Договор дарения в гражданском праве

Содержание

Введение………………………………………………………………………………3

Глава 1 История становления договора дарения, договор дарения в зарубежном праве……………………………………………………………………….…………..7

1.1 Договор дарения по советскому гражданскому праву…………………………7

1.2 Договор дарения в зарубежном законодательстве……………………………12

Глава 2 Понятие, виды и элементы договора дарения по Российскому законодательству ……………………………………………………………….......................20

2.1 Понятие, правовая природа и признаки договора дарения…………………..20

2.2 Виды договора дарения…………………………………………………………33

2.3 Элементы договора дарения……………………………………………………45

Глава 3 Содержание договора дарения и ответственность сторон………………65

3.1 Содержание договора дарения…………………………………………………65

3.2 Ответственность сторон по договору дарения………………………………..74

Заключение…………………………………………………………………………..78

Список использованных источников……………………………………………....83

Введение

Дарение является одним из старейших договоров гражданского права. Уже в римском праве периода республики (V-I вв. до н.э.) дарение призна­валось одним из оснований возникновения права собственности. Обещание подарить, если оно совершалось в форме стипуляции, также имело юридическую силу. Позже в законодательстве империи получил исковую защиту особый вид неформального соглашения о дарении - pactum donationis[1]. Его важнейшие положения, касающиеся предмета договора, ответственности дарителя, оснований отмены дарения, были в значительной степени заимст­вованы дореволюционным российским правом. Многие договоры гражданского права могут выступать и в качестве возмездных, и как безвозмездные, однако лишь договоры дарения и ссуды явля­ются безвозмездными во всех случаях. На первый взгляд, отсутствие встреч­ного удовлетворения, т. е. безвозмездность обязательства, противоречит са­мой природе гражданского права. Ведь имущественные отношения, входя­щие в его предмет, традиционно понимаются как имущественно - стоимостные, товарно-денежные отношения. Действие же макроэкономического за­кона стоимости в полной мере проявляется лишь в возмездных обязательст­венных правоотношениях, поскольку именно здесь происходит своеобраз­ный обмен товарами (вещами, работами, услугами) [2].

Однако и безвозмездные правоотношения, равно как и абсолютные право­отношения (к которым вообще неприменимо деление на «возмездные и безвоз­мездные»), также могут испытывать действие закона стоимости, хотя и не столь явное. Так, правоотношения собственности не связаны напрямую с денежным обменом. Но решение вопроса о принадлежности лицам тех или иных вещей является необходимым основанием для участия этих лиц в гражданском оборо­те, а объем и характер принадлежащих им вещных прав во многом предопреде­ляют содержание будущих обязательственных отношений. Главное же, пожа­луй, состоит в том, что предмет не утрачивает присущие ему качества товара и тогда, когда он переходит от одного лица к другому безвозмездно.

Договор дарения опосредует переход имущества (вещи, права и т. п.) от одного лица к другому, причем и даритель, и одаряемый являются юридиче­ски равноправными субъектами. Таким образом, правоотношения, возникающие из договора дарения, вполне укладываются в рамки предмета граж­данского права и адекватны методу гражданско-правового регулирования.

Мотивы совершения дарения могут быть самыми различными: желание показать свое расположение одаряемому, помочь ему, отблагодарить за что-либо или даже инициировать ответный дар3. Однако во всех этих случаях мотив лежит за рамками самого договора дарения и никоим образом не влия­ет на его действительность. Если же мотив включен в содержание договора, т, е. дарение или обещание подарить формально обусловлено совершением каких-либо действий другой стороной, то это, как правило, ведет к призна­нию договора дарения ничтожным (абз. 2 п. 1 ст. 572 ГК).

С другой стороны, желание одарить может выступить мотивом иного, нежели дарение, договора. Так, передача родственнику квартиры по ее офи­циальной балансовой стоимости (которая во много раз ниже реальной ры­ночной цены) - с экономической точки зрения щедрый подарок. Но юриди­чески это - не дарение, а купля-продажа, поскольку в обязательстве из до­говора присутствует встречное удовлетворение в виде покупной цены. Та­ким образом, основанием договора дарения является не само по себе жела­ние одарить, а намерение передать имущество безвозмездно.

Российская цивилистика XIX - начала XX вв. уделяла вни­мание изучению правовых проблем дарения. Доктрина трактовала дарение как один из способов приобретения права собственности, т. е. односторон­ний акт, а не договор. Обоснованием этого тезиса служил тот факт, что даре­ние, сопровождающееся передачей дара одаряемому, не порождает никако­го обязательства. Иными словами, дарение (как реальная сделка) совершает­ся и исполняется одновременно в момент передачи вещи. Сторонники про­тивоположной точки зрения исходили из того, что предметом дарения мо­гут быть не только вещи, передаваемые в собственность, но и различные имущественные права. Кроме того, дарение может выступать и в качестве консенсуальной сделки, т. е. в форме обещания подарить что-либо в буду­щем. Еще более широкий взгляд на дарение как основание возникновения любых (а не только вещных) прав представлен в работах Д.И. Мейера4 .

Наконец, самый серьезный довод в пользу признания дарения полно­ценным договором гражданского права - это необходимость получить со­гласие одаряемого на принятие дара. Все эти аргументы, предложенные Г. Ф. Шершеневичем в начале века, сохранили свою актуальность и легли в основу современного понимания договора дарения5. В советский период договор дарения конструировался как реальный, а его предметом могли выступать лишь вещи. Тем самым резко сужалась сфе­ра применения этого договора, что, впрочем, оправдывалось ссылками на принципы социалистической морали.

По действующему Гражданскому кодексу РФ (далее - ГК РФ)6  дарение может выступать в качестве как реально­го, так и консенсуального договора. В последнем случае договор порождает обязательство передать определенное имущество одаряемому в момент, не совпадающий с моментом заключения договора, т. е. в будущем. Различия между реальным и консенсуальным договорами дарения весьма велики и за­трагивают практически все аспекты отношений между дарителем и одаряе­мым. Не случайно большинство норм главы 32 ГК РФ регулируют либо только реальные договоры дарения, либо только обещание подарить, а количество общих норм, распространяющихся на все виды дарения, минимально. Един­ственное, что объединяет все разновидности договора дарения, - это его безвозмездный характер.

Все выше перечисленное указывает на несомненную актуальность выбранной темы дипломного исследования.

Предметом дипломной работы являются нормативно-правовые акты, регламентирующие договор дарения, труды российских ученых в этой области, а также существующая правоприменительная практика.

В качестве объекта исследования выступают общественные отношения, возникающие по поводу заключения, исполнения, изменения договора дарения.

Целями дипломной работы являются: во-первых, осуществление комплексного анализа договора дарения по законодательству РФ; во-вторых, анализ существующей законодательной базы, регулирующей договор дарения; в-третьих, исследование наиболее часто поднимаемых вопросов в правоприменительной и судебной практике.

В соответствии с этими целями автор поставил перед собой следующие задачи:

- проанализировать историю становления института дарения;

- рассмотреть договор дарения в зарубежном законодательстве;

- дать понятие, правовую природу и признаки договора дарения;

- назвать виды договора дарения;

- проанализировать содержание договора дарения; отмену дарения;

- дать характеристику ответственности сторон по договору дарения.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют диалектический материализм, а также такие частно-научные методы, как исторический, логический, системно-структурный, функциональный и аксиологический, сравнительного правоведения.

Эмпирической базой дипломной работы служат обобщения материалов опубликованной судебной практики, данные исследователей, работающих над этим правовым институтом.

Изучение договора дарения в РФ нашло отражение в научной литературе в трудах следующих авторов: Ю.А. Агафоноа, Н.А. Баринова, М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, О.С. Иоффе, О.П. Садикова, Е.В. Кабатовой, А.Л. Маковского, Д.И. Мейера, И.А.  Покровского и других.

Структурно дипломная работа состоит из  введения, трех глав, заключения и cписка использованных источников.

Глава 1 История становления договора дарения, договор дарения в зарубежном праве

1.1 Договор дарения по советскому гражданскому праву

На фоне всестороннего и детального регулирования договора дарения в дореволюционном гражданском законодательстве и проекте Гражданского уложения особенно «убогим» представляется регулирование договора дарения в советском гражданском законодательстве.

В Гражданском кодексе РСФСР 1922 г. договору дарения была посвящена лишь одна норма, устанавливающая следующее правило: «Договор о безвозмездной уступке имущества (дарение) на сумму более одной тысячи рублей должен быть, под страхом недействительности, нотариально удостоверен»7 . Все отношения, связанные с договором дарения, регламентировались в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. двумя статьями. Согласно первой из них, по договору дарения одна сторона передает безвозмездно другой стороне имущество в собственность. Договор дарения считается заключенным в момент передачи имущества. Дарение гражданином имущества государственной, кооперативной или общественной организации может быть обусловлено использованием этого имущества для определенной общественно полезной цели (ст. 256). Вторая статья предусматривала требования, предъявляемые к форме договора дарения. В соответствии с этими требованиями договор дарения на сумму свыше пятисот рублей и договор дарения валютных ценностей на сумму свыше пятидесяти рублей нотариально удостоверялись. Договор дарения гражданином имущества государственной, кооперативной или общественной организации заключался в простой письменной форме, договор дарения жилого дома - в форме, установленной для договора купли - продажи жилого дома (ст. 257)8 .

Понятие договора дарения оставалось неизменным и в советский период развития гражданского права. Договором дарения признавался такой договор, по которому одна сторона передает безвозмездно другой стороне имущество в собственность (ст. 256 ГК 1964 г.).

Из определения договора дарения следует, что законодатель конструировал его по модели реального договора. Договор дарения считался заключенным в момент передачи имущества, заключение договора дарения совпадало с его исполнением. В связи с этим Ю.К. Толстой справедливо указывал: "Признание договора дарения реальным едва ли можно отнести к достижениям нового ГК. К тому же эту конструкцию не удается провести последовательно. Так, в тех случаях, когда закон предписывает совершение договора дарения в нотариальной форме, признание дарения консенсуальным договором не вызывает сомнений"9.

В юридической литературе некоторыми авторами все же проводился последовательно взгляд на договор дарения (во всех его формах) как на реальный договор. К числу таких авторов относился, например, В.И. Кофман, который для чистоты конструкции предлагал применительно к договору дарения жилого дома запретить регистрацию дарственного акта до тех пор, пока дом фактически не передан10 .

Однако большинство правоведов склонялись к тому, что по общему правилу договор дарения следует считать реальным договором, а в качестве исключения из общего правила предлагалось рассматривать те договоры, которые требуют нотариального удостоверения или регистрации и поэтому относятся к числу консенсуальных. Необходимость использования применительно к дарению модели реального договора в юридической литературе объяснялась тем, что при использовании конструкции консенсуального договора одаряемый получил бы право требовать отобрания у дарителя обусловленного соглашением имущества, что противоречило бы социалистической морали и не встретило бы этического оправдания .

Определение договора дарения как реального договора повлекло признание за ним особого места в системе гражданско - правовых обязательств. Так, О.С. Иоффе подчеркивает: "Вследствие такой квалификации дарение оказалось в весьма своеобразном положении в общей системе гражданско - правовых договоров. Все прочие договоры служат основанием возникновения обязательств между заключившими их лицами. Но так как в дарственном акте передача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера договора дарения. Иначе говоря, дарение как реальная сделка никаких обязательственных отношений не порождает, а заключается путем исполнения сделки, сразу же превращающей одаряемого в собственника имущества, полученного в виде дара. Чтобы оттенить отмеченное своеобразие дарения, его иногда именуют вещным договором"11.

Со временем позиция, согласно которой договор дарения представляет собой реальную сделку, за исключением только тех случаев, когда закон предусматривает нотариальное удостоверение либо регистрацию договора дарения, приобрела в советской юридической литературе по существу бесспорный характер. Например, в постатейном комментарии к Гражданскому кодексу РСФСР, изданном в 1982 г., по этому поводу сказано следующее: "Частью 2 ст. 256 предусматривается, что договор дарения считается заключенным в момент передачи имущества. В тех случаях, когда закон (ст. 257 ГК) предписывает для договора дарения обязательную форму, например, при дарении дома, автомобиля или иного ценного имущества, он считается заключенным с момента облечения сторонами соглашения в соответствующую форму" .

Другой признак договора дарения, который признавался бесспорным в советской юридической литературе, - это его безвозмездность12. Данное качество договора дарения объединяло его с договором ссуды. Сходству между дарением и ссудой в литературе уделялось большое внимание, высказывалась даже точка зрения, согласно которой ссуда является разновидностью дарения. По этому поводу О.С. Иоффе писал: "Действительно, не только при дарении, но и при ссуде одно лицо получает имущественные выгоды за счет другого, ибо вещь в процессе ее использования изнашивается, а этот износ целиком относится на счет ссудодателя, не получающего какой-либо денежной компенсации от второго контрагента. Однако отмеченное сходство не должно скрывать весьма существенного отличия дарения от ссуды: в порядке дарения имущество переходит в собственность одаряемого, в то время как ссуда влечет лишь временный переход права пользования к ссудополучателю. Вследствие такого различия договор дарения тяготеет к обязательствам по реализации имущества, а договор ссуды - к обязательствам по передаче имущества в пользование". Тем не менее сам О.С. Иоффе в системе гражданско - правовых обязательств выделял отдельную категорию обязательств по безвозмездной передаче имущества в собственность или в пользование, в рамках которой объединял самостоятельные договоры дарения и ссуды 13.

В качестве такого же бесспорного признака договора дарения признавался односторонний характер порождаемого обязательства. Так, О.С. Иоффе, говоря о договоре дарения, указывал: "Бесспорен и его односторонний характер: одаряемый становится собственником имущества, не принимая на себя каких-либо обязанностей перед дарителем, который, в свою очередь, уступает право собственности одаряемому, не приобретая каких-либо прав".

Правда, некоторые сомнения на этот счет могли зародиться в связи с положением ГК 1964 г., в соответствии с которым дарение гражданином имущества государственной, кооперативной или общественной организации может быть обусловлено использованием этого имущества для определенной общественно полезной цели (ч. 3 ст. 256). Вместе с тем законом не были предусмотрены какие-либо последствия неисполнения соответствующей организацией условия договора дарения об использовании подаренного имущества для определенной общественно полезной цели, а в юридической литературе на этот счет не было единого мнения. Так, Ю.К. Толстой пишет: «Однако и в этом случае договор дарения не перестает быть односторонним, поскольку даритель никаких прав за счет одаряемого не приобретает. К тому же отношения сторон по договору дарения должны считаться прекратившимися в момент передачи имущества» .

Применительно к гражданско - правовым отношениям в юридической литературе, как уже отмечалось, обычно акцентировалось сходство между договором дарения и договором ссуды, а также между договором дарения и договором купли - продажи жилого дома с условием о пожизненном содержании. Признавалась также недопустимость дарения на случай смерти, поскольку такая сделка могла представлять собой обход правил о наследовании.

Субъектами договора дарения (дарителем и одаряемым) в основном являлись граждане, в особенности в роли дарителя. Организации в роли дарителя, как правило, не выступали, поскольку это противоречило бы их специальной правоспособности. Поскольку дарение направлено на прекращение права собственности у дарителя и возникновение его у одаряемого, признавалось, что даритель должен быть собственником имущества, передаваемого одаряемому.

Предметом договора дарения в юридической литературе обычно признавалось всякое принадлежащее гражданам на праве личной собственности имущество: вещи, в том числе ценные бумаги, валютные ценности и т.п. Правда, тут же подчеркивалось, что в соответствии с действующим законодательством свободное дарение валютных ценностей допускается только в отношении супруга, детей, родителей, внуков, деда, бабки, родных братьев и сестер. В остальных случаях дарение валютных ценностей могло иметь место исключительно с разрешения Министерства финансов СССР 14.

Требования к форме договора дарения были определены в ст. 257 ГК 1964 г.15 Однако, как отмечал О.С. Иоффе, судебная практика не пошла по пути безусловного соблюдения этого предписания. "Если дарение совершено при таком характере взаимоотношений, когда требование о нотариальной форме становится нежизненным (например, дарственные акты между супругами), но одна из сторон, не отрицая дарения, предъявляет иск о признании его недействительным ввиду несоблюдения нотариальной формы, такой иск не должен удовлетворяться" .

Содержание договора дарения не подвергалось серьезному анализу в юридической литературе в силу реального и одностороннего характера данного договора.

Законодатель рассматривал и нотариальное удостоверение договора дарения жилого дома, и его регистрацию как придание указанному договору надлежащей формы. Выполнение сторонами этих требований означало лишь то, что договор вступал в силу. Что же касается момента возникновения права собственности у одаряемого, то в силу отсутствия каких-либо специальных правил по этому поводу должно было действовать общее положение о том, что право собственности у приобретателя имущества по договору возникает с момента передачи вещи (ст. 135 ГК 1964 г.). Поэтому с момента нотариального удостоверения договора дарения и его регистрации на стороне дарителя возникала обязанность по передаче жилого дома одаряемому, а на стороне одаряемого - соответствующее право требования. Вместе с тем мы понимаем, что при таком подходе, в силу опять же отсутствия каких-либо специальных правил применительно к договору дарения, пришлось бы применять к дарителю в полном объеме все нормы об ответственности должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение его обязательства. А этого как раз и желали избежать советские правоведы, поскольку распространение на дарителя положений о должнике в обязательстве без всяких изъятий противоречило бы безвозмездному и одностороннему характеру обязательства дарителя. Таким образом, гражданско - правовая доктрина стремилась любыми путями закрыть многочисленные пробелы в законодательстве, регулирующем договор дарения, сохранив тем самым существо данного типа гражданско - правовых обязательств.

1.2 Договор дарения в зарубежном законодательстве

Из всех многочисленных зарубежных законодательств, содержащих нормы о договоре дарения, мы выбрали для своего анализа Германское гражданское уложение (ГГУ) и Гражданский кодекс Квебека (ГКК). Причины такого выбора применительно к указанным двум кодифицированным актам совершенно различны.

