Типы характеров и их акцентуация

Голицынский военный институт ФПС РФ

кафедра психологии и педагогики

Факультет заочного обучения

отделение психологии

Реферат  студентки 3 курса Котовой Елены Михайловны.

Тема : “Типы характеров и их акцентуация”.

Научный руководитель: 

          Подполковник Скиба В.В.

Голицыно – 2001 год

План.

Введение.

1. Понятие “характер”. Характериология – учение о характере.

2.Типология характеров.

3. Основные типы акцентуаций характеров.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

В реферате на тему “Типы характеров и их акцентуация” рассмотрены такие вопросы, как: что представляет собой понятие “характер”, какое учение занимается проблемами происхождения характера , рассмотрены типы характеров и их акцентуация.

Данная работа состоит из введения, основной части, включающей 3 вопроса и заключения. В первом вопросе раскрывается  понятие “характер”, как в  характерологии  объясняется происхождение различных черт и типов характера человека. Во втором вопросе раскрываются типы характера. В третьем вопросе рассмотрены основные типы акцентуаций характеров.

1.   Понятие характер. Характериология – учение о характере.

Слово “характер” общеупотребительно. Когда же его употребляют?

Во-первых, когда хотят оценить поведение человека. Во-вторых, когда речь идет не о случайных для данного человека особенностях его поведения, а о постоянных, привычных для него формах поведения. В-третьих, когда речь идет о таких формах поведения, которые выражают личность человека, его отношение к миру.

Характер – это совокупность устойчивых черт личности, определяющих отношение человека к людям, к выполняемой работе. Характер проявляется в деятельности и общении и включает в себя то, что придает поведению человека специфический, характерный для него оттенок.

Учение о характере называется  характерология. Она  имеет длительную ис­торию своего развития. Главными проблемами характероло­гии на протяжении веков было установление типов характера и их определения по его проявлениям с целью прогнозировать поведение человека в различных ситуациях. Так как характер является прижизненным образованием личности, большинство существующих его классификаций исходят из оснований, явля­ющихся внешними, опосредованными факторами развития лич­ности.

     Одной из наиболее древних попыток прогнозирования пове­дения человека является объяснение его характера датой рож­дения. Разнообразные способы предсказания судьбы и характе­ра человека получили название - гороскопов. Все гороскопы составляются одинаково: общепринятый временной период разбивается на определенные интервалы, каждому из которых присваивается определенный знак, символ. Описание характера человека дается через призму различных свойств это­го символа.

     Не менее популярны попытки связать характер человека с его именем. В последнее время эта ветвь характерологии полу­чила новый импульс развития. Теоретики данного направления считают, что определяющее влияние имени человека на его характер вызвано следующими факторами. С одной стороны, максимальная скорость роста мышечной ткани у ребенка наблюдается в первые месяцы жизни, с другой - в это же время самой гаммой звуков, которую наблюдает ребенок, является его собственное имя. Младенец не подражает услышанным звукам, а подражает озвученной мимике. В результате у ребенка рефлекторно возбуждаются нервные импульсы именно в тех  группах мышц - мимических, артикуляционных и дыхательных, которые участвуют в произнесение имени. Обмен веществ в мышцах, где возникает импульс,  ускоряется на фоне и без того  стремительного роста. В конце концов эти маленькие, но заметные в своем влиянии на строение мышц лица мимические мышцы окажутся акцентировано развитыми. Именно поэтому люди с одинаковыми именами похожи друг на друга. Подобным образом формируется и характер.

    Большое влияние на развитие характерологии оказала физиогномика - учение о связи между внешним обликом человека и его принадлежностью к определенному типу личности, благодаря чему по внешним признакам могут быть установлены психологические характеристики этого типа. Уже Аристотель и Платон предлагали определять характер человека, отыскивая в его внешности черты сходства с каким-нибудь животным, а затем отождествляли его характер, как в восточном гороскопе, с характером этого животного. Например, по Аристотелю, толстый, как у быка, нос означал лень, широкий нос с большими ноздрями, как у свиньи, - глупость, нос, как у льва, - важность, волосы тонкие, как шерсть у коз, овец и зайцев, робость, волосы жесткие, как у львов и кабанов, - храбрость.

Но самым важным показателем характера считались глаза человека. Аристотель указывал, что большие добродушные, но выпуклые глаза являются признаком глупости. Л.Н. Толстой различал, например, хитрые глаза, лучистые, светлый взгляд, грустный, холодный, безжизненный.  Он писал: “Есть люди, у которых одни глаза смеются, - эти люди хитрые и эгоисты. Есть люди, у которых рот смеются без глаз, - это люди слабые, нерешительные, и оба эти смеха неприятны”.[Общая психология \ Рогов Е.И. – М.: Гуманит. Изд. ВЛАДОС, 1998 г., С – 396]

Знаменитую и богатую историю в характерологии имеет хиромантия.  Хиромантия- система предсказаний черт характера человека и его судьбы по кожному рельефу ладоней. В своих истоках хиромантия тесно связана с астрологией, поскольку главными признаками руки, которые принимаются во внимание, являются “7 холмов “ на ладони, называемые именами Солнца и планет: Венеры, Юпитера, Сатурна, Меркурия, Марса и Луны.

До последнего времени научная психология неизменно отвергала хиромантию, однако изучение эмбрионального развития пальцевых узоров в связи с наследственностью дало новый толчок к возникновению новой отрасли знания - дерматоглифики. Было показано, что формирование рисунка ладоней каждого человека, как и развитие мозга, происходит на 3-4 месяце внутриутробного развития и обусловлено одним и тем же влиянием генного набора родителей или хромосомными отклонениями плода. Поэтому хиромантию следует рассматривать скорее как анатомическую или физиологическую особенность организма, и она может поставлена в один ряд с конституционным направлением характерологии, ярким представителем которого был Э. Кречмер. Кречмер рассматривал характер в  связи со строением тела как психическую конституцию человека, соответствующую его телесной конституции, и объяснял характер, в конечном счете, врожденными, прежде всего эндокринными факторами.

Однако в настоящее время ни антропология, ни анатомия, ни психология не располагают никакими сколько-нибудь достоверными данными о том, что характер человека зависит от строения тела, конфигурации лица, цвета глаз и т.д.

Наиболее яркое, отчетливое представление о характере человека можно получить, зная специфику его поступков, поведения, деятельности. Движения и действия, выполнение которых становится в определенных условиях потребностью называют привычками. Привычные действия человека, повторяясь, становятся чертами характера, составляя его существо, влияя на положение человека в общественной жизни и на отношение к нему со стороны других людей.

Итак, в психологии понятие характер ( от греч. charakter -”печать”, “чеканка”), означает совокупность устойчивых индивидуальных особенностей личности, складывающихся и проявляющихся в деятельности и общении, обуславливая типичные для нее способы поведения.

2. Типология характеров.

