотя подобная форма организации в сфере заморских предприятий была не нова, но Компания подобного размера как по капиталам, так и по средствам, которыми она располагала, была создана впервые. Ее создание во многом оказалось возможно благодаря новым принципам организации капитала, ставшего гораздо более открытым. Компания являлась по сути акционерным обществом, а не камерным объединением группы купцов, отсюда широкий приток средств, и как следствие, значительное увеличение возможностей Компании . Во-вторых, сам характер этой организации был весьма своеобразным. Будучи по сути акционерным предприятием с огромной долей частного капитала, Ост-Индская Компания во многом являлась и государственным делом. Не случайно одним из инициаторов и активных участников ее создания был великий пенсионарий Голландии ван Олденбарнавельт " *. Это, таким образом, позволяло ей. с одной стороны, вести политику, направленную на максимальное извлечение прибыли, чтобы удовлетворить своих пайщиков, гибко реагировать на изменения конъюнктуры и быть достаточно свободной от прямого административного диктата со стороны государства. С другой стороны, Компания во многом была инструментом проведения государственной политики Нидерландов в восточном полушарии. Впрочем, подобное переплетение государственных и частных интересов было не удивительно для «республики купцов». Вместе с гем, следует подчеркнуть, что создание подобной Компании было бы невозможно без специфики самой социально-экономической и политической организации Нидерландов. Успех Ост-Индской Компании в быстром уничтожении португальского господства в Азии стал подтверждением верности выбранных путей и средств действий в колониальной сфере, а голландская модель организации заморской экспансии надолго стала предметом восхищения и зависти иностранцев.
Катализатором для начала нового этапа действий голландцев в западном направлении послужило окончание двенадцатилетнего перемирия между Соединенными Провинциями и Испанией в 1621 г. и возобновление войны. В том же году в Нидерландах создается Вест-Индская Компания, организованная по тому же акционерному принципу и имевшая тот же полугосударственный-получастный характер '. Как следует из ее названия, сфера интересов данной Компании охватывала все западное полушарие, причем интересы эти были крайне разносторонни. Вплоть до конца 50ч годов XVII в. основным направлением действий Компании была Бразилия. Здесь, как и на Востоке, голландцы предпочитали иметь дело с более слабой Португалией. В то же время, в обстановке испано-голландской борьбы Компания не могла оставить без внимания и Карибское море. И в этом регионе, как представляется, стремления голландцев первоначально мало чем отличались от планов их французских и английских предшественников. Состояние войны между Испанией и Соединенными Провинциями как и прежде, предполагало развитие каперского промысла. Именно им пока главным образом и занялась голландская Вест-Индская Компания. С 1623 г. ее флоты ежегодно оправляются в Карибское море . Те силы, которыми располагала Испания в регионе, могли бороться с отдельными иностранными судами, но были не в силах противостоять хорошо вооруженным военным эскадрам, каперству, организованному в государственном масштабе. Как видно, мечта всех корсаров, испанские флоты, перевозившие сокровища в Европу, не давала покоя и голландцам, но в отличие от своих предшественников, они располагали силами, чтобы их захватить. Именно так и произошло в 1628 г.. коїла голландскому адмиралу Питу Хейну наконец удалось перехватить испанский флот в Мантанзасе на побережье Кубы и завладеть баснословной добычей на 15 млн. флоринов."^ Навязчивая идея противников Испании наконец-то воплотилась в жизнь.
Но значение голландского проникновения в Карибский регион выходило далеко за рамки просто удачных корсарских экспедиций. Столь широкомасштабное вторжение и бесцеремонное хозяйничание флотов голландской Вест-Индской Компании в прежде закрытых водах, где неиспанцы появлялись лишь мимоходом на время корсарского набега или торговой экспедиции, свидетельствовали как о катастрофическом падении контроля на ситуацией в регионе со стороны Испании, так и об ослаблении ее морской мощи в целом. Безусловно, то плачевное положение дел, в котором Мадрид очутился на Лнтилах, было неотделимо от ситуации в Европе, где прохюлжалось его дальнейшее ослабление. Именно голландцы, таким образом, нанесли последний решающий удар по испанским притязаниям на монополию на пространстве Карибского моря и сделали возможной колонизацию региона прочими европейскими государствами. Присутствие на Лнтилах торговой нации, обладавшей громадным флотом, какой была тогда Голландия, не только в некоторой степени обеспечиваю безопасность от попыток прежних хозяев региона восстановить утерянную монополию, но и служило важным экономическим условием для начапа колонизации Вест-Индии. Если раньше неиспанские суда наведывались в регион по большей части от случая к случаю, то с выходом на арену Карибского моря голландцев, стало возможным говорить о постоянном и широкомасштабном присутствии здесь торговых и военных кораблей неиспанской державы. Таким образом. создавались необходимые условия более или менее нормальных и регулярных торговых связей будущих неиспанских колоний здесь с Нвропой, пусть даже и не через флог своей метрополии.
Но действия «морских извозчиков» были лишь наиболее яркой и значительной страницей неиспанской экспансии на Ангилы и карибский регион в первые десятилетия XVII в. Им принадлежала пальма первенства среди наций, чьи корабли бороздили антильские воды в ту эпоху, но не монополия в действиях. Побывавший с испанскими кораблями на Гваделупе в 1624 г. Томас Гейдж отмечал, что у индейцев острова было большое количество европейских предметов, полученных ими в обмен на продовольствие от заходивших гуда судов. По его словам, в основном это были вещи английского, французского и голландского производства |6. Торговля неиспанцев с Новым Светом, как мы видим, по-прежнему шла своим чередом.
Вместе с тем, именно в начале XVII в. наметились и новые черты в характере заморской экспансии неиберийцев. Наряду с прежними хорошо знакомыми формами эксплуатации заокеанских земель: каперством и торговлей. - наконец-то на повестке дня появляются и колонизационные предприятия. Причем если в XVI в. это были отдельные эпизодические попытки, то теперь их число все более увеличивается, что позволяет говорить о том. что и колонизация станови неотъемлемой формой заморской экспансии. И в этой области в авангарде уже тогда, по-видимому, шла Англия. В самой метрополии организация колонизационных предприятий не претерпела каких-либо кардинальных изменений по сравнению с предшествующей организацией заокеанских операций.
Ее основой, как и раньше, были небольшие компании, главной целью которых теперь было финансирование переселения группы колонистов за океан, поддержка колонии на раннем этапе и монополия на торговлю с ней, когда колония начнет производить что-либо достойное внимания. Нередко подобная компания фактически была плодом усилий одного или нескольких энтузиастов-авантюристов, сумевших заинтересовать инвесторов вложить деньги в свой колониальный проект. Но количество подобных компаний, появившихся в данный период, свидетельствовало о склонности широких кругов населения Англии к непосредственному участию в колониатьных предприятиях или их финансированию. Безусловно, в Новом Свете первые шаги английской колонизации были связаны с Виргинией и Гвианой , но примечательно, что выходцы из Альбиона не оставили без внимания и антильский регион. Впрочем, это неудивительно: англичане достаточно хорошо познакомились с Антилачи в предыдущий период, к тому же острова лежали на пути в Гвиану, где продолжались поиски Эльдорадо, и некоторые потерпевшие неудачу гам авантюристы на обратном пути на родину пытали счастья на островах с более гостеприимным климатом, чем малярийные болота Гвианы. Уже в 1605 г. группа англичан из Гвианы попыталась основать поселение на Сен-Люси, но колонисты были изгнаны карибскими индейцами, а в 1609 г. подобная попытка, также окончившаяся неудачей, была повторена на Гренаде"4. Неиспанские колонисты в антильском регионе стремились закрепиться пока что на его периферии. Испанцы все еще оставались способны хотя бы на краткое время мобилизоваться и нанести удар иезванным пришельцам. Небольшие колонизационные компании, в свою очередь, не стремились к прямой вооруженной конфронтации с испанцами, у них были иные цели.
Но сама переселенческая колонизация англичан, а также французов и голландцев чуть позже, стала возможной в результате влияния многих факторов, связанных как с Европой, так и с Новым Светом, хотя, как представляется, большее влияние на этот процесс оказывали все-таки европейские факторы. Плавания контрабандистов и корсаров в Новый Свет сыграли не только роль рекогносцировки областей будущей колонизации. Торговля, неотъемлемый и постоянный элемент неиспанского проникновения в Новый Свет, открывала вместе с тем и новые горизонты эксплуатации далеких земель. Постепенно обнаруживалось, что они, наряду с предметами всеобщего вожделения - серебром и золотом - могут давать и то, что впоследствии будет объединено под герм ином «колониальные товары», и эта статья торговли не менее существенна и прибыльна. И здесь возникает сложная, но чрезвычайно интересная проблема взаимодействия и взаимовлияния различных европейских наций в Новом Свете. Несмотря на все трудности, шло поступательное, хотя и чрезвычайно неравномерное социально-экономическое развитие испанской и португальской Америки. Происходило формирование новых моделей общества, колонисты осваивали производство тропических культур, вводили их в коммерческий оборот и расширяли их производство и торговлю ими. В антильском регионе примером подобной трансформации может служить Венесуэла, к концу XVI в. постепенно становившаяся одной из наиболее развитых его областей. Здесь в этот период наблюдался небольшой, но устойчивый рост производства ряда тропических культур, таких как сахарный тростник, хлопок, но главным образом какао. Именно какао было основным товаром в довольно значительной и прибыльной торговле Венесуэлы с Мексикой или. как ее называли современники, «торговле из Индий в Индии». Вместе с тем, происходили изменения и в социальной структуре региона: численность индейского населения снижалась, а следовательно падала роль энкомьенды*. но параллельно с этим шло формирование ориентированной на рынок плантационной экономики, опирающейся на труд негров-рабов "'. Несомненно, что расширение производства и торговли тропическими культурами в испанских колониях отразилось и на нелегальной торговле прочих европейцев с испанской Америкой. К сожалению, во многом остается лишь предполагать, насколько увеличилась доля «колониальных товаров», вывозимых английскими, французскими, голландскими судами в Европу, насколько важной стала эта статья торговли для неиспанцев. бороздивших американские воды. Весьма приблизительно можно судить и том. когда эти новые товары, разными путями попадавшие на европейский рынок, стали уже не экзотическими диковинками, а обычной статьей торговли, также как и о том, когда купцы заинтересовались в широкой и стабильной торговле ими. Впрочем, постепенное вхождение американских культур, особенно табака, в жизнь европейцев было налицо.
Испанские и португальские колонисты вряд ли могли служить надежным источником поступления этих товаров. Торговля с ними велась нелегально и от случая к случаю, Мадрид еще не отказался от претензий на монопольное владение Новым Светом. Новая же экономическая конъюнктура требовала регулярных и крупных поставок. К тому же речь, как это показывают высказывания авторов того времени, шла о более глобальной проблеме общего торгового баланса страны: не располагавшие тропическими колониями государства вынуждены были закупать многие из американских товаров у их основных на тот момент продавцов -Испании и Португалии, что уменьшало долю драгоценных металлов, вывозимых ими оттуда. Логика развития подталкивала к производству колониальных товаров своими силами, что, в свою очередь, служило одним из стимулов к собственно колонизации в тропических широтах121. Таким образом, формировалась не только новая форма заморской экспансии, но вместе с тем в некоторой степени изначально закладывался и новый характер экономики колоний, направленной главным образом на товарное производство тропических культур. В то же время, колонизация с подобной направленностью была бы трудноосуществима без хотя бы частичного отказа всех, кто финансировал, вдохновлял и осмуществля.л заморскую экспансию от манивших их прежде золотых и серебряных миражей испанской Америки. Они должны были признать достойными внимания новые колониальные богатства и переключить свое внимание на них. Определенную роль в этой ситуации сьирало и развитие экономической мысли, зарождение меркантилизма, в экономической доктрине которого нашлось место и колониям. Главная их цель, по мнению меркантилистов, - это обогащение государства и тех. кто участвует в создании колоний. Колонии должны производить товары, которые не производит метрополия в Европе. Это позволяет не покупать подобные товары у иностранцев, что сохраняет деньги в стране; к тому же, национальная коммерция может реэкспортировать их за границу и получать монету. Вместе с тем колонии должны были давать государству таможенные поступления, быть рынком исключительно для национальных товаров, а также служить для решения социальных проблем. Предполагалось, что люди, представляющие обузу для метрополии, особенно те, кто не имеет возможности прокормиться здесь своим трудом, смогут стать полезными членами общества, если переселить их в колонии, как это предлагалось в одном экономическом трактате начала XVII в.
Не менее важны и конкретные политические и социально-экономические условия, существовавшие в тот момент в странах, принявших участие в колонизации Вест-Индии. Они в свою очередь также сделали возможным не просто грабеж и торговлю в заморских землях, как это практиковалось ранее, а уже переселение жителей этих стран за океан.
Таким образом, колонизационные предприятия на Лнтилах. оказывались ли они удачными или нет, предстают лишь вершиной целого айсберга причин, сделавших их возможными.
В целом, итог бурного для Вест-Индии XVI в. и начало следующего можно подвести словами Мишеля Девеза: «попытки французов, англичан и голландцев в XVI в. разбить испанскую монополию или испанское территориальное могущество в Западных Индиях, таким образом, привели лишь к временным и ограниченным успехам... В XVII в. дела пойдут по-другому. Испанцы, втянутые в новые европейские войны (Тридцатилетнюю с 1618 г., в новую войну с Соединенными Провинциями с 1621 г., войну с Францией с 1635 г.), постепенно ослабевали, в то время как три их соперника усиливались и смелели, в основном, по разным причинам (религиозная борьба у англичан, нищета и переизбыток населения у французов, желание получить постоянные базы для торговли у голландцев). Они уже были готовы приступить к колонизации в Америке, как это показывают английские попытки на Бермудах, Виргинии и Гвиане, попытки голландцев в Бразилии и Гвиане. Испанцы не потеряли контроля над основными путями в Америке, но они теряли контроль над большинством путей на окраине Карибов: над солью Арайи, жемчугом Маргариты, Малыми Антилами. А на севере между двумя укрепленными базами - Гаваной и Сан-Хуаном на Пуэрто-Рико - зияло пустотой северное побережье Санто-Доминго».
2 Складывание колониальных владений европейских держав в Вест-Индии (1624-1665 гг.)
Таким образом, к 20ч годам XVTi в. почва для начала неиспанской колонизации антильского региона была уже подготовлена, как в метрополии, гак и за океаном. Правда, первые шаги англичан и французов здесь, как будет видно, являлись продолжением их прежних действий.
Английская и французская колонизация Антил начались практически одновременно, и отправной точкой как той, так и другой стал маленький остров из группы Наветренных Антил - Сент-Кристофер. С английской стороны родоначальником колонии являлся некий Томас Уорнер. Он был одним из участников очередного колонизационного предприятия в Гвиане и после его провала смог на обратном пути в Англию исследовать некоторые Наветренные острова. Его особое внимание привлек Сент-Кристофер с более благоприятными, как казалось, условиями по сравнению с Гвианой. Уже в Лондоне Уорнеру удалось получить поддержку i-руппы купцов во главе с Ральфом Меррифилдом. что позволило ему организовать экспедицию, целью которой было основать колонию на приглянувшемся ему острове . Весьма примечательным является то. что финансовую поддержку своих инвесторов Уорнер получил не под обещание добыть им сокровища Индий, а под гораздо более скромные цели. Колония, которую планировалось создать, должна была заняться выращиванием табака. В 1623 г. Уорнер с небольшой партией колонистов высадился на острове12\ Чуть позже к Сет -Кристоферу пристало судно, которым руководил лейтенант французского флота Белан д'Эснамбук. Как отмечает дю Тертр. д"Эснамбук. бедный нормандский дворянин, был одешм из тех корсаров, которых поощряло существование Линии Дружбы, позволявшей им крейсировать в американских водах на свой страх и риск. Во всяком случае, вряд ли его первоначальные намерения выходили за пределы желания пограбить испанцев. Но лейтенант столкнулся со слишком сильным противником: галеон, который он атако ват. серьезно повредил его корабль и незадачливый корсар вынужден был отправиться для ремонта на Септ-Кристофер ~('. Вероятно, остров и прежде использовался пиратами и корсарами для этих целей и был им хорошо знаком, европейцы, объединившись друг с другом, перебили или изгнали туземное население острова, став, таким образом его единоличными хозяевами. Соблазнившись удобствами Сент-Кристофера, д'Эснамбук, как до него Уорнер. начал строить свои планы в отношении острова.
Вскоре оба предводителя отплывают в Европу. Основанная англичанами колония была по сути частным предприятием колонизационной Компании, и Уорнеру требовалось официальное признание со стороны государственной власти Англии. Наиболее заметным результатом его поездки на родину стал полученный им от Карла I патент, назначавший Уорнера губернатором Сент-Кристофера. а также близлежащих островов Невиса, Барбуды и Монсеррата " . Надо отметить, что активную роль в лоббировании интересов Уорнера и стоявшей за ним Компании при королевском дворе как тогда, так и в дальнейшем, играл фаворит Карла I Джеймс Хей граф Карлайл, правда, не совсем ясно, входил ли он сам в состав участников этой Компании или был лишь ее патроном ~ . К сожалению, источники уделяют мало внимания ранней истории английской колонизации Сент-Кристофера, особенно целям и задачам, которые учредители лого колонизационного проекта ставили перед своим детищем. Также не совсем ясен вопрос, в какой мере первые шаги английской колонизации здесь были направлены на удовлетворение частных интересов ее учредителей, а в какой являлись государственной политикой, ведь выдача Уорнеру губернаторского патента дел ато Сент-Кристофер официально признанным владением Великобритании. Представляется все-таки, что колонизация Антил была и долгое время оставалась во многом частным предприятием, а участие в нем графа Карлайла сводилось главным образом, к лоббированию при дворе интересов Компании и получению доходов со своей заморской сеньории.
Следует подчеркнуть, что начало колонизации Антильских островов неразрывно связано с социапьно-экономической и политической ситуацией в Англии той эпохи. В течение предыдущих этапов заморской экспансии были собраны необходимые сведения о колонизуемом регионе. приобретен необходимый опыт и выработаны инструменты организации и действия в колониальной сфере на тот момент - небольшие, но достаточно мобильные Компании, заинтересованные именно в переселенческой колонизации. Налицо был и другой необходимый для начала преселенческой колонизации элемент социальный. Экономический кризис в Англии того времени, опок населения из деревни, борьба на религиозной почве с инакомыслящими служили вескими стимулами для того, чтобы подтолкнуть людей покинуть родину и переселиться за море в поисках лучшей доли. Вместе с тем, столь широкое, как финансовое, так и непосредственное участие в колониальных предприятиях различных кругов населения и покровительство им со стороны высших сановников было неотделимо от особенностей общества Англии, в котором все более усиливались позиции буржуазных слоев. Свою лепту вносила и сложившаяся на международной арене ситуация. Неудачное сватовство Карла I к испанской инфанте вновь обострило англо-испанские отношения, более или менее нормализовавшиеся при Якове 1. Карл I переходит в стан врагов Испании, и действия развиваются по знакомому сценарию: не объявляя войны официально, правительство поддерживает своих и голландских корсаров. Не осталось без внимания в этой ситуации и Карибское море: по негласному соглашению англичан и голландцев, первые ославляли за собой для основания колоний антильский регион, а вторые - Бразилию " . Правительство, таким образом, не только не чинит препоны, но и поощряет заморскую экспансию своих подданных в ущерб врагу - испанцам.
Что касается французов, то д'Эснамбук, оставив свою очередь на острове часть экипажа, отплыл во Францию не только за официальным признанием, но и для организации непосредственной поддержки своего спонтанно задуманного проекта колонизации. Ему удалось заинтересовать в своих планах кардинала Ришелье, итогом чего стало создание в 1626 г. «Компании для освоения и заселения островов Сент-Кристофер, Барбадос, а также других, лежащих у входа в Перу», основными пайщиками которой стали кардинал и близкие к нему лица J .
В историографии высказываются различные точки зрения на то, какими идеями руководствовался Ришелье в колониальной области, чем в его видении являлись колонии и какие задачи должны были решаться с их основанием. Безусловно, преобладающей точкой зрения в литературе до недавнего времени оставалась идея о политическом характере французской колонизации эпохи Ришелье и ее тесной связи с государственной властью. По мнению некоторых историков, в обстановке франко-габбебургской борьбы Ришелье в своих колонизационных проектах стремился к решению внешнеполитических задач и основание антильских колоний выглядело, таким образом, своеобразной диверсией кардинала против испанской Америки, созданием плацдарма для дальнейшего наступления на нееь . И действительно, участия в колонизации Антил государства и самого кардинала, хотя оно сводилось пока главным образом к участию в колонизационных Компаниях, об эффективности которых будет сказано позже, никто не оспаривает.
Несомненно также и то, что Ришелье имел определенную, причем весьма стройную и многоплановую, систему взглядов в области морской полигики -неотъемлемого элемента, необходимого для ведения колонизационных предприятий. Свидетельством тому может служить речь, произнесенная им в 1627 г. перед ассамблеей нотаблей, на которую ссылаются практически все исследователи французской колониальной истории. Основная ее мысль - необходимость достижения Францией морского могущества, которым ранее пренебрегали и которое является необходимым слагаемым мощи страны. По словам Ришелье, тогдашнее процветание Испании, Голландии и Англии обеспечено во многом благодаря их морской мощи. В то же время, Франция и по своему положению, и по своим условиям, казалось бы, предназначенная для моря, «безнаказанно оскорбляется нашими соседями, которые каждый день вводят новые законы и ордонансы против наших торговцев...»1 " В сфере морской политики кардинал предлагает брать пример с Голландии, Англии и Генуи: «Нужно посмотреть на то, как здесь действуют наши соседи и создавать большие Компании, так как каждый мелкий купец торгует независимо и лишь своим добром. Отправляясь же в плавание в большинстве своем на маленьких, достаточно плохо оснащенных кораблях, они являются добычей для корсаров наших соседних государей, ибо не имеют таких возможностей, какие бы имела большая Компания, требовать удовлетворения за понесенные обиды до конца. Тем не менее, одни эти Компании недостаточны, если король не имеет со своей стороны доброго числа кораблей...» "'. Итак, налицо стройная программа морского строительства и торговой политики, восхищение опытом голландцев в этой сфере и стремление следовать их модели. Но если в первом усилия великого магистра и сюринтендаита торговли и навигации (титул, который Ришелье получил в 1626 г.) увенчались созданием королевского флота из более чем 60 военных кораблей, который активно участвовал в продолжавшемся франко-габсбургском конфликте', то в деле создания торговых Компаний Ришелье вряд ли преуспел. Короткоживущие и мелкие Компании, созданные под его патронажем, вряд ли были достойны сравнения с голландскими образцами, которым Ришелье призывай подражать.
В то же время, работы последних лет несколько развеяли ореол Ришелье как «империалиста», для которого колонии служили прежде всего политической цели подрыва испанской гегемонии, образования «Новых Франций» вдати от родины, столпов ее заокеанского могущества. Его помыслы, по мнению авторов этих исследований, были направлены, скорее, на получение наибольшей коммерческой отдачи от колоний, сближаясь с меркантилистским подходом к заморским владениям, чем на расширение границ королевства J\ Впрочем, и здесь Ришелье не был последователен. Что касается антильского региона, то здесь, как представлялось Ришелье: «...мало достойной внимания торговли, с этой стороны нам мало на что можно надеяться, если только в результате большой войны не стать хозяином тех мест, что занимает сейчас король Испании. Маленькие острова, подобные Сент-Крисгоферу, и прочие, расположенные на пути в Индии, могут дагь лишь немного табака, пушнины и прочих тому подобных вещей и не имеют значительных перспектив» ' . Помыслы государственного масштаба в сфере колониальной политики, которые приписывали кардиналу историки времен Третьей республики, были выше таких мелочей, как какая-то торговля табаком. Вместе с тем, остается в силе и прежняя точка зрения, объясняющая колонизацию Антил стремлением Ришелье обосноваться поближе к сердцу мощи Габбсбургов - испанской Америке - и иметь возможность нанести удар по нему J/. Ведь поддержка проекту колонизации д'Эснамбука была оказана именно в разгар франко-испанского противостояния, когда кардинал стремился ослабить позиции Испании где только можно. Безусловно, трудно со всей определенностью сказать, какие планы вынашивал кардинал относительно антильского региона, но. судя по вышеприведенным высказываниям Ришелье о войне с целью овладения испанской Америкой, его глобальные замыслы относительно Нового Света вращались скорее вокруг испанского серебра, нежели возможности развития торговли сельскохозяйственными колониальными товарами.
Налицо, таким образом, безусловный успех морской политики кардинала в Европе, но весьма противоречивая и неясная его политика в собственно колониальной сфере. В конечном счете неудивительны и скромные, по сравнению с заявленными целями, результаты, достигнутые в этой области. Поэтому, как мне представляется, можно вполне согласиться с общей оценкой позиции государства в вопросе колонизации в эпоху Ришелье, высказываемой в «Истории колониальной Франции», - в своей колониальной политике власти Франции следовали за колонизационными предприятиями частных лиц, руководствуясь принципом: негоже оставлять дикарям и иностранцам земли, раз уж там развеваются королевские лилия, ибо это один из фундаментальных законов монархии J .
Несмотря на высокий патронаж Компания Сент-Кристофера практически сразу же показала себя неспособной как обеспечивать необходимые потребности колонии, снабжение которой шло преимущественно через голландскую контрабанду, так и организовать переселение на остров значительного числа европейских колонистов. Выживание и развитие колонии в тог период определялось действиями самих колонистов и их губернатора, а не помощью им метрополии, будь то французская государственная власть или национальная коммерция. Справедливости ради надо отметить, что и английская экспансия первых лет колонизации Антил также во многом опиралась на местные силы, но участие метрополии или по крайней мере национальной коммерции в жизни колонии было на порядок выше, чем у французов на Сент-Кристофере.
