Этнопсихологическая школа
Введение
Психоэтнография – направление
в этнографии США, господствовавшее в 30-40-х гг. 20 в. Глава школы - психиатр
А. Кардинер, последователи - этнографы Р. Линтон, Р. Бенедикт, А. Халлоуэлл и
др. Сущность культуры каждого народа этнопсихологи видели в психических
особенностях «основной» («средней», «модальной», «суммарной») личности,
исследуемых методами Фрейдизма. Культура народа - это - «индивидуальная
психология, отброшенная на большой экран, получившая гигантские пропорции и
большую длительность во времени» (Бенедикт P., О конфигурациях культуры,
«Американский антрополог», т. 34, 1932, с. 24). «Структура основной личности»
складывается в первые годы жизни человека под воздействием характерных способов
ухода за ребёнком (кормление, пеленание, обучение и т.п.) и образует неизменный
базис культуры. Этнопсихологи пытались объяснить неполноправное положение
национальных меньшинств их неполноценностью и культурной обособленностью,
классовые различия выводили из различия «опытов детства». На нью-йоркском
съезде этнографов (1952) концепция Э.ш. подверглась критике, и её влияние стало
быстро падать.
ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ В АМЕРИКАНСКОЙ ЭТНОГРАФИИ
Самой влиятельной школой,
выросшей из этого нового направления, стала "психологическая" или
"этнопсихологическая" школа, возглавляемая в те годы Абрамом
Кардинером. Ее наиболее известные представители - Ральф Линтон, Эдуард Сэпир,
Рут Бенедикт, Кора Дю Буа, Ирвинг Халлоуэлл.
Интерес к психологии и
психиатрии
В том, что этнографы
обратились к психологии за интерпретацией изучаемых ими явлений, не было,
собственно, ничего нового. Так поступали и пионеры этнографической науки в XIX
в., начиная с Бастиана, который, как мы знаем, видел в психологии ключ ко всем
наукам о человеке. Тэйлор, Спенсер, Лёббок и другие эволюционисты постоянно
ссылались на психику человека как фактор зарождения и развития религиозных
идей, мифологии, апеллируя главным образом к мыслительным функциям древних
людей. Сторонники психоаналитического метода Фрейда выводили все явления
культуры из той же человеческой психики, но из ее подсознательной сферы.
Французская социологическая школа впервые обратилась к социальной (а не
индивидуальной) психологии и даже (в лице Леви-Брюля) попыталась установить
законы, управляющие социальной психологией: "коллективные
представления", "дологическое мышление".
Боас и его ученики
признавали в принципе большое значение психологического аспекта культуры, и
один из них, Гольденвейзер, рассматривал психологию как существенную составную
часть этнографической методологии, один из трех ее краеугольных камней
("критичность, историчность, психологичность").
Только диффузионистское
направление, по крайней мере, в лице его самых последовательных представителей,
игнорировало психологию и, в сущности, игнорировало человека вообще как фактор
культуры, сводя историю к механическому передвижению (миграции, диффузии),
"культур", "культурных кругов", "культурных
комплексов" и т.п.
Таким образом, обращение
деятелей этнопсихологической школы к психологическому фактору культуры не было
само по себе чем-то особенно новым. Что же было новым?
Во-первых, возвращение к
индивидуальной психологии и разработка понятия "личность" как
основного компонента, первичной единицы, определяющей структуру целого;
во-вторых, и как следствие этого,- особый интерес к процессу формирования
"личности", т. е. к ее развитию, начиная с раннего детства;
в-третьих, под прямым влиянием фрейдистского учения, - особое внимание к
сексуальной сфере и во многих случаях чрезмерное раздувание ее значения;
в-четвертых, у некоторых этнопсихологов откровенная тенденция сводить
социально-экономическую структуру любого общества к тем же элементарным
психологическим факторам, а отсюда - прямая или косвенная апологетика
капиталистического общественного строя и империалистической политики США.
По сравнению же с
предыдущим этапом развития американской этнографической науки, с периодом
господства школы Боаса, новым было главным образом то, что если ученики Боаса
довели до крайности его научный скептицизм и дошли до отрицания всякой
закономерности в области этнографии или во всяком случае до отрицания
познаваемости этой закономерности, то представители этнопсихологического
направления, неудовлетворенные такой чисто негативистской позицией, попытались
найти именно эту закономерность, обратившись к психологии и психиатрии.
Другое принципиальное
отличие позиции этнопсихологической школы от "исторической" состояло
в различном понимании категорий "культуры" и "личности".
Для учеников Боаса "культура" была основным понятием этнографической
науки и главным предметом исследования; сторонники же этнопсихологической школы
выступили с тезисом, что "культура" есть не более как абстракция,
даже скорее фикция научного исследования. Подлинной же и первичной реальностью
является индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следует
начинать исследование культуры каждого народа.
