Начальный период Великой Отечественной войны в мемуарах советских военачальников

Начальный период Великой Отечественной войны в мемуарах советских военачальников

Оглавление

Введение

Глава 1. Начальный период Великой Отечественной войны

1.1 Гитлеровское вторжение

1.2 Оборонительные бои лета и осени 1941 г.

Глава 2. Мемуары советских полководцев

2.1 "Воспоминания и размышления" Г.К. Жукова

2.2 "Солдатский долг" К.К. Рокоссовского

Глава 3. Достоинства и недостатки мемуаров

3.1 Советские полководцы о Сталине

3.2 О готовности к войне с Германией

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Действительно, Г.К. Жуков говорил: "История не любит сослагательных наклонений, но простое чувство сопереживания заставляет всякого пишущего на военную тему стремиться, не преувеличивая потерь, открыть значение победы".

Сегодня к этому можно было бы добавить, что исследование возможных вариантов развития ситуации должно приблизить нас к пониманию истинных причин поражений в прошлом, современного состояния России и проблем обеспечения ее безопасности в будущем.

Тем более, что всем вполне понятна никем в истории не опровергнутая старая римская истина - "Хочешь мира, готовься к войне".

Начинать дипломную работу приходится с комментария, что термин Великая Отечественная Война" (ВОВ) не признаётся современной зарубежной историографией - согласно последней ВОВ просто часть Второй мировой войны" (ВМВ). ВОВ действительно часть ВМВ, но является её решающей частью, определившей исход ВМВ, именно Советская армия противостояла один на один на Европейском континенте непобедимой до того немецкой армии, разгромила её и этим спасла человечество от уготованного ему существования по законам богопротивной расовой теории Гитлера.

В термине Великая Отечественная Война" отражено выкристаллизовавшееся с начала войны единство, как всех слоёв общества, так и всех народов, проживающих на советской земле. Однако, блистательные победы советской армии, как на Европейском, так и на Азиатском континентах, не устраивали не только врагов, но и союзников. Ведь признать эти победы, - значит, признать победу советского строя, руководства страной и сплочённого им народа.

Историография вопроса. Первые сведения о событиях ВОВ население получало из газет и радиопередач. По мере накопления этой информации возникала необходимость в систематизации и её изучению. По этому вопросу было принято несколько решений ЦК ВКП (б), и в декабре 1941 г. при АН СССР была учреждена Комиссия по истории ВОВ. Затем аналогичные комиссии были созданы во всех республиках, краях, областях, наркоматах, при аппарате ЦК ВКП (б) и в штабах Советской Армии и ВМФ.

Первыми документами, обобщающими опыт войны, были доклады руководства страны. К числу последних документов следует отнести и вышедший в 1944 г. первый том трудов Внешняя политика СССР в период Великой Отечественной Войны. После окончания войны во многих журналах и книгах публиковались статьи об отдельных операциях и других вопросах ВМВ. К середине 50-х годов появились труды по истории и итогам Второй мировой войны, в которых немецкие генералы спешили отмежеваться от Гитлера и свалить на него всю вину за проигранные ими сражения. Несколько позже в военных журналах СССР (Военная мысль, Морской сборник, Военный зарубежник) начали печататься переводы статей английских и американских авторов, касающиеся отдельных вопросов ВМВ. Обобщающие же американские и английские труды нашим читателям были неизвестны.

Первый отечественный капитальный труд под названием Сборник материалов по истории военного искусства в Великой Отечественной Войне" появился в 1955 году, но был малодоступен, поскольку имел гриф Только для адмиралов, генералов и офицеров Советской армии и Военно-морского флота".

Такой же гриф с началом холодной войны получили упомянутые выше военные журналы. В конце 1955 г. в свободную печать поступили Очерки истории Великой Отечественной войны, изданные АН СССР. С конца 50-х годов и до распада СССР издавалась серия Военных мемуаров (до 200 ед.), с 1959 г. было возобновлено издание Военно-исторического журнала" (ВИЖ). В 1960 - 1963 г. г. вышло шеститомное издание История Отечественной войны, с которого, по указанию Н.С. Хрущёва, началось переписывание истории ВОВ (два тома были переизданы).

Н.С. Хрущёв ненавидел И.В. Сталина за смерть своего старшего сына и сам не мог не понимать, что, как вождь он не идёт ни в какое сравнение с И.В. Сталиным. Стараясь, во что бы то ни стало, дискредитировать И.В. Сталина, имя которого было неразрывно связано с величайшими военными победами, Н.С. Хрущёв шёл и на дискредитацию самих побед, заявляя о неоправданных жертвах в начальный период войны, о неподготовленности страны к войне, о зверствах энкеведешников во время войны и т.п. Всё это с восторгом встречалось нашими потенциальными противниками и муссировалось ими в ущерб стране. В дальнейшем с приходом каждого нового министра обороны в историю ВОВ вносились определённые уточнения, не менявшие сути, но несколько переставлявшие акценты.

В целях упорядочивания работ по военной истории, повышения их качества и доведения до массового чтения, в начале 1966 г. вышло Постановление ЦК КПСС об учреждении в системе Минобороны всесоюзного Института военной истории. Под его руководством и при его непосредственном участии в 1964 - 1974 гг. была издана многотомная серия (свыше 20 томов) Вторая мировая война" в исследованиях, воспоминаниях и документах. В 1973 - 1982 гг. вышла двенадцатитомная История Второй мировой войны. В 1976 - 1980 гг. вышла восьмитомная Советская военная энциклопедия, в которой большая часть посвящена ВОВ. Последними обобщающими изданиями о ВОВ были однотомная энциклопедия и словарь-справочник. Всего за период 1945 - 1985 гг. в СССР было издано около 20 тыс. наименований книг и брошюр о ВОВ.

В указанных изданиях объективно излагается динамика событий ВМВ и ВОВ, но имеет место излишняя политизация и небольшой гиперболизм. При этом главное внимание уделялось чисто военным вопросам (ходу боевых действий, целям проведения операции, эффективному использованию оружия и, особенно, моральному состоянию личного состава) без анализа не только политических, но и стратегических целей воюющих сторон.

Историография бывших союзников и противников СССР в войне - это сложнейший конгломерат различных течений, школ и группировок, объединенный общей идеологией. При этом спецификой историографии каждого из участников войны является истолкование важнейших проблем войны с точки зрения сегодняшних интересов своей страны. По направленности эта историография разделяется на две группы: объективно-доброжелательную и тенденциозно-враждебную, причем, если в первые послевоенные годы по горячим следам войны преобладало первое направление, то с началом холодной войны - второе, ставшее государственной политикой ведущих западных стран. Эта политика осуществляется в США - Центром военной истории при конгрессе, в Великобритании - Исторической секцией кабинета министров, в Германии - Военно-историческим управлением бундесвера, в Японии - отделом управления национальной обороны.

Рассматривая ВМВ как решающее событие ХХ века, страны-участники уделяют ей большое внимание. Так, в США издано 85-томное издание Армия США во Второй мировой войне, в Англии - 80-томная Официальная история Второй мировой войны, в Германии - 40-томное издание Германский рейх и Вторая мировая война, в Японии - 96-томное издание Официальная история войны Великой Восточной Азии.

Основная направленность доминирующей последнее время тенденциозно-враждебной нашей стране историографии сводится к следующему:

стремлению снять с империалистических государств ответственность за развязывание ВМВ, переложив её на СССР или, по крайней мере, рассматривать его как соучастника этой ответственности. При этом делается попытка представить нападение Гитлера как вынужденную меру защиты Европы;

преуменьшению вклада СССР и лично И.В. Сталина в дело разгрома фашистского блока, объясняя победы экономической мощью и организационными возможностями США;

тенденциозному толкованию источников победы СССР, объясняя последнюю проснувшимся национализмом и забывая, что среди сражающихся были люди двух десятков национальностей, нескольких вероисповеданий и двух рас;

лживым утверждениям, что СССР в конце войны вводил свои войска в некоторые страны вопреки желанию коренного населения.

Установить истину о политических и военных намерениях воюющих сторон можно только на основании документальных данных. Такие данные начали появляться после рассекречивания архивов воевавших сторон: англо-американских - с конца 80-х годов, советских - с начала 90-х годов. Однако, полная правда о победе СССР в войне не устраивала горбачевско-ельцинский режим. Подтверждением сказанного является развернутая в конце 80-х годов коротичевским Огоньком" фальсификация событий ВОВ и наводнение отечественного книжного рынка с начала 90-х годов, под прикрытием свободы слова" опусами Резуна-Суворова и Бунича, в которых бездоказательно и мифологически трактуется начало ВОВ. Причем, в декабре 1999 года, эта трактовка повторяется в телепередаче Е. Киселева. Под всякими соусами обеляется личность А.А. Власова, части которого в апреле 1945 г. защищали Берлин под командованием немецких генералов. В 1998 году без комментариев по ОРТ демонстрируется английский сериал о ВМВ, в котором битва при Эль-Аламейне приравнивается по значимости Сталинградской, а высадка союзников на Сицилию - битве на Курской дуге и т.п. Не следует забывать также, что с конца 80-х годов до распада СССР вместо теоретического журнала ЦК КПСС Коммунист начал выходить журнал Из архивов ЦК ВКП (б) под редакцией А. Яковлева, в котором публиковались негативные факты, затрагивающие деятельность КПСС, в том числе и во время ВОВ (возникновение банд-формирований, депортация неблагонадёжного населения и т.п.). В то же время продолжал функционировать упомянутый выше институт военной истории, остающийся государственным учреждением. К 55-й годовщине Победы под его руководством и при его непосредственном участии было опубликовано 23 тома рассекреченных документов (Государственного Комитета обороны, Ставки верховного главнокомандования, наркоматов обороны и военно-морских сил и других государственных и военных учреждений), свыше 200 трудов, касающихся ВОВ и четырёхтомник Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг. . Несомненный интерес представляют и выпущенные издательством Международные отношения" Очерки истории российской внешней разведки под редакцией Е.М. Примакова (к 2000 г. вышло четыре тома). К сожалению, все перечисленные труды, кроме последнего, изданы мизерными тиражами и проигнорированы СМИ. Лишь незначительная часть работ Института военной истории была опубликована в Военно-историческом журнале. Этот патриотический журнал, освещая военную историю периода от феодального общества до середины ХХ века, издаётся шесть раз в год тиражом 5 тыс. экземпляров.

Актуальность данной работы. Из изложенного видно, что при сложившейся ситуации, подавляющая масса населения страны и, прежде всего, молодежь не может знать всей правды о ВОВ. Рассекреченная документация не могла быть учтена в советских изданиях (т.е. до 1990г.), а последующая за ней преподносится с англо-американской подачи, подтачивающей корни наших побед. Из всего изложенного явствует, что доведение всей правды о ВОВ до широких масс нашей страны, и, прежде всего, до молодёжи, является в настоящий момент задачей государственной важности.

Целью данной дипломной работы является рассмотрение начального периода Великой Отечественной войны в мемуарах советских полководцев. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:

.Показать исторические особенности начала Великой Отечественной войны.

2.Рассмотреть особенности создания мемуаров советскими полководцами.

.Выявить ошибки и недоговоренности в мемуарах советских полководцев.

Глава 1. Начальный период Великой Отечественной войны

1.1 Гитлеровское вторжение

Германия напала на Советский Союз на рассвете воскресного дня 22 июня 1941 г. С первым залпом артиллерии в 3 часа 12 минут по берлинскому времени началось осуществление плана "Барбаросса", предусматривавшего исчезновение СССР с карты мира через четыре-шесть недель. Канонада на советской границе началась за полчаса до предъявления германской декларации об объявлении войны. В Берлине она была вручена министром иностранных дел И. Риббентропом советскому послу В.Г. Деканозову. В это же время германский посол в Москве Ф. Шуленбург читал декларацию заместителю председателя Совнаркома, наркому иностранных дел В.М. Молотову. Немецкая сторона представляла войну как превентивную. В документе значилось: "Враждебное отношение Советского правительства и концентрация советских войск на восточной границе Германии, представляющая серьезную угрозу, вынудили правительство Третьего рейха предпринять военные контрмеры". Впоследствии эта фашистская позиция неизменно воспроизводилась политиками и историками, пытающимися обелить величайшее преступление ХХ века. Выдумка о превентивной войне была призвана придать нападению на СССР хоть какую-то видимость морального оправдания и привлечь на свою сторону западные державы в качестве союзников для похода на Восток.

В действительности решение о вторжении было принято не потому, что СССР угрожал Германии, а потому, что гитлеровцам представлялось легко нанести поражение нашей стране. В заявлении фюрера, зачитанном по немецкому радио министром пропаганды Й. Геббельсом в 7 часов утра, утверждалось, что опасность с востока может быть быстро устранена. Если для разгрома Франции, армия которой считалась сильнейшей в мире, потребовалось шесть недель, то для того, чтобы покончить с Россией, усилий понадобиться меньше: "Нужно только громко хлопнуть дверью". Экономическую систему России Гитлер представлял как находящуюся в состоянии хаоса, коммунистическую диктатуру - ненавидимой народами страны. Руководитель прессы Третьего рейха Г. Фриче на Нюрнбергском процессе в 1946 г. показывал, что "никаких оснований к тому, чтобы обвинить Советский Союз в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было. В своих выступлениях по радио я прилагал все усилия к тому, чтобы запугать народы Европы и население Германии ужасами большевизма".

