Экономическая программа правительства Е. Гайдара и процесс её реализации (декабрь 1991 - декабрь 1992 гг.)
Дипломная работа
экономическая программа правительства е. гайдара и процесс ее реализации (декабрь 1991 - декабрь 1992 гг.)
Оглавление
Введение
Глава I. Ситуация в экономике на рубеже 80-х - 90-х гг
Глава II. Экономическая программа Е. Гайдара и ее альтернативы
Глава III. Реализация программы экономических реформ в России в 1992 г
Финансовая политика
Кредитно-денежная политика
Промышленное производство
Занятость и безработица
Потребительский рынок
Уровень жизни населения
Валютный курс
Капитальные вложения
Заключение
Список литературы
Введение
Вопрос о роли экономической составляющей в общественном развитии и, особенно, в процессах глобализации и стирания границ национальных государств становится одним из центральных вопросов социальной науки на Западе. В России этот сюжет имеет свои особенности, связанные со спецификой переходного периода. Экономическая наука, разорвавшая со своим советским прошлым, пытается построить модель «новой» экономики, что дает нам идеальный предмет для переосмысления места экономической науки и ее практических приложений. В 90ые годы парадигма экономической науки в России радикальным образом изменилась. Экономические дисциплины подверглись процессу «технократизации»: отмечается повсеместная замена теоретических экономических исследований на практические и прикладные, постепенно к национальной экономике прививается бескомпромиссная и безальтернативная неолиберальная модель. Особенность использования экономической науки в сегодняшней России состоит в том, что экономисты защищают политические интересы и подчиняют научные цели «партийным», пытаясь при этом подменить социальные и политические вопросы экономическими, но при всем том сохранить свои позиции в поле науки. Массовое участие экономистов во властных структурах содействует «экономизации» политики и «политизации» экономической науки.
Столкнулись две формы компетенции реформаторов: техническая и социальная. Если за группами Л.И. Абалкина и С.С. Шаталина закреплялась характеристика обладателей высокой технической или научной компетенции, распространяющейся на знание старого - советского - состояния экономики и политики, а потому девальвировавшегося и потерявшего социальное признание, то группе Е.Т. Гайдара приписывалось как основное достоинство именно отсутствие такого багажа. Техническая компетенция молодых экономистов данной группы весьма отличалась от компетенции «старых экономистов», в силу того, что они специализировались на относительно новых и престижных предметах экономической науки: экономика капиталистических стран, макроэкономика. Все те ресурсы, которые в советский период придавали силу и власть их обладателям: руководящие посты в академической или административно-политической иерархии, звания, научная и практическая компетенция, - приобрели отрицательное значение в ситуации перестройки. Напротив, неучастие в советских структурах управления экономикой стало социальным ресурсом группы Гайдара. Она получила признание благодаря не технической, а социальной компетенции.
Экономическая программа Е. Т. Гайдара и результаты проведения «шоковой терапии» в России ранее освещались в основном в работах, посвященных экономике переходного периода (Белокрылова О.С. 2002, Абалкин А.И. 1997, Чепурин М.Н. 1994 и др.). В этих работах подчеркивается неизбежность экономических реформ, связанная с глубоким кризисом социалистической плановой экономики. Однако, если часть авторов (Радаева В.В. 1995, Белокрылова О.С. 2002) говорят о неизбежности именно гайдаровского варианта проведения экономических преобразований, т.е. «шоковой терапии», то другие (Абалкин А.И. 1997) говорят о спорной эффективности подобного варианта. В общей массе работ преобладают положительные оценки долгосрочных результатов осуществления экономической программы Е. Гайдара, что, возможно, объясняется тем, что сам Егор Тимурович является директором Института переходной экономики и главным идеологом этого направления экономической теории. А.Я. Лившиц в своей работе подробно останавливается на социальных аспектах экономической реформы, проводимой правительством Е. Гайдара, в частности им приводятся данные о снижении уровня жизни населения, об увеличении социально-незащищенных категорий населения.
Не смотря, на то, что программа Гайдара достаточно подробно рассмотрена в экономической литературе, в исторических исследованиях ей пока уделяется мало места. Например, в «Экономической истории России» Т.М. Тимошкиной, началу широкомасштабных экономических реформ в России уделено 4 страницы, на которых приводятся сведения самого общего характера. В работе О.Д. Кузнецовой Гайдаровским реформам уделено больше внимания, в частности подчеркивается неполнота воплощения программы Е. Гайдара в жизнь, противостояние Верховного Совета и правительства и его роль в экономическом развитии. Интересной представляется работа А.В. Аникина, в которой экономические реформы правительства Е. Гайдара представлены как экономическое и социальное потрясение, катастрофа.
Межу тем актуальность этой темы обусловлена тем, что именно программа Е. Гайдара была положена в основу экономических реформ в России. Можно сказать, что сегодня мы пожинаем плоды деятельности его правительства. Импорт неолиберальной англосаксонской экономической модели в Россию в настоящее время является фактом, признаваемым в самой среде экспертов по проблемам экономики и политики. Новейшая история, в особенности после 1998 года, подталкивает некоторых экономистов и аналитиков к выводу, что финансовый кризис положил конец ультралиберальной эпохе в России. Вместе с тем, практические шаги правительства В.В. Путина показывают, что идеи неолиберальной реформы, предложенной в свое время Гайдаром, не забыты и во многом вошли в экономическую программу Г. Грефа
Цель работы: проанализировать экономическую программу правительства Е. Гайдара и процесс ее реализации в 1992 г.
Задачи работы:
.выявить экономические предпосылки возникновения программы Гайдара
.определить ее место среди других программ экономических реформ.
.описать изменения в экономике, произошедшие в результате реализации основных положений программы Е. Гайдара.
В качестве источников в исследовании использовались статьи известных экономистов, опубликованные в основном в период 1992 - 1994 гг. В этих статьях содержится мнение компетентных специалистов, высказанное что называется «по горячим следам». Периодические издания, в которых были опубликованы эти статьи: «Экономика и жизнь», «Вопросы экономики», «Эко», «Коммерсантъ», «Век XX и мир». Эти издания характеризует серьезное отношение к обсуждаемым проблемам. Кроме того, в каченстве источников использовались официальные отчеты правительства и тексты программ экономических реформ.
Хронологические рамки исследования ограничены сроками пребывания Е. Гайдара на посту премьер-министра: декабрь 1991 г. - декабрь 1992 г. Именно в это время реформы в российской экономике велись согласно его экономической программе и под его непосредственным руководством.
Объект исследования: экономическая политика правительства Е. Гайдара.
Предмет исследования: программа реформ и изменения в экономической и социальной сферах общества, произошедшие в результате деятельности кабинета Е. Гайдара.
Глава I. Ситуация в экономике на рубеже 80-х - 90-х гг
неолиберальный денежный экономический политика
Первое, на что обращают внимание специалисты: «Глубокий кризис был неизбежен, и для большинства экономистов было ясно, что он будет связан с тяжелыми испытаниями и потрясениями». Легкого пути выхода из кризиса не оставалось уже тогда, когда определился провал косыгинской реформы, а тюменская нефть позволила продлить жизнь системе, которая сама быстро деградировала и разлагала все живое в стране.
Сейчас часто раздаются голоса, в том числе в среде экономистов: сколько можно ссылаться на коммунизм, тогда хоть все было в магазинах и недорого. Однако в то время подчеркивали, что основными факторами кризиса все же являются тоталитарный. режим, административно-командная экономика. Большинство экономистов уже к концу 70-х годов ясно понимали: социализм проиграл соревнование, Россия в тупике, а точнее в западне, придется выбираться, и чем раньше, тем меньше потребуется жертв. Но продолжали двигаться в том же направлении. Задержка с реформами-один из главных факторов, обусловивших глубину кризиса.
Плановая экономика, от которой предстояло отказаться, и рыночная экономика, к которой нужно было прийти,-целостные, внутренне логичные и потому совершенно несовместимые хозяйственные системы. Безусловно, желательно, чтобы переход от одной системы к другой был по возможности плавным, эволюционным. Но, как отмечает А.Я. Лившиц, даже при самом спокойном варианте наступает критический момент, когда должен произойти качественный скачок.
Ядро плановой экономики - директивные планы производства и распределения продукции, фонды и наряды. Вокруг ядра строится иерархическая структура управления, в которой предприятия обязательно кому-то подчинены. «Под структуру управления трансформируется и производственная структура, исключающая конкуренцию. В процессе перехода наступает ситуация, когда предприятия должны стать свободными, почувствовать жесткость бюджетного ограничения». При этом возникает риск разрушения сложившихся связей, спада производства. Свою цену приходится платить за перестройку деформированных структур, нарушенных пропорции. Момент может быть растянут в более или менее длительный процесс, но в его течении неизбежны дополнительные деформации и перекосы, увеличивающие цену перехода.
Казалось бы, опыт таких стран, как Венгрия и Китай, которые наиболее успешно шли эволюционным путем, опровергает подобные выводы. На самом же деле он говорит лишь о предпочтительности более раннего начала перехода (по отношению к моменту возникновения плановой экономики) и более плавного его осуществления. Тогда критические моменты не столь явно выражены.
Кроме того, экономисты отмечают, что обе эти страны имели сильный аграрный сектор и начинали реформы с него, имея широкую поддержку среди крестьянства. У нас была такая возможность в 1921 г., и она была использована во время нэпа. К 1985 г. ее уже не было. И это одна из причин того, почему кризис в России не мог не стать более глубоким. К тому же в России процесс институционализации плановой экономики, укоренения свойственных ей экономических, социальных и политических институтов, мотиваций, стереотипов поведения зашел наиболее далеко.
