Мы и взрослые
Между отцами и
детьми выситься стена
робости ,стыда ,непонимания ,уязвленной
нежности ,Чтобы эта стена не выросла,
требуются усилия ,на которые еле хвата-
ет человеческой жизни ,Но дети родятся
у нас в ту пору ,когда мы еще переполнены
собой ,сжигаемы честолюбием и от детей
просим не столько доверия ,сколько покоя.
Отцов отделяют от детей их собственные
страсти .Если ты помнишь о своих грехах,
в чем ты смеешь упрекать своего сына?
Одна Из главных особенностей
подросткового и раннего юношеского возраста - смена значимых лиц и перестройка
взаимоотношений со взрослыми.
"Мы
и взрослые" - постоянная тема подростковой и юношеской рефлексии .Конечно,
возрастное "Мы" существуют и у ребенка .Но ребенок принимает различие
двух миров - детского и взрослого - и то, что отношения между ними
неравноправны, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. Подростки стоят
где-то "посередине", и эта промежуточность положения определяет
многие свойства их психологии, включая и самосознание.
Французские
психологи (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детей от 5 до 14 лет, считают ли они
себя "маленькими", "большими" или "средними" ( не
по росту, а по возрасту); при этом выяснилась эволюция самих эталонов
"роста". Дошкольники часто сравнивают себя с младшими и потому
утверждают, что они "большие". Школьный возраст дает ребенку готовый количественный
эталон сравнения - переход из класса в класс; большинство детей считают себя
"средними", с отклонениями преимущественно в сторону " большого
".С 11 до 12 лет точка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться
взрослый, "расти" - значит становиться взрослым.
Советские
психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушно считают главным
новообразованием подросткового возраста чувство взрослости .Однако
ориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастую
заставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким,
несамостоятельным. При этом , в отличии от ребенка, он уже не считает такое
положение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивость
чувства взрослости - подросток претендует быть взрослым и в то же время знает,
что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан.
Одной
из самых важных потребностей переходного возраста становиться потребность в
освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших вообще, а также
от установленных ими правил и порядков. Как же появляется эта возрастная
тенденция ( не смешивать с отношениями между поколениями!) в отношениях
старшеклассников с наиболее значимыми для них конкретными взрослыми ,которые
являются не только старшими по возрасту, но и полномочными представителями
общества взрослых в целом, - родителями и учителями?
Из факторов социализации ,рассматриваемых по отдельности
,самым важным и влиятельным была и остается родительская семья как первичная
ячейка общества ,влияние которой ребенок испытывает раньше всего ,когда он
наиболее восприимчив. Семейные условия ,включая социальное положение ,род
занятий ,материальный уровень и уровень образования родителей ,в значительной
мере предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме сознательного,
целенаправленного воспитания, которое дают ему родители, на ребенка
воздействует вся внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого воздействия
накапливается с возрастом, преломляясь в структуре личности. Нет
практически ни одного социального или психологического аспекта поведения
подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем
или прошлом.
Правда
,меняется характер этой зависимости. Так ,если в прошлом школьная успеваемость
ребенка и продолжительность его обучения зависели главным образом от
материального уровня семьи ,то теперь этот фактор менее влиятелен.
По
данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), у родителей с высшим
образованием доля детей с высокой успеваемостью ( средний балл выше 4 ) втрое
выше ,чем в группе семей с образованием родителей ниже семи классов. Эта
зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети имеют навыки
самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной помощи родителей.
Помимо
образовательного уровня родителей ,сильно влияет на судьбу подростков и юношей
состав семьи и характер взаимоотношений между ее членами. Неблагоприятные
семейные условия характерны для подавляющего большинства так называемых трудных
подростков.
Значительное
влияние на личность подростка оказывает стиль его взаимоотношений с родителями
,который лишь отчасти обусловлен их социальным положением.
Существует
несколько относительно автономных психологических механизмов ,посредством
которых родители влияют на своих детей. Во-первых , подкрепление :
поощряя поведение ,которое взрослые считают правильным ,и наказывая за
нарушение установленных правил ,родители внедряют в сознание ребенка
определенную систему норм ,соблюдение которых постепенно становиться для
ребенка привычкой и внутренней потребностью. Во-вторых , идентификация :
ребенок подражает родителям ,ориентируется на их пример ,старается стать таким
же ,как они . В-третьих ,понимание : зная внутренний мир ребенка и чутко
откликаясь на его проблемы ,родители тем самым формируют его самосознание и
коммуникативные качества.
