Компаративный исследование германской пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировой войнах

Компаративный исследование германской пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировой войнах

Дипломная работа на тему

КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ ГЕРМАНСКОЙ ПРОПАГАНДЫ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

В ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫХ ВОЙНАХ

Содержание

Введение

Глава I. Структурная организация пропаганды

§1. Организация германской пропаганды в Первой мировой войне

§2. Организация германской пропаганды во Второй мировой войне

Глава II. Развитие приемов пропаганды в Первой и Второй мировых войнах

§1. Развитее основных идей германской пропаганды в Первой мировой войне

§2. Развитие идей германской пропаганды на Восточном фронте до создания Русской Освободительной Армии

Глава III. Крупнейшие пропагандистские операции Первой и Второй мировых войн47

§1. Германская пропаганда и «братание» на Восточном фронте

§2. Русская Освободительная Армия - оружие немецкой пропаганды

Глава IV. Пропагандистская пресса Германии

§ 1. Германская пресса на Восточном фронте в Первой мировой войне

§ 2. Германская пресса на Восточном фронте во Второй мировой войне

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Дело информационной борьбы имеет долгую и богатую историю. Начиная от боевых кличей древних племен и заканчивая современными средствами массовой информации.

Еще в древности полководцы, мыслители отмечали важность достижения победы еще до начала сражения. Уже тогда применялись приемы воздействия на врага дезинформацией, угрозами, запугиванием, устрашением. Одно из древнейших упоминаний о попытке психологического воздействия на противника относится к V веку до нашей эры. Геродот описывает, как афинский полководец Фемистокл во время войны с ионийцами велел высечь на камне надпись: «Ионийцы, вы совершаете грех, сражаясь против своих отцов, помогая поработить Грецию! Поэтому лучше переходите к нам, а если не можете сделать этого, то отведите свои войска с поля боя». В начале XIX века признанный мастер военного дела Наполеон активно использовал печать для пропаганды среди населения и войск противника.

Однако наибольшее развитие приемы пропаганды получили в ХХ веке. А именно в глобальных конфликтах - Первой и Второй Мировых войнах. В настоящее время тема пропаганды военного времени снова становится актуальной. В качестве пример можно привести вооруженный конфликт в Южной Осетии, произошедший в августе 2008 года, где использовались средства пропаганды недоступные в период второй мировой войны, такие как телевидение и Интернет. Боевые действия тогда не продлились и месяца, а медийные баталии продолжались еще долгое время после того как замолчали пушки.

Широко известно, что годы Второй мировой войны немецкая пропагандистская машина добивалась значительных успехов, имя рейхсминистра народного просвещения и пропаганды нацистской Германии стало нарицательным. Однако, считается, что во время Первой мировой войны германская пропаганда вообще не работала.

Цель данной дипломной работы, рассмотрев организацию и содержание германской пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировой войнах, оценить их плюсы и минусы, проанализировать внешние факторы, с которыми приходилась бороться, или которые, наоборот, были на руку пропагандистам. Провести сравнение, выявить общие и противоположные моменты и определить, столь ли принципиальна разница в эффективности пропаганды Германии в мировых войнах.

Для достижения поставленных выше целей работа разделена на четыре главы.

Первая глава посвящена организационной структуре учреждений пропаганды в Кайзеровской Германии и Третьем Рейхе, так как от правильной организации напрямую зависит и качество пропаганды.

Во второй главе мы рассмотрим и сравним основную тематику пропаганды в двух мировых конфликтах, определим главные цели психологической обработки противника, и проследим развитие главных агитационных идей в течение войн. Так же в этой главе будут рассмотрены внешние факторы оказавшие влияние на цели и задачи германской пропаганды.

Третья глава посвящена более углубленному рассмотрению крупнейших пропагандистских операций обоих конфликтов.

В Первой мировой войне, это поддержка и в дальнейшем повсеместная организация т.н. братания - процесса мирного общения германских солдат с русскими, который вел к разложению воинской дисциплины и снижению боеспособности войск. Изначально братание на фронте началось стихийно в условиях позиционной войны. Однако, в германском генеральном штабе достаточно быстро поняли, какую выгоду можно извлечь из этого явления, и на встречу к русским солдатам стали направляться специально проинструктированные пропагандисты.

Самой крупной пропагандистской операцией на Восточном фронте Второй мировой войны можно по праву считать создание «Русской Освободительной Армии». Созданная в декабре 1942 года армия почти не принимала участия в боевых действиях, однако широчайшим образом использовалась на идеологическом фронте. С 1943 года РОА и генерал-лейтенант Андрей Власов стали ключевыми фигурами германской пропаганды направленной на РККА, советских военнопленных и население оккупированных территорий СССР.

В Четвертую главу выделены вопросы пропагандистской прессы, выпускавшейся германской стороной для русских войск и населения.

Первое исследование о пропаганде в мировой войне появилось в Англии еще в 1920 году. Книга «Тайны Дома Крю», написанная одним из основных руководителей и вдохновителей английской политической работы по разложению своих противников К. Стюартом, заместителем лорда Нортклиффа - директора английского управления по пропаганде в неприятельских странах, посвящена в основном английской политработе в Первой мировой войне. Автор рассматривает и германский опыт, однако достаточно тенденциозно. Работа явно написана с позиции победителя. Небезосновательно полагая, что английская пропаганда значительно превосходила германскую, автор пишет о немецких пропагандистах исключительно в отрицательном ключе.

Обращение к английской пропаганде и почти полное игнорирование германской характерно и для других исследований Первой мировой войны, написанных в 20-30 -е годы ХХ века.

После Второй мировой войны тема пропаганды в более ранних конфликтах была надолго оттенена обработкой пропагандистского опыта последнего глобального конфликта. Только в 2000 г. известный английский историк Дэвид Уэлч, директор Центра по изучению пропаганды при Кентском университете в Кентербери, издал книгу «Germany, Propaganda and Total War, 1914-18», в которой рассмотрел различные аспекты организации пропаганды в кайзеровской Германии. На данный момент это исследование является самым полным анализом германской пропаганды в Первой мировой войне. В центре внимания автора внутренняя агитация, предназначенная непосредственно для германского народа и армии. Гораздо меньше внимания Уэлч уделил вопросам непосредственно фронтовой пропаганды. Основным плюсом работы является достаточно, удачная попытка автора составить наиболее точное и систематизированное описание ведомств, занимавшихся политической работой. Оценки автора, на наш взгляд, лишены излишней предвзятости и вполне объективны.

В российской и советской историографии тема германской пропаганды на фронтах Первой мировой войны мало изучена. Отдельных трудов, посвященных этой проблеме нет. Но вопросы пропаганды затрагивают некоторые исследователи Первой мировой войны.

Первые такие работы начали появляться почти сразу после окончания войны, они были более политическими, чем историческими. Особый интерес, поэтому, представляют работы, предназначенные не для широкого круга читателей, а изданные под грифом "Для служебных целей". Исследование, проведенное в начале 1920-х годов специалистом IV (разведывательного) управления Штаба РККА К.К. Звонаревым (настоящая фамилия Зайгзне), охватывает деятельность агентуры всех важнейших государств, принимавших участие в мировой войне. Два тома капитального исследования посвящены русской и германской разведкам соответственно. Несмотря на то, что работа рассматривает в первую очередь вопросы разведки и контрразведки, автор считает, что пропаганда имеет прямое отношение к тематике его работы. Вопросам пропаганды посвящена отдельная глава его исследования. Работа написана на обширном фактическом и архивном материале, а также на воспоминаниях непосредственных руководителей и участников тайных операций. Так как книга была предназначена для узкого круга читателей, в ней практически отсутствует какая либо идеологическая предвзятость.

Позднее эта тема, практически не разрабатывалась советскими историками. Тот факт, что Первая мировая в СССР считалась империалистической, сделал в целом тему мировой войны непопулярной у советских историков. Во многом проблемы Первой мировой войны отенялись вопросами революции и революционной армии.

Пожалуй, единственным отечественным исследователем, который проанализировал методы германской пропаганды в годы Первой мировой войны, стал историк-эмигрант М.С. Френкин. В своих работах, посвященных роли русской армии в Февральской революции и в большевистском перевороте, он проследил процесс разложения русской армии на разных фронтах, отметив разлагающую роль так называемого братания, служившего интересам, как большевиков, так и немецкого командования. В исследованиях Френкина «братание» впервые рассматривается не только, как проявление «антивоенной воли народа», такая точна зрение на братание была принята в советской историографии, а как результат спланированных пропагандистских действий немецкого командования. Работы Френкина избежали советской идеологической цензуры, но при этом они ангажированы в противоположном ключе.

С началом 1990-2000 годов в российской историографии значительно возрос интерес к теме пропаганды. Появились масштабные исследования, ставящие своей целью рассмотреть и проанализировать опыт человечества в ведении информационных войн. Среди таких исследований можно в первую очередь выделить работы российских историков В.Г. Крысько и Н.Л Волковского.

В своей монографии «Секреты психологической войны» В.Г. Крысько рассматривает задачи, формы, средства, методы, практический опыт пропагандистских операций во всех войнах и многих локальных конфликтах XX века. В работе очень подробно исследованы теоретические вопросы организации и действия пропаганды, а ее практическое применение используется в основном в качестве иллюстрации.

Н.Л Волковский в своей работе «История информационных войн» ставит еще более масштабную задачу. На основе большого фактического материала делается попытка целостного освещения инструментария информационной борьбы в крупнейших войнах и кризисных ситуациях человечества с древнейших времен до наших дней. Тема пропаганды в период Первой мировой войны в данном труде рассматривается. Однако, внимание в основном уделено работе проводившейся державами Антанты и, в первую очередь, Англией, а германская пропаганда затронута лишь поверхностно.

Интересный взгляд на проблему пропаганды в войнах XX века предлагает Е.С. Сенявская. Она исследует моральное состояние человека в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. На примере всех внешних войн нашей страны в XX веке автор анализирует основные факторы, влиявшие на психологию солдата: героический порыв и панику, особенности фронтового быта, взаимоотношения рядового и офицерского состава, роль идеологии и пропаганды, символы и мифы войны, солдатские суеверия, формирование и эволюцию образа врага. Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Тема психологической войны очень близка к вопросам пропаганды. Подход к пропаганде с точки зрения психологии замечательно дополняет историческое исследование.

Среди работ последнего времени стоит так же отметить статью Б.И Колоницкого об антианглийских настроениях в русской армии в годы Первой мировой войны, которые во многом стимулировались немецкой пропагандой. В работе рассматривается только антианглийский аспект германской пропаганды, однако автор приводит интересные факты и делает занимательные выводы.

В настоящее время большую работу по изучению братания проводит историк С.Н. Базанов. Он развивает точку зрения М.С. Френкина о непосредственном отношении германского генерального штаба к организации т.н. «братания» на Восточном фронте. Используя архивные материалы, автор доказывает принадлежность немецких спецслужб к этому явлению.

Основные источники по теме - периодическая печать и листовки. Среди используемых в данной работе источников особое место занимает издававшаяся в Берлине с 1916 по 1919 год газета «Русский вестник» - непосредственно пропагандистское издание предназначенное для Восточного фронта, оккупированных территорий Российской империи и русских военнопленных. Полная подшивка экземпляров данной газеты хранится в Российской Национальной Библиотеке. Несмотря на относительную доступность и несомненную ценность данного источника, он практически не рассматривался в научной литературе.

Один из самых массовых источников военной пропаганды - прокламации. Однако сохранность таких документов периода Первой мировой войны очень низкая. В 1917 году в Москве была проведена публикация подобранных на различных фронтах пропагандистских листовок. Эта публикация интересна тем, что она проведена еще во время войны, по абсолютно свежим материалам. К сожалению, в дальнейшем, опубликованные тогда прокламации затерялись в недрах закрытых ведомственных архивов.

В качестве дополнительных источников по проблеме пропаганды в годы Первой мировой войны можно выделить воспоминания. Многие деятели того времени затрагивают эту тему в своих работах. Несомненный интерес представляют воспоминания Эриха Людендорфа, одного из виднейших деятелей германского генерального штаба, который в Первую мировую войну, являясь помощником генерала П. Гинденбурга, лично принимал участие в организации работы германской пропаганды. В своих мемуарах нередко обращается к нашей теме. Еще один активный участник событий того времени - Вальтер Николаи, выдающийся немецкий разведчик, начальник Разведуправления германского верховного командования во время Первой мировой войны. В своих воспоминаниях он уделил много внимания состоянию немецкой пропаганды и пропаганды противника. Будучи сам причастным к организации пропаганды, он дал одну из наиболее ценных характеристик состояния немецкой пропаганды в начале Первой мировой войны.

Непосредственно о воздействии немецкой пропаганды на русскую армию можно прочитать в воспоминаниях русских политиков и военачальников. А.Ф. Керенский, военный и морской министр Временного правительства России, который в июне 1917 года объезжал фронтовые части и выступал на многочисленных митингах, стремясь воодушевить войска, за что получил прозвище «главноуговаривающего», в своих мемуарах отразил картину разложения дисциплины на фронте и дал оценки немецкой пропаганде, которая, как он считает, стала одной их причин создавшегося положения.

Помимо мемуаров известных личностей в работе так же использованы воспоминания русских военнопленных Первой мировой войны, которые издавались еще в первой половине XX века. Они дают возможность взглянуть на пропаганду глазами обычного человека, который подвергался ее воздействию.

Публикация документов по проблеме продолжается и с наши дни. Особенно большую работу в этом направлении проводит уже упомянутый С. Н. Базанов.

Тема пропаганды во Второй мировой войне гораздо более популярна как в зарубежной, так и в отечественной историографии.

Иностранные исследователи, однако, редко затрагивают проблемы Восточного фронта в своих работах. Большинство проводимых на Западе исследований посвящено организации пропаганды в самой Германии. Первое подробное и всестороннее исследование появилось в 1989 году в Америке. Свою книгу Р.Э. Герцштейн назвал весьма претенциозно «Война, которую выиграл Гитлер». Речь в его труде идет о борьбе за умы и сердца немецкого народа, в которой, Гитлер несомненно преуспел. Герцштейн анализирует организацию имперского министерства просвещения и пропаганды, прослеживает его развитие начиная с момента создания в 1933 году. Автор собрал очень много ценной информации и обобщил все проведенные ранее исследования проблем немецкой пропаганды.

Уже упомянутый ранее английский историк пропаганды Дэвид Уэлч так же занимался вопросами Гитлеровской пропаганды. Однако в своей работе «The Third Reich: Politics and Propaganda» он, как и многие другие, касается проблем Восточного фронта лишь поверхностно.

В советской историографии проблема нацистской пропаганды на Восточном активно не изучалась. Работы, которые все-таки затрагивали эту тему были построены на одном и том же тезисе - о провале нацистской пропаганды на территории Советского Союза.

Общие тенденции изучения нацистской пропаганды советскими историками можно показать на примере статьи В.М. Гриднева «Провал фашистской пропаганды на временно оккупированной территории СССР». В статье рассматриваются интересные источники, автор подробно анализирует их, но все же приходит к общепринятому тогда выводу.

После развала Советского Союза интерес к вопросам пропаганды сильно возрос. Во-первых, исторические исследования больше не были скованы идеологическими преградами, во-вторых, в центральные и местные общие архивы были переданы документы, до этого хранившиеся в недоступных для большинства историков архивах МВД и КГБ СССР, и, наконец, изучение пропаганды позволяло исторически переосмыслить в том числе и недавнее прошлое нашей страны.

В уже упомянутой масштабной работе В.Г. Крысько «Секреты психологической войны», написанной в конце девяностых, рассматривается использование пропаганды в разных конфликтах. Отдельная глава отведена немецкой пропаганде во Второй мировой войне. Автор достаточно подробно рассматривает и нацистскую пропаганду на Востоке. Вопросы использования нацистами церкви для пропаганды подробно анализирует в своих работах М.В. Шкаровский. Большое внимание он уделил попыткам нацистов привлечь на свою сторону местное население с помощью пропаганды свободы вероисповедания.

Интерес для исследования проблем нацисткой пропаганды представляет работа Е.М. Ржевской. В своей работе «Геббельс. Портрет на фоне дневника» она проанализировала дневники рейхсминистра пропаганды, в которых представлена подробная информация о различных пропагандистских кампаниях Третьего рейха.

Особо следует отметить монографию Б.Н. Ковалева «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941-1944». В этом исследовании вопросу пропаганды уделяется много внимания. Автор использует большое количество документов, его суждения и выводы отличаются взвешенностью. Еще один недавно вышедший труд, затрагивающий проблему пропаганды, - книга С.В. Кулика «Антифашистское движение в России. 1941-1945 гг. (проблемы политического и идеологического противоборства)». Здесь тема непосредственно немецкой пропаганды раскрывается несколько менее широко, но, несмотря на это работа, вне всякого сомнения, заслуживает внимания.

Пожалуй, наиболее масштабным исследованием проблемы нацисткой пропаганды, изданным на данный момент, можно считать работу А.В. Окорокова «Особый фронт. Немецкая пропаганда на Восточном фронте в годы Второй мировой войны». В этой монографии рассматриваются ранее недоступные для отечественных историков документы, в том числе листовки, плакаты, периодические издания, выходившее на оккупированных территориях, и другие пропагандистские материалы. Автор подробно анализирует нацистскую пропаганду на оккупированной территории СССР. Как замечание можно отметить некоторую не структурированность работы. Пропагандистскую деятельность Германии на местное население СССР и Красную Армию в период битвы за Ленинград подробно анализирует в своих работах Н.А Ломагин. Его исследования основаны на широком круге германских и советских источников. По мнению Н.А Ломагина, пропаганда Германии на оккупированных территориях СССР в 1941 г. достигла определенного успеха, однако позже, из-за нацистской политики геноцида, она перестала быть эффективной.

Казалось бы, источников по проблеме должно быть великое множество, ведь агитационные материалы распространялись в оккупированных районах и на территории боевых действий в огромном количестве и разнообразии. Однако в РККА все листовки положено было уничтожать, агитационные материалы, обнаруженные на освобожденных территориях, тоже сжигались, единичные образцы попадали в спецхраны, многие до сих пор находятся под грифом «секретно».

Основная масса представленных ныне в России листовок - археологические находки. Как бы странно это не звучало, но в лежащих в земле агитационных снарядах сохранилось больше листовок, чем в музеях (сейчас экспозиции составляются как раз из «экспонатов», найденных на местах сражений). Именно они будут использованы в качестве источников в данной работе.

Только лишь листовками набор источников, конечно же, не ограничивается. Одну из наиболее важных групп источников по этой проблеме составляют газеты, изданные немцами и коллаборационистами на оккупированной территории, они в некотором количестве сохранились в библиотеках и в данный момент находятся в свободном доступе. Газеты позволяют, почти в реальном времени, проследить, как изменялись основные темы германской пропаганды на протяжении войны.

Помимо газет и листовок в работе так же использованы воспоминания людей, подвергшихся воздействию нацистской пропаганды, изданные в последнее время. Это воспоминания солдат РККА, военнопленных., эмигрантов. Они представляют собой ценный источник информации о реальном воздействии немецкой агитации на советских людей.

