Ислам в раннесредневековом Дагестане
Ислам в раннесредневековом Дагестане
Арабский халифат сыграл
важнейшую роль в истории многих народов, оказавшихся в сфере исламского мира.
Именно в Халифате «процесс взаимодействия различных цивилизаций породил новую
высокоразвитую культуру, языком которой стал арабский, а идеологической основой
ислам, новая монотеистическая религия со своеобразной системой этико-правовых
представлений и религиозно-политических институтов, зародившаяся в Аравии и
распространившаяся в ходе арабских завоеваний. Эта арабо-мусульманская культура
на много веков вперёд определила пути развития народов, исповедовавших ислам,
сказываясь на их жизни до сего дня».
Первые шаги арабо-мусульманской
культуры в Дагестане, а затем её мощное и глубокое проникновение во все слои
общества - важный, неравномерный, противоречивый, длившийся столетиями процесс.
Он до сих пор слабо изучен, несмотря на его чрезвычайную актуальность и на
выдающуюся роль во всех сферах жизни дагестанского общества.
«Движущие силы» этой культуры -
арабский язык и ислам проникли в Дагестан вместе с завоевательными походами
арабов, но на многие века пережили эти походы, стали составной частью культуры
дагестанских народов, сыграли огромную роль в формировании письменного
литературного наследия, образования, нравственных критериев.
Нет ни одного более или менее
важного вопроса истории и культуры народов Северного Кавказа, в частности
дагестанского общества, при исследовании которого можно было бы пренебречь
фактом исламизации. Ислам и языческие верования; земельные отношения и
социальная жизнь; памятники письменной культуры; арабский язык, арабская
колонизация и отношение к местным языкам; культурные контакты с народами
Ближнего Востока и Средней Азии; государственная власть и социальная
терминология; вопросы генеалогии и составные части местной исторической
традиции это лишь неполный перечень факторов, испытавших на себе той или иной
степенью интенсивности влияние процесса проникновения и утверждения ислама,
арабо-мусульманской культуры.
Не менее важным обстоятельством
был и беспрецедентный, затянувшийся почти на тысячелетие процесс исламизации
Дагестана, небольшой территории на Северо-Восточном Кавказе. Длительный путь
ислама в Дагестане - итог стечения многих обстоятельств: борьбы местного
населения против попыток установить господство и навязать новую религию вместо
господствовавших здесь языческих представлений, а также христианства,
занимавшего в некоторых местах сильные позиции; столкновения хазар и арабов;
политической раздробленности Дагестана, вернее, наличия на его территории
большого числа политических единиц, маленьких государств (Дербент, Лакз, Гумик,
Хайдак, Серир и др.), вполне самостоятельных. Исламизация ближайших к Халифату
областей (Дербент. Табасаран, часть Лакза, Хайдака) не распространялась
одновременно на более дальние, горные и высокогорные районы. Политическое
господство не всегда сопровождалось победой в области идеологии. Арабские
завоевания в Дагестане прекратились в начале IX
в., а ислам, несмотря на военный нажим и экономические мероприятия, утвердился
к этому времени на территории, занимающей примерно пятую часть региона. Если в
Х-ХVI вв. ислам
медленно, но уверенно проникал во все дагестанские земли, то, наряду с другими,
политические и культурные факторы оказались более эффективными, нежели военные
акции.
Как неуклонно входившие в жизнь
раннефеодальные отношения, так и интересы государства нашли в исламе
идеологическую опору, значение которой было быстро осознано, и сообщения
источников о местных правителях, первыми принявших монотеистические религии,
хорошо иллюстрируют это положение. В то же время следует отметить, что и
местная дореволюционная историография, и арабские авторы освещают события в
Дагестане в VIII в.,
преувеличивая успехи исламизации дагестанских обществ. Арабский автор ал-Иакуби
писал, что дагестанские владения, как правило, без боя принимали арабов и
заключали с ними «мирные» договоры.