Семейная
социализация не сводиться к непосредственному «парному» взаимодействию ребенку с родителями. Так, эффект
идентификации может быть нейтрализован встречной ролевой
взаимодополнительностью : например, в семье, где оба родителя умеют очень
хорошо вести хозяйство, ребенок может и не выработать этих способностей , так
как , хотя у него перед глазами хороший образец , семья не нуждается в
проявлении этих качеств; напротив , в семье , где мать бесхозяйственна, эту
роль может взять на себя старшая дочь. Не менее важен механизм психологического
противодействия : юноша, свободу которого жестко ограничивают, может
выработать повышенную тягу к самостоятельности , а тот , кому все разрешают,
вырасти зависимым. Поэтому конкретные свойства личности ребенка в принципе
невыводимы ни из свойств его родителей ( ни по сходству, ни по контрасту), ни
из отдельно взятых методов воспитания
(Д.
Баумринд, 1975) .
Вместе
с тем весьма важны эмоциональный тон семейных взаимоотношений и преобладающий в
семье тип контроля и дисциплины.
Эмоциональный
тон отношений между родителями и детьми психологи представляют в виде
шкалы, на одном полюсе которой стоят максимально близкие , теплые,
доброжелательные отношения (родительская любовь) , а на другом - далекие,
холодные и враждебные. В первом случае основными средствами воспитания являются
внимание и поощрение , во втором - строгость и наказание. Множество
исследований доказывают преимущества первого подхода. Ребенок, лишенный сильных
и недвусмысленных доказательств родительской любви , имеет меньше шансов на
высокое самоуважение , теплые и дружественные отношения с другими людьми и
устойчивый положительный образ «Я».
Изучение юношей и взрослых, страдающих психофизиологическими и
психосоматическими нарушениями, невротическими расстройствами, трудностями в
общении, умственной деятельности или учебе, показывает, что все эти явления
значительно чаще наблюдаются у тех, кому в детстве недоставало родительского
внимания и тепла. Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей
вызывает неосознанную взаимную враждебность у детей. Эта враждебность может
проявляться как явно, по отношению к самим родителям, так и скрытно.
Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми подростками и
юношами по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого,
нередко оказывается следствием детских переживаний. Если же эта бессильная
агрессия направляется внутрь ,она дает низкое самоуважение, чувства вины,
тревоги и т.д.
Эмоциональный
тон семейного воспитания существует не сам по себе , а в связи с определенным типом
контроля и дисциплины , направленных на формирование соответствующих черт
характера. Разные способы родительского контроля также можно представить в
виде шкалы, на одном полюсе которой высокая активность, самостоятельность и
инициатива ребенка, а на другом - пассивность, зависимость, слепое послушание (
Г. Элдер, 1971) .
За
этими типами отношений стоит не только распределение власти , но и разное
направление внутрисемейной коммуникации : в одних случаях коммуникация
направлена преимущественно или исключительно от родителей к ребенку, в других -
от ребенка к родителям.
Разумеется,
способы принятия решений в большинстве семей варьируют в зависимости от
предмета:
в одних
вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность , в других (
например, в финансовых) - право решать остается за родителями. Кроме того,
родители не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины: отцы, как
правило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более жесткими и
авторитарными, чем матери, так что общий семейный стиль в известной мере
компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут и подрывать
влияние друг друга.
Наилучшие
взаимоотношения старшеклассников с родителями складываются обычно тогда, когда
родители придерживаются демократического стиля воспитания . Этот стиль в
наибольшей степени способствует воспитанию самостоятельности, активности,
инициативы и социальной ответственности . Поведение ребенка направляется в этом
случае последовательно и вместе с тем гибко и рационально :
родитель
всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их обсуждение подростком ;
власть
используется лишь в меру необходимости ;
в
ребенке цениться как послушание , так и независимость;
родитель
устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не считает себя
непогрешимым ;
он
прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит только из его желаний.
Крайние
типы отношений , все равно, идут ли они в сторону авторитарности или
либеральной всетерпимости , дают плохие результаты. Авторитарный стиль
вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своей незначительности и
нежеланности в семье. Родительские требования, если они кажутся
необоснованными, вызывают либо протест и агрессию, либо привычную апатию и
пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости вызывает у подростка ощущение ,
что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные, незаинтересованные
родители не могут быть предметом подражания и идентификации , а другие влияния
- школы , сверстников, средств массовой коммуникации - часто не могут
восполнить этот пробел , оставляя ребенка без надлежащего руководства и
ориентации в сложном и меняющемся мире . Ослабление родительского начала , как
и его гипертрофия , способствует формированию личности со слабым «Я» .