В начале 90-х годов, это стимулировало появление новых публикаций документов куда вошли, в том числе и документы немецких и советских спецслужб, где нередко встречаются материалы о нацистской пропаганде.

Таким образом, проблема германской пропаганды на Восточном фронте представляется актуальной, но в тоже время недостаточно изученной.

Глава I. Структурная организация пропаганды

§ 1. Организация германской пропаганды в Первой мировой войне

В отличие от Третьего Рейха, где управление пропагандой всецело находилось в руках соответствующего министерства, в кайзеровской Германии организация психологической войны не имела единого центра. В мирное время руководство заграничной пропагандой принадлежало министерству иностранных дел, где этим делом ведал специальный отдел новостей или отдел печати. Первый отдел новостей появился еще в 1871 году. Изначально его работа велась только в направлении Франции, но после Русско-Японской войны 1905 г. в его поле зрения вошла и Россия.

Помимо этого отделы новостей работали в морском министерстве и министерстве внутренних дел Пруссии. Отдел новостей морского министерства был ориентирован в первую очередь на Великобританию и во многом повторял функции отдела новостей при министерстве иностранных дел.

Стоит отметить, что организация пропаганды была не единственной задачей «отделов новостей». Как уже было сказано, они так же занимались сбором информации о настроениях в зарубежных странах, и зачастую на первый план выдвигались именно разведывательные функции этих учреждений, а практике обработки общественного мнения уделялось меньшее внимание. Все «отделы новостей», однородные по своим целям и задачам, работали вразброд и независимо друг от друга.

С начала войны эти организации германской пропаганды продолжали свою работу, в то же время появились новые, что в значительной степени усилило путаницу и неразбериху в и без того громоздком аппарате пропаганды. По подсчетам Маттиаса Эрцбергера - германского посла по особым поручениям, уже в октябре 1914 года в Германии занималось заграничной пропагандой не менее 27 самостоятельных бюро или ведомств. Все они работали совершенно самостоятельно, на собственный страх и риск, без единой руководящей идеи. Из-за подобного распыления сил на первых этапах войны германская пропаганда была организована не должным образом. Вальтер Николаи, руководитель немецкой военной разведки в годы Первой мировой войны, так отзывался о пропагандистской работе Германии: «Все, что в этом направлении предпринималось, было с самого начала настолько неправильно и никудышно, что никакой пользы принести не могло, а зачастую приносило прямой вред».

Наконец, при министерстве иностранных дел было создано Центральное бюро для пропагандистской работы за границей. Во главе его встал барон фон-Мумм. В этом Центральном бюро было сосредоточено издание пропагандистских листовок, газет, брошюр, иллюстрированных журналов и т.д.

В октябре 1915 года по приказу Кайзера в Берлине было образовано военное управление печати (Kriegspresseamt), его первым главой стал полковник Эрхард Дейтельмозер. Управление было разделено на три отдела: отдел информации, которым руководил майор Хоссе, отдел цензуры во главе с фон Ольдбергом и отдел иностранных дел под началом фон Хервата. Последний отдел занимался изданием газет в оккупированных немцами областях, в лагерях военнопленных и выпуском специальные газеты для распространения среди войск противника.

Управление прессы военного времени - одна из наиболее удачных попыток централизации пропагандистской работы предпринятых немцами во время Первой мировой войны, однако наряду с ним продолжали существовать не подчинявшиеся ему и обладавшие своей властью пропагандистские ведомства такие как отделы новостей в министерстве иностранных дел и морском министерстве. Так же при министерстве иностранных дел был создан военный отдел пропаганды. Во главе нового отдела был поставлен полковник фон-Гефтен. Отдел пропаганды был подчинен верховному командованию, но финансировался, главным образом, министерством иностранных дел, которое за это получило право совместного обсуждения и установления основных директив.

Помимо этого распылению сил способствовало и то, что немецким пропагандистам приходилось так же оправдывать войну перед нейтральными державами. Германское руководство уделяло этому вопросу более пристальное внимание. Так, тот же самый «отдел печати» министерства иностранных дел должен был осуществлять пропаганду в нейтральных странах, через разнообразные каналы от публикаций в газетах до подкупа чиновников.

После начала войны под лозунгом «Правду для заграницы» т.н. «германская правда» посыпалась в дружественные Германии и нейтральные страны в виде целых тюков соответствующих немецких газет. До чего грандиозен был этот поток «германской правды», показывает то обстоятельство, что вскоре видные общественные деятели нейтральных стран начали просить избавить их от получения десятков экземпляров одного и того же номера одной и той же немецкой газеты. Характерно, что газеты вроде «Deutsche Tageszeitung», «Post», «Tagliehe Rundschau» и др., отстаивавшие самую резкую антидатскую политику в северном Шлезвиге, - в громадном количестве посылались именно в Данию.

Германские военные и политические деятели обращали внимание на раздробленность, громоздкость и, как следствие, неэффективность немецкой пропагандистской машины. В конце 1916 года генерал-полковник Эрих Людендорф, заместитель начальника штаба, предлагал организовать по британскому образцу единое бюро пропаганды, которое взяло бы в свои руки всю внешнюю и внутреннюю пропаганду. В декабре 1916 года Людендорф представил свой план организации единого органа пропаганды рейхсканцлеру Теобальду фон Бетман-Гольвегу, но его проект был отвергнут.

В своих воспоминаниях Людендорф дал подробную характеристику сложившегося положения в области пропаганды. «Прессе также не хватало руководства, так образцово поставленного у неприятеля. Лишенная руководства, она легко могла превратиться не только в бесполезное, но даже вредное оружие для ведения войны. - писал он. - Под влиянием создавшегося впечатления я обратился в декабре 1916 г. к имперскому канцлеру с просьбой создать при имперской канцелярии и непосредственно под его наблюдением орган, который объединял бы прессу всего государства во всех областях. Руководство ею со стороны Министерства иностранных дел всегда казалось мне неудачной идеей, так как оно, таким образом, получало влияние на внутреннюю политику, чего лучше было бы избежать. Конечно, интересы этого министерства должны быть представлены и приняты во внимание, но решающее, отвечающее всем требованиям руководство могло исходить только от имперского канцлера, в руках которого, согласно конституции, находились все политические пружины и который должен был устанавливать между ними равновесие. Мои требования сводились к следующему: руководство всеми компетентными в деле прессы гражданскими властями, осуществляемое авторитетным лицом, непосредственно подчиненным имперскому канцлеру; слаженная совместная работа этого органа с управлением печати военного времени и отделом прессы морского штаба; ограничение функций отдела прессы Министерства иностранных дел одними вопросами внешней политики, вместо этого углубление его работы во вражеских, нейтральных и союзных газетах и, наконец, защита экономических интересов прессы и содействие им со стороны центрального органа».

В самом конце Первой мировой войны единое ведомство пропаганды все- таки было создано Центральное управление по внутреннему и заграничному обслуживанию прессы и пропаганды. Но оно не было приравнено к имперским министерствам, а было в виде несчастного придатка присоединено к Министерству иностранных дел и не получило никакого авторитета. Людендорф не раз ходатайствовал перед имперским правительством о создании должности министра пропаганды, но все его требования остались безрезультатными.

§2. Организация германской пропаганды во Второй мировой войне

В Третьем Рейхе организация пропагандистской работы была на гораздо более высоком уровне. И это логично, ведь, вся мощь нацистской партии Адольфа Гитлера строилась на пропаганде.

Военной пропаганде Гитлер тоже уделял немало внимания и был убежден, что поражение в Первой мировой войне во многом стало следствием плохой организации пропагандистской работы. В книге «Моя борьба» он писал: «Только во время мировой войны стало вполне ясно, какие гигантские результаты может дать правильно поставленная пропаганда. К сожалению и тут изучать дело приходилось на примерах деятельности противной стороны, ибо работа Германии в этой области была более чем скромной. У нас почти полностью отсутствовала какая бы то ни было просветительная работа».

В отличие от времен Первой мировой войны пропагандистская работа в Третьем Рейхе была строго централизована. Управление как внутренней, так и внешней пропагандой было сосредоточено в руках имперского министерства народного просвещения и пропаганды, во главе которого стоял талантливейший пропагандист Йозеф Геббельс. Его имя, наравне с именем Адольфа Гитлера, стало нарицательным. С Министерством Пропаганды по размаху вряд ли могло сравниться какое либо пропагандистское ведомство в других странах, будь то советское ГлавПУпр, американские «Отделения психологической войны», или английский «Отдел специальных операций» .

Имперское министерство народного просвещения и пропаганды было создано 12-13 марта 1933 года и с того времени постоянно расширялось. В первые дни своего существования министерство имело пять отделов: пропаганды, радио, печати, кино и театра. В 1934 году был создан отдел по музыке и искусству, в 1937 году появились два различных отдела: один по музыке, другой - по искусству. В 1934 году был создан и отдел, занимающийся литературой. Быстро разрастался отдел прессы, и в 1938 году Геббельс решил разделить его на сектор немецкой печати и зарубежной. В 1941 году появился еще один сектор - периодической печати и печати по вопросам. От пяти отделов в 1933 году министерство пришло к 1941 году с семнадцатью, хотя позже в период войны некоторые из них были объединены. Отдел пропаганды всегда был и оставался самым важным отделом министерства. Это структурное подразделение занималось средствами пропаганды, распространением среди народа нацистского мировоззрения, вопросами проведения съездов и проведением унифицированной пропагандистской компании на всей территории Германии.

В 1938 г. генерал Кейтель как представитель вермахта и Геббельс от министерства пропаганды заключили основополагающее соглашение о ведении пропаганды во время войны. В том же году в вермахте началось формирование специальных рот пропаганды. Первые пять рот были приданы командованию армейских корпусов в Дрездене, Бреслау, Нюрнберге, Вене и Берлине. Начиная с оккупации Судет в октябре 1938 г. нацистский аппарат военной пропаганды активно действовал во время всех операций вермахта в Европе.

В состав рот пропаганды входили военные журналисты, фото-, кино- и радиорепортеры, персонал по обслуживанию пропагандистских радиоавтомобилей и киноустановок, специалисты по созданию и распространению пропагандистской литературы, плакатов, листовок. Для формирования этих рот отбирались лица, которые были обязаны хорошо владеть журналистскими навыками.

Пропагандисты принимали активнейшее участие в операциях вермахта на западном фронте. Очень большую роль пропаганда сыграла в 1940 году в период оккупации Франции. Незадолго до начала боевых действий на территории Франции стали работать так называемые "черные" радиостанции, которые выдавали себя за французские. Они распространяли всевозможные слухи, подвергали ожесточенной критике правительство Франции, сеяли неуверенность и панические настроения среди населения и военнослужащих. В результате к моменту решительного наступления немецких войск моральный дух личного состава французской армии оказался настолько подорван, что она была не в состоянии оказать серьезное сопротивление оккупантам.

После победы над Францией подразделения пропаганды вермахта приняли непосредственное участие в подготовке к операции "Морской лев", предполагавшей вторжение на территорию Англии. В качестве основного средства пропагандистского воздействия на англичан использовалось радио, а с октября 1940 г. еще и листовки, распространявшиеся посредством воздушных шаров. После отмены этой десантной операции в феврале 1941 г. органы пропаганды осуществляли против Англии стратегическую дезинформационную кампанию под кодовым названием "Ледокол".

К началу кампании на Востоке немецкие пропагандисты уже обладали обширным опытом психологического воздействия на противника. Уже весной-летом 1941 года нацистская пропагандистская машина стала активно перестраиваться для войны против СССР. Подготовка пропагандистских сил к войне проходила в обстановке особой секретности. По мере приближения агрессии интенсивность этой подготовки возрастала. 8 мая 1941 г. главное командование вермахта (ОКБ) утвердило «Предложение управления обороны страны по пропагандистскому обеспечению нападения на СССР». Документ был составлен всего в шести экземплярах, и все инстанции предупреждались о необходимости «как можно дольше скрывать собственные намерения». Согласно инструкции Геббельса от 5 июня 1941 года пропаганда на Россию должна была заключаться в следующем: «...никакого антисоциализма, никакого возвращения царизма; не говорить о расчленении русского государства (иначе озлобим настроенную великорусски армию); против Сталина и его еврейских приспешников; земля-крестьянам, но колхозы пока сохранять, чтобы спасти урожай. Резко обвинять большевизм, разоблачать его неудачи во всех областях. В остальном ориентироваться на ход событий».

Говоря об организации нацистской пропаганды на Востоке, следует так же упомянуть о подразделении «Министерства просвещения и пропаганды «Винета» В ведение этого подразделения входила подготовка печатных материалов - листовок, антибольшевистских брошюр, журналов и т.п. для оккупированных немецкими войсками территорий и прифронтовой зоны. Впоследствии в круг деятельности «Винеты» вошли театральные труппы, отдельные пропагандисты, обслуживавшие восточных рабочих, занятых в немецкой промышленности и сельском хозяйстве, «хиви».

Первоначально основной состав сотрудников отдела состоял из старых эмигрантов. Однако вскоре они были заменены по причине примитивности пропагандистской деятельности, связанной с их непониманием политических настроений советских людей, добровольно перешедших на сторону немцев, и интеллигенции, вывезенной из оккупированных областей. «Винета» состояла из нескольких национальных секций: украинской, эстонской, латышской, белорусской и русской. Последняя была наиболее многочисленной - около 800 человек. Начальником русской секции был А.П. Альбов, из старых эмигрантов, георгиевский кавалер. Во главе всей организации стоял доктор философии Ханс Хумпт, служивший впоследствии в штабе связи РОА при 2-й дивизии. После капитуляции Германии Хумпт был выдан англичанами советской стороне и, по ряду свидетельств, погиб в лагере в Челябинске. Его заместителем являлся К.А. Шпицлей. После окончания войны Шпицлей занимал должность руководителя прессы при Аденауэре.

Русская секция, в свою очередь, была разбита на бюро, которые размещались как в Берлине, так и в других городах, например в Кенигсберге. Бюро, располагавшееся в Берлине, на Мюнцштрассе, около Алек-сандерплац, руководил эстонский немец Эдигер. В его составе работали, помимо бывших советских военнопленных и жителей оккупированных территорий, балтийские немцы или люди, имевшие хртя бы часть немецкой крови (фольксдойч). Группа занималась технической работой - переводами различных документов, редактированием рукописей и писем, готовившихся к публикации.

Материально сотрудники «Винеты» приравнивались к немецким гражданским служащим и получали соответствующие продовольственные карточки и заработную плату в зависимости от занимаемой должности. Они официальноосвобождались из плена и могли относительно свободно устраивать свою жизнь и досуг в рамках правил, принятых для иностранных рабочих на территории Германии.

В числе сотрудников русской секции «Винеты» были художник Остроумов, артисты С. Волховской (Дубровский), В.А. Блюменталь-Тамарин, журналисты и писатели Л. Дудин, Л. Февр, И. Новосильцев, И.Д. Жадан, Лихачев (Светланин) и др.

С конца 1942 года важнейшую роль в организации пропаганды на восточном фронте стал играть Комитет Освобождения Народов России (КОНР) и Русская Освободительная Армия (РОА). Формально во главе этих организаций стоял пленный советский генерал-лейтенант А. Власов, однако на деле они полностью подчинялись немецким властям и в частности министерству пропаганды.

Министерство Геббельса оставалось единым центром пропаганды Третьего Рейха до самого конца войны. Даже когда зданию министерства на Вильгельмсплатц в результате бомбардировки 13 марта 1945 г. был нанесен такой сильный ущерб, что уже не было возможности размещать в том, что от него осталось, персонал отделов, Йозеф Геббельс превратил в министерство свою резиденцию на Германгерингштрассе. Уменьшившееся в результате значительного сокращения число работников сделало этот переезд возможным. Окончательно министерство пропаганды утратило какое либо влияние на ситуацию только перед самым крахом нацистского государства.

Пред началом Первой мировой войны Германия не имела единого государственного учреждения, занимавшегося организацией внутренней и зарубежной пропагандой. Не смотря на попытки изменить ситуацию во время войны, немцам так и не удалось централизовать управление пропагандой. Кроме того перед началом Первой мировой войны органы, ответственные за пропагандистские операции практически не имели опыта в этом деле, так как в основном занимались шпионажем, нежели пропагандой.

Такое положение вещей, прямо отразилось на результате работы описанных ведомств. Не смотря на наличие здравых идей у немецких пропагандистов, реализация операций на психологическом фронте была затруднена громоздким и несовершенным бюрократическим аппаратом.

Структура пропагандистских ведомств в Третьем Рейхе была полной противоположностью организации психологической работы Германской империи. Там где раньше был децентрализованный и не имевший какой либо общей идеи громоздкий аппарат, при Гитлере появился четко отлаженный механизм, затрагивавший все стороны жизни государства. План именно такого ведомства предлагал в 1916 году Людендорф. Нацисты, безо всякого сомнения, обработали и учли печальный опыт Первой мировой войны и постарались исправить допущенные ранее ошибки. Разумеется, четкая организация пропагандистских ведомств выразилась в очень высоком качестве и невиданной ранее масштабности психологических кампаний.

Глава II. Развитие приемов пропаганды в Первой и Второй мировых войнах.

§1. Развитее основных идей германской пропаганды в Первой мировой войне

По своим масштабам и последствиям Первая мировая война не имела себе равных во всей предшествующей истории человечества. Она длилась 4 года 3 месяца и 10 дней. Сражения развернулись на территории Бельгии и Франции, Восточной Пруссии и Галиции, в Сербии и в Палестине, в Закавказье и в Африке, на всех океанах Земли. В войне приняло участие 38 стран, в которых проживало 3/4 человечества. 73,5 миллиона мужчин было мобилизовано. В Первую мировую войну погибло 10 миллионов человек: это больше, чем за все войны, которые велись на Земле в предыдущие 1000 лет.

Основными тезисами германской пропаганды для воздействия на сознание войск противника были: дела на фронте для их страны безнадежны; кровь проливается даром; преувеличивались возможности своей армии и ее союзников; распространялись различные прогнозы и предсказания; поддерживалась оппозиция.

При пропаганде через линию фронта применялись листовки сбрасываемые с самолетов и воздушных шаров, специальные газеты, плакаты выставлявшиеся в окопах и т. д. Уже в 1915 году в неприятельских армиях начали появляться германские прокламации, газеты и брошюры на соответствующие темы и на соответствующем языке. В них обсуждались самые животрепещущие и злободневные вопросы, волновавшие умы неприятельских армий.

Большое значение придавалось распространению слухов. Передача новостей из уст в уста - самое опасное, а поэтому, и самое лучшее средство пропаганды, ибо таким путем распространяется очень быстро известная мысль и как бы висит в воздухе, а источник ее всегда остается неизвестным. Главной задачей, естественно, было разложение неприятельских армий. Немцы очень тщательно учитывали самые мелкие факты, события и случаи в стане своих врагов, ловко и искусно обрабатывали их и тем или иным способом преподносили армиям своих противников.