Абу Хамид ал-Гарнати, бывший в
1130 г. «проездом» в Дагестане, также приписывает Масламе ибн Абдалмалику
триумфальную исламизацию многих дагестанских владений: после распространения им
ислама среди табасаранцев «... приняли из его рук ислам многочисленные народы,
в том числе: лакзан, и филан, и хайдак, и заклан, и гумик, и дархах...».
Составитель «Дербенд-наме»
утверждает, что при походах Масламы жители Тарки, Анджикала, Дербента,
Казикумуха, Табасарана, «народ Тау» и население Аварии приняли ислам почти без
сопротивления. Гасан Алкадари также писал о раннем успешном процессе
исламизации: Абу Муслим построил соборную мечеть в Дербенте, а также мечети в
магалах города, в Кайтаге, Табасаране, Акуша, долине Самура, Центральном
Дагестане, Аварии, то есть почти во всём Дагестане.
Арабский список «Дербенд-наме»
тоже придерживался концепции распространения ислама в Кумухе, Кайтаге,
Табасаране, как единовременного акта, имевшего место в 30-х гг. VII
в.: после обоснования в Дербенте, восстановления его и строительства нескольких
мечетей, Маслама (в тексте: Абу Муслим) «... отправился в вилаят Кумук,
сражался с его жителями, нанёс им поражение, убил их правителя (кабир). Тем,
кто принял ислам, он назначил добычу. Он построил в городе (балда) Кумук
мечеть, назначил над ним, а также над другими областями Дагестана хакима...
Затем он вернулся в вилаят Хайдак, сражался с его жителями, убил их хакима, обложил
хараджем тех, кто принял ислам, убил тех, кто не принял ислам, и разделил их
имущество среди участников сражения, назначил хакима над ними из своей родни...
Затем он отправился в вилаят Табасаран, сразился с ними ожесточённо, нанёс им
поражение и убил их правителя (кабир), пощадил тех, кто принял ислам, взял
имущество тех, кто не принял ислам, и убил их, разделил их имущество среди
воинов. Он назначил над ними хорошего хакима... вместе с ними двух кадиев,
чтобы они решали дела по шариату».
Всё изложенное выше показывает,
какое огромное значение мусульманская историография придаёт вопросу о методах и
хронологических рубежах исламизационного процесса в Дагестане. Как же в
действительности происходил процесс принятия ислама, какие реальные силы
выступали противниками новых идеологических представлений, каковы этапы этого
процесса?
В дагестанской историографии
20-е гг. XX в. были
предприняты не безуспешные попытки объяснить исламизационный процесс в
Дагестане. Переводчик сочинения Гасана Алкадари «Асари Дагестан» Али Гасанов в
своих примечаниях к переводу писал: «Вероятно, кое-где (например, в Дербенте, в
предгорьях Кюринского округа, Табасаране, Кайтаке и вообще на плоскости) арабы
действительно построили мечети и поставили кадиев и правителей. Но чтобы в VIII
в. могли это сделать в Акуша, в Хунзахе, Кумухе или даже в Ахтах, этому трудно
поверить. Всё это они могли сделать на 2-3 века позднее, когда культура
арабская достигла своего кульминационного развития, и когда миссионеры ислама
высоко подняли авторитет халифа в глазах кавказских племён».
Здесь впервые был поставлен
вопрос о продолжительности исламизации в Дагестане и о двух его основных
этапах.
Как известно, в мусульманском праве все земли по
принципу их отношения к исламу и к арабской власти делятся на три крупные
категории: дар ал-ислам, дар ас-сулх и дар ал-харб. Дар ал-ислам («территория
ислама») - это мусульманские страны, находящиеся под властью мусульманских
правителей; сулх («территория мирного договора») - это немусульманские земли,
которые, согласно договору (сулх), вносят определённую дань, сохраняя
существовавшие ранее порядки; дар ал-харб («территория войны») -
немусульманские страны, которые находятся за пределами «территории мирного
договора», война с которыми во имя ислама считалась священной обязанностью
мусульман. В политике арабов в завоёванных землях немаловажное значение имело
также конфессиональное положение покорённого населения, относятся ли они к «ахл
ал-ки-таб» («люди Писания», каковыми считались христиане, иудеи, зороастрийцы),
или же это кафиры (неверующие). «Ахл ал-китаб» сохранили за собой свободу
отправления религиозных обрядов и входили в число
"покровительствуемых" (ахл аз-зимма), получали гарантию
неприкосновенности личности и имущества, но при сохранении условий договора,
основными пунктами которого были: «выплата подушной подати (джизьи),
определённой денежной или натуральной дани, предоставление мусульманам
помещений для постоя и обязательство не помогать их врагам».