Германское гражданское уложение столетней историей своего существования и применения в качестве одного из центральных законодательных актов германского правопорядка доказало, что оно является одним из лучших образцов кодификации гражданского права в рамках континентальной правовой системы. Немаловажное значение имеет и то, что из всех зарубежных законодательств российскому гражданскому праву наиболее близко именно германское гражданское законодательство. На это обстоятельство обращают внимание известные правоведы В. Бергман и Е.А. Суханов: «Современные социально - экономические преобразования в России потребовали и нового гражданского законодательства, основанного на возрождении частноправовых начал. В этой связи необходимым стало новое обращение к историческим и теоретическим истокам частноправового регулирования, наиболее близким из которых для отечественного правопорядка является ГГУ» 16.

Напротив, Гражданский кодекс Квебека относится к новейшим кодификациям гражданского права (действует с января 1994 г.). Кроме того, несмотря на то, что гражданское право канадской провинции Квебек является правом континентальным, ГКК, конечно же, испытывает на себе сильнейшее влияние права общего и учитывает некоторые его особенности. Тем интереснее анализ положений данного Кодекса, регулирующих договор дарения.

Итак, Германское гражданское уложение отличается весьма детальным регулированием договора дарения. Данному договору посвящена отдельная глава ГГУ (гл. 2 "Дарение" разд. VII "Отдельные виды обязательств" книги второй "Обязательственное право"), включающая в себя 19 параграфов (516 - 534). Под договором дарения в ГГУ понимается предоставление, посредством которого одно лицо за счет своего имущества обогащает другое, если обе стороны согласны с тем, что предоставление совершается безвозмездно (п. 1 § 516). Из данного определения видно, что отношения, связанные с дарением, рассматриваются в ГГУ в качестве договорного обязательства, непременным признаком которого является наличие согласия обеих сторон. Обязательными признаками договора дарения являются также его безвозмездность и увеличение имущества одаряемого за счет имущества дарителя 17.

Германское гражданское уложение различает договор дарения как реальную сделку и обещание дарения.18 В первом случае предусмотрен упрощенный порядок заключения договора, который допускает в том числе предоставление дара без согласия одаряемого, когда даритель предоставляет одаряемому соразмерный срок, в течение которого последним должно быть сделано заявление о принятии дара. Причем отсутствие каких-либо заявлений со стороны одаряемого рассматривается как принятие дара: дар считается принятым, если одаряемый не заявит прямо о своем отказе принять его. При наличии такого заявления договор дарения считается несостоявшимся, а имущество, переданное в качестве дара, подлежит возвращению дарителю по правилам, регулирующим неосновательное обогащение (п. 2 ст. 516).

Во втором случае, когда речь идет об обещании дарения, требуется нотариальное удостоверение такого обещания, т.е. договор дарения облекается в квалифицированную форму под страхом его недействительности. Однако несоблюдение нотариальной формы не влечет недействительности договора дарения, если обещанное по договору исполнено (ст. 518).

В ГГУ четко отграничена сфера действия договора дарения путем указания на сходные правоотношения, к которым договор дарения не применяется. В частности, предусмотрено, что дарение не имеет места, если кто-либо в пользу другого лица воздерживается от приобретения имущества, или отказывается от причитающегося, но окончательно еще не приобретенного права, или отказывается от наследства либо от завещательного отказа (ст. 517).

В качестве объекта дарения (дара) рассматриваются не только вещи, принадлежащие дарителю на праве собственности, но и будущие вещи, которые даритель еще должен приобрести. Причем ГГУ не только предусматривает возможность дарения будущих вещей, но и содержит специальные правила применительно к ответственности дарителя, учитывающие особенности такого рода объектов. Кроме того, дарение может совершаться также путем передачи долгового обязательства или признания существующего долга (п. 1 cт. 518).

Германское гражданское уложение в полной мере учитывает особое положение дарителя, который увеличивает имущество одаряемого за счет уменьшения собственного имущества, ничего не получая взамен. Данное обстоятельство находит отражение в нормах, наделяющих дарителя при определенных условиях правом на отказ от исполнения обещания дарения, а также правом на отмену дарения.

Даритель вправе отказаться от исполнения обещания о предоставлении дарения, если он, с учетом остальных его обязательств, не в состоянии исполнить своего обещания без того, чтобы не поставить под угрозу соответствующий его положению уровень жизни или исполнение установленных законом обязанностей по содержанию других лиц (п. 1 ст. 519).

Отмена дарения возможна в том случае, если одаряемый, совершив тяжкий проступок в отношении дарителя или его близкого родственника, выразит таким образом грубую неблагодарность. Причем, если одаряемый умышленно и противоправно лишил жизни дарителя или воспрепятствовал последнему произвести отмену дарения, право отмены дарения переходит к наследникам дарителя. Отмена дарения производится путем заявления, обращенного к одаряемому. Последствием отмены дарения является возврат предоставленного дара по правилам об обязательствах, вытекающих из неосновательного обогащения (ст. 530, 531). Правда, реализация дарителем права на отмену дарения имеет определенные пределы: отмена дарения не допускается, если даритель простил одаряемого или если истек год с того момента, когда лицо, имеющее право отмены, узнало о наступлении условий для осуществления этого права (ст. 532). Не подлежит отмене дарение, совершенное в силу моральной обязанности или для соблюдения приличий (ст. 534).

Кроме того, даритель может потребовать от одаряемого, не отменяя дарения, возврата дара по причине ухудшения своего материального положения. Речь идет о ситуации, когда даритель после осуществления дарения оказывается не в состоянии нести расходы по поддержанию достойного уровня жизни или исполнять имеющиеся у него в силу закона обязанности содержать своих родственников, супруга или бывшего супруга. В этом случае также подлежат применению правила, регулирующие неосновательное обогащение, с той лишь особенностью, что одаряемому предоставлено право отказаться от возврата дара при условии выплаты дарителю суммы, необходимой для содержания дарителя, а также его родственников (ст. 528) 19.

Особое положение дарителя как субъекта одностороннего обязательства проявляется также в том, что он освобожден от уплаты одаряемому каких-либо процентов за просрочку исполнения своего обязательства (ст. 522). Необходимым условием ответственности дарителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора дарения признается наличие его вины в форме умысла или грубой небрежности. Иллюстрацией к этому общему положению могут служить отдельные нормы ГГУ об ответственности дарителя за конкретные правонарушения.

Так, если даритель умышленно умолчит о недостатках подаренной вещи или предоставляемого одаряемому права, то он должен возместить последнему причиненный вследствие этого вред. Если даритель обещал одаряемому предоставить вещь, определенную родовыми признаками, которую он должен был приобрести, то при наличии недостатков вещи, известных дарителю в момент приобретения вещи или неизвестных вследствие его грубой небрежности, одаряемый может потребовать замены этой вещи на вещь, свободную от недостатков. В случае же умышленного умолчания со стороны дарителя о таких недостатках, одаряемый вместо требования о замене вещи может предъявить требование о возмещении вреда.

Последствие неисполнения одаряемым, получившим дар, возложенной на него обязанности, состоит в том, что даритель может потребовать возврата дара при условии, что дар должен был быть использован для исполнения одаряемым возложенной на него обязанности. В этом случае возврат дара осуществляется по правилам, регулирующим неосновательное обогащение.

В случаях, когда на одаряемого возложена обязанность совершить какие-либо действия в общественных интересах, право требования совершения указанных действий после смерти дарителя переходит к соответствующему органу власти.

В Гражданском кодексе Квебека договору дарения также посвящена отдельная глава21, включающая в себя 36 статей (1806 - 1841).

Согласно ГКК дарением признается договор, по которому одно лицо, даритель, безвозмездно передает другому лицу, одаряемому, имущество в собственность; составляющая часть расщепленного права собственности или любое другое право, принадлежащее конкретному лицу, также могут быть переданы посредством дарения (ст. 1806).

Уже в определении договора дарения ощущается влияние англо - американского права: как известно, континентальная система права не допускает никакого расщепления права собственности и рассматривает передачу права собственности на вещь как передачу самой вещи.

В первых же статьях ГКК, посвященных договору дарения, выделяются два основных вида дарения: дарение между живыми и дарение на случай смерти, - в отношении которых в дальнейшем обеспечивается дифференцированное регулирование. Дарением между живыми признается дарение, которое влечет фактическое лишение дарителя обладания имуществом в том смысле, что он фактически становится должником одаряемого (ст. 1807); дарением на случай смерти считается дарение, при котором лишение дарителя обладания имуществом обусловлено его смертью и наступает только в этот момент (ст. 1808).

На первый взгляд, с позиций континентальной системы права дарение на случай смерти вызывает удивление, поскольку такой договор непременно должен столкнуться с конкуренцией со стороны институтов наследственного права. Однако ГКК все ставит на место правилом о том, что дарение на случай смерти недействительно, если оно не оформлено брачным договором или не подтверждено легатом (ст. 1819). Более того, дарение, сделанное во время предполагаемой смертельной болезни дарителя, недействительно в качестве дарения на случай смерти, независимо от того, последовала смерть или нет. И только в том случае, если даритель выздоравливает и не оспаривает мирное владение одаряемого в течение трех лет, основание для недействительности договора отпадает .

Сфера действия договора дарения по ГКК также отличается значительным своеобразием. В отличие от германского гражданского права (да и от римского тоже) обещание дарения не признается договором дарения, а рассматривается в качестве отдельного одностороннего обязательства, которое предоставляет выгодоприобретателю обещания право требовать возмещения убытков от лица, давшего обещание, при невыполнении им своего обещания. В то же время действие норм о договоре дарения распространяется на так называемые косвенное и скрытое дарения, а также на вознаграждающее дарение и дарение с обременением в той части, в какой дарение превышает стоимость вознаграждения или обременения.

В ГКК предусмотрены многочисленные запреты и ограничения совершения дарения. Так, несовершеннолетние или находящиеся под надзором совершеннолетние (даже представленные опекуном или попечителем) не вправе совершать дарение, за исключением имущества незначительной стоимости или обычных подарков (ст. 1813); дарение, сделанное собственнику, директору или служащему лечебного учреждения или учреждения социальной помощи, который не является супругом или близким родственником дарителя, недействительно, если оно сделано во время, когда даритель лечился или получал социальную помощь в таком учреждении; недействительно также дарение, сделанное члену приемной семьи в то время, когда даритель проживал в ней 22.

Из числа объектов договора дарения между живыми (в нашем понимании это обычный договор дарения) ГКК исключает будущее имущество, что в принципе корреспондирует другому положению о непризнании договором дарения обещания дарения. Дарение между живыми действительно только в отношении конкретного реально существующего имущества. Что касается дарения будущего имущества, то оно допускается только по договору дарения на случай смерти.

Итак, мы завершили рассмотрение основных положений, регулирующих договор дарения, которые содержатся в Германском гражданском уложении и в Гражданском кодексе Квебека. Несмотря на имеющиеся существенные различия в подходах к регламентации договора дарения, мы можем выделить и общие черты указанных законодательных актов.

Во-первых, в обоих случаях отношения, связанные с дарением, признаются не просто юридическим фактом, порождающим право собственности у одаряемого, а гражданско - правовым договором, заключаемым между дарителем и одаряемым.

Во-вторых, одним из основных признаков договора дарения (наряду с безвозмездностью) признается то, что дарение осуществляется путем увеличения имущества одаряемого за счет уменьшения имущества дарителя.

В-третьих, в обоих случаях учитывается особое положение дарителя в договоре дарения, который теряет свое имущество, не приобретая ничего взамен: даритель наделяется дополнительными правами, не свойственными для должника в гражданско - правовом обязательстве, и в частности правом на отмену дарения по причине неблагодарности одаряемого.

В-четвертых, ответственность дарителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, а также за вред, причиненный одаряемому в результате недостатков дара, наступает лишь при наличии вины дарителя в форме умысла или грубой неосторожности.

И, наконец, в-пятых, договор дарения может существовать в форме как реального, так и консенсуального обязательства.

Глава 2 Понятие, виды и элементы договора дарения по

Российскому законодательству

2.1 Понятие, правовая природа и признаки договора дарения

Договором дарения признается такой договор, по которому одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом (п. 1 ст. 572 ГК).

В системе гражданско - правовых договоров договор дарения выделяется в отдельный тип договорных обязательств благодаря наличию некоторых характерных признаков, позволяющих квалифицировать его в данном качестве. В числе таких признаков можно назвать следующие особые черты договора дарения.

Во-первых, основной квалифицирующий признак договора дарения, отличающий его от подавляющего большинства гражданско - правовых договоров, состоит в его безвозмездности. Как известно, гражданско - правовые отношения строятся на началах имущественной самостоятельности их участников и эквивалентности 23. Соотношение возмездных и безвозмездных договоров определяется законодательной презумпцией возмездности всякого гражданско - правового договора, выраженной нормой, согласно которой "договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное" (п. 3 ст. 423 ГК).

Договор дарения относится к безвозмездным договорам, по которым одна сторона предоставляет либо обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления 24. Наличие в системе гражданско - правовых обязательств безвозмездных договоров (договор дарения, договор ссуды) объясняется широким спектром побудительных мотивов действий участников имущественного оборота, которые вовсе не сводятся к обязательному извлечению выгоды из всякой сделки. Мотивы поведения субъектов гражданского права гораздо богаче и разнообразнее. Сделки могут совершаться в том числе и из сострадания к попавшим в беду, из желания оказать помощь, просто материально поддержать кого-либо. Поэтому встречающийся иногда в юридической литературе взгляд на безвозмездные отношения в гражданском праве как на вынужденный "довесок" к "нормальным" имущественным отношениям, пронизанным насквозь меркантильными интересами их участников, представляется намеренно искусственным, примитивизирующим субъекты имущественного оборота (в особенности физических лиц). Например, И.В. Елисеев пишет: "Однако и безвозмездные правоотношения... также могут испытывать действие закона стоимости, хотя и не столь явное... Главное же, пожалуй, состоит в том, что предмет не утрачивает присущие ему качества товара и тогда, когда он переходит от одного лица к другому безвозмездно" 25. Представляется, однако, что сын, передавая больной престарелой матери дорогостоящие лекарства, на которые он истратил последние деньги, действует вовсе не под влиянием закона стоимости, да и мы прекрасно понимаем, что в подобных отношениях лекарства не имеют ничего общего с товаром.

На наш взгляд, безвозмездные (по определению) гражданско - правовые договоры не нуждаются в подобных теоретических оправданиях, поскольку занимают свое достойное, справедливо им принадлежащее место в системе гражданско - правовых договоров, обслуживая, может быть, наиболее высокие и благородные человеческие отношения. Однако вернемся к договору дарения.

Признак безвозмездности договора дарения означает, что даритель не получает никакого встречного предоставления со стороны одаряемого (и, добавим, не рассчитывает на это). Если по договору дарения предполагаются встречная передача вещи или права либо встречное обязательство со стороны одаряемого, то такой договор признается притворной сделкой и к нему применяются правила, предусмотренные п. 2 ст. 170 ГК (п. 1 ст. 572 ГК).

Как и в российском дореволюционном гражданском праве, договор дарения не теряет своих качеств, если имеется встречное предоставление, которое носит чисто условный либо символический характер (например, вручение дарителю одаряемым мелкой монетки за подаренные острый предмет или комнатное растение). При этом важное значение имеет осознание сторонами того факта, что встречное предоставление является именно данью традиции и не выполняет роль компенсации за полученное имущество. При отсутствии осознания условности и символического характера предоставления со стороны одаряемого и, напротив, направленности воли сторон именно на компенсацию дара их правоотношения не могут рассматриваться в качестве договора дарения даже в том случае, когда встречное предоставление явно не эквивалентно полученному дару. Так, если какое-либо имущество реализуется его собственником по явно заниженной цене или покупается кем-либо по чрезмерно завышенной цене, указанные правоотношения, в силу отсутствия признака безвозмездности, не могут быть квалифицированы как договор дарения.

Сложнее решается вопрос о том, может ли признаваться встречной передачей вещи (права) либо встречным обязательством (абз. 2 п. 1 ст. 572 ГК) соответствующее предоставление, осуществляемое одаряемым в пользу дарителя, за рамками договора дарения по иным сделкам и обязательствам. В современной юридической литературе по этому поводу высказаны различные точки зрения. Например, М.Г. Масевич указывает: "Однако если в соглашении сторон предусмотрено встречное обязательство одаряемого в пользу дарителя, например передать вещь, оказать услугу и т.п., договор не будет дарением, а должен рассматриваться как притворная сделка и определяться нормами, относящимися к договору мены, бытовому подряду и др. в зависимости от конкретных условий соглашения сторон" 26. Из этого следует, что, по мнению автора, для признания договора дарения притворной сделкой условие о встречном предоставлении должно быть предусмотрено этим же договором.

Иная позиция высказана А.Л. Маковским, который утверждает: "Для того, чтобы считаться "встречным", предоставление не обязательно должно быть предусмотрено тем же самым договором, что и "подарок". Оно может быть предметом отдельной сделки и иногда даже с другим лицом (например, в случае, когда за полученный или обещанный дар "одаряемый" исполняет обязанность дарителя перед третьим лицом). Важна причинная обусловленность "дарения" встречным предоставлением со стороны "одаряемого" 27. Таким образом, А.Л. Маковский допускает квалификацию договора дарения как притворной сделки, в том числе и при отсутствии каких-либо условий о встречном предоставлении в самом тексте договора дарения (при известных обстоятельствах).

Попытки дать ответ на поставленный вопрос путем толкования норм ГК, касающихся понятия "встречное обязательство", обречены на неудачу, поскольку эти нормы не исходят из строгого и единого понимания содержания данного понятия. Так, когда ГК говорит о встречном исполнении обязательств, имеется в виду такое обязательство, исполнение которого в соответствии с договором обусловлено исполнением своих обязательств другой стороной (ст. 328), т.е. речь идет об исполнении обязательства одной стороной и встречном предоставлении другой стороны по одному договору. Однако при регламентации отношений, связанных с прекращением обязательства зачетом встречного однородного требования, ГК явно признает в качестве встречного требования в том числе и требование по обязательству, вытекающему из другого договора.

