Защита владения в современном гражданском праве

Ядро экономического базиса общества составляют господствующие в нем отношения собственности. Поэтому охрана отношений собственности, на которые опирается государство, составляет одну из важнейших задач государства любого исторического типа.

Охрана собственности и владения осуществляется всеми отраслями права. Ведущая роль принадлежит конституционному праву. В соответствии с Конституцией РФ в Российской федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, и иные формы собственности.

Положения Конституции РФ развиваются и конкретизируются в нормах административного, финансового трудового, уголовного, гражданского и др. отраслей права. В рамках гражданского изучаются не все, а только гражданско-правовые способы охраны собственности.^{^[1]}

При охране права владения различные нормы и институты права собственности играют различную роль. Одни из них охраняют отношения собственности путем их признания, тем самым распространяя на них защиту гражданского закона. Таковы, например, нормы об отсутствии ограничений количества и стоимости имущества находящегося в частной собственности. Другие правила обеспечивают необходимые условия для реализации вещных прав и в этом смысле тоже важны для охраны, например правила регистрации прав на недвижимость и сделок с ней. Наконец третьи устанавливают неблагоприятные последствия для нарушителей вещных прав, т.е. непосредственно защищают от противоправных посягательств.^{^[2]}

В самом гражданском праве защиту в рамках главы 20 ГК следует отличать от защиты интересов собственника в широком смысле. Последняя может осуществляться различными способами: путем признания недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления, нарушающего интересы собственника (ст. 13 ГК); путем признания недействительными сделок, нарушающих интересы собственника, возмещение убытков собственнику и т.д.^{^[3]}

С усложнением системы гражданских правоотношений вопрос грамотной защиты своего права приобретает все большую актуальность. Особенно это проявляется в институте защиты права собственности, недаром ему посвящена целая глава гражданского кодекса. Нередко от выбора верного и наиболее подходящего средства защиты зависит успех всего дела. Учитывая важность и актуальность данной проблемы, вижу целью своей работы систематизацию правовых способов защиты права владения.

1 История института владения в гражданском праве России

1.1 Псковская и Новгородская судные грамоты

Время появления Псковской грамоты с точностью определить невозможно. В ее заглавии сказано, что она была написана на Псковском народном вече в 1397 году «по благословению попов всех пяти соборов … и всего божьего священства». Скорее всего, год указан неверно, так как в 1397 году в Пскове было не пять, а только четыре собора. Появление пятого относится к XV веку, а точнее к 1462 году. Можно предположить, что Псковская судная грамота появилась не ранее 1462 года. Из самой Псковской грамоты видно, что она представляет собой окончательную редакцию законодательных норм изданных в разное время псковскими князьями. По своей структуре Псковская грамота делится на 2 части, которые подразделяются на разделы.

Первая часть Псковской грамоты состоит из 3 разделов.

В I разделе первой части перечисляются виды суда: суд князя и посадника; суд псковских выборных судей; суд владычного наместника; суд веча. Во II разделе первой части говорится о порядке суда. Суд по Псковской грамоте начинался с жалобы или челобитья истца, а также с иска самого общества, по преступлениям, где не было частных исков. В III разделе первой части Псковской судной грамоты были включены статьи о судебных доказательствах и судебных пошлинах.

Вторая часть Псковской судной грамоты делится на 8 разделов: уголовные преступления; земельная собственность; займы, кредиты и проценты; наследство и опека; о братчине; о пайщиках и «сябрах»; о договорах; о торговле.

I раздел состоит из двух частей: Законы о татьбе и грабеже; Законы об убийствах, боях и поджогах.

По Псковской грамоте различаются размер пени за разные преступления. За воровство назначается 9 гривен князю, а за грабеж и разбой 70 гривен. Кроме этого грамота различает простых татей от церковных и конокрадов, которые наказывались смертной казнью.

Предусматривался особый порядок поиска по воровским делам. О пропаже хозяин был обязан заявить старосте, соседям, мировым судьям или членам братчины. Если хозяин имел на кого-то подозрение, то заявлял об этом и суд вызывал подозреваемого. Если подозреваемый хотел оправдаться, от него требовалась присяга на месте кражи.

Если у кого-то находилась краденая вещь, то, как и везде на Руси, требовался свод, т.е. указание на законный способ приобретения вещи, с указанием, у кого вещь была приобретена. Если хозяин краденой вещи указывал, что приобрел ее на торгу и не знает, у кого именно, он был обязан присягнуть в истинности своего показания, и если раннее не был заподозрен в краже, полностью оправдывался присягой и найденная вещь оставалась у него.

Последнее не согласуется с Русской Правдой, по которой краденая вещь в любом случае возвращалась прежнему хозяину. Также тот, у кого найдена краденая вещь, мог представить 5 «добрых и честных» свидетелей, подтверждающих его показания, и тогда он освобождался от присяги.

Розыск по воровским делам производился следующим образом: обокраденному князь или посадник давали пристава, с которым он при посторонних людях делал обыск в доме подозреваемого. Если подозреваемый не пускал их в дом или иным способом мешал обыску, то тем самым признавался виноватым и приговаривался к уплате судебных издержек, пени и возврату краденой вещи.

По Псковской грамоте назначались следующие наказания за кражу: обвиненный в первый раз платил за украденного барана 6 денег, за овцу 10 денег, за гуся, утку или курицу по две деньги и, сверх того, по 3 деньги с каждой украденной вещи судье. За вторую кражу денежное наказание увеличивалось. Обвиненный в третьей краже наказывался смертью.

II раздел второй части Псковской грамоты включал в себя законы о земельной собственности.

Начинался этот раздел с совершенно нового закона о земской давности. В Пскове назначалась 4-х или 5-летняя давность, в силу которой владевший землей и водой бесспорно в течение 4-5 лет совершенно освобождался от притязаний на нее прежнего владельца. Всего же важнее то положение, что по псковскому закону давность назначалась только на те земли, которые захвативший засеял или застроил. За землями не обработанными давность не признавалась, владей ими хоть 100 лет.

Далее в грамоте помещен закон о суде по земельному владению по грамотам. Закон обязывал обе тяжущиеся стороны представить свои грамоты на право владения спорной землей и привести к судьям межников («окольных людей», которым известны межи их земель). Если это межевание не устраивало обе стороны или одну из них, судьи отводили им «поле», то есть предоставляли решение спора судебным поединком. Если поле принимала одна из тяжущихся сторон, то ей выдавалась судница (правая грамота) на владение землей. Если поле принимали обе стороны судница выдавалась победителю, а побежденный признавался виновным.

Псковский закон признавал выкуп земли, это также новое положение.

Выкуп земли разрешался тому, кто имел более «старшую» грамоту на право владения землей. То есть, если кто продал землю и умер, а наследники пожелали приобрести ее снова во владение, им был разрешен выкуп.

Еще одно новое положение по сравнению с Русской Правдой – Псковский закон признает поместное и вотчинное владение землей. Грамота запрещала продажу поместной земли (данной на прокормление), как не являющейся полной собственностью владельца.

В Псковской грамоте есть упоминание о землях, принадлежащих нескольким хозяевам, «пайщикам или сябрам», каждый из которых владел своей долей по особым грамотам или купчим. Такое владение существовало в обычае также у Новгородцев. Суды о таком владении производились перед князем, 2 степенными посадниками и сотскими в присутствии всех сябров.

III раздел содержал кредитные законы: взыскание долгов после умершего; взыскание долгов между живыми; взыскание долгов по торговым сделкам; о поручительстве; о поклаже; о долгах, обеспечиваемых свободой должника.

По псковской грамоте кредитор мог взыскать долг с наследников умершего в следующих случаях:

· если этот долг был записан в завещание умершего, хранящееся в ларе Святой Троицы;

· если кредитор мог представить долговые записки или заклад, оставленный у него умершим в обеспечение займа.

Точно также и наследники не могли взыскать с других отданное в ссуду умершим, если не имели записей и заклада.

Если имущество умершего находилось в общем владении с родственниками, то они могли взыскивать долг без записи и заклада. Так же и с них можно было взыскать долги умершего без записей и заклада.

Если несколько кредиторов предъявят свой иск на дом или землю покойного, при чем у одних будет заклад, а у других записи, они должны были подтвердить свои иски под присягой. При этом кредиторам предоставлялось право выбрать одного из них, кто взял бы дом или землю, удовлетворив других деньгами. Если наследники покойного захотели бы выкупить имущество умершего, получивший его по записи имел право не допускать их до «выкупа».

При взыскании долга с живых, кредитор, предоставивший долговые записи («доски») и заклад, должен был сам целовать крест или требовать, положив у креста заклад и записи, чтобы должник поцеловал крест. Заклад на суде являлся достаточным основанием долга, даже без записей. При закладе никогда не присуждалось «поле».

Псковская грамота разрешала давать в долг без заклада, по одним записям, но не более рубля. Кто давал более, лишался права требовать долг.

Если кто подавал иск по взысканию долга и предоставлял при этом заклад, а должник отказывался от долга и заклада, то в этом случае, заклад оставался в пользу кредитора, а должник освобождался от долга.

В случае если должник принес свой долг кредитору и требовал свой заклад, а кредитор заявлял, что он в долг не давал и залог не брал, иск из долгового превращался в иск «по поклаже», то есть передаче на сохранение. Такой иск решался крестным целованием (по «воле» кредитора) или судебным поединком.

Если должник отказывался от долга и не являлся в суд, то его заковывали в цепи и сажали в тюрьму, а все убытки, понесенные кредитором по этому делу, возлагали на должника. Если кредитор, взяв у судей приставов для вызова должника в суд, силой брал с него долг (не представляя его в суд), он судился как за грабеж и приговаривался к пени в 1 рубль князю и платил вознаграждение приставу.

Псковская грамота допускала проценты по долгу, но в отличие от Русской Правды, не определяла их максимум. Впрочем, для предотвращения споров, закон требовал, чтобы проценты были записаны в долговой записи, с указанием срока, на который дан долг. По сроку платежа долга, если он не был принесен, кредитор обязан был объявить об этом в суде. Если это делалось позднее, кредитор лишался прав на проценты. Также не полагались проценты, если кредитор требовал возврат долга ранее оговоренного срока. Если должник сам приносил долг ранее установленного срока, процент считался по расчету.

Русская Правда облегчала взыскание торгового долга для кредитора. Псковская же грамота на долги по торговле смотрит иначе. По псковскому закону «ищущий торгового долга по доскам» должен представить еще и «рядницу» – долговую запись, из которой было видно, что деньги даны в долг по торговле. Рядница должна была писаться в церкви Святой Троицы и копия с нее («противень») хранилась в ларце Святой Троицы.

По Псковской судной грамоте поручительство в займах допускалось только тогда, когда заем не превышал 1 рубля (около 1/2 фунта серебра), по займам же более рубля требовался заклад или запись. Поручитель обязан был платить долг, если тот, за кого он поручался, отказывался от долга или не мог его уплатить. При этом, если кредитор требовал уплаты долга с поручителя, а должник предоставлял запись об уплате долга, то должник и поручитель освобождались от уплаты долга.

По псковскому закону, взявший у кого-либо вещь на сохранение будет отказываться от этого, давший на сохранение обязан был объявить об этом перед судом. По этому заявлению, суд решал дело крестным целованием («по воле ответчика») или судебным поединком. Иск принимался судом только в том случае, если истец предоставлял запись, подписанную принявшим вещь на сохранение.

По Русской Правде должник, обеспечивающий свой долг личной свободой, назывались закупами и делились на «закупов в кунах» («серебрянников») и «ролейных закупов». В Псковской грамоте отсутствуют статьи, в которых бы говорилось о закупах в кунах. По общему смыслу псковского закона можно допустить, что в Пскове не было закупов этого рода,а были только ролейные закупы, то есть крестьяне, бравшие на определенных условиях землю у землевладельцев. По Псковской судной грамоте их было несколько видов, по их занятиям:

1) Изорники – бравшие землю под условие денежной платы или работы. Обычно изорники отдавали за землю половину урожая, отсюда второе их название – «исполовники».

2) Огородники – бравшие под условием платы во временное владение огород.

3) Хотечники или кочетники – рыболовы, бравшие рыбную ловлю в чьем-то угодье с условием платы половины улова (дохода) владельцу угодья.

В отличие от Русской Правды Псковская судная грамота резко отличает ролейных закупов от наймитов. Она воспринимает их только как жильцов или арендаторов чужой земли. В отличие от наймитов, которые принимались на срок или на отряд, изорники получали землю бессрочно и оставались на занятых ими землях столько, сколько хотели. Отсюда вытекают отношения между хозяевами и изорниками:

1) В отношении к землевладельцу изорники признавались совершенно свободными, они всегда могли уйти от него, также как и хозяин мог отказать им в земле. Требование здесь было одно – отказ можно было заявить только в определенный срок, после окончания земледельческих работ (обычно с «филиппова заговенья»). Если этот срок пропускался, то виновная сторона должна была возместить другой стороне убыток.

2) Крестьянин мог жить на хозяйской земле «без покруты», то есть не получая ничего, кроме земли. Также он мог взять «покруту» - земледельческие орудия, скот, хлеб и даже деньги. Если крестьянин брал только землю, то при расчете отдавал за нее только половину урожая, а если брал землю и покруту, то, оставляя хозяина, должен был вернуть ему покруту. Если крестьянин отказывался от получения покруты, закон разрешал хозяину в подтверждение его слов, предоставить 4-5 свидетелей, которые подтверждали его иск присягой.