Дагестан же с его языческим в
преобладающем числе населением относился к категории "территории
войны". Правда, сохранились, как уже выше писалось, сведения о договорах с
правителями или населением горных районов, но всё это было как бы дополнением к
основной линии, к борьбе с населением «территории войны». Свидетельство тому -
продолжавшаяся на территории Дагестана борьба различных, взаимоисключающих
интересов в течение более чем ста лет.
В этой обстановке особое
значение приобрела налоговая политика арабов. Она заключалась во взимании
хараджа (поземельный налог) и джизьи (подушной подати), а также в организации
многочисленных натуральных повинностей.
Поземельный налог, харадж,
взимался натурой или деньгами (или в смешанной форме), вносился первоначально
покорённым населением, а затем всеми мусульманами. При определении размера
хараджа учитывались многие объективные обстоятельства - качество земли, вид
культуры, близость воды, возможность орошения. Существовало несколько видов
хараджа. Что касается джизьи, то эта подать взималась с иноверцев и
представляла собой своего рода вознаграждение завоевателям за проявленную
веротерпимость и сохранение жизни этих иноверцев. Размеры подати
устанавливались договором, причём от джизьи освобождались женщины, старики,
дети (т. е. те «с кем нельзя сражаться»), рабы, монахи, а также христиане,
воевавшие в мусульманской армии, и бедняки, «которым подают милостыню».
Если же кто-нибудь принимал
ислам, то он освобождался от обязанностей платить джизью. Поэтому мусульмане в
ряде случаев не особенно усердствовали в своих попытках навязывать ислам,
опасаясь уменьшения налоговых поступлений в казну. Всё же практика освобождения
от джизьи тех, кто принимал ислам, во многом содействовала успехам нового
религиозного учения.
Во время похода Марвана в
горные районы Дагестана он обязал население завоёванных земель вносить в
зернохранилища Дербента зерно и поставлять ежегодно определённое количество
красивых юношей и девушек. Всё это в сущности рассматривалось как джизья, так
как о принятии ислама в этих источниках не сообщают. Ат -Табари, рассказывая о
событиях 121/738-739 г., пишет: «Рассказ о событиях этого года. Из них поход
Хишама ибн Абдалмалика на Византию (Рум) и завоевание там Матамира и поход
Марвана ибн Мухаммеда в страну Владельца золотого трона (сахиб сарир аз-захаб).
Мар-ван завоевал эти крепости и разрушил его землю. Он повиновался Марвану на
условиях уплаты джизьи - ежегодно тысяча душ. Марван взял от владельца
заложников (рахн) в качестве гарантии этом)'. После этого Марван утвердил его
владетелем его земель».
Процесс исламизации дагестанского
общества прошёл два основных этапа (VII
первая половина X в. и вторая
половина Х-ХVI в.),
отличавшихся друг от друга не только телятами распространения новой религии и
социальными условиями, но и носителями и проповедниками религиозных идей. Территориально
процесс исламизации охватывал Дагестан с юго-востока на северо-запад, причём
ислам утверждается, как правило, сначала в феодальных владениях, и лишь затем
проникал в широко представленные здесь союзы сельских общин. Последнее
обстоятельство было закономерно для всего Дагестана в целом, возможно, и для
других областей.
Строительство в Дербенте
грандиозной соборной мечети в начале VIII
в. означало, что Дербент из видного христианского центра (как это было в V
первой половине VI
в.) превратился в крупнейший на Кавказе исламский религиозный центр, опорный
пункт для распространения в горные районы Дагестана и на всём Северном Кавказе
идей ислама и арабо-мусульманской культуры. Строительство семи квартальных
мечетей свидетельствует о том, что происходило быстрое изменение этнического
облика города и что арабское население обосновалось в Дербенте основательно.