Нам представляется, что данная А.Л. Маковским трактовка понятия "встречная передача вещи или права либо встречное обязательство" применительно к норме, содержащейся в абз. 2 п. 1 ст. 572 ГК, является правильной и соответствующей нуждам имущественного оборота. Действительно, то обстоятельство, что "дарение" причинно обусловлено встречным предоставлением со стороны "одаряемого" (в том числе и по иной сделке), бесспорно свидетельствует о том, что стороны, заключая договор дарения, на самом деле имели в виду сделку, совершаемую на возмездной основе, которую они хотели прикрыть сделкой дарения. Налицо все признаки притворной сделки (п. 2 ст. 170 ГК). Ограничения встречной передачи вещи (права) либо встречного обязательства рамками только договора дарения приведет к тому, что всякую возмездную двустороннюю сделку по передаче имущества можно будет оформить как два договора дарения, в которых оба контрагента, меняясь местами, будут выполнять поочередно роль одаряемого и дарителя.

Совершенно своеобразный взгляд на природу встречного обязательства одаряемого по договору дарения имеет И.В. Елисеев. Он пишет: "Таким образом, договор дарения может предусматривать встречные обязательства одаряемого, что само по себе его не порочит. Лишь наличие встречного предоставления в строгом смысле слова уничтожает действительность договора дарения. Поэтому абз. 2 п. 1 ст. 572 ГК нуждается в ограничительном толковании. Из этого можно сделать вывод, что договор дарения, являющийся по общему правилу односторонне - обязывающим, в ряде случаев может выступать и как договор взаимный (но тем не менее безвозмездный)" 28.

К такому оригинальному выводу И.В. Елисеев пришел на основе анализа двух примеров, когда, в одном случае, даритель, отчуждая одаряемому дом, оставляет за собой право пользования одной из комнат, а в другом - передавая в дар земельный участок, оставляет за собой сервитут. Суть рассуждений автора состоит в том, что по отношению к обязанности дарителя осуществить дарение одаряемый имеет встречную обязанность, корреспондирующую праву пользования (сервитуту) дарителя. Отсюда - вывод о возможности взаимного, но безвозмездного договора дарения .

На наш взгляд, для объяснения примеров, приведенных И.В. Елисеевым, вовсе не обязательно разрушать традиционную конструкцию договора дарения как одностороннего обязательства и превращать его в обязательство взаимное. В обоих случаях имущество, подаренное одаряемому, просто обременено соответствующими правами дарителя. Тем не менее, данное имущество поступает в собственность одаряемого без всякого встречного предоставления со стороны последнего. С таким же успехом имущество, передаваемое в качестве дара, может быть обременено правами третьих лиц. Данное обстоятельство никак не влияет на природу одностороннего обязательства, вытекающего из договора обещания дарения, речь может идти лишь об особенностях объекта дарения.

Во-вторых, признаком дарения является увеличение имущества одаряемого. Объем имущества одаряемого увеличивается путем передачи ему дарителем вещи или имущественного права либо освобождения его от обязанности. В последнем случае уменьшается часть имущества одаряемого, составляющего его пассивы, что равносильно увеличению активов последнего. Данный признак позволяет отличать договор дарения от иных договоров, не предусматривающих, так же как и при дарении, встречного предоставления. Например, договор залога может быть заключен третьим лицом с кредитором должника в целях обеспечения обязательств последнего без какой-либо компенсации риска указанного третьего лица со стороны должника. Несмотря на очевидную выгоду для должника и безвозмездность отношений между должником и залогодержателем, такой договор не может рассматриваться в качестве дарения, поскольку он не увеличивает имущества должника 29.

В-третьих, при дарении увеличение имущества одаряемого должно происходить за счет уменьшения имущества дарителя. И этот признак необходим для отграничения договора дарения от иных договоров и сделок, реализация которых сулит увеличение имущества лица, но не за счет уменьшения имущества оказывающего ему услугу другого лица. Такие правоотношения имеют место, в частности, по договору страхования, заключенному страхователем в пользу выгодоприобретателя, который при наступлении страхового случая, получая от страховщика страховое возмещение, увеличивает свое имущество, но не за счет уменьшения имущества страхователя. Аналогичная ситуация может возникнуть по договору поручения, не предусматривающему обязанность доверителя по выплате вознаграждения поверенному.

В-четвертых, признаком договора дарения является также наличие у дарителя, передающего одаряемому имущество либо освобождающего его от обязательств, намерения одарить последнего, т.е. увеличить имущество одаряемого за счет собственного имущества 30. При отсутствии такого намерения у "дарителя" договор, по которому производится передача имущества, даже при отсутствии в его тексте условий о цене указанного имущества и порядке его оплаты либо иного встречного предоставления, должен в соответствии с п. 3 ст. 423 ГК признаваться возмездным. Что же касается встречного предоставления, то его размер в этом случае определяется исходя из того, что если в возмездном договоре цена не предусмотрена и не может быть определена из условий договора, исполнение такого договора должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы или услуги (п. 3 ст. 424 ГК).

И, наконец, в-пятых, непременным признаком договора дарения является согласие одаряемого на получение дара. Данный признак не всегда можно обнаружить в отношениях, связанных с дарением, особенно если договор дарения заключается по модели реального договора. В повседневной жизни на бытовом уровне каждый день совершается огромное число дарений без всяких видимых следов истребования согласия одаряемого на принятие подарка. Однако даже обыденные представления не исключают возможности отказа одаряемого от принятия подарка 31. Мотивами для такого отказа могут служить дороговизна подарка, испорченные отношения между дарителем и одаряемым, понимание одаряемым, что за подарком последуют просьбы дарителя совершить какие-либо нежелательные (для одаряемого) действия и т.п.

В современной юридической литературе трудно обнаружить взгляд на дарение как на одностороннюю сделку со стороны дарителя, являющуюся одним из способов прекращения права собственности дарителя и возникновения права собственности у одаряемого, как это имело место в дореволюционной гражданско - правовой доктрине 32. Напротив, подчеркивается принципиальное значение согласия одаряемого на принятие дара, что, безусловно, свидетельствует о договорной природе дарения и позволяет провести четкую грань между дарением и односторонними сделками, например завещанием в наследственном праве .

А.Л. Маковский, рассматривая вопросы, связанные с договорной природой дарения, отмечает: "Дарение представляет собой не одностороннюю сделку дарителя, а его соглашение с одаряемым, то есть договор между ними, поскольку для осуществления дарения требуется согласованное волеизъявление обоих этих лиц. Необходимость такого соглашения прямо вытекает из закона в случаях, когда он требует для этого договора письменной формы (см. п. 2 ст. 574). В остальных случаях ГК исходит из предположения, что принятие дара одаряемым свидетельствует о его соглашении с дарителем, допуская для этих случаев заключение договора дарения устно (п. 1 ст. 574). Договорная природа дарения исключает возможность считать дарением отказ от наследства в пользу другого лица (ст. 550 ГК РСФСР 1964 г.). Такой отказ является односторонней сделкой, совершение которой не требует согласия этого другого лица и не зависит от того, как оно поступит - примет наследство или в свою очередь откажется от него"33 .

Среди названных пяти характерных признаков договора дарения основным, конечно же, является признак безвозмездности этого договора. Однако и остальные признаки представляют собой необходимые и, в известном смысле, самостоятельные черты договора дарения. Данное суждение традиционно для цивилистики, в том числе и для отечественной гражданско - правовой доктрины. В связи с этим не может не вызвать удивления несколько пренебрежительное отношение к признакам договора дарения (за исключением признака безвозмездности), которое обнаружило себя в работе И.В. Елисеева. Данный автор утверждает следующее: "В юридической литературе обосновывались и другие признаки договора дарения, восходящие к классическому римскому праву: бесповоротность перехода прав, бессрочность дарения, увеличение имущества одаряемого, уменьшение имущества дарителя и некоторые иные. Все эти признаки, действительно, обычно присущи дарению. Но все они производны от безвозмездного характера дарения, а потому не имеют самостоятельного значения"34. При таком подходе договор дарения нельзя будет отличить, например, от любого другого гражданско - правового договора на передачу имущества, освобождающего контрагента от его оплаты либо иного встречного предоставления, хотя лицо, передающее имущество, не будет иметь намерения одарить контрагента.

Как уже отмечалось, ГК допускает заключение договора дарения по модели как реального, так и консенсуального договора (обещание дарения). С точки зрения правовой природы возникающих при этом правоотношений значительный интерес представляет собой договор дарения, совершаемый путем передачи имущества одаряемому.

По общему правилу реальный договор отличается от консенсуального договора, который считается заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям договора (формальный момент - получение лицом, направившим оферту, ее акцепта), тем, что для заключения реального договора необходима также передача имущества, поэтому такой договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (п.п. 1, 2 ст. 433 ГК).

В этом смысле договор дарения, совершаемый путем передачи имущества одаряемому, на первый взгляд также представляется реальным договором: отсутствует разрыв во времени между заключением договора и появлением права у одаряемого; передача имущества дарителем представляет собой не исполнение обязательства, а действие последнего по заключению договора дарения. Вместе с тем такой договор дарения обладает некоторыми специфическими чертами, отсутствующими у других реальных договоров. Во-первых, иные реальные договоры (рента, заем, хранение, перевозка) заключаются (путем передачи имущества) в том числе и на основе соглашений сторон, которые вступают в силу с момента передачи имущества. Для договора дарения такая возможность исключается: при наличии соглашения между дарителем и одаряемым мы имеем дело с консенсуальным договором обещания дарения.

Во-вторых, и это главное, передача дарителем имущества в качестве дара одаряемому имеет своим результатом непосредственное возникновение у одаряемого права собственности на подаренное имущество. Иными словами, в отличие от всех других реальных договоров, по которым передача имущества означает не только заключение договора, но и возникновение обязательств сторон (например, по договору займа - обязанности заемщика по возврату суммы займа; по договору перевозки - обязанности перевозчика доставить груз в пункт назначения и выдать его получателю, а грузоотправителя - внести провозные платежи и т.п.), заключение договора дарения не порождает никаких обязательственно - правовых отношений, а приводит к возникновению права собственности на подаренное имущество у одаряемого.

Деление гражданско - правовых договоров на реальные и консенсуальные имеет своим основанием момент возникновения обязательств. Как мы видим, договор дарения, не порождающий обязательственно - правовых отношений, не укладывается в эти рамки и не может быть отнесен к числу реальных договоров. Кстати сказать, это свидетельствует о том, что дихотомический принцип классификации всех гражданско - правовых договоров на реальные и консенсуальные носит условный характер, поскольку не охватывает всех случаев.

В свое время на данное обстоятельство обращал внимание Г.Ф. Шершеневич, который писал: "В громадном большинстве случаев договор направлен к установлению обязательственного отношения, так что договор и обязательство чаще всего находятся в связи, как причина и следствие. Однако область договора выходит за пределы обязательственных отношений, как, в свою очередь, и обязательства могут иметь в своем основании не договор, а другой юридический факт, правонарушение, неосновательное обогащение. Договор лежит в основании брака, которым создаются права личной власти, в основании передачи вещи, которой создается вещное право - такой договор обязательственного отношения не создает" 35.

Нам уже приходилось отмечать, что в советский период позиции, в соответствии с которой договор дарения относится к особой категории вещных договоров, придерживался О.С. Иоффе 36. В современной юридической литературе взгляд на договор дарения как на вещный договор наиболее последовательно и аргументированно обосновывает М.И. Брагинский, который, анализируя нормы действующего ГК о договоре дарения, приходит к выводу, что договор дарения представляет собой не что иное, как "обычный вещный договор" и "только при консенсуальном варианте дарение может считаться обычным односторонним договором". М.И. Брагинский подчеркивает: "Существующие вещные договоры не укладываются, в отличие от реальных, в рамки обязательственных правоотношений и соответственно могут рассматриваться как один из случаев проникновения вещных элементов в обязательственное правоотношение. Вещный договор отличается не только от консенсуальных, но, в конечном счете, и от реальных договоров. Имеется в виду, что реальные договоры относятся к категории обязательственных. Это означает, что такие договоры, хотя и возникают с передачей вещи, но вместе с тем порождают обычное обязательственное правоотношение с наличием у сторон взаимных прав и обязанностей" 37.

И еще одну важную особенность договора дарения как вещного договора отмечает М.И. Брагинский, а именно: в отличие от иных гражданско - правовых договоров, понятие договора дарения (за исключением обещания дарения) лишено таких аспектов, как "договор - правоотношение" и "договор - документ" (форма выражения правоотношения) и имеет лишь одно значение - "договор - сделка". "Все дело в том, - указывает М.И. Брагинский, - что вещный договор в принципе не предполагает какого-либо обязательственного правоотношения. Его функция ограничивается тем, что речь идет именно о договоре - сделке. И как таковой он не укладывается в рамки, обычные для классификации договоров. Это относится, в частности, к делению договоров - правоотношений на односторонние и двусторонние. Характеристика односторонности и двусторонности сделки (договора - сделки) имеет, как хорошо известно, совсем иное значение" 38.

Итак, договор дарения, заключаемый путем передачи дарителем имущества одаряемому, отличается от консенсуального договора обещания дарения не только по моменту его заключения, но и тем, что он вообще не порождает обязательств сторон и поэтому не может быть отнесен также и к реальным договорам. По своей правовой природе такой договор дарения представляет собой "договор - сделку", т.е. юридический факт, служащий основанием прекращения права собственности дарителя и возникновения права собственности у одаряемого на подаренное имущество. Пожалуй, единственная причина, по которой данный юридический факт признается не только основанием (способом) перехода права собственности, но и договором, состоит в необходимости для дарителя получить согласие одаряемого на передачу ему соответствующего дара. Все остальные качества гражданско - правового договора (договора - правоотношения и договора - документа) в данном случае не имеют места.

Отношение к договору дарения как к договору - сделке нам демонстрирует и законодатель. Из всех правил ГК, предназначенных для регулирования договора дарения, непосредственное отношение к договору, заключаемому путем передачи имущества одаряемому, имеют лишь следующие нормы: о признании договора дарения, предусматривающего встречное предоставление со стороны одаряемого, притворной сделкой (п. 1 ст. 572); о форме договора дарения и порядке его заключения, т.е. передачи дара (п. 1 ст. 574); о случаях запрещения и ограничения дарения (ст. 575, 576); о последствиях причинения вреда одаряемому вследствие недостатков подаренной вещи (ст. 580); об отмене дарения (ст. 578, 579). Что касается иных норм, то они регулируют содержание договора дарения, порядок исполнения обязательств и отказа от исполнения договора дарения, вопросы правопреемства, т.е. имеют в качестве объекта правового регулирования договор дарения как правоотношение и предназначены исключительно для регламентации отношений, связанных с консенсуальным договором дарения (обещания дарения).

Таким образом, законодатель, понимая, что договор дарения, совершаемый путем передачи имущества одаряемому, не порождает обязательств и не обладает качествами договора - правоотношения, регулирует его именно как сделку (договор - сделку) без помощи норм, рассчитанных на определение содержания данного договора 39.

В связи с выделением наряду с реальными и консенсуальными договорами также вещных договоров возникает вопрос, представляет ли в этом смысле договор дарения, совершаемый посредством передачи имущества одаряемому, нечто исключительное, из ряда вон выходящее, или имеются и иные аналогичные примеры. На наш взгляд, в данном случае речь идет не о единственном исключении из общего правила, а, действительно, об особой категории гражданско - правовых договоров, заключение которых, не порождая обязательственно - правовых отношений, приводит к возникновению вещных прав. Представляется, что помимо договора дарения к числу таких договоров может быть отнесено соглашение об установлении сервитута (конечно, при определенных обстоятельствах, в частности, когда такое соглашение заключается в устной форме на безвозмездной основе).

В качестве вещного договора может также рассматриваться закрепление собственником (государством или муниципальным образованием) имущества за действующими государственными или муниципальными предприятиями на праве хозяйственного ведения. Этот вывод основан на том, что государственное (муниципальное) предприятие с момента его государственной регистрации становится самостоятельным субъектом гражданско - правовых отношений, обладающим правомочиями по владению, пользованию и распоряжению имуществом, принадлежащим ему на праве хозяйственного ведения. Поэтому представляется, что передача собственником на баланс такого предприятия дополнительного имущества требует согласия последнего. Другое дело, что подобные действия собственника обычно осуществляются по просьбе государственного (муниципального) предприятия и поэтому наличие его согласия всегда предполагается. Но данное обстоятельство не влияет на правовую природу возникающих при этом правоотношений 40.

Таким образом, когда мы говорим о вещных договорах, речь идет, действительно, об особой категории гражданско - правовых договоров.

2.2 Виды договора дарения

Анализ гл. 32 ГК свидетельствует о том, что собственно под договором дарения (договором дарения в тесном смысле) законодатель разумеет договор дарения, заключаемый (совершаемый) путем передачи имущества одаряемому. Нам уже приходилось отмечать, что такой договор дарения не является реальным договором, поскольку не порождает обязательственно - правовых отношений, а служит основанием для возникновения права собственности у одаряемого, поэтому его правильнее относить к особой категории вещных договоров. По этой же причине такой договор дарения, в отличие от иных гражданско - правовых договоров, не обладает качествами обязательственного правоотношения ("договор - правоотношение") и формы его существования ("договор - документ"). Поэтому законодательное регулирование данного договора ограничивается его регламентацией в качестве сделки, служащей основанием перехода права собственности на соответствующее имущество к одаряемому.

В то же время ГК (гл. 32) содержит ряд специальных правил, предназначенных для регулирования договора обещания дарения и договора пожертвования. Выделение данных видов договора дарения не является результатом строгой научной классификации на основе какого-либо единого критерия, а скорее объясняется наличием применительно к каждому из них определенного набора квалифицирующих признаков, отражающих особенности данных видов договоров дарения, которые требуют специального регулирования.

