Она состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и списка использованных источников и литературы.
Глава I. Возникновение еретических движений в христианстве
§ 1. История возникновения ересей, их идейная и социальная сущность
"Ересью" в христианстве называли направление мысли, отрицающее некоторое определенное вероучительное положение католической веры (догмата), уклонение от учения церкви, которая есть "столп и утверждение Истины", уклонение от ортодоксии. В последнем смысле термин "ересь" употребляется в современной культуре и в нехристианском контексте. Для еретичествующих характерен оттенок горделивого усвоения своему личному, субъективному мнению значения абсолютной, объективной истины и вытекающее отсюда стремление к самовозвышению и обособлению [1].
Само слово "ересь" греческого происхождения (hairesis) и первоначально означало - отбор, выбор. На языке церковной догматики ересь означает сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного догмата христианской веры и вместе с тем - выделение из состава церкви нового общества [2].
По словам Мартина Лютера, "ересь это еще и духовная субстанция, которую нельзя разбить железом, сжечь огнем или утопить" [3]. Как-то пыталась сделать Церковь, стремясь искоренить ереси.
Однако если попытаться разобраться в сути понятия "ересь", то очевидным становится тот факт, что ересь - главным образом является формой свободомыслия. Любое свободомыслие в религии предполагает какое-то свое особенное отношение к Богу. Обычно выделяют три возможных отношения к Богу:
Во-первых: полная уверенность в том, что Бог есть - это верующие. Во-вторых: сомнение в том, есть ли Бог - агностики ("незнающие"). В-третьих: абсолютная уверенность в том, что Бога нет - атеисты [4].
Основными историческими формулами свободомыслия является скептицизм, антиклерикализм, индифферентизм, нигилизм, пантеизм, деизм, атеизм. Последнее является предельной разновидностью так называемого свободомыслия и противоположностью теизма. Под свободомыслием понимается вольнодумство, отрицание церковного устроения, отстаивание полной несовместимости разума и веры [5].
В средние века распространителями свободомыслия являлись ереси. Впрочем, это не означает, что еретики являлись атеистами, поскольку в то время богословские представления были единственными и абсолютными. Мировоззрение средневекового человека было религиозным и оставалось им, даже если человек становился еретиком.
Характеристики термина "ересь" не исчерпываются и не сводятся лишь к глубокому и многогранному понятию свободомыслия. Существует еще множество оттенков, которые вызревали эволюционно во времени. Так употреблявшийся христианскими авторами по отношению к гностическим учениям термин "ересь", затем распространяется на любую концепцию, отклоняющуюся от ортодоксии. Еще одно значение этого термина - обозначение философских направлений и школ. В этом смысле Диоген Лаэртский говорит о "ереси академиков". Со времени гностицизма ересь стала определяться как что-то низкое, недостойное, в современном смысле слова [6].
В связи с этим ересь следует отличать:
). От раскола, который также означает обособление от состава церковного общества верующих, но вследствие не подчинения данному иерархическому авторитету по разногласию, действительному или мнимому, в обрядовом учении.
). От непреднамеренных ошибок в догматическом учении, происшедших из-за того, что тот или другой вопрос самой церковью не был в данное время предусмотрен и решен. Такие ошибочные мнения встречаются нередко, притом у многих авторитетных учителей и даже отцов Церкви (например, у Дионисия Александрийского, особенно у Оригена) в первые три века христианства, когда имела место большая свобода мнений в области богословия, а истины церковного учения не были еще сформулированы в символах и подробных вероизложениях вселенских и поместных соборов.
Также следует отличать понятия "ересь" и "секта". Между ними та разница, что первым словом обозначается не столько совокупность лиц, следующих известному учению, сколько содержание самого учения. Поэтому можно сказать: " секта ариан состояла из таких-то лиц" и " секта ариан учила, что божий сын сотворен", и с другой стороны: "ересь ариан состояла в признании Сына Божия тварью", "ереси арианской следовали или держались такие-то лица" [7].
Указанное разграничение терминов установилось, и то не совсем прочно, лишь в новое время (после реформации) и отсюда перенесено на древнейшие эпохи, когда слова "секта" и "ересь" употреблялись вполне как синонимы. Это же обстоятельство придало слову "секта" еще один побочный оттенок, сравнительно с понятием и словом "ересь". Дело в том, что главнейшие ереси с I по VII века начинались не с отрицания церковного учения и авторитета, а с попыток выяснить и сформулировать какой-либо пункт учения, не отлившийся еще в твердую догматическую формулу. Инициаторы этих ересей не сознавали себя в оппозиции с непрерывным церковным приданием, а напротив, считали себя выразителями и продолжателями его. Подвергшись соборному суду и осуждению, они и их последователи или подчинялись этому суду, или разрывали общение с церковью. При этом, поставив уже в одном пункте учения свою мысль выше мысли церковной, они, чем далее, тем смелее отрешались от церковного авторитета как в развитии своего только что осужденного догмата, так затем и в других пунктах, которые давно уже были сформулированы церковью [8].
Между тем свободные мыслители более поздних времен, особенно начиная с Реформации, имели дело с уже подробно развитым, сформированным и надлежащим авторизованным церковным учением, и касались этого учения в целом и в основах, а не по какому либо пункту. Таким образом, они оказывались по отношению к нему прямо в таком положении, в какое древние ереси приходили лишь в указанной второй своей стадии. Поэтому и слово секта, применяемое преимущественно к разномыслящим с церковью общинам средних веков и еще более новых времен, к другим ересям может всего удобнее применяться именно на второй ступени их развития - то есть к тем толкам, на которые они дробились уже по выделению из церкви. Так, например, редко говорят о секте монофизитов (хотя и это словоупотребление нельзя назвать неправильным), но постоянно говорят о монофизитских сектах (фтартолатрах, агноэтах, колианистах, северианах и т.д.). По той же причине вообще со словом секта привычно соединяется представление об общине, резко расходящейся с церковью, чем с понятием ереси и еретической общины [9].
Тем не менее, в литературе посвященной ересям, как правило, употребляются оба термина, поскольку они находятся в единой смысловой связке. В качестве примера можно вспомнить определение слова "ересь", какое ему давал Гоббс: "ересь - греческое слово, обозначающее учение какой-нибудь секты. Секта - это группа людей, следующих в науке одному учителю, избранному ими по собственному усмотрению. Секта называется так от глагола "следовать" (sequi), ересь же - от глагола "выбирать" (eligere) [10]. Так же Гоббс считал, что для определения ереси совершенно не имеют никакого значения слова - "истина" и "заблуждение": "ведь ересь обозначает только высказанное суждение, правильно ли оно или ложно, законно ли оно или противоречит закону" [11].
Однако в религиозной сфере ересь как выбор считается явлением предосудительным. Этим термином подчеркивается субъективность, превратность учения, выбранного в отличии, а иногда ради отличия от других. Уже во II веке появляется сочинение Иринея Лионского "Против ересей", несколько позже сочинение Тертуллиана "О проскрипции (против) еретиков". Борьба против ересей стала главной задачей обличительной деятельности церковных идеологов с IV века.
Лактанций сравнивал ереси с лужами и болотами, не имеющими протока. Он постарался разъяснить причины ересей. Это - нетвердость в вере, недостаточное знание Писания, властолюбие, неспособность возразить врагам христианства, обольщение ложными пророками. В понятие "ересь" в этот период и тысячелетие спустя чаще всего будет включаться и безбожие. Ересь оказывается ограничением полноты, чрезмерное преувеличение частного положения до размеров всеобщего и исключительного, произвольное избрание чего-то одного, части вместо целого, т.е. односторонность [12].
В независимости от того, каким путем возникли ереси, можно выделить три их вида. Во-первых, есть прямые ереси - утверждения, находящиеся в одном контексте и выносящие противоречащие догме суждения об одном предмете. Во-вторых, есть ереси "заблудившиеся" - когда по каким то причинам некое суждение само по себе или правильное, или религиозно безразличное выпадает из своего контекста и заносится в контекст богословский. Третий вид - "арифметические ереси", отличающие частную правду, но воинственно не желающие видеть нечто большее. Здесь часть принимается за целое.
Если же брать во внимание идейную основу ересей, то все еретические движения условно можно разделить на два вида:
. антитринитарные - учения неортодоксально трактующие проблему соотношения трех ипостасей Троицы.
. христологические - учения толкующие соотношение божественного и человеческого начал в Иисусе Христе.
Однако как отмечалось выше это условное деление и в их исходной идейной основе помимо антитринитаризма и христологизма можно выделить более точно их характеризующие дуализм (павликианство, богомильство, альбигойская ересь и прочее), мистический пантеизм (альмарикане), мистический хилиазм (иохамиты) и другое [13]. Спектр идей, как мы видим, был весьма широк. Свободомыслие некоторых мыслителей доводило их в своих собственных рассуждениях до признания вечности и несотворенности материи (Давид Дианский), извечности мира (Феодосий Косой). На базе указанных принципов отрицались ортодоксальное учение о Троице, Христе, боговоплощении, искуплении, спасении, греховности. Отвергались культурные таинства, "святость" церкви, монашество, институт духовенства, земной мир объявлялся царством зла, дьявола, антихриста [14].
Содержание ересей, их своеобразие зависело от стадии развития общества, от специфики общественных условий в том или ином регионе и государстве, от того, интересы каких сословно-классовых и этнических групп выражали и т.д. По социальной основе и среде распространения выделяют крестьянские, городские (бюргерско-дворянские, крестьянско-плебейские).
Интересно, что попытки классифицировать еретиков были предприняты уже в средневековье. Средневековые источники указывают, что существует "очень много…категорий еретиков". Но из них выделяются две самые главные. Первая категория - это те, "кто верует, но его верования расходятся с подлинной верой". Вторая категория - те, "кто вообще не верует, очень негодные люди, думающие, что душа умирает вместе с телом и что не за добро, ни за зло, которое человек делает в этом мире, он не получит ни награды ни наказания" [15].
§2. Становление и распространение раннехристианских ересей и ересей раннего средневековья
Ереси прослеживаются в истории христианства начиная с первых шагов этой религии. Нестроения и отступления от апостольского предания в христианских общинах было от начала.
Понятие "ересь" появляется в "Новом завете" в позднейших книгах. Отчего отцы церкви настаивали, что ересь не могла возникнуть прежде истинного учения, которое предуведомило об их возникновении и советовало избегать их. "Сказано было церкви: "Если бы ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Галл., 1: 8)" [16]. Второе письмо Петра говорит: "но были и ложные пророки, так и сейчас среди вас появятся ложные учителя. Они будут тайно насаждать всевозможные ереси, ведущие к погибели". Апокалипсис прямо упоминает ереси "николаитов": "однако ты правильно делаешь, что ненавидишь дела николаитов, я тоже ненавижу это учение" [17]. Апостол Павел в первом послании к коринфянам осуждает еретиков, отвергающих воскресенье или ставящих его под сомнение: это было заблуждение саддукеев, принятое от части Маркионом, Валентином, Апеллесом и другими, отвергающими воскресение тела [18].
Попытки объяснить причины появления ересей также так же предпринимались от начала. Но объяснения эти были вполне в духе того времени и сводились в целом к словесной формуле фанатичного апологета христианства Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана: "Если бы кому угодно было спросить, кто возбуждает и внушает ереси, я бы ответил: дьявол, который ставит своим долгом извращать истину и всячески старается в мистериях ложных богов подражать святым обрядам христианской религии" [19].
Используя научный подход можно выделить следующие причины появления раннехристанских ересей:
). Нежелание иудеев и язычников, а также последователей восточного дуализма, принявших христианство, окончательно расстаться со своим прежним религиозным и философским мировоззрением и стремление скомпилировать в одно целое старые доктрины с новыми христианскими. Смешение восточного дуализма с христианством произвело манихейство, ересь Вардесана, монтанизм, мессалианство и многие другие секты, в несколько изменившимся виде существовавшие даже в новой европейской истории (вальденсы, богомилы и др.). Из смешения с христианством древнего иудаизма возникли самые первые по времени секты, с которыми боролись еще апостолы и отцы церкви II и III в. в.; из стремления скомпилировать в одно целое наиболее отвлеченные доктрины христианства (учение о Боге Слове) с учением о Логосе платоников и неоплатоников получили свое начало рационалистические ереси III и IV веков (монархиане, субординационисты).
). Стремление более сильных умов поставить христианское учение, данное как богооткровение, на один уровень с философскими и диалектическими методами последнего. Намерение у этих учителей было доброе, но по самой природе вещей неисполнимое, оно привело к рационализму, каковым и была напитана самая сильная ересь раннего средневековья - арианство с его разновидностями [20].
Заносчивость и самомнение философов, которые жили во времена апостолов, являлись причиной возникновения ересей в ранней церкви и, по мнению Гоббса. "Они были способны рассуждать тоньше, чем прочие люди, и более убедительно. Обращаясь в христианство, они почти неизбежно оказывались избранными в пресвитеры и епископы, дабы защищать и распространять веру. Но и ставши христианами, они, насколько возможно, сохраняли учение своих языческих наставников и поэтому старались толковать Священное писание, желая сохранить единство своей философии и христианской веры". "В ранней церкви, вплоть до Никейского собора, большинство догматов, вызывавших споры среди христиан, касалось учения о Троице, таинство которой, хотя и признававшееся всеми непознаваемыми, многие философы пытались объяснить каждый по-своему, опираясь на учение своих наставников. Отсюда сначала возникали споры, потом перебранка и, наконец, чтобы избежать возмущения и восстановить мир, были созваны соборы, причем не по указанию правителей, а по добровольному желанию епископов и пастырей. Это стало возможным тогда, когда прекратились преследования христиан. На этих соборах определили, как должен решаться вопрос о вере в спорных случаях. То, что принималось собором, считалось католической верой, то, что осуждалось, - ересью. Ведь собор по отношению к епископу или пастырю был католической церковью, т.е. всеобъемлющей, или всеобщей, как и вообще их мнение (opinio); отдельное же мнение любого священника считалось ересью. Именно отсюда происходит название католической церкви, и во всякой церкви католик и еретик являются именами соотносительными" [21].
). Самобытное богословствование христианских учителей на основании Святого Писания и чистых начал разума, лишенное узаконенных церковью руководящих начал - церковного предания и общего голоса Вселенской Церкви.
Кроме указанных трех категорий учений-ересей, расколов, непреднамеренных ошибок церковных учителей, вне состава символического, общеобязательного для всех христиан учения церкви находятся еще т. н. частные, или личные мнения церковных учителей и отцов церкви о разных детальных вопросах христианского учения, которые церковь не авторизирует своим именем, но и не отрицает [22].
Однако следует признать, что вышеперечисленное при всей своей обоснованности не способно объяснить, почему чисто догматические разногласия с церковным учением выливались в мощные массовые движения, если оставить в стороне социальную подоплеку такого явления как еретические движения. Шествие христианства сопровождалось ожесточенной классовой борьбой, которая велась внутри христианских организаций, эксплуатацией масс верующих церковной иерархией, позднее с епископами во главе, кровавыми методами подавления протеста против церковников, становившихся уже в III в. крупной политической силой. Однако, даже оставаясь на почве богословских источников, можно проследить со II и III веков непрерывную линию классовой борьбы масс, уже одурманенных христианством, облекавшейся в религиозную форму ереси, между прочим, в попытке реорганизовать церковь, вернуть ей "первоначальную простоту" [23].
