Синергетика экономических процессов

Что есть время? Каким образом происходят перемены? Существует ли универсальный закон, управляющий ходом перемен? А если он существует, то возможно ли его постичь? С самого начала цивилизации человечество встает перед этими вопросами. Они присущи как западной, так и восточной культуре, и не только в рамках науки. Раздумья об эволюции сами по себе представляют эволюционный процесс, как вследствие сложности проблемы, так и по причине ограниченности нашего понимания.

Актуальность выбранной темы заключается в том, что в наше время нельзя применять традиционные методы исследования (анализа) экономических процессов, т.к. современная экономика – нелинейна, экономическая среда меняется очень быстро. Долговременные прогнозы становятся неактуальными.

В данной курсовой исследуются проблемы, связанные с динамикой экономических систем. Экономическая эволюция систематически исследовалась, начиная еще с Адама Смита, хотя единой теории так и не возникло.

Также были затронуты такие аспекты эволюционного экономического процесса как нелинейность, неустойчивость, хаос в динамических экономических системах. Для анализа свойств нелинейных динамических экономических систем была использована новая теория — теория «синергетической экономики». В синергетической экономике экономическая эволюция трактуется как необратимый процесс. Существенную роль в понимании необратимых процессов играют время и хаотическая динамика. Необратимость и эволюция возникают как следствия сложности коллективного поведения внутренне простых объектов.

Синергетическая экономика развивается на базе традиционной. Она отвергает некоторые идеи традиционной экономики и трактует результаты традиционной экономики как частные, а не общие случаи. Основные концепции традиционной экономики, играют фундаментальную роль и для развития синергетической экономики.

В данной курсовой анализируются различные варианты возникновения факторов, вынуждающих руководителей компаний обратиться к рассмотрению ее стратегии, а также условия, при которых необходима диверсификация, и решения, связанные с подходом руководства к риску, а также рассмотрены доводы за и против конгломератной диверсификации.

Объектом исследования данной работы являются сущность и основные характеристики синергетической экономики.

Предметом исследования выступают современные экономические процессы, их самоорганизация с позиций нелинейной термодинамики, формы и типы, а также особенности диверсификации.

Цель работы — проанализировать место, роль и значение синергетических эффектов в экономике, а также отличия и преимущества синергетической экономики перед традиционной.

Основные задачи - показать преимущество сетей предприятий и тенденции развития глобализации бизнеса, проанализировать причины и цели диверсификации и особенности слияний и поглощений компаний.

В первой главе исследуется сущность синергетической парадигмы. Во второй главе представлены аспекты необходимости использования синергетического подхода к анализу современных экономических процессов: анализируются такие понятия как глобальный бизнес и сети предприятий. В третьей главе происходит обзор проявлений синергетических эффектов в экономике, таких как диверсификация и слияния и поглощения компаний.

Основными источниками исследования синергетической экономики и её эффектов являются книги таких авторов как Занг В.Б. «Синергетическая экономика», Капица С.П. «Синергетика и прогнозы будущего», Ансофф И. «Новая корпоративная стратегия», Попов В.М. «Глобальный бизнес и информационные технологии.», Кастельс Мануэль «Информационная эпоха: экономика, общество и культура».

1.Сущность синергетической парадигмы.

Синергетика – это новое мировоззрение,

отличное от ньютоновского классицизма.

М.В.Волькенштейн, советский биофизик.

Создателем синергетического направления и изобретателем термина "синергетика" является профессор Штутгартского университета и директор Института теоретической физики и синергетики Герман Хакен. Впервые данный термин был использован Г.Хакеном в докладе “Кооперативные явления в сильно неравновесных и нефизических системах” (в 1973 году).

Западногерманское издательство ''Шпрингер'' в 1975 году заказывает Хакену книгу. Уже в 1977 году монография под названием ''Синергетика'' выходит на немецком и английском языках. В 1978 году книга была переиздана, а вскоре вышла на японском и русском языках. Издательство ''Шпрингер'' открывает серию ''Синергетика'', в которой выходят все новые и новые труды.

Начиная с 1973 года, с той конференции, на которой впервые прозвучал этот термин, научные встречи по теме ''самоорганизация'' проходят каждые два года. К 1980 году было уже выпущено пять объемных сборников докладов этих конференций. А известнейший и старейший форум физиков – Сольвеевский конгресс в 1978 году был целиком посвящен проблемам самоорганизации. В нашей стране впервые конференция по синергетике прошла в 1982 году.

По Хакену, синергетика занимается изучением систем, состоящих из большого (очень большого, «огромного») числа частей, компонент или подсистем, одним словом, деталей, сложным образом взаимодействующих между собой. Слово «синергетика» и означает «совместное действие», подчеркивая согласованность функционирования частей, отражающуюся в поведении системы как целого. Очевидно, что методологии разных областей знания столь различны, что их общность может быть реализована лишь на концептуальном уровне. Подтверждением того, что замысел Г. Хакена был в определенной мере неопределенен и субъективен, являются свидетельства некоторых ученых, в беседах с которыми Г. Хакен говорил, что называние предложенного им научного направления «синергетикой» случайно и непринципиально. В конечном счете, начинание Г. Хакена оказалось плодотворным именно благодаря естественно понимаемой ассоциации синергетики с самоорганизацией.

1.1 Научные школы (течения) в синергетике.

В синергетике к настоящему времени сложилось уже несколько научных школ. Эти школы окрашены в те тона, которые привносят их сторонники, идущие к осмыслению идей синергетики с позиции своей исходной дисциплинарной области, будь то математика, физика, биология или даже обществознание.

В числе этих школ – брюссельская школа лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожкина, разрабатывающего теорию диссипативных структур, раскрывающую исторические предпосылки и мировоззренческие основания теории самоорганизации.

Интенсивно работает также школа Г.Хакена.

Классические работы, в которых развивается математический аппарат для описания катастрофических синергетических процессов, принадлежат перу российского математика В.И. Арнольда и французского математика Р. Тома. Эту теорию называют по-разному: теория катастроф, особенностей или бифурикаций.

Среди российских ученых следует упомянуть также академика А.А. Самарского и члена-корреспондента РАН С.П. Курдюмова. Их школа разрабатывает теорию самоорганизации на базе математических моделей и вычислительного эксперимента на дисплеях компьютеров. Эта школа выдвинула ряд оригинальных идей для понимания механизмов возникновения и эволюции относительно устойчивых структур в открытых (нелинейных) средах (системах).

Широко известны также работы академика Н. Н. Моисеева, разрабатывающего идеи универсального эволюционизма и коэволюции человека и природы, работы биофизиков, членов-корреспондентов РАН М. В. Волькенштейна и Д. С. Чернавского.

Т.о. можно сделать вывод, что такое разнообразие научных школ, направлений, идей свидетельствует о том, что синергетика представляет собой скорее парадигму, чем теорию. Это значит, что она олицетворяет определенные достаточно общие концептуальные рамки, немногочисленные фундаментальные идеи, общепринятые в научном сообществе, и методы (образцы) научного исследования.

1.2 Методологические проблемы синергетики.

Трудно или даже невозможно назвать область знания, в которой сегодня не проводились бы исследования под рубрикой синергетики. Для публикаций на тему синергетики характерно то, что в них нередко приводятся авторские трактовки принципов синергетики, причем трактовки довольно разнородные и не всегда достаточно аргументированные. Причиной этого является отсутствие достаточной определенности относительно основных положений синергетики.

''Коварство'' существующей ситуации имеет начало в ''провокационности'' тезиса, провозглашенного Г. Хакеном. Термин ''синергетика'' введен Г. Хагеном для обозначения междисциплинарного направления, в котором результаты его исследований по теории лазеров и неравновесным фазовым переходам должны были (и это произошло) дать идейную основу для плодотворного взаимосотрудничества исследователей из различных областей знания. Очевидно, что методологии разных областей знания столь различны, что их общность может быть реализована лишь на концептуальном уровне. Подтверждением того, что замысел Г. Хакена был в определенной мере неопределенен и субъективен, являются свидетельства некоторых ученых, в беседах с которыми Г. Хакен говорил, что называние предложенного им научного направления ''синергетикой'' случайно и непринципиально. В конечном счете, начинание Г. Хакена, оказалось плодотворным именно благодаря естественно понимаемой ассоциации синергетики с самоорганизацией.

Сегодня в условиях, когда синергетика приобрела значения движущего начала в научных исследованиях, существует возможность потери научного статуса синергетики как междисциплинарной области знания. Это заключается в том, что, с одной стороны, по ряду причин в общественном мнении может сложиться отношение к синергетике как к общемировоззренческой концепции. С другой стороны, имеются тенденции отождествлять синергетику с тем или иным узким направлением исследований в физике, теории систем, также в областях прикладных исследований.

Итак, можно констатировать, что синергетика имеет проблемный и междисциплинарный характер. Сообщения на тему синергетики, сопровождаются дискуссиями, во время которых нередко поднимаются вопросы о том, что же такое синергетика и как определить характеризующие ее методы исследования и содержание. Есть все основания полагать, что и при наличии многих неопределенностей и разногласий, синергетика имеет продуктивное системообразующее значение для научного познания и оказывает прогрессивное активизирующее воздействие на научное сообщество.

Сказанное можно дополнить тем, что сегодня позитивным фактором оказывается, как раз, неопределенность относимого к синергетике содержания. Если следовать тому, что говорят о синергетике Г. Хакен и другие признанные ее идеологи, то, обращаясь к более широкой сфере явлений — к феномену самоорганизации и к вообще процессам в среде и направлении от хаоса к порядку, — мы находим синергетику как достаточно ограниченную подобласть, из которой, как ни парадоксально следует исключать такие высшие проявления самоорганизации как эволюцию и развитие. То, что соответствующий факт остается завуалированным, способствует утверждению синергетики в качестве, хотя в значительной степени символической, но действенной основы для творческого взаимодействия физиков, химиков, биологов и нейробиологов, также специалистов других специальностей, включая гуманитарные, в направлении развития теоретической базы для едва ли не самого интересного, важного и сложного феномена природы — самоорганизации.

Более общее значение имеет то, что каждая научная парадигма на деле достаточно условна, и подавляющая часть принципиальных споров по научным проблемам происходит из–за взаимного непонимания, обусловленного скрытым характером фундаментальных допущений. Во–первых, потому что дискутируют обычно специалисты разных областей знания, и, во–вторых, ввиду отсутствия пока что устоявшегося солидарного мнения по этим вопросам со стороны научных авторитетов.

Вопрос о том, что такое синергетика, является одновременно продуктивным и некорректным. Он инициирует переосмысление понятия с учетом новых результатов и веяний. Вместе с тем, говоря о «синергетике» можно иметь в виду: (а) терминологический аспект — происхождение и смысл термина; (б) физическую реальность (аспект и содержание), обозначаемую термином; (в) содержание научного знания, относимое исключительно или частично к синергетике, включая ее методы исследования; и, наконец, (г) интуитивный смысл, следующий из разнообразных сведений и дискуссий, руководствуясь которым, исследователь упорядочивает материал и представляет его научной аудитории. Некорректность состоит в том, что дискутирующие стороны нередко имеют в виду разное.

Разнесенные в перечислении ''а'' (термин) и ''г'' (подразумеваемый смысл) находятся в действительности в органической связи. Термин, воспринимаемый как слово естественного языка, которое, в свою очередь, мыслится адекватным некоторому содержанию, — такой термин обладает огромным систематизирующим потенциалом по отношению к содержанию, и это подчеркивал, в частности, А. Пуанкаре. Подобное произошло и с ''синергетикой'' — словом, которое, строго говоря, не является естественным словом никакого современного языка, но которое, тем не менее, находит естественный отклик в понимании исследователей.

Выявление методов и предмета исследований, характерных для синергетики, кроме того, что это представляет самостоятельный научный интерес, способствует более продуктивному применению синергетической концепции для решения конкретных проблемных задач в различных областях знания. [3], [6], [18]

Поводя итог сказанному, можно констатировать, что путь становления синергетики является противоречивым, однако именно противоречивость и даже парадоксальность является движущим началом как для содержания, исследуемого синергетикой, так и для самой синергетики.

1.3 Принципы синергетики.

В усеченном варианте можно предложить семь основных принципов синергетики, из них:

Два принципа Бытия:

1) гомеостатичность;

2) иерархичность;

они характеризуют фазу стабильного функционирования системы, ее жесткую онтологию, прозрачность и простоту описания, принцип иерархического подчинения Г.Хакена (долгоживущие переменные подчиняют себе короткоживущие), наличие устойчивых диссипативных структур-аттракторов, на которых функционирует система.

Пять принципов Становления:

3) нелинейность;

4) неустойчивость;

5)незамкнутость (те три «НЕ», которых всячески избегала классическая методология и которые позволяют войти системе в хаотическую креативную фазу, обычно это происходит за счет положительных обратных связей);

6) динамическая иерархичность (обобщение принципа подчинения — рождение параметров порядка, когда приходится рассматривать взаимодействие более чем двух уровней и сам процесс становления есть процесс исчезновения, а затем рождения одного из них в процессе взаимодействия минимум трех иерархических уровней системы);

7) наблюдаемость (относительность к уровню наблюдения, масштабу пространственно-временного окна может даже превратить хаос в стабильное функционирование). Именно последние два принципа включают принципы дополнительности и соответствия, кольцевой коммуникативности и относительности к средствам наблюдения, запуская процесс диалога внутреннего наблюдателя и метанаблюдателя.

Такой креативный взгляд на становление существовал в культуре всегда. Он представлялся, говоря современным системным языком. Триадой: Способ действия + Предмет действия = Результат действия и закреплен в самих глагольных структурах языка; в корнях двуполой асимметрии человека как биологического вида; в способе передачи информации. В античной философии эта триада представлялась: Теос (Логос) + Хаос = Космос. В синергетике ее экспликация есть процесс рождения иерархического уровня как результат взаимодействия двух ближайших уровней:

· «управляющие сверхмедленные параметры верхнего мегауровня»

· «короткоживущие переменные низшего микроуровня»

· «параметры порядка, структурообразующие долгоживущие переменные мезоуровня».

Особое преимущество такой подход демонстрирует при изучении иерархических, открытых, самоорганизующихся систем.

Становление в иной интерпретации и есть кризис системы, смена одного устойчивого типа функционирования на другой. Рассмотрим вкратце его механизмы.

Любой эволюционный процесс выражен чередой смен оппозиционных качеств — условных состояний порядка и хаоса в системе, которые соединены фазами перехода к хаосу (гибели параметров порядка) и выхода из хаоса (самоорганизации). Из этих четырех стадий лишь одну стабильную мы относим к Бытию, гомеостазу системы, зачастую она наиболее протяженная по времени, остальные три так или иначе связаны с хаосом и относятся к Становлению или кризису.

В синергетике достаточно развиты универсальные методы и язык описания этих стадий, хотя она концентрирует внимание не на состояниях гомеостаза, состояниях достаточно обстоятельно изученных кибернетикой, теорией управления, где это проблема поддержания системы в заданном режиме, идея отрицательных обратных связей.

Фаза Становления связана на языке одного уровня с понятием бифуркации или катастрофы — скачкообразном изменении качества, смене типа решения системы. Последний подход, взгляд извне, отвечает грубому описанию, когда представление о кризисе сведено в точку — точку бифуркации. В арсенале синергетических методов это прежде всего теория катастроф. Идея в том, что изначально задана онтология лишь одного структурного уровня — переменные, в терминах которых пишется бифуркационное уравнение для параметров порядка системы. Его решение однозначно за исключением одной точки бифуркации, где оно неустойчиво и скачком переходит на устойчивую альтернативную ветвь, происходит смена онтологии по горизонтали. Это взгляд извне, потому что здесь не распаковывается точка нестабильности, становления. Все механизмы хаоса за кадром: от одного состояния гомеостаза мы сразу переходим к другому. Система почти всегда устойчива, и наблюдатель, точнее метанаблюдатель, вполне классический. Но и в этом подходе можно уловить предкризисные явления —так называемые флаги катастроф: критическое замедление характерных ритмов системы, увеличение амплитуды возможных флуктуации около «умирающего» параметра порядка в окрестности точки катастрофы. Уровень общности теории катастроф таков, что эти явления, хорошо известные в физике фазовых переходов, начинают сейчас находить приложения в экономике, психологии, искусстве. Теория катастроф помогает составить модель, сконструировать эволюционное дерево альтернативных путей, отвлекаясь от внутренних механизмов действующих на перекрестках истории систем.

Сегодня наиболее изучена стадия перехода к хаосу. Уже простейшие системы с тремя степенями свободы типа климатической модели Лоренца демонстрируют всю палитру универсальных сценариев вхождения в хаос. Это сценарий Фейгенбаума — бесконечный каскад бифуркаций удвоения периода с универсальным скейлингом, сценарий Помо — переход к хаосу через перемежаемость и сценарий Рюэля-Такенса — после трех бифуркаций возможно появление странного аттрактора. Их универсальность объясняется тем, что сценарии классифицируются также в терминах простейших катастроф и имеют тот же уровень общности и структурной устойчивости. Именно поэтому динамический хаос распространен не только в физике и естествознании, но и в обществе, психике, творчестве. Например, простейший дискретный аналог логистического отображения, приводящий к хаосу по сценарию Фейгенбаума, описывает модели турбулентности, банковского обращения капитала и т.д. На определенном этапе развития дерева бифуркаций или при возникновении странного аттрактора наступает стадия хаоса, несущая в себе как богатство возможных структур, так и невозможность их полного постижения и реализации.

Более общей ситуацией в теории динамического хаоса является режим квазиаттрактора, т. е. систем, в которых помимо областей хаотического движения существуют островки стабильности, разделенные пограничными областями очень сложной структуры. Для квазиаттракторов также характерны структурные переходы хаос-хаос, когда какие-то стабильные области растворяются в хаосе и возникают другие. Но всякий раз система имеет ростки всего многообразия структур, распознаваемых в хаосе. С этими образами можно было бы соотнести принцип «бытие в становлении» — смесь стихий, видимо, и должно быть в жизни, когда не только структура видна на одном масштабе, а хаос — на другом, но и они сосуществуют одновременно в одной реальности.

Наконец, процесс перехода хаос — порядок — рождение параметра порядка, выбор среди альтернатив и потенций и есть «мистический» момент рождения структуры. То, что часто принято называть самоорганизацией, есть ее завершение, просто эффектный видимый процесс выхода на аттрактор с границы области его притяжения. Но дело в том, что в стадии хаоса еще нет развитого аттрактора, он должен еще родиться. Видимо, можно ожидать нескольких сценариев самоорганизации.

Первый из них, когда какая-то локальная квазистабильная структура начинает конкурировать с другими пространственными структурами, постепенно увеличиваясь, тогда выбор альтернативы будет связан с тем, в какой из них оказалась система в момент выхода из режима хаоса за счет изменения внешних условий, а вероятность, соответственно, с долей времени пребывания в ней. Второй сценарий — переход из бесструктурного однородного хаоса, типа генерации лазера, или морфогенеза по Тьюрингу, когда происходит явление чисто коллективного возникновения структур. Третий — череда обратных бифуркаций, совершенно вуалирующих процесс стабилизации структуры (выход по <корневищу к стволу, конвергентностная эволюция). Все эти сценарии, с учетом принципа наблюдаемости, могут сосуществовать одновременно, реализуя пригожинский принцип «порядок через флуктуации».

Завершая этот краткий обзор, дадим неполный перечень проблем синергетики. До сих пор не существует строгого критерия степени упорядоченности в процессах самоорганизации, чисто энтропийное описание здесь отказывает, слишком неравновесна, открыта и иерархична система; скорее, здесь работает S-критерий Ю.Л. Климонтовича и расхожая фраза «порядок из хаоса» пока не обрела математического фундамента. Не ясны многие вопросы с хаосом в квантовых системах. Активно исследуются новые языки синергетики — клеточно-автоматная реальность, моделирующая почти в аналоговой форме нейро -, социо- и популяционные процессы. Развивается интересное направление кризисных явлений — режимы с обострением и самоорганизованная критичность. Выходит множество работ по описанию когнитивных процессов творческой активности, механизмам функционирования мозга. Ведутся большие исследования по изучению сверхсенситивных структур динамического хаоса, его коммуникативных возможностей, позволяющих связывать в кризисных точках разные иерархические уровни реальности, что, видимо, позволит понять единство синхронизмов космоса и биосферы, человека и природы, генетические механизмы. Эти же механизмы, видимо, отвечают за возможность устойчивого развития и коэволюцию систем и сообществ.[15]

1.4 Синергетика и самоорганизация

В определенной части своего смысла синергетика и такие понятия как самоорганизация, саморазвитие и эволюция имеют общность, которая позволяет указать их все в качестве результатов синергетического процесса. В особенности самоорганизация устойчиво ассоциируются сегодня с синергетикой. Однако такие ассоциации имеют двоякое значение. С одной стороны, эффект самоорганизации является существенным, но, тем не менее, одним из компонентов, характеризующих синергетику, с другой — именно этот компонент придает выделенный смысл всему понятию синергетики и, как правило, является наиболее существенным и представляющим наибольший интерес.

Не только результаты, а и условия, причины и движущие силы самоорганизации имеют альтернативы. Так, в рассмотрении И.Р. Пригожина применительно к диссипативным структурам речь идет о когерентной самоорганизации, альтернативой для которой является континуальная самоорганизация индивидуальных микросистем, разработанная и предложенная А.П. Руденко. Главным достоинством ''континуальной'' самоорганизации является то, что именно такой подход позволяет провести рассмотрение связи самоорганизации и саморазвития. В соответствии с развитыми взглядами сущность прогрессивной эволюции состоит в саморазвитии континуальной самоорганизации индивидуальных объектов. Показывается, что способностью к саморазвитию и прогрессивной эволюции с естественным отбором обладают только индивидуальные микрообъекты с континуальной самоорганизацией и что именно прогрессивная химическая эволюция способна быть основанием для возникновения жизни.

Итак, исходя из существующих традиций, опираясь на основополагающий замысел Г. Хакена, можно предложить следующее определение:

СИНЕРГЕТИКА — (от греч. synergetikos — совместный, согласованный, действующий) научное направление, изучающее процессы образования и массовых (коллективных) взаимодействий объектов (элементов, подсистем): (1) происходящие в открытых системах в неравновесных условиях; (2) сопровождающиеся интенсивным обменом веществом и энергией подсистем с системой и системы с окружающей средой; (3) характеризуемые самопроизвольностью (отсутствием жесткой детерминации извне) поведения объектов (подсистем), сочетающейся с их взаимосодействием и (4) имеющие результатом упорядочение, самоорганизацию, уменьшение энтропии, также эволюцию систем.

Представляется целесообразным отклониться от стремления к определению именно синергетики и констатировать то, чем реально занимаются специалисты в связи с исследованиями по синергетике.

Синергетическая концепция самоорганизации:

1. Объектами исследования являются открытые системы в неравновесном состоянии, характеризуемые интенсивным (потоковым, множественно–дискретным) обменом веществом и энергией между подсистемами и между системой с ее окружением. Конкретная система погружена в среду, которая является также ее субстратом.

2. Среда — совокупность составляющих ее (среду) объектов, находящихся в динамике. Взаимодействие исследуемых объектов в среде характеризуется как близкодействие — контактное взаимодействие. Среда объектов может быть реализована в физической, биологической и другой среде более низкого уровня, характеризуемой как газоподобная, однородная или сплошная. (В составе системы реализуется дальнодействие — полевое и опосредствованное (информационное) взаимодействие.)

3. Различаются процессы организации и самоорганизации Общим признаком для них является возрастание порядка вследствие протекания процессов, противоположных установлению термодинамического равновесия независимо взаимодействующих элементов среды (также удаления от хаоса по другим критериям).

(Организация, в отличие от самоорганизации, может характеризоваться, например, образованием однородных стабильных статических структур.)

4. Результатом самоорганизации становится возникновение, взаимодействие, также взаимосодействие (например, кооперация) и, возможно, регенерация динамических объектов (подсистем) более сложных в информационном смысле, чем элементы (объекты) среды, из которых они возникают. Система и ее составляющие являются динамическими образованиями.

