Гражданская война и военный коммунизм

Министерство образования РФ

Южно-Российский Институт Менеджмента

кафедра социально-гуманитарных дисциплин – история Отечества

Реферат

на тему:

Гражданская война. Военный коммунизм.

Выполнила

студентка 1-го курса

экономического факультета

группа 00-М2

Яценко О.В.

Научный руководитель

КИН, профессор Пономарев П.П.

Краснодар, 2000 г.

Содержание

Введение. 3

Гражданская война. 4

Иностранная интервенция. 4

Советский лагерь. 5

Другая Россия. 6

Война на фронтах и в тылу. 7

Перегруппировка социальных сил. 10

Военный коммунизм.. 13

Усиление экономической разрухи. 13

Продолжение «штурма» капитализма. 13

Государственные методы управления. 14

Введение разверстки. 16

От практики – к теории. 17

Заключение. 19

Список использованной литературы.. 20

Введение

В последнее время очень много было написано и сказано о гражданской войне, было рассекречено довольно-таки большое количество документов, которые содержат реальные факты из гражданской войны. Ведь долгое время монополия коммунистической партии не позволяла узнать нации о тех страшных событиях, происходивших во время гражданской войны.

В своей работе я на основе самых последних изданий постараюсь кратко изложить основные факты гражданской войны и политики военного коммунизма. Актуальность моей работы заключается в том же в чем и всех работ по истории России, изложенных объективно и беспристрастно, а именно: узнать правду о тех событиях, поскольку каждый житель просто обязан знать историю своего государства, чтобы в дальнейшем не повторить ошибок, которые подчас приводили к многомиллионным жертвам.

Убыстряю­щийся после Октября бег революции, обострение новых внутренних противоречий привели россий­ское общество в середине 1918 г. к глубокому внут­реннему расколу. Выделилось леворадикальное со­ветское крыло (часть рабочих, деревенская беднота, сторонники Советов на окраинах). Ему противостоя­ло большинство других слоев населения, не призна­вавших необходимости социалистического «штур­ма», заботившихся о величии и единстве России. Отдельные вооруженные схватки переросли в полно­масштабную войну.

Гражданская война

Иностранная интервенция

Силы антисоветского лагеря многократно возрас­тали в результате поддержки их интервентами. В марте 1918 г. на Севере (сначала в Мурманске, затем в Архангельске) с военных кораблей высадились британские, американские, канадские, итальянские, сербские войска. Мотивировалась эта экспедиция не­обходимостью не допустить захват германскими вой­сками крупных складов вооружения, снаряжения, созданных странами Антанты в северных портах России. В апреле во Владивостоке высадились япон­ские войска. Вслед за ними, боясь усиления японско­го конкурента в Тихоокеанском регионе, появились военные отряды Англии, США. К осени весь Даль­ний Восток был захвачен интервентами.

На Западе германские войска по Брестскому до­говору оккупировали территорию Прибалтики, Ук­раины, Северное Причерноморье. Союзница Герма­нии – Турция ввела свои войска на территорию Армении, Азербайджана. Англия, охраняя свои ин­тересы на Ближнем и Среднем Востоке, захватила часть Туркмении, ввела войска в Баку. Таким обра­зом, ослабленная революцией Россия стала полем со­перничества основных участников первой мировой войны. Захват огромных территорий сопровождался ликвидацией советских органов власти, восстановле­нием прежних порядков, разграблением материаль­ных богатств. У.Черчилль, британский военный ми­нистр, признавал: «Находились мы, союзники, в состоянии войны с Советской Россией? Конечно, нет. Но они стреляли в советских людей, как только те попадались им на глаза. Они находились на русской земле как завоева­тели. Они вооружали врагов советского правительст­ва. Они блокировали его порты. Они топили его воен­ные суда. Они страстно желали его погибели и строили планы его сокрушения».[1]