Попытки построения типологии характера неоднократно предпринимались на протяжении всей истории психологии. Одной из наиболее известных и ранних из них явилась та, которая еще в начале нашего века была предложена немецким психиатром и психологом Э. Кречмером. Несколько позже аналогичную попытку предпринял его американский коллега У. Шелдон, а в наши дни – Э. Фромм, А.Е. Личко и ряд других ученых.

Все типологии человеческих характеров исходили из ряда общих идей. Основные из них такие:

1.   Характер человека формируется довольно рано в онтогенезе и на протяжении остальной его жизни проявляет себя как более или менее устойчивый.

2.   Те сочетания личностных черт, которые входят в характер человека, не являются случайными. Они образуют четко различимые типы, позволяющие выявлять и строить типологию характеров.

3.   Большая часть людей в соответствии с этой типологией может быть разделена на группы.

Э. Кречмер выделил и описал три наиболее часто встречающиеся типа строения тела и конституции человека: астенический, атлетический и пикнический. Каждый из них он связал с особым типом характера.

1.   Атлетический тип  характеризует небольшая толщина тела в профиль при среднем или выше среднего росте. Астеник – обычно худой или тонкий человек, из-за своей худобы кажущийся несколько выше, чем он есть на самом деле. У астеника тонкая кожа лица и тела, узкие плечи, тонкие руки, удлиненная и плоская грудная клетка со слаборазвитой мускулатурой и слабыми жировыми накоплениями.

2.   Атлетическому типу свойственен сильно развитый скелет и мускулатура. Такой человек обычно среднего или высокого роста, с широкими плечами, мощной грудной клеткой. У него плотная, высокая голова.

3.   Пикнический тип отличается развитыми внутренними полостями тела, склонностью к ожирению при слаборазвитых мышцах и опорно-двигательном аппарате. Такой человек среднего роста с короткой шеей, сидящей между плечами.

Тип строения тела, как было показано еще Кречмером и отчасти подтверждено новейшими исследованиями в области психогенетики, определенным образом коррелирует со склонностью к психическим заболеваниям. Например, маниакально-депрессивным психозом чаще всего болеют люди с крайне выраженными чертами пикника. К шизофреническим заболеваниям более склонны астеники и атлетики.

Заболевания, по мнению Кречмера, представляют собой “карикатуры определенных нормальных типов личности” [Немов Р.С. Психология , М:1998. – С. – 408]. Тот тип нормальных людей, который по своим психологическим особенностям напоминает шизофренников, Кречмер назвал ”шизотимным”; тех, кто напоминает больных маниакально-депрессивным психозом, - “циклотимиками”. “Шизотимикам” свойственны такие черты характера, как аристократичность и тонкость чувств, склонность к отвлеченным размышлениям и отчуждениям, холодность, эгоистичность и властность, сухость и отсутствие эмоций. “Циклотимики” описываются им как люди, обладающие веселостью, болтливостью, беспечностью, задушевностью, энергичностью, склонностью к юмору и легкому восприятию жизни.

Хотя типология Кречмера была построена умозрительным путем, она содержала в себе ряд жизненно правдивых наблюдений. Впоследствии действительно обнаружилось, что люди с определенными типом строения тела имеют склонность к заболеваниям, которые сопровождаются акцентуациями соответствующих черт поведения.

Акцентуации характера — это крайние варианты нормы, при которых отдельные черты характера чрез­мерно усилены, вследствие чего обнаруживается изби­рательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повы­шенной устойчивости к другим.

Будучи крайними вариантами нормы, акцентуации ха­рактера сами по себе не могут быть клиническим ди­агнозом. Они являются лишь почвой, предрасполагающим фактором для развития пси­хогенных расстройств (острых аффективных реакций, неврозов, ситуативно обусловленных патологических нарушений поведения, психопатических развитий, ре­активных и эндореактивных психозов). В этих случаях от типа акцентуации зависит как избирательная чувст­вительность к определенного рода психогенным факто­рам, так и особенностям клинической картины.

 При эндогенных психозах некоторые типы акценту­аций, видимо, также могут играть роль предраспола­гающего или повышающего риск заболевания фактора (шизоидная и сенситивная акцентуации в отношении вялотекущей шизофрении, циклоидная — в отношении маниакально-депрессивного и шизоаффективного пси­хозов).

В зависимости от степени выраженности выделяют две степени акцентуации характера — явная и скрытая. 

   Явная акцентуация. Эта степень акцентуации отно­сится к крайним вариантам нормы. Она отличается на­личием довольно постоянных черт определенного типа характера. Тщательно собранный анамнез, сведения от близких, непродолжительное наблюдение, особенно в среде сверстников позволяют распознать этот тип. Однако выраженность черт определенного типа не препятствует возможности удовлетворительной социальной адаптации. Занимаемое положение обычно соответствует способностям и возможностям. В подростковом возрасте особенности характера часто заостряются, а при действии психогенных факторов, адресующихся к “месту наименьшего сопротивления”, могут наступать временные нарушения адаптации, отклонения в поведении. При взрослении особенности характера остаются достаточно выраженными, но компенсируются и обычно не мешают адаптации.                            

Скрытая акцентуация. Эта степень видимо должна быть отнесена не к крайним, а к обычным вариантам нормы. В обыденных, привычных условиях, черты определенного типа характера выражены слабо или не проявляются совсем. Даже при продолжительном наблюдении, разносторонних контактах и детальном ознакомлении с биографией трудно бывает составить четкое представление о типе характера. Такие акцентуации  могут проявляться неожиданно под влиянием ситуаций и травм, которые предъявляют повышенные требования к “месту наименьшего сопротивления”. Психогенные факторы иного рода, даже тяжелые, не только не вызывают психических расстройств, но могут даже не выявить типа характера. Если же такие черты и выявляются, это, как правило, не приводит к заметной социальной дезадаптации.

3. Основные типы акцентуаций характера.

Одна из классификаций принадлежит известному отечественному психиатру А.Е.Л ичко. Эта классификация построена на основе наблюдений за подростками. Более поздние классификации характеров строились в основном на описаниях этих акцентуаций.