Немцы пользовались отсутствием у солдат информации о положении в тылу. И распространяли сообщения о творившемся там безобразии. Обычно происходящее в России изображали как пир во время чумы. Немецкая пропагандистская газета «Русский вестник» писала: «Русская жизнь сделалась неузнаваемой. Что-то оборвалось внутри страны. Какая-то тяжелая лапа легла ей на сердце, и в действительности зареяли перед глазами страны наяву черные кошмары.

Летом прошлого года под лозунгом мобилизации промышленности, родилась масса предприятий, имевших своей целью обеспечить армии снабжение всем необходимым. И о деятельности военно-промышленных комитетов на первых порах по их возникновению доходили до нас самые положительные слухи. Но и здесь произошел перелом. И теперь мы полны не слухов уже, а точных сведений о промышленной вакханалии, которая празднует свой бенефис в столицах и по всей Империи не исключая крошечных уголков.

Прошлый год был сравнительно трезвый. С осени трезвость вылилась в одно сплошное лицемерие. Пьянство и разгул возродились с новой небывалой силой. Наверху и внизу алкоголь царствует невозбранно, точно запретов не существует.

Наряду с этим ожила торговля такими предметами, какие были совершенно не в ходу с начала войны- предметами роскоши. Ювелиры, меховщики, галантерейная торговля не могут нахвалиться теперешним оживлением и сумасшедшими прибылями.

И точно навстречу этому алчному чувству наживы, которое заражает все слои общества, ринулись предприниматели и торговцы, спекулянты и прочие разбойники больших и малых дорог, пользуясь расстройством транспорта и общей дезорганизованностью и всеобщей властью взяточничества и произвола, вздувают цены решительно на все предметы торгового оборота».

От взора немецких пропагандистов не ускользнули так же дворцовые интриги Российской империи. Так, например, с января 1915 года на русском фронте начали разбрасываться такие, обращенные к русским солдатам прокламации: «Солдаты! В самые трудные минуты своей жизни обращается к вам, солдатам, ваш царь. Возникла сия несчастная война против воли моей: она вызвана интригами великого князя Николая Николаевича и его сторонников, желающего устранить меня, дабы ему самому занять престол. Ни под каким видом я не согласился бы на объявление войны, зная наперед ее печальный для матушки-России исход: но коварный «мой родственник и вероломные генералы мешают мне в употреблении данной мне богом власти, и, опасаясь за свою жизнь, я принужден выполнить все то, что они требуют от меня.

Солдаты! Отказывайтесь повиноваться вашим вероломным генералам, обращайте оружие на всех, кто угрожает, жизни и свободе вашего царя, безопасности и прочности дорогой родины.

Несчастный ваш царь Николай».

Характерно, что приблизительно в это временя начался активное выступление против Николая Николаевича со стороны Александры Федоровны и Распутина. При чем характерно также то, что эта германская прокламация выдвигает против Николая Николаевича те же обвинения, что и в той кампании, которую вела против императрица совместно с Распутиным.

В марте 1916 г. германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, изображавшую Вильгельма, опиравшегося на германский народ, и Николая Романова, опиравшегося на половой орган Распутина. Нечего и говорить, что такие и подобные им карикатуры производили большое впечатление на русскую солдатскую массу.

О распространении немецких агитационных материалов писал и генерал Ю.Н. Данилов: «С целью увеличения шансов на успех, наши противники с некоторых пор стали распространять в обширных размерах среди наших войск и населения района военных действий разного рода воззвания и обращения, призывавшие к прекращению борьбы и к миру. Прием разложения противной стороны, путем лицемерной пропаганды, видимо, начинал приобретать у них все большие права гражданства. В данный период времени, с особым рвением, его стали применять австрийцы, не гнушавшиеся распространения среди наших войск прокламаций, якобы, исходивших от имени государя императора, мирным начинаниям которого, якобы, ставятся, преграды».

В германских газетах и прокламациях затрагивались и разбирались вопросы, о которых русский солдат мог только тайно думать. В них открыто говорилось о насилиях жандармов и полицейских над семьей солдата, об изменах офицеров, о розгах, о взяточничестве, подкупе и воровстве интендантов, о ничтожестве русского царя и его двора, о недостатке патронов и снарядов и т. п. В выставлявшихся из германских окопов плакатах сообщались политические новости из тыла, воспевались и раздувались успехи германских армий и т. д. Понятно, что все это оставляло определенный отпечаток на настроении неприятельских солдат и склоняло их к соответствующим выводам. Бунты, вспыхнувшие в некоторых частях русской армии, приписывались властями влиянию немецкой пропагандистской работы.

Четко понимая, что подавляющее большинство русских солдат - выходцы из деревни германские пропагандисты пытались выбить почву у них из под, ног запуская сообщения о печальном положении женщин в русской деревне. Подобные статьи, напечатанные в листовках, прокламациях и газетах имели своей целью поселить в душах солдат тревогу, не только за свою жизнь, но и за благополучие их любимых дома. Одна из многих статей на эту тему напечатанных в «Русском вестнике» описывала такую безрадостную картину происходящего в русских деревнях: «Теперешнюю деревню можно назвать деревней баб, ребятишек, стариков и калек. Здоровое мужское население ушло на войну, уехало в города. Получился огромный перевес женского населения над мужским. Летом все женские силы находили себе применение, так как они были заняты полевыми работами.

До осени, пока жила природа, перевес женщин не так сильно чувствовался: некогда было раздумывать - вся энергия уходила на работу. Но чем больше замирала природа, чем заметнее ослабевал пульс деревенской жизни, тем скучнее становилось жить в ней. Молодые девушки и вдовы стали все больше задумываться над своим положением. Старикам, понятно, легче жить в замершей деревне, но молодость, ведь, не старость: молодое здоровье, молодая кровь, молодые мысли… А кругом так тихо, так скучно. Другое дело города - там жизнь кипит еще более усиленным темпом, чем до войны: заводы лихорадочно работают, театры и рестораны переполнены, улицы запружены народом.

Молодая женская половина деревни чувствует это и стремится в город. Живущие в городах крестьяне-рабочие осаждаются просьбами своих родственниц, девушек и молодых вдов, взять их к себе в город. Никогда не замечалось такой тяги в города. Стоит ли говорить, что ждет в городе этих эмигрантов, в какие условия они попадают. В лучшем случае рублевый заработок на фабрике при поддержке родственника, а чаще - невозможность найти заработок и жизнь в грязной конуре, среди голодных в половом отношении мужчин, видящих в женщине только самку.

Как бабочки слетаются деревенские женщины на огни, которыми являются для них большие города, и многие, очень многие, к несчастью. Упадут с обожженными крыльями».

В августе 1917 года солдаты-фронтовики отправили военному и морскому министру А.Ф. Керенскому письмо с требованием немедленного заключения мира, которое мотивировали необходимостью «отправимся к своим очагам спасать от голодной смерти (которая близка) своих отцов, матерей, жен и детей».

Пропаганда была обращена не только ко всей русской армии, но и к национальным меньшинствам. Так, например, на Восточном фронте распространялись листовки для евреев напечатанные на идише. Это дало свои результаты: В конце 1915 года командующий Западным фронтом генерал Н.И. Иванов доносил в ставку, что, благодаря массе прокламаций с обещанием возвращения на родину и получения немецкого пайка, «усилилось до угрожающих размеров перебегание от нас к неприятелю евреев не только с передовых позиций, но и из тыловых учреждений». Ставка решила парировать этот прием немцев переводом евреев со всего Западного фронта на Кавказский фронт.

В газете «Русский вестник» имелся отдельный раздел «Инородцы и иноверцы», который в утрированном виде освещал проблемы национальных и религиозных меньшинств в Российской империи. В этой колонке публиковались сообщения о новых законах и распоряжениях, якобы изданных для притеснения людей по национальному и религиозному признакам. Например заметка о «запрещении разговора на немецком, болгарском и турецком языках», за нарушение которого полагался, по версии автора заметки, арест сроком в один месяц. Так же используя положение евреев в Российской Империи, газета распространяла слухи о запрете издания книг на еврейском языке, выселение евреев из Кисловодска и право полиции отбирать у евреев бессрочный вид на жительство вне черты оседлости.

Особые возможности по обработке русских национальных меньшинств немецкие пропагандисты имели среди военнопленных. Каждая прибывающая в лагерь партия пленных подвергалась разбивке: вызывались отдельно украинцы, затем татары, грузины и армяне. Все эти национальности помещались отдельно от других, причем запрещалось посылать их на работу и отсылать в другие лагеря. Украинцы были собраны в два лагеря - Вальцведель и Раштадт. Там их тщательно разбирали, многих выслали обратно, а среди оставленных вели пропаганду. Татар, грузин и армян отправляли в отдельный лагерь Цоссен.

На успех антирусской пропаганды в последствии сильно повлияла революция, так как многие надеялись, что с крушением царизма уйдут в прошлое и угнетения по национальному признаку.

В пропагандистской обработке русских войск огромную роль играли антианглийские идеи - в качестве главного противника мира и врага России указывалась Британия. Газета «Русский вестник» постоянно писала об «английских вампирах мира», неизменно проводилась мысль об «английском засилье в России». Показательна иллюстрация на цветной вклейке - русского солдата, возвращающегося в свою избу, ожидает шотландский стрелок, развалившийся на его постели: «Ступай на фронт, Иван, заботу о твоем роде я принял на себя».

Русскому солдату внушали, что он воюет не за свое отечество, а за эгоистические интересы Англии. Распространялись листовки о том, что англичане хозяйничают в русском тылу и притесняют местное население:

«Военные поставки дали англичанам огромный заработок, дали им бесчисленные миллионы, и от продолжения войны может быть польза только для англичан, А кто ведет эту кровавую войну? Это мужик, славный, многотерпящий мужик, молча страдающий, молча умирающий, без понятия о том, что проливает кровь для Англии. А кто еще больше страдает от этой ужасной, кровавой войны? Это ваши матери, ваши жены, ваши дети. Уже более двух лет у них нет сына, мужа, отца. Бьются они без помощи, без поддержки, а теперь перед ними новый враг: дороговизна, недостаток хлеба, недостаток всяких съестных припасов. И придется им гибнуть от нужды и голода. А откуда дороговизна", голод, нужда? Вот откуда: Англия и кулаки-торговцы вступившие с ней в союз, скулили всякие припасы и хранят их у себя, чтобы после добиться невиданных и неслыханных цен. Кого обогатит воина? Англию и спекулянтов.

Русский народ! Проснись! Отрезви очи! Вся беда от Англии. Англия ворочает делами в России. Ваш враг - Англия»

В антианглийской кампании использовалась и так называемая "черная пропаганда": германские службы печатали и распространяли материалы, якобы выпущенные в России. Так, листовка «Солдатская песня» имела выходные данные: Воронеж, 1916, указание цены - 2 копейки, и даже пометку: «Дозволено военной цензурой». В «песне» имелись такие куплеты: «Продали нас Англичанам, Продали нашу кровь, Чтоб дальше лилась волнами На счет союзников. <...> Напрасно воюем И жертвуем кровь Не в пользу России, но английских рабов. <...> Пусть живет свобода, Пусть живет народ. Не хотим больше воевать За английский счет <...>».

Иностранное происхождение этого текста очевидно, однако подобная пропаганда давала некоторый эффект. «Большая пресса» Германии и Австро-Венгрии утверждала, что среди русских солдат «растет антипатия к Англии как виновнице продолжения войны». Солдаты заявляли, что пришло время сбросить опеку Англии, которая виновата в бедствиях, постигших Россию. Для подобных оценок имелись некоторые основания; например, русский солдат-фронтовик писал в 1915 году: «Англия - вот виновница продолжительной войны. Она не может признать себя побежденной, ее города не разрушаются, она менее всех страдает, только расходует капитал, а про нас говорить нечего». Сходные настроения встречаются и в письмах 1916 года:«Если англичанин не начал бы, тогда давно был бы мир, главным виновником является Англия. Если существует бог на небе, тогда этот мелочник не избегнет наказания.

Англичане, говорят, согласны воевать до последнего русского солдата, и Англия еще дает России денег на войну, но разве это даром? Хотя от нас, от солдат утаивают, но наш брат все равно узнал» .

Разумеется, пропагандистские материалы содержали множество намеренных преувеличений. Однако и во внутренней прессе Германии и Австро-Венгрии приводились порой совершенно невероятные сведения об «английском засилье» в России. Утверждалось, что в России установилась «английская диктатура», рядом с каждым русским чиновником-де стоит британский офицер-надзиратель, 20 тысяч англичан занимают все важнейшие посты, а русское правительство не может уже распоряжаться русской промышленностью. Россию уподобляли «глупому, но сильному парню, нужному Англии для ведения ее войны». Порой попросту утверждалось: «Вся Россия в руках англичан и японцев». Похоже, что и некоторые руководители германской внешней политики, военные искренне верили в то, что могущественные британские агенты во многом управляют Россией. Германские информаторы посылали соответствующие сведения в Берлин, а немецкие государственные деятели склонны были им доверять.

В противовес образу врага - англичанина, представлялась духовная близость русского человека с немцами. В листовках говорилось: «150 лет мы жили в мире с русским народом. Почему же мы теперь воюем? А потому, что так надо было англичанам, врагам русских и немцев, натравливавшим нас друг на друга!»

В апреле 1916 года в Мюнхене для русских войск и населения была напечатана брошюра «Крушение славянофильства и великое примирение славян и германцев», ее текст был так же приведен в газете «Русский вестник». Не секрет, что в России любое лестное высказывание о русских со стороны Европы встречается с большим энтузиазмом. Создатели брошюры использовали эту особенность русского менталитета, текст изобилует комплиментами в адрес русской литературы, пресловутой «русской души», да и вообще русского человека. «Великая русская литература, - гласит текст брошюры, - с небывалой, искренностью силой и красотой говорит нам о пробудившемся самосознании славянской души, открывает нам неизмеримо богатый мир ее заветных желаний и надежд. Говорит нам о ее откровеннейшей, совершенно стихийной, а потому совершенно чистой заинтересованности в духовном росте человечества. И здесь-то славянская душа обнаруживает свое близкое внутреннее родство с германской. Ибо истинный национализм не разъединяет народы, наоборот: истинный патриот в своем отечестве и народе видит органическую часть всего человечества, именно ту часть, о которой наше человеколюбие еще способно составить себе реальное представление. Именно таким патриотизмом горят произведения великих русских мастеров слова.

Нигде на Западе русская литература не нашла такого распространения, не вызвала такого восторга как в Германии. Объясняется это тем, что существенной чертой германского характера, является благоговение пред тем, что происходит в душе человека. И потому возможно будущее сближение германцев со славянами для совместного решения великой культурной задачи.

Таким образом истинное славянство и истинный германизм призваны освободить некогда все человечество от уз сковывающих и теперь миллионы сердец и умов: суеверия и человеконенавистничество. Война положит конец узкому национализму старого пошиба. Этот национализм явился для многих соблазном дать волю не вполне еще искорененным инстинктам человеконенавистничества, прикрываемым флагом любви к отечеству. Представление о германцах как о «исторических врагах» славянства есть явное заблуждение, за которое нам теперь приходится жестоко расплачиваться» .

И действительно, о революции многие русские солдаты узнали из германских плакатов и листовок: свое командование часто скрывало вести о ней и приказывало уничтожать соответствующие немецкие пропагандистские материалы. Это подрывало авторитет офицеров и вызывало интерес к сообщениям врага.

Любопытно, что первоначально «Русский вестник» ограничился публикацией чисто информационных материалов под заголовком «Беспорядки в России». Затем революция трактовалась как проанглийский государственный переворот: «В России, кажется, дело англичан выгорело»

Немецкие листовки заявляли, что русский император свержен «английскими шпионами» после того как принял решение о прекращении, выгодной Англии, войны с Германией: «Русские войны! Ребята оставайтесь верными вашему Царю!.. В сей час, когда он захотел возвратить Вам благословенный мир, в тот же час Он убит или же захвачен английскими шпионами, которые зовут себя защитниками русского народа. Этот великодушный Государь ожидает вашей помощи. Разве желаете вашу отчизну предать на погибель, желаете разве за английские деньги и интересы проливать безнадежно вашу кровь? Разрешите ли Антихристу отнять свою веру? Нам не надо, чтоб Вы изменили вашему Царю ни Матушке России! Теперь Вам дорога в Петроград, в помощь своим…

Боже, Царя храни!»

Затем, когда стало ясно, что революция пользуется широкой поддержкой, позиция «Русского вестника» изменилась: «...в действительности оказывается, что англичане прилагали все старания, чтобы воспрепятствовать конечной победе революции. Англичане совершенно не хотели революции в России». При этом авторы, ориентируясь на революционную конъюнктуру, утверждали: «Англия самая реакционная страна во всем мире». Напротив, собственные революционные заслуги газета всячески подчеркивала. «Мы же всегда боролись против царизма», - не без некоторого основания утверждалось в одной из заметок.

После революции основные направления германской пропаганды среди русских - антивоенное и антиантантовское - претерпели изменения: они учитывали антикапиталистические, антибуржуазные, «антибуржуйские» настроения масс революционной России.

Октябрьская революция выставлялась немецкой пропагандой как «борьба за мир в России». На передовице 208 номера Газеты «Русский вестник» от 13 ноября (31) октября красовался заголовок «Переворот в Петрограде». Всю первую полосу газеты вместо сообщений о положении на фронтах занимала статья о петроградских событиях. Временное правительство было обвинено во всех бедах и продолжении войны. «Кабинет Керенского, - писала немецкая газета, - пытался продолжить управлять Россией по старой, преступной и ненавистной системе царского режима. <...> Меньшинство русских солдат знало, за что они идут воевать. Царь повелел был ответ. Но каждый германец знал, что он выступает в поход во имя защиты своего отечества, не во имя фраз и лжи. Это наследие царизма, это проклятье переняло на себя буржуазное правительство. Оно находилось в слишком большой зависимости от англичан, чтобы сказать: кровный договор заключен царем, а не нами. Мы желаем мира. Если германцы желают вести с нами войну, так путь это будет новой войной. Старого проклятья мы на себя не желаем брать. <...> Кровавые договоры, согласно которым русские крестьяне и рабочие были обречены жертвовать своей жизнью за чужих миллиардеров, для истребления миролюбивого соседа, будто они еще крепостные, не имеющие права на свою жизнь, были объявлены делом революции. Братание на фронтах и попытки к соглашению в Стокгольме были пресечены. Приверженцы мира на фронте были расстреляны. Одним словом не только Россия продавалась, но и русские министры унизились до того, что стали лакеями Англии. Каков был Милюков, таков и Терещенко, каков был Львов, таков и Керенский». Более того, германская пропаганда ставила «освобождение» России себе в заслуги: «Удары, нанесенные германскими войсками армиям царя освободили русскую свободу».

§2. Развитие идей германской пропаганды на Восточном фронте до создания Русской Освободительной Армии

Как уже было сказано выше, германские пропагандисты подошли к началу кампании против СССР уже имея немалый опыт психологической борьбы на полях Польши и Франции. Пропагандистское наступление было спланировано и подготовлено не хуже чем военное. И развивалось оно так же стремительно, как продвижение вермахта по территории нашей страны в первые месяцы войны.

