Биография Ф. Карпова
Биография Ф. Карпова
Биографические сведения о Карпове очень скудны. Фёдор Карпов
происходит из семьи тверского боярина Ивана Карповича старинного рода князей
Фоминских. Известен также дед дипломата – Карп Фёдорович. “А у Ивана Карповича
дети: Федор; у царя и Великаго князя Ивана Васильевича окольничей, Да Никита; а
былъ у Великаго князя Василия Ивановича оружейничей, бездетенъ, Да Семенъ, Да
Иванъ. А у Федора Ивановича дети: Иванъ большой, бездетенъ, Да Долматъ, Да
Иванъ меньшой, бездетенъ, Да Василей, бездетенъ. А были Долмать и Иванъ меньшой
у царя и Великаго князя въ окольничихъ”.
Не только точная дата, но и даже примерное время его рождения
неизвестны. Первое упоминание о Карпове относится к 1495 г., когда он был
“постельничим” Ивана III
во время поездки великого князя в Новгород в связи с русско-шведской войной,
при этом, известно, что в 1545 году Карпова уже не было в живых, следовательно,
его деятельность приходится на конец XV – первую половину XVI века.
С 1508 по 1539 (исходя из источников Посольского приказа)
Карпов обосновывается на дипломатическом поприще в Москве, являясь “довольно
значительным дипломатом на востоке, если не самым значительным”
(взаимоотношения с Крымом, Турцией, Ногайской Ордой, Казанским ханством).
Одной из важных задач внешней политики России в первой
половине XVI в. была
борьба за Поволжье, а с ней была тесно связана проблема взаимоотношений с
Турцией и, в особенности, с Крымом (Крымское и Казанское ханства находились в
вассальной зависимости от Турции). Набеги и походы крымских и казанских татар
почти не прекращались в этот период. Русским дипломатам (среди них и Ф.И.
Карпову) приходилось применять гибкую и разнообразную тактику.
С сентября 1508 г. Карпов с другим боярином и дьяком принимает
Ак-Доблета, сына ногайского царевича, приехавшего к нам для переговоров вместе
с послами от Ногайской Орды. В этом же году 24 октября Карпов встречает послов
от Крымского царя Менгли-Гирея и берёт с них и бывшего царя Абдыл-Летифа
шертные записи, что царь этот будет верно служить великому князю.
В 1514 г. Карпов участвует в торжественной встрече посла от
турецкого султана Селима I
– Камала и вместе с другими боярами ведёт переговоры. В 1515-1519 гг. мы снова
видим Карпова за Крымскими делами. “Крымцы хорошо знали его и учитывали его
роль в политике, о чём говорят неоднократные приписки в грамотах от крымского
хана с просьбой к Фёдору Ивановичу Карпову о ходатайстве перед великим князем”,
- замечает В.Ф. Ржига. Его имя постоянно встречается в крымских посольских
книгах того времени
С 1525 по 1539 гг. известен ряд упоминаний о переговорах
Карпова с крымскими послами.
Уже после 1519 г. Ф. Карпов не только участвует в дипломатических
делах, но ведёт все сношения с Крымом и вообще восточными народами. Он
непременно участвует в комиссиях, ведущих переговоры с турецким послом
Скиндером, неоднократно посещавшим Русское государство в 1522, 1523, 1524, 1529
гг. Он играет руководящую роль в делах с ногайскими послами; известия об этом
встречаем под 1534, 1536, 1537, 1538 гг.
Казань тоже знала Карпова. В 1531 г. ему поручено говорить с
казанским послом Табаем, в 1533 – с послами казанского царя Сафа-Гирея.
Результатом этих переговоров было низложение враждебного России Сафа-Гирея и
провозглашение Казанским ханом касимовского царевича Джан-Али (Еналея),
связанного с московским правительством. Главную роль в этих событиях играло не
войско, а дипломатия.
Таким образом, если итогом восточной политики Российского
государства в первой половине XVI
века была подготовка присоединения Поволжья, осуществлённая Иваном IV, то и Фёдору Карпову
принадлежит значительная заслуга в дипломатической стороне этой подготовки.