Договору обещания дарения присущи следующие характерные признаки. Во-первых, такой договор носит консенсуальный характер и порождает обязательство дарителя передать одаряемому вещь в собственность или имущественное право либо освободить одаряемого от обязательства. Данное обязательство является односторонним, обязанностям дарителя корреспондируют соответствующие права (требования) одаряемого. Иными словами, в лице договора обещания дарения мы имеем самостоятельный тип гражданско - правового договорного обязательства 41.

Во-вторых, договор обещания дарения под страхом его недействительности должен иметь обязательную письменную форму (п. 2 ст. 574 ГК).

В-третьих, договор обещания дарения должен содержать ясно выраженное намерение дарителя совершить в будущем безвозмездную передачу одаряемому вещи или права либо освободить его от имущественной обязанности (п. 2 ст. 572 ГК).

В-четвертых, текст договора обещания дарения должен включать в себя условия о конкретном лице, являющемся одаряемым, и о конкретном предмете дарения в виде вещи, права или освобождения одаряемого от обязанности. Обещание дарителя подарить все свое имущество или часть всего своего имущества без указания на конкретный предмет дарения признается ничтожным (п. 2 ст. 572 ГК).

Таким образом, к существенным условиям договора обещания дарения (в силу того, что они названы в законе) следует отнести: условие о ясно выраженном намерении дарителя совершить безвозмездную передачу одаряемому вещи, права или освободить его от обязательства; условие о конкретном лице - одаряемом; указание на конкретный предмет дарения 42.

Учитывая консенсуальный характер договора обещания дарения, следствием чего является разрыв во времени между заключением договора, т.е. вступлением его в силу, и исполнением договора дарения, требуют ответа традиционные для договора дарения вопросы о допустимости заключения договора дарения под условием, а также о возможности для дарителя отказаться от исполнения своего обязательства по передаче имущества одаряемому.

По первому вопросу (о допустимости дарения под условием) в юридической литературе можно встретить различные точки зрения. Так, по мнению М.Г. Масевич, "договор дарения может быть заключен под условием, которое может использоваться как поощрительная мера, стимулировать одаряемого к определенному поведению, например успешному завершению учебы. Условие может быть поставлено в зависимость от определенных обстоятельств, например свадьбы. Наступление таких условий нельзя рассматривать как встречное исполнение обязательства, т.к. они не порождают обязанности одаряемого. Значение условий заключается в том, что они являются необходимой предпосылкой вступления в силу или действия обязательств дарителя. Условия могут быть как отлагательными, так и отменительными. К последнему можно отнести случай, установленный ст. 578, когда дарение отменяется при ненадлежащем обращении одаренного с подаренной вещью" 43.

Иной позиции придерживается А.Л. Маковский. Он, в частности, указывает: "Что касается обещания дарения под отменительным условием, то представляется, что оно невозможно, поскольку закон сам определил основания, по которым возможна отмена дарения (п. 2 ст. 577, ст. 578). Что же касается отлагательных условий, то безвозмездность дарения, по-видимому, оправдывает включение в договор таких условий, если только они не являются противоправными или безнравственными" 44.

Позиция А.Л. Маковского представляется убедительной в части обоснования возможности заключения договора дарения под условием. Действительно, нет никаких оснований исключать возможность заключения договора дарения под отлагательным условием, когда стороны ставят возникновение обязанности дарителя передать одаряемому подаренное имущество или освободить последнего от его обязательств в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит. Нельзя не согласиться с А.Л. Маковским и в том, что такое отлагательное условие не может быть противоправным или безнравственным. Именно в этом случае отлагательное условие, под которым совершается дарение (свадьба, успешное завершение учебы и т.п.), может использоваться дарителем как поощрительная мера по отношению к одаряемому.

Заключение договора обещания дарения под отменительным условием, когда стороны ставят прекращение обязательств дарителя после передачи дара в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит, на наш взгляд, невозможно. Дело в том, что обязательство дарителя действует только до передачи дара одаряемому, а с этого момента обязательство прекращается надлежащим исполнением (п. 1 ст. 408 ГК); одаряемый становится собственником вещи (когда по договору передается вещь) или обладателем соответствующего права (если предметом дарения является передача права). Поэтому предусмотренные ГК случаи наделения дарителя правом требовать отмены дарения (ст. 578) представляют собой определенные юридические факты, с которыми закон связывает не прекращение обязательства (оно уже прекращено надлежащим исполнением), а лишение одаряемого права на подаренное имущество и возвращение последнего дарителю. Иными словами, случаи, предусмотренные ст. 578 ГК, не имеют никакого отношения к отменительным условиям договора дарения и вообще к обязательству дарителя 45.

Если же речь идет о реально существующем обязательстве дарения, что имеет место по договору обещания дарения до момента передачи дара одаряемому, то ГК (ст. 577) содержит специальные правила только об условиях, при наступлении которых даритель вправе отказаться от исполнения договора дарения, что влечет прекращение обязательства. Данные правила сформулированы в виде императивных норм, по определению не допускающих установления в договоре аналогичных условий, при которых обязательство дарения могло бы быть прекращено путем отказа дарителя от его исполнения. Кроме того, какие-либо исключения из законодательного положения о том, что односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, могут быть предусмотрены только законом, но не договором (ст. 310 ГК).

Вместе с тем то обстоятельство, что закон сам определил основания, по которым допускается отмена дарения (п. 2 ст. 577, ст. 578 ГК), на наш взгляд, не исключает возможности заключения договора обещания дарения под отменительным условием, которое может наступить до передачи дара одаряемому. К такому выводу приводит сравнительный анализ соотношения норм о сделках, совершенных под отменительным условием (ст. 157 ГК); об основаниях прекращения обязательств (ст. 407 ГК), а также об отказе дарителя от исполнения договора дарения и об отмене дарения (ст. 577,  578 ГК).

В соответствии с п. 2 ст. 157 ГК сделка считается совершенной под отменительным условием, если стороны поставили прекращение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит. Представляется, что данному положению корреспондирует норма, установленная п. 1 ст. 407 ГК, согласно которой обязательство прекращается по основаниям, предусмотренным не только законом, но и договором, в том смысле, что стороны вправе предусмотреть в договоре такие основания прекращения обязательств, в том числе и те, которые соответствуют требованиям, предъявляемым к отменительным условиям сделки.

Однако данное обстоятельство, если и влияет на возможность определения в договоре обещания дарения оснований прекращения обязательства (иных, нежели отказ от исполнения или отмена дарения), в том числе обстоятельств, относительно которых неизвестно, наступят они или нет (отменительные условия), то только в том смысле, что в качестве таковых не могут быть указаны обстоятельства, признаваемые основанием к отмене дарения или отказу от исполнения договора дарения 46. Например, договор обещания дарения не может быть заключен под таким отменительным условием, как ухудшение имущественного положения дарителя или состояния его здоровья до такой степени, что исполнение дарственного обещания может привести к существенному снижению уровня его жизни.

В то же время мы не видим никаких препятствий к заключению договоров дарения под отменительными условиями, не служащими основаниями к отказу от исполнения договора или к отмене дарения, которые предусмотрены ст. 577 и 578 ГК. Таковыми могут быть признаны дарственные обязательства с условиями об их прекращении в случаях, например, появления у дарителя до наступления срока передачи дара собственных детей; излечения дарителя от тяжелой болезни; значительного повышения заработной платы одаряемого и т.п. Естественно, обстоятельства, указываемые в договоре обещания дарения в качестве отменительных условий, не могут быть ни противоправными, ни безнравственными.

Такой подход к вопросу о возможности совершения договора обещания дарения под отменительным условием, помимо всего прочего, представляется и более справедливым по отношению к дарителю, который в результате дарения теряет свое имущество, не получая ничего взамен. Правовое положение дарителя (как субъекта одностороннего обязательства), объем его прав, с точки зрения общих законоположений о сделках и обязательствах, на наш взгляд, не могут быть хуже, нежели положение стороны (должника) в двустороннем обязательстве.

Исключительно договору обещания дарения адресованы положения ГК о правопреемстве по обязательству дарения (ст. 581). Как уже отмечалось, договор дарения, совершаемый путем передачи одаряемому имущества, не порождает обязательственно - правовых отношений и в силу этого исключается из сферы действия норм о правопреемстве по гражданско - правовым обязательствам.

Применительно же к обязательству, возникающему из договора обещания дарения, ГК (ст. 581) устанавливает два противоположных правила о правопреемстве в отношении соответственно прав одаряемого и обязанностей дарителя47. По общему правилу права одаряемого, которому по договору дарения обещан дар, не переходят к его наследникам (правопреемникам); и напротив, обязанности дарителя, обещавшего дарение, переходят к его наследникам (правопреемникам). Правда, указанные положения сформулированы в виде диспозитивных норм (т.е. договором дарения может быть предусмотрено иное), поэтому нельзя не согласиться с выводом А.Л. Маковского о том, что, в конечном счете, решение вопроса о правопреемстве по договору обещания дарения ГК оставляет на усмотрение сторон 48.

Во избежание конкуренции с правилами о наследовании и в целях исключения возможности обхода норм наследственного права ГК в императивной форме запрещает заключение договоров обещания дарения, предусматривающих передачу дара одаряемому после смерти дарителя, и объявляет соответствующие договоры ничтожными. К такого рода дарению применяются правила гражданского законодательства о наследовании (п. 3 ст. 572 ГК). Как верно замечает А.Л. Маковский, "слова ГК о том, что "к такого рода дарению применяются правила... о наследовании", не означают, что договор, предусматривающий передачу дара одаряемому после смерти дарителя, приравнивается к завещательным распоряжениям. Обещанный таким способом "дар" поступает в общую наследственную массу, и его дальнейшая судьба целиком определяется правилами гражданского законодательства о наследовании".

Договор пожертвования выделяется в отдельный вид дарения исходя из наличия у него такого основного признака, как совершение дарения в общеполезных целях. В современной юридической литературе встречаются различные трактовки понятия "общеполезные цели", что не может не вызывать сожаления, поскольку именно этот признак позволяет квалифицировать договор дарения как пожертвование и, следовательно, применять к нему специальные правила, предусмотренные ГК (ст. 582).

Например, М.Г. Масевич считает, что "от договора дарения пожертвование отличает назначение дара, который должен быть использован по специальному назначению. При отсутствии такого условия безвозмездная передача имущества считается обычным дарением" 49. Видимо, автором осталась незамеченной норма, содержащаяся в п. 3 ст. 582 ГК, согласно которой пожертвование имущества гражданину должно быть, а юридическим лицам может быть обусловлено жертвователем использованием этого имущества по определенному назначению. При отсутствии такого условия пожертвование имущества гражданину считается обычным дарением, а в остальных случаях пожертвованное имущество используется одаряемым в соответствии с назначением имущества. Следовательно, договор пожертвования юридическим лицам не теряет своих качеств от того, что он не содержит условия о назначении дара и не превращается в этом случае в обычный договор дарения.

И.В. Елисеев, напротив, в случаях, когда в роли одаряемого выступает государство, вовсе лишает жертвователя права обусловить использование пожертвованного имущества по определенному назначению. Он пишет: "...законодатель в ряде случаев предоставляет дарителю право указать конкретное назначение, по которому будет использоваться имущество, пожертвованное на общее благо. Это допустимо, если одаряемым по договору пожертвования является юридическое лицо или гражданин... и невозможно, если имущество жертвуется государству". Особо примечательна аргументация этого вывода, которая состоит в том, что государство "всегда действует не в своих собственных, а в общих интересах. Значит, даритель может быть уверен в том, что любой дар в адрес государства будет использован на общее благо; иначе он просто не может быть использован. Более того, предполагается, что государство лучше других субъектов знает, в чем состоит это общее благо, и лучше других может действовать в общеполезных целях. Поэтому даритель некомпетентен обязывать государство к определенному способу использования пожертвованного имущества" 50.

Первое наше замечание к данным рассуждениям состоит в том, что их результатом (при серьезном к ним отношении) может стать лишь исчезновение у "некомпетентных" дарителей (российских и иностранных граждан и организаций) всякой охоты жертвовать что-либо нашему такому "всезнающему" и лучше других понимающему, "в чем состоит общее благо", государству. Если же рассмотреть данное суждение с правовых позиций, то, прежде всего, необходимо обратить внимание на то, что законодатель в п. 1 ст. 582 ГК говорит о пожертвовании "государству и другим субъектам гражданского права, указанным в статье 124 ГК РФ". Стало быть, речь идет не только о Российской Федерации, но и о субъектах Российской Федерации, и о муниципальных образованиях. При этих условиях очень трудно согласиться с утверждением И.В. Елисеева о том, что указанные субъекты всегда действуют не в своих собственных, а в общих интересах, и с его уверенностью в том, что дар в адрес указанных субъектов будет использован обязательно на общее благо. Нам каждый день приходится наблюдать сюжеты противоположного свойства, героями которых выступают не только муниципальные образования, но и субъекты Российской Федерации. Да и собственно государство, если под ним понимать в целом Российскую Федерацию, в лице своих органов многократно демонстрировало свое "понимание общего блага" и "общественно полезных целей", когда лишало собственных граждан их денежных сбережений, помещенных во вклады в подконтрольном государству Сбербанке.

Кроме того, следуя воле законодателя, отсылающего нас к ст. 124 ГК, мы можем убедиться, что к названным субъектам гражданского права (Российской Федерации и ее субъектам, муниципальным образованиям) подлежат применению нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данного субъекта. Образ компетентного государства, лучше понимающего смысл общественного блага, «нарисованный» И.В. Елисеевым, на наш взгляд, никак не свидетельствует о таких особенностях данного субъекта, которые исключали бы возможность распространять на него законоположения о пожертвовании юридическим лицам, в том числе и с определением жертвователем условия об использовании пожертвованного имущества по определенному назначению.

Нам представляется, что наиболее полная оптимальная характеристика основного особого признака договора пожертвования дана А.Л. Маковским: «В отличие от прежнего ГК в новом Кодексе под пожертвованием понимается дарение не в "общественно полезных", а в общеполезных целях (п. 1 ст. 582). Ими могут быть как цели, полезные для общества в целом, так и цели, достижение которых представляет пользу для более узкого круга лиц - лиц определенной профессии, определенного возраста, жителей определенной местности, членов (участников) определенной организации и т.п. Пожертвование имущества гражданину без указания цели его использования, которую можно считать общеполезной, превращает этот договор в "обычное дарение". Напротив, имущество, подаренное без такого условия юридическому лицу, должно использоваться одаряемым "в соответствии с назначением имущества" (п. 3 ст. 582) и, что само собой разумеется, в соответствии с целями деятельности этого юридического лица (ст. 49)».

Специфика договора пожертвования как вида договора дарения не исчерпывается его общеполезными целями, ему присущи и некоторые другие особенности. Во-первых, договор пожертвования может совершаться как путем передачи одаряемому дара, так и посредством обещания дарения, что лишний раз подтверждает, что указанные виды договора дарения не имеют единого классификационного критерия 51.

Во-вторых, предметом договора дарения признаются лишь передача вещи или передача имущественного права. Следовательно, пожертвование не может осуществляться путем освобождения одаряемого от его обязательств. Данную особенность пожертвования Е.В. Кабатова объясняет тем, что «освобождение одаряемого от обязанности производится в его непосредственных интересах, а не на общее благо» 52. Чтобы понять поверхностность данного суждения, достаточно поставить на место одаряемого больницу или школу, которые освобождаются энергоснабжающей организацией от обязанности по выплате задолженности за использованную электроэнергию, или государство, которому кредиторы прощают долги по кредитам и государственным облигациям.

Думается, причина сужения предмета договора пожертвования по сравнению с обычным дарением заключается в другом: жертвователь традиционно должен располагать правом обусловить свое пожертвование использованием дара по определенному назначению. Дарение путем освобождения от обязанностей (при сегодняшнем строе правового регулирования) исключает такую возможность, хотя, по-видимому, было бы целесообразно предусмотреть такой способ пожертвования, изменив соответствующим образом правовое регулирование.

В-третьих, особенностью договора пожертвования является ограничение круга субъектов на стороне одаряемого. В качестве таковых могут выступать граждане, лечебные, воспитательные учреждения, организации социальной защиты и другие аналогичные учреждения; благотворительные, научные и учебные организации, фонды, музеи и другие учреждения культуры, общественные и религиозные организации, а также государство (Российская Федерация и ее субъекты) и муниципальные образования.

В-четвертых, как уже отмечалось, пожертвование может быть обусловлено жертвователем использованием дара по определенному назначению.

Действительно, ГК (п.п. 3 - 5 ст. 582) не только наделяет жертвователя правом обусловить свое пожертвование использованием дара по определенному целевому назначению, но и предусматривает положения, направленные на обеспечение контроля за целевым использованием пожертвованного имущества со стороны жертвователя, а также последствия нарушения одаряемым воли жертвователя, определившего целевое назначение пожертвованного имущества. Для надлежащей организации контроля со стороны жертвователя одаряемым (юридическим лицам), принявшим пожертвование, для использования которого установлено определенное назначение, вменено в обязанность вести обособленный учет всех операций по использованию пожертвованного имущества. Если же вследствие изменившихся обстоятельств использование пожертвованного имущества в соответствии с указанным жертвователем назначением становится невозможным, данное имущество может быть использовано по другому назначению лишь с согласия жертвователя. В случаях, когда жертвователя - гражданина уже нет в живых, а жертвователь - юридическое лицо ликвидировано, использование пожертвования по иному целевому назначению возможно только по решению суда.

Последствия несоблюдения воли жертвователя, определившего целевое назначение пожертвованного имущества, либо нарушения установленного порядка изменения целевого назначения пожертвования состоят в том, что пожертвование может быть отменено решением суда по требованию самого жертвователя, его наследников или иных правопреемников 53.