Отчасти деятельность немецких пропагандистов была облегчена тем, что население СССР не было готово столкнуться с нацистской пропагандой. До войны в СССР сложилось двоякое отношение к нацистской идеологии и её воздействию на население. На конференциях и съездах говорилось о «силе идеологической заразы фашизма» и о «задачах Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма». Однако вместе с этим в практической деятельности значение идеологических акций против фашизма нередко недооценивалось, а само их содержание примитивизировалось и упрощалось. Обычно затрагивались лишь внешние проявления гитлеровской Германии - униформа и атрибутика, антикоммунизм и антисемитизм. Зачастую и это подавалось в крайне примитивных формах, причём не только в средствах массовой пропаганды, но и в военных академиях, высших партийных школах.

Советская военная доктрина выдвигала тезисы о том, что в будущей войне Красная Армия будет воевать на чужой территории не только благодаря военному, но и идеологическому превосходству. Личный состав западных армий, в большинстве своём состоявший из промышленных рабочих, утверждала она, не захочет сражаться против первого в мире социалистического государства.

После подписания в 23 августа 1939 г. пакта о ненападении Сталин и его окружение начали вести крайне осторожную политику, чтобы не дать немцам повод начать войну. Ряд немецких коммунистов, эмигрировавших в СССР, был депортирован в рейх. В печати и по радио прекратились какие-либо антигерманские выступления. События начавшейся Второй мировой войны трактовались средствами массовой пропаганды в пользу Германии. И хотя высшее советское военное руководство осознавало неизбежность вооружённого столкновения Советского Союза и фашистской Германии, подобная политика в значительной степени дезориентировала население СССР.

В начале Великой Отечественной войны успех был решительно на стороне немцев - Красная армия терпела поражение за поражением, а Вермахт стремительно продвигался вглубь территории СССР. Это создавало очень удобную обстановку для ведения пропаганды, ведь людей сбитых с ног разворачивающимися событиями гораздо легче в чем-либо убедить.

Немецкая пропаганда первого этапа войны не отличалась сложностью. Листовки строились на следующих принципах:

1. Во фронтовой пропаганде бесполезно использовать сложные, запутанные, искусственно построенные конструкции. Чем проще, яснее, естественнее и примитивнее содержание, тем выше его эффективность.

. Человек больше всего подвержен эмоциональному воздействию, поэтому значительно эффективнее обращаться к его чувствам, а не к разуму.

3. Пропагандистские тексты должны быть логически продуманы, но не обязательно логически изложены.

4. Волшебное слово в пропаганде - повторение. Удачного пропагандистского тезиса следует придерживаться до тех пор, пока не изменятся условия психологической обстановки.

Вот типичный пример немецкой листовки начального периода Великой отечественной войны: «Бей жида - политрука, рожа просит кирпича; Ваша борьба бесполезна! Ваше положение безнадежно».

Надо сказать, что тезис о жидах-политруках и их зверствах действительно был распространен среди самих немецких пропагандистов. С одной стороны это было обусловлено тем, что многие напуганные пленные подтверждали любые басни о Советской армии. Например бывший советский пленный Ю.В. Владимиров в своих воспоминаниях пишет: «Офицер спросил, как в моей воинской части обстоят дела с деятельностью комиссаров, которые, как ему известно, являются высоко привилегированными членами партии большевиков и по национальности в основном иуды. В советских войсковых частях они стоят выше командиров. А правда ли, что они издеваются над остальными военнослужащими, подгоняют во время атак, расстреливая отстающих, и морят солдат голодом? Я на всякий случай подтвердил: Да, да». С другой стороны на первом этапе в составлении пропагандистских материалов принимали участие русские белоэмигранты, которые заведомо плохо относились ко всему советскому. А зачастую и сами не имели точного представления о советских порядках.

Эмигрант А.С. Казанцев утверждал, что народ «не верил и не верит ни одному слову советской пропаганды, не без основания считая, что она не способна сказать ни одного слова правды», и при этом «с надеждой смотрел на Запад и, изверившись в собственных силах, только оттуда ждал освобождения». Подобным образом рассуждала и часть русской эмиграции. Еще накануне нападения Германии на СССР она разделилась на два лагеря оборонцев и пораженцев. Последние считали, что СССР - не Россия, а Красную армию нельзя отождествлять с российской армией. Поэтому пораженцы приветствовали германскую агрессию, видя в ней возможность освобождения России от большевизма. Позицию пораженцев еще до нападения Германии на СССР довольно конкретно выразил монархист В.В. Шульгин. По его откровенному признанию, он думал тогда примерно так: «Пусть только будет война! Пусть только дадут русскому народу в руки оружие! Он обернет его против ненавистной ему Советской власти. И он свергнет ее! »

Этим эмиграция показывала лишь частичную осведомленность о действительных настроениях населения СССР, меньшинству из которого были в действительности присущи подобные взгляды. Вероятно, эмиграция отстала в своих суждениях, представляя русского человека таким, каким он был в период революции и Гражданской войны. И если даже тогда немалая часть населения поддержала большевиков, то можно себе представить, как изменились в этом отношении взгляды народа, успевшего почти четверть века прожить при советской власти, испытывая при этом колоссальное давление коммунистической пропаганды.

Такая пропаганда была направлена на массового потребителя, не отличавшегося особым образованием и знанием политических тонкостей. Для многих из них грубо начертанного образа врага - жида-политрука было достаточно для подпитки своего неудовлетворения жизнью и действиями властей. Но на образованных людей такая пропаганда не могла оказать серьезного воздействия. Офицер РОА Н.А. Троицкий, встретивший войну солдатом 37-го полка 13-й ополченческой дивизии Ростокинского района, вспоминал: «Как-то... я нашел немецкую листовку. Ее не то чтo смешно было читать, это было жутко, противно. Там было написано что-то вроде: "Бей жида политрука, морда просит кирпича". И это пишут немцы, нация Гете и Гегеля, и Вагнера. Неужели это немцы той высокой культурной страны, подарившей миру столько прекрасных поэтов, писателей, мыслителей? Такие листовки мы, конечно, с презрением выбрасывали» .

Ключевыми словосочетаниями ранних пропагандистских материалов были: «кровосос-большевик», «жид-комиссар» и т.п. Не было особой широты и в их иллюстративном оформлении. Часто использовались стандартные клише. Так, большевиков принято было изображать с тупым азиатским или гориллообразным лицом, с кривым ножом либо дубинкой убийцы, с факелом поджигателя. Евреев рисовали с крючковатым носом, толстыми губами, и выпученными глазами.

«Увлечение» немецких пропагандистов политическими комиссарами доходило, порой, до комичных ситуаций, так, например, в газете «Правда» от 13 декабря 1941 года было опубликовано сообщение о том, что в американской армии предполагают ввести институт политических руководителей, по образцу политруков Красной армии для борьбы с возросшим недовольством большевизмом.

В некоторых немецких листовках, подготовленных русскими эмигрантами, муссировались даже идеи реставрации монархического строя. Правда, от них быстро отказались - восстановление «власти помещиков и капиталистов» не только не привлекало население Советского Союза, но и вызывало обратную реакцию.

Одним из самых удачных направлений в немецкой пропаганде начала войны, было распространение информации о сотрудничавших с немцами бывших руководящих советских работников или родственников членов правительства. Примерами таких акций могут служить многочисленные материалы о якобы сдавшихся немцам (а в действительности попавших в плен) сыновьях советских политиков И.В. Сталина Якове Джугашвили и сыне В.М. Молотова Георгии Скрябине.

На одной из таких листовок была помещена фотография сына Сталина Якова, мирно беседующего с немецкими офицерами. Ниже текст: «Сын Сталина, Яков Джугашвили, старший лейтенант, командир батареи 14-го гаубичного артиллерийского полка, 14-й бронетанковой дивизии, сдался в плен немцам.

Если уже такой видный советский офицер и красный командир сдался в плен, то это доказывает с очевидностью, что всякое сопротивление германской армии совершенно бесцельно. Поэтому кончайте войну, пользуйтесь нашими пропусками и переходите к нам».

Так же интересна история с мнимым сыном Молотова. Советский пленный Василий Тарасов выдавал себя за Георгия Скрябина - якобы сына Молотова. От него было опубликовано «Письмо сына Молотова». Так же он, вместе с сыном Сталина использовался в листовках фронтовой пропаганды.

Но если о мнимости «сына Молотова» немцы могли и не знать, поверив в рассказ Василия Тарасова, то в дальнейшем они шли уже на откровенную фальсификацию. В 1941 году была выпущена листовка, в которой сообщалось, что в плен так же попали сыновья советских военачальников К.Е. Ворошилова, С.М. Буденного и С.К. Тимошенко. Листовка сопровождалась карикатурой, на которой была изображена очередь тянущаяся от стен Кремля в немецкий плен. Это же сообщение в стихотворном виде было напечатано в газете «Правда».

В плен «записали» даже потомка А.С. Пушкина. В немецкой газете говорилось: «Среди пленных, взятых на финском фронте, оказался красный артиллерийский лейтенант Лев Пушкин, потомок великого русского поэта».

Пропагандисты широко использовали важную психологическую особенность советского человека - приверженность к авторитету. Они старались показать, что известные и уважаемые люди добровольно сдаются в плен и любое сопротивление бесполезно.

Для достижения этой цели немцы нередко попросту фабриковали факты сдачи в плен высокопоставленных офицеров советской армии. Как пример можно привести опубликованную в газете «Правда» заметку о пленении «близкого друга Сталина генерала Чистова». В заметке говорилось: «В районе Брянска попал в плен советский генерал Павел Чистов. Обстоятельства пленения Чистова не совсем обычны, особенно принимая во внимание его высокое положение. Павел Чистов был не только красным генералом, но и одним из близких друзей Сталина, состоя членом интимного кружка, при особе советского диктатора. 35-летний генерал, он был, конечно, орденоносец и, пользуясь положением своего высокого друга, получал, по его собственному признанию во время допроса 45000 рублей жалования в месяц, не считая «посторонних заработков.

На фронте Чистов должен был соорудить новую линию обороны от Брянска до устья Днепра. 3 сентября он отправился в поездку для осмотра территории на которой должна была быть воздвигнута новая линия укреплений.

В штабе Чистова уверили, что во всем районе, по которому ему придется проезжать, нет ни одного германского солдата. Успокоенный генерал поехал, и вскоре попал в плен, наткнувшись на разведку немецкого блиндированного дивизиона. Пожав плечами, Генерал Чистов в негодовании сказал немецкому переводчику «вот видите, чего стоит наша красная разведка! Главный штаб сектора не имеет представления о движении германских войск» Друг Сталина на собственном опыте убедился в бездарности и головотяпстве красного командования». На самом деле Павел Васильевич Чистов не только не был личным другом Сталина, но даже не имел звания генерала, а был лишь майором государственной безопасности.

Другое направление пропаганды этого периода - обещание хороших условий плена. Выпускалось большое количество листовок на эту тему. Обычно на одной стороне листовки печаталась какая-нибудь фотография, якобы иллюстрирующая жизнь красноармейцев в плену, например, немецкие врачи перевязывающие пленных или довольный солдат после обеда рядом с только что опустошенным котелком. Фотографии сопровождались соответствующими подписями, а поверх изображения шла надпись - «Правда о военнопленных в германском плену». На другой стороне печатались разнообразные послания, якобы написанные пленными солдатами, в которых говорилось о том как хорошо в немецком, плену и как было плохо на советской стороне.

Вот некоторые примеры таких «посланий»: «В германский плен попал я раненым. Я хотел покончить с собой, но был удержан от этого поступка германским солдатом. Немецкие солдаты отвели меня на германский перевязочный пункт. На ломанном русском языке они мне сказали: „Русский, не бойся - немцы не расстреливают военнопленных". На, перевязочном пункте мне сделали перевязку, накормили и дали папирос. Затем отправили в лазарет для военнопленных, где я встретил своих раненых товарищей. Они единогласно сообщили, что с ними очень хорошо обращаются, и за ними прекрасный уход, и они совершенно не сомневаются, что и дальше все так будет продолжаться. В продолжении 43 дней я нахожусь в этом лазарете и убедился, что все рассказы о том, что немцы подвергают мучениям и расстреливают военнопленных - сплошная ложь» .

Для большей убедительности мифа о том, что немецкий плен не так плох, как его расписывают, придумывались директивы Сталина, в которых, давались указания о распространении клеветы о немецком плене. «Сталин и большевистская печать распространяют подлую клевету, будто немцы издеваются над военнопленными. - было написано в листовке. - Эта клевета выдумывается преступными умами на основании директив самого Сталина и его помощников. Вот одна из таких директив: Предлагаю показывать бойцам, что каждого красноармейца, попавшего в плен, ожидают мучения, издевательства, голод и неминуемая гибель, что фашистский плен-хуже смерти.

Это выписка из директивы № 8 от 12 августа 1942 г., нового начальника политуправления Красной Армии, Щербакова, сменившего жида Мехлиса. Вот по таким то распоряжениям и выдумываются рассказы об издевательствах над пленными красноармейцами и командирами.

Не верьте гнусной клевете! Без страха переходите к немцам, этим вы спасете свою жизнь и поможете прекратить бессмысленное кровопролитие.

Десятки тысяч русских добровольцев, сражающихся плечом к плечу с Германской армией и несколько миллионов военнопленных могут подтвердить, что все сообщения большевиков о немецких зверствах - гнусная ложь.

С пленными мы обращаемся хорошо. С перешедшими добровольно на нашу сторону, по новому приказу Гитлера, обращение еще лучше: они получают особое удостоверение, обеспечивающее, им лучшее питание и ряд других льгот. Желающих работать, мы устраиваем на работу по специальности» .

На следующем этапе немецкие пропагандисты отказались от использования в пропаганде идеи о более высоком положении немцев по отношению к русским. В качестве примера этого можно привести листовку - «Русский народ - равноправный член семьи свободных народов Новой Европы!»

Центральная идея листовки - показать «правду», что ждет русский народ «после свержения Сталина и установления мира». Для этого авторы прибегают к выдержкам из речей Адольфа Гитлера о перспективах жизни европейских народов как «единой семьи». После этого следуют пространные комментарии, «доказывающие» миролюбивую политику Германии по отношению к России.

Сейчас, спустя годы, когда известны истинные цели Гитлеровского режима, содержание этой листовки может показаться анекдотическим. В листовке приводятся «слова Гитлера». «Мы объяты безграничной любовью к своему народу. По этой причине мы уважаем рациональные права других народов. Поэтому мы не преследуем цели германизации. Мы рассматриваем окружающие нас европейские народы, как объективную реальность»; «Признавая независимость каждого народа, национал-социализм предоставляет всем народам Европы возможность по-своему строить свою собственную жизнь. Для этого каждый народ нуждается в жизненном пространстве. Обладание им Гитлер считает основным правом каждого народа. Поэтому, оккупация русской территории немецкими войсками не направлен к уничтожению русских, не преследует цели отнять у русского народа его жизненное пространство, а наоборот - победа над Сталиным возвратит русским их Отечество в рамках семьи народов Новой Европы.

Жизненное пространство народов СССР останется их собственностью, ибо любовь привязанность человека к его родной земле, является нравственным достоинством, которое национал-социалисты ставят выше всего. Русская страна не бедует оскорблена!

Россия - русским!»

Я думаю, не стоит напоминать об известной немецкой фразе «Lebensraum im Osten» - жизненное пространство на востоке, предназначенное, правда, для немцев.

То, что написано в этой листовке - ложь, но в такую ложь верили, ведь она обещала мир и спокойствие. «Нас гнали в бой. Одна потеря следовала за другой. После 5 дней боя наш полк был фактически не больше одной роты. Пропитание мы выпрашивали у крестьян и часто маршировали десятки километров, не получая совершенно продовольствия. 7.II. мы попали в немецкую западню и почти весь личный состав был уничтожен. Совершенно измученный и раненый я попал в германский плен. Теперь я нахожусь в немецком лазарете, где немецкие врачи лечат нас, а русские сестры ухаживают за нами» .

Как и во время Первой мировой войны, информация о происходящем в тылу доходила до фронта в очень ограниченном объеме, и германская пропаганда так же использовала этот информационный вакуум в своих целях. Слухи о бедственном положении тыла были рассчитаны на то, чтобы поселить в душах солдат тревогу о своих родных, своем доме. Ведь каждый солдат воюет и рискует своей жизнью в первую очередь для того, чтобы защитить дорогих людей в тылу, а если там и так все плохо, то нет смысла и воевать.

Если немецкая пропаганда Первой мировой войны, изображая тыл русской армии, рисовала картину пьяного разгула, то гитлеровские пропагандисты наоборот представляли жизнь в советском тылу как апогей тоталитаризма и «коммунистический ад». «В начале этого года я работал еще в военном предприятии на Урале и по собственному опыту знаю тамошние условия, - говорилось в одной из листовок. - Большинство наших рабочих было эвакуировано из Москвы в 1941 году. Они живут в страшной тесноте по 100 человек в совсем маленьком помещении, и только скопление людей создает зимой известную теплоту, топливо почти совершенно отсутствует, Рабочий день продолжается для всех 14 часов, даже для женщин и подростков. Небольшое опоздание и незначительные ошибки во время работы, даже без особой вины' рабочего, жестоко караются. Продовольствие очень скудное и нам почти всегда приходилось работать на голодный желудок. Продукты можно было получить иногда из-под полы, но по очень высоким ценам и никто из нас не мог их покупать. Благодаря скверному питанию и слишком долгому рабочему дню, работоспособность понизилась. Мои товарищи на фронте не имели понятия, в каком положении находятся военные предприятия. Наоборот, на основании газетных сведений, они были уверены, что в тылу все в порядке» .

Если о происходящем в тылу доходила хоть какая-то информация, то о происходящем в блокадном Ленинграде можно было услышать только слухи. Немцы активно использовали это благодатное поле для своей пропаганды. 9 ноября 1941 года в газете «Правда» была напечатана заметка «Жители Ленинграда требуют сдачи города». В ней говорилось «Со слов пленных, взятых под Ленинградом, выясняются кошмарные условия жизни в осажденном Ленинграде. Во всех концах города бушую пожары, огромные столбы дыма поднимаются над городом до полутора километров высотой. В городе свирепствует чекистский террор, нет дома, где бы ни было жертв этого кровавого безумства. Недавно жители Ленинграда, главным образом женщины, вышли на улицу и требовали сдачи осажденного Ленинграда и прекращения бесцельного истребления человеческих жизней. Эта демонстрация была рассеяна огнем чекистских палачей. По всему городу прошла волна арестов». Статья под названием «Ленинград земной ад» о положении в Ленинграде, опубликованная в той же газете два месяца спустя, шла еще дальше. В ней говорилось: «С начала декабря хлебные пайки были полностью отменены и на площади Карла Маркса ежедневно производятся массовые казни главным образом военных. На место казни назначаются отряды от всех частей войск очевидно с целью устрашения». В выше цитированных заметках присутствуют многие типичные черты описания советского тыла в коллаборационистских газетах, тут и чекистский террор, и массовые казни в целях устрашения, и морение народа голодом, и антибольшевистские выступления народа. Такая дезинформация давалась с целью убеждения русских, что они тоже заинтересованы в победе Германии. Ведь все эти заметки обрастали слухами и домыслами, в которые, как заметили немецкие пропагандисты, русский человек верит охотнее, чем в официальные сообщения.

