Исламская политическая и правовая культура и проблемы региональной безопасности в странах Северной Африки и Ближнего Востока
Реферат:
Исламская политическая и правовая культура и проблемы
региональной безопасности в странах Северной Африки и Ближнего Востока
Исламская политическая и правовая культура, предопределяющая многие
особенности современной ситуации в странах Северной Африки и Ближнего Востока,
имеет отношение и к их безопасности. Прежде всего она может активно влиять на
решение такой конкретной задачи, как противодействие международному терроризму,
прибегающему к исламскому прикрытию.
Нам уже приходилось неоднократно писать о том, имеет ли исламская
политико-правовая мысль достаточный потенциал для противостояния идеологии
экстремизма и терроризма, выдвигающих исламские лозунги, и насколько успешно он
может использоваться в борьбе с этой опасностью. Представляется, что основания
для положительного ответа на поставленные вопросы есть. Во всяком случае как в
традиционной, так и, особенно, в современной мусульманско-правовой науке
отчетливо прослеживается линия на осуждение агрессии и насилия, неприятие любых
действий, угрожающих анархией и распрями между мусульманами, наносящих ущерб
исламу в целом. Другое дело, что сегодня от мусульманского сообщества требуются
значительно более энергичные усилия по включению такой исламской аргументации в
арсенал средств борьбы с экстремизмом.
Вместе с тем безопасность исламского мира зависит не только от
результативности его непосредственного участия в противостоянии терроризму и
радикализму, в том числе и на идейном исламском направлении, но не в последнюю
очередь от решения некоторых стратегических проблем, напрямую связанных с его
развитием в ближайшем будущем. Речь идет главным образом о перспективах
глобализации в условиях исламского мира, а также об основных направлениях и
формах его демократизации. Понятно, что исламское правоведение не может
оставаться в стороне от этих принципиальных вопросов. Более того, от его
позиции во многом зависит поиск ответов на них.
Современные мусульманские мыслители – политологи и юристы – по-разному
оценивают глобализацию. Это понятно, если учесть, что в исламском мире данное
явление понимается как повсеместное распространение или даже навязывание всем
одинаковых стандартов не только в технологической, информационной и
экономической областях, но и в сфере культуры, политики и права, включая основы
построения и функционирования государственной власти и права человека. Такое
восприятие глобализации вполне объяснимо, поскольку участие исламских стран в
общемировых процессах не ограничивается торговлей, связью, информацией и даже
естественно-техническим образованием, но неизбежно предполагает активное
вторжение в жизнь мусульман новых для них культурных, нравственных и
политических ориентиров, часто весьма далеких, если не сказать чуждых,
традиционному мусульманскому обществу.
Конечно, отмеченные сферы жизни исламских стран реагируют на глобализацию
по-разному. Некоторые из них могут воспринимать эти процессы и использовать их
выгоды либо испытывать их негативное влияние независимо от других. Но полный
разрыв между ними, естественно, невозможен. Когда экономика в целом, торговый
обмен, связь, информация, имеющие первостепенное значение для самого
существования современного мусульманского мира, развиваются по общемировым – а,
значит, преимущественно западным – стандартам, политика, право и культура не
могут оставаться наглухо закрытыми для них. Но уже достигнутые результаты и
прогнозируемые перспективы глобализации в этих весьма различных ореалах
оцениваются исламским сознанием – как научным, так и массовым – неодинаково.
Причем ключевое значение здесь часто приобретают собственно исламские критерии.
Конечно, абсолютно противопоставлять по уровню готовности воспринимать
глобализацию такие области, как экономика и политика, информация и культура,
связь и образование, транспорт и этикет нельзя. Ведь в мусульманском мире сейчас
трудно найти сферу общественных отношений, полностью свободную от действия
исламских традиционных догм и правил. В то же время здесь практически не
осталось областей, в которых бы не ощущалось влияние общемировых стандартов и
глобализационных процессов. Пожалуй, лишь собственно религиозный культ,
деятельность мечетей и традиционные исламские обряды составляют исключение,
хотя и в этой сфере используются современные технологии. Все другие стороны
жизни мусульманских стран отражают взаимовлияние и взаимодействие как
традиционных исламских, так и общемировых подходов.