Акцентуация характера, по Личко, - это чрезмерное усиление отдельных черт характера, при котором наблюдаются не выходящие за пределы нормы отклонения в психологии и поведении человека, граничащие с патологией. Такие акцентуации как временные состояния психики чаще всего наблюдаются в подростковом и раннем юношеском возрасте. Объясняет этот факт автор классификации так: “При действии психогенных факторов, адресующихся к “месту наименьшего сопротивления” могут наступать временные нарушения адаптации, отклонения в поведении” [ Немов Р.С. Психология , М:1998. – С. – 409]

Гипертимный тип. Подростки, относящиеся к гипертимному типу, с детства отличаются большой шумли­востью, общительностью, чрезмерной самостоятель­ностью, даже смелостью, склонностью к озорству. У них нет ни застенчивости, ни робости перед незна­комцами, но зато недостает чувства дистанции в отно­шении к взрослым. В играх любят командовать сверст­никами. Воспитатели жалуются на их неугомонность. В школе, несмотря на хорошие способности, живой ум, умение схватывать все на лету, учатся неровно из-за неусидчивости, отвлекаемости, недисциплинированности. В подростковом возрасте главная черта—почти всегда хорошее, даже несколько приподнятое настрое­ние. Оно сочетается с хорошим же самочувствием, не­редко цветущим внешним видом, высоким жизненным тонусом, активностью и брызжущей энергией, всегда прекрасным аппетитом и крепким освежающим сном. Лишь изредка солнечное настроение омрачается вспыш­ками раздражения и гнева, вызванными противодейст­вием окружающих, их стремлением подавить слишком бурную энергию, подчинить своей воле. Реакция эмансипации сильно сказывается на поведении: такие под­ростки рано проявляют самостоятельность и независи­мость. Со взрослыми – родителями и педагогами – уних нередко возникают конфликты. Крайне бурно реагируют на повседневную опе­ку, наставления и нравоучения; плохо переносят жесткую дисциплину и строго регламентированный режим. Но в необычных ситуа­циях не теряются, проявляют находчивость, умеют лов­чить и изворачиваться. К правилам и законам пред­ставители этого типа относятся легкомысленно, могут незаметно для себя проглядеть грань между допускаемым и запрещенным.

  Они всегда тянутся в компанию, тяготятся и  плохо переносят одиночество, среди сверстников стремятся к лидерству, при этом не к формальному, а к фактическому—роли вожака и заводилы. При общительности  в выборе знакомств неразборчивы и легко могут ока­заться в сомнительной компании. Любят риск и аван­тюры.

Характерно хорошее чувство нового. Новые люди, места, предметы живо привлекают. Легко воодушев­ляясь, такие подростки часто не доводят начатое до конца, непрестанно меняют “хобби”; плохо справляются с работой, требующей большой усидчивости, тщатель­ности, кропотливого труда; аккуратностью не отличают­ся ни в выполнении обещаний, ни в денежных делах, легко залезают в долги, любят шиковать, прихвастнуть; склонны видеть свое будущее в радужных красках. Не­удачи могут вызвать бурную реакцию, но неспособны надолго выбить из колеи. Отходчивы, быстро мирятся и даже дружат с теми, с кем раньше ссорились.

Половое чувство нередко пробуждается рано и бы­вает сильным. Поэтому возможна ранняя сексуальная жизнь. Однако подростковая сексуальная девиантность бывает мимолетной, склонности к фиксации здесь не обнаруживается.

Свои способности и возможности обычно переоцени­вают. Хотя большинство особенностей своего харак­тера гипертимные подростки хорошо знают и не скры­вают, однако обычно стараются выставить себя более конформными, чем есть на самом деле.

 Гипертимный тип встречается, как правило, в виде явной акцентуации. На ее фоне могут возникать острые  аффективные реакции и ситуативно обусловленные па­тологические нарушения поведения (ранняя алкоголи­зация, токсикоманическое поведение, эмансипационные побеги и т.п.). Гипертимная акцентуация может быть также почвой для психопатических развитий по гипертимно-неустойчивому и гипертимно-истероидному типам. Под влиянием повторных черепно-мозговых травм мо­жет сформироваться гипертимно-эксплозивный тип пси­хопатии. Гипертимный тип акцентуации встречается как нередкий преморбидный фон при маниакально-депрессивном и шизоаффективном психозах.

Циклоидный тип. В детстве не отличаются от сверст­ников или производят впечатление гипертимов. С на­ступлением пубертатного периода может возникнуть первая субдепрессивная фаза. В дальнейшем эти фазы чередуются с фазами подъема и с периодами ровного настроения. Длительность фаз меняется — сначала дни, потом 1—2 недели, с возрастом они могут удлиняться или, наобо­рот, сглаживаться.

В субдепрессивной фазе отмечаются вялость, упадок сил, все валится из рук. Что раньше давалось легко и просто, теперь требует больших усилий. Труднее ста­новится учиться. Общество окружающих людей начи­нает тяготить, компании избегаются, приключения и риск теряют привлекательность. Подростки в эти дни становятся вялыми домоседами. Мелкие неприятности и неудачи, нередкие в этот период из-за падения рабо­тоспособности, переживаются тяжело. Хотя на замеча­ния и укоры часто отвечают раздражением, грубостью, но в глубине души впадают в еще большее уныние. Больше жалуются на скуку. Однако, если в эти дни выпада­ют серьезные нарекания или большие неудачи, особен­но если они унижают самолюбие, легко могут возник­нуть мысли о собственном безволии, неполноценности, никчемности и быть спровоцированы острые аффектив­ные реакции с суицидными попытками.

Аппетит снижается. Даже любимые кушанья не до­ставляют прежнего удовольствия. Бессонницы у под­ростков обычно не бывает. Иногда жалуются на то, что стало трудно уснуть и почти всегда на вялость и раз­битость по утрам.

В период подъема циклоидные подростки выглядят как гипертимы. Бросаются в глаза не свойственные им обычно рискованные шутки над старшими и желание везде и всюду острить.

Самооценка формируется постепенно, по мере на­копления опыта “хороших” и “плохих” периодов. При недостатке такого опыта она может быть очень не­точной.

   Лабильные циклоиды представляют собой форму акцентуации, промежуточную между типичными циклоидами и лабильными подростками. Фазы здесь очень коротки — один — два дня. В “плохие” дни дурное настроение обычно не сочетается с упадком сил или неудов­летворительным самочувствием. В пределах одного периода возможны короткие перемены настроения, вы­званные соответствующими событиями или известиями. Но в отличие от описываемого далее лабильного типа акцентуации нет чрезмерной эмоциональной реактивно­сти, постоянной готовности настроения круто меняться от незначительных причин.

   Циклоидной психопатии не существует. При резко выраженной циклоидности возникает циклотимия, которую правомерно рассматривать как легкую форму маниакально-депрессивного психоза. Сама циклоидная акцентуация может быть фоном для развития как это­го, так и шизоаффективного психозов.

   Лабильный тип. В детстве не отличаются от сверст­ников или обнаруживают склонность к невротическим реакциям. Главная черта в подростковом возрасте — крайняя лабильность настроения, которое меняется слишком часто и чрезмерно резко от ничтожных и даже незаметных для окружающих поводов. Кем-то нелестно сказанное слово, неприветливый взгляд случайного со­беседника способны вдруг погрузить в мрачное распо­ложение духа без каких-либо серьезных неприятностей и неудач. И наоборот, интересная беседа, мимолетный комплимент, от кого-то услышанные заманчивые, но малореальные перспективы способны вселить веселость и жизнерадостность и даже отвлечь от действительных неприятностей, пока те чем-либо не напомнят о себе. Во время откровенных и волнующих бесед можно видеть-то готовые навернуться на глаза слезы, то радостную улыбку.