Сейчас как-то принято говорить, что реформа в России началась только 2 января 1992 г., а до этого были одни разговоры. Но некоторые специалисты с этим не согласны: «Реально экономические реформы в России начались с 1987 г., с июньского Пленума ЦК КПСС. И предпринятые после него меры имели вполне реальные последствия далеко не только разговорного жанра: и положительные, и отрицательные».
После принятия Закона о государственных предприятиях они получили больше самостоятельности и стали приобретать новые навыки. Закон о кооперации столь же несомненно подтолкнул развитие предпринимательства. Процесс не смогли остановить последовавшие затем ограничения, свою роль сыграла и аренда. Было бы несправедливо забыть о заслугах Н. Рыжкова и его Кабинета в первых шагах по восстановлению отечественного частного бизнеса.
Многие высказывались в пользу двухсекторной модели экономики (типа китайской) на переходный период. В.В. Радаев обращает внимание на то, что именно такая модель и была воспроизведена у нас. По его словам: «Кроме сектора государственных предприятий, где действовали обязательные госзаказы, лимиты и другие классические аксессуары плановой экономики, сменившие разве что наименования, появились кооперативные (читай: частные), арендные предприятия, индивидуальная трудовая деятельность. Да и деятельность госпредприятий сверх госзаказа с реализацией продукции по свободным ценам или по бартеру тоже, по сути, относилась уже к другому, рыночному сектору». Результаты, однако, получились, в отличие от Китая, разочаровывающими. Оба сектора не столько сотрудничали, сколько мешали друг другу. Начался процесс растаскивания госпредприятий. Попытки навести порядок сразу переводили частный бизнес в тень.
В периодической печати это объясняли следующим: «Главная причина, думается, в порочности основных идей Закона о госпредприятии, состоявших в стремлении воплотить с его помощью очередную модель гуманного социализма, в котором предприятия, работая на началах полного хозяйственного ведения, получали все права реального собственника практически без какой-либо присущей ему ответственности О политической демократии еще не думали и решили подменить ее демократией производственной». Появились СТК, выборы директоров. Сейчас упрекают Гайдара за потерю контроля над госпредприятиями со стороны собственника-государства. Отчасти есть и его вина, но главное-это последствия экономической идеологии 1987 г.
То, что тогда было сделано-это триумф и крах передовой советской экономической науки. Триумф, потому что партийно-государственное руководство приняло все предложения прогрессивных ученых-рыночников, включая идею платности производственных ресурсов, с которой десятилетиями носились сторонники теории оптимального функционирования социалистической экономики. Крах, потому что попытки реализовать эти идеи на практике показали их несостоятельность и полную неспособность решить какие-либо проблемы народного хозяйства России. Более того, в какой-то мере они даже способствовали углублению кризиса. Конечно, ученые всегда могут сказать, что руководители хозяйства не так реализовали их идеи.
Свою роль сыграли и драматические ошибки правительства в экономической политике той поры. «Предоставив самостоятельность предприятиям, надо было одновременно менять ценовую и финансовую политику». Но как раз этого не сделали. Напротив, был резко ослаблен контроль за доходами (переход к нормативным методам формирования фондов оплаты труда и экономического стимулирования) при отказе от каких-либо изменений цен, быстро стал разрастаться бюджетный дефицит, в том числе из-за популистской политики, из-за нежелания хоть сколько-нибудь заметно ущемить ВПК, другие всесильные ведомственные монополии. Итог - «расстройство финансовой системы, усиление товарных дефицитов, подрыв стимулов производства, а затем, как следствие, начало открытого спада». Еще одно следствие такой политики - усиление сепаратизма, центробежных тенденций, которые через какое-то время внесли свой вклад в развал СССР.
В таких условиях и пришлось действовать правительству Е. Гайдара.
Глава II. Экономическая программа Е. Гайдара и ее альтернативы
Для понимания особенностей многочисленных вариантов программ реформ, предложенных разными группами советских экономистов в период 1989-1992 годов, необходимо восстановить социальные условия их разработки, а также дать анализ факторов, определивших официальный выбор правительства. Уникальная в определенном смысле ситуация, когда любые варианты реформ являются (теоретически) возможными, а отдельные группы экономистов борются за навязывание собственной модели, позволяет наилучшим образом выявить существующие между ними оппозиции. В ситуации реформирования наиболее ярко обнаруживает себя система распределения позиций и соответствующих институтов в поле экономической науки по состоянию на конец восьмидесятых годов. Характерная для того времени политическая поляризация сыграла роль катализатора в процессе углубления расхождений между отдельными группами экономистов. Она подтолкнула их к более открытому проявлению собственного политического и теоретического выбора; она революционизировала отношения и перевернула устойчивую экономическую структуру.
Ограничимся анализом полярных позиций, сформировавшихся вокруг модели экономической реформы, а также рассмотрим подробнее программу Е. Гайдара. Исследование главных политических и экономических целей и ставок, содержащихся в моделях радикальной реформы, предложенных различными группами ученых, дает нам возможность раскрыть свойственные переходному периоду отношения между политикой и экономикой.
В период перестройки практические и научные схемы ученых оказались подвергнуты радикальному пересмотру вследствие отказа на уровне государства от «социалистического выбора» и идеологии марксизма-ленинизма. С одной стороны, ученые констатировали теоретическую несостоятельность российской экономической науки и нежизненность советских экономических теорий, а с другой, говорили об отсутствии как таковых теорий, описывающих постсоциалистическое общество.
Перед лицом такой проблемной ситуации российские экономисты действовали в зависимости от их предшествующей научной позиции, институциональной принадлежности, а также политических диспозиций. Одни, специалисты в «прикладной проблематике» (финансы, проблемы занятости и пр.), полностью приняли положения существующих западных, главным образом англосаксонских, частных экономических теорий и на практике интегрировались в интернациональные структуры различного уровня: от Всемирного банка и Международного валютного фонда, до Shell и Coca-Cola. Вторые попытались найти новые экономические ориентиры и, обнаружив огромные пробелы в своем образовании, стали изучать западные учебники для студентов вузов и колледжей, во множестве переводившиеся в начале девяностых годов. Третьи начали поиск «корней», опираясь либо на дореволюционные русские экономические теории, либо на труды экономистов двадцатых годов. Наконец, четвертые, меньшинство, взялись за разработку новой национальной парадигмы.
Теоретический и практический вакуум в отношении закономерностей переходного периода постсоциалистических стран привел теоретиков реформ, исчерпавших ресурсы марксистско-ленинского происхождения, как, например, концепция НЭПа или социалистического рынка, к немарксистским теориям самых разных периодов и школ. Они оказались перед сложным выбором между предлагаемыми в литературе экономическими моделями, открыв для себя с большим опозданием, что существует ни один десяток моделей рыночной экономики и каждая в чем-то верна. В таких условиях даже весьма ограниченные и разобщенные знания, которыми обладали советские экономисты, специализировавшиеся на «критике буржуазной экономики», получили большой спрос. Для этих специалистов складывалась весьма благоприятная ситуация, способствующая повышению ценности их теоретического багажа, превращению его в капитал и получению дивидендов с ресурсов, которые до того были фактически не востребованы. Университетские преподаватели, в особенности, профессора экономики, стали предлагать себя в качестве теоретиков радикальной экономической реформы и, одновременно с этим, оформлять свою политическую позицию, вступая в демократические партии различных течений и становясь порой ее лидерами. Позиция теоретика, вначале «перестройки», а позже «радикальной экономической реформы», гарантировала почти непосредственный доступ к постам в государственном аппарате.
Опираясь на анализ трех главных моделей реформ, разработанных тремя группами экономистов: команды Л.И. Абалкина, С.С. Шаталина - Г. Явлинского, Е. Гайдара, - можно выявить три полюса в изменяющемся пространстве российской экономики, которым соответствуют определенные сочетания свойств, объединяющих теоретические и идеологические предпочтения, профессиональный опыт и жизненную траекторию, институциональную принадлежность и т. п. Множества, полученные в результате проведенного анализа, можно сгруппировать в три блока: традиционно-градуалистический, неоклассически-технократический и революционно-технократический, - названные так О.Д. Кузнецовой по основным структурообразующим факторам. Выдвинутые программы, таким образом, с одной стороны, соотносятся с позициями их авторов-экономистов одновременно политическими, идеологическими и научными, а с другой стороны, - представляют собой объективацию представлений авторов о желательном социальном порядке. Вместе с тем стоит отметить, что отдельные элементы разных программ были реализованы в разное время, а в чистом виде ни одна из них не была осуществлена. Кроме того, авторы всех программ так или иначе принимали участие в проведении радикальных реформ и непосредственно были включены в разного уровня властные инстанции.
Вначале две программы радикальной экономической реформы и соответственно две модели перехода к рынку были разработаны практически одновременно двумя группами экономистов: первая, назначенная правительством по Постановлению Верховного Совета СССР (возглавляемая академиком Л.И. Абалкиным), вторая, созванная президентом М.С. Горбачевым и его «временным попутчиком» Б.Н. Ельциным, включающая академиков С.С. Шаталина и Е.Г. Ясина, при участии Г.А. Явлинского. С самого начала работы над контурами будущей экономической реформы можно, таким образом, наблюдать явную оппозицию между, во-первых, союзным руководством и республиканским руководством Российской Федерации и, во-вторых, «партией технократов» у власти, представляемую кабинетом министров, и «партией партократов», состоящую из партийного руководства КПСС.