Оккупируя окраины, страны Антанты в качестве ударной силы внутри России использовали чехосло­вацкий корпус. Созданный в 1917 г. из пленных и эмигрантов чехов и словаков, вооруженный для борьбы с Германией, корпус с целью участия в войне на Западном фронте решено было переправить в Ев­ропу окружным путем – по Транссибирской маги­страли до Владивостока и далее морем. Эшелоны, в которых находилось до 30 тыс. солдат и офицеров, растянулись на тысячи километров. В мае части кор­пуса подняли восстание. Они объединили вокруг себя все антисоветские силы Поволжья, Урала, Си­бири, Дальнего Востока.

В июне обозначилась линия фронтов. Она охваты­вала центр страны, остававшийся во власти Советов: от финской границы до Урала, от р. Белой по Волге до степей Южного Урала, по Туркестанскому краю, от Каспия до Дона. За этой линией – крупные воен­ные группировки. На Севере – армия Северной рес­публики, на Востоке – чехословацкий корпус во взаимодействии с воинскими отрядами, объединен­ными Колчаком; на Северном Кавказе – Доброволь­ческая армия, созданная генералами Корниловым, Деникиным, Алексеевым; на Дону – казачьи соеди­нения во главе с генералом Красновым.[2]

За спиной этих армий формировались многочис­ленные местные правительства (в Архангельске, Са­маре, Уфе, Омске, Екатеринославе и других горо­дах).

Советский лагерь

Линии фронтов раздели­ли страну. Центр удерживался советской властью под красными знаменами пролетарской диктатуры. Он включал крупнейшие промышленные центры, сплоченные отряды рабочего класса, транспортные узлы и разветвленные пути железнодорожного и реч­ного сообщения, две столицы с централизованным аппаратом управления.

Культурные, экономические, кадровые ресурсы советской территории позволили в короткий срок фактически заново создать армию – Красную Армию. Отказавшись от добровольческого принципа набора, введя всеобщую воинскую повинность и на­значение (вместо выборов) командного состава, воен­ный наркомат сформировал регулярные части. За полгода численность Красной Армии выросла с 300 тыс. до 1 млн. Были мобилизованы офицеры – участники мировой войны, принесшие с собой опыт крупных военных операций. Численность «военспе­цов» достигла 50 тыс. Они служили во фронтовых частях, готовили новое пополнение, преподавали в академиях и военных школах.

На базе российской «науки побеждать» создава­лись новые командные кадры – из рабочих и крес­тьян. Появлялись яркие самородки – С.М. Буден­ный, Г.И. Котовский, Д.А. Фурманов, В.И. Чапа­ев, Н.А. Щорс и др. Но в ходе военных действий все большую роль играли офицеры, имевшие прочную на­учную подготовку и опыт мировой войны. В 1918 г. главнокомандующим Вооруженными силами респуб­лики был назначен С.С. Каменев, бывший полков­ник Генерального штаба. В крупных военачальников выросли многие бывшие офицеры. В течение года поручик М.Н. Тухачевский стал командующим ар­мией. Особенность Красной Армии – в ее прочном идейном и политическом цементировании. Долж­ность политического комиссара во всех частях позволяла вести постоянную воспитательную работу среди солдат, офицеров. Комиссар стал синонимом идеоло­гической нетерпимости, беспощадности к врагам, фанатичной преданности социалистическим идеалам. Сотни тысяч коммунистов, направлявшихся по мобилизациям в армию, внедряли коммунистичес­кую идеологию в остальную «серую» массу военно­служащих. Руководил строительством Красной Ар­мии нарком по военным делам Л.Д. Троцкий. Он же возглавил высший военный орган – Революционный военный совет Республики.