Именно эта простота чаще всего и привлекала большие массы народа в секты, делала популярными идеи учителей-ересиархов. Тертуллиан, описывая поведение еретиков, отмечает какое оно "легкомысленное, мирское, обыденное". "Неизвестно, кто у них оглашенный, кто верный. …Так как по своим верованиям они расходятся друг с другом, то им все равно, все для них пригодно, лишь бы только побольше людей к ним присоединилось, чтобы торжествовать над истинной" [24]. Простота внутреннего устройства еретических сект, простота взаимоотношений еретичествующих - основные причины популярности сект, за исключением тех, которые отличались строгим аскетизмом, что и доказывает правильность вышесказанного. К тому же внутри еретической организации можно было быстро подняться в чинах: "нигде люди так быстро не повышаются в чинах, как в скопищах мятежников" и это не зависимо от социального статуса, "почему и нет или незаметно у них распрей" [25].
Раннехристианский период отличается изобилием ересей. Уже Цельс упоминает ряд ересей пневматиков, психиков, сибилистов и другие: "Некоторые объявляют себя гностиками…некоторые, признавая Иисуса, желают вместе с ним жить по закону иудеев (эвиониты)". Упоминает Цельс так же маркионитов во главе которых стоял Маркион [26]. Иероним в послании к Августину пишет, что существует ересь среди иудеев, которая называется минейской; "обычно их называют назареями" [27]. Кроме того, можно перечислить и такие ереси первого периода: керинфианство, элкезиатство, докитизм, манихейство, монтанизм, хилиазм. В учении о Троице возникли триадологические ереси, такие как монархианство, арианство, ереси евномиан, аномеев, евдоксиан, полуариан или духоборцев, савеллиан, фокиниан, аполинариан и т.д.
На многие из перечисленных ересей большое влияние оказал гностицизм. Первоначально именно гностиков именовали еретиками. Хотя считать гностицизм христианским учением вряд ли правомерно, в истории ересей - это важнейшая ее глава. Учение философских школ оказывали большое влияние на религиозные представления людей. Недаром Тертуллиан отмечал, что "философы и еретики рассуждают об одних и тех же предметах, путают себя одними и теми же вопросами" [28].
Однако не следует думать, что гностицизм являлся реакцией античного мира на уже возникшее, совершенно новое явление (христианство) - именно такова точка зрения на гностицизм существовала еще в первые века христианской апологетики (например, у Климента Александрийского) и к которому были склонны и европейская, и российская наука в прошлом столетии [29]. После находки гностической библиотеки в Наг-Хаммади (Египет), стало ясно, что гностическое мировоззрение имеет более самостоятельное значение [30]. Хотя первым гностиком традиционно считается современник апостолов Симон Маг, нет сомнений, что истоки гностицизма исторически лежат там же, где и истоки христианства: в Палестине, точнее же - в иудаизме времен Рождества Христова. Протогностицизм имел иудейские корни. И если собственно иудаизм после событий I-II веков, после кровавых восстаний против римского господства, закрылся, вернулся к состоянию племенной религии, то христианство и гностицизм оказались широко распространенными именно благодаря идее надплеменного характера откровения Божества. Мимикрия гностицизма под христианство началась только во II столетии, однако точно так же в это время гностицизм принимает отдельные стороны античного философствования, египетской религии и зороастризма. В этом столетии граница между гностицизмом и христианством тонка, порой до неуловимости. Можно вспомнить, например, что катализатором процесса собирания Нового Завета стал гностик Маркион (а скорее христианин - "паулист", то есть признававший исключительный авторитет апостола Павла). Христианство самоопределяется в догматическом и церковном смысле именно во время полемики II столетия, причем принимает некоторые идеи, впервые высказанные гностиками [31].
еретическое движение средневековье
Гностическое философствование зародилось весьма рано, шло рядом с победами собственно христианского вероучения, и, уже при императоре Адриане, в теории Сатурнина, ученика Менандра, успело сложиться в отчетливые формы. Непрерывная традиция связывает первых гностиков - Евфрата, Симона, Менандра, Керинфа и особенно сирийской школы Сатурнина, Кердона, Маркиона, египетского Василида - с теми катарами, против которых в XIII столетии Рим поднялся на бескомпромиссную войну. Василид объясняет загробную жизнь так, как объясняли ее некоторые альбигойцы: добрые души возвращаются к Богу, злые переселяются в создания низшие, тела же обращаются в первобытную материю. Прочие гностики прибавляют к этому целую самостоятельную космогонию, которая не могла не оказывать непосредственного влияния на историю позднейшего сектантства [32].
В эпоху, современную развитию гностицизма, появилось столько других самостоятельных теорий, сколько не производил никакой век ни до, ни после. Количество ересей увеличивалось удивительным образом. Некоторые церковные писатели первых веков христианства занимаются исключительно изучением ересей, они насчитывают огромное количество мистических и обрядовых христианских сект. Иероним знает их не менее сорока пяти, но Августин насчитывает уже восемьдесят восемь, Предестин - девяносто, а Филастрий, писатель конца IV столетия, живший в эпоху арианства, находит возможность указать более ста пятидесяти. Исидор, епископ севильский, один из авторитетных свидетелей, насчитывает в VII веке около семидесяти сект, большая часть которых вела свое начало с первых веков, и замечает, что "есть другие без основателей и без названий".
В эпоху возникновения христианства были самые разнообразные общества, секты, всевозможно толковавшие каждый церковный догмат, следовавшие самым противоположным правилам жизни. Многие из них отличались странностью, невежеством, суеверием. Антропоморфиты придавали верховному Существу человеческие члены; артотириты (т.е. "хлебоедцы"), следуя примеру первых людей, принимали в пищу исключительно хлеб и сыр, как "плоды земли и стад"; адамиты, следуя тому же указанию, ходили нагими, как мужчины, так и женщины; николаиты (одна из древнейших сект, что видно по Апокалипсису Иоанна; вели свое учение от диакона Николая - одного из диаконов, поставленных еще апостолами) предавались крайнему разврату, по примеру вождя, который предлагал свою жену всякой общине, и т.п. некоторые секты отличались причудливой мифологемой. Как, например, последователи некоего Керинфа, учившего, что мир сотворен не первым богом, но силою, которая далеко отстоит от этого превысшего первого начала и ничего не знает о всевышнем боге. По отношению к богу к этой ереси очень близка ересь эбионитов [33]. Но в большинстве этих сект господствовали учения, которые содержали в себе дуалистический элемент позднейшего катарства [34].
Под этим наименованием существовала секта еще в первый век христианства, хотя система ее дошла до нас смутно и отрывочно, Катары (kataros - греческое "чистый"; латинское - "пуританин") времени святого Августина называли так себя вследствие той чистоты жизни, которую они проповедовали. Они восставали против любодеяния, брака, отрицали необходимость покаяния. По имени Новата, восстававшего против перекрещения и принятия отступников, сучением которого первые катары представляли нечто сходное, их часто называли новатианами (представители крайнего крыла христианского духовенства, возражавшего после гонений императора Деция в 251 году против возвращения в церковь людей, смывших с себя крещение) и смешивали с этими последними. Но из слов источников не видно, чтобы тогдашние катары следовали основам системы альбигойского дуализма. Полагают, что эти первые катары или исчезли в IV столетии, или слились с донатистами (движение донатистов (от имени карфагенского епископа Доната) возникло в 311 году под лозунгами, схожими с лозунгами новатиан). Тем не менее, разбросанные элементы позднейшего альбигойства можно проследить во множестве гностических и других сект эпохи, современной как веку языческих императоров, так и веку Исидора Севильского [35].
Верования в борьбу доброго и злого начала, восточная космогония и вместе с тем воздержание составляли в тогдашних системах явления далеко не редкие.
Мы отмечали уже общие основы гностицизма. Они удерживались во всех ответвлениях этой обширной системы, во всех созданиях ее последователей, положивших начало собственным теориям. Каждый из них приносил с собой какое-либо новое понятие, что вместе послужило материалом для позднейшей мысли. Менандровцы, василидовцы, кердониане, маркиониты и другие гностики, а также Архонтики не признавали мир созданием Бога (разделяли Бога-Создателя и Архонта, правившего созданным миром). Валентин считал Христа прошедшим через Святую Деву и не оскверненным - как вода проходит через канал; тогда как Карпократ и Павел Самосатский, напротив, развивали теорию о человечестве Христа.
Христиан первых веков волновала та же мысль, над разрешением которой бились дуалисты XII и XIII столетия и из-за которой они вызывали столько отвращения к себе у католических современников. Тем самым из множества бродивших идей, под непосредственным влиянием гностиков, составлялись последовательно учения манихеев, присциллиан, ариан, павликиан и позднее болгарских богомилов - тех сект, которые, с большей или меньшей вероятностью, разными авторитетными учеными признаются за непосредственных родоначальников позднейших альбигойцев дуалистического или, как мы называем, восточного направления [36].
Корень перечисленных учений лежит в степях Средней Азии, и Мани, может быть, являлся первым альбигойцем.
Манихейство до сих пор недостаточно изучено и оценено. Оно пленяло умы и сердца людей в гораздо большей степени, чем это позволяет думать поверхностное знакомство с его экзотической мифологемой, и оставило осадок в религиозном мышлении христианского человечества более значительный, чем обыкновенно допускают. Основателем манихейства являлся перс Мани, родившийся в первой четверти III в. в Ктесифоне. Он черпал свои идеи в секте могтазилах - крестильников, родственной мангеям, и елкезиастам и другим, а также в маркионизме, в системе Василида. Ересь Мани привлекала к себе своим рационализмом, проявляющимся в радикальном дуализме. На рядовых христиан манихейство производило впечатление своим аскетизмом, воздержанием. Однако именно это не позволяло завоевать широкие народные массы. В гораздо большей степени людей привлекал антигосударственный характер ересей, позволяющий выразить свой социальный протест [37].
Мани считал себя призванным объяснить то, что доселе так противоположно трактовалось. Он внимательно изучал каббалиста Скифиана, жившего при апостолах и склонявшегося к гностицизму. Учение Зороастра не могло во всей своей полноте удовлетворить Мани, который предпочитал верования более древних магов.
Идеям Мани был присущ пантеизм, который так же был характерен всем гностическим сектам. Он говорил, что не только причина и цель всего существования в Боге, но одинаковым образом и Бог присутствует везде. Все души равны между собой, а Бог присутствует во всех них, и такое одухотворение свойственно не только людям, но и животным, даже растения не лишены того. Повсюду на земле нельзя не видеть преобладания или добра или зла; примирение - это вымысел, в действительности его не существует. Добрые и злые существа враждебны уже с самого дня своего создания. Эта враждебность вечна, как вечна преемственность созданий, населяющих мир. Так как в добрых и злых явлениях, физических и духовных, нет ничего общего, то они должны происходить от двух различных корней, быть созданием двух божеств, двух великих духов: доброго и злого, Бога собственно и Сатаны, ему враждебного. У каждого из них есть свой Мир, оба они внутренне независимы, вечны и враги между собой, враги по самой природе своей [38].
Для Мани его Сатана есть непосредственное состояние материи. В ней все зло, и человек, скованный ею, только победой над ней, подвигами самоумерщвления, подавлением страстей, чувств, любви и ненависти получает надежду высвободиться из царства зла. Во всяком случае, Бог света должен быть выше Бога мрака, и врожденное этическое чувство подсказало творцу системы победу первого над вторым.
Большое внимание манихеи уделяли нравственной чистоте человека. Высокое призвание человека - в нравственной чистоте, вот почему иногда манихеи называли себя катарами, то есть чистыми. Земля, видимый мир, созданный Богом при посредстве животворного духа, должен был послужить ареной духовных подвигов первых людей, свидетелем их борьбы с телом. Такому толкованию верили "непосвященные слушатели", как они назывались в общине; избранные же поднимались до идеального созерцания предметов. (Подобное деление было и у альбигойцев.) Избранным или совершенным предлагался и более тяжелый практически кодекс морали, сходный с правилами сирийских гностиков и их суровым образом жизни. Очищение, освобождение от привязанностей земных, чистота и святость - цель бытия.
Так же Мани развил замечательное учение о душе. Воскресения мертвых Мани не принимал и стоял на воззрениях дуализма. Однако он внес в свое учение многое, непосредственно принадлежавшее христианству. С ним проповедовало двенадцать апостолов, семьдесят два епископа; у него были пресвитеры и диаконы для религиозного служения в различных местах.
Так были созданы манихейские богословие и Церковь, или, лучше, манихейская философская система. Пределы ее распространения были обширные, она с удивительной быстротой появилась на Востоке и Западе. Рядом с христианским воздвигался новый, манихейский молитвенный дом, и это было тогда, когда сама христианская религия еще не получила права на звание государственной. Церковная внешность и ортодоксальные приемы способствовали распространению манихейства. Подобно альбигойцам, манихейцы искусно умели пользоваться характером новых адептов, их ревностью к обряду, к букве. Поначалу они делали уступки, склоняя на свою сторону католиков евангельскими текстами, которые после начинали перетолковывать аллегорически. Будучи философами по убеждениям, они не отказывались от Крещения, но приводили его к простой обрядности и напоминали слова Спасителя: "Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную" (Евангелие от Иоанна, 4: 13-14). Под Причащением они подразумевали евангельское представление о духовном хлебе [39].
Основатель секты мученически погиб в 274 году от рук персидского царя, осужденный собором зороастрийских священников, противившихся распространению манихейства. Для позднейших поколений Мани стал человеком-легендой. Для своих последователей он был то Зороастром, то Буддой,
то Митрой, то, наконец, Христом. Как увидим, влиянию его мыслей трудно будет определить пределы. Могущество его духа проявляется тем решительнее, тем замечательнее, что его система была плодом лишь личных, и исключительно его, размышлений. Дуализм видоизменялся и развивался в разные эпохи в результате самостоятельного творчества, но в первой и самой влиятельной своей манихейской форме он был делом одного ума. Гнозис сирийской школы дал Мани особенный авторитет на Востоке, утвердив на Западе в следующем, четвертом, столетии дуализм его ученика, Присциллиана [40].
Широкое распространение получила ересь монтанистов, возникшая во второй половине II века. Основателями ее были Монтан, его ближайшими продолжателями - Присцилла и Максимилла (фригийские женщины) [41]. Те христианские течения, среди которых вырабатывалась основная линия исторического развития церкви, вели долгую и упорную войну с монтанистами, которых отчасти поддерживала такая значительная фигура как Тертуллиан. Ересь называли также катафригиской так как возникла она во Фригии. Как и многие еретики, монтанисты в своих взглядах почти не отходят от доктрин церкви. "Они принимают пророка и закон, исповедуют отца и сына и дух, чают воскресения плоти, как проповедует и церковь; но они проповедуют и некоторых своих пророков, т.е. Монтана, Присциллу и Максимиллу" [42]. Но катафригийцы расходились с ортодоксальной церковью в одном положении веры: следуя Савелию они "втискивали" троицу в одно лицо, а так же не соблюдали традиционную обрядовость и церковную иерархию [43]. Тем не менее, даже небольших отличий было достаточно, чтобы церковь ополчилась против ереси Монтана [44].