В
нашей стране существуют разные стили семейного воспитания, которые во многом
зависят как от национальных традиций, так и от индивидуальных особенностей. Однако
в целом наше обращение с детьми является значительно более авторитарным и
жестким, чем мы это склонны признать. При анонимном анкетировании детей разного
возраста из 15 городов страны выяснилось, что 60 процентов родителей используют
физические наказания; среди них 85 процентов - порка, 9 процентов - стояние в
углу (иногда на коленях на горохе , соли или кирпичах ), 5 процентов - удары по
голове и лицу и т.д.
Почему
так живучи авторитарные методы? Во-первых, такова традиция. Став взрослым, люди
часто воспроизводят то, что с ними самими проделывали родители, даже если они
помнят, как трудно им приходилось. Во-вторых, характер семейного воспитания
очень тесно связан со стилем общественных отношений вообще: семейный
авторитаризм отражает и подкрепляет командно-административный стиль,
укоренившийся на производстве и в общественной жизни. В-третьих, люди
бессознательно вымещают на детях свои служебные неприятности, раздражение,
возникающее в очередях, переполненном транспорте и т. п. В-четвертых, низкий уровень
педагогической культуры, убежденность в том, что лучший способ разрешения любых
конфликтных ситуаций - сила.
Но
если с маленькими детьми авторитарность еще « проходит»
, то теперь она неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и по
старым, давно забытым счетам.
Как
ни велико влияние родителей на формирование личности, пик его приходится не на
переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшим классам стиль
взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и «отменить» эффект прошлого
опыта невозможно.
Чтобы
понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо знать, как
меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними представлениями.
В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких «ипостасях»:
как
источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок чувствует себя
беззащитным и беспомощным;
как
власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и поощрений;
как
образец , пример для подражания, воплощение мудрости и лучших человеческих
качеств;
как
старший друг и советчик, которому можно доверить все.
Соотношение
этих функций и психологическая значимость каждой из них с возрастом меняется.
Переходный
возраст - период эмансипации ребенка от родителей. Процесс этот является
сложным и многомерным . Эмансипация может быть эмоциональной ,
показывающей , насколько значим для юноши эмоциональный контакт с родителями по
сравнению с привязанностями к другим людям (дружбой, любовью),
поведенческой , проявляющейся в том , насколько жестко родители регулируют
поведение сына или дочери, или нормативной , показывающей,
ориентируется ли юноша на те же нормы и ценности, что его родители , или на
какие-то другие. Каждый из этих аспектов эмансипации имеет собственную логику.
В
основе эмоциональной привязанности ребенка к родителям первоначально лежит
зависимость от них. По мере роста самостоятельности, особенно в переходном
возрасте, такая зависимость начинает ребенка тяготить. Очень плохо, когда ему
не хватает родительской любви. Но есть вполне достоверные психологические
данные о том , что избыток эмоционального тепла тоже вреден как для мальчиков ,
та и для девочек. Он затрудняет формирование у них внутренней анатомии и
порождает устойчивую потребность в опеке, зависимость как черту характера.
Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует выросшего птенца к вылету в
противоречивый и сложный взрослый мир.
Любящие
матери , не способные мыслить о ребенке отдельно от самих себя, часто не
понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав «пуповину»
эмоциональной зависимости от родителей и не включив свои отношения с ними в
новую , гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей , центром
которой являются не родители , а он сам. Избыток материнской ласки и положение
«маменькиного сынка» начинают его раздражать не только потому , что вызывают
насмешки сверстников , но и потому, что пробуждают в нем самом чувство
зависимости , с которым подросток борется. Чувствуя охлаждение , многие
родители думают, что дети их разлюбили , жалуются на их черствость и т. д. Но
после того как критический период проходит , эмоциональный контакт с
родителями, если они сами его не испортили, обычно восстанавливается, уже на
более высоком, сознательном уровне.
Рост
самостоятельности ограничивает и функции родительской власти .К старшим классам
поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика: старшеклассник
самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей, способы досуга и т. д.
В семьях с более или менее авторитарным укладом эта автономизация иногда
вызывает острые конфликты.