Внезапность нападения вызвала явное замешательство высшего руководства СССР. В первые часы войны оно обсуждало возможность предотвратить дальнейшее военное развитие событий повторением Брестского мира в новых очертаниях - уступкой Германии значительной части Украины, Белоруссии и всей Прибалтики. В директиве Главного Военного Совета СССР, направленной в войска Начальником Генерального штаба генералом армии К.Г. Жуковым через 15 минут после трансляции речи Гитлера, предписывалось "обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу", но "границу не переходить". Приказ никак не соответствовал складывающейся обстановке. Генерал-полковник немецко-фашистской армии Ф. Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных войск, лицо, ответственное за ежедневную оценку Красной Армии, записал в свой дневник: "Русские части захвачены в их собственных бараках, самолеты стояли нетронутыми на взлетных полосах, а атакованные войсками части запрашивали свое руководство, что им делать".

До середины дня советский народ оставался в неведении о начавшейся войне. Председатель СНК И.В. Сталин отказался выступить с обращением к стране, ему было еще "нечего сказать народу". Видимо, он чувствовал свою вину за просчет и внезапность нападения бывшего союзника. Только в полдень 22 июня В.М. Молотов объявил собравшимся у радиоприемников и громкоговорителей о том, что "сегодня в четыре часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу и без объявления войны германские войска напали на нашу страну". Призвав советский народ дать решительный отпор агрессору, Молотов закончил свое лаконичное выступление словами, ставшими программными для всех последующих 1418 долгих дней войны: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".

В первые же дни в войну против СССР на стороне Германии вступили Румыния, Финляндия, Италия, в июле к ним присоединилась Венгрия. Военные действия на границе с Финляндией начались 29 июня, на границе с Румынией - 1 июля. Вооруженные силы Германии перед нападением на Советский Союз насчитывали 8,5 млн. человек. К западным границам СССР были выдвинуты 153 дивизии (119 пехотных и кавалерийских, 33 моторизованных и танковых) и две бригады. Кроме того, у границ СССР приводились в боевую готовность 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии. Всего в восточной группировке противника насчитывалось 5,5 млн. человек, 47,2 тыс. орудий и минометов, 4,3 тыс. танков, 5 тыс. боевых самолетов.

Им противостояли советские войска в западных военных округах численностью 2,9 млн. человек. Это было более половины (60,4 %) всего личного состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) и Военно-Морского Флота (ВМФ). Всего к июню 1941 г. в армии и флоте насчитывалось 4,8 млн. человек. Кроме того, в формированиях других ведомств, состоявших на довольствии в Наркомате обороны (НКО), находилось около 75 тыс. человек. Еще 805,3 тыс. человек военнообязанных находилось в войсках на "Больших военных сборах". С объявлением мобилизации 22 июня они были включены в списочную численность войск.

Всеобщая мобилизация военнообязанных мужчин 1905 - 1918 годов рождения, в возрасте от 23 до 36 лет, позволила уже к июлю пополнить армию 5,3 млн. человек (т.е. размеры армии увеличивались более чем вдвое). За все годы войны в армию и для работы в промышленности было мобилизовано, с учетом уже служивших к началу войны, 34,5 млн. человек. Более трети из них находились в армейском строю, что составляло по списку 10,5 - 11,5 млн. человек. В действующей армии из них находилось 5 - 6,5 млн. человек. (Для сравнения: на службу в вермахт были привлечены 17893 тыс. человек) .

советский полководец воспоминание война

Мобилизация позволила сформировать в годы войны 648 новых дивизий, из них 410 - в 1941 г. Советские войска, выдвинутые к западным границам страны, имели 167 дивизий и 9 бригад, в них насчитывалось 32,9 тыс. орудий и минометов, 14,2 тыс. танков, 9,2 тыс. боевых самолетов. (16 % общего числа танков и 18,5 % самолетов находились в ремонте или требовали ремонта) .

В целом силы и средства Германии и ее союзников в начале войны в 1,2 раза превосходили силы и средства СССР. В ряде позиций Вооруженные Силы ССР количественно превосходили армии противника, однако они уступали ему в стратегическом развертывании, по качеству многих образцов вооружения, в опыте и подготовке кадров.75 % советских войск, в отличие от германских, не обладали современным боевым опытом.55 % командных кадров находились на своих должностях менее шести месяцев. Это было связано с тем, что численность Красной Армии увеличилась почти вдвое с 1939 г. Кадрам был нанесен урон сталинскими чистками, в ходе которых из армии в 1937 - 1939 годы было уволено около 37 тыс. командиров различных рангов, из них большинство по политическим мотивам. Из них 3 - 4 тысячи были расстреляны как "заговорщики", 6 - 8 тыс. осуждено. Подавляющая часть уволенных и осужденных была реабилитирована и возвращена в армию до войны или в начале ее.

Настроенные на блицкриг (молниеносную войну) германские войска после недолгой артподготовки устремились вглубь СССР по трем основным направлениям. Группа армий "Север" (командующий генерал-фельдмаршал В. Лееб) имела задачу уничтожить советские войска в Прибалтике, захватить Ленинград. Группа армий "Центр" (командующий генерал-фельдмаршал Ф. Бок) наступала по линии Минск - Смоленск - Москва. Группа армий "Юг" (командующий генерал-фельдмаршал Г. Рундштедт) должна была разгромить силы Красной Армии на Западной Украине, выйти на Днепр и наступать далее в юго-восточном направлении. По планам германского командования, основную задачу войны должны были решить войска Ф. Бока, они обладали наибольшей мощью.

Советские стратеги ошиблись в определении направления основного удара, основные силы отпора врагу были сосредоточены на южном направлении.

К исходу первого дня войны германские войска продвинулись вглубь советской территории в Прибалтике на расстояние до 80 км, в Белоруссии - до 60, на Украине - до 20 км. В первый день войны германская авиация разбомбила около 70 аэродромов, уничтожив на земле 1489 самолетов.322 советских самолета были сбиты в воздухе. Немецкие танковые колонны, не боясь воздушных ударов, могли смелее идти вперед. На основных направлениях германской армии удавалось обеспечить превосходство в три-четыре и более раз над пытавшимися наступать советскими частями. В течение решающих первых дней войны московское руководство не обеспечило управление войсками. Вершиной иррациональности и несобранности был поступивший вечером 22 июня приказ наркома обороны СССР маршала С.К. Тимошенко советским войскам "немедленно отбросить противника на его территорию".

В ряде приграничных мест советские войска оказали ожесточенное сопротивление наступающим войскам противника и надолго задерживали его продвижение вглубь страны. Три с половиной тысячи защитников Брестской крепости (в их числе героически сражались представители более 30 народов СССР) во главе с капитаном И.Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е.М. Фоминым целый месяц сковывали пехотную дивизию врага, поддерживаемую танками, артиллерией и авиацией. Контрудары 8-го, 9-го и 19-го механизированных корпусов (к началу войны было создано 9 таких корпусов и 20 находились в стадии формирования) нанесли серьезный урон наступающим танковым дивизиям в районе Дубно, Луцка и Ровно, отбросили их на 10 - 35 км., что не только замедлило вражеское наступление на Киев до конца июня, но и позволило вывести из-под угрозы окружения главные силы Юго-Западного фронта в районе Львова.

Не имея должного представления об обстановке на фронтах, советское правительство занялось спешной перестройкой руководства вооруженными силами.22 - 24 июня на базе довоенных приграничных округов были образованы Северный, Северо-Западный, Западный и Юго-Восточный фронты. Их командующими стали генерал-лейтенант М.М. Попов, генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, генерал армии Д.Г. Павлов, генерал-полковник М.П. Кирпонос.25 июня из 9-й и 18-й армий был сформирован Южный фронт (командующий генерал армии И.В. Тюленев). (На последующих этапах войны одновременно действовало до 10 - 15 фронтов. Фронт включал 5 - 9 общевойсковых армий, по 8 - 9 стрелковых дивизий каждая, 1 - 3 танковые армии, 1 - 2 воздушные армии, по нескольку отдельных танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, соединения и части артиллерии, специальные войска фронтового подчинения. Численность офицеров и солдат в составе фронта достигала 800 тыс. человек) .

На второй день войны СНК и ЦК партии создали Ставку Главного Командования во главе с маршалом Тимошенко. Наименование института говорило о восстановлении русских исторических традиций. (Последней ставкой было верховное командование России в первой мировой войне). Ставка была призвана принимать решения стратегического характера, она включала в себя маршалов Советского Союза, начальника Генерального штаба, руководителей военно-морских и военно-воздушных сил, позднее в нее были включены главы родов войск.

Смятение в Москве длилось до конца июня. Из всех приказов, поступавших в войска, фактически действовал лишь один - сражаться до последнего. Однако ситуация на фронтах к лучшему не менялась. Советские войска отступали.24 июня они оставили Вильнюс, 28 июня были вынуждены оставить Минск.30 июня немцы захватили Львов, вели бои за Ригу, она пала 1 июля. Непрерывной бомбардировке подвергались Мурманск, Орша, Могилев, Смоленск, Киев, Одесса, Севастополь.29 июня Гитлер заявил: "Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана".30 июня Гальдер произнес: "Русские потерпели поражение в этой войне в течение первых же восьми дней". Вскоре он "уточнил": "Кампания против России выиграна за четырнадцать дней". Эти оценки, пока еще вполне согласные с "планом Барбаросса" и самоуверенностью агрессора, были ошибочными. Основные события на советско-германском фронте только начинались.

1.2 Оборонительные бои лета и осени 1941 г.

Этап оборонительных боев, тяжелейших неудач и отступления Красной Армии продолжался с июня до декабря 1941 г. Немецкие войска рвались к Ленинграду, Москве и Киеву - центрам районов, в которых находилось около 70 % всех военных заводов страны. Объединять и координировать усилия войск, действующих на этих направлениях, были призваны созданные 10 июля три главные командования войск направлений: Северо-Западное (главнокомандующий К.Е. Ворошилов, член Военного совета А.А. Жданов), Западное (главнокомандующий С.К. Тимошенко, член военного совета Н.А. Булганин), Юго-Западное (главнокомандующий С.М. Буденный, член военного совета Н.С. Хрущев). Главную роль на войне были призваны играть герои гражданской войны.

Попытки сдержать отступление введением института военных комиссаров в Красной Армии (16 июля) и в ВМФ (20 июля), расстрелами (в июле были преданы суду, огульно обвинены в трусости, бездействии и сознательном развале управления войсками, приговорены к высшей мере наказания командующий Западным фронтом Д.В. Павлов и группа генералов Западного и Северо-Западного фронтов; всего до апреля 1942 г. было расстреляно 30 генералов) оказались безрезультативными. Институт был упразднен 9 октября 1942 г. Не принесли своих плодов и другие методы устрашения, в частности, известный приказ от 16 августа 1941 г. об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия. По этому приказу пленные командиры и политработники объявлялись "злостными дезертирами", их семьи подлежали репрессиям, родные пленных солдат лишались льгот.

Уже в первые месяцы войны Красной Армии пришлось оставить Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, западные области Украины. В результате двухмесячного Смоленского сражения (героический город оставлен 29 июля, но бои на востоке от него продолжались до 10 сентября) германский план молниеносной войны был сорван, однако наступление немцев продолжалось. К концу июля сложилась угрожающая обстановка для советских войск в районе Киева. Г.К. Жуков предложил оставить город. Возмущенный предложением Сталин сместил Жукова с поста, новым начальником Генштаба стал маршал Шапошников. Жуков был назначен командующим Резервного фронта, и ему удалось успешно провести первую в ходе войны наступательную операцию по разгрому группировки немецких войск в районе Ельни.5 сентября город был освобожден. Это была первая, пусть не очень масштабная победа советского оружия в Отечественной войне.

На других направлениях успех сопутствовал вражеским войскам.1 сентября они взяли станцию Мга, и Ленинград попал в страшное кольцо блокады. Вместе с полутора миллионами жителей в городе оказались запертыми 30 советских дивизий.16 сентября фашисты вошли в Новгород, перерезали в Чудове Октябрьскую железную дорогу, соединявшую Москву с Ленинградом.

Наступавшие на Москву войска в середине августа столкнулись с упорным сопротивлением. В начале сентября гитлеровское командование отдало приказ о переходе войск на московском направлении к временной обороне и начало готовить наступательную операцию "Тайфун" по захвату Москвы. Танковая группа немецкого генерал-полковника Х. Гудериана в начале сентября получила приказ повернуть из района Смоленска на юг. Созданный для отражения опасности Брянский фронт (командующий генерал-лейтенант А.И. Еременко) не сумел помешать движению.16 сентября наступающие с севера немецкие войска сомкнулись западнее Киева с танковой группой Э. Клейста, наступавшей в северном направлении с юга, из района Кременчуга, оставленного советскими войсками 8 сентября.

Окруженный Киев пал 19 сентября.655 тыс. советских солдат были пленены, при выходе из окружения погибли командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос, член Военного совета фронта, секретарь ЦК ВКП (б) Украины М.А. Бурмистенко, начальник штаба фронта генерал-майор В.И. Тупиков. Выйдя из пределов Украины на территорию РСФСР, немецкие войска взяли Белгород (24 октября) и Курск (2 ноября).25 октября был захвачен Харьков. К ноябрю немцы овладели юго-западной частью Донбасса. В ноябре они вышли на подступы к Ростову-на-Дону и создали угрозу прорыва на Кавказ.21 ноября город был оставлен, но через неделю его отбили.16 октября была сдана врагу героически сражавшаяся 73 дня и оказавшаяся в далеком тылу противника Одесса. Более ста тысяч защитников Одессы и большое количество различной техники и вооружения было перевезено в Крым кораблями и судами Черноморского флота (командующий вице-адмирал Ф.С. Октябрьский) . К концу октября фронт на полуострове приблизился к Севастополю.16 ноября советские войска были вынуждены оставить крымский промышленный центр и порт Керчь. С 30 октября шло беспримерное по ожесточенности сражение за Севастополь, длившееся 250 дней и ночей.