5. Направленность процессов самоорганизации обусловлена внутренними свойствами объектов (подсистем) в их индивидуальном и коллективном проявлении, а также воздействиями со стороны среды, в которую ''погружена'' система.

6. Поведение элементов (подсистем) и системы в целом, существенным образом характеризуется спонтанностью — акты поведения не являются строго детерминированными.

7. Процессы самоорганизации происходят в среде наряду с другими процессами, в частности противоположной направленности, и могут в отдельные фазы существования системы как преобладать над последними (прогресс), так и уступать им (регресс). При этом система в целом может иметь устойчивую тенденцию или претерпевать колебания к эволюции либо деградации и распаду.

Самоорганизация может иметь в своей основе процесс преобразования или распада структуры, возникшей ранее в результате процесса организации.

Приведенное развернутое определение является если и не вполне совершенным, то все–таки необходимым шагом на пути конкретизации содержания, которое относится к синергетике, и выработки критериев для создания моделирующей самоорганизующейся среды. [5], [11], [14]

Т.о. отметим, что о соотношении синергетики и самоорганизации следует вполне определенно сказать, что содержание, на которое они распространяются, и заложенные в них идеи неотрывны друг от друга. Они, однако, имеют и различия. Поэтому синергетику как концепцию самоорганизации следует рассматривать в смысле взаимного сужения этих понятий на области их пересечения.

В заключение данной главы можно отметить следующее. Проблематика, содержание, методы исследований и результаты, относимые к синергетике, характеризуются неоднозначными оценками и неопределенностью. Вместе с тем, синергетика как научное направление исследований является востребованной обществом. Значительное количество результатов исследований в разных областях знания соотносится исследователями с синергетикой. Контекст синергетики дает возможность плодотворно взаимодействовать ученым разных специализаций на языке системного осмысления и поиска новых решений. Приведенные определения синергетики могут конструктивно применяться при решении конкретных задач. Можно предположить, что в связи с существующими и грядущими результатами в различных областях сформируется более определенный теоретический и аксиоматический базис синергетики. Несомненно, сегодня синергетика полноценно ''работает'' как категория научного знания. В деловой литературе данное понятие также называется эффектом «2 + 2 = 5» для того, чтобы подчеркнуть, что фирма ищет такие товарно-рыночные комбинации, в которых эффект от суммы больше, чем сумма эффектов составных частей, т.е. когда доходы от совместного использования ресурсов превышают сумму доходов от использования тех же ресурсов по отдельности.

2. Необходимость использования синергетического подхода к анализу современных экономических процессов.

В наше время нельзя применять традиционные методы исследования (анализа) экономических процессов, т.к. современная экономика – нелинейна, экономическая среда меняется очень быстро. Долговременные прогнозы становятся неактуальными. В этих условиях наиболее эффективными становятся сетевые и транснациональные компании, большую роль играют информационные системы.

2.1 Глобализация бизнеса .

Рассматривая международный бизнес как деятельность через глобальное видение цели, следует постоянно помнить о необходимости приспособления к изменяющейся среде как внешней международной, так и внутренней. Это напрямую связано с глобализацией, в частности с тем, что глобализация делает экономический мир все более непредсказуемым и неопределенным.

Любая компания изменяет соотношение глобальной и локальной стратегий в зависимости от вида продукции, целей, страны и т.п. Глобальная стратегия должна быть достаточно гибкой, чтобы реагировать на новые возможности, а с другой стороны, отказываться от менее прибыльных видов деятельности. На ранних этапах компании не хватает опыта для разработки оптимальной стратегии освоения иностранных рынков. Вместо этого она просто реагирует на появляющиеся возможности, многие из которых оказываются очень выгодными. По мере усложнения реформ бизнеса и накопления опыта приходит понимание того факта, что для использования всех появляющихся возможностей у фирмы не хватит ресурсов. Например, компания Ford еще на первом собрании акционеров объявила, что экспансия за границу является ее главной целью. При этом ее мало интересовало, куда именно направить свою активность. Международный маркетинг компании на раннем этапе не основывался на скрупулезном исследовании земного шара. Он осуществлялся по принципу: появилась возможность - используй ее. Только в 1977 г. компания создала специальный отдел анализа политики других стран. В середине 90-х гг. компания Ford поставила целью стать глобальной автомобилестроительной корпорацией, разрушить национальные и региональные барьеры, которые мешают ей продвигаться по пути создания «универсальных» моделей, ориентированных на общемировой рынок.

Итак, можно говорить о глобальном бизнесе лишь тогда, когда компания одновременно учитывает следующие требования поведения на мировых рынках:

· иметь глобальное видение рынков и конкуренции (вследствие ее способности быстро реагировать на изменения условий производства и сбыта за рубежом, когда конкуренция приобрела глобальный характер);

· хорошо знать своих соперников (глобальные рынки, как правило, имеют олигополистическую структуру, и число их участников невелико);

· контролировать свои операции в общемировом масштабе или, по крайней мере, в масштабе так называемой триады стран: США, ЕС и Японии (на три рынка - США, Западную Европу и Японию - приходится около половины совокупного мирового потребления и даже более по такой продукции, как компьютеры, бытовая электроника и т.д.);

· вести себя как «глобальный игрок», т.е. сразу же менять манеру работы, как только возникает угроза быть вытесненным с рынков конкурентами;

· размещать свое производство там, где оно наиболее рентабельно в соответствии с законом сравнительных издержек и принципом производственного взаимообмена.

Наиболее ярким примером подобной глобальной стратегии является глобальная сеть изготовления комплектующих и самого автомобиля «Форд-эскорт». Комплектующие производятся на заводах фирмы в 15 странах, а сборка автомобилей - на предприятиях в Великобритании и Германии.

Разработка международной маркетинговой стратегии (особенно глобальной) предполагает многоуровневое (многогранное) мышление. Как правило, фирма реализовывает принцип: мыслить «глобально», действовать «локально». Например, обращается внимание на сегменты потребителей со специфическими потребностями, распределенные по всей географической протяженности рынка. Несмотря на то, что эти сегменты могут быть очень узкими локально, их суммарный объем на региональном и международном уровнях может оказаться значительным, т.е. способным принести фирме экономию на масштабе.

В этом смысле глобальность мышления относится в основном к концепции товара, но не обязательно затрагивает другие инструменты маркетинга, такие, как: коммуникации, цена и сбыт, сохраняющие индивидуальную адаптацию к местным условиям. Примером глобальных товаров, адаптируемых к местным условиям, являются популярные программные продукты фирмы Microsoft (Windows, Word, Excel и др.). Они существуют во множестве национальных версий.

Стремительное развитие внешнеэкономической деятельности предприятий как формы бизнеса объясняется целым рядом причин, к основным из которых следует отнести:

· деятельности стремление к увеличению конечной прибыли;

· необходимость совершенствования и модернизации производительных сил;

· стремление к выходу за рамки узкого внутреннего рынка;

· возможность преодоления истощения и недостатка национальных природных ресурсов;

· способ получения доступа к современным эффективным технологиям;

· потребность в увеличении жизненного цикла промышленной продукции;

· возможность с помощью иностранного партнера разделить риски и расходы на организацию новых предприятий.

В наши дни главными движущими силами нарастающего процесса участия предприятий в международном бизнесе выступают следующие факторы.

1. Дефицит национальных природных ресурсов или ухудшение горно-геологических условий их добычи. Низкая стоимость земельных участков и благоприятные для организации предприятий природные условия - климат, почвы, энергоносители, обилие воды.

2. Обостряющаяся конкуренция на национальном рынке, который становится «вялым» по мере насыщения его однородной продукцией. Стремление к организации предпринимательства в странах с емкими, растущими рынками сбыта товаров обусловлено принципом стратегии агрессивных компаний: «Создавать местное производство для местного рынка».

3. Возможность снизить издержки производства и сбыта за счет привлечения более дешевой рабочей силы и «человеческого капитала» принимающей страны, а также использования иностранного капитала, технологии и опыта управления предприятиями.

4. Выявление дополнительных путей повышения конкурентоспособности своих экспортных товаров в условиях обострения конкуренции на мировых рынках.

5. Снижение расходов, связанных с национальным государственным регулированием, таких, как налоги, затраты на природоохранные меры для достижения соответствия нормам по охране окружающей среды и т.д.

6. Использование возможностей внешнеэкономической деятельности по снижению потерь предприятий от государственного регулирования в принимающей стране: перераспределение изготовления компонентов на заграничных предприятиях, трансфертные цены и другие меры по преодолению таможенных барьеров и торговых ограничений в принимающей стране.

7. Растущая неопределенность в долговременном спросе на товары, а также другие многочисленные риски, которые побуждают предпринимателей к географической диверсификации деятельности.

8. Возможность использовать иностранную индустриальную инфраструктуру и валютные ресурсы.

При этом необходимо иметь в виду, что без тесной связи с банками даже крупнейшие международные корпорации не могут сохранять свое превосходство на конкурентоспособном уровне. Таким образом, внешнеэкономические связи между предприятиями, в свою очередь, активизируют деятельность финансового капитала, который в целях адаптации к условиям финансирования зарубежных предприятий сам становится интернациональным, образуя заграничную сеть банковских филиалов, олицетворяющую интернационализацию финансового капитала.

Во многих случаях даже весьма солидные компании смогли выжить в конкурентной борьбе только благодаря использованию в своей стратегии внешнеэкономических связей. Примером может служить фирма Stanly Works (США), изготавливающая режущие и измерительные инструменты с 1843 г. В начале 80-х гг. XX столетия руководство фирмы под давлением со стороны конкурентов - иностранных компаний вынуждено было принимать срочные меры по снижению издержек производства. С этой целью часть производственных операций была перенесена за границу на завод в городе Пуэбла (Мексика), где рабочая сила значительно дешевле, чем в. США. Инструменты, изготовленные в Мексике, могли конкурировать на рынке США с аналогичными импортными изделиями из Китая. В последующие годы фирма Stanly Works в целях использования преимуществ интернационализации производства организовала родственные промышленные предприятия во Франции, Великобритании и на о. Тайвань. К концу 80-х гг. 25% из 90-миллионного бюджета фирмы составляли прямые иностранные инвестиции, а доходы от зарубежных предприятий оценивались приблизительно в 30% от суммы общих прибылей.

Опыт государств с наиболее высокими темпами промышленного развития указывает на следующее влияние внешнеэкономической деятельности на экономику участвующих в ней фирм и стран:

· Сбыт продукции иностранных или совместных с ними предприятий на внутреннем рынке принимающего государства способствует выравниванию сальдо внешнеторгового баланса, так как в ассортимент этой продукции обычно входят изделия, которые ранее импортировались;

· Иностранные предприятия создают новые рабочие места в принимающей стране, содействуют оживлению деловой активности;

· Насыщение рынка принимающей страны продукцией иностранных или совместных с ними предприятий положительно сказывается на снижении темпов роста инфляции, так как изготовленные ими товары, как правило, реализуются по ценам, более низким, чем стоимость импортных изделий;

· Местные промышленные компании, чтобы остаться жизнеспособными, вынуждены ускоренно поднимать технико-экономический уровень своего производства до соответствующих показателей иностранных предприятий;

Эволюция интернационализации производства неразрывно связана с движением международного разделения труда в направлении от общего к частному и, наконец, к единичному. Во времени переход происходит от межотраслевой (общее разделение труда)специализации предприятий разных стран к внутриотраслевой (частное разделение труда) - и далее к еще более высокой степени специализации, когда четко проявляются черты единичного разделения труда - предметная, подетальная, типоразмерная, поузловая, технологическая специализации.

Узкая специализация явилась первопричиной образования нового типа предприятий и даже отраслей, выпускающих ограниченную одним технологическим циклом номенклатуру полуфабрикатов, узлов и деталей. К таким предприятиям относятся литейные, кузнечно-штамповочные, инструментальные заводы, рассчитанные на удовлетворение спроса целых отраслей индустрии разных стран. Распространение единичного разделения труда обусловлено достижением минимальных издержек производства на узкоспециализированных предприятиях, участвующих в научно-производственной кооперации в отличие от комбинатов, где организация изготовления всех деталей готовой продукции основана на пооперационном или функциональном разделении труда. Так, высокие издержки производства заставили компанию Siemens в конце 80-х гг. перейти от изготовления всех компонентов электрического и электронного оборудования на своих предприятиях (где из 300 специализированных заводов со временем рентабельными остались только 100) к приобретению ряда узлов и деталей на мировом рынке. Принять активное участие в такой форме международного разделения труда и выйти на мировой рынок с компонентами готовых изделий, очевидно, целесообразно машиностроительным предприятиям нашей страны, в первую очередь тем, которые вступили на путь конверсии.

В конкурентной борьбе на внутреннем и внешнем рынках наукоемких отраслей промышленности все большую роль играет не только удешевление стандартизированной продукции, но и постоянная модернизация технологий и оборудования с целью повышения качества продукции.

Всеобщее стремление выпускать высокотехнологичную продукцию объясняется эффективностью ее производства и сбыта. В 80-х гг. прибыли от продаж традиционных промышленных товаров (проката черных и цветных металлов, продукции электротехнической промышленности, автомобилей, нефтепродуктов, текстиля, бумаги и целлюлозы, промышленного сырья) крупнейших компаний Западной Европы, Японии и США оценивались в 3,7%, в то время как соответствующий показатель при реализации новых наукоемких товаров (продукции тонкой химической технологии, электронных систем оборудования связи, конторского оборудования, фармацевтических товаров) достигал 5,1%.

Расширение внешнеэкономических связей в высокотехнологичных отраслях связано еще с удорожанием и усложнением научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР). В частности, в фармацевтической промышленности разработка и внедрение в производство нового лекарственного препарата в 70-е гг. оценивались приблизительно в 16 млн. долл. и занимали по времени 4—5 лет. В 90-е гг., по мнению руководителей компании Imperial Chemical Industries (Великобритания), весь процесс от начала НИОКР до выхода препарата на мировой рынок оценивается в 250 млн. долл. и занимает время до 12 лет. Чтобы иметь возможность нести такие расходы, крупнейшие фармацевтические компании активно сотрудничают со своими зарубежными коллегами. Нередки случаи, когда международное сотрудничество, начавшееся с внешнеторговых сделок или обмена лицензиями, приводит к совместным предприятиям и поглощению слабых партнеров более сильными.

Специфика внешнеэкономических связей, и в первую очередь в высокотехнологичных отраслях промышленности, приводит к росту спроса на мировом рынке на компьютерные системы и средства оргтехники за счет формирования в последней четверти XX в. нового межотраслевого международного комплекса, внутри которого осуществляется значительный объем работ по информационному обеспечению различных отраслей промышленности.

ВЭД играет большую роль в возрастании значения в мировом производстве небольших компаний, в частности, в США 150 тыс. небольших производств имеют долю в более чем 20% объема экспорта страны. Многие из них вовлечены в процесс интернационализации производства, который стал для них фактором жизнеспособности. На первом этапе такие компании обычно заключают с иностранными фирмами соглашения о научно-техническом сотрудничестве или обмене лицензиями, а затем организуют совместные международные предприятия. Продажа лицензий позволяет небольшим компаниям получать значительные прибыли в форме разовых платежей и роялти за предоставление права производства их продукции за рубежом. Так, американские компании в течение 80-х гг. вдвое увеличили свои поступления от продаж лицензий за границу - с 6,2 млрд. долл. в 1979 г. до 12 млрд. долл. к 1997 г. [8], [13]

Стандартный взгляд на ведущие транснациональные компании включает в себя оценки двух противоположных подходов. Первый состоит в том, что они сверхэксплуатируют своих работников и природные ресурсы, игнорируя интересы сообщества в целом. Второй включает в себя признание того, что они содействуют переносу передовых технологий в бедные страны и дешевых продуктов в более богатые. По мнению экспертов, истина лежит где-то посредине. Они же утверждают, что усиление могущества ТНК осуществляется за счет роста масштабов их деятельности и вертикальной интеграции, что позволяет осуществлять плавный переход от поставщика к производителю и затем к потребителю. Тем самым так называемая гибкость ТНК делает все более затруднительными для правительств получение части их доходов, охрану окружающей среды и обеспечение охраны труда.

По замыслу архитекторов глобализации она могла бы обеспечить глобальным компаниям новые позиции по следующим направлениям:

1) значительное уменьшение своей зависимости от государства по
средством более самостоятельного определения объемов налоговых
платежей, выбора собственного содержания и масштабов своей социальной ответственности, появление возможности оказания прямого
воздействия на правительственные органы в случае использования
различных рычагов влияния на субъектов международных экономических отношений в любом регионе планеты, включая военную силу;

2) разработка и развертывание новой эффективной системы воздействия на потенциально более слабых партнеров в сфере торговли,
услуг, финансов, и технологий;

3) устранение барьеров на пути движения к рынку без границ, что
подразумевает преодоление военных, политических, национальных,
религиозных, культурных и гуманитарных противоречий посредством
коренного реформирования действующей системы международных
отношений по всему спектру их содержания;

4) создание социальных и экономических механизмов, использование которых позволит рационально решать вопросы взаимодействия
ТНК с государством, международными организациями и общественностью;

5) формирование финансовых и материальных резервов по секторам
рынка, способных искусственно перемещать границы рынка глобальных компаний в зависимости от его конъюнктуры, покупательной
способности потребителей и социальной ситуации в региональном
или глобальном масштабе.

Антиглобализм

Последние полтора десятилетия политические события, сопровождающиеся выходом протестующих людей на улицы и площади городов, часто развиваются по одной и той же схеме: определенные настроения формируются СМИ, затем подключается — и, как правило, не бескорыстно — какая-то общественная организация, которая выводит людей на улицы.

За наиболее яркими протестами антиглобалистов в Сиэтле в 1999 г., по мнению известного американского эксперта Линдона ЛаРуша, стояли глобальные компании, владельцы и руководители которых находились в противоречии с другими глобальными компаниями. Российские критики глобализации, преимущественно левого профиля, приводят реальные факты и справедливо предупреждают о социальной угрозе, которую несет в себе глобализация. Однако они не заметили или специально игнорируют весьма важную закономерность: глобализация действительно была инициирована глобальными компаниями как инструмент своей дальнейшей экспансии. Однако именно процесс глобализации вобрал в себя практически все новые социально-экономические явления конца XX -начала XXI вв. и обрел объективный характер независимо от того, хотели этого глобальные компании или нет.

Конечно, в самом движении антиглобалистов есть и искренние попытки остановить глобализацию как угрозу обострения социальных проблем мирового сообщества. Однако эти попытки реально могут служить лишь рычагом для придания глобализации более рационального и социально позитивного характера.

Информационное развитие компаний

Информационное развитие компаний включает в себя два направления стратегии: информационное обеспечение лиц, принимающих решение, и информационная инфраструктура, позволяющая компании оперативно воспринимать поступающую информацию и адекватно на нее реагировать. И то и другое — необходимые условия сохранения лидерства глобальными компаниями. Как ни парадоксально это может звучать, но первая часть задачи на уровне ее постановки может оказаться труднее второй. Если руководителей глобальных компаний спросить, удовлетворены ли они потоком информации, на основе которой они принимают текущие, тактические и стратегические решения, большинство из них дадут отрицательный ответ. Им удастся ответить и на следующий вопрос: чего им не хватает для полного информационного обеспечения принятия решений. Но вопрос о том, каким образом заполнить оставшиеся информационные ниши, останется без ответа, и решение его будет поручено специалистам компании, которые за это получают зарплату.

И хотя информационным обеспечением лиц, принимающих решения, специалисты достаточно интенсивно занимаются уже около 40 лет, результаты можно назвать лишь скромными, а в условиях глобализации и очевидного интереса глобальных компаний к сохранению своего лидерства на мировых рынках эта проблема приобретает статус отдельного направления стратегии корпораций. При этом речь идет не столько о возможных деликатных отношениях спецслужб с корпорациями, которые всегда имели место и в той или иной мере играли роль в развитии компаний, а о структурировании проблемы и доведении ее сначала до аналитического, а затем и организационного решения.

Глобализация как общемировой процесс масштабно проявилась практически через одно десятилетие после свертывания холодной войны. В двухполюсном мире важнейшими объектами противостояния, которые необходимо было своевременно создавать, стали сложные технические системы военного назначения. Принимая во внимание, какие громадные ресурсы на государственном уровне расходовались на эти цели, не удивительно, что созданная к рубежу XX и XXI вв. мировая информационная инфраструктура была разработана и действовала по государственным и корпоративным заказам, ориентированным на разработку, производство и развертывание сложных технических систем. И нельзя не отдать должное достаточно высокой эффективности и качеству современной мировой информационной инфраструктуры в контексте сформулированной выше задачи. Но сегодня, когда на авансцену мирового развития вышла глобализация как инструмент развития мирового сообщества и. естественно, инструмент конкурентной борьбы глобальных компаний, действующая информационная система оказывается просто не состоятельной, прежде всего потому, что коренным образом изменился сам объект ее применения.

Чтобы наметить хотя бы контуры будущей системы информационного обеспечения, объектом которой во все большей мере становятся глобальные компании, необходимо выстроить иерархию объектов деятельности такой системы. При этом главным действующим лицом опять оказывается руководитель глобальной компании. В мире в 2000г. насчитывалось более 40 тыс. ТНК. Каждый из руководителей таких компаний, обладая минимумом общих для топ-менеджеров качеств управленца, является личностью с яркими индивидуальными качествами, и попытки создать универсальный алгоритм информационного обеспечения, который все равно необходим до определенного уровня процедур управления, рано или поздно столкнутся с необходимостью учета индивидуальных качеств и специфики первого лица компании. Здесь полезно вспомнить конфликт Яккока и Форда в 1970-х гг. По книге Ли Яккока могло сложиться впечатление, что компания «Форд» с его уходом в компанию «Крайслер» вообще не выживет. Однако этого не только не произошло, но она до сих пор входит в группу «Форбс» 50. а «Крайслеру» пришлось слиться с «Даймлером». Речь идет не о том, кто был прав в их персональном конфликте, а о том, что, во-первых, четко отлаженный механизм может превосходно работать даже в случаях серьезных ошибок первых лиц компании, а, во-вторых, Форду тогда явно не хватало информационной системы, без которой уже не обойдутся глобальные компании, т. е. такой, которая в значительной мере учитывает индивидуальные качества руководителя компании.

Следующий уровень иерархии объектов включает в себя группу ведущих менеджеров глобальной компании — вице-президенты, руководители основных зарубежных отделений. Хотя каждый из них совершенно правомерно претендует на доступ к той же информации, что и президент компании, реально здесь необходимы уже ощутимые акценты. Поставщик информации должен лучше знать, что нужно президенту, чем сам президент — и это реально, хотя и требует особого психологического искусства — вице-президенты, хотят они этого или не хотят, должны, прежде всего, знать, что нужно президенту, иначе конфликт типа Форд— Яккока неизбежен. Однако при одинаковой формулировке «что нужно президенту» в двух названных случаях речь идет о разных вещах. Поставщик информации должен настолько хорошо знать потребности первого лица компании, чтобы быть уверенным в том, что предоставляемая информация не только вызовет у него ту или иную реакцию, но и может привести к такому синтезу получаемой информации, который характерна именно для него как для индивидуума. Вице-президент ориентируется на следующую стадию обработки информации, когда-то, что «нужно президенту», у того уже обрело очевидный, новый, продвинутый смысл.

Следующий уровень объектов обеспечения информации — это определенный и ощутимый шаг по вертикали от специфики мышления президента компании, хотя она остается существенным фактором при подготовке принятия решений, к более универсальным информационным блокам, существенно более широким по содержанию и специализации.

Приведенный подход делает неизбежным повышение роли специальных информационных бюллетеней, главным качеством которых является не аналитическое отражение происходящего в бизнесе и вокруг него — это функция журналов, — а специальным образом подобранные информационные блоки, ранжирование, содержание и сочетание которых, динамика такого сочетания являются предметом деятельности информационных работников нового поколения.