В 1629 г. Сент-Кристофер подвергся атаке испанцев, но в их планы, по-видимому, не входили намерения закрепиться там. Они ограничились лишь тем. что разрушили и сожгли хозяйства англичан и французов, после чего отплыли восвояси, даже не оставив на острове гарнизона1 J .
Вместе с тем, хотя колыбелью как французской, так и английской колонизации на Антилах принято считать Сент-Кристофер. практически одновременно с ним объектом английской колонизации становигся и другой остров из группы Малых Антил - Барбадос. Его колонизация развивалась в целом по схеме, знакомой на примере Сент-Кристофера. Джон Пауэлл. английский капитан, работавший на крупную лондонскую фирму братьев Куртен. на обратном пути из Бразилии высадился на Барбадосе в 1624 г. Заинтересовавшись полученной от Пауэлла информацией об удобствах острова, Куртены организовывают акционерную Компанию для осуществления переселенческой колонизации, сельскохозяйственного освоения Барбадоса и торговли с колонией '. Колонизация развивалась довольно успешно, и до 1628 г. на остров прибыло уже около 1600 колонистов. Именно в этот момент Куртены столкнулись с претензиями Уорнера. который принялся настаивать на передаче острова под его управление, обосновывая свои требования схожестью названий Барбуды и Барбадоса. Между кругами, поддерживавшими Уорнера, и Компанией, возглавляемой Куртенами. начинается борьба по вопросу урегулирования официального статуса островов. Причем если при дворе, который и должен был решить этот вопрос, позицию Уорнера по-прежнему отстаивал граф Карлайл, то и Куртены заручились не менее высоким покровительством. Их интересы лоббировал Уильям Херберт граф Пемброк. Решение Карла I было соломоновым: в 1628 г. граф Карлайл получил от короля патент, по которому становился лордом-собственником «островов, называемых Карибскими» . На Барбадосе эта новость была воспринята без особого удовольствия. По сути, все английские Ангилы становились феодальным держанием, собственник которого вдобавок обладал и юрисдикцией в своих владениях. Губернаторов теперь назначала не корона, а собственник ~. В 1636 г. после смерти Карлайла острова перешли к его сыну, а в 1647 г. тот передал их роялисту лорду Виллоби, который на несколько лет обосновался на Барбадосе '.
Таким образом, в английском случае колонизационные Компании играли существенную роль лишь на первоначальном этапе освоения островов, а дальнейшее развитие колоний шло силами преимущественно самих колонистов при деятельном участии кругов метрополии, связанных с колониальной экспансией.
Вместе с тем. в конце 20х и в 30е гг. XVII в. продолжалось и дальнейшее расширение английских владений на Антилах. В 1628 г. англичане заселяют соседствующий с Сент-Кристофером Невис, в 1634-1636 гг. основываю! колонии на Антигуа и Монсеррате . В 1630 г. группа пуритан при финансовой поддержке «Компании острова Провиденс» обосновалась на острове Провиденс (Санта-Каталина), который из-за своего выгодного расположения являлся вплоть до захвата его испанцами в 1641 г. главной базой английской контрабанды в испанскую Америку и одним из центров регионального пиратства.
Не стояла на месте и французская экспансия в регионе. 1635 г. стал годом дальнейшего расширения французских владений на Антилах, а также гадом реорганизации прежних орудий колониальной экспансии в самой метрополии. 12 февраля 1635 г. Компания Сент-Кристофера была преобразована в «Компанию островов Америки». Подобная реорганизация сводилась не только к смене названия, но, по замыслу ее инициаторов, предполагала и серьезные организационные изменения, а также расширение целей и задач колониальной экспансии Франции в антильском регионе. Пайщики Компании заключили »соглашение, по которому были назначены 4 ее директора, на них и возлагалось постоянное руководство делами Компании. Предполагалось также ежегодно проводить в Париже собрание акционеров, на котором будут обсуждаться дела компании, назначаться ее чиновники и капитаны ее кораблей и распределяться прибыли 6. Но в целом ни характер, ни социальное происхождение ключевых фигур преобразованной Компании не претерпели значительных изменений. Она по-прежнему оставалась иод патронажем государства, и ее основу, как и раньше, составляли выходцы из финансовой среды и чиновничества, связанные с государственной властью, а не негоцианты.
Трудно сказать, насколько решения, принятые в метрополии, повлияли на французские владения на Антилах, но уже в том же году французы высадились на Мартинике и Гваделупе, колонизация которых была намечена как одна из задач «Компании островов Америки». Дю Тертр преподносит это расширение французских владений как собственную инициативу колонистов, потребности которых в развитии хозяйства уже не удовлетворял маленький Сент-Кристофер По его словам, «этот дворянин [Льенар де л'Олив - А. К.], главный заместитель г-на д'Эснамбука на Сент-Кристофере и один из богатейших и лучше всех обустроившихся на сотрове жителей решил основать поселение на каком-либо из соседних островов...для этого он купил флибот, посадил на него сьера Гийо.ма д'Оранжа и некоторых своих друзей, приказав им тщательно исследовать острова Доминика, Мартиника, Гваделупа и представить ему самый точный отчет о том. какой из них они считают наиболее подходящим для основания колонии. Сьер д'Оранж...обследовав эти три острова, сообщил ему, что Гваделупа кажется ему наиболее удобной для заселения. Получив этот доклад, де л'Олив отплыл во Францию с замыслом получить от господ руководителей Компании комиссию для основания задуманного поселения» . В то же время, в литературе отмечена возможная связь колонизационного проекта л'Олива с замыслами, вынашивавшимися на этот счет в метрополии. В 1631 г. Ришелье предложил л'Оливу исследовать острова архипелага и высказал идею о том, что французам неплохо бы занять эти территории . И действительно, прибывший со своим колонизационным проектом во Францию л'Олив получил от «Компании островов Америки» не только комиссию на занятие Гваделупы, но также и ее непосредственную поддержку, что позволило ему отправиться на остров во главе целой экспедиции из 550 человек и . Что касается колонизации Мартиники, то ее инициатором и непосредственным участником выступил лично губернатор д'Эснамбук. По словам того же дю Тертра, он давно вынашивал с обственные планы относительно колонизации Гваделупы и узнав, что его опередили постарался поскорее занять не менее известную французам Мартинику пока там не обосновался еще кто-нибудь ^ . Правда по сравнению с экспедицией л'Олива силы д'Эснамбука были куда скромнее: первая партия колонистов состояла всего из сотни человек. Несмотря на то, что один из предводителей действовал по прямому поручению Компании, а другой по собственной инициативе оба они провозгласили, что основание новых колоний проводится от имени и в интересах новоиспеченной Компании.
Но кроме занятия новых территорий в год своего основания никаких других значительных успехов «Компания островов Америки» в дальнейшем не добилась. За все время своего существования она оказалась неспособна не только монополизировать торговлю с антильскими владениями, что было изначальнопровозглашено одной из основных ее задач , но и завоевать в ней сколь-ниоудь значительные позиции. По всей видимости подобная ситуация была порождена целым рядом причин: заявляемая Компанией монополия на торговлю с антильскими колониями подталкивала часть ее чиновников к тому, чтобы вести спекулятивную политику вместо организации постоянного и крупномасшгаоного товарообмена с заморскими владениями. Куда более выгодным представлялось отправлять корабли Компании на острова от случая к случаю, чтобы искуственно поддерживать высокие цены на европейские товары и за бесценок получать колониальные товары. Впрочем, возможно, что наряду с подобными спекулятивными стремлениями Компания просто не располагала достаточными силами и средствами, чтобы активно действовать в колониальной сфере.
Так или иначе, но основными торговыми партнерами колонистов, как и прежде, оставатись голландцы, чей торговый и военный флот повсеместно господствовал в Карибском море в 20е-40е гг. XVII в. Именно они могли тогда обеспечить столь необходимый колонистам постоянный товарообмен с Пвропой. Вместе с тем, опять-таки из-за их широкомасштабного присутствия на Антилах. для голландцев торговля в этом регионе была в достаточной степени обычным делом. Это и позволяло им предоставлять наиболее выгодные условия фрахта и поставлять товары по самым дешевым по сравнению с негоциантами прочих наций ценам. Вплоть до 70N гг. XVII в. голландская торговля на Антилах безусловно была вне конкуренции.
Со смертью отца-основателя французских Антил д'Эснамбука управление этими территориями претерпело определенные измениия. В 1638 г. был введен пост генерал-губернатора французских Антил (до этого существовали лишь губернаторы отдельных островов) и назначен перевый генрал-губернатор. Им стал командор мальтийского ордена де Пуанси. Если судить но сведениям дю Тертра. то этот шаг со стороны королевской власти был обусловлен двумя основными факторами: с одной стороны, Компания нуждалась в человеке, который после смерти д'Эснамбука мог руководить не только Сент-Крис гофером, но и осуществлять верховную власть над всеми французскими колониями в регионе С другой стороны, создания подобного поста требовал и сам де Пуанси. По словам дю Тертра, «это был старый командор мальтийского ордена, из блестящей семьи» за счет бенефиций своего ордена он имел 20000 ливров ренты, он также отличился в боях против турок на мальтийских гал ерах... словом, это был настоящий воин, большой политик, человек, обладающий значительным богатством и влиятельными друзьями» . Естественно, что такую персону не могла устроить роль просто губернатора Сент-Кристофера, вакантная со смертью д'Эснамбука.
Несомненно, что новоназначенный генерал-губернатор обладал большим весом и средствами, чем его предшественник д'Эснамбук. За период своего правления де Пуанси удалось значительно изменить внешний облик французской части Сент-Кристофера. По инициативе и немалом участии самого генерал-губернатора в колонии был оборудован порт, построены укрепления и замок генерал-губернатора, проложены дороги1". Параллельно с обустройством Сент- Кристофера. ставшего его резиденцией, де Пуанси вел и колонизацию некоторых соседних островов. По его приказу и практически за его счет были основаны французские колонии на островах Санта-Крус и Сен-Мартен136. В то же время следует отметить, что власть генерал-губернатора над прочими островами помимо Сент-Кристофера и его собственных владений была скорее формальной. Губернаторы остальных островов присягнули де Пуанси и признали его главенство, но говорить о складывании действенной системы управления всемифранцузскими Антилами вряд ли возможно. Верховенство дс Пуанси. как это следует из сведений, сообщаемых дю Тертром, во многом зиждилось на его собственных силах и средствах, власти метрополии практически не оказывали действенной помощи своему представителю в Новом Свете, а силы самого де Пуанси, пусть и значительные, были все же не столь велики, чтобы установить эффективное единочалие над всеми французскими колониями региона. Со своей стороны основной заботой губернаторов отдельных антильских островов были собственные интересы и дела тех территорий, которые они возглавляли, что. впрочем, не исключало определенного взаимодействия между ними, например, в случае конфликта с индейцами.
Вместе с тем, несмотря на то, что де Пуанси был назначен генерал-губернатором, его вряд ли можно было назвать государственным чиновником. Обосновавшись на Сент-Кристофере, он вел себя скорее как феодал, получивший острова в лен, нежели как представитель власти и все менее склонен был считаться с распоряжениями далекой метрополии. Особенно ярко это проявилось в 1645 г.. когда метрополия назначила нового генерал-губернатора Антил - Патрокла де Туази. Де Пуанси просто не пустил того на Сент-Кристофер, обстреляв его суда, а затем, после отъезда де Туази во Францию развернул настоящее преследование тех. кто присягнул на верность новому генерал-губернатору ' . Подобным же образом складывалась ситуация и в сфере торговли колоний с Европой, где генерал-губернатор, который по идее должен был отстаивать монопольные права Компании, как и все колонисты с радушием привечал на своем острове иностранные торговые суда1' . Не отставали от него и прочие губернаторы, так что с назначением генерал-губернатора дела «Компании островов Америки», и без того находившиеся в плачевном состоянии отнюдь не поправились. Впочем. насколько можно судить из намеков дю Тертра, при назначении де Пуанси в рассчетах короля и Компании немалую роль сыграли и силы и средства, которыми де Пуанси располагал как частное лицо1' . Он, как можно предположить, должен был не только представлять государство в колониях, но и установить, по большей части за свой счет, его власть на этих территориях. Безусловно, складывание государственной бюрократической системы управления и для метрополии было делом будущих десятилетий, однако подобная ситуация еще раз показывает, насколько слаба была в колониях именно государственная власть и насколько велика была на раннем этапе колониальной истории роль именно частных сил. средств и интересов.
В том, что касается вопроса о заселении французских Антил. в литературе приводятся разные данные на этот счет. К 1642 г., году смерти Ришелье - дате. которую авторы выбирают, чтобы подвести некий итог его колониальной политики. - на всем пространстве французских Антил, по их оценкам, проживало от 5 до 10 тысяч белых колонистов, значительную часть которых составляли гак называемые «кабальные слуги» . При столь большом расхождении в абсолютных цифрах белого населения колоний, составлявшего в тот момент их основ>. исследователи, как и авторы источников, едины в том. что население французских Антил далеко уступало по своей численности населению антильских владений Англии. Так. по оценкам современников, к 1635 г. на одном только Барбадосе проживало 30 тыс. человек, а на английской части Сент-Крисгофера и Невиса - 20 тыс. человек161. И хотя исследователи оценивают численность белого населения Барбадоса в 1645 г. в 40 тыс. человек,16" эти данные при всем их расхождении наглядно иллюстрируют диспропорцию населения французских и английских Антил. Вместе с тем. трудно выяснить более детально и то. какая часгь французских колонистов была перевезена на острова именно Компаниями Сент-Кристофера и островов Америки, в список задач которых входило развитие колонизации французских Антил, а сколько переселилось на острова на свои средства или же за счет самих колонистов, заинтересованных в тот период в рабочих руках «кабальных слуг». Это представляется весьма важным для подведения итогов колонизационной политики Компаний, а значит в некотором роде и самого государства. Несмотря на достаточно отрывочную информацию о том, что касается заселения французских Антил, можно в целом констатировать, что в этой области дела обстояли не лучше, чем в вопросе экономической отдачи Компаний для метрополии. Таково было наследие политики на Антила.х обеих Компаний, а значит косвенным образом наследие и самого Ришелье.
Подобная ситуация, подведшая итог всей политики Франции в колониальной сфере в период Ришелье, сохранялась отчасти и в дальнейшем. Это и заставило современных исследователей поднять до последнего времени малоизученные, но чрезвычайно важные вопросы о том. почему население метрополии было гак не расположено к колонизации, а ее торгово-финансовыс круги долгое время не принимали активного участия в развитии колонизации и заморской экспансии по примеру своих соседей по ту сторону Ла Манша. Следует ли считать неспособносгь населения дать значительное число переселенцев за океан при, казалось бы, объективно существовавших в самой метрополии причинах, которые должны были подвигнуть население метрополии к эмиграции, свидетельством того, что французы того времени по своему духу слишком большие «домоседы», а французское общество в целом равнодушно к колониям и к заморским предприятиям вообще? Или же причина кроется в неспособности или нежелании тех кругов, которые должны были заниматься колонизацией, организовать и направить поток переселенцев за море ' ? Вместе с тем. не до конца ясно и уже отмеченное равнодушие не организованной в рамках Компаний национальной коммерции к французским Антилам. Ведь частники-французы могли бы заполнить ту нишу, которую были не в силах заполнить сами Компании, хотя бы в сфере торговли с островами. Как показывает практика, декларируемая Компаниями монополия на торговлю с островами была не более чем заявлением, у них не было средств, чтобы сделать ее эффективной. Это и позволяло голландцам торговать, нисколько не считаясь с претензиями Компаний. Но в любом случае причины подобного положения вещей связаны, скорее, с условиями и социально-политическими особенностями самой метрополии, нежели с колониями, и еще нуждаются в тщательном изучении.
Совершенно особой областью французской колониальной империи был Санто-Доминго. В целом, в тот период вообще было трудно назвать будущую «жемчужину французских Лнтил» французской колонией. В целях борьбы с иностранной контрабандой испанские власти в 1605 г. приняли решение эвакуировать население северной части Санто-Доминго 6\ Последствия этого решения оказались для испанцев еще хуже, чем причины, его породившие. Покинутые территории достаточно быстро оказались под контролем интернационального сообщества охотников на диких быков и свиней, которыми в то время изобиловал Санто-Доминго, - буканьеров - и полупиратов-полуконтрабандистов - флибустьеров. Источники говорят о разных путях его формирования: некоторые из его членов были потерпевшими крушение у берегов Санто-Доминго пиратами и контрабандистами, кто-то бежал на остров от слишком тяжелой доли кабального слуги, кто-то из-за тяги к авантюрной жизни переселился туда сознательно166. Покинутые испанцами обширные территории и голландские суда, обеспечивающие, как и везде на Антилах, связь Нового Света и Нвропы. сделали возможным образование подобного своеобразного сообщества, значительную часть которого, по-ви/щмому, составляли французы. Первым инициатором попыток привести под руку государства это население, еще более независимое и трудноуправляемое, нежели жители «огосударствленных» колоний, можно, несмотря на всю противоречивость и неясность его политики, считать офицера из свиты де Пуанси гугенота Ле Вассера.
Согласно источникам, события развивались следующим образом: вскоре после прибытия де Пуанси на Сент-Кристофере появились французы с Санто-Доминго и попросили генерал-губернатора дать им человека, который мої бы возглавить их против испанцев, уже начинавших борьбу для уничтожения своих соседей по острову. Выбор де Пуанси пал на Ле Вассера. Его то генерал-губернатор и отправил на Санто-Доминго, пообещав необходимую поддержку. Вазой предводителя буканьеров и флибустьеров стал небольшой остров Торту га в нескольких милях к северо-западу от Санто-Доминго. Там Ле Вассер при помощи своего патрона построил небольшой форт, склады и оборудовал гавань. 11о вскоре, значительно укрепив свой остров и отбив попытку испанцев его захватить, новоиспеченный губернатор стал саботировать распоряжения генерал-губернатора французских Антил, не идя, правда, на открытый конфликт с ним. " Причины подобных действий Ле Вассера не совсем ясны, но так или иначе некоторое время спустя он был убит своими приближенными, а вскоре очередная испанская атака привела к уничтожению пиратского и контрабантистского гнезда на Тортуге и временному перерыву во власти Франции, какой бы формальной она ни была, над этими территориями16 . Правда, успехи испанцев оказались временными, выловить всех буканьеров, рассеянных в джунглях Санто-Доминго, не могли никакие карательные экспедиции. Так что вскоре север Санто-Доминго оправился от испанской атаки, и Тортуга снова перешла под контроль неиспанцев'6''.
Подводя итог периода правления Ришелье для французских колоний на Антилах, можно привести мысли, высказанные авторами «Истории колониальной Франции»: «Можно ли в этих условиях говорить о французской колониальной политике? Даже при Ришелье королевская власть вмешивалась в эту область лишь периодически, пользуясь случаем и видя только наиболее непосредственный военный интерес. ...представляется, что до Ришелье не было господствующей тенденции [в колониальной сфере - А. К.], кроме желания, чтобы территория, ставшая французской, ей же и оставалась. Имел ли Ришелье колониальную политику или же это были политики, сменявшие друг друга? Прежде всего, он имел коммерческую политику, колониальная же была ее частным производным. Чтобы его в некотором роде извинить, следует добавить, что французская власть не располагала денежными средствами для колониальных авантюр из-за внутренних и европейских войн. Она могла действовать лишь в законодательных рамках и в рамках политического покровительства, что вписывалось в ее антигаббсбургекую борьбу... Говорить о началах колониальной империи - это терминологическая ошибка. По сути, королевская власть, включая и Ришелье, не слишком хорошо представляла себе, что делать с этими колониями, полученными ею от отдельных волевых личностей. Они постепенно вовлекали ее [власть - А. К.J в эту область, ибо она не могла поступать по-другому»170.
Период после смерти Ришелье ознаменовался лишь ухудшением положения дел в колониальной политике французского королевства. «Компания осгровов Америки» продолжала существовать теперь уже без высокого патронажа, а в самих колониях все оставалось по-прежнему. Начавшаяся Фронда (1648-1652). по-видимому, окончательно подкосила и без тою прозябавшую компанию. В 1649 г. она продала острова губернаторам, которые ими управляли171, и была распущена, а тяжелая политическая борьба в самой Франции почти на полтора десятилетия перечеркнула активное вмешательство государства в колониальную политику вплоть до прихода к власти Кольбера, следующего после Ришелье государственного деятеля, чья огромная роль в колониальной политике Франции единодушно признается всеми исследователями.
В целом, как представляется, изменения в метрополии не слишком сказались на положении колонистов, привыкших полагаться, главным образом, на себя. Бывшие владения Компании стали частными владениями, а король сохранил лишь право сюзеренитета над этими территориями. Гваделупа и прилегающие территории отошли, таким образом, семье Уэль, Мартиника и Гренада -племяннику д'Эснамбука дю Парке, а Сент-Кристофер и основанные де Пуанси колонии - самому бывшему генерал губернатору или формально мальтийскому ордену, командором которого он являлся. О какой-то единой полигике в период власти «сеньоров-сооственников», как называют их современники , тем оолее говорить не приходится: каждый из них занимайся делами лишь своего острова, причем отношения даже с соотечественниками у него могли быть весьма далекими от дружеских. Так, Лаба, побывавший на Гренаде, упоминает, что .маленький форт, построенный на острове в период управления им семьи дю Парке, «служил целям зашиты от возможных нападений чужеземцев и других собственников» "'. Безусловно, ни о каком развитии национальной торговли с французскими Антилами но инициативе их владельцев в этот период говорить не приходилось. Как и прежде, здесь доминировали голландцы. В то же время, в литературе отмечено, что возможно в ту эпоху население антильских колоний Франции несколько увеличилось благодаря эмиграции, вызванной Фрондой, войнами и нуждой в метрополии1 . Если это так, то это. пожалуй, единственный позитивный для французской колонизации момент за весь период правления на Антилах «сеньоров-собственников».
К концу рассматриваемого периода в жизни французских владений на Антилах произошло тогда внешне ничем не примечательное событие, открывшее тем не менее новую страницу в истории французской колонизации ангильскою региона. В 1665 г. был выдан губернаторский патент никому не известному анжуйскому дворянину Бертрану д'Ожерону, по которому тот назначайся губернатором французских поселений на Тортугс и побережье Санто-Доминго '\ Именно новоиспеченный губернатор и стал без преувеличения отцом-основателем французской колонии на этом острове. Как отмечают источники, для д'Ожерон а колония на Санто-Доминго была не первым его колонизационным предприятием. До того как попасть на остров, он принял участие в одном из колонизационных проектов в Гвиане, а затем собирался осесть на Мартинике. Привлеченный слухами о более благоприятных условиях Санто-Доминго. д'Ожерон решил попытать счастья на этом острове176. Опираясь, главным образом, на свои силы и средства, д'Ожерону удалось основать небольшое поселение на самом Санто-Доминго,1" постепенно увеличивавшееся со временем благодаря энергичным действиям своего главы. По словам авторов того времени, замыслом д'Ожерона. пока еще не имевшего никакого официально признанного статуса, было основание на острове французской колонии с оседлым населением, основным занятием которой должно было стать сельское хозяйство . Предполагаемая организация колонии, таким образом, была полной противоположностью бродячей жизни буканьеров и флибустьеров на неиспанском западе Санто-Доминго того времени. Правда, следует отметить, что в своих замыслах об оседлой земледельческой колонии д'Ожерон начинал не на пустом месте. Некоторая часть неиспанского населения острова и до его прихода занималась земледелием, главным образом выращиванием табака и необходимых для своего пропитания культур. Источники называют этих рассеянных но своим наделам в джунглях поселенцев «жителями» в противоположность охотникам-буканьерам и пиратам-флибустьерам.
Официальное назначение д'Ожерона губернатором, возможно, и прибавило ему авторитета среди неиспанцев Санто-Доминго, но вряд ли дало средства для достижения намеченных им целей. Как и прежде, губернатору приходилось решать две основные задачи. С одной стороны, его непрестанной заботой было всемерное увеличение оседлого земледельческого населения колонии. Вместе с тем. для губернатора было чрезвычайно важно поддерживать хорошие отношения с разнонациональными бандами флибустьеров, для которых как сам Санто-Доминго, так и Тортуга долгое время были основным логовом, и пытаться по возможности использовать их в своих интересах и в интересах Франции. И весь уют комплекс задач д'Ожерону приходилось решать при весьма скромных средствах, находившихся в его распоряжении, и при удаленности своего острова от Малых Лнтил - единственных форпостов хоть какой-то французской власти в западном полушарии. Впрочем, даже располагай д'Ожерон регулярными войсками, они вряд ли помогли бы против живших на Санто-Доминго десятков головорезов всех европейских наций, с легкостью бравших даже довольно крупные испанские города. Отношения, складывавшиеся между губернатором и разнообразным населением колонии были, таким образом, со стороны властей скорее политикой заигрывания, компромиссов, поощрения, нежели принуждения. В подобных условиях нарождавшуюся французскую власть над Санто-Доминго, какой бы пока формальной она ни была, безусловно следует признать исключительной заслугой д'Ожерона, его идей, ума, энергии и хитрости. Можно согласиться с утверждением, высказанном авторами «Истории колониальной Франции», что, как Шамилей создал французскую Канаду, подобным же образом и д'Ожерон заложил основы французского Санто-Доминго1,
Но, несмотря на все успехи первого французского губернатора Санто-Доминго, эффективный контроль государственной власти метрополии над этой колонией, создавшейся практически без малейшего ее в этом деле участия, был делом далекого будущего. Д'Ожерон смог лишь заложить основы французской государственной власти здесь, но отнюдь не подчинить Санто-Доминго Франции. Привить «гражданское устройство» потомкам морских разбойников, бродячих охотников и свободных «жителей», подобное тому, какое существовало в более экономически и социально развитых французских колониях Малых Аптил. удалось, пожалуй, только к концу века. До этого времени власть Франции над западом Санто-Доминго трудно было назвать эффективной. И если формальное заявление господства над этими территориями вполне годилось для обоснования своих претензий перед лицом прочих государств, на месте же значительная часть населения подчинялась колониальным властям Санто-Доминго, лишь когда ей это было выгодно, а зачастую и просто игнорировало их.