В-пятых, еще одна любопытная особенность договора пожертвования заключается в том, что на принятие пожертвования не требуется чьего-либо разрешения или согласия (п. 2 ст. 582 ГК). В юридической литературе данное положение иногда истолковывается таким образом, что в отличие от обычного договора дарения при пожертвовании вовсе не требуется согласия одаряемого. А поскольку такой подход ставит под сомнение договорную природу пожертвования, появляются не совсем понятные доводы в пользу того, что пожертвование все же остается договором. Так, М.Г. Масевич пишет: "В п. 2 ст. 582 ГК установлено, что на принятие пожертвования не требуется чьего-то согласия. Однако на этом основании пожертвование нельзя определять односторонней сделкой. Ведь передача имущества является ответом на предложение делать пожертвование, а договор заключается передачей имущества" 54. Тем самым из круга пожертвований исключается договор обещания дарения.

На самом деле, в данном случае законодатель вовсе не отрицает такой признак договора дарения (и договора пожертвования в том числе), как согласие одаряемого на принятие дара и безусловное право последнего отказаться принять подаренное (в том числе пожертвованное) имущество. Речь идет о другом, а именно о том, что в дополнение к обычному порядку заключения договора дарения, требующему, конечно же, согласия одаряемого на принятие дара, было бы разумно предположить, что в некоторых случаях одаряемому (который не возражает против пожертвования) потребуется также разрешение или согласие определенных властных органов. Так вот, как раз такого разрешения (согласия) в соответствии с п. 2 ст. 582 ГК и не требуется. Поэтому никакой опасности для договорной природы пожертвования не существует.

Другое дело - вопрос о целесообразности такого решения. Государству не должно быть безразлично, что представляет собой пожертвование и кто является жертвователем. Представим себе, что пожертвованием являются системы вооружения, а его адресатом (одаряемым) - такой субъект Российской Федерации, как Чеченская Республика. Не исключается возможность и пожертвования "грязных" денег, добытых преступным путем, в целях их "отмывания". Не будет способствовать авторитету государства и принятие государственными учреждениями пожертвований от лиц с "подмоченной" репутацией.

2.3 Элементы договора дарения

Говоря о предмете договора дарения, не следует упускать из виду, что указанный договор, как и всякий гражданско - правовой договор на передачу имущества, имеет сложный предмет, состоящий из действий дарителя: передача дара, освобождение от обязанности, - которые называют объектом первого рода или юридическим объектом, а также самого имущества (вещи, права, обязанности), которое обычно именуется объектом второго рода или материальным (применительно к вещи) объектом 55..

Между тем в юридической литературе можно встретить упрощенный взгляд на предмет договора дарения. Например, по мнению М.Г. Масевич, «предметом договора дарения могут быть вещи, деньги, ценные бумаги, иные имущественные права, предоставляемые одаряемому, а также освобождение последнего от имущественных обязанностей» 56.

Некоторые авторы критикуют ГК за неоправданное, на их взгляд, расширение предмета договора дарения. Так, И.В. Елисеев по этому поводу пишет: "Такое определение предмета договора уже подвергалось и, вероятно, еще долго будет подвергаться справедливой критике юристов. Причина этого заключается, прежде всего, в том, что в одно множество объединяются такие разнородные объекты, как имущество (вещи и имущественные права) и действия (освобождение от обязанности). Причем предметом дарения являются не любые, а лишь некоторые юридические действия: прощение долга... перевод долга... принятие на себя исполнение обязательства... Все эти действия объединяет лишь то, что они направлены на обогащение одаряемого, т.е. увеличение его имущества. Но вряд ли этого достаточно для их включения в предмет дарения. Во-первых, обогащение одаряемого возможно в различных правовых формах, которые не исчерпываются лишь случаями освобождения его от обязанностей... Во-вторых, основания и процедура прощения, перевода долга, принятия на себя исполнения настолько различны, что их объединение под крышей дарения крайне искусственно" 57.

На эти критические замечания И.В. Елисеева в адрес ГК хотелось бы возразить следующее. Во-первых, представляется весьма странной попытка исключить из понятия предмета договора действия сторон. Ведь предмет всякого договора - это по сути предмет вытекающего из него обязательства, а предмет обязательства состоит как раз в действиях (бездействии) обязанной стороны. Применительно к договору дарения ограничить предмет договора передаваемым одаряемому имуществом можно только в отношении договора, совершаемого (заключаемого) путем передачи подаренного имущества одаряемому, да и то лишь в силу того, что такой договор не порождает обязательства. В остальных же случаях предметом договора дарения прежде всего являются действия дарителя, что вытекает из определения самого понятия обязательства (п. 1 ст. 307 ГК).

Во-вторых, если взять такой объект договора дарения, как действия дарителя, то ГК говорит о передаче вещи, о передаче имущественного права (требования) к себе или третьему лицу, об освобождении одаряемого от имущественной обязанности (п. 1 ст. 572). Что же касается уступки прав требования, перевода долга или прощения долга, принятия дарителем на себя исполнения обязательства, то применительно к договору дарения они представляют собой юридико - технические средства, посредством которых даритель выполняет действия, составляющие предмет договора дарения. И объединяет эти действия дарителя отнюдь не только то обстоятельство, что все они направлены на увеличение имущества одаряемого, но так же и то, что все они совершаются дарителем безвозмездно за счет уменьшения своего имущества, с совершенно определенным намерением увеличить имущество одаряемого и с согласия последнего на принятие дара. Налицо все основные признаки договора дарения.

И, наконец, в-третьих, формулируя нормы, очерчивающие круг действий дарителя, составляющих предмет договора дарения, законодатель имел совершенно определенную цель, а именно: включить в сферу действия специальных правил, регулирующих договор дарения, соответствующие правоотношения. Если же согласиться с рассуждениями И.В. Елисеева, то под специальные правила ГК, устанавливающие, например, запрещение дарения, не будут подпадать в том числе случаи освобождения государственных и муниципальных служащих от имеющегося у них денежного долга (или обещания такого освобождения) в связи с исполнением ими служебных обязанностей.

А.Л. Маковский отмечает, что "в вопросе о том, что может быть предметом дарения (даром), и доктрина, и законодательство разного времени и разных стран предлагают самые различные решения - от понятия дарения только как безвозмездного отчуждения материального объекта (вещи) до понимания под ним того, что называлось вышедшим из употребления словом "облагодетельствование" и несколько точнее может быть описано как намеренное безвозмездное предоставление за свой счет имущественных выгод другому лицу" 58.

Таким образом, российский законодатель, определяя столь широко предмет договора дарения, тем не менее не вышел за рамки существующих законодательных концепций предмета дарения, а следовательно, и не заслуживает упрека по этому поводу.

Сложный предмет договора дарения может быть разбит на пять частей, каждая из которых имеет, в известном смысле, самостоятельное значение. Классификация действий дарителя, которые могут быть предметом договора дарения, предложена А.Л. Маковским:

1) передача дарителем вещи в собственность одаряемого представляет собой наиболее типичный предмет договора дарения. Договоры дарения, имеющие в качестве своего предмета указанные действия дарителя, отличаются от многих иных договоров, направленных на передачу имущества (аренда, ссуда, наем), тем, что вещь передается в собственность одаряемого, а от тех договоров из этой категории, которые, так же как и дарение, предусматривают передачу имущества в собственность контрагента (купля - продажа, мена, рента), - тем, что при дарении отчуждение имущества производится безвозмездно. При этом от договора беспроцентного займа договор дарения денег отличается тем, что подаренные одаряемому деньги не подлежат возврату дарителю;

2) передача одаряемому имущественного права (требования) дарителем к "самому себе". В юридической литературе отмечалось, что сфера действия договора дарения с таким предметом в основном сводится к установлению названного права. Кроме того, рассматривая характерные черты подобного договора, А.Л. Маковский подчеркивает, что "под этот случай дарения не подпадает требование к дарителю, предоставляемое посредством передачи одаряемому ценной бумаги (например, выдачи простого векселя)"; кроме того, "не могут вообще рассматриваться в качестве дарения договоры о безвозмездном предоставлении другой стороне прав ссудополучателя, хранителя, доверителя или учредителя доверительного управления, т.к. соответствующие отношения урегулированы в ГК как отношения по иным, самостоятельным договорам...". По мнению А.Л. Маковского, под "передачей права (требования) к себе" следует понимать предоставление одаряемому только обязательственного требования к дарителю.

На наш взгляд, по договору дарения, предусматривающему передачу одаряемому имущественного права (требования) дарителем к самому себе, могут передаваться не только обязательственные права, но и отдельные вещные права. Ранее такая точка зрения была высказана И.В. Елисеевым, который полагает, что "из содержания п.п. 2 и 3 ст. 216 можно заключить, что некоторые вещные права могут отчуждаться как таковые, помимо отчуждения соответствующей вещи. Поэтому нет никаких оснований препятствовать безвозмездному отчуждению таких прав, т.е. их дарению".

Например, в соответствии с п. 3 ст. 552 ГК продажа недвижимости, находящейся на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, допускается без согласия собственника этого участка, если это не противоречит условиям пользования таким участком, установленным законом или договором. При продаже такой недвижимости покупатель приобретает право пользования соответствующей частью земельного участка на тех же условиях, что и продавец недвижимости. Причем, если иное не установлено законом или договором, предусмотренная договором цена недвижимого имущества, находящегося на земельном участке, включает цену права на соответствующую часть земельного участка (п. 2 ст. 555 ГК). Если стороны договорятся о том, что они не включают в цену объекта недвижимости цену права на земельный участок (скажем, права бессрочного пользования), при явном намерении лица, выступающего в роли продавца объекта недвижимости, тем самым одарить покупателя объекта недвижимости, налицо все необходимые признаки дарения права (в том числе и вещного) на соответствующий земельный участок 59.

Представляется также, что могут иметь место случаи дарения путем передачи одаряемому имущественного права (требования) посредством передачи последнему ценной бумаги при условии, что указанная ценная бумага имеет бездокументарную форму, поскольку при совершении сделок с бездокументарными ценными бумагами непосредственными объектами этих сделок являются права, вытекающие из таких ценных бумаг.

Сфера применения договора дарения путем передачи одаряемому права (требования) дарителя к "самому себе" не ограничивается случаями, когда такое право возникает впервые в силу самого договора дарения 60. Можно, например, представить себе ситуации, когда даритель заключает соглашение со своим кредитором о передаче последним соответствующего права требования к дарителю за плату либо когда имеет место иное встречное предоставление со стороны дарителя одаряемому. Думается, что предварительное соглашение, заключенное между дарителем и одаряемым, предусматривающее такие действия дарителя, может быть квалифицировано как договор дарения;

3) передача одаряемому принадлежащего дарителю имущественного права (требования) к третьему лицу осуществляется посредством безвозмездной уступки соответствующего права (требования) одаряемому при условии соблюдения правил, регулирующих цессию (п. 3 ст. 576 ГК). Следовательно, по такому договору дарения не могут быть переданы права, неразрывно связанные с личностью кредитора (дарителя), в частности требования об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью (ст. 383 ГК), а также права по обязательству, в котором личность кредитора (дарителя) имеет существенное значение для должника (п. 2 ст. 388 ГК). Не подлежат передаче по такому договору дарения также права по ценным бумагам в документарной форме, которые относятся к вещам и поэтому могут передаваться в качестве дара как вещи, что составляет самостоятельный предмет договора дарения (передача вещи в собственность одаряемого).

Остальные права, вытекающие как из договорных, так и из внедоговорных обязательств, могут передаваться по договору дарения, предусматривающему передачу одаряемому принадлежащего дарителю имущественного права (требования) к третьему лицу. Правда, в юридической литературе высказаны сомнения относительно возможности такого предмета договора, как передача одаряемому прав (требований) к третьему лицу. И.В. Елисеев указывает: "Большинство обязательственных прав имеет срочный характер, поэтому, выступая предметом договора дарения, они ставят под сомнение его традиционные свойства бессрочности и бесповоротности" 61. Однако очевидно, что в данном случае обнаруживается непонимание разницы между признаками договора дарения и свойствами самого передаваемого права. Действительно, обязательственные права имеют срочный характер, но это никак не затрагивает ни бессрочности, ни бесповоротности договора дарения, поскольку переданное одаряемому право (независимо от срока соответствующего обязательства) не подлежит обратной передаче дарителю.

Гораздо большую и реальную проблему представляет вопрос о том, следует ли квалифицировать как договор дарения всякую безвозмездную сделку уступки требования по обязательству. Данный вопрос приобретает особо актуальное значение в случаях, когда речь идет о сделках уступки требования, совершаемых между коммерческими организациями по обязательствам, связанным с их предпринимательской деятельностью, поскольку, как известно, дарение между коммерческими организациями запрещено законом (п. 4 ст. 575 ГК).

Представляется, что ответ на этот вопрос мог бы выглядеть следующим образом. В соответствии с п. 1 ст. 388 ГК уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам или договору. В соответствии с законом (п. 4 ст. 575 ГК) не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, в отношениях между коммерческими организациями. Договор дарения может совершаться в том числе и путем передачи одаряемому права требования к третьему лицу, осуществляемой с соблюдением правил, установленных в отношении уступки требований по обязательствам (п. 3 ст. 576 ГК).

Вместе с тем соглашение об уступке прав, не предусматривающее встречного предоставления цеденту со стороны цессионария, может быть признано договором дарения лишь в том случае, если оно содержит ясно выраженное намерение цедента совершить безвозмездную передачу соответствующего права цессионарию (п. 2 ст. 572 ГК). При этом под безвозмездностью передачи права требования понимается отсутствие какой-либо причинной обусловленности такой передачи права, вытекающей в том числе и из других взаимоотношений сторон по иным сделкам и обязательствам 62.

Отсутствие в соглашении об уступке прав требования, заключенном между коммерческими организациями, условий об оплате цессионарием получаемого права либо об ином встречном предоставлении само по себе не может служить основанием для признания указанного соглашения договором дарения. Напротив, следует исходить из презумпции возмездности всякого гражданско - правового договора, предусмотренной п. 2 ст. 423 ГК, согласно которому договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Поэтому такое соглашение может быть квалифицировано как договор дарения лишь в тех случаях, когда в его тексте положительно решен вопрос о безвозмездности передачи дара либо когда заинтересованным лицом будет доказано отсутствие какой-либо причинной обусловленности безвозмездной уступки права.

Такой подход основан на том, что безвозмездные отношения в гражданском праве носят исключительный характер. Именно этой причиной, как подчеркивает А.Л. Маковский, "объясняется действие презумпции в случаях, когда возникает сомнение в том, является соответствующее отношение дарением или носит возмездный характер" 63. В связи с этим А.Л. Маковский приводит слова И.Б. Новицкого: "Дарственный характер предоставления не предполагается, а должен быть положительно доказан" 64;

4) освобождение одаряемого от имущественной обязанности перед дарителем в юридической литературе обычно сводят к прощению долга (ст. 415 ГК). Так, И.В. Елисеев пишет: «Освобождение от обязанности перед самим дарителем называется прощением долга. Буквальное толкование ст. 415 ГК приводит к выводу о том, что прощение долга является односторонней сделкой и обусловлено лишь соблюдением прав других лиц в отношении имущества кредитора – дарителя» .

На наш взгляд, соотношение понятия дарения путем освобождения одаряемого от его имущественной обязанности перед дарителем и понятия прощения долга является более сложным, нежели, как полагает И.В. Елисеев, чисто синонимическим. Прежде всего, никак нельзя согласиться с утверждением названного автора о том, что прощение долга всегда является договором дарения. Прощение долга является основанием прекращения обязательства. В соответствии со ст. 415 ГК ("Прощение долга") обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. Именно в таком качестве (как основание прекращения обязательства, а не договор дарения!) прощение долга часто используется в имущественном обороте, участники которого нередко путем прощения долга прекращают взаимные обязательства по различным договорам. Прощение долга используется также при сверке расчетов, составлении мировых соглашений с учетом целого ряда различных обязательств, имеющихся между сторонами. В связи с этим признание всякого прощения долга договором дарения способно дестабилизировать имущественный оборот и повлечь за собой иные серьезные негативные последствия.

Соглашение о прощении долга может быть квалифицировано как договор дарения только в том случае, когда в нем положительно решен вопрос о безвозмездности (т.е. об отсутствии какой-либо причинной обусловленности) действий кредитора по освобождению должника от возложенных на него обязательств и при явном намерении кредитора одарить должника без всякого встречного предоставления в рамках всех взаимоотношений сторон. И здесь, как в случае с уступкой требования, необходимо исходить из презумпции возмездности прощения долга;

5) освобождение одаряемого от его имущественной обязанности перед третьим лицом возможно путем исполнения дарителем обязательства за являющегося в нем должником одаряемого перед кредитором по такому обязательству. Речь идет о применении специальной конструкции исполнения обязательства путем возложения его исполнения на третье лицо (п. 1 ст. 313 ГК), поскольку только в этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, не являющимся стороной в обязательстве 65.

Другой вариант договора дарения путем освобождения одаряемого от его имущественной обязанности перед третьим лицом состоит в том, что даритель занимает место должника в обязательстве, освобождая тем самым от него одаряемого. Замена участника обязательства на стороне должника осуществляется с помощью перевода долга; перевод долга допускается лишь с согласия кредитора (ст. 391 ГК). В данном случае основанием освобождения одаряемого от его обязанности перед третьим лицом (кредитором) служит не фактическое ее исполнение дарителем, а то обстоятельство, что одаряемый выбывает, благодаря дарителю, из соответствующего обязательства.

Необходимо отметить, что и в этом случае для того чтобы соответствующие действия лица, освобождающего должника от обязательства перед третьим лицом, были признаны дарением, требуется наличие всех признаков договора дарения, и прежде всего безвозмездности и намерения дарителя именно освободить должника от его обязанностей в качестве дара последнему.

Итак, мы рассмотрели предмет договора дарения, который может вклю­чать вещи, имущественные права и освобождение от обязанностей. Но, быть может, в качестве предмета дарения могут выступать и другие объекты гражданских прав, например, работы, услуги? Нет, такое расширение пред­мета дарения не основано на законе и противоречит самой природе таких объектов. Так, предметом договора дарения может выступать вещь, изготов­ленная в результате работы подрядчика. Но трудно представить себе даре­ние самого процесса работы, изготовления вещи. Это тем более справедливо и в отношении услуг, вся полезность которых заключена в самой деятельно­сти исполнителя.