Дербент (Баб ал-абваб) с мусульманским, в значительной степени арабским
населением, возглавлялся правителем, назначенным халифом, и был основным
опорным пунктом распространения ислама в Дагестане. Не случайно центральные,
северные ворота города получили у арабов название «Баб ал-джихад», через
которые выходили отряды газиев на «войну с кафирами».
Усилия многотысячного арабского
населения в Дагестане и в населённых пунктах вокруг него по распространению
ислама и по «охране границ ислама» оплачивались двояко. Прежде всего,
выделялась часть хараджа или джизьи, взимаемых с местного населения. Как писал
ат-Табари, в 126/743 г, «когда Марван послал Сабита вместе с Исхаком к жителям
ал-Баба, он послал с ними к этим жителям письмо, в котором он извещал их о
делах их пограничной области (сагр) и каково вознаграждение им для их нужд и их
исламских центров (маракиз)».
Хотя арабы и служили главными
носителями идей ислама, но определённые слои местного населения также играли,
вероятно, немаловажную роль. Дербент был полон газиев, нередко формировавшихся
из местных деклассированных элементов. Мухаммед б. Халид, получивший в 237/851
г. Баб ал-абваб в качестве лена (икта), «с помощью газиев ал-Баба... также
ходил на неверных, живущих по соседству с ал-Бабом и Дербентом». «Исламские»
походы в центральные районы Дагестана продолжались один за другим, и
дербентские газии принимали в них самое деятельное участие. Так, в 861 г.
правитель Ширвана «сражался с неверными в стране Серир». Сын его, Мухаммед,
продолжал дело отца, «творя правосудие» и ведя «войну против неверных», а сын
Мухаммеда Хайсам, в свою очередь «предпринимал множество походов на неверных».
В X
в. Дербент перестал быть чисто арабским, в основном, городом. Ал-Истахри (ум.
ок. 951 г.) первым подчеркнул многоэтнический облик Дербента: «Иногда жители
Баб ал-абваба говорят на хазарском языке и
на остальных языках их гор». Демографическое развитие города шло в сторону всё
большего проникновения представителей местного, дагестанского населения и в
1130 г., когда город посетил арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, то в
нём были представлены многие языки, в основном дагестанские: «лакзанский,
табаланс-кий, филанский, закаланский, хайдакский, гумикский, сарирский,
аланский, асс-кий, зирих-каранский, тюркский, арабский, персидский»;. Они
соответствуют следующим современным языкам: лезгинский, табасаранский,
акушинский и цудахарские диалекты даргинского языка, урахинский (хюркелинский),
кайтагс-кий (хайдакский) диалекты даргинского языка, лакский, аварский,
осетинский (аланский и асский), кубачинский, тюрский, арабский, персидский.
Таким образом,
раннесредневековый дагестанский город, в данном случае Дербент, был таким
крупным политическим и культурным полиэтническим центром, где многие дагестанцы
приобщались к исламу и затем, в свою очередь, выступали его пропагандистами в
других районах.
Дербент был средоточием тех
реальных сил, вся деятельность которых была направлена на защиту интересов
ислама и на привлечение, на притяжении к нему всё новых и новых дагестанских
обществ. Дербент был местом пребывания юинских сил, участвовавших в различных
экспедициях, и в составе этих сил наибольшую активность проявляли «борцы за
веру» (гази), «добровольцы» (мут-тавии), «чтецы Корана» (курра) и «пришлые»
(гураба). В исламских центрах, что вокруг Дербента, жило арабское население,
выступавшее и как аванпост при защите Дербента, и как внушительная
идеологическая сила. Замечательное, богатое ценной информацией историческое
сочинение «История Ширвана и Дер-бенда» неоднократно сообщает о роли газиев в
расширении позиций ислама. Правда, их попытки не всегда увенчивались успехом.