Что касается британских владений на Антилах, то можно считать, что их основной территориальный костяк сформировался десятью годами ранее. В 1655 г. посланный лордом-протектором Кромвелем флот захватил один из островов испанских Больших Антил - Ямайку. Остров был легкой добычей. С 1536 г. о\\ являлся апанажем герцогов Верагуа. Герцоги делами своего заокеанского владения пренебрегали, и Ямайка, как, впрочем, все испанские Антилы. влачила жалкое существование. Население острова, подавляющее большинство которого составляли испанцы, было сконцентрировано в одном городе - Сантьяго и по оценкам на 1650 г. едва достигало 1500 человек. К началу завоевания Ямайку раздирали мелкие дрязги между губернатором и местным клиром, на остров обрушились стихийные бедствия (землетрясения и эпизоотии), к тому же, так как пираты были достаточно редкими гостями на острове, а особого стратегического значения он, с точки зрения испанских колониальных властей, не имел, его укреплением никто не занимался
В захвате англичанами Ямайки сыграли важную роль два обстоятельства. Первым из них безусловно был гак называемый «Западный Замысел» Кромвеля -стремление лорда-протектора, добиться того, чтобы Англия получила доступ к богатствам испанской Америки, не важно какими способами. Одним из вдохновителей этих планов можно назвать Томаса Гейджа, доминиканского ренегата, всячески подчеркивавшего богатства испанских владений в Америке и возможную легкость их завоевания ~. Таким образом, Кромвель, по-видимому, стал первым из высших государственных лиц Англии, для которого абстрактная зависть к американским богатствам Испании оформилась в конкретное направление его международной политики. Вторым обстоятельством, скорее, послужившим лишь поводом для реализации «Западного Замысла» Кромвеля, стала сама политическая ситуация в Европе того времени, где все еше продолжалась франко-испанская война. Кромвель принял активное участие в переговорах с обеими сторонами о возможности вступления в войну Англии. Для Мадрида запрошенная Кромвелем цена его участия в войне на стороне Испании -свобода торговли с испанскими Индиями - показалась чрезмерной, и Филипп IV отклонил услуги англичан. Тогда лорд-протектор стал союзником французов, правда, как показали дальнейшие события, в этой коалиции он осуществлял лишь собственные цели1''. Примечательно, что, пожалуй, впервые для европейской политики Англия так или иначе дача понять, что главный объект ее интересов находится не в Европе, а за океаном. Захват Ямайки, таким образом, впервые за всю историю действий англичан в Карибском регионе стат в полной мере государственным, а не частным делом, как это обычно было ранее.
В то же время, Ямайка не была непосредственной целью отой экспедиции. Первым объектом атаки англичан етап Санто-Доминго. Именно захват этого острова, имевшего важное стратегическое значение, и был. как следует из инструкций, данных Кромвелем руководителям экспедиционного корпуса. Спустя более чем полвека, возможно, стоявшие перед экспедициями Дрейка планы по взлому антильского замка к богатствам испанской Америки осуществлялись теперь солдатами лорда-протектора. Но как и их предшественники, англичане и на этот раз не смогли взять хорошо укрепленный центральный город острова и отступили. По-видимому, именно тогда у руководителей экспедиции. Пенна и Венейбла, зародился план захвата Ямайки, слабость которой была известна англичанам, чтобы представить руководству хоть какие-то результаты своего плавания. Захват Ямайки прошел, как и ожидалось, без особых сложностей. Маленький форт Сантьяго не смог долго сопротивляться, и испанский губернатор острова сдался на условиях эвакуации населения на Кубу. Остров перешел под власть англичан, но в течение нескольких лет им пришлось бороться с партизанской войной части испанцев Ямайки, не смирившихся с английской оккупацией острова.
С захватом Ямайки складывается основной костяк колониальной империи Великобритании на Антилах. Управление захваченным силой оружия островом было поручено военному правительству, подчинявшемуся лично протектору. Вместе с тем, Ямайка стала примером активного вмешательства в процесс колонизации самого государства. Безусловно, здесь приоритетной задачей лорда-протектора было как можно более быстрое заселение новоприобретенного острова, чтобы противостоять возможной попытке испанцев взять реванш. Трудно со всей определенностью сказать, насколько предыдущий колонизационный опыт оказал влияние на замыслы Кромвеля по дальнейшей колонизации острова и насколько колонизационная политика на Ямайке определялась идеями самого .морда-протектора. Ведь изначально им двигали соображения скорее политического, нежели экономического свойства: отправляя в 1655 г. свой флот на Антилы стремился захватить плацдарм для действий в испанской Америке, а не территорию для сельскохозяйственного освоения. Но дапьнейшая история Ямайки показала, что ее колонизация пошла по обычной для англичан схеме: заселение острова с одновременным его активным хозяйственным освоением. Государственное вмешательство в дела колонизации дополняло и поддерживало частную инициативу своих подданных, создавало благоприятные условия для их действий. Так, в отличие от Малых Антил. где практически сразу же земля начала перепродаваться, на Ямайке достаточно долго практиковалась бесплатная раздача крупных земельных участков (30 акров) свободным колонистам. Первыми собственниками этих наделов стали участники экспедиции по захвату острова. Подобные меры по организации заселения привели к тому, что уже через гри года после завоевания на Ямайке проживало около 4500 белых и 1400 негров18".
В свою очередь, окончание франко-испанской войны и стабилизация обстановки в самой Франции наконец-то позволили власти королевства обратить внимание на свои антильские колонии. Как уже отмечалось выше, следующей крупной фигурой после Ришелье в области формирования колониальной политики французского государства стал Жан-Батист Кольбер. Несмотря на неоднозначные оценки его деятельности, подобно тому как это имеет место с Ришелье значительная роль Кольбера в создании и дальнейшем развитии французской колониальной империи признается всеми исследователями '. Комплекс идей Кольбера в области колониальной политики, их эволюцию и непосредственные действия министра в этой сфере стоит рассматривать, скорее, применительно к следующему периоду - второй половине века. Пока же можно констатировать, что он не собирался мириться с существовавшим на момент его прихода к власти положением дел в антильских колониях Франции. В 1664 г. по инициативе и при активном участии Кольбера учреждается французская Вест-Индская Компания, именно под ее управление и переходят острова французских Антил, выкупленные у их владельцев.
Таким образом, можно констатировать, что к 60м гг. XVII в.. с одной стороны, уже сложился территориальный костяк антильских владений Франции и Англии, а с другой, после неясной политики здесь властей метрополии в первые десятилетия колонизации Антил государственная власть обеих держав ясно обозначила свое стремление играть более активную роль на политической сцене антильского региона и предприняла первые шаги в этом направлении.
Но англичане и французы, как уже отмечалось, были не единственными неиспанцами, присутствовавшими на Антилах. Наряду с английской и французской колонизацией Антил в регионе полным ходом шло складывание и голландской колониальной империи, на протяжении всего XVII в. игравшей здесь весьма активную роль. Но характер голландской колонизации и ее история значительно отличались от принципиально сходных между собой французской и английской. Крупнейшим инструментом голландской колониальной политики в западном полушарии являлась голландская Вест-Индская Компания. Таким образом, колониальная политика голландцев уже по этой причине приобретала сложный характер. С одной стороны, политика, проводимая Вест-Индской Компанией, являлась политикой самого государства, реализовывавшего посредством Компании свои цели в колониальной области. С другой стороны, голландская Вест-Индская Компания, безусловно, являлась коммерческим предприятием, чьей целью было максимальное извлечение прибыли. Оба эти обстоятельства, главным образом, и определяли конкретную политику Компании . Оставляя в стороне североамериканскую политику голландцев и ограничиваясь лишь их тропическими колониями, следует отметить, что, как уже было сказано, на раннем этапе функционирования голландской Вест-Индской Компании ее действия здесь ориентировались на два основных направления: Бразилию и Лнтилы. причем Бразилия, завоевание которой началось с конца 20х-начала 30х гг. XVII в.. постепенно поглощала все большую часть сил и средств Компании ". В литературе высказывается мысль, что в своей бразильской политике Вест-Индская Компания вдохновлялась примером своего Ост-Индского собрата. фактически монополизировавшего торговлю перцем, пряностями и прочими товарами Юго-Восточной Азии . Идея руководителей Вест-Индской Компании состояла, таким образом, в том. чтобы в свою очередь если не монополизировать рынок колониальных сельскохозяйственных товаров американского производства и особенно сахара, то безусловно играть на нем решающую роль. Бразилия представлялась ей подходящей территорией для реализации подобных замыслов по двум причинам. Во-первых, из-за поглощения Португалии Испанией и игнорирования Мадридом собственно португальских колониальных интересов Бразилия представлялась легкой добычей, лишенной необходимой поддержки метрополии. Во-вторых, в Бразилии уже к тому времени существовала достаточно развитая плантационная экономика, ориентированная на производство тропических культур и основанная на рабском труде190. Голландцам оставалось лишь развить ее. подняв на качественно новый уровень.
После неудачной попытки голландцев закрепиться в 1624 г. в Байе в феврале 1630 г. адмирал Лонк с 7 тыс. солдат высадился около Ресифа. Через месяц город пал. Так было положено начало краткой истории колонии Новая Голландия. К 1635 г. войскам Компании удалось в основном справиться с партизанской войной португальцев в области Ресифа и закрепиться на этой территории1". Неотъемлемой частью голландского проникновения в Бразилию стала и африканская политика Компании, необходимое условие обеспечения плантационной экономики рабочей силой - неграми-рабами. Компания активно атакует позиции португальцев в Африке, добиваясь контроля над работорговлей. В 1637 г. голландцы вытесняют португальцев с Золотого Берега, превратив форт Эль-Мина в свой крупный работорговый центр, захватывают остров Горе, португальские фактории в Анголе и, опираясь на силы своего флота, значительно расширяют масштабы работорговли19 . Вопрос рабочих рук для голландской Бразилии, таким образом, был решен.
Вместе с тем, Вест-Индской Компании удалось найти и весьма способного губернатора для своих бразильских владений: в январе 1637 г. в Ресиф прибыл Ян-Мориц де Нассау, чтобы занять пост генерал-губернатора колонии Новая Голландия. Семилетний период его правления стал временем расцвета голландской Бразилии. Колония произвела 218220 ящиков сахара на сумму в почти 28 млн. флоринов194. Отъезд генерал-губернатора ознаменовал начало быстрого заката колонии. С одной стороны, он был спровоцирован недальновидной политикой Компании, чересчур увлекшейся извлечением прибылей из колонии в ущерб ее обороноспособности (не стоит забывать, что голландские Компании во многом были торговыми предприятиями и потому ориентировались на извлечение максимальной прибыли при минимальных затратах). С другой. - оживлением колониальной политики самой Португалии, сбросившей в 1640 г. испанское господство и сконцентрировавшей свое внимание на Бразилии. Португальцы отвоевывают ангольские фактории, острова Сао-Томе, а в январе 1654 г. капитулирует сам Ресиф. ознаменовав фактическое окончание голландской Бразилии.
Пример голландской Бразилии снова заставляет вспомнить о важном вопросе взаимодействия и взаимовлияния различных колонизации в Новом Свете. Все современники единодушно отмечают влияние голландского опыта. полученного в Бразилии, на дальнейшее развитие французских и английских антильских колоний по пути плантационной экономики, основанной на рабском труде . Здесь влияние опыта голландцев было многогранным. Безусловно, хотя именно этот аспект голландского опыта представляется чрезвычайно трудным для оценки, он несомненно доказал в глазах прочих наций чрезвычайную доходность колонии, экономической специализацией которой является, главным образом, плантационная экономика, основанная на преимущественном использовании рабского труда. Вместе с тем, это влияние было и непосредственным. Гак. изгнанные из Бразилии голландцы и бразильские евреи, часть которых переселилась в английские и французские колонии, принесли с собой знания об организации подобного хозяйства, важные технические навыки (например, производства и очистки сахара), а также, возможно, и капиталы для учреждения подобных плантаций. Не стоит забывать и о другой стороне подобной экономической модели - работорговле. Именно с приходом голландцев в работорговлю она вышла на новый уровень своего развития, превратившись в крупную отрасль торговли, а развитие плантационного хозяйства сделало ее необходимым элементом международной экономики того времени. Но, в свою очередь, голландцы по сути не изобрели ничего принципиально нового, а лишь значительно расширили опыт, уже накопленный иберийцами в формировании экономики такого типа.
Что же касается голландской экспансии на самих Антилах, то особенности ее организации и характер действий голландцев в тот период достаточно сильно отличали их от остальных европейских наций, присутствовавших в регионе. Во-первых, в голландской экспансии на Антилах ярко проявлялся дуализм ее движущих сил: с одной стороны, в регионе весьма активно действовала голландская Вест-Индская Компания, а значит опосредованно и само государство. С другой, была велика роль частников, в эту Компанию не входивших, что. безусловно, являлось следствием лидирующих позиций Голландии в мировой морской торговле той эпохи . Второй особенностью был преимущественно торговый характер голландской экспансии на Антилах как со стороны частников, так и со стороны Компании. Именно голландцы долгое время играли важную роль как в товарообороте между европейскими колониями региона с Европой, так и в поставках на Антилы необходимых для развития плантационного хозяйства африканских рабов. Во многом именно поэтому собственно колонизационные действия голландцев на Антилах были во многом ориентированы на занятие островов, удобно расположенных для ведения торговли, и основным направлением их колонизационных действий стала область венесуэльского побережья. Именно здесь в 1634 г. голландская Вест-Индская Компания основала свое крупнейшее и наиболее ценное владение на Антилах - остров Кюрасао, ставший после окончения испано-голландской войны 1621-1648 гг. на несколько десятилетий крупнейшей базой для ведения контрабандной торговли с испанской Америкой. Впрочем, говоря о ранней колонизационной политике Компании на Антилах, достаточно трудно со всей определенностью ответить, насколько Компания придавала ей особую значимость в общем контексте своих действий, ориентированных пока, главным образом, на Бразилию. Вместе с тем, даже безусловное преобладание торговой составляющей в русле экспансии голландцев на Антилах не исключало и определенного сельскохозяйственного освоения ими региона. Так. одной из целей наряду с торговлей с английскими и французскими антильскими колониями, которую преследовали торговые Компании зеландских негоциантов при создании небольших колоний на Тобаго и Сент-Эстатиусе, было и сельскохозяйственное производство колониальных товаров . В то же время и на самом Кюрасао при том, что главную роль в экономической жизни острова, безусловно, играми торговля, условия позволяли вести обычное для региона плантационное хозяйство, которым и занималась определенная часть его жителей. По само по себе сельскохозяйственное производство голландских Антил из-за меньшей их площади значительно уступало их английским и французским соседям.
Таким образом, голландская экспансия на Антилах имела преимущественно торговый характер и опиралась на сохранявшееся в первой половине века военно-морское и торговое преобладание этой страны. Собственно колонизационная составляющая в ее общем русле была незначительной, отсюда и невысокая численность голландского населения в регионе. По оценкам современных авторов, в 1700 г. в антильских владениях Голландии проживало всего около 4 тыс. белых, и эта цифра практически не менялась . Вместе с тем, определенную роль в подобном положении дел играли и особенности самой Голландии. Страна обладала довольно ограниченными людскими ресурсами для колонизации: все ее население составляло в XVII в. около 2 млн. человек. К тому же ее, в отличие от Англии или Франции, не сотрясали внутренние противоречия такой силы, чтобы заставить значительные массы людей искать лучшей доли за морем, а практика принудительной депортации голландцами не применялась.
Таким образом, к 60м гг. XVII в. практически все значительные антильские острова стали, пусть иногда достаточно формально, как это имело место с французским Санто-Доминго, владениями европейских держав. Лишь небольшие островадакие как Доминика и Сент-Винсент, по негласному соглашению европейцев с карибскими индейцами и между собой оставались своеобразной резервацией для аборигенов Антил. Но и они в 60е гг. XVIII в. были захвачены Англией. В целом, несмотря на дальнейшие перекраивания политической карты Антил в ходе войн второй половины XVII в. и на протяжении XVIII в.. значительных изменений в границах колониальных империй Испании. Англии. Франции и Голландии здесь не произошло. Крупные острова, образовывавшие костяк владений той или иной державы, оставались в руках своих прежних владельцев, а мелкие острова, менявшие своих хозяев в ходе или после окончания очередной войны, обычно не имели большого политического или экономического значения.
3 Социально-экономическое развитие Антил в 1620 -1660 гг.
Безусловно, одной из причин, сыгравшей существенную роль для начала колонизации Антильских островов англичанами и французами. стал сохранявшийся в Европе высокий и устойчивый в тот период спекулятивный спрос на американские товары. Именно это во многом определило как выбор характера колонизации, так и саму рентабельность основания заморской колонии. Так. дю Тертр отмечает, что, потерпев неудачу в попытках пограбить испанцев, отец-основатель французского Сент-Кристофера Белан д'Эснамбук во время своей вынужденной стоянки на Сент-Кристофере «осмотрел часть острова...исследовал ее плодородие и восхитился великолепным табаком, который тогда сгоил во Франции 8-10 франков за фунт, и, видя, что этот остров - один из красивейших и удобнейших из всех Антильских островов, он с тех пор стал рассматривать его как-очень выгодное место для того, чтобы обосноваться»" . Не сумев добыть богатства с испанских кораблей, д'Эснамбук решил, как видно, извлечь выгоду из удерживавшегося в Европе спекулятивного спроса на американские товары. И если для французской стороны решение о колонизации антильского острова, как мы видим, было достаточно спонтанно, то англичане Уорнера. как уже отмечалось, изначально прибыли на Сент-Кристофер с намерением основать гам сельскохозяйственную колонию.
На первых порах недостатка в самих колонистах планируемой заморской колонии не было. Согласно тому же дю Тертру, в этом вопросе д'Эснамбук испытал менее всего сложностей: «Господин д'Эснамбук, нагрузив свою бригантину великолепным табаком и всем, что он мог найти здесь (т. е. на Сент-Кристофере) редкого ...прибыл во Францию. Очень хорошо продав свой товар, он прибыл в Париж и столь внушительно выглядел, что всем, с кем он беседовал о превосходных качествах островов, о красоте их климата, о легкости обогащения там за малое время, он внушал сильное желание отправиться в Америку разделить с ним его славу и богатство»201.
Но вместе с тем, вставал вопрос и о создании инструмента колониальной политики французского королевства хотя бы лишь на Антилах. который будет вести колонизацию заморских земель, поддерживать колонии и патронировать их. И здесь д'Эснамбук действовал, как и многие его современники, начинавшие на свой страх и риск колонизационные предприятия. Он обращается к покровительству первых лиц государства, чтобы создать колонизационную Компанию, «... так как ему были необходимы некоторые богатые и знатные персоны, чтобы основать Компанию ... он... описал покойном) ныне г-ну кардиналу Ришелье плодородие всех Антил и большие богатства, которые можно оттуда получить. Этот несравненный министр, который использовал все виды средств увеличить славу Франции как восстановлением коммерции, так и победами... над врагами, выслушан его много раз и с удовольствием... Наконец, весьма точно осведомившись о выгодах, которые Франция сможет извлечь из этих удшіенньїх островов, если установить там торговлю. Иго Высокопреосвященство решил образовать Компанию, которая может понести первоначальные расходы на отправку колонистов и нести расходы, необходимые для набора людей, которые будут отправлены на Септ-Кристофер; он поговорил об этом с геми, кто был наиболее близок к его персоне и с некоторыми другими, наиболее сведущими в Финансах, и все похвалили его рвение, одобрили его решительность: многие даже приняли участие в этой Компании, чтобы способствовать замыслу, который должен был быть столь выгоден Франции»"102.
Таким образом, характер новосозданной Компании, исходя из сведений, сообщаемых источником, оказывается весьма двусмысленным. С одной стороны, подобное положение вещей можно интерпретировать как безусловно значительное участие государства в колониальных делах, ведь Ришелье, чья определяющая роль в создании Компании признается всеми, был первым министром. Но с другой стороны, встает вопрос: чего было больше в этом предприятии - интересов собственно государства или первого министра «со товарищи»0 Тем более что созданное колониальное предприятие и близко не походило на своих голландских собратьев, в создании которых государство, а по большому счету и вся нация сыграли значительную роль. Французская компания Сент-Кристофера была весьма скромным камерным предприятием, чей капитал не превышал 45 тыс. ливров, причем так и не ясно, удалось ли собрать изначально заявленные доли каждого из пайщиков.
Вместе с тем, как следует из акта ассоциации сеньоров Компании и патентов, выданных д'Эснамбуку и дю Россе, первоначально задачи, ставившиеся перед Компанией, были скорее торгового, нежели политического характера. Главам предполагаемой колонии предписывалось всемерно развивать се хозяйство и торговлю с Францией, ни о каком создании заморского плацдарма для подрыва испанских позиций в Новом Свете в этих документах не было и речи" \ Это еше раз ставит под некоторое сомнение преобладание «империализма» в области идей, которыми руководствовался Ришелье в своей колониальной политике. Компания 1626 г., таким образом, отнюдь не предстает однозначно инструментом реализации именно воли государства, и дальнейшие события во многом подтверждают преобладание в характере этого предприятия скорее частных, нежели устойчивых государственных интересов.
К сожалению, с английской стороны отсутствуют столь подробные описания целей, декларировавшихся первыми колонизационными Компаниями, созданными в метрополии для освоения Лнтил, и их действий в регионе. Можно лишь констатировать, что. как уже было сказано, с английской стороны иструментом колонизации Лнтил изначально выступила Компания, сформированная лондонскими негоциантами, имевшая в то же время необходимое высокое покровительство графа Карлайла.
Тем временем во Франции шла своим чередом подготовка к намеченном) колонизационному предприятию: «Д'Эснамбук поехал в Гавр-де-Грас и ... набрал 322 человека, чтоб отвезти на острова. Дю Россе (помощник д'Эснамбука) ... набрав 210 человек ... посадил их на два судна...70 человек на первое и 140 на второе ... этот маленький флот отплыл 24 февраля 1627 г.» °4. Примечательно, что хотя, как отмечалось, в желающих попытать счастья за морем недостатка пока не было, в то же время первые французские колонисты, отправившиеся на Сент-Кристофер. «состояли по большей части из набранных скопом бедных людей, плохо привычных к трудностям морских путешествий»" \ Имущие, судя по всему, настороженно относились к заморским авантюрам. Впрочем, сам по себе состав будущих колонистов не был заранее показателем удачности или неудачности замысла.
Как показали последующие события, ни сам инициатор колонизации Сенг-Кристофера - Белан д'Эснамбук, ни его высокий патрон не представляли и десятой доли трудностей, с которыми пришлось столкнуться при осуществлении этого, казалось бы, столь многообещающего проекта. Самым тяжелым временем для французской колонии стал переезд на остров и последовавшие за ним два-три года. Дю Тертр весьма подробно и красноречиво описывает злоключения, выпавшие на долю колонии в тот период: «45 тысячами ливров, авансированными на тгу отправку, так плохо распорядились, что уже в 200 лье в море начало не хватать продовольствия, в связи с чем пришлось урезать рационы хлеба и воды, и это привело к таким лишениям и болезням, что большинство колонистов умерли еще по дороге... После двух месяцев плавания они прибыли на Сенг-Крисгофер. Из 70 человек на судне дю Россе осталось 16. Эту колонию высадили в чрезвычайном беспорядке и весьма жалком состоянии, и большинство прибывших было полумертвыми и столь слабы, что едва могли держаться на ногах... Два наших капитана разделили оставшихся людей, которых крепкое сложение спасло от смерти...из них умерло больше половины как из одной, так из другой партии»"06.
Трудности усугублялись во многом еще и тем, что Антилы того времени вовсе не походили на привычный нам образ фонического рая или те картины, которые, как думается, д'Эснамбук рисовал в Европе перед своими подчиненными и покровителями. Дю Тертр скромно упоминает, что на острове не было продовольствия, а сам он был покрыт лесом" . Нужно было найти место для основания поселения, а для ведения хозяйства необходимо было расчистить участки в тропическом лесу, где, но свидетельству Лигона, упоминавшего о жизни пионеров на Барбадосе, деревья были столь большие и массивные, что первые колонисты не могли свалить их с малым количеством народа, составлявшим тогда колонию" . И хотя источники не упоминают о каких-то особенно смертоносных заболеваниях в этот период, тем не менее можно предположить, что непривычные для европейцев климат и природа в немалой степени способствовали высокой смертности среди них. Таким образом, первой проблемой, с которой сталкивалась колония, была проблема элементарного физического выживания и первые шаги новооснованной колонии были направлены, главным образом. на продовольственное самообеспечение. Вез преувеличения, это был вопрос жизни или смерти. Ни о каких расхваливавшихся до того в Европе планах налаживания торговли в первые несколько лет практически не могло быть и речи: производство пользовавшихся спросом в Европе товаров отступало на задний план перед проблемой самоснабжения.