Добиваясь
расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют к родителям
завышенные требования, в том числе и материальные. Во многих обеспеченных
семьях дети не знают источников семейного бюджета и не заботятся об этом. Почти
девять десятых опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т Фроловой (1969 ) московских
девяти- и десятиклассников надеялись , что их желания иметь определенные вещи
осуществятся, причем две трети уверены, что осуществить это желание - дело
родителей («купят родители»). Поведение и запросы этих старшеклассников
практически автономны , поскольку желания приобрести ту или иную вещь
совпадали с планами родителей только в 10 процентах случаев. Тем не менее дети
уверены, что их желаниям будет отдано предпочтение.
Степень
идентификации с родителями в юности меньше, чем в детстве. Разумеется, хорошие
родители остаются для старшеклассников важным эталоном поведения. На вопрос
«Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши родители?» положительно ответили
свыше 70 процентов санкт-петербургских старшеклассников, опрошенных Т.Н.
Мальковской (1971). На вопрос «Хотели бы походить на родителей кое в чем?»
положительно ответили 10 процентов опрошенных, ни в чем - 7 процентов и
уклонились от ответа на вопрос 11 процентов опрошенных.
Однако
родительский пример уже не воспринимается так абсолютно и некритично , как в
детстве. У старшеклассников есть и другие авторитеты, кроме родителей. Чем
старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы он черпает не только из ближайшего
окружения, но и из более широкого круга лиц (общественно-политические деятели,
герои кино и литературы). Зато все недостатки и противоречия в поведении
близких и старших воспринимаются остро и болезненно . Особенно это касается
расхождение слова и дела. Из трех тысяч старшеклассников и учащихся ПТУ,
опрошенных социологами , свыше 2/3 отметили, что замечают существенные
расхождения между тем, чему учат их родители, близкие родственники и учителя, и
тем , как они сами поступают в повседневной жизни
(С.И.
Плаксий, 1987). Это не только подрывает авторитет старших, но и является
практическим уроком приспособленчества и лицемерия.
В
психолого-педагогической литературе широко дебатируется вопрос о мере
сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако на него не
может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоит в том, что чем
хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будет общаться со
сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но влияния
родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают и
взаимодополнительными .
«Значимость»
для юношей и девушек их родителей и сверстников принципиально неодинакова в
разных сферах деятельности. Наибольшая автономия от родителей при ориентации на
сверстников наблюдается в сфере досуга, развлечений, свободного общения,
потребительских ориентаций.
Больше
всего старшеклассникам хотелось бы видеть в родителях друзей и советчиков. При
всей их тяги к самостоятельности, юноши и девушки остро нуждаются в жизненном
опыте и помощи старшим. Многие волнующие проблемы они вообще не могут обсуждать
со сверстниками, так как мешает самолюбие. Да и какой совет может дать человек,
который прожил так же мало, как и ты? Семья остается тем местом , где
подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно и уверенно. Отвечая на
вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего, независимо от того, как фактически
понимает вас этот человек?» - большинство московских мальчиков (с 5 по 11
класс), поставили на первое место родителей (ответы девочек более
противоречивы).
Однако
взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены конфликтами и их
взаимопонимание оставляет желать лучшего.
«Мне
уже 17 лет, а с мамой мы еще ни разу не говорили по душам... Я бы даже
рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине».
«Вечером
родители только успевают спросить: «Как дела в школе?» А нам на этот вопрос
надоело отвечать и кажется, что родителей больше ничего не интересует... Мы
часто поэтому не понимаем родителей, а родители нас...»
И
таких писем множество.
При
исследовании юношеской дружбы было специально зафиксировано, как оценивают
школьники с 7 по 11 класс уровень понимания со стороны родителей, легкость
общения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем этим
показателям родители уступают друзьям - сверстникам опрошенных и что степень
психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9 классу.
Причина
этого коренится прежде всего в психологии взрослых, родителей, не желающих
замечать изменение внутреннего мира подростка и юноши.
Рассуждая
абстрактно, хорошие родители знают о своем ребенке значительно больше , чем кто
бы ни было другой, даже больше, чем он сам. Ведь родители наблюдают изо дня в
день на протяжении всей его жизни. Но изменения, происходящие с подростком,
часто совершаются слишком быстро для родительского глаза. Ребенок вырос ,
изменился, а любящие родители все еще видят его таким, каким он бал несколько
лет назад, причем собственное мнение кажется им непогрешимым. «Главная беда с
родителями - то, что они знали нас, когда мы были маленькими», - заметил 15 -
летний мальчик.