Пропагандистские мероприятия, проводившиеся на протяжении 1941 осени 1942 гг., при всем их примитивизме ставили перед собой лишь цель добиться максимального количества перебежчиков из Красной армии, снизив тем самым ее сопротивление. Призывов к какому-либо активному сотрудничеству с немцами, тем более к военному, немецкая пропаганда в этот период не содержала.

Еще Юлий Цезарь говорил «Люди охотно верят тому, во что желают верить».Немцы активно использовали этот принцип в своей пропаганде. Они сводили решение всех проблем к переходу на сторону противника и обещали спокойную, счастливую мирную жизнь.

Например, в агитке крестьянин и крестьянка с ребенком, олицетворяющие мирную жизнь после победы Германии, противопоставляются просящему подаяния безногому калеке. А на обратной стороне листовки еще одна порция ужасов творящихся в тылу:

«Бойцы и командиры!

Безысходная тоска и уныние царят в вашем тылу. Изнуренные, отупевшие от голода и усталости рабочие-сталинские каторжники, работающие по 12 часов и больше, обречены на гибель, на медленное умирание от голода, от истощения. Жизнь стала кошмаром - голодные, полуживые дети, истощенные женщины, старики и бесконечное количество калек - без рук, без ног, на костылях. Вот чего добились! Спасибо родному Сталину, он ведет вас всех упрямо и неуклонно к гибели.

Все думают лишь об одном - когда конец войне? А конца войны не видно. Пока властвует Сталин и его клика, до тех пор не перестанет литься кровь, до тех пор костлявая рука голода все сильней будет сжимать горло простого, трудового люда, до тех пор не будет мира.

Трудящимся не нужна война - им нужны мир и жизнь! Война нужна Сталину, большевикам, английским и американским капиталистам; они полны решимости принести в жертву весь народ.

Это поняли уже миллионы людей, находящихся здесь. Поймите это и вы! Спасайте себя и свой народ! Переходите на сторону освободительных отрядов, борющихся против большевиков, за свои народы, за мир и свободу. Долой Сталина! Долой войну! Да здравствует мир! Переходите к нам! Мы хорошо обращаемся с пленными и особенно с перешедшими на нашу сторону добровольно!» .

Немецкие листовки обещали не просто мирную жизнь, а жизнь лучше, чем до войны. Одна из таких листовок выполненная цветной печатью изображает улыбающихся красноармейцев. Фотография подписана: «Дружным смехом ответили они на вопрос: не хотите ли в снова вернуться в сталинский рай?» На обратной стороне фото-коллаж, изображающей сцены мирной жизни в немецком тылу: тут и покос, и работа на заводе, и даже закладка фундамента дома.

Отдельно следует сказать о так называемом пропуске, который был напечатан почти на каждой немецкой листовке и помещался во многих газетах.

Пропуск был как бы символом гуманного отношения со стороны немцев, которое якобы ждало сдающихся в плен. «Пропуск» содержал текст на немецком: «Dieser Passierschein gilt für Offiziere und Mannschaften der Sowjetarmee». Не нужно особых знаний немецкого языка, чтобы перевести этот текст. Часто пропуск подтверждался «Приказом Германского Командования № 13». Были даже отдельные листовки с этим приказом или выписками из него. Одна такая листовка гласила:

«Выдержки из приказа № 13 Верховного командования Германской Армии.

I. Каждого военнослужащего Красной Армии (офицера, политработника, бойца и др.) покинувшего свою часть и самостоятельно или в составе группы добровольно являющегося к нам, считать не военнопленным, а добровольно перешедшим на сторону Германской Армии.

II. Обращение с добровольно перешедшими:

. Добровольно перешедших немедленно отделять от военнопленных и размещать, по возможности, в отдельных благоустроенных помещениях. Все личное имущество (деньги, ценные вещи, обмундирование, ордена, медали, знаки различия) оставлять неприкосновенными.

Добровольно перешедших обеспечить хорошим питанием.

Добровольно перешедших немедленно препровождать из зоны боевых действий в тыл, обеспечивая их, по мере возможности средствами передвижения. Больным и раненным оказывать немедленно медицинскую помощь.

III. Добровольно перешедшим гарантируется возвращение на родину по окончании войны в первую очередь, если они этого пожелают.

Верховное командование Германской Армии» .

Нужно ли говорить, что эти обещания были только на бумаге? Но пропуск вселяет уверенность. Ведь не зря в России существует пословица - «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой - человек».

Для большей достоверности распространялась листовка, на которой пресловутый приказ №13 был напечатан на немецком языке. Немецкие пропагандисты понимали, что некоторые советские люди знают немецкий язык, так один человек мог перевести эту листовку другим, что положительно сказалось бы на их вере в силу «приказа №13».

Так же как и во время Первой мировой войны немцы старались пошатнуть доверие русских солдат к западным союзникам и даже вызвать ненависть к ним. В частности, в качестве доказательства использования западными союзниками «русской крови» использовался Ленд-лиз. Стоит отметить, что Ленд-лиз и так не был особенно популярен у советских граждан, к тому же официальная советская пропаганда тоже подогревала негативное отношение к «буржуйским подачкам».

Немецкая пропаганда предрекала близкий раскол между союзниками и заинтересованность американцев и англичан в поражении Советского Союза. В одной из листовок, например, говорилось: «Часть моих товарищей получила зимние американские шинели. На ощупь эти шинели казались плотными, но на деле они лопались по швам и совсем не грели. Товарищи часто высказывали мнение, что англичане и американцы умышленно нас снабдили плохим материалом, чтобы война длилась как мощно дольше. Россия, по их мнению, должна потерять как можно больше крови и ослабнуть. Англия и Америка хотят быть единственными победителями» .

В газете «Правда» была опубликована переделанная версия русской песни «коробушка» под названием «Последняя коробушка». В новом тексте повествовалось о том, как советские власти растрачивают государственные богатства на покупку у Англии оружия, а английский министр собирается воевать «до последнего советского солдата»

Порой живописание английского господства в СССР доходило до совершенно невероятных ситуаций, так, например, немцы в 1941 году заявляли, что «английский генерал вот-вот возглавит командование Красной армии». «Англичане добиваются, - говорится в немецкой газете, - чтобы командование советскими войсками принял на себя английский генерал Вайвел. Понятно, что английский генерал не будет жалеть, если погибнет еще несколько миллионов русских солдат, ему важно лишь отсрочить военное положение Англии. А для этого все средства хороши. Русские солдаты будут бесцельно гибнуть во славу английских друзей, которым национальные интересы России никогда не были близки и которые преследовали только свои эгоистические цели».

Одним из самых удачных направлений немецкой пропаганды на оккупированной территории было использование религии. Шансы на успех пропаганды связанной с христианством колоссально увеличивало то, что в СССР до войны самыми жесткими и безнравственными способами проводилась борьба с «религиозными предрассудками». В стране осуществлялась планомерная политика физического и морального уничтожения, как религиозных памятников, так и религиозного духа. Десятки церквей, костелов, кирх были взорваны, колокола с них отправлены на переплавку.

Отголоски этих гонений на церковь слышны и поныне, тогда же это была еще кровоточащая рана. Проводя новую церковную политику, немцы, естественно, набирали очки в глазах населения и в особенности у старшего поколения. В отличие от большевиков, придя к власти, нацисты не предпринимали активных действий по подавлению религиозной жизни в Германии, а придерживались более гибкой тактики противодействия церкви, не желая усложнять внутриполитическую ситуацию. Церкви Германии оказались единственными учреждениями, избежавшими полной мировоззренческой унификации; это, однако, не означало, что они целиком находились в оппозиции или Сопротивлении.

В системе Главного управления имперской безопасности (СД) имелся специальный церковный отдел. В его задачи входили контроль и наблюдение за деятельностью религиозных организаций всех конфессий, изучение настроений духовенства и прихожан, внедрение агентуры в церковные административно-управленческие структуры и вербовка агентов из среды священнослужителей. Практически во всех странах Европы действовала разветвленная агентурная сеть этого отдела. Он также обеспечивал продвижение «своих» людей на различные должности.

В циркуляре Главного управления имперской безопасности от 16 августа 1941 г. «О церковном вопросе в оккупированных областях Советского Союза» перед нацистскими спецслужбами ставились три основные задачи: поддержка развития религиозного движения (как враждебного большевизму), дробление его на отдельные течения, во избежание возможной консолидации «руководящих элементов» для борьбы против Германии, и использование церковных организаций для помощи немецкой администрации на оккупированных территориях.

Более долгосрочные цели религиозной политики фашистской Германии в случае поражения Советского Союза указывались в другой директиве Главного управления имперской безопасности от 31 октября 1941 г.: «Среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденной от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви или церквей, что в особенности относится к старшему поколению... Поэтому крайне необходимо воспретить всем попам вносить в свою проповедь оттенок вероисповедания и одновременно позаботиться о том, чтобы возможно скорее создать новый класс проповедников, который будет в состоянии после соответствующего, хотя и короткого обучения, толковать населению свободную от еврейского влияния религию. Ясно, что заключение избранного Богом народа в гетто и искоренение этого народа не должно нарушаться духовенством».

Такая директива хорошо характеризует подлинное отношение нацистов к православию - оно нужно было им лишь для пропаганды, и в достижении своих целей они собирались переиначить его так, как им было необходимо.

Немцы старались всячески подчеркнуть антицерковную деятельность большевиков и сравнить ее со своими благими действиями. Немецкие плакаты и листовки на церковную тему, выпущенные в первые дни оккупации, строились в основном на контрасте, с активным использованием фотоматериалов. На одном листе изображались красноармейцы, «выносящие по приказу Е. Ярославского церковную утварь из храма», и «германские солдаты, помогающие жителям тушить их подожженные дома». На всех уровнях населению внушалась мысль, что религия, нравственность и советская власть - понятия несовместимые. Торжества по поводу открытия новых храмов начинались следующими словами священников: «Или есть Бог, тогда должны быть уничтожены злодеи-большевики, или есть большевики и будут уничтожены храмы». На всех мероприятиях такого рода обязательно присутствовали представители немецких пропагандистских служб.

Немцы повсеместно открывали не действовавшие при советской власти церкви. Например, только на территории Новгородчины было открыто 40 церквей, на территории Псковщины более 60. Разумеется, открытие церкви всегда подавалось как жест доброй воли со стороны немецкого командования. Практически в каждом городе и населенном пункте, где имелись церковные здания, население при помощи листовок и плакатов созывалось немцами «на открытие Божьего храма». Все проходило под контролем оккупантов. Однако просто открытие храмов не было выгодно немцам, например, под Брянском церковь, открытая местными жителями без согласования с немцами, была закрыта. Свои действия оккупанты объяснили тем, что «большевики в этом храме имели склад, а местные жители его разграбили. Нельзя начинать святое дело, возрождение храма, с тяжкого греха воровства!»

Разумеется, церковная пропаганда не ограничивалась одним открытием церквей. Сами проповеди нередко содержали элементы пропаганды. Обычно проведение пропаганды в церкви непосредственно на местах ложилось на плечи деревенского священника. По предложениям нацистов утверждались темы проповедей. Так, в июне 1942 года вышло распоряжение миссии, в котором говорилось: «...В ночь с 21 на 22 сего месяца исполняется год той освободительной борьбы, которую ведет победоносная германская армия с большевизмом во имя спасения человечества от сатанинской власти поработителей и насильников.

Христианский долг требует от нас искреннего сознания всей важности необходимости продолжающейся освободительной борьбы, а также соответствующего серьезного отношения и к великой дате современной истории, ознаменовавшей собой начало этой борьбы.

В связи с этим, предписываем всему духовенству 21 сего июня после божественной литургии и произнесения соответствующего слова совершить молебствование о даровании Господом сил и крепости Германской армии и ее вождю Адольфу Гитлеру для окончательной победы над проклятым жидо-большевизмом».

Некоторые священнослужители сами проявляли инициативу. Примером антисоветских проповедей могут служить выступления с амвона Казанского собора в Луге Заблоцкого в 1941-1943 годах. В них он регулярно провозглашал: «Благоденственное мирное житие, здравие, во всем благое поспешение на враге, победу и одоление подай, Господи, вождю народа германского Адольфу Гитлеру, освободившему нас от тирании нечестивых людей. Всем начальникам армии германской и сохрани их на многие лета!»

Нацистская церковная политика всячески освещалась в коллаборационистской прессе широко публиковавшей материалы о «церковно-духовном возрождении в освобожденных областях». Часто статьи посвящались событиям, происходящим в отдаленных районах (их достоверность было очень сложно проверить). Так, 23 октября 1942 г. орловская газета «Речь» перепечатала материал смоленского «Нового пути» «Первые монастыри в освобождённых областях» - об открытии мужского и женского монастыря в Вырице, около Ленинграда.

Выход в Смоленске нового молитвенника рассматривался как «яркое доказательство того, что германская армия несёт с собой свободу русскому народу в делах веры». При этом отмечалось, что новый молитвенник будет продаваться не только во всех церквях Смоленского округа, но и в школах.

Нацистская политика по отношению к православной церкви наводит на интересную историческую параллель. Золотая Орда во время монголо-татарского ига не только не разорили православную церковь, но и освободили ее от уплаты дани. Так же и оккупанты ХХ века делали внешние поблажки церкви. Уже в ХIV веке захватчики понимали роль церкви в формировании настроений народа, а немцы добавили в это новые краски своей пропаганды.

Проанализировав содержание германской пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировых войнах, нельзя не заметить немалое сходство тех идей, которые посредством пропаганды пытались внушить немцы русскому и, позже, советскому солдату.

Наиболее популярной общей темой пропаганды было положение в тылу. Пользуясь отсутствием у фронтовиков информации о происходящим за их спинами, немцы активно распускали сведения, о тяжелом положении страны. Пропагандисты старались раздуть в душах солдат тревогу за родной очаг, убедить их в том, что их близким в тылу угрожает опасность и тем самым лишить их веры в необходимости продолжать войну, жертвовать собой.

Так же немцы учитывали, что Россия - многонациональная страна и разные народы, зачастую, имеют между собой серьезные противоречия. В пропагандистских материалах, выпускавшихся немецкой стороной, эти противоречия выводились на первый план. Немцы искусно использовали национальные амбиции и давние обиды национальных меньшинств.

В пропаганде широко использовались не только национальные, но и религиозные противоречия. И если в Российской империи это относилось в основном к религиозным меньшинствам (мусульманам, иудеям), то Советский союз в этом плане был гораздо более уязвим. Агрессивная антирелигиозная кампания, проводившаяся коммунистами с небывалой жестокостью, поставила многих людей, в особенности старшего поколения в ряды потенциальных противников советской власти. Немцы старались привлечь их на свою сторону, изображая заботу о Церкви и противопоставляя себя «коммунистическим безбожникам»

Еще одна параллель просматривается в пропаганде относительно западных союзников. Как в Первой, Так и во Второй мировых войнах германские пропагандисты старались убедить русских солдат, что продолжение войны выгодно лишь иностранному капиталу.

германский пропаганда мировой война

Глава III. Крупнейшие пропагандистские операции Первой и Второй мировых войн

Среди всех пропагандистских мероприятий, проводившихся на Восточном фронте, большая часть из которых рассмотрена в предыдущей главе, можно выделить наиболее крупномасштабные и эффективные пропагандистские операции. В Первой мировой войне, это поддержка и, в дальнейшем повсеместная организация т.н. братания - процесса мирного общения германских солдат с русскими, который вел к разложению воинской дисциплины и сниж нию боеспособности войск. Самой крупной пропагандистской операцией на восточном фронте Второй Мировой войны можно по праву считать создание «Русской Освободительной Армии».

§1. Германская пропаганда и «братание» на Восточном фронте

Первоначально братание не было управляемым процессом, а происходило спонтанно. Русским командованием факт братания впервые был зарегистрирован в апреле 1915 года перед Пасхой. Когда солдаты-христиане, а таких было абсолютное большинство, готовились отмечать один из самых главных своих праздников. Все последующие вспышки этого явления были достаточно редки и происходили спонтанно. И о нем почти забыли и солдаты, и командование. Однако волна братания снова напомнила о себе ровно через год, а именно 10 апреля 1916 г., в день Святой Пасхи. Именно тогда снова состоялись братания, но уже более массовые, чем были до этого. Они-то и привлекли внимание высшего командования. Так, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А.А. Брусилов в приказе № 643 от 18 апреля 1916 г. не только сделал упор на том, что братание является наиболее злостной формой нарушения воинской дисциплины, но и указал на, так сказать, нерыцарское поведение со стороны командования противника. В приказе особо обращалось внимание на то, что «враг еще раз, как и следовало ожидать, проявил присущее ему вероломство, а в поведении некоторых, к сожалению, наших офицеров и стрелков сказалась недопустимая праздничная распущенность и проглянули славянская незлобивость, беспечность и добродушие, совершенно неуместное в боевой обстановке... Некоторые прапорщики, лишенные должного руководства, растерялись, допустили ряд крупных упущений, чем дали возможность противнику безнаказанно увести наших пленных». Любопытно, что в том же приказе говорилось, что «командующему 4-й стрелковой дивизией, генерал-майору Деникину за отсутствие должного руководства и требовательности объявляю выговор». Сам же А.И. Деникин, описывая этот случай братания, не придавал ему в то время серьезного значения. Он, в частности, писал: «Братание ... имело даже традиционный характер в дни Святой Пасхи; но вызывалось оно исключительно беспросветно-нудным стоянием в окопах, любопытством, просто чувством человечности даже в отношении к врагу - чувством, проявлявшимся со стороны русского солдата не раз и на полях Бородино, и на бастионах Севастополя, и в Балканских горах. Братание случалось редко, преследовалось начальством и не носило опасной тенденции». Генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, бывший тогда командиром 25-го армейского корпуса, также не видел серьезной опасности в «этой тенденции». Весьма снисходительно он описывает сцену братания в своих очерках: «На нейтральной полосе между окопами завязывается оригинальное знакомство. Сблизившиеся люди пожимают друг другу руки, обмениваются непонятными словами, газетами, папиросами, а иногда и бутылкою спирта или другого напитка. С нашей стороны наиболее смелые, влекомые все тем же любопытством, заглядывают в чужие окопы и рассказывают потом чудеса о житье-бытье немецких солдат... Так это дело братания повелось у нас на фронте уже с Пасхи 1916 г. Потом шло, всё усиливаясь»

Однако очень скоро немецкий генеральный штаб начал использовать братание для своих целей. Как это было на практике, подробно описал в своих очерках А.И. Деникин: «Немецкий генеральный штаб поставил это дело широко, организованно и по всему фронту, с участием высших штабов и командного состава, с подробно разработанной инструкцией, в которой предусматривались: разведка наших сил и позиций; демонстрирование внушительного оборудования и силы своих позиций; убеждение в бесцельности войны; натравливание русских солдат против правительства и командного состава, в интересах которого якобы исключительно продолжается эта «кровавая бойня». Груды пораженческой литературы, заготовленной в Германии, передавались в наши окопы»

Расположения русских войск были засыпаны листовками с призывом к русским солдатам «замиряться с германскими братьями по другую сторону окопов. Уставшие от войны русские солдаты, в большинстве своем крестьянская молодежь, наспех обученная и недавно надевшая форму, становилась легкой добычей таких махинаций, многие из них искренне верили, что немцы хотят мира, в то время как их собственные офицеры, представители высшего российского сословия, выступают против него.