Вряд ли можно упрекнуть самого д'Эснамбука в том, что он привез французов на Сент-Кристофер, чтобы их там уморить. Во всяком случае, увидев го положение, в которое впала колония, он развил активную деятельность по ее спасению и укреплению, насколько это возможно было сделать, находясь в 2-3 месяцах пути от Европы только в одну сторону. Через несколько месяцев после высадки колонистов он отправляет во Францию своего помощника дю Россе просить Компанию о поддержке, а около 1628-1629 гг. и сам прибывает в Париж, где «представил кардиналу Ришелье и сеньорам Компании, что если колонии не будет оказана значительная помощь, то все, что они авансировали. будет без сомнения потеряно.
Нельзя сказать, что Ришелье оставил свое детище совсем уж без внимания. Дю Тертр - автор, наиболее подробно описывавший раннюю историю французских колоний на Антилах, насчитывает, по крайней мере, еще три отправки крупных партий колонистов, включавших при отплытии 200 и более человек"10. Но результаты их, за исключением может быть последней, немногим отличались от злополучного плавания 1627 г. Как говорит сам дю Тертр об одном из этих отправленных подкреплений, «часть людей умерла в пути, а остальные сошли с кораблей такими больными и изможденными, что толку от них получили не много» . Отсюда неудивительно, что население французской колонии росло весьма медленными темпами.
Вместе с тем, помимо плохой подготовки Компанией своих непосредственных действий по поддержке Сент-Кристофера с течением времени все яснее проявлялся и другой порок этой злополучной Компании. Патетика времен ее основания, когда она рассматривалась практически делом государства, чем дальше, тем больше сменялась частными интересами ее акционеров. Источники говорят о Компании Сент-Кристофера, скорее, как о предприятии, от которого его учредители с нетерпением ждали экономических дивидендов, причем желательно немедленных и очень разочаровывались, их не наблюдая. Слова Рошфора свидетельствуют об этом весьма красноречиво: «В то время как г-н дЭснамбук...устраивал свою маленькую республику и поддерживал ее в ожилании скорой помощи, сеньоры Компании, подражая природе многих из нашей нации, кто хотел бы жать сразу после посева, со своей стороны постоянно ожидали судов, груженых всем, что есть самого богатого и драгоценного в Америке, чтобы с прибытком возместить их траты на первое отправление судов, и пока пи корабли не придут, они менее всего думати снова потратиться. Г-н губернатор, заметив, что все нисьма.которые он отправлял этим господам по данному предмету, вовсе не получили благожелательных ответов, решился до того, как колония будет доведена до большей крайности, лично съездить к ним...чтоб попросить помощи, от которой зависело обеспечение их первоначальных авансов и выживание французов на тго.м острове».
Особенно критическим для французского Сент-Кристофера стали 1629-1630 гг. Остров подвергся нападению испанцев, и хотя колония не понесла значительных людских потерь, испанцы нанесли большой ущерб ее хозяйству. С другой стороны, росли трения с англичанами - соседями по острову. Примечательны действия д'Эснамбука в этой ситуации. По-видимому, он яснее всех представлял себе положение дел в кругах метрополии, занимавшихся делами Сент-Кристофера, и «...здраво полагая, что Компания не захочет более делать необходимые для сохранения колонии авансы и что она не позаботится, чтобы отправить им другие подкрепления...вместе с жителями решил все покинуть...и вернуться во Францию»" . Таким образом, первые итоги колониальной политики Ришелье оказались довольно плачевны. Метрополия, или вернее говорить Компания, так и не сумев организовать значительное переселение в колонию, не говоря уж о том, чтобы наладить ее более или менее стабильное снабжение, а затем и торговлю с ней, умывала руки, бросая колонию, приносящую ей вместо ожидаемых прибылей одни убытки, на произвол судьбы. Лишь приход голландских кораблей, ставших главным и надежным партнером антильских колоний Франции на протяжении нескольких десятилетий, спас положение.
Па фоне тяжелых, если не сказать мучительных начал французской колонизации Антил английская колонизация этих островов представала по сравнению с ней резким контрастом. Уже первые шаги на новых землях обнаруживали большую разницу между действиями англичан и французов в области колонизации. При внешнем сходстве обеих колонизации: ведь и те и другие имели одинаковые инструменты действия в колониальной сфере. Компании, и те и другие изначально ориентировались, главным образом, на развитие торговли с метрополией колониальными товарами, а не на погоню за золотыми и серебряными миражами, - все источники, в которых присутствует сравнительная характеристика обеих колонизации, единодушно заявляют о гораздо более обстоятельной подготовке и проведении колониальных предприятий у англичан по сравнению с французами. «Капитан Уорнер обнаружил в Англии более расположения к успеху своего предприятия, чем г-н д'Эснамбук нашел его во Франции, он...прибыл на Сент-Кристофер с 400 человек, здоровыми, крепкими, хорошо снабженными всевозможными припасами.... Если две эти колонии были столь различны при своем основании, то же было и в дальнейшем Англичане лучше наших питавшиеся на кораблях в течение путешествия, прибегли кроме того и к этой мудрой предусмотрительности: никогда не высаживать своих людей без того, чтоб не дать им в то же время продовольствия для прожитья, пока посаженные ими пататы* и горох не вызреют полностью. Напротив, наши французы, прибыв на остров все больными и крайне утомленными трудами, голодом и лишениями...и будучи вынуждены...распахивать землю, чтоб как можно скорее посадить маниоку**, пататы и горох, зрелости которых надо было еще дождаться, чтоб получить хоть какое-то облегчение в этих лишениях, умирали от лишений и голода, в то время как англичане изобиловали всем и не испытывали никаких неудобств. Весьма часто постыдная скаредность капитанов кораблей и даже сеньоров Компании или, по крайней мере, их чиновников привела в начале истории колонии Сент-Кристофера к смерти большего числа народа, чем есть сейчас на островах»" . Приведенным выше словам дю Тертра вторит и другой знаток истории Антил того времени - Рошфор: «...следует признать, что англичане имели очень большие преимущества над французами ... "Гак как. кроме того, что эта нация, рожденная во чреве моря, лучше, чем мы, переносит лишения долгих путешествий и что она лучше договаривается, чтоб произвести новые заселения. Компания, учрежденная в Лондоне для руководства колонией Сент-Кристофера. столь щедро содействовала тому, чтоб она со своего рождения была обеспечена людьми и продовольствием, которые необходимы для их жизни, до того как земля их произведет, и она так заботилась о том, чтобы колония получала новые подкрепления и все вещи, в которых она могла нуждаться в своих началах, что та процветала и развивалась на глазах, в то время как наша, лишенная всей этой помощи, лишь прозябала и даже легко исчезла бы, если б не ее преданность своему руководителю...».
Конечно, в свидетельствах французских авторов не обошлось и без некоторой доли преувеличения: ведь трудности, с которыми сталкивались англичане и французы, были одинаковы, и, по словам Лигона, упоминавшего о первых шагах англичан на Барбадосе, пионеры влачили весьма «жалкую жизнь», испытывая большую нужду во многом" . По, безусловно, поддержка, получаемая из метрополии, у англичан была несравнимо большей, чем у французов. Английская колонизация развивалась гораздо быстрее и динамичнее, чем французская, о чем ярко свидетельствуют темпы заселения английских и французских антильских владений. К 1629-1630 гг. французская колония на Сен г-Кристофере насчитывала, по словам дю Тертра, около 360 человек, в то время как англичан здесь было, по его же оценке, уже 5-6 тысяч" . И это не считая колонии на Барбадосе, вероятно, не уступавшей, а возможно, и превосходившей колонию на Сент-Кристофере, и небольшого поселения на Невисе.
В конечном счете, и последующая Компания 1635 г.. ставившая перед собой уже более конкретные цели (в чем, по-видимому, сказался уже некоторый приобретенный опыт), добилась не большего успеха в своих начинаниях по сравнению со своей предшественницей. Планировалось более интенсивно заняться заселением островов (в учредительной хартии Компании говорилось об отправке туда 4 тысяч колонистов, причем лишь добрых католиков), развивагь хозяйство французских Антил и торговлю с ними, и сделать эту торговлю монопольным занятием Компании" '.Но добиться поставленных целей, как особенно ярко это видно относительно последнего пункта, Компания не смогла, а контроль государства над французскими Антильскими колониями и создание там системы государственного управления фактически так и не были пока реализованы.
Можно ли считать что в этой ситуации налицо триумф частной инициативы у англичан по сравнению с действиями государственной власти у французов' На это трудно ответить, учитывая не совсем ясный характер французской колонизации того времени. Выше уже отмечалось, что в литературе принята точка зрения о большем вмешательстве государства в колониальную сферу у французов но сравнению с англичанами. Но насколько государственным делом можно считать, как показывают источники, те чахлые Компании, что создавай Ришелье ""со товарищи"? Являлись ли они для Ришелье настолько государственным делом, что среди прочих государственных дел им было недосуг заняться, или ото было настолько личное дело министра как человека, чья воля главным образом и вдохновляла действия Компании, что постоянные неудачи и отсутствие прибылей заставляли его разочароваться в задуманном предприятии? На мой взгляд, участие и патронаж государственного деятеля, пусть даже и такого ранга как Ришелье, в колонизационных проектах еще не означает автоматически, что эти проекты были государственной политикой. Впрочем, как уже было показано выше, от Компаний на местах мало что зависело и жизнь французских колоний на Антилах пока что определялась, главным образом, действиями частных лиц.
Но при всех трудностях первых шагов колонизации на Антилах не следует забывать изначальной цели организаторов этих колониальных предприятий - ведь по замыслу создателей и тех, кто финансировал заморское поселение, оно в первую очередь должно было приносить экономическую отдачу, снабжать Нвропутем, что позднее будет называться «колониальными товарами», и дальнейшее развитие колонии неизбежно должно было встать на этот путь, как только выжившие более или менее решали «продовольственную проблему». Ведь не для того же они плыли так далеко, чтобы жить в условиях хозяйственной автаркии.
В целом, можно констатировать, что схема хозяйственного развития английских и французских колоний на Антилах принципиально была схожа. Это ориентация на торговлю с Европой тропическими сельскохозяйственными продуктами, выращенными в колонии. Таким образом, после того как более или менее решался вопрос самообеспечения колонии продовольствием, на повестке дня вставші другой: что может колония предложить Старому Свету. Ранняя экономическая история английских и французских Антил предстает как-поступательный переход от производства одной культуры к производству другой, причем примечательно, что подобная схема развития была характерна практически для всех колоний. Именно об этом единодушно говорят все источники. Так. по словам Рошфора: «В первые годы своего основания все иностранные жители Антил занимались единственно культурой табака, которая позволяла жить им весьма хорошо»219. Другие историографы Лнтил расширяют этот список ранних экспортных культур: дю Тертр говорит о табаке, хлопке, аннато* и перце, «ибо ни у кого не было ни сил, ни изобретательности производить здесь сахар, индиго** или имбирь»"0. Почти тот же список экспортных товаров приводит и Ричард Лигон. с той лишь разницей, что упоминает также об экспорте ценных пород дерева и культивировании индиго . Впрочем, дерево оыло, скорее, естественным ресурсом острова, а не выращивалось. Говоря же об индиго, Лигон вряд ли имеет в виду самые первые годы колонизации. Таким образом, ранняя экономика английских и французских владений являет собой картину диверсифицированного сельскохозяйсгвснного производства. Значительную роль в нем пока играют продовольственные культуры для собственого потребления - без самообеспечения продовольствием колониям пока просто не выжить. - но наряду с продовольственными культурами для собственного потребления в нем уже присутствуют и культуры, выращиваемые специально на экспорт. И. безусловно, главной из них и основным экспортным товаром французских и английских антильских колоний первых лет колонизации был табак.
Это определялось целым рядом объективных и субъективных причин. К ним следует отнести и уже упоминавшийся спекулятивный спрос на этот товар, сохранявшийся в Европе в начале XVII в. и определявший прибыльность этого товара, что явилось причиной, подвигнувшей основателей антильских колоний на сельскохозяйственную колонизацию. Но, пожалуй, еще большую роль играли причины объективного свойства. Табак был практически единственной тропической культурой, которую можно было более или менее успешно выращивать в тогдашних социально-экономических условиях новооснованных колоний.
Основу хозяйства колонистов в тот период составляли сравнительно небольшие наделы, о чем говорит хотя бы численность белого населения на английском Сент-Кристофере того времени. Культура табака сама по себе не требует значительных капиталовложений, но в условиях тропиков она была достаточно трудоемким занятием: «Готовят землю, необходимую для него [т. е. табака - А. К.]. Если плантация новая, надо задолго до того срубить лес и сжечь ветки на земле и пни, чтоб убить их рост...Верно, что не нужно пахать землю или глубоко ее вскапывать или перелопачивать, но надо лишь вырвать все сорняки и столь тщательно ее очистить, чтоб там не осталось ни деревца, ни коры, ни листа, ни былинки»"". Высаженную рассаду табака, по словам Рошфора, необходимо постоянно и тщательно пропалывать, иначе великолепно развивающиеся в тропиках сорняки погубят все посевы, оберегать от насекомых-вредителей, а когда табак поднимется, надо тщательно очищать его от лишних листьев и побегов. Затем, когда растение созревает, табачные листья собирают, сушат и особым образом скручивают, чтоб получить форму, пригодную к транспортировке в Европу""'. Таким образом, хотя Антилы и не относятся к области «критического земледелия», ведение на них сельского хозяйства предстает отнюдь не легким занятием, что дает Рошфору повод заметить в окончании своего описания культуры табака: «Те, кто воображает себе, что табак растет без труда и его находят в свертках, прикрепленных к деревьям в Америке и, таким образом, надо лишь потрясти их...или. по крайней мере, убежден, что не нужно ни много приемов, ни трудов, чтобы довести его до совершенства, будут выведены из заб.пждения. если увидят этот рассказ о культуре и приготовлении таоака» . Из приведенного описания видно, что табак хотя и подходит для того, чтобы быть культурой, которую способен возделывать хозяин-одиночка, все же для ведения подобного хозяйства желательны дополнительные рабочие руки, для его расширения же они просто необходимы.
Но в эту схематичную картину хозяйства пока еще преимущественно фермерского типа необходимо внести некоторые уточнения. У англичан, переселение которых в колонии шло весьма успешно и которые, по-видимому, были более зажиточны, практиковалась продажа земель колонистам, у французов же достаточно долго, вплоть до конца XVII в. была в ходу выдача земельных учасіков свободным колонистам в форме концессии с условием распашки этого участка и ввода его в селькохозяйственный оборот. Размеры подобных учасіков были около 600-700М-. Но даже подобные небольшие участки большинству колонистов было не под силу обработать, о чем свидетельствовала практика объединения двух или нескольких колонистов для совместного ведения хозяйства, так называемый «матлотаж»"" . Вместе с тем, обработка земель велась не только руками хозяев-одиночек. Наряду с теми, кто не имел и гроша за душой еще во Франции или в Англии и кому едва под силу было вести единоличное хозяйство, существовали и те, кто имел возможности возделывать и более значительные участки. Гак, дю Тертр упоминает о практике, существовавшей, в частности, на раннем этапе истории французского Сент-Кристофера: при значительном количестве незанятой земли часть колонистов жила тем, что распахивала целину и подготовленные таким образом участки продавала вновь прибывшим, у кого были средства их приобрести""6. Именно этот слой людей и был заинтересован в дополнительных рабочих руках для ведения своего хозяйства. В то же время, даже тот, кто начинал как единоличник, со временем мог, тем более что экономическая конъюнктура пока была благоприятной, подумать и о расширении своего хозяйства. Подобная заинтересованность в дополнительных рабочих руках, по-видимому, была еще выше для английской колонизации, которая, как считается, состояла из более зажиточных в массе своей колонистов. Это и послужило причиной возникновения на Антильских островах таких специфических вест-индских институтов, как черное рабство и кабальные слуги, из которых, безусловно, институт кабальных слуг (indentured servants в английских колониях или engages во французских) был наиболее своеобразной и характерной чертой ранней истории антильских колоний Англии и Франции.
Источники прямо связывают возникновение этого института с экономическими потребностями колоний. Так, Рошфор говорит об этом следующее: «Им [колонистам - А. К.] еще были нужны люди, чтоб поддержать ихпредприятия и коммерцию, которая начала меж ними устанавливаться. Чтоб удовлетворить эту нужду, г-н д'Эсна.мбук [...] не нашел ничего более надежного [...] как позволить главным жителям колонии ездить во Францию, чтоб их гам набрать и привезти сюда за свой счет. Когда этому мудрому совету последовали, за малые годы остров заселился многими храбрыми людьми»"" . Суть этого института была довольно проста: человек, желавший переехать на острова, соблазнившись посулами вербовщика или в поисках лучшей доли, но не имевший для этого средств, обязывался отработать определенное время на того, кто оплатит его проезд [у англичан этот срок исчислялся 5-7 годами, у французов.
Впрочем, формы этого института могли быть весьма различными: Рошфор говорит о том, что кабальный слуга и ею работодатель предварительно заключаю! нотариальный контракт еще во Франции""8; дю Тертр утверждает, что кабальный слуга был обязан служить своему господину без всяких контрактов, а просто по обычаю островов"" ; в то же время, по словам Лигона, кабальные слуги были одним из видов товара, и набранные в Европе кандидаты в кабальные слуги по прибытии корабля на острова просто продавались любому хозяину2"'0. Вместе с тем. существовали и совсем незаконные формы этого института, когда людей просго похищали для последующей продажи на Антилах, о чем упоминает тот же дю Тертр231. Отчасти в подобном русле могут расматриваться и позднейшие печально известные депортации в Вест-Индские колонии побежденных противников, что получило особенно широкое распространение в эпоху Кромвеля."1" и планы по депортации в колонии преступников в качестве раоочеи силы.
Доля кабальных слуг в новооснованных колониях была весьма значительна. Так, дю Тертр говорит о том, что это был практически единственный вид рабочей силы, использовавшийся французскими свободными колонистами на раннем этапе. Хотя точного соотношения числа свободных колонистов и кабальных слуг он не называет, весьма красноречиво о большой доле последних в составе колонии говорят сообщаемые им сведения, что. когда около 1632 г. колония столкнулась с угрозой восстания кабальных слуг, возмущенных тем, что вместо обещанных трех лет их хотят заставить по английскому примеру служить 5 лет, это было особенно опасно из-за того, что их число было больше, чем их господ. Весьма примечательно, что владельцами кабальных слуг, по словам дю Тертра. выступали «многие офицеры и некоторые из самых богатых жителей острова»"1 : именно они могли пока позволить себе пользоваться подобной «наемной» рабочей силой.
Что касается условий жизни и труда кабальных слуг, то все источники по истории Вест-Индии, вне зависимости от национальной принадлежности их авторов заявляют, что это было самое настоящее рабство, с тем лишь отличием, что оно должно было быть ограничено сроком, на который слуга был нанят. Впрочем, для самого слуги это было даже хуже, так как хозяин понимал, что он пользуется услугами своего работника лишь временно. Приведу в этой связи лишь свидетельство Лигона: «Слуги в подчинении у хозяев лишь 5 лет по закону острова. И таким образом, в течение этого времени именно слуги - это те. с кем хуже всего обращаются, так как их заставляют много работать и тем не менее они очень плохо накормлены и размещены [...] им надо идти на работу в 6 часов утра по звону колокола, у них есть суровый надсмотрщик, который заставляет их работать, пока колокол не зазвонит вновь в 11 часов и они не верну гея домой обедать, на обед у них лоблолли*, горох или пататы. В час дня снова звонит колокол, чтоб они вернулись на поля к своей работе до 6 часов, и после они возвращаются домой и едят то же, что и на обед [...] F-сли они жалуются, их бьет надсмотрщик, если они сопротивляются, срок их рабства удваивается. Я видел, как один из этих надсмотрщиков бил палкой но голове одного из этих бедных слуг, так что он был весь в крови, из-за проступка, о котором не стоит даже упоминать, и тем не менее надо это терпеть, чтоб не произошло еще худшего, так как. по правде, я видел, как со слугами в этом краю столь плохо обращаются, что я никогда не вообразил бы себе, что христиане хотели бы так поступать по отношению к другим христианам... »23\
По кабальные слуги были не единственной подневольной рабочей силой на островах, хотя пока, по-видимому, преобладающей. Наряду с ними в сельском хозяйстве уже использовались и негры-рабы. Достаточно трудно точно определить, когда в английских и французских колониях на Антилах начат применяться их труд. Так. уже в хюговоре о разделе Сент-Кристофера между английской и французской колониями (1627 г.) наряду с кабальными слугами упомянуты и раоы
Использование рабского труда негров и работорговля не были для Нового Света чем-то необычным. Они были известны здесь еще до прихода голландцев, англичан и французов. Что касается работорговли, то в этом первоначально безусловная монополия принадлежала португальцам, осуществлявшим планомерное исследование и проникновение в Африку еще со времен Эприке Мореплавателя. Именно они владели правом асьенто, разрешавшим им экспорт рабов в американские колонии Испании. Так. в период с 1581 по 1590 гг. ими было завезено в испанские колонии около 11300 негров, но уже в следующем десятилетии эта цифра поднялась до 40700 невольников"' . Несомненно, подобный рост работорговли был связан с развитием экономики испанской Америки.
Несмотря на определенные ресурсы индейских рабочих рук. по мере экономического развития эти ресурсы уже не могли удовлетворить экономические потребности хозяйства испанской Америки, тем более, что происходило сокращение числа самих аборигенов. Горнорудное производство, плантационное хозяйство, начавшее постепенно складываться в отдельных областях испанских владений в Америке и в портутапьской Бразилии. - вот были основные отрасли экономики, где требовалось все больше рабочих рук, и как следствие, они все более ориентировались на использование рабского труда. Что касается испанских Антил. то несмотря на присутствие здесь некоторого количества рабов, следует признать, что основным направлением работорговли и местом использования рабского труда с наибольшей экономической отдачей были колонии континента и Бразилия. Впрочем, это вполне объяснялось общей ориентацией колониальной политики в сторону континента в ущерб антильским владениям.
Безусловно, трудно однозначно ответить на вопрос, насколько иберийский опыт использования негров-рабов в экономике повлиял на складывающиеся английские и французские ангильские владения, тем не менее остается бесспорным фактом, что наряду с использованием подневольной силы белых в колониях началось и использование рабского труда негров. О ранней истории рабовладения и работорговли во французских и английских антильских колониях источники упоминают достаточно скупо. Так. дю Тертр сообщает, что первую крупную партию рабов французы получили с захваченного испанского работоргового судна, везшего рабов на континент" . Вместе с тем, в литературе отмечены и попытки наладить торговлю с Африкой, имевшие место в самих метрополиях. Одним из компонентов этой торговли, возможно, мыслилась и работорговля наряду с торговлей золотом, слоновой костью и африканскими диковинами. В литературе отмечены Компании по торговле с Сенегалом и Гамбией, основанные при патронаже Ришелье, несколько Компаний по торговле с Африкой с английской стороны" . Но вопросы о том. насколько большую долю в делах этих Компаний занимала собственно работорговля и насколько сформировались связи между национальной торговлей в Африке и национальными колониями на Ангилах. не совсем ясны.
На этом фоне безусловным лидером в собственно работорговле на протяжении всей первой половины XVII в., безусловно, выступали голландцы. Как уже говорилось, именно в этот период происходит всплеск голландской заморской экспансии. Голландская Вест-Индская Компания, обладавшая помимо прочего и монополией на работорговлю, успешно атаковала позиции португальцев не только в Бразилии, но и в Африке, решая проблему рабочих рук для своих владений. И хотя в рамках дальнейшего развития голландской работорговли также не совсем понятно, какую роль в ней играла Компания, а какую частные голландские купцы, тем не менее, можно констатировать, что определенной цели голландцы добились. Благодаря усилиям Компании они получили в Африке крупные опорные пункты для развития африканской торговли вообще и работорговли в частности. Наиболее значительными из них стали остров Горе у побережья Сенегааа и форт Эль-Мина на побережье Гвинеи.
Таким образом, несмотря на трудное начало антильских колоний обеих наций, начинают вырисовываться основные черты раннеколониалыюй экономики и социума. Экономика колоний основывалась на сельском хозяйстве, значительная доля которого была пока направлена на самообеспечение жителей, но определенная его часть уже была ориентирована на производство культур для европейского рынка. Основной производственной единицей являлся мелкий хозяин, ведущий единоличное хозяйство на небольшом наделе, но те. кто мог себе это позволить, уже довольно активно использовали труд белых кабаїьньїх слуг и негров-рабов, которых, впрочем, пока еще было не очень много. Именно от этой базы и отталкивалось дальнейшее социально-экономическое развитие колоний, в результате которого одни из этих изначальных институтов исчезли бесследно, а другие, наоборот, достигли наивысшего расцвела.