Другая Россия

Иную картину представляла армия, создававшаяся под антисоветскими знамена­ми. Она была более многочисленной и лучше органи­зованной, так как опиралась на имевшие опыт миро­вой войны кадровые соединения интервентов, дис­циплинированные и хорошо обученные части каза­ков. У истоков ее стояли крупные военачальники, цвет российского офицерства. Армия использовала щедрую поддержку из-за рубежа, продукцию круп­ных промышленных центров (Урал), неограничен­ные запасы продовольствия. Но имелись и непреодо­лимые трудности. У руководства стояли люди, пред­ставлявшие разные партии, программы, течения (от социалистов до монархистов). Непроходимая стена возникла между рядовыми солдатами (из крестьян, рабочих, казаков) и командным составом (значитель­ной частью из зажиточных слоев, дворян). Рядом сражались части, преследовавшие разные, подчас противоположные цели. При выполнении крупных стратегических планов не было налажено фактичес­кое взаимодействие между отдельными фронтами, армиями. В результате острой конкуренции между военными лидерами не удалось создать единое ко­мандование.

Иными были и тылы воюющих лагерей. Совет­ский лагерь опирался на сравнительно однородную массу русского населения, на крупные отряды инду­стриальных рабочих, малообеспеченное крестьянст­во потребляющих губерний. Тыл другого лагеря был более разнородным – по социальному, национально­му, конфессиональному, хозяйственному признакам. Ход гражданской войны зависел в конечном итоге от того, удастся ли вождям воюющих сторон предло­жить политические программы, объединяющие их первоначальных сторонников и попутчиков.[3]

Война на фронтах и в тылу

Первый штурм частной собственности, предпринятый после Октября, сплотил помещиков, капиталистов, торгов­цев, верхние слои интеллигенции, офицерства, зажи­точное крестьянство, казачество. Ответный их удар был сокрушительным. Перед лицом превосходящих сил генерала Колчака вооруженные силы Советов от­катились за Волгу. Были оставлены Казань, Сим­бирск, Самара. Сказалась неопытность многих коман­диров, слабая дисциплина в армии, плохое снабжение. Ценой больших жертв Красная Армия переломила ход боев на Восточном фронте; осенью началось контрна­ступление, завершившееся в предгорьях Урала.

Тяжелое поражение, понесенное осенью 1918 г. советской властью, вызвало с ее стороны отчаянную, беспощадную форму борьбы – массовый террор на фронте и в собственном тылу. Отвечая на крестьян­ские мятежи, активизацию враждебного подполья, провалы на фронтах, Совнарком 5 сентября принял декрет «О красном терроре». Поводом явилось поку­шение 30 августа эсеровских боевиков на Ленина, в результате которого он был тяжело ранен. В практи­ку вошли массовые расстрелы «классовых врагов», заключение опасных элементов в концлагеря, взятие в заложники. ВЧК получила право расстрела без суда и следствия. Жестокость чекистов стала своеоб­разным символом советской власти. Антисоветский лагерь не отставал с аналогичными мерами – те же застенки, скорые расправы, тысячи жертв. Страна содрогнулась от ужаса перед беззаконием и произво­лом. Гражданская война наглядно демонстрировала свои страшные законы.

Тяжелые бои шли на Южном фронте. Ключевую роль играл здесь Царицын. Удерживая город, неся огромные потери (исчислявшиеся десятками тысяч), 10-я армия, которой командовал К.Е. Ворошилов, не позволила соединиться колчаковским и красновским войскам. По Волге в Центр поступали жизнен­но важные нефть, хлеб, хлопок. Острые противоре­чия в регионе между Добровольческой армией, казаками, многочисленными народами Кавказа не позволили антисоветским силам организовать мощ­ное наступление с юга на Москву. Нанося контруда­ры на Восточном и Южном фронтах Красная Армия ограничивалась оборонительными боями на севере, не позволяя войскам Северной республики соеди­ниться с чехословаками.

Глубокой осенью 1918 г. обстановка на фронтах существенно изменилась. Германия и ее союзники потерпели поражение в мировой войне. В Германии и Австрии произошли буржуазно-демократические революции. Это позволило ВЦИК аннулировать уни­зительный Брестский договор. Германские войска покидали оккупированные ими территории.