От настроения в данный момент зависит все: и са­мочувствие, и сон, и аппетит, и работоспособность, и общительность. Соответственно настроению и будущее - то расцвечивается радужными красками, то представ­ляется унылым и безнадежным, и прошлое предстает то как цепь приятных воспоминаний, то сплошь состоя­щим из неудач и несправедливостей. Повседневное окружение то кажется милым и интересным, то безо­бразным и скучным.

Таких  подростков отличают глубокие чувст­ва, искренняя привязанность к тем, от кого они видят любовь, заботу и внимание. Привязанности сохраняют­ся, несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор. Утраты переносятся тяжело. Не менее свойственна и преданная дружба. Предпочитают дружить с тем, кто в минуты грусти и недовольства способен утешить, от­влечь, при нападках — защитить, а в минуты подъема разделить радость и веселье, удовлетворить потребность в сопереживании. Любят компании, смену обстановки, но в отличие от гипертимных подростков ищут в них не поле деятельности, а только новые впечатления. Чут­кость ко всякого рода знакам внимания, благодарности, похвалам и поощрениям, которые доставляют искрен­нюю радость, не сочетается ни с заносчивостью, ни с самомнением.

Тяга к группированию со сверстниками целиком зависит от настроения. В хоро­шие минуты ищут компании, в плохие избегают общения. В группе сверстников на роль вожака не претен­дуют, охотно довольствуясь положением опекаемого и защищаемого другими любимца и баловня. Хобби огра­ничиваются информативно-коммуникативным типом, иногда художественной самодеятельностью, да еще некоторыми домашними животными (особенно при­влекательна собственная собака, которая служит громоотводом для эмоций при перепадах настроения).

   Своеобразная избирательная интуиция позволяет таким подросткам сразу чувствовать, как к ним относятся окружающие, при первом контакте определяя, кто к ним расположен, кто безразличен, а в ком таится хоть капля недоброжелательности или неприязни. Ответное отношение возникает незамедлительно и без попыток его утаить.

    Самооценка отличается искренностью и умением правильно отметить черты своего характера.

   “Слабым звеном” данного типа является отвержение со стороны эмоционально значимых лиц, утрата близ­ких, разлука с ними.

    Акцентуация, по лабильному типу часто сочетается с гармоничным психофизическим инфантилизмом, а так­же с вегетативной лабильностью и склонностью к ал­лергическим заболеваниям. Этот тип акцентуации слу­жит почвой для острых аффективных реакций, невро­зов, особенно неврастении, реактивной депрессии и для психопатических развитий.

Астеноневротический тип. С детства нередко выявля­ются признаки невропатии: плохой сон и аппетит, кап­ризность, пугливость, плаксивость, иногда ночные стра­хи, ночной энурез, заикание и т.п. В других случаях детство проходит благополучно, и первые признаки астеноневротической акцентуации возникают только в подростковом возрасте.

   Главными чертами являются утомляемость, раздра­жительность, мнительность и капризность. Утомляе­мость особенно проявляется при умственных занятиях или при физических и эмоциональных напряжениях, на­пример, в обстановке соревнований. Раздражительность ведет к внезапным аффективным вспышкам, возникаю­щим нередко по ничтожному поводу. Раздражение, за­частую изливаемое на случайно попавших под руку, легко сменяется раскаянием и слезами. Такие подростки внимательно прислушиваются к малейшим телесным ощущениям, охотно лечатся, укладываются в постель, подвергаются врачебным обследованиям.

Подростковые нарушения поведения типа алкоголизации этому типу не свойственны. К сверстникам тянутся, ищут компании, но быстро от нее устают и предпочитают одиночество или общение с близким дру­гом. Самооценка обычно прежде всего отражает заботу о здоровье.

Этот тип акцентуации является почвой для развития неврастении, острых аффективных реакций, реактивных дегрессий, ипохондрических развитий. Срывы часто воз­никают тогда, когда подросток осознает нереальность надежд и жела­ний. Тяжелые болезни у близких и знакомых усиливают ипохондричность.

Сенситивный тип. С детства пугливы и боязливы. Ча­сто страшатся темноты, сторонятся животных, боятся остаться одни, быть запертыми дома. Сторонятся бой­ких и шумных сверстников. Не любят подвижных игр и озорства. Робки и застенчивы среди посторонних и в необычной обстановке. Несклонны к легкому общению с незнакомыми. Все это может оставлять ложное впе­чатление о замкнутости и отгороженности от окружаю­щего. На самом деле такие дети достаточно общитель­ны с теми, к кому привыкли. Играть часто любят с ма­лышами, чувствуя себя с ними увереннее и спокойнее. К родным и близким бывают привязаны, даже при хо­лодном и суровом обращении с ними. Отличаются по­слушанием. Слывут “домашними детьми”. Школа их пугает шумом, возней и драками на переменах. Учатся обычно старательно. Страшатся всякого рода контрольных, проверок, экзаменов. Нередко стесняются отвечать у доски. Боятся прослыть выскочкой. Привыкнув к новому классу и даже страдая от преследований со стороны некоторых одноклассников; крайне неохотно переходят в другой.

Начало пубертатного периода обычно проходит без особых осложнений. Трудности начинаются в старшем подростковом возрасте, с момента вступления в самостоятельную жизнь. Тогда выступают две главные черты этого типа: чрезмерная впечатлительность и чувство собственной неполноценности. В себе видят множество недостатков, особенно в области морально-этических и волевых качеств. К родным сохраняется детская привязанность. Опеке близких охотно подчиняются. Упреки и наказания с их стороны вызывают слезы и отчаяние. Рано формируется чувство долга, ответственности, чрезмерные моральные требо­вания к себе и окружающим.

Выраженной бывает реакция  гиперкомпенсации. Ищут утверждения себя не там, где могут раскрыться их способности, а именно в той области, где чувствуют свою слабость. Робкие и стеснительные натягивают на себя личину веселости, развязности, даже заносчивости, но в неожиданной ситуации быстро пасуют. При довери­тельном контакте за спавшей маской “все нипочем” от­крывается жизнь, полная самобичеваний, тонкая чувст­вительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное сочувствие может сменить браваду на бурно хлынувшие слезы.

От сверстников не отгораживаются, стремятся к ним, но в выборе друзей разборчивы, а в дружбе привязчи­вы. Близкого друга предпочитают шумной компании. Увлечения сенситивных подростков бывают двоякого рода. Одни носят интеллекту­ально-эстетический характер (искусство, музыка, рисо­вание, домашние цветы, певчие птицы, и т.п.), причем удовольствие доставляет сам процесс этих занятий; к особо высоким результатам вовсе не стремятся, даже свои реальные успехи оценивают весьма скромно. Дру­гой род увлечений обусловлен реакцией гиперкомпенса­ции. Здесь важен достигаемый результат и признание со стороны. Мальчики пытаются преодолеть “слабово­лие” занятиями силовыми видами спорта (борьба, атлетическая гимнастика и т. п.), а робость и застенчивость стараются побороть, устремляясь на общественные по­сты, где обычно тщательно выполняют формальную часть порученной функции, оставляя фактическое лидер­ство другим.                   