3) Псковская судная грамота признает за крестьянином, живущим на чужой земле, право собственности и свято охраняет его имущество. Хозяин земли не имел никаких прав на имущество крестьян, живущих на его земле. В случае, если крестьянин сбегал, не желая платить прокруты, то хозяин имел право,предварительно заявив о бегстве в суде и, взяв двух приставов, а также губных старост и сторонних людей, продать имущество крестьянина для возврата себе прокруты. Если же имущество продавалось незаконным способом, то хозяин считался похитителем чужой собственности, и крестьянин мог «искать на него», объяснив суду причину своей отлучки из дому.

4) Псковский закон, признавая за крестьянином право собственности, допускает с его стороны иск не только на посторонних людей, но и на господина, на земле которого он жил. Иски крестьянина на господина могли быть следующие:

а) Когда господин присваивал себе крестьянскую собственность, он должен был по иску изорника представить соседей, которые бы подтвердили, что имущество, на которое показывает крестьянин, принадлежит ему. Если господин не находил таких свидетелей, то имущество отдавалось крестьянину, а господин обязывался уплатить все судебные издержки.

б) Когда господин не платил крестьянину долг, крестьянин обязывался представить на суд запись или счет, и суд производил дело по этой записи.

Псковский закон охранял крестьянскую собственность и после смерти изорника. По закону имущество переходило к его наследникам, которые при принятии наследства должны были оплатить долги умершего крестьянина господину. Землевладелец не имел права самовольно забрать крестьянское имущество. В противном случае наследники могли предъявить иск к нему, и он судился как похититель чужой собственности. Даже если крестьянин умирал, не оставив после себя ни жены, ни сына, ни брата, ни других совместно с ним проживавших родственников, землевладелец мог вернуть покруту, только продав это имущество узаконенным порядком (в присутствии 2 приставов, губных старост и сторонних людей). Если этого не делалось, родственники умершего, живущие в других местах, могли «искать на господина» и требовать изъятое им имущество.

6) Охраняя собственность крестьян, Псковская судная грамота обеспечивала и неприкосновенность прав собственности землевладельца. Господин мог «искать свое» на изорнике не только по записи, но и без нее. Для взыскания покруты без записи землевладелец должен был представить 4-5 свидетелей, которые присягали, подтверждая передачу имущества господином крестьянину.

IV раздел второй части Псковской судной грамоты содержал Закон о наследстве. Псковский закон вводит много нового в вопрос о наследстве по сравнению с Русской Правдой. Он делит наследство на два вида: по завещанию и по закону.

Наследство по завещанию. Владелец имущества указывал в завещании, кому и какую долю своего имущества он оставляет после смерти. В завещании назначались душеприказчики, как исполнители воли покойного по завещанию, а также перечислялись все его долги и долги других лиц ему. Завещание составлялось в письменном виде при священнике и посторонних свидетелях, скреплялось печатью и хранилось в ларе Церкви Святой Троицы. Наследниками по завещанию могли быть как наследники по закону, так и те, кого закон не допустил бы к наследству без завещания. Первое наследство называлось «отморщиной», а второе – «приказом». Умирающий мог и без завещания передать свое движимое имущество и грамоты на земли («вотчины») кому хотел еще при жизни, закон требовал лишь, чтобы это делалось при священнике и посторонних свидетелях.

Наследство по закону. Псковская грамота не ограничивает права наследства одной нисходящей линией, а дает эти права всем родственникам по нисходящей, восходящей и боковой линиям. Псковский закон не различает наследников по состоянию. Так, по Русской Правде у смерда полными наследниками были только сыновья. По Псковской же грамоте этого не было, по ней как сыновья, так и дочери признавались полными наследниками у бояр и у крестьян.

Псковский закон, допуская к наследству всех родственников (мужчин и женщин по восходящей, нисходящей и боковой линиям), совершенно сравнял их в правах на наследство, и оставил одно лишь различие, согласно Номоканону, по близости степени родства. Все родственники одной степени имели одинаковые права на наследство.

Права наследования жены после бездетного мужа Псковская судная грамота допускает только тогда, когда муж с женой жили отдельно от мужниного отца и имели собственное хозяйство. В случае, если они жили в нераздельной семье мужниного отца, то наследование жены не допускалось. Жена и ее родственники могли требовать только своего приданного, даже через суд.

Приняв порядок наследования, сходный с Номоканоном, псковский закон узаконивает и порядок исключения из наследства по Номоканону, а именно – сын, отделившийся при жизни отца и не кормивший отца и мать до их смерти, лишался отцовского наследства.

Псковская судная грамота также указывает на те обязательства, которые принимал на себя наследник. По псковскому закону наследник, вступая во владение наследуемым имуществом, принимал на себя все обязательства по нему. Поэтому, с одной стороны, он имел право начинать иск по всем долгам других к покойному, а с другой – обязывался отвечать по всем долговым искам на покойного.

Отказ от всех прав на наследство закон допускал только в случае, если наследник жил не в одной семье с покойным и «не в одном капитале».

V отдел Псковской грамоты говорит о братчине.

VI отдел говорит о сябрах или пайщиках. Сябрами, а правильнее шабрами, назывались владельцы общего капитала, нераздельно, в долях, подобно акционерам компаний нашего времени. Сябренное владение могло быть в движимом и недвижимом имуществе. Оно отличалось от общинного владения тем, что в имуществе общины доля общинника не составляет его полной собственности, а в сябренном оно составляло полную собственность сябра, которую он мог продать, заложить, имел право на любой вид отчуждения.

В движимом имуществе сябры могли владеть по записи и без нее, но иски по владению «без досок» не принимались в суде. В случае исков между сябрами, по предоставлению на суд «доски», спор решался целованием креста (по воле ответчика) или судебным поединком.

Во владении недвижимым имуществом все сябры должны были иметь грамоты на владение своей долей. В случае спора по одной какой-то доле сябренного владения, все должны были представить в суд свои грамоты, присягать должен был тот сябр, против которого начат иск, ему же выдавалась правая грамота.

VII отдел говорит о наймах. Наймы по Псковской судной грамоте производились по записям или без них, и заключались на отряд (до окончания известной работы) или на сроки (месяцы, годы).

VIII отдел говорит о торговле и мене. Торговля или мена по Псковской судной грамоте признавалась действительной только между людьми, находившимися в трезвом состоянии. Если же кто-либо продавал, покупал или менял, будучи пьяным, то имел право возврата проданного или купленного и закон не требовал в этом случае крестного целования.

Новгородская судная грамота была составлена в 1456 году, а в 1471 году была переписана от имени Великого князя московского Ивана (III) Васильевича. Первоначальный текст ее был составлен и утвержден на общем Новгородском вече, в период, когда новгородцы были в войне Василием Васильевичем Московским. Новгород был разделен на две партии: сторонников Московского княжества и Польского королевства. В этот период всю власть в городе забрали бояре и богатые купцы, и при внешнем равенстве голосов повсеместно притесняли «меньших людей». В защиту этих притеснений и была составлена Новгородская судная грамота.

Статьи, содержащиеся в Новгородской грамоте можно разделить на следующие разделы: о видах суда; об истце, ответчике и поверенных или адвокатах; о послухах и свидетелях; о вызове в суд; о судебных сроках; о порядке суда; о судебных пошлинах.

1.2 Послереволюционное развитие института владения в гражданском праве России

Институт владения получил широкое распространение в Советском Союзе, хотя в ряде случаев в формах, неизвестных ни в нашей стране в предшествующие эпохи, ни за рубежом. Право частной собственности, по крайней мере, после свертывания нэпа, практически не признавалось, и наиболее значительное по размерам имущество находилось в государственной собственности. Вместе с тем хозяйственный оборот и в условиях огосударствления практически всех промышленных и торговых предприятий, земельных угодий и т.д., очевидно, не мог быть устойчивым без предоставления определенных правомочий собственника самим юридическим лицам, непосредственно занятым производством товаров и предоставлением услуг. Уже Декретом 1923 г. «О государственных промышленных трестах» и Положением 1927 г. «О трестах» правомочия (хотя и ограниченные) владения, пользования и распоряжения были закреплены за юридическими лицами, не являвшимися собственниками имущества, которое им было передано государством, являвшимся единственным собственником указанного имущества. Так, в советском праве появился институт «право оперативного управления».

Данный институт, впрочем, пережил советские времена и сохраняется в современном российском гражданском праве. Более того, в современном российском законодательстве право оперативного управления получило дальнейшее развитие. В частности, Федеральный закон «О политических партиях» 2001 г. (статья 28) предусматривает, что собственником имущества политической партии является партия в целом, а «региональные отделения и иные зарегистрированные структурные подразделения политической партии обладают правом оперативного управления имуществом, закрепленным за ними собственником». Конечно, право оперативного управления носит характер вторичного права, поскольку оно производно от права собственности, а правомочия организаций по владению, пользованию и распоряжению государственным имуществом отличны по своему содержанию от прав на то же имущество самого государства[4]. Если сравнить институт права оперативного управления с институтом собственности, то легко обнаруживается, что в отношении таких правомочий, как пользование и распоряжение, у лица, наделенного правом оперативного управления, имеются существенные ограничения по сравнению с собственником. Объем же и обеспеченность правовыми средствами владения лица, обладавшего имуществом на праве оперативного управления, и собственника (как, однако, и других владельцев) не просто сопоставимы, но весьма близки. Известны случаи, когда в советские годы юридическое лицо (например, государственное предприятие) успешно отстаивало владение имуществом, полученным на праве оперативного управления, не только перед третьими лицами, но даже перед собственником, то есть государством, от имени которого выступал управомоченный орган государства. В то же время права по пользованию и распоряжению тем же имуществом, полученным на праве оперативного управления, были серьезно ограничены правилами, определенными собственником, и в ряде случаев могли осуществляться только на основе специальных решений, принятых собственником (точнее – уполномоченным на то государственным органом, имевшим право принимать такие решения от имени государства). Таким образом, владение, по сути, являлось в советское время и является в наши дни наиболее значимым правомочием юридического лица, наделенного имуществом на праве оперативного управления. То же самое можно сказать и о земле, которая в советские годы выделялась организациям и гражданам во временное или бессрочное пользование. Распоряжение землей для кого бы то ни было, кроме самого государства (от имени которого выступали центральные и местные государственные органы, но не предприятия), согласно советскому праву, исключалось полностью.

Пользование землей ограничивалось целями, которые устанавливались государством при предоставлении земельного участка. Владение же землей осуществлялось по самостоятельному усмотрению землепользователя, а защита владения обеспечивалась судебными и внесудебными средствами. Конечно, обеспечивались правовыми средствами и другие виды владения. В частности, статья 157[5] Гражданского Кодекса РСФСР 1964 г. была специально посвящена защите прав лица, не являющегося собственником, но владеющего «имуществом в силу закона или договора».

Достаточно надежно юридическими средствами обеспечивалось владение граждан: к примеру, владение квартирой или комнатой квартиросъемщика или члена жилищно-строительного кооператива, владение земельным участком члена дачно-строительного кооператива, садоводческого или огороднического товарищества. Примечательно, что упомянутые земельные участки могли переходить при соблюдении определенных процедур и при продаже находившихся на них строений от одного владельца к другому.

Иными словами, благодаря владению, земля, полностью находившаяся в собственности государства и в силу этого исключенная из гражданского оборота, хотя бы частично оставалась в хозяйственном обороте.

Следует отметить, что в отношениях квартиросъемщика и собственника жилого помещения (то есть государства) именно владение играло существенную роль, хотя сам термин «владение» в ряде случаев вообще не употреблялся в законодательстве. В частности, Основы жилищного законодательства Союза ССР 1981 г. (статья 29) и Жилищный кодекс РСФСР 1983 г. (статья 61)[6] предусматривали утрату права пользования жилым помещением вследствие отсутствия нанимателя сверх установленного срока (шести месяцев). Утрата же права пользования жилым помещением означает расторжение договора найма. При наличии уважительных причин, установленных Жилищным кодексом (призыв на действительную срочную военную службу, выезд по условиям и характеру работы либо для лечения, заключение под стражу, осуждение к лишению свободы и т.д.), продлевался срок отсутствия квартиросъемщика без потери права пользования жилым помещением. Обратим внимание, что именно длительное отсутствие нанимателя служило основанием для расторжения договора найма жилого помещения. Но ведь отсутствие в жилом помещении означает, прежде всего, фактическую утрату господства над соответствующим помещением, иными словами – утрату владения. Ведь квартиросъемщик может пользоваться жилым помещением и во время отсутствия путем, например, сдачи в поднаем и облегчения тем самым собственного бремени по квартирной плате и оплате коммунальных услуг. А по договору найма жилого помещения соответствующее жилье передается во владение и пользование. Таким образом, для законодателя важно для действительности договора найма жилого помещения постоянное осуществление квартиросъемщиком именно владения (или наличие уважительных причин перерыва владения), так как в результате длительного отсутствия нарушается в первую очередь фактическое господство над вещью, то есть один из существенных признаков владения. Этот пример также демонстрирует значимость института владения и его соответствующего правового обеспечения даже в тех случаях, когда непосредственно соответствующий термин в законодательстве не упоминается. Но по отличительным признакам, которые упоминались выше, без особого труда можно данный институт обнаружить. E cantu cognoscitur avis[7], как говорили древние.