Помимо ранее рассмотренного предмета договора дарения к числу его основных элементов (как и всякого гражданско - правового договора) относятся также его субъекты, содержание (права и обязанности сторон) и форма.

В принципе в качестве дарителя и одаряемого по договору дарения могут выступать любые лица, признаваемые субъектами гражданского права: граждане (физические лица), организации (юридические лица), а также государство (Российская Федерация, субъекты Российской Федерации) и муниципальные образования.

Правда, в юридической литературе иногда можно встретить точку зрения, согласно которой государство надлежит исключить из круга одаряемых по обычным договорам дарения, сохранив за ним возможность выступать в качестве одаряемого лишь по договору пожертвования. Например, З.И. Цыбуленко пишет: «Право государства совершать дарения не вызывает сомнений. Но в качестве одаряемого лица оно может выступать лишь в договоре пожертвования. Это вполне естественно, поскольку государство действует только в общих интересах, следовательно, принимать подарки в качестве частного лица, преследующего свои цели, оно не может» .

Данный вывод представляется поспешным. Законодательство подобных ограничений на участие в договоре дарения государства в качестве одаряемого не предусматривает, следовательно, должен действовать принцип распространения на государство при его участии в имущественном обороте положений о юридических лицах. Иначе придется любые ситуации, когда руководители различных государств на официальных дипломатических встречах обмениваются подарками, квалифицировать как пожертвования в пользу соответствующих государств. Кроме того, не следует забывать, что ГК не рассматривает в качестве пожертвования действия дарителя по освобождению одаряемого от его обязательств, однако нет никаких оснований не допускать возможности такого дара в адрес государства.

Физические и юридические лица, участвующие в отношениях, связанных с дарением, должны отвечать общим требованиям, предъявляемым к субъектам гражданского права в части их правоспособности и дееспособности (применительно к гражданам).

Особенность договора дарения применительно к его субъектному составу состоит в том, что в отношении некоторых субъектов гражданского права законодательством установлены запрещения и ограничения на участие в отношениях, связанных с дарением.

Во-первых, запрещение дарения (в качестве дарителей) установлено в отношении законных представителей малолетних граждан и граждан, признанных недееспособными (от имени последних). Как известно, по общему правилу законные представители малолетних (родители, усыновители или опекуны), а также опекуны граждан, признанных судом недееспособными, могут совершать от их имени гражданско - правовые сделки 66. Однако договор дарения отличается той особенностью, что он имеет своим результатом уменьшение имущества соответственно малолетних и признанных недееспособными граждан без всякой компенсации. Данное обстоятельство побудило законодателя изъять из круга сделок, совершаемых законными представителями указанных лиц, договоры дарения. Исключение составляют случаи дарения обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда67, а также договоры дарения, охватываемые понятием "мелкие бытовые сделки" (такие сделки могут совершаться малолетними в возрасте от шести до четырнадцати лет самостоятельно).

Закон не предусматривает запрещения дарения в отношении малолетних и недееспособных граждан (в том числе через их законных представителей) в качестве одаряемых. Если одаряемыми в данном случае выступают малолетние в возрасте от шести до четырнадцати лет, то такие договоры дарения относятся к числу сделок, направленных на безвозмездное получение выгоды, которые, если они не требуют нотариального удостоверения или государственной регистрации, могут совершаться указанными лицами самостоятельно (п. 2 ст. 28 ГК).

В юридической литературе высказаны критические замечания в адрес положений ГК, допускающих в определенных случаях совершение договоров дарения с участием малолетних и недееспособных граждан. Смысл этих замечаний сводится к необходимости установления полного запрета на совершение таких договоров без всяких изъятий. Например, М.Г. Масевич указывает: "Большие сомнения вызывает правомерность и целесообразность разрешения "обычных подарков" от имени граждан, признанных недееспособными, их законными представителями. Нужно полагать, что ст. 575 имеет в виду подарки за счет имущества недееспособных лиц. Однако в соответствии с п. 2 ст. 37 ГК имущество подопечного его опекун или попечитель может расходовать только с разрешения органа опеки и попечительства, а согласно п. 3 ст. 60 Семейного кодекса РФ  на родителей распространяются ограничения в отношении распоряжения имуществом подопечного и никаких исключений для "обычных подарков" эти нормы не содержат" 68. На это мы можем сказать, что в данном случае речь идет о гражданско - правовых отношениях, поэтому правила, содержащиеся в ГК, которые допускают совершение "обычных подарков", являются нормами прямого действия и не нуждаются в дополнительных законодательных "подпорках". Кроме того, при разработке указанных норм ГК ставилась задача урегулировать отношения, складывающиеся в реальной жизни. Имелись в виду, в том числе и ситуации, когда школьник, собираясь на день рождения одноклассницы, просит своих родителей дать ему денег на подарок либо приобрести последний для него. Исходя из приведенных ранее представлений, мы придем к выводу, что родители должны отказать сыну в его просьбе. Будет ли это соответствовать нормальным представлениям о взаимоотношениях родителей и их детей?

И.В. Елисеев, напротив, соглашаясь с тем, что законные представители малолетних граждан могут от их имени совершать дарения (в пределах "обычных подарков"), категорически возражает против возможности для малолетних получать подарки. Он пишет: "А вот в отношении малолетних право самостоятельно получать подарки выглядит, действительно, неразумным. Безвозмездность и выгодность дарения еще не означают отсутствия расходов и обременений, связанных с подарком. Хорошо ли, когда ребенок приносит домой подаренного ему нильского крокодила" 69.

Хотелось бы в связи с этим напомнить, что нормы ГК и вся система правового регулирования имущественного оборота рассчитаны на нормальные человеческие отношения, основанные на презумпции разумности и добросовестности участников имущественного оборота. Т.Д. Алексеев же предлагает строить систему правового регулирования на экзотических примерах с нильскими крокодилами, забывая при этом, что он попутно лишает детей радости получать подарки на новогодние праздники и дни рождения 70.

Объясняя смысл исключения, касающегося обычных подарков, из общего запрета на совершение дарения законными представителями малолетних и недееспособных граждан от имени последних, А.Л. Маковский подчеркивает, что "подарено может быть лишь то, что для соответствующих отношений может рассматриваться как "обычный подарок". "Обычность" подарка как в данном, так и в других предусмотренных в этой главе случаях (пп. 2 - 4 ст. 575, п. 1 ст. 576,  ст. 579), означает его соответствие принятым в обществе нравственным критериям, прежде всего в отношении его стоимости (с учетом взаимоотношений дарителя с одаряемым, повода дарения и др.). Но ни при каких условиях стоимость подарка не должна превышать пяти минимальных размеров оплаты труда (п. 1 ст. 575)" 71.

Во-вторых, не допускается дарение работникам социальной сферы - лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений - гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда.

В-третьих, такой же запрет (с соответствующим изъятием) действует в отношении подарков государственным служащим и служащим органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей.

В отношении положений ГК об этих двух категориях лиц, выступающих в качестве одаряемых (назовем их "социальные работники" и "государственные служащие"), также выпущено немало "критических стрел" в юридической литературе. Так, М.Г. Масевич считает неэффективным запрет дарения социальным работникам. "Однако этот запрет, - указывает М.Г. Масевич, - легко обойти, если вручение подарка будет поручено друзьям указанных выше граждан или путем неоднократного вручения "обычного подарка" .

И.В. Елисеев же видит в соответствующих положения ГК реальную угрозу практике правоохранительных органов по привлечению взяточников к уголовной ответственности. "Статья 575 ГК, - пишет С.А. Калачев - может оказать влияние и на практику применения уголовного законодательства, в частности, на толкование понятия взятки. Ведь по смыслу этой статьи дарение чиновнику обычного подарка небольшой стоимости (не дороже пяти МРОТ) во всех случаях является правомерным действием" 72.

Не хотелось бы лишний раз обращать внимание на то, что гражданско - правовое регулирование не может затрагивать публично - правовые отношения, но приходится это делать, поскольку приведенные суждения (особенно С.А. Калачева) явно свидетельствуют об отсутствии надлежащего понимания отличий между частным и публичным правом. А ведь имеется хорошо известная норма ГК, определяющая предмет гражданско - правового регулирования, согласно которой к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством (п. 3 ст. 2 ГК). Уголовное законодательство, уголовное право - отрасль публичного права, и поэтому, конечно же, положения ГК об обычных подарках социальным работникам и государственным служащим не имеют никакого отношения ни к понятию взятки, ни к уголовной ответственности взяткодателей и взяткополучателей.

Кроме того, в сфере публичного права действует целый ряд законов и иных нормативных актов, определяющих правовой статус государственных служащих, судей, прокурорских работников, народных депутатов и т.п. Содержащиеся в них запреты и ограничения на принятие подарков от иных субъектов публично - правовых отношений (т.е. в связи с исполнением служебных обязанностей) ни в коей мере не затрагиваются нормами ГК, допускающими так называемые обычные подарки только в гражданско - правовых отношениях .

В связи с изложенным мы не можем присоединиться к встречающейся иногда в юридической литературе негативной оценке запрета дарения между коммерческими организациями. Так, И.В. Елисеев пишет: "С другой стороны эта же норма (п. 4 ст. 575 ГК) серьезно ограничивает возможности нормального ведения предпринимательства и подчас противоречит сложившимся обычаям и обыкновениям бизнеса. Так, коммерческая организация вроде бы не вправе простить долг контрагенту - коммерческой организации. А в случае безнадежной задолженности это может повлечь за собой целый ряд неблагоприятных экономических последствий для кредитора. Запрет на безвозмездную передачу имущества сильно ударит по холдингам и финансово - промышленным группам, осложнит взаимоотношения основных юридических лиц и дочерних... В общем, запрет дарения между коммерческими организациями чреват многими издержками, большинство из которых сейчас даже трудно предвидеть в деталях" . Представляется, однако, что "издержки" запрещения дарения между коммерческими организациями, увиденные И.В. Елисеевым, имеют в своей основе неправильное представление о соотношении норм о дарении и других положений ГК, регулирующих иные гражданско - правовые институты, в частности с положениями об объединениях коммерческих организаций, о взаимоотношениях материнских и дочерних организаций и т.п. Что же касается истинного дарения между коммерческими организациями, то его запрещение является совершенно оправданным. Как правильно отмечает А.Л. Маковский, запрещение такого дарения было установлено "исходя из того, что безвозмездные имущественные отношения между организациями, само существование которых порождено целью извлечения прибыли (п. 1 ст. 50), как правило, ненормальны и могут использоваться в ущерб интересам их кредиторов и государства" .

В-пятых, определенные ограничения дарения предусмотрены в отношении юридических лиц, которым имущество, являющееся объектом дарения, принадлежит на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. Если иное не предусмотрено законом, субъекты права хозяйственного ведения или оперативного управления могут дарить принадлежащее им на соответствующем ограниченном вещном праве какое-либо имущество лишь с согласия собственника их имущества. Данное ограничение дарения в известном смысле корреспондирует нормам, определяющим правовое положение субъектов права хозяйственного ведения или оперативного управления в части их правомочий по распоряжению закрепленным за ними имуществом (ст. 295, 298 ГК). Правда, нельзя не обратить внимания на то, что ограничения для указанных субъектов в отношении дарения являются более жесткими, нежели в отношении иных форм распоряжения имуществом. Например, для совершения иных возмездных сделок с имуществом субъект хозяйственного ведения должен испросить согласие собственника только в том случае, когда объектом таких сделок является недвижимость; остальным имуществом он распоряжается самостоятельно, за исключением случаев, установленных законом или иными правовыми актами (п. 2 ст. 295 ГК).

Сложнее решается вопрос с ограничением дарения в отношении субъектов права оперативного управления. С одной стороны, действует норма, устанавливающая абсолютный запрет учреждениям отчуждать или иным способом распоряжаться закрепленным за ними имуществом и имуществом, приобретенным последними за счет средств, выделенных им по смете (п. 1 ст. 298 ГК). С другой стороны, в отношении учреждений, которым в соответствии с их учредительными документами предоставлено право осуществлять приносящую доходы деятельность, предусмотрено, что доходы, полученные от такой деятельности, и приобретенное за счет этих доходов имущество поступают в самостоятельное распоряжение учреждения (не требующее согласия собственника) (п. 2 ст. 298 ГК). В первом случае возникает вопрос, вправе ли учреждения с согласия собственника совершать дарение имущества, закрепленного за ними либо приобретенного за счет денежных средств, выделенных им по смете. Во втором случае неясно, требуется ли учреждению согласие собственника на передачу одаряемому в качестве дара по договору дарения имущества, приобретенного на доходы, полученные от разрешенной предпринимательской деятельности. Налицо коллизия норм об имущественном статусе субъектов оперативного управления и правил о договоре дарения 73.

Думается, ответы на эти вопросы следует искать в рамках более общей проблемы о соотношении всех законоположений (включая и публично - правовые), предусматривающих ограничения дарения. Данная проблема впервые поставлена в юридической литературе А.Л. Маковским, им же предложено и ее решение, которое состоит в следующем. "Применение правил, тем или иным образом ограничивающих дарение, в случае их коллизии, - указывает А.Л. Маковский, - не может быть альтернативным. Вопрос о их соотношении должен решаться, как правило, по наиболее ограничительному варианту либо путем "сложения" этих ограничений (например, к дарению имущества унитарным предприятием акционерному обществу должны применяться и п. 4 ст. 575 и п. 1 ст. 576), либо путем "поглощения", то есть применения наиболее строгого из них (в частности, к подаркам государственным служащим, если они вообще запрещены, не может применяться правило о допустимости "обычных подарков"). Объясняется такой подход исключительностью безвозмездных отношений в общей массе имущественных отношений, регулируемых гражданским правом"74.

Подход А.Л. Маковского нам представляется правильным, позволяющим дать ответы в том числе и на поставленные вопросы применительно к учреждениям (субъектам права оперативного управления), выступающим в роли дарителя по договору дарения имущества, принадлежащего последним на праве оперативного управления. Решая указанные вопросы "по наиболее ограничительному варианту", мы должны прийти к следующим выводам. Поскольку в соответствии с п. 1 ст. 298 ГК учреждению вовсе запрещено отчуждать или иным образом распоряжаться закрепленным за ним имуществом и имуществом, приобретенным за счет средств, выделенных ему по смете, стало быть, оно не имеет права совершать дарение указанного имущества, в том числе и с согласия собственника. Такие сделки являются ничтожными как противоречащие закону.

Что касается имущества, приобретенного учреждением, которому разрешена предпринимательская деятельность, за счет доходов от такой деятельности, то "наиболее ограничительным вариантом" в данной ситуации является признание за учреждением права дарения указанного имущества при условии получения согласия на то собственника имущества учреждения.

В-шестых, определенные ограничения дарения предусмотрены в отношении субъекта права общей совместной собственности. Дарение имущества, находящегося в общей совместной собственности, допускается по согласию всех участников совместной собственности с соблюдением правил, регулирующих порядок распоряжения имуществом, находящимся в совместной собственности (п. 2 ст. 576 ГК).

И здесь возникает вопрос о соотношении положения, содержащегося в п. 2 ст. 576 ГК (о том, что для дарения имущества из общей совместной собственности требуется согласие всех участников общей совместной собственности), и общих положений, касающихся порядка распоряжения таким имуществом (ст. 253 ГК). Указанные общие положения говорят о том, что при распоряжении имуществом, находящимся в совместной собственности, согласие всех участников общей совместной собственности независимо от того, кем из них совершается сделка, предполагается. Для дарения имущества, находящегося в общей совместной собственности, необходимо положительно выраженное согласие каждого ее участника.

В-седьмых, соблюдение некоторых дополнительных условий, которые можно рассматривать и в качестве ограничения дарения, требуется при совершении дарения не самим дарителем, а его представителем по доверенности. В этом случае полномочия представителя на совершение дарения, обозначенные в доверенности, должны носить не общий, а конкретный характер: в доверенности должны быть указаны конкретный предмет дарения и конкретный одаряемый. Несоблюдение этого требования влечет ничтожность как самой доверенности, так и договора дарения 75. Предъявляемые ГК (ст. 574) требования к форме договора дарения зависят от вида договора дарения и от объекта дарения. Договоры дарения, совершаемые путем передачи дара одаряемому, могут заключаться в устной форме, за исключением двух случаев, когда требуется обязательная письменная форма 76.

Во-первых, в письменной форме должны совершаться договоры дарения движимого имущества, по которым в качестве дарителей выступают юридические лица и стоимость дара превышает пять установленных законом минимальных размеров оплаты труда. Во-вторых, договоры дарения недвижимого имущества подлежат государственной регистрации и поэтому они не могут заключаться в устной форме.

Глава 3 Содержание договора дарения и ответственность сторон

3.1 Содержание договора дарения

О содержании договора дарения (правах и обязанностях сторон) можно говорить лишь применительно к договору обещания дарения. Что касается договора дарения, совершаемого путем передачи подаренного имущества одаряемому, то он представляет собой договор - сделку, т.е. юридический факт, порождающий право собственности на подаренное имущество у одаряемого и соответственно прекращающий право собственности дарителя; договорная природа такого дарения выражается лишь в том, что передача одаряемому подаренного имущества требует согласия последнего на принятие дара; впрочем, такое согласие предполагается 77.

Итак, договор обещания дарения порождает одностороннее обязательство дарителя передать объект дарения одаряемому и корреспондирующее данному обязательству право одаряемого требовать от дарителя передачи дара.

Особенностью договора дарения является то, что в изъятие из общего положения о недопустимости одностороннего прекращения гражданско - правового обязательства, за исключением случаев, установленных законом (ст. 310 ГК), стороны договора дарения наделены широкими правами по одностороннему прекращению обязательства, вытекающего из договора дарения.