Например, в ряде государств экономика и торговые связи, ориентирующиеся в
целом на западные стандарты, в то же время испытывают влияние исламских
принципов, ограничивающих или даже запрещающих употребление алкоголя и свинины
или отвергающих любые сделки ростовщического характера. Кроме того, здесь
активно разрабатываются концепции исламской этики бизнеса, которые могут влиять
на коммерческую практику.
Но в целом, конечно, в данной области заметно преобладают общемировые
стандарты, особенно, если речь идет о торгово-экономических контактах
мусульманских стран с остальным миром. Более того, когда мусульмане-бизнесмены
ведут коммерческую деятельность за пределами исламского мира, они следуют принятым
мировым правилам и не придерживаются многих исламских предписаний.
Принципиально важно то, что ключевые сектора экономики мусульманских
стран – экспорт углеводородного сырья, других природных ресурсов или
сельскохозяйственной продукции, – от которых напрямую зависит само их
существование, функционируют практически полностью по общемировым – а, значит,
западным – правилам. Исламские же постулаты привлекаются главным образом для
обоснования защиты общегосударственных экономических интересов – например, национализации
добычи нефти и природного газа, – да и то лишь в той мере, в которой они не
сталкиваются с указанными стандартами, олицетворяющими глобализацию.
Показательно, что регулирующее коммерческую деятельность законодательство
практически всех мусульманских стран, за исключением отдельных частных
положений, построено по европейским моделям, что относится даже к Саудовской
Аравии, правовая система которой в целом ориентируется на шариат. Другое дело,
что такое законодательство интерпретируется как допустимое с позиций
мусульманского права, поскольку прямо ему не противоречит, а в ряде случаев
соответствует разработанным традиционным фикхом конструкциям. Кроме того, даже
вынужденный отход от предписаний шариата (например, запрет ростовщичества)
часто обосновывается мусульманско-правовыми аргументами – в частности, такими
принципами фикха, как «Затруднение влечет облегчение», «Необходимость дозволяет
запрещенное», «Из двух зол выбирается менее тяжкое».
В иных, прямо с экономикой не связанных областях жизни мусульманского
мира взаимодействие общемировых тенденций и исламских традиций носит другой
характер. Хотя и там легко обнаружить различные варианты отмеченного сочетания.
Это хорошо видно на примере социально-культурной сферы, где влияние
глобализации и общемировых стандартов нередко ограничивается внешней стороной –
в частности, использованием современных технологий и форм в области искусства
или работы СМИ, – а ее содержание остается по-прежнему преимущественно
традиционным и в любом случае продолжает жестко лимитироваться исламскими
религиозно-этическими рамками.
Правда, в этой же области обнаруживается и внешне противоположная
тенденция, когда новая по содержанию и привнесенная извне практика облекается в
традиционную исламскую форму. Например, в Кувейте, где университетская
подготовка (во всяком случае по естественно-научным и техническим
специальностям) содержательно ориентируется на международные (а значит –
западные) стандарты, в конце 90-х годов минувшего столетия был принят закон,
который, подтверждая исламскую этику, резко ограничил рамки общения между
обучающимися в университете девушками и юношами. Раздельное обучение в школах
является нормой в мусульманских странах, а во многих из них данный принцип
распространяется и на высшее образование, которое по своему содержанию
адаптируется к принятым на Западе критериям.
Показательна и бурно развивающаяся в последнее время область спорта,
которая быстро превратилась в весьма заметную сторону общественной жизни
мусульманских стран, демонстрирующую неожиданное на первый взгляд сочетание
современных ценностей с приверженностью исламским традициям. Например, в 2005
г. в Иране прошла «исламиада» с участием женщин, которые соревновались в
отсутствие мужчин-зрителей и в соответствующей исламским нормам спортивной
одежде. Ранее в Саудовской Аравии состоялись исламские олимпийские игры, при
проведении которых также строго соблюдались требования исламской этики.
Возможно, подобный опыт со временем затронет и содержание мусульманских
традиций. Пока же в социально-культурной области, как и в сфере медицинских
услуг, мировой опыт воспринимается в рамках установленных шариатом правил и
только при условии их не нарушения. В качестве иллюстрации такого подхода
сошлемся на символическое решение Академии исламского правоведения при ОИК,
которое допускает искусственное оплодотворение только по аналогии с зачатием в
браке – при соединении половых клеток супругов, поскольку иного легального
способа наступления беременности шариат не допускает. Иными словами, если в
экономике, как правило, следование исламским критериям поставлено в зависимость
от применения общемировых стандартов, то в социально-культурной сфере,
наоборот, восприятие последних допускается лишь при условии соблюдения
шариатских границ.