сентября немецкие войска приступили к осуществлению операции под кодовым названием "Тайфун". Началась битва за Москву. Под командование фельдмаршала Бока было стянуто три четверти германских воск. Им противостояли три советских фронта. Войска Западного фронта (генерал-полковник М.С. Конев) занимали полосу обороны шириной 340 км от Осташкова до Ельни. Войска Резервного фронта (маршал С.М. Буденный) оборонялись на фронте 100 км на рославльском направлении и имели войска в тылу Западного фронта. Войска Брянского фронта (генерал-полковник А.И. Еременко) удерживали рубеж западнее и южнее Брянска протяженностью 290 км. Советские войска значительно уступали немецким в танках, авиации, противотанковой и зенитной артиллерии.

К 7 октября противнику удалось окружить в районе Вязьмы 4 советские армии. Под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина армии до середины октября сражались в окружении.10 октября войска Западного и Резервного фронтов были объединены в один Западный под командованием Г.К. Жукова и вели бои на Можайской линии обороны, остановив врага к концу октября на рубеже восточнее Волоколамска и далее по рекам Нара и Ока до Алексина.

Немецкие танковые войска, наступавшие из районов Рославля и Шостки, обошли основные силы Брянского фронта.3 октября был захвачен Орел. Советские войска к 23 октября прорвали фронт окружения и отошли на линию Белев-Мценск-Поныри. Преодолев этот рубеж, немцы к концу месяца вышли на линию Таруса-Тула. Все попытки захвата Тулы, предпринимавшиеся с 29 октября, были отбиты.18 ноября фашисты начали наступление с целью обхода Тулы с востока, к 25 ноября они вышли на подступы к Кашире, продвинулись в направлении Рязани, создавая угрозу прорыва в район восточнее Москвы. В результате контрударов войск Западного фронта, противник в начале декабря начал отход из выступа, образованного северо-восточнее Тулы.

Особенно тревожная обстановка складывалась к северо-западу от Москвы.14 октября, несмотря на упорное сопротивление войск Западного фронта, немцы овладели городами Ржев и Калинин. Войскам созданного 17 октября нового Калининского фронта (генерал-полковник И.С. Конев) удалось отбить попытки прорыва немцев из Ржева на Торжок (в тыл Северо-Западному фронту) и закрепиться на рубеже Селижарово-Калинин-Волжское водохранилище.15 ноября противник усилил натиск на клинско-солнечногорском и волоколамско-истринском направлениях. Врагу удалось выйти к Дмитрову, занять Яхрому, на одну ночь Лобню, а также несколько деревень на восточном берегу канала им. Москвы, захватить Красную Поляну, Крюково. В зимнюю ночную пургу немецкий разведбатальон прошел сквозь Химки и вышел на северо-западные пригороды Москвы в пятнадцати километрах от Кремля. В начале декабря наступление немцев выдохлось.

Самые тяжелые дни Москвы начались с 15 октября. Этим днем ГКО принял постановление об эвакуации столицы. На совещании у Сталина командующему Московским военным округом генерал-лейтенанту П.А. Артемьеву было приказано подготовить план обороны города и удерживать хотя бы часть его до тех пор, пока подойдут войска из Сибири и вышибут немцев из Москвы. Грузовики развозили взрывчатку для минирования мостов, которые должны были взрываться "при виде противника". Двести поездов и 80 тысяч грузовиков вывозили посольское и государственное имущество. В Москве даже квалифицированные рабочие принимались в истребительные батальоны. Более полумиллиона москвичей рыли мерзлую землю, создавая оборонительные рубежи вокруг столицы.

октября было подписано постановление ГКО о введении в Москве осадного положения. Всякое движение, как отдельных лиц, так и транспорта, запрещалось с 12 часов ночи до 5 часов утра, нарушители порядка немедленно привлекались к ответственности. За два месяца действия этого постановления на месте было расстреляно 16 человек, 357 человек расстреляно по приговорам военного трибунала, осуждено на тюремное заключение на разные сроки 4741 человек. Беспорядки в Москве были пресечены. Тем временем советское командование спешно выдвигало к Москве дивизии Дальневосточной армии, которые именовались "сибирскими".750 тыс. хорошо обученных и хорошо оснащенных солдат и офицеров готовились отражать японскую агрессию. К декабрю советская сторона располагала надежной информацией о том, что Япония не намеревалась начинать военные действия против СССР на Дальнем Востоке.

Германское командование полагало, что к декабрю 1941 г. Красная Армия выдохлась полностью. Между тем 59 новых советских пехотных и 17 кавалерийских дивизий уже ждали приказа вступить в бой.30 ноября Г.К. Жуков представил Сталину план контрнаступления под Москвой.

Итоги летне-осенней кампании 1941 г. были ужасающими. К 1942 г. безвозвратные потери личного состава советских войск составили 3,1 млн. человек (из них 0,8 млн. были убиты и умерли от ран, 2,3 млн. пропали без вести и пленены). Вместе с санитарными потерями (раненые, контуженные, заболевшие) цифра потерь увеличивалась до 4,5 млн. человек. То большое преимущество в танках и самолетах, которое имела Красная Армия в начале войны, растаяло. Противник захватил треть железнодорожных путей. Страна потеряла треть самого плодородного клина пахотной земли и имела теперь хлеба и мяса на душу населения вдвое меньше, чем до войны. Производство жизненно важных для военной индустрии алюминия, меди, марганца упало на две трети. Потеря трехсот военных заводов резко сократила поступление в армию снарядов, мин, бомб.

Падение производства боеприпасов продолжалось до конца года. Выпуск самолетов сократился с 2,3 тыс. в сентябре до 627 в ноябре. За вторую половину 1941 г. была создана лишь половина запланированного количества танков. Большая часть военных заводов еще перемещалась на восток. Миллионы квалифицированных рабочих были либо убиты, либо мобилизованы в армию, их заменили ранее не работавшие на производстве женщины, подростки и старики. Однако Челябинский тракторный завод уже принимал Харьковский дизельный цех, производивший непревзойденный дюралюминиевый мотор (создан в конструкторском бюро, которое возглавлял К.Ф. Челпан) для знаменитого Т-34, и цеха Кировского завода. Уралмаш уже сокращал время производства одного танка со 110 часов до 30.

Неудачи первого этапа войны поставили под сомнение коренные, казавшиеся ранее незыблемыми идеологические постулаты, определявшие жизнь советского общества, внутреннюю и внешнюю политику государства. Создание антигитлеровской коалиции приглушило антиимпериалистическую пропаганду. Международная классовая солидарность на поверку не обнаружила своей действенности. Германские пролетарии вопреки ожиданиям и наивным призывам из советских окопов в массе своей вовсе не спешили повернуть оружие против своего эксплуататорского правительства и не выказывали никакого почтения к СССР как отечеству мирового (т.е. и германского тоже) пролетариата. Как и пролетарии других воюющих капиталистических государств, они никак не вдохновлялись идеей использовать мировую войну для свершения мировой коммунистической революции. Национальная солидарность оказалась и была признана силой, сплачивающей несравненно прочнее, нежели классовая, не только в стане врага, но и в самом СССР. В беседе с У. Гарриманом, координатором американской программы ленд-лиза, возглавлявшим делегацию США на московском совещании представителей СССР, США и Великобритании 29 сентября - 1 октября 1941 г., Сталин сказал о своих соотечественниках: "Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть… Может быть, будет сражаться за Россию".

Неожиданное признание Сталина было явным признаком существенного пересмотра идейных основ партийно-политической работы в армии и стране. Отсюда - отказ от политики воинствующего атеизма и демонстрация готовности уважать традиционные верования и национальные чувства народа, прекращение гонений на Русскую Православную Церковь и благодарное признание в ней союзника в борьбе с нашествием. Отсюда - воскрешение вдохновляющих традиций старой русской армии, выразившееся, в частности, в возрождении гвардейских званий. Слово "гвардия", появившееся в России еще в петровское время, всегда означало самые отборные, боеспособные, отличающиеся особым мужеством войска. Появление этого слова в приказе Ставки ВГК от 18 сентября 1941 г. свидетельствовало о том, что лучшие боевые традиции, основой которых была преданность Родине, переходили из русской армии в советскую. О воскрешении традиций и восстановлении связи с героическим прошлым страны свидетельствовало и сталинское напутствие войск на знаменитом параде 7 ноября: "Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков". Английский журналист А. Верт, автор правдивой книги "Россия в войне 1941 - 1945" (1964), нашел этому идеологическому повороту довольно точную аналогию: в СССР "был провозглашен националистический нэп".

Вслед за предстоятелем Русской Православной Церкви Сталин призвал помнить имена тех, кто создал и защитил Россию, ее исторических героев, Александра Невского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова.10 декабря 1941 г. был отдан приказ о снятии со всех военных газет лозунга "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", чтобы он не мог "неправильно ориентировать некоторые прослойки военнослужащих". Спасение страны и социализма виделось в превращении войны в отечественную, национальную, а не классовую. Идеологический поворот, связанный с внедрением в коммунистическую идеологию национально-патриотических лозунгов, признание духовно-культурных ценностей дореволюционной России великим достоянием СССР с позиций коммунистического фундаментализма были временным отходом от идей революции и пролетарского интернационализма и могли быть терпимыми лишь как вынужденная уступка. Тем не менее, выбор этот оказался единственно верным. Идеологический поворот предшествовал коренному повороту в ходе войны.

Глава 2. Мемуары советских полководцев

2.1 "Воспоминания и размышления" Г.К. Жукова

В октябре 1957 года Георгий Константинович Жуков был освобожден от обязанностей министра обороны. В жизни полководца наступил негаданный и крутой поворот. Из своих шестидесяти лет маршал провел на военной службе сорок два года, прошел первую мировую, гражданскую и Великую Отечественную войны. Был заместителем Верховного Главнокомандующего, членом Ставки советского Верховного Главнокомандования и представителем ее на многих фронтах, командовал фронтами. По воле Коммунистической партии и Советского правительства Жуков вел на врага миллионные массы войск, стал выдающимся героем нашего народа. Он жил на государственной даче в Сосновке, по Рублевскому шоссе в Москве. Дача была дарована ему пожизненно Советским правительством после победы под Москвой. Новый этап жизни Жукова, своеобразный и трудный, был связан с последним высоким подвигом Георгия Константиновича.

Маршал не раз затрагивал вопросы военной мемуаристики в беседах с А.М. Василевским, а также с И. X. Баграмяном. Друзья держались разных на этот счет взглядов. Если И. X. Баграмян был намерен в ближайшие же годы приступить к воспоминаниям, то А.М. Василевский откладывал мемуары на неопределенный срок. Свои соображения он подкреплял вескими аргументами, в частности тем, что вскоре после войны о мемуарах неодобрительно высказался И.В. Сталин. Именно А.М. Василевский доложил тогда генералиссимусу две первые мемуарные книги. Среди них был сборник "Штурм Берлина", создававшийся в то время, когда Г.К. Жуков находился в Германии на посту главноначальствующего Советской военной администрации. Великолепно оформленная, с многочисленными иллюстрациями книга почти в 500 страниц большого формата была издана в 1948 году и представлена И.В. Сталину. Авторы писали о том, как они воевали, штурмуя столицу фашистского рейха, что видели, чувствовали и пережили. Среди мемуаристов были солдаты, сержанты, старшины, офицеры и генералы: С. Переверткин, Ф. Зинченко, К. Самсонов, И. Сьянов, М. Егоров и другие. Иллюстрации в книгу подготовили на основе собственных "документальных зарисовок" военные художники Студии имени Грекова - Л. Голованов, А. Кокорин, Н. Соколов, их товарищи.

Как вспоминал в последующем А.М. Василевский, Сталин сказал тогда, что "писать мемуары сразу после великих событий, когда еще не успели прийти в равновесие и остыть страсти, рано, что в этих мемуарах не будет должной объективности".

Мы не знаем, сообщил или нет Александр Михайлович Василевский своему другу Г.К. Жукову мнение И.В. Сталина относительно объективности мемуаров. Ясно одно, что, получив отставку от государственных дел, Георгий Константинович твердо решил написать книгу. Взял верх благородный патриотический мотив его намерений. "Для меня, - напишет полководец, работая над "Воспоминаниями и размышлениями", - главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг. Данная книга является, возможно, последним из того, что я считаю обязанным сделать".

Решение давалось в муках. Было множество сомнений. Ведь всю свою жизнь маршал был связан только с деловым, сугубо военным языком: распоряжениями, приказами, директивами. Он знал его досконально и достиг в нем совершенства. Теперь же он должен был обратиться к языку литературы, пусть даже не художественной, а мемуарной, но литературы. Уместно напомнить, что Г.К. Жуков всегда благоговейно относился к образованию, которого в дореволюционном детстве был лишен. Не проявится ли сейчас этот недостаток образования?

Как ни велика была тайна замыслов Г.К. Жукова, его обращение к мысли о книге воспоминаний оказалось известным двум советским писателям - Константину Михайловичу Симонову и Сергею Сергеевичу Смирнову, знакомым маршала. Писатели предлагали полководцу свою помощь.