Так, одаряемый вправе в любое время до передачи ему дара от него отказаться, в результате чего договор дарения считается расторгнутым. А расторжение договора, как известно, влечет и прекращение обязательства (п. 1 ст. 573, п. 1 ст. 453 ГК). Закон предусматривает лишь определенные требования к форме, в которую должен быть обличен отказ одаряемого от принятия дара: если договор дарения был заключен в письменной форме, отказ от дара также должен быть совершен одаряемым в письменной форме; а в случаях, когда договор дарения был зарегистрирован (например, при дарении недвижимости), отказ от принятия дара также подлежит государственной регистрации. Реализация одаряемым права отказаться от дара до его передачи, как правило, не влечет для него никаких последствий. Исключение предусмотрено лишь для тех случаев, когда договор обещания дарения был заключен в письменной форме, и состоит оно в том, что даритель вправе требовать от одаряемого возмещения реального ущерба, причиненного отказом принять дар (п.п. 2, 3 ст. 573 ГК).

Особое правовое положение дарителя как субъекта одностороннего обязательства, исполнение которого влечет увеличение имущества одаряемого за счет уменьшения имущества дарителя, не получающего ничего взамен, нашло свое выражение в наделении его при определенных обстоятельствах правом на отказ от исполнения договора дарения без всяких для себя негативных последствий. В частности, даритель вправе отказаться от исполнения договора обещания дарения, если после заключения договора имущественное или семейное положение либо состояние здоровья дарителя изменилось настолько, что исполнение договора в новых условиях приведет к существенному снижению уровня его жизни (п. 1 ст. 577 ГК). Как видим, наступление обстоятельств, дающих право дарителю отказаться от исполнения договорного обязательства перед одаряемым, в данном случае никак не связано с поведением последнего 78. Не зависит это право дарителя также и от его собственного поведения: ухудшение имущественного состояния или семейного положения, а также состояния здоровья дарителя могут быть вызваны в том числе и неправильным поведением самого дарителя (в житейском смысле), но это никак не влияет на его возможности отказаться от обещанного дарения.

Другой случай, когда даритель может отказаться от исполнения договора дарения, напротив, напрямую связан с порочащим поведением одаряемого (покушение на жизнь и здоровье самого дарителя, членов его семьи или родственников). В подобной ситуации даритель, не реализовавший своего права на отказ от исполнения дарственного обязательства, не лишается права позже потребовать отмены состоявшегося дарения (п. 2 ст. 577 ГК). Отказ дарителя от исполнения договора дарения не дает одаряемому права требовать возмещения убытков 79.

Если даритель не воспользовался своим правом на отказ от исполнения договора дарения и не исполнил своего обязательства, для него могут наступить последствия, предусмотренные ГК на случай неисполнения должником гражданско - правового обязательства. В частности, если объектом дарения являлась индивидуально - определенная вещь, одаряемый может потребовать отобрания указанной вещи у дарителя и передачи ее одаряемому (ст. 398 ГК). Кроме того, к дарителю может быть применена и ответственность за неисполнение обязательства.

Специфической особенностью договора дарения, отличающей его от всех прочих гражданско - правовых договоров, является предоставленная дарителю и его наследникам возможность отмены дарения. Эта особенность присуща как договорам, совершаемым путем передачи дара одаряемому, так и исполненным дарителем договорам обещания дарения. Вместе с тем отмена не относится к основаниям прекращения договора дарения. Речь идет о таких ситуациях, когда дар уже передан одаряемому и вследствие этого у последнего возникло право собственности на подаренное имущество либо он стал обладателем соответствующего права, т.е. договор дарения, сопровождаемый передачей имущества, уже состоялся как юридический факт, а консенсуальный договор дарения (договор обещания дарения) прекратился в силу его надлежащего исполнения. Поэтому нельзя не согласиться с мнением И.А. Покровского, который полагает, что даритель, отменяя дарение, "фактически аннулирует договор как факт, повлекший юридические последствия" 80.

А.Л. Маковский, объясняя причины включения в ГК норм об отмене дарения, обращает внимание на этическую сторону взаимоотношений дарителя и одаряемого: "Естественно предполагаемый и как бы стоящий за безвозмездностью мотив этой сделки - намерение дарителя одарить другое определенное лицо, увеличить его имущество за свой счет и в этом смысле обогатить его - дает дарителю основание рассчитывать на известную степень, если не благодарности, то по крайней мере лояльности со стороны одаряемого. Конечно, судьба договора дарения, как и любого звена в цепочке имущественного оборота, требующего стабильности, не может быть полностью поставлена в зависимость от того, как складываются личные неимущественные отношения сторон. Однако... и не считаться с этим законодатель не может. Поэтому злостная неблагодарность одаряемого, выразившаяся в умышленном преступлении против жизни или здоровья дарителя, членов его семьи или близких родственников, признается законом основанием для отмены дарения по требованию дарителя, а если он убит одаряемым - его наследников (п. 1 ст. 578)" 81.

К словам А.Л. Маковского добавим, что включение в ГК положений об отмене дарения объясняется также и цивилистической традицией: институт отмены дарения (возвращение дара) имелся в российском дореволюционном гражданском праве, соответствующие положения можно встретить и в современном законодательстве многих зарубежных государств.

Принимая во внимание исключительность данного института, ГК предусмотрел основания отмены дарения в виде закрытого перечня (ст. 578). Отмена дарения возможна в следующих четырех случаях.

Во-первых, даритель вправе отменить дарение, если одаряемый совершил покушение на его жизнь, жизнь кого-либо из членов его семьи или близких родственников либо умышленно причинил дарителю телесные повреждения. В случае умышленного лишения жизни дарителя одаряемым право требовать в суде отмены дарения принадлежит наследникам дарителя (п. 1 ст. 578 ГК). Данные основания отмены дарения могут быть объединены термином "злостная неблагодарность одаряемого" 82. Если указанные действия совершены одаряемым в отношении дарителя по еще не исполненному последним договору обещания дарения, они могут служить основанием для одностороннего отказа дарителя от исполнения договора дарения (п. 2 ст. 577 ГК). Указанные основания отмены дарения, действительно, свидетельствуют о злостной неблагодарности одаряемого и не нуждаются в каком-либо комментарии.

Во-вторых, даритель вправе потребовать в судебном порядке отмены дарения, если обращение одаряемого с подаренной вещью, представляющей для дарителя большую неимущественную ценность, создает угрозу ее безвозвратной утраты (п. 2 ст. 578 ГК). В данном случае денежная стоимость подаренной вещи не имеет правового значения, ценность данной вещи для дарителя состоит, например, в том, что с ней связаны памятные события его жизни. Передавая данную вещь одаряемому, даритель рассчитывает в том числе и обеспечить ее сохранность. Очевидно, что указанные основания отмены дарения находятся в нравственно - этической сфере отношений.

В-третьих, в договоре дарения может быть обусловлено право дарителя отменить дарение в случае, если он переживет одаряемого. Указанное основание отмены дарения применимо только при наличии в договоре дарения условия о соответствующем праве дарителя. Следовательно, если договор дарения совершен путем передачи дара одаряемому, такое дарение не может быть отменено по данному основанию.

В-четвертых, по требованию заинтересованного лица суд может отменить дарение, совершенное индивидуальным предпринимателем или юридическим лицом в нарушение положений Закона о несостоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринимательской деятельностью, в течение шести месяцев, предшествовавших объявлению такого лица несостоятельным (банкротом) (п. 3 ст. 578 ГК).

Необходимо отметить, что в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)" данный вопрос решается иначе. Согласно п. 3 ст. 78 названного Закона сделка должника, заключенная или совершенная должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, может быть признана недействительной по заявлению внешнего управляющего (аналогичными полномочиями наделен и конкурсный управляющий) или кредитора, если указанная сделка влечет предпочтительное удовлетворение одних кредиторов перед другими 83.

Естественно, возникает вопрос о соотношении указанных законоположений. На первый взгляд кажется, что норма Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" 2002 г. 84 является lex specialis по отношению к соответствующему правилу ГК и в силу этого полностью его перекрывает. Но на самом деле проблема несколько сложней. Действительно, договор дарения, совершенный должником в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом (а не объявлению его несостоятельным, как предусмотрено в п. 3 ст. 578 ГК), по определению в силу его безвозмездности относится к сделкам, направленным на предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Но этот вывод верен только в отношении тех случаев, когда в роли одаряемого по договору дарения выступает один из кредиторов должника. Однако в последнем случае такой договор не обладает признаком безвозмездности (в силу его причинной обусловленности) и не может быть квалифицирован как договор дарения, что исключает применение к указанным правоотношениям п. 3 ст. 578 ГК.

Таким образом, в качестве одаряемого по договору дарения может выступать только лицо, не являющееся кредитором должника (дарителя). А к таким правоотношениям, в свою очередь, не подлежит применению норма, содержащаяся в п. 3 ст. 78 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)". Следовательно, правило, предусмотренное п. 3 ст. 578 ГК, имеет свою сферу применения, не пересекающуюся с правоотношениями, подпадающими под действие п. 3 ст. 78 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Правила об отмене дарения (ст. 578 ГК) и об отказе дарителя от исполнения договора обещания дарения (ст. 577 ГК) не подлежат применению к обычным подаркам небольшой стоимости. Положения ГК об отмене дарения (ст. 578) могут применяться к договорам пожертвования, в отношении которых действует специальное правило, определяющее особое (и единственное) основание их отмены, а именно: использование пожертвованного имущества не в соответствии с указанным жертвователем назначением или изменение этого назначения при отсутствии согласия на то со стороны жертвователя 85.

В отличие от отказа дарителя от исполнения договора дарения, который совершается последним в одностороннем порядке, отмена дарения производится по решению суда на основании требования дарителя, а в соответствующих случаях - его наследников и иных заинтересованных лиц 86.

На наш взгляд, серьезного обсуждения заслуживает проблема последствий отмены дарения. Среди норм ГК, регулирующих договор дарения, можно обнаружить лишь одно специальное правило, касающееся этого вопроса. В соответствии с п. 5 ст. 578 ГК в случае отмены дарения одаряемый обязан возвратить подаренную вещь, если она сохранилась в натуре к моменту отмены дарения.

В юридической литературе последствия отмены дарения, как правило, сводятся к применению названного специального правила, т.е. к возврату одаряемым сохранившейся у него подаренной вещи. Иные последствия, за редким исключением, не допускаются. Например, М.Г. Масевич пишет: "Последствием отмены дарения является возврат подаренной вещи дарителю. Это возможно, если вещь сохранилась к моменту отмены дарения. В противном случае даритель не вправе требовать возмещения стоимости вещи в деньгах, за исключением случаев вины одаряемого в невозможности исполнения требования дарителя"87 .

Эту позицию разделяет и несколько уточняет О.А. Красноперова: «Если одаряемый произвел отчуждение вещи или права с целью избежать их возврата либо преднамеренно совершил иные действия, делающие возврат невозможным (например, уничтожил дар), к нему может быть предъявлено требование о возмещении вреда по нормам главы 59 ГК» .

А.Л. Маковский дифференцирует возможные последствия отмены дарения в зависимости от обстоятельств, послуживших основанием для такой отмены. Он отмечает: "В ГК упоминается только о возможности реституции вещи, являющейся предметом дарения и сохранившейся в натуре к моменту его отмены (п. 5 ст. 578). Если она не сохранилась, то в случаях отмены дарения, предусмотренных в пунктах 2 и 4 ст. 578, требовать денежного возмещения ее стоимости вряд ли возможно, так как этим не достигалась бы цель отмены дарения (п. 2) либо на наследников одаряемого возлагалось бремя, которого они по правилам о наследовании нести не должны (п. 4). Что же касается отмены дарения из-за неблагодарности одаряемого (п. 1 ст. 578), то в этом случае возможны как истребование дара в натуре, так и требование о возмещении его стоимости (если дар не сохранился либо вообще не представлял собой материальный объект)" 88.

Нам представляется, что при решении вопроса о последствиях отмены дарения необходимо исходить из единого подхода ко всем вариантам отмены дарения независимо от ее оснований. Очевидно, что общим для всех случаев отмены дарения является то, что данный юридический факт влечет за собой обязанность одаряемого возвратить дарителю полученное от него в качестве дара имущество. Иными словами, в результате отмены дарения отпадают основания для удержания одаряемым переданной дарителем вещи или обладания переданным правом. Было бы неправильным и несправедливым представлять себе ситуацию, возникающую в результате отмены дарения, таким образом, что один одаряемый (сохранивший подаренную вещь) обязан нести неблагоприятные последствия, а другой (успевший продать подарок) - нет. Кроме того, весь смысл отмены дарения, скажем, в случае, когда оно совершается должником накануне банкротства, как раз и состоит в том, чтобы возвратить подаренное имущество (а в равной степени - его денежный эквивалент) в конкурсную массу должника в целях использования выручки от его продажи для расчетов с кредиторами. Да и в случае, когда отмена дарения производится в связи с тем, что даритель пережил одаряемого, возложение на наследников одаряемого обязанности возврата подаренного имущества (либо его стоимости) дарителю, который вовсе не имел намерения увеличить их состояние за счет своего собственного имущества, нам не представляется чем-то выходящим за рамки нормальных человеческих отношений.

Если же говорить о едином правовом основании для постановки вопроса об обязанности одаряемого при отмене дарения не только возвратить дарителю сохранившуюся в натуре подаренную вещь, но также выплатить денежную компенсацию при ее утрате, то таковыми являются положения ГК об обязательствах из неосновательного обогащения 89.

В системе гражданско - правовых обязательств кондикционные обязательства занимают особое положение: они носят универсальный, восполнительный характер. Поэтому в тех случаях, когда нормы, регулирующие соответствующий тип (вид) обязательств, не обеспечивают устранения ситуации, при которой на стороне одного из участников гражданско - правовых отношений образуется неосновательное обогащение, должны применяться правила о кондикционных обязательствах 90.

Применительно к правоотношениям по договору дарения данная ситуация (с правовой точки зрения) выглядит следующим образом. Отмена дарения дарителем представляет собой юридический факт, порождающий обязательство одаряемого возвратить подаренное имущество дарителю. Однако специальные правила, регламентирующие договор дарения (гл. 32 ГК), охватывают лишь те случаи, когда одаряемый сохранил в натуре подаренную вещь, которую он должен возвратить дарителю (п. 5 ст. 578 ГК). В остальных же случаях неосновательное обогащение на стороне одаряемого, который, в результате отмены дарения лишается правовых оснований для удержания подаренного имущества либо денежной суммы, вырученной от его реализации, не охватывается правилами о договоре дарения . Поэтому подлежат применению положения об обязательствах из неосновательного обогащения (в форме неосновательного сбережения имущества за счет дарителя). Конкретная норма, которая может служить основанием для соответствующего требования дарителя, содержится в п. 1 ст. 1105 ГК. В соответствии с указанной нормой в случае невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное или сбереженное имущество приобретатель должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, когда узнал о неосновательности обогащения.

Предлагаемый подход к решению вопроса о последствиях отмены дарения учитывает традиции российской дореволюционной цивилистики, а также соответствующие правила, действующие в зарубежных правопорядках.

3.2 Ответственность сторон по договору дарения

Несмотря на всю специфику договора дарения (обещания дарения), неисполнение или ненадлежащее исполнение вытекающего из него обязательства влечет ответственность, предусмотренную для должника, нарушившего гражданско - правовое обязательство (гл. 25 ГК). Данное обстоятельство (возложение ответственности на дарителя, нарушившего обязательство) иногда вызывает непонимание в юридической литературе. Так, В.В. Витрянский, рассматривая вопрос о последствиях неисполнения дарителем договора обещания дарения, пишет: «Если же предмет дарения - вещь, определяемая родовыми признаками, то право на получение дара может сузиться до права на возмещение убытков (п. 2 ст. 396 ГК)... Жаль, - указывает В.В. Витрянский, - что законодатель не учел такой возможности и не предотвратил ее. Указанное право одаряемого, хотя и основано на законе, но выглядит весьма ущербным с точки зрения морали» 91.

Думается, однако, что, рассуждая подобным образом, автор не выходит за рамки обыденных представлений о договоре дарения. Представим, что объектом дарения является действующее предприятие; одаряемый, вооружившись доверенностью дарителя и рассчитывая стать собственником указанного предприятия, инвестирует за свой счет средства на его реконструкцию, вступает в имущественные отношения с поставщиками оборудования, сырья и материалов, несет в связи с этим большие расходы. Однако даритель передумывает и не передает предприятие в собственность одаряемого.

Или другой пример. По договору дарения в собственность одаряемого должно быть передано большое количество нефтепродуктов, зерна или другого имущества, требующего специального хранения. Все расходы на хранение берет на себя одаряемый, резонно рассчитывая на то, что он сможет покрыть их, став собственником соответствующего имущества. Если же брать договор дарения в обыденном представлении, то не следует забывать, что ответственность дарителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства по передаче имущества одаряемому может наступить лишь при наличии вины дарителя в нарушении договора (п. 1 ст. 401 ГК). Поэтому в случаях, когда даритель, заключив договор обещания дарения, не принимает никаких мер для исполнения взятого на себя обязательства, а одаряемый несет разумные расходы (при условии, что факт и размер им будут доказаны), нет никаких оснований для освобождения дарителя от ответственности. На наш взгляд, такой подход не противоречит принципам регулирования имущественного оборота (имея в виду прежде всего обеспечение определенности и стабильности имущественных отношений) и является справедливым в отношении как дарителя, так и одаряемого 92.

В связи с этим нельзя не согласиться с А.Л. Маковским, который подчеркивает, что "договор дарения подчиняется общим положениям обязательственного права, в том числе правилам об исполнении обязательств (гл. 22) и об ответственности за нарушение обязательств (гл. 25), если иное не предусмотрено специальными правилами о договоре дарения (п. 3 ст. 420). Из этого следует, что, если в договоре дарения (прежде всего это относится к консенсуальному договору) прямо предусмотрены условия, определяющие количество, качество даримого имущества, отсутствие на него прав у третьих лиц и т.д., на дарителя может быть возложена ответственность за нарушение этих условий в виде возмещения одаряемому убытков, которые он понес из-за этих нарушений (ст. 393). Договор дарения не может рассматриваться как обязательство, исполняемое "при осуществлении предпринимательской деятельности", и поэтому указанная ответственность дарителя по общему правилу возможна лишь при его вине (п. 1 ст. 401)" .