Понять
другого человека можно только при условии уважения к нему, приняв его
как некую автономную реальность. Самая распространенная (и совершенно
справедливая!) жалоба юношей и девушек : «Они меня не слушают!» Спешка,
неумение и нежелание выслушать , понять то, что происходит в сложном юношеском
мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери, самодовольная
уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта - вот что в первую очередь
создает психологический барьер между родителями и растущими детьми.
Сотрудники
Института психологии АПН опросили 164 старшеклассника относительно их
потребности в разных видах общения и реальных взаимоотношений с разными
партнерами. Общение со взрослыми, включая родителей, оказалось гораздо более
формальным и регламентированным , чем общение со сверстниками. Оно вызывает у
юношей острую неудовлетворенность.
Регламентированное общение Нерегламентированное общение
потребность реальное потребность реальное
в
нем общение в нем
общение
Родители и близкие родствен-
ники
4,7 70,8
66,6 29,2
Учителя
8,3 95,7
10,9 4,3
Другие
взрослые 2,6
98,6 6,5 1,4
Близкие друг - сверстники
0 0
68,2 56,2
Другие
сверстники 4,6 68,4 24,3
31,6
Как
видно из таблицы, потребность в неформальном общении с родителями
удовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервью
выяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31,1 процента, а с
отцом - всего 9,1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения психологически
очень важен. Среди школьников, имеющих доверительные отношения с родителями,
устойчивой самооценкой обладают 79,1 процента опрошенных , а среди тех, у кого
общение с родителями жестко регламентировано, - только 25 процентов.
Неадекватную самооценку в первой группе имеют 8,3 процента , а во второй -
87,9 процента обследованных.
В
другом исследовании отношения старшеклассников с родителями изучались с точки
зрения доверительности общения со стороны старшеклассников , информационного
содержания общения , внимания, проявляемого детьми к делам и жизни родителей, и
авторитетности мнений родителей для старшеклассников. Было опрошено 140
ленинградских семей, причем дети и родители опрашивались отдельно. Выяснилось,
что старшеклассники , независимо от пола, более откровенны с матерью, нежели с
отцом, чаще обращаются к ней за советом и более сочувственно относятся к ней.
Отцы имеют преимущество только в «информационной сфере», когда речь идет о
политике и спортивных событиях.
Бросается
в глаза также резко выраженная асимметричность интересов детей и родителей :
родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни детей, тогда как дети мало
интересуются жизнью и трудом родителей. Особенно отчетливо это проявляется в
общении с отцами : дети редко расспрашивают их о служебных делах, годах детства
и юности и т.д.
Отношения
детей и родителей асимметричны , неравноправны. Многие родители, привыкнув
распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление своей власти. Кроме
того, действуют определенные культурные запреты. Например, у нас не принято
обсуждать сексуальные проблемы с представителями других возрастных групп, это
делается только со сверстниками. В результате важнейшая сфера интимных
переживаний подростка из общения с родителями «изымается». При опросе 402 пар
молодых москвичей, подавших заявление о вступлении в брак, 85 процентов невест
и 80 процентов женихов сказали, что никогда не обсуждали с отцами проблемы
брака и семьи . Чрезвычайно важные для переходного возраста и ранней юности
темы - «этапы полового созревания» и «интимные отношения» - занимают последние
места в разговорах с родителями.
Но
если о том, что больше всего волнует, говорить невозможно, общение неизбежно
принимает формальный, рутинный характер. Обе стороны чувствуют возникший между
ними барьер , страдают от этого, но сделать ничего не могут. Чем больше
родители «нажимают» на поведение, успеваемость и прочие формально- ролевые
аспекты жизни детей, тем суше, казеннее , регламентированнее становятся их
взаимоотношения.
Вот
типичное письмо старшеклассника : « Моему другу повезло с родителями, потому
что они считают своего сына за человека. Я целые дни провожу в их доме. Его
отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу; нашу музыку называет «шум»
, но разрешает слушать... Мои родители , наоборот , думают только о моих
уроках. Что я человек , у меня могут быть дела - это им даже в голову не
приходит. Кандидаты наук, а к телефону не зовут. Разговаривают со мной как
будто всегда с обидой, хотя бы я даже все выучил. В доме у нас зеленая
тоска...»