В 1958 году замысел создания книги созрел окончательно, но до воплощения его в жизнь прошло более восьми лет.

Хотя основные положения воспоминаний Г.К. Жукова были достаточно на первый взгляд выношены автором, книга, как говорят литераторы, сначала не пошла. Сев впервые в жизни в качестве писателя за письменный стол, маршал реально почувствовал свою неготовность к такому труду. Оказалось, что перемена деятельности нуждается в тщательной и многообразной подготовке. К ней надо было прежде всего привыкнуть и, главное, преодолеть свой же горячий характер. На это требовалось время, причем немалое: художественное слово не терпит поспешности. Надо было найти и литературную форму изложения мыслей.

Выяснилось также, что величие подвига Победы народа, масштаб событий войны требовали от книги воспоминаний Г.К. Жукова соответствующих измерений. Тема ко многому обязывала автора, ему нельзя было разговаривать с читателями по мелочам. И Г.К. Жуков одержал в то время еще одну победу, на этот раз победу над собой: он сел за книги и с редким прилежанием углубился в изучение вопросов войны. В то же время маршал уточнял все, что сохранила его память о событиях Великой Отечественной, собирая некоторые недостающие ему данные в архивных учреждениях.

На письменном столе в кабинете Г.К. Жукова появились стопы книг по военной теории и военной истории, мемуарные труды, философские работы, исследования экономики войны, международных отношений. Каждая книга внимательно просматривалась, изучались соображения и выводы авторов. Сейчас можно сказать, что особое внимание уделялось Г.К. Жуковым проблеме руководства партии, роли народа в достижении Победы, формированию стратегических решений борющихся сторон на разных этапах войны и претворению их в жизнь. Маршал весьма точно видел разницу между историческим трудом, теоретическим исследованием и воспоминаниями о войне. Он никогда не сбивался с позиции мемуариста и строго ее придерживался. В то же время он неукоснительно следовал точности исторического факта, о чем было сказано выше.

В середине 1964 года работа Г.К. Жукова над книгой заметно ускорилась. Дело в том, что в 4 - 5 номерах журнала "Октябрь" были опубликованы воспоминания Маршала Советского Союза В.И. Чуйкова "Конец третьего рейха". Вспоминая годы военные, автор, на удивление советским людям, в категорической форме заявил, что Берлин - столицу гитлеровской Германии - можно было взять и тем победоносно завершить разгром фашистского государства уже в начале 1945 года. В частности, утверждалось:". участь Берлина, а вместе с ним и всей фашистской Германии могла быть решена еще в феврале. Повторяю, взятие Берлина в феврале 1945 года означало бы конец войны". Затем шел еще один не менее существенный вывод: "И жертвы могли быть значительно меньше по сравнению с теми, что мы понесли в апреле". Несколько месяцев спустя статья появилась в журнале "Новая и новейшая история", где автор подсчитал, что для наступления на Берлин в феврале 1945 года 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты были в состоянии якобы выделить восемь - десять армий, в том числе три-четыре танковые.

Статьи эти решительно расходились с реальной действительностью войны. Стратегическая обстановка на этом этапе наступления Советских Вооруженных Сил властно требовала, как известно, паузы для организации и обеспечения успеха новой, на этот раз завершающей операции войны в Европе на берлинском направлении. Военно-историческая наука доказала, что без временной остановки на Одере не могло состояться разгрома противника в районе Берлина.

Был отклик на статьи и за рубежом. Западная пресса пыталась доказать, что советское партийное и государственное руководство якобы не стремилось к быстрейшему окончанию войны, стремясь извлечь из этого какие-то выгоды.

В таких условиях возникла задача более детально осветить последние месяцы войны. За это взялся "Военно-исторический журнал", во главе редакции которого стоял в то время инициативный и одаренный историк генерал Николай Григорьевич Павленко. Журнал организовал обсуждение статей с участием авторитетных специалистов. Вместе с тем он обратился к Г.К. Жукову, который командовал 1-м Белорусским фронтом, наступавшим в 1945 году на Берлин, с просьбой осветить события.

В результате Г.К. Жуков опубликовал в "Военно-историческом журнале" статью "На берлинском направлении". С первых же строк в ней проявился свойственный маршалу дар глубокого анализа стратегической обстановки. Он подчеркнул особую значимость Берлинской операции, поскольку". в ней получали окончательное решение важнейшие военно-политические вопросы, от которых во многом зависело послевоенное устройство Германии и ее место в политической жизни Европы".

Г.К. Жуков рассмотрел замысел Ставки советского Верховного Главнокомандования на проведение завершающих операций на западном стратегическом направлении, рассказал читателям о ходе операции 1-го Белорусского фронта вплоть до захвата 3 февраля 1945 года небольшого плацдарма на западном берегу Одера в районе Кюстрина. Действия войск, преодолевших за двадцать дней наступления свыше 500 километров, полководец назвал блестящими. Вместе с тем он обратил внимание на угрозу для главной группировки войск фронта на Одере, создавшуюся тогда с севера, со стороны померанского фланга, где сосредоточились значительные силы противника, не попадавшие вследствие ряда причин под удары соседнего справа 2-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского. Возможность такого развития обстановки наша Ставка предвидела. Предполагалось, что враг попытается из Померании нанести удар в тыл советским армиям в районе Кюстрина, чтобы в короткий срок нанести им поражение. Как показала история, гитлеровское командование в самом деле действовало на основе такого замысла.

Автор подверг критике утверждения В.И. Чуйкова относительно того, что "Берлином можно было овладеть уже в феврале", что надо было рисковать. Г.К. Жуков тонко заметил: "Опыт истории показывает, что рисковать следует, но нельзя зарываться". Он фактами доказал ошибочность утверждений бывшего командующего 8-й гвардейской армией, что "любая угроза нашей ударной группировке на берлинском направлении вполне могла быть локализована войсками 2-го Белорусского фронта". Маршал опроверг также расчеты командарма относительно возможностей войск 1-го Белорусского фронта на Одере, которые понесли значительные потери. "Такое же положение было и на 1-м Украинском фронте", - заметил Г.К. Жуков, подробно рассмотрев состояние его войск с выходом на реку Нейсе. "Таким образом, в феврале 1945 года ни 1-й Украинский, ни 1-й Белорусский фронты проводить Берлинскую операцию не могли, - сделал вывод Г.К. Жуков. - Преувеличивать возможности своих войск, как и недооценивать силу и способность врага, одинаково опасно. Этому учит многогранный опыт войны, который нельзя игнорировать". Мало того, обрисовав состояние материального снабжения войск, он завершил свои соображения так:". в подобных условиях предпринимать решительное наступление на Берлин было бы чистейшей авантюрой". Этим ставилась последняя точка над "i" в связи с вопросом о возможности взять столицу фашистского рейха в феврале 1945 года.

Подготовка статьи о Берлинской операции активизировала труд маршала. Работал он много и вдохновенно. Публикация статьи вызвала большое количество писем читателей. Они свидетельствовали о неослабном внимании к Г.К. Жукову со стороны советских людей, об их горячей заинтересованности его судьбой. Постепенно рушилась стена отчужденности, воздвигнутая было между полководцем и широкой общественностью. Теперь маршала стали регулярно приглашать на крупные военно-научные мероприятия. Помню, как горячо был принят доклад Г.К. Жукова на юбилейном заседании в Краснознаменном зале ЦДСА, посвященном 25-летию разгрома гитлеровских полчищ под Москвой. От участников заседания не укрылись следы тяжелой болезни, перенесенной бывшим командующим Западным фронтом - одним из основных авторов победы наших войск у стен столицы. Видна была некоторая одутловатость лица, погрузневшая фигура. Но доклад читался Жуковым как бы на одном дыхании, с указанием по памяти фамилий отличившихся командиров, начальников штабов, комиссаров соединений, а то и частей.

Стремление скорее завершить книгу воспоминаний овладевало автором все сильнее. Он повышал темпы работы. В марте 1966 года рукопись была готова. Заботу по ее публикации взяло на себя издательство агентства печати Новости. Весной 1969 года книга появилась в СССР. Она не лежала на прилавках, расходилась мгновенно. Читатели с жадностью одолевали объемистый однотомник, где маршал поделился с ними заветными подчас мыслями о стратегии победы, деятельности высших органов руководства войной. Это был исключительно важный шаг вперед в осмыслении исторического опыта Великой Отечественной войны, значения ее вклада в разгром гитлеровского фашизма, в настоящее и будущее советского народа и народов мира. Позже "Воспоминания и размышления" Г.К. Жукова вышли в США. Это дало возможность донести до американцев правду о Великой Отечественной войне.

2.2 "Солдатский долг" К.К. Рокоссовского

Рабочее происхождение, образование и воспитание, начало трудового пути, казалось, совсем не располагали Константина Рокоссовского к военной карьере. "Родился в г. Варшаве в 1896 г. в рабочей семье. Отец - рабочий машинист на Риго-Орловской, а затем Варшавско-Венской жел [езной] дороге. Умер в 1905 г. Мать - работница на чулочной фабрике. Умерла в 1910 году. Самостоятельно начал работать с 1909 года. Работал рабочим на чулочной фабрике в г. Варшаве (предместье Прага) до 1911 г. и с 1911 г. до августа 1914 г. работал каменотесом на фабрике Высоцкого в г. Гройцы Варшавской губернии. Окончил четырехклассное городское училище в 1909 г. в г. Варшаве (предместье Прага)", - так писал Рокоссовский cам о себе.

Его жизненный путь определила, как оказалось, Первая мировая война. Призванный в первые же дни в 3-й драгунский Каргопольский полк, Рокоссовский прослужил в нем рядовым, а затем младшим унтер-офицером вплоть до октября 1917 г. За отличия в боях с германскими войсками был награжден георгиевским крестом и двумя георгиевскими медалями. С добровольного вступления в Красную гвардию начался его полувековой боевой путь в Советских Вооруженных Силах.

Командир эскадрона, кавалерийских полка и бригады - он не миновал ни одной должностной ступеньки, что для успеха последующей службы оказалось не менее важно, чем овладение теорией. А к учебе Рокоссовский, натура ищущая, творческая, тянулся всегда. В 1925 г. он окончил ККУКС - кавалерийские курсы усовершенствования командного состава в Ленинграде, а в 1929 г. - КУВНАС (курсы усовершенствования высшего начальствующего состава) при Военной академии им. М.В. Фрунзе. В том же, 1929 г. принял участие в конфликте на Китайско-Восточной железной дороге и удостоился третьего ордена Красного Знамени.

В 30-е годы его рост шел последовательно - командир-комиссар 7-й Самарской кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в Минске (в ней командиром одного из полков служил Георгий Константинович Жуков), 15-й Отдельной Кубанской кавдивизии (Даурия), 5-го кавалерийского корпуса. Еще в марте 1919 г. он вступил в ВКП (б), что в той политической действительности было важным условием служебного роста.

В отличие от многих других высших командиров, растерявшихся в неразберихе начала войны, Рокоссовский с первых же минут проявил решительность и способность твердо управлять своими немногочисленными силами. Около 4 часов утра 22 июня 1941 г. дежурный доставил ему телефонограмму из штаба 5-й армии с предписанием вскрыть секретный оперативный пакет. Сделать это можно было только по распоряжению председателя Совнаркома СССР или наркома обороны, но комкор, узнав, что связь с Москвой и Киевом нарушена, взял ответственность на себя.

марта 1945 г. маршал Рокоссовский одним из первых среди советских военачальников "за искусное руководство крупными операциями, в результате которых были достигнуты выдающиеся успехи в разгроме немецко-фашистских войск", удостоился ордена "Победа"

Для Рокоссовского бездеятельность была невыносима. Поэтому главным его делом после войны стала книга воспоминаний. Писалась она, по воспоминаниям его близких, трудно, а подчас и мучительно. Как и другие военачальники, взявшиеся за перо, Константин Константинович столкнулся с политической конъюнктурой. Недаром с горечью делился он с главным маршалом авиации А.Е. Головановым: "Мы свое дело сделали, и сейчас мы не только не нужны, но даже мешаем тем, кому хочется по-своему изобразить войну".

Когда рукопись вчерне была готова, естественно, встал вопрос о названии. Маршал деликатно, но твердо отклонил десятка два вариантов, показавшихся ему излишне пафосными, выспренними, и остановился на том, который лег на обложку книги - "Солдатский долг".

Всю жизнь этот долг заключался для него в том, чтобы воевать лучше противника. И в самом деле, ему удалось сказать свое неповторимое слово в военном искусстве, выработать свой неповторимый полководческий почерк.

Однако по ряду причин и политического, и военно-научного характера изучение полководческого искусства Рокоссовского, как, впрочем, и большинства других советских полководцев, по-настоящему не осуществлено.

Взять, например, вопрос о том, какие факторы и лица оказывали главное влияние на профессиональный уровень Рокоссовского? Он тем более уместен, что, как говорилось выше, лишь он и Жуков из числа полководцев, которые были командующими фронтами на заключительном этапе войны, не имели академического образования.

Генерал армии П.И. Батов считал, что свой отпечаток на его полководческое искусство наложила "продолжительная служба Константина Константиновича в коннице Красной Армии". Причем это выражалось как в узком смысле - умелом использовании подчиненных ему кавалерийских корпусов генералов Л.М. Доватора, В.В. Крюкова, М.П. Константинова, Н.Д. Осликовского и И.А. Плиева в Московской битве, при освобождении левобережной части Днепра, в Белорусской операции и при освобождении Польши, так и в смысле широком. Именно с опытом кавалерийского начальника Батов, на наш взгляд, обоснованно связывал такие полководческие качества Рокоссовского, как "привязанность к активным и неожиданным для противника действиям", динамизм, искусное применение маневра, рациональное использование резервов.