В силу гипер­компенсации признания в любви могут быть столь решительными и неожиданными, что пугают и отталкивают. Отвергнутая любовь утверждает в мыслях о своей неполноценности. Могут возникнуть суицидные намере­ния.                                

Сенситивные юноши обычно не ку­рят. В алкогольном опьянении вместо эйфории нередко можно наблюдать депрессивные переживания.

Самооценка отличается высоким уровнем объектив­ности. Лгать и притворяться не любят и не умеют. От­каз отвечать предпочитают неправде.

Ударом по “слабому звену” обычно оказывается си­туация, где подросток становится объектом недоброже­лательного внимания окружающих, насмешек или по­дозрений в неблаговидных поступках, когда на репута­цию падает тень, или когда подросток подвергается не­справедливым обвинениям.

Сенситивная акцентуация служит почвой для острых аффективных реакций интрапунитивного типа, фобического невроза, реактивных депрессий, эндореактивных психозов. По-видимому, сенситивная акцентуация сопря­жена с более высоким риском заболевания прогредиентной шизофренией.

Критическим периодом, когда психастенические чер­ты начинают раскрываться во всей полноте, обычно бы­вают первые классы школы, когда безмятежное детство сменяется первыми требованиями к чувству ответствен­ности. Необходимость отвечать за себя и особенно за других представляет один из самых чувствительных ударов для психастенической натуры.

В пубертатном периоде резких обострений психасте­нии обычно не бывает. Декомпенсации могут наступать в моменты предъявления высоких требований к чувству ответственности (например, во время экзаменов).

Главными чертами психастенического типа являются нерешительность, склонность ко всякого рода рассужде­ниям, тревожная мнительность в виде опасений за бу­дущее — свое и своих близких, любовь к самоанализу, самокопанию и легкость возникновения навязчивых страхов, опасений, действий, ритуалов, представлений, мыслей. Опасения адресуются к возможному, даже к маловероятному, в будущем: как бы не случилось чего-нибудь ужасного и непоправимого с ними самими или с теми близкими, к которым они обнаруживают чрез­вычайно сильную привязанность. Невзгоды, уже случив­шиеся, пугают их гораздо меньше. Мальчикам бывает особенно свойственна тревога за мать: как бы она не заболела и не умерла, не попала бы под транспорт и т. п. Если мать опаздывает, где-то без предупреждения задержалась, такой подросток не находит себе места.

Защитой от постоянной тревоги за будущее стано­вятся выдуманные приметы и ритуалы. Например, вы­ходя из дома, переступать порог только левой ногой, на контрольные и экзамены надевать одну и ту же “сча­стливую” рубашку и т.п. Другой защитой является специально выработанные педантизм и формализм, ко­торые питаются мыслью, что если все заранее преду­смотреть и не уклоняться от намеченного плана, то ни­чего плохого не случится.

Нерешительность особенно проявляется в долгих и мучительных колебаниях, когда надо сделать самостоя­тельный выбор. Однако уже принятое решение должно быть немедленно исполнено, при этом вдруг обнаружи­вается поразительная нетерпеливость. У психастениче­ских подростков приходится видеть реакцию гиперкомпенсации в отношении своей нерешительности и неуве­ренности. Она проявляется неожиданными самоуверен­ными и безапелляционными высказываниями, утриро­ванной решимостью и скоропалительностью действий в моменты, когда как раз требуется осмотрительность и осторожность. Постигающие при этом неудачи еще бо­лее усиливают нерешительность и сомнения.

Физическое развитие обычно оставляет желать луч­шего. Все ручные навыки и занятия спортом даются плохо. Исключение составляют лишь те виды спорта, при занятиях которыми нагрузка падает на ноги (бег, прыжки, лыжи, велосипед). В этих видах иногда дости­гаются лучшие результаты.

Подростковая реакция эмансипации выражена слабо и нередко замещена патологической привязанностью, к кому-либо из близких. Тяга к сверстникам проявляется в робких формах. Увлечения, как правило, ограничива­ются интеллектуально-эстетическими хобби. Сексуальное развитие зачастую опережает общее физическое. Подростковые нарушения поведения (делинквентность, побеги из дома, алкоголизация) психастеникам не при­сущи.

Самооценка, несмотря на склонность к самоанализу, далеко не всегда отличается правильностью и полнотой. Часто выделяется склонность находить у себя черты са­мых разных типов, в том числе совершенно не свойст­венные, например, истерические.

Психастеническая акцентуация служит благодатной почвой для развития обсессивного невроза. Воспитание в условиях “повышенной моральной ответственности”, когда взрослые перекладывают на детские плечи забо­ты по уходу и надзору за малышами или беспомощны­ми членами семьи, резко усиливает психастенические черты. “Повышенная ответственность” может быть свя­зана со слишком большой надеждой родителей на выда­ющиеся успехи ребенка и подростка в учебе, занятиях музыкой и т.п. Склонный к психастении подросток чут­ко улавливает эти высокие родительские экспектации и страшится их не оправдать, чтобы не утратить всей полноты родительской любви. Воспитание по типу доми­нирующей гиперпротекции, сочетающееся с постоянны­ми и чрезмерными призывами к чувству ответственно­сти, предусмотрительности, с запугиванием возможны­ми неприятностями и невзгодами также может привести к психопатическому развитию психастенического типа.

Шизоидный тип. С первых лет такие дети любят иг­рать одни. Они мало тянутся к сверстникам, избегают возни и шумных забав, предпочитают общество взрос­лых, подолгу молча слушая их беседы между собой. К этому может добавляться какая-то недетская сдер­жанность и даже холодность.

В подростковом возрасте все черты шизоидного типа крайне заостряются. Прежде всего бросаются в глаза замкнутость и отгороженность. Иногда духовное одино­чество мало тяготит подростка, который живет своими, необычными для других, интересами и увлечениями. Чаще же неспособность устанавливать контакты тяже­ло переживается. Неудачные попытки найти себе друга по душе, мимозоподобная чувствительность в моменты таких поисков, быстрая истощаемость в контакте (“не знаю о чем еще говорить”) побуждают к еще большему уходу в себя.

    Замкнутость сочетается с недостатком интуиции - неумением догадаться о несказанном другими вслух, угадать их желания, почувствовать чужие переживания, неприязненное отношение к себе или, наоборот, симпа­тию и расположение, уловить момент, когда не следует навязывать свое присутствие. К недостатку интуиции примыкает недостаток сопереживания — неумение от­кликнуться на радость или печаль другого, понять оби­ду, отозваться на чужое беспокойство и волнение. Сла­бость интуиции и сопереживания создает впечатление холодности и черствости. Некоторые поступки могут по­казаться жестокими, но они связаны с неспособностью вчувствоваться в страдания других, а не с желанием получить садистское наслаждение.