Несмотря на применение к дарителю общих положений об ответственности должника, нарушившего свои обязательства, законодатель счел необходимым специальным образом урегулировать ответственность дарителя за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу одаряемого гражданина вследствие недостатков подаренной вещи (ст. 580 ГК). Такая ответственность в целом строится по правилам деликтной ответственности (внедоговорное возмещение вреда). Особенность же (а вместе с ней и смысл специального регулирования) состоит в том, что основания такой ответственности дарителя определены в самом тексте ст. 580 ГК, согласно которой в указанных случаях вред подлежит возмещению дарителем, если будет доказано, что эти недостатки возникли до передачи вещи одаряемому, не относятся к числу явных и даритель, хотя и знал о них, не предупредил о них одаряемого. Таким образом, даритель несет ответственность за вину в форме умысла или грубой неосторожности. Требование о возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу одаряемого, может быть предъявлено не только к дарителю (при наличии оснований, предусмотренных ст. 580 ГК), но и к изготовителю (исполнителю) соответствующей вещи (товара) на основании Закона РФ "О защите прав потребителей".

Нормы об ответственности дарителя за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу одаряемого гражданина, представляют собой специальные правила, которые не подлежат расширительному толкованию 93. В связи с этим никак нельзя согласиться со следующим утверждением: "Недостатки вещи по смыслу ст. 580 ГК охватывают наряду с собственно физическими недостатками (конструктивными и прочими) и юридические дефекты вещей, например, неизвестные ранее обременения вещи правами третьих лиц или ущербность титула. И хотя юридические дефекты вещи обычно не могут причинить вреда жизни или здоровью одаряемого, их негативное влияние на имущественную сферу может быть ощутимо". Более того, автор приведенной цитаты (В.В. Витрянский) утверждает, что "правило ст. 580 целесообразно применять и к случаям, когда предметом дарения выступают имущественные права или освобождение от обязанности. В этом случае единственно возможный недостаток дара может заключаться только в его юридической ущербности" 94.

К сожалению, приходится констатировать, что данные рассуждения не имеют ничего общего с нормой, содержащейся в ст. 580 ГК, которая говорит только о вреде, причиненном вследствие недостатков подаренной вещи, и ни одним словом не упоминает договоры дарения, совершаемые путем передачи прав или посредством освобождения одаряемого от его обязательств. Данная норма не имеет также никакого отношения к так называемым юридическим дефектам подаренной вещи, не говоря уже о том, что все вопросы, связанные с "юридическими дефектами" передаваемой вещи (обременение правами третьих лиц, ущербность титула и т.п.), должны решаться в рамках договорной ответственности.

Заключение

Таким образом, комплексно проанализировав договор дарения, в заключении сформулируем некоторые выводы.

Договор дарения является традиционным для российского гражданского законодательства. Однако с принятием второй части ГК РФ правовое регулирование данного комплекса правоотношений потерпело существенные изменения.

Ранее действовавший раздел III «Обязательственное право» Гражданского кодекса РСФСР 1964 года содержал только две статьи (256 и 257) непосредственно касавшиеся договора дарения. Новый Гражданский кодекс РФ отводит этому виду договора одиннадцать статей (572 - 582), объединенных в главе 32.

Обращает на себя внимание не только степень детализации правоотношения, но и ряд новелл, появление которых в ГК РФ обусловлено новыми рыночными отношениями, складывающимися в российской экономике.

Пункт 1 ст. 572 ГК содержит следующее определение договора дарения: "по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одобряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или третьими лицами".

Таким образом, ГК РФ значительно расширяет круг объектов договора дарения, поскольку договор может быть заключен в отношении определенного имущества или конкретной его части, принадлежащего дарителю; в отношении имущественных прав, принадлежащих дарителю. Договор дарения может быть также заключен с целью освобождения одаряемого от имущественной обязанности или с целью обещания освободить одаряемого от имущественной обязанности по отношению к дарителю или третьему лицу.

Однако не любое имущество может быть предметом договора дарения. Не допускается заключать договоры в отношении объектов, которые в соответствии с законом изъяты из гражданского оборота (например, отдельные виды вооружения). Кроме этого, необходимо учитывать, что некоторые виды объектов гражданских прав могут принадлежать лишь определенным участникам гражданского оборота либо находиться в обороте только в той мере, в какой это допускается по специальному разрешению (объекты, ограниченно оборотоспособные). Например, не могут быть подарены: музейные предметы и музейные ценности, включенные в состав государственной части Музейного фонда РФ (ст. 15 Федерального закона "О Музейном фонде РФ и музеях в РФ" от 26.05.96); природные ресурсы и недвижимое имущество государственных природных заповедников (ст. 6 Федерального закона "Об особо охраняемых природных территориях" от 14.03.95).

В отличие от старого законодательства (ГК РСФСР 1964 года), договор дарения может быть заключен как реальный договор или как консенсуальный договор. Данное положение имеет важное значение с точки зрения определения момента заключения договора и возникновения прав и обязанностей у дарителя и одаряемого.

Если в договоре предусмотрено, что даритель передает одаряемому определенное имущество или его часть (реальный договор), то договор будет считаться заключенным с момента передачи соответствующего имущества, а не с момента подписания договора (п. 2 ст. 433 ГК). Передача дара осуществляется посредством его вручения, символической передачи (вручение ключей и т.п.) либо вручения правоустанавливающих документов, п. 1 ст. 574 ГК.

Возможна и другая конструкция: из договора может вытекать обещание дарителя подарить определенное имущество в будущем. В этом случае договор вступает в силу по правилам, предусмотренным для консенсуальных договоров, то есть в момент получения лицом, направившим оферту (предложение заключить договор), ее акцепта (принятия предложения), п. 1 ст. 433 ГК.

Договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации в Управлении Федеральной регистрационной службы.

Договор дарения между юридическими лицами, как правило, должен быть совершен в письменной форме (п. 1 ст. 161, п. 2 ст. 574 ГК), в противном случае договор считается ничтожным. Договор может быть совершен устно, если стоимость дара не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, за исключением случаев, когда договор содержит обещание дарения в будущем.

Дарителем и одаряемым могут быть любые юридические лица (ст. ст. 48,  50 ГК). Но есть ограничения, обусловленные правовым положением юридического лица (дарителя) и предметом договора. Договор дарения в отношениях между коммерческими организациями (хозяйственными обществами и товариществами, производственными кооперативами, государственными и муниципальными унитарными предприятиями) запрещен, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда.

Имущество, принадлежащее государственному или муниципальному унитарному предприятию на праве хозяйственного ведения, а также имущество, закрепленное за казенными предприятиями или учреждениями на праве оперативного управления, может быть подарено только с согласия собственника имущества. Это ограничение не распространяется только на обычные подарки небольшой стоимости (в размере до пятикратной величины минимальной заработной платы).

Если предметом договора дарения являются права требования к третьему лицу, то даритель обязан письменно уведомить должника о переходе прав к одаряемому. Помимо этого, договор дарения принадлежащего дарителю права требования, основанного на сделке, совершенной в нотариальной форме, должен быть нотариально удостоверен, а договор дарения права требования по сделке, требующей государственной регистрации, должен быть зарегистрирован в порядке, установленном для регистрации этой сделки.

Если целью заключения договора дарения служит освобождение одаряемого от имущественной обязанности одаряемого перед третьим лицом (кредитором одаряемого), то необходимо получить согласие на это кредитора. Форма договора дарения в этом случае должна соответствовать форме договора между одаряемым и кредитором, с соблюдением при необходимости условий о государственной регистрации.

В целях защиты прав кредиторов дарителя установлено, что по требованию заинтересованных лиц суд может отменить дарение, совершенное юридическим лицом в нарушение положения закона о несостоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринимательской деятельностью в течение шести месяцев, предшествовавших объявлению юридического лица несостоятельным (банкротом), п. 3 ст. 578 ГК.

Отрицательные правовые последствия могут наступить у дарителя в случае причинения вреда одаряемому недостатками подаренной вещи, когда даритель знал о недостатках, но не предупредил об этом одаряемого. Если вред причинен, то одаряемый вправе требовать возмещения убытков, за исключением случаев, когда недостатки возникли после передачи вещи или они относились к числу явных, то есть были легко различимы в момент передачи дара.

К числу новых относится правило о пожертвовании (ст. 582 ГК), суть которого состоит в том, что дарение вещи или права производится в общеполезных целях с условием об использовании этого имущества по определенному назначению. При отсутствии в договоре этого условия оно признается обычным дарением, а не пожертвованием.

Безвозмездность как главный квалифицирующий признак договора да­рения не означает, что одаряемый вообще свободен от любых имуществен­ных обязанностей. Безвозмездность - отсутствие встречного удовлетворения - все же не следует понимать буквально. Так, вручение мелкой монеты в качестве «платы» за подаренный нож, разумеется, нельзя рассматривать в качестве встречного удовлетворения. И дело здесь даже не в явной несоразмерности стоимости передаваемых вещей. Такая пла­та - дань традиции, суеверие; ее назначение состоит лишь в том, чтобы отвести от ода­ряемого беду, а не в передаче дарителю некоего эквивалента подарка. Такое предоставление - не более чем символическое действие, не имеющее никакого юриди­ческого значения. Так, передача дара может быть обусловлена его исполь­зованием в общеполезных целях, в том числе по какому-либо определенно­му назначению (пожертвование). Исполнение такой обязанности одаряе­мым не является встречным предоставлением, поскольку оно адресовано не самому дарителю, а более или менее широкому кругу третьих лиц. Возмож­ны и другие случаи дарения имущества, обремененного правами третьих лиц, например, залогом или сервитутом.

В юридической литературе обосновывались и другие признаки до­говора дарения, восходящие к классическому римскому праву: беспово­ротность перехода прав, бессрочность дарения, увеличение имущества одаряемого, уменьшение имущества дарителя и некоторые иные 95. Все эти признаки, действительно, обычно присущи дарению. Но все они производны от безвозмездного характера дарения, а потому не имеют самостоятель­ного значения.

Отграничение дарения от иных институтов гражданского права, как пра­вило, не представляет большого труда. Купля-продажа является явным анти­подом дарения в силу своей возмездности. От договора ссуды дарение отлича­ется тем, что вещь, являющаяся предметом договора, передается в собствен­ность, а не во временное пользование, как при ссуде. Кроме того, предметом дарения может выступать не только вещь, но и имущественное право, а также освобождение от обязанности. От иных сделок, которые могут быть безвоз­мездными (поручение, хранение и др.), дарение также отличается своим пред­метом, ибо невозможно «подарить» какие-либо действия, услуги, составляющие содержание указанных договоров.

Список использованных источников

1.   Конституция Российской федерации от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. - 1993. - 25 декабря.

2.   Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Федеральный закон от 30.11.1994 г. №51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 1994. - №32. - С. 23-194.

3.   Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Федеральный закон от 26.01.1996 г. №14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 1996. - №5. - С. 152-298.

4.   Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 г. № 223-Ф3 // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 1. - С. 116-132.

5.   Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации. Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. №138-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. - №31. - С. 38-86.

6.   Жилищный кодекс РФ от 29.12.2004 г. № 188-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 2005. - №1. - С. 114-154.

7.   Федеральный закон от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 12. – С. 151-168.

8.   Федеральный Закон РФ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21.07.1997 г. // Собрание законодательства РФ. – 1997. - №30. –С. 126-142.

9.   Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 «О защите прав потребителей» // Собрание законодательства РФ. - 1996. - N 3. - С. 140-164.

10. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда от 25.02.1998 г. «О некоторых вопросов практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. – 1998. - №10. – С. 182-189.

11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. №6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 1996. - №9. – С. 138-151.

12. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.10.2000 г. №57 «О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2000. - №12. – С. 74-76.

13. Агафонов Ю. А. Договор дарения в системе обязательственных отношений. – Краснодар: КГУ, 2001. – 185 с.

14. Аксюк И.В. Понятие недвижимости и ее оборотоспособность. - СПб.: Фактор, 1998. – 183 с.

15. Алексеев Т.Д. Договор дарения. - М.: Юридическая литература, 1966. – 195 с.

16. Баринов Н.А. Договор дарения в современном гражданском обороте. – Саратов: СГАП, 2006. – 173 с.

17. Берг О.В. Организация безвозмездных отношений: вопросы теории и практики. - М.: Приор, 2001. – 274 с.

18. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. - М.: Юрист, 1999. – 547 с.

19. Вавилин Е.В. Договор дарения отдельных видов имущества // Вестник Саратовской Академии права. – 2004. - №1. – С. 100-104.

20. Винидиктов Н.О. Актуальные вопросы, возникающие в практике применения договора дарения // Арбитражный и гражданский процесс. – 2003. - №7. – С. 24-28.

21. Витрянский В. В. Отдельные виды договора дарения // Хозяйство и право. – 1996. - №3. – С. 3-16.

22. Витрянский В.В. Договор дарения // Закон. – 2006. - №11. – С. 14-17.

23. Витрянский В.В. Договор дарения и его виды. – М.: Статут, 1999. – 235 с.

24. Гайбатова К.Д. Ответственность по договору дарения: реальная или мнимая // Законодательство. – 2005. - №5. – С. 38-42.

25. Газман В.М. Изменения в законодательстве о дарении // Хозяйство и право. – 2005. - №2. – С. 29-33.

26. Германское право. Часть 1: Гражданское уложение (Современное зарубежное и международное частное право). - М.: Юрист, 1996. – 286 с.

27. Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. - М.: Проспект, 2005. - 784 с.

28. Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под ред. А. Г. Калпина, А. П. Масляева. - М.: Юристъ, 1997. - 472 с.

29. Гражданское право: В 2 т. Том 2: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. - М.: БЕК, 2006. - 816 с.

30. Гражданское право России: Учебник. Часть вторая / Под ред. 3. И. Цыбуленко. - М.: Юристъ, 1999. - 459 с.

31. Гутников О.Б. Государственная регистрация договора дарения // Хозяйство и право. - 2006. - №5. – С. 34-38.

32. Гусев И.П. Пожертвование современном гражданском праве // Хозяйство и право. – 2004. - №3. – С. 32-35.

33. Договор дарения / Под ред. В.Ф. Новикова, Т.В. Рысиной. - М.: Юрист, 2000. – 192 с.

34. Долуханян P.M. Договор дарения: теория, практика, заключение и реализация. - М.: Экономика, 2006. – 163 с.

35. Елисеев И.В. Договор дарения: реальный или консенсуальный? // Домашний адвокат. – 1997. - №5. – С. 14-15.

36. Зинченко С., Газарян Б., Липач В. Новое в регулировании безвозмездных отношений // Хозяйство и право. – 2005. - №2. – С. 3-8.

37. 3инчук Э.А. Договоры дарения и безвозмездного пользования имуществом: Учебное пособие. - М.: Юридическая литература, 1969. – 148 с.

38. Иоффе О.С. Обязательственное право. - М.: Юридическая литература, 1975. – 164 с.

39. Исрафилов И. В. Договор дарения в России и за рубежом // Хозяйство и право. - 2004. - №10. – С. 61-63.

40. Киселева М.Б. Анализ судебной практики по спорам, вытекающим из договоров дарения: общие вопросы // Юридический мир. – 2002. - №2. – С. 63-66.

41. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части второй (постатейный) / Под ред. О.П. Садикова. - М.: Вега, 1998. – 675 с.

42. Красноперова О.А. Дарение: гражданско-правовой аспект // Гражданин и право. – 2003. - №4. – С.61-67.

43. Кабатова Е.В. Дарение: правовое регулирование, практика. - М.: Юрайт, 1997. – 173 с.

44. Калачев С.А. Договор дарения, ренты, ссуды. - М.: Владос, 2005. – 96 с.

45. Литовкин В.Н. Запрет дарения: миф или реальность //Адвокат. - 2003. - №3. - С. 16-20.

46. Маковский А.Л. Дарение (глава 32) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно - предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. - М.: Юрист, 1996. - 172 с.

47. Медведев А. Договор дарения: бухгалтерский учет и налогообложение // Хозяйство и право. – 1997. - №1. – С. 116-125.

48. Медведев А., Сомоль М. Свойства и признаки договора дарения // Бизнес-адвокат. – 2006. - №9. – С. 8-11.

49. Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2-х ч. - М.: Юрист, 1997. – 645 с.

50. Митяков А.В. Договор дарения от Древнего Рима до наших дней // Юрист. – 2003. -№4. – С.34-36.

51. Орлова М.П. Ответственность сторон по договору дарения // Российская юстиция. – 2005. - № 11. - С.23-26.

52. Покровский И.А. История римского права. - СПб.: Приор, 1998. – 373 с.

53. Прилуцкий Л.Н. Договор: правовые основы договорной деятельности в РФ. - М.: Юридическая литература, 1996. – 173 с.

54. Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. - М.: Новый юрист, 1998. – 457 с.

55. Романец Ю. В. Договоры, направленные на передачу имущества в собственность // Законодательство. – 1999. - №12. – С. 52-55.

56. Цыбуленко 3.И. Содержание договора дарения // Российская юстиция. - 2000. - №5. - С. 35-39.

57. Чистякова Л.Н. Вопросы, возникающие по договору дарения // Арбитражная практика. – 2004. - №11. – С. 8-9.

58. Шапкина Г.В. Элементы договора дарения // Хозяйство и право. – 2006. - №7. – С. 15-19.

59. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). - М.: Юрист, 2003. – 542 с.

60. Яргина Е.А. Сравнительно-правовой анализ договора дарения и смежных гражданско-правовых обязательств // Нотариат. – 2005. - №2. – С. 8-11.