Еще одно очень
характерное отличие новой школы от школы Боаса состояло в более широком, почти
глобальном охвате этнографического материала. Ученики Боаса, как и он сам,
ограничивались изучением почти одних только американских индейцев, которых уже
зато изучали досконально. Теперь же, особенно в военные и первые послевоенные
годы, интерес американских этнографов необычайно расширился, охватив чуть не
всю планету: Азия, Океания, Африка. Большое внимание уделялось регионам,
лежавшим близко к местам сражений. Тут действовали и самые прямые политические
мотивы: военные власти США привлекали этнографов к изучению этих стран, ставших
ареной военных действий, финансировали их работы, зачисляли ученых в штат
военной и гражданской администрации.
В то же время несомненна
идейная преемственность психологического направления от
"исторического" направления Боаса. Многое было общим в обеих школах.
' Один из выдающихся учеников Боаса - Эдуард Сэпир выдвинулся как корифей новой
школы. Видная представительница этой школы Рут Бенедикт была в 1922- 1923 гг.
ассистенткой Боаса. Он сам снабдил ее программную книгу "Модели
культуры" поощрительным предисловием.
Одним из первых выступил
с декларацией программы нового направления Эдуард Сэпнр. Именно он в статье,
опубликованной в 1932 г., заявил, что само понятие "культура" есть не
более как "статистическая фикция", подлинной же объективной
реальностью является "индивидуум". В том же, 1932 г. Рут Бенедикт
напечатала в "American Anthropologist" большую теоретическую статью о
"Конфигурациях культуры", где поставила вопрос о качественных
различиях между "культурами", попытавшись даже применить к ним идеи
Ницше об "аполлоновском" и "дионисовском" типах культур (на
примере главным образом культуры индейцев пуэбло и их более отсталых соседей),
и различия эти она свела к психологическому аспекту.
"...До какой степени
контрастные психологические установки (sets), раз только они
институционализированы, могут придавать определенную форму (can shape)
получающимся из этого культурам?...". Культуры, писала она далее, - это
"индивидуальная психология, отброшенная на большой экран, получившая
гигантские пропорции и большую длительность во времени" 1.
Впрочем, в своей
важнейшей теоретической работе "Patterns of culture", появившейся
двумя годами позже и получившей очень широкую известность, Бенедикт не
выдвигает индивидуальную психологию на первое место. В этой книге она всячески
подчеркивает коренное своеобразие отдельных "культур" (т. е.
отдельных народов), но о взаимоотношениях между моделью культуры и
"индивидом" она говорит в очень осторожных выражениях: по ее
убеждению, одно другому никак нельзя противопоставлять, ибо
"общество" (или "культура", "цивилизация") и
"индивид" всегда и неразрывно между собой связаны; дуализм "индивид
- общество" выдуман философами XIX в.; в действительности же индивид
черпает все возможности своего существования и развития в окружающем его
обществе, и наоборот, в обществе нет ничего, кроме того, что сделано индивидами
2.
Интерес к психологии все
более нарастал среди изучающих человеческую культуру. Моррис Оплер в 1935 г.
призвал антропологов обратиться к психоаналитическому методу Фрейда и
исследовать "поведение индивида", чтобы достигнуть необходимой
"глубины" в исследовании культуры. Кора Дю Буа в своей статье 1937 г.
выразила мнение, что антрополог неминуемо должен обратиться к психологии, как к
"общему знаменателю" культуры и в то ж е время ее "последней
реальности (the ultimate reality)". Было сделано и немало других заявлений
того же рода.
Переход значительной
части этнографов США на психологические позиции выразился в целом ряде
совершенно объективных явлений. Во-первых, в появлении множества статей (и
нескольких книг), самые заглавия которых указывали на направление интереса
авторов - интереса не просто вообще к психологии, а специально к психоанализу и
к психиатрии: "Культурная антропология и психиатрия" (Сэпир, 1932),
"Вклад психиатрии в понимание поведения в обществе" (он же, 1937),
"Почему культурной психологии требуется психиатр" (он же, 1938),
"Психоаналитическая трактовка культуры" (Оплер, 1935),
"Антропологическая перспектива и психологическая теория" (Зелигман,
1933), "Психология и антропология" (Халлоуэлл, 1942), под тем же
названием статья Линтона (1940) и много других.
Во-вторых, очень
знаменателен был факт, что как раз в 1930-1940-е годы подавляющее большинство
"антропологов", т.е. этнографов, предпочитало печатать свои статьи в
психологических, психиатрических, социологических журналах; в собственных же
этнографических органах, и в главном из них-журнале "American
Anthropologist" - публиковалась лишь ничтожно малая часть статей
принципиального содержания.