Сопротивление местных сил было длительным и эффективным. Гази и ряд других
социальных категорий населения Дербента в течение нескольких веков использовались
эмирами города в интересах и политической, и идеологической борьбы. Так
упомянутый выше Мухаммед ибн Халид, получивший в 851 г. «в качестве лена город
Баб ал-абваб с зависящими землями... с помощью газиев ал-Баба... также ходил на
неверных, живущих по соседству с ал-Бабом и Дербентом». В 912 г. «большое число
добровольцев и чтецов Корана», привлечённых ширваншахом и эмиром Дербента,
совершили нападение «на неверных Шандана» (на территории примерно Акуша-Дарго).
Жители Шандана оказали сопротивление, и состоявшееся сражение окончилось
«неблагополучно для мусульман». Попытка подчинения и исламизации Шандана
окончилась неудачно. Правитель Ширвана и эмир Дербента попали в плен вместе с
10 тысяч мусульман. Походы газиев в соседние районы продолжались и в XI
в. Благодаря усилиям дербентского эмира Маймуна в 995 г. принял ислам «народ
Караха» (т.е. Уркараха)».
К середине X
в., помимо Дербента (здесь была уже мусульманская династия правителей), во
многих прилегающих к городу населённых пунктах с арабским населением, в части
Лакза, и Табасарана население также было мусульманским, как и правители
Табасарана, Хайдака и Уркараха (Карах). В Джидане (Хайдаке) мусульманами были
только правитель и его семья. Ибн Русте вносит интересную деталь: в городе
Хандан (речь идёт о владении Хайдак) правитель «придерживается трёх религий: по
пятницам он молится с мусульманами, по субботам с евреями, а по воскресеньям с
христианами», то же самое о Зирихгеране - его жители «исповедуют различные
религии: ислам, христианство, иудейство». Характерно ещё одно обстоятельство.
При существовавшей в IX-Х
вв. веротерпимости, в середине X
в. в ряду крупных населённых пунктов Дагестана мы наблюдаем сосуществование
носителей различных религиозных представлений. Семендер, например, «населяли
мусульмане и другие, и в городе у них были мечети, у христиан храмы, а у иудеев
синагоги». Как уже указывалось выше, по данным ал-Масуди (ум. в 956 г.) жители
Зирихгерана «используют различные религии: ислам, христианство и иудейство».
В дореволюционной мусульманской
историографии и в ряде работ современных историков все попытки исламизации
Дагестана, да и исламизационный процесс в целом связывается с именем Абу
Муслима, знаменитого арабского политического и религиозного деятеля, сыгравшего
выдающуюся роль в свержении Омейядов и в приходе к власти династии Аббасидов в
750 г. Имя его было широко известно в Иране и Средней Азии, политический
авторитет его рос невероятно и личность его уже могла представлять опасность
для правящей Аббасидской династии. Аббасиды и убили его в 755 г. Ореол
«мученика содействовал ещё большему взлёту славы Абу Муслима, а Муканна,
руководитель одного из крупнейших в истории Халифата восстаний 777-778 гг.
объявил, что в нем воплотилось божество, после того, как оно воплощалось в Исе,
Мухаммеде и Абу Муслиме, и это было подсказано огромной популярностью Абу
Муслима в народных массах.
Абу Муслиму приписывается также
окончательная исламизация Средней Азии. Невероятный авторитет Абу Муслима как
защитника интересов простого народа и роль его в исламизации среднеазиатского
общества может быть отчасти объяснением тому, что во многих дагестанских
исторических сочинениях вместо имени Масламы, действительно возглавлявшего
походы арабов в Дагестан и построившего мечети в Дербенте (возможно и в ряде
других населённых пунктах), стоит имя широко популярного Абу Муслима.