В полководческом почерке маршала, без сомнения, отражались и его незаурядные личные качества. Тот же П.И. Батов отмечал, что "редкая личная храбрость, необыкновенное человеческое обаяние удачно сочетались в нем с творческим и трезвым умом, энергией, решительностью, требовательностью".

Следует признать распространенное заблуждение, будто Рокоссовский отличался чрезмерной мягкостью и чуть ли не застенчивостью. Ссылаются при этом на случай, когда, освободившись из тюрьмы, Константин Константинович опоздал к поезду. Поскольку надвигалась холодная весенняя ночь, а переночевать было негде, он, чтобы никого не стеснять своей просьбой, вернулся на ночлег в застенок.

В том-то и секрет именно ему присущего полководческого стиля: такт и внимание к окружающим Рокоссовский, как никто другой, удачно сочетал с требовательностью, взыскательностью и волевым напором. Напомним для иллюстрации один из его приказов еще в бытность в начале 30-х годов командиром 15-й Отдельной Кубанской кавалерийской дивизии:

"Обращая внимание всего начсостава на решительное искоренение случаев грубости и нетактичности но отношению к подчиненным, одновременно обращаю внимание и на недопустимость каких-либо послаблений воинской требовательности к подчиненным. Командир должен быть требовательным, настойчивым и решительно, до конца проводящим свою волю, направленную на укрепление боеспособности армии".

С годами характер полководца лишь обретал дополнительную крепость. Об этом свидетельствует, в частности, случай, происшедший в ходе Восточно-Прусской операции. Командование 50-й армии упустило момент, когда на сопредельной стороне противник снял и перебросил на другой участок фронта часть сил. Это потребовало от командования фронтом преждевременного ввода в бой соседней армии. Самой же 50-й армии пришлось форсировано догонять врага. Рокоссовский, хотя и ценил былые доблести такого заслуженного человека, как генерал-полковник И.В. Болдин, за такое упущение все же снял его с должности командарма.

С несвойственной ему в обычной обстановке резкостью он пресекал панику, дезорганизующую войска и обрекавшую их на заведомое поражение. "Всех, замеченных в проявлении трусости и паникерстве, взять под особое наблюдение, а в необходимых случаях, определяемых обстановкой, применять к ним все меры пресечения. вплоть до расстрела на месте", - такое категорическое требование встречаем в его приказе войскам Брянского фронта. Другое дело, что Рокоссовский не опускался до грубости и рукоприкладства, к которым были склонны многие другие маршалы и генералы.

Вместе с тем, как отмечали многие знавшие его, одной из прекрасных черт К.К. Рокоссовского "было то, что он в самых сложных условиях не только умел оценить полезную инициативу подчиненных, но и вызывал ее своей энергией, требовательностью и человеческим обхождением с людьми".

С этой точки зрения трудно согласиться с приводимым в литературе мнением генерала армии А.В. Горбатова о том, что командующий фронтом таки свел с ним личные счеты за жалобу в Ставку ВГК, когда представлял в Москву наградные материалы. К такому выводу генерал пришел на основании того, что и возглавляемая им армия, и он сам были якобы обделены наградами и почестями за форсирование Днепра и освобождение Минска. Но эти резоны, как представляется, не выдерживают серьезной критики: представления к наградам действительно подписывались Рокоссовским, но решение принималось лично Сталиным. И кто знает, по каким соображениям им было принято решение не награждать командарма за форсирование Днепра? Известно, например, что в свое время не был отмечен государственной наградой за победу под Москвой один из ее главных творцов - Г.К. Жуков. Так что возлагать всю ответственность на Рокоссовского, вероятно, оснований нет. Да и очень уж выпадает этот случай из всего того, что известно об отношении полководца к подчиненным.

Прочитав в одном из номеров "Военно-исторического журнала" воспоминания Г.К. Жукова о Курской битве, он пришел к выводу, что со стороны коллеги-маршала допущены тенденциозность и неверное освещение событий. В письме, направленном им главному редактору журнала, он возражал, в частности, против утверждения Жукова, будто план оборонительной операции на Центральном фронте разрабатывался начальником штаба фронта М.С. Малининым и им же был представлен в Генеральный штаб.

"Так же, как и на Воронежском фронте, план оборонительной операции разрабатывался командованием фронта с привлечением для этого всего коллектива руководящих работников управления и штаба и был представлен в Ставку военным советом фронта. - писал Рокоссовский. - К этому еще добавлю, что для окончательной отработки упоминаемого плана обороны войск Центрального фронта я был вызван в Ставку и лично докладывал свои соображения Верховному главнокомандующему Сталину и после некоторых уточнений этот план был им утвержден".

Заключая письмо, содержавшее и иные претензии к рецензируемой публикации, маршал писал:

"Обращаюсь к Вам по затронутому вопросу потому, что и ко мне обращаются товарищи - участники Курской битвы с вопросами: почему Г.К. Жуков в своих воспоминаниях искажает истину, приписывая себе то, чего не было? Кому-кому, а ему не следовало бы допускать этого!".

Письмо в редакцию "Военно-исторического журнала" не было, как иногда утверждают, следствием какой-то давней натянутости отношений двух военачальников. Константин Константинович боролся за истину с той же последовательностью, с какой отстаивал свои убеждения всегда, невзирая на лица. Что здесь меньше всего можно говорить о мелких чувствах, подтверждает и мнение по затронутому в письме вопросу маршала А.М. Василевского. В беседе с писателем К.М. Симоновым он тоже сетовал на преувеличение в многотомной истории Великой Отечественной войны роли Н.С. Хрущева, в частности, тем, насколько "странно" описано там планирование операции на Курской дуге:

"Из этого описания может создаться ощущение, что эта операция была в основном спланирована на Воронежском фронте, тогда как на самом деле для планирования этой операции съехались и участвовали в ней Жуков, Рокоссовский, я, Ватутин, подъехал туда во время этой работы и Хрущев. Это действительно так, но не сверх того".

То, что Рокоссовский делом (и пером мемуариста) доказал свое неизбывное стремление к исторической истине, разумеется, не исключало возможности полемики полководца со своими коллегами. Вероятно, в его книге мемуаров не все оказалось одинаково сильным, высказывались и положения, вызвавшие негативную реакцию его коллег-военачальников.

Наиболее ярким примером здесь служит эпизод, связанный с обсуждением в Ставке ВГК плана Белорусской операции. Речь шла о его предложении, вопреки требованиям военной теории, нанести не один, а два удара примерно одинаковой силы по обороняющемуся противнику. В пользу мемуариста говорит тот факт, что варианты плана по прорыву фронта обороны противника в Белорусской операции впервые он привел не в книге воспоминаний, что можно было бы объяснить забывчивостью, а еще в августе 1945 г. на военно-научной конференции Северной группы войск.

Но вот маршал Г.К. Жуков отрицал описанное его старым боевым товарищем:

"Существующая в некоторых военных кругах версия о "двух главных ударах" на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К.К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И.В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку".

Этот же "недочет" в мемуарах Рокоссовского отметил и маршал А.М. Василевский.

Рассмотренный эпизод лишний раз показывает, сколь сложным и многогранным явлением была Великая Отечественная война. Выдающийся вклад в победу в ней внес и блестящий военачальник Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.

Глава 3. Достоинства и недостатки мемуаров

3.1 Советские полководцы о Сталине

Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) и Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И.В. Сталин уже на второй день войны, 23 июня 1941 года, фактически возглавил Ставку Главного Командования. С 30 июня был назначен Председателем Государственного Комитета Обороны, с 10 июля возглавил Ставку Верховного Командования (затем - Ставку Верховного Главного Командования), с 19 июля утвержден народным комиссаром обороны СССР и с 8 августа 1941 года стал Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Советского Союза. Народ и армия единодушно называли Иосифа Виссарионовича Сталина полководцем Отечественной войны. Победоносный исход Великой Отечественной войны 1941 - 1945 годов показал, что И.В. Сталин справился со всеми возложенными на него обязанностями в ходе тяжелейшей из войн в истории нашего Отечества. Без этого невозможно было рассчитывать на победу над немецким фашизмом и японским милитаризмом.

Однако после смерти И.В. Сталина получили хождение сомнения в его полководческом искусстве, а то и просто обвинения в неумении вести войну, в неоправданной гибели солдат и мирного населения, в сдаче огромных территорий врагу, в "провале" наступательных операций Красной Армии и других неудачах. Так, уже в докладе "О культе личности и его последствиях" на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года Первый секретарь ЦК партии Н.С. Хрущев утверждал, что "Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах", не знал "природы ведения боевых операций" и т.д.

Здесь уместно напомнить, как рассматривал понятие "полководец" выдающийся военачальник Отечественной войны маршал А.М. Василевский. В послесловии к книге "Дело всей жизни" он писал: "Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие "полководец" связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна. Верно и то, что к категориям полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе. Решающим мерилом успешной полководческой деятельности в годы войны, конечно, является искусство выполнять задачи фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения".

Масштабы полководческой деятельности Сталина в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против Германии далеко выходили за рамки, очерченные маршалом Василевским. Сталин осуществлял руководство всеми Вооруженными Силами страны, каждодневно направлял и координировал боевые действия всех фронтовых и армейских объединений действующей армии. Его деятельность пронизывала все важнейшие стороны величайшей из войн: охватывала, помимо собственно военных вопросов, все сферы внутренней и внешней политики Советского государства, от военной экономики и идеологии до дипломатии.

Маршал Василевский отмечал, что Сталин хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему, собственно, и необязательно было знать ее во всех деталях). И заключал: "Полагаю, что Сталина несомненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев".

В изданном в 1999 году коллективном многотомном труде военных историков о Великой Отечественной войне отмечается: "Творческая военная мысль и ее органическая связь с боевой практикой - характерная черта деятельности советских полководцев и военачальников Великой Отечественной войны". При этом нельзя не отметить, что Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин также немало сделал для ее развития. Он, как подчеркивают Маршалы Советского Союза А.М. Василевский и Г.К. Жуков, был достойным своей высокой роли. Результат совместной деятельности Верховного Главнокомандующего, Ставки ВГК, Генерального штаба, командования фронтов и флотов весьма плодотворен в развитии военной теории и практики.

Одним из самых распространённых мифов является утверждение о том, что в первые дни войны советское правительство и, прежде всего И.В. Сталин, находились в панике, растерянности и бездействии. Эти утверждения документально опровергаются записями рассекреченной секретной тетради, в которой систематически вёлся скрупулёзный учёт дат и времени приёма И.В. Сталиным вызванных им лиц. Так, в первые часы нападения Германии на СССР последовательно были вызваны В.М. Молотов, Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Г.К. Жуков, С.К. Тимошенко, Н.Г. Кузнецов, Г.М. Маленков, А.Я. Вышинский, Д.З. Мануильский и др. - всего 28 человек. В этот же день с обращением к народу выступил В.М. Молотов - второе лицо в стране по иерархии того времени. Этого не мог сделать И.В. Сталин, поскольку он, как следует из мемуаров Г.К. Жукова, был болен гриппом. В своём обращении В.М. Молотов объявил о вероломном нападении Германии на СССР, о введении в стране военного положения и об объявлении войны. В этот же день состоялось заседание политбюро ЦК ВКП (б), на котором было рассмотрено создавшееся военное положение в стране. Особые военные округа Прибалтийский, Западный, Киевский были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, которыми командовали М.М. Попов, Д.Г. Павлов и М.П. Кирпонос.

Если бы он действительно так уверовал в своей гениальности и способности решить все проблемы с Германией политическими методами, то зачем же было тратить столько сил, энергии и денег на проведение экстренных мер по повышению обороноспособности страны?

Правда Жуков в своих мемуарах жалуется на то, что ему и Тимошенко приходилось прилагать массу усилий для того, чтобы уговорить Сталина пойти на эти меры. Тем не менее, надо признать, что это было вполне естественно. Просто глава советского правительства вполне резонно требовал от военного руководства четкого обоснования тех или иных решений, затрагивающих безопасность страны. И когда такие обоснования представлялись, то Сталин принимал вполне адекватные, с точки зрения имевшейся у него информации, контрмеры. Похоже, что Жуков так и не понял этого до конца своих дней.

Другое дело, что Сталин был введен в заблуждение военным руководством РККА относительно уровня боеспособности Краской Армии, а также относительно характера начального периода военных действий с Германией. И именно в этом и крылась значительная часть причин, определивших его отказ начать упреждающие военные мероприятия.

В своих мемуарах маршал Жуков бросил обвинение Сталину в том, что именно тот и был виновником плачевного состояния радиосвязи в РККА: "И.В. Сталин недостаточно оценивал роль радиосредств в современной маневренной войне, а руководящие военные работники не сумели своевременно доказать ему необходимость организации массового производства армейской радиотехники".

Однако с этим обвинением трудно согласиться. Действительно в армии нахватало средств радиосвязи, но даже те радиосредства, которые были в войсках, использовались там крайне не эффективно, а то и не использовались вообще. Военные просто не любили этот вид связи из-за трудностей его применения по сравнению с проводной связью.