"Эпоха табака" в ислории экономики антильских колоний Франции и Англии оказалась недолгой. Уже в конце 30х гг. XVII в. цена на табак пошла вниз из-за целого ряда причин: сказался спад спекулятивного спроса на этот товар, европейский рынок насытился, лак как культура табака распространилась весьма широко даже в самой Европе. Дополнительным обстоятельством, серьезно повлиявшим на падение спроса на собственно антильский табак помимо кризиса перепроизводства, сбившего цены, было его плохое качество. Как отмечали современники, табак со всех Малых Антил был нестоек при хранении и транспортировке и обладал землистым вкусом, а потому за него давали 16 солей за фунт, в то время, как считавшийся наилучшим табак разновидности Верип. культивировавшийся главным образом в испанской Америке, шел по 8-10 франков за фунт240. О глубине кризиса торговли табаком и серьезности положения свидетельствует гот факт, что губернатор де Пуанси. пытаясь либо переориентировать колонистов на производство других культур, либо повысить цену на табак таким образом, даже издал распоряжение о запрете сажать табак на Сенл-Кристофере в течение одного года под угрозой конфискации всех кабальных слуг и рабов, а также штрафа и тюремного заключения'41. Но примечательно, что несмотря на сложившуюся силуацию, принципиального изменения уже избранного характера экономики антильских колоний не произошло. Колонисты смогли найти новые культуры, в которых был заинтересован европейский рынок, и колониальная экономика продолжила свое развитие по уже апробированному нуги производства тропических культур для Старого Света. Как свидетельствует Рошфор, «после того, как огромное изобилие табака, который делали на Сент-Крисгофере и других островах, так сбило цены на него, что больше он себя не окупал. Господь надоумил господина де Пуанси, генерал-губернатора французов, попытать другие средства, чтоб облегчить жизнь жителей и поддержать коммерцию. И его осмотрительность навела его на мысль использовать своих слуг и рабов в культуре сахарного тростника, имбиря и индиго...и vcnex. достигнутый в этом, казался настоящим чудом»
Безусловно, из трех этих культур, последовавших за табаком, важнейшее, если не сказать определяющее значение для судьбы Антил имел сахарный тростник. Именноэта культура фактически сформировала социально-экономический уклад большинства французских и английских Антил и породила тот особый колониальный стиль жизни, столь ярко отличавшийся от привычек и обычаев метрополии. Безусловно, лидером в области «сахарной революции» являлся пока английский Барбадос, и описание этого острова, данное Ричардом Лигоном. наиболее ярко иллюстрирует особенности хозяйства и социума первого десятилетия формирования этой «сахарной колонии».
При том, что даже сами современники спорили о том. являлся сахарный тростник эндемичным растением для Антил или был завезен на острова, ими безусловно признается, что его началали культивировать здесь под большим влиянием опыта португальцев и голландцев. Так, Рошфор сравнивает устройство сахарных плантаций на Мадейре и в Бразилии с их антильскими аналогами" \ дю Тертр свидетельствует о том, что одни из первых сахарных плантаций на французских Антилах были основаны при действенном участии изгнанных из Бразилии голландцев"", а Л и гон прямо говорит о том. что барбадосцы импортировали сам тростник и научились технологическим приемам в голландской Бразилии: «Некоторые наиболее предприимчивые из них, найдя средство привезти растение из Пернамбука в Бразилии провели опыты с ним на Барбадосе, где найдя, что оно здесь весьма хорошо растет, они посадили большее его количество, которое все более и более увеличивалось по мере того, как эта культура возделывалась, так что эта культура настолько распространилась, что это заставило их сделать маленькие сахарные мельницы и поставить опыты, чтоб узнать, каков тот сахар, что производит эта земля. Но так как они [т. е. колонисты - А. К. J еще не знали хорошо секретов этого дела, то сахар, который они производили, стоил немного и в течение 2-3 лет его было мало, до тех пор пока в течение повседневной работы они не осознали своих ошибок и мало-помалу не начали их исправлять, а также благодаря новым сведениям, полученным из Бразилии. Эти сведения они получали иногда через иностранцев, а время от времени от своих людей, которые, желая знать это дело [т. е. приемы культивирования сахарного тростника и производства сахара - А. К.], которое было не только важно для них. но и имело большую важность для блага всего острова, время от времени специально ездили туда, чтоб улучшить свои знания, которые они уже о нем [сахарном тростнике - А. К.J имели»- .
В отличие от производства других тропических культур производство сахара было для того времени очень высокотехнологичным предприятием, требовавшим концентрации большого количества рабочих рук. специального оборудования, а также особых технических знаний. Лигон оставил великолепное и подробнейшее описание организации и работы барбадосской сахарной плантации конца 40х-начала 50х гг. XVII в., времени, когда основное направление экономического развития Барбадоса уже определилось, но пока еще не стало главенствующим. На земельном участке, где раполагалась плантация, находились дом плантатора, все хозяйственные строения, необходимые в производстве сахара, цистерны, винокурня, строение для обработки хлопка, хлева, кузница, хижины негров и кабальных слуг. Рабочую силу плантации составляли 100 негров. 3 раба-индейца, 28 кабатьных слуг, 45 быков для работы, 8 молочных коров. 12 лошадей и 16 ослов. 500 акров земельного участка распределялись следующим образом: 200 были заняты сахарным тростником, 80 отдано под выпас, 120 под лес. 10 под табак. 5 под имбирь, столько же под хлопок, 70 под пищевые культуры для самоснабжения плантации и несколько акров под фруктовые культуры для стола плантатора. Хозяйственные строения, необходимые при производстве сахара. обязательно включати в себя сахарную мельницу, на которой производился размол сахарного тростника и извлечение сахаросодержащего сока; варочную, где стояло в среднем 6-8 котлов, в которых последовательно вываривали сахарный сироп; и рафинажную. где происходило отделение сахара от патоки, а также складские пристройки для хранения готовой продукции . Впрочем, что касается численности рабочей силы, 100 негров-рабов уже тогда были отнюдь не предельным числом: сам Л и гон упоминает о хозяевах, которые заставляют работать более «200 человек...разных наций»" , а чуть позже, в 1654 г. другой автор говорит, что плантаторы Барбадоса владеют 100, 200, 300 негров248. Сахарная плантация, таким образом, по своему характеру должна была являться крупным производством.
Современник начала выхода на первый план в экономике английских Антил «короля-сахара». Лигон не скрывает своего восхищения этой культурой, «которая стала душой коммерции этого острова [т. е. Барбадоса - А. К.]»" . А это было, если судить но его словам, действительно впечатляющее зрелище, как в том. что касается доходов отдельных плантаторов, сумевших заняться производством сахара, так и относительно экономической отдачи от всего острова в целом. Согласно расчетам Лигона, плантация вышеуказанных размеров может приносить своему владельцу в год 8866 фунтов стерлингов или 7516 фунтов сгерлингов чистого дохода. Что касается самого острова, если 2/з его пустить под сахар, то. если брать усредненную цену на очищенный сахар-сырец, он может экспортировать этого товара на 3097800 фунтов стерлингов в год, что при продаже в метрополии превратится в 6195606 фунтов стерлингов"5 . И это не считая дохода от сопутствующих товаров: патоки, спиртного из отходов сахароварения, доход от продажи которого он оценивает в 30 фунтов еженедельно для плантации указанных размеров и т. д. не говоря о прочих экспортных культурах, которые, как мы видим, производились на плантации. Неизбежным следствием повышения экономической отдачи земельных угодий острова, а также из-за небольшой площади острова стало повышение цены земли на Барбадосе и быстрое освоение всех доступных земель на нем. Так, по словам того же Лигона, если прежде земельный участок в 500 акров стоил 300 фунтов стерлингов, то сахарная плантация, оснащенная как было указано выше, и занимавшая аналогичную площадь, оценивалась уже в 14000 фунтов стерлингов"3". Таким образом, теперь завести собственное хозяйство мог далеко не каждый новоприбывший. Но социально-экономические последствия «сахарной революции» этим далеко не исчерпывались.
Наступление «эпохи сахара» кардинально изменило социальную структуру колонии, приведя в конечном итоге к исчезновению большинства хозяйств свободных белых хозяев-колонистов. Лигой застал Барбадос в переломный момент, когда параллельно с нарождающимся новым экономическим укладом в какой-то степени еще сохранялся и старый: те, кого он называет «бедняками, имеющими мелкие наделы»"'''. Лигой рисует следующие перспективы экономического развития Барбадоса: «Мелкие наделы в 10, 20, 30 акров, которые принадлежат беднякам, если они будут использованы для этого дела и объеденены вместе в руках некоторых могучих персон, чтоб сделать из них плантации в 5. 6. 7 сотен акров, то две трети острова были бы пригодны, чтобы делать там сахар, чго сделало бы остров одним из богатейших кусков суши, находящихся пол солнцем»"' . Причем те мелкие хозяева, что останутся, должны будут стать, по его мысли, дополняющим элементом основной экономической специализации острова: «Эти оставшиеся две трети [от общей площади острова, т. е. территория, пригодная, по расчетам Лигона, для ведения сельского хозяйства - А. К.J составляют 262 квадратные мили, из которых большая часть может быть употреблена под сахарные плантации, другая разделена на мелкие плантации, где не могут построить сахарную мельницу из-за малого количества акров земли, чго плантация такого рода включает, т. к. ее размеры не более 20, 30 или 40 акров. I см не менее они годны для разведения табака, имбиря, хлопка, маиса, пататов. для откорма свиней, но в малом времени большинство таких плантаций будет приобретено могущественными персонами и объединено в плантации но 500. 600. 700 акров. ... предположим, что некоторые из тех, кто имеет маленькие плантации, не захотят их продавать, но они сохранят их, чтобы производить там продовольственные культуры, с помощью которых они смогут себя прокормить и жить в свое удовольствие, так как эти хозяева смогут продавать по хорошей цене те припасы, что они будут производить на своих участках»"". Именно в предсказанном им направлении концентрации земельных владений в руках тех, кто мог завести сахарную плантацию, и пошло дальнейшее экономическое развитие острова.
Трудно со всей определенностью сказать, какая часть сахарных плантаторов того времени вышла из первопоселенцев, последовательно развивавших свое хозяйство, начиная с табака, а кто вошел в эту группу иными путями. Но. безусловно, определенную их часть уже в первое десятилетие «сахарной революции» составляли пришлые, те, кто обладал достаточными капиталами. чтобы купить уже сложившиеся хозяйства. Это подчеркивает и сам Лигой: «Выгоднее и надежнее человеку, имеющему деньги, товары или кредит приобрести плантацию уже со слугами, рабами, лошадьми, скотом, ослами и гак далее, с сахарной мельницей, чем начинать осваивать целину»2"'6. Возможно именно так происходило и некоторое «аноблирование» нарождавшегося слоя крупных плантаторов.
Второй составляющей изменений в социальной структуре колоний стал значительный рост труда именно негров-рабов и, как следствие, значительное увеличение их численности на британских и французских Антилах. Впрочем, от труда белых слуг, как мы видим, гоже не отказывались: рабов не хватало и они стоили дороже (средняя цена крепкого негра составляла 30 фунтов стерлингов, тогда как кабальный слуга стоил 10)"? . Правда, следует отметить, что теперь возросла потребность не просто в рабочих руках белых слуг, как это было на заре колонизации, а в людях, владеющим тем или иным ремеслом. Особенно ценились плотники, столяры, каменщики, тележники: цена такого кабального слуги, по свидетельству авторов того времени, была гораздо выше, чем человека, пригодного лишь для полевых работ" '. Вместе с тем, как свидетельствуют все источники, уже в этот период те. кто вел хозяйство в колониях, начали осознавать особую ценность не столько земли как таковой, сколько рабочих рук, находящихся в их распоряжении, и особенно негров, «ибо от их работы зависит вся прибыль, которую можно сделать»259. Особую ценность рабам придавало то, что не только сами они, но и их потомство являлись «вечными слугами» своих хозяев. Таким образом, налицо окончательное формирование в сознании тех. кто занимался производством колониальных товаров, представлений об основных принципах этого хозяйства, и негры-рабы окончательно избираются его основной производящей силой. Эти идеи, оформившиеся уже в самом начале «эпохи сахара», во многом и определили дальнейший ход социально-экономического развития антильских колоний Англии и Франции.
Следует вместе с тем отметить значительное различие темпов экономического развития английских и французских Антил. Развитие экономики французских колоний шло гораздо медленнее. Весьма показательны в этом отношении сведения, приводимые Рошфором и дю Тертром, о среднем количестве негров на одно хозяйство, считавшееся значительным по французским меркам, и о производстве сахара на французских Антилах в целом. Согласно Рошфору, «тот. кто имеет дюжину этих рабов [т. е. негров - А. К.], может считаться богаче.м»"60. Эти сведения не многим расходятся с информацией, сообщаемой дю Гертром. что обычно хозяйство может похвастаться лишь 15-20 неграми261. К тому же. следует отметить, что речь у дю Тертра на страницах его «Истории...» идет главным образом о производстве табака, а не сахара, что служит еще одним показателем сравнительно небольшого пока вхождения этой культуры в хозяйственную жизнь французских Антил.
Но и хозяйства французов, занявшихся в тот период производством сахара, выглядят жалкими по сравнению с сахарными плантациями англичан того времени. «Многие жители, у которых нет средств иметь столько чанов и эти большие машины для давления сахарного тростника, владеют маленькими мельницами по типу прессов, приводимыми в действие 2-3 людьми или одной лошадью, и с 1 или 2 чанами; они очищают сок и делают из него добрый сахар...»"6". Причем, как следует далее из описания Рошфора, французы на Антилах прекрасно знали о принципах организации крупного хозяйства такого рода, и причиной всех их ftухищрений была, безусловно, нехватка рабочей силы и необходимого оборудования. Даже если взять для примера Сент-Кристофер - наиболее экономически и социально развитый остров среди французских Антил того времени, - то находившаяся здесь плантация губернатора Гваделупы Обе. где практиковалось производство сахара, располагала лишь 50 неграми"1'. Единственным исключением среди этих скромных хозяйств были имения де Пуанси, включавшие в себя 6 сахарных плантаций со всей необходимой инфраструктурой, на которых трудились 300 негров-рабов и 100 белых кабальных слуг"6 . Но де Пуанси занимал пост генерал-губернатора всех антильеких владений Франции, был фактическим сеньором Сент-Кристофера и располагал значительными средствами, так что завести подобное хозяйство ему. вероятно, не составило большого труда. Получается, впрочем, что хозяйство французского генерал-губернатора не намного превышало хозяйство крупного барбадосского плантатора.
С другой стороны, чрезвычайно замедленное по сравнению с английскими колониями развитие «экономики сахара» на французских Антилах вело к сохранеЕіию в течение продолжительного времени прежнего социального облика колонии, то есть сравнительно большого числа мелких хозяйств и значительной доли белого населения. Впрочем, уже дю Тертр отмечает, что количество негров превышает на некоторых французских островах количество белых"6". Другой особенностью французских Антил являлось то, что здесь оставались значительные возможности развития хозяйства вширь, и хотя на маленьком Сент-Кристофере они уже были к тому времени исчерпаны" . к полномасштабному хозяйственному освоению значительно более крупных Мартиники и Гваделупы французы приступили лишь в конце 50х гг. XVII в., окончательно вытеснив с этих островов карибских индейцев.
Жизнь антильеких колоний была неразрывно связана с торговлей, причем роль торговли была достаточно многосторонней, впрочем, как мы видели, задуманы колонии были преимущественно для коммерческих нужд. С первых лет основания колонии именно через торговлю колонисты в обмен на продукцию своего хозяйства получали то. что не могли производить сами: «...вещи, в которых они могли иметь нужду, как-то: пахотные инструменты, железо, сталь, одежду, рубахи, штаны, чулки и туфли, шляпы и людей, которые могли помочь им в работе»26 . В дальнейшем, по мере развития экономики колоний, повышения покупательной способности их населения и его запросов количество товаров все более увеличивалось. Так. по словам Лигона, в то время, когда он был на Барбадосе, на остров ввозился уже огромный ассортимент самых разнообразных товаров: «...это слуги и рабы, как мужчины, так и женщины, лошади, рогатый скот, ослы, верблюды, оборудование для варки сахара, такое как чаны из меди и пр.. всевозможные инструменты для ремесленников, таких как плотники, столяры, кузнецы, каменщики, строители сахарных мельниц...железо, сталь, свинец, медь, олово, сукна и всевозможные ткани, холсты, шляпы, чулки, башмаки, перчатки, шпаги, ножи, замки и т. д.. всевозможные съестные припасы, подходящие для долгих перевозок но морю: оливки, анчоусы, соленое мясо и рыба, соленая сельдь и макрель, всевозможные вина и водки и доброе английское пиво»"* . На торговле сказывалась и выработка некоторых естественных ресурсов острова: уже тогда Барбадос ощущал нехватку топлива, требуемого в сахарном производстве, и отчасти строительного дерева, так как лес был по большей части уже сведен"' .
Таким образом, торговля удовлетворяла нужду в потребительских товарах, которые сам остров не может производить, но вместе с тем, именно она служила и двигателем экономического развития острова, ведь именно через нее поступала основная рабочая сила колонии - негры и кабальные слуги. Причем доля потребления того, что можно назвать «производственными фондами», для каждой сахарной плантации была весьма значительна. Так, Лигон в своих рассчетах по ведению хозяйства плантации ежегодно предусматривает 500 фунтов стерлингов на закупку скота и рабов только для поддержания обычного режима работы плантации" . В то же время налицо и обратная взаимосвязь: прогресс экономики колонии, в свою очередь, вел к увеличению торговли с ней: по оценке Лигона. уже в то время, когда он был на острове, ежегодно Барбадос посещало свыше 100 судов" '. Правда, колониальная торговля той эпохи отличалась некоторым своеобразием: во взаиморасчетах между плантаторами и их торговыми партнерами практически не использовалась монета, все расчеты шли путем простого товарообмена. Впрочем, эта особенность во многом сохранялась и в дальнейшем.
География торговли Барбадоса, приводимая Лигоном. поражает своей широтой: при том, что основным европейским торговым партнером острова, безусловно, тогда выступала его метрополия, товары, ввозимые на Барбадос, поступали практически из всех европейских стран от Англии до России. Африка служила поставщиком рабов и в определенной мере также рогатого скота и лошадей. Вместе с тем, налицо было развитие и укрепление торговых связей с английскими колониями североамериканского континента, откуда на Барбадос шел пока тягловый скот (причем там он стоил в 5 раз дешевле, чем на Барбадосе). соленая рыба и мясо, виргинский табак (так как, по замечанию того же Лигона. барбадосский табак, наверное, худший в мире)" ". И эту ветвь торговли ожидало большое будущее из-за географической близости торговых партнеров и наметившейся комплементарности обеих экономик, которая была особенно сильной в случае Барбадоса и прочих английских Антил.
Следует заметить, что роль торговли не сводилась лишь к простому товарообмену между Антилами и прочими странами и областями. Она была тесно связана с колониальными плантаторами, которые иногда и сами выступали отчасти как торговцы. Но словам Лигона, тому, кто завел плантацию, хорошо бы иметь своего уполномоченного в Новой Англии или Виргинии, который поставлял бы ему товары этих стран, необходимые для его плантации" J. В свою очередь. негоцианты не только были посредниками в перераспределении товаров, но выступали также и как кредиторы плантаторов. Источники единодушно отмечают, что купцы широко практиковали предоставление товаров плантаторам в кредит и всевозможные рассрочки, к ним же можно было обратиться для организации специальной поставки определенного товара в случае форсмажорных обстоятельств, например, внезапного падежа скота и т. д274. В то же время, как следует из рассчетов Лигона, капиталы, приобретенные в торговле с колонией, вполне могли бы быть использованы для приобретения вожделенной сахарной плантации Негоцианты и определенные круги в метрополии. как свидетельствуют более поздние данные, осуществляли и прямое кредитование плантационного производства с целью его развития" 6. Впрочем, при всей диверсифицированности форм кредитования вопрос о том, какие его формы преобладали, не совсем ясен.
Но Барбадос был наиболее и даже чрезмерно ярким примером «сахарной экономики», что определило дальнейшую его судьбу. На прочих английских островах того времени при безусловной тенденции расширения производства сахара в силу особенностей самих островов производство пока что сохранило значительную диверсифицированность.
Подобно ситуации в сельскохозяйственном производстве. между англичанами и французами в тот период существовала огромная разница в положении дел в торговле. При том, что в принципе структура торговли антильских колоний Англии и Франции была примерно сходной в силу одинакового типа экономической специализации, ее масштабы, а также национальная принадлежность весьма различались. Если, говоря о 4-5 первых годах истории французского Сент-Кристофера, дю Тертр отмечает практически каждый редкий эпизод, когда на остров заходили французские суда. то. по его словам, уже в 1629 г. во время прибытия последней крупной партии колонистов, отправленных Компанией, на рейде Сент-Кристофера стояло 10 английских судов, а испанский флот, атаковавший в том же году Невис, самую маленькую в тог момент английскую колонию на Антилах. застал там 5 английских судов"".
Основным торговым партнером французских антильских колоний, несмотря на все запреты Компаний, находившихся в метрополии, являлись голландцы. Причем роль их в торговле французских островов была настолько велика, что купцы Соединенных Провинций не таясь жили в колониях, держали там своих комиссионеров и склады и вообще настолько привыкли к своему практически безраздельному преобладанию в торговле французских Антил. что называли жителей французских колоний не иначе, как «наши колонисты»" . Впрочем, самим колонистам было безразлично, какова национальность их партнеров по торговле, лишь бы они поставляли дешевые и качественные товары, а генерал-губернатор, который должен был по сути отстаивать здесь торговую монополию Компании, принимал иностранцев весьма благосклонно. В то же время, даже при фактической монополии голландцев, которых трудно упрекнуть в неспособности организовать товарообмен в необходимых масштабах, в торговле французских Антил. ее абсолютные цифры, по-видимому, значительно уступали торговле английских колоний. Безусловно, во многом это было связано с более низкой покупательной способностью французских Антил, хотя однозначно ответить на вопрос о причинах этого достаточно сложно. По-видимому, в отличие от своих французских соседей у англичан действительно было гораздо более развито кредитование плантационного хозяйства, нацеленное на его расширение и улучшение, а также в целом более высокая доля в числе переселенцев людей, обладавших необходимыми капиталами. Справедливости ради следует отметить, что голландцы вели весьма активную торговлю и с английскими колониями. Особенно велика была роль их помощи на первых этапах, да и в дальнейшем товары у голландцев зачастую были дешевле тех, что поставляли англичанам на Антилах их соотечественники"' . но протекционизм Кромвеля, а главное, собственные ресурсы английского купечества и торгового флота позволили избежать голландского засилья в колониальной торговле и достаточно скоро потеснить их в этой области.
Вместе с тем, в связи с торговлей следует отметить пока еще глухие высказывания, проскальзывавшие у авторов того времени, о заманчивых перспективах использования английских и французских Антил как баз для развития торговли с испанской Америкой" . Это направление было тем более привлекательно, что помимо уже известных сельскохозяйственных товаров она могла дать товар гораздо более ценный - серебро. Но развитие именно этого направления торговли для англичан и французов произойдет позднее: в конце XVII - первой половине XVIII в. Пока же, несмотря на все запреты Мадрида своим колонистам торговать с иностранцами, лидером в этом направлении торговли выступали голландцы. Они превратили свое владение - остров Кюрасао у побережья Венесуэлы - в крупнейший по тому времени центр торговли с испанской Америкой, значительную долю в которой составляли негры-рабы, что отчасти стимулировало развитие плантационного хозяйства и в самих испанских колониях, особенно в той же Венесуэле.
В то же время, развитие колоний не исчерпывалось постепенным преобразованием их социально-экономического характера, с течением времени складывалось и то, что можно определить как облик колоний, колониальный стиль жизни. Формируются основные группы колониального общества, верхушку которого занимал нарождающийся слой крупных плантаторов, или. как их называли во французских колониях, «больших белых» (Grands Blancs). Именно эта группа колониального населения обладала наибольшим экономическим весом. Она же образовывала свой особый мирок, «приличное общество» со своими правилами поведения. Интересно заметить, что это общество, такое как оно предстает из описаний Лигона, отнюдь не похоже ни на расхожее представление о плантаторах как о праздных прожигателях жизни, ни на общество их современников -английских лендлордов. Эра праздности для плантаторов пока еще не наступила, и они действительно вынуждены были весьма деятельно работать, надзирая за своим обширным хозяйством. Безусловно более капиталистическая и прогрессивная форма организации труда, чем многие из ферм в метрополии, сахарная плантация была от этого не менее рискованным предприятием, особенно учитывая то. что речь шла о занятии, связанном с заморской торговлей. Так, Л и го и говорит, что. «ни один человек не достиг подобного состояния [т. е. не стал крупным сахарным плантатором - А. К.]...не встретив многочисленных преград на своем пути и даже не будучи вынужденным иногда отступать...Отступлениями я называю те случаи, когда происходит пожар, который здесь часто случается, или падеж скота, который столь же част, как пожар, или потери в море;...если одно из этих несчастий случается, убытки равны прибыткам...но если случаются сразу два или одно следует за другим, велика вероятность, что человек не сможет оправиться и его разорение неизбежно»" . Прибавим сюда и все сложности, неизбежные при тропическом земледелии и многооперационном производстве, где все должно работать в тесной взаимосвязи, и нам станет ясно, что производство сахара было на порядок сложнее производства табака. Именно людьми, всецело озабоченными состоянием дел своей плантации, предстают со страниц сочинения Лигона самые крупные в тот период на Антилах хозяева - барбадосские плантаторы. Их не интересуют политические дела в Англии и то. сторонником какой «кавалеров» или «круглоголовых» - является их сосед . Они не желают отрывать негров со своей плантации от работы, чтоб удобнее перестроить свои же дома, ибо это помешает производству сахара" J. Лигона, привыкшего к «блаюродным увеселениям» в метрополии, буквально шокирует их безразличие к своему досугу" . В колониальном обществе действует другой принцип, определяющий положение в нем человека, - это не происхождение, а личное богатство. Именно эту особенность отмечают французские авторы, для которых подобное положение вещей, по-видимому, не совсем привычно"0. И хотя тот же Рошфор отмечает, что тем. кто составляет «благородное общество» колоний, можно жить за счет труда негров и кабальных слуг, речь идет скорее о том, что не надо, подооно тому, что было в первые годы колонизации, самому работать руками. Эра спокойного пользования своим богатством к середине XVII в. ни в английских колониях, ни во французских пока не наступила.