На Украине была восстановлена советская власть. Воинские части Советской Украины влились в Крас­ную Армию. Оборонная мощь советского тыла воз­росла за счет промышленности Донбасса, хлебных районов Украины. Но усложнялась социальная об­становка. Более зажиточное крестьянство Украины не прошло «школы» комбедов, продотрядов. Следо­вало учитывать их возможную острую реакцию на разверстку, массовое совхозное строительство на селе.

С окончанием мировой войны все ее участники лишались аргументов в пользу продолжения оккупа­ции российской территории. Общественность США, Англии, Франции требовала возвращения солдат и офицеров домой. Разворачивалось широкое демокра­тическое движение под лозунгом «Руки прочь от Рос­сии!». Но интервенты не уходили, расширяя помощь антисоветским силам. Лишь восстания солдат (на се­вере) и матросов (на кораблях французского флота на Черном море) заставили к концу 1919 г. начать эва­куацию.

Осенне-зимняя кампания 1918–1919 гг. яви­лась решающей проверкой на прочность двух враж­дебных лагерей. В советском тылу нарастали эконо­мические трудности; продолжались восстания и мятежи; с огромным трудом налаживалось центра­лизованное управление. Однако режим продовольст­венной диктатуры удержался. Национализирован­ные предприятия продолжали работать. Мобили­зации позволяли комплектовать все новые полки Красной Армии. Фронт получал все больше продук­тов и боеприпасов. Пролетарская диктатура устояла на ногах. С ней смирились основные группы населе­ния города и деревни, так как важнейшие завоева­ния революции (земля – крестьянам, фабрики – рабочим, хлеб – голодающим) не были ликвидиро­ваны.

Суровый экзамен держали лидеры и противопо­ложного лагеря. Им свой счет предъявила и аграрно-крестьянская, и национально-освободительная, и бедняцко-пролетарская революции. И результат был отрицательным. Программа антисоветского движе­ния не предполагала радикального решения земель­ного вопроса (наоборот, в свои имения возвращались помещики), национального (отрицалось право на самоопределение народов, вплоть до отделения; по-прежнему насаждался принцип «единой, неделимой России»), социального (положение рабочих на част­ных предприятиях не изменилось).[4]

Конфискации продовольствия и реквизиции ло­шадей, мобилизации в армии, высокие налоги, бюро­кратизм, произвол властей, массовый террор мало чем отличались от большевистских. Попытки со­здать демократические социалистические правитель­ства (в Северной области – под руководством видно­го эсера Чайковского, в Самаре – от имени Временного комитета членов Учредительного собрания, в Омске – Сибирское правительство) не увенчались успехом. Власть ускользала из рук социалистов, переходила к буржуазным организациям, чтобы затем превратиться в открытую военную диктатуру. Колчак – военный министр в Сибирском (Омском) правительстве, опираясь на предпринимательские круги, офицерство, монархистов, произвел полити­ческий переворот, провозгласив себя верховным пра­вителем России.

Перегруппировка социальных сил

Предметный урок, данный разными российскими властями, определил дальнейшее поведение широ­ких масс населения.

Колебания крестьян и народов национальных ок­раин, ярко проявившиеся летом 1918 г. (от больше­виков в сторону их противников), сменились колеба­ниями в противоположную сторону. И это предо­пределило в конечном итоге исход гражданской вой­ны.

Но впереди было еще два критических периода. Первый – весной 1919 г. При поддержке интервен­тов планировалось организовать одновременное на­ступление всех антисоветских сил: генерала Юдени­ча – из Эстонии на Петроград; генерала Миллера – с севера на Вологду, Пермь; генерала Колчака – в район Средней Волги; генерала Деникина – на Орел, Тулу. Эти армии были хорошо вооружены, имели превосходство в численности (более 0,5 млн. солдат и офицеров против 380 тыс. в Красной Ар­мии), военном мастерстве офицерского корпуса.