   Внутренний мир почти всегда закрыт для посторон­них и зачастую бывает заполнен фантазиями и увлече­ниями. Шизоидные подростки могут раскрываться неожиданно и обычно перед человеком малознакомым, и даже случайным, но чем-то импонирующим их прихотливому выбору. В то же время их внутренние пережи­вания могут навсегда оставаться скрытыми от близких или от тех, кого они знают много лет.

Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают неожиданными и непонятны­ми для окружающих многие поступки, ибо весь ход предшествующих переживаний и мотивов остается скры­тым. Чудачества бывают неожиданны, но не служат эгоцентрической цели привлечь к себе внимание.

   Подростковая реакция эмансипации обычно проявля­ется весьма своеобразно. Шизоидный подросток может терпеть мелочную опеку в быту и даже не замечать ее, подчиняться установленному распорядку и режиму, но готов реагировать бурным протестом на малейшую по­пытку вторгнуться без дозволения в мир его интересов, увлечений и фантазий. Однако реакция эмансипации легко может оборачиваться социальной нонконформностью—негодованием по поводу существующих пра­вил и порядков, насмешками над распространенными идеалами, интересами и духовными ценностями, злопы­хательством по поводу “отсутствия свободы”. Подобные суждения могут подолгу скрытно вынашиваться и не­жданно для всех реализоваться в решительных действи­ях или публичных выступлениях. Прямолинейная крити­ка других в таких случаях осуществляется без учета ее последствий для себя.

Реакция группирования со сверстниками внешне вы­ражена слабо. Замкнутость затрудняет контакты, а не­податливость общему влиянию не позволяет полностью слиться с группой. Иногда шизоидные подростки под­вергаются насмешкам и преследованиям сверстников, иногда же, благодаря холодной сдержанности и неожи­данному умению постоять за себя, внушают уважение и заставляют соблюдать дистанцию. Но успех среди сверстников может быть предметом сокровенных фанта­зий шизоидного подростка.

Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и постоянством. Чаще встречаются интеллектуально-эстетические хобби. Увлечения нередко таят от других, боясь непонимания и насмешек. Делятся ими, если встречают интерес, но никогда не выставляют напоказ. В спорте предпочитают индивидуальные занятия, но не коллективные игры. Место увлечений могут занимать одинокие многочасовые прогулки. Некоторым шизоидам хорошо даются тонкие ручные навыки: игра на музы­кальных инструментах, всяческие поделки.

Сексуальная активность для окружающих обычно остается незамеченной. Однако внешняя “асексуаль­ность”, презрение к половой жизни могут сочетаться с упорным онанизмом и яркими эротическими фантазия­ми. Болезненно чувствительные в компаниях, не способ­ные на флирт и ухаживание, не умеющие добиться сек­суальной близости в ситуации, где она возможна, шизо­идные подростки могут внезапно для других проявлять сексуальную активность в самых грубых и даже извра­щенных формах: вступать в связь   со случайными встречными, онанировать под чужими окнами, эксгибиционировать перед малышами, часами сторожить, чтобы подсмотреть чьи-то обнаженные гениталии и т.п. По­добная сексуальная активность и сексуальные фантазии глубоко таятся. Даже когда подобные действия обнару­жены, стараются не раскрывать мотивов и пережива­ний.

Алкоголизация встречается редко. Опьянение обычно не сопровождается эйфорией. Уговорам и питейной атмосфере компаний легко противостоят. Однако у не­которых небольшие дозы крепких напитков облегчают установление контактов и устраняют чувство неестест­венности во время общения. Тогда алкоголь может ре­гулярно использоваться в качестве своеобразного “ком­муникативного допинга". Может возникнуть необычная психическая зависимость, отличная от известной психи­ческой зависимости у алкоголиков. В указанных случа­ях прием алкогольного допинга подростком становится необходимым ритуалом перед вынужденными активны­ми общениями. С той же целью легко могут быть нача­ты приемы наркотиков. Опасность токсикоманического поведения у шизоидов больше, чем алкоголизации.

   Делинквентное поведение встречается нечасто. Груп­повые правонарушения не свойственны. Однако преступ­ления могут совершаться “во имя группы”, чтобы груп­па “признала своим”. В одиночку совершаются и сек­суальные правонарушения.

   Самооценка шизоидов отличается избирательностью. Хорошо отдают себе отчет в своей замкнутости, трудно­сти контактов, непонимании окружающих. Противоре­чия же в своем поведении не замечаются или им не придается значения. Любят подчеркивать свою незави­симость и самостоятельность.

   Обычно приписываемые  шизоидам соматические признаки (худощавость, дряблая мускулатура, сутуло­ватость) на фоне акселерации могут искажаться эндо­кринными сдвигами, обусловливая, например, избыточную полноту.

Ударам по “слабому звену” шизоидной акцентуации является ситуация, в которой необходимо быстро и легко вступать в неформальные контакты (формальные контакты, в отличие от сенситивных подростков, при шизоидной акцентуации даются относительно легко). Непереносимым является также грубое насильственное вторжение в интимный мир фантазий и увлечений. Дру­гие же психические травмы переносятся иногда удиви­тельно стойко. В целом шизоидная акцентуация по ми­новании подросткового возраста обычно не препятству­ет хорошей социальной адаптации.

   Шизоидная акцентуация сочетается с повышенным риском заболевания вялотекущей шизофренией. Повы­шение риска прогредиентной шизофрении менее отчет­ливо. Этот тип акцентуации в подростковом возрасте предрасполагает также к транзиторной метафизической интоксикации.

    Эпилептоидный тип. Лишь в части случаев черты это­го типа явственно проступают еще в детстве. Такой ре­бенок может часами плакать и его невозможно ни утешить, ни отвлечь, ни приструнить. Наряду с этим, могут 1 выявиться садистские склонности, дети Любят мучить животных, дразнить младших, издеваться над беспо­мощными. Отмечается также недетская бережливость по отношению к одежде, игрушкам, всему “своему” и крайне злобная реакция на тех, кто собирается поку­шаться на их собственность. В школе обнаруживается мелочная аккуратность в ведении тетрадей, всего учени­ческого хозяйства.

  В большинстве случаев черты этого типа становятся очевидными только в подростковом возрасте. Главной из них является склонность к периодам злобно-тоскливого настроения с накипающим раздражением и поискам объекта, на котором можно сорвать зло. Такие состоя­ния длятся часами, реже днями, постепенно начинаясь и медленно ослабевая. С ними тесно связана аффектив­ная взрывчатость. Вспышки возбуждения лишь при пер­вом впечатлении кажутся внезапными. Аффект накипа­ет долго и постепенно. Повод для взрыва может быть ничтожным, сыграть роль последней капли. Аффекты не только сильны, но и продолжительны, долго не насту­пает успокоения. В аффекте могут отмечаться без­удержная ярость, циничная брань, жестокие побои, без­различие к беспомощности объекта нападения и. неспо­собность учесть его превосходящую силу. Реже эта ярость оборачивается аутоагрессией с нанесением себе порою тяжких повреждений.