Католики жаловались на них за пародию святого таинства при Крещении и Причащении, где они произносили какие-то непонятные, мистические слова, подобно гностикам, а также на то, что у них женщины допускаются к системе публичного обучения, что строго запрещено соборами. Вообще еретики в этот век разложения западной империи представляли собой общество более образованное, более крепкое своей нравственной силой. К ним часто обращались лучшие умы времени. Многие риторы, поэты, ученые, весьма знаменитые женщины и, наконец, священники, епископы принадлежали к этой секте, блиставшей дарованиями и красноречием своих основателей. Это учение было широко распространено в Испании и Галлии; Аквитания и Нарбоннская провинция скоро сделались центром присциллианской ереси. Собственно манихеи не могли бы удерживать за собой такого количества последователей, потому что не представляли христианской Церкви в строгом смысле этого слова.
Император Максим, уступая настояниям святого Мартина, сам казнил присциллиан и приказал везде предавать еретиков казни в случае сопротивления [45].
Это были первые соборы против еретиков. Для тогдашних мечтателей и утопистов в религии, смотревших на богословский спор как на вопрос исключительно философский, такое административное и церковное преследование было неожиданным. Но эта новость послужила примером, которому стали подражать слишком часто. Из-за преследований еретики поспешили соединиться в более крепкие и дружные общества. Секта приняла таинственность обрядов и сделалась недоступной для непосвященных, тем заманчивее увлекая последних. До середины VI века она держится как отдельное и сильное вероисповедание, и только собор в Браге нанес решительный удар по ее существованию. Но, тем не менее, идеи присциллиан, так счастливо посеянные, нашли себе поддержку в скептицизме народного лангедокского характера. Эти идеи не исчезали, а, обогатившись новым материалом, растили будущую, гораздо более сильную оппозицию альбигойцев.
Около того же времени в тот же Лангедок были занесены с Востока сходные воззрения павликиан - секты, родственной сирийскому гностицизму, того же греческого происхождения, с теми же неоплатоническими началами, но потерявшей многое из манихейских преданий. Если быть конкретным, то павликианство возникло в Армении в середине VII столетия. Названо, видимо, по имени апостола Павла, возможно, имеет генетическую связь с паулистскими церквями I-II веков. Основатель движения - армянин Константин Сильван [46].
Провансальские павликиане даже проклинали память знаменитых ересиархов древности, они предавали анафеме Скифиана, Будду и самого Мани. В Галлии они назывались публиканами. Они сходились с манихеями только в понятии о дуализме и борьбе начал, отвергая, подобно будущим вальденсам, всякий внешний культ, придавая Крещению и Причастию одно лишь обрядовое значение произнесением известных слов. У них не было иерархии, никакого следа церковной организации, как не будет ее у вальденсов. Подобно последним, они признавали брак, не отвергали мяса. Собственно, на павликианскую систему надо смотреть не иначе, как на ту уступку, которую сделал азиатский дуализм европейскому рационализму в христианстве, как на первообраз будущих реформаторов XII столетия, смутно колебавшихся в вопросах веры и балансировавших между рационализмом и христианским богословием.
Поэтому если павликиане и занимают место в общей истории альбигойцев, то было бы жестокой ошибкой производить от них дуалистов альбигойских (катаров), хотя это делают даже такие представительные авторитеты, как Боссюэ, Риччини, Муратори, Мосгейм, Гиббон, наконец, некоторые историки ересей новейшего времени, такие как Ган, русский исследователь духоборов Новицкий и англичанин Майтланд [47].
В отношении же догматическом поздние катары имели с павликианами столько же общего, сколько массилиане (от Массилии, Марселя), эти "полупелагиане", названные так потому, что составляли исключительное достояние Прованса, где появились в конце IV века с догматикой, развитой учеником Пелагия Кассианом и поддерживаемые марсельскими священниками и несколькими епископами Аквитании. Совершенно чуждые дуализма, массилиане стояли на католической почве и привносили лишь собственный взгляд на благодать, необходимость которой если не совсем отвергали, то, во всяком случае, придавали ей второстепенное значение, содействующее человеку верующему. В манихейских обрядах упрекали только собственно пелагиан. Против массилиан же вооружились соборы в Арле и Лионе (475г.), а Аравзийский собор в 529 году наложил на них проклятие [48].
Но самым замечательным еретиком, потрясшим церковь, был Арий. Он отрицал тождественность, единосущность бога-отца и бога-сына; сын не существовал до рождения, не может быть изначален: творение не может равняться творцу. По существу Арий стоял на той монархианской позиции, которая была уже признана ересью и осуждена [49]. Тонкой, едва заметной струей манихейство вливается в арианство, и восточная философия, преследуемая основателем этой обширнейшей из ересей, тем не менее, часто служит материалом для систематических построений Ария. У Ария, наконец, встречаются слова "Логос", "София"; у него Бог Сын - чуть ли не демиург, создавший первых людей вместе с Духом, который позже содействовал ему в делах творения. Тонкости и трудности системы, отсутствие ясности и точности, особенно в определении субстанции Сына, - те же признаки гностицизма; эти стороны особенно способствовали падению ереси.
Арий энергично повел пропаганду своей доктрины. В результате чего движение проникло глубоко в общество. Этому способствовало также то, что в это время ясно обозначилось противостояние между восточной и западной церквями. Неспособность определить однозначно догматиков было на руку арианам, их абсолютному торжеству. "Наступило тяжелое время, - писал Иероним, - когда весь мир исповедовал арианство" [50].
Конец торжеству арианства положил Собор в Константинополе 381 года, одобривший только веру в "единосущие". Однако арианство долго еще давало о себе знать. Имея большое влияние на европейские государства, там оно упорно держалось, во многом благодаря простоте своих положений. Остготы оставались арианами до 553г., вестготы Испании - до Собора в Толедо 589г.; вандалы до 533г., когда были сломлены Велизарием; бургунды были арианами до присоединения их к королевству франков в 534г., лангобарды - до середины VII века [51].
При рассмотрении арианства несомненной становится его связь с альбигойскими катарами. Современнику альбигойской войны, английскому летописцу Роджеру Говедену, провансальские еретики прямо представлялись потомками ариан. Такими же они казались знаменитому автору арианской церковной истории - Христофору Санду.
Но если в учении Ария скрывается гностический элемент, то далеко не в такой степени, чтобы без особенной натяжки он мог создать абсолютный дуализм, которым отличается главная ветвь катаров, и чтобы можно было находить какую-либо традицию, кроме косвенной, то есть той, какую оказывают на образование религиозных и философских систем события прошлого. В этом смысле арианство заметно повлияло на альбигойских еретиков, хотя ариан, как отдельных сектантов, в XIII столетии в пределах Лангедока не существовало [52].
Таким образом, арианство невозможно считать случайной вспышкой. Была масса условий общего характера, которые подготовляли и поддерживали его. Колоссальная энергия, которую в первые века затрачивала церковь на борьбу с государством, теперь освободилась и пошла на внутреннее самоустроение. Все недоговоренное, сдавленное угрозой внешней опасности вырвалось на свободу, потребовало уяснения и формулировки. Нигде это оживление достигает такого высокого уровня, как в области догматической деятельности.
Усиление церкви на Западе, особенно после принятия христианства по обряду римской церкви королем Хлодвигом, укрепляло союз алтаря и трона и подчиняло народные массы господствующему классу.
Рост экономического и политического могущества церкви сопровождался усилениям нравственной распущенности духовенства, оправдывавшегося "немощью человеческой природы" перед неодолимой силою греха. Так монах Пелагий уже в V веке, возмущенный римским клиром, отрицал учение церкви о первородном грехе. Он говорил, что "неодолимого греха" не бывает: если он - дело необходимости, то он не грех; если совершение греха зависит от человеческой воли, его можно избегнуть: человек сам спасается, как и сам грешит". Пелагию вторит Целестий. В 412г. Их учение было признано еретическим [53].
На Востоке народные массы также испытывали на себе государственный гнет, только уже целой империи. Это выливалось в недовольство принимавшее религиозные формы. Получили широкое распространение христологические ереси. Из них выделяется монофизитство, ересь, основанная архимандритом Евтихием или Евтихом, поддержанная александрийским патриархом Диоскором и осужденная церковью на Халкидонском (Четвертом Вселенском) соборе 451г.
Сущность монофизитства состоит в утверждении, что Христос, хотя рожден из двух природ или естеств, не в двух пребывает, так как в акте воплощения неизреченным образом из двух стало одно, и человеческая природа, воспринятая Богом-Словом, стала только принадлежностью Его божества, утратила всякую собственную действительность и лишь мысленно может различаться от божественной. Монофизитство определилось исторически как противоположная крайность другому, не задолго перед тем осужденному, воззрению - несторианству, которое стремилось к полнейшему обособлению или разграничению двух самостоятельных природ в Христе, допуская между ними только внешнее или относительное соединение или обитание одного естества в другом, - чем нарушалось личное или ипостасное единство Богочеловека [54].
Монофизитство вызвало большие волнения в Восточной империи. Само монофизитство не оставалось единым. Оно разделилось на две главные секты: севериане (феодосиане) или тленнопоклонники, юлианисты или нетленнопризрачники, фантазиасты. Последние (юлианне) в свою очередь распадались на ктиститов и актиститов. В дальнейшем выделились также ниовиты и тетратеиты.
Ни одно из религиозных движений раннего средневековья не принесло Византии столько бед, как монофизитство: оно оказалось на знамени всех сепаратистов и нравственно, а потому и политически, оторвало от империи ее добрую половину. Страстная борьба не раз доходившая до кровопролитных столкновений, потрясала империю полтора века. Религиозные интересы, вызвавшие движение, в значительной степени подчинялись игре политических сил [55]. Они создали кризис, но не могли управлять ходом событий. В момент обострения религиозных споров на сцену выступает борьба за преобладание трех главных церквей - Александрийской, Константинопольской и Римской - и доводит напряжение до крайней степени.
Это в очередной раз наглядно демонстрирует нам то, что все споры о "вере" носили не только умозрительный, но и, как правило, сугубо практический характер; использовались для достижения определенных целей. Главной целью во все времена являлась власть. Тем, кто рвался к власти "нужны были понятия, догматы, символы, с помощью которых можно было тиранить массы, сгонять людей в стада. Это "христово стадо", масса угнетенных не только государством, но уже и церковью, людей, создавало мощные еретические движения, Прикрываясь религиозными лозунгами они хотели достичь воплощения утопических идеалов справедливого мира и прежней простоты церковного устройства. Как мы видим "вера" была только предлогом, маскарадом, занавесом, - позади играли инстинкты. О "вере" без конца толковали, а поступали, как подсказывал инстинкт [56].
В VII в. возникло монофелитское движение являющееся видоизменением и естественным продолжением монофизитов. Монофелиты (единовольцы) в своем движении прошли две стадии: моноэнергизма и монофелизма в собственном смысле слова. К середине VIII в. монофелитство сходит на нет. Споры о единой воле были задавлены спорами об иконах. Эти споры вылились в VIII в. в Византии в движение иконоборчества. Суть его заключалась в отказе множества людей почитать иконы, так как это материальные вещи, а, следовательно, творение Сатаны. Особенно эти идеи распространяли павликиане, появившиеся в уже в VI в. и требовавшие отречения от земных благ, уничтожения церковной иерархии и монашества, отмены почитания икон. Данная ересь оказала влияние на возникшее в последствии ереси развитого средневековья. За этой внешне идейной борьбой скрывалась противостояние церкви и государства, недовольство народа возрастающим гнетом церкви и государства. Свидетельством этого является восстание Фомы Славянина, которое проходило под лозунгами восстановления иконопочитания. К восставшим тут же присоединились павликиане проповедавшие, как мы помним, идеи иконоборчества. Это как раз и показывает нам, что ереси в своей сути были выражением социального протеста народных масс, но облаченного в религиозные формы. Не важно, что идеи павликиан и Фомы Славянина расходились, главное, что совпадали их желания. После подавления восстания в 825 году павликиане еще продолжали свою борьбу с государством [57].
Так же следует особо выделить самобытные богословствования отдельных учителей-раскольников. Уже к середине III в. христианская церковь представляла собой мощную разветвленную организацию, обладавшую большим имуществом. Стоявшие во главе общины богатые епископы, опиравшиеся на новую провинциальную землевладельческую и служилую знать, руководили не только религиозной и финансовой жизнью церкви, но и политикой, направленной против умирающего сенаторского, патрицианского Рима. В тоже время идет ожесточенная классовая борьба внутри церкви; проникшаяся христианской религией беднота, эксплуатируемая своими же единоверцами и церковью, бессильно мечтает о возврате к мнимой "чистоте" первоначального христианства; отчаяние эксплуатируемых прорывается в ересях и расколах. В этот напряженный период происходит раскол Новата, Новациана и других. Епископ карфагенский Киприан сообщает, что Еварист, бывший епископ, отлученный от кафедры "блуждает по отдаленным областям…и старается увлечь других себе подобных. А Никострат, лишившись священного диаконского сана и бежав из Рима…выдает себя за проповедника". Киприан не скупится на слова описывая Новата - "всегдашнего еретика и вероломца", который первым зажег "пламя несогласия и раскола" [58]. Так же Киприан извещает о "коварных замыслах Фелициссима…который покусился отделить от епископа часть народа и сделался вождем крамолы и начальником возмущения" [59].
Таким образом, ереси появляются уже в ранний период христианства. На этот период достаточно сложно обрисовать картину движения религиозных сект, которые чаще всего представляли собой переход к христианству от иудейства и других религиозных течений. Утверждение основных догматов христианства проходило достаточно долго, что порождало множественные интерпретации основных его положений и определяло тем самым идейное богатство возникавших ересей. Однако уже тогда еретичество (сектанство)"представляло собой … громадный лагерь, куда бежали все упавшие духом, сломленные в своей энергии, разочарованные в возможности сопротивления оружием [60]. То есть, говоря другими словами ереси, изначально приобретали форму социального протеста, носили политический характер. Религиозные прения становились способом выражения недовольства определенных социальных групп, борьбы против существующих порядков. Все это отчетливо проявляется в еретических движениях раннего средневековья. Именно в этом виде ереси приобретут наибольший размах и значение в эпоху развитого средневековья.
Глава II. Еретические движения высокого средневековья: общее и особенное
Наивысшего рассвета и размаха еретические движения достигли в период Развитого средневековья (X-XVвв.). Истоки ересей этого периода затерялись в смутных веках, предшествовавших становление христианства. Но уже в учениях гностиков и манихеев, смешавшихся на почве Александрии и Вавилона, они выбиваются на поверхность. Смешение гностических и манихейских учений с первоначальным христианством привело к неожиданным последствиям. "Вместо долгожданной универсальной религии, которую готовы были принять не только фараоны из эллинской династии Птолемеев, но и сменившие их цезари, возникла гремучая смесь вселенской ереси" [1].
Отголоски взрыва потрясшего христианство мы различим и в оккультизме и в учениях алхимиков, розенкрейцеров, в обрядовой символике масонов, во всех областях мистики, будь то альбигойский ритуал или ритуал позднейших ересей.