Весеннее наступление белых армий было успеш­ным. Колчаку удалось захватить обширные районы Предуралья. Однако перелом наступил достаточно быстро. Сказалась внутренняя слабость антисовет­ского движения. Проявлялись негативно амбиции ряда лидеров, претендовавших на руководство всем движением. Углублялся раскол между социалиста­ми, кадетами, монархистами. Росло недовольство экономической политикой основной части армии – крестьян. В тылу белой армии росло массовое парти­занское движение (на Урале, в Сибири). Начинался отход от белого движения национальных частей (так как их народы не получили государственного само­определения, автономии), казачества (внутренне рас­калывающегося по имущественному признаку). Бое­вой дух армии падал.

Летом началось контрнаступление Красной Армии на Восточном фронте. Захватив Урал, она двинулась в Сибирь. В начале 1920 г. вышла к Бай­калу.

Большего успеха добилась южная группировка антисоветских сил. Захватив в мае – июне 1919 г. обширные и богатые районы Дона, Северного Кавка­за, Южной Украины, Деникин уже планировал оп­рокинуть советскую власть. 3 июля был отдан при­каз «О походе на Москву». В результате летне-осеннего наступления Деникин овладел всей Украиной, захватил Орел, подошел к Туле с ее круп­ными оружейными заводами. В октябре наступил перелом. Против Деникина были брошены лучшие силы Красной Армии, уже накопившие значитель­ный опыт военных операций. За счет заводов Урала увеличились поставки оружия. Но главную роль сыг­рал тот же фактор, что и на Восточном фронте, – развал тыла. Украинское крестьянство, отвернув­шееся от Советов после введения весной 1919 г. раз­верстки, массового строительства совхозов, разочаро­валось и в деникинских порядках. Крестьянская армия Махно, чутко реагируя на сельские настро­ения, легко переходя из одного лагеря в другой, на этот раз в союзе с Красной Армией нанесла удар по деникинским частям на юге Украины. С оружием в руках поднялись рабочие Донбасса. Народы Северно­го Кавказа, отстаивая свои права на самоопределе­ние, также громили тыл деникинской армии. Пере­лом наступил и в настроениях казачества. Оно учло обещание центральных советских и большевистских органов исправить грубейшие ошибки, допущенные ими после Октября в отношении казаков. В декабре 1919 г. в Москве состоялся VII Всероссийский съезд Советов, призвавший к примирению основной массы казаков с советской властью. Лишившись своих ос­новных социальных опор, части деникинской армии откатывались к Черному морю. Весной 1920 г. из Новороссийска остатки армии морем эвакуировались в Крым, где перешли под командование Врангеля. Деникин с очередной волной эмигрантов оказался за границей.[5]

Освобождение частей Красной Армии с основных театров военных действий позволило разгромить на западе и севере армии Юденича и Миллера. К весне 1920 г. основные антисоветские вооруженные силы потерпели поражение. К концу 1920 г. был освобож­ден Крым, в 1922 г. – Дальний Восток.

Военный коммунизм

Усиление экономической разрухи

Глубокий кризис в экономике, разразившийся летом 1918 г., был многократно усилен начавшейся граж­данской войной. От промышленного центра линиями фронтов оказались отрезанными районы, поставляв­шие сырье для промышленности (Средняя Азия – с хлопком, Украина и Юг – с хлебом, Кавказ – с нефтью, Урал – с металлом). Нарушились экономи­ческие связи между предприятиями. В результате германской оккупации были утеряны крупные про­мышленные районы – Прибалтика, Донбасс. Голод, разруха в городах вызывали отток рабочих в дерев­ню. Создание миллионной Красной Армии доводило напряжение в хозяйстве до предела.[6]

Экономическая политика Советского государства во всех своих направлениях приобретала черты вы­нужденности, чрезвычайщины. Она получила в дальнейшем название «военный коммунизм». Если в начале 1918 г. рабочие вместе с красногвардейцами штурмовали крепость капитализма, то к концу года сами оказались в осажденной крепости и вынуждены были жить по законам жестокой осады – лишений, уравнительности, предельного напряжения сил.