Новые требования к информационному обеспечению глобальных компаний приведут к определенной реструктуризации действующей информационной системы и появлению ряда новых специализированных учреждений, служащих моделью для перестройки мировой информационной отрасли.

Второе направление информационного развития бизнеса, а именно формирование более совершенной информационной инфраструктуры, в значительной мере раскрыто Г. Минсом и Д. Шнайдером в их монографии по метакапитализму.[ Грейди Минс, Дэвид Шнайдер «Метакапитализм и революция в электронном бизнесе: какими будут компании и рынки в XXI веке», И: Альпина Паблишер, 2001 г.] Однако в ней главный акцент в большей мере сделан на принципиальных вопросах информационного развития бизнеса, в то время как сами компоненты такой инфраструктуры, их конкретное содержание остаются в стороне, так как авторы поставили перед собой другую задачу. Конкретно раскрытие содержания узлов инфраструктуры информационного бизнеса требует специального исследования. Здесь же полезно отметить, что в погоне за ростом объема продаж, например, разработчики персональных компьютеров идут по пути наращивания их возможностей и соответственно сохранения или роста цен на свои изделия, в то время как рынок уже давно требует другого — специализации персональных компьютеров и существенного сокращения розничных цен.

Формальные носители процесса глобализации и роль глобальных компаний

«Бизнес Америки, — сказал в 1925 г. президент США Кэлвин Кулидж, — состоит в том, чтобы делать бизнес». Каждая крупная страна нуждается в национальной идеологии, выраженной также точно и лаконично. Но теперь содержанию этой идеологии бросила вызов глобализация, и чтобы достойно ответить на такой вызов, необходимо, прежде всего, разобраться, что представляют собой носители глобализации и в чем состоит их роль в ее осуществлении. Распределение функций между бизнесом и государством существенно осложнилось, потому что игроков стало ощутимо больше.

В глобальной системе действует менее 200 правительств стран, входящих в состав ООН (на 2001 г. — 182). Принимая во внимание не только крупные, но и малые ТНК, их в мире сейчас насчитывается около 60 000, включая таких гигантов, как «Шелл», «Барклай банк», «Кока-кола», «Форд», «Майкрософт» или «Нестле», которые как материнские компании располагают еще 500 000 зарубежных филиалов. В мире также действуют около 10 000 неправительственных организаций, таких, как «Дом свободы» (США), «Медицина без границ» (Франция), «Забота о населении» (Объединенное Королевство), «Сьерра клуб» (США), «Среда, окружающая женщину» (Объединенное Королевство). Подобные организации осуществляют обширную международную деятельность. Двести пятьдесят межправительственных международных организаций, таких как ООН, НАТО, Европейский союз, Северо-американская свободная торговая зона (НАФТА), Международная организация по кофе и т.д. выполняют свои функции уже в течение многих десятилетий. Действуют также 5 800 международных неправительственных организаций типа «Международная амнистия», «Всемирный союз баптистов», «Международная палата перевозок», «Международный Красный Крест», громадное число гораздо менее известных организаций.

Возвращаясь к сущности глобализации как перераспределения функций между государством и глобальными компаниями и принимая во внимание наличие еще трех типов носителей глобализации — международных межправительственных, международных неправительственных и внутристрановых общественных организаций с широкими международными функциями, — необходимо разработать подход к распределению управленческих функций между названными носителями глобализации. При этом следует отметить, что инициатором этого процесса были и остаются глобальные компании, но это совсем не означает необходимость и возможность принципа «чья инициатива — тому и делать». Во-первых, сами глобальные компании не справятся с этой задачей не потому, что у них нет средств или интеллектуальных инструментов, а потому что их функциональный сектор деятельности существенно уже, чем это необходимо для управления мировым сообществом. Во-вторых, глобальные компании действительно послужили главным фактором формирования глобализации как процесса, сопровождающего современное социально-экономическое развитие. Но одновременно глобализация остается объективным процессом, выходящим за рамки интересов только глобальных компаний. Поэтому перестраивать мировую экономику под воздействием глобализации придется всем. Но роль глобальных компаний может оказаться существенно более масштабной, чем бы этого им хотелось.

Прежде чем приступать к распределению функций, необходимо определить, какие функции подлежат распределению. Ответа на этот вопрос пока не существует. Вопрос о свободе трансграничных перемещений товаров, услуг, финансовых ресурсов, рабочей силы остается пока открытым, и ясно лишь одно: в таком перемещении в определенных местах и в определенное время нуждаются глобальные компании. Но эта потребность сталкивается с такими масштабными проблемами, решение которых пока даже не ранжировалось по важности, сложности и затратам.

Кроме того, в противоречие входит наличие у государств соответствующего правового статуса, с одной стороны, и наличие у ТНК финансовых ресурсов, которыми не обладает большинство стран мира — с другой. Во второй половине 1990-х гг. совокупный продукт всех ТНК составлял порядка 8 трлн. долл., т. е. около одной четверти мирового валового внутреннего продукта. При этом они контролируют около одной трети мировой торговли. По данным одного исследования, из 100 крупнейших в мире «экономик», 51 приходится на корпорации и только 49 — на страны. Такая оценка проводилась по двум показателям — объему продаж и ВВП.[16]

Т.о., глобализация, как процесс, будет жесткой и бескомпромиссной по постановке задачи и официальным декларациям, по процедурам осуществления, но по своему реальному содержанию она будет медленным, в меру гибким, компромиссным процессом, в рамках которого следует ждать смелых, иногда опасных экспериментов и достаточно быстрых видимых политических и социально-экономических изменений. При этом было бы ошибкой считать, что реальная власть уже находится в руках глобальных компаний. По крайней мере, сегодня, как сказал экономический обозреватель газеты «Файнэншл тайме» Мартин Вулф, «глобализация может развиваться только в той мере, в какой ей позволят те, кто делает национальную политику».

Делая попытку оценить роль глобальных компаний в распределении функций между носителями процесса глобализации, процедурного и содержательного, начинать придется с инвентаризации задач, которые необходимо решить, чтобы открыть дорогу глобализации. Тем самым подразумевается передача значительной части социальной ответственности и регулирования экономическими процессами международным организациям трех указанных выше типов, из которых главные позиции займут, конечно, международные межправительственные организации.

2.2 Сети предприятий: культура, институты и организации информациональной экономики.

Как и все исторически отчетливые формы производства, информациональная экономика пастеризуется своей специфической культурой и институтами. Однако в наших аналитических рамках культуру не следует рассматривать как совокупность ценностей и верований, связанных с конкретным обществом. Развитие глобальной информациональной экономики характерно как раз тем, что она возникает в разных культурных/национальных контекстах - в Северной Америке, Западной Европе, Японии, в странах "китайского круга", России, Латинской Америке, а также ее планетарным размахом, затрагивающим все страны и ведущим к мультикультурной системе координат. Разнообразие культурных контекстов, в которых информациональная экономика возникает и эволюционирует, не мешает наличию общей матрицы организационных форм в процессе производства, распределения и потребления. Без таких организационных предпосылок ни технологические изменения, ни политика государств, ни стратегии фирм не смогли бы сойтись воедино в новой экономической системе.

Появление информациональной экономики характеризуется развитием новой организационной логики, соотнесенной с текущим производством технологических изменений, но не зависящей от него. Именно сходимость и взаимодействие новой технологической парадигмы с новой организационной логикой и ее историческую основу информациональной экономики.

От массового производства к гибкому производству.

Первая и наиболее значимая тенденция организационной эволюции, выявленная особенно в пионерной работе Пиоре и Сабеля, - это переход от массового производства к гибкому производству, или, в формулировке Кориа, от фордизма к постфордизму

Модель массового производства была основана на повышении производительности за счет экономии на масштабе производства в конвейерном механизированном процессе изготовления стандартизованной продукции, при условии контроля обширного рынка со стороны специфической организации - крупной корпорации, построенной на принципе вертикальной интеграции и институционализованного социального и технического разделения труда. Эти принципы были встроены в методы менеджмента под названием «Тейлоризм и научная организация труда» и приняты как Генри Фордом, так и Лениным.

Когда спрос сделался непредсказуемым ни по количеству, ни по качеству; когда рынки во всем мире диверсифицировались и вследствие этого стали с трудом поддаваться контролю; когда темп технологических изменений сделал устаревшим узкоспециализированное производственное оборудование, система массового производства стала слишком жесткой и дорогой для новой экономики. Предварительным ответом на такую жесткость стала гибкая производственная система. Она практиковалась и теоретически осмысливалась в двух различных формах: как гибкая специализация, на базе опыта индустриальных районов Северной Италии, где "производство приспосабливается к непрестанным изменениям, не претендуя на контроль над ними"; в структуре индустриальных ремесел (crafts) или производства на заказ. Подобная практика наблюдалась исследователями в фирмах, предоставляющих наиболее развитые услуги (advanced services), например, в банковском деле.

Однако практика индустриального менеджмента в недавние годы привнесла другую форму гибкости: динамическую гибкость или гибкое производство с большим объемом выпуска, характеризующее трансформацию страхового дела. Гибкие производственные системы с большим объемом выпуска, обычно связанные с растущим спросом на данный продукт, объединяют высокие объемы выпуска, позволяющие обеспечить экономию на масштабе производства, с приспособленными к работе на конкретный заказ, легко перепрограммируемыми производственными системами, позволяющими экономить на размахе операций. Новые технологии позволяют перестроить сборочные линии, характерные для крупной корпорации, в набор легко программируемых производственных единиц, которые могут быстро реагировать на вариации рынка (гибкость продукции) и на изменения в технологии (гибкость процессов).

Малый бизнес и кризис крупной корпорации: миф или реальность.

Вторая отчетливая тенденция, прослеживаемая в последние годы аналитиками, - это кризис крупной корпорации и высокая жизнеспособность малых и средних фирм как агентов инновации и источников создания новых рабочих мест. В глазах некоторых наблюдателей, кризис есть необходимое следствие стандартизованного массового производства, тогда как возрождение ремесленного производства на заказ и гибкая специализация лучше проводятся в жизнь малым бизнесом. Беннет Харрисон выступил с уничтожающей эмпирической критикой этого тезиса. Согласно его анализу, основанному на данных по Соединенным Штатам, Западной Европе и Японии, крупные корпорации продолжали концентрировать растущую долю капитала и рынков во всех ведущих экономиках; их доля в занятости, за исключением Соединенного Королевства, не изменилась за последнее десятилетие; мелкие и средние фирмы остаются, по большей части, под финансовым, коммерческим и технологическим контролем крупных корпораций; малые предприятия являются менее технологически развитыми и менее способны к технологической инновации в продукции и процессах, чем крупные фирмы. Более того, на основе работ итальянских исследователей (особенно Бьянки и Белусси) он показывает, как прототипы гибкой специализации, - итальянские фирмы Эмилиа Романьи в начале 1990-х годов, - прошли через серию слияний и либо попали под контроль крупных корпораций, либо сами стали крупными корпорациями (например, Benetton), либо, оказавшись неспособными угнаться за темпами конкуренции, оставались маленькими и разобщенными, как в округе Прато.

Некоторые из этих высказываний противоречивы. Работы других исследователей указывают на несколько иные выводы. Например, в исследовании итальянских малых фирм, проведенном Скиатарелла, предполагается, что малые предприятия опережают крупные фирмы в создании рабочих мест, прибылях, инвестициях на одного занятого, технологическом обновлении, производительности и добавленной стоимости. Фридман в исследовании японской индустриальной структуры утверждает, что именно в густой сети малых и средних предприятий-субподрядчиков и коренится японская конкурентоспособность. Расчеты Майкла Тейца и его сотрудников, проведенные несколько лет назад при обследовании малых предприятий Калифорнии, также указывают на жизненную силу и критическую экономическую роль малых предприятий.

Т.о., в одно и то же время истинно то, что мелкие и средние предприятия представляются формами организации, хорошо приспособленными к гибкой производственной системе информациональной экономики, а также и то, что их обновленный динамизм попадает под контроль крупных корпораций, остающихся в центре экономической структуры новой глобальной экономики. В действительности мы наблюдаем не кончину больших и могущественных корпораций, а кризис традиционной корпорационной организационной модели, основанной на вертикальной интеграции и иерархическом функциональном управлении линейно-аппаратной ("staff and line") системой строгого технического и социального разделения труда на фирме.

Организация межфирменной сети

Обратимся теперь к анализу двух других форм организационной гибкости, имеющихся в международном опыте: форм, характеризующихся межфирменными связями. Это мультинаправленная сетевая модель, введенная в жизнь мелкими и средними предприятиями, и лицензионно-субподрядная модель производства под "зонтичной" корпорацией (umbrella corporation).

Мелкие и средние фирмы часто находятся под контролем системы субподрядов или под финансововым / технологическим господством крупных корпораций. Тем не менее, они также часто берут на себя инициативу в установлении сетевых отношений с несколькими крупными фирмами и/ или с другими малыми и средними фирмами, находя рыночные ниши и создавая совместные предприятия. Кроме классического примера итальянских индустриальных районов, хороший образец дают производственные фирмы Гонконга, где успех экспорта был основан на протяжении долгого периода между концом 1950-х и началом 1980-х годов на сетях малых домашних предприятий, конкурирующих в мировой экономике. В начале 1980-х годов свыше 85% гонконгского промышленного экспорта шло из китайских семейных фирм, 41 % которых были мелкими предприятиями с числом занятых менее 50 человек. В большинстве случаев они не были субподрядчиками более крупных фирм, но экспортировали продукцию через сеть гонконгских экспортно-импортных фирм - тоже мелких, тоже китайских и тоже семейных, которых насчитывалось в конце 1970-х годов 14 000. Сети производства и распределения формировались, исчезали и вновь формировались на основе вариаций на мировом рынке, через сигналы, передаваемые гибкими посредниками, часто использовавшими сеть "коммерческих шпионов" на главных мировых рынках. Очень часто один и тот же человек мог быть в разные моменты времени предпринимателем или наемным работником в зависимости от обстоятельств делового цикла и его собственных семейных нужд.

Тайваньский экспорт в 1960-х годах также шел из аналогичной системы мелких и средних фирм, хотя в этом случае главными посредниками были традиционные японские торговые компании. Допустим, что по мере преуспевания Гонконга многие мелкие фирмы сливались, рефинансировались и увеличивались, иногда устанавливая связи с крупными универсальными магазинами или производителями в Европе и Америке и становясь производителями суррогатов их продукции. Однако к тому времени среднекрупные предприятия передали большую часть собственного производства в субподряд фирмам (мелким средним и крупным), работающим на территории Китая, в дельте Янцзы. К середине 1990-х годов в провинции Гуандун в этих субподрядных производственных сетях было занято, по разным оценкам, от 6 до 10 млн. рабочих.

Тайваньские компании избрали еще более сложный обходной путь. Чтобы производить в Китае, получая выгоды дешевого труда, социального контроля и китайских экспортных квот, они организовали в Гонконге посреднические фирмы. Эти фирмы связывались с местными правительствами провинций Гуандун и Фучжоу, создавая в Китае производственные филиалы. Эти филиалы раздавали работу по мелким мастерским и домам окружающих деревень. Гибкость такой системы позволила ей экономить на затратах в разных районах, распространять технологию по всей системе, получать выгоды от разных форм поддержки со стороны различных правительств и использовать несколько стран в качестве экспортных плацдармов.

Образцом производственной сети другого рода служит так называемая модель Бенеттон, объект многочисленных комментариев в деловом мире, а также нескольких ограниченных, но проливающих яркий свет исследований, особенно проведенных Фиоренцей Белусси и Беннетом Харрисоном. Итальянская трикотажная фирма - мультинациональное предприятие, выросшее из маленького семейного бизнеса в области Венето, оперирует на базе лицензированных коммерческих льгот, имея примерно 5000 магазинов во всем мире, для эксклюзивного распределения своей продукции под строжайшим контролем центральной фирмы. По обратной связи on-line центр получает со всех пунктов распределения данные, указывающие на необходимость пополнения запасов и описывающие рыночные тренды в сфере моделей и цветов. Сетевая модель эффективна также на производственном уровне, она основана на раздаче работы по мелким фирмам и домохозяйствам в Италии и других средиземноморских странах, таких, как Турция. Этот тип сетевой организации является промежуточной формой между вертикальной дезинтеграцией, через договоры о субподряде между крупной фирмой, и горизонтальной сетью мелких фирм. Это горизонтальная сеть, но основанная на совокупности отношений "центр-периферия", как со стороны предложения, так и со стороны спроса.

Схожие формы горизонтальных деловых сетей, интегрированных вертикально через финансовый контроль, характеризуют операции прямых продаж в Америке и снабжают информацией децентрализованные структуры многих бизнес-консалтинговых фирм во Франции, организованные под "зонтиком" контроля качества.

Корпоративные стратегические альянсы

Ещё одна организационная структура, возникающая в последние годы, относится к переплетению крупных корпораций в том, что стало известным под именем стратегических альянсов. Такие союзы очень отличаются от традиционных картелей и других олигополистических соглашений, так как они касаются конкретных сроков, рынков, продуктов и процессов и не исключают конкуренции во всех областях (в их большинстве), не охваченных соглашениями. Они особенно важны в высокотехнологичных отраслях, ибо стоимость исследований и разработок взлетает до небес, а доступ к привилегированной информации все более затрудняется в отрасли, где инновация является главным конкурентным оружием. Доступ к рынкам и ресурсам капитала часто обменивается на технологию и производственное мастерство; в других случаях две компании или более предпринимают совместные усилия по разработке нового продукта или совершенствованию новой технологии, часто под финансовым покровительством правительств или государственных агентств. В Европе Европейский Союз даже вынуждал компании различных стран к сотрудничеству как условию получения субсидий. Так было в случае с Philips, Thomas-SGS и Siemens в программе по микроэлектронике JESSI. Мелкие и средние фирмы получают поддержку Европейского Союза и программы EUREKA в области исследований и разработок на базе создания совместных предприятий между фирмами более чем одной страны. Структура высокотехнологичных отраслей представляет собой все более сложную паутину союзов, соглашений и совместных предприятий, в которой большинство крупных корпораций связано между собой. Такие связи не препятствуют растущей конкуренции. Стратегические альянсы скорее являются решающим оружием такой конкуренции, где сегодняшние партнеры становятся завтрашними врагами, в то время как сотрудничество на данном рынке контрастирует с ожесточенной борьбой за долю рынка в другом регионе мира. Кроме того, поскольку крупные корпорации является вершинами пирамид обширной сети субподрядчиков, структуры их союзов и конкуренции включают также и этих субподрядчиков. Нередко такая практика, как гарантирование снабжения со стороны фирм-субподрядчиков или закрытие доступа в сеть, является оружием конкуренции. В ответ на это субподрядчики используют любую долю свободы, которую имеют, чтобы диверсифицировать своих клиентов и перестраховаться, поглощая технологию и информацию для собственного использования. Вот почему собственность на информацию и авторские права на технологию так важны в новой глобальной экономике.

В общем, крупная корпорация в такой экономике не является и не будет больше самостоятельной и самодостаточной. Самонадеянность IBМ, Philips и Mitsui стала достоянием истории культуры. Фактические операции они ведут с другими фирмами: не только с сотнями или тысячами субподрядных и вспомогательных предприятий, но с дюжинами относительно равных партнеров, с которыми они в одно и то же время сотрудничают и конкурируют в этом смелом новом экономическом мире, где друзья и враги идентичны.

Горизонтальная корпорация и глобальные деловые сети

Сама корпорация изменила свою организационную модель, чтобы приспособиться к условиям непредсказуемости, создаваемой быстрыми экономическими и технологическими изменениями. Главный сдвиг можно охарактеризовать как сдвиг от вертикальных бюрократий к горизонтальным корпорациям. Горизонтальная корпорация характеризуется, по-видимому, семью главными тенденциями: организацией, строящейся вокруг процесса, а не задачи; плоской иерархией; командным менеджментом; измерением результатов по удовлетворенности покупателя; вознаграждением, основанным на результатах работы команды; максимизацией контактов с поставщиками и покупателями; информированием, обучением и переподготовкой сотрудников на всех уровнях. Эта трансформация корпорационной модели, особенно заметная в 1990-х годах в некоторых ведущих американских компаниях (таких, как АТТ), следует за реализацией предельных возможностей модели "подтянутого производства" (lean production), испытанной в 1980-х годах. Эта "подтянутая модель" (справедливо названная критиками "тощей и подлой" (lean and mean)) была в основе своей сосредоточена на экономии затрат путем сочетания автоматизации, компьютеризованного контроля над рабочими, "выкладывания" на работе, экономии на производстве. В своем самом крайнем проявлении она создала то, что было названо "полой корпорацией", т. е. бизнес, специализированный на посредничестве между финансированием, производством и рыночными продажами, на базе установленной торговой марки или индустриального имиджа. Прямое выражение капиталистической реструктуризации с целью преодоления кризиса прибыльности 1970-х годов – “подтянутая модель” сокращала затраты, но также увековечивала устаревшие организационные структуры, коренившиеся в логике модели массового производства в условиях олигополистического контроля рынка. Чтобы маневрировать в новой глобальной экономике, характеризующейся непрестанными лавинами новых конкурентов, использующих новые технологии и приемы сокращения затрат, крупные корпорации должны были стать прежде всего более эффективными, а не более экономными. Сетевые стратегии добавили системе гибкости, но они не решили для корпорации проблему приспособляемости. Чтобы быть в состоянии усваивать выгоды сетевой гибкости, корпорация сама должна была стать сетью и пропитать динамизмом каждый элемент своей внутренней структуры: в этом, в сущности, и заключаются смысл и цель модели "горизонтальной корпорации", которая часто подразумевает децентрализацию ее единиц и наделение каждой из этих единиц растущей автономией, позволяющей им даже конкурировать друг с другом, хотя и в рамках общей стратегии.

Кенъичи Имаи - вероятно, тот организационный аналитик, который зашел дальше всех в выдвижении и обосновании тезиса о трансформации корпораций в сети. На основе своих исследований японских и американских мультинациональных корпораций он утверждает, что процесс интернационализации деловой активности продвигается в фирмах по трем различным стратегическим путям. Первый и наиболее традиционный относится к стратегии ведения операций на множестве внутренних национальных рынков для компаний, инвестирующих капиталы за рубежом со своего национального плацдарма. Вторая стратегия нацелена на глобальный рынок и организует различные функции компании в разных странах, функции, которые интегрируются в тщательно разработанной глобальной стратегии. Третья стратегия, характерная для наиболее передовой экономической и технологической стадии, основана на сетях, пересекающих границы. При этой стратегии компании, с одной стороны, связаны с многообразием внутренних национальных рынков; с другой стороны, эти разнообразные рынки обмениваются информацией между собой. Компании не контролируют рынки извне, но скорее пытаются интегрировать свои доли рынка и рыночную информацию, игнорируя государственные границы. Таким образом, в старой стратегии прямые иностранные инвестиции нацелены на достижение контроля. В самой новейшей стратегии инвестиции нацелены на строительство сети отношений между компаниями, оперирующими в разной институциональной среде. Глобальной конкуренции сильно помогает "информация с мест" с каждого рынка, так, что проектировать стратегию сверху вниз в постоянно меняющейся среде и при весьма разнообразной рыночной динамике означает навлекать на себя неудачу. Решающий фактор - информация, поступающая в конкретное время с конкретного места. Информационная технология позволяет одновременно децентрализовать извлечение такой информации и интегрировать ее в гибкой системе выработки стратегий. Эта игнорирующая границы структура дает возможность мелким и средним фирмам связываться с крупными корпорациями, формируя сети, способные неустанно вводить инновации и осуществлять адаптацию. Таким образом, фактической оперативной единицей становится скорее деловой проект, осуществляемый сетью, чем индивидуальная компания или формальная группа компаний. Деловые проекты осуществляются в разных областях деятельности, таких, как продуктовые линии, организационные задачи, территории. Необходимая информация имеет решающее значение для результатов компании. А самая важная информация в новых экономических условиях — это та, которая обрабатывается в процессе обмена между компаниями на основе опыта, полученного из каждой области. Информация циркулирует в сетях: в сетях между компаниями, в сетях внутри компаний, в персональных сетях и в компьютерных сетях. Новые информационные технологии играют тут решающую роль, позволяя такой гибкой, адаптивной модели фактически работать. По мнению Имаи, эта игнорирующая границы сетевая модель, которая ближе к опыту японских корпораций, а не американских компаний, обычно цепляющихся за старую модель единой глобальной стратегии, и есть фундамент конкурентоспособности японских фирм.