Отношения этой группы и властей, представлявших на местах метрополию, складывались весьма непросто. С одной стороны, губернатор и его чиновничество, безусловно, были связаны с крупными плантаторами. Зачастую сам губернатор владел плантациямии, а крупные плагиаторы занимали определенные посты в сфере колониального управления. Но с другой стороны, весьма часто губернатор являлся «варягом», прибывшим из метрополии, а главное, был обязан проводить ее волю, которая далеко не всегда соответствовала интересам самих плантаторов. Пока еще конфликт между интересами плантаторов и желаниями их метрополии только завязывался, но в дальнейшем он зачастую играл значительную роль в жизни колоний. Особую остроту эти трения приобрели в английских колониях, где колонисты, хорошо освоившие риторику защиты своих свобод, имели и серьезные рычаги давления на губернатора - представителя метрополии. Основным из них являлась колониальная ассамблея, устроенная отчасти по образцу британского парламента. Новый местный билль, вносимый губернатором на рассмотрение ассамблеи, вступал в силу лишь после его утверждения выборными от приходов, составлявшими как бы нижнюю палату, и советниками губернатора, некоторым аналогом верхней палаты. Как правило, и те и другие являлись наиболее весомыми и уважаемыми людьми колонии, то есть крупными плантаторами287.
Но крупные плантаторы были сравнительно немногочисленной группой белого населения, параллельно с ними, жившими главным образом в мирке своей плантации и себе подобных, существовало и другое общество, характерное для торговой колонии, - общество городов.
В отличие от испанцев, первыми шагами которых в Новом Свете было воспроизведение муниципальной системы их родины и создание регулярных городов со всеми необходимыми атрибутами"", англичане и французы, как мы видим, пошли по пути создания ферм, переродившихся в рабовладельческие плантации. Но города были необходимы как центры торговли, и именно в этом пока заключалось их основная функция в антильских колониях англичан и французов. Город в колонии был практически полностью подчинен интересам торговли. Так, основной город Барбадоса - Бриджтаун - располагался в самом нездоровом месте острова и вследствие высокой смертности среди его населения плантаторы предпочитали там не жить" . По именно здесь находилась самая удобная на острове гавань, а потому и происходила основная торговля. Соответствующим было и постоянное население подобных городов: купцы, комиссионеры и агенты крупных европейских негоциантов, ведших дела с островами, белые ремесленники, кабатчики, проститутки, не говоря о постоянно прибывающих и уплывающих с острова путешественниках, моряках и т. д. Безусловно, плантатор связан с этим миром: он имеет свои склады в городе, ведет там дела с купцами и их комиссионерами, но по большому счету это не его мир. и по мере развития колоний различие между двумя этими обществами все более и более УСИЛИТСЯ.
И, наконец, оставляя в стороне общество негров-рабов, образовывавших отдельную группу колониального социума, следует упомянуть о той прослойке, которую называли у французов «мелкими белыми» (Petits Blancs). Это достаточно расплывчатое понятие, дефиниция одновременно по имущественному, в противовес «крупным белым», и по расовому признаку. В эту категорию мог входить мелкий белый фермер, не пожелавший продать свой надел и ведший хозяйство под боком у крупных плантаторов, белый надсмотрщик на плантации, ремесленник, нищий и т. д. Они принадлежали как к обществу города, так и к сельскому мирку. Многие из них вышли из кабальных слуг, получавших свободу.
Таким образом, уже в 50е гг. XVII в. вырисовываются основные черты колониального общества и экономики антильских колоний, ориентированных на сельскохозяйственное производство колониальных товаров. Безусловно, наиболее ярко они к тому времени проявляются в английской колонизации, как наиболее развитой колонизации сельскохозяйственного типа. Французские колонии пока значительно отличались от своих английских соседей. Здесь еще не сформировалась группа крупных плантаторов, осознающих свои интересы и готовых отстаивать их перед лицом кого угодно. Учитывая относительно слабый поток эмигрантов из метрополии, их заселение и развитие шло достаточно медленно, особенно по сравнению с английскими колониями. Вместе с тем. как отмечают источники, характер переселенцев несколько изменился. Нет и прежде это были, главным образом, бедняки, то теперь на острова переселяются и «благородные семьи»" . Во французских колониях губернатор пока занимал положение почти феодального сеньора и были сильны отношения клиентеллы. особенно в период почти 17 летнего правления де Пуанси и сменивших его «сеньоров-собственников» островов. Вместе с тем наблюдалось формирование и развитие органов управления, а отчасти и представительных органов колонистов. Плавным из них был «Суверенный Совет» каждого острова, осуществлявший на нем функции суда последней инстанции. Здесь также пока еще не сложилось двух сообществ, уже присутствовавших, как мы видим, на Барбадосе: мирка города и мирка плантаций. То, что можно было назвать на французских Антилах хотя бы поселком, представляло собой, по словам дю Тертра, кучку складов на побережье и. в лучшем случае, несколько хижиіг91. В это место колонисты и свозили произведенные ими товары, а суда из Нвропы приставали торговать. Впрочем медленное развитие французских колоний отчасти объясняли не только внутренние, но и внешние факторы: колония на Гваделупе начиналась крайне тяжело из-за затяжного конфликта с индейцами. На Мартинике отношения с аборигенами изначатьно складывались лучше, но и там вторая половина 50х гг. ознаменовалась войной с карибами. Маленькая колония на Гренаде также периодически подвергаюсь их серьезным атакам. Вместе с тем. как подчеркиваю! французские источники, колониальное общество французских Антил было значительно милитаризовано, губернаторы обращали особое внимание на то. чтобы постоянно поддерживать милицию своих островов, которую составляли все спосооные держать оружие мужчины, в полной боевой готовности . Безусловно, англичане не сильно отличались в этом от французов. Основу их сухопутных сил на Антилах также пока составляла почти исключительно колониальная милиция, но, учитывая большее количество свободных белых хозяев у французов, их большую мобильность и опыт в стычках с индейцами, можно предположить, что военный потенциал, в том, что касается сухопутных сил, у антильских французов был больше.
Особняком среди английских и французских владений той эпохи на Антилах стояли Санто-Доминго и Ямайка. Пока на данных островах только устанавливается власть их метрополий, а колонии пребывают в процессе своего формирования. На Ямайке партизанская война испанцев с новыми хозяевами острова продолжалась вплоть до конца 50х гг., мешая англичанам активно осваивать захваченную территорию. Лишь с ликвидацией последних очагов сопротивления началось интенсивное развитие английской Ямайки и складывание достаточно своеобразной экономической модели хозяйства этого острова, но в полной мере эти процессы проявились уже во второй половине века. Пока же в конце 50х - начале 60х гг. идет интенсивное заселение новоприобретенного Кромвелем острова и начинается его хозяйственное освоение. Впрочем, что касается последнего аспекта, надо заметить, что здесь уже не было того достаточно четкого стадиального развития, как прежде: одни из переселенцев могли сраз;. завести сахарную плантацию, а другие, как и прежде, начинали с табака, f Іаиболее яркую особенность Ямайки того времени составляют банды флибустьеров, базировавшихся на острове. Власти Ямайки пока занимали благожелательную позицию по отношению к этим «джентльменам удачи», видя в них дополнительную силу для защиты острова, а также отличное наступательное оружие для грабительских рейдов против испанцев, а при случае и прочих врагов Британии.
Еще более неясным было будущее Санто-Доминго. Интернациональная вольница буканьеров, флибустьеров и «жителей», обосновавшаяся в его западной части, могла считаться французскими подданными лишь формально. И усилия губернатора Тортуги и Санто-Доминго Бертрана д'Ожерона были направлены, главным образом, на то, чтобы сформировать из этих людей хоть какое-то подобие регулярной колонии, подчиненной французскому королю. Со временем его усилия в этом направлении стали приносить определенный успех, но власть Франции в этой колонии выглядела пока чрезвычайно непрочной. В целом, экономика и общество на французском Санто-Доминго того времени были еще более примитивны, чем на прочих французских Антилах. Дю Тертр отзывается о жителях этого острова чуть ли не как о дикарях . В сельскохозяйственном производстве колонии пока почти что безраздельно господствовал табак (впрочем, гораздо лучшего качества, чем с Малых Антил), использование здесь подневольного и рабского труда было развито очень слабо. Вместе с тем. Санто-Доминго обладал двумя особенностями. Во-первых, наряду с Ямайкой он являлся основным пен гром базирования флибустьеров. Здесь сказывалась близость испанских колоний, бывших основными объектами атак этих пиратов. Во-вторых, на острове существовал специфический хозяйственный уклад так называемых буканьеров - охотников на дикий крупный рогатый скот и свиней, изобиловавших на Санто-Доминго. Товарами, которые они поставляли на продажу, были шкуры и вяленое мясо. Что касается организации торговли с Европой, то Санто-Доминго ничем не отличался в этой области от прочих французских колоний: главными торговыми партнерами всех категорий его населения были иностранные суда. Правда, ассортимент поставляемых товаров из-за относительно невысокой покупательной способности колонии имел мало общего с барбадосским. Французский Санто-Доминго пока потреблял лишь предметы первой необходимости: мануфактуру, порох, оружие, свинец, водку и вина. Интенсивное экономическое развитие будущей «жемчужины французских Антил» начнется гораздо позднее - лишь в конце века.
4 Основные противоречия между европейскими державами в вест-индском регионе. Англо-франко-голландская война 1664-1667 гг.
Говоря об истории Антил первой половины XVII в., необходимо особо подчеркнуть, что это было время, когда на просторе данного региона одновременно сосуществовали и действовали сразу же несколько сил, определявших сигуацию здесь. Непосредственными игроками на антильской политической сцене являлись как колонии европейских наций, так и местные народности. И наиболее крупными и значимыми среди них на тот момент были, как мы видим, англичане, французы, испанцы, голландцы и сами аборигены - карибские индейцы. Именно взаимоотношения и конфликты между всеми ними служили основным содержанием истории Антил той эпохи.
Вместе с тем, необходимо отметить, что положение дел на Антилах определялось не только интересами и действиями самих жителей островов. Несмотря на удаленность островов от Европы, здесь давали о себе знать и процессы, происходившие в Старом Свете. Метрополии, чьи колонии располагались в антильском регионе, пытались реализовывать на их почве свои политические, социальные и экономические замыслы, которые отнюдь не всегда совпадали с желаниями самих колонистов. Таким образом, налицо две группы интересов и конфликтов, имевших место на просторе Антил: те. что определялись интересами самого местного населения, и те, что были связаны с политикой здесь европейских метрополий. Причем эта двойственность интересов, как мы увидим, будет в той или иной мере проходить через весю историю антильского региона.
Несомненно, одним из первых вопросов, которые пришлось решать пионерам английской и французской колонизации на Антилах, было выстраивание взаимоотношений с местным населением. «Индейский фактор» для анти.тьского региона был одной из составляющих расстановки сил здесь, и его значение на раннем этапе колонизации было особенно велико. Как уже говорилось, одним из первых шагов англичан и французов на Сент-Кристофере было уничтожение ими местного туземного населения острова. Источники представляют дело таким образом, что англичане и французы были вынуждены нанести упреждающий удар. «Дикари», подстрекаемые своими колдунами, якобы сговоритись вероломно перебить колонистов, опасаясь, как бы новые пришельцы не изгнали их с острова . Для исполнения своего замысла они вроде оы даже оорати.тись за помощью к индейцам с соседних островов, которые послали им в поддержку 3-4 тысячи воинов. Но колонисты, прознав об этих планах, сначала перебили всех туземцев на Сент-Кристофере. а затем отбили и атак\' индейцев с соседних островов Вне всякого сомнения, именно индейцев наряду с испанцами англичане и французы первоначально считали своими наиболее вероятными врагами на Антилах. Договор о разделе Сент-Кристофера между двумя нациями говорит об этом абсолютно недвусмысленно и предусматривает, что обе стороны должны действовать совместно для отражения общей угрозы" 6.
Начавшись с прямого столкновения, отношения англичан и французов с индейским населением Антил и в дальнейшем продолжали развиваться не менее сложно. С одной стороны, история этого периода изобилует многочисленными примерами агрессии европейских колонистов против туземцев; конфликтов, сопровождавших колонизацию всех островов, где обитали карибы, между новыми пришельцами и аборигенами. Для европейцев, в отличие от любых их собратьев из Старого Света, карибы однозначно являлись «дикарями» и «варварами». Действия англичан и французов не ограничивались лишь прямым физическим уничтожением или изгнанием туземного населения с занимаемых теми земель. Практиковался также захват и обращение в рабство карибских индейцев. Правда, как единодушно признается всеми авторами, рабы-индейцы практически не имели хозяйственного значения, так как были непригодны к полевым работам". «Что касается индейцев, у нас их очень мало, их привозят из различных мест, одних с соседних островов, а других с американского континента и обращают в рабство. Женщин используют чтоб готовить хлеб** и маби***, так как они лучше негров управляются с маниокой, мужчин употребляют как лакеев и посыльных и чтоб ловить рыбу, в чем они очень ловки...», - пишет Лигон. Именно из-за непригодности индейцев к полевым работам французы, по свидетельству дю Тертра, вскоре разочаровавшись в них как в рабочей силе для плантационного хозяйства, индейцев, захваченных в столкновениях, или убивали сразу, или держали для обмена на своих пленных"^. В то же время, если верить французским авторам, у англичан практика захвата индейцев для обращения в рабство была распространена гораздо шире: «Наши карибы не имеют после аруагов****... никакого более значительного врага, чем англичане... Эта особенная неприязнь происходит от того, что англичане, под флагом других наций завлекая много карибов на свои корабли...мелкими подарками...и видя, что их судно полно этими бедолагами, которые менее всего подозревали подобное вероломство, поднимали якорь и везли карибов - .мужчин, женщин, детей - в свои земли, где они их до сих пор держат как рабов. Говорили, что... они совершали эти трусливые поступки на многих островах. Вот почему карибы до смерти ненавидят англичан...». Индейцы, в свою очередь, предпринимали рейды против европейских колоний, от чего особенно страда.'і и жители небольших островов: «Барбуду роднит с островами Антигуа и Монсеррат тот присущий им всем изъян, что карибы с Доминики и других мест часто совершают здесь большие грабежи. Неприязнь, которую эти варвары испытывают к английской нации, так велика, что не проходит и года, чтоб они не высадились раз или два под покровом ночи на каком-нибудь острове, которым владеет эта нация, и если они не обнаружены тотчас же и не отбиты, они убивают всех мужчин, которых встречают, грабят и жгут дома...»
Но в отношениях английских и французских колонистов с аборигенами Антил отнюдь не все однозначно сводилось к антагонизму, обращению в рабство и войне. Во-первых, следует отметить, что ряд Антильских островов к началу европейской колонизации был почти необитаем, так что Барбадос. Невис. Антигуа. Монсеррат и Барбуду англичане заселили без какого-либо конфликта с карибами. Во-вторых, даже когда дело касалось островов, заселенных индейцами, взаимоотношения колонистов и туземцев во многом определялись конкретной обстановкой на месте: соотношением сил между обеими сторонами, линией поведения, принятой руководителями колонии, и другими факторами. Для англичан и французов карибы, безусловно, представлялись «опасными дикарями», но менталитет колонистов был достаточно гибок, чтобы допускать возможность отношений с туземцами, когда это было необходимо. Иногда это приводило к временному и в некоторой степени даже взаимовыгодному сосуществованию. Особенно остро вопрос о взаимоотношениях с индейцами в тот период стоял для французов: их было меньше, чем англичан, а крупнейшие колонизуемые ими острова - Мартиника, Гваделупа, Гренада - были индейскими территориями. Показателем важности «индейского фактора» для ранней истории французской колонизации Антил может служить ход колонизации Гваделупы. Колония, основанная там французами в 1635 г., уже через несколько месяцев после своего появления вступила на путь войны с аборигенами острова. Интересно в этой связи отметить, что в данном случае все авторы единодушно осуждают антииндейские действия своих соотечественников. Инициатором войны также единогласно называется тогдашний глава колонии л'Олив. пошедший на конфронтацию с индейцами, «похитавшись советам некоторых бестолковых личностей»"' '. В целом, по словам современников, этот конфликт скорее был обусловлен, главным образом, характером и личными замыслами губернатора и его советников, нежели являлся результатом каких-то непреодолимых конфликтов и противоречий. Тем более, как подчеркивалось, это контрастировало с первыми месяцами колонизации, когда соправитель л'Олива - дю Плесси. - наоборот, придерживался курса на сохранение нормальных отношений с туземцами''". Единственное объяснение подобному поведению приводит дю Тертр. говоря, что. начиная войну. л'Олив намеревался захватить у индейцев продовольствие, в котором колония в тот момент чрезвычайно нуждалась.
Но, начав войну, л'Олив недооценил силы противника. Первоначально французам сопутствовал успех, но затем, получив помощь с других островов, индейцы перешли в контрнаступление и отбросили французов фактически к периметру их форта. Ко всем обычным трудностям новоосновапной колонии добавился еще и крайний голод, так как из-за опасности рейдов индейцев нормально обрабатывать свои наделы колонисты не могли. Началась затяжная четырехлетняя война со сведущими в засадах и неожиданных нападениях индейскими воинами. Ни о каком развитии колонии и торговли в такой обстановке не могло быть и речи. Рошфор рисует удручающую картину состояния французской Гваделупы той поры: «Война, которая разгорелась между дикарями и нашей нацией из-за плохих советов некоторых беспокойных умов и легкомыслия предыдущего губернатора, который к ним прислушался, и раздоры.. .которые ли бестолковые разожгли меж основными лицами острова, сделали его самым несчастным из всех колоний в Америке. Нехватка продовольствия привела многих к таким крайностям, что жизнь была им докучна, а смерть желанна. Боязнь, в которой они постоянно пребывали, что их атакуют дикари, заставляла их постоянно находиться под ружьем и оставить свои посадки и наделы необработанными»"'04. Посланные де Пуанси подкрепления не смогли исправить положение дел.
Заслуга в спасении колонии на Гваделупе, если судить по сведениям источников, косвенно принадлежала «Компании островов Америки». Недовольная затяжной войной л'Олива и небезосновательно опасаясь, что она вызовет окончательный крах колонии. Компания нашла другого руководителя для нее -Обе. капитана колониальной милиции с Сент-Кристофера. И первыми шагами, которые предпринял новоиспеченный губернатор, стали переговоры и замирение с индейскими вождями, также как и французы, уставшими от войны. Стоит отметить, что политика мирных отношений с туземцами сохранялась на протяжении всего периода губернаторства Обе. Это дало колонии возможность оправиться, установить торговлю и начать развиваться. Определенную выгоду извлекли из подобного положения дел и индейцы: «Все время, пока Обе правил Гваделупой, мир, заключенный с карибами, нерушимо поддержи ват с я как с той. так и с другой стороны к большой выгоде обеих наций. Ибо дикари благодаря этому договору имели возможность торговать с французами, получая топоры. ножи, многие другие товары, которые были им необходимы, а французы взамен получапи поросят, ящериц, морских черепах., .так что карибы как бы снабжали продовольствием французов, пока те с упорством и в безопасности работали на своих наделах».
Примером более удачного сосуществования французов и индейцев на раннем этапе колонизации может служить Мартиника. По утверждениям современников, остров был якобы полюбовно разделен между его прежними обитателями и новыми пришельцами после переговоров и задаривания индейских вождей: французы обосновались на Басс-Терр, а карибы оставили за собой К'абссс-Терр/ h Трудно сказать. насколько эти утверждения соответствуют действительности, но, так или иначе, авторы не сообщают о значительных конфликтах здесь с индейцами подобно тем, которые были на Гваделупе. Французы и индейцы довольно продолжительное время мирно уживались друг с другом, вели обычную в этом случае меновую торговлю, хогя более тесных контактов между двумя сторонами не существовало. Конфликт европейцев и туземцев разразился здесь во второй половине 50х гг. XVII в. Дю Тертр и Рошфор, подробно останавливавшиеся в своих сочинениях на этом эпизоде, настаивают, что инициаторами войны якобы выступили индейцы. Именно они. по словам французов, и открыли первыми боевые действия. Одной из предполагаемых причин этой войны источники называют колонизацию Гренады, предпринятую по инициативе губернатора Мартиники дю Парке. Либо само основание здесь колонии противоречило прежнему договору с индейцами, либо индейцев возмутило то. что губернатор так и не выплатил им условленную компенсацию за эту оккупацию.' Таким образом, хотя и не прямо, конфликт туземцев и французов был связан с действиями по расширению владений европейцев на Аптилах.
В то же время, трудно сказать определенно, насколько действия губернатора были обусловлены сознательным желанием части колонистов расширить свое хозяйство за счет включения в него индейских земель. Зачастую действия европейцев по колонизации того или иного острова диктовались желанием организовать «эффективную оккупацию» этой территории впрок, пока на нее не начали претендовать другие выходцы из Старого Свеча. Если индейцы считались «дикарями» и занимаемые ими территории, таким образом, не принадлежали никакому европейскому государству, то в случае, если на острове обосновывалась европейская колония, установить свои права на него становилось значительно труднее. К моменту же колонизации французами Гренады «свободных», то есть не занятых европейцами, островов. более или менее подходящих для сельскохозяйственной эксплуатации, осталось очень мало.
Как бы там ни было, в отличие от конфликта на Гваделупе, войну на Мартинике современники воспринимали со всей благосклонностью. И если критика действий л'Олива в немалой степени была обусловлена тем. что он выбрал неподходящий момент для конфронтации, когда колония еще только становилась на ноги, то на Мартинике к тому времени французы уже сумели прочно обосноваться, и потому боевые действия оказались для них гораздо более удачными. К концу 50х гг. индейцы частью были перебиты, частью покинули Мартинику.
В целом, как мы видим, в первой половине века на Антилах ни англичане. ни еще в большей степени французы не были настолько сильны, чгобы иметь возможность сразу же задавить аборигенов военным путем. Так что волей-неволей европейцам приходилось до некоторого времени сосуществовать с туземцами, выстраивать с ними определенные отношения, пока баланс сил не изменялся в пользу выходцев из Старого Света. Но в то же время, даже у аптильских французов, чаще всего контактировавших с аборигенами, никогда не возникало столь тесной связи между индейским населением и колонистами, как что было характерно для Канады . В сознании практически всех европейских колонистов Антил карибы оставались чужаками, опасными соседями и не более того.
Трудно сказать, какую позицию в «индейском вопросе» занимала в это время метрополия. Что касается французов, то среди задач, декларировавшихся в учредительной хартии Компании островов Америки, значилась миссионерская деятельность среди туземцев, и определенные шаги в этом направлении предпринимались. Несмотря на скептицизм колонистов по поводу перспектив обращения карибов в христианство, среди индейцев работал ряд доминиканцев, пытавшихся вести миссионерскую деятельность, но скорее всего инициатива их действиям задавалась из Европы. Впрочем, уже дю Тертр свидетельствует, что больших успехов миссионеры не достигли и распространение слова божьего среди карибских индейцев признано малоперспективным' . Что же касается прямого вмешательства метрополии в сферу отношений колонистов и аборигенов, источники в этой связи говорят лишь об уже упоминавшемся назначении Обе губернатором Гваделупы, чтобы прекратить конфликт с индейцами. Впрочем, читывая слабые пока возможность метрополии влиять на положение дел в своих заморских владениях, безусловно следует признать, что она менее всего могла диктовать колонистам линию взаимоотношений с индейцами.
К началу 60х гг. XVII в. туземное население было по большей части изгнано с занимаемых англичанами и французами островов в результате ряда конфликтов. Особенно это касалось наиболее интенсивно осваиваемых французских островов -Мартиники и Гваделупы, на менее развитой Гренаде Лаба с удивлением отмечал достаточно большую долю индейцев еще в начале XVIII в ''. Вместе с тем. карибы полностью сохранили в своем владении два из антильских островов - Сент-Винсент и Доминику, несмотря на уже вынашивавшиеся европейцами планы колонизации этих территорий, и индейское население там все еще оставатось достаточно многочисленным0 . Таким образом, хотя и потеряв свое былое значение, «индейский фактор» не исчез полностью из жизни Антил. Европейские суда и колонисты практиковали привычную меновую торговлю с индейцами, с ними поддерживалось некое подобие дипломатических отношений, впрочем, в этой области многое зависело от личной инициативы того или иного официального лица колонии, который обладал определенным авторитетом в глазах своих туземных партнеров. В свою очередь, индейцы были еще достаточно сильны, чтобы периодически по тем или иным причинам совершать набеги на английские и французские колонии, хотя, безусловно, для карибов речь уже не шла об отвоевании этих территорий. В целом, в том раскладе сил. что сложился на Антилах к середине века, карибы были достаточно самостоятельны. Именно это обстоятельство, а также еще сохранявшийся индейцами определенный военный потенциал, заставляли европейцев рассматривать туземцев как возможного партнера, которого можно использовать для осуществления своих планов в реї ионе или которого, наоборот, могут использовать соперники.
Весьма своеобразно складывались отношения английских и французских антильских колоний с их испанскими соседями. Испания в этот период занимала, безусловно, враждебную позицию по отношению к любой иностранной колонизации региона, который она все еще считала исключительно своей вотчиной. Именно эта идея пока главенствовала в американской полигике Испании. Ею определялись и действия самого Мадрида, и дух инструкций, безусловного соблюдения которых по отношению к проникавшим на Антилы англичанам, французам, голландцам метрополия требовала от своих колониальных губернаторов. Стоит заметить, что эта недвусмысленная воля была не просто голословной декларацией, но подкреплялась и конкретными действиями против иностранцев, осмелившихся нарушить декларируемое Испанией монопольное право на владение Америкой. Неудивительно, что, как свидетельствует уже упоминавшийся договор о разделе Сент-Крисгофера, в ряды своих главных вероятных врагов англичане и французы сразу же зачислили индейцев и испанцев.