Но именно в период развитого средневековья большинство еретических движений принимают конкретный социальный характер. Связанно это со следующим. Христианство, которое на начальных своих этапах представляло собой смесь "обобщенной восточной, в особенности еврейской, теологии и вульгаризированной греческой, в особенности стоической, философии… в средние века, в той же самой мере, в какой развивался феодализм принимало вид соответствующей ему религии с соответствующей феодальной иерархией" [2]. В силу этого в средние века все виды идеологии такие как философия, политика, юриспруденция стали подразделениями теологии, были присоединены к ней. Поэтому "всякая общественное и политическое движение вынуждено было принимать теологическую форму. Чувство масс вскормлены были исключительно религиозной пищей; и чтобы вызвать бурное движение, необходимо было собственные интересы этих масс представлять им в религиозной одежде" [3]. Основой еретических движений был социальный протест против отдельных сторон феодального строя или феодализма в целом.
Теологическое единство, характеризующее мировоззрение средних веков было не только идейным. Оно действительно существовало, но не только в лице папы, монархического сосредоточия этого единства, но, прежде всего в лице церкви, организованной на феодальных и иерархических началах [4]. Церковь обладала огромным могуществом, хотя и была удобным орудием для государства, которая в союзе с епископатом могло распоряжаться христовым "стадом" в интересах еще большего закрепощения и угнетения народных масс [5]. Церковь выступала в роли "божественной санкции" существующих порядков. Понятно, что при этих условиях все выраженные в общей форме нападки на феодализм и, прежде всего нападки на церковь, все революционные - социальные и политические - доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси. Для того чтобы возможно было нападать на существовавшие общественные отношения, нужно было сорвать с них ореол святости [6].
В раннее средневековье, в условиях, когда феодальные отношения еще не сформировались, а феодальная эксплуатация и орудия ее осуществления (в том числе и католицизм как основная форма идеологического воздействия) еще не приняли всеобъемлющего характера, Западная Европа еще не знала массовых еретических движений. Но уже тогда имелась благоприятная почва для еретических учений.
Подъем еретического движения в Западной Европе в период развитого средневековья был, в первую очередь, связан с возникновением и ростом городов. Сословно неполноправное положение горожан в феодальном обществе, эксплуатация городских низов, не только со стороны светских и духовных феодалов, но и со стороны городского купечества и патрициата, Острота социальных противоречий, наконец, относительно (в сравнении с деревней) активная общественная жизнь делали города подлинными очагами ересей. Не случайно области наиболее раннего и бурного городского развития - Северная Италия, Южная и Северно-Восточная Франция, Рейнская область, Фландрия, Южная Германия были одновременно и областями наиболее активного развития еретических движений [7].
Рост городов способствовал распространению ересей и в деревне. Развитие товарно-денежных отношений и связанное с этим ухудшение положения значительной части крестьянства создавали почву для вовлечения в еретические движения крестьянских масс. Антицерковные, еретические настроения усиливались тем, что церковные феодалы особенно рьяно препятствовали попыткам находившихся под их властью городов добиться самоуправления. Личному освобождению крестьян в своих владениях. Таким образом, революционная оппозиция феодализму проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания [8].
Содержание ересей зависело от стадии развития общества, от специфики общественных условий в том или ином регионе и государстве, от того, интересы каких сословно-классовых и этнических групп выражались и т.д. По социальной основе, направленности и среде распространения выделяют крестьянские, городские (бюргерские, плебейские), межсословно-классовые (бюргерско-дворянские, крестьянско-плебейские) ереси [9].
Но чаще, по социальным направленностям выделяют два основных типа средневековых ересей: бюргерские и крестьянско-плебейские. Бюргерская ересь выражала протест горожан против феодальных оков, препятствующих развитию городской экономики, и притеснений бюргерства со стороны феодального общества. Ересь городов - а она собственно и является официальной ересью средневековья - была направлена главным образом против попов, на богатство и политическое положение которых она нападала. Средневековые бюргеры требовали прежде всего дешевой церкви. Реакционная по форме, как и всякая ересь, которая в дальнейшем развитии церкви и догматов способная видеть только вырождение, бюргерская ересь требовала восстановления простого строя ранней христианской церкви и упразднения замкнутого сословия священников [10]. Бюргерская ересь носила лишь антиклерикальный характер. Она стремилась улучшить моральный облик клира, удешевить обряды и т.д. Как известно христианство в I в. н.э. не знало церковной организации, должностных лиц, культа, клира, догматов. Вместо института священства были пророки, учители, апостолы, проповедники, выходившие из рядовой массы верующих и, как считалось, обладавшие харизмой, т.е. способностью, даруемой духом, пророчествовать, учительствовать, совершать чудеса, исцелять и т.д. Любой христианин мог назвать себя харизматиком и заниматься учительством - пророчеством; если он имел достаточное число приверженцев, то зачастую руководил делами общины. Поэтому для многих еретиков раннехристианская апостольская церковь - простая, "дешевая" и "чистая" - была идеалом [11].
История еретических движений средневековья изобилует названиями ересей и представляет собой в этом смысле большую пестроту. Если не считать такие малоизвестные, как эвхиты, петробрусианцы, генрихиане, оливиты и т.д., то следует, во всяком случае, перечислить наименование ересей, сыгравших важную роль в средневековой истории: богомилы, катары (альбигойцы, вальденсы, патарены), фратичелли, апостольские братья, беггарды, иохамиты, лолларды и виклифиты в Англии второй половины XIV в., гуситы (табориты, чашники и калликстинцы) в Чехии в XV веке. Остановимся кратко на том общем, что характеризует социальные и вероисповедальные позиции перечисленных ересей [12].
Большое место в идеологии почти всех ересей занимает обличение зла, царящее в мире. Прежде всего их мишенью выступало духовенство - его алчность, награбленные им огромные богатства, не прекращавшаяся практика дальнейшего безжалостного грабежа народа, роскошная жизнь, которую вели прелаты разных чинов и категорий, разврат, царивший среди духовенства. Все это противопоставлялось евангельским образам Христа и апостола. Еретики отрицали право духовенства на монополию в делах веры. Вальденсы, например, утверждали, что проповедовать слово божье имеют право все, в том числе и миряне, что месса которую служат священники, не имеет ни какого значения.
Разделение людей на богатых и бедных еретики считали не единственным злом, царящим в мире. В более широком плане они рассматривали весь земной мир как воплощение зла и нечистоты. Здесь коренится дуализм доброго и злого начал в мире, заимствованный ранними ересями из манихейства, и пронизывавший в дальнейшем вероучение на многих средневековых сект [13].
Особенно ярко обозначенный дуализм проявился в ереси богомилов. Богомилы исповедовали дуалистическое вероучение и являлись членами религиозного общества сначала в Болгарии, потом в соседних с ней странах Балканского полуострова и даже за пределами его, названное так по имени своего основоположника, попа Богомила, жившего в Болгарии во второй половине X века. "Так вселукавый наш враг рассеял по всей земле болгарской манихейскую ересь, смешал ее с масалианской", - поветствует болгарский синодик XIII в [14]. И действительно истоки богомильства обнаруживают себя в полухристианских мистических учениях гностицизма и манихейства, переработанное в III в. Павлом Самосатским и обновленные в организованной группе павликиан в конце VII в. Малоазийские павликиане, которых византийские императоры переселяли на границы Болгарии, распространяли павликианство среди простого народа.
К этому чужеземному источнику богомильства присоединяется и другой такой же - умеренно дуалистическое (на почве египетского гностицизма) мессалианство, или евхитство, в X в. сильно распространенное в монастырях Византии.
Теория и практика богомильства изменялось в зависимости от места и времени его существования; но даже многие существенные черты богомильства представляются недостаточно ясными в виду отсутствия исторических источников богомильского происхождения.
Богомильство стремилось разрешить в теории вопрос о происхождении зла в мире и в зависимости от этого найти своей жизненной практикой правильный путь для борьбы со злом. Здесь ересь богомилов удивительно напоминает религию Зороастра. Однако существовала еще одна разновидность богомильства которой не было места абсолютизму злого начала как в религии Зороастра [15].
Богомильское душеспасение ставило богомилов во враждебные отношения к государству, которое выступало против них в защиту не только церкви, но и самого себя. Богомилы отрицали самую сущность государства как представителя материальной силы, физического принуждения, создания злого Сатаны. Они отрицали войну, как насилие и массовое убийство тел, не успевших послужить делу возвышения духа. Они не хотели присягать, не признавали судов и наказаний. В лучшем случае они готовы были платить государству подати. Но и в этом пункте они иногда не делали уступок: учили неповиноваться верховной власти, презирали богатых, насмехались над старейшинами и боярами, объявляли грешниками перед Богом людей, служивших царю и его чиновникам, уговаривали рабов не работать на господ [16].
Такая позиция делала богомильство привлекательным в глазах простого народа и придавала этой ереси ярко выраженный антиклирикальный и антифеодальный характер.
Южно-славянское богомильство внесло большой вклад в историю германно-романских стран. Так из Болгарии, непосредственно из сербско-хорватских земель, богомильство перекинулось и в северную Италию и в южную Францию. Катары, или патарены Ломбардии и альбигойцы Прованса были ответвлениями богомильства потому и носившими имя bulgari, bugri.
Говоря об общей черте еретических движений развитого средневековья мы можем отметить, что в основе большинства ересей лежали социалистические идеи. Учения хилиастического социализма становились основой идеологии широких народных движений. Здесь мы встречаемся с новым явлением сравнительно с античностью, где идеи высказывались отдельными мыслителями или узкими сектами. Благодаря этому и сами социалистические учения приобрели новые, исключительно важные черты, которые они сохранили до наших дней.
Следует сказать несколько слов, почему социализм был таким привлекательным для людей того времени. Если мы обозначим основные контуры социализма, то увидим следующее:
. Уничтожение частной собственности - в отрицательной форме присуще всем социалистическим учениям.
. Уничтожение семьи - присуще не всем, но большинству социалистических учений.
. Уничтожение религии. Для социалистических учений это характерно, начиная с конца XVII века. Еретические движения средневековья - носили характер религиозных движений, но именно те из них, в которых особенно ярко проявлялись социалистические тенденции, были непримиримо враждебны той конкретной религии, которую исповедовало окружающее их человечество.
Требование общности или равенства - присутствует почти во всех социалистических учениях. Отрицательная форма этого требования - это стремление уничтожить иерархии окружающего общества, призывы "унизить гордых, богатых и власть имущих", упразднить привилегии. Именно это и обуславливало привлекательность социалистических идей, которые содержались в идеологии ересей [17]. Мы можем увидеть это в призывах богомилов, увидим это и у других еретических движений о которых будет сказано позже.
Так же следует отметить, что социализм, выступая за уничтожение религии, сам претендует на ее место. Можно сказать, что социализм это особая религия. В пользу этой точки зрения можно привести многие и очень веские аргументы. Например, понимание социализма как религии может объяснить необычайную притягательную силу социалистических учений, их способность зажигать отдельных людей и вдохновлять народные движения, т.е. как раз те аспекты социализма, которые остаются совершенно необъяснимыми при подходе к нему с экономической точки зрения или политической категории [18].
С религиозным мироощущением сближает социализм и его претензия на роль универсального мировоззрения, охватывающего и объясняющего исходя из одного принципа весь мир. Религиозную черту можно видеть и в том, что социализм понимает историю не как хаотические явления, но указывает ее цель, смысл и оправдание. Взгляд социализма, как и религии, на историю теологичен. Булгаков обращает внимание на многочисленные и далеко идущие аналогии между социализмом (особенно, марксизмом), иудейской апокалиптикой и эсхатологией [19]. Наконец, враждебность социализма религии не противоречит такому взгляду - ее можно объяснить, как вражду между соперничающими религиями.
Однако все эти аргументы лишь показывают, что у социализма и религии есть какие-то важные общие черты, но не доказывает, что основные особенности социализма можно свести к религии [20].
Тем не менее, начиная со Средних веков и вплоть до эпохи Реформации в Западной Европе, учения хилиастического социализма облекались в религиозную форму. Несмотря на их многообразие, для всех них была характерна общая черта - отрицание многих сторон учения католической церкви и острая ненависть к самой церкви. Поэтому их развитие протекало внутри еретических движений того времени. Мы сейчас рассмотрим несколько наиболее типичных средневековых ересей.
Движение катаров (катары значит по-гречески чистые) охватило Западную и Центральную Европу в XI в. Оно пришло, по-видимому, с Востока, непосредственно из Болгарии, где предшественниками катаров были богомилы, очень распространенные там, в X веке. Но происхождение этих ересей более древнее. Среди катаров было много разных толков. Папа Иннокентий III насчитывал до 40 сект катаров. К тому же были и другие секты, которые во многих основных положениях своего учения сходились с катарами: петробрузиане, генрихиане, альбигойцы. Их обычно объединяют в группу гностически-манихейских ересей [21].
Основной мировоззрения всех разветвлений этого движения было признание непримиримой противоположности материального мира, источника зла, - и мира духовного, как сосредоточения блага. Так называемые дуалистические катары видели причину в существовании двух богов - доброго и злого. Именно злой бог создал материальный мир: землю и все, что на ней растет, небо, солнце и звезды, а также человеческие тела. Добрый же бог - это создатель духовного мира, в котором есть иное, духовное небо, иные звезды и солнце. Другие катары, называвшиеся монархическими, верили в единого доброго Бога, творца мира, но предполагали, что материальный мир создан отпавшим от Бога его старшим сыном - Сатаной или Люцифером. Все течения сходились на том, что враждебность двух начал - материи и духа - не допускает никакого их смешения. Поэтому они отрицали телесное воплощение Христа (считая, что тело Его было духовным, лишь имевшим видимость материальности) и воскресение мертвых во плоти. Отражение своего дуализма катары видели в разделении Священного Писания на Ветхий и Новый Завет. Бога Ветхого Завета, создателя материального мира, они отождествляли со злым богом или с Люцифером. Новый Завет они признавали заповедями доброго бога [22].
Катары полагали, что Бог создал мир не из ничего, что материя вечна и мир не будет иметь конца. Что касается людей, то их тела они считали созданием злого начала. Души же, по их представлениям, не имели единого источника. У большей части человечества души, как и тела, были порождением зла - такие люди не имели надежды на спасение и были обречены погибнуть, когда весь материальный мир вернется в состояние первозданного хаоса. Но души некоторых людей были сотворены благим богом - это ангелы, некогда соблазненные Люцифером и заключенные в телесные темницы. В результате смены ряда тел (катары верили в переселение душ) они должны попасть в их секту и там получить освобождение от плена материи. Для всего человечества идеалом и окончательной целью в принципе было всеобщее самоубийство. Оно мыслилось или самым непосредственным образом (с осуществлением этого взгляда мы встретимся позже), или через прекращение деторождения.