Инстинктивная жизнь отличается большим напряже­нием. Сильное сексуальное влечение, склонность к сек­суальным эксцессам могут сочетаться с садистскими и мазохистическими наклонностями. Любовь почти всегда окрашена мрачными красками ревности.

Алкогольное опьянение часто протекает тяжело, с яростью и драками. В пьяном виде могут быть соверше­ны поступки, о которых потом не остается воспомина­ний. Тем не менее нередкой бывает склонность напи­ваться “до отключения”. Брутальность сказывается во всем; крепкие напитки предпочитаются вину, крепкие папиросы — сигаретам и т.п. В опьянении легко возни­кают как агрессивные, так и аутоагрессивные аффек­тивные реакции.

   Реакция эмансипации нередко протекает тяжело. От родных требуют не только “свободы” и самостоятельно­сти, но и “прав”, доли имущества, материальных благ. Перед начальством склонны к угодничеству, если ждут каких-либо преимуществ. Реакция группирования со сверстниками сопряжена со стремлением к властвованию. В группе желают устанавливать порядки, выгод­ные для себя. Могут хорошо адаптироваться в условиях строгого дисциплинарного режима, где умеют подоль­ститься к начальству, заполучить определенную власть над другими подростками и умело использовать ее для своей выгоды. Власть в руках эпилептоидного подрост­ка может быть ударом по его “слабому звену”. Упоен­ный властью, он теряет контроль над собой, настолько угнетает и подавляет попавщих под его зависимость, что против него зреет всеобщий бунт, который лишает его былых преимуществ и надолго дезадаптирует.

Среди увлечений должна быть отмечена склонность к азартным играм. Страсть к обогащению очень легко пробуждается. Коллекционирование привлекает прежде всего материальной ценностью собранного. В спорте за­манчивым кажется то, что позволяет развить физиче­скую силу. В сфере увлечений могут оказаться и раз­личные поделки, особенно требующие тщательности ис­полнения и сулящие материальную выгоду. Музыкой и пением охотно занимаются наедине, получая от этого особое чувственное наслаждение.

Общими чертами являются также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, что откладывает отпечаток на всем — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных ценностей. Мелочная скрупу­лезность, дотошное соблюдение всех правил, даже в ущерб делу, допекающий всех педантизм — все это рас­сматривается некоторыми авторами как способ компен­сации собственной инертности. Большое внимание к своему здоровью, бережное соблюдение собственных ин­тересов сочетаются со злопамятностью, несклонностью прощать обиды, озлоблением при малейшем ущемлении интересов.

М. С. Певзнер (1941) обратила внимание на особый вариант эпилептоидности у подростков, отличавшихся, по ее мнению, “гиперсоциальностью”—любовью к тру­ду, аккуратностью, подчеркнутой “правильностью” во всем поведении. В. В. Ковалев    (1973) именно эти ка­чества характера расценил как компенсаторные. По нашему наблюдению, подобная “гиперсоциальность” остается однобокой: подростки оказываются способны­ми на “двойную жизнь”: слывут примерными в одной ситуации и обнаруживают крайнее себялюбие, злоб­ность, склонность к агрессии, моральную и физическую жестокость в другой.

Внешний облик эпилептоидного подростка, описан­ный Г. Е. Сухаревой (1959)—приземистая крепкая фигура, массивный торс с короткими конечностями, круглая, чуть вдавленная в плечи голова, большая че­люсть, крупные гениталии у мальчиков—встречается часто, но, конечно, далеко не всегда.

Самооценка носит односторонний характер. Отмеча­ются склонность к периодам мрачного расположения духа (“на меня находит”), осмотрительность, привер­женность к аккуратности и порядку, нелюбовь к пустым мечтаниям и предпочтение жить реальной жизнью, бес­покойство о здоровье, даже склонность. к ревности. В остальном представляют себя гораздо более кон­формными, чем это есть на самом деле.

Скрытая акцентуация по эпилептоидному типу обна­руживается либо в ситуации, которая наносит удар по “слабому звену”, например, при конфликтах по поводу ущемления интересов, при возможности проявить деспо­тическую власть, .либо под влиянием алкогольного опь­янения, которое, как указывалось, протекает очень тя­жело.

Эпилептоидная акцентуация является почвой для острых аффективных реакций, ситуативно обусловлен­ных нарушений поведения долинквентного и даже кри­минального типа, ранней ал­коголизации, а также психопатического развития. Осо­бенно пагубным является воспитание в условиях жесто­ких взаимоотношений. Гипоопека может способствовать наслоению черт неустойчивости, потворствующая гипер­протекция — истероидности.

   Истероидный тип. Главной чертой является эгоцент­ризм, ненасытная жажда постоянного внимания окру­жающих к своей особе, потребность вызывать восхище­ние, удивление, почитание, сочувствие. На худой конец предпочитаются даже негодование и ненависть в отно­шении себя, но только не перспектива остаться незаме­ченным. Все остальные качества определяются этой чер­той. Нередко приписываемая истероидам внушаемость отличается избирательностью: от нее ничего не остает­ся, если обстановка внушения или само внушение не льют воду на мельницу эгоцентризма. Лживость и фан­тазирование целиком направлены на приукрашивание своей личности с тем, чтобы опять же привлечь к себе внимание. Кажущаяся эмоциональность на деле обора­чивается отсутствием глубоких искренних чувств при большой выразительности, театральности переживаний, при склонности к рисовке и позерству.

Все эти черты нередко намечаются с детских лет. Такой ребенок не выносит, когда при нем хвалят дру­гих детей, другим уделяют внимание. Игрушки ему бы­стро надоедают и часто служат лишь предметом хва­стовства перед другими малышами. Насущной потреб­ностью рано становится привлечение к себе взоров, вы­слушивание восторгов и похвал. Для этого дети с истероидными чертами охотно декламируют стихи, танцуют, поют. Успехи в учебе во многом определяются тем, ста­вят ли их в пример другим.

В подростковом возрасте с той же целью привлечь к себе внимание, прежде всего товарищей, могут ис­пользоваться нарушения поведения. Делинквентность сводится к прогулам, нежеланию работать и учиться, так как “серая жизнь” их не удовлетворяет, а занять в учебе и труде престижное положение, которое бы теши­ло их самолюбие, у них не хватает ни способностей, ни, главное, настойчивости. Тем не менее безделье и празд­ность сочетаются с очень высокими, фактически не удовлетворимыми претензиями в отношении будущей про­фессии. Склонны к вызывающему поведению в общест­венных местах. Более тяжких нарушений поведения обычно избегают.