«Партократы» и «технократы» в Советском Союзе определялись по критериям занимаемой должности, способу доступа к этой должности, типу образования и подконтрольной им области народного хозяйства, связанной с разделением труда внутри государственного аппарата. Так, к «технократам» относились руководители высокого правительственного уровня, ответственные за управление определенной отраслью экономики, фактически назначенные ЦК КПСС, как в случае с аппаратом Совета Министров. Чаще всего «технократы» являлись бывшими руководителями ведущих предприятий той же отрасли; они окончили технический вуз и накопили большой опыт в доверенной им области народного хозяйства. «Партократы» - партийные руководителя высокого ранга, сделавшие специфическую карьеру внутри партии, прошедшие через ряд выборных должностей и освобожденных секретарей: секретарь парторганизации предприятия, района, области, республики, центрального комитета. Политические критерии перевешивали при отборе критерии профессиональной подготовки и образования: диплом о высшем техническом или гуманитарном образовании не являлся обязательным, тогда как подготовка в партийной школе и «чистая анкета», а также «простое» социальное происхождение, опыт работы в удаленных от Москвы районах и отсутствие порицаний от партийной организации были необходимы.
В восьмидесятые годы, с распространением высоких технологий, расхождение между «партократами» и «технократами» увеличилось, причем последние все менее были склонны терпеть идеологический диктат со стороны первых в тех областях, где они обладали несравненно большей компетенцией.
Для сохранения своей власти «партократы» должны были продемонстрировать свое расположение к переменам и уступить часть своих полномочий. В своем стремлении показать отход от коммунистической идеологии новообращенные «партократы» показывали себя «святее Папы» и были готовы поддержать самые радикальные программы реформ.
Приход Б.Н. Ельцина к власти, который трудно квалифицировать как полностью легитимный (соглашение с Белоруссией и Украиной держалось в секрете вплоть до его подписания, а роспуск Советского Союза, несмотря на прошедший референдум, где абсолютное большинство избирателей высказалось за его сохранение, и подготовку к подписанию нового Союзного Договора, был для многих неожиданным) поставил российское правительство перед необходимостью быстрого оправдания своих экстраординарных действий. Оно исходило из гипотезы, что кредит доверия населения выдан ему на короткий период: жизненно необходимо было найти способы и средства для быстрого изменения экономической ситуации, чтобы таким образом обрести свою легитимность. В таких условиях приоритет был отдан действиям, ведущим к немедленным результатам, в ущерб постепенным и глубоким преобразованиям.
Начался, таким образом, новый этап реформы политической и экономической системы. Программа Абалкина-Рыжкова была полностью отставлена; единственной оставшейся на момент становления новых независимых государств была программа «500 дней», принятая ранее (11 сентября 1991 г.) Верховным Советом РФ. Однако и эта программа не была принята к осуществлению, поскольку Г.А. Явлинский, которому Б. Ельцин предложил возглавить ее реализацию и занять пост премьер-министра, отказался от этого предложения по политическим, прежде всего, мотивам (оставаясь в оппозиции и сохраняя возможность бороться за пост президента России). Появилась острая необходимость быстрой разработки новой программы реформ, адаптированной к новому геополитическому положению России. Эта работа была доверена группе Г.Э. Бурбулиса и Е.Т. Гайдара, которые вошли в новое правительство. Первый, близкий Б.Н. Ельцину, был его доверенным лицом в избирательной кампании 1991 года и стал секретарем Госсовета при Президенте Российской Федерации и первым заместителем председателя правительства РФ; второй, поработав в группе экономистов, ответственных за разработку программы реформ, под руководством Г.Э. Бурбулиса, был назначен на должность заместителя председателя правительства по вопросам экономической политики.
Начав свою деятельность в декабре 1991 г., правительство Е. Гайдара представило свой проект «Программы углубления экономических реформ» только к февралю 1992 года. Этот проект предусматривал ряд экстренных мер: стабилизацию экономики и рационализацию управления на принципах рыночной экономики; либерализацию цен и ограничительную финансовую политику; борьбу с необеспеченной денежной массой и т. п.- совокупность мер, известных под названием «шоковой терапии», хотя этим термином российское правительство открыто не пользовалось. Дистанция между официально сформулированными целями этой программы и конкретными мерами и результатами проведения реформы в жизнь огромна. Для иллюстрации обратимся к тексту Программы: «Конечными целями реформ являются экономическое, социально-политическое и духовное возрождение России, рост и процветание национальной экономики, консолидация на этой основе благополучия и свободы ее граждан, развитие демократии и укрепление государства. В новой российской экономике равновесие между экономической эффективностью и социальной справедливостью должно быть достигнуто».
В этих формулировках нет ничего близкого к неолиберальной идеологии или к резким и болезненным методам реформирования экономики, угрожающих населению, которые вслед за принятием программы и против нее были тут же приведены в действие. В полную противоположность тому, как это происходило в постоянно цитируемом реформаторами случае Польши, где «шоковая терапия» была заявлена как официальный курс правительства Л. Бальцеровича. Итог первых месяцев реализации принятой Программы углубления экономических реформ сразу же показал радикальное рассогласование целей, методов осуществления и полученных результатов: развал экономики, галопирующая инфляция, абсолютное обеднение населения.
Революционно-технократический блок
Эта концепция экономических реформ связана с группой Е.Т. Гайдара, члены которой представляют, в основном, новые исследовательские институты, определяемые на языке перестройки как «коммерческие» в противоположность государственным институтам и по отношению к их заказчикам. Эти институты, созданные молодыми научными сотрудниками различных экономических учреждений, появились в начале 90х годов. Руководители этих новых небольших институтов политической и экономической экспертизы: Е.Т. Гайдар (Институт экономических проблем переходного периода, 1992 г. создания), А.А. Нещадин (Экспертный институт Российского союза промышленников и предпринимателей, 1991 г.), В.А. Найшуль (Институт национальной модели экономики, 1992 г.), К.Г. Кагаловский (Международный исследовательский центр экономических реформ, 1989 г.), А.Б. Чубайс (Центр социально-экономических исследований - Леонтьевский центр, 1991 г.), - все практически относятся к одной возрастной категории (1950ые годы рождения). Все они принадлежат к одному поколению студентов, которые в семидесятые годы учились на факультете экономики Московского университета, а затем - в восьмидесятые годы - писали и защищали диссертации в ЦЭМИ; были учениками С.С. Шаталина и Г.Х. Попова, но порвали связи с учителями в конце 1991 года по причине «теоретических и идеологических расхождений».
Так, Гайдар работал многие годы вместе с Шаталиным и следовал за ним, переходя из одного исследовательского института в другой: вначале в Институт системных исследований АН СССР (1980-1986 г.), затем в Институт экономики и прогнозирования НТП (1986-1987 г.), активно участвовал в семинарах клуба «Перестройка» в ЦЭМИ. Однако возможность войти в правительственную комиссию при Б.Н. Ельцине (благодаря поддержке Г.Э. Бурбулиса) привела его к разрыву с С.С. Шаталиным. Позже, оправдывая этот разрыв, Гайдар указывал на глубокие расхождения между своим подходом к реформированию экономики и тем, что предлагался в программе «500 дней». Молодые реформаторы, составлявшие группу Гайдара, не имели научного веса, но признание их как ученых было получено «по доверенности», благодаря дипломам престижных экономических вузов и их прошлой принадлежности авторитетным научно-исследовательским институтам. Помимо этого, молодые экономисты легитимировались благодаря своим знаниям (часто весьма поверхностным) западных теорий, что позволяло им пользоваться преимуществами, даваемыми престижем западной экономики в глазах советских людей. Вместе с тем, политический капитал директоров этих институтов, входивших в разного рода комитеты при Президенте и Правительстве РФ, значительно превышал вес их научного капитала.
Отмеченные тенденции особенно ярко наблюдаются применительно к фигуре Е.Т. Гайдара. В начале перестройки (1987-1990) он занимал должность редактора журнала «Коммунист», затем, в 1990 году, стал заведующим экономическим отделом газеты «Правда», т. е. институционально был связан с двумя самыми важными идеологическими органами КПСС, действующими при ее Центральном комитете. В эти годы он регулярно публиковал аналитические статьи и обзоры, посвященные ситуации в народном хозяйстве СССР, результатам выполнения планов XII-ой пятилетки и т. п. Эти работы не выходили за границы марксистской ортодоксии. Еще в 1990 году, в книге «Экономическая реформа и иерархические структуры», его теоретические положения отражают приверженность социализму и критику капитализма, причем автором используется чисто идеологическая лексика, примером котором может стать следующее заключение: «Высшей формой разрешения противоречий капиталистического общества является низвергающая его революция».
За очень короткий период, отделяющий уход Гайдара из «Правды» и сближение с Г.Э. Бурбулисом в конце 1991 года, его лексика полностью меняется, чему способствует также его выход из компартии, на который Гайдар решился после упразднения по указу Б.Н. Ельцина партийных организаций на предприятиях и в армии в августе 1991 года. Двумя годами позже Гайдар заключает свою критическую статью о неспособности правительства проводить эффективную денежную политику такими словами: «Финансовый кризис почти всюду является первой стадией перехода к крушению тоталитарных режимов».