При условии, что крупная корпорация способна реформировать себя, трансформируя свою организацию в отчетливую сеть мультинациональных центров принятия решений, она могла бы быть высшей формой менеджмента в новой экономике. Это обусловлено тем, что самая важная проблема менеджмента в высокодецентрализованной, крайне гибкой структуре - это исправление ошибок. С растущей взаимосвязанностью и крайней децентрализацией процессов в глобальной экономике, становится труднее избежать ошибок несовпадения, а их микро- и макроэкономические воздействия приобретают большую интенсивность. Гибкая производственная модель в различных своих формах максимизирует реакцию экономических агентов и единиц на быстро меняющуюся среду. Но она также и увеличивает трудность контроля и исправления ошибок несовпадения. Крупные корпорации с адекватным уровнем информации и ресурсов могли бы справляться с такими ошибками лучше, чем фрагментированные, децентрализованные сети, при условии, что гибкость дополняется приспособляемостью. Это подразумевает способность корпорации перестраиваться, не просто устраняя лишнее, но, давая возможность перепрограммироваться всем своим сенсорам и в то же время реинтегрируя всеохватывающую логику корпорационной системы в центре принятия решений, работающем on-line с сетевыми единицами в реальном времени. Многие дебаты и эксперименты, касающиеся трансформации больших организаций, будь эти организации частными или государственными, ориентированными на бизнес или на миссию, есть попытки объединить гибкость и способность к координации, обеспечить одновременно и инновацию и преемственность в быстро меняющейся среде. "Горизонтальная корпорация" есть динамически и стратегически спланированная сеть самопрограммирующихся и самоуправляющихся единиц, основанная на децентрализации, участии и координации.

Кризис модели вертикальной корпорации и возникновение деловых сетей

Различные тенденции в организационных изменениях информациональной экономики относительно независимы друг от друга. Создание субподрядных сетей с центром в крупных предприятиях и формирование горизонтальных сетей малых и средних предприятий - суть разные явления. Паутинная структура стратегических союзов между крупными корпорациями отличается от сдвига в сторону горизонтальной корпорации. Заинтересованность рабочих в производственном процессе не обязательно сводится к японской модели, основанной на тотальном контроле качества. Различные тенденции взаимодействуют друг с другом, влияют друг на друга, но все они являются различными измерениями одного фундаментального процесса: процесса распада вертикальной рациональной бюрократической модели, характерной для крупной корпорации в условиях стандартизованного массового производства и олигополистических рынков. Время возникновения этих тенденций также различно, и временная последовательность их распространения крайне важна для понимания их социального и экономического значения.

Итак, из наблюдений над главными организационными изменениями в последние два десятилетия XX в. вытекает не новый, "единственный и наилучший", способ производства, но кризис старой, мощной, но чрезмерно жесткой модели, связанной с крупной вертикальной корпорацией и с олигополистическим контролем над рынками. Из этого кризиса возникло множество моделей и организационных схем, процветающих или распадающихся в зависимости от их приспособляемости к различным институциональным контекстам и конкурентным структурам. Однако недавний исторический опыт уже дал некоторые ответы, касающиеся новых организационных форм информациональной экономики. При различных организационных схемах, через разные способы культурного выражения, все они основаны на сетях. Сети есть фундаментальный материал, из которого новые организации строятся и будут строиться. И они способны формироваться и распространяться по главным улицам и глухим переулкам глобальной экономики, поскольку они опираются на информационную мощь, предоставляемую новой технологической парадигмой.

Информационная технология и сетевое предприятие

Новые организационные траектории не были механическим следствием технологических изменений. Некоторые из них предшествовали появлению новых информационных технологий. Например, система “канбан” была впервые применена Toyota в 1948 г., и ее проведение в жизнь не потребовало электронных связей on-line. Инструкции и информация записывались на стандартных карточках, размещенных на рабочих участках, а поставщики и заводские операторы обменивались ими. Большинство экспериментов с методами повышения заинтересованности рабочих, проведенных японскими, шведскими и американскими компаниями, требовали изменить скорее ментальность, чем машинное оборудование. Самым важным препятствием приспособлению вертикальной корпорации к требованиям гибкости, налагаемым глобальной экономикой, была жесткость традиционных корпорационных культур. Кроме того, в период массового распространения информационной технологии в 1980-х годах на нее смотрели как на магический инструмент реформирования и изменения индустриальной корпорации. Но ее введение при отсутствии фундаментальных организационных изменений на деле усугубило проблемы бюрократизации и жесткости. Компьютеризованный контроль парализует работу даже больше, чем традиционная командная манера, в которой личные контакты еще оставляют место для неофициальных сделок. В 1980-х годах в Америке в новой технологии видели чаще всего средство экономии трудовых затрат и возможность установления контроля над рабочей силой, а не орудие организационных изменений.

Т.о., организационные изменения происходили в ответ на необходимость справляться с постоянно меняющейся операционной средой независимо от технологических изменений. Однако появление новых информационных технологий чрезвычайно обогатило возможности организационного развития.

Способность малых и средних предприятий связываться в сети между собой и с крупными корпорациями также стала зависеть от доступности новых технологий, раз горизонт сетей (если не их повседневные операции) стал глобальным. Правда, в Китае бизнес столетиями опирался на сети доверия и сотрудничества. Но когда в 1980-х годах сети протянулись через Тихий океан, из Тяньцзина в Фуцзян, из Гонконга в Гуандун, из Джакарты в Бангкок, из Чиньчжоу в Маунтин Вью, из Сингапура в Шанхай, из Гонконга в Ванкувер и, прежде всего из Тайбэя и Гонконга в Гуанчжоу и Шанхай, только опора на новые коммуникационные и информационные технологии позволила им работать на постоянной основе. Семейные, региональные и личностные кодексы уже установили базу для правил игры, которыми нужно было следовать, но теперь при помощи компьютеров. Сложность паутины стратегических союзов, субподрядных соглашений, децентрализованного принятия решений сделала бы крупные корпорации попросту неуправляемыми без развития компьютерных сетей, конкретнее, без мощных микропроцессоров, установленных в настольных компьютерах, связанных через цифровые телекоммуникационные сети. Это случай, в котором организационные изменения индуцировали (в некоторой степени) технологическую траекторию. Если бы, с одной стороны, крупные вертикальные корпорации были способны продолжать успешно оперировать в новой экономике, кризиса IBM, Digital Equipment, Fujitsu, и вообще отрасли, производящей большие компьютеры, могло бы и не произойти. Именно из-за сетевых нужд новых больших и малых организаций персональные компьютеры и компьютерные сети распространились так стремительно. Благодаря массовой потребности в гибком, интерактивном управлении компьютерами программное обеспечение стало самым динамичным сектором отрасли, и производство информации, вероятно, будет формировать процессы производства и управления в будущем. С другой стороны, из-за доступности этих технологий формирование сетей стало ключом к гибкости организаций и результативности бизнеса.

Сетевая информационная технология пережила в начале 1990-х годов количественный скачок благодаря сближению трех тенденций: введению цифровой технологии в телекоммуникационных сетях, развитию широкополосной передачи сигналов и резкому повышению результативности работы компьютеров, связанных сетью, результативности, которая в свою очередь определялась технологическим прорывом в микроэлектронике и программном обеспечении. Затем компьютерные интерактивные системы, до того времени ограниченные локальными сетями (Local Area Networks), стали функционировать в широких сетях (Wide Area Networks), а компьютерная парадигма сдвинулась от простой связи между компьютерами к их совместной работе, безотносительно к местонахождению интерактивных партнеров. Качественные достижения в информационной технологии, недоступные до 1990-х годов, позволили возникнуть полностью интерактивным, основанным на компьютерах, гибким процессам управления, производства и распределения, включающим одновременное сотрудничество между различными фирмами и подразделениями таких фирм.

Сближение между организационными требованиями и технологическими изменениями превратило сети в фундаментальную форму конкуренции в новой глобальной экономике. Барьеры на пути вступления в наиболее передовые отрасли, такие, как электроника или автомобилестроение, выросли до небес, крайне затрудняя самостоятельное вхождение на рынок новых конкурентов и ограничивая способность даже крупных корпораций открывать новые продуктовые линии или обновлять собственные процессы в соответствии с темпом технологических изменений. Таким образом, сотрудничество и сети предлагают единственную возможность разделять затраты и риски, а также успевать следить за постоянно обновляющейся информацией. Однако сети действуют и как сторожа у ворот. Внутри сетей неустанно создавались новые возможности. За их пределами выживать становилось все труднее. В условиях быстрых технологических изменений именно сети, а не фирмы, сделались реальными производственными единицами. Иными словами, из взаимодействия между организационным кризисом и организационными изменениями и новыми информационными технологиями возникла новая организационная форма как характеристика новой глобальной экономики - сетевое предприятие.

Дадим определение сетевого предприятия: это специфическая форма предприятия, система средств которого составлена путем пересечения сегментов автономных систем целей. Так, компоненты сети одновременно автономны и зависимы; vis-a-vis сети и могут быть частью других сетей, а, следовательно, других систем средств, ориентированных на другие цели. Работа данной сети будет тогда зависеть от двух фундаментальных атрибутов сети: устойчивой связи в ней, т. е. способности поддерживать свободную от "шума" коммуникацию между ее компонентами; согласованности сети, т. е. степени, в которой имеется общность интересов между целями сети и целями ее компонентов.

Почему сетевое предприятие является организационной формой информациональной/ глобальной экономики? Ответ основан на эмпирическом подходе: это то, что появилось в период формирования новой экономики, и то, что, как кажется, результативно работает. Но более интеллектуально благодарная задача - понять, что эта результативность, по-видимому, согласуется с характеристиками информациональной экономики: успеха добиваются те организации, которые способны генерировать знания и эффективно обрабатывать информацию; адаптироваться к изменчивой геометрии глобальной экономики; быть достаточно гибкими, чтобы менять свои средства столь же быстро, как под воздействием быстрых культурных, технологических и институциональных изменений меняются цели; вводить инновации, так как инновация стала ключевым оружием конкурентной борьбы. Эти характеристики есть действительно черты новой экономической системы. В этом смысле сетевое предприятие составляет материальную основу культуры в информациональной/глобальной экономике: оно превращает сигналы в товары, обрабатывая знания.

Мультинациональные предприятия, транснациональные корпорации и международные сети

Анализ восточноазиатских деловых сетей показывает институционально-культурное происхождение организационных форм. Но он показывает также и пределы рыночной теории деловых организаций, этноцентрически укорененной в англосаксонском опыте. Так, обладающая определенным весом влиятельная интерпретация Уильямсона о возникновении крупной корпорации как лучшего пути сокращения неопределенности и минимизации трансакционных издержек путем интернализации сделок внутри корпорации просто не выдерживает никакой критики, если сопоставить ее с эмпирическими свидетельствами захватывающего процесса капиталистического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе, основанном на сетях, внешних по отношению к корпорации.

Аналогичным образом процесс экономической глобализации, основанной на формировании сетей, кажется, противоречит также и классическому анализу Чандлера, который приписывает подъем крупной, объединяющей несколько производственных единиц (multi-unit) корпорации растущему размеру рынка и доступности коммуникационной технологии, которая позволяет большой фирме держаться на таком широком рынке, пожиная плоды экономии на масштабе производства и размахе операций и интернализируя их внутри фирмы. Чандлер распространил свой исторический анализ экспансии крупных фирм на рынке США на подъем мультинационального предприятия в ответ на глобализацию экономики, на этот раз путем использования усовершенствованных информационных технологий. Судя по большей части литературы последних двадцати лет, мультинациональное предприятие с его дивизиональной централизованной структурой было организационным выражением новой глобальной экономики. Единственные дебаты по этому вопросу развернулись между теми, кто подчеркивал устойчивость национальных корней мультинационального предприятия, и теми, кто рассматривал новые формы предприятия как истинно транснациональные корпорации, вытесняющие интересы и обязательства любой специфической страны, несмотря на их историческое происхождение. Однако эмпирический анализ структуры и практики крупных корпораций с глобальным охватом показывает, что оба видения устарели и должны быть заменены концепцией возникновения международных сетей фирм и субъединиц фирм, как базовой организационной формы информационально-глобальной экономики. Большая часть активности в ведущих отраслях организована вокруг пяти различных типов сетей (электроника и автомобилестроение были самыми передовыми отраслями в распространении этой организационной структуры).

Эти пять типов сетей следующие:

· сети поставщиков, которые определены так, чтобы включать субподряды, соглашения по первоначальному производству оборудования (OEM - Original Equipment Manufacturing) и первоначальному проектированию (ODM -Original Design Manufacturing) между клиентом ("центральной компанией") и поставщиками промежуточных производственных вложений;

· сети производителей, которые определяются так, чтобы включать все соглашения по совместному производству, которые позволяют конкурирующим производителям объединять свои производственные мощности, финансовые и кадровые ресурсы, чтобы расширить свои продуктовые портфели и географический охват;

· потребительские сети, которые определяются как форвардные связи производственных компаний с дистрибьюторами, рыночными каналами, посредниками, создающими добавленную стоимость, и конечными пользователями на главных экспортных рынках либо на внутренних рынках;

· коалиции по стандартам, которые инициируются теми, кто устанавливает потенциальные глобальные стандарты с выраженной целью заключить как можно больше фирм в рамки стандартов на их собственные товары или стандарты интерфейса;

· сети технологической кооперации, которые способствуют приобретению.

Однако формирование этих сетей не подразумевает кончины мультинационального предприятия. Сети либо имеют центр в крупном мультинациональном предприятии, либо формируются на базе альянсов и кооперации между такими предприятиями. Кооперативные сети мелких и средних предприятий существуют (например, в Италии и в Восточной Азии), но они играют второстепенную роль в глобальной экономике, по крайней мере, в ключевых отраслях. Олигополистическая концентрация, как кажется, растет или поддерживается в большинстве секторов главных отраслей не только несмотря на сетевую форму организации, но и благодаря ей. Дело в том, что вход в стратегические сети требует либо значительных ресурсов (финансовых, технологических, рыночной доли) либо альянса с крупным игроком сети.

Мультинациональные предприятия еще сильно зависят от своей национальной базы. Идея о том, что транснациональные корпорации являются "гражданами мировой экономики", по-видимому, не соответствует действительности. Однако сети, сформированные мультинациональными корпорациями, пересекают национальные границы, идентичности и интересы. По мере развития процесса глобализации организационные формы эволюционируют от мулътинациональных предприятий к международным сетям, фактически обходя стадию формирования "транснациональных корпораций", которые принадлежат больше миру мифических представлений (или сфере рассуждений консультантов по менеджменту, занимающихся созданием собственного благоприятного имиджа), чем институционально ограниченным реальностям мировой экономики. Кроме того, как отмечалось выше, мультинациональные предприятия не только вовлечены в сети, но все чаще сами организуются в децентрализованных сетях.

Таким образом, мультинациональные корпорации действительно являются держателями богатства и технологии в глобальной экономике, поскольку большинство сетей структурировано вокруг таких корпораций. Но в то же время они внутренне дифференцированы в децентрализованных сетях, а внешне зависят от их членства в комплексной, сложной, меняющейся структуре взаимосцепленных сетей. Кроме того, каждый компонент таких сетей, внутренний и внешний, встроен в специфическое культурно-институциональное окружение (нации, регионы, местности), которое в различной степени затрагивает сеть. В целом, сети асимметричны, но каждый единичный элемент сети едва ли сможет выжить сам по себе или навязать свой диктат. Логика сети более могущественна, чем силы в сети. В ситуации асимметричной взаимозависимости управление неопределенностью становится определяюще важным.

Почему сети занимают центральное место в современной экономической конкуренции? Главнейшими источниками этого процесса организационной трансформации являются два фактора: глобализация рынков и вложений и драматические технологические изменения, которые заставляют быстро стареть оборудование, а фирмы - неустанно обновлять информацию о процессах и продуктах. В таком контексте кооперация есть не только способ разделить между собой затраты и ресурсы, но также страховой полис против неудачного технологического решения: от последствий такого решения должны также пострадать и конкуренты, поскольку сети всеохватны и взаимно переплетены.[7]

2.3 Самоорганизация экономического процесса с позиций нелинейной термодинамики.

Несмотря на то, что экономическая теория в XX веке достигла впечатляющего прогресса, ее современное состояние многие авторитетные исследователи характеризуют как системный кризис.

Базисом всей современной экономической теории по праву можно назвать принцип равновесия (ПР), лежащий в фундаменте общей теории экономического равновесия. Основатель классической теории А. Смит представил его в своем "Исследовании о природе и причинах богатства народов" через метафору "невидимой руки действующей в мысленных экспериментах с идеальной моделью рынка при идеальной конкуренции участников. В явном виде ПР выступает как цена в механизме рыночной балансировки спроса-предложения Л. Вальраса. При различии взглядов на природу рыночного равновесия классиков и неоклассиков в основе их представлений лежит метафорическое уподобление рынку устойчивой механической системе типа весов, так что отклонение системы от равновесного состояния вызывает появление сил, стремящихся вернуть систему в исходное состояние.

Казалось бы, с разработкой математической модели общего экономического равновесия ПР из онтологического постулата перешел в разряд строго доказанных положений. Тем не менее, доказательство существования равновесия в моделях типа Эрроу-Дебре предполагает принципы полноты информации, независимости экономических агентов и некоторые другие. Предполагается, в частности, и принцип максимизации функции полезности, которая при этом фактически выступает в роли аналога, потенциала динамической системы. Разница с механикой, однако, в том, что, в отличие от функции Лагранж экономистам, как правило, неизвестна функция полезности в явном виде. Таким образом, ПР выводится в рамках аксиоматической системы и соответствует реальной экономике настолько, насколько ей соответствует набор аксиом моделей неоклассиков. Безусловно, во многих случаях модели общего экономического равновесия в той или иной (часто - очень значительной) степени адекватны процессам, происходящим в реальной экономике. Тем не менее, это происходит не всегда: в таких областях, как фондовые и финансовые рынки, денежное обращение и кредит, экономические системы могут оставаться неравновесными неопределенно долго.

2.3.1 Термодинамическая метафора в экономике.

Понимание того, что участники рынка в общем случае не тождественны идеализациям модели общего экономического равновесия, стимулировало создание экономических концепций на иных онтологических основаниях. Так, принципиальная неполнота знаний о действительном состоянии экономической системы признается представителями австрийской экономической школы (от К. Менгера до Ф.Хайека) институционализма и эволюционизма (А. Алхиян, Э. Роуз, Д. Норт и др.): паретооптимум, конечно, весьма привлекательное для экономики состояние, однако реальные участники рынка, в отличие от идеальных, могут не дойти до него никогда. В этом случае развитие экономики более адекватно описывается в терминах эволюционного развития. Несмотря на то, что сами представители австрийской школы относились к использованию математического аппарата в экономической теории весьма скептически, их идеи можно выразить через аппарат статистической термодинамики, или теории информации. Принцип максимизации функции полезности можно рассматривать как аналог не только принципа Гамильтона в механике, но и максимизации энтропии в термодинамике: «С некоторой очень абстрактной точки зрения любая "теория равновесия" при всех тех различиях между механическим и термодинамическим подходами должна быть теорией критических точек отображений, т.е. разделом дифференциальной топологии». Термодинамическая метафора оказывается, однако, более приемлемой, ибо может быть использована и с учетом неполноты знаний участников о системе: "Равновесие, в отличие от механической метафоры, в термодинамической метафоре будет означать не наличие особой точки системы дифференциальных уравнений или экстремума потенциальной функции, а перемещение по интегральной поверхности некоторого уравнения Пфаффа (по поверхности уравнения состояний)". При этом оказывается возможным строить математическую теорию экономического равновесия, не опираясь на понятие полезности. Все же подход на основе термодинамической метафоры равновесия, при всей своей потенциальной плодотворности, также (подобно подходу неоклассиков) имеет принципиальные ограничения, "встроенные" в его онтологию. Экономические теории, основанные да ПР (в любом его варианте - механическом или термодинамическом), оказываются неадекватны при попытке описания экономических процессов самоорганизации и что именно тогда, когда происходит самоорганизация экономических систем, классические теории не в состоянии ни предсказать, ни описать происходящие изменения.

2.3.2 Самоорганизация и термодинамический подход

Междисциплинарное направление исследований "теории самоорганизации" сложилось при слиянии концепций нескольких изначально независимых направлений: кибернетики, термодинамики необратимых процессов, кинетической теории химических реакций, экологии, физической теории фазовых переходов, фрактальной геометрии - после того, как выяснилось, что во всех вышеперечисленных областях, при всем их разнообразии, процессы образования нетривиальных пространственных и/или временных структур без специфического воздействия извне описываются качественно подобными системами уравнений. Синергетика и есть попытка содержательного истолкования вышеуказанного математического формализма, но на уровне более высоком, нежели конкретные приложения в той или иной области. Мультидисциплинарный успех синергетики последних десятилетий стимулирует дальнейшее ее приложение (в качестве эвристического шаблона - в виде целенаправленного поиска способов описывать процессы как самоорганизующиеся) в других областях естественных и общественных наук, в том числе и в экономике.

Так, в модели классического естествознания причина, вынуждающая систему менять свое состояние, находится вне системы; в теории самоорганизации такие причины выводятся из имманентных свойств системы. В классическом случае система состоит из простых элементов. Теория самоорганизации содержит представление об относительно автономных подсистемах, упорядочивающихся в иерархическую сеть и остающихся открытыми для реорганизации. При классическом подходе анализ сложных процессов сводится к однозначным причинно-следственным цепочкам, т.е. к последовательности причин; при подходе в рамках концепции самоорганизации причины и следствия связаны между собой циклически, что приводит к индетерминизму, или вероятностному детерминизму. В классическом случае для всего происходящего существует единое и однородное (абсолютное) время; в случае самоорганизации каждая система координирует свои внутренние процессы в соответствии с собственным временем (релятивизм системного времени). Поэтому приложение идей синергетики в экономике несводимо к дополнению привычного арсенала исследовательских методов каким-нибудь фрактальным анализом, но предполагает изменение парадигмальных представлений исследователей, т.е. выбор новых принципов, на основе которых будет развиваться новый вариант экономической теории.

Следует отметить, что синергетическое и термодинамическое описания применимы к системам с различными свойствами. Термодинамический подход корректен для систем, сложенных единообразными элементами, с качественно однородными связями между ними - для таких систем действителен второй закон термодинамики, и без связи с внешней средой они неуклонно хаотизируются (пример подобной системы - идеальный газ). Однако для сложных физических (тем более - социально-экономических) систем ответ на вопрос о степени упорядоченности с использованием известной формулы Шеннона (или, что то же самое, - расчет того или иного аналога энтропии), как правило, формален и/или бессмыслен: "Обычно вероятности появления тех или иных конфигураций подсчитываются на основе модели идеального газа. Но ясно, что такая модель имеет весьма далекое отношение к мегамиру, одна из основных черт которого - наличие дальнодействующих сил... Представление, согласно которому появление предпочтительных структур маловероятно, основано на недоразумении, на применении комбинаторики там, где она неприменима" [Генкин, 1979. с. 181-182]. В системах типа идеального газа при любом увеличении размеров системы и/или степени хаотичности распределений элементов, процессы самоорганизации невозможны. Необходимое условие для их реализации - способность элементов системы вступать как минимум в два качественно различных типа взаимодействия.