Насколько их опасения были обоснованы, колонисты убедились довольно скоро. В 1629 г. из Испании в Бразилию ~ отправляется крупный флот (24 больших ) судна и 15 фрегатов). И одной из задач, поставленных перед ним властями метрополии, было уничтожение англо-французской колонии на Сенг-Кристофере. о которой Мадриду уже стало известно. Примечательно, что, по свидетельству лю Тсртра, Ришелье знал о подобных планах испанцев. Именно в целях противодействия им он и отправил на Антилы последнее, самое крупное подкрепление из снаряженных Компанией: большую партию колонистов и эскадру из 6 военных кораблей0'0. Правда, все его усилия оказались в некотором роде напрасны: так и не дождавшись испанцев, флот ушел грабить их колонии. Появившаяся спустя некоторое время испанская армада завладела островом без больших трудностей. Французская колония, уместившаяся по причине своей малочисленности на двух кораблях, посчитала сопротивление бессмысленным и бежала с острова, намереваясь обосноваться где-нибудь подальше от путей движения испанских флотов в Америку. Англичанам, которых было гораздо больше, чем французов, пришлось остаться на Сент-Кристофере. Впрочем, испанцы, вопреки «черной легенде» о них, активно муссировавшейся их европейскими соперниками, действовапи достаточно вяло и не слишком жестко по искоренению иностранной колонии. «Англичане, видя, что испанцы захватили французскую часть острова, договорились с ними, что покинут остров, если им для этой цели дадут суда. Большинство англичан посадили на 4 захваченных у них судна и отправили в Англию, остальные пообещали уехать с острова, как только представится возможность. Испанцы пригрозили, что прикончат всех, кого найдут на острове на обратном пути»"' . В конечном итоге, когда французы, не найдя подходящего для повторной колонизации острова, решили разведать положение дел на Сент-Кристофере, они нашли, что «англичане, решив насмеяться над словом, данным испанцам, остатись хозяевами острова». Так что после восстановления своего разоренного испанцами хозяйства французы и англичане как ни в чем не бывало продолжили здесь жить.
Атака Сент-Кристофера была далеко не единственным в тот период примером противодействия Испании заселению ее соперниками антильского региона. В разное время и с различной степенью успеха испанские колониальные власти по приказам из Мадрида или по собственной инициативе атаковали голландские колониии на Тобаго, Кюрасао, Санта-Крус, английские колонии на Провиденсе (Санта-Каталина) и Санта-Крус, французскую Тортугу. переходившую из рук в руки три или четыре раза 16.
Вместе с тем, действия испанцев по вытеснению из региона своих европейских соперников не отличались ни целенаправленностью, ни упорством. Причиной этому было сохранение метрополией общей ориентации своей колониальной политики преимущественно в сторону американского континента. У Мадрида уже не оставалось ни сил ни средств, чтобы последовательно выдавливать конкурентов из Вест-Индии. Испания не могла объять фактически необъятное. Наиболее подробно освещенная в источниках операция против Сент-Кристофера. задуманная в Мадриде, была, как мы видим, проведена «мимоходом» и действия испанского флота по искоренению антильской колонии иностранцев не отличались особым упорством. Не слишком отличались от этой операции и уже упоминавшиеся действия против отдельных английских, голландских и французских островов, которые предпринимали уже испанские колониальные власти своими силами и средствами. К тому же. как можно заметить, при том. что Испания объявляла своей вотчиной весь регион, ее конкретные действия против иностранных колоний по большому счету распространялись лишь на те колонии, которые лежачи в непосредственной близости от испанских владений или уж- слишком досаждати Мадриду и его американской империи. Впрочем, фактически это были одни и те же колонии. Так что Барбадос, Мартиника. Гваделупа и ряд других заселенных неиберийцами островов вряд ли могли опасагься попыток-испанцев установить над ними свою власть. Они находились слишком далеко от владений Мадрида, а их население не занималось ни активной контрабандной торговлей с испанскими владениями, как это имело место на Кюрасао и Провиденсе, ни пиратством, подобно жителям Тортуги и отчасти того же Провиденса. Таким образом, сильно беспокоить Мадрид сами по себе эти колонии вряд ли могли.
Впрочем, даже вытесняя иногда противника с какого-либо острова, испанцы зачастую были не в состоянии этот остров удержать. Не подкрепленные, по примеру соперников, широкомасштабной переселенческой колонизацией и хозяйственным освоением антильских островов, чисто военные методы контроля региона, главным образом и практиковавшиеся здесь Мадридом, оказывались неэффективны. История франко-голландской колонизации Сен-Мартена, некогда принадлежавшего испанцам, служиг наглядной иллюстрацией этой ситуации. «Па этом острове (т. е. Сен-Мартене), - пишет Рошфор, - хорошие солончаки, и это заставило испанцев построить здесь форт, где они содержали гарнизон, чтобы сохранить владение этим островом. Но около 9 лет назад они разрушили форт и покинули остров. Это заметил г-н де Рюйтер, командовавший одним из больших кораблей, которые г-да Лампзены* обычно отправляли в Америку он набрал на Сент-Эстатиусе людей, которых и привез на Сен-Мартен, чтобы жить на этом острове и принять владение им от имени Генеральных Штатов Соединенных Провинций. Новость об исходе испанцев с этих земель в то же время достигла г-на генерал-губернатора французов, и он снарядил корабль, чтобы поддержать права и претензии нашей нации...французы и голландцы полюбовно разделили эту землю и живут здесь в очень добром согласии» . Причина подобного положения дел очевидна: нехватка у испанцев сил и средств для освоения собственно антильского региона.
Наиболее упорное и последовательное противостояние испанцев и прочих европейцев на Антилах было характерно лишь для зон непосредственного соприкосновения колонизации. Особенно ярким примером такой борьбы являлась ситуация на Санто-Доминго. Источники говорят о постоянных столкновения испанцев и буканьеров, облюбовавших остров Тортугу и все западное побережье острова . Испанцы относились к этим непрошенным гостям, как к бандитам, и всемерно с ними боролись. Причем, в этом вопросе наблюдалось редкое единодушие самих колонистов и колониальных властей. Безусловно, неиспанское население Санто-Доминго в том виде, в каком оно существовало в первой половине века, было не лучшим соседом колонии. Охотники-буканьеры несомненно выступали конкурентами испанцев, у которых также существовал подобный промысел, к тому же, они, по-видимому, мешали развитию гасиенд, специализировавшихся на пастбищном скотоводстве, что являлось основным направлением хозяйственной жизни испанского Санто-Доминго той эпохи касается флибустьеров, чьей основной базой была Тортуга. то. как и их предшественники век назад, они ориентировались, главным образом, на грабеж испанского судоходства и поселений. К тому же. постепенно прогрессировавшая земледельческая колонизация французами территорий на западе острова вела в конечном итоге к полному вытеснению из этих мест испанских колонистов. Таким образом, французская колонизация Санто-Доминго (хотя, как мы видели, пока что ее можно было назвать скорее интернациональной) выступала непримиримым антагонистом испанской, причем затрагивала интересы всех ее слоев: от обычных колонистов до представителей власти. Именно это обстоятельство и обусловило энергичную, хотя и не совсем удачную борьбу с ней испанцев. Во многом благодаря инициативе и стойкости населения острова Мадриду и удалось остановить ползучую чуждую колонизацию, распространявшуюся с безлюдной западной части Санто-Доминго, и в конечном счете сохранить за собой его восточную половину.
Отчасти подобное ожесточенное противостояние было характерно и .для ранней истории английской колонизации Ямайки. Часть испанских колонистов на протяжении нескольких лет оставалась на острове и вела партизанскую войну с захватчиками. Со своей стороны их поддержали власти испанской .Америки и особенно мексиканский вице-король, отправивший несколько сот солдат на соединение с силами колонистов, чтобы попытаться отбить остров. Эта попытка была предпринята в 1657 г. и, хотя она окончилась неудачей, но из-за близости испанских владений англичане на Ямайке долгое время чуствовали себя весьма неуверенно . Вероятно, именно данное обстоятельство и послужило одной из причин превращения этой, в отличие от французского Санто-Доминго, казалось бы, «регулярной» колонии, почти на пару десятилетий в одну из крупнейших баз флибустьеров, пользовавшихся покровительством властей колонии. Пираты нужны были губернаторам острова, чтобы повысить его обороноспособность и получить неплохое орудие давления на своего испанского соседа. Официальные отношения испанцев и прочих европейских наций, присутствовавших на Антила.ч. таким образом, характеризовались состоянием, которое можно обозначить как «ни мира, ни войны». Мадрид пока продолжал придерживаться прежней политической линии, объявлявшей незаконным всякое проникновение иЕюстранцев в регион который он считал исключительно своей вотчиной, и требовал от своих представителей в колониях следовать этому же принципу. Исходя из отой логики, все английские, французские, голландские и прочие неиспанские антильские колонии официально считались врагами и подлежали искоренению, но что-нибудь сделать с ними Испания по большому счету уже не могла.
Но такая позиция испанских властей имела и обратную сторону. Хотя для колоний англичан, французов и голландцев по мере их развития и укрепления испанская угроза становилась все менее серьезной, тем не менее принципиальное неприятие Мадридом присутствия прочих европейцев на Антилах давало им повод считать и себя находящимися в состоянии войны с Испанией, так как не было провозглашено обратное. Подобный антииспанский настрой, как свидетельствуют источники, и характеризовал тогда умонастроения населения нсиспанских колоний Антил в целом"" . Впрочем, в этой связи трудно точно установить причин) и следствия. Умонастроения населения неиспанских колоний были неразрывно связаны со взглядами жителей их метрополий, европейских соперников Испании. В паіМяти англичан, французов, голландцев еще сохранялись воспоминания о тех временах, когда Мадрид был достаточно силен, чтобы эффективно контролировать свою американскую империю, не допуская возникновения там иноземных поселений. Всячески выпячивались абсурдность претензий испанских королей на единоличное владение Новым Светом, подкрепляемых авторитетом папы, «бесчеловечность» действий испанских властей и инквизиции против тех. кто вторгался в зону интересов Мадрида. Но, безусловно, самой любимой темой для обличения являлся сюжет жестокостей испанцев по отношению к аборигенам Америки, использовавшийся в идеологической борьбе еще со времен Лас Касаса. Все это служило для противопоставления своей колонизации и испанской и. в глазах многих, уже загодя оправдывало антииспанские действия. Подобные идеологические обоснования служили как жителям, так и властям английских, французских и голландских колоний оправданием в случае, когда они. преследуя свои интересы, действовали против испанцев. Наиболее яркой иллюстрацией подобных действий может служить антильская флибуста. С одной стороны, в ней присутствовало банальное стремление рядовых пиратов и их вожаков поживиться за счет общепризнанного противника - испанцев, - но с другой, имел место и более тонкий расчет французских и английских властей воспользоваться флибустьерами как средством давления на испанцев, получить от них определенные уступки Таким образом, политика отстаивания своих исключительных прав на Новый Свет, все еще практикуемая Мадридом, дистанцировала испанские колонии, хотя бы официально, от прочих европейцев, присутствовавших на Антилах. В результате испанцы оказывались в положении нации, против которой «дружили» все остальные.
Впрочем, отнюдь не все в отношениях испанских и неиспанских колоний сводилось ко взаимной конфронтации. Несмотря на недвусмысленные предписания Мадрида географическая удаленность заморских владений и местные условия делали свое дело. Англичане, французы и голландцы были заингересованы в испанской Америке как в значительном и прибыльном рынке для своих товаров, а не только как в объекте банального грабежа (часть добычи от которого, как стоит заметить, возможно, инвестировалась в развитие плантационного хозяйства). Холя, впрочем, и роль желания просто пограбить не стоит недооценивать, как недвусмысленно свидетельствуют более поздние документы."'"" В эту же эпоху оно вероятно, было еще сильнее. Как уже говорилось, испанские владения могли предложить своим торговым партнерам колониальные товары, но главное, что привлекало туда иностранцев. - это возможность вывоза монеты. В свою очередь колонисты были заинтересованы в европейских товарах и рабах. Но эра торгового проникновения в испанскую Америку и усиления роли торговли с ней в хозяйственной жизни английских и французских колоний пришлась на следующий этап их истории. Пока же, как было сказано, лидирующие позиции в этой области принадлежали голландцам, располагавшим громадным торговым флотом и имевшим базу для развития торговли - остров Кюрасао, ставший крупнейшим центром голландской контрабанды в испанскую Америку. Вместе с тем. с течением времени даже представители власти у испанцев все меньше обращают внимание на официальные запреты отношений с прочими нациями. Так. по словам лю Тергра. когда в разгар англо-франко-голландской войны флот испанских галеонов появился в виду французской Мартиники, после любезной переписки с его адмиралом губернатор острова удовлетворил нужды испанцев в воде и свежем продовольствии.
Таким образом, при сохранении ситуации «ни мира, ни войны» в официальных отношениях с испанцами, прочие европейские нации, присутствовавшие на Антилах, все активнее наступали на позиции Испании в регионе. Причем формы этого наступления, как мы видим, были весьма различны: это и контрабандная, вопреки запретам Мадрида, торговля с испанскими колонистами, и грабеж американских колоний Испании разнонациональными бандами флибустьеров, и прямой захват территорий, официально считавшихся испанскими, слишком ослабленных, чтобы успешно сопротивляться захватчикам, как это имело место на Санто-Доминго и на Ямайке.
Что касается истории взаимоотношений трех основных нсиспанских наций, присутствовавших на Антилах. - англичан, французов и голландцев. - то даже за такой сравнительно небольшой срок, чуть менее полувека, она оказалась весьма динамичной и полной резких поворотов. Логика действий первых колонистов этих наций определялась ситуацией в регионе того времени. Естественные трудности, неизбежно сопровождавшие основание колонии, соседство испанцев и индейцев, расценивавшееся колонистами как враждебное. - все это заставляло иеиснаннев на время отложить раздоры друг с другом, «...и чтобы жить в мире и единстве, которые абсолютно необходимы для сохранения колонии, и которые могут быть нарушены соперничеством двух наций, эти руководители составили несколько статей, дабы укрепить MHp.»J" - именно так определяет дю Гертр причины, побудившие д'Эснамбука и Уорнера, от имени своих монархов и Компаний, заключить уже упоминавшийся договор о разделе Сент-Кристофера .между английской и французской колониями. Подобный поступок достаточно ярко иллюстрирует настрой, характеризовавший самые первые шаги английской и французской колонизации на Антилах. Вместе с тем, отмеченная антииспанская и антииндейская направленность этого договора явно контрастировала с благожелательным отношением к голландцам, о регламентации отношений с которыми англичане и французы позаботились практически сразу же по основании колонии, причем голландцы выступают основным партнером колонистов наравне с их метрополией, что опять-таки служит показателем широты присутствия флота голландцев в регионе и значимости их роли для жизни антильских колоний в данный период. «Ни одно судно не может торговать на острове без разрешения на то означенных г-д губернаторов. (д'Эснамбука и Уорнера); если оно английское, то английский губернатор издает об этом приказ и устанавливает цены товаров, если оно французское, то французский губернатор также дает об этом приказ и назначает цену товарам, если оно фламандское, то оба вместе дают разрешение»'"". Таким образом, пока система взглядов неиспанцев, присутствовавших в регионе. была прямо противоположна идеологии Mare clasum. исповедуемой их предшественниками - испанцами. Пионеры английской, французской, голландской колонизации были настроены на признание равноправными партнерами и имеющими такие же права на действия в регионе, как и они сами, всех неиспанцев, присутствовавших на Антилах. Причем эта точка зрения, судя по всему, была всеобщей: от колониачьных влас гей той эпохи до рядовых колонистов новооснованных колоний Но, пожалуй, кульминацией этого стремления пока избегать конфликтов друг с другом, что усугубило бы и без того трудную ситуацию времен начала колонии, служит восьмая статья договора о разделе Сент-Кристофера, гласившая: «Если случится в Европе война между англичанами и французами, по этому поводу означенные г-да губернаторы не должны начинать войну, кроме как если они получили на то особый приказ своего монарха, а в случае такового приказа они обязаны уведомить друг друга, прежде чем произвести акт агрессии»"6. Колонии пока вовсе не хотели, чтобы их и без того неясное будущее попало в зависимость от интересов далекого от них Старого Света.
Трудно определенно сказать, как реагировали на подобные идеи сами метрополии. Так, дю Тертр отмечает, что отношение Ришелье к договору о разделе Сент-Кристофера было скорее благожелательным и он настаивал на безусловном его соблюдении " . Впрочем, как мы увидим, это было продиктовано, скорее, слабостью французской колонии перед лицом ее английскою соседа, и действительно, в том виде, в каком он существовал, договор о разделе острова французам был весьма выгоден. В то же время, история первых леї и даже десятилетий неиспанской колонизации Антил знала много громких заявлений, раздававшихся из Парижа. Лондона, Нидерландов о претензиях на владение тем или иным еще не заселенным островом, выдачу патентов, это владение подтверждающих, объявлений антильского региона зоной исключительно своих интересов и тому подобных действий. Вспомним, что Компания 1625 г.. обычно обозначаемая как компания Сент-Кристофера, намечала в своих учредительных документах колонизацию не только этого острова, но и Барбадоса «и прочих островов, расположенных на пути в Перу»'"1. Но подобные заявления относились пока, скорее, к области риторики. Не подкрепленные эффективной колонизацией, эти претензии, исходившие из Европы, для актеров, действовавших на колониальной сцене Антил. практически ничего не значили. В реалиях Антил гой эпохи и при слабом пока контроле властей метрополии над своими заморскими владениями действия англичан, французов и отчасти голландцев в значительной степени определялись интересами и возможностями самих колонистов и кругов. связанных с колониальной экспансией, а не волей властей метрополии.
В то же время, следует отметить, что пример Сент-Кристофера был весьма показателен и в другом отношении: именно там впервые проявились противоречия уже между неиспанскими антильскими колониями. Период бесконфликтного сосуществования на одном острове английской и французской колоний в соответствии с духом заключенного между ними договора был весьма недолог. Возникшие трения имели сугубо местную причину: они определялись диспропорцией социально-экономического развития обеих колоний, о которой уже говорилось, и малочисленностью французской колонии. Дю Тертр весьма красноречиво описывает ситуацию, сложившуюся на острове уже через гри года после начала его колонизации: «Тем временем английская колония значительно увеличилась, и. как слишком полный улей выбрасывает прочь своих пчел, так и англичане отправили маленькую колонию на Невис, соседствующий с Сент-Кристофером, в то время как большинство французов мерло от голода и болезней..."Гем не менее, они не удовлетворялись этой новой колонией, но. пользуясь случаем воспользоваться несчастьями и упадком столь угнетаемой обстоятельствами колонии, испытывавшей такую нехватку в людях и помощи, они роптали, жаловались и кричали открыто, что неразумно, что столь хилая колония мешает им расширяться за пределы, положенные им по разделу острова...»'Естественно, дело не ограничивалось одними лишь заявлениями, и на слабозаселенную территорию французской части острова постепенно распространялись владения английских колонистов. Во многом именно в связи с угрозой поглощения англичанами слабой французской колонии д'Эснамбук и предпринял поездку во Францию в 1629 г. Так что, по словам дю Тертра. отправка в 1629 г. на Сент-Кристофер последней крупной партии колонистов, собранных Компанией, и эскадры из 6 кораблей, снаряженных по приказу Ришелье, имела две цели: противостоять возможному вторжению испанцев, которое и произошло, и во-вторых, вразумить англичан и укрепить французский Сент-Кристофер перед лицом столь беспокойных соседей. И если испанской эскадры флот так и не дождался, то со второй задачей он справился: 10 английских торговых судов стоявших па рейде Сент-Кристофера, были частично захвачены, часгично рассеяны, и английские колонисты, испугавшись, пока отступились от своих притязаний"".
И хотя при отражении, правда неудачном, испанского нападения англичане и французы действовали совместно, после того, как колонии оправились, все вернулось на круги своя: весь период губернаторства д'Эснамбука англичане не оставляли планов перекроить в свою пользу границы на Сент-Кристофере. что. по словам дю Тертра, приводило несколько раз даже к вооруженному противостоянию: «Англичане завидовшіи счастью наших жителей и два или три раза пытались их стеснить: малое число наших (так как их в то время было 360 человек), воспоминание об оскорблении от г-на де Кюзака* и необходимость расширяться, так как их (англичан) было 5-6 тысяч в узких границах. - все это было причиной предпринятых ими попыток...»" .
С назначением губернатором французской части Сент-Кристофера де Пуанси отношения с англичанами в вопросе о границах внешне нормализовались. Во всяком случае, примеров жесткого противостояния источники не приводят. По-видимому, это было связано как с заселением и развитием самой французской колонии, так и с личностью новоиспеченного генерал-губернатора. Но хотя внешне отношения между обеими колониями сгладились, основа противоречий оставалась, и загнанный внутрь конфликт подспудно тлел, чтобы проявиться при первом удобном случае.
Впрочем, конфликты подобного характера имели место не только на Сент-Кристофере. Несколько позже по сходному сценарию события развивались и на Санта-Крус: «Этот остров имел много хозяев за весьма короткое время, и долгие » годы англичане и голландцы вместе оспаривали, кому он принадлежит. Наконец они разделили его между собой. \\о в 1649 г. англичане, заметив, что голландцев мало, заставили тех оставить им весь остров. Однако они недолго наслаждались своей узурпацией, так как вскоре испанцы с Пуэрто-Рико высадились здесь, сожгли дома и убили тех, кто был с оружием, а остальных отправили на Барбадос»"".
Таким образом, первые шаги в развитии конфликта на Антилах уже между самими неиспанцами были связаны, главным образом, с местными причинами. Застрельщиком конфликта выступили англичане, действия которых были обусловлены интересами их весьма динамично развивающейся сельскохозяйственной колонизации. Она нуждалась в новых удобных территориях для своего развития, и потому сами английские колонисты стремились вытеснить соседей, которых они считали более слабыми. Вряд ли с учетом сравнительной картины социально-экономического развития двух колонизации можно говорить о том, что соперничество имело пока какие-то другие корни, кроме стремления англичан расширить зону своих владений, захватив новые территории. Французы не были значительным торговым соперником для них, их колонии, как было показано, значительно уступали английским в поставке на европейский рынок-колониальных товаров, к тому же, громадная часть их товарообмена с Европой на протяжении всего рассматриваемого периода шла через голландцев. В то же время) следует отметить, что даже при наличии пока еще достаточно большого количества необитаемых или заселенных индейцами островов, территорий, изначально обладавших более или менее благоприятными условиями для колонизации, было не так уж и много, что и обуславливало борьбу за подобные места.
Именно граничащая с агрессивностью напористость англичан в развитии и расширении своих колоний и была причиной ухудшения взаимоотношений между ними и французами в антильском регионе. Сходный социально-экономический характер обеих колонизации обуславливал, таким образом, и сходные интересы, что, даже при замедленных темпах развития французской колонизации, неизбежно вело к конкуренции между ними, правда, пока лишь главным образом, в вопросе о территориях для развития. В то же время, достаточно трудно сказать, насколько в сознании французских колонистов первых десяти-двадцати лет колонизации, не только на Сент-Крисгофере, но и на других островах, произошла переоценка политической ситуации в регионе, насколько они осознали новую опасность и какого из двух своих соперников: англичан или испанцев, - они считали более опасным для себя. Работа дю Тертра, наиболее подробно излагающая ход ранней французской колонизации и дающая большинство сведений о начале англофранцузских столкновений на Антилах, была написана под впечатлением англо-франко-голландской войны 1664-1667 гг., в эпоху, когда англичане значительно усилили свои позиции в реї ионе и выступили наиболее опасным противником французских колоний.
Подобное, по утверждению дю Тертра. сдержанно-настороженное, переходящее иногда во враждебное отношение французов, как властей, гак и рядовых колонистов, к англичанам резко контрастировало с чрезвычайно благожелательным отношением к голландцам. Они не выступали конкурентами французов, так как в их колониальной активности собственно земледельческая колонизация большой роли не играча, но в то же время, как уже отмечалось, значение голландцев для связей французских антильских колоний с Ывропой в ту эпоху было огромно. Так что употребление голландцами термина «наши колонисты» по отношению к антильским французам себя вполне оправдывало.
В то же время, как и в случае с испанцами, англо-французский конфликт локализовался пока лишь в зоне непосредственного соприкосновения обеих колонизации, и даже примеры наиболее жесткого противостояния носили скорее полуофициальный характер, формально являясь действиями частных лиц. Официально начать войну со своими декларируемыми партнерами и начать вторжение на уже прочно заселенные ими острова ни одна из неиспанских наций, даже англичане, при безусловной их нужде в новых территориях для развития, в ту эпоху не пыталась. Впрочем, в первые десятилетия колонизации вряд ли у кого-то из них хватило бы сил на открытую конфронтацию.