Итак, опыт разных эпох свидетельствует, что владение является предметом специального правового регулирования. Юридическая защита владения служит целям поддержания стабильности существующего правопорядка в сфере имущественных отношений, устойчивости хозяйственного оборота, оперативного устранения препятствий в пользовании имуществом. Хотя защита владения может использоваться и собственником для более быстрого и простого обеспечения своих прав на вещь, поскольку владение представляет собой одно из правомочий собственника, институт владения имеет самостоятельное значение и отнюдь не сводится только к одному из компонентов собственности. Поэтому вряд ли можно полностью согласиться с тем, что владение «в основном (…) служит целям обеспечения интересов собственников»[8]. Не случайно собственник в защите своего права на вещь может использовать по выбору либо собственнический иск, либо владельческий иск, но не допускается одновременное предъявление собственнического и владельческого иска одним и тем же лицом в отношении одной и той же вещи.

В то же время владение выступает в качестве элемента многих иных вещных и обязательственных правоотношений. В этих правоотношениях фактическим владельцем является лицо, обладающее на законных основаниях или без таковых вещами, которые принадлежат собственнику. С владением вещью на основе титула (то есть на юридически оформленной основе), связаны, к примеру, залог, некоторые права на чужие вещи (в частности, узуфрукт) и пр. С титульным владением соединены разнообразные обязательственно-правовые отношения (передача вещи во владение хранителям, нанимателям, комиссионерам, перевозчикам и т. п.). Не будучи собственниками, владельцы, тем не менее, заинтересованы в обладании вещью и в возможности беспрепятственного ею пользования.

Следует отметить, что владение может также осуществляться в течение более или менее длительного времени лицом, добросовестно или недобросовестно овладевшим вещью, вышедшей из обладания собственника или владельца вопреки его воле, например в результате утраты или хищения, или оставленной им. Такое лицо является неуправомоченным владельцем, тем не менее и права такого владельца в большинстве случаев защищаются.

Диалектика взаимодействия институтов владения и собственности проявляется в том, что, с одной стороны, владение выступает в качестве одного из правомочий собственника, а с другой – длительное владение вещью при наличии определенных в законе условий признается основанием для возникновения права собственности на эту вещь.

В силу всего сказанного выше институт владения и правовые средства его защиты служат самостоятельным объектом исследования и требуют самого пристального внимания юристов, как теоретиков, так и практиков[9].

2 Правовая природа владения и его виды

2.1 Природа владения как таковая

Экономические отношения собственности регулируются нормами права. Институт владения включает правовые нормы, закрепляющие, охраняющие и регулирующие состояние принадлежности (присвоенности) материальных благ конкретным субъектом. В совокупности данные нормы образуют особый комплексный, межотраслевой институт права или право собственности в объективном смысле.

К нормам права относятся положения о видах владения, признаваемых и охраняемых государством, а также административно-правовые и гражданско-правовые нормы, в которых закреплены способы приобретения и основания прекращения прав на имущество. В нормах права предусматривается возможность хозяйственного господства над имуществом, путем владения им, то есть установлены правомочия собственника, а также пределы реализации этих правомочий. Кроме того, эти нормы обеспечивают охрану прав и интересов собственника и защиту от всяких посягательств и нарушений со стороны любых лиц.

При изучении владения в субъективном смысле необходимо исходить из общего понятия субъективного гражданского права. Вместе с тем субъективное право владения имеет свою специфику.

Право владения относится к абсолютным имущественным правам. Это означает, в частности, что управомоченный субъект – собственник сам может совершать различные действия, владея, пользуясь или распоряжаясь своим имуществом в своих интересах. На другой стороне правоотношения собственности находятся неопределенный круг обязанных субъектов. Существо этой обязанности сводится воздержанием от действий которыми могут быть нарушены интересы собственника (разного рода препятствия по реализации владения, пользования и т.д.).

Право владения раскрывает отношения в обществе по поводу материальных благ, которые необходимы для существования любого общества, между гражданами и другими субъектами. Все, что создается человеком путем завладения предметами природы, их переработкой, созданием новых предметов, полезных и необходимых для удовлетворения прежде всего жизнеобеспечения, а также экономических, социальных, культурных, духовных и прочих нужд общества.

Когда одно лицо или коллектив приобретает те или иные предметы, создает новые вещи, он присваивает их как «своё имущество», «свою вещь». Поэтому все другие лица должны относится к этим объектам как к чужим, им не принадлежащим. Разделение вещей на «свои» и «чужие» возможно только между людьми, а следовательно, в человеческом обществе. Таким образом, владение как экономическую категорию можно охарактеризовать как принадлежность (присвоенность) материальных благ в определенном обществе. Это составляет сущность складывающихся отношений собственности между людьми и коллективами.

Присвоенность, принадлежность конкретных объектов определенным лицам означает возможность использовать такое имущество, самостоятельно по своему усмотрению, по своей воле и в своем интересе. Можно сказать, что владение в его экономической сущности означает полное хозяйственное господство субъекта над принадлежащим ему имуществом.

Экономически различают индивидуальное, коллективное и общественное присвоение. Соответственно этому выделяются индивидуальная, коллективная и общественная (государственная, муниципальная) собственность как экономические категории или самостоятельные формы собственности. В части 2 статьи 8 Конституции Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная (соответствует индивидуальному и коллективному присвоению), государственная, муниципальная и иные формы собственности.

Гражданское право регулирует экономические отношения, характеризующие как присвоенность, принадлежность имущества, то есть отношения статики, так и процесс движения товара, перехода имущества от одних лиц к другим, то есть отношения динамики. Права собственности как составляющая гражданского права регулирует отношения статики, то есть часть экономических связей, необходимых для активного распоряжения имуществом. Отношения динамики опосредуются нормами других институтов гражданского права, например, договорного.

По содержанию права собственности – субъективное право является наиболее объемным, дающим его обладателям широкий круг неограниченных сроком возможностей по своему усмотрению владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом. В соответствии со статьей 209 ГК РФ собственник может передавать, оставаясь собственником, свои правомочия по владению, пользованию, распоряжению имуществом другому лицу, использовать имущество в качестве предмета залога или обременять его иным способом, передавать свое имущество в собственность или управление другому лицу, а также вправе совершать в отношении своего имущества любые действия, не противоречащие закону. Он может использовать имущество для осуществления любой предпринимательской либо иной деятельности, не запрещенной законом.

Собственник сохраняет за собой право собственности на имущество и в тех случаях, когда в соответствии с законом либо по усмотрению собственника правомочия по владению его имуществом закрепляются за другими лицами по юридическому титулу, так называемых личных прав. Обладатели личных прав получают широкие, неограниченные сроком, правомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом, могут осуществлять их, по общему правилу, самостоятельно, не прибегая к содействию собственника. Им обеспечиваются те же гарантии защиты прав и интересов, что и собственнику, если законодательными актами не предусмотрено иное.

Субъектом права частной собственности может быть любой гражданин РФ как индивидуально, так и вместе с другими гражданами на началах общей долевой либо совместной собственности (например, право собственности супругов, право собственности нескольких членов семьи на приватизированную квартиру).

Собственность граждан создается и приумножается за счет доходов от участия в производстве и иного распоряжения своими способностями к труду, от предпринимательской деятельности, от ведения собственного хозяйства и доходов от средств, вложенных в кредитные учреждения, акции и другие ценные бумаги, приобретения имущества по наследству и по иным основаниям, не противоречащим закону.

Объектами права частной собственности граждан признаются земельные участки, жилые дома, квартиры дачи, садовые домики, гаражи предметы домашнего хозяйства и личного потребления, денежные средства, ценные бумаги, а также предприятия, средства массовой информации и иные имущественные комплексы производственного назначения: здания, сооружения, транспортные средства, оборотные средства и иные средства производства. Объектом права частной собственности граждан может быть также любое другое имущество, за исключением отдельных, предусмотренных в законодательных актах, видов имущества, которые по соображения государственной и общественной безопасности либо в соответствии с международными обязательствами не может принадлежать гражданину. Количество и стоимость имущества, если оно получено гражданином и собственностью в соответствии с законом или договором, не ограничиваются. Среди объектов права частной собственности специально выделяются квартира, жилой дом иные помещения и строения. Член жилищно-строительного кооператива, дачного или гаражного кооператива, внёсший свой пай за квартиру, дачу, садовый участок, гараж иное помещение или строение, предоставленное ему в пользование, приобретает право собственности на это имущество[10].

Субъектами права частной собственности юридических лиц признаются: хозяйственные товарищества (полное товарищество и товарищества на вере), хозяйственные общества (открытые и закрытые акционерные общества, общества с ограниченной или дополнительной ответственностью), производственные кооперативы, потребительские кооперативы, общественные и религиозные организации, фонды.

Объектами права частной собственности юридических лиц, согласно статье 213 ГК РФ, может быть любое имущество, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать юридическим лицам. Например, согласно Закону «Об общественных объединениях» от 19 мая 1995 года, общественное объединение – юридическое лицо может иметь в собственности земельные участки, здания, строения, сооружения, жилищный фонд, транспорт, оборудование, инвентарь, имущество культурно-просветительского и оздоровительного назначения, денежные средства, акции, другие ценные бумаги и иное имущество, необходимое для материального обеспечения его деятельности, определенной в уставах. Общественные и религиозные объединения будучи некоммерческими организациями, вправе осуществлять предпринимательскую деятельность лишь для достижения целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям[11]. Поэтому в их собственности могут находится также учреждения, издательства, средства массовой информации, другие объекты производственного, социального и благотворительного назначения.

Удельный вес государственной и муниципальной собственности в общем объеме собственности нашей страны, несмотря на активно идущий процесс приватизации, остается значительным. Отличительной чертой права государственной и муниципальной собственности является принадлежность этих видов собственности не одному, а многим субъектам: государству, то есть Российской Федерации (федеральная собственность), субъектам Российской Федерации, то есть республикам, краям, областям, городам федерального значения, автономной области, автономным округам (собственность субъектов Российской Федерации). Все названные субъекты права государственной собственности независимы как собственники принадлежащего им имущества и не отвечают по обязательствам друг друга. Распоряжение и управление государственным имуществом осуществляют соответствующие органы государственной власти и уполномоченные ими органы государственного управления.

Круг объектов права государственной собственности неограничен: государство может иметь в собственности любое имущество, необходимое для осуществления его функций. В числе объектов выделяются объекты, составляющие федеральную собственность, то есть собственность, принадлежащую исключительно государству. К ним относятся имущество органов власти и управления Российской Федерации, ресурсы континентального шельфа и морской экономической зоны, культурные и исторические ценности общегосударственного значения, средства государственного бюджета, имущество Вооруженных Сил, объекты оборонного производства и другое. В число объектов, составляющих государственную собственность субъектов Федерации, включается имущество их органов власти и управления, культурные и исторические ценности народов, проживающих на территории республик, краев, областей и других субъектов Федерации, средства их бюджетов, а также предприятия, имущественные комплексы и иное имущество, обеспечивающее их самостоятельность.

Муниципальная собственность – это собственность административно-территориальных образований: районов, городов, поселков и тому подобное, а также других муниципальных образований. Распоряжение и управление муниципальной собственностью самостоятельно осуществляют администрация и другие органы местного самоуправления. В состав объектов этой формы собственности входит имущество органов местного самоуправления, средства местного бюджета и внебюджетных фондов, жилищный фонд и нежилые помещения, предприятия производственного назначения и сфера обслуживания, учреждения образования, культуры, здравоохранения и другое.

Имущество государственной и муниципальной собственности в значительной своей части закрепляется за государственными и муниципальными предприятиями, а также передается в ведение государственных и муниципальных учреждений. В этих случаях предприятия самостоятельно управляют полученным имуществом на основе вещного права- права хозяйственного ведения. А у учреждений возникает на имущество, закрепленное за ними, право оперативного управления[12].

Наличие разных форм собственности неизбежно влечет появление разных прав собственности, как это имело место ранее, когда нахождение имущества в государственной или иной форме «социалистической собственности» предоставляло ее субъекту неизменно большие возможности чем форма личной собственности. Обеспечить же равенство всех форм собственности в юридическом смысле просто невозможно. Так как в государственной собственности может находиться любое имущество в том числе изъятое из оборота[13]; государство может приобретать имущество в собственность такими способами (налоги, сборы, пошлины, реквизиция, конфискация, национализация), которые опять таки лишены граждане и юридические лица. С другой стороны юридические лица и публично правовые образования отвечают по своим долгам всем своим имуществом, а граждане – за установленными законом изъятиями[14].

Из определения владения выяснилась тесная связь владения с правом собственности. Поэтому субъектом владения может быть только то лицо, которое способно быть субъектом права собственности, так что, например, иностранец не может обращаться к власти с требованием защиты владения недвижимостью, на которую он по закону не может приобрести права собственности. Владение предполагает намерение присвоения вещи, между тем многие лица лишены воли, - малолетние, сумасшедшие и др., и потому не могли бы приобретать владения; они могут фактически установить господство, но не могут проявить намерения присвоить. За них приобретают владение их представители - опекуны и попечители.