Признание за Е.Т. Гайдаром особой научной компетенции в области западных экономических учений, благодаря которой он якобы был призван возглавить экономические реформы, не подтверждается работами, опубликованными до его вхождения в правительство. Анализ публикаций показывает ограниченность этой компетенции знакомством с классическими теориями и несколько более глубокое знание экономистов таких социалистических стран, как Венгрия и Чехословакия. Вначале Е.Т. Гайдар опирается на восточно-европейские модели рынка, в частности, на венгерскую систему, но затем его позиция становится более радикальной, и в качестве образца берутся чилийская модель и методы правления генерала А. Пиночета. Значительную роль в радикализации позиции Гайдара сыграл А.Б. Чубайс, опубликовавший небольшую, но программную публикацию «Жестким курсом» и брошюру, посвященную анализу венгерского опыта реформирования и критике Я. Корнаи.
Вторым фактором радикализации взглядов Гайдара несомненно следует считать влияние экономических экспертов Международного валютного фонда и Всемирного банка, особенно, Джефри Сакса и Андерса Ослунда. Одной из целей присутствия Гайдара в правительстве в 1992 году было вступление России в МВФ и Международный банк реконструкции и развития, где Россия присутствовала только в качестве наблюдателя. В апреле 1992 года в Вашингтоне Е.Т. Гайдар, бывший тогда заместителем председателя правительства России по вопросам экономической политики, представил проект реформ и госбюджета на сессии МВФ и МБРР. Итогом этой сессии стало принятие России и других стран СНГ членами Фонда. Как отмечает Г.Х. Попов в своей книге «От и до», Б.Н. Ельцин выбрал «Гайдара вместе с МВФ».
Таким образом, несмотря на утверждения о научном обосновании выбора монетаристской и неолиберальной стратегии реформ, теоретический выбор команды Е.Т. Гайдара не был главным критерием, но соответствовал политическим пристрастиям их членов, которые позднее переводились в научную позицию с целью оправдания избранной экономической политики.
В публикациях этих молодых российских реформаторов обильно цитировались О. Уильямсон и Р. Коуз, у которых заимствовались, прежде всего положения теории транзакционных издержек, Дж. Стиглер, Р. Кауфман, Д.Сакс в части монетарных аспектов рыночного равновесия, а также авторы близкие направлению неоинституционализма и монетаризма. К примеру, В. Мау обращался к опыту стран Латинской Америки и придавал большое значение модели «экономико-политического цикла» (У. Нордхаус, А. Цикерман, Т. Персон, Г. Табелини) при анализе последовательности двух типов политического управления: периоду сильной социальной политики перед выборами наследует период сокращений и ограничений социальных программ после выборов. Достаточно широко представлены в публикациях молодых реформаторов также авторы Венской школы: Ф. фон Хайек, Л. фон Мизес, - у которых заимствовались идеи о пагубном влиянии государственного вмешательства в процессы экономического обмена.
Глава III. Реализация программы экономических реформ в России в 1992 г
В октябре 1991 года на Пятом съезде народных депутатов Б. Ельцин объявил о проведении в стране «радикальных экономических реформ» В ноябре приступило к работе правительство единомышленников во главе с Б. Ельциным. Правительство оказалось новым не только по форме, но и по существу, так как состояло в основном из ученых экономистов.
Все они были молоды (от 35 до 40 лет). С одной стороны, они хорошо знали основные направления западной экономической мысли, но с другой - почти никто из них не имел опыта хозяйственной деятельности и государственного управления крупного масштаба. К тому же «новые министры не имели явных и устойчивых связей с какими-либо группами интересов в производственной сфере». Министры честно предупреждали общество о трудном и болезненном переходе к рынку, поэтому настаивали на быстрых и решительных реформах, - промедление грозило поражением. Правда, никто не представлял себе, какие реальные трудности ждут всех на этом пути.
Новое правительство не пыталось внедрять отдельные рыночные элементы в чуждую среду, а стремилось к созданию настоящего рынка товаров и факторов производства на основе механизма конкуренции. В качестве основной задачи правительства объявлялась макроэкономическая и финансовая стабилизация одновременно с переходом к рыночной экономике, с приватизацией государственной собственности во всех сферах экономики. В число стандартных мероприятий входили: либерализация цен на основные товары и услуги, ужесточение кредитной, финансовой и денежной политики, выход из товарного дефицита, постепенная стабилизация валютного курса и отказ от множественности курса рубля, структурная перестройка.
В январе 1992 года был сделан первый шаг на пути к рыночной экономике: отпущены цены на большинство товаров и услуг, ликвидирована почти вся централизованная система распределения ресурсов. Однако «устранение жесткого контроля за ценами со стороны государства в условиях сохранения всеобщей монополизации производства в стране сразу же привело к небывалому росту абсолютно всех цен»: к концу 1992 года примерно в 100-150 раз при росте средней заработной платы в 10-15 раз.
Эти первые мероприятия нового правительства вызвали резко отрицательную политическую реакцию со стороны вице-президента А.В. Руцкого и Председателя Верховного Совета Р.И. Хасбулатова, вокруг которых начали сплачиваться различные социальные силы, оппозиционно настроенные к новому курсу. Сопротивление этих сил стало особенно заметно проявляться на фоне кризиса неплатежей, охватившего к лету 1992 года почти всю экономику. «И слабые, и сильные предприятия были опутаны сложными взаимными расчетами с поставщиками и потребителями, что создавало для них дополнительные трудности в процессе адаптации к рыночным отношениям».
Другим фактором, побудившим часть директорского корпуса государственных предприятий к сплочению, стал вопрос о либерализации цен на энергоносители, который до тех пор находился в монопольном ведении государства. Ситуация осложнялась еще и тем, что правительство направило в Международный валютный фонд (март 1992 года) Меморандум о предстоящей либерализации цен на энергоресурсы.
Заметим, что аналогичное заявление о предстоящей всеобщей либерализации цен осенью 1991 года заставило население, товаропроизводителей и торговую сеть заранее экономически и психологически подготовиться к этому шагу. К тому же если, по выражению обозревателей, «в тот период основная масса директоров смутно представляла себе последствия этого процесса в виде спросовых ограничений», то уже к весне 1992 года ситуация резко изменилась. Руководители предприятий начали понимать, что освобождение цен на энергоносители вместе с кризисом неплатежей может реально угрожать им банкротством.
К началу лета 1992 года в стране сформировался мощный проинфляционный блок «Гражданский союз», в который входили представители военно-промышленного и агропромышленного комплексов, партии центристского и левоцентристского толка, различные профсоюзные организации. Опасаясь начала банкротства предприятий, промышленники и лидеры профсоюзов «были готовы поддержать инфляцию, которая, на их взгляд, являлась для трудящихся меньшим злом, нежели безработица». В этом их поддержал Шестой съезд народных депутатов (апрель 1992года) и многие средства массовой информации. Правительство Е. Гайдара должно было считаться с этим, и ему пришлось идти на компромиссы и лавирование. Весной 1992 года промышленным и сельскохозяйственным предприятиям были даны льготные кредиты, что сразу же сказалось на ходе реформ, а это означало некоторое отступление от провозглашенного курса на стабилизацию, снижение уровня инфляции, сокращение бюджетного дефицита и т.д..
Правительство стало привлекать на свою сторону ряд директоров государственных предприятий, особенно тех, кто уже сумел приспособиться к новым условиям хозяйствования. Для них были сделаны некоторые уступки в денежно-кредитной и внешнеэкономической сферах, а в состав правительства вошли директора наиболее крупных предприятий ВПК и топливно-энергетического комплекса (В. Шумейко, Г. Хижа, В. Черномырдин). Таким образом правительство стало коалиционным.
Летнее «отступление правительства» под напором сил хозяйственников ослабило провозглашенную ранее жесткую кредитно-денежную политику. В результате этого осенью 1992 года резко ускорился рост цен (до 5% в неделю в сентябре-ноябре) и произошло обвальное падение курса рубля (в три раза за два месяца). Руководители предприятий, профсоюзы ценой тяжелого социального опыта наконец осознали правоту предостережений Е. Гайдара о том, что «мягкая бюджетная политика» неизбежно приведет к катастрофическим последствиям в экономике России.
Можно сказать, что с июля по декабрь 1992 года реформы как бы замерли. Это было связано также и с тем, что в июле 1992 года Верховный Совет назначил В. Геращенко председателем Центрального банка России, что нанесло заметный ущерб макроэкономической стабилизации, поскольку В. Геращенко был сторонником увеличения денежной массы в экономике страны.
декабря 1992 года, когда на Седьмом съезде народных депутатов Е. Гайдар был снят с должности и.о. премьер-министра, а через два дня на его место был назначен В. Черномырдин, казалось, что «с реформой покончено, и Россия находится на пороге гиперинфляции». Но одновременно в правительство Черномырдина был назначен вице-премьером и министром финансов молодой экономист Б. Федоров, который всеми возможными методами пытался воплотить в жизнь программу макроэкономической стабилизации, что позволило удержать страну от падения в пропасть.
Финансовая политика
Одной из важных целей, провозглашенных правительством осенью 1991 г., было достижение бездефицитного бюджета. Для этого предусматривалось осуществление налоговой реформы, жесткое сокращение и секвестирование государственных расходов. В первые месяцы 1992 г. были сокращены расходы на инвестиции, на оборону, дотации. Энергичные действия правительства дали быстрые и зримые плоды. «Дефицит консолидированного бюджета, составлявший в декабре 1991 г., по разным оценкам, от 20 до 32% ВВП, в январе 1992 г. снизился до 5%, а в феврале сменился суффицитом в 6,3% ВВП».