Юноши,
в свою очередь, невнимательны к родителям в следствии своего возрастного
эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своих родителей только в каких-то
определенных и подчас не самых привлекательных ипостасях , разбить которые
может только новая информация, высвечивающая привычный образ «предка» с
какой-то неожиданной стороны. А родители ждут от выросших детей тепла и
понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружить свои человеческие
слабости, которые детям давно известны.
В
любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужны выросшим детям в том же
качестве , что и в раннем детстве. Идеальный воспитанник Эмиль, женившись и
готовясь стать отцом, говорит своему идеальному воспитателю: «Советуйте,
руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, я буду наждаться в вас»
Растроганный собственной утопией , Руссо не замечает, что послушание и
потребность в руководстве - не самые ценные качества взрослого человека, что
существуют другие формы любви и человеческих взаимоотношений. Так приятно для
самолюбия всегда и во всех ситуациях оставаться для своих детей и учеников
мудрым наставником и учителем жизни! Но в этой установке - источник постоянных
конфликтов.
И
здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовская роль стала особенно
сложной и проблематичной. Не говоря уже о том , что во многих семьях отцы
вообще отсутствуют , их влияние на детей большей частью ниже, чем влияние
матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников, свыше трети их отцов
практически не занимаются домашними бытовыми делами, две трети отцов не
помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов , телепередач.
Отвечая на вопрос : «С кем ты делишься своими секретами?» - дети, начиная с 5
класса, ставят на первое место друзей , затем идут матери, бабушки и на
предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер, - отцы. В некоторых
семьях единственная форма отцовского общения с детьми - совместный просмотр
телепередач, после чего семейство отходит ко сну. Сравнительно редко
наблюдается и психологическая близость с отцами.
Дело,
по-видимому , не в том, что современные мужчины уделяют меньше внимания семье и
детям, а в том, что подорвано их традиционное положение в семье , а новые роли
усваиваются медленно. Отец перестал быть единственным кормильцем и
дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был и остается главной сферой
самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделен от семейного быта.
Как работает отец, ребенок не видит. Что же касается внутрисемейных функций,
роль матери здесь выглядит гораздо более важной и значимой, чем роль отца.
Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы видели выше , что
старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и откровеннее с ней, чем с
отцом) осложняется меньшей экспрессивностью мужчин, их частым неумением
выражать сравнительно тонкие чувства и психологические переживания. Эти
качества, столь ценимые в наши дни, не входили в традиционный стереотип
мужчины.
Отцовские
чувства и отцовская роль сами требуют определенного воспитания и обучения. В
старом, патриархальном обществе, на нормы которого мы все еще ориентируемся,
учиться отцовству не было необходимости. Будь сильным и преуспевающем мужчиной
в обществе , и все остальное - благоустроенный дом , уважение окружающих,
послушная жена и дети - появится автоматически. Возится с детьми и разводить
«нежности телячьи» - не мужское дело. Такова была господствующая установка, и,
хотя очень многие мужчины чувствовали себя в этом мире неуютно и испытывали
дефицит эмоционального тепла и интимности, это не воспринималось как социальная
проблема.
Сегодня
положение резко изменилось. Раскрепощение женщин и другие процессы лишили
мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметь душевное спокойствие и
авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом тонких психологических
свойств, которые никогда не входили в традиционный стереотип маскулинности , -
чуткостью, внимательностью, отзывчивостью и т.д. Их недостаток болезненно
сказывается на психике и здоровье мужчин. Равняясь на систему ценностей ,
принятых в обществе сверстников, мальчики-подростки старательно искореняют в
себе эти якобы «женские» качества, а став взрослым, обнаруживает, что не в
состоянии выразить волнующие их переживания. Броня, которой подросток окружил
себя в порядке самозащиты, превращается в тюрьму, из которой взрослый мужчина
не может освободиться. В том, что касается выражения эмоций, «настоящий
мужчина» напоминает порой собаку из поговорки: все понимает, а сказать не
может. По уровню душевного самораскрытия мужчины существенно уступают женщинам,
и это остро проявляется в семье и отношениях с детьми. Поэтому, вовлекая отцов
в дело воспитания, школа должна одновременно оказывать им необходимую психологическую
помощь.
-Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!
-Пойду!
-Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не
разрешает!
-Как бы не так!
Стук
входной двери поставил точку на разговоре.
Санька
бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кроме возмущения, бушевавшего в нем.
«Ненавижу!
Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной так командовать! Весь класс идет в поход,
и все вместе вернутся. Только мне почему-то приказывают быть дома к пяти.