В силу того же положения, что владение защищается в предположении права собственности, объектом владения может быть вещь, способная стать объектом права собственности, следовательно а) только материальная вещь и притом b) не исключенная из оборота. Объектом владения не могут быть именные акции, потому что это не вещи, а наше законодательство не знает владения правами. Если бы кто завладел городскою площадью, он не может не искать владельческой защиты, не рассчитывать на превращение его владения в право собственности.

Особый интерес представляет вопрос о владении составными вещами и совокупностью вещей, а) Относительно объекта первого рода выставляется обыкновенно положение, что, кто владеет целым, не владеет его частями. Но в такой форме это положение противоречит логике. Напротив, следует признать, что кто владеет целым, тот владеет и его частями, владение целым поглощает владение частями. Так, например, владение домом охватывает и его отдельные части, двери, рамы и т.п. Это обстоятельство имеет важное значение для второго последствия владения – приобретения собственности по давности. Если приобретено владение имением, то приобретено владение и на недавние приращения, так что истечение десяти лег со времени занятия первого дает право собственности не только на само имение, но и на прошлогодние приращения и плоды. Если, однако, соединяется в одно два различных по основанию и происхождению владения, то каждое из них следует своей судьбе. Например камин, захваченный 12 лет тому назад, вставляется в зал дома, купленного у несобственника 3 года: собственник камина, предъявляя иск к владельцу, не может отражать его ссылку на давность указанием на то, что владелец не приобрел еще по давности права собственности на дом, а следовательно и на его части. И наоборот, если бы владение домом продолжалось 12 лет, а камином 3, то владелец не мог бы отразить иск собственника камина ссылкою на давность владения домом. b) Приобретение по давности совокупности вещей, например, стада, библиотеки, распространяется и на все отдельные предметы, например, овцы, книги, хотя бы они и позднее вошли в состав собирательной вещи.

Одна и та же вещь не может быть объектом исключительного владения нескольких лиц, как не может одна и та же вещь принадлежать нескольким на праве собственности. Но как возможна общая собственность, так допустимо и совместное владение нескольких лиц одной и той же вещью сообща, а не исключительно; например, несколько мнимых сонаследников владели вместе домом, пока не представлено было завещание истинным наследником.

Владение предполагает, как мы видели, наличность двух моментов, внутреннего и внешнего. Поэтому приобретение владения выступает только тогда, когда эти моменты, намерение присвоения и господство над вещью, соединяются в одно. Для получения такого результата недостаточно одного намерения, потому что оно не будет иметь никаких юридических последствий, недостаточно и одного господства без намерения присвоить, потому что это будет только держание.

Действие, которым устанавливается господство над вещью, носит название овладения. Овладение не требует непременно физического прикосновения к вещи - достаточно такое обращение с вещью, какое предполагается у собственника. Овладеть вещью можно или с согласия и при участии прежнего ее владельца, или помимо его. В первом случае будет передача, а во втором – захват.

a) Захват есть односторонний акт овладения и предполагает такое отношение к вещи, которое давало бы возможность господства над вещью. Если вещь до этого времени находилась во владении другого лица, то необходимо устранить это лицо от господства.

b) Передача есть двухсторонний акт овладения, основанный на взаимном согласии прежнего и нового владельца и на действиях той и другой стороны, -на вручении и принятия вещи. Передача недвижимостей совершается без прикосновения к объекту, посредством письменных актов, но возможно и физическое действие: домовладелец предоставляет соседу часть своего двора для застройки и указывает ему место для этого. Видимая передача движимых вещей также иногда устраняется. Это возможно в двух случаях. Лицо, к которому должно перейти владение, имело уже вещь в своих руках, держало ее, например, по договору ссуды. Здесь вручение представляется совершенно излишним, потому что достаточно изменить субъективную сторону отношения, чтобы установить владение. В других случаях предоставление возможности господства над вещью не нуждается в передаче самих вещей, когда господство над ними стоит в зависимости от других обстоятельств. Сюда относится, например, передача ключей от амбара, в котором находятся вещи – возможность господства над ними зависит от обладания ключами от помещения. Такая передача называется символической. Она имеет особенно важное значение в торговом быту, где существуют документы, обладание которыми соединено с возможностью господства и распоряжения. Такое значение имеют коносаменты в перевозке по морю и квитанции в перевозке по внутренним водам, накладные в железнодорожной перевозке, складочные свидетельства, выдаваемые товарными складами, и некоторые другие распорядительные бумаги.

2. Субъективный момент, намерение присвоения состоит не только во внутреннем убеждении овладевающего, но должен выразиться во вне так, чтобы стало явно для всех. Намерение может обнаружиться, например, из клеймения товаров присланных купцу только на комиссию, или сплавляемых по реке бревен. Лицо владеющее может по своему усмотрению изменить свое намерение, но это не будет иметь значение, пока воля его не обнаружится из внешних обстоятельств. Так, например, наниматель дома будет признаваться держателем, а не владельцем, пока он вносит плату, относится к собственнику, как к хозяину, но когда перестает давать периодическую плату, не допускает хозяина до распоряжений, он превращается во владельца. Помещик предоставляет крестьянам, ввиду их бедности, часть своей земли в безвозмездное пользование. Сколько бы лет ни продолжалось такое пользование, оно никогда не превратится в собственность, потому что это не владение. Оно может стать владением, если и когда крестьяне обнаружат свое намерение присвоить себе землю, отказав, например, возвратить ее по требованию собственника.

Для возникновения владения требуется соединение субъективного и объективного моментов. Для прекращения владения достаточно устранения того или другого момента.

1) Владение прекращается, когда теряется господство над вещью, по собственной ли воле владельца, при вручении ее другому, при оставлении ее на произвол, или же помимо его воли, утратой вещи, захватом ее со стороны другого. Потеря вещи прекращает владение только в том случае, если возможность господства открывается для всех других, например, потеря кольца на улице, но не дома; напротив потеря кольца в собственной квартире не прекращает владения, потому что никто другой не может овладеть им.

2) Владение прекращается, когда владелец теряет желание иметь вещь для себя. Он может прямо выразить свою волю в этом направлении или же его намерение может быть выведено из обстоятельств дела. Необходимо, конечно, чтобы лицо, отказывающееся от владения, было дееспособно. Выражение воли, противоположной намеренью присвоения, может быть соединено с прекращением господства над вещью или же с сохранением его. Продолжая господствовать над вещью, пользоваться ею, владелец заявляет свое намерение владеть вещью от имени другого. Например, собственник дома, продав его другому[15] лицу продолжает жить в нем на основании найма.

Хотя нормальным представляется приобретение и потеря владения тем именно лицом, которое выражает свое намерение, но возможно также возникновение и прекращения владения через представителя (т. X, ч. I, ст. 527). Для этого необходимо, во-первых, чтобы представитель овладел вещью, например, управляющий имением запахал часть земли соседнего помещика, а во-вторых, чтобы он совершил это действие от имени лица представляемого, согласно данному или предполагаемому полномочию, во всяком случае не вопреки воле представляемого. Совершает ли представитель овладение от имени последнего или в свою пользу, это обнаруживается из обстоятельств дела. Для прекращения владения, осуществляемого через представителя, необходимо: а) чтобы представитель потерял господство над вещью, все равно с согласия его или без того, b) чтобы представляемый оставил намерение иметь вещь для себя.

2.2 Виды владения

Законодательство различает несколько видов владения.

I) Владение может быть законное или незаконное. Существенный признак, отличающий одно владение от другого, состоит в том, что законное владение основывается на одном из тех юридических факторов, которые, по закону, составляют вообще способ приобретения права собственности, но в данном случае, за отсутствием того или другого условия, не создали его. Так, например, одно лицо приобрело по дарению от другого вещь, а между тем даритель сам не имел права собственности, а потому не мог и передать его другому, - в этом случае приобретатель имеет только владение, а не право собственности, но владение законное, потому что в основании его лежит дарение. Напротив, владение, не имеющее в основании подобного юридического факта, будет незаконным, как, например, владение вещью со стороны лица, насильственно захватившего ее. Незаконное владение может быть а) подложное, b) насильственное и с) самовольное. Относительно последнего различия следует заметить, что все это трехчленное давление незаконного владения лишено всякого практического значения. Оно может иметь интерес исключительно с точки зрения уголовного права. Да и само различие законного и незаконного владения не имеет у нас того значения, какое оно имело в римском праве и какое имеет до сих пор на Западе, потому что все юридические последствия владения, защита и приобретение по давности применяются безразлично к тому и другому виду.

Следует, впрочем, заметить, что высказанный здесь взгляд на отличие законного и незаконного владения не может считаться общепризнанным. По мнению некоторых (Анненков), законным владение считается тогда, когда совпадает с правом собственности, незаконным – когда расходится с ним, другими словами, законное владение то же, что право собственности, а незаконное владение, - это владение в собственном смысле слова. Но, если законное владение то же, что право собственности, непонятно, каким образом закон, говоря о владении, отдельном от права собственности, предлагает различать законное и незаконное владение? Если законное владение тождественно с правом собственности, к чему говорить - «всякое, даже незаконное, владение охраняется правительством, пока имущество не будет присуждено другому», как будто могло возникнуть сомнение, что право собственности защищается. Отдельное законное владение состоит под общим охранением так же, как и собственность, оно равно неприкосновенно. Ясно, что законодательство и не думало сливать законное владение с правом собственности.

2. Большую важность имеет различие владения добросовестного и недобросовестного. Владение признается добросовестным, когда тот, кто владеет вещью нае праве собственности, не знает об обстоятельствах, препятствующим приобретению им этого права. Таков, например, случай вступления во владение но порядку законного наследования, без ведома о духовном завещании, которым вещь предоставлена другому. Другими словами, владение признается добросовестным в том случае, когда владелец не сознает неправильности своего владения.

Незаконное владение всегда будет и недобросовестным, но недобросовестное владение может быть и незаконным, так что указанное различие применимо только к законному владению. Приобретая вещь законным способом, лицо может не знать о препятствии, но, приобретая незаконным образом, лицо о всяком случае знает о препятствии к приобретению им права. Напротив, с точки зрения тех, кто законным владением считает право собственности, указанное сейчас деление может относиться только к незаконному владению[16].

Здесь-то и обнаруживается неправильность такого взгляда на деление владения на законное и незаконное. В противоположность ст. 525, дающей деление незаконного владения на подложное, насильственное и самовольное, ст. 523 дает два деления, равно относящиеся вообще к владению.

Владение добросовестное вначале, может впоследствии сделаться недобросовестным, если владелец, при наличности известных обстоятельств, должен был убедиться в неосновательности своего владения. Например, лицо покупает имение у собственника, а по прошествии некоторого времени ему становится известно, что продавец в момент совершения сделки был уже признан в установленном порядке сумасшедшим (кас. реш. 1879, №90). Предъявление иска к владельцу не разрушает его добросовестности, но только обязывает к сохранению плодов с этого момента в пользу собственника.

Практическое значение рассматриваемого различия сводится к различию в объеме ответственности владельца перед собственником по прекращении владения. На Западе значение различия усиливается требованием добросовестности для приобретения права собственности по давности. Владение признается добросовестным, пока противное не будет доказано.

3 Вещно-правовые способы защиты владения

Согласно ст.305 ГК РФ, лицу, не являющемуся собственником, но владеющему имуществом по закону или договору, предоставляются права для защиты права собственности.

Появление и развитие в гражданском законодательстве защиты прав владельца-несобственника обусловлено заботой как об интересах собственников, так и непосредственно владельцев имущества. Это диктуется потребностями гражданского оборота, нуждающегося в гарантиях стабильности владения имуществом, служащего для выполнения определенных хозяйственных, бытовых и иных функций и удовлетворения соответствующих запросов участников договорных отношений.

Владельцем признается лицо, в хозяйстве которого находится вещь. Под владением понимается фактическое обладание вещью, при котором возможно физическое, хозяйственное воздействие на вещь.

Наше гражданское право не знает самостоятельного правового института владения. Оно рассматривает право владения как элемент различных правовых институтов. Например, владение собственника основывается на принадлежащем ему праве собственности, право владения составляет правомочие собственника.

Залогодержатель является владельцем заложенного имущества в силу принадлежащего ему залогового права.

Незаконное владение – это фактическое обладание вещью, не основанное на каком-либо праве и возникшее с нарушением закона (владение краденой вещью, присвоенной находкой и т.п.). Незаконное владение не охраняется правом.

Законное владение опирается на определенное правовое основание (титул владения). Оно осуществляется собственником, а также несобственником, управомоченным владеть чужим имуществом на основе определенного правового титула (договора, закона или административного акта). К титульным владельцам на основании договора относятся: хранитель, наниматель, безвозмездный пользователь имущества и т.д.

Владение собственника, как основанное на праве собственности, является законным, но в отдельных случаях и оно может быть незаконным. Например, если собственник взял самоуправно вещь, которую он передал по договору найма, то его владение будет незаконным.

На законное и незаконное принято подразделять владение несобственника.

Законное владение – приобретенное от собственника (непосредственно или через управомоченное им лицо) с соблюдением установленных правил. Незаконное – владение, приобретенное не от собственника с нарушением установленных правил.