Рассмотрим в связи с этим общепринятое обобщенное математическое описание синергетических систем. Обычно им является нелинейное дифференциальное уравнение (или их система), например:

dU/dt = F(U) + DU, (1)

где U - вектор состояния элементарного объема возбудимой среды (для химической системы компоненты вектора состояния - концентрации реагентов, для экономической - количество предприятий на единицу площади, или денег/ресурсов/акций участника рынка, и т.д.); матрица D определяет коэффициенты переноса (веществ энергии, информации, финансов); нелинейная функция F(U) задает скорость взаимодействия (химических реакций, конкуренции за питание, энергию, ресурсы и т.д.) элементарном объеме. В отсутствие этих минимальных условий (наличия обмена веществом, энергией, информацией, а также каких-либо нелинейных преобразований элементов) никакая самоорганизация не произойдет при любом уровне хаоса и любом размере системы. И, напротив, если эти условия соблюдены, процессы самоорганизации могут начаться, причем независимо от того, было начальное состояние системы хаотическим или же как-то упорядоченным.

Важно отметить разницу в трактовке понятия "экономическая самоорганизация" - точки зрения обыденного и научного мышления. С позиций обыденного мышления самоорганизацией весьма часто именуют процесс рыночной балансировки цен. Синергетический же подход трактует этот процесс не как самоорганизацию, а как достижение экономической системой положения равновесия в результате действия в ней механизмов обратной связи. В самом деле: "невидимая рука" рынка не создает пространственно-временные структуры (различия в ценах, норме прибыли и т.д.), а, напротив, нивелирует их. Строго говоря, самоорганизация в экономике - процессы самопроизвольного нарушения рыночной регуляции с образованием устойчивых различий тех или иных параметров в различных частях (временных интервалах) экономической системы. Это такие явления, как циклы деловой конъюнктуры (колебательный режим), устойчивые отклонения обменных курсов валют от теоретически-равновесных значений, биржевые паники (режим хаотический) и т.д. Большая часть синергетических эффектов такого рода представляется, с прагматической точки зрения, вредными помехами, нежелательными для общества в целом (приводящими к искажению информации, переносимой системой цен). Но чтобы их предотвращать, следует, как минимум, понять, что лежит в их основе. Неоклассическая микроэкономическая теория здесь помочь не может в силу встроенных в нее парадигмальных ограничений. Но можно отметить, что в первую очередь, синергетические эффекты могут давать такие свойства экономических систем как разнесенность во времени и пространстве экономических трансакций. В конечном счете, она оказывается оборотной стороной удобства, связанного с использованием денег [4]

2.3.3 Нелинейные экономические системы

Переход к рыночным отношениям не может не привлечь внимание, как менеджеров предприятий, так и тех, кто занят экономикой на уровне государственного стратегического управления, к возможностям синергетического подхода к экономическим системам. Ведь рынок — это добровольный обмен товар - деньги, который включает процессы самоорганизации. При самоорганизации элементов экономической системы возникают новые функции, у системы проявляется новая структура, а значит, изменяются ее свойства.

У многих экономических систем, несомненно, имеются важные отличительные признаки, свидетельствующие о том, что они подпадают под действие фундаментальных принципов синергетики. Это в особенности относится к перестраивающимся (из-за перехода к рынку) предприятиям.

Что представляют собой упомянутые отличительные признаки?

• экономические системы подобно любому живому организму, являются открытыми, ибо через их границы происходит обмен энергией, материальными потоками, деньгами, информацией с внешним окружением. Успех деятельности предприятия связан с тем, насколько эффективно фирма «усваивает» внешние потоки сырья, товаров, информации, капитала, насколько удачно она приспосабливается к своему внешнему окружению - экономическому, научно-техническому, социально политическому;

• взаимодействие элементов системы носит кооперативный характер. Особенно отчетливо это проявляется в условиях конкуренции, так как в нее вовлекается большое число элементов системы (фирм). Но и в рамках одной фирмы имеет место кооперативный характер взаимодействия работников друг с другом, а также с администрацией;

• сами экономические системы очень часто являются сильно неравновесными из-за больших по величине внешних градиентов, которые нелинейно связаны с потоками (финансовыми или материальными). В этом случае может оказаться, что полностью разупорядоченная система, будучи переведена в новое состояние, может внезапно стать относительно упорядоченной. Подобные переходы в системах разной природы являются предметом синергетики.

Для того чтобы оценить насколько экономическим системам свойственна неравновесность, рассмотрим модель экономического равновесия, основанную на следующих предположениях:

• совершенная рыночная конкуренция, означающая отсутствие как крупных корпораций и монополий, так и объединений работников, способных диктовать свои условия для всей системы;

• неизменность производственных возможностей: оборудование, технологии не изменяются со временем,

• неизменные во времени экономические интересы партнеров;

• предприниматели не пытаются увеличить свою прибыль, рабочие — заработную плату, инвесторов устраивают проценты, получаемые по ценным бумагам.

Ясно, сколь мало реалистичным является одновременное выполнение всех этих условий. Реализация этих условий нетипична для перестраивающейся экономики России. Сможет ли фирма адаптироваться к изменяющимся условиям? Распознать угрозы для ее функционирования и не допустить открывающиеся возможности? Очевидно, ответить положительно на эти вопросы может управляющий (менеджер), понимающий принципы самоорганизации и умеющий направлять развитие, воздействуя на систему в нужный момент и в нужном месте. Понятно, что новые структуры возникают лишь в системах, описываемых нелинейными уравнениями.

На стадии формирования математических моделей нелинейной экономики допустима весьма грубая аппроксимация: речь идет о создании достаточно гипотез и моделей в рамках теории катастроф.

Выше рассматривался стационарный (равновесный) рынок, то есть открытая самоорганизующаяся экономическая система, в которой реализуется уравновешивающая между спросом и предложением цена. Небольшие отклонения от нее рождают краткосрочные колебания в товарных запасах.

Неравновесный рынок это тоже открытая самоорганизующаяся экономическая система, в которой имеются сильные отклонения от уравновешивающей цены, при этом образуются структуры товарно-денежных отношений в виде регулярных колебаний, которые при пороговых значениях «сил» могут перейти в хаотические.[5]

2.3.4 Моделирование нелинейных финансовых систем

Как механическая, так и термодинамическая метафоры равновесия предполагают только один качественный тип связей между элементарными субъектами экономической теории - получение информации через цены. Обмен каких-либо благ на другие обусловлен различием в степени полезности этих благ для участников сделки. Равновесие на рынке означает, что никто не может увеличить собственную функцию полезности без уменьшения совокупных полезностей других участников. Таким образом, с точки зрения термодинамического подхода, предельную полезность товаров у различных участников рынка можно поставить в соответствие концентрациям веществ в различных точках пространства; процесс обмена в этом случае будет описываться уравнениями диффузии, которая происходит до тех пор, пока в системе есть градиенты концентраций.

Теперь попробуем учесть тот факт, что в реальности люди принимают решения не только на основе цен, но и пользуясь иной информацией (от промышленного шпионажа до политических новостей). Иными словами, в качестве базовой метафоры экономики мы принимаем образ нелинейной термодинамической среды. С точки зрения экономического описания это будет означать также, что предельная полезность меняется не только в результате обмена на рынке, но и по каким-то дополнительным причинам. Именно здесь кроется источник явлений самоорганизации в экономике. Явления эти, хотя они происходят не всегда и не везде, не столь несущественны, чтобы ими можно было безнаказанно пренебрегать. И если, скажем, при создании нового варианта денежной теории это не будет учитываться, ни о каком кардинальном теоретическом прорыве в экономике не может быть и речи.

Это утверждение формулируется столь категорично, поскольку фактически все проблемные области экономической теории не подпадают под описание равновесной парадигмы. Следовательно, разработка методов анализа экономических систем на основе синергетической парадигмы - предельно актуальная задача современной экономической теории. Впрочем, ее решение - дело отнюдь не тривиальное: синергетический подход "более пригоден для изучения общественных явлений, по сравнению с аналитическими методами. Но даже и здесь приходится сталкиваться с недостаточным пониманием различий между общественными и природными явлениями".

Тем не менее, попробуем продвинуться в нашем исследовании, поставив вопрос об адекватном аналоге рефлексивного финансового процесса среди моделей теории самоорганизации. В первом приближении таким аналогом может выступить модельное уравнение распространения тепла в нелинейной среде с горением:

T, (2)

где Т - температура; t - время; T_t = dT/dt - первая производная, т.е. скорость изменения температуры во времени; к(А) - нелинейный коэффициент теплопроводности, меняющийся в зависимости от изменения температуры: к(А) = k- коэффициенты (k> 0, , > 1).

Правая часть этого уравнения состоит из двух членов, первый из которых описывает рассеяние теплоты в результате диффузии, второй - процесс горения. Если = 1, мы имеем дело с экспоненциальным процессом; Т > 1 означает, что с ростом температуры интенсивность процесса горения нарастает более интенсивно, чем в экспоненциальном случае. Если процесс достаточно длительное время развивается по такому закону, мы имеем режим с обострением (достижением бесконечной температуры за конечное время). Основные качественные различия в видах режимов возникают в зависимости от отношения и , т.е. от сравнительной интенсивности генерации тепла и его диффузии. Если + 1 = то горение локализуется в области максимального начального теплового возмущения с характеристической длиной L_T, имеет место самоподдерживающаяся тепловая изоляция активной зоны процесса с тенденцией к бесконечному возрастанию температуры в зоне локализации - S-режим (рис. 2.1). В случае если тепло генерируется более интенсивно, чем рассеивается ( + 1 < ), мы имеем дело с LS-режимом горения (рис.2.2). При нем тепло также локализуется в области максимального начального теплового возмущения с характеристической длиной L_T, однако максимальный пик Т с развитием процесса сужается (в отличие от S-режима, где его ширина равна L_T). Наконец, в случае + 1 > , когда диффузия преобладает над генерацией тепла, процесс развивается в HS-режиме (рис. 2.3). Температура в этом случае стремится к бесконечному росту во всех точках. Понятно, что если 1 , процесс всегда развивается в HS-режиме.

Рис. 2.1. Профиль температуры T в случае S-режим

Теперь дадим интерпретацию уравнения (2) для процессов роста котировок на фондовом рынке (в контексте моделирования рефлексивного процесса). Среда, в которой происходит процесс характеризуемая координатой х (0 х N), интерпретируется как различные виды выставляемых на торги ценных бумаг (ЦБ), общим числом N (если N достаточно велико, то использование непрерывной функции здесь оправдано). T в точке х - степень желания участников торгов купить акцию "х", т.е. субъективная "полезность" данной ЦБ. Если Т_х = 0, это значит, что отношение доходность/цена для данной ЦБ среднее для данного рынка. Если Т_х> 0 - существует ажиотажный спрос на нее и с ростом T растет, соответственно, и цена ЦБ. Диффузии тепла - первый член уравнения (2) - соответствует процесс сглаживания ажиотажных отклонений цен в процессе торгов. Наконец, аналог горения, второй член уравнения (2), и есть собственно рефлексивный процесс, в котором акции растут в цене потому, что они растут в цене. Как известно из практических наблюдений, в случаях ажиотажного спроса процесс нарастает лавинообразно, что и отражается в степенной зависимости с коэффициентом > 1 (всякий процесс распространения информации развивается по принципу цепной реакции и адекватно моделируется степенной функцией). Первоисточником данного аналога горения (т.е. роста ажиотажной информации) может быть как случайная флуктуация, так и спланированная кем-либо извне акция. В пределах данной аналогии LS и S-режимы соответствуют лавинообразному росту отдельных ЦБ или групп ЦБ (феномены типа МММ); HS-режим - это рост финансового пузыря в размере всего рынка (например, рост котировок высокотехнологичных компаний на фондовом рынке США 1990-х годов).

Рис. 2.2. Профиль температуры T в случае LS-режима.

Рис.2.3. Профиль температуры T в случае HS-режима

Теперь попробуем сделать достаточно абстрактную модель более реалистичной. В действительности процессы ажиотажного роста котировок (так же как и процессы горения) никогда не идут до бесконечности. В модели (2) это может быть учтено либо введением ступенчатой функции 0 (исключающей член к₂Т при достижении Т порогового значения ), либо добавкой в базовое уравнение (2) третьего члена:

T (3)

при условии (к₂ > к, > ). В случае рассмотрения тепловых процессов введенный новый член отражает тот факт, что с развитием процесса топливо выгорает или начинаются эндотермические реакции с поглощением тепла. В модели фондового рынка данный член отражает следующую эмпирическую закономерность: чем сильнее рынок "перегрет", тем выше вероятность, что участники торгов будут выходить из игры - в сущности, этот член отражает не что иное, как связь с реальностью, отраженную в степени доходности ЦБ.

Следующий шаг в конкретизации модели - учет того, что в отличие от горения, ажиотажный спрос возникает не при любой флуктуации первичного распределения T, а лишь при превышении значения Т какого-то критического порога (часто весьма существенного). Этого можно добиться введением ступенчатой функции , ограничивающей член k снизу (= 0, если к₂Т< , в ином случае = 1):

T. (4)

Далее, в общем случае значения коэффициентов к_1,2,3 , для разных участников торгов (их общее число обозначим N, а конкретный участник будет отмечаться индексом j) будут отличаться (можно предположить, что все эти коэффициенты связаны между собой определенными пропорциями, а абсолютное значение их будет функцией финансовых резервов конкретного участника торгов). В этом случае от уравнения (4) мы переходим к системе n уравнений:

T. (5)

означает, что ажиотажный спрос растет как степенная функция от совокупного "перегрева" оценки той или иной ЦБ всеми участниками торгов (общеизвестно, что паника, в том числе и финансовая, есть "стадное чувство"), в то время как "остывает" каждый участник индивидуально.

Наконец, для численного исследования данной модели следует произвести переход от дифференциальных уравнений к дискретному отображению. Заметим, что для физических систем такого рода переход есть вынужденный компромисс, связанный с невозможностью аналитического решения нелинейных уравнений, а в случае анализируемой нами ситуации фондового рынка как раз дифференциальные уравнения - менее точная модель, нежели дискретные разностные схемы. К дифференциальным уравнениям исследователи прибегают в силу их развитости, однако переход от экономической реальности к дифференциальному исчислению предполагает гипотезы непрерывности и полной выпуклости - в общем случае неадекватные экономическим реалиям. В прообразе нашей модели дискретны и виды ЦБ, и сами участники, и время (ибо торги, как правило, идут с определенным временным интервалом). Для общего количества видов ЦБ = X и количества участников N мы можем построить клеточный автомат X*N, каждая клетка которого содержит значения Tj_x (х — 1, 2... X; j = 1, 2... N), получаемые на каждом последующем шаге отображением:

(6)

где - разница значений Т между соседними клетками (разностный аналог градиента).

Дискретное отображение (6) и есть та математическая модель, на основе которой можно исследовать свойства рефлексивных финансовых процессов.

Т.о. можно отметить, что возможны два принципиально различных рефлексивных источника нестабильности фондового рынка: случайные флуктуации и целенаправленная спекулятивная деятельность. Оба этих процесса могут быть отражены клеточным автоматом: случайные флуктуации моделируются тем или иным начальным неравновесным распределением Т; спекуляции же можно моделировать, задав возможность для некоторых участников (клеточек автомата) изменять Т, независимо от закона функционирования автомата (б). [4]

В заключении главы отметим, что сетевое предприятие, господствующая форма деловой организации в Восточной Азии, кажется, расцветает в различных институционально-культурных контекстах в Европе так же как и в Соединенных Штатах, в то время как крупная, объединяющая несколько производственных единиц корпорация, иерархически организованная вокруг вертикальных командных линий, плохо приспособлена к информационально - глобальной экономике. Глобализация и информационализация кажутся структурно связанными с сетями. Культуры и институты продолжают формировать организационные требования новой экономики во взаимодействии между логикой производства, меняющейся технологической базой и институциональными чертами социальной среды. Обзор культур бизнеса в пределах Европы показывает вариации в организационных структурах, особенно по сравнению с отношениями между правительствами и фирмами. Архитектура и состав деловых сетей, формируемых по всему миру, находится под влиянием национальных характеристик обществ, в которые такие сети встроены. Постепенному поглощению североитальянских индустриальных округов крупными итальянскими фирмами благоприятствовало соглашение между правительством, большими фирмами и профсоюзами, касающееся удобства и уместности стабилизации и консолидации производственной базы, сформированной в 1970-х годах при поддержке региональных правительств, где господствовали левые партии. Иными словами, сетевое предприятие все больше становится интернациональным (не транснациональным), и его поведение будет проистекать из управляемого взаимодействия между глобальной стратегией сети и национально/регионально укорененными интересами ее компонентов. Поскольку большинство мультинациональных фирм, участвующих во множестве сетей, зависит от конкретных продуктов, процессов и стран, новую экономику нельзя больше характеризовать как сконцентрированную в мультинациональных корпорациях, даже если они продолжают совместно осуществлять олигополистический контроль над большинством рынков. Это происходит потому, что корпорации трансформировались в паутину множественных сетей, встроенных в множественность институциональных окружений. Власть еще существует, но она осуществляется случайным образом. Рынки еще торгуют, но чисто экономическим расчетам препятствует их зависимость от нерешаемых уравнений со слишком большим числом переменных. Рука рынка, которую институциональные экономисты пытались сделать видимой, снова стала невидимой, но на этот раз ее структурная логика не только управляется спросом и предложением, но находится также под влиянием скрытых стратегий и неизвестных открытий в глобальных информационных сетях.

3. Проявление синергетических эффектов в экономике.

3.1 Диверсификация.

Я не знаю более сложной управленческой проблемы,

чем диверсификация... хотя как абстрактная

идея она и не представляет собой ничего сложного.

Результаты этого замысла могут быть столь

разнообразны, что ничего толкового из него не выйдет.

Джозеф Т. Райт

Основная проблема стратегического анализа — определение момента времени, когда фирма должна принять решение, диверсифицироваться ей или нет. В данном разделе рассматриваются различные варианты возникновения факторов, вынуждающих руководителей компаний обратиться к рассмотрению ее стратегии, а также условия, при которых необходима диверсификация, и решения, связанные с подходом руководства к риску. Будут также рассмотрены доводы за и против конгломератной диверсификации.

3.1.1 Постепенные и прерывистые изменения. Необходимость изменений.

Изменение в стратегическом портфеле необходимо в случае происходящих на рынках (и/или в технологиях производства), которые обслуживает компания, значительных перемен.

Такое изменение называется постепенным, когда оно происходит логически и связано с относительно незначительными различиями в исходном портфеле. Например, расширение рынка фирмы на какой-то регион в другой стране, улучшение технологии — постепенные изменения. Брайан Куинн называл такие изменения «логическими приращениями». Другие авторы описывают их как «эволюционный процесс изменений».

Изменение является прерывистым, когда оно не следует исторической логике развития компании и представляет собой новое положение по одному из трех измерений. Один из показателей прерывности изменения — то, насколько компания отходит от рынка, на котором она специализировалась, от технологии, на которой основано производство продукции, в какой степени трансформируются ее географические, экономические, культурные, социальные или политические позиции.

Другим показателем, который связан с первым, является степень изменений, которые необходимы в культуре, структуре власти, организационной структуре и в схеме мотивации и поощрения компании. Прерывистое изменение также называют «неизвестным».

Важной частью производственных компаний становятся отделы исследований и разработок, которые обеспечивают возможность постепенного стратегического изменения продуктов/услуг/технологии. К середине XX в. появились отделы развития рынка, главная задача которых — управление постепенными изменениями на рынках компании. Пока эти отделы стояли на службе обусловленного логикой развития компании роста производства, в организациях не существовало ни способностей, ни возможностей, ни стимулов для прерывистых изменений.

До 1950-х годов такого понятия, как стратегическая прерывность, равно как и потребности в его предсказании, вообще не существовало. В результате проблема непрерывности то возникала, то пропадала. Крупные изменения во внешней среде вынуждали компании, как правило, со значительным опозданием обращать внимание на необходимость изменения стратегии. После того как переориентация компании завершалась, в центре внимания менеджмента вновь оказывались оперативные вопросы использования потенциала новой стратегической позиции, и так до тех пор, пока в среде вновь не происходили значительные изменения.

Классический пример прерывистого изменения стратегии — компания Du Pont. В 1909 г. был изобретен динамит, что сделало основную до того технологию производства пороха устаревшей. В 1910-1918 годах в Dи Ропt произошла крупная переориентация стратегии, что значительно снизило ее зависимость от технологии производства пороха и превратило компанию в исследовательскую, в лидера химической промышленности. Укрепив свое лидерство, компания Du Pont не нуждалась в стратегических изменениях вплоть до 1950-х годов, когда произошло изменение конкурентной среды и подошло окончание срока владения основными патентами.

А. Чандлер изучил много других случаев, когда временное внимание к стратегии сменялось длительными периодами концентрации на оперативных и административных проблемах. А. Чандлер показал, что необходимость в стратегических изменениях чаще всего осознается после значительного падения объема продаж или уровня доходов, при обострении конкуренции, продолжительной неспособности достичь целевой прибыли. К сожалению, итог «учебы на своих ошибках» оказывается весьма печальным — когда компания осознает стоящие перед нею проблемы, она уже слишком слаба, чтобы справиться с ними. Проблема эта сложна еще и потому, что ее симптомы, как правило, не очевидны. Для того чтобы понять, что проблема носит стратегический характер, необходимо провести глубокий анализ ситуации и одновременно найти решения оперативных (сокращение потерь!) и административных (реорганизация!) задач.

Обсуждались причины того, почему в XX в. многие компании не могут позволить себе «роскошь» отношения к стратегическим проблемам как к единовременным, не могут ограничиться только укреплением своих стратегических позиций и возвращением к оперативным и административным вопросам. Постоянные изменения в технологиях, динамичность структуры глобальных рынков и насыщение спроса в основных отраслях — все это привело к резкому сокращению периода цикла стратегия—операции—стратегия.

Оказалось, что во многих отраслях, например электронной, химической, фармацевтической, аэрокосмической, в производстве пластмасс, больше не существует никакого цикла. Изменения происходят так быстро, что фирмы должны постоянно следить за средой, отыскивая в ней стратегические разрывы (это ускорение прекрасно иллюстрируется деятельностью по приобретению и слиянию компаний, которая является одним из основных инструментов стратегических изменений.)

Все это говорит о том, что:

1. В настоящее время ни одна компания не может чувствовать себя защищенной от угрозы устаревания технологии, насыщения спроса и социально-политических изменений.

2. В некоторых отраслях необходимо постоянно отслеживать возникновение стратегических угроз и появление новых возможностей во внешней среде.

3. Все компании должны как минимум периодически пересматривать свои стратегические портфели. Как реакция на изменения, начавшиеся в 1950-х годах, в коммерческих фирмах постепенно развивается периодическое стратегическое планирование. В наши дни стратегическое планирование в том или ином виде присутствует в подавляющем большинстве компаний.

Поэтому основной вопрос заключается не в том, нужно ли уделять внимание стратегии, а в том, как это делать и в какой степени. Для компании, которая впервые сталкивается со стратегическими проблемами, это всеравно что вопрос о курице и яйце; нельзя дать четкий ответ до тех пор, пока не будет проведен полный стратегический анализ. Основные направления анализа можно указать уже сейчас:

1. Очевидно, что интенсивность анализа будет определяться имеющимися ресурсами. Компании, в которой высшее руководство осуществляет один человек, будет достаточно простого пересмотра стратегии, другая, состоящая из большого числа подразделений, может позволить себе основательное исследование.

2. Основное влияние на выводы стратегического анализа оказывают характеристики внешней среды фирмы.

а) Если внешняя среда обладает высокой динамикой, развитие технологии происходит очень быстро, характерны частые смены технологий и/или структура рынка нестабильна, фирме необходимо будет постоянно проводить стратегические изменения. Возможно, что компания придет к этому выводу еще до того, как будут получены первые результаты анализа.

б) Если отрасль, в которой работает фирма, является одной из тех немногих, которых ожидает относительно стабильное будущее, перед тем, как вводить постоянный процесс стратегического планирования, следует обязательно провести стратегический анализ.