Значит я один должен возвращаться? Почему? Что изменится, если я приеду
попозже, со всеми? Просто ему надо показать свою власть и унизить меня! Вечно
так! А если я действительно провинюсь - что же тогда? Убить меня, что ли? Не
может отец понять, что я уже вышел из того возраста , когда можно мною
командовать!»
...Отец
нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенно уставясь в одну точку, и
размышлял
«Как
разговаривать стал , паршивец! Вырастил, называется , сынка! Что ни скажи - все
встречает в штыки! Ему кажется, что много понимать стал! Так ведь только
кажется! Что десять лет, что пятнадцать... Но почему так? Что было!»
Была
любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, его возили в коляске до половины
завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядом отцу, как из коляски раздавалось
радостное покряхтывание. Оно означало, что право везти коляску переходило к
папе. Когда же папа уходил, вслед несся горестный плач.
-Папа!
- сказал Санька в числе первых своих трех слов и немедленно сделал это слово
синонимом высшего достоинства.
Была
дружба. Выходной день превращался в праздник.
-Позаботься
о лыжах! - накануне мимоходом бросал отец. И сын допоздна колдовал над
баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смоляным запахом. Снежным
воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое - высокий, плотный в
синем костюме и маленький в красном с белыми полосками. Оба были неутомимы и
отважны.
-Съедем?
- спрашивает старший, указывая палкой на крутую горку.
-Съедем!
- отвечал младший, и никто не смог бы уловить неуверенности в его ответе, хотя
внутри холодело при одно взгляде на гору. Но показать себя трусом перед папой?
Ни за что! Присесть, палки назад! Ух! Удержался!
-Молодец!
- кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А если он падал, то слышал
снисходительное: «Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай!»
Было
уважение. В ящике письменного стола лежали отцовские боевые награды. На 23
февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек на лацканы отцовского
пиджака. Саню заполняла до краев гордость. Он слушал отцовские рассказы,
радуясь и страдая, время от времени хватая широкую, крупную руку, чтобы
убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!
Было
послушание.
-Изволь
делать так, как я говорю!
Иногда
мальчишка возражал. Но только по существу.
-Папа
мне не хочется...
-Что
за разговоры! Сказано - делай!
И
вдруг - возмущение, открытая неприязнь во взгляде, в тоне, в словах сына.
Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначале отец испытывал
гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовал увеличить силу
своей власти , своего покровительства, всего того, что столько лет надежно
притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется еще больше. Тогда отец
растерялся: понятно, переходный возраст и все такое, но какое отношение имеет
это к нему? И наконец, почувствовал сильное искушение: махнуть на все рукой и
снять ответственность за дальнейшее. Что бы не произошло - всегда можно будет
сказать: «Не хотел делать по-моему? Сам Виноват!»
Наше
знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда между отцом и Саней отношения
установились: периоды острой враждебности чередовались с периодами
подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злыми вспышками по
любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Мать старалась
разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить
родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки оправдать
сына наталкивались на раздражение мужа: «Не требуется вовсе вставать грудью на
защиту Саньки!»
-Как
только вместе соберутся, так или вцепляются друг в друга из-за каждой мелочи,
или молчат! - устало пожаловалась Ольга Викторовна . - Просто трагедия!
Еще
не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого не произошло. Но произойти может,
если труднообъяснимые семейные нелады приведут к полному разъединению тех, кто
недавно был связан, казалось , неразрывно.
Бывает
и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелый самостоятельный человек
старается, как может, избегать общения с отцом, А отец, уже старик, так и живет
с чувством обиды и недоумения: за что?
-За
что? - спросила и я.
Сын
пожал плечами.
Не
сошлись характерами и взглядами!
У
взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладают известной
стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми.
-Уважения
надо сначала заслужить! - веско сказал Алексей Петрович. - А Санька его еще не
заслужил!
-Да
кто его унижает?! И в мыслях нет! - сердится Алексей Петрович.
А
Саня, идя по улице, вспоминает:
-У
меня Гришка с Леной сидели , а отец пришел в комнату и начал: «Посмотрите,
ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то! Хоть бы вы его
пристыдили и сводили в парикмахерскую!! Ходить в таком виде - неуважение к
обществу!»
-Ведь
для его же блага говорю! Ему добра хочу! - продолжал Алексей Петрович. -Разве
дело в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма не нравится?