Продолжение «штурма» капитализма

Полагаясь на спасительный инстинкт самосо­хранения населения, центральные органы поддержи­вали его инициативу. На IV конференции профсо­юзов и фабзавкомов Москвы в июне 1918 г. Ленин заявлял (призывал): «Власть – это мы. Хозяин в промышленности, хозяин хлеба, хозяин всех про­дуктов в стране – это мы. Вот когда это сознание проникнет в рабочий класс глубоко, когда он своим опытом, своей работой удесятерит свои силы, только тогда все трудности социалистической революции будут побеждены».[7] I Всероссийский съезд совнархо­зов взял курс на ускорение темпов национализации.

Теряли своих старательных и предприимчивых хозя­ев подольский завод «Зингер», поставлявший по всей стране знаменитые швейные машинки. Люберецкий завод международной компании жатвенных машин (США), вооружавший крестьян передовой техникой, Московский спиртовой завод Смирнова, познакомивший весь мир со «Смирновской».

К осени было национализировано более 3 тыс. предприятий. Из них действовали лишь 1,8 тыс. Быв­шие собственники лишались всяких доходов; поиск работы они вынуждены были вести через биржи труда на общих основаниях. К концу войны государство за­владело уже 80% крупных и средних предприятий промышленности.

В городах частные доходные дома конфисковыва­лись, «буржуа» уплотнялись, в их квартиры подселя­лись рабочие, совслужащие. Ликвидировались пос­ледние частные, общественные, иностранные банки.

Основные продукты питания и товары широкого потребления распределялись по карточкам, талонам. В 1920 г. на содержании государства находилось до 38 млн. «едоков».

К концу 1918 г. была завершена национализация частной торговли.[8]

Государственные методы управления

Весенний договор правительства и потребкоо­перации оказался недолговечным; осенью коопера­тивный аппарат потерял независимость, был насиль­ственно подключен к государственной системе заго­товки и снабжения. Декрет «О потребительских коммунах» (16 марта 1919 г.) вводил всеобщее обя­зательное членство в кооперации.

Опыт Петрокоммуны (возникшего в Петрограде централизованного органа по карточному снабжению всего населения) распространялся на другие города.

Голод и холод поселились в домах горожан. На «толкучки», рынки выносились фамильные драго­ценности вчерашних состоятельных слоев, жалкие запасы жителей городских окраин.

Менялась жизнь заводов, фабрик. Рыночные от­ношения между ними затухали; заработная плата выдавалась не деньгами, а продуктами, товарами; вводилась уравнительность в оплате и снабжении. Не имея возможности прожить на зарплату, рабочие и служащие занимались кустарничеством (изготовле­нием домашней утвари, зажигалок и т.п.), спекуля­цией. Всеобщим бедствием стали массовые хищения. Увеличивались прогулы. Заработали дисциплинар­ные суды. Население крупных городов таяло.

Для обеспечения ряда отраслей (железнодорож­ный транспорт и т.п.) вводились трудовые мобили­зации. В условиях тотального дефицита сырья, топ­лива, рабочих рук, продуктов питания и прочего спасала лишь жесткая централизация управления. Совет рабочей и крестьянской обороны (создан 30 ноября) во главе с Лениным руководил отраслями и учреждениями, обслуживавшими нужды армии.

Для них вводился военный режим работы. На армию работало более половины рабочих и служа­щих промышленности (более 800 тыс. из 1,4 млн.). В 1920 г. ряд тыловых армий был преобразован в тру­довые армии – их использовали для подъема хозяй­ства.