3. Основное влияние на принимаемые решения оказывает степень необходимой перестройки стратегии. Если окажется, что вся проблема заключается в незначительной «бреши» в товарно-рыночной позиции фирмы, для ее устранения может быть достаточно специальных временных соглашений. Когда же необходимо полностью пересмотреть позиции компании, потребуется крупномасштабное перераспределение ресурсов на долгосрочной постоянной основе.

Если окончательное решение гласит, что требуется значительная переориентация стратегии, за ним, скорее всего, последуют глубокие организационные изменения. Здесь очень важно осознать, что традиционные организационные формы развивались главным образом для решения оперативных проблем. Применение системы стратегического планирования не гарантирует внедрения стратегий, равно как и то, что система эта вообще приживется в организации. Затраты и риск, сопровождающие стратегические изменения, требуют полной отдачи от руководителей, а также адекватной поддержки человеческими и финансовыми ресурсами.

3.1.2 Модификации бизнес-портфеля

Портфельная стратегия связана с набором основных направлений деятельности компании, в то время как конкурентная стратегия связана с вопросами действий в избранных областях.

Портфельная стратегия отвечает на вопрос, какими видами деятельности мы должны заниматься, а конкурентная — как нам преуспеть в каждой из них.

В 1950-х годах, когда непоследовательные изменения во внешней среде стали негативно сказываться на деятельности компаний, общей реакцией было внесение изменений в стратегический портфель, а не оценка того, можно ли продолжать пользоваться историческими стратегиями в рамках существующего портфеля.

Во многих случаях к выводу о необходимости изменения портфеля приходили только после нескольких лет попыток стабилизировать уменьшающиеся прибыли и сокращающийся сбыт с помощью таких героических мер, как увольнение персонала, сокращение запасов, снижение накладных расходов и ценовых войн. Потерпев неудачу, не найдя решения в рамках существующего портфеля, руководители обращали внимание на новые быстрорастущие отрасли — электронику, фармацевтику и сферу услуг.

Этот феномен наблюдался во многих «отраслях первого поколения», появившихся на стыке веков и особенно страдавших от сокращения спроса в 1950-1960-х годах. Во многих других случаях толчком к переходу в новые сферы бизнеса послужило появление новых технологий. Так случилось, например, когда транзисторная технология сменила технологию усиления слабых электрических сигналов с помощью вакуумных ламп.

Многие компании обнаружили, что представить традиционному рынку сбыта новую технологию гораздо труднее, чем уйти с этого рынка в какой-то другой. Именно это и произошло с ведущими производителями вакуумных ламп, которые стали в лучшем случае слабыми конкурентами в производстве усилителей и начали искать возможности для перехода в другие области бизнеса.

Еще одним стимулом для изменения бизнес-портфеля стало существовавшее в некоторых фирмах желание расширить деятельность за пределы исторического бизнеса компании. Путь к новым горизонтам принял две различные формы. Одной из них стала интернационализация, другой — диверсификация. В качестве иллюстрации этого процесса приведена диаграмма на рис.3.1.[1] На ней изображен куб, разделенный на два основных типа вектора роста (соответственно верхняя и нижняя части куба).

Рис.3.1. Альтернативы: диверсификация и интернационализация

Как показано на рис.3.1, при диверсификации осуществляется переход к новым областям бизнеса, но географическая среда, в которой работает фирма, не меняется.

Один из видов такого перехода — диверсификация, «связанная с потребностями», — представляет собой освоение новой для фирмы технологии с целью продолжения обслуживания традиционного рынка. Пример такой диверсификации — переход многих фармацевтических компаний, чьи продукты всегда основывались на химико-молекулярной технологии, на биотехнологии.

Этот пример раскрывает необходимость выбора: приобретать ли уже существующую фирму или опираться на внутренние источники, развивая возможности компании и повышая уровень знаний ее работников.

Бесчисленные примеры свидетельствуют о том, что внутреннее развитие совершенно новой для фирмы технологии - процесс очень сложный. Во многих случаях компании теряли свое лидерство в традиционном бизнесе, когда новая технология вытесняла с рынков предшествующую. Например, когда на смену вакуумно-ламповой технологии пришли полупроводниковые, исторические лидеры (Philips, RCA) уступили пальму первенства новым компаниям, таким как Texas Instruments, Fairchild Conductors и многим другим.

Второй вариант диверсификации, показанный на рис.3.1, связанный с технологией, заключается в применении традиционной технологии фирмы к удовлетворению новых потребностей. (Примером этого направления является наплыв производителей электроники в автомобилестроение). В данном случае успеха можно достичь как с помощью поглощений (так, компания Ford Motor приобрела компьютерную фирму Philco), так и через внутреннее развитие, через выход на новые рынки. [1]

И еще один вариант диверсификации — переход в область, не связанную с текущим бизнесом фирмы, к новым технологиям или потребностям рынка. Такой подход часто называют конгломератной диверсификацией. Как правило, он осуществляется с помощью приобретения компаний.

3.1.3 Диверсификация производства: цели и направления деятельности.

Диверсификация производства - одновременное развитие многих не связанных друг с другом видов производства, расширение ассортимента производимых изделий в рамках одного предприятия, концерна и т.п. Диверсификация применяется с целью повышения эффективности производства, получения экономической выгоды и предотвращения банкротства.

Являясь инструментом устранения диспропорций воспроизводства и перераспределения ресурсов, диверсификация производства и предпринимательской деятельности преследует различные цели и определяет направления реструктуризации экономики.

Цели и мотивы диверсификации производства

Развитое рыночное хозяйство прошло через множество этапов, каждый из которых характеризовался разнообразным сочетанием специализации и диверсификации как асимметричными формами организации производства. Наиболее ощутимое развитие диверсификация получила в большинстве стран в середине 50-х годов, когда впервые дало о себе знать (с разной остротой в отдельных странах) относительное исчерпание внутренних источников роста эффективности производства.

Вопросы стратегии диверсификации в эпоху массового потребления были главным предметом обсуждения, что связано, с одной стороны, с заметным снижением темпов роста по сравнению с предшествующим этапом, а с другой - стремлением фирм устоять в условиях неравномерного экономического и политического развития.

Существенные изменения экономических, социальных и научно-технических условий деятельности промышленных фирм коренным образом изменили требования к управлению, чтобы приспособиться к внешней ситуации. Острейшая борьба на мировых рынках, замедление экономического роста и технического прогресса потребовали преобразования производства, для которого стало недостаточным приобретение передовой техники и технологии, результатов научных исследований. Этим во многом объясняется тот факт, что диверсификация стала наиболее распространенной формой концентрации капитала.

Причины переориентации предприятий на стратегические вопросы не поддаются однозначному определению. Такого же мнения придерживаются и другие исследователи. Авторы выдвигают ряд наиболее распространенных обоснований, определяющих ассортимент и номенклатуру выпускаемой продукции, необходимость расширения сфер приложения капитала. Утверждения справедливы не потому, что свидетельствуют о недостаточной теоретической и практической проработке вопроса, а потому, что, во-первых, цели диверсификации производства напрямую зависят от финансового состояния и возможностей предприятия и, во-вторых, привлекательность отраслей для фирм различна в краткосрочном и долгосрочном периодах. Так, финансовые возможности убыточных, средних и преуспевающих предприятий диктуют различные стратегии от "просто выжить" до образования стратегических альянсов. Выделение средств на социальные цели и благотворительную деятельность свидетельствует о том, что экономические интересы субъектов деятельности в основном удовлетворены и приоритеты смещаются в сторону формирования доброго имени и марки фирмы.

Диверсификация, прежде чем приобрела современные черты, в рамках глобальной стратегии фирм прошла сложный путь развития, меняясь под влиянием внешних обстоятельств, так и внутрифирменных критериев. В табл.3.1 показана эволюция соответствующих идей - от манипулирования набором товаров к манипулированию набором стран. Историю такой эволюции условно можно разделить на четыре этапа, и на каждом из них происходило становление таких основных элементов, как: товарный набор, отраслевой набор, набор отраслей и сфер деятельности, набор стран.

Таблица 3.1.Эволюция диверсификации производства

Эпохи исторического развития

Экономические предпосылки

С редства достижения целей производства

Преобладающая форма организации производства

Последствия

Эпоха массового производства (до конца 20-х годов)

Концентрация производства и централизация капитала в пределах отрасли

Создание товара для рынка. Снижение издержек производства

Специализация производства ("чистые отрасли")

Создание товарных рынков

Эпоха массового сбыта (до середины 50-х годов)

Концентрация капитала в пределах отраслей.
Товарная конкуренция

Перенакопление капитала в пределах отраслей. Структурная конкуренция

Манипулирование набором товаров, используемых в определенной области

Манипулирование набором отраслей (производство технологически взаимосвязанной продукции)
Перелив капиталов в другие отрасли и сферы деятельности.
Манипулирование набором отраслей и сфер деятельности

Горизонтальная дифференциация. Продуктовая (товарная) диверсификация.

Вертикальная интеграция. Отраслевая диверсификация (набор отраслей)

Многоотраслевая диверсификация (набор отраслей и сфер деятельности)

Преодоление границ товарных рынков

Отраслевые рынки

Преодоление границ отраслевых рынков. Национальные рынки

Постиндустриальное общество

Перенакопление капитала в отдельных странах

Критическая масса объемов производства в мировом масштабе

Конкуренция между фирмами, деятельность которых оптимизирована в мировом масштабе

Экспорт капитала в другие страны. Регулирование мирохозяйственных связей

Оптимизация прибыльности в пределах деятельности

Стратегия глобальной оптимизации деятельности

Географическая диверсификация (набор стран).
Международная интеграция

Интернационализация производства

Глобальная диверсификация

Преодоление границ национальных рынков.
Региональные рынки.
Эффект мультипликации на мировом уровне

Преодоление границ региональных рынков

Эпоха информационных и компьютерных технологий (с конца
90-х годов)

Мировая конкуренция

Глобальная оптимизация мирохозяйственных связей

Мировая экономика

Мировой рынок

Каждый последующий этап был шагом в достижении целей производства и отличался изменением приоритетов в развитии предпринимательской деятельности.

Анализ результатов англоязычных исследований позволяет выделить мотивы и цели, которые наиболее часто служат стимулами для расширения масштабов предпринимательской деятельности. Мотивы:

1. Технико-технологические – желание более полно загрузить производственные мощности и сохранить производственный потенциал. Альтернативные варианты использования сырья, материалов, технологии. Незанятость и неполное использование ресурсов.

2. Экономические – перенакопление капитала в традиционных отраслях производства и поиск новых сфер приложения капитала. Расширение доли рынка, завоевание новых рынков. Извлечение сенергетического эффекта. Экономия на масштабах деятельности. Экономическая ограниченность ресурсов. Ресурсосберегающая политика.

3. Финансовые – распределение финансов между большим объемом производства. Финансовая стабильность.

4. Социальные – сохранение рабочих кадров. Создание новых рабочих мест. Инновационная политика менеджеров.

5. Стратегические – приспособление к конъюнктуре рынка. Противодействие колебаниям конъюнктуры. Страхование будущего предприятия. Антимонопольное законодательство. Слияния и поглощения.

Цели:

6. Экономическая стабильность и финансовая устойчивость предприятия.

7. Прибыль.

8. Конкурентоспособность.

На предприятиях отечественной промышленности и в отраслях экономики в настоящее время сформировались различные предпосылки диверсификации производства. Поэтому в России мы будем наблюдать не эволюционный характер развития явления, что имело место в мировой практике и показано в табл. 3.1[9], а наоборот, диверсификация будет осуществляться одновременно на различных этапах.

Инвестиционная привлекательность отраслей и сфер деятельности

Поиск направлений диверсификации производства для предприятий отечественной экономики является актуальным в связи со следующими обстоятельствами. Во-первых, советская экономика боролась за одно из первых мест в мире по уровню специализации производства и создала огромные монопродуктовые субъекты деятельности. Необходимость приспособления к новым экономическим условиям объективно заставляет искать наиболее выгодные сферы приложения созданного производственного потенциала. Во-вторых, диверсификация производства является инструментом межотраслевого перелива капитала и методом оптимизации структурных преобразований в экономике.

В целях сокращения издержек на поиск сфер приложения капитала и разработку перспективных стратегий диверсификации необходимо ответить на вопрос: почему равновеликие инвестиции, вложенные в различные отрасли и сферы деятельности, присваивают различные массы прибыли? Самое простое объяснение разницы потенциальной эффективности отраслей состоит в том, что исторически в различные отрасли экономики вложено неодинаковое количество и качество совокупного общественного труда. Накопленный капитал - основной, финансовый, интеллектуальный - в отраслях с высоким производственным потенциалом позволил удовлетворить потребительский спрос и свел норму прибыли к среднеотраслевой.

Ярким примером, подтверждающим это объяснение, может быть автомобилестроение.

Мировой рынок автомобилей в настоящее время представлен ограниченным числом фирм и фактически сформировался. Для данной отрасли характерна высочайшая структурная конкуренция в основном цен и качества выпускаемых автомобилей. Вопрос лидерства в отрасли мог бы быть предметом долгой дискуссии, однако определенно можно выделить в числе лидеров японских производителей, автомобили которых отличаются высоким качеством и невысокой ценой. Важной характеристикой автомобилестроения является относительно низкая норма прибыли. Т.о., высокая степень конкуренции, существование барьеров и самое главное - невысокая норма прибыли делают эту отрасль малопривлекательной для потенциальных инвесторов.

В качестве противоположного примера можно привести создание лекарства против СПИДА. Потребность человечества в лекарстве огромна, его цена и соответственно норма прибыли были бы также сверхбольшими. Но вместе с тем накопленный потенциал, прежде всего научный, еще недостаточен не только для производства лекарства, но и для его открытия и изобретения. Даже сверхвысокая норма прибыли не привлекает в эту отрасль прагматичных инвесторов. В связи с этим возникает проблема определения совокупности признаков, отличающих отрасли друг от друга и влияющих на эффективность диверсификационных программ. Выделяются пять основных факторов, воздействующих на потенциал эффективности отрасли: конкуренция между фирмами, выпускающими одинаковую продукцию; возможность появления новых конкурентов; производство товаров-заменителей; позиции поставщиков сырья и материалов и положение покупателей на рынке.

Не отрицая важности перечисленных факторов, характеризующих привлекательность диверсификации производства, укажем те, которыми руководствуется предприятие при выборе того или иного вида деятельности: экономическая эффективность, уровень предпринимательского риска, продолжительность оборота капитала, уровень ликвидности.

С точки зрения эволюции предприятия совокупность и величина признаков отличия остаются неизменными в определенный период времени. По мере удовлетворения потребностей, насыщения спроса, изменения вкусов и предпочтений потребителей меняются приоритеты в обществе. Ситуация заставляет предприятия адекватно приспосабливаться к изменившейся ситуации и искать новые товары, технологии, перспективы существования. Циклы диверсификации, следующие за циклическими колебаниями экономической конъюнктуры, в долговременном периоде порождают два разнонаправленных процесса (табл. 3.2)[9]

Табл. 3.2 Выравнивание отраслевых уровней рентабельности

Традиционное производство

Новое производство (диверсификация)

Падение нормы
прибыли
Извлечение капитала

Высокая норма
прибыли
Вложение капитала

Снижение объема традиционного производства

Увеличение объема производства новой продукции

Отрицательный эффект масштаба производства

Положительный эффект масштаба производства

Уменьшение предложения

Увеличение предложения

Повышение цены
товара

Снижение цены товара

Увеличение прибыли

Снижение прибыли

Ликвидация убытков

Ликвидация прибыли

Посредством постоянного перелива и распределения между различными сферами в зависимости от понижения и повышения нормы прибыли капитал обусловливает такое соотношение между спросом и предложением, что всегда существует стремление развивать отрасли с высокой рентабельностью и тормозить с низкой. В ходе этого достигается не просто равновесие между спросом на товары и предложением, а более существенное равновесие между производственным потенциалом каждой отрасли и потребностями в продукции этой отрасли. Отсюда можно сделать вывод, важный как для определения направлений реструктуризации экономики, так и для распределения ресурсов: уровень потребностей обратно пропорционален уровню производственного потенциала отрасли, удовлетворяющей эту потребность.

Следует отметить еще один аспект проблемы поиска потенциально привлекательных сфер деятельности. Анализ публикаций позволил выделить два противоположных направления такого поиска. Первое направление характеризуется последовательным проведением линии на диверсификацию на базе основного вида деятельности, т.е. той отрасли специализации, которая первоначально была положена в основу создания предприятия. Иногда ее называют ключевой сферой либо основным профилем фирмы. Более того, предлагаются различные показатели и методы измерения связей.

Второму направлению свойственно, наоборот, другое утверждение - стратегия диверсификации необязательно связана с главным производством. Между двумя крайними позициями нет противоречия. Существо различных подходов состоит в том, что стратегические направления диверсификационной политики также зависят от финансового состояния и тенденции эволюции предприятия.

Связь между финансовым положением предприятия и диверсификацией производства является достаточно простой, поскольку первое определяет направления и эффективность второго. Так, направления диверсификации, характерные для начальных этапов развития, опирались на объективную основу - альтернативное использование отходов, производственных мощностей, торгово-коммерческой сети и были тесно связаны с финансовыми возможностями традиционного производства.

Отличие следующих этапов диверсификации состояло в уменьшении роли основного производства, не ограничивалось экспансией в свои или сопряженные отрасли и сопровождалось полным отрывом финансовых интересов от интересов производства. По мере развития как фирм, так и собственно диверсификации цели извлечения прибыли достигались путем расширения возможностей миграции капиталов за пределы отрасли, региона, национальные экономики. Поэтому два направления в развитии предпринимательской деятельности нетрудно объяснить эволюцией процесса от связанной диверсификации к автономной.

Т.о. можно сделать вывод, что субъекты рыночных отношений пока не владеют методами управления набором видов деятельности, и диверсификационный портфель формируется методом проб и ошибок. Стратегия диверсификации является важным средством реструктуризации экономики и повышения ее конкурентоспособности. Поиск направлений структурной перестройки гораздо выгоднее осуществлять путем оценки инвестиций в отрасли экономики и сферы предпринимательской деятельности, которые обладают потенциалом высокоэффективной диверсификации производства.[9]

3.1.4 Сравнительный анализ конгломератной диверсификации и синергетической

На первый взгляд, синергизм позволяет компании увеличить норму возврата инвестиций, достигающую максимума при конгломерации. Диверсификация должна осуществляться по пути отбора вариантов с наибольшим синергизмом из тех, что связаны с наименьшими отклонениями от привычной работы фирмы и ее внутренних способностей.

Приверженцы конгломератов утверждают, что синергетическая диверсификация невозможна, обосновывая это результатами исследований приобретений фирм, основной побудительной причиной которых была ориентация на эффект синергизма.

При более близком рассмотрении оказывается, что существуют два аспекта синергизма: потенциальный синергизм, который компания надеется получить от приобретения, и реальный, возникающий при адаптации новой, приобретенной компании к материнской. Зачастую потенциальный синергизм так и остается нереализованным, ибо менеджеры воспринимают связанные с его достижением мероприятия как нежелательный, добавляющий им лишнюю головную боль феномен.

Сторонники конгломерации утверждают, что синергетическая диверсификация часто приводит к тому, что компании, которые раньше работали в разных отраслях, после объединения и унификации технологии оказываются в единой экономико-социо-политической среде; новая единая компания становится стратегически уязвимой. Данное наблюдение верно, но оно отнюдь не ставит под сомнение возможность диверсификации на основе синергизма. Наоборот, в диверсификационной программе должно уделяться равное внимание и достижению синергизма, и стратегической гибкости.

Один из способов достижения баланса сил — придание критерию синергизма достаточно широкого характера, чтобы фирма могла пользоваться преимуществами и синергизма, и гибкости. Примером такого подхода является стратегия, осуществлявшаяся главой компании American General Electric Джоном Ф. Вельчем. Она заключается в построении портфеля GЕ на основе технологического роста. Такая стратегия обеспечивает не только значительный синергизм управления, но и уменьшает стратегические риски, так как фирма связана с разнообразными технологиями и географическими регионами.

В ответ на это приверженцы синергетической диверсификации выдвигают свои, основанные на эмпирических исследованиях доводы. Да, говорят они, действительно, в стабильных условиях конгломераты, если ими правильно управлять, могут работать так же эффективно, как фирмы, основанные на синергизме. Но когда стабильность внешней среды нарушается, конкуренция достигает высокого уровня, конгломераты неизбежно попадают в группу риска. Еще один контраргумент заключается в том, что конгломераты не оправдывают себя с точки зрения общества. Они не имеют никаких синергетических эффектов, приводящих к снижению цен, изолируют свои компании от влияния конкуренции.

Как видно, проблема эта далека от разрешения, особенно в свете последней волны слияний конгломератов и образования мега-фирм. Некоторые из них основаны на синергизме, например объединение компаний Burroughs и Sperry. Другие не имеют никаких социальных и коммерческих целей вообще, а служат удовлетворению личных амбиций своих руководителей.

При условии того, что законодательство о защите конкуренции (антитрестовские законы) останется стабильным, можно сделать следующий вывод. В обозримом будущем диверсификационная деятельность будет направляться двумя силами. Первая — коммерческая логика, приводящая к выбору синергетического пути, а не конгломерации. Вторая — личные амбиции, предпочтения и способности руководителей фирм.

Вполне вероятно, что руководители-махинаторы, захваченные азартом «игры в слияние», будут управлять своими компаниями как конгломератами. Другие, заинтересованные в оптимизации возврата вложенных ресурсов, как Джон Ф. Вельч-младший, скорее всего, выберут развитие на основе синергизма.

3.1.5 Причины диверсификации

1. Фирмы диверсифицируются, когда они не могут достичь поставленных целей в рамках имеющегося бизнес-портфеля.

Если говорить о ближайших целях и долгосрочной рентабельности, причинами диверсификации могут стать насыщение рынка, общее уменьшение спроса, конкуренция или устаревание продуктов фирмы. Обычные симптомы этого — уменьшение нормы возврата инвестиций в текущий бизнес, «высыхание» потока новых возможностей.

Если говорить о гибкости, причиной диверсификации может быть непропорционально большая часть объема продаж, приходящаяся на одного покупателя, узкий рынок или ограниченная технологическая база, появление новых технологий.

2. Даже если компания имеет привлекательные возможности для расширения производства, успешно движется к поставленным целям, она может принять решение о диверсификации, если сумма остающейся у нее прибыли недостаточна для выполнения планов по расширению текущей деятельности.

3. Даже если достигаются текущие цели, компания может принять решение о диверсификации, если это позволит ей получать большую прибыль, нежели простое расширение производства. Такая ситуация может сложиться в нескольких случаях.

а) Когда возможности диверсификации настолько привлекательны, что покрывают неизбежный в таких случаях малый синергизм.

б) Когда отдел исследований и разработок разработал перспективные новые побочные продукты.

в) Когда руководство не придает особого значения синергизму и, следовательно, синергетические преимущества, которыми обладает расширение перед диверсификацией, не существенны. Это особенно характерно для конгломератов.

4. Компании нередко страдают синдромом «хорошо там, где нас нет». Не обладая достаточно надежной информацией об альтернативах диверсификации, такие компании вместо тщательного сравнения возможностей переходят к немедленным практическим действиям. Гораздо более дешевой в долгосрочном смысле является заблаговременная покупка надежной информации.

Из перечисленного выше можно сделать несколько важных выводов. Цели фирмы не абсолютно, но тесно связаны с ее возможностями. По причинам 2 и 3 компании будут пытаться диверсифицироваться, когда появляется возможность поставить более высокие цели. В случае 1, если анализ возможностей показывает, что диверсификация не может улучшить позицию фирмы, цели пересматриваются с точки зрения их уменьшения.

Отсутствие идеального набора целей дает руководству компании большую свободу в выражении своего отношения к риску. Консервативные менеджеры склонны к тому, чтобы рассматривать диверсификацию только в случае 1, так что если фирма достигает текущих целей, возможность диверсификации не рассматривается. Такая ситуация довольно типична для руководителей, имеющих опыт работы только в одной отрасли.