И
в этом тоже. Но, конечно же , не только в этом. Каждодневная опека, дозволенная
и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стесняющим грузом на того, кто
почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется , что он взрослый. Она
настораживает: проверяют каждый мой шаг - не доверяют; стараются чересчур
помогать - сомневаются в моих силах; поучают без конца - не считают способным к
самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда находит крайние определения.
Мы-то
знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка к определенному стилю
отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться от нее может оказать
плохую услугу.
Непреклонность?
Да, если речь идет о главном: о порядочности, о честности, об отношении к
труду. Терпимость в мелочах? Обязательно, если в них как-то раскрывается
индивидуальность подростка. Вот хоть, к примеру, Санькины «патлы». Допустим,
что отца коробит прическа сына. У него в распоряжении много средств:
посоветовать подстричься, посмеяться в семейном кругу над «диким» видом.
Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать его или демонстративно
срамить сына в присутствии товарищей - это уже прием запрещенный.
Мы
стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье, когда это удается. А
если не удается, порой необходимо им просто поверить.
С
ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, а растут. Во всяком
случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени , когда у ребят
начинает происходить переоценка ценностей.
«Ты
требуешь от меня, а какой ты сам?» Авторитет родительской власти кончается.
Теперь будет действовать авторитет человеческой личности. Только он. Значит,
наступила пора, когда что-то в отношениях приходится перестроить. И самому
перестроится. Так бывает всегда, и нельзя, чтобы это заставляло врасплох.
Те
же трудности , что и родители , переживают учителя. Как уже говорилось, работа
учителя по сравнению с патриархальным прошлым заметно усложнилась, причем
особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И не потому, что ребята или
учителя стали хуже, а потому , что предъявляемые к тем и другим требования
стали более противоречивыми.
Для
многих старшеклассников понятия «учиться» и «учиться в школе» не только
различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответы некоторых учеников
11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: «Какую пользу приносит
тебе посещение школы?»
Никакой.//
Никакой. Может , потом свои знания я смогу применить где-нибудь, но сейчас вся
учеба мне кажется бесполезной.// Посещение школы мне не приносит пользу, на
уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза - общение с классом, с народом.
//Наверное, какую-то пользу и приносит, но я ее не замечаю.// Великую радость
общения и отдых от родителей...//Школа не дает мне замкнуться в узком кругу
моих занятий, но я с такой же охотой и не посещал бы ее. //Очень мало - только
по литературе, а так - только вред!
«Нам
уже 16, - рассказывала десятиклассница, - и на табличку у касс кинотеатров «
Дети до 16 лет не допускаются» мы смотрим с насмешливой улыбкой. Итак , у
администрации кинотеатров мы получили полное признание. А в школе? Как ни
странно, в школе нас во многом считают детьми... Однажды один из
преподавателей сказал мне : «Вот кончишь школу, и тогда тебе придется
приобретать собственные мысли». Смешно!»
Чтобы
преодолевать стереотипы собственного мышления, учитель должен знать
специфические опасности и вредности своей профессии. Американский социолог У.
Уоллер в работе « Что учение делает с учителем» (1932) описал некоторые из
этих вредностей. Многих учителей и вне школы отличает назойливо-дидактическая,
поучающая манера держать себя. Привычка упрощать сложные вещи, чтобы сделать их
доступными детям, способствует развитию негибкого, прямолинейного мышления,
вырабатывает склонность видеть мир в упрощенном, черно-белом варианте, а
привычка постоянно держать себя в руках затрудняет эмоциональное самовыражение.
Положение
учителя - это постоянный искус, испытание властью. Дело не только в
субъективизме и личной предвзятости в оценках и отношении к учащимся. В
бюрократически организованной системе образования учитель является прежде всего
государственным служащим, чиновником. Его главная задача - не допускать
каких-либо происшествий и отклонений от официально принятых мнений.
Юношеский
возраст - не фаза «подготовки к жизни» , а чрезвычайно важный, обладающий
самостоятельной, абсолютной ценностью этап жизненного пути. Будут ли юношеские
годы счастливыми и творческими или же останутся в памяти сегодняшнего школьника
как заполненные мелкими конфликтами, унылой зубрежкой и скукой, - во многом
зависит от атмосферы, царящей в школе, от его собственных отношений с учителями
«Для
ребят идея не отделена от личности. То, что говорит любимый учитель,
воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говорит презираемый ими,
чуждый им человек», - писала Н.К. Крупская. Но любимым учителем может быть
только учитель любящий.