Напротив, Сталин в предвоенные годы проявлял явную озабоченность состоянием радиосвязи в РККА. Примером тому может служить взбучка, которую Сталин устроил военным, за состояние связи в Красной Армии на совещании по итогам Советско-финляндской войны. Вот, например, какой диалог состоялся на этом совещании между Сталиным и командующим 15-й армией командармом 2-го ранга М.П. Ковалевым:

"Ковалев. Я не имел связи.

Сталин. Вы же избегали связи. Есть радио, но вы не считали нужным ответить штабу Военного совета. К 8-й армии была радиопередача, вы могли связаться через 8-ю армию. Вам посылалось из Главного штаба несколько телеграмм, а вы не отвечаете, вам плевать на связь с Москвой.

Ковалев. Я обо всем доносил в Москву.

Сталин. Вам было приказано прямо доносить в Москву.

Ковалев. Это в феврале.

Сталин. Как же в феврале. Мы в Москве хохотали, как вы относитесь к связи с Москвой.

Ковалев. Я имел связь после того, как получил аппарат Бодо в Уксу.

Голос. А радио?

Сталин. Через 8-ю армию у вас была связь и вы могли доложить.

Ковалев. Я имел связь по Морзе, по радио и посредством самолетов.

Сталин. Вы даже не понимаете вопроса и не отвечаете. Вам говорят, что надо доносить в Главный штаб в Москву. Вы имели возможность доносить через 8-ю армию, у которой была связь с Москвой. Вы же не дали ни ответа, ни привета.

Ковалев. Тов. Сталин, до последнего времени я не имел возможности докладывать Ставке о той обстановке, в которой, пришлось действовать в районе Питкяранта, докладывали без меня. Я не знаю, как докладывали тов. Штерн и Курдюмов.

Сталин. Вы просили непосредственной связи с Москвой?

Ковалев. Я получил связь с 12 февраля, только через месяц.

Сталин. Вы имели возможность иметь связь через 8-ю армию, тем более, что был приказ, особой сводкой сообщить.

Ковалев. От меня требовались соображения, я послал их по радио.

Сталин. Вы куда-то зарылись в берлогу и ничего на свете не хотели признавать. От вас просят связи с Москвой, хотят вам помочь, а вы этого не делаете. По радио все ваши донесения 8-й армии перехватывали, как Париж, так и Лондон. Вас просили связаться непосредственно. У вас была вся связь и проволочная и радиосвязь, а вы отмалчивались".

В этом диалоге, как в зеркале проявилось неумение и нежелание наших военных использовать радио для связи с войсками и Генштабом. В итоге лишь под большим нажимом из Москвы оперативные донесения из 15 армии стали посылались в эфир прямым текстом, так что их могли прочесть все, кому не лень! А ход дискуссии показал, что командующий армией даже не владеет теми вопросами, которые ему задает Сталин.

3.2 О готовности к войне с Германией

В вопросе, связанном с советским военным планированием начала сороковых годов прошлого столетия существуют две версии. По первой версии СССР готовил нападение на Германию, а по второй - готовился к отражению ожидаемой фашистской агрессии.

Сторонники версии подготовки советской агрессии против Германии в качестве одного из доказательств своей позиции утверждают, что планы действий РККА никоим образом не были связаны с реальными действиями немецкой стороны. Так, например, Мельтюхов в своей монографии "Упущенный шанс Сталина" пишет: "Поскольку в документах были подробно расписаны именно наступательные операции советских войск, говорить об ответных действиях Красной Армии не представляется возможным".

В первой половине мая во все западные приграничные военные округа поступили директивы начальника Генштаба РККА с приказом приступить к разработке планов оперативного развертывания армий военных округов, в которых, по сути, впервые была дана директива на разработку планов стратегической обороны округов.

Так, например, в майской 1941 года № 503859/сс/ов "Директиве Наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной армии командующему войсками ЗапОВО" говориться:

"С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск округа, к 20 мая 1941 г. лично Вам, с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа, разработать:

а) детальный план обороны государственной границы от Канчиамиестис до оз. Свитез (иск.).

. Подготовить тыловые рубежи:

. Предусмотреть нанесение контрударов механизированными корпусами и авиацией во взаимодействии со стрелковыми корпусами и противотанковыми бригадами.

. Обрекогносцировать и подготовить тыловые рубежи на всю глубину обороны до р. Березина вкл.

На случай вынужденного отхода разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, железнодорожных узлов и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т.д.).

. Разработать план приведения в полную боевую готовность укрепленных районов на прежней госгранице в пределах округа.

. Разработать: а) план подъема войск по тревоге и выделения отрядов поддержки погранвойск; б) план охраны и обороны важнейших промышленных предприятий, сооружений и объектов.

. На случай вынужденного отхода разработать, согласно особых указаний, план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов, военного и государственного имущества, военнообязанных, средств транспорта и др. ".

Практически одновременно с разработкой директивы № 503859/сс/ов в Генштабе продолжалась работа и над альтернативным военным планом. Речь идет об известной "Записке" Василевского от 15 мая 1941 года. Смысл этой "Записки" заключался в том, что на начальном этапе войны с Германией надо отказаться от идеи проведения активной обороны по всему фронту, а самим атаковать немецкие войска в тот момент, когда развертывание вермахта еще не будет завершено.

Здесь следует отметить, что "Записка" Василевского часто используется сторонниками версии подготовки СССР нападения на Германию в качестве одного из основных доказательств агрессивности советского руководства. Однако факт разработки советским Генштабом планов превентивного удара по Германии вовсе не доказывает, что эти планы разделяло политическое руководство страны.

Как утверждали два советских историка - В.А. Анфилов и Н.А. Светлишин, что они задавали в частной беседе тогда уже опальному маршалу Жукову вопрос о том, какой была реакция Сталина на "Записку." Василевского. Согласно свидетельствам обоих ответ Сталина был резко отрицательным.

Аналогичный вывод можно сделать и из мемуаров самого Василевского: "Так вот, считаю, что хотя мы и были еще не совсем готовы к войне, о чем я уже писал, но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И.В. Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших побуждений". Таким образом, и после окончания войны Василевский по-прежнему считает, что он был прав, когда настаивал на нанесении превентивного удара по Германии: "нужно было смело перешагнуть порог" и указывает причину того, почему этот удар так и не состоялся: "И.В. Сталин не решался на это".

Жуков в своих мемуарах пишет: "С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков. В 1941 году промышленность уже могла дать около 5,5 тысячи танков всех типов.

Что касается КВ и Т-34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк".

Цифры эти давно опровергнуты "Статистическим сборником № 1", выпущенным Министерством обороны в 1994 году: танков КВ на 21 июня было 711, Т-34 - ровно 1400. Справочник тем хорош, что указывает, кто, когда и сколько танков выпустил, какой завод, когда, кому и сколько отгрузил. Цифры из "Статистического сборника" обоснованы и подтверждены архивными данными, а данные Г.К. Жукова взяты с потолка.

Считалось, что за время войны советская промышленность произвела 490 тысяч артиллерийских орудий. История вопроса такова: в 60-х годах ХХ века эта цифра была официальной. Именно ее вписал Жуков в "самую правдивую книгу о войне". В 1974 году Жуков умер, а цифру тем временем объявили другую: за годы войны советская промышленность произвела не 490 тысяч орудий и минометов всех калибров, а 825 тысяч. Разница, как видим, немалая - 335 тысяч стволов.

Треть миллиона. Так же были пересмотрены цифры производства самолетов, танков и другого вооружения. Новую цифирь вписали в "Советскую военную энциклопедию". И под нею подписались маршал Советского Союза А.А. Гречко, адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, главный маршал авиации П.С. Кутахов, генералы армии А.А. Епишев, С.П. Иванов, Н.В. Огарков, И.Г. Павловский, И.Е. Шавров, И.Н. Шкадов, целый взвод генерал-полковников, полтора легиона академиков, профессоров и докторов.

Рокоссовский встретил Великую Отечественную войну в должности командира 9-го механизированного корпуса КОВО. К началу боев корпус был почти полностью укомплектован личным составом, однако материальной части остро недоставало. "Несчастье заключалось в том, - вспоминал маршал, - что корпус только назывался механизированным. С горечью смотрел я на походе на наши старенькие Т-26, БТ-5 и немногочисленные БТ-7, понимая, что длительных боевых действий они не выдержат. Не говорю уже о том, что и этих танков у нас было не больше трети положенного по штату". Эта треть составляла около 300 танков.

В определении сроков начала фашистской агрессии ошибался не только Сталин, но ошибались и Тимошенко, Жуков, Василевский. Судя по всему только в начале июня в Генштабе появились серьезные сомнения относительно правильности такой оценки действий вермахта. Если до этого момента советский генералитет считал, что фашисты лишь сосредотачиваются у наших границ, то в начале июня в руководстве РККА на основе оперативной информации стало складываться мнение, что уже пошел процесс стратегического развертывания вооруженных сил Германии, а, следовательно, фашисты уже в ближайшее время могут начать войну. Согласно мемуарам Жукова эта принципиально новая оценка руководства НКО была доведена до Сталина лишь 13 июня. Вот что по этому поводу пишет Жуков:

"13 июня С.К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и настойчиво просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.

И.В. Сталин сказал:

Сейчас этого делать не следует, мы готовим сообщение ТАСС и завтра опубликуем его. ".

Сразу возникает вопрос: почему такую принципиальную и сложнейшую по своей сути проблему Тимошенко пытается решить со Сталиным по телефону? Разве нарком обороны не мог сформулировать необходимость приведения войск в боевую готовность ранее при личной встрече с главой советского правительства, если он в то время уже был уверен в скором начале войны? Ведь, скажем, в период с 1 по 13 июня Сталин принимал руководство НКО 6 раз общей продолжительностью 14 часов 40 минут. В том числе встреча 9 июня длилась - 5 часов 25 минут, а 11 июня - 2 часа 20 минут.

Кроме того, с 12 по 16 июня Генштаб отдал Директивы командованию западных округов начать под видом проведения учений и изменений дислокации летних лагерей скрытое выдвижение 114 дивизий войск второго эшелона, которые должны были к 1 июля занять районы сосредоточения в 20 - 80 километрах от границы. По этому поводу в своих мемуарах Василевский пишет: "12 - 15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе".

По своей сути это было началом операции развертывания первого эшелона прикрытия. Очень трудно представить себе, что передвижение армий такого масштаба, проводимые в непосредственной близости от границы, Тимошенко и Жуков могли принять самостоятельно, предварительно не согласовав их со Сталиным.

Ведь Жуков сам пишет: "Нарком обороны. Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина".

Тем не менее, если Сталин санкционировал действия руководства РККА по выдвижению войск второго эшелона, а это, скорее всего, могло произойти во время его встречи с военными 9 июня, то значит Тимошенко и Жуков убедили его в целесообразности таких действий и он разделял их озабоченность сосредоточением большого количества немецких войск у наших границ.

Но тогда возникают вопросы. Почему Тимошенко одновременно выдвижением войск второго эшелона не поставил перед Сталиным вопрос о необходимости приведения приграничных округов если уж не в боевую, то хотя бы в повышенную готовность, как это было сделано на флоте? Кроме того, если руководство НКО уже осознало угрозу начала войны с Германией в ближайшие дни, то почему приказом наркома обороны не были отменены отпуска военным, и почему на выдвижение войск второго эшелона отводилось так много времени - 15 суток, когда всю мобилизацию, сосредоточение и развертывание вооруженных сил планировалось провести менее чем за месяц?

Далее Жуков пишет: "На другой день (После опубликования заявления ТАСС, т.е.15 июня) мы были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

С Германией у нас договор о ненападении, - сказал И.В. Сталин. - Германия по уши увязла в войне на Западе, и я не верю в то, что Гитлер рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз - это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они, вместе взятые.

Нарком обороны С.К. Тимошенко попробовал возразить:

Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена".

В изложении Жукова этого ключевого эпизода советской предвоенной истории есть явные противоречия, как с документами того времени, так и с тем, что он пишет в других местах своих мемуаров.

Прежде всего, 15 июня никакой встречи с военными у Сталина не было. Поскольку между 11 и 18 июня Сталин из военного руководства принял только Ватутина 17 июня, причем встреча эта длилась всего полчаса. Скорее всего, разговор, о котором пишет Жуков, происходил не 15, а 18 июня и длился он 4 часа 35 минут. Трудно представить, что во время четырех с половиной часового разговора тема приведения войск в боевую готовность была затронута лишь вскользь, как это описывает Жуков.

Если же говорить по сути обсуждаемого вопроса, то цитированные выше слова Тимошенко противоречат другим утверждениям Жукова: "Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами".

Следовательно, в начале военного конфликта, по представлению Тимошенко и Жукова, могли состояться лишь сравнительно небольшие приграничные столкновения, для отражения которых в округах было вполне достаточно наличных сил. Надо полагать, что и Сталин исходил из такого же сценария начальной фазы войны, поскольку именно такое развитие событий входило в советскую военную доктрину того времени. Поэтому он с позиций имеющейся у него информации вполне резонно возражает Тимошенко:

"Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?

Затем И.В. Сталин все же спросил:

Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?

Мы доложили, что всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада.

Анализируя эту дискуссию в ретроспективе, приходится признать, что Тимошенко и Жуков так и не смогли предъявить Сталину достаточно убедительных доказательств того, что действительно настал критический момент, для начала мобилизации и стратегического развертывания РККА. Ведь, по сути, они должны были бы доложить, что срочно необходимо пересмотреть одно из важнейших положений советской военной доктрины, и в свете новых фактов быть готовым к тому, что главные силы противника вступят в войну уже в первые ее часы. Однако, к сожалению, военное руководство страны до 22 июня так и не смогло прийти к такому пониманию начала грядущей войны.