Эти взгляды определяли и отношение к греху и спасению. Катары отрицали свободу воли. Обреченные на гибель дети зла никакими средствами не могли избегнуть своей гибели. Те же, кто получал посвящение в высший разряд секты, уже не могли грешить. Ряд строгих правил, которым они должны были подчиняться, объяснялся опасностью быть загрязненным греховной материей. Их неисполнение показывало просто, что обряд посвящения был недействительным: либо посвящаемый, либо посвящавший не обладал ангельской душой. До посвящения полная свобода нравов вообще ничем не ограничивалась, так как единственным реальным грехом было грехопадение ангелов на небесах, а все остальное - неизбежное следствие этого. После посвящения ни раскаяние в совершенных грехах, ни их искупление не считалось нужным [23].
Отношение катаров к жизни вытекало из их представления о зле, разлитом в материальном мире. Продолжение рода они считали делом Сатаны, верили, что беременная женщина находится под влиянием демона, а каждого рождающегося ребенка тоже сопровождает демон. Этим же объясняется их запрет мясной пищи - всего, что произошло от соединения полов.
Та же тенденция приводила к полному отходу от жизни общества. Светские власти считались творением злого бога, им не должно было подчиняться, идти в их суд, произносить клятву, брать в руки оружие. Убийцами считались все, применяющие силу, - судьи, воины. Очевидно, что это делало невозможным участие во многих областях жизни. Больше того, многие считали запретным любое общение со стоящими вне секты, с "мирскими людьми", за исключением попыток их обращения [24].
Еретиков всех толков объединяло резко враждебное отношение к католической церкви. Они считали ее не церковью Иисуса Христа, но церковью грешников, вавилонской блудницей. Папа - источник всех заблуждений, священники - книжники и фарисеи. Падение католической церкви, по их мнению, произошло во времена Константина Великого и папы Сильвестра, когда церковь, нарушив заветы Христа, посягнула на мирскую власть (согласно так называемому "Дару Константина"). Отрицались таинства, в особенности - крещение детей, так как дети еще не могут верить, - но также брака и причастия. Некоторые ответвления движения катаров - котарелли, ротарии - систематически грабили и оскверняли церкви. В 1225 г. катары сожгли католическую церковь в Брешии, в 1235 г. убили епископа в Мантуе. Стоящий в 1143-1148 во главе манихейской секты Эон де л'Этуаль объявил себя сыном Божиим, господином всего сущего и по праву владения призывал своих последователей к ограблению церквей.
Особенно был ненавистен катарам крест, который они считали символом злого бога. Уже около 1000г. некий Левтард проповедовавший близ Шалона, разбивал кресты и иконы. В XII веке Петр из Брюи разводил костры из расколотых крестов, за что и был в конце концов сам сожжен возмущенной толпой.
Церкви катары считали кучами камней, а богослужения - языческими обрядами. Они отрицали иконы, заступничество святых, молитвы за умерших. В книге инквизитора-доминиканца Рейнера Саккони, автор которой сам 17 лет был еретиком, утверждается, что катарам не запрещалось ограбление церквей [25].
Катары отрицали католическую иерархию и таинства, но имели собственную иерархию и собственные таинства. Основой организационной структуры секты было ее разделение на две группы - "совершенных" (perfecti) и "верящих" (credenti). Первых было немного (Рейнер насчитывает их всего 4000), но они составляли узкую группу руководителей секты. Из "совершенных" составлялся клир катаров: епископы, пресвитеры и дьяконы. Только "совершенным" сообщались все учения секты - многие крайние, в особенности резко противоречащие христианству, взгляды не были известны "верящим". Лишь "совершенные" были обязаны соблюдать многочисленные запреты. Им было, в частности, запрещено отрекаться от их учения при каких-либо условиях. В случае гонения они должны принимать мученическую смерть, "верящие" же могли для вида посещать церкви и в случае гонений отрекаться от своей веры.
Но зато положение, которое занимали "совершенные" в секте, было несравненно выше положения священника в католической церкви. В некотором отношении это был сам Бог, и так ему поклонялись "верящие".
"Верящие" были обязаны содержать "совершенных". Одним из важных обрядов секты было "поклонение", когда "верящие" трижды распростирались на земле перед "совершенными".
Часто катары стремились покончить жизнь самоубийством, которое называлось "эндура". Нередко ей подвергали стариков или детей, принявших "утешение" (центральное таинство секты - соединявшее в себе: крещение, посвящение в священнический сан, покаяние и отпущение грехов, а иногда - и соборование умирающего. Лишь принявшие его могли рассчитывать на избавление от телесного плена: их души возвращались в свое небесное жилище). Формы эндуры были разнообразны: чаще всего голодная смерть (в особенности для детей, которых матери переставали кормить грудью), но также кровопускания, горячие ванны, сменяющиеся резким охлаждением, напиток с истолченным стеклом, удушение. Доллингер, разбиравший сохранившиеся архивы инквизиции в Тулузе и Каркассоне, пишет: "У того, кто внимательно изучит протоколы обоих вышеупомянутых судов, не останется никаких сомнений в том, что от эндуры погибло гораздо больше людей - частью добровольно, частью насильно, - чем в результате приговоров инквизиции" [26].
Из этих общих представлений вытекали социалистические учения, распространенные среди катаров. Как элемент материального мира они отрицали собственность. "Совершенным" была запрещена индивидуальная собственность, но сообща они владели имуществом секты, часто значительным.
Катары пользовались влиянием в различных слоях общества, в том числе и в самых высших. Так, про графа Раймонда VI Тулузского писали, что в его свите всегда присутствовали переодетые в обычное платье катары, чтобы в случае внезапной близости смерти он мог получить их благословение. Однако в основном проповедь катаров была обращена, по-видимому, к городским низам. Об этом свидетельствуют, в частности, названия разных сект: Populicani ("народники") (некоторые исследователи видят здесь, впрочем, испорченное название павликиан), Piphler (тоже от "плебс"), Texerantes (ткачи), Бедняки, Патарены (от сборщиков трепья, символа нищих). В своей проповеди они говорили, что истинно христианская жизнь возможна лишь при общности имущества. [27].
В 1023 году в Монтефорте катары были преданы суду по обвинению в пропаганде безбрачия и общности имущества, а также в нападках на церковные обычаи. По-видимому, призыв к общности имущества был довольно распространен среди катаров, так как о нем упоминается в некоторых направленных против них католических произведениях. Так, в одном из них катары обвиняются в том, что этот принцип они провозглашают демагогически, сами же его не придерживаются: "У вас не все общее, одни имеют больше, другие - меньше" [28].
Безбрачие совершенных и общее осуждение брака встречается у всех катаров. Но в ряде случаев греховным считается только брак, но не блуд вне брака. Тем самым эти запреты имели своей целью не столько обуздание плоти, сколько уничтожение семьи. В сочинениях современников все время встречается обвинение катаров в общности жен, "свободной" или "святой" любви.
Св. Бернард Клервосский в 1130-1150 гг. обвинял катаров в том, что они проповедуют против брака, но находятся в свободном сожительстве с женщинами, бросившими семью [29]. В этом его поддерживает Рейнер [30]. Такое же обвинение против манихейской секты, распространившейся в Бретани около 1145г., содержится в летописи архиепископа Руанского Гуго из Амьена. В изданной в XII веке книге против ересей Алан из Лилля приписывает катарам такие взгляды: "брачные узы противоречат законам природы, так как эти законы требуют, чтобы все было общим" [31].
Ересь катаров распространилась в Европе с необычайной скоростью. В 1012 году сообщается о сектантской группе в Майнце, в 1018 и 1028 - в Аквитании. Часто можно слышать об Орлеанской ереси появившейся в Орлеане в 1017г., но остававшейся долгое время потаенной. "Ересиархами того…учения стали двое из духовных лиц города - Гериберт и Лизой", о чем засвидетельствовал сам Гериберт Девственник признаваясь, что давно принадлежит катарской ереси [32]. В 1025 - в Аррасе, в 1028 - в Монтефорте близ Турина, в 1030 - в Бургундии, в 1042 и 1048 - в епископстве Шалон на Марне, в 1051 - в Госларе и т.д. Бонакурсус, бывший раньше епископом катаров, писал около 1190г. о положении в Италии: "разве не переполнены этими лжепророками все местечки, города, замки?" [33]. А епископ Миланский утверждал в 1166г., что в его епархии больше еретиков, чем правоверных.
В одном сочинении XIII века насчитывается 72 епископа катаров. Рейнер Саккони говорит о 16 церквах катаров. Все они тесно связаны и, по-видимому, возглавлялись папой, который находился в Болгарии. Созывались соборы, на которых присутствовали представители из многих стран. Например, в 1167г. близ Тулузы открыто происходил собор, созванный еретическим папой Никетом или Никитой, на котором присутствовали массы еретиков, в том числе из Болгарии и Константинополя.
Но особенно большой успех имела ересь на юге Франции - в Лангедоке и Провансе. Туда неоднократно посылались миссии для обращения еретиков. С такой миссией был там и св. Бернард Клервосский, утверждавший, что церкви опустели, никто не причащается и не крестит детей. Миссионеры, как и местное католическое духовенство, избивались, подвергались угрозам и оскорблениям [34].
В 1208г. Иннокентий III поднял против альбигойцев крестовый поход. Во главе войска стал Симон де Монфор. Против альбигойцев подняли крест в Германии - Леопольд, герцог австрийский Энгильберт и многие другие; тоже произошло во Франции, в Нормандии, в Пуату. Главой и проповедником этого похода был Арнольд, аббат в Сито, впоследствии архиепископ Нарбонны [35].
Война, предпринятая против альбигойцев совпала с началом инквизиции. "Нелегко определить число несчастных альбигойцев, погибших на кострах с 1208 года. Но нельзя не проникнуться живым состраданием при чтении повествований того времени - писал Льореннто. - Они изображают гибель нескольких миллионов людей среди самых ужасных мучений" [36]. В одном лишь Безье, согнав жителей церкви Св. Назария, каратели перебили 20 тысяч человек. Один из солдат не зная как отличить еретиков от верующих католиков обратился к Арнольду де Сати: "Что делать, отче? Не умеем мы различать добрых и злых!". На что тот ответил: "Бейте их всех, ибо господь познает своих". И перебито было великое множество в том городе [37].
С тех пор повсюду еретиков бросали в тюремные застенки, их подвергали жесточайшим пыткам, сжигали на кострах. Дым новых костров повис над Европой. Придет время, историки постараются хотя бы примерно посчитать число жертв инквизиции и содрогнуться сами, назвав пять миллионов человек [38].
Только в XIII веке после более чем тридцатилетних "Альбигойских войн" ересь была побеждена. Однако влияние этих сект продолжало сказываться еще несколько столетий.
Не менее известной в истории средневековья стала секта Братья свободного духа и апостольские братья. В создании учений этих сект особую роль сыграли два мыслителя, и позже оказывавшие непрестанное воздействие на еретические движения Средних веков и Реформации: Иоахим из Флори и Амальрих де Бена. Оба жили в XII веке, умерли вскоре после 1200г.
Иоахим был монахом и аббатом. Его учение было создано, по его словам, отчасти на основании изучения Священного Писания, отчасти явилось результатом откровения. Оно основывается на понимании истории человечества как процесса постижения Бога. Иоахим разделяет ее на три эпохи: Царство Отца от Адама до Христа, Царство Сына от Христа до 1260г. и Царство Духа, которое наступит в 1260г. Первая была эпохой рабского подчинения, вторая - сыновнего повиновения, третья будет эпохой свободы, по словам апостола - "Там, где Дух Господень, там и свобода". В эту эпоху народ Божий будет пребывать в мире, избавленный от трудов и страданий. Это будет век смиренных и бедных, люди не будут знать слов "твое" и "мое". Монастыри охватят все человечество, и Вечное Евангелие будет читаться мистическим разумом. Эра совершенства будет достигнута в рамках земной жизни и человеческой истории руками смертных людей. Этой эпохе будут предшествовать страшные войны и явится Антихрист. Свидетельство этого Иоахим видит уже в разложении современной ему церкви. Страшный суд начнется с церкви, а Антихрист станет папой. Избранники Бога, обратившиеся к апостольской бедности будут воинством Христа в этой борьбе. Они победят Антихриста и объединят все человечество в христианстве. Характерной чертой учения Иоахима является взгляд на историю как на детерминированный процесс, течение которого можно предвидеть и рассчитать [39].
При жизни Иоахим был верным сыном церкви, основал монастырь и боролся в своих писаниях против катаров. Но потом сборник выдержек из его произведений был осужден как еретический - вероятно, ввиду его влияния на еретические секты.
Амальрих был магистром теологии и читал ее в Париже. Излагал он свою систему не полностью, только наиболее безобидные ее положения - и все же на него была подана жалоба в Рим. Папа осудил его систему и в 1204г. отозвал с кафедры. Вскоре после этого Амальрих умер. Амальрих был идейно связан с Иоахимом из Флори. Он также воспринимал историю как ступени откровения Бога. Сначала был закон Моисея, потом закон Христа, лишивший силы закон Моисея. Теперь настало время третьего откровения. Оно воплощено в Амальрихе и его последователях, как раньше было воплощено в Христе. Они теперь стали Христом. Таким образом, у амальрикан царство Духа воспринималось скорее как духовное состояние людей - членов секты, чем как цель активного преобразования мира, хотя и второе толкование не было им вполне чуждо [40].
В XIII и XIV веках по всей Франции, Германии, Швейцарии и Австрии распространилась секта, учение которой было близко ко взглядам амальрикан. Ее последователи называли себя братьями и сестрами свободного духа или "свободными духами".
Основным ядром доктрины этой секты была вера в возможность "преображения в бога". Так как душа каждого человека состоит из божественной субстанции, то такого состояния "божественности" может достигнуть в принципе каждый человек. Для этого он должен пройти многолетний искус в их секте: отказаться от всякой собственности, семьи, от своей воли и жить, собирая милостыню. После этого он достигает состояния "божественности" и становится одним из "свободных духов". Сохранились многочисленные описания мировоззрения секты, данные "свободными духами" - либо раскаявшимися как, например, Иоганн из Брюнна, 8 лет находившийся в этом состоянии, а до этого 20 лет проходивший искус, [41], либо допрошенными инквизицией - как Иоганн Гартман из Астманштеттена близ Эрфурта [42], Конрад Канлер из Эйхштедта [43], Герман Кюхенер из Вюрцбурга [44], Константин из Эрфурта [45] и другие. Они сходятся на том, что "божественность" - не временный экстаз, а постоянно длящееся состояние. Гартман охарактеризовал это состояние как "полное исчезновение мучительных укоров совести". Иными словами, "свободный дух" освобождался от всех нравственных и моральных ограничений. Он выше Христа, который был смертным человеком и, вступив в их секту, достиг "божественности" лишь на кресте. Он становился полностью равным Богу, "без каких-либо различий". Ввиду этого его воля есть воля Бога, и понятие греха для него становится бессмысленным.