Усилившееся давление на правительство со стороны различных социальных групп, с одной стороны, резкое падение доходов федерального бюджета в мае-августе в реальном исчислении, а в мае-июне и в номинальном исчислении, с другой - спровоцировали обвальное раздувание расходной части государственного бюджета за пределы экономически возможного. «По сравнению с мартом в августе расходы на народное хозяйство повысились в 5,4 раза, на социально-культурные мероприятия-в 9,5 раза, на оборону-в 5 раз, в то время как доходы федерального бюджета возросли лишь в 4,4 раза». Значительные суммы были выделены на субвенции, бюджетные ссуды, дотирование централизованного импорта. В результате дефицит федерального бюджета, вновь возникший в марте на уровне 0,6%, в апреле уже достиг 7,5%, в мае-9,5, в июне- 18,6, в июле- 17,1, в августе - 26,4% ВВП. Возрастание бюджетного дефицита вызвало увеличение объемов дополнительного заимствования правительства в Центральном банке. Если в апреле кредиты правительству составили 77 млрд. руб., в июне-243 млрд. руб., то а июле и августе объемы заимствования приблизились к 400 млрд. руб. ежемесячно, став тем самым «одним из важнейших инфляционных факторов».
Серьезное ухудшение макроэкономической ситуации, чреватое неконтролируемым ростом денежной массы и срывом в гиперинфляцию, заставило правительство приступить в сентябре к ужесточению бюджетной политики. «Осуществленное в сентябре сокращение расходов федерального бюджета в 2,8 раза-с 525 до 187 млрд. руб.-нельзя не признать чрезвычайным, но и одновременно абсолютно необходимым. Наряду с возросшими на 37% доходами это позволило обеспечить положительное сальдо федерального бюджета в сентябре в размере 7,4% ВВП».
Удачное в целом проведение взаимозачета увеличило налоговые поступления в бюджет в октябре на 322 млрд. руб. или более чем вдвое, что позволило существенно-на 65% -повысить и бюджетные расходы, не допуская при этом возникновения дефицита.
Ограничительная бюджетная политика сентября-ноября имела своим следствием заметное снижение суммарного дефицита федерального бюджета с 13,4% в августе до 5,4% в ноябре. Однако в декабре превышение бюджетных расходов над доходами составило 13% месячного ВВП, что вызвало на свое покрытие дополнительные кредитные ресурсы Центрального банка на сумму свыше 730 млрд. руб. В итоге суммарный дефицит федерального бюджета в 1992 г. составил 6,8% ВВП, а с учетом статей, не учитываемых отечественной статистикой, около 10%.
Кредитно-денежная политика
В действиях правительства и Центрального банка по регулированию денежной массы и последствиях этих действий для состояния экономики можно выделить два основных периода. В течение первого периода (январь - май) сдерживание роста количества денег в обращении находилось в центре их внимания. Жесткий контроль за денежной массой являлся важнейшим условием недопущения срыва экономики в гиперинфляцию после либерализации цен со 2 января 1992 года.
По словам специалистов: «Переход к фазе высокоинфляционного развития в январе 1992 г. породил мощную волну спроса на кредиты». Процентная ставка в размере 20% годовых и уровень резервных требований коммерческих банков в размере 5% были, естественно, не в состоянии служить для нее достаточным препятствием. Административное ограничение прироста кредитования в 15% на I квартал, установленное с 1 января 1992 г., не выполнялось с самого начала и было окончательно отменено телеграммой Центрального банка в феврале 1992 г.
В результате объем кредитов быстро рос. Уже в январе он увеличился на 17,6%, в феврале-на 35, в марте-на 31,7%. Ускоренный рост кредитной эмиссии потребовал принятия со стороны ЦБР срочных мер: увеличения с 1 апреля нормы обязательных резервов коммерческих банков до 20% и ставки процента до 50, а в конце мая-до 80%. Эти меры позволили заметно сократить темпы кредитной эмиссии до 11,7% в апреле и 1,6% в мае. В первые пять месяцев политика сдерживания кредитной экспансии была реализована довольно успешно, и в целом темпы прироста денежной массы удавалось удерживать на вполне приемлемом с точки зрения ограничения инфляции уровне- 9-14% в месяц.
Ограничительная денежно-кредитная политика имела своим результатом последовательное - от месяца к месяцу-снижение уровня открытой инфляции. После январского ценового взрыва в 345%, поглотившего большую часть накопленного к этому времени денежного навеса, сводный индекс потребительских цен постепенно снизился до 112% в мае и до 109-111% в июле-августе. Индекс оптовых цен в промышленности также уменьшился с 482% до 113-117% в июле-августе, а индекс цен на продовольственные товары -даже до 106-109%.
В июне (начало второго периода) произошел переход от ограничительной к открыто проинфляционной политике. Выросли бюджетные расходы правительства по всем статьям, особенно существенно-на социальные программы и финансирование народного хозяйства «Доля расходов консолидированного бюджета в валовом внутреннем продукте возросла с 32,0 % в мае до 42,1 % в августе, в то время как доля доходов в ВВП осталась прежней-чуть более 31%». В результате дефицит консолидированной бюджетной системы в течение летних месяцев колебался в пределах 6-11% ВВП, привлекая на свое покрытие кредитные ресурсы Центрального банка и становясь тем самым одним из важнейших факторов, порождающих инфляцию.
Доля кредитов Министерству финансов в общем объеме кредитов Центрального банка возросла с 24,7% в марте до 39-41% в июле-августе. Кроме того, руководство Центрального банка резко увеличило объем кредитов не только Минфину (за май- август на 1027 млрд. руб. ), но и коммерческим банкам (на 900 млрд. руб.) и государствам рублевой зоны (на 495 млрд. руб.). В результате темпы роста кредитной эмиссии в июне-октябре составляли 30-34% в месяц (за исключением некоторого снижения в августе до 16%), а темпы роста денежной массы в это время сохранялись на уровне 27-32% в месяц.
Возросшие объемы денежной массы, достигнув с незначительным временным лагом (через два-три месяца) потребительского рынка, вызвали, по оценке экономистов, уменьшение его товарной насыщенности, опустошение товарных запасов, усиление роста цен. Возникнув на рубеже августа - сентября, инфляционная волна в октябре вышла на темп роста 25-30% в месяц, который и сохранялся пять месяцев подряд.
Высокий уровень инфляции естественным образом изменил структуру кредитных ресурсов. Доля долгосрочных кредитов в общем объеме кредитования, устойчиво снижаясь, в декабре 1992 г. достигла уровня 5,2% по сравнению с 9,7% в декабре 1991 г.
Практически неограниченное кредитование предприятий привело к существенному изменению структуры денежной массы и, как следствие, к существенному перераспределению национального продукта между секторами национальной экономики. Остатки средств предприятий на счетах в банках за год возросли в 11,1 раза, в то время как деньги населения (наличные на руках плюс сбережения в банках) - только в 4,2 раза. В результате доля средств предприятий в за год возросла с 33,8% до 50,3%, а доля денег населения снизилась с 56,9% до 32,5 процента. При этом специалисты отмечают, что если доля наличных денег как самой ликвидной части денежной массы заметно возросла (с 18,1% до 24,1%). то доля сбережений населения в банках катастрофически упала -с 38,8% до 8,4%.
Сохранявшиеся в последние месяцы 1992 г. темпы роста объемов кредитования способствовали в дальнейшем поддержанию высоких темпов роста цен. Это означает, что важнейшей макроэкономической проблемой предстоящего периода становилось подавление инфляции, достигшей исключительно опасного уровня.
Промышленное производство
В отличие от широко распространенного заблуждения либерализация цен в январе 1992 г. практически не вызвала спада промышленного производства. Оценки экономистов таковы: «С учетом сезонных колебаний объем спада производства по сравнению с декабрем 1991 г. составил всего 0,1%. В феврале по сравнению с январем наблюдался даже незначительный (на 2,2%) подъем, базировавшийся на использовании накопленных запасов сырья». Начиная же с марта и по нарастающей до августа на поведении производителей все более ощутимо начало сказываться воздействие сокращавшегося спроса, обострение проблемы задолженности, замедление платежного документооборота В июле падение промышленного производства по отношению к июню составило 8,7%, а в августе по отношению к июлю-уже 10,6%. Интенсивная кредитная эмиссия с июня наряду с постепенным разрешением проблемы задолженности привела в сентябре к очень значительному компенсационному росту производства-на 7,1%. С этого времени и до сего дня объемы промышленного производства остаются практически стабильными, незначительно колеблясь вокруг сентябрьского уровня.
К концу года ситуация в промышленности начала приобретать первые признаки структурного кризиса. В то время как наиболее значительно сокращается выпуск в легкой промышленности и машиностроении, спад в электроэнергетике, топливной, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности относительно невелик, а в черной металлургии и особенно в пищевой промышленности налицо более или менее устойчивая тенденция к росту производства.
Однако совершенно очевидно, что глубокие структурные изменения в российской экономике только начинались. Их осуществление даже в более благоприятной обстановке заняло бы не один год. Пишет: «Нет никаких оснований полагать, что в целом промышленное производство уже достигло «дна» платежеспособного спроса предприятий и населения. Поэтому произошедшая на инфляционной основе стабилизация производства носит неустойчивый и нездоровый характер».
Вместе с этим следует помнить и о цене, которую пришлось заплатить за такую стабилизацию. За 7 месяцев она обошлась в 4,1 трлн. руб. дополнительных кредитных вложений (рост в 4,9 раза), которые вызвали новую волну инфляции, разрушение товарного рынка, падение валютного курса.