Незаконное владение подразделяется на добросовестное и недобросовестное (законное владение не может быть недобросовестным). Добросовестным признается владение, приобретая которое владелец не знал и не должен был знать о его неправомерности. При этом выражение «не знал и не должен был знать» означает невиновное заблуждение приобретателя. Если приобретатель знал или должен был знать о неправомерности приобретаемого владения, то оно признается недобросовестным (покупка заведомо краденой вещи или покупка дорогой вещи по низкой цене).

Содержание правомочия владения несобственника зависит от правоотношений с другими лицами, передавшими ему владение имуществом. Несобственник осуществляет свое право владения на основании права другого лица (собственника или носителя права оперативного управления) в пределах, установленных договором с собственником или иным правовым актом. Например, хранитель, экспедитор, наниматель и другие титульные владельцы осуществляют владение вверенным им имуществом, исключительно исходя из условий договора с собственником или управомоченным им лицом.

Право владения у собственника возникает всегда в сочетании с двумя другими правомочиями – пользования и распоряжения. Право владения у титульного владельца может сочетаться или с правом пользования (наниматель) или с правом распоряжения (комиссионер) или вообще может не сочетаться ни с одним, ни с другим, например, владение хранителя (если иное не установлено законом или договором). Но у титульного владельца никогда не может быть одновременно всех трех правомочий: владения, пользования и распоряжения. При сочетании же правомочий владения и распоряжения у титульного владельца они имеют более узкие пределы. Например, распоряжаться имуществом комиссионер может лишь в соответствии с данным ему поручением. Он вправе продать вещь, но не передать ее по договорам займа или имущественного найма или в залог и т.д. Право владения титульного владельца всегда носит срочный характер, а продолжительность владения определяется договором или иным правовым актом.

Право титульного владельца на владение, приобретенное по договору с собственником или в силу закона, выступает как производное от права собственности не только по происхождению, но и по характеру, по своему содержанию. Это значительное сходство неизбежно подсказало необходимость применения общих гражданско-правовых способов защиты владения всех законных владельцев (собственников и несобственников).

Наниматель, хранитель, залогодержатель и другие лица, получившие имущество в сферу своего хозяйствования на основании договора или закона, в случае неправомерного выбытия этого имущества из их владения вправе истребовать его из недобросовестного незаконного владения, а в определенных случаях - и из незаконного добросовестного владения. Для применения этого правила необходимо, чтобы истребуемая вещь была в наличие, иначе возникает иск о возмещении убытков. Нельзя также забывать, что ст.ст.301..304 ГК РФ предусматривают вещно-правовую защиту прав собственника или владельца-несобственника (ст.305 ГК РФ), т.е. когда требования истца вытекают непосредственно из нарушенного права собственности или права титульного владения, а не из сделок или иных обязательственных отношений.

На титульного владельца распространяются правила, установленные для истребования собственником имущества от добросовестного незаконного приобретателя (ст.ст.302..305 ГК РФ). Так, из общего правила об истребовании имущества из чужого незаконного владения закон предусматривает следующие исключения: имущество, возмездно приобретенное добросовестным приобретателем (по договору купли-продажи), подлежит истребованию при условии выбытия из владения титульного владельца помимо его желания (утеряно, похищено и т.п.); имущество, безвозмездно приобретенное добросовестным приобретателем (например, по договору дарения) от лица, которое не имело права отчуждать его, подлежит истребованию во всех случаях, независимо от способа выбытия титульного владения – по желанию или помимо желания титульного владельца. Но не подлежит истребованию имущество, приобретенное добросовестным приобретателем при продаже его в порядке, установленном для исполнения судебных решений, хотя данная норма прямо не указана в законе (но по смыслу закона она имеет место). По нашему мнению, необходимо прямо оговорить ее в законе.

Титульному владельцу предоставляется право истребовать имущество от добросовестного приобретателя не только в тех случаях, когда оно выбыло из владения самого титульного владельца, но и тогда, когда имущество выбыло из владения лица, которому титульный владелец передал имущество на время, причем выбыло оно помимо желания этого лица (ч.1 ст.302 ГК РФ).

Наравне с собственником титульному владельцу предоставлено право на иск, направленный на устранение всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения. Этот способ гражданско-правовой защиты может быть использован титульным владельцем против нарушений, препятствующих осуществлению права на пользование (наниматели или хранители, залогодержатели, если пользование предусмотрено договором), или других обязанностей, возложенных на титульного владельца по договору или закону. Титульный владелец, как и собственник, вправе предъявить такой иск при условии неправомерности действий со стороны ответчика и непрекращения их к моменту предъявления иска. Так, в районных судах нередки иски собственников жилых домов об устранении всевозможных помех в пользовании строением. Например, с крыши сарая стекают дождевые воды на стены соседнего жилого дома, в помещении появляется сырость, нарушается нормальное пользование домом, собственник обращается с иском к соседу о переносе сарая. Согласно ст.ст.304, 305 ГК РФ, такой же иск вправе предъявить и арендатор дома.

Правильное понимание и применение на практике ст.ст.301..305 ГК РФ должно обеспечить охрану разнообразных прав и интересов, связанных с временным законным владением чужим имуществом.

Поскольку же это имущество, как правило, должно быть возвращено собственнику, институт защиты прав владельца несобственника должен стать действенным средством гражданско-правовой защиты и интересов собственников.

Общепризнанно, что действующее гражданское законодательство России знает только судебную защиту гражданских прав. Поэтому и обнаружение элементов поссесорной защиты в гражданском праве нам придется начать с исследования защиты права.

Защите права собственности служат в конечном счете не только вещные иски, имеющие силу erga omnes, но и относительные требования, основанные, в частности, на гражданских правонарушениях или на неосновательном обогащении. Косвенным образом право собственности защищается и договорными исками. Все их, однако, трудно признать упрощенными способами защиты; как таковой может рассматриваться требование о возврате исполненного по недействительной сделке. Во многом публично-правовой характер этого иска, не принимающего во внимание наличие или отсутствие права собственности, на стороне истца, в силу чего, в принципе, с помощью реституции может быть отнято имущество у собственника и передано лицу, не имеющего на него никакого права, сближает требование о применении последствий недействительности сделки с поссесорной защитой[17]. Административные черты этой последней, однако, к настоящему моменту практически сошли на нет и упоминаются лишь в историческом плане как изначальное основание защиты владения, являющейся ныне полноценным частно-правовым способом защиты вещных прав и отличающейся от защиты петиторной лишь своим упрощенным и, как следствие, провизорным характером. Реституция же по нашему законодательству сохраняет свой публичный характер, а оттого выглядит инородным телом в ткани ГК, тем более что и действующее процессуальное законодательство не может предложить ей адекватных процессуальных форм. Так что перспективы дальнейшей судьбы поссесорной защиты и реституции в российском праве представляются противоположными: если восстановление первой представляется одной из насущных задач отечественной юриспруденции, то второй, очевидно, предстоит уйти в историю.

Другим правилом в ГК РФ, в котором мы находим основание утверждать о наличии поссесорной защиты в отечественном праве, является норма ст. 305 ГК РФ, согласно которой лицо, не являющееся собственником, но владеющее имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором, «имеет право на защиту своего владения также против собственника».

Естественно, что статья 305 ГК РФ посвящена защите титульного владения и нет никаких оснований называть защиту, предоставленную на основании ст. 305 ГК РФ, поссессорной. Но это полностью справедливо в отношениях законного владельца с третьими лицами, нами же здесь затронуты отношения законного владельца с собственником.

Существование такого правила обоснованно подвергается сомнению в науке гражданского права. Так, Т. Н. Сафронова делает вывод, что «недопустимость конкуренции вещных и обязательственных исков приводит к теоретической и практической невозможности предъявления виндикационного требования к собственнику вещи со стороны владеющего ею субъекта обязательственного права, в связи с чем нуждается в изменении редакция ст. 305 ГК РФ»[18]. Таким образом, данное правило ст. 305 ГК РФ рассматривается в области проблемы конкуренции вещных и обязательственных исков. Рассмотрение данной проблемы поможет нам определиться с правовым смыслом тем не менее существующего в ГК РФ правила. Начнем с позиции собственника.

В отдельных случаях нарушение обязательственных прав представляется одновременно и нарушением права собственности. Так, арендатор, не возвращающий имущество по окончании срока аренды, ставит себя в положение, очень похожее на положение ответчика по виндикационному иску. Может ли арендодатель истребовать свое имущество с помощью виндикации или наличие между ним и владельцем обязательственных отношений исключает такую возможность? По этому поводу в современной отечественной литературе высказываются противоположные мнения. Так, ряд авторов утверждает, что «виндикационный иск в том виде, в котором он дошел до нашего права, является вещным, а это значит, что условие его предъявления – отсутствие личной, обязательственной, т. е. прежде всего договорной связи между собственником и владельцем»[19]; «если же собственник и фактический владелец вещи связаны друг с другом договором или иным обязательственным правоотношением по поводу спорной вещи, последняя может отыскиваться лишь с помощью соответствующего договорного иска»[20], поскольку «наше законодательство в этом отношении не дает собственнику возможности выбора иска и не допускает так называемой «конкуренции исков», свойственной англо-американскому, а не континентальному европейскому правопорядку»[21]. Противоположной точки зрения придерживается В. В. Витрянский, допускающий применение собственником-арендодателем в отношении арендатора и виндикационного иска, и так называемого иска о выселении, объясняя при этом преимущество последнего не конструктивными особенностями требований, а тем, что такого рода иски «относятся к неимущественным и облагаются сравнительно небольшой госпошлиной»[22]. Более того, в одном из своих последующих выступлений этот автор утверждает, что «конкуренция исков – это проблема, придуманная учеными, из ГК она не вытекает»[23]. Сходный подход демонстрирует М. И. Брагинский, признающий за заказчиком право на истребование результата работы от подрядчика в виндикационном порядке[24]. В пользу последней точки зрения свидетельствует отсутствие в отечественном законодательстве прямого запрета на применение абсолютных средств защиты при возможности применения относительных. А раз так, суд не может отказать в удовлетворении вещного иска по тому лишь формальному основанию, что истец и ответчик находятся по поводу спорного имущества еще и в обязательственных отношениях. Однако практика восприняла первую точку зрения: она получила закрепление также в п.23 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 года №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», а встречающиеся время от времени на практике отступления от нее считаются ошибками, исправляемыми в ходе апелляционного и кассационного пересмотра судебных решений[25]. На что же ссылаться суду, отказывая в нашем случае в удовлетворении виндикационного иска? Арбитражный процессуальный кодекс РФ, допускающий непосредственную ссылку в решении суда на постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ (абз.4 п.4 ст.170 АПК), конечно, существенно облегчает задачу суда, однако эта норма сама по себе ставит много вопросов, касающихся проблемы источников права, заслуживающих отдельного рассмотрения. Как бы то ни было, хотелось бы опереться на почву более надежную, чем постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда, с учетом, в частности, того, что судам общей юрисдикции недоступна роскошь ссылки на такой акт. В отсутствие формальных препятствий нужно искать материальные, т. е. заключающиеся в самой конструкции виндикации, основания, для исключения конкуренции исков. Наиболее перспективным представляется поиск таких оснований среди качеств ответчика по иску. Так, в римском праве проблема конкуренции rei vindicatio и actio locati, например, разрешалась непризнанием арендатора и т. п. субъекта владельцем; простой detentor не мог быть ответчиком по виндикации[26]. Признание современным правом владельцами и арендатора, и ссудополучателя, и хранителя, и прочих лиц, получивших имущество по договору от собственника, закрыло этот путь к устранению конкуренции исков. Неудачна будет, как справедливо замечает Ю. А. Кочеткова[27], ссылка ответчика на выбытие имущества из владения истца по его воле, тем более что возражения против виндикационного иска, предусмотренные ст. 302 ГК, могут быть заявлены лишь лицом, приобретшим имущество у лица, которое не имело права его отчуждать, а в нашем случае арендатор или иной владелец по договору получил вещь от собственника, т. е. управомоченного лица, да и саму такую передачу вряд ли можно признать отчуждением. По тем же причинам не уместна будет и ссылка на добросовестность владельца, которой, к тому же, если следовать даваемому ниже определению, здесь и вовсе не может быть учитываема. Остается лишь одно решение – отказ в виндикации в нашем случае может быть обоснован законностью владения ответчика. Именно необходимостью в нашем случае изучения судом оснований владения ответчика, т. е. обсуждения законности владения обосновывали А. В. Венедиктов[28] и Ю.К. Толстой[29], как и недопустимость конкуренции виндикационных и обязательственных требований.