Распространенные в секте взгляды с различных сторон характеризовали эту безгрешность "свободных духов", их свободу от моральных ограничений. Так, "свободный дух" - царь и властитель всего сущего. Ему принадлежит все, и он может всем распоряжаться по своему усмотрению, а кто ему в этом воспрепятствует, того он может убить, будь это хоть сам император. Ничто, совершенное плотью такого человека, не может ни уменьшить, ни увеличить его божественности. Поэтому он может предоставить ей полную свободу: "пусть лучше погибнет целое государство, чем он воздержится от того, чего требует его природа", - говорит Гартман [46]. Близость с любой женщиной, хотя бы сестрой или матерью, не может загрязнить его и лишь увеличит ее святость. Многочисленные источники (Иоганн Герзон из Иль де Франс, 1423; Вильгельм Прокуратор из Кельна, 1325; цистерцианский аббат монастыря близ Клагенфурта, 1326; и другие) сообщают о ритуалах секты, включавших беспорядочное соединение полов. В Италии эти "мессы" называли "барилотто", в Германии сообщается о специально для этого предназначенных убежищах "парадизах".
Современный исследователь Г. Грундман обращает в связи с этим внимание на то, что как раз в позднем Средневековье, для того, чтобы придерживаться сколько угодно свободных взглядов и практики в области отношений полов, не было никакой нужды принадлежать к какой-либо секте. Основа этих "месс" была чисто идеологическая. В душе достигшего "божественности" "свободного духа" происходил полный разрыв со всей прежней жизнью. То, что раньше было для них кощунством (и оставалось им для остальных "грубых" людей), становилось знаком конца одной исторической эпохи и начало другой - нового эона. Так они могли осознать и выразить свое новое рождение, разрыв со старым эоном [47].
Очевидно, что "свободные духи" не нуждались в том пути спасения, который предлагала католическая церковь: покаянии, исповеди, отпущении грехов, причащении. Более того, церковь была им враждебна, ибо узурпировала право вязать и решать, принадлежавшее им одним. Резкая антицерковность пронизывает все высказывания "святых духов" и выражается в люциферианстве, поклонении Сатане, часто возникавшем в их секте.
В центре идеологии секты стоял не Бог - а Человек, обожествленный, избавленный от представления о своей греховности, ставший центром мироздания. Поэтому в их учениях столь большую роль играл Адам - не грешник Ветхого Завета, но совершенный человек. Многие из "свободных духов" называли себя "новым Адамом", а Конрад Канлер - и Антихристом, "но не в дурном смысле". Нам представляется, что здесь, в масштабе этой небольшой секты, мы впервые сталкиваемся с моделью идеологии гуманизма, позже проявившейся в масштабе всего человечества.
Ярким примером воздействия секты на социальную жизнь являются события во время антипапского восстания в Умбрии в 20-е годы XIV века. Учение "свободных духов" было широко распространено среди дворянства этой области и стало идеологией антипапской партии. В борьбе с папой и городскими коммунами это учение оправдывало применение всех средств, отказ от всякого милосердия. Узаконенным и обычным стало избивать все население взятых городов, включая детей и женщин. Глава восстания граф Монтефельтро и его последователи гордились разграблением церквей, насилиями над монахинями. Их высшим божеством был Сатана [48].
Но самое широкое влияние секта оказала посредством воздействия на более бедные слои, в особенности на движение беггардов и бегинок - широко распространенные объединения живших в безбрачии мужчин и женщин, занимавшихся ремеслом или сбором подаяния. Из этих слоев составлялся внешний, экзотерический круг участников секты, в то время как достигшие "божественности" "свободные духи" составляли узкий эзотерический круг. В разделении на два круга организация секты напоминает катаров, да и сама вера в "божественность" членов избранного круга может рассматриваться как дальнейшее развитие исключительного положения, которое занимали "совершенные" у катаров.
Широкие массы, составлявшие экзотерический круг секты, как показывают многие протоколы допросов инквизиции, были плохо осведомлены о крайних положениях ее учения. Для них "божественность" "свободных духов" оправдывала их право на духовное руководство. В этих кругах основное значение имели те положения учения, которые провозглашали в самой крайней форме идеи общности и отрицали основные институты общества: частную собственность, семью, церковь, государство. Именно здесь мы встречаемся с социалистическими сторонами учения секты. Так, утверждение "все имущество должно быть общим" неоднократно приводится как один из элементов учения секты. Призывы к сексуальной свободе часто были прямо направлены против брака: грехом считалось соединение полов в браке. Такие взгляды высказывала, например, группа "Homines intellIgentales", действовавшая в Брюсселе в 1410 - 1411 гг. Провозглашение равенства "свободных духов" Христу имело целью уничтожение иерархии - не только на земле, но и на небе. Все эти идеи распространялись главным образом в среде нищенствующих беггардов, которых божественные руководители призывали к полному освобождению от этого мира. Так, Эгидий Кантор из Брюсселя говорил: "Я освободитель человека. Через меня вы узнаете Христа, как через Христа - Отца" [49].
Под влиянием "Братьев свободного духа" находилась возникшая в Италии во второй половине XIII века секта, члены которой называли друг друга "апостольскими братьями". Секта эта учила, что близится предсказанное Иоахимом явление Антихриста. Католическая церковь отпала от заветов Христа. Она - Вавилонская блудница, зверь с 7 головами и 10 рогами из Апокалипсиса. Отпадение ее произошло во время императора Константина и папы Сильвестра, в которого проник дьявол. Предстоят великие смуты, которые закончатся победой другой, духовной церкви - секты апостольских братьев, общины святых. Миром будет править святой, папа, поставленный Богом, а не избранный кардиналами, так как все кардиналы к тому времени будут убиты. Но и сейчас секту возглавляет поставленный Богом вождь. Ему должно оказывать беспрекословное повиновение. Ради защиты веры дозволено все, любые насилия над врагами. Но преследования, которым католическая церковь подвергает апостольских братьев, - величайший грех. Секта проповедовала общность имущества и жен.
Это учение странствующие апостолы проповедовали народу. В качестве прокламаций распространялись письма вождя секты - Дольчино. Наконец, в 1304 г. была сделана попытка претворить эти учения в жизнь. Набрав около 5000 членов секты, Дольчино с этой армией укрепился в гористом районе на севере Италии, грабя окружающие деревни и уничтожая церкви и монастыри.
Три года продолжалась война, пока лагерь Дольчино не был взят приступом, а сам он казнен [50].
В XIII в. оппозиционное церкви и феодализму движение вступило в новую фазу, когда значительно большую роль стали играть мистические настроения и массовое эмоциональное возбуждение, достигавшее иногда силы религиозного психоза.
Помимо поста и других форм аскетического подвига большое распространение получило самобичевание. Старые формы этого испытанного средства религиозного спасения оказывались недостаточными. Кающиеся собирались большими группами и производили экзекуцию над собой коллективно, заражаясь общим настроением. Так возникло движение флагеллантов - бичующихся.
Многолюдными процессиями двигались по улицам городов и селений толпы доведенных почти до помешательства людей, придававших себя нещадному бичеванию. В середине XIV в. движение охватило почти всю Германию, Венгрию, часть Польши, Швейцарию.
Папство не сразу усмотрело в этом движении ту угрозу, которая от него исходила. В начале оно даже поощряло такие действия, считая, что такое публичное изъявление религиозных настроений будет на пользу католицизму [51].
Ереси XIII в. содержали пантеистические идеи, позволявшие провозгласить возможности слияния человека с Богом независимо от церкви и даже возможно становление человека Богом. В противоположность теистическому истолкованию Бога как личности, промыслителя, трансцендентного по отношению к миру, сотворенному из ничего, пантеизм учил о единстве мира и Бога: в так называемом мистическом пантеизме мир растворялся в Боге, в натуралистическом же еще дальше отходящем от теизма, - Бог растворялся в мире, представляя собой душу мира или же отожествляясь с миром, природой. Пантеистические движения заключали в себе идею бесконечности Вселенной, самостоятельности природы и человека, совечности Бога и мира.
Мистико-пантеистические идеи использовались нередко еретиками для обоснования реальных притязаний масс на свободу от церкви - в русле этих притязаний проповедовались мысли от ненужности церкви и церковных обрядов.
Философ-пантеист Давид Динанский радикально расходился с теистической доктриной. Мир есть сам бог - писал Давид, - материя мира есть сам Бог. Пантеистические взгляды были тесно связаны с идеей достоинства человека, приходили в противоречие с христианским учением об изначальной греховности человеческого рода. Некоторые еретики полагали, что человек может в этом мире достичь высокой степени совершенства - такой, что не будет нужды ни в молитве, ни в посте, и можно будет превзойти даже заслуги Христа.
Однако все мистические переживания вылившиеся в ереси милленариев, иохамитов, амальрикан, спиритуалов, были отражением политической и религиозной борьбы, вызвавшей значительное брожение умов: появились яркие произведения Марсилия Падуанского, Уильяма Оккама и Жана Жандена. Их трактаты, что важно, говорили не религиозным языком, а политическим. Этот язык увлекал народ. Даже иохамиты оказались до известной степени под влиянием политических лозунгов. Мистико-политические учения были своеобразным проявлением оппозиции против феодализма [52].
Таким образом, XIII в. стал своеобразным переломным моментом в истории еретических движений и феодального общества. В это время в недрах феодального общества вызревают и проявляются ростки новой эпохи, происходят изменения в социальной структуре средневекового общества, Заявляют о себе новые производственные силы и новые социальные слои - бюргерство, городской плебс, представители многочисленных ремесленных общин и цехов [53].
В результате к XIV в. в еретических движениях можно ясно различить два направления: бюргерское и крестьянско-плебейское. Ереси в это время имели однозначную социальную направленность. Особой радикальностью в этом отношении отличались крестьянско-плебейские ереси. Это объясняется тем, что в XIV в. положение крестьянства становится особенно тяжелым. XIV - XV в. в. - время крестьянских восстаний (Дольчино в Италии, Уота Тайлера в Англии, Гуситских войн в Чехии). Мощным союзником крестьянства становится бесправное и эксплуатируемое городское плебейство. К этой форме ереси примыкает экзальтация мистических сект флагеллантов, лоллардов и т.д.
Плебеи в то время были единственным классом, находившимся совершенно вне существующего официального общества. Они стояли как вне феодальных, так и вне бюргерских связей. Они не обладали не привилегиями, ни собственностью; в них не было даже обремененного тяжелыми пошлинами владения, которое имелось у крестьян и мелких бюргеров. Они были во всех отношениях неимущи и бесправны. Условия их существования не имели ни какого непосредственного касательства к действовавшим в то время учреждениям, которые их совершенно игнорировали. Они были живым симптомом разложения феодального и цехово-бюргерского общества.
Это положение плебеев объясняет почему плебейская часть общества уже тогда не могла ограничиться одной только борьбой против феодализма и привилегированных горожан; почему она должна была выйти даже за пределы едва только нарождавшегося тогда современного буржуазного общества.
Хилиастические мечтания раннего христианства представляли удобный исходный пункт для этого. Но в то же время это стремление выйти за пределы не только настоящего, но и будущего могло быть лишь насилием над действительностью, и первая же попытка осуществить его на практике должна была отбросить движение назад, в те узкие рамки, которые только запускались тогдашними условиями [54].
Многие крестьянско-плебейские ереси теряют реакционные черты свойственные раннебюргерским ересям: представители крестьянско-плебейских ересей стремятся к созданию тысячелетнего "царства божия" (т.е. справедливого социального строя) на земле. Чешские табориты и представители некоторых других ересей стремились к уничтожению феодальных порядков и созданию нового общественного строя, требуя равенства имущества. Внутренняя логика развития крестьянско-плебейских ересей очень часто превращала их в идеологию народных восстаний, а руководители еретических сект - в их вождей. Так, Дольчино, глава секты аппостоликов в Италии, стал руководителем одного из восстаний XIV в. (1303 - 1307 г. г.).
В то же время получают дальнейшее развитие и более четко обособляются бюргерские ереси, которые наивысшее свое выражение получат в Реформации XVI в. Углубляются и оформляются теоретические основы их воззрений; особенно в учениях Джона Виклифа и его последователей, Яна Гуса и "чашников" во время гуситских войн. Бюргерские ереси во все времена были серьезной угрозой церкви, вследствие чего она всегда жестоко расправлялась с еретиками. Но нередко светские феодалы, заинтересованные в захвате церковных земель, использовали бюргерскую ересь, а иногда и феодальное государство в тех же целях покровительствовало ей. Так обстояло дело с Джоном Виклифом в Англии. Он был профессором богословия в Оксфорде, провозглашавшего необходимость уничтожения всей папской системы и секуляризации монастырско-церковной земли.
"Английская болезнь" вскоре перешагнула границы одного государства и стала распространяться далеко за его пределами. Началось широкое антипапское движение. Учение Виклифа было осуждено, также как учение Яна Гуса [55].
В XV в. наиболее значительными еретическими движениями были английский лоллардизм и гусизм. Лолларды были последователями Джона Виклифа и представляли собой бюргерскую ересь, хотя в нее входили небогатые городские и сельские ремесленники и торговцы, крестьяне и даже сельскохозяйственные работники.
Гуситская ересь, возникшая в Чехии в начале XV в. и поглотившая многие распространенные там ереси, вовлекла в свою орбиту самые разные социальные слои.
Сожжение Яна Гуса в 1415г. дало толчок антикатолическому движению гуситов в Богемии. Более радикальная часть гуситов сделала своим центром хорошо защищенный городок близ Праги, который они называли Табор (Фавор). Сюда стекались проповедники из еретических сект всей Европы: иохамиты (последователи Иоахима из Флори), вальденсы, беггарды. Среди таборитов были широко распространены хилиастические и социалистические теории. Были и попытки практического их осуществления. Приведем краткую характеристику взглядов таборитов на основании сочинений их современников: будущего папы Энея Сильвия Пикколомини, Пшибрама, Вавржинеца, (Лаврентия из Бжезина).
В 1420 г. наступит конец мира - consumatio saeculi. Однако этот термин выражает лишь конец "старого мира", "господства зла". Произойдет немедленное устранение всех "злых". Наступит "день мщения и год возмездия": "должно всех возвышенных и властвующих согнуть, как ветви деревьев, и срубить, сжечь в печи, как солому, не оставив ни корней, ни отростков, измолотить, как снопы, кровь из них выцедить, скорпионами, змеями и дикими зверями их истребить, смерти предать" (19, с.78).
"Отменяется" и прекращается Христов закон милосердия, "поскольку его разумение и письменные положения во многих случаях противоречат указанным выше суждениям". Наоборот, надо действовать "ревностно, жестоко и справедливым возмездием" [56].
Необходимо, чтобы "каждый, верный омывал руки в крови врагов Христа". Кто воспрепятствует пролитию крови недругов Христа, будет проклят и наказан так же, как и они. Все крестьяне, не присоединившиеся к таборитам, "сами вместе со своим имуществом должны быть уничтожены" [57].
Становится Царство Божие на земле - но не для всех, а только для "избранных". "Зло" не устранится из мира, но будет подчинено "добрым". Все верные должны сосредоточиться в пяти городах, тому же, что вне этих городов, не будет пощады при Cтрашном суде. Из этих городов они должны править всей землей, а те города, которые будут им сопротивляться, "разрушать и сжигать, как Содом" [58]. В частности, "в году мщения город Прага должен быть разрушен и сожжен верными, как Вавилон". Закончится этот период пришествием Христа. Тогда "избранники Божии будут с Господом Богом видимо и ощутимо тысячу лет царствовать" [59].