Такое различие объясняется не в последнюю очередь тем, что рецепция
мусульманским миром западных критериев в сфере экономики и торгового обмена
носит во многом вынужденный характер и отражает необходимость обеспечить
экономическую безопасность. Ради этого общенациональные государственные
интересы берут верх над чисто религиозными соображениями. А социальная сфера
отличается тем, что культурно-нравственная безопасность, наоборот, связывается
с необходимостью бережного отношения к исламским традициям, их строгой охраны
от любого внешнего разрушительного влияния.
На этом фоне политика, основы построения и функционирования механизма
государственной власти – весьма специфическая область взаимодействия
(сотрудничества и конкуренции) исламских начал и западных стандартов. С позиций
мусульманско-правовой мысли, особенность этой сферы заключается в том, что
традиционный фикх не предлагает детальных, точных и однозначных решений по
большинству частных вопросов, а ограничивается формулированием самых общих
ориентиров – например, совещательности, справедливости и равенства, – которые
могут быть реализованы в разнообразных вариантах, в том числе и заимствованных.
Причем претворение этих общих начал способно привести к весьма различным
результатам. Так, со ссылкой на принцип совещательности нетрудно обосновать как
назначение чисто консультативных советов, целиком подчиненных главе
государства, так и формирование путем всеобщих выборов представительных
органов, наделенных реальными законодательными полномочиями.
В наши дни мусульманско-правовые постулаты активно привлекаются для
доказательства допустимости широкого обращения к западному опыту по таким
ключевым вопросам, как парламентаризм, выборы, политический плюрализм,
разделение властей и даже права человека. Конечно, восприятие мусульманскими
странами мировых демократических принципов по этим направлениям, как правило,
носит ограниченный характер и часто сводится к внешнему заимствованию западных
аналогов. Но отсутствие в исламской правовой мысли конкретных жестких
предписаний относительно устройства власти в принципе, с позиций самого
шариата, открывает путь использованию мирового опыта политической демократии.
Характерно, что к шариату обращаются как сторонники такой рецепции, так и
ее противники. Опыт последних лет подтверждает, что правящие круги мусульманских
стран способны проводить политические реформы, находя им исламское обоснование.
Вместе с тем вокруг этих изменений нередко разгораются жаркие споры по вопросу
их соответствия шариатским требованиям. Показательным примером является
полемика вокруг предоставления избирательных прав женщинам в Кувейте. Известно,
как резко встречают исламские радикалы любые инициативы по либерализации
правового статуса женщин – как в семейных отношениях, так и в политической
области. В то же время они активно используют возможность пропагандировать свою
шариатскую аргументацию с трибуны парламента, куда они избираются на основе
законодательства, копирующего европейские образцы.
На наш взгляд, в настоящее время в большинстве мусульманских стран любой
проект модернизации и демократизации возможен и реалистичен при условии, что он
будет осуществлен в рамках или по крайней мере с учетом исламской
политико-правовой традиции. И наоборот – политические реформы здесь вряд ли
будут успешными, если они проводятся как противовес исламу и воспринимаются
мусульманским сообществом в качестве угрозы исламским ценностям.
Этот момент имеет прямое отношение к перспективам обеспечения
безопасности в Северной Африке и на Ближнем Востоке в свете набирающих обороты
процессов глобализации и разрабатываемых планов демократизации в данном
регионе. Власть и преобладающая часть общества здесь объективно заинтересованы
в развитии демократических институтов, но только если при этом будут обеспечены
политическая стабильность и безопасность. А это возможно лишь при условии
увязки планов демократизации с мусульманскими политическими и правовыми
традициями и исламского осмысления реформ.
Думается, что такой стратегический подход в целом отвечает интересам
международного сообщества, в числе приоритетов которого – сохранение
политической стабильности и упрочение безопасности в указанном регионе.