Выше уже приводились выдержки
из местной исторической хроники «Дер-бенд- наме» о триумфальном шествии ислама
во всех без исключения областях Дагестана. В действительности же Абу Муслим в
Дагестане не был, а арабские авторы IХ-Х
вв. в связи с событиями начала VIII
в. в Дагестане пишут только об арабском полководце из дома Омейядов Масламе ибн
Абдалмалике, который возглавлял Северное наместничество Халифата и участвовал
неоднократно в походах на Восточный Кавказ. Местные хроники заменили имя
Маслама на имя Абу Муслима и приписали последнему руководство теми походами,
которые были проведены Масламой в первой четверти VIII
в. Так, в исторической хронике «Истории Абу Муслима», рассказывается, что Абу
Муслим, сын Сайида, убитого в борьбе с последним Омейядским халифом Марваном II,
впоследствии победил Марвана, построил соборную мечеть в Дамаске, затем
завоевал весь Ширван «и обосновался в междуречье, под горой, называемой
Шах-Ал-бурз. Летом он сражался с жителями области (нахийа), называемой Баб
ал-кист («Ворота справедливости»), называемой Риджа; а зимой, с жителями Баб
ал-абваба, называемого Дербенд». Затем он построил мечети в Калах-Кура (т.е.
Каракюре), Ахты, Рича и Мака, назначив всюду своих родственников. Сын его,
Султан Ибрахим, «наиб Ширвана, вёл со своими войсками священную войну (джихад)
против области Кумух и Авар (Авария), а также против других селений
Дагестана... После этого распространился среди них свет ислама при посредстве
знаний и сильных учёных. Там построили много мечетей». После строительства
мечети в Казикумухе (Газикумух) он вернулся в Ширван. Внуки Абу-муслима
обосновались в Усуге. Микрахе, Курузе (Куруш), Хина (Хнов), Рутуле, Шиназе,
Куба, Калхане (Гельхене), Курахе, Рича, Мака и в других селениях. Часть же
потомков Абу Муслима обосновалась в Ширване, Табасаране, Аварии, Ку-мухе,
Кайтаге, Кубани, Хучни, Шиназе, Джаре и Тала, то есть фактически во всём
Дагестане и ряде районов Северного Азербайджана.
В «Истории Абу Муслима», вернее,
в различных её списках даются две даты описываемых там событий. Лишь один из
списков даёт дату после 110/728-729 г, а большинство их после 300/912-913 г.
Если обратиться к историческим источникам, то обе даты обоснованы, но только в
том смысле, что к началу VIII
века относятся основные походы арабских войск в районы Дагестана, а к началу X
в. составление самой хроники и строительство ряд, мечетей, упомянутых в тексте
(а не строительство их во всём Дагестане).
Сохранившийся до сих пор ряд
архитектурных памятников и данные эпиграфики ясно показывают, что именно в X
веке шёл интенсивный процесс строительства мусульманских культовых сооружений,
особенно в Южном Дагестане. К X
в. (возможно к началу X
в.) относится строительство мечети в селении Кара-кюре, на правом берегу
среднего течения реки Самур - об этом свидетельствуют сохранившиеся в мечети
куфические надписи по штуку почерком куфи. Мечеть в сел. Фите Агульского района
также можно датировать X
в. Свидетельство тому деревянные конструкции входного проёма с вырезанными на
них надписями X в. почерком
цветущего куфи. В сел Кочхюр Курахского района имеется арабская строительная
надпись X в., поэтому -
можно предположить наличие и здесь мечети также X
в. В селениях Ахты (Ахтынский р-н), Рича (Агульский р-н) и Кумух (Лакский р-н)
сохранились надписи о строительстве в этих селениях мечетей Абу Муслимом, но
надписи эти выполнены в ХIХ
в. при производстве реставрационных работах и могут быть рассмотрены если не
как доказательство строительства культовых сооружений, то как первые попытки
распространения ислама в этих районах.
В целом же, через триста лет
после появления первых мусульман, ареал распространения новой религии в
Дагестане не был всеохватывающим, ограничивался прибрежной полосой от Дербента
до Семендера, Южным Дагестаном, включая часть Табасарана, земли до среднего
течения Самура и Чирахчая и часть даргинских земель до Уркараха включительно.
Хотя большая часть территории Дагестана оставалась верной языческим религиозным
представлениям, хотя в ряде районов сильны были позиции христианства, была, тем
не менее, создана довольно сильная и поочная база для дальнейшего внедрения
ислама. К тому же последующие события, происшедшие во второй половине Х-ХЗ вв.,
сказалось довольно благоприятно на распространении ислама на всей территории
Дагестана.