Первые листовки, призывавшие к братанию, не были особо сложными, если не сказать простыми. В них сухим языком переводчика перечислялись обещания принять как дорогих гостей, сытно накормить. В пример можно привести прокламации подобранные русскими солдатами на фронте в конце 1916 года:

«Солдаты!

Переходите к нам! Стрелять мы в вас не будем. Гостеприимно вы будете нами приняты и хорошо мы вас будем кормить» и почти идентичная листовка: «Ребята! Приходите к нам! Стрелять не будем - да на оборот - всех вас будем принимать сердечно, и угостить гостеприимно. Приходите днем».

Позднее немцы внесли в сою пропаганду коррективы и стали приглашать солдат не просто «на пироги», а для переговоров перемирии: «Мы желаем вступить в переговоры с членами солдатских комитетов, Посылайте депутатов, по возможности, поодиночке, к нам для переговоров. Пусть они машут белыми флагами или белым платком, чтобы мы могли узнать в них парламентеров и не стрелять в них.

Мы обязуемся нашим солдатским словом, что переговорщики не будут задержаны и что мы их опять отпустим назад в ваши окопы. Подпись - немецкие товарищи».

Памятуя о массовом и стихийном братании на Пасху в 1915 и 1916 годах, немцы постарались вложить в, ставшие уже традиционными, пасхальные братания как можно больше своей пропаганды. В первую очередь старались они повлиять на депутатов солдатских комитетов. Посылая в русский стан листовки с поздравлениями с пасхой, они приглашали солдатских депутатов на «беседу» о немецкой точке зрения относительно заключения мира. «Христос Воскресе! - Гласила немецкая прокламация подобранная на русском фронте перед Пасхой 1917 года. - Русские солдаты! На различных местах фронта по желанию Ваших депутатов происходили там на днях между нами и ими совещания.

Пришлите и Вы нам в четверг, пятницу или в субботу или в день Св. Пасхи назначенных Вами в Питер депутатов. Солдат или офицеров. Мы хотим, чтобы Ваши депутаты и наше мнение относительно мира узнали бы. Мы ручаемся, что пришедшие к нам депутаты невредимы вернутся к Вам. Приходите рано утром поодиночке, размахивая белым флагом или платком, на указанных нами белой вывеской местах. Германские солдаты и офицеры».

Обычные немецкие солдаты до такого братания не допускались. Пропагандистскую работу в стане противника вели солдаты и офицеры знавшие русский язык и прошедшие через специальные пропагандистские курсы. В постановлении военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса 7-й армии Юго-западного фронта говорилось: «Пусть каждый комитет и сознательный солдат знает, что к нему с германской стороны подсылаются исключительно агенты их разведки. На парламентарском пункте Выгода-Бабинцы брататься с нашими солдатами выходил немецкий офицер, подосланный от штаба дивизии и переодетый в форму солдата.

К германскому окопному солдату и даже офицеру наши солдаты не допускаются, а братание проводит исключительно германский Генеральный штаб».

Германские братальщики имели каждый свои определенные функции: одни должны были во время братания заниматься шпионажем в широком смысле этого слова; другие - агитировать за окончание войны; третьи - пропагандировать миролюбие и непобедимость Германии; четвертые - демонстрировать великолепие экономического положения Германии посредством раздачи шоколада, сигар и т. п.; пятые - рассказывать о темных делишках русских властей и т.д.

К концу 1917 года немцы начали открывать между своими и русскими окопами лавочки, продавая русским солдатам всякую ерунду и в то же время пропагандируя бесцельность войны со стороны русских.

А.И. Деникин по этому поводу вспоминал: «Какой-то солдат в грязной рубахе, босой, в накинутой на плечи шинели, ежась от утреннего холода, вышел из окопа и побрел в сторону немецкой позиции, где между линиями стоял «почтовый ящик»; в нем свежий номер немецкой газеты «Русский Вестник» и предложение товарообмена».

Генерал Гофман не скрывает, что в 1917г. немцы использовали «братание» в целях агитации и пропаганды. В своем «Дневнике» 29 мая 1917 г. он пишет, что немецкая пропаганда на фронте дала им возможность добраться до штаба русской армии. Командующий одной из русских северных армий ген. Драгомиров был вынужден под давлением солдат разрешить нескольким германским офицерам явиться к нему. Гофман этот случай использовал следующим образом. Драгомирову было послано письмо за подписью принца Баварского, в получении которого Драгомиров расписался, но ответа не дал. Тогда Гофман приказал напечатать это письмо отдельной листовкой с пояснением, что цель этого письма - попытка договориться с Россией о мире, приложил факсимиле расписки Драгомирова в получении письма и распространил его среди русской армии. Легко себе представить, какое впечатление произвела эта листовка на русскую солдатскую массу.

§2. Русская Освободительная Армия - оружие немецкой пропаганды

Ко времени создания Русской освободительной армии (РОА) гитлеровские спецслужбы и командование вермахта уже имели значительный опыт создания и использования в войне против СССР коллаборационистских военных и полицейских подразделений, сформированных из украинских националистов. При организации власовских частей этот опыт широко ими использовался. В основном эти соединения использовались для борьбы с партизанами и проведения карательных акций.

Интересно, что Гитлер очень негативно относился к таким национальным частям. Когда фюреру доложили о том, что на Восточном фронте растет число так называемых «добровольных батальонов» он пришел в ярость и приказал разоружить эти батальоны, а личный состав отправить на угольные шахты.

Этот приказ был выполнен только наполовину. Восточные батальоны были выведены из России, но не уничтожены в шахтах, а переброшены на Западный фронт. А на Восточном фронте коллаборационистские соединения стали использоваться в основном в пропагандистских целях.

Генерал Власов, РОА и Русский комитет стали занимать особое место в немецкой пропаганде с конца 1942 начала 1943 года.

Первая листовка за подписью Власова вышла в свет 10 сентября 1942 года (зарегистрирована в вермахте под N-480/PAB/IX/42). Она адресовалась командирам Красной армии и советской интеллигенции. Вермахт дает ей следующую характеристику: «Прокламация, изданная бывшим командующим 2-й советской Ударной армией и лично им подписанная, в чрезвычайно убедительной форме доказывает вину Сталина за эту войну и призывает всех патриотов содействовать всеми силами свержению ненавистного сталинского режима. Выдержки из прокламаций 480/PAB/IX/42 очень подходят для сбрасывания в тылу».

Образование практически фиктивного политического органа - Русского комитета, - но заявленного как «правительство в изгнании», было сильным ходом немецких пропагандистских служб. Его создание было напрямую связано с военными неудачами немецкой армии на Восточном фронте.

Первой пропагандистской акцией связанной с «Русским Комитетом» было «Обращение Русского Комитета к бойцам и командирам Красной армии ко всему Русскому народу и другим народам Советского Союза» написанное в Смоленске 27 декабря 1942 года.

«Смоленская декларация Русского комитета» содержала около 600 слов, но имела четкую структуру. Сначала расписывались ужасы войны, которая привела к гибели миллионов людей из-за интересов англо-американских капиталистов, затем говорилось о «благих» намерениях Адольфа Гитлера, далее шла «программа» Комитета, а в заключение - призыв объединить усилия для борьбы с большевизмом.

Первоначально листовку с таким обращением в отделе пропаганды ОКБ заготовили для распространения на Сталинградском фронте, однако ряд офицеров отдела пропаганды желали ее распространения в большем масштабе. Эти планы наталкивались на нежелание начальника отдела пропаганды ОКБ генерала Веделя портить отношения с А. Розенбергом, не переносившим даже разговоров о Русском Освободительном Движении. Сама нацистская установка о невозможности существования каких-либо русских политических групп и союзов также стала непреодолимым препятствием. Выход предложил М. Зыков. Он согласился с мнением Н. фон Гроте о необходимости поставить немецкое военное руководство перед свершившимся фактом - наличием Русского Освободительного Движения. Зыков переработал первоначальный текст листовки и привнес в него обращение к населению.

Пробить сопротивление Веделя не удалось. В январе 1943 года окольными путями удалось сломить сопротивление Розенберга, сыграв на его стремлении во всем обогнать ведомство Гиммлера в восточной политики. Разрешение на печать и распространение было получено. Воззвание было напечатано гигантскими для тех лет тиражами. Вопреки первоначальной установке, предписывающей распространить его по ту сторону линии фронта «самолеты сбились с курса» и освободились от листовок и над оккупированной территорией. Активное участие в распространении воззвания приняли и наземные части немецкой армии.

Несмотря на то, что распространение листовки было реализовано с учетом замысла М. Зыкова, никакого изменения в восточной политике у немецкого руководства не произошло. Воззвание посчитали лишь удачной пропагандистской акцией, способствовавшей увеличению числа перебежчиков, но ни о каком самостоятельном существовании Освободительного движения речи быть не могло. Более того, после того как воззвание было разбросано, возник конфликт между высшими армейскими инстанциями и ведомством Розенберга с выяснением причин распространения документа на оккупированной территории. Впоследствии на распространение воззвания на оккупированных территориях был наложен запрет. По свидетельству власовского «опекуна» В.К. Штрик-Штрикфельдта, население оккупированных областей постепенно разочаровывалось в немецких властях и в мифическом Комитете. Для подогрева интереса к антисталинскому движению в недрах отдела пропаганды ОКБ была разработана другая акция, связанная с эксплуатацией пленного генерала Власова.

Такой акцией стало вышедшее в марте 1943 года открытое письмо А.А. Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом?». Инициаторами идеи были сотрудники отдела пропаганды полковник Мартин и все тот же Н. фон Гроте. Обходя запрет на использование имени «Русского Комитета», они предложили опубликовать письмо-разъяснение от имени самого Власова, адресованное широким слоям населения. На помощь Власову отрядили М. Зыкова. В письме на первый план была выведена личность бывшего главкома 2-й Ударной армии.

Текст письма достаточно объемист, но ключевые моменты выделены более жирным шрифтом. Сначала Власов располагает к себе читателя, рассказывая о своем прошлом до плена, о своих военных успехах (которые действительно имели место быть), а потом плавно переходит к описанию «истинных» врагов русского народа подводя под это свою аргументацию.

Письмо Власова широко распространялось на фронте и в тылу немецкой армии. Его распространяли также в лагерях военнопленных, русских добровольческих подразделениях, прессе. По инициативе фон Гроте письмо было переведено на немецкий язык и было доступно всем военнослужащим немецких Вооруженных сил. Именно из этого документа многие из них вообще узнали о существовании Власова и целях объявленной им борьбы с большевизмом.

Сейчас трудно документально подтвердить степень эффективности этой листовки и последовавших за ней массовых публикаций. По словам бывших власовцев, она имела грандиозный успех. Многие утверждали, что именно эта листовка побудила их к вступлению в ряды Русской освободительной армии.

Без сомнения, «Открытое письмо генерал-лейтенанта А.А. Власова» является пропагандистским продуктом высокого качества, в котором были учтены особенности психологического состояния советского человека. Написанная доступным языком, понятным как крестьянину, так и интеллигенту, она стала универсальным инструментом пропаганды.

Немецкие пропагандистские органы всю войну продолжали эксплуатировать имя А.А. Власова в многочисленных материалах. На страницах газет и журналов публиковались заметки и статьи о Власове и Освободительном движении.

Советская сторона не могла не заметить того, что имя Власова превращается в некий символ антисоветского движения. Попытки физической ликвидации генерала предпринимались на протяжении всей войны, однако достичь успеха ликвидаторы не смогли вплоть до весны 1945 года. Советская контрпропаганда гвоздила Власова на чем свет стоит, в т.ч. за его вину в гибели 2-й Ударной армии, затем запустила утку о ликвидации Власова самими немцами. В ответ по инициативе Н. фон Гроте до сведения «всех заинтересованных лиц» была доведена информация, что генерал Власов жив.

Последним военно-политическим и пропагандистским актом власовского движения стал «Манифест Комитета по Освобождению Народов России», или «Пражский манифест» - наиболее популярная и полная программа Власовского движения. Манифест был обнародован 14 ноября 1944 года в Праге при массовом стечении публики. Текст документа зачитал генерал-лейтенант Власов.

Основные положения Пражского манифеста заключались в следующем:

свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной (февральской) революции 1917 г.

ликвидация принудительного труда;

ликвидация колхозов, безвозмездная передача земли в частную собственность крестьянам;

уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда;

освобождение политических узников большевизма и возвращение на родину из тюрем и лагерей всех подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма. Никакой мести и преследования тем, кто прекратит борьбу за Сталина и большевизм, независимо от того, вел ли он ее по убеждению или вынужденно.

На условиях, не затрагивающих чести и независимости России, КОНР приветствовал помощь Германии, считая ее «единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики».

Пропагандистскую работа велась и в лагерях военнопленных, ведь солдат остается солдатом пока он верен своей присяге.

Идеологической работой среди военнопленных занимались Особые лагерные команды. Командовали такими командами немцы, владевшие русским языком, но им помогали помощники из числа русских, обычно эмигрантов или доказавших свою преданность военнопленных.

К пропагандистской деятельности привлекались, так же, перешедшие на сторону Германии бывшие политработники РККА - как люди имеющие опыт работы с советскими солдатами.

Вот что вспоминает об организации пропаганды в лагере «Stalag IV B» Ю.В. Владимиров:

«Около половины барака занимала Особая команда. Как и в других лагерях <…> объектом деятельности Особой команды было проведение антисоветской агитации среди военнопленных. К этому привлекались пленные, недовольные советской властью, особенно И.В. Сталиным, как правило, хорошо разбирающиеся в политике. Агитгруппа размещалась в отдельной комнате. Агитаторы проводили в бараках лекции, сообщали о положении на фронтах, приноси и антисоветские газеты и брошюры на русском языке. Нередко для проведения лекций приезжали одетые в немецкую офицерскую форму, но с «русскими» знаками различия на левом рукаве и в петлицах воротника слушатели пропагандистских курсов. Агитгруппа создала в лагере небольшой кружок самодеятельности из пленных, который работал в клубе, примыкавшем к резиденции Особой команды. Для агитаторов и некоторых привилегированных пленных там устраивали просмотры немецких кинофильмов. Просмотры проходили в упомянутом же клубе. С участием кружка самодеятельности в этом же помещении отмечали различные праздники: немецкое Рождество, Новый год и пр.».

Среди военнопленных так же распространялись коллаборационистские газеты, о которых подробнее рассказано в главе об агитации направленной на мирное население. Эти газеты, в связи с отсутствием какого либо другого чтения в лагерях, имели успех среди военнопленных и оказывали на них серьезное психологическое воздействие.

«Однажды в бараке мы обнаружили кипы газет на русском языке «Клич» и «За Родину», предназначенных для советских военнопленных и гражданского населения. Когда мы содержались в предварительном и карантинном блоках, нам эти газеты почему-то не давали. Экземпляры газет были за вторую половину сентября и за первую половину октября 1942 года. Конечно, газеты всеми были прочитаны, так как в бараке ничего другого для чтения не было.

После всего прочитанного мне спалось очень плохо - мучила мысль: если останусь живым и вернусь из плена в родную деревню, когда хозяевами в стране будут немцы, что же я буду делать? Инженером, разумеется, мне не стать. В лучшем случае придется определиться крестьянином единоличником, если немцы дадут землю»

В лагерях организовывались группы подготовки пропагандистов из числа пленных и жителей оккупированных территорий. Программа теоретического курса включала следующие темы: Понятие о расе, определение рас, квалификация, происхождение рас. Нация и национальный вопрос в нацистском толковании. Народ - определение народа, признаки его, культура, быт, религия, социализм в фашистском понятии, Национал-оциализм, пацифизм и война, критика марксизма, критика большевизма, критика советской системы, государство - понятие о государстве в фашистском изложении, монархия и республика, революция и контрреволюция, немецкий язык.

Кроме того 3 раза в неделю по 2 часа, проводились экскурсии в немецкие города и по их окрестностям Цель экскурсий - показ сельского хозяйства, промышленных предприятий, музеев Германии.

Особая система военнопленных была также создана Абвером совместно с отделом пропаганды ОКБ и Министерством пропаганды Германии. Вербовку слушателей осуществляли официальные сотрудники ведомств, выезжавшие в лагеря для военнопленных и лагеря для восточных рабочих. В первую очередь вербовались лица, враждебно настроенные против советского строя, а также зарекомендовавшие себя перед немцами пособники. Предпочтение отдавалось людям с высшим и средним образованием. Зачисляемые в школы пропагандистов фотографировались, дактилоскопировались и давали письменное обязательство о работе на благо Германии. Слушатели изучали идеологию и историю национал-социализма, расологию, теорию построения «Новой Европы» и историю России. Слушатели привлекались к составлению антисоветских листовок и готовили доклады на соответствующие темы. В ряде лагерей изучались также методы контрразведывательной работы. Срок обучения в лагерях составлял от 2 до 6 месяцев в зависимости от успеваемости. Выпускники лагерей помимо своих прямых обязанностей были обязаны выполнять задания, получаемые ими от сотрудников Абвера и СД.

Подготовка пропагандистских кадров продолжалась до самого конца войны.

Пропагандистские кампании, которые подавались, как воля самого народа и были ориентированы на показное сотрудничество и замирение, оказались наиболее успешными. Они использовали тягу человека к миру и прекращению войны.

Эти кампании сильнее всего использовали выгодные для немцев условия. В Первой мировой войне это были позиционная война и как следствие этого долгое нахождение солдат в окопах, неясность целей войны, слабая пропагандистская работа русской стороны, и конечно же разложение армии изнутри государства.

Пропагандисты Геббельса опирались на массу людей недовольных советской властью, они использовали национальные, классовые и религиозные противоречия толкая солдат на путь предательства.

Конечно, трудно сопоставить друг с другом результаты этих явлений. Но, не смотря на то, что братание, в отличие от власовского движения не вело к переходу на сторону врага. Однако сам процесс братания, отказ вести боевые действия и дезертирство являются серьезнейшим нарушением воинской дисциплины, и, по сути, предательством присяги.

Глава IV. Пропагандистская пресса Германии

§ 1. Германская пресса на Восточном фронте в Первой мировой войне

Германская периодическая печать Первой мировой войны не отличалась разнообразием. Основной, и до последних месяцев войны единственной, немецкой пропагандистской газетой на русском языке был «Русский вестник».