Последним довоенным действием советского военного и политического руководства СССР было подписание Директивы о приведении войск приграничных округов в боевую готовность. По описанию событий 21 июня 1941 года, приведенному в мемуарах Жукова, после того как Тимошенко и Жуков доложили Сталину о показаниях немецкого перебежчика, утверждавшего, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня, Сталин спросил у них: "А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?" И после заверений военных: "Считаем, что перебежчик говорит правду" Сталин, внеся определенные изменения в первоначальный проект Директивы, дал свое согласие на приведении войск в боевую готовность.

Если исходить из версии Жукова о том, что Сталин действительно уверовал в свою гениальность: "В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И.В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою "мудрость", он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства", то совершенно не понятно, почему показания какого-то перебежчика, который, в принципе, мог оказаться и провокатором, сломили его веру в собственную исключительность. Как мог бы сказать в этом случае Станиславский: не верю!

Поэтому описанная Жуковым ситуация, скорее всего, свидетельствует о том, что у Сталина давно уже были большие сомнения относительно возможности предотвратить войну в 1941 году. Именно поэтому он и санкционировал целый ряд экстренных мер по укреплению приграничных округов, а немецкий перебежчик стал лишь последней каплей, решивший эти сталинские колебания. Хотя он даже в этот последний момент еще все же надеялся, что может быть войну удастся задержать. И эти его колебания отразились в тексте Директивы № 1.

3.3 Ошибки в стратегическом планировании начального периода войны

Маршал Жуков в своих мемуарах с одной стороны признает некоторые просчеты, за которые несет ответственность военное руководство страны, но с другой никак не комментирует ту роль, которую эти просчеты сыграли в процессе возникновения и развития военной катастрофы 1941 года. Как бы подразумевая, что промахи эти носили второстепенный характер, подчиненный по отношению к политическим ошибкам, допущенным Сталиным. Однако с такой позицией трудно согласиться.

Наиболее существенным просчетом Генштаба РККА, во многом определившим трагедию 1941 года, было следование явно устаревшим положениям военной доктрины Красной Армии, фактически игнорировавшим стратегию блицкрига, уже использовавшуюся вермахтом в европейских войнах 1939 - 40 годов:

"Хочу коснуться некоторых ошибок, допущенных руководством Наркомата обороны и Генерального штаба.

При переработке оперативных планов весной 1941 года практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными".

В соответствии с этим явно устаревшим положением советской военной доктрины и была выстроена как военная, так и политическая стратегия подготовки СССР к войне с Германией. При этом предполагалось, что немцы начнут свое нападение ограниченными силами с приграничных сражений еще до окончания своего сосредоточения и развертывания. В это время армии прикрытия будут вести активную оборону, изматывая и обескровливая фашистов, одновременно в Советском Союзе начнется всеобщая мобилизация и развертывание Красной армии.

Именно на этой доктрине и была основана вся политическая линия Сталина: не провоцировать Гитлера. Однако эта линия теряла свой смысл, если бы только военные пришли к выводу, что никакого постепенного перерастания приграничного конфликта в полномасштабную войну быть не может. Война же начнется с внезапного удара главных сил противника.

Тем не менее, руководство РККА в то время даже не допускало мысли о возможности такого варианта развития событий: "Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов".

Поскольку Генеральный штаб даже не предполагал такого характера удара немцев то, разумеется, и не подготовил к нему наши армии. В этом и заключалась значительная доля причин, породивших катастрофу начального периода войны.

Здесь нужно особо подчеркнуть, что речь идет именно о характере удара, нанесенного вермахтом, а не об ошибках наших разведданных относительно количества воинских соединений и военной техники, которые немцы сосредоточили у советских границ. Ведь хотя наша разведка существенно ошибалась в определении сил противника, но ошиблась она в сторону завышения этих сил.

Так, например, в мартовской 1941 года версии "Основ развертывания." Генштаб строил планы развертывания РККА и ведения боевых действий исходя из того, что Германия и ее союзники развернут на Востоке 271 дивизию, 10810 танков и 11600 самолетов. На самом же деле 22 июня нам противостояли всего 190 дивизий, 4477 танков и 4739 самолетов. То есть вооруженные силы противника оказались значительно меньшими, чем те, на которые изначально рассчитывало советское военное руководство! И, несмотря на это, результат был катастрофическим.

Какие же основания были у нашего Генштаба делать допущение, что фашисты начнут войну со сравнительно локальных приграничных конфликтов? Ведь опыт предшествующих воин, проведенных фашистами говорил об обратном! Да и сам Жуков пишет об этом:

"Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой войны на Западе. А опыт этот был уже налицо, и он даже обсуждался на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.

О чем говорил этот опыт?

Прежде всего, об оперативно-стратегической внезапности, с которой гитлеровские войска вторглись в страны Европы. Нанося мощные удары бронетанковыми войсками, они быстро рассекали оборону для выхода в тыл противника. Действия бронетанковых войск немцы поддерживали военно-воздушными силами, при этом особый эффект производили их пикирующие бомбардировщики".

Действительно, в декабре 1940 года на совещании высшего командного состава обсуждались, в том числе, и действия немецкой армии в Европе. Вот как оценил эти действия Нарком обороны Тимошенко: "С точки зрения стратегии ничего нового нам этот опыт не дает". Поразительная профессиональная слепота, которую тогда полностью разделял и Генштаб РККА.

А ведь фактически немцы изобрели и на полях сражений уже опробовали принципиально новую стратегию: бронированный танковый кулак совместно со штурмовой авиацией пробивают в слабом месте противника брешь, не втягиваясь при этом в бои, чтобы ломать какую-то там оборону. А далее в эту брешь устремляется лавина машин. Именно так и случилось в июне 1941 года. Брестскую крепость, к примеру, немцы без раздумий оставили в тылу и дошли до Смоленска, где столкнулись с серьезным сопротивлением. Тут же танки Гудериана повернули на юг.

В стратегии блицкрига нового было очень много. Никаких приграничных сражений, никакого времени на развертывание - с первых часов вводились в действие массы танков и авиации, перед которыми ставилась задача не захватывать территорию противника, а уничтожить войска, нарушить управление армией и страной.

А Генштаб РККА по-прежнему исходил из догмы: вначале приграничные бои, затем мобилизация и развертывание вооруженных сил после начала военного конфликта, а затем уже настоящие сражения. Слепое следование этой догме и явилось причиной того, что к моменту вторжения немцев Красная Армия находилась лишь в начальной стадии стратегического развертывания и этим самым обрекла себя на дополнительные потери. Видимо задним числом понимая нелепость своих утверждений Жуков пытается хоть как-то оправдаться:

"Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки".

Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А вот, наконец, и само жуковское "оправдание" всей этой нелепицы:

"Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все".

Другими словами Сталин был во всем виноват, а генералы лишь слепо следовали его указаниям не давать Гитлеру повода для войны. Ничего не скажешь, удобная позиция, однако, здесь многое поставлено с ног на голову. Ведь соответствующие положения военной доктрины были приняты Генштабом задолго до того, как Сталин именно на их основе сформулировал свой тезис: не провоцировать Гитлера, после чего в сентябрьской версии "Основ развертывания." и было запланировано проведение в начале войны этапа активной обороны по всему периметру западной границы СССР.

Однако продекларировав этап активной обороны на бумаге, Наркомат обороны вплоть до мая 1941 года очень немного сделал для его практической реализации, а занимался в основном разработкой последующих этапов военных действий - планированием контрнаступления и переноса военных действий на территорию противника. И только в своих майских Директивах Генштаб потребовал от приграничных округов срочной разработки планов обороны и подготовки тыловых рубежей на случай вынужденного отхода советских войск вглубь нашей территории.

К сожалению история не оставила времени для реализации этих оборонительных планов. Другое дело если бы аналогичная директива была отдана округам еще в сентябре 1940 года. Тогда за оставшиеся 8 месяцев до начала войны можно было бы многое сделать для организации эшелонированной стратегической обороны на начальном этапе войны и значительно уменьшить количество наших потерь.

Сейчас можно лишь догадываться, почему и как могло произойти такое пренебрежительное отношение к подписанной Сталиным директиве. Однако помимо всего прочего эта ситуация однозначно свидетельствует о том, что указания Сталина в те времена выполнялись далеко не столь уж безоговорочно, как это принято считать под влиянием хрущевских мифов о культе личности.

На самом деле никакому диктатору никогда не удавалось добиваться безусловного выполнения даже важнейших своих распоряжений. Чиновничьи структуры при любой, самой жестокой диктатуре, обладают достаточной степенью власти для того, чтобы тормозить одни решения и протаскивать другие, отстаивая свои интересы и взгляды, даже если эти взгляда противоречат приказам сверху.

Скорее всего, вся эта неразбериха в планировании этапа активной обороны объясняется тем, что внутри НКО и Генштаба существовала сильная оппозиция со стороны сторонников нанесения упреждающего удара. Задержка в принятии оборонительных планов пагубно сказалось на целом ряде решений НКО, прежде всего, на характере дислокации воинских частей и на отсутствии эшелонированности складов материально-технического снабжения войск.

Желание максимально приблизить запасы боеприпасов к границе привело к тому, что более 30 млн. снарядов и мин оказалось в угрожаемой приграничной зоне. Большая часть их впоследствии была утеряна. На 1 июня 1941 года из 887 стационарных складов и баз Красной Армии 340 находились в приграничных округах. Здесь же находились и некоторые центральные склады, нефтебазы Главнефтеснаба. Вот что по этому поводу пишет Жуков:

"Нарком обороны, Генеральный штаб и я в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалось бы, это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов".

Вопиющим примером такой ошибки явилось складирование громадного количества боеприпасов в Брестской крепости, в непосредственной близости от границы. В последний момент времени, 21 июня, командование Западным округом опомнилось и дало в штаб 4-ой армии следующую телеграмму: "Командующему 4-й армией. В неприкосновенном запасе 6-й и 42-й стрелковых дивизий, кроме 1.5 б/к, имеется еще: 34 вагона боеприпасов в 6-й и 9 вагонов - в 42-й стрелковых дивизиях. Этот излишек немедленно вывезти из Бреста не менее чем на 30 км на восток". Естественно, что в столь короткий срок боеприпасы вывезти было уже невозможно. В результате они частично были уничтожены, а частично захвачены фашистами в первые же дни войны, а сражающиеся советские армии остались без необходимого запаса боеприпасов и горюче-смазочных материалов.

Кроме того, характер сосредоточения наших войск на белостокском выступе был весьма удобен для нанесения удара по территории Германии, но пагубен при проведении оборонных операций. Фактически эта дислокация была сформирована еще до августа 1940 года, в период, когда в Генштабе вынашивались планы нанесения превентивного удара по Германии. Однако после отказа от этих планов и перехода в соответствии с утвержденной Сталиным сентябрьской версией "Основ развертывания." к стратегии активной обороны на начальном этапе войны, в дислокацию войск так и не были внесены какие-либо изменения. Таким образом, закладывались предпосылки для будущих поражений советских войск. Вот как характеризует эту ситуацию Жуков:

"Накануне войны 3, 4 и 10-я армии Западного округа были расположены в белостокском выступе, вогнутом в сторону противника, 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Между тем дислокация войск фронта на гродненско-сувалковском и брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки.

Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны".

В случае если бы оборонительные планы были утверждены осенью 1940 года, то НКО уже не мог бы принять решения, которые противоречили самой логике построения стратегической обороны.

Заключение

На наш взгляд причиной, породившей целую серию столь крупномасштабных катастрофических поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны, явилась крайне неблагоприятное сочетание нескольких факторов.

Во-первых, это было прямым следствием ошибочности положений советской военной доктрины о характере начала будущей войны с Германией, приведшие к тому, что в момент нападения Германии РККА находилась с не развернутыми тылами, а ее дивизии были разорваны на три эшелона вне оперативной связи друг с другом. Эти ошибки Генштаба позволило немцам легко добиваться значительного локального численного превосходства и по частям громить наши армии, что с учетом слабой выучки войск и привело к катастрофическим результатам.

Во-вторых, военная катастрофа являлась результатом явно низкой боеспособности Красной Армии, обусловленной как просчетами наркомата обороны в области технической политики, прежде всего в области связи, так и слабой боевой подготовкой личного состава РККА. Эти просчеты сказались не только на начальном этапе войны, но и в значительной степени определили поражения СССР в 1942 году.

В-третьих, ошибками политического руководства страны в определении сроков нападения фашистов на СССР, приведшими к тому, что нападение немцев на СССР стало неожиданным для приграничных дивизий, что привело к дополнительным потерям.

Мемуары Г.К. Жукова хороши тем, что в любой данный момент они полностью соответствуют официальной линии сегодняшнего дня. Появляются новые факты, новые толкования истории, новые документы и цифры, в соответствии с этим меняются и мемуары Г.К. Жукова. В настоящее время действует тринадцатое издание. И только оно может считаться самой правдивой книгой о войне.

Беда многих в том, что они мыслят по первому изданию мемуаров Жукова. Но время-то идет. Никто не спорит, в свое время первое издание "Воспоминаний и размышлений" было самой правдивой книгой о войне. Но продолжалось это совсем недолго. До момента, пока не вышло второе издание, которое полностью опровергало первое. А потом вышло третье издание, которое опровергло первые два.