С другой стороны, руководители, обладающие предпринимательским талантом, рассматривают компанию как инвестиционную схему, которую нужно улучшать и изменять в каждом случае, когда для этого есть подходящая возможность, и постоянно анализируют все четыре варианта. Такая разница в подходах, безусловно, оказывает основное влияние на решение о необходимости диверсификации. [1]

3.2 Слияние и поглощения компаний.

Основные принципы развития крупных компаний в 80-е годы – экономия, гибкость, маневренность и компактность – во второй половине 90-х годов сменились ориентацией на экспансию и рост. Крупные компании стремятся изыскивать дополнительные источники расширения своей деятельности, среди которых одним из наиболее популярных является слияние и поглощение компаний. Слияние – один из самых распространенных приемов развития, к которому прибегают в настоящее время даже очень успешные компании. Этот процесс в рыночных условиях становится явлением обычным, практически повседневным.

Мировой опыт корпоративного менеджмента и, прежде всего, американский, в области реструктуризации компаний безусловно будет весьма полезным для вновь создаваемых и действующих российских корпораций и вполне применимым в практической деятельности. По прогнозам специалистов, российской экономике в ближайшее время не грозит бум корпоративных слияний, подобный по масштабам западным или американским аналогам. Очень важно уметь ориентироваться в типах слияний компаний, выявлять основные цели, которые преследуют стороны при заключении сделки слияния или поглощения компаний, оценивать эффективность такой сделки и ее возможные последствия. Если же компании грозит поглощение другой фирмой, то к этому процессу надо очень хорошо подготовиться: или своевременно принять “противозахватные” меры, достаточно активно апробированные в мировой практике, или же своими действиями добиться выгодных для себя условий поглощения, памятуя о том, что в большинстве случаев, как это не парадоксально, в результате такой сделки выигрывает не поглощающая, а поглощаемая компания. Прежде чем перейти к вопросам, несомненно имеющим практическую значимость, определимся с особенностями терминологии, рассмотрим классификацию основных видов слияний и поглощений компаний и кратко остановимся на исторических аспектах данных процессов, уделив максимальное внимание современной волне слияний компаний.

Существуют определенные различия в толковании понятия “слияние компаний” в зарубежной теории и практике и в российском законодательстве. В соответствии с общепринятыми за рубежом подходами под слиянием подразумевается любое объединение хозяйствующих субъектов, в результате которого образуется единая экономическая единица из двух или более ранее существовавших структур. В соответствии же с российским законодательством под слиянием понимается реорганизация юридических лиц, при которой права и обязанности каждого из них переходят ко вновь возникшему юридическому лицу в соответствии с передаточным актом. Следовательно, необходимым условием оформления сделки слияния компаний является появление нового юридического лица, при этом новая компания образуется на основе двух или нескольких прежних фирм, утрачивающих полностью свое самостоятельное существование. Новая компания берет под свой контроль и управление всеми активами и обязательства перед клиентами компаний – своих составных частей, после чего последние распускаются. Например, если компания А объединяется с компаниями В и С, то в результате на рынке может появиться новая компания D (D=А+В+C), а все остальные ликвидируются. В зарубежной же практике под слиянием может пониматься объединение нескольких фирм, в результате которого одна из них выживает, а остальные утрачивают свою самостоятельность и прекращают существование. В российском законодательстве этот случай попадает под термин “присоединение”, подразумевающий, что происходит прекращение деятельности одного или нескольких юридических лиц с передачей всех их прав и обязанностей обществу, к которому они присоединяются (А=А+В+С). За рубежом понятия “слияния” и “поглощения” не имеют такого четкого разграничения, как в нашем законодательстве.

Поглощение компании можно определить как взятие одной компанией другой под свой контроль, управление ней с приобретением абсолютного или частичного права собственности на нее. Поглощение компании зачастую осуществляется путем скупки всех акций предприятия на бирже, означающей приобретение этого предприятия. С юридической точки зрения существует достаточно большое количество способов объединения.

Классификация основных типов слияний и поглощений компаний.

В современном корпоративном менеджменте можно выделить множество разнообразных типов слияния и поглощения компаний. В качестве наиболее важных признаков классификации этих процессов можно назвать :

· характер интеграции компаний;

· национальную принадлежность объединяемых компаний;

· отношение компаний к слияниям;

· способ объединения потенциала;

· условия слияния;

· механизм слияния.

Остановимся на наиболее часто встречающихся видах слияния компаний. В зависимости от характера интеграции компаний целесообразно выделять следующие виды:

· горизонтальные слияния – объединение компаний одной отрасли, производящих одно и то же изделие или осуществляющих одни и те же стадии производства;

· вертикальные слияния – объединение компаний разных отраслей, связанных технологическим процессом производства готового продукта, т.е. расширение компанией-покупателем своей деятельности либо на предыдущие производственные стадии, вплоть до источников сырья, либо на последующие – до конечного потребителя. Например, слияние горнодобывающих, металлургических и машиностроительных компаний;

· родовые слияния – объединение компаний, выпускающих взаимосвязанные товары. Например, фирма, производящая фотоаппараты, объединяется с фирмой, производящей фотопленку или химреактивы для фотографирования;

· конгломератные слияния – объединение компаний различных отраслей без наличия производственной общности, т.е. слияние такого типа – это слияние фирмы одной отрасли с фирмой другой отрасли, не являющейся ни поставщиком, ни потребителем, ни конкурентом. В рамках конгломерата объединяемые компании не имеют ни технологического, ни целевого единства с основной сферой деятельности фирмы-интегратора. Профилирующее производство в такого вида объединениях принимает расплывчатые очертания или исчезает вовсе. В свою очередь можно выделить три разновидности конгломератных слияний:

• Слияния с расширением продуктовой линии (product line extension mergers), т.е. соединение неконкурирующих продуктов, каналы реализации и процесс производства которых похожи. В качестве примера можно привести приобретение компанией Procter & Gamble, ведущим производителем моющих средств, фирмы Clorox – производителя отбеливающих веществ для белья.

• Слияния с расширением рынка (market extension mergers), т.е. приобретение дополнительных каналов реализации продукции, например, супермаркетов, в географических районах, которые ранее не обслуживались.

• Чистые конгломератные слияния, не предполагающие никакой общности.

В зависимости от национальной принадлежности объединяемых компаний можно выделить два вида слияния компаний:

· национальные слияния – объединение компаний, находящихся в рамках одного государства;

· транснациональные слияния – слияния компаний, находящихся в разных странах (transnational merger), приобретение компаний в других странах (cross-border acquisition). Учитывая глобализацию хозяйственной деятельности, в современных условиях характерной чертой становится слияние и поглощение не только компаний разных стран, но и транснациональных корпораций.

В зависимости от отношения управленческого персонала компаний к сделке по слиянию или поглощению компании можно выделить:

· дружественные слияния – слияния, при которых руководящий состав и акционеры приобретающей и приобретаемой (целевой, выбранной для покупки) компаний поддерживают данную сделку;

· враждебные слияния – слияния и поглощения, при которых руководящий состав целевой компании (компании-мишени) не согласен с готовящейся сделкой и осуществляет ряд “противозахватных “мероприятий. В этом случае приобретающей компании приходится вести на рынке ценных бумаг действия против целевой компании с целью ее поглощения.

В зависимости от способа объединения потенциала можно выделить следующие типы слияния:

· корпоративные альянсы – это объединение двух или нескольких компаний, сконцентрированное на конкретном отдельном направлении бизнеса, обеспечивающее получение синергетического эффекта только в этом направлении, в остальных же видах деятельности фирмы действуют самостоятельно. Компании для этих целей могут создавать совместные структуры, например, совместные предприятия;

· корпорации – этот тип слияния имеет место тогда, когда объединяются все активы вовлекаемых в сделку фирм. В свою очередь, в зависимости от того, какой потенциал в ходе слияния объединяется, можно выделить: производственные слияния – это слияния, при которых объединяются производственные мощности двух или нескольких компаний с целью получения синергетического эффекта за счет увеличения масштабов деятельности; финансовые слияния – это слияния, при которых объединившиеся компании не действуют как единое целое, при этом не ожидается существенной производственной экономии, но имеет место централизация финансовой политики, способствующая усилению позиций на рынке ценных бумаг, в финансировании инновационных проектов.

Слияния могут осуществляться на паритетных условиях (“пятьдесят на пятьдесят”). Однако накопленный опыт свидетельствует о том, что “модель равенства” является самым трудным вариантом интеграции. Любое слияние в результате может завершиться поглощением. Тип слияний зависит от ситуации на рынке, а также от стратегии деятельности компаний и ресурсов, которыми они располагают. Слияния и поглощения компаний имеют свои особенности в разных странах или регионах мира. Так, например, в отличие от США, где происходят, прежде всего, слияния или поглощения крупных фирм, в Европе идет поглощение мелких и средних компаний, семейных фирм, небольших акционерных обществ смежных отраслей.

Исторические аспекты слияния компаний.

Слияния и поглощения компаний на протяжении всей своей истории носили волнообразный характер. Можно отметить пять наиболее выраженных волн в развитии этих процессов:

1. волна слияний 1887-1904 гг.;

2. слияния компаний в 1916-1929 гг.;

3. волна конгломератных слияний в 60-70-х годах нашего столетия;

4. волна слияний в 80-х годах;

5. слияния во второй половине 90-х годов.

Все эти периоды отмечены своими характерными особенностями. Первый пик слияний пришелся на начало девятнадцатого века. Тогда укрупнение предприятий было вызвано изменением законодательной базы и исключительно неблагоприятными условиями для ведения бизнеса. Впервые появились компании, занявшие в ряде отраслей монопольное положение. Возможность существенно влиять на рыночные цены, манипулируя производством и предложением, обеспечивало им особенно высокую прибыльность и меняло саму суть рыночной экономики, базировавшейся до этого на принципах свободной конкуренции. В исторической ретроспективе очень интересен всплеск слияний компаний, занятых в разных видах бизнеса, т.е. слияний конгломератного типа. Бум крупных диверсифицированных компаний, т.е. конгломератов, пришелся на 60-е годы нашего столетия, хотя крупные конгломераты создавались еще в 20-е годы. Но тогда их создание инициировалось задачами милитаризации экономики, а в 60-е годы формирование конгломератов происходило на чисто коммерческой основе. В 70-е годы активная деятельность крупных компаний по их диверсификации продолжилась и она была связана, прежде всего, со стремлением приобретения активов в сферах электроники и телекоммуникаций. Но в 80-е годы прибыли конгломератов стали неуклонно снижаться. Компании, входившие в конгломераты, показывали худшие результаты, чем независимые предприятия в тех же отраслях, а новые поглощения приносили лишь колоссальные убытки. По расчетам Майкла Портера, в первой половине 80-х годов поглощения конгломератами компаний в несвязанных отраслях заканчивались неудачей в 74% случаев. В восьмидесятые годы удельный вес слияний конгломератного типа существенно сократился. Более того, создание новых корпораций сопровождалось разрушением конгломератов, возникших 10-20 лет назад. В этот период преобладали поглощения конкурентов путем покупки их акций, в том числе очень заметными среди них стали враждебные поглощения. С учетом смягчения антимонопольного законодательства активизировались горизонтальные слияния. Так, случаи горизонтальных слияний можно найти, например, в авиации: компания Northwest в 1986 году поглотила фирму Republic. В девяностые годы одной из причин слияний стало стремление обеспечить стабильность в условиях меняющихся рынков. На Западе в результате жесткой конкуренции и неопределенности внешней среды стал популярным горизонтальный тип слияния. Так, в сталелитейной промышленности, например, вследствие избытка предложения произошло сокращение количества предприятий отрасли. То же самое можно сказать и о компаниях, предоставляющих услуги по доступу в Интернет. В этой отрасли неопределенность ситуации привела к слиянию фирм America Online и CompuServe. В 1997–98 годах бум слияний охватил, прежде всего, финансовые институты. На рост числа слияний компаний, специализирующихся на финансовой деятельности, повлиял рост спроса на услуги этих фирм, а также сближение ранее принципиально разных секторов рынка, банковского и страхового. Слияния и поглощения были характерны для автомобильной промышленности на протяжении всего последнего столетия. Но нелишне вспомнить, что, например, Генри Форд дважды был готов продать свою фирму компании General Motors (за 8 млн. долларов в 1909 году). Однако General Motors не смогла собрать требуемую сумму наличными и, таким образом, два ведущих автомобилестроителя остались независимыми.

Основные мотивы слияния и поглощений компаний .

Теория и практика современного корпоративного менеджмента выдвигает достаточно много причин для объяснения слияний и поглощений компаний. Выявление мотивов слияний очень важно, именно они отражают причины, по которым две или несколько компаний, объединившись, стоят дороже, чем по отдельности. А рост капитализированной стоимости объединенной компании является целью большинства слияний и поглощений. Анализируя мировой опыт и систематизируя его, можно выделить следующие основные мотивы слияний и поглощений компаний:

· Получение синергетического эффекта. Основная причина реструктуризации компаний в виде слияний и поглощений кроется в стремлении получить и усилить синергетический эффект, т.е. взаимодополняющее действие активов двух или нескольких предприятий, совокупный результат которого намного превышает сумму результатов отдельных действий этих компаний. Синергетический эффект в данном случае может возникнуть благодаря:

• экономии, обусловленной масштабами деятельности;

• комбинирования взаимодополняющих ресурсов;

• финансовой экономии за счет снижения трансакционных издержек;

• возросшей рыночной мощи из-за снижения конкуренции (мотив монополии);

• взаимодополняемости в области НИОКР.

Экономия, обусловленная масштабами, достигается тогда, когда средняя величина издержек на единицу продукции снижается по мере увеличения объема производства продукции. Один из источников такой экономии заключается в распределении постоянных издержек на большее число единиц выпускаемой продукции. Основная идея экономии за счет масштаба состоит в том, чтобы выполнять больший объем работы на тех же мощностях, при той же численности работников, при той же системе распределения и т.д. Иными словами, увеличение объема позволяет более эффективно использовать имеющиеся в наличии ресурсы. Однако надо помнить, что существуют определенные пределы увеличения объема производства, при превышении которых издержки на производство могут существенно возрасти, что приведет к падению рентабельности производства. Слияния и поглощения компаний могут порой обеспечивать экономию, полученную за счет централизации маркетинга, например, через объединение усилий и придание гибкости сбыту, возможности предлагать дистрибьюторам более широкий ассортимент продуктов, использовать общие рекламные материалы. Получение экономии, обусловленной масштабами деятельности, особенно характерно для горизонтальных слияний. Но и при образовании конгломератов порой возможно ее достижение. В этом случае добиваются экономии, обусловленной масштабами, за счет устранения дублирования функций различных работников, централизации ряда услуг, таких как бухгалтерский учет, финансовый контроль, делопроизводство, повышение квалификации персонала и общее стратегическое управление компанией. Но при этом необходимо отметить, что интегрировать поглощаемую компанию в действующую структуру обычно чрезвычайно сложно. Поэтому некоторые компании после слияния продолжают функционировать как совокупность отдельных и иногда даже конкурирующих подразделений, имеющих разную производственную инфраструктуру, научно-исследовательские и маркетинговые службы. Даже экономия за счет централизации отдельных функций управления может оказаться недостижимой. Сложная структура корпорации, прежде всего, конгломератного типа, наоборот, способна привести к увеличению численности административно-управленческого персонала. Слияние может оказаться целесообразным, если две или несколько компаний располагают взаимодополняющими ресурсами. Каждая из них имеет то, что необходимо для другой, и поэтому их слияние может оказаться эффективным. Эти компании после объединения будут стоить дороже по сравнению с суммой их стоимостей до слияния, так как каждая приобретает то, что ей не хватало, причем получает эти ресурсы дешевле, чем они обошлись бы ей, если бы пришлось их создавать самостоятельно.

Слияния с целью получить взаимодополняющие ресурсы характерны как для крупных фирм, так и для малых предприятий. Зачастую объектом поглощения со стороны крупных компаний становятся малые предприятия, так как они способны обеспечивать недостающие компоненты для их успешного функционирования. Малые предприятия создают подчас уникальные продукты, но испытывают недостаток в производственных, технических и сбытовых структурах для организации крупномасштабного производства и реализации этих продуктов. Крупные компании, чаще всего, сами в состоянии создать необходимые им компоненты, но можно гораздо дешевле и быстрее получить к ним доступ, осуществив слияние с компанией, которая их уже производит.

Мотив монополии. Порой при слиянии, прежде всего, горизонтального типа, решающую роль играет (гласно или негласно) стремление достичь или усилить свое монопольное положение. Слияние в данном случае дает возможность компаниям обуздать ценовую конкуренцию: цены из-за конкуренции могут быть снижены настолько, что каждый из производителей получает минимальную прибыль. Однако антимонопольное законодательство ограничивает слияния с явными намерениями повысить цены. Иногда конкуренты могут быть приобретены и затем закрыты, потому что выгоднее выкупить их и устранить ценовую конкуренцию, чем опустить цены ниже средних переменных издержек, заставляя всех производителей нести существенные потери. Выгоды от слияния могут быть получены в связи с экономией на дорогостоящих работах по разработке новых технологий и созданию новых видов продукции, а также на инвестициях в новые технологии и новые продукты. Одна фирма может иметь выдающихся исследователей, инженеров, программистов и т.д., но не обладать соответствующими производственными мощностями, сетью реализации, необходимыми для извлечения выгоды от новых продуктов, которые ими разрабатывались. Другая компания может иметь превосходные каналы сбыта, но ее работники лишены необходимого творческого потенциала. Вместе же обе компании способны плодотворно функционировать. Через слияния могут быть также соединены передовые научные идеи и денежные средства, необходимые для их реализации.

Молодые передовые в технологическом отношении отрасли, связанные с производством и использованием наукоемкой продукции, технологических новинок, сверхсложной техники, становятся главной сферой интересов слияний.

· Повышение качества управления. Устранение неэффективности. Слияния и поглощения компаний могут ставить своей целью достижение дифференцированной эффективности, означающей, что управление активами одной из фирм было неэффективным, а после слияния активы корпорации станут более эффективно управляемыми. При желании всегда можно найти компании, в которых возможности снижения затрат и повышения объемов продаж и прибыли остаются не до конца использованными, компании, страдающие от недостатка таланта или мотивации руководителей, т.е. компании, имеющие неэффективный аппарат управления. Такие компании становятся естественными кандидатами на поглощение со стороны фирм, имеющих более эффективные системы управления. Практика подтверждает, что объектами поглощений, как правило, оказываются компании с невысокими экономическими показателями. Исследования показывают, что в поглощенных компаниях фактические нормы доходности были относительно низкими в течение нескольких лет до их присоединения к другим фирмам.

· Налоговые мотивы. Действующее налоговое законодательство стимулирует порой слияния и поглощения, результатами которых являются снижение налогов или получение налоговых льгот. Например, высокоприбыльная фирма, несущая высокую налоговую нагрузку, может приобрести компанию с большими налоговыми льготами, которые будут использованы для созданной корпорации в целом. У компании может иметься потенциальная возможность экономить на налоговых платежах в бюджет благодаря налоговым льготам, но уровень ее прибылей недостаточен, чтобы реально воспользоваться этим преимуществом. Иногда после банкротства и соответствующей реорганизации компания может воспользоваться правом переноса понесенных ею убытков на облагаемую налогом прибыль будущих периодов. Правда, слияния, предпринятые исключительно ради этих целей, Налоговая служба США, например, расценивает как сомнительные, и применительно к ним принцип переноса убытков может быть отменен.

· Диверсификация производства. Возможность использования избыточных ресурсов. Очень часто причиной слияний и поглощений является диверсификация в другие виды бизнеса. Диверсификация помогает стабилизировать поток доходов, что выгодно и работникам данной компании, и поставщикам, и потребителям (через расширение ассортимента товаров и услуг). Мотивом для слияния может стать появление у компании временно свободных ресурсов. Допустим, она действует в отрасли, находящейся в стадии зрелости. Компания создает крупные потоки денежных средств, но располагает незначительным выбором привлекательных инвестиционных возможностей. Поэтому часто подобные компании используют образовавшиеся излишки денежных средств для проведения слияний. В противном случае они сами могут стать объектом поглощения другими фирмами, которые найдут применение избыточным денежным средствам. Этот мотив связан с надеждами на изменение структуры рынков или отраслей, с ориентацией на доступ к новым важным ресурсам и технологиям.

· Разница в рыночной цене компании и стоимости ее замещения. Зачастую проще купить действующее предприятие, чем строить новое. Это целесообразно тогда, когда рыночная оценка имущественного комплекса целевой компании (компании-мишени) значительно меньше стоимости замены ее активов. Разница в рыночной цене компании и стоимости ее замещения возникает из-за несовпадения рыночной и балансовой стоимости приобретаемой фирмы. Рыночная стоимость фирмы базируется на ее способности приносить доходы, чем и определяется экономическая ценность ее активов. Если говорить о справедливой оценке, то именно рыночная, а не балансовая стоимость будет отражать экономическую ценность ее активов, а, как показывает практика, рыночная стоимость очень часто оказывается меньше балансовой (инфляция, моральный и физический износ и т.п.).

· Разница между ликвидационной и текущей рыночной стоимостью (продажа “вразброс”). Иначе этот мотив можно сформулировать следующим образом: возможность “дешево купить и дорого продать”. Нередко ликвидационная стоимость компании выше ее текущей рыночной стоимости. В этом случае фирма, даже при условии приобретения ее по цене несколько выше текущей рыночной стоимости, в дальнейшем может быть продана “вразброс”, по частям, с получением продавцом значительного дохода (если активы фирмы могут быть использованы более эффективно при их продаже по частям другим компаниям, имеет место подобие синергии и синергетического эффекта). В целом если придерживаться точки зрения целесообразности, то ликвидация должна иметь место тогда, когда экономические приобретения перевешивают экономические потери.

· Личные мотивы менеджеров. Стремление увеличить политический вес руководства компании. Безусловно, что деловые решения относительно слияния и поглощения компаний основываются на экономической целесообразности. Однако есть примеры, когда подобные решения базируются скорее на личных мотивах управляющих, чем на экономическом анализе. Это связано с тем, что руководители компаний любят власть и претендуют на большую оплату труда, а границы власти и заработная плата находятся в определенной связи с размерами корпорации. Так, стремлению к увеличению масштабов компаний способствовало применение опционов как средства долгосрочного поощрения. Эти опционы составляли значительную часть оплаты менеджеров и были привязаны к стоимости капитала руководимой ими компании. В связи с этим существуют прямые стимулы использовать прибыль на приобретение все новых активов в любых сферах бизнеса. Иногда причиной слияния компаний является самоуверенность руководителей, считающих, что предполагаемая сделка совершенна. Они проникаются азартом охоты, на которой добыча должна быть настигнута любой ценой. В итоге такие покупатели очень дорого платят за свои приобретения.

Механизм слияний и поглощений компаний.

Для того, чтобы слияние или поглощение прошло успешно, необходимо правильно выбрать организационную форму сделки, обеспечить четкое соответствие сделки антимонопольному законодательству, иметь достаточно финансовых ресурсов для объединения, в случае слияния быстро и мирно решить вопрос “кто главный”, максимально быстро включить в процесс слияния не только высший, но и средний управленческий персонал. Возможны следующие организационные формы слияний и поглощений компаний:

• объединение двух или нескольких компаний, которое предполагает, что одна из участниц сделки принимает на свой баланс все активы и все обязательства другой компании. Для применения такой формы необходимо добиться одобрения сделки не менее, чем 50% акционеров компаний, которые участвуют в сделке (уставы корпораций и законы иногда устанавливают более высокую долю голосов, необходимых для одобрения сделки);

• объединение двух или нескольких компаний, которое предполагает, что создается новое юридическое лицо, которое принимает на свой баланс все активы и все обязательства объединяемых компаний. Для применения такой формы, также как и для предыдущей, необходимо добиться одобрения сделки не менее, чем 50% акционеров объединяемых компаний;

• покупка акций компании либо с оплатой в денежной форме, либо в обмен на акции или иные ценные бумаги поглощающей компании. В этом случае инициатор сделки может вести переговоры с акционерами интересующей его компании на индивидуальной основе. Одобрение и поддержка сделки менеджерами поглощаемой компании в этом случае не обязательны;

• покупка некоторых или всех активов компании. При этой организационной форме в отличие от предыдущей необходима передача прав собственности на активы, и деньги должны быть выплачены самой компании как хозяйственной единице, а не непосредственно ее акционерам.