Газета первоначально выходила два раза в неделю по средам и субботам. Официальным издателем газеты считался М.В. Мейер (М.W. Meyer). Фирма была одновременно и книгоиздательством, ориентированным на русского читателя: были опубликованы учебник немецкого языка, книга для чтения и письма, задачник, песенник с нотами для балалайки, а также брошюры «Письма русских военнопленных в Германии», «Русские военнопленные о своих впечатлениях в Германии. Сборник писем», сборник стихов «Пленник-поэт». К числу откровенно пропагандистских изданий можно отнести «Германскую белую книгу» и книгу X. Чемберлена «По поводу войны». После того, как большевики издали «Сборник секретных документов из архива бывшего Министерства иностранных дел», издательство оперативно осуществило его перепечатку.

Первую страницу газеты всегда занимали официальные сообщения о положении на фронтах. Что интересно, в газете публиковались не только сводки немецкого генерального штаба, но и новости ото всех воюющих сторон. В каждом номере обязательно указывалось на то, что «редакция печатает подлинные официальные сообщения всех воюющих сторон, чтобы читатель сам мог составить себе правдивую картину о ходе военных действий. Для получения обзора ежедневных событий стоит лишь сопоставить соответствующие сообщения». Далее следовали сводки боевых действий от русского, германского, австро-венгерского, французского, английского, итальянского, турецкого болгарского и черногорского генеральных штабов. Интересно отметить, что позднее данный порядок изменился - первыми стали печатать сообщения Генеральных штабов Германии и ее союзников, а сообщения штаба русского главнокомандующего и других стран Антанты отступили на второй план. В 1917 году в газете и вовсе перестали появляться официальные сводки, их заменили статьи о положении на фронте написанные немецкими авторами.

На второй и третьей странице публиковались сообщения о внутреннем положении в России. Сообщения касались в основном отрицательных сторон жизни русского тыла.

Большое значение газета уделяла национальным проблемам в России, национальным противоречиям, национальному угнетению. С этой целью среди «внутренних новостей из России» постоянно велся раздел «Инородцы и иноверцы», посвященный проблемам «угнетенных народов». В этой колонке публиковались сообщения о новых законах и распоряжениях, якобы изданных для притеснения людей по национальному и религиозному признакам. Например, заметка о «запрещении разговора на немецком, болгарском и турецком языках», за нарушение которого полагался, по версии автора заметки, арест сроком в один месяц. Так же, используя положение евреев в Российской Империи, газета распространяла слухи о запрете издания книг на еврейском языке, выселение евреев из Кисловодска и право полиции отбирать у евреев бессрочный вид на жительство вне черты оседлости». После февраля газета стала открыто выступать за независимость Финляндии, за «освобождение» Прибалтики и присоединение ее к Германии. Это вполне соответствовало официальной германской позиции «исправления границ» и создания зависимых от Германии «автономий».

Для представителей основной национальности, наоборот, предлагались слухи о притеснении русского народа иноземцами. Например, в десятом номере газеты «Русский вестник» была заметка о китайских купцах, которые «в следствии отсутствия запасов зерна местных мукомолов и воспрещения вывоза пшеницы из России, почувствовали себя хозяевами положения и стали взвинчивать цены на местном рынке, играя одновременно на понижение рубля».

Во второй половине 1916 г. в газете появилась еще одна рубрика, посвященная жизни в тылу. Она саркастически называлась «Герои тыла». Основной тематикой этих колонок были случаи злоупотреблений, казнокрадства, мародерства, спекуляции и т.п.

Газета довольно оперативно и в большом количестве перепечатывала материалы из русских периодических изданий. Чаще всего публиковались материалы из газеты «Утро России». Некоторые эмигранты-социалисты даже сравнивали газету с русским провинциальным либеральным изданием. После Февральской революции стали появляться перепечатки из новых газет, особенно часто - из горьковской «Новой жизни». Однако читатели знакомились также и с некоторыми материалами большевистских газет («Правда», «Солдатская правда», «Социал-демократ», «Волна»), эсеровских («Дело народа», «Земля и воля»), меньшевистской «Рабочей газеты». Перепечатывалась и художественная литература, особенно часто - сочинения Л.Н. Толстого А.М. Горького и Ф.М. Достоевского. Печатались также произведения А.Т. Аверченко, Д. Бедного, П.Б. Боборыкина, Л.И. Гумилевского, С.И. Гусева-Оренбургского, О.Л. д'Ора, Е. И. Замятина, С.С. Кондурушкина, В.Г. Короленко, М. Криницкого, Ф.Д. Крюкова, А.И. Куприна, М.М. Пришвина, А.Ренникова, А Н. Сереброва, Ф. К.Соллогуба, К. А. Тренева, Н.А. Тэффи, А.П. Чехова, И С. Шмелева и других авторов. Реже перепечатывалась политическая публицистика. Так, в 1917 г. были опубликованы статья В. М. Чернова из эмигрантского журнала «На чужбине» и несколько статей из петроградских газет «День» и «Новая жизнь».

Одна из интересных находок авторов газеты «Русский вестник» - публикация списков русских военнопленных в Германии. В каждом номере публиковались именные списки солдат, находящихся в том или ином лагере военнопленных (всегда с указанием названия лагеря). Имя каждого из 600 военнопленных сопровождалось воинским званием, номером части в которой он служил и названием губернии, из которой он был призван. Позднее в газете появился раздел со справками, в котором редакция отвечала на письма с вопросами о местонахождении того или иного военнопленного. Возможность узнать судьбу родных, несомненно, подогревала интерес русских читателей к немецкой газете.

Немцы активно привлекали к работе в газете русских военнопленных. Так как газета распространялась в т.ч. в лагерях военнопленных в конце каждого номера печаталось обращение к читателям из военнопленных: «Сим редакция приглашает военнопленных к сотрудничеству в нашей газете. Особенно желательными и для всех интересными будут статьи, дающие наглядные и правдивые описания жизни в лагере». Статьи, признанные «неудобными к публикации», возвращались обратно авторам, а за опубликованные «правдивые» военнопленному полагалось денежное вознаграждение.

Так как значительная часть экземпляров газеты раздавалась, а потом даже продавалась в лагерях для военнопленных, в ней публиковались рекламные объявления фирм, ориентировавшихся на специфических потребителей: «Склад русских форменных пуговиц», «Русские форменные фуражки новейшего фасона» и пр. В газете постоянно велся обстоятельный сельскохозяйственный раздел, помещали свои объявления немецкие фирмы производители искусственных удобрений, сельскохозяйственных машин: по видимому, они заранее готовились к борьбе за послевоенный русский рынок.

Испанское посольство в Германии, представлявшее интересы России в этой стране, направило 10 февраля 1916 г. в германский МИД соответствующий протест. В ноте указывалось, что газета (она ошибочно именовалась «Русские известия») возбуждает военнопленных против российского командования и оказывает на них «деморализующее влияние».

В газете часто печатались «Открытые письма военнопленных», адресованные «братьям солдатам», смысл которых обычно сводился к необходимости немедленно закончить выгодную Англии войну.

Публиковались так же стихи, подписанные военнопленными, большинство из них было, разумеется пропагандистского содержания, например стихотворение «Вы товарищи прочтите»

Вы товарищи прочтите

Стихотворение мое.

Во внимание возьмите,

И сравните вы житье.

Англичанин наш союзник,

Только ест и пьет и спит,

А содат наш русский, труженик,

Перед ним смирно стоит.

То белье ему стирает,

И ботинки чистит тоже

Утром койку заправляет,

Все готово. Ну, и что же?

Вот явился англичанин

Смотрит на его уборку,

В кармане руки как дворянин,

И зовет себе Егорку.

Егор с робостью ступает,

И подходит к господину,

А тот гордо награждает:

Пайка дает он половину.

Так послушайте друзья!

Нам позор и стыд от них,

Это вечные упреки

От товарищей своих.

Вы скажите в один голос:

Сбудем мы их навсегда!

Наши цепи рабства сняты,

Мы свободны господа!

Больше вы не испытайте,

Это рабское ярмо!

Белья больше не стирайте!

Надоело нам оно.

Другие стихи описывали мощь и силу немецкой армии, положение в плену, события в России.

Но часто в германских донесениях указывалось, что «враг принял газеты с интересом». Солдаты брали немецкие издания, игнорируя запреты начальства, благодарили германских офицеров, просили доставить новые номера. В некоторых случаях интерес к германским газетам проявляли и офицеры. Песенник же в русских окопах встречали криками ликования и пением.

Интерес к своим пропагандистским изданиям германское командование объясняло, в частности, тем, что на многих участках фронта русские печатные материалы поступали с запозданием и в недостаточном количестве. Известные условия для распространения германских изданий создавало и усиление влияния большевиков в действующей армии.

Большевистское движение оценивалось «Русским вестником» сочувственно, но осторожно (некоторые российские газеты, в том числе и плехановское «Единство», ставили знак равенства между «Русским вестником» и ленинской пропагандой).

В журнале военных действий 8-го армии корпуса от 4 января 1915 г. говорится, что «командующий армией приказал принять меры против пропаганды, путем прокламаций среди нижних чинов».

О содержании немецких газет, обращенных к русским солдатам, в обзоре армейской печати писали следующее: «Отдавая дань справедливости немецкому умению все использовать в свою пользу, в том числе и изданием специальных газет для русского солдата, армейская печать предостерегает неопытных товарищей, которые по простоте душевной могут принять за чистую монету рассеянные в этих газетах полные обмана и лжи сведения как о русской жизни, так и о деятельности союзных государств в специальном подтасованном освещении.

Из этих газет выходит, что одна только Германия борется за правду честным образом, а все ее противники пользуются недостойными приемами для достижения своих целей».

Любопытна эволюция «Русского вестника» после Ноябрьской революции в Германии. Редакция довольно быстро «перестроилась», и газета стала выходить под заголовком «Русский социалист» (с 19 ноября 1918 г.) продолжая нумерацию «Русского Вестника».

Помимо газеты «Русский вестник» Германия выпускала для русских читателей большое количество разнообразных брошюр. Для этих целей существовало таинственное издательство „Родная Речь", выдававшееся за московское. До середины 1917 года оно выпустило более 70 брошюр. Среди них была как художественная литература, так и явно пропагандистские произведения, как например: «В иностранном легионе»; «В царстве стали» - картина технического оборудования и великолепного положения рабочих на заводах Круппа, «Откуда богатство Англии»; «Германская интеллигенция и война» - повесть о том, как трезво и мудро смотрела интеллигентная Германия на войну. На книгах было помечено: Москва, книгоиздательство Родная Речь. На более поздних брошюрах был помещен и адрес книгоиздательства: Кривоарбатский пер., д. 3, типография «Родная Речь»

Сначала брошюры распространялись в основном среди русских военнопленных, но с ростом движения братания большое их количество стало попадать в русские окопы.

§ 2. Германская пресса на Восточном фронте во Второй мировой войне

Во Второй мировой войне пропагандистские издания немецкой стороны были представлены в гораздо большем многообразии. За годы оккупации, по данным советской стороны, захватчикам удалось выпустить более 300 наименований газет на русском, белорусском, украинском и других языках.

Прессой на оккупированной территории занимались отделы печати «взвода пропаганды на Востоке», которые были сформированы еще до нападения Германии на СССР. Кроме газет брошюр и листовок для местного населения они еще выпускали боевой листок для солдат вермахта. В ведении отдела печати находились все типографии подведомственного ему района. Геббельс на совещании с руководящими работниками своего министерства заявил: «На каждом направлении удара из рот пропаганды выделяется отряд пропаганды, имеющий своей задачей обеспечить пропагандистскую работу среди местного населения. Это очень крупномасштабная и трудная задача, но мы готовимся к ней наилучшим образом».

Сначала на территории СССР распространялись газеты, заранее отпечатанные в Германии, а также в Прибалтике. Однако очень скоро подавляющее большинство продукции стало печататься непосредственно на оккупированной территории СССР. При отступлении Красной Армии значительная часть типографий остались не эвакуированной и не уничтоженной. Немцы воспользовались этим и достаточно быстро наладили их работу под свои нужды. Так, например, в Смоленске типография, которая находилась в ведении городской управы, начала свою работу 12 августа 1941 года.

Анализ содержания различных изданий позволил выявить в них одинаковые статьи и сообщения. Это объясняется жестким контролем с германской стороны. В Берлине действовало специальное пресс-бюро для газет на русском языке, которое регулярно издавало информационные бюллетени. Их редактором являлся бывший пресс-атташе германского посольства в Москве Вильям Штейн.

По оформлению и подаче материала коллаборационистские издания первое время во многом копировали немецкие газеты, однако позже в них стали доминировать советские традиции. В данном случае хорошим примером является издававшаеся одна из наиболее широкотиражных коллаборационистских газет «Правда». Эта газета выходила с 21 августа 1941 г. до середины 1944 г., первое время в Риге, а затем ее редакция была перенесена в Ревель (Таллин). Внешне она несколько напоминала советскую «тезку» - даже шрифт, которым печаталось название, был тот же, только вместо «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» было написано: «Трудящиеся всех стран, объединяйтесь для борьбы с большевизмом!». Далее шел «лозунг дня» например «Победа под Киевом величайшая в истории» или «Германские войска вышли к Волге» Под этим лозунгом обычно шло перечисление статей.

Обычно большую часть газеты занимали новости с фронтов, из-за границы, «достоверные» сообщения о зверствах партизан и о новых антинародных приказах «Сталина и его клики»

В большинстве коллаборационистских газет материал подавался следующим образом: текст шел колонками, но особенно значимая с точки зрения редакторов информация, была напечатано более крупно и жирно в отдельном абзаце, таким образом она глаза бросалась в глаза и запоминалась. Так обычно выделяли немецкие военные успехи и потери противника, например: «Уничтожено 5 советских армий» или «Было взято в плен 66500 красноармейцев и командиров, уничтожено 884 советских танка, 3718 орудий и неисчислимое количество военных материалов». Среди всех этих данных не было только цифр немецких потерь, которые росли с каждым годом войны.

В начале войны немцы могли публиковать сравнительно достоверные сведения о ходе боев и при этом создавать образ германской армии как неостановимой стальной лавины (сообщения о немецких потерях в «Правде» отсутствовали и тогда). Но когда побед стало меньше, а поражений больше газеты стали писать только об отдельных относительно спокойных участках фронта.

В газетах нередко (а в газете «За родину» почти в каждом номере) публиковались заметки о многих новшествах немецкой техники танках, самолетах, орудиях. Они сопровождались фотографиями и были написаны в исключительно хвалебном ключе. Например в заметке про тяжёлый танк «Тигр» было записано следующее: «Чудо германской техники. Новый могучий германский танк Тигр доказал на восточном фронте свое превосходство. Для него не существует преград, он с легкостью преодолевает все препятствия - стены домов деревья и другие преграды рушатся под его натиском. Огнем своих орудий Тигр уничтожает большевистские танки и наводит ужас на неприятеля».

Печаталась в газетах и явная дезинформация, в основном об антинародных «действиях советской власти» и положении в советском тылу. Вероятнее всего это делалось для того, что бы посеять слухи среди населения. Например, в коллаборационистской газете для РОА «Товарищ по оружию» за 16 марта 1944 года можно прочитать следующее: «По словам перебежчика большевистского капитана Капора, народ снова узнал, что в Москве сделаны все приготовления к полному уничтожению белорусского народа». Но в 1944 году такие слухи легко развеивались партизанами. Другое дело 1941 год. В «Правде» от 2 октября 1941 года была помещена заметка «Сталин приказал уничтожать окруженные красные части». В «приказе» якобы говорилось следующее: «Командиры и их части, которые будут сдаваться в плен должны быть уничтожены всеми наземными и воздушными средствами». Далее говорилась о «случаях исполнения этого приказа».

Еще один часто встречающийся в коллаборационистской печати жанр - правдивый рассказ. В основном рассказы показывали и утрировали все минусы советской власти и сравнивали жизнь при ней и при немцах. В основном такие рассказы повествовали о судьбе (как правило, нелегкой) одного человека - немцы правильно уловили страсть русской души к сопереживанию несчастным. Рассказ «Дневник комсомольца» - повесть о том, как Василий Трогин разочаровался в большевизме. Рассказ «Дети в Ленинграде» повествует о том, как ранее репрессированная мать ищет свою дочь в ленинградских детдомах, она видит, что детей бьют, заставляют работать все бездушные воспитатели либо евреи, либо коммунисты.

Рассмотрим более подробно рассказ «Кузнец своего счастья». Под заголовком подпись - «бесхитростный рассказ». Сначала автором рисуется образ идеального хозяйства: «Аккуратный забор, отстроенные из крепкого дерева постройки, дом, два сарая для сена и хлев. У дома палисадничек, цветы, среди грядок и недавно посаженных фруктовых деревьев пять семей пчел» В доме хозяина по тем временам настоящее изобилие :«На столе швейная машинка и куски материи, в комнате добротная мебель. Гостеприимная хозяйка ставит на стол хлеб, молоко, мед». Далее следует рассказ хозяина дома, с незамысловатым именем Иван Петрович. Он рассказывает, какое у него было хорошее и сильное хозяйство до большевиков, как с приходом красной власти у него все отняли, а его самого посадили в тюрьму НКВД и допрашивали с пытками. Как его заставили переселяться, и вся семья носила на спине бревна, а колхозники, вместо того чтобы помочь стояли вокруг и злорадствовали и т.д. При немцах жизнь крестьянина пошла как по маслу. Рассказ завершается описанием колосящихся полей, «каких при советской власти не было». В этом рассказе краеугольным камнем является сравнение того, что было при большевиках, и что дали крестьянину немцы, одетое в историю жизни человека. Подобные рассказы создавали у населения впечатление что трудности, да и то временные при немцах везде все давно уже живут хорошо, как скоро заживут и они. Очень характерно здесь описание большевиков, оно напоминает описание белогвардейцев в советских довоенных книгах, например «Как закалялась сталь», к которым привыкли советские граждане. Иногда даже использовались советские клише, такие как «Карающий меч НКВД» и охранка (только не царская, а сталинская).

Для критики советского строя применялись самые разнообразные методы. В ряде случаев использовались даже работы классиков марксизма-ленинизма. Например, в газете «Голос Ростова» в статье «Большевизм хуже крепостного права» содержалась информация об обеспечении продовольствием беднейшего крестьянства в царской России (из работы В.И. Ленина «Развитие капитализма в России»). Она сопоставлялась с данными об обеспечении продовольствием крестьян в советский период: «...в 1892 г. батрак Саратовской губернии получал, как годовой паек, 420 кг хлеба и 13,3 кг сала, не считая картофеля, а в 1935 г. колхозник, а не батрак, получал 261 кг хлеба и 150 кг картофеля на круглый год». Похожие статьи размещались и в других оккупационных газетах. Конечно, подобная информация, порой весьма правдивая, имела определенное воздействие на читателя. Ее острота усиливалась и тем, что в предвоенный период многие негативные явления были прикрыты завесой цензуры, а распространение сведений о них каралось.

Как в Советском Союзе, так и в нацистской Германии было очень много разнообразных маршей, гимнов, песен с идеологическим подтекстом. Необходимы были свои песни и коллаборационистам. Для этого подходили и старые советские песни, переиначенные на новый лад. В газете «Правда» в 1941 году часто публиковались подобные пародии. В основном их смысл сводился к описанию ужасов жизни при большевиках и. наоборот, прелестях и свободе будущего гитлеровского режима. Переделывались известнейшие советские песни, такие как «Моя страна» и «Жить стало лучше, жить стало веселей».