Занятость и безработица
За 1992 год численность занятого населения уменьшилась на 1,3 млн. человек и составила 73,1 млн. человек. На фоне значительного сокращения занятости в государственном (на 2,1 млн. человек) и кооперативном (1,3 млн. человек) секторах число занятых в частном секторе выросло на 1,6 млн. человек, или почти вдвое, и достигло 3,5 млн. человек.
Доля частного сектора в общей численности занятых возросла с 1,6% в 1990 г. и 2,6 в 1991 г. до 4,8% в 1992 г. Еще более впечатляющие изменения произошли в частном секторе промышленности, где численность занятых возросла за год в 4,8 раза и достигла 2,4 млн. человек, или 14% промышленно-производственного персонала по сравнению с 2,6% в 1991 г.
Сокращение производства вызывало высвобождение работников и рост числа безработных, хотя и не в такой же степени. При этом ограничительная денежная политика привела к более быстрым темпам высвобождения рабочей силы, а ее смягчение - к замедлению роста числа безработных. «Если в течение первых пяти месяцев 1992 г. число граждан, ищущих работу и состоящих на учете в службе занятости, возрастало в среднем на 10,0% в месяц, то в июне-декабре-на 3,9%. На 1 января 1993 г. на учете в службе занятости состояло 982 тыс. человек, а число лиц, признанных безработными, составило 577 тыс. человек».
Но экономисты не испытывали паники: «Уровень безработицы, по какой бы методике его ни оценивать, не превышает в настоящее время 1,3-1,4% численности трудоспособного населения. По любым международным критериям, и тем более для такой структурно утяжеленной экономики, как российская, этот уровень является невысоким. Отсутствие массового высвобождения рабочей силы означает, что никакой жесткости финансовых ограничений предприятия не испытывают, а процесс структурной перестройки находится еще в самой начальной стадии».
год был первым в деятельности Федеральной службы занятости итоги оценивались как положительные: «Удалось повысить долю лиц, получающих пособие, в общем числе безработных с 29 до 64% и поддерживать весьма высокий уровень трудоустройства (в среднем 1/3 числа обращений в службу занятости)».
Потребительский рынок
Ценовой шок либерализации привел к падению потребительского спроса и соответственно к падению розничного товарооборота в январе 1992 г. в 3,6 раза. Однако уже в феврале произошла существенная адаптация потребителей к новым условиям-объемы торговли выросли на 56% по сравнению с январем и достигли 50% уровня декабря 1990 г.
Практически на этом уровне они сохранялись вплоть до июля, когда увеличились еще на 8,4%. Ускорение инфляции в сентябре вызвало волну ажиотажного спроса, поднявшего уровень среднемесячных продаж еще на 15,4%, вокруг которого они колебались последние 4 месяца 1992г. Такой объем торговли соответствует приблизительно 64-67% декабря 1990 г. Всего же, как отмечают экономисты, по сравнению с январем к декабрю 1992 г. объем среднемесячной торговли в постоянных ценах вырос в 2,1 раза.
Сдерживание роста денежной массы в первые месяцы реформы привело к позитивным изменениям на потребительском рынке. Общий объем товарных запасов с критического уровня в 37 дней торговли в конце декабря 1991 г. возрос до 81 дня к концу июня 1992 г., а товарных запасов в оптовой торговле и промышленности -с 6 до 26 дней. Товарные запасы, измеренные в постоянных ценах, устойчиво возрастали до конца июня и увеличились по сравнению с январем на 61% (в розничной торговле-на 47%, в оптовой торговле и промышленности-в 2 раза).
В первой половине 1992 года заметно улучшилась сбалансированность рынка. Это подтверждается следующими данными: «Отношение товарных запасов к денежным средствам населения (сумме наличных и вкладов в сбербанках) возросло с 15,4% в декабре 1991 г. до 53,4% в июне 1992 г., а их отношение к среднемесячному объему розничного товарооборота-со 104% до 231% соответственно». Повысились индексы насыщенности потребительского рынка с 55,4% в марте до 61% в мае, продовольственного рынка-с 47,6% в конце января до 55,3% в июне, непродовольственного рынка-с 60,7% в марте до 68,6% в июне.
Значительное смягчение с июня 1992 г. монетарной политики привело к существенному ухудшению ситуации на потребительском рынке. Все товарные запасы сократились с 81 до 47 дней торговли в декабре, в том числе в розничной торговле-с 55 до 36 дней, в оптовой торговле-с 26 до 11 дней, и достигли самого низкого с декабря 1991 г уровня. В постоянных ценах товарные запасы снизились за этот период на 20%, 8% и 40% соответственно.
В результате в июле-декабре 1992 г. сбалансированность рынка постоянно ухудшалась. «Отношение товарных запасов к денежным средствам населения снизилось с 53,4% до 42,0%, а отношение запасов к розничному товарообороту-с 231% до 132%». Из торговли стали исчезать продовольственные и промышленные товары, появившиеся было на прилавках магазинов в первой половине года. Индексы насыщенности потребительского рынка в течение этих месяцев, хотя и медленно, но возрастали, что свидетельствовало об усилении действия рыночных механизмов в товаропроводящей сети.
Уровень жизни населения
Либерализация цен в январе 1992 г. резко сократила покупательную способность населения. Однако в последующие месяцы наблюдалась тенденция роста денежных доходов и потребительских расходов населения не только в номинальном, но и в реальном выражении. Если в январе 1992 г. они сократились по сравнению с декабрем 1991 г. соответственно примерно в 3 и 3,3 раза, то в декабре 1992 г. они возросли по отношению к январю на 59% и 46% и составили 41-45% от уровня декабря 1991 года.
Отражением частичного восстановления реальной покупательной способности населения за пореформенные месяцы стало увеличение степени превышения денежными доходами населения (со 113 до 246%), потребительскими расходами (с 78 до 143%), средней заработной массой рабочих и служащих (с 203 до 400%) стоимости минимального потребительского бюджета (набора из 19 важнейших продуктов питания). Однако если в первой половине года этот процесс шел последовательно и быстро, то во втором полугодии он стал замедленным и неустойчивым.
Аналогичным образом в течение прошлого года менялась покупательная способность средней заработной платы рабочих и служащих. Если в первой половине года она устойчиво возрастала, то во второй либо стабилизировалась, либо упала. В периодической печати приводят следующие цифры: «На среднемесячную зарплату можно было купить: полукопченой колбасы в январе- 12 кг, в июне- 33 кг, в декабре-37 кг; масла растительного-соответственно 55, 111 и 81 кг; яиц куриных-842, 2371 и 1928 штук; хлеба ржаного-799. 837 и 728 кг; риса- 158, 190 и 193 кг; вермишели- 123, 241 и 225 кг».
Как явный признак существенного ухудшения условий жизни третий раз за два года (после апреля 1991 г. и января 1992 г.) в сентябре-декабре 1992 г. повысилась до 45% доля продуктов питания в потребительских расходах рабочих и служащих.
Ускорение роста цен резко обострило проблему сбережений, которые могли бы быть использованы в качестве накоплений и последующих инвестиций. Деструктивное воздействие высоких темпов инфляции привело к тому, что «в структуре сбережений населения устойчиво падала доля вкладов в Сбербанке - с 65% в декабре 1991 г. до 28% в декабре 1992 г. и одновременно росла доля наличных денег на руках у населения - с 35% до 72% соответственно». Еще быстрее менялась структура приростов сбережений. Доля приростов сбережений во вкладах и ценных бумагах в суммарном приросте сбережений населения упала за декабрь 1991 г.-ноябрь 1992 г. с 53,9% до 14,2%, а доля прироста наличных денег соответственно возросла - с 46,1 % до 85,8%.
Резко снизилась доля сбережений во вкладах и ценных бумагах в ежемесячных денежных доходах населения-с 11,9% в декабре 1991 г. до 2,1% в апреле 1992 г. Затем, когда темпы инфляции несколько снизились, эта доля незначительно возросла-до 4,3-5,3% в июне-июле. После этого в августе-ноябре при ускорении роста цен и усилении инфляционных ожиданий она вновь упала до 3,4-4,0%. Заметный рост доли сбережений в декабре объясняется не увеличением вкладов населения, а начислением процентов по вкладам в конце года.
Имеющиеся же денежные средства население предпочитало накапливать в наиболее ликвидной форме наличных «горячих» денег. Признаком высоких инфляционных ожиданий населения являлось сохранение на высоком (23-40%) уровне доли наличных денег, накапливаемых на руках для использования при «горячих» покупках, во всех денежных доходах.
Дело, однако, не только в относительном уменьшении доли сбережений, которые могут быть использованы для долгосрочных инвестиции, но и в абсолютном снижении их реального объема. Скорость инфляционного обесценения сбережений населения во вкладах в Сбербанке существенно превышает постоянный номинальный их прирост (на уровне 6- 30 млрд. руб. ежемесячно). «За год сбережения населения в Сбербанке обесценились в реальном выражении в 12,5 раза и на конец декабря 1992 г. составляли 8% от уровня декабря 1991 г».
После снижения наличных денег в реальном выражении в январе - марте 1992 г. их прирост начиная с апреля не только компенсировал продолжавшееся их инфляционное обесценение, но и даже увеличил их сумму в реальном выражении на 22%. Таким образом, в условиях нехватки накоплений для инвестиций денежные ресурсы, которые могли бы быть использованы для этих целей, в силу сохранения низкой ставки процента по депозитам превращаются в «горячие» деньги, направляемые на не вполне сбалансированный потребительский рынок.