Теперь перейдем к обсуждению вопроса о том, в течение какого периода времени владелец может считаться законным. Ситуация довольно ясна в течение действия договора, на основании которого ответчик владеет имуществом – здесь законность владения бесспорна, более того, в этом случае не требовалось бы даже специального упоминания о ней, т. к. заяви собственник виндикационные требования здесь, владелец мог бы заявить встречный иск; но коль скоро законность все-таки упоминается в ГК, законный владелец может даже не заявлять встречного иска, а просто возражать на этом основании против исковых требований. Несколько сложнее определить, является ли законным владельцем лицо, отказывающееся возвратить имущество собственнику по прекращении договора. Ю. А. Кочеткова, например, дает на этот вопрос отрицательный ответ, утверждая, что «по окончании срока договора аренды, при наличии возражений со стороны арендодателя (п.2 ст.621 ГК), свидетельствующих о нежелании возобновлять договор на неопределенный срок, т. е. по отпадении легальных оснований, владение арендатора становится незаконным, так же как и по истечении указанного, например, в уведомлении о прекращении договора срока в случае, если договор был заключен на неопределенный срок»[30]. Сходной точки зрения, видимо, придерживается М. Г. Масевич, по мнению которой «по истечении срока договора, на основании которого владелец пользовался чужой собственностью, владелец, продолжающий пользоваться теперь имуществом как своим, уже не связан волей собственника и после установленного законом срока – сначала исковой давности, а затем срока приобретательной давности – может требовать признания за ним права собственности на это имущество»[31]. Хотя цитированное утверждение сделано в контексте приобретательной давности, логично предположить, что оно отражает воззрение этого автора на законность и незаконность владения в целом, в том числе и в нашем случае. В том же духе высказывался К. И. Скловский: «Лицо, владеющее на основании законного волеизъявления собственника, – это законный владелец», – пишет этот автор и парой абзацев ниже продолжает: «Если это основание утрачено, теряется и законность владения, оно становится незаконным»[32]. Согласившись с названной точкой зрения, нам, однако, придется признать также возможность предъявления собственником виндикационного иска к такому владельцу, что противоречит собственному утверждению последнего автора, цитированному выше, о недопустимости конкуренции исков. Исходя из этого, следует признать, что законность или незаконность владения должна обсуждаться исключительно на момент приобретения имущества, а прекращение договора на него повлиять не может. Кроме того, учитывая такую характеристику права, как его системность, можно привести следующее соображение: логично предположить, что законный владелец по смыслу ст.301 ГК РФ есть также и то лицо, которое владеет имуществом по основаниям, предусмотренным законом или договором, в силу чего, согласно ст.305 ГК, само может предъявлять виндикационные иски. Предположим, что арендатор, не возвращающий имущество арендодателю, утратил статус законного владельца, а вместе с тем и право на абсолютную защиту своего владения.

Субъект оказывается беззащитным не только перед собственником, но и перед третьими лицами, а это уже может оказаться невыгодным и для самого собственника, ведь ему, очевидно, легче истребовать имущество от известного ему арендатора, чем от владельца, отнявшего имущество у арендатора, которого, быть может, придется еще и разыскивать. Вообще владение, будучи позицией вещно-правовой, «реальностью собственности», по словам Р. Иеринга[33], вряд ли может быть поставлено в зависимость от тех или иных обстоятельств обязательственно-правового характера.

Единожды приобретенное владение сохраняет все свои вещно-правовые качества, в том числе и его законность, в течение всего времени своего существования, т. е. до совершения имеющего вещно-правовое значение юридического факта, под которым в первую очередь подразумевается возврат имущества собственнику, его передача.

Совершенно очевидно, что в таком случае защита владения законного владельца против собственника по модели виндикационного требования не только не может существовать в силу наличия относительного правоотношения, но и, по сути своей, в отношениях с собственником противоречила бы классическому meum esse aio. «Если иск заявлен субъектом вещного права к собственнику, то в том случае, когда отношения сторон урегулированы договором, спор также будет носить обязательственный (договорный) характер. Если же договор отсутствует, то и в этом случае тем не менее стороны связаны уже личными отношениями в соответствии с законом, регулирующим условия и порядок изъятия собственником имущества, находящегося на вещном праве, распределение доходов и т. п. Такой спор также не может считаться вполне вещным»[34]. В том числе и потому, что в споре вещных прав преимущество всегда должно отдаваться праву собственности.

Таким образом, исходя из приведенных положений, норма ст. 305 ГК РФ не имеет оснований. Поэтому в юридической литературе либо констатируется, что «в отношениях с собственником защита едва ли может осуществляться в рамках ст. 305 ГК РФ»[35], либо предлагается изменить её редакцию в связи с недопустимостью конкуренции вещных и обязательственных исков.

Мы считаем, что любая норма, содержащаяся в законодательстве, только в случае, если не имеет разумного обоснования в правовой науке, действительно может быть удалена. Рассматриваемое же положение ст. 305 ГК РФ имеет гипотезу, характерную для поссесорной защиты: во-первых, стороной требования выступает фактический владелец, лишенный владения управомоченным лицом либо терпящий препятствия во владении со стороны последнего; во-вторых, во всяком случае, требование связано с самоуправными действиями собственника, лишающими владения или препятствующие владению; в-третьих, данное требование не основывается ни на договоре, ни на вещном правомочии фактического владельца.

Ошибочным было рассмотрение полномочия, предоставляемого ст.305 ГК РФ, законному владельцу истребовать имущество от собственника как включение в вещно-правовой механизм защиты владения начал обязательственного права, поскольку именно этот элемент в обязательственных правоотношениях носит вещно-правовой характер, что отражает отмеченную в гражданско-правовой науке тенденцию к смешению вещных и обязательственных элементов[36].

Так, при разработке проекта Гражданского уложения России одну из наиболее широких дискуссий вызвали две статьи, в которых были выражены применительно к обязательствам черты, присущие вещно-правовым способам защиты. Статья 133 проекта предусматривала, что «Веритель в случае неисполнения должником обязательства, имеющего предметом передачу особливо определенного имущества, вправе просить суд об отобрании имущества от должника и передачи ему, верителю». Статья 134, которая подобно первой обладает элементами вещно-правового характера, указывала на то, что «в случае неисполнения должником обязательства, имеющего предметом совершение действия, для которого не требуется личного участия должника, веритель вправе с разрешения суда совершить действие за счет должника. Разрешение суда не требуется, когда совершение верителем за счет должника действия представляется не терпящим отлагательства».

В современном гражданском законодательстве России содержится соответствующая статья 398 ГК, предоставляющая кредитору в обязательстве, предметом которого служит передача ему индивидуально- определенной вещи в собственность, хозяйственное ведение или в оперативное управление или в возмездное пользование, возможность защиты путем непосредственного предъявления требований о передаче вещи в натуре. Таким образом, речь идет о применении способов защиты, однотипных виндикационному иску, представляющему собой требование невладеющего собственника к владеющему несобственнику об отобрании вещи.

Как известно, суть любого обязательства, что следует из легального определения (ст. 307 ГК РФ), состоит в совершении должником определенных действий: будь то поставка товара или передача индивидуально-определенной вещи. На этом основывалась критика включения вышеназванных норм в законодательство. И. Н. Трепицын утверждал, что тем самым составители проекта вступили по этому вопросу «на совершенно ложный путь», допустив в «обязательствах принудительную передачу их». Авторы проекта были обвинены в том, что они совершенно неправильно приписывают «обязательствам такую силу, которая принадлежит только правам вещным»[37]. Сходные сомнения высказывал Г.Ф. Шершеневич. Смысл их сводился к следующему: «Так как активный субъект имеет право на действие пассивного субъекта, а не на его личность или волю, то он не может выражать исполнение при помощи собственных сил или при содействии правительственных органов»[38]. Соответственно в качестве особенности обязательственного права, в отличие от права вещного, было указано на то, что кредитор «имеет только право требовать от должника исполнения, с угрозой взыскать со всего его имущества, ценность неосуществленного интереса». Тем самым, в отличие от приведенных статей проекта, Г. Ф. Шершеневич также отвергал возможность обращения взыскания на имущество должника без его личного участия[39].

Тем не менее приведенные нормы существуют в положительном законодательстве, но наличие вещно-правового элемента в них отмечается большинством авторов. Так, А. Г. Карапетов, рассматривая природу иска о присуждении к исполнению обязательства в натуре, отмечает, что иск об отобрании индивидуально-определенной вещи носит вещно-правовой характер[40], а также, что «в отношении обязательств передать вещь просто в пользование (а не во владение) право требовать принудительного исполнения у кредитора отсутствует»[41]. Последнее положение, вытекающее из ст.ст. 397, 398 ГК РФ, явственно показывает вещно-правовой элемент в обязательственном требовании передачи индивидуально-определенной вещи.

Таким образом, рассмотрение положения ст. 305 ГК РФ о защите фактического владения титульным владельцем против собственника как вмешательства в вещно-правовые способы защиты владения обязательственных начал ошибочно. В то же время для рассмотрения данной защиты титульного владельца как вещно-правовой защиты ещё меньше оснований хотя бы в силу того, что право собственности всегда должно преобладать над любым иным вещным правомочием какого бы то ни было законного владельца.

Следовательно, речь идет о защите, не основанной ни на обязательственном требовании, ни на вещном праве. Основанием такой защиты может быть только факт самоуправного лишения собственником фактического владения вещью титульного владельца, что характерно для поссесорной защиты.

Наиболее родственное отечественному германское законодательство, имеющее развитый институт владельческой защиты, в использовании конструкции двойного владения, по сути, таким же образом, как и ст. 305 ГК РФ защищает непосредственного владельца вещью против посредственного владельца, то есть, как правило, собственника. Так, А. В. Коновалов, отмечает, что «непосредственный владелец наделен всеми средствами защиты своего права, в том числе и владельческим иском против посредственного владельца»[42]. С. А. Синицын пишет, что «существенным ограничением правовых возможностей посредственного владельца является и то, что он не пользуется никакой поссесорной владельческой защитой в отношениях с непосредственным владельцем, кстати, о последнем этого сказать нельзя»[43].

Определяя в таком случае защиту законного владельца перед собственником как поссесорную, нас не должен смущать тот факт, что владение основано в данном случае на праве, вытекающем из договора или из закона, что может послужить основанием для утверждения, что и в данном случае защита является петиторной. Как ранее было уже рассмотрено, сама владельческая защита произошла из необходимости упрощенной (ускоренной) защиты права собственности, и стержень её не в том, что защищается беститульный владелец, а в том, что защищается фактический владелец, имеющий или не имеющий правомочие владения, от самоуправных действий по лишению владения независимо от правового титула на владение вещью. Поэтому, если бы закон рассматривал применительно к данной ситуации, предусмотренной ст. 305 ГК РФ, силу вещных прав посредственного и непосредственного владельцев на вещь, то неминуемо бы отдал предпочтение праву собственности посредственного владельца. Следовательно, защита фактического владения непосредственного зависимого владельца против самоуправных действий собственника законом дается не на основании их правовых титулов на владение вещью, а скорее даже вопреки им. Правовые титулы в данном споре, в отличие от петиторной защиты, не являются основанием защиты фактического владения, а устанавливаются судом в процессе как факт, наряду с фактом самоуправного лишения владения вещью собственником зависимого владельца.

Наряду с данным выводом необходимо также учесть и ситуации самоуправного лишения собственником фактического владения зависимого владельца, когда последний не возвращает вещь по истечении срока, установленного по договору с собственником. Как было уже рассмотрено, в таком случае фактическое владение зависимого владельца продолжает оставаться законным, поскольку было изначально получено от собственника. Невозврат вещи зависимым владельцем собственнику может быть обусловлен действительным или предполагаемым неисполнением собственником обязанности, вытекающей из договора между ними. Владение зависимого владельца в таком случае является порочным по отношению к собственнику. Требования же об исполнении обязанностей, вытекающих из договора, носят обязательственно-правовой характер и не могут влиять владельческие отношения между посредственным и зависимым владельцами, поэтому защита права требования зависимого владельца к собственнику не должна обусловливать решение вопроса об оставлении владения имуществом за тем или другим. Следовательно, суд, установив окончание срока действия договора по поводу вещи между собственником и зависимым владельцем, не должен защищать порочное владение последнего по отношению к собственнику. Требования из договора между ними рассматриваются в рамках личного иска зависимого владельца (возмещение убытков, неосновательное обогащение и т. п.).

Однако ст. 305 ГК РФ, предусматривающая истребование имущества от собственника зависимым владельцем, не различает владение последнего по такому признаку как окончание срока договора. Это и понятно – глава 20 ГК РФ определяет порядок и условия защиты вещных прав, тогда как окончание срока договора имеет значение в обязательственно-правовых отношениях и не может быть условием защиты вещных прав. Не применяется к законному владению и деление его на добросовестное и недобросовестное[44]. Кроме того, к законному владению в рассматриваемой ситуации не применима дефиниция добросовестности, имеющаяся в ст. 302 ГК РФ.

Таким образом, по иску зависимого владельца из ст. 305 ГК РФ к собственнику в тех случаях, когда собственник лишил фактического владения зависимого владельца по истечении срока договора между ними, т. е. когда владение зависимого владельца стало порочным по отношению к собственнику, нет оснований присуждать (возвращать) владение вещью зависимому владельцу. Его требования к собственнику носят обязательственный характер и должны защищаться личным иском.

На основании изложенного, предлагаем изложить последнее предложение ст. 305 ГК РФ в следующей редакции: «Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника, за исключением случаев, когда владение этого лица, стало порочным по отношению к собственнику».

4 Обязательственно-правовые способы защиты владения

Вещные права могут быть нарушены и косвенным образом, как последствие нарушения иных, чаще всего обязательственных прав. Например лицо, которому собственник передал свою вещь по договору (арендатор, хранитель, перевозчик и т.п.) отказывается вернуть её собственнику либо возвращает с повреждениями. Здесь речь должна идти о применении обязательственно-правовых способов защиты имущественных прав. Они специально рассчитаны на случаи, когда собственник связан с правонарушителем обязательственными отношениями. Обязательственно-правовые способы защиты носят, следовательно, относительный характер и могут иметь объектом любое имущество, включая как вещи (например, подлежащие передаче приобретателю товары), так и различные права (например, безналичные деньги или "бездокументарные ценные бумаги", права пользования и т.п.).