Как и в газетах Первой мировой войны часто публиковались стихи военнопленных, вернее, пропагандистские стишки, выдаваемые за творчество пленных. Принимая во внимание ужасное положение советских пленных в немецких лагерях, описание этих стихов в немецкой газете выглядит неправдоподобно и даже комично: «Многие военнопленные посвящают свои досуги поэтическому творчеству. В стихах военнопленных подкупает неподдельная искренность, чувствуется страстное желание авторов высказаться и, наконец, проявить свою ненависть к большевистской власти. Ненависть, которую приходилось таить в течение долгих лет. Все эти люди горят желанием принять участие в деле освобождения, раскрыть глаза тем из бойцов красной армии, которые в ослеплении еще продолжают отстаивать советскую власть.

Попав в плен и избавившись от кошмарной власти большевистских комиссаров, русские люди всей душой почувствовали близость новой счастливой жизни, впитали в себя счастье освобождения, которым уже живут миллионы их соотечественников - и свои бодрые настроения стараются выразить стихами. Кто как может».

Развлекательная часть газет тоже была наполнена пропагандистским смыслом крестословицы (разновидность кроссворда близкая у филворду) из газеты «Правда» не были исключением. Среди обычных кроссвордовских вопросов там встречались такие: «У советов каторжная», ответ - «норма»; «Так можно сказать о германской армии в нынешней войне», ответ - «сильнейшая»; «Инициалы народного вождя», ответ -«А.Г.»; То на чем держится советская власть, ответ - «Чека»; «Для советской власти он близок», ответ -«крах» и т.п. Разгадывая такие крестословицы, человек сам приходил к немецким пропагандистским тезисам и запоминал их благодаря тому, что думал о них в процессе разгадывания.

Как и в советских газетах печаталось много карикатур, они иллюстрировали тему дня или какие-нибудь другие важные события. Сталин присутствовал почти в каждой из них. Обычно карикатуры подписывались смешными и легко запоминающимися стишками похожими на частушки.

Последняя страница газеты обычно оставлялась под тематические подборки фотографий и коротеньких статей. Посвящены эти подборки были обычно либо райской жизни в Германии, либо немецкой армии, либо налаживанию новой жизни на «освобожденных» немцами территориях. Страница начиналась с лозунга, которому соответствовали все материалы, например: «В чем заключается трудовая повинность» (в Германии); «Германия сердце Европы», «Германские танки и пушки бойко бьют», «Мощь вооруженных сил Германии и результат их действия»; «Новая жизнь в Белоруссии»; «Возрожденная страна»; «Адольф Гитлер и дети» и т.п. Такие подборки наглядно показывали какая (естественно только с точки зрения пропаганды) жизнь в Германии, какая будет в России после победы Германии и с помощь какой «непобедимой» силы эта победа будет достигнута.

Одну из важнейших ролей в пропаганде в глобальных конфликтах первой половины XX века играла пресса. Во время Первой мировой войны Германия делала только первые шаги на пути создания пропагандистских газет для солдат противника. Несмотря на несравненную разницу в объемах выпускаемой печатной продукции в пропагандистской прессе Первой мировой войны уже просматриваются черты тех газет, которые выпускало для Восточного фронта геббельсовское министерство пропаганды.

На протяжении как Первой, так и Второй мировой войны германская пропагандистская печать проходила процессы эволюции во многом похожие друг на друга. Постепенно иммигрантский и немецкий состав авторов статей заменялся непосредственно русскими и, соответственно, советскими журналистами, которые обладали опытом написания статей для русского читателя, а так же были лучше знакомы с переживаниями и тревогами русских людей. Активно привлекались к работе в газетах военнопленные, от их имени публиковались открытые письма и творчество.

Заключение

Глобальные войны XX века изменили весь мир. Не даром началом ХХ века считается начало Первой мировой войны. Именно во время этих конфликтов сухопутная война стала такой, какой она является сейчас. Возникли совершенно новые тактики, получили широкое распространение не применявшиеся до этого виды оружия, одним из которых, несомненно, является пропаганда. Наравне с танками, пулеметами и авиацией широкая психологическая обработка войск противника прочно вошла в «арсенал» человечества во время Первой мировой войны и получила дальнейшее развитие на полях Второй мировой.

Во время Первой мировой войны бал в деле пропаганды заслуженно правила Англия. Невероятный успех заранее подготовленных и блестяще проведенных пропагандистских кампаний англичан, таких как, например, пропаганда «немецких ужасов» (распространение сообщений о том, что немецкие власти перерабатывают трупы своих и вражеских солдат в мыло и корм для свиней) несколько оттенил пропагандистскую деятельность других стран и в частности Германии.

Сложившееся в исторической науки мнение о несостоятельности германской пропаганды в Первой мировой войне необоснованно. На основе анализа источников можно сделать выводы о том, что, во всяком случае, на Восточном фронте немецкие пропагандисты предпринимали активные действия и даже добились некоторых успехов. Однако по сравнению с германской пропагандой образца Второй мировой войны Кайзеровская политическая работа смотрится слабо.

Сравнение организации пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировых войнах показывает прямую зависимость качества пропаганды от структурной целостности и подготовленности занимающихся ею органов. В ходе Первой мировой войны Германия только начала осваивать это мощное оружие. Структура ведомств занимавшихся пропагандой была запутана многие учреждения работали параллельно и претендовали на место центра организации пропаганды, а опыт проведения реальных пропагандистских компаний у этих ведомств зачастую и вовсе отсутствовал, так как они в основном занимались шпионажем, нежели пропагандой.

Структура пропагандистских ведомств в Третьем Рейхе была полной противоположностью организации психологической работы Германской империи. Там где раньше был децентрализованный и не имевший какой либо общей идеи громоздкий аппарат, при Гитлере появился четко отлаженный механизм, затрагивавший все стороны жизни государства. План именно такого ведомства предлагал в 1916 году Людендорф. Нацисты, безо всякого сомнения, обработали и учли печальный опыт Первой мировой войны и постарались исправить допущенные ранее ошибки. Разумеется, четкая организация пропагандистских ведомств выразилась в очень высоком качестве и невиданной ранее масштабности психологических кампаний. Немецкие пропагандисты тщательнейшим образом подготовились к вторжению в Советский союз и на момент начала боев на Восточном фронте уже имели опыт ведения пропаганды в боевых условиях.

Проанализировав содержание германской пропаганды на Восточном фронте в Первой и Второй мировых войнах, нельзя не заметить немалое сходство тех идей, которые посредством пропаганды пытались внушить немцы русскому и, позже, советскому солдату.

Наиболее популярной общей темой пропаганды было положение в тылу. Пользуясь отсутствием у фронтовиков информации о происходящим за их спинами немцы активно распускали сведения о тяжелом положении страны. Пропагандисты старались раздуть в душах солдат тревогу за родной очаг, убедить их в том, что их близким в тылу угрожает опасность и тем самым лишить их веры в необходимости продолжать войну, жертвовать собой.

Так же немцы учитывали, что Россия - многонациональная страна и разные народы, зачастую, имеют между собой серьезные противоречия. В пропагандистских материалах, выпускавшихся немецкой стороной, эти противоречия выводились на первый план. Немцы искусно использовали национальные амбиции и давние обиды национальных меньшинств.

В пропаганде широко использовались не только национальные, но и религиозные противоречия. И если в Российской империи это относилось в основном к религиозным меньшинствам (мусульманам, иудеям), то Советский союз в этом плане был гораздо более уязвим. Агрессивная антирелигиозная кампания, проводившаяся коммунистами с небывалой жестокостью, поставила многих людей, в особенности старшего поколения в ряды потенциальных противников советской власти. Немцы старались привлечь их на свою сторону, изображая заботу о Церкви и противопоставляя себя «коммунистическим безбожникам».

Еще одна параллель просматривается в пропаганде относительно западных союзников. Как в Первой, Так и во Второй мировых войнах германские пропагандисты старались убедить русских солдат, что продолжение войны выгодно лишь иностранному капиталу.

Пропагандистские кампании, которые подавались, как воля самого народа и были ориентированы на показное сотрудничество и замирение, оказались наиболее успешными. Они использовали тягу человека к миру и прекращению войны.

Эти кампании сильнее всего использовали выгодные для немцев условия. В Первой мировой войне это были позиционная война, и как следствие этого долгое нахождение солдат в окопах, неясность целей войны, слабая пропагандистская работа русской стороны, и, конечно же, разложение армии изнутри государства.

Пропагандисты Геббельса опирались на массу людей недовольных советской властью, они использовали национальные, классовые и религиозные противоречия, толкая солдат на путь предательства.

Одну из важнейших ролей в пропаганде в глобальных конфликтах первой половины XX века играла пресса. Во время Первой мировой войны Германия делала только первые шаги на пути создания пропагандистских газет для солдат противника. Несмотря на несравненную разницу в объемах выпускаемой печатной продукции в пропагандистской прессе Первой мировой войны уже просматриваются черты тех газет, которые выпускало для Восточного фронта геббельсовское министерство пропаганды.

На протяжении как Первой, так и Второй мировой войны германская пропагандистская печать проходила процессы эволюции во многом похожие друг на друга. Постепенно иммигрантский и немецкий состав авторов статей заменялся непосредственно русскими и, соответственно, советскими журналистами, которые обладали опытом написания статей для русского читателя, а так же были лучше знакомы с переживаниями и тревогами русских людей. Так же привлекались к работе в газетах военнопленные, от их имени публиковались открытые письма и творчество.

Подводя итог, можно сказать, несмотря на то, что во время Первой мировой войны германская пропаганда еще только начинала свое развитие, она отнюдь не была провальной. Более того многие идеи геббельсовской пропаганды идеи берут свое начало именно на полях сражений Первой мировой. Нацистские пропагандисты учли те ошибки, которые были допущены при организации пропаганды в Кайзеровской Германии. Кроме того, в Третьем Рейхе пропаганда и в мирное время имела гораздо большее значение, чем в любой другой стране, за исключением, разве что СССР, и его замечательно настроенная пропагандистская машина работала гораздо лучше, чем бессистемные и плохо скоординированные ведомства Германии в начале XX века.

Источники и литература

Периодическая печать

.Речь:

2.Правда

.За Родину

.Товарищ по оружию

.Голос Ростова

.Русский вестник : [Газета для рус. военно-пленных]. - Berlin, 1915-1916.

.Русский социалист

Сборники документов.

.Антивоенные выступления на русском фронте в 1917 году глазами современников : (воспоминания, документы, комментарии) / Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории ; авт.-сост. С.Н. Базанов. - М. : Изд. центр Ин-т рос. истории, 2010. - 361 с.

9.Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н.Л. Волковского. - М. : АСТ ; СПб. : Полигон, 2004. - 766 с.

.Жарков А. Германские прокламации и «братание». - Петроград : Воен. тип., 1917. - 15 с.

.Листовки Отечественной войны 1812 года : сб. документов. - М. : Изд-во Акад. наук СССР. - 161 с.

.Шкаровский М.В. Политика Третьего рейха по отношению к Русской православной церкви в свете архивных материалов [1935-1945 гг.] : сб. документов. - М. : Изд-во Крутиц. патриаршего подворья : О-во любителей церков. истории, 2003. - 366 с.

.Царская армия в период Мировой войны и Февральской революции. (Материалы к изучению истории империалистической и гражданской войны) Сост. А.Максимов, Е.Медведев, Ш.Юсупов. Под ред. А.Максимова. - Казань: Татиздат, 1932. - 239 с.

Воспоминания.

.Бируков Б. И. В германском плену: Отголоски пережитого. - Саратов : Тип. Союза Печатного дела. 1916. - 104 с.

15.Брусилов А.А. Мои воспоминания. - М. : Росспэн, 2001. - 462 с.

.Владимиров Ю.В. Как я был в немецком плену. - М. : Вече, 2007. - 477 с

.Данилов Ю.Н. На пути к крушению : очерки из послед. периода рус. монархии. - М. : Воениздат, 1992. - 286 с.

.Деникин А.И. Очерки русской смуты: крушение власти и армии, февр.-сент. 1917 г. - Репринт. воспр. - М. : Наука, 1991. - 518 с.

.Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте : мемуары. - М. : Республика, 1993. - 383 с.

.Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919. - М. : РГГУ, 1994. - 286 с.

.Шамурин Ю. И. Два года в германском плену. М. : Образование, 1917. - 47 с.

.Штрик-Штрикфельдт В.К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. / Авт. пер. И.Баха и М.Рубцовой. 3-е изд. - М.: Посев, 1993. - 440 с.

.Шульгин В.В. Письма к русским эмигрантам. - М. : Изд-во социально-экон. лит-ры, 1961. - 95 с.

Литература.

.Александров К.М. Армия генерала Власова, 1944-1945. - М. : Эксмо, 2006. - 572 с.

26.Базанов С.Н., Пронина А.В. Бумеранг братания: подрывная деятельность австро-германских спецслужб на восточном фронте в 1917 году // Военно-исторический журнал. - 1997. - № 1. - С. 34-40.

.Базанов С.Н. К истории развала русской армии в 1917 г. // Армия и общество. 1900-1941 гг. : статьи, документы. - М. : Ин-т рос. истории РАН, 1999. - С. 51-76.

28.Базанов С. Н. <#"justify">Ч. 1. - 2003. - 507, [2] с.

Ч. 2. - 2003. - 735 с.

.Генерал Власов в планах гитлеровских спецслужб / предисл. О.В. Вишлева // Новая и новейшая история. - 1996. - № 4. - С. 130-146.

35.Герцштейн Р.Э. Война, которую выиграл Гитлер. - Смоленск : Русич, 1996. - 602, [1] с.

.Гитлер А. Моя борьба. - М. : Витязь, 2000. - 591, [7] с.

.Гриднев В.М. Провал фашистской пропаганды на временно оккупированной территории СССР / В.М. Гриднев // Вопросы истории. - 1986. - № 10. - С. 31-36.

.Ермолов И.Г. Три года без Сталина: оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944. - М. : Центрполиграф, 2010. - 381, [2] с.

.Звонарев К.К. Агентурная разведка. В 2 кн. Кн. 2. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - М. : БДЦ-пресс, - 2003. - 221, [2] с.

.Ковалев Б.Н. Коллаборационизм в России в 1941 - 1945 гг.: типы и формы. - Великий Новгород : Новгородский гос. ун-т : Новгородский межрегиональный ин-т обществ. наук, 2009. - 371 с.

.Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941-1944. - М. : АСТ : Транзиткнига, 2004. - 486, [1] c.

.Колоницкий Б.И. Политические функции англофобии в годы Первой мировой войны // Россия и Первая мировая война : материалы междунар. науч. коллоквиума. - СПб., 1999. - С. 271-287.

.Комаров Д.Е. Пресса германских властей на оккупированной территории СССР // Отечественные архивы. - 2005. - № 2. - С. 44-52.

.Коняев Н.М. Власов: два лица генерала. - М. : Вече, 2003. - 479 с. : ил. - (Досье без ретуши).

.Крысько В.Г. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт); под общ. ред. А.Е. Тараса. - Минск : Харвест, 1999. - 446 с.

.Кулик С.В. Антифашистское движение Сопротивления в России, 1941-1945 гг.: (проблемы политического и идеологического противоборства). - СПб. : Мiръ, 2006. - 337 с.

.Ломагин Н.А. В тисках голода: = In the wrench of hunger Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. - СПб. : Европейский дом, 2000. - 290 с.

.Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг.. - М., 2007. - 349 с.

.Николаи В. Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время : (сборник). Кн. 2. - Киев : Княгиня Ольга, 2005. - 676 с.

.Окороков А.В. Особый фронт : немецкая пропаганда на Восточном фронте в годы Второй мировой войны / А.В. Окороков. - М. : Русский путь, 2007. - 277 с. : ил.

.Петров Н.В. Кто руководил НКВД: 1934-1941 : справочник ; О-во «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ ; под ред. Н.Г. Охотина и А.Б. Рогинского. - М. : Звенья, 1999. - 502 с.

.Пленков О.Ю. Третий Рейх. Арийская культура. - СПб. : Нева : Хронограф, 2005. - 468 с. : ил. - (Секретные материалы).

.Революционное движение в России в августе 1917 г. - Разгром корниловского мятежа / редкол.: Д.А. Чугаев [и др.]. - М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1959. - 696 с.

.Ржевская Е.М. Геббельс. Портрет на фоне дневника. - М. : АСТ-ПРЕСС КН., 2004. - 395 с. : ил. - (Историческое расследование).

.Рудой Г.Я. Откровения и признания: Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР : Секрет. речи. Дневники. Воспоминания : пер. с нем. - Смоленск : Русич, 2000. - 640 с.

.Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. - М. : РОССПЭН, 1999. - 382 с. : ил.

.Сенявская Е.С. Человек на войне : ист.-психол. очерки : [на примере двух мировых и афг. войн]. - М. : Ин-т рос. истории РАН, 1997. - 226 с.

.Стюарт К. Тайны дома Крю: Английская пропаганда в мировую войну 1914-1918 гг. : под ред. и со вступ. ст. Ф. Блументаля. - М. ; Л. : Госиздат. Отд. воен. лит., 1928. - 128 с.

.Табачник Д.В. Пролог власовщины: военные и полицейские формирования Третьего рейха, созданные в 1941 г. из украинских националистов // Коллаборационизм и предательство во Второй мировой войне. Власов и власовщина : материалы Международного круглого стола, состоявшегося 12 ноября 2009 года в РИСИ / [под ред. д.и.н. В.Д. Кузнечевского]. - М. : Российский институт стратегических исследований, 2010.

.Френкин М.С. Захват власти большевиками в России и роль тыловых гарнизонов армии: Подготовка и проведение октябрьского мятежа, 1917-1918 гг./ М.С. Френкин. - Иерусалим : Став, 1982. - 400 с.

.Френкин М.С. Русская армия и революция. 1917-1918. - Munich : Logos, 1978. - 749 с.

.Царская армия в период Первой мировой войны и Февральской революции (материалы к изучению истории Империалистической и Гражданской войны) ред. А. Максимов. - Казань : Татгосиздат, 1932. - 240 с

.Чуев С.Г. Власовцы - пасынки Третьего Рейха. - М. : Яуза : Эксмо, 2006. 606, [1] с.

.Шкаровский, М.В. Нацистская Германия и Православная церковь: (Нацист. политика в отношении православ. церкви и религ. возрождение на оккупир. территории СССР). - М. : Изд-во Крутиц. патриаршего подворья : О-во любителей церков. истории, 2002. - 521,[1] с.

.Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: (гос.-церков. отношения в СССР в 1939-1964 г.). - 3-е изд., доп. - М. : Изд-во Крутиц. Подворья : О-во любителей церков. истории, 2005. - 423 с.

66.Welch D. Germany, Propaganda and Total War, 1914-18: The Sins of Omission / D. Welch. - New Brunswick, N.J. : Rutgers University Press, 2000. - 354 p.

.Welch D. The Third Reich: Politics and Propaganda / D. Welch. - Routledge, 2002. - 246 p.