Беспредельно расширялись полномочия централь­ных исполнительных органов власти (правительства, наркоматов, ведомств). Плодились все новые чрезвы­чайные органы. Чусоснабарм – Чрезвычайная комиссия по снабжению армии – получила диктаторские права по материально-техническому обеспечению фронта. Чекволап – чрезвычайная комиссия по заго­товке и распределению лаптей – стала своеобразным символом складывающейся системы управления. В ос­нове этой системы лежали «простые» принципы, до­ступные при разваливающейся экономике и малоквалифицированных кадрах: монополизация произве­денного продукта, централизованное распределение, натурализация обмена, приказной (директивный) метод управления, принуждение к труду.

Введение разверстки

Эти принципы охва­тывали все отрасли экономики, но наиболее ярко проявили себя в сельском хозяйстве.

Осенью 1918 г. (после сбора урожая) в деревне были испробованы различные методы заготовки про­дуктов: частные закупки, натуральный продуктооб­мен, госзакупки по твердым ценам. Декретом ВЦИК от 30 октября была сделана попытка ввести нату­ральный налог на крестьян. Но собрать продналог не удалось. Наибольшие результаты дала разверстка. Метод разверстания по губерниям, где имелись то­варные запасы зерна, государственных заданий по заготовке хлеба был опробован еще царским и Вре­менным правительствами в 1916 – 1917 гг. Однако в то время он встретил сопротивление со стороны и частных торговцев, и помещиков, и крестьян. В 1918 г. разверсточные задания (в пределах ряда гу­берний) опирались уже на силу продармии, продот­рядов, комбедов. Задание было выполнено.[9]

В январе 1919 г. по требованию Наркомпрода раз­верстка была распространена на все губернии. Она доходила до каждого уезда, деревни, двора. Крестья­нину оставалось зерно для личного потребления, по­сева, прокорма скота. Остальное зерно («излишки») изымались по «твердым» (т.е. низким) ценам, фак­тически бесплатно. Силой оружия часто забиралось и продовольствие, по закону не подлежавшее изъ­ятию. Крестьянин обрекался на голод, разорение. Беднота помогала продотрядам собирать разверстку с зажиточных и середняков; ей перепадала часть за­готовленных продуктов. Для бедноты же предназна­чались и промтовары, направлявшиеся из города. К 1920 г. система разверстки охватила все основные продукты сельского хозяйства; хозяйственная ини­циатива крестьян была парализована. Под натиском разверстки крестьяне сокращали посевные площади, поголовье скота, старательно прятали свои продукты.

Аграрная революция 1917 – 1918 гг. усилила деградацию деревни. Разверстка ее подстегнула.

Осенью 1918 г. при ликвидации комбедов Ленин признал «тяжесть и жестокость» продовольственной диктатуры. При разверстке легче не стало.

Государство обещало крестьянству после войны вернуть свой долг сторицей. Обещание не было вы­полнено.

Введение разверстки подтолкнуло советские органы к расширению социалистического сектора в деревне. Постановление ВЦИК от 14 февраля 1919 г. выдвинуло задачу перехода «от единоличных форм землепользова­ния к товарищеским» на основе коммун, совхозов, то­вариществ. Ставились первые опыты коллективизации. Но «коммунию» деревня не приняла.

От практики – к теории

Программа пар­тии, принятая в марте 1919 г. VIII съездом РКП(б), уже напрямую связывала «военно-коммунистические» меры с теоретическими представлениями о коммуниз­ме. Ставились задачи завершить экспроприацию бур­жуазии, перейти от торговли к продуктообмену, от индивидуального крестьянского хозяйства – к кол­лективному, от денежного – к безденежному хозяйст­ву, от рыночного – к максимально централизованно­му плановому хозяйству.