Сделки по слиянию и поглощению компаний могут быть осуществлены следующим образом: компания Х покупает активы компании У с оплатой в денежной форме; компания Х покупает активы компании У с оплатой ценными бумагами, выпущенными компанией-покупателем; компания Х может купить контрольный пакет акций компании У, став при этом холдингом для компании У, которая продолжает функционировать как самостоятельная единица; проведение слияния компании Х и компании У на основе обмена акциями между ними; компания Х сливается с компанией У и в результате образуется новая компания Z. Акционеры компаний Х и У в определенной пропорции обменивают свои акции на акции компании Z.

Для того чтобы слияние прошло успешно, еще при его планировании необходимо учесть требования антимонопольного законодательства. Все крупные слияния и поглощения подвергаются контролю уже на самых ранних этапах.

Анализ эффективности слияний и поглощений компаний.

Порой среди менеджеров существуют ошибочные мнения, что правила определения эффективности и привлекательности сделки по слиянию компаний просты. Достаточно приобрести фирму из растущей отрасли или купить ее по цене ниже балансовой стоимости. Но все это совершенно не однозначно. При оценке эффективности такого вида реструктуризации компаний необходимо учитывать очень много факторов. При покупке компании происходит инвестирование средств. Следовательно, можно применять основные принципы принятия решений о долгосрочных вложениях. Однако, оценка эффективности слияния или поглощения зачастую очень сложна, что связано со следующими моментами:

• необходимостью определения экономических выгод и издержек, расчета синергетического эффекта от слияния и поглощения компаний;

• необходимостью выявления как мотивов слияния, так и того, кто из участников вероятнее всего извлечет из него прибыли, а кто понесет убытки;

• возникновением при слияниях и поглощениях особых налоговых, правовых, кадровых и бухгалтерских проблем; необходимостью учитывать, что не все слияния и поглощения осуществляются на добровольных началах. В случае враждебных поглощений издержки на реализацию этой сделки могут существенно превысить прогнозируемые.

Очень часто анализ слияния или поглощения начинают с прогноза будущих потоков денежных средств компании, которую собираются присоединить. В такой прогноз включают любое увеличение доходов или снижение затрат, обусловленное слиянием или поглощением, и затем дисконтируют эти суммы и сравнивают полученный результат с ценой покупки. В этом случае ожидаемая чистая выгода рассчитывается как разница дисконтированного потока денежных средств приобретаемой компании, включая выгоды слияния или поглощения, и денежных средств, необходимых для осуществления этой сделки. Если приведенная стоимость ожидаемого от слияния приростного денежного потока превышает цену, которую следует заплатить за приобретаемую фирму, то приобретающей фирме можно совершать покупку. В этом случае анализ эффективности слияния или поглощения компаний предусматривает прогнозирование денежного потока, определение уровня дисконтной ставки или цены капитала для оценки прогнозируемого денежного потока, оценку реальной стоимости приобретаемой фирмы, сравнительный анализ полученных данных.

Рассмотренный выше подход не всегда дает объективные результаты. Даже хорошо подготовленный аналитик может допустить серьезные просчеты в оценке стоимости компании. Ожидаемая чистая выгода может оказаться положительной, но вовсе не потому, что данное слияние действительно эффективно, а лишь из-за того, что слишком оптимистично оцениваются будущие потоки денежных средств компании, которая выбрана в качестве мишени. С другой стороны, действительно целесообразное слияние может и не состояться, если будет недооценен потенциал поглощаемой компании. Целесообразнее сначала понять, почему две или несколько компаний, объединившись, будут стоить дороже, чем по отдельности, оценить возможные при этом экономические выгоды и издержки. Экономические выгоды от слияния возникают только тогда, когда рыночная стоимость компании, созданной в результате слияния или поглощения, выше, чем сумма рыночных стоимостей образующих ее фирм до их объединения. Эти выгоды и представляют собой синергетический эффект. Расчет синергетического эффекта представляет собой одну из самых сложных задач при анализе эффективности слияний.

В случае наличия синергетического эффекта слияние или поглощение считается экономически оправданным и можно переходить к оценке издержек для его осуществления. Если предположить, что при приобретении целевой компании происходит немедленная оплата ее рыночной стоимости, то издержки приобретения компании можно определить как разность между уплаченными за нее денежными средствами и рыночной стоимостью компании. Издержки, возникшие в процессе слияния, представляют собой премию, или надбавку, которую покупающая компания платит за целевую фирму сверх ее стоимости как отдельной экономической единицы. На эту величину акционеры или собственники поглощаемой компании получат больше в сравнении с рыночной стоимостью их компании. Но то, что для них является выигрышем, для акционеров поглощающей компании составляет издержки. В большинстве случаев, правда, выигрыш для целевой (поглощаемой) компании ниже, чем издержки поглощающей компании, так как определенные суммы выплачены инвестиционным банкам, консультантам, адвокатам, бухгалтерам. Чистая приведенная стоимость для поглощающей компании, возникающая от поглощения другой фирмы, измеряется разностью между вышеназванными выгодами и издержками. В случае, если чистая приведенная стоимость от сделки по слиянию или поглощению компании является положительной, то соответствующая сделка экономически обоснована и можно рекомендовать ее проводить.

Последствия слияния и поглощения компаний.

Слияния могут повысить эффективность объединившихся компаний, но они же могут и ухудшить результаты текущей производственной деятельности, усилить бремя бюрократии. Чаще всего очень сложно заранее оценить, насколько велики могут быть изменения, вызванные слиянием или поглощением. Но и результаты множества исследований по измерению чистого эффекта уже произведенных слияний и поглощений дают очень противоречивые, зачастую абсолютно противоположные, выводы. По данным Mergers & Acquisitions Journal, 61% всех слияний и поглощений компаний не окупает вложенных в них средств. А исследование 300 слияний, происшедших за последние 10 лет, проведенное Price Waterhouse, показало, что 57% компаний, образовавшихся в результате слияния или поглощения, отстают по показателям своего развития от других аналогичных представителей данного рынка и вынуждены вновь разделяться на самостоятельные корпоративные единицы. Экспертами обычно указываются три причины неудачи слияний и поглощений:

1. неверная оценка поглощающей компанией привлекательности рынка или конкурентной позиции поглощаемой (целевой) компании;

2. недооценка размера инвестиций, необходимых для осуществления сделки по слиянию или поглощению компании;

3. ошибки, допущенные в процессе реализации сделки по слиянию.

Поглощающие компании порой неверно оценивают активы интересующих их компаний или их обязательства. Например, можно недооценить издержки, сопряженные с модернизацией оборудования в этой компании, или ее обязательства по гарантийному обслуживанию бракованной продукции. Существенно могут повлиять на эффективность слияния обязательства поглощаемой компании по охране окружающей среды. Если операции этой компании приводят к загрязнению среды, все затраты в этом случае, скорее всего, будут возложены на плечи поглощающей компании. Очень часто недооцениваются необходимые инвестиции для осуществления сделки по слиянию или поглощению. Ошибки в оценке стоимости будущей сделки могут быть очень внушительными. Например, при поглощении BMW компании Rover приблизительная стоимость последней составляла 800 млн. фунтов, а необходимые в последующие пять лет после слияния инвестиции – 3,5 млрд. Многие слияния, которые казались экономически обоснованными, потерпели неудачу из-за ошибок, допущенных в процессе их осуществления. Иногда менеджеры не могли справиться с трудностями, обусловленными интегрированием двух компаний с различными особенностями производственного процесса, бухгалтерского учета, корпоративной культуры. Ценность многих компаний прямо зависит от таких специфических активов, как человеческие ресурсы, – профессионализма менеджеров, квалификации рабочих, инженеров, исследователей. Смена хозяина приводит к пересмотру сложившихся критериев оценки персонала и традиций планирования карьеры, к изменению приоритетов расходования средств, к изменению относительной важности отдельных функций управления и, следовательно, к ломке неформальной структуры. Кроме того, если менеджеры поглощаемой компании имеют определенную долю в ее капитале, их мгновенное превращение из собственников в наемных работников негативно сказывается на мотивации, и в результате они начинают хуже работать.

Аналитические исследования имевших место слияний показывают интересные результаты: оказывается выгоднее продавать компанию, чем приобретать чужую. В большинстве случаев акционеры компаний, которые выступали продавцами в сделках по слиянию или поглощению, получили весьма существенные выгоды, а акционеры поглощающей компании выигрывали гораздо меньше. Это можно объяснить двумя причинами: во-первых, поглощающие компании, как правило, всегда крупнее, чем поглощаемые. В этом случае при равномерном распределении чистых выгод от слияния или поглощения между двумя компаниями акционеры каждой компании получат одинаковые прибыли в абсолютном исчислении, но в относительном, или процентном, выражении прибыли акционеров поглощаемой компании окажутся гораздо выше. Во-вторых, существенно содействует этому процессу конкуренция между покупателями. Каждый следующий претендент на покупку компании стремится превзойти условия, выдвинутые предыдущим. При этом все большая часть выигрыша от предстоящей сделки слияния переходит к акционерам поглощаемой компании. В рамках крупных корпораций, образованных в результате слияния или поглощения, зачастую возникает явление, называемое в экономической науке субоптимизацией. Суть его состоит в следующем: внутри корпорации обычно преобладают стремления укреплять внутригрупповые кооперационные связи, покупать преимущественно у “своих”. При этом каждая “своя” компания, естественно, стремится устанавливать цену, приносящую максимальную прибыль. В результате либо продукция на выходе становится слишком дорогой и неконкурентоспособной, либо обычные коммерческие переговоры об уровне цен превращаются в бесконечные разборы взаимных претензий. Чем сложнее система кооперационных связей внутри корпорации, тем сложнее построить и отладить систему трансфертных цен, удовлетворяющих фирмы на разных концах кооперационной цепочки. [19]

Т.о., понятие поглощение охватывает приобретение всего предприятия, отдельных его частей, а также стратегическое участие в капитале (прямые инвестиции). Слияние в свою очередь представляет особую форму поглощения, при которой приобретаемая компания лишается юридической самостоятельности. Часто поглощение обозначается как приобретение, которое может проводиться при поддержке менеджмента целевой компании или вопреки его выраженному желанию. В настоящее время значительное количество крупных слияний и поглощений имеет международный характер и осуществляется в связи с этим часто в соответствии с международными. В сделках по слияниям и поглощениям используется различные способы оценки компании. Слияния и поглощения компаний на протяжении всей своей истории носили волнообразный характер. В настоящее время мировую экономику захлестнула очередная волна слияний и поглощений: она началась со второй половины 90-х годов прошлого столетия и пик ее пришелся на 2000 г.

В заключение данной главы отметим, что эффект синергизма имеет далеко идущие последствия. Фирма, оптимизирующая этот эффект, тщательно подбирая товары и рынки, обладает высокой гибкостью в выборе конкурентной позиции. Она может завоевать большую долю рынка благодаря низким ценам, может позволить себе затратить больше средств на исследования и разработки, чем конкуренты, может максимизировать норму возврата инвестиций и тем самым привлечь к себе инвесторов. И все это можно сделать, сохраняя конкурентоспособность по отношению к компаниям, которые не так ответственно подходят к выбору товаров и рынков. Существуют два способа измерения синергетического эффекта: либо оценка сокращения затрат при совместном ведении операций при данном уровне дохода, либо оценка увеличения прибыли при данном уровне инвестиций. Есть два основных фактора, приводящих к синергизму. Первый представляет собой преимущество масштаба — в большинстве операций расходы на единицу продукции сокращаются при увеличении объема производства. К примеру, при закупке больших партий возможны скидки, при производстве больших партий товара сокращаются прямые издержки. Второй, более тонкий эффект синергизма связан с распределением бремени накладных расходов по нескольким продуктам. Это возможно, так как в большинстве функций, приводящих к накладным расходам, требуется приложить определенный минимум усилий, чтобы получить необходимый результат. Если этого результата можно добиться посредством диверсификации, при которой используются уже имеющиеся накладные функции, достигается экономия и в новом, и в старом бизнесе. Очевидно, что эффекты синергизма симметричны. Например, когда материнская компания передает полученные результаты исследований дочерней, последняя может предоставить в ответ свои каналы распределения для реализации продукции «родственницы». Чаще всего считают, что синергизм — самый быстрый способ ускорения роста без дополнительных инвестиций, и упускают из виду возможность снижения с его помощью затрат на производство уже имеющихся продуктов. Это предположение основано на взаимном использовании существующих навыков и возможностей фирмы, приобретение которых в противном случае может привести к высоким первоначальным вложениям.

Заключение:

Переход к рыночной экономике поставил перед менеджментом российских предприятий множество задач, в решении которых большое значение имеет построение автоматизированных информационных систем. Эти системы по своим свойствам должны быть адекватными реальным бизнес-процессам в экономике конкретного банка или производственного предприятия. Более того, опыт показывает, что управлять сложными экономическими процессами с помощью компьютеров и на основе принципов кибернетики вообще невозможно. В сегодняшней российской экономической действительности эффективными являются недорогие системы быстро перестраивающиеся, легко адаптирующиеся к изменяющимся условиям деятельности предприятия в процессе медленного движения к рынку.

Экономические системы в условиях рынка открыты, нелинейны и неравновесны. Элементы таких систем способны к самоорганизации, чувствительны к случайностям, способным переключать режимы эволюции. При этом «управление теряет характер слепого вмешательства методом проб и ошибок, опасных действий против собственных тенденций систем, и строится на основе знания того, что вообще возможно осуществить в данной среде. Управление начинает основываться на соединении вмешательства человека с существом внутренних тенденций развивающихся систем».

Понимание особенностей эволюции самоорганизующихся систем, каковыми являются экономические системы, позволяет в определенных ситуациях стимулировать бурные процессы роста, если известны ключевые параметры сложной системы. Такие процессы являются аналогами «экономического и технического чуда». При самоорганизации элементов нелинейной системы возникают новые функции и свойства, изучать которые можно в рамках быстро развивающейся науки — синергетики — науки о процессах самоорганизации в неравновесных системах. Можно констатировать, что на сегодня синергетика имеет проблемный и междисциплинарный характер. Сообщения на тему синергетики, сопровождаются дискуссиями, во время которых нередко поднимаются вопросы о том, что же такое синергетика и как определить характеризующие ее методы исследования и содержание. Есть все основания полагать, что и при наличии многих неопределенностей и разногласий, синергетика имеет продуктивное системообразующее значение для научного познания и оказывает прогрессивное активизирующее воздействие на научное сообщество. Можно сказать, что путь становления синергетики является противоречивым, однако именно противоречивость и даже парадоксальность является движущим началом как для содержания, исследуемого синергетикой, так и для самой синергетики. Как и всякое научное направление, родившееся во второй половине ХХ века, синергетика возникла не на пустом месте. Ее можно рассматривать как преемницу и продолжательницу многих разделов точного естествознания, в первую очередь (но не только) теории колебаний и качественной теории дифференциальных уравнений. Именно теория колебаний с ее "интернациональным языком", а впоследствии и "нелинейным мышлением" стала для синергетики прототипом науки, занимающейся построением моделей систем различной природы, обслуживающих различные области науки. А качественная теория дифференциальных уравнений и выросшая из нее современная общая теория динамических систем вооружила синергетику значительной частью математического аппарата.

Исследуя тенденции и факторы развития бизнеса, можно сделать вывод о том, что одной из основных тенденций современной внешнеэкономической деятельности является ее глобализация. Сегодня все страны переходят от одного исторического этапа, для которого была характерна абсолютизация интересов собственной национальной экономики, к другому этапу - глобальной экономике, не имеющей единого жесткого регулирующего аппарата. С одной стороны, развиваются процессы рыночной анархии, что, прежде всего, касается валютно-финансовой системы, с другой - усиливаются тенденции к олигархии. Последнее наиболее заметно на примерах создания многонациональных (МНК), транснациональных (ТНК) компаний и промышленно-финансовых групп. Предприятия оказались в такой ситуации, когда стремление к эффективности производства, постоянное его обновление и расширение распределительной сети стали крайне настоятельными требованиями. Это, конечно, выгодно потребителю. Вместе с тем глобализация ведет к перераспределению приоритетов ее национальных культурных ценностей и к пересмотру целого ряда привычек и убеждений. Тем не менее, тенденция к глобализации вырисовывается все более рельефно. Речь идет о качественно новом этапе, ведущем к образованию единого глобального рынка. Глобализация охватывает все секторы экономической сферы - научные исследования, промышленность, сферу услуг, финансы. Ускорению развития глобализации особенно способствуют технические факторы, а продвигают ее вперед быстро растущие МНК и ТНК. Обращаясь к сущности глобализации как перераспределения функций между государством и глобальными компаниями и принимая во внимание наличие еще трех типов носителей глобализации — международных межправительственных, международных неправительственных и внутристрановых общественных организаций с широкими международными функциями, — необходимо разработать подход к распределению управленческих функций между названными носителями глобализации. При этом следует отметить, что инициатором этого процесса были и остаются глобальные компании. Но функциональный сектор деятельности глобальных компаний существенно уже, чем это необходимо для управления мировым сообществом. Тем не менее, глобальные компании действительно послужили главным фактором формирования глобализации как процесса, сопровождающего современное социально-экономическое развитие. Но одновременно глобализация остается объективным процессом, выходящим за рамки интересов только глобальных компаний. Поэтому перестраивать мировую экономику под воздействием глобализации придется всем. Но роль глобальных компаний может оказаться существенно более масштабной, чем бы этого им хотелось.

Вторая отчетливая тенденция, прослеживаемая в последние годы аналитиками, - это кризис крупной корпорации и высокая жизнеспособность малых и средних фирм как агентов инновации и источников создания новых рабочих мест. Таким образом, в одно и то же время истинно то, что мелкие и средние предприятия представляются формами организации, хорошо приспособленными к гибкой производственной системе информациональной экономики, а также и то, что их обновленный динамизм попадает под контроль крупных корпораций, остающихся в центре экономической структуры новой глобальной экономики. В действительности мы наблюдаем не кончину больших и могущественных корпораций, а кризис традиционной корпорационной организационной модели, основанной на вертикальной интеграции и иерархическом функциональном управлении линейно-аппаратной системой строгого технического и социального разделения труда на фирме. Также существуют и другие формы организационной гибкости, имеющиеся в международном опыте: формы, характеризующихся межфирменными связями. Это мультинаправленная сетевая модель, введенная в жизнь мелкими и средними предприятиями, и лицензионно-субподрядная модель производства под "зонтичной" корпорацией (umbrella corporation). Сети предприятий в наши дни становятся актуальными в связи с тем, что у малых предприятий больше возможностей развиваться, т.к. нужна высокая скорость реагирования на изменение экономической среды, и предприятия, находящиеся в сети, могут обмениваться изобретенными новшествами, технологическими ноу-хау. Способность малых и средних предприятий связываться в сети между собой и с крупными корпорациями также стала зависеть от доступности новых технологий, раз горизонт сетей (если не их повседневные операции) стал глобальным. Только опора на новые коммуникационные и информационные технологии позволяет им работать на постоянной основе. Сложность паутины стратегических союзов, субподрядных соглашений, децентрализованного принятия решений сделала бы крупные корпорации попросту неуправляемыми без развития компьютерных сетей, конкретнее, без мощных микропроцессоров, установленных в настольных компьютерах, связанных через цифровые телекоммуникационные сети. Сближение между организационными требованиями и технологическими изменениями превратило сети в фундаментальную форму конкуренции в новой глобальной экономике. Барьеры на пути вступления в наиболее передовые отрасли, такие, как электроника или автомобилестроение, выросли до небес, крайне затрудняя самостоятельное вхождение на рынок новых конкурентов и ограничивая способность даже крупных корпораций открывать новые продуктовые линии или обновлять собственные процессы в соответствии с темпом технологических изменений. Таким образом, сотрудничество и сети предлагают единственную возможность разделять затраты и риски, а также успевать следить за постоянно обновляющейся информацией.

Исследуя значение синергетической экономики для различных экономических проблем, можно сделать вывод о соотношении между синергетической и традиционной экономикой. Поскольку синергетическая экономика имеет дело с экономической эволюцией, она представляет собой часть теории экономической динамики. Под это понятие подпадает много теорий — и теория деловых циклов, и теория экономического роста, и множество аналитических методов, таких, как принцип соответствия. Все эти теории и методы составляют содержание традиционной теории экономической динамики. Синергетическая же экономика представляет собой расширение традиционной теории экономической динамики в том смысле, что результаты последней могут быть объяснены в рамках этой новой теории, более того, она пытается объяснить и другие экономические явления, которые традиционная теория игнорирует. С точки зрения синергетической экономики, теории, составляющие традиционную теорию экономической динамики, являются не универсальными, а лишь частными случаями. Можно сделать вывод о том, что эта новая теория позволяет динамической экономике объяснить и даже предсказать некоторые динамические экономические процессы, которые не могут быть объяснены с помощью традиционных теорий и методов. Синергетическая экономика предлагает обнадеживающее новое направление для объяснения сложных экономических явлений.

Список литературы:

Ансофф И. «Новая корпоративная стратегия» СПб.: Питер Ком, 1999.—416 с.
Ансофф И. «Стратегическое управление». М.: Экономика, 1989.—519 с.
Дмитриева Л.А. «Методы теории сложных систем в экономике и финансах» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://is2001.icape.ru/thesis/7.html
Егоров Д.Г. Самоорганизация экономического процесса…//Общественные науки и современность- №4 -2003г.
Занг В.Б. «Синергетическая экономика: Время и перемены в нелинейной экономической теории».—М.: Мир, 1999.—335 с.
Капица С.П. «Синергетика и прогнозы будущего» / С.П.Капица, С.П.Курдюмов, Г.Г.Малинецкий.—М.: Наука, 1997.—285 с.
Кастельс Мануэль «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» М.: Б.и., 2000.—608 с.
Кравченко Н.А. Глобализация бизнеса: транснациональные компании// Экономика. Вопросы школьного экономического образования. - 2003. - № 4.
Немченко Г. «Диверсификация производства: цели и направления деятельности» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.ptpu.ru/issues/1_98/17_1_98.htm
Николис Грегуар «Позниние сложного» 2-е изд., стер.—М.: УРСС, 2003.—344 с.—(Синергетика: от прошлого к будущему).
Новое в синергетике: взгляд в третье тысячелетие. /Под редакцией Малинецкого и С. П. Курдюмова.—М.: Наука, 2002.—478 с.
Петерс Эдгар «Хаос и порядок на рынках капитала. Новый аналитический взгляд на циклы, цены и изменчивость рынка: Пер. с англ. / Э. Петерс.—М.: Мир, 2000.—333 с.
Попов В.М. «Глобальный бизнес и информационные технологии. Современная практика и рекомендации / В. М. Попов, Р. А. Маршавин, С. И. Ляпунов; Российская экономическая академия им. Г. В. Плеханова; Под ред. В. М. Попова.—М.: Финансы и статистика, 2001.—272 с
Пугачева Е.Г. «Самоорганизация социально-экономических систем» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://spkurdyumov.narod.ru/Solov.pdf
Синерергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. / Под ред. О. Н. Афанасьевой.—М.: Прогресс-Традиция, 2003.—584 с.
Субботин А.К. «Границы рынка глобальных компаний» .—М.: Едиториал УРСС, 2004.—328 с.
Тарасенко В.Ф. «Нелинейные математические модели и информационные системы в финансовом менеджменте» Томский политехнический университет.—Томск: Изд-во ТПУ, 1998.—191 с..
Хищенко В. «И хаотический рынок можно прогнозировать» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://tradingclub.ru/biblio/st4ta/hishenko.htm
Владимирова И.Г. «Слияние и поглощение компаний» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.realbusiness.su/doc.htms?id=324

Синергетика экономических процессов