Надо признать, что "Солдатский долг" Рокоссовского выгодно отличается от многих мемуаров выдержанностью, откровенностью, в них даже предвзятому человеку трудно найти отступления от истины, тем более злонамеренные. Честно воюя, маршал имел полное моральное право отстаивать историческую истину, что называется, невзирая на лица. Причем, в отличие от многих своих коллег, предпочитавших в спорных ситуациях апеллировать к партийным органам и творить неправду в тайне от общественности, К.К. Рокоссовский действовал открыто.

Список использованных источников и литературы

1. Официально-документальные издания

1.Бубнов А.С. О Красной Армии: Статьи, речи и доклады. - М.: Воениздат, 1958. - 240 с.

2.Военные вопросы в документах КПСС и Советского государства: Аннот. библиогр. указ. - М.: Воениздат, 1980. - 461 с.

.Ворошилов К.Е. Сталин и Красная Армия. - М.: Воениздат, 1942. - 45 с.

.Генеральный штаб. Военно-научное управление: Сб. документов Великой Отечественной войны. Вып.37. - М.: Воениздат, 1959. - 369 с.

.Гишко Н.С. ГКО постановляет: Документы и материалы // Военно-исторический журнал. - 1992. - № 2. - С.31 - 38.

.Законодательные и административно-правовые акты военного времени (с 22 июня 1941 г. по 22 марта 1942 г.). - М.: Юриздат НКЮ СССР, 1942. - 144 с.

.Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне (июнь 1941 г. - 1945 г.): Документы и материалы. - М.: Политиздат, 1970. - 494 с.

.Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898 - 1970). - Изд.8-е, доп. и испр. - Т.6: 1941 - 1954. - М.: Политиздат, 1971. - 527 с.

.Красная Армия в июне 1941 года: (Статистический сборник) / К.А. Калашников, В.И. Феськов, А.Ю. Чмыхало, В.И. Голиков; Том. гос. ун-т. Факультет военного обучения; Науч. ред.Э.И. Черняк. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. - 199 с.

.Приказы народного комиссара обороны СССР. 1937 - 21.06.1941 года. - М., 1994. - 328 с.

.Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. 1937 г. - 21 июня 1941 г. - М.: ТЕРРА, 1994. - Т.13 (1-2). - 369 с.

.Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР.22 июня 1941 - 1942 гг. - Т.13 (2-2). - М.: ТЕРРА, 1997. - 376 с.

.Русский архив: Великая Отечественная: Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны. 1941 - 1945 гг.: Документы и материалы. - М.: ТЕРРА, 1999. - Т.20 (9). - 386 с.

.Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып.37. - М.: Воениздат, 1959. - 298 с.

.Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. - 3-е изд. - М.: Госполитиздат, 1943. - 99 с.

2. Мемуары

16.Белобородов А.П. Всегда в бою. - М.: Дружба народов, 2001. - 219 с.

17.Василевский А.М. Дело всей жизни. - М.: Политиздат, 1973. - 626 с.

.Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний. 1941 - 1944: Записки командарма. - М.: Наука, 1973. - 600 с.

.Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. - М.: Изд-во АПН, 1971. - 703 с.

.Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 2-х т. - 13-е изд., испр. и доп. по рукописи автора. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - Т.1. - 468 с.; Т.2. - 514 с.

.Константин Константинович Рокоссовский (автобиография) // Военно-исторический журнал. - 1990. - № 12. - С.86.

.Кошевой Н.К. В годы военные. - М.: Воениздат, 1978. - 361 с.

.Москаленко К.С. На юго-западном направлении. Кн.1 - 2. - 3-е изд. - М.: Воениздат, 1979. - 127 с.

.Рокоссовский К.К. Солдатский долг. - М., 2000. - 453 с.

.Черчилль У. Вторая мировая война: В 6 т. / Пер. с англ. - М.: Воениздат, 1955.

.Шапошников Б.М. Воспоминания: Военно-научные труды. - М.: Воениздат. 1974. - 572 с.

5. Исследования и публикации

28.Анфилов В.А. Грозное лето 41 года. - М.: Воениздат, 1995. - 264 с.

29.Анфилов В.А. Начало Великой Отечественной войны (22 июня - середина июля 1941 г.): Военно-исторический очерк. - М.: Воениздат, 1962. - 222 с.

.Анфилов В.А. Провал "Блицкрига". - М.: Наука, 1974. - 279 с.

.Анфилов В.А., Голиков Ф.И. Загадка 1941 года. О войне под разными ракурсами. - М.: Вече, 2005. - 512 с.

.Батов П.И. Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский // Полководцы и военачальники Великой Отечественной. Вып.1. - М., 1971. - С. 209 - 284.

.Белобородов А.П. Ратный подвиг. - М.: Политиздат, 1965. - 110 с.

.Боевой путь Советских Вооруженных Сил / Ред.В.Е. Зубаков. - М.: Воениздат, 1960. - 571 с.

.Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг.: Военно-исторические очерки: В 4 кн. Кн.1: Суровые испытания. - М.: Наука, 1998. - 371 с.

.Великая Отечественная война 1941 - 1945. Словарь-справочник. - М.: Политиздат, 1988. - 615 с.

.Великая Отечественная война 1941 - 1945. Энциклопедия. - М., Советская энциклопедия, 1985. - 529 с.

.Великая Отечественная война Советского Союза 1941 - 1945: Краткая история / Н.И. Анисимов, П.П. Богданов, Е.Ю. Богуш и др.; Ред. комис.: П.Н. Поспелов (пред.) и др.; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. - М.: Воениздат, 1965. - 617 с.

.Великая Отечественная война Советского Союза 1941 - 1945: Краткая история / Ред.М. М. Минасян и др. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Воениздат, 1970. - 631 с.

.Военные кадры советского государства в Великой Отечественной войне. - М.: Воениздат, 1963. - 518 с.

.Вожакин М. Подготовка военных кадров в годы Великой Отечественной войны // Российское военное обозрение. - 2005. - № 6. - С.21 - 29.

.Война, 1941 - 1945: Факты и документы / Под. ред. О.А. Ржевского; Е.Н. Кульков, М.Ю. Мягков, А.О. Ржевский. - М.: ОЛМО-ПРЕСС, 2004. - 476 с.

.Г.К. Жуков - солдат, полководец, государственный деятель: Материалы научной конференции. - Томск: Изд-во НТЛ, 1997. - 315 с.

.Гончаров В.А. Подготовка военных кадров в годы Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. - 1985. - № 7. - С.59 - 63.

.Горбатов А.В. Годы и войны. - 2-е изд. - М.: Воениздат 1989. - 365 с.

.Горьков Ю.А. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г.? Приложения // Новая и новейшая история. - 1993. - № 3. - С.41 - 46.

.Гринкевич Д.А. Сухопутные войска в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. - 1985. - № 7. - С.43 - 47.

.Грылёв А. Советская военная историография в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период // Военно-исторический журнал. - 1968. - № 3. - С.77 - 89.

.Данилов В.Д. Развитие системы органов стратегического руководства с началом Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. - 1987. - № 6. - С.25 - 30.

.Дроговоз И.Г. Танковый меч страны Советов / Под ред.А.Е. Тараса. - М.: АСТ; Мн.: Харвест, 2002. - 480 с.

.Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. - М.: Воениздат, 1989. - 354 с.

.История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 - 1945: В 6 т. / П.П. Андреев, И.Х. Баграмян, И.П. Барбашин и др.; Редкол. Н.А. Фокин и др. - М.: Воениздат, 1960 - 1965.

.История военного искусства: В 2-х т. / Под общ. ред. П.А. Ротмистрова. - М.: Воениздат, 1963. - Т.1. - 528 с.; Т.2 - 720 с.

.История второй мировой войны. 1939 - 1945: В 12 т. / Ин-т воен. истории М-ва обороны СССР, Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т всеобщей истории АН СССР, Ин-т истории СССР АН СССР. - М.: Воениздат, 1973 - 1982.

.Карманов А.И. Подготовка офицерских кадров в предвоенный и начальный периоды Великой Отечественной войны // Память ушедшего века: Сб., посвящённый началу Великой Отечественной войны советского народа против фашистской Германии 1941 - 1945 гг. Вып.1. - М.: ВНО КЦ ВС РФ им. Фрунзе, 2002. - С.64 - 85.

.Карпов В.В. Маршал Жуков; Его соратники и противники в дни войны и мира: Литературная мозаика. - М.: Вече, АСТ-ПРЕСС, 1994. - 375 с.

.Кожурин В.С. О численности населения СССР накануне Великой Отечественной войны (неизвестные документы) // Военно-исторический журнал. - 1991. - № 2. - С.21 - 26.

.Козлов М.М. Советское стратегическое руководство в годы Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. - 1985. - № 7. - С.34 - 42.

.Козлов Н.Д., Зайцев А.Д. Сражающаяся партия. - М., 1975. - 362 с.

.Комал Ф.Б. Военные кадры накануне войны // Военно-исторический журнал. - 1990. - № 2. - С.21 - 28.

.Комаров Н.Я. Государственный Комитет Обороны постановляет… (Некоторые вопросы организационного строительства и укрепления боевой мощи Советской Армии в годы Великой Отечественной войны) // Военно-исторический журнал. - 1989. - № 3. - С.16 - 20.

.КПСС организатор защиты социалистического Отечества / Под. общ. ред.Е. Е. Мальцева. - 2-е изд., доп. - М.: Воениздат, 1977. - 462 с.

.Красная Армия в победах и поражениях, 1941 - 1945 гг. / В.И. Феськов, К.А. Калашников, В.И. Голиков; Науч. ред.Э.И. Черняк; Томский гос. ун-т, Фак. военного обуч., Том. обл. краевед. музей. - Томск: Изд-во ТГУ, 2003. - 619 с.

.Круглов В.В. Развитие учения о войне и армии: Новые подходы // Военная мысль: Военно-теоретический журнал. - 2005. - № 8. - С.60 - 62.

.Кузнецов Н.Г. Курсом к Победе. - М.: Воениздат, 1975. - 510 с.

.Кулиш В.М. Советская историография Великой Отечественной войны // Советская историография / Под. общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. - М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1996. - С.274 - 315.

.Куманев Г.А. Маршал Рокоссовский в воспоминаниях его соратников // Три маршала Победы. - М., 1999. - С.259 - 286.

.Маланьин К. Развитие организационных форм сухопутных войск в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. - 1967. - № 8. - С.29 - 35.

.Маршал Жуков. Каким мы его помним. - 2-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1989. - 415 с.

.О прошлом во имя будущего: Вторая мировая война: причины, итоги, уроки / Отв. ред. П.А. Жилин, П.П. Севостьянов. - М.: Изд-во АПН, 1985. - 166 с.

.Охотников Н. Стрелковое вооружение в Советской Армии в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. - 1969. - № 1. - С.29 - 38.

.Перечнев. Ю.Г. О некоторых проблемах подготовки страны и Вооруженных Сил к отражению фашисткой агрессии // Военно-исторический журнал. - 1988. - № 4. - С.42 - 50.

.Поздняков А. КПСС - организатор и воспитатель командных кадров Советских Вооруженных Сил // Военно-исторический журнал. - 1961. - № 12. - С.92 - 98.

74.РККА. - Режим доступа: <http://rkka.ru/titles/torg.html>.

.Ротмистров П.А. Всемирно-историческая победа // Советский патриот. - 1965. - 5 мая.

.Самсонов А.М. Вторая мировая война 1939 - 1945: Очерк важнейших событий. - М.: Наука, 1985. - 584 с.

.Самсонов А.М. За глубокое исследование истории Великой Отечественной войны: К постановке вопроса // Военно-исторический журнал. - 1965. - № 3. - С.7 - 24.

.Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. - М., 1989. - 519 с.

.Скрытая правда войны: 1941 год. - М., 1992. - 372 с.

.Советская военная энциклопедия: В 8 т. - М.: Воениздат, 1976.

.Советские Вооруженные Силы: История строительства. - М.: Воениздат, 1978. - 516 с.

.Соколов Б.В. Правда о Великой Отечественной войне: Сб. ст. - СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 1998. - 318 с.

.Соколов С. Сухопутные войска // Военно-исторический журнал. - 1967. - № 12. - С.26 - 34.

.СССР в Великой Отечественной войне. 1941 - 1945.: Краткая хроника / Авт.: И.Г. Викторов, А.П. Емельянов, Л.М. Еремеев и др. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Воениздат, 1970. - 855 с.

.Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. - М., 1975. - 328 с.

.Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937 - 1938. - М., 1998. - 328 с.

.Тельпуховский Б.С. Великая Отечественная война Советского Союза 1941 - 1945: Краткий очерк. - М.: Госполитиздат, 1959. - 575 с.

.Тельпуховский Б.С. КПСС во главе строительства Вооруженных сил СССР, октябрь 1917 - 1982 г.: Исторический очерк. - М.: Политиздат, 1983. - 285 с.

.Типпельскирх К. История Второй Мировой войны, 1939 - 1945: Научно-популярное издание. - СПб.: Полигон, 1999. - 795 с.

.1941 год - уроки и выводы / Под ред. Е.В. Жукунова. - М.: Воениздат, 1992. - 240 с.

.Шкадов И.В. Офицерский корпус в годы войны // Военная мысль. - 1975. - № 5. - С.32.

.Шунков В.Н. Красная Армия. - М., 2003. - 421 с.

.Яценко В. Деятельность военных округов в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. - 1985. - № 2. - С.32 - 40.