Советские лидеры оправдывали проводимую эко­номическую политику условиями разрухи, голода, блокады. Но чем дальше, тем активнее внедрялась мысль о совершаемых непосредственных шагах к коммунизму.

Эти коммунистические утопии захватили не толь­ко большевиков, но и рядовых романтиков револю­ции, комсомольцев. На основе военно-коммунисти­ческих мер разрабатывали пути перехода к социа­лизму в своих выступлениях, статьях, книгах Ле­нин, Бухарин, Троцкий, другие лидеры большевист­ской партии.

12 апреля 1919 г. рабочие-коммунисты станции Сортировочная Московско-Казанской железной до­роги вышли на субботник по ремонту паровозов. Ра­ботали напряженно. Ведь транспорт разваливался; с Восточного фронта нависала очередная угроза. Денег за работу не взяли, зарплата и так была нищенской. Этот опыт бесплатного труда начал использоваться на транспорте, на заводах, фабриках, в учреждени­ях. Субботники получили название коммунистичес­ких. 28 июня Ленин опубликовал статью «Великий почин... (о героизме рабочих в тылу. По поводу «ком­мунистических субботников»)».[10] Суровую, вынуж­денную меру он расценил как свидетельство насту­пления коммунистического отношения к труду (соз­нательного, коллективного, бесплатного). Статья яви­лась сигналом для широкого внедрения субботников (по заготовке топлива, расчистке железнодорожных путей, благоустройству городов, поселков, помощи зарубежным революционерам и т.п.).

Во Всероссийском первомайском субботнике 1920 г. приняли участие уже 1,5 млн. рабочих, слу­жащих, красноармейцев. В их числе на уборке тер­ритории Кремля работал и Ленин. Так бескорыстный почин группы рабочих обратился в «теорию комму­нистического труда», чтобы вернуться в виде декре­тов по проведению очередных хозяйственных и по­литических кампаний.

Жесткие рамки складывавшейся большевистской идеологии мешали перестройке экономической поли­тики даже тогда, когда закончилась гражданская война. Действуя по инерции, правительство в ноябре 1920 г. приняло решение о национализации мелкой промышленности, в декабре – об отмене оплаты за топливо, за продукты питания и товары широкого по­требления, в январе 1921 г. – за коммунальные услу­ги. Моссовет ликвидировал Сухаревский рынок...

«Военный коммунизм», рожденный войной и раз­рухой, стихией национализации, стал и первым широ­комасштабным коммунистическим экспериментом.

Заключение

Окончание гражданской войны означало завершение затянув­шегося революционного процесса. Пройдя свою за­ключительную, самую разрушительную, жестокую стадию, революция привела страну и народ к рубе­жу, о котором вначале никто не мог предполагать. Российская империя рухнула. На ее обломках воз­никла группа буржуазных и советских государств. Экономика разрушена. Города обезлюдели. Каждый десятый житель страны умер. Значительная часть очень тонкого слоя интеллигенции или погибла, или была выброшена за границу. В эмиграции оказалось до 2 млн. россиян. Страна лишилась наиболее иници­ативной части своих граждан – предпринимателей. Революция отсекла от России ее прошлое – культу­ру, традиции, духовность. На этих руинах на скорую руку возводилось новое здание из таких строитель­ных элементов, как пролетарская диктатура, госу­дарственная собственность, коммунистическая идео­логия, большевистское руководство. Это здание еще должно было доказать свою прочность, жизнеспособ­ность.

Список использованной литературы

1. «Военный коммунизм»: идеология и общественное развитие. Булдаков В.П., Кабанов В.В. М. 1990 г.

2. История Отечества. Жарова Л.Н., Мишина И.А. М. 1992 г.

3. История Отечества. ХХ век. Дмитриенко В.П., Есаков В.Д., Шестакова В.А. М. 1996.

4. История советского государства. 1900-1991. Верт Н. М. 1996.

5. Новая и Новейшая история. Севостьянов Г.Н. М. 1990 г.