Когда Христос с ангелами спустятся на землю, тогда воскреснут праведники, умершие за Христа, и вместе с ним начнут судить грешников. Жены будут зачинать, не зная мужчин, и рожать без мук. Никто не будет ни сеять, ни жать. Никаких плодов уже не будет потребляться. Проповедники призывали "ничего не делать, деревья ломать, а дома, церкви и монастыри разрушать" [60].
"Все установления и людские решения должны быть отменены, так как всех их не создал Отец Небесный". Учили - что "церковь еретическая и неправедная и что у нее все богатство должно быть отнято и отдано мирянам". "Дома священников, все церковное имущество должно быть уничтожено, церкви, алтари и монастыри разрушены" [61].
"Алтари везде разбили, Святые Дары из них выбросили, храмы Божии оскверняли, превращая их в хлевы и конюшни". "Святые Дары топтали ногами". "Кровь Христову выливали, чаши крали и продавали". Один из проповедников говорил, что "предпочел бы дьяволу молится, чем преклонить колена перед Святым причастием". "Великое множество священников убили, сожгли и погубили, и не было для них ничего радостнее, чем схватить кого-нибудь, чтобы убить" [62].
Любимой песней таборитов было: "А ну-ка, монахи, попрыгайте". Когда начнется царство праведников, "не нужно будет, чтобы один другого учил. Не нужно будет ни книг, ни письменности, и вся мирская мудрость погибнет". В монастырях табориты неизменно уничтожали библиотеки. "У врагов Божиих все имущество должно быть отнято и сожжено или уничтожено".
"Этой зимой и летом проповедники и старшие гетманы настойчиво одурачивали крестьян, чтобы они ссыпали деньги в кадки [63]. Таким образом были обобществлены деньги в общине. Были выделены "смотрители за кадками", которые следили за неукоснительной сдачей денег и распределяли общественные средства.
"В Городище или Таборе нет ничего моего или твоего, а все вместе одинаково пользуются: у всех все должно быть общим, и никто не должен ничего иметь отдельно, тот, кто имеет отдельно, тот грешит".
Один из пунктов программы таборитов гласил: "Никто не должен ничем владеть, но все должно быть общим" [64].
Бегград из Бельгии основал среди таборитов секту адамитов, которая обосновалась на островке на р. Лужнице. Сам он называл себя Адамом и сыном Божиим, призванным воскресить мертвых и осуществить предначертания Апокалипсиса. Адамиты считали себя воплощением вездесущего Бога. Скоро, считали они, кровь затопит мир по уздечку коня. Они в этой земле - коса Божия, они посланы для отмщения и уничтожения всей скверны на земле. Прощение - грех. Они убивали всех подряд, по ночам сжигали села, города и людей, ссылаясь на то, что в Библии сказано: "В полночь раздался крик". Так, в городе Прчице они "перебили всех людей - молодых и старых, а городок сожгли".
На собраниях они ходили без одежды, считая, что только так они становятся чистыми. Брака у них не было - каждый мог выбирать женщин, как вздумается. Стоило кому-либо сказать: "для этой дух мой воспламенился" - и Адам благословлял их: "Ступайте, плодитесь, размножайтесь и населяйте землю". По другим источникам у них господствовало ничем не ограниченное смешение полов [65].
По приказу Яна Жижки адамиты были истреблены более умеренно настроенными таборитами.
Долгое время рассказы об адамитах (как и многие сведения о таборитах) считались выдумкой их врагов. Начало такому взгляду положил французский просветитель, гугенот Исаак де Бособр, а в наиболее крайней форме он выражен в книгах марксистского чешского историка Мацека. Однако уже Энгельс отметил: "Любопытный факт: в каждом крупном революционном движении вопрос о "свободной любви" выступает на передний план" [66].
Интересно, что вопрос об адамитах подвергся обстоятельному критическому разбору со стороны марксистских же историков Е. Вернера и Эрбштоссера. Они показали существование давней традиции "адамитства", культа имени Адама, в движении "Братьев свободного духа". Сведения о богемских "адамитах", если учесть естественные искажения, объясняющиеся замкнутым, эзотерическим характером их учения, вполне согласуются с той картиной общеевропейского движения "свободных духов", которую мы суммировали выше.
Например, Мацек считает "верхом грязной клеветы" приведенное нами выше место из "Старой летописи": "Все будет общим, в том числе и жены.". По его мнению, это высказывание опровергается другим местом у Пшибрама, где говорится, что в Таборе запрещалась близость между мужем и женой: "если же увидят или проведают о встречах супругов, их избивали до смерти, иных бросали в реку" [67]. Однако именно оба эти места вполне согласуются с традицией "свободных духов", проповедовавших неограниченную сексуальную свободу и в то же время - греховность брака, что, например, имело место в группе "Homines intelligentales", действовавшей в Брюсселе почти одновременно с чешским адамитами.
Император и папа призвали к крестовому походу против таборитов, но те не только разбили крестоносцев, но и перенесли войну в соседние страны. Их набеги, получившие в гуситской традиции название "Прекрасных походов", производились ежегодно в 1427-1434 гг. Некоторые страны они опустошали, унося с собой добычу, в других, например, в Силезии, оставляли гарнизоны. В одной песне того времени говорится: "Мейсен и Саксония погублены, Силезия и Лужицы в развалинах, Бавария превращена в пустыню, Австрия разорена, Моравия истощена, Богемия перевернута вверх дном". Отряды таборитов доходили до Балтийского моря, до стен Вены, Лейпцига и Берлина, им уплатил контрибуцию Нюренберг. Чехия была разорена. В "Хронике старого коллегиата" говорится: "ведь в вышеуказанных походных войсках были по большей части чужеземцы, не чувствовавшие никакой любви к королевству" [68].
Но и вся Центральная Европа подвергалась страшному опустошению. Папа вынужден был пойти на уступки. На Базельском соборе в 1433 г. было достигнуто соглашение с гуситами, в результате которого они возвращались в католическую церковь. Но более радикальная, таборитская часть гуситов не признала соглашения и была уничтожена в бою под Липанами в 1434 г.
Во время войн 1419-1434 гг. гуситы не только разоряли соседние страны - они несли туда свои хилиастические и социалистические идеи: их манифесты читались в Барселоне, Париже, Кембридже. В 1423 и 1430 годах были выступления сторонников гуситов во Фландрии. В Германии и Австрии влияние гуситов сказалось еще и через 100 лет, в эпоху Реформации. В самой Богемии разгромленные табориты дали начало секте "Богемских братьев" или "Unitas fratrum", в которой прежнее нетерпимое отношение к католической церкви и мирской власти соединялись с полным отказом от насилия, даже для самозащиты [69].
Таким образом, рассмотрев основные, наиболее значительные, еретические движения средневековья, мы можем увидеть в них много общих черт. У еретических движений как раннего, так и развитого средневековья, было общее ядро. Ядро это составлял социализм, который в данном случае следует понимать как учение, призыв. Все такие учения основываются на полном отрицании современного им строя жизни, призывают к его разрушению, рисуют картину более справедливого общественного строя, в котором найдут разрешения все основные проблемы современности, и предлагают конкретные пути для достижения этого строя. В религиозной литературе такая система взглядов называется верой в тысячелетнее Царство Божие на земле - хилиазмом. Поэтому такие социалистические учения называются "хилиастическим социализмом".
И.Р. Шафаревич полагает, что социалистические учения древности и средневековья были идеологической реакцией на гибель первобытно-коммунистических отношений (которые, тем не менее, в виде общинных пережитков сохранялись в нашей стране вплоть до нынешнего века, а во всем "третьем мире" сохраняются до сих пор). Также "революционный", "эсхатологический" социализм гностических (I век) и средневековых ересей можно понимать как реакцию на возникновение христианства. Однако нельзя сводить все социалистические учения от "гностиков" до Маркса к реакции на существование христианства. "Утопический" хилиастический социализм Платона-Мора-Кампанеллы-Фурье являлся реакцией на восприятие мира, выработанного в греческой культуре.
Анализируя ереси средневековья мы легко выделим общее для их идеологии стремление к равенству, ведущая роль которому отводилась и в социалистических учениях. Со времен античности общность имущества и уничтожение семьи считалось средством для достижения Равенства. Обе эти черты; взгляд на уничтожение частной собственности и семьи как на средство для достижения равенства и особое понимание равенства проходят через большую часть социалистических учений. Особенно очевидно это в гностических сектах ("Справедливость Божия состоит в общности и равенстве"), в средневековых ересях и Реформации. Мор и Мелье также выводили общность имуществ - для достижения равенства.
Кроме того, при поиске общего в еретических движениях средневековья (применительно к Европе развитого средневековья), следует обратить внимание на цивилизационный фактор. В пределах европейского континента можно обозначить несколько субцивилизаций: новоевропейскую, православно-русскую, западно-православную и англосаксонскую. Все они составляли единую европейскую христианскую цивилизацию. Уже это предопределяет их общие черты. Сказалось это и на еретичестве, общем для всей Европы, благодаря чему почти все ереси можно подвести к общему знаменателю.
Однако это же определяло и особенное в развитии этих субцивилизаций. Эти различия проистекали в основном из особенностей исторического развития. Не случайно первоначально широкое еретическое движение охватило Францию, Италию, Германию (в них они распределялись неравномерно, только в областях бурного городского развития). В XIV - XV в. в. перемещается в Нидерланды, Англию, Чехию. В этих странах ереси сохранили свою социально-политическую сущность, но при этом приобрели специфические черты.
Заметно различается характер западно-европейских еретических движений и ересей восточной и юго-восточной Европы (Болгария, Польша, Чехия). В этих странах религия мало повлияла на базовое мировоззрение, не зацепила глубинные основы, как это произошло в западной Европе, особенно в эпоху религиозных войн и Реформации.
Города Западной Европы сыграли особую роль в истории еретических движений. Городской воздух делал европейца свободным. Они "взрывали" политическое пространство, конституировались в самостоятельные миры, в города-государства, закованные в латы полученных или вырванных привилегий, которые служили им бы "юридическими укреплениями". Именно в таких городах зародились идеи правового равенства граждан и разрастались еретические учения. В остальной Европе города не стали выполнять тех же функций.
Заключение
Таким образом, ереси появляются уже в ранний период христианства, который характеризуется наличием большого количества еретических сект и их богатым идейным содержанием. Связано это с долгим процессом утверждения основных догматов христианства, что порождало множественные интерпретации основных его положений. Однако уже в этот период ереси не являлись сугубо религиозным явлением, но приобрели форму социального протеста определенных социальных групп.
В период развитого средневековья ереси носили преимущественно социальный характер. Содержание ересей в этот период зависело от стадии развития общества, от специфики общественных условий в том или ином регионе и государстве, от того, интересы каких сословно-классовых и этнических групп выражались и т.д. В связи с чем по социальной направленности и среде распространения выделяют крестьянские, городские (бюргерские, плебейские), межсословно-классовые (бюргерско-дворянские, крестьянско-плебейские) ереси.
Наиболее массовый характер носили городские (бюргерские) ереси - официальные ереси средневековья. Причиной тому была острота социальных противоречий, существующая в наиболее развитых городах, а также свободомыслие городов являющееся интеллектуальным феноменом средневековой истории Западной Европы. Городской воздух делал европейца свободным. В таких городах зародились идеи правового равенства граждан и разрастались еретические учения. Однако наиболее радикальный и ожесточенный характер городские ереси приобретали лишь в случае союза с плебейскими низами и крестьянством.
Общей чертой еретических движений развитого средневековья являлось то, что основе большинства ересей лежал социальный протест, антиклерикализм. Радикальные социальные учения становились основой идеологии широких народных движений. Требование общности или равенства - присутствует почти во всех массовых еретических движениях, так же как и призывы "унизить гордых, богатых и власть имущих", упразднить привилегии. А поскольку церковь в эпоху феодализма выступала в роли "божественной санкции" существующих порядков и все виды идеологии были присоединены к теологии, то всякое общественное и политическое движение принимало религиозную форму. Все социальные и политические должны были по преимуществу представлять собой и богословские ереси. Поэтому, несмотря на многообразие ересей, для всех них была характерна общая черта - отрицание многих сторон учения католической церкви и острая ненависть к самой церкви.
Особенное же в еретических движениях определялось неповторимой спецификой природно-географического положения, экономического, социально-политического, интеллектуального развития каждого отдельно взятого государства Европы. Города как необходимое условие формирования ересей в эпоху развитого средневековья развивались неравномерно и не выполняли везде одинаковых функций. Именно поэтому первоначально широкое еретическое движение охватило Францию, Италию, Германию (в них они распределялись неравномерно, только в областях бурного городского развития). В XIV - XV в. в. перемещается в Нидерланды, Англию, Чехию. В этих странах ереси сохранили свою социально-политическую сущность, но при этом приобрели специфические черты. Достаточно привести в пример так называемую "гуситскую революцию" в Чехии.
В итоге соблазн общего вольнодумства, осмысление примитивов новинками рационализма и неведомого им дотоле научного знания, становится в эпоху высокого средневековья характерной чертой ересей всей Европы.
Примечания
Введение
. Лукиан О смерти Перегрина // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.98; Цельс Правдивое слово // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990.С. 191.
. Новый завет. Московская синодальная типография, 1991.
. Ириней Лионский Против ересей // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.229.
. Карсавин Л.П. Святые отцы и учители церкви. - М., 1992. С.11.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.146, 223, 224-229.
. Иероним. Послание к Августину; Киприан. Письмо // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.214, 224.
. Семь партид: о еретиках // Хрестоматия по истории средних веков/Сост. Степанова В.Е., Шевеленко А.Я.М., 1969. С.230;
. Болгарский Синодик XIII в. // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.228;
. Рауль Глабер Пять книг своего времени // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.226-227;
. Матвей Парижский Великая хроника // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.221;
. Цезарий Гейстербахский Крестовый поход против альбигойцев // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.236;
. История Дольчино, ересиарха Наварского // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.121.
. Донини А. У истоков христианства. М., 1989;
. Кубланов М.М. Возникновение христианства. Эпоха, идеи, искания. М., 1974.
. Голубцова Н.И. У истоков христианской церкви. М., 1967;
. Ковалев С.И. Основные вопросы происхождения христианства. М. - Л., 1964;
. Крывелев И.А. История религий: очерки в 2томах. М., 1988;
. Свенцицкая И.С. Раннее христианство. Страницы истории. М., 1988.
. Трофимова М.К. Историко-философские проблемы гностицизма. М., 1979;
. Хосроев А.Л. Александрийское христианство по данным текстов из Наг-Хаммади. М., 1991;
. Поснов М.Э. Гностицизм II века и победа христианской религии над ним. Киев, 1971.
. Осокин Н.А. История альбигойцев. М., 1999; Еретические верования // История ересей. М., 2004.
. Болотников С.В. Манихейство как религия постмодернизма. М,. 2005;
. Ньюман А. Краткое описание манихейской ереси. М,. 2002; Виденгрена Гео Мани и манихейство. М., 2001. - 256с.
. Шафаревич И.Р. О социализме // Из-под глыб; Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории.М., 1977.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21; Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.7.
. Карсавин Л.П. Монашество в средние века.М., 1992; Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII вв. СПБ., 1992; Очерки средневековой религиозности; Ли Г.Ч. История инквизиции // История ересей. М., 2004;
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. - 382с.