50е годы XVII в. ознаменовались новыми, очень важными чертами политической ситуации в неиспанских колониях Антил. Налицо была активизация в регионе колониальной политики Англии, только что совершившей свою буржуазную революцию, причем эта активизация шла в двух основных направлениях. С одной стороны, английская государственная власть впервые официатьно предприняла активные действия в антильском регионе, чтобы силой оружия перекроить существовавшие там границы, пример тому - захват Ямайки в 1655 г. С другой стороны, национальное государство наконец заявило о желании эффективно контролировать свои заморские владения, а не только формально числиться их сувереном и предприняло конкретные шаги в этом направлении. Безусловно, в отличие от захвата Ямайки процесс усиления власти Англии в своих колониях не столь бросался в глаза, включал в себя много составляющих и был растянут во времени, но он, несомненно, имел куда более важные последствия как для английских колоний, так и для самого региона.
Наиболее ярким его проявлением стал поход эскадры, посланной Кромвелем в 1651 г. для вразумления губернатора Барбадоса Виллоби, решившего отложиться от Англии. Как следует из прокламации, выпущенной от лица самого Виллоби и законодательного корпуса Барбадоса, основных причин, подвигнувших остров на раскол с метрополией, было две: во-первых, новый политический режим. установившийся в метрополии, неприемлемый для роялиста Виллоби. и. во-вторых, пресловутые Навигационные Акты запрещавшие колонистам свобод) торговли""4. Впрочем, трудно сказать, роялистские ли симпатии губернатора или стремление сохранить привычную свободу торговли сыграли решающую роль в объявлении Виллоби независимости Барбадоса. Весьма примечательна риторика этого документа, система аргументации, служившая для обоснования подобных действий островитян по отношению к метрополии: «Они [т. е. власти Англии А. К.] ссылаются на то. что этот остров был прежде всего заселен и обитаем за счет и по особому предписанию английского народа и, таким образом, должен быть подчинен той же нации. Несомненно, и мы все очень хорошо это знаем, что мы. те. кто сейчас живет здесь, были и до сих пор являемся тем английским народом, который с большими опасностями для своей личности и с большими тратами и невзгодами заселил этот остров...и должны ли мы по этой причине быть подчинены воле и приказам тех. кто остался дома? Будем ли мы связаны с правительством и властями Парламента, в котором мы не имеем представителей...для того, чтобы там представлять и одобрять то. что может быть нам нужно, равным образом как противиться и оспаривать все. что вело бы к невыгоде и вреду для нас. По правде говоря, это было бы рабство, далеко превышающее то, которое английская нация когда либо испытывала»''''"1.
Подобные ссылки на исконные свободы колонистов применялись и для аргументации права на свободу торговли. Колония хочет торговать не с тем. с кем предписывает метрополия, а с тем, с кем выгодно ей самой, иначе это рабство, которое невозможно терпеть. Именно таков лейтмотив декларации Виллоби''1. Вместе с тем, попытка сецессии Барбадоса, даже при чрезвычайно большой роли в ней Виллоби, определялась не только личными действиями и волей мятежного губернатора, а имела определенную поддержку и в рядах колонистов. Как свидетельствуют источники, настроения, подобные отраженным в декларации. сохранялись среди колонистов и в дальнейшем''''7, идеи независимости уже пустили здесь свои корни. Гак что пресловутая «декларация независимости» Барбадоса была не делом одного человека, но свидетельствовала о настроениях, уже существовавших у определенной части колонистов по отношению к матери-Англии и ее правам на колонии. На этом фоне установление метрополией эффективного контроля над своими заморскими владениями и включение их в общую орбиту своей политики выглядит нелегким, но тем более важным делом для всех ее последующих действий в колониальной сфере.
Подобный вызов английские власти не могли оставить без ответа. Как самой Англии, так и ее колониям была запрещена торговля с мятежными территориями, а на место была направлена эскадра, несшая тысячный десант. Торговая блокада вряд ли смогла бы принудить Барбадос капитулировать: мятежники рассчитывали на то, что даже при полном прекращении торгово-экономических отношений с метрополией иностранцы, то есть голландцы, вполне могут удовлетворить потребности острова по связям с Европой. Но эскадра действовала быстро и решительно: она атаковала застигнутые на рейде Барбадоса 12 голландских кораблей, а затем вынудила сложить оружие и губернатора""8. Власть метрополии над колонией была восстановлена.
Таким образом, попытку сецессии Барбадоса, предпринятую Вил.юбн. можно считать событием, обусловленным не только местными причинами, но. безусловно, и неким отголоском большой европейской политики, частным следствием развернувшегося в то время в Европе англо-голландского соперничества. Что касается непосредственного влияния первой англо-голландской войны на антильский регион, то источники не отмечают активных боевых действий здесь между англичанами и голландцами. Но вместе с тем. можно полагать, что определенные планы по отношению к Антила.м обе стороны все-таки вынашивали: по свидетельству некоторых современников, голландцы, воодушевленные поражением Блейка*, предполагали провести операцию по захвату английских Антил, и дело зашло так далеко, что для этих целей была собрана значительная сумма и даже якобы назначены губернаторы будущих владений Соединенных Провинций"" . Но изменение хода войны в Старом Свете, по-видимому, было причиной того, что эти планы так и не были реализованы.
Таким образом, 50е гг. XVII в. стали для английских колоний временем начала установления эффективной власти метрополии над своими заморскими владениями. Усиливая в колониях позиции национального государства, Англия теперь в большей степени могла согласовывать свои действия в регионе с общим направлением своей внешней политики.
Англо-франко-голландская война 1664-1667 гг. стала первым для Антил крупным конфликтом между обосновавшимися здесь неиспанцами, в развязывании которого, несомненно, большую роль сыграла европейская политика, нежели собственно колониальные причины. Ход этой войны на Ангилах особенно подробно освещен дю Тертром. Первоначально, как и в Европе, боевые действия развернулись между голландцами и англичанами. Прологом войны в регионе стало нападение голландской эскадры де Рюйтера на английский Барбадос летом 1664 г. Но после нескольких часов боя на рейде острова голландский адмирал был вынужден отойти ни с чем. Французы пока не вмешивались в англо-голландский конфликт, но позиция французских колониальных властей и самих колонистов была явно проголландской: де Рюйтеру, отошедшему после атаки Барбадоса на Мартинику, власти острова оказали весьма радушный прием340. Но с этой атакой в самом начале войны значительные действия голландцев в регионе практически закончились, и инициатива в войне перешла к их противнику. Практически за полгода англичане захватили все небольшие сельскохозяйственные антильские колонии голландцев' . В руках голландцев остался лишь оплот их владений на Антилах - хорошо укрепленный голландской Вест-Индской Компанией Кюрасао. Примечательно, что практически не располагавшие на Антилах регулярными войсками для осуществления десантных операций, англичане с успехом использовали для действий против голландских островов флибустьеров, которые рассчитывали поживиться теперь уже за счет голландцев. Официальные власти колоний брали на себя обеспечение их кораблями, артиллерией и прочими необходимыми припасами, а представители колониальных властей наряду с вожаками флибустьеров непосредственно руководили военными операциями. Правда, следует отметить, что флибустьеры были весьма ненадежной и недисциплинированной военной силой: их возможностей и решимости вполне хватало, для того чтобы справиться с небольшими колониями. \\о намечавшийся поход силами флибустьеров против Кюрасао так и не состоялся: флибустьеры, уже вышедшие в море, внезапно изменили свои намерения и отправились грабить испанцев^ ". Вместе с тем. помимо действий против островных владений Соединенных Провинций в регионе развернулось обычное для морских войн гой эпохи каперство. Снабженные английскими каперскими грамотами флибустьеры и жители английских колоний, решившие заняться корсарским промыслом, начали охоту за голландскими судами в Карибском море.
В целом, развитие конфликта на Антилах шло по тому же сценарию, что и в Нвропе, где в войну, начавшуюся как англо-голландская, оказалась втянутой и Франция, вставшая на сторону своего голландского союзника. В то же время, нельзя сказать, что французские антильские колонии, вступив в войну, пошли таким образом на поводу европейской политики своей метрополии и эта война была чужда их интересам. Столкновение англичан и французов на Антилах в немалой степени обуславливалось и достаточно вескими местными причинами.
Уже в первые месяцы конфликта, еще до официального вступления в него Франции французы с тревогой наблюдали развитие событий в регионе: действия англичан против голландского флота не могли не сказываться на торговле французских колоний. Вместе с тем, дю Тертр отмечает, что английские каперы, нимало не гнушаясь нейтралитетом французов, нападали и на сами французские суда под предлогом, что на них есть голландцы. 4 Трудно сказать со всей определенностью, чем руководствовались англичане в своих действиях: предполагали ли они заранее возможное вступление французов в войну или желали, по словам дю Тертра, стеснить своего второго соперника в регионе, но. безусловно, столь агрессивная политика англичан дружелюбия в отношениях между двумя нациями не добавляла. В подобной обстановке нараставших трений официальное начало войны между Францией и Англией лишь дало логический выход нараставшей напряженности в англо-французских отношениях на Антилах. По свидетельству дю Тертра, англичане, рассчитывая на свою численность и воодушевленные успехами против голландцев, были настроены на наступательные действия, чтобы окончательно сталь единоличными хозяевами региона' . В свою очередь, план кампании, выработанный французскими колониальными властями, предполагал, главным образом, оборонительные действия по удержанию собственно французских колоний"1 \ Причем, по свидетельству того же автора. подобные планы полностью соответствовали намерениям метрополии, и Кольбер якобы даже советовал губернаторам французских владений договориться с английскими колониальными властями о нейтралитете и нераспространении европейского конфликта на Новый Свет, что было бы вполне в духе договора о разделе Сент-Кристофера"1 6.
Что касается самих военных действий, то они начались с юны непосредственного соприкосновения двух колонизации Сент-Крисгофера. По словам дю Тертра. французы Сент-Крисгофера. действуя вполне в духе инструкций из метрополии, якобы предложили англичанам воздержаться от боевых действий, ссылаясь на недавно возобновленный договор о разделе острова и нераспространении европейских конфликтов на Новый Свет, но англичане, увидев в официальном объявлении войны благоприятную возможность наконец-то осуществить свои планы по расширению колонии, отклонили французское предложение . Но дальнейшие события сложились не в их пользу. В бою. последовавшем практически сразу же за переговорами, англичане были разбиты французскими колонистами, и Сент-Кристофер перешел под власть французов.
Несмотря на это поражение англичане еще не утратили боевого духа и попытались продолжить наступательные действия против французов. Самой крупной их операцией, последовавшей через несколько месяцев после поражения на Сент-Кристофере, стала попытка высадки на Гваделупе. Флот, несший несколько сотен человек десанта и возглавляемый губернатором Барбадоса, достиг острова и даже поытапся произвести высадку, но французам помогла погода: произошедший ураган уничтожил большую часть кораблей, в том числе и губернаторский, а их остатки отступили . В то же время, несмотря на то, что французский план кампании якобы предусматривал главным образом оборонительные действия, французы не стачи отсиживаться в обороне и смело контратаковали английские позиции на Антилах. В течение года им. при определенной голландской поддержке, удалось не только отбить все острова, захваченные англичанами у голландцев, но и завладеть собственно английскими колониями Антигуа и Монсерратом
Причинами подобного успеха можно считать, по-видимому, два обстоятельства. Во-первых, замедленное социально-экономическое развитие французских колоний было причиной того, что в них пока сохранялся достаточно многочисленный слой свободных мелких хозяев, составлявших основу главной военной силы колонии - колониальной милиции. Этим людям, с одной стороны, было что терять в случае перехода островов под власть англичан, с другой стороны, удачный захват какой-нибудь из английских колоний, хозяйство которых, как мы видим, было, безусловно, более развито, чем на французских островах, сулил богатую военную добычу участникам этой операции, причем они могли заполучить не только имущество, но также и негров, рабочую силу для развития хозяйства. Эти соображения с лихвой могли подтолкнуть колониста рискну іь своей жизнью. Учитывая к тому же большую милитаризованность французских колоний и больший боевой опыт французских колонистов, полученный в стычках с индейцами, можно заключить, что военный потенциал французских колоний при том, что численно они уступали английским, был. по-видимому, выше.
Вторым слагаемым французских успехов безусловно была помошь метрополии своим антильским колониям. Приход к власти Кольбера, выкуп им французских Антил у сеньоров-собственников, основание при его активном участии французской Вест-Индской Компании в 1664 г., - все эти события знаменовали усиление государственного начала во французской колониальной политике. И хотя формирование эффективной государственной полигики в колониальной сфере принадлежит уже к следующему историческому этапу. -периоду правления Кольбера - начачо ей было положено именно в 60' гг. XVI1 в. Естественно, что только что заявившее о своих правах на колонии государство не могло бросить их на произвол судьбы во время войны. Наиболее действенная помощь метрополии своим антильским владениям выразилась в переброске туда нескольких рот регулярных войск для усиления обороноспособности островов, присутствии в регионе вооруженных кораблей новооснованной Компании, а также довольно сомнительных по своей эффективности ее попытках начадить снабжение французских Лнтил">э). Впрочем, вести в регионе активные действия власти метрополии, по-видимому, не предполагали, стремясь сохранить то, что у них уже было, так что наступательные действия здесь французов можно расценивать, скорее, как инициативу самих губернаторов колоний. Таким образом, к концу 1666 г. ситуация на Антилах резко отличалась от положения дел здесь на момент вступления французов в войну. Из всех их антильских владений в руках у англичан к этому моменту оставались лишь Невис и Барбадос, а население и власти английских колоний пребывали в панике, ожидая французской высадки. Для Англии потеря ее антильских владений была бы не только ударом по престижу, но. учитывая экономическое значение этих колоннії, чрезвычайно пагубно сказалась бы и на национальной торговле. Именно поэтому в конце 1666 г. английские власти отправили на Антилы крупную эскадру и несколько сот солдат регулярных войск "'. Показательно, что планы англичан не ограничивались лишь защитой своих владений: как только силы, посланные метрополией, прибыли па Барбадос, его власти попытались переломить ситуацию в регионе в свою пользу и атаковали французский Сент-Крисгофер. Правда, попытка высадки на остров была отбита, а несколько морских боев между кораблями этой эскадры и французами у Невиса и на рейде Мартиники не принесли решающего успеха ни одной из сторон э". В свою очередь власти Франции, узнав о планах англичан перебросить в регион дополнительные силы, также отправили несколько рот регулярных войск для усиления своих антильских колоний, но эти подкрепления прибыли поздно и влияния на ход боевых действий не оказали^'. В целом, на момент заключения Бредского мира на Антилах установился фактически довоенный статус-кво: французы, решив не распылять силы, эвакуировали войска с захваченных ими английских островов и сосредоточились на обороне своих колоний, оставив в своих руках лишь английскую часть Сент-Крис гофера.
Таким образом, первое крупное столкновение между англичанами и французами на Антилах. в первую очередь, показало, что в отличие от первых десятилетий колонизации в жизни колоний значительно усилилась роль государства, а вместе с тем колониальная сфера вошла в общий комплекс-политики, проводимой национальными государствами. И хотя роль колоний лля Англии в силу их значительной экономической отдачи была безусловно выше, нельзя сказать, что Франция, государственная власть которой в тот момент только начала вступать на путь активных действий в колониальной сфере, оставалась безучастной к судьбе своих владений. Во-вторых, эту войну можно считать первым смотром сил, интересов и возможностей неиспанских колонизации региона. Она показала уменьшение роли голландцев в регионе, чья преимущественно торговая экспансия на Антилах напрямую зависела от морского могущества Соединенных Провинций, упадок которого начался после первой англо-голландской войны (1652-1654 гг.). Их малонаселенные и сами по себе небольшие антильские колонии оказались весьма уязвимыми. В то же время ясно начал обрисовываться англофранцузский антагонизм, обусловленный не только европейскими, но и .местными причинами. Именно французы в политической ситуации того времени в антильском регионе выступили достойным соперником англичан, причем силы конкурентов были пока примерно равны. Если многочисленность населения колоний, потребности их социально-экономического развития и, главным образом, доминирование на море, дававшее большую свободу для маневрирования своими силами, определяли более агрессивную политику англичан в регионе, то многочисленность местных сил, милиции и сохранявшаяся сильная милитаризованность колоний, наряду с определенной помощью государства у французов являлись достаточным противовесом этому.
Подводя итоги, можно сказать, что в регионе на прогяжени периода от начала неиспанской колонизации Антильских островов до англо-франко-голландской войны 1664-1667 гг. существовал целый комплекс противоречий и роль каждого из них в политической ситуации в регионе с течением времени возрастала или, наоборот, убывала. Этот комплекс противоречий обуславливали как местные интересы самих жителей Антил, в немалой степени связанные с потребностями, возникавшими в ходе социально-экономического развития колоний, так и интересы европейских держав, имевших свои владения на Антилах. К числу наиболее значимых противоречий можно отнести конфликт колонистов-неиспанцев и испанцев, в немалой степени обусловленный все еще сохранявшимися претензиями Мадрида на единоличное владение Новым Светом, антагонизм между европейцами и аборигенами и трения между самими неиспанскими колонистами, связанные с социально-экономическим развитием колоний и общей политикой их метрополий. Но в развитии этих противоречий можно, в то же время, выделить определяющие тенденции: это ослабление в регионе реальной испанской угрозы для прочих наций из-за общего упадка Испании при все еще сохраняющихся у неиспанцев Антил антииспанских настроениях и риторике. Кроме того, это снижение значения «индейского фактора», имевшего несомненную важность на заре колонизации антильского региона. Напицо также постепенное усиление противоречий уже между самими англичанами, французами и голландцами, присутствовавшими в регионе, в отличие от их прежнего антииспанского единства, что было во многом обусловлено социально-экономическим развитием их колоний. Но определяющее значение .тля истории региона имело усиление эффективного контроля неиспанскими метрополиями своих заморских владений. Именно это и обусловило рост влияния на политическую ситуацию на Антилах уже не только, главным образом, местных, но и европейских факторов и интересов, постепенное включение колоний в орбиту большой европейской политики и процессов, происходивших в Старом Свете. Именно в этом направлении и пойдет дальнейшее развитие политической и экономической истории региона.
Список использованной литературы
- РНБ Recueil des matieres essentielles qui regardent le commerce de France ou I'Espagne aux Indes occidentales. 1728, Ф. 961, д. № 79.
- РНБ Письма лейтенанта французского флота Mirabeau J.-A.-Ch.-E. Сер XVIII в Гваделупа. Ф. 991, д. № 855-858
3.Разилли И. Мемуар Исаака Разилли о французской колониальной экспансии (1626). //Средние века, вып. 20, М., 1961.
4.British diplomatic instructions 1689-1789. 6 Vol. London, 1922-1934.
5.Butel-Dumont G.-M Essai sur I'etat du commerce d'Angleterre 2 Vol. Londres, 1755.
.Idem. Histoire et commerce des Antilles angloises. Ou I'on trouve I'etat actuel de leur population et quelques details sur le Commerce de contrebande des Anglois avec les Espagnols dans le Nouveau Monde. On у a joint I'Histoire des Loix principales qui concernent les Colonies Angloises etablies dans les isles, que sur le continent de I'Amerique Tome I, Paris, 1754.
- Idem. Histoire et commerce des Antilles angloises. Ou I'on trouve I'etat actuel de leur population et des details curieux sur la constitution de leur gouvernement , pour servir de suite a I'histoire des colonies Angloises. Tome II, Paris, 1756.
- Calendar of State papers. Colonial series (1724-1727). 3 Vol. London, 1933-35.
- Child J. Traites sur le commerce et sur les avantages qui resultent de la reduction de I'interest de I'argent; par Josias Child, Chevalier Baronet: avec un petit traite contre I'usure; par le chevalier Tomas Culpeper. Traduit de I'Anglois Paris, 1696.
- Colbert J.-B. Lettres, instructions et memoires de Colbert. Vol 3, Paris, 1865.
- Description de I'isle de la Jamal'que et de toutes celles que possedent les Anglois dans I'Amerique Avec des Observations faits par le sieur Thomas, Gouverneur de la Jamaique, et autres Personnes du Pais. II Recueil de divers voyages faits en Afrique et en Amerique qui n'ont point este encore publies; contenant I'origine, les moeurs, les coutumes et le commerce des Habitants de ces deux parties du Monde. Avec des Traites curieux touchant la Haute Ethyopie, le debordement de Nil, la mer Rouge et le Pretre-Jean Paris, 1684.
- Ducoeurjoly S. J. Manuel des habitants de Saint-Dominique, contenant un precis de I'histoire de cette isle depuis sa decouverte; la description topographique et statistique des parties francaise et espagnole; le Tableau des productions naturelles et des cultures coloniales; I'Art de fabriquer le Sucre et I'lndigo , de recolter et preparer le Cafe, le Coton et le Cacao jusqu'a leur embarquement, et de faire le Rum a la maniere Angloise: suivi d'un Traite de Medecine Domestique appropriee aux Isles, d'une Pharmacopee Americaine; du premier Vocabulaire Francais-Creole et de Conversatoins Frangaises-Creoles pour donner une idee de ce langage, et de se faire entendre des Negres; Ouvrage utile a tous ceux qui desirent se procurer des notions exactes sur la maniere de se conduire dans la traversee, et les moyens de faire fortune que presentent les cultures et le commerce de Saint-Dominique, orne d'une carte de cette lie, et de Tableaux concernant sa population et ses productions. Par S. J. Ducoeurjoly, Ancien Habitant de Saint-Dominique. 2 Vol. Paris, 1802
- Du Tertre J.-B. Histoire generate des Ant-isles habitees par les Fangois divisee endeux Tomes et enrichie de cartes et de figures par R. P. Du Tertre de I'Ordre des F F. Precheurs de la congregation de S. Louis, Missionnaire Apostolique dans les Antilles 4 Vol Paris, 1667-1671
- Exquemelin A. O. Histoire des avanturiers qui se sont signales dans les Indes contenant ce qu'ils faits de plus remarquabie depuis vingt annees avec la Vie, les Moeurs, les Coutumes des Habitants de Saint-Dominiqiue et de la Tortue et une description exacte de ces lieux ou I'on voit I'etablissement d'une Chambre des Comptes dans les Indes et un Etat, tire de cette Chambre, des offices tant Ecclesiastiques que seculiers ou le Roi d'Espagne pourvoit les revenues qu'il tire de I'Amerique et ce que les plus grands Princes de I'Europe у possedent. Le Tout enrichi de cartes geographiques et de Figures en Taille-douce par Alexandre Olivier Exquemelin 2 Vol. Paris, 1688
- Gage T. Nouvelle relaton, contenant les voyages de Thomas Gage dans la Nouvelle Espagne, ses divers avantures; & son retour par la Province de Nicaragua, jusques a la Havane. Avec la description de la ville de Mexique telle qu'elle estoit autrefois, et comme elle est a present. Ensemble une description exacte des Terres et Provinces que possedent les Espagnols en toute I'Amerique, de la forme de leur gouvernement Ecclesiastique et Politique, de leur Commerce, de leur Moeurs et de celle des Criolles, des Metifs, des Mulatres, des Indiens et des Negres. Et un Traite de la Langue Poconchi ou Pocomane. Dedie a Monseigneur Colbert Secretaire d'Etat. Le tout traduit de I'Anglois par le sieur Beaulieu Hues O'Heil 2 Vol. Paris, 1676.
- Gee J. Considerations sur le commerce et navigation de la Grande-Bretagne. Ouvrage traduit de I'Anglois. Amsterdam, 1727.
- Labat J.-B. Nouveau voyage aux isles de I'Amerique. Contenant, Histoire naturelle de ces pays, I'Origine, les Moeurs, la Religion et le Gouvernement des habitants anciens et modernes: les guerres et les evenements singuliers qui у sont arrives pendant le long sejour que I'Auteur у a fait: le commerce et les manufactures qui у sont etablies et les moyens de les augmenter. Avec une description exacte et curieuse de toutes ces Isles 6 Vol. LaHaye, 1724.
- Labat J.-B. Voyage aux isles de I'Amerique Antille (1693-1705). 2 Vol. Paris, 1931.
- Ligon R. Histoire de I'isle des Barbades; enrichie de la carte de I'isle et de la figure des Arbres et des plantes les plus considerables qui у croissent Avec le Plan des Machines, des Moulins, des maisons et des places ou I'on fait moudre et nettoyer les Cannes, cuire et purifier le sucre. Par Richard Ligon. Traduit de I'Anglois sur la Copie imprimee a Londres par Humphrey Moseley, aux Armes de Prince au Cimetiere de Saint-Paul en 1657. II Recueil de divers voyages faits en Afrique et en Amerique qui n'ont point este encore publies; contenant I'origine, les moeurs, les coutumes et le commerce des Habitants de ces deux parties du Monde. Avec des Traites curieux touchant la Haute Ethyopie, le debordement de Nil, la mer Rouge et le Pretre-Jean. Paris, 1684.
- Lussan R. Journal du voyage fait a la mer de Sud, avec les flibustiers de I'Amerique en 1684 et annees suivantes Paris, 1690
20 Moreau de Saint Mery M.-L.-E. Description topographique, physique, civile, politique et historique de la partie frangaise de I'isle Saint-Dominique. 3 Vol. Paris, 1958 , reed. 1797.
. Oexmelin A. O. Histoire des aventuriers flibustiers qui se sont signales dans les Indes; contenant ce qu'ils у ont fait de remarquabie, avec la vie, les moeurs et les coutumes des Boucaniers, et des habitants de Saint-Dominique et de la Tortue; une description exacte de ces lieux, et un etat des Offices, tant Ecclesiastiques que Seculiers, et ce que les grands Princes de I'Europe у possedent. Le tout enrichi de Cartes Geographiques et de Figures en taille-douce. Par Alexandre-Olivier Oexmelin Nouvelle edition, corrigee et augmentee de I'Histoire des Pirates Anglois, depuis leur etablissement dans I'lsle de la Providence jusqu'a present. Vol. 2, Trevaux, 1775