Таким образом, обязательственно-правовые способы защиты прав собственности это иски, основанные на обязательстве, существующем между собственником и нарушителем его права по этому обязательству и его права собственности.

Как вещно-правовые, так и обязательственно-правовые иски направлены в ряде случаев на достижение единого результата. Например, истребование имущества из чужого незаконного владения и иск о возврате полученного у арендодателя по договору аренды направлены на получение вещи в натуре. Вещные иски защищают нарушенные правомочия собственника - владение, пользование, распоряжение, хотя само право собственности бывает неутраченным. Обязательственно-правовые иски направлены непосредственно на защиту субъективных прав кредитора и зачастую имеют целью получение денежной суммы от должника.

В практике очень часто имеет место сочетание этих способов защиты. Например, при истребовании имущества из чужого незаконного владения взыскиваются убытки. Однако может возникнуть вопрос о том, к какой из двух указанных разновидностей гражданско-правовой защиты вправе прибегнуть потерпевшее от правонарушения лицо. Наше законодательство не предоставляет возможности выбора вида иска и не допускает так называемой конкуренции исков, свойственной англо-американскому, а не континентальному европейскому правопорядку. При наличии договорных или иных обязательственных отношений должны предъявляться специальные, обязательственно-правовые, а не вещно-правовые требования в защиту своих прав именно потому, что между участниками спора существуют относительные, а не абсолютные правоотношения. Вещно-правовые иски не могут быть предъявлены и при отсутствии индивидуально-определённой вещи как предмета спора (например, в случае её уничтожения).

Обязательственно-правовые иски могут быть основаны на договорах, а также вытекать из внедоговорных обязательств. Это:

· иски о возмещении убытков, причинённых неисполнением или ненадлежащим исполнением договоров;

· иски о возврате вещей, предоставленных в пользование по договору;

· иски о возмещении причинённого вреда;

· иски о возврате неосновательно полученного или сбережённого имущества.

Иски о возмещении убытков, причинённых неисполнением или ненадлежащим исполнением договоров. Применение обязательственно-правовых средств защиты права собственности на базе договорных отношений зависит от предмета договора, нарушенного договорного обязательства, от конкретного вида договора. При этом защита основывается на общих нормах обязательственного права и нормах, рассчитанных на обязательства определённого вида. Так, согласно ст.390 ГК, в случае неисполнения обязательства передать индивидуально-определённую вещь в собственность кредитор вправе требовать отобрания этой вещи у должника и передачи её ему, кредитору.

Обязанность передать имущество приобретателю, в результате чего у него возникает право собственности, предусмотрена как основная в нормах, регулирующих ряд отдельных видов договоров (ст.ст.454, 506 и др).

Иски о возврате вещей, предоставленных в пользование по договору. Согласно ГК, возвращаемая вещь должна быть в том же состоянии, в каком должник получил её, с учётом нормального износа, или в состоянии, обусловленном договором (ст.622 ГК). Поэтому, например, арендатор обязан пользоваться имуществом в соответствии с его назначением и договором. ГК (ст.620) предусматривает основания досрочного расторжения договора по требованию арендодателя. Собственник заинтересован в том, чтобы его имущество использовалось по назначению, не допускалось его ухудшение. Имуществу арендодателя вред может быть причинён вследствие того, что имущество было или оказалось впоследствии неисправным по вине арендатора. В целом, по смыслу гражданского законодательства, лицо, у которого находится чье-либо имущество отвечает перед собственником за утрату, недостачу или повреждение имущества. Однако законом установлено ограничение ответственности обязанного лица. Оно заключается в том, что лицо, не исполнившее своего обязательства по сохранению чужого имущества несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Невиновным, признается лицо, если оно при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (ч.1 ст.401 ГК РФ). Таким образом, отсутствие вины (в форме умысла либо неосторожности) лишает возможности собственника предъявить требования о возмещении убытков лицом, утратившим имущество.

Иски о возмещении причинённого имущественного вреда. ГК (ст.1064) обязывает лицо, причинившее имущественный вред, возместить его в полном объёме. Закон предусматривает возмещение вреда в двух формах: натуральной (вещественной) и денежной (возмещение убытков).

В том случае, если вещи собственника причинен вред, в результате которого невозможно восстановление цельности испорченной вещи, либо ее каких-либо качеств, которые позволяют использовать функциональные, потребительские и прочие качества вещи и при этом собственность остается во владении, пользовании и распоряжении собственника и никакие третьи лица не мешают собственнику использовать эту вещь, либо индивидуально-определенная вещь утрачена необратимым образом, то в этом случае возможна только компенсационная форма восстановления прав собственника по поводу утраченного или испорченного имущества. Собственник может в судебном порядке возложить гражданско-правовую ответственность в форме компенсации причиненного ущерба на то лицо, которое стало причиной утраты или порчи имущества. При этом между действием или бездействием причинителя вреда и последовавшим ущербом должна быть причинная связь.

Согласно ГК, лицо, причинившее вред, освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинён не по его вине.

Убытки потерпевшему собственнику возмещаются в полном объеме. Законодатель в статье 15 Гражданского кодекса Российской Федерации поясняет, что понимается под убытками:

· расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права;

· утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб);

· неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Кроме того, если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере, не меньшем, чем такие доходы.

Также необходимо помнить три условия, заложенные в современную теорию гражданско-правовой ответственности:

· предположение о виновности причинителя вреда, если не представлено доказательств о вине третьих лиц;

· причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине;

· в случаях, предусмотренных законом, возмещению подлежит и вред, причиненный правомерными действиями.

Возмещение убытков, как правило, имеет место при невозможности восстановления нарушенного права собственности в натуре по различным причинам (отсутствие подобной вещи, невозможность исправления поврежденной вещи и т.п.) Поэтому убытки возмещаются в денежной форме. Однако и здесь основанием возмещения служит факт нарушения права собственности, а денежная сумма, составляющая возмещаемые убытки, поступает в собственность потерпевшего.

Иски и возврате неосновательно полученного или сбережённого имущества. Гражданским законодательством предусмотрено, что если лицо, которое без достаточных оснований, установленных законом, иными правовыми актами или сделкой, приобрело или сберегло имущество за счет другого лица, оно обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (ч.1 ст.1102 ГК РФ). Установленное правило характеризуется универсальностью для защиты интересов собственника как при утрате им владения имуществом и незаконном владении имуществом третьими лицами, так и при требованиях стороны в обязательстве к другой стороне о возврате исполненного в связи с обязательством, при реституции, вызванной последствиями недействительности сделки и при возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица. В каждой из перечисленных ситуаций собственник защищает свои интересы путём предъявления соответствующего иска: виндикационного, иска о возврате вещей, предоставленных в пользование по договору, о применении последствий недействительности сделки либо о возмещении причиненного вреда. Однако практика знает ситуации, когда утрата собственности произошла не в результате обстоятельств, перечисленных выше, а как следствие недоразумения или ошибки. При этом действия приобретателя имущества не характеризуются с точки зрения правомерности или неправомерности. Как правило, приобретатель в этих случаях не совершает вообще никаких действий. Наиболее типичным примером тому может быть приобретение денежных средств в результате ошибки при банковском перечислении денег. Банк совершает ошибку при перечислении и деньги переводятся на счет лица, которое не имеет отношения к плательщику. При этом не имеет значения, то ли ошибочное перечисление произошло по вине работников банка, то ли в результате ошибки того лица, которое перечисляет деньги. Важен результат: зачисление денег третьему лицу, которое в результате этого обогащается за счет третьего лица без достаточного юридического основания. В этом случае возмещение убытков потерпевшего собственника возможно путем предъявления иска о возврате неосновательного обогащения.

5 Роль судебной практики в восстановлении института владельческой защиты

Новый ГК РФ содержит огромное количество новелл, однако практически он не привнес в отечественное гражданское право каких-либо новых правил осуществления защиты права собственности и фактического владения. Нормы главы 20 ГК РФ «Защита права собственности и других вещных прав» воспроизвели основные положения, закрепленные в ст.54 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и ранее содержавшиеся в ГК РСФСР 1964 г.

Для защиты своих правомочий, в том числе и правомочия владения, собственнику действующим гражданским законодательством предоставлены такие вещно-правовые средства, как иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст.302 ГК РФ) и иск об устранении всяких нарушений его права, хотя бы и не соединенных с лишением владения (ст.304 ГК РФ).

Негаторный иск, предусмотренный ст.304 ГК РФ и также известный отечественному праву достаточно давно, имеет некоторые черты сходства с владельческими исками, и в частности закрепленными ст.862 Германского гражданского уложения и ст.928 Швейцарского гражданского уложения исками из нарушения владения. Негаторный иск по российскому праву, как и названные владельческие иски, направлен на устранение помех в осуществлении правомочия владения, создаваемых собственнику третьими лицами; при этом в отличие от ситуации, когда субъект лишается владения вещью вообще, он продолжает осуществлять физическое господство над ней, хотя последнее и ограничено или затруднено неправомерными действиями нарушителя. Правомочие распоряжения вещью в этой ситуации практически не страдает, хотя, безусловно, собственник может быть затруднен в полноценной его реализации из-за неудобств, связанных с помехами во владении.19

Вместе с тем иск, предусмотренный ст.304 ГК РФ, нельзя считать владельческим, поскольку действующее законодательство не содержит установленных (как, например, в названных нормах немецкого и швейцарского кодексов) положений об особом порядке рассмотрения посессорных исков и о невозможности, по общему правилу, исследования вопросов правового титула в рамках иска о пресечении помех в осуществлении владения. Это означает, что ответчик по негаторному иску может выдвинуть против истца возражения, обоснованность которых суд сможет проверить лишь при решении вопроса о праве гражданском, т.е. истец вынужден будет доказывать свой justis titulus.

Иначе должен решаться вопрос о соотношении негаторного и договорного исков. Не вызывает сомнений, что фактический владелец вещью наделен правом предъявления негаторного иска против несобственников — во всех случаях, а против собственника — при отсутствии договорных отношений. Представляется, однако, что действующее законодательство не содержит каких-либо препятствий для признания возможности предъявления фактическим владельцем негаторного иска против собственника и при наличии между ними договорных отношений. Таким образом, владеющий имуществом в соответствии с договором при чинении собственником помех в осуществлении владения в силу ст.305 ГК РФ имеет выбор между предъявлением против последнего договорного или негаторного исков.

Защита фактического владения предоставляется действующим законодательством и давностному владельцу. В соответствии с п.2 ст.234 ГК РФ до приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее имуществом как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания.

Защита фактического владения в рамках виндикационного, негаторного и договорного исков осуществляется по общим правилам искового производства и не может квалифицироваться как владельческая защита в подлинном понимании этого термина. Современное российское процессуальное право знает лишь один пример возможности истребования имущества из чужого владения в упрощенном порядке. Речь идет о введенной в ГПК РСФСР Федеральным законом от 27 октября 1995 г. главе 111 о судебном приказе. В соответствии со ст.1251 ГПК РСФСР судебный приказ представляет собой постановление судьи, вынесенное по заявлению кредитора о взыскании денежных сумм или об истребовании движимого имущества от должника.

Анализ ст.1252 ГПК РСФСР, содержащей numerus clausus требований, по которым может быть выдан судебный приказ, приводит к выводу, что движимое имущество может быть истребовано управомоченным лицом в упрощенном порядке лишь в двух случаях: если требование основано на нотариально удостоверенной сделке и если требование основано на письменной сделке, поскольку остальные четыре вида требований касаются взыскания денежных средств и не могут ни при каких обстоятельствах рассматриваться как владельческие иски.23. Таким образом, правило, закрепленное ст.1251 и 1252 ГПК РСФСР, устанавливает альтернативу исключительно договорному иску, поскольку в силу логического толкования этих норм движимое имущество может быть истребовано одной из сторон в нотариально удостоверенной сделке или сделке, заключенной в простой письменной форме, у другой ее стороны, а не одной из сторон в сделке у третьего лица. В таком случае требовать выдачи судебного приказа об истребовании движимого имущества можно в трех случаях: 1) непредоставление предмета договорных отношений после того, как одна из сторон получила на это право в соответствии с договором; 2) невозвращение его по истечении срока действия договора; 3) изъятие вещи одной стороной у другой в тот период, когда последняя сохраняла право на владение в соответствии с условиями договора.

Анализируя практику применения норм о судебном приказе, следует отметить крайне осторожное использование судами этих новелл процессуального законодательства. Очевидно, приказное производство применяется судебными органами исключительно при заявлении требований о взыскании денежных сумм — о взыскании заработной платы, недоимок и алиментов, а также (широко распространенная сфера применения судебного приказа) о выплате денежных средств по совершенным в оговоренной ст.1252 форме сделкам — в основном по требованиям жертв финансовых пирамид.