. Мацек Й. Гуситское революционное движение. М., 1954; Табор в гуситском революционном движении. М., 1959; Рубцов Б.Т. Гуситские войны. Великая крестьянская война в Чехии XV в.М., 1959; Озолин А.И. Из истории гуситского революционного движения. Саратов, 1962.
. Щелокова Н.В. Учение Джона Виклифа о церкви и государстве. Нижний Новгород, 2000.
. Буттнер Т., Вернер Е. Циркумцеллионы и адамиты. М., 1959;
. Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V вв.М., 1961;
. Доллингер Дж. История сект средневековья. История относящихся к гностицизму манихейских сект. М., 1990;
. Кудрявцев В.В. История религии и свободомыслия. Мн.: Тетра Системс, 1998;
. Сказкин С.Д. Из истории социально-политических идей. Исторические условия восстания Дольчино. М., 1955;
. Грундманн Г. История ересей средневековья. М., 1963;
. Смирин М.М. Народная реформация Томаса Мюнцера и великая крестьянская война. М., 1955.
Глава I.
. Кудрявцев В.В. Лекции по истории религии и свободомыслия. Мн.: Тетра Системс, 1998. С.34.
. Атеистический словарь /Под редакцией М.П. Новикова М., 1986. С.307
. Хорст Херманн. Савонарола. Еретик из Сан-Марко. М., 1982. С.160
. Кудрявцев В.В. Лекции по истории религии и свободомыслия. С.21.
. Лозинский История папства. М., 1986. C.9.
. Кубланов М.М. Возникновение христианства. Эпоха, идеи, искания. М., 1974. С.76.
. Крывелев И.А. История религий: очерки в 2томах. Т.1.М., 1988. С.233.
. Христианство. Т.1. / Аверинцев С.С. и др. М.; 1993. С.534
. Там же. С.535
. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. - Т.2. М.: Мысль, 1991. С.568.
. Там же. С.569.
. Донини А. У истоков христианства. М., 1989. С.14.
. Кудрявцев В.В. Лекции по истории религии и свободомыслия. C.36.
. Там же. С.39
. Семь партид: о еретиках // Хрестоматия по истории средних веков/Сост. Степанова В.Е., Шевеленко А.Я. М., 1969. С.230.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков (Praescr. haer. XXIX) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.224.
. Новый завет 2 Петр, 2: 1; Апокалипсис. Московская синодальная типография, 1991.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков (Praescr. haer. XXXIII) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.225.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков (Praescr. haer. XL) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.146.
. Ленцман Я.А. Происхождение христианства. М., 1960. С.54.
. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского С.570.
. Ковалев С.И. Основные вопросы происхождения христианства. М. - Л., 1964. С.23.
. Голубцова Н.И. У истоков христианской церкви. М., 1967. С.15.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков (Praescr. haer. XLI) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.227.
. Там же. С.227-228.
. Цельс. Правдивое слово (Alethes logos) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства.С. 191.
. Иероним. Послание к Августину (Ecc. I 98, прим.4) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.214.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков (Praescr. haer. VII) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.223.
. Трофимова М.К. Историко-философские проблемы гностицизма. М. 1979. С.41.
. Хосроев А.Л. Александрийское христианство по данным текстов из Наг-Хаммади. М., 1991. С.11-12.
. Поснов М.Э. Гностицизм II века и победа христианской религии над ним. - Киев, 1971. С.32.
. Осокин Н. Еретические верования. М., 2004. С.271.
. Ириней Лионский С. Haer. I 26 // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.229.
. Осокин Н. Еретические верования. С.273.
. Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V вв.М., 1961. С.25.
. Николаев Ю.В. поисках за божеством. Очерки истории гностицизма. СПб., 1993. С.75.
. Христианство. Т.2. / Аверинцев С.С. и др. М.; 1993. С.81-82.
. Болотников С.В. Манихейство как религия постмодернизма. М,. 2005. С.32.
. Виденгрена Гео Мани и манихейство. М., 2001. С.112.
. Ньюман А. Краткое описание манихейской ереси. М,. 2002. С.283.
. Ипполит. Philos. VIII 19 // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.223.
. Филосторгий Сокращение "Церковной истории" Филосторгия (Philasterius. Haer.) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.223.
. Иероним. Ad Marcellam ep.41 (Op. I 188) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.224.
. Praedestinatus, haer. XXVI // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.224.
. Осокин Н. Еретические верования. С.285.
. Там же. С.286.
. Там же. С.287.
. Там же. С.288.
. Там же. С.289.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. С.26.
. Там же. С.28.
. Там же. С.28.
. Осокин Н. Еретические верования С.291.
. Христианство. Т.2. / Аверинцев С.С. и др. М.; 1993. С.171.
. Христианство. Т.2. / Аверинцев С.С. и др. М.; 1993. С.173.
. Ницше Ф. Антихристианин // Сумерки богов / Сост. А.А. Яковлева. М., 1989. С.57.
. Свенцицкая И.С. Раннее христианство. Страницы истории. - М., 1988. С.30.
. Киприан. Письмо 52 (42) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.231, 232.
. Киприан. Письмо к Капронию, Геркулану и прочим об отлучении Фелициссима 41 (33) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. С.232.
. Виппер Р.Ю. Рим и раннее христианство. М., 1954. С.31.
Глава II.
. Парнов Е.И. Трон Люцифера. М., 1985. С.55.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21. С.313-314.
. Там же. С.314.
. Там же. С.495.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. С.9.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21. С.361.
. Сказкин С.Д. История средних веков. Т.1.М., 1977. С.382.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21. С.361.
. Крывелев И.А. История религий: Очерки в 2 т. т. Т.1.М., 1988. С.253.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21. С.361.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. С.7.
. Крывелев И.А. История религий: Очерки в 2 т. т. Т.1.М., 1988. С.122.
. Там же. С.124.
. Болгарский Синодик XIII в. // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.228.
. Христианство. Т.1.М., 1993-1995. С.274-275.
. Там же. С.275.
. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. М., 1977.
. Сокирко В. Размышления о социализме. М., 1998.
. Булгаков С. Первохристианство и новейший социализм. Два Града, т.2. М,. 1991.
. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. М., 1977.
. Карсавин Л.П. Монашество в средние века. М., 1992. С.43.
. Карсавин Л.П. Очерки средневековой религиозности // История ересей. C.34.
. Там же. С.54.
. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. М., 1977. С.65.
. Христианство. Т.1. - М., 1993-1995. С.107-108.
. Доллингер Дж. История сект средневековья. История относящихся к гностицизму манихейских сект. М., 1990. С.226.
. Герцог Д. Общая церковная история. Романо-католическая церковь средневековья. М., 1991. С.659.
. Беер М. Всеобщая история социализма и социальной борьбы. М., 1997. С.176.
. Доллингер Дж. История сект средневековья. История относящихся к гностицизму манихейских сект. М., 1990. С.16.
. Беркли Р. Внутренняя жизнь Обществ Религий Содружества. М., 1979. С.72-73.
. Беер М. Всеобщая история социализма и социальной борьбы. Москва - Ленинград, 1997. С.176.
. Рауль Глабер Пять книг своего времени // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.226-227.
. Бернштейн Э. Социализм и демократия в великой английской революции. Л., 1994. - С.651.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. С.125, 126.
. Цезарий Гейстербахский Крестовый поход против альбигойцев // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.236.
. Льорренте История испанской инквизиции. С.79.
. Цезарий Гейстербахский Крестовый поход против альбигойцев // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.237.
. Белов А.В. Через костры и пытки. М., 1985. С.61.
. Рожков В. Очерки по истории римско-католической церкви. М., 1994. С.54.
. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1994. С.15.
. Грундманн Г. История ересей средневековья. М., 1963. С.56.
. Эрбстоссер М., Вернер Е. Идеологические проблемы средневекового плебейства. М., 1960. С.136.
. Буттнер Т., Вернер Е. Циркумцеллионы и адамиты. М., 1959. С.110.
. Там же. С.119.
. Осокин Н.А. История альбигойцев. - М., 1999. С.23.
. Эрбстоссер М., Вернер Е. Идеологические проблемы средневекового плебейства. М., 1960. С.145.
. Грундманн Г. История ересей средневековья. М., 1963. С.59.
. Карсавин Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII вв. СПБ., 1992. С.23.
. Там же. С.24.
. Сказкин С.Д. Из истории социально-политических идей. Исторические условия восстания Дольчино. М., 1955.
. Крывелев И.А. История религий: Очерки в 2 т. т. Т.1.М., 1988. С.126.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. С.170.
. Кудрявцев В.В. История религии и свободомыслия. Мн.: Тетра Системс, 1998. С.35.
. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.7. С.363.
. Щелокова Н.В. Учение Джона Виклифа о церкви и государстве. Нижний Новгород, 2000.
. Смирин М.М. Народная реформация Томаса Мюнцера и великая крестьянская война. М., 1955. С.231, 235.
. Краткая история Чехословакии. М., 1988. С.81.
. Смирин М.М. Народная реформация Томаса Мюнцера и великая крестьянская война. М., 1955. С.236.
. Мацек Й. Табор в гуситском революционном движении. М., 1959, т.2. С.82, 94.
. Там же. С.85.
. Там же. С.110, 83.
. Там же. С.127,139,153,84.
. Там же. С.159, 81, 101.
. Там же. С.99-100, 106.
. Там же. С.464, 478.
. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. М., 1977. С.87.
. Рубцов Б.Т. Гуситские войны. Великая крестьянская война в Чехии XV в.М., 1959. С.113.
. Мацек Й. Гуситское революционное движение. М., 1954. С.161.
. Озолин А.И. Из истории гуситского революционного движения. Саратов, 1962. С.56.
Список источников и литературы
Источники:
. Болгарский Синодик XIII в. // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.228.
. Иероним. Ad Marcellam ep.41 (Op. I 188) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.224.
. Иероним. Послание к Августину (Ecc. I 98, прим.4) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства.М., 1990. С.214.
. Ириней Лионский. Против ересей // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.229
. Ипполит. Philos. VIII 19 // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства.М., 1990. С.223.
. История Дольчино, ересиарха Наварского // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969.С. С.121.
. Киприан. Письма // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства.М., 1990. С.231, 232.
. Лукиан О смерти Перегрина // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.98.
. Матвей Парижский Великая хроника // Хрестоматия по истории средних веков/Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969.С. С.221.
. Новый завет. - Московская синодальная типография, 1991.
. Рауль Глабер Пять книг своего времени // Хрестоматия по истории средних веков / Сост.В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.226-227.
. Семь партид: о еретиках // Хрестоматия по истории средних веков/Сост. Степанова В.Е., Шевеленко А.Я.М., 1969. С.230.
. Тертуллиан. Проскрипции против еретиков // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990.С. С.146, 223, 224-229.
. Филосторгий Сокращение "Церковной истории" Филосторгия (Philasterius. Haer.) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.223-224.
. Цезарий Гейстербахский Крестовый поход против альбигойцев // Хрестоматия по истории средних веков / Сост. В.Е. Степанова, А.Я. Шевеленко. М., 1969. С.226-227.
. Цельс Правдивое слово (Alethes logos) // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990.С. 191.
. Praedestinatorum Haeresis // Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С.229.
Исследования:
. Атеистический словарь / Под редакцией М.П. Новикова М., 1986.
. Беер М. Всеобщая история социализма и социальной борьбы. М., 1997.
. Бернштейн Э. Социализм и демократия в великой английской революции. СПб., 1994.
. Белов А.В. Через костры и пытки. М., 1985.
. Беркли Р. Внутренняя жизнь Обществ Религий Содружества. М., 1979.
. Болотников С.В. Манихейство как религия постмодернизма. М,. 2005.
. Булгаков С. Первохристианство и новейший социализм. Два Града, т.2. М,. 1991.
. Буттнер Т., Вернер Е. Циркумцеллионы и адамиты. М., 1959.
. Виппер Р.Ю. Рим и раннее христианство. М., 1954.
. Виденгрен Г. Мани и манихейство. М., 2001.
. Герцог Д. Общая церковная история. Романо-католическая церковь средневековья. М., 1991.
. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. - Т.2. М.: Мысль, 1991.
. Голубцова Н.И. У истоков христианской церкви. М., 1967.
. Грундманн Г. История ересей средневековья. М., 1963.
. Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V вв. М., 1961.
. Доллингер Дж. История сект средневековья. История относящихся к гностицизму манихейских сект. М., 1990.
. Донини А. У истоков христианства. М., 1989.
. Карсавин Л.П. Монашество в средние века. М., 1992.
. Карсавин Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII вв. СПБ., 1992.
. Карсавин Л.П. Очерки средневековой религиозности // История ересей
Ковалев С.И. Основные вопросы происхождения христианства. М. - Л., 1964
. Краткая история Чехословакии. М., 1988.
. Крывелев И.А. История религий: очерки в 2томах. Т.1.М., 1988.
. Кубланов М.М. Возникновение христианства. Эпоха, идеи, искания. М., 1974.
. Кудрявцев В.В. Лекции по истории религии и свободомыслия. Мн.: Тетра Системс, 1998.
. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1994.
. Ленцман Я.А. Происхождение христианства. М., 1960.
. Ли Г.Ч. История инквизиции // История ересей. М., 2004.
. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986.
. Льорренте Х.А. История испанской инквизиции. М., 1992.
. Мацек Й. Гуситское революционное движение. М., 1954.
. Мацек Й. Табор в гуситском революционном движении. М., 1959, т.2.
. Николаев Ю. В поисках за божеством. Очерки истории гностицизма. СПб., 1993.
. Ницше Ф. Антихристианин // Сумерки богов / Сост. А.А. Яковлева. М., 1989.
. Ньюман А. Краткое описание манихейской ереси. М., 2002.
. Озолин А.И. Из истории гуситского революционного движения. Саратов, 1962.
. Осокин Н.А. История альбигойцев. М., 1999; Еретические верования // История ересей. М., 2004.
. Парнов Е.И. Трон Люцифера. М., 1985.
. Поснов М.Э. Гностицизм II века и победа христианской религии над ним. Киев, 1971.
. Рожков В. Очерки по истории римско-католической церкви. М., 1994.
. Рубцов Б.Т. Гуситские войны. Великая крестьянская война в Чехии XV в.М., 1959.
. Свенцицкая И.С. Раннее христианство. Страницы истории. М., 1988.
. Сказкин С.Д. Из истории социально-политических идей. Исторические условия восстания Дольчино. М., 1955.
. Смирин М.М. Народная реформация Томаса Мюнцера и великая крестьянская война. М., 1955.
. Сокирко В. Размышления о социализме. М., 1997.
. Трофимова М.К. Историко-философские проблемы гностицизма. М., 1979.
. Хорст Херманн. Савонарола. Еретик из Сан-Марко. М., 1982. - С.160
. Хосроев А.Л. Александрийское христианство по данным текстов из Наг-Хаммади. М., 1991.
. Христианство. В 3 тт.М., 1993-1995.
. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. М., 1977.
. Щелокова Н.В. Учение Джона Виклифа о церкви и государстве. Нижний Новгород, 2000.
. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.7.
. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.21.
. Эрбстоссер М., Вернер Е. Идеологические проблемы средневекового плебейства. М., 1960.