Валютный курс
Два основных этапа экономической политики имели различные последствия и в валютной сфере. Ограничительная денежная политика, уменьшив спрос на валюту, усилила спрос на рубли, так что для первых пяти месяцев реформы характерно было существенное превышение предложения валюты над спросом. Такая ситуация понизила среднемесячный курс доллара с 201 руб. в январе до 121-123 руб. в мае-июне. Реальный валютный курс (рассчитанный с учетом роста внутренних цен) вырос в 13 раз и составил в июне в ценах декабря 1991 г. 12,4 руб. за 1 долл. Соответственно средняя заработная плата рабочих и служащих, выраженная в долларах по официальному обменному курсу, возросла почти в 6 раз-с 7 долл. в декабре 1991 г. до 41 долл. в июне 1992 г.
Ускоренный рост денежных агрегатов в результате ослабления кредитно-финансовой политики с начала лета привел к росту ликвидных ресурсов коммерческих банков, значительная часть которых (более 600 млрд. руб.) была выброшена на биржу для приобретения валюты. В результате начиная с июня сложилось устойчивое превышение рублевого спроса на валюту над ее предложением, обрушившее курс рубля и заставившее подскочить среднемесячный курс доллара до 220 руб. в сентябре, 338 руб. в октябре, 420-448 руб. в декабре и 650 руб. в феврале с. г.
Некоторые специалисты отмечали и негативные тенденции в области валютного рынка: «Как отражение ухудшения макроэкономической ситуации в 1,6 раза упал реальный валютный курс рубля, измеренный в ценах декабря 1991 г., с 12,4 руб. за 1 долл. в июне до 20 руб. в октябре-ноябре на 39% (до 25 долл.) в октябре-ноябре снизилась и средняя заработная плата, пересчитанная по обменному курсу. Существенный ее рост в декабре (до 39 долл.) объясняется увеличенными выплатами по итогам года при более или менее стабильном курсе».
Капитальные вложения
По предварительным оценкам, общий объем капитальных вложений за счет всех источников финансирования в 1992 г. сократился по сравнению с 1991 г. на 50%. Это привело к значительному сокращению доли накопления в национальном доходе, которая составила 10-12% по сравнению с 16% в 1991 г. и 25-27% во второй половине 80-х годов.
Как показывает анализ, спад инвестиционной активности наиболее болезненно отразился на состоянии производственного аппарата таких отраслей российской промышленности, как топливная, машиностроение и металлообработка, химическая и нефтехимическая. По оценке, капитальные вложения в 1992 г. сократились в топливную промышленность в 2,5 раза, в машиностроение-в 4-4,5 раза, в химию и нефтехимию - в 4 раза. Если рассматривать только активную часть фондов, то во всех трех указанных отраслях выбытие в 1992 г. превысило ввод. Такая ситуация вызовет дальнейшее падение производства не только в указанных отраслевых комплексах в течение 1993 г., но и по цепочке межотраслевых взаимодействий в промышленности в целом и во всем материальном производстве.
Инвестиционными программами на 1992 г. предусматривалось прямое финансирование и льготное кредитование строительства 392 объектов различных отраслей экономики. На тех же основаниях финансировались программы последствий Чернобыля и стихийных бедствии. Ни одна из программ не выполнена из-за недостатка инвестиционных ресурсов «Объемы капитальных вложений и строительно-монтажных работ в 1992 г. снизились по сравнению с 1991 г. соответственно на 40 и 42%». За счет всех источников финансирования было освоено 2,4 трлн. руб. капитальных вложений, выполнено строительно-монтажных работ на 1,3 трлн. руб. Наибольший спад инвестиций произошел в отраслях, определяющих динамику и направления структурной политики.
Л.К. Григорьев утверждает: «По предварительной оценке, объем незавершенного строительства на конец 1992 г. составил 3,7 трлн. руб. (с учетом произведенной переоценки основных фондов)». Более 1/3 объема незавершенного строительства приходилось на объекты производственного назначения. Неудовлетворительная ситуация сложилась и в непроизводственном строительстве В 1992 г на эти цели предприятиями всех форм собственности использовано 817,1 млрд. руб. капитальных вложений, что составило в сопоставимых ценах 62% к 1991 г., в том числе на жилищное строительство-530 млрд. руб. (70%).
Новые организационные структуры в строительном комплексе по своему содержанию мало соответствуют рыночным, осуществляющим сооружение объектов под ключ за счет кредитов банка, собственных оборотных средств, авансов заказчика. Организация строительного дела в России практически не претерпела изменений. Проектировщик-заказчик (застройщик) - подрядчик по-прежнему оставались обособленными звеньями в инвестиционном процессе. В результате эффективность капитального строительства низкая, инвестиционный цикл не сокращался.
Медленно велась продажа незавершенных строек. В целом до осени 1992 г. их было продано менее 350. В основном это объекты торговли, бытового обслуживания, коммунального хозяйства. Продажа производственной незавершенки, по существу, не начиналась. Тормозили этот процесс отчасти отсутствие соответствующего положения, не удовлетворяющая покупателя в ряде случаев степень готовности объектов, устаревшие проектные решения, в значительной степени усложняющие перепрофилирование продаваемых объектов.
К сожалению, удержаться на достигнутых рубежах не удалось. Вызванное отчасти некоторой эйфорией по поводу легкости достижения результатов реформы, отчасти усилившимся давлением со стороны различных социальных и политических групп смягчение бюджетной и монетарной политики в конце февраля-начале марта 1992 г. привело вновь к возникновению бюджетного дефицита, подстегнуло цены, снизило темпы рассасывания товарных дефицитов, ослабило валютный курс рубля. «После нескольких не слишком настойчивых попыток удержать ситуацию под контролем мартовская «тихая контрреформа» сменилась откровенно проинфляционной политикой в июне - августе».
Ничем не ограниченное наращивание бюджетных расходов привело к колоссальному росту бюджетного дефицита, покрываемого за счет массированной кредитной эмиссии Центрального банка, что не замедлило сказаться на темпах роста денежной массы. «Естественным следствием такой безответственной популистской политики стало резкое падение курса рубля, опустошение товарных запасов, взрывной рост цен, падение жизненного уровня подавляющего большинства населения».
Пытаясь противодействовать такому развитию событий, правительство в сентябре приступило к новому этапу ужесточения бюджетной политики и добилось заметных успехов по достижению бездефицитного бюджета в сентябре-октябре 1992 г. Однако, «распахнув «ящик Пандоры» Центрального банка летом, правительство не смогло его закрыть осенью». Прекращение кредитования правительства в сентябре-октябре Банк России с лихвой компенсировал дополнительными кредитными вливаниями в коммерческие банки и государства рублевой зоны. Образно выражаясь: «Вырвавшись из «бутылки» Центрального банка, «джинн» кредитной эмиссии приобрел собственную инерцию, разогнался до скорости 30% прироста денежной массы в месяц, определяя тем самым с двух-трехмесячным лагом соответствующий этому месячный уровень инфляции».
Как показывает опыт, остановить массированную кредитную эмиссию после этого стало гораздо сложнее, чем летом 1992 г., поскольку за восемь месяцев высокоинфляционного развития уже сложились свои стереотипы и правила игры. К тому же правительство не слишком долго сохраняло верность принципу бездефицитного бюджета-дефицит федерального бюджета вновь появился в ноябре, а в декабре уже достиг 13% ВВП, что вызвало новый беспрецедентный прилив кредитов ЦБ.
Подводя итоги 1992 года, специалисты признают, что, «несмотря на некоторые успехи, правительству не удалось добиться решения важнейшей среднесрочной задачи, стоявшей перед ним, а именно - достижения макроэкономической стабилизации». Причинами этого являются прежде всего отказ от ограничительной финансовой и кредитно-денежной политики, незавершенность процессов либерализации, особенно в сфере внешней торговли, отход от целей и принципов, заявленных правительством в своем Меморандуме об экономической политике в феврале 1992 г. Свою роль сыграло и растущее противодействие антиреформистских сил.
В условиях, когда бюджетная и монетарная политика продолжала оставаться чрезвычайно мягкой, когда ежемесячные темпы прироста кредитов, денежной массы, цен составляли 25-30%, когда бюджетный дефицит достигал 10% ВВП, а темпы высвобождения рабочей силы оставались чрезвычайно низкими, когда уровень безработицы не превышал 1,5% экономически активного населения, но ни одно предприятие еще не обанкротилось, когда курс национальной валюты неуклонно падал, а экономика была на треть долларизована, первоочередной задачей любого правительства оставалась макроэкономическая стабилизация. «Отказ от приоритетности в достижении этой цели и переход к другим целям, прежде всего к попыткам оживления экономического роста под какими бы то ни было названиями («структурная перестройка», «поддержка базовых или приоритетных отраслей»), будет означать не что иное, как ускоренное приближение финансовой катастрофы».
Если сравнивать состояние российской экономики на начало и конец 1992 г., то можно констатировать, что кризис существенно углубился. Наиболее серьезными, влияющими на экономику России называли два долговременных фактора. Первый из них-отсутствие инвестиций в 1992 г. «Это поразило прежде всего топливно-энергетический комплекс-основной источник валютных поступлений». Не разрабатывались новые месторождения нефти, была снижена или вообще заморожена добыча на прежде разрабатываемых. Это поставило под угрозу выплату внешних долгов России и возможность получения новых кредитов из-за рубежа. К тому же правительство России взяло обязательство по выплате всего долга бывшего СССР.