Вместе с тем нормы главы 111 ГПК РСФСР в их нынешней редакции не позволяют квалифицировать предусмотренный ею упрощенный порядок истребования движимого имущества из чужого владения как владельческую защиту, поскольку в силу ст.1258 ГПК РСФСР судья отказывает в выдаче судебного приказа, если должник не согласен с заявленным требованием или если усматривается наличие спора о праве, который невозможно разрешить на основании представленных документов. Таким образом, приказ о выдаче движимого имущества может быть выдан лишь в случае согласия должника с заявленным требованием или неполучения от него ответа в течение установленных ст.1257 ГПК РСФСР 20 дней, причем в последнем случае у должника остается возможность доказать, что пропуск срока на заявление несогласия с требованием произошел по уважительным причинам, а это может повлечь отмену судебного приказа. В случае же отказа должника исполнить требование управомоченной стороны или усмотрения судом в отношениях сторон спора о праве заявление об истребовании имущества рассматривается в порядке обычного искового производства.

Итак, действующее в России гражданское и гражданско-процессуальное законодательство не содержит норм, предусматривающих особый посессорный порядок защиты владения. Фактическое владение в современном российском гражданском праве может быть защищено лишь посредством самозащиты права или в рамках традиционной системы вещных и обязательственно-правовых исков. Вместе с тем законодательство не содержит норм, препятствующих возрождению владельческой защиты, которая при удачной реализации на практике основной ее черты — оперативности могла бы стать эффективным способом пресечения самоуправства, восстановления гражданского порядка и обеспечения незамедлительного восстановления имущественной сферы потерпевших от нарушений гражданских прав. Особо следует подчеркнуть исчезновение основного фактора, обусловливавшего негативное отношение к институту посессорной защиты законодательства и доктрины советского периода, — активной роли суда в гражданском процессе. Изменения, вносимые в гражданско-процессуальное законодательство, направлены на восстановление принципа состязательности сторон, сведение роли суда к объективной оценке представленных сторонами доказательств. Что же касается практической организации посессорной защиты владения, то она могла бы осуществляться судом в рамках того же судебного приказа (при условии внесения соответствующих изменений в главу 111 ГПК РСФСР) по материалам органов внутренних дел, бесспорно подтверждающих факт неправомерного лишения владения, собираемых в установленном законом порядке в течение 10 суток с момента обращения потерпевшего в органы милиции с заявлением о нарушении и представляемых в суд для изучения в ходе посессорного процесса. При этом целесообразно перевести ст.330 УК РФ, предусматривающую уголовную ответственность за самоуправство, в разряд так называемых дел частного обвинения. Проблема же исполнения выданных судом приказов должна решаться государством в комплексе с проблемами исполнения всех судебных решений и надлежащего функционирования судебной системы в целом.

Следует учесть, что в современных зарубежных законодательных системах, и в частности в гражданском праве Германии и Швейцарии, правило о невозможности рассмотрения вопросов права в посессорном процессе не носит жесткого ортодоксального характера, и при решении вопросов о возврате владения или пресечении действий, нарушающих владение, суд так или иначе вдается в исследование титула, но лишь при наличии бесспорных доказательств и в объеме, не препятствующем ускоренному рассмотрению спора, с тем чтобы владельческий процесс не превратился в обыкновенный петиторный. В настоящее время становится очевидным сохранение отмеченной еще в середине столетия А.В.Венедиктовым тенденции к некоторому сближению черт посессорного и петиторного процессов в гражданском праве и процессе европейских стран, что свидетельствует о правильности и жизнеспособности в условиях громадной интенсивности и объема современного гражданского оборота именно такой модели владельческой защиты.

Рассматривая владельческий иск в ускоренном порядке, суд должен установить факт нарушения владения и исследовать бесспорные доказательства правовых титулов, которые могут быть незамедлительно представлены сторонами и с учетом которых суд без исследования дополнительных доказательств может принять справедливое и разумное решение о целесообразности восстановления нарушенного владения, что не исключает возможности предъявления не удовлетворенной исходом посессорного процесса стороной вещного или договорного иска с целью досконального изучения судом всех представленных сторонами доказательств в ходе петиторного производства. Рискнем предположить, что такой порядок владельческой защиты может рассматриваться как наивысший на сегодняшний день результат многовекового развития этого института в континентальном праве, и именно на такую модель должны ориентироваться современные законодательства, использующие посессорную защиту вещных прав.

Заключение

Развитие правового института владения в нашей стране, усиление юридических гарантий охраны всех форм собственности постоянно совершенствуются. В нашей стране на протяжении XX века дважды происходила ломка отношений собственности. Первая началась в октябре 1917 года и завершилась неожиданной катастрофой, последствия которой будут создавать проблемы ещё не одно поколение. Вторая происходит в наши дни. Ее основная цель – вернуть отношениям собственности их подлинное содержание, создать достаточно широкий слой частных собственников, который стал бы социальной опорой нынешнего режима. Наилучшим образом публичный, экономический порядок и институциональные единства регулирования отношений собственности может обеспечить государство. Потребность же государственного регулирования экономики и отношений собственности признают многие специалисты. “Для современной рыночной экономики зарубежных стран характерны “сильное государственное регулирование”, основанное на государственной мощи, государственной собственности, на природные и другие материальные ресурсы, государственном секторе экономики на планировании (программировании), обеспечивающим сильную ориентацию развития.”^{^[45]}

В российском обществе в настоящее время превалирует концепция приоритетов интересов и прав личности по сравнению с интересами общества и государства. В западном мире, на который ориентируются многие российские политики и юристы, все в большей мере преобладает подход к частной собственности как к такому институту, который должен служить интересам общества и быть подконтрольным ему.

Таким образом, в современных условиях в пересмотре нуждается подход к владению как к абсолютному необъемлемому “священному” и неприкосновенному праву, то есть владение любого лица должно быть надежно защищено от любых на него посягательств. Только тогда наше государство станет сильной и независимой державой.

В соответствии со статьей 212 Гражданского кодекса Российской Федерации имущество может находиться в собственности граждан и юридических лиц, а также Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Права владения, пользования и распоряжения своим имуществом всех собственников подлежат судебной защите равным образом.

В данной работе были рассмотрены вещно-правовые способы защиты такие как: виндикационный иск и его соотношение с другими способами защиты права собственности, негаторный иск, иск о признании права собственности.

При написании работы были использованы различные учебные пособия и статьи.

Несомненно, остается еще немало спорных вопросов, но с развитием законодательной базы и с расширением правоприменительной практики они непременно должны найти свое решение.

Подводя итог, хочется заметить, что дальнейшее экономическое развитие общества напрямую связано со стабильностью отношений собственности, которые находятся под защитой гражданского права.

Список использованной литратуры

1. Гражданский Кодекс РСФСР. М. 1982. С. 42

2. Основы жилищного законодательства Союза ССР. Жилищный кодекс РСФСР. М. 1986. С. 15, 49

3. Автономов А.С. Конституционная защита владения в России. М., 2000

4. Брагинский М. И. Договор подряда и подобные ему договоры. М., 1999.

5. Брагинский М. И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // ражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова. М., 1998.

6. Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М., 2000.

7. Витрянский В. В. Актуальные проблемы применения гражданского законодательства и законодательства о банкротстве в практике высшего Арбитражного суда Российской Федерации. М., 1984.

8. Витрянский В. В. Защита права собственности. М., 1993.

9. Гражданское и торговое право капиталистических государств. М. 1983.

10. Гражданское право: в 2т. Том1: учебник/ отв. Ред. Проф. Е.А. Суханов – 2е изд., перераб. и доп. – М.: издательство БЕК, 1998. – 816 с.

11. Гражданское право России. Курс лекций. Часть первая. Под ред. О.Н. Садиковой

12. Гражданское право России. Часть первая: Учебник/ под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ, 1998. – 464с.

13. Гражданское право: Учебник. Часть I / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 1997.

14. Иеринг Р. Об основании защиты владения. М., 1883.

15. Карапетов А. Г. Иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре. М., 2003

16. Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Рук. авт. колл. М. И. Брагинский. М., 2000.

17. Коновалов А. В. Владение и владельческая защита в гражданском праве. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

18. Кочеткова Ю. А. Соотношение вещно-правовых и обязательственно-правовых способов защиты права собственности: древнеримские истоки и современная Россия // Актуальные проблемы гражданского права. Вып.2 / Под ред. М. И. Брагинс-кого. М., 2000.

19. Масевич М. Г. Основания приобретения права собственности на бесхозяйные вещи // Проблемы современного гражданского права // Сборник статей / Отв. ред. В. Н.Литовкин, В. А. Рахмилович. М., 2000.

20. Медведев С. Н. Римское частное право. Ставрополь, 1994.

21. Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав (Письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 апреля 1997 года №13) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ 1997. №7.

22. Покровский И. А. История римского права. М., 2004.

23. Полонский Э.Г. Право оперативного управления государственным имуществом. М. 1980. С. 17

24. Сафронова Т. Н. Проблемы владения в гражданском праве: Автореферат дис…. к.юр. н. Саратов, 2002.

25. Синицын С. А. Институт владельческой защиты в гражданском праве Германии // Юрист. 2002. № 12.

26. Скловский К. Некоторые проблемы владения в судебной практике // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ 2002. №4.

27. Скловский К. И. Применение гражданского законодательства о собственности и владения. Практические вопросы. М., 2004.

28. Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 2000.

29. Современные проблемы хозяйственного (предпринимательского) права – Государства и Права, 1996, №4 С59-77

30. Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. М., 1991.

31. Трепицын И. Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русского в связи с Проектом гражданского уложения: Общая часть обязательственного права. Варшава, 1914

32. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995

[1] Гражданское право России. Часть первая: Учебник/ под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ, 1998. – 464с.

[2] Гражданское право: в 2т. Том1: учебник/ отв. Ред. Проф. Е.А. Суханов – 2е изд., перераб. и доп. – М.: издательство БЕК, 1998. – 816 с.

[3] Гражданское право России. Курс лекций. Часть первая. Под ред. О.Н. Садиковой

[4] Полонский Э.Г. Право оперативного управления государственным имуществом. М. 1980. С. 17

[5] Гражданский Кодекс РСФСР. М. 1982. С. 42

[6] Основы жилищного законодательства Союза ССР. Жилищный кодекс РСФСР. М. 1986. С. 15, 49

[7] «Птица узнается по пению» (лат.)

[8] Гражданское и торговое право капиталистических государств. М. 1983. С. 273

[9] Автономов А.С. Конституционная защита владения в России. М., 2000

[10] п. 4 ст.218.ГК РФ

[11] ст. 117 ГК РФ

[12] ст. 294, 296 ГК РФ

[13] п.2 статья 129 ГК РФ

[14] приложение 1 к Гражданскому Процессуальному Кодексу РФ

[15] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.159

[16] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.156

[17] Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 2000.

[18] Сафронова Т. Н. Проблемы владения в гражданском праве: Автореферат дис…. к.юр. н. Саратов, 2002.

[19] Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 2000

[20] Гражданское право: Учебник. Часть I / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толс-того. М., 1997

[21] Комментарийчасти первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Рук. авт. колл. М. И. Брагинский. М., 2000.

[23] Витрянский В. В. Актуальные проблемы применения гражданского законодательства и законодательства о банкротстве в практике высшего Арбитражного суда Российской Федерации. М., 1984.

[24] Брагинский М. И. Договор подряда и подобные ему договоры. М., 1999.

[25] Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав (Письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 апреля 1997 года №13) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ 1997. №7.

[26] Покровский И. А. История римского права. М., 2004.

[27] Кочеткова Ю. А. Соотношение вещно-правовых и обязательственно-правовых способов защиты права собственности: древнеримские истоки и современная Россия // Актуальные проблемы гражданского права. Вып.2 / Под ред. М. И. Брагинс-кого. М., 2000.

[28] Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М., 2000.

[29] Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. М., 1991.

[30] Кочеткова Ю. А. Соотношение вещно-правовых и обязательственно-правовых способов защиты права собственности: древнеримские истоки и современная Россия // Актуальные проблемы гражданского права. Вып.2 / Под ред. М. И. Брагинс-кого. М., 2000

[31] Масевич М. Г. Основания приобретения права собственности на бесхозяйные вещи // Проблемы современного гражданского права // Сборник статей / Отв. ред. В. Н.Литовкин, В. А. Рахмилович. М., 2000.

[32] Скловский К. Некоторые проблемы владения в судебной практике // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ 2002. №4.

[33] Иеринг Р. Об основании защиты владения. М., 1883.

[34] Скловский К. И. Применение гражданского законодательства о собственности и владения. Практические вопросы. М., 2004.

[35] Там же

[36] Брагинский М. И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // ражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова. М., 1998.

[37] Трепицын И. Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русского в связи с Проектом гражданского уложения: Общая часть обязательственного права. Варшава, 1914

[38] Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995.

[39] Там же

[40] Карапетов А. Г. Иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре. М., 2003

[41] Там же

[42] Коновалов А. В. Владение и владельческая защита в гражданском праве. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

[43] Синицын С. А. Институт владельческой защиты в гражданском праве Германии // Юрист. 2002. № 12.

[44] Медведев С. Н. Римское частное право. Ставрополь, 1994.

[45] Современные проблемы хозяйственного (предпринимательского) права – Государства и Права, 1996, №4 С59-77

Защита владения в современном гражданском праве

Защита владения в современном гражданском праве

Похожие работы на - Защита владения в современном гражданском праве