Время от времени Карпов выступает и в дипломатических
сношениях с Западом. В 1517 во время приезда посла императора Максимилиана I, Сигизмунда Герберштейна в
Москву, в великокняжеском дворце “встретили его Михаила Юрьевич Захарьин и
Федор Иванович Карпов…”, но здесь его миссия была невелика, он лишь следовал в
свите великого князя и не участвовал в переговорах, где речь шла о
посредничестве императора при заключении перемирия между Россией и Польшей.
В марте 1518 года римский папа объявил крестовый поход против
турок; значительное место в планах римской курии занимало Русское государство,
причём папа не просто стремился вовлечь его в союз, но и использовать этот союз
как средство привлечения России к религиозной унии, подчинения русской церкви
римскому престолу.
В следующем 1518 г., в июле – повторное посольство от
Максимилиана, на котором было выдвинуто предложение о присоединении России к
антитурецкой коалиции, в этот раз Карпов был привлечён к участию в переговорах
в качестве своеобразного “консультанта” по турецким делам. На предложение посольства
он ответил самым общим и неопределённым образом, что означало фактический
отказ, этого требовали интересы крымской и казанской политики Русского
государства.
В сентябре 1518 г.
Ф.И. Карпов принимал участие в приёмах посольства Альбрехта Бранденбургского,
прусского магистра и посланцев германского императора, извещавших московское
правительство о миссии папского легата Николая Шамберга, имевшего целью
привлечение России не только к крестовому походу против турок, но также к
соединению православной и католической церквей на условиях флорентийской унии.
К этому же времени, к 1518-1519 гг. относятся пространные
полемические послания Максима Грека Фёдору Карпову против пропаганды соединения
церквей: поэтому, очевидно, что одной из причин, вызвавших интерес Ф.И. Карпова
к католической пропаганде Николая Булева (Немчина), была его служебная
деятельность. Таким образом, идеологическая борьба внутри Русского государства,
возникновение ересей и вольнодумных течений оказываются тесно связанными с
событиями международного масштаба, политическими интригами, “с борьбой
Московской Руси на политической арене”, о чём уже говорилось во введении.
В 1526 г. проходили
переговоры с послами папы, императора и польского короля о заключении мира с
Польшей. В 1529 г. – переговоры с Польшей о возобновлении перемирия. В 1537 г.
– приём польских послов, после которого Карпов назначен окольничим, а затем
оружейничим. Он был активным участником всех этих переговоров. Иногда он,
по-видимому, выдвигался даже в основные представители великого князя из рядов
бояр и дьяков.
Помимо внешней политики, Ф.И. Карпов принимает участие во
внутреполитических делах. В 1527 г. он выступил как поручитель за князя М.Л.
Глинского, который был освобождён из заточения. В 1537 г. Ф.И. Карпов
участвовал в событиях, связанных с подавлением мятежа удельного князя Андрея
Старицкого против центральной власти. Ему поручили следить за двухлетним сыном
старицкого князя после “поимания” последнего. Следовательно, Ф.И. Карпов был
связан с правительственными кругами, проводившими политику государственной
централизации.
При Елене Глинской Ф.И. Карпов продолжает дипломатическую
карьеру, выполняя ряд приказаний свыше. Последнее упоминание о нём в посольских
источниках – октябрь 1539 г.
Подводя итог политической деятельности Ф.И. Карпова можно
процитировать отзыв БСЭ о нём: “Один из руководителей внешней политики при
Василии III Ивановиче,
способствовал выработке правил русской дипломатической службы, которым
следовали вплоть до конца XVII
века”.
Список литературы
Родословная книга князей и дворян российских и выезжих, ч. II. М., 1787, с. 201-202.
Савва В.И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917, вып. 1, с. 300-302
Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. М., 1972, с. 194.
Ржига В.Ф. Боярин-западник XVI в. (Ф.И. Карпов)//Учёные записки Российской ассоциации научно-исследовательских
институтов общественных наук. Институт истории (РАНИОН), т. 4, М., 1929, с. 42.