Инвестиционный голод сказался и в такой сфере, как городское хозяйство. Особенности климата России и изношенность городских коммуникаций требуют постоянного пристального внимания к топливно-энергетическим коммунальным сетям и к тяжелейшей для России проблеме зимовки скота. Недостаточное внимание к этой проблеме летом .1992 г. серьезно сказалось на исходе зимы 1993 г. и привело к очень большим инвестиционным требованиям летом 1993 года при подготовке к зиме 1993-1994 гг.
Вторым долговременным фактором следует считать неудачную политику в области сельского хозяйства. Попытка раздать землю всем проживающим в сельской местности и таким образом перейти от колхозно-совхозного сельского хозяйства к фермерскому привела к тому, что эта отрасль существенно снизила свою товарность. Оказались незасеянными более половины розданных земель. Но даже на возделанных землях новые хозяева не смогли вести интенсивное земледелие.
Резкое повышение цен на энергию, удобрения и сельскохозяйственную технику привело к отказу крестьян их покупать и еще больше снизило интенсивность землепользования, а значит, и его товарность. Рост цен на сельскохозяйственную продукцию искусственно сдерживался местными властями частично административным путем, а частично путем дотаций разной направленности, которых, однако, было недостаточно. Предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции, являющиеся региональными монополистами, также диктовали заниженные закупочные цены (зачастую меньше себестоимости продукции).
Заключение
Политика правительства Е. Гайдара, была направлена на улучшение экономической ситуации в стране. Причем целью ставилось не постепенная стабилизация и реформирование, а резкое качественное изменение экономики в сторону рынка. Ориентируясь на опыт стран Восточной Европы, где политика «шоковой терапии» дала достаточно быстрые положительные результаты после непродолжительного периода экономического кризиса, правительство Е. Гайдара попыталось повторить их опыт.
При этом была недостаточно оценена роль нескольких экономических и политических факторов. Во-первых, это экономические и политические структуры СССР, которые не только породили существовавший кризис, но и не были приспособлены к рыночным условиям функционирования. В отличие от стран Восточной Европы, Российская экономика была настолько адаптирована к условиям командно-административного регулирования, что оказалась в тяжелейшем положении, в ситуации резкого реформирования. Переложение Западных экономических теорий на материал российской действительности не дало быстрого положительного результата, наоборот, положение в экономике только ухудшилось.
Следует, справедливости ради, отметить, что осуществление политики правительства Е. Гайдара наталкивалось на противодействие со стороны многих структур в России. В теоретическом плане, монетаристскому подходу Гайдара и Чубайса противостояли умеренные реформаторы, опиравшиеся на авторитетные экономические теории (например, кейнсианство). В своей практической деятельности правительство встретило противодействие со стороны Верховного Совета России. Тут проявилась характерная черта российского общество того времени - слияние экономики и политики. Политическое противостояние двух ветвей власти - исполнительной (Президент и правительство) и законодательной (Верховный Совет), привело к тому, что ни одно начинание правительства, в первую очередь это касается экономических реформ, не только не получало поддержки со стороны законодателей, но наоборот - встречало активное противодействие. В результате этого вместо последовательного проведения в жизнь, пусть и не идеальной программы, Россия оказалась в положении воза из басни Крылова «Лебедь, рак и щука».
Последствиями политики «шоковой терапии», проводимой правительством Е. Гайдара стало дальнейшее углубление экономического кризиса и ухудшение социальной ситуации в стране. Однако, несмотря на явно отрицательные внешние последствия надо признать, что резко развернув экономику, революционное реформирование имело и положительный аспект. Политика правительства Е. Гайдара содержала в себе возможности для экономического оздоровления, пусть в условиях российской экономики эти возможности проявились не так быстро, как рассчитывали авторы реформ. Однако, нельзя спорить с тем, что в последнее время мы наблюдаем неуклонный экономический рост, в немалой степени в этом есть заслуга и правительства Е. Гайдара.
Список литературы
1.Аникин А.В. История финансовых потрясений: от Джона Ло до Сергея Кириенко - М.: Экономика 2000 - 463 с.
.Аукционек С.П. Теория перехода к рынку - М.Инфра-М 1993 - 354 с.
.Белокрылова О.С. Методические указания по изучению роли государства в переходной экономике - Ростов н/Д,: Феникс 1996 - 165 с.
.Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе - М.:Юнити 1998 - 564 с.
.Бузгалин А.В. Переходная экономика - М.:Русская Деловая Литература 1994 - 342 с.
.Гайдар Е.Т. Государство и эволюция - М.: Прогресс 1995 - 275 с.
.Григорьев Л.К. К новому этапу трансформации//Вопросы экономики 2000 №4 с. 12-18
.История экономики/Под ред. О.Д. Кузнецовой - М.: Инфра-М 2000 - 471 с.
.Корнаи Я. Трансформационный спад//Вопросы экономики - 1994 №3 с. 34-41
.Курс переходной экономики/Под ред. Абалкина А. И. - М.: Филинъ 1997 - 356 с.
.Ленин В.И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата//Полн. Собр. соч. Т.5 - М.: Изд-во ЦК КПСС 1965
.Лившиц А.Я. Экономическая реформа в России и ее цена - М.: Прогресс 1994 - 293 с.
.Манделл Э. Длинные волны капиталистического развития Л.: Политехника 1980 - 219 с.
.Мау В.А. Экономика и власть: Политическая история экономической реформы в России 1985 - 1994 - М.: Экономика 1995 - 163 с.
.Нордхаус У., Самюэльсон П. Экономика. Гл. 17 - М.: Экономика 1996 - 557 с.
.Ольсевич Ю.А. Трансформация хозяйственных систем - М.: Инфра-М 1994 - 217 с.
.Ослунд А. Россия: Рождение рыночной экономики - М.: Юнити 1996 - 293 с.
.Основы теории переходной экономики/Под ред. Киселевой Е.А., Чепурина М.Н. Киров: Изд-во Кировского Ун-та 1996 - 326 с.
.Попов А. Нетерпение ума, или зачем мы морочим голову словом «социалистический»//РЭЖ 1993 №3 с. 32-45
.Попов Г.Х. От и до - М.: Экономика 1998 - 249 с.
.Радаев В.В. Концептуальные основы анализа переходной экономики - М.: Русская Деловая Литература 1995 - 304 с.
.Развитие экономических отношений в России: итоги и прогнозируемые варианты//РЭЖ - 1994 №3 с. 12-16
.Роль государства в экономике - Ростов н/Д: Феникс 1997 - 265 с.
.Реформы глазами российских и американских ученых/Под ред. О.Т. Богомолова - М.: Юнити 1996 - 274 с.
.Сакс Д. Рыночная экономика и Россия - М.: Экономика 1994 - 336 с.
.Сакс Д., Ларрен Ф. Макроэкономика: Глобальный подход - М.: Изд-во МГУ 1996 - 429 с.
.Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций - М.: Мир 1994 - 179 с.
.Симачев Ю. Формы государственной поддержки//Вопросы экономики 2001 №5 с. 34-36
.Слетать в Стамбул и приодеться//Коммерсантъ 1994 №1 с. 34-39
.Сокольников Г.Я. Новая финансовая политика: На пути к твердой валюте - М.: Финансы 1995 - 188 с.
.Тимошина Т.М. Экономическая история России - М.: Экономика 2003 - 447 с.
.Указ Президента РФ «О порядке приватизации и реформирования предприятий и организаций агропромышленного комплекса России»//Российская газета 1998 8 сентября с. 2- 34
.Чубайс А.Б. Жестким курсом - М.: Инфра 1993 - 117 с.
.Шмелев Н.П., Попов В.В. На переломе: Экономическая перестройка в СССР - М.: Финансы 1989 - 246 с.
.Экономическая теория/Под ред. А.И. Добрынина - СПб.: Изд-во СПбГУ 2000 - 398 с.
.Экономика переходного периода/Под ред. Радаева В.В. - М.: Инфра 1995 - 220 с.
.Ясин Е.Г. Судьба экономической реформы в России//Вопросы экономики №2 1993 с. 125-128
Источники
1.Абалкин Л.И. Экономическая теория на пути к новой парадигме//Вопросы экономики 1993 №1 с. 23-56
.Белокрылова О.С. Становление крестьянских хозяйств в России: противоречия и пути их разрешения//Хозяйство и право 1994 № 7 34-40
.Ведев А. Изменение в экономики в первый год рыночных реформ//Эко, 1993. № 2. с.43-56
.Виханский О. Потребительское поведение населения в кризисных ситуациях//Экономист 1992 №12 с. 20-37
.Гайдар Е. Логика реформ//Вопросы экономики 1993 №6 с. 54-73
.Гайдар Е.Т. Экономическая реформа и иерархические структуры - М.: Экономика 1990 - 392 с.
.Закон РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий»//Экономика и жизнь 1991 №3 с. 1-17
.Илларионов А. 400 дней реальной экономической реформы//Вопросы экономики 1993 №7 с. 23-45
.Капелюшников Р. Где начало того конца// Вопросы экономики - 2001 №1 с. 25-29
.Мау Б. Российские реформы: теория и практика//Экономика и жизнь. 1993. № 4. с. 45-53
.Микульский К. Экономическая реформа и социальная политика//Экономика и жизнь 1993 №3 с. 43-50
.Программа «500» дней. Г. Явлинский - М., 1990 132 с.
.Российские финансы в 1992 году//Вопросы экономики 1993 №1 с. 1-13
.Рутгайзер В. Приватизация в России: движение на ощупь//Проблемы прогнозирования. 1993. № 3. с. 32-54
.Явлинский Г. Реформы в России//Коммерсантъ 1993 №12 с. 54- 65