Конфронтация между Западом и мусульманским миром по поводу совместимости
демократических ценностей и исламских политико-правовых традиций не нужна ни
одной из сторон. В частности, путем противопоставления демократии исламу Запад
вряд ли добьется уменьшения террористической опасности.
Наоборот, как подтверждает практика, курс на отбрасывание ислама
усиливает позиции исламских радикалов и множит ряды их сторонников. Линия на
искусственную демократизацию и экспорт либеральных ценностей в качестве
альтернативы исламским представлениям ведет лишь к дестабилизации, а значит – к
снижению уровня безопасности как для Запада, так и на глобальном уровне.
Стратегия обеспечения безопасности должна быть нацелена на подключение
мусульманского мира к процессу глобализации со своими исламскими ценностями (в
том числе политико-правовыми), совместимыми с общемировыми демократическими
принципами и осмысленными в духе современных реалий.
Конечно, достижение этой цели зависит не только от Запада. Сам
мусульманский мир может и должен сделать немало, чтобы гарантировать себе
безопасное будущее и политическую стабильность. В частности, ему предстоит
более решительно и последовательно противодействовать экстремизму под
исламскими лозунгами, а также настойчиво осуществлять демократические
политические реформы. Решение обеих задач, понятно, предполагает активное
использование позитивного потенциала исламской политико-правовой мысли и
стимулирование разработки ею проблем, связанных с новыми реалиями и ролью
ислама в глобализирующемся мире.
Важно иметь в виду, что обращение к исламской аргументации – не
конъюнктурный ход и не пустая пропаганда. С учетом состояния общественного
сознания в мусульманском мире взгляд мусульманско-правовой доктрины на
перспективы совместимости исламских и западных принципов имеет первостепенное
значение. В частности, о теоретической возможности такого сочетания
свидетельствуют новейшие серьезные разработки мусульманских правоведов и
политологов, разделяющих умеренную и взвешенную трактовку шариата. Что же
касается практических аргументов в пользу позитивного взаимодействия исламских
и западных институтов в политике, то они заключаются прежде всего в функционировании
современных государственных структур и правовых систем мусульманских стран,
фактически базирующихся на таком сочетании.
Конечно, взаимодействие исламских и европейских институтов в национальных
правовых системах мусульманских стран носит неоднозначный характер и по-разному
проявляется в различных отраслях. В частности, восприятие или, наоборот,
отторжение западного опыта зависит от того, сталкиваются ли европейские
правовые модели с теми положениями шариата, которые расцениваются исламским сознанием
как прямо относящиеся к религиозному статусу мусульман и закрепляющие
религиозно-этические постулаты ислама. Это хорошо видно на примере уголовного
права, поскольку предусмотренные шариатом наказания за некоторые правонарушения
(например, кражу и употребление алкоголя) прямо сталкиваются с современными
правовыми принципами.
Другая картина наблюдается в коммерческом или даже конституционном праве,
где конфликты между исламским и европейским подходами не так остры. Наоборот,
здесь имеет место достаточно конструктивное взаимодействие и взаимодополнение
обеих правовых культур.
Естественно, противоречия и конфликты между исламским и западным
подходами к праву не только возможны, но в ряде случаев просто неизбежны.
Поэтому в концептуальном отношении важно отчетливо видеть границы их сближения
и совмещения. Но принципиальная возможность продолжения диалога между
мусульманским миром и Западом по политическим вопросам сохраняется, а предел
сближения позиций сторон далеко еще не достигнут.
Этот вывод важен для оценки перспектив и форм глобализации в
рассматриваемом регионе по политико-правовой составляющей, а значит – для
прогнозирования его безопасности. Пока, как представляется, нет окончательного
ответа на вопрос о том, каким конкретно образом увязать объективную
необходимость проведения демократических реформ на мусульманском Востоке с
сохранением в данном регионе политической стабильности, соединить включение его
в процессы глобализации по различным направлениям с приверженностью исламским
ценностям. Поиск формулы такого сочетания и взаимодействия тем более важен, что
от его результатов зависит безопасность Северной Африки и Ближнего Востока.
безопасность мусульманский политический глобализация
Список литературы
1.
Володкевич М. Терроризм: какой он? – М., 2010
2.
Азия и Африка сегодня. №2 – М., 2008
3.
Азия и Африка сегодня. №4 – М., 2009
Размещено на .ru