Побеги из дома могут начаться с детских лет. Убе­жав, дети или подростки стараются быть там, где их будут искать, или обратить на себя внимание милиции (такие демонстративные побеги обычно являются след­ствием реакции оппозиции). Склонны преувеличивать свою алкоголизацию: прихвастнуть огромным количест­вом выпитого или блеснуть изысканным выбором алко­гольных напитков. Иногда такие подростки готовы изо­бразить из себя наркоманов. Наслышавшись о нарко­тиках, попробовав раз - другой какой-либо доступный суррогат, они любят расписывать свои наркотические эксцессы, необычный “кайф”, прием экстравагантных наркотиков, вроде героина или ЛСД. Детальный рас­спрос обнаруживает, что нахватанные сведения быстро истощаются.

  Если ничем другим не удается привлечь к себе вни­мание, то в ход могут пускаться мнимые болезни, ложь и фантазии. Последние всегда предназначаются для окружающих. Выдумывая, легко вживаются в роль, вво­дят в заблуждение доверчивых людей.

Истероидная акцентуация нередко сочетается с пси­хическим инфантилизмом (гармоничным психофизиче­ским или с психическим на фоне физической акселера­ции). Вследствие инфантилизма в подростковом возра­сте сохраняется детская реакция оппозиции на утрату или уменьшение внимания со стороны близких, на по­терю роли семейного кумира. Проявления этой реакции могут быть теми же, что и в детстве—уход в болезнь, попытки избавиться от того, на кого переключилось внимание (например, заставить мать разойтись с поя­вившимся отчимом). Но чаще реакция оппозиции про­является подростковыми нарушениями поведения—выпивки, знакомство с наркотиками, прогулы, воровство асоциальные компании сверстников—все это предназначается лишь для того, чтобы языком поступков про сигнализировать близким: “Верните мне прежнее внимание и заботу, иначе я собьюсь с пути”.

Реакция эмансипации может иметь бурные внешние проявления—громогласные требования свободы, конф­ликты и т.п. На самом же деле настоящей свободы и самостоятельности вовсе не ищут, от внимания и забот близких вовсе не жаждут избавиться.

Реакция группирования со сверстниками сопряжена с претензиями на лидерство или на исключительное по­ложение в группе. Не обладая ни достаточной стеничностью, ни бестрепетной готовностью подчинять себе других, такие подростки добиваются ведущего положе­ния иными средствами. Обладая хорошим интуитивным чутьем настроения в группе, еще только назревающих в ней желаний, стремлений, событий, истероидные подро­стки становятся их первыми выразителями, застрельщиками, зажигателями. В порыве, воодушевленные обращенными на них взорами, могут повести за собой других, даже проявить отвагу. Но всегда оказываются вожаками на час, так как перед неожиданными трудностями пасуют, друзей легко предают, лишенные восхи­щенных взглядов, сразу теряют весь задор. Пытаются также возвыситься в среде сверстников, “пуская им пыль в глаза” россказнями о своих былых “удачах” и “похождениях”. Товарищи вскоре распознают за внешними эффектами внутреннюю пустоту. Поэтому истероидные подростки не склонны подолгу задерживаться в одной группе сверстников и охотно устремляются в новую, уверяя, что “разочаровались в прежних приятелях”.

Увлечения целиком питаются эгоцентризмом. Для этого может выбираться и художественная самодеятель­ность (особенно те ее виды, которые популярны в среде сверстников). Но той же цели могут служить и гимна­стика йогов, и модные философские течения, и необыч­ные коллекции и многое другое, если только оно не требует слишком упорного труда и позволяет покрасо­ваться перед другими.

Сексуальное влечение не отличается ни силой, ни напряженностью. В сексуальном поведении также мно­го театральной игры. Юноши чаще скрывают свои сек­суальные переживания, уходят от бесед на эти темы, чувствуя, что среди товарищей в этой области они мо­гут легко оказаться не на “высоте”. Девочки, наоборот, склонны афишировать свои действительные и выдумы­вать несуществующие связи, способны на оговоры и самооговоры, могут разыгрывать роль распутниц и проституток, наслаждаясь ошеломляющим впечатлени­ем на собеседника.

Самооценка очень далека от объективности. Обычно представляют себя такими, какими в данный момент можно скорее всего обратить на себя внимание.

Удары по эгоцентризму являются самыми чувстви­тельными для истероидной натуры. Неспособность за­нять видное положение среди сверстников, разоблаче­ние приукрашивающих вымыслов с перспективой быть осмеянными и низвергнутыми с пьедестала, крах на­дежд при высоком уровне притязаний, утрата внимания со стороны значимых лиц — все это может повести и к острым аффективным реакциям демонстративного ти­па, включая суицидальные демонстрации, и к истериче­скому неврозу, и к демонстративным нарушениям по­ведения. Сочетание истероидной акцентуации с потвор­ствующей гиперпротекцией в воспитании (“кумир се­мьи”) легко приводит к психопатическому развитию.

Неустойчивый тип. С детства отличаются непослуша­нием, непоседливы, всюду и во все лезут, но при этом трусливы, боятся наказаний, легко подчиняются другим детям. Элементарные правила поведения усваиваются с трудом. За ними все время приходится следить. У части встречаются симптомы невропатии (ночной энурез, за­икание и др.).

   С первых классов школы нет желания учиться. Не­хотя подчиняются при строгом контроле, но всегда ищут случай отлынивать от занятий. Полное безволие обнаруживается, когда дело касается любого труда, исполнения обязанностей и долга, достижения целей, которые ставят перед ними старшие.

Рано выявляется повышенная тяга к удовольствиям, развлечениям, праздности, безделью. Убегают с уроков в кино или просто погулять по улице. Подстрекаемые более стеничными товарищами, могут ради компании убежать из дома. Охотно подражают и подчиняются тем, чье поведение сулит наслаждения, веселье и смену легких впечатлений. Готовы все дни проводить в улич­ных компаниях. Еще детьми начинают курить. Легко идут на мелкие кражи.

Когда становятся подростками, то прежние развле­чения, вроде кино, теперь уже не забавляют. Ищут бо­лее острых и сильных ощущений—в ход идут хулиган­ские поступки, алкоголизация, проявляется интерес к наркотизации. Нарушения поведения, делинквентность прежде всего обусловлены желанием поразвлечься. Вы­пивки начинаются рано (иногда с 12—14 лет) и всегда в компании асоциальных приятелей. Поиск необычных впечатлений легко толкает на правонарушения.

Реакция эмансипации тесно сопряжена все с тем же желанием удовольствия и развлечения. Глубокой любви к близким они никогда не питают. К семейным бедам и заботам относятся с равнодушием. Родные для них — прежде всего источник средств для развлечений. Реак­ция группирования проявляется в раннем тяготении к уличным асоциальным компаниям. Неспособные сами занять себя, плохо переносят одиночество и в этих ком­паниях прежде всего ищут места для развлечений. Трусость и недостаточная инициативность приводят к тому, что неустойчивые подростки легко становятся ору­дием таких групп. В групповых правонарушениях им приходится таскать каштаны из огня, а плоды пожина­ют более стеничные члены группы,

Все увлечения, требующие какого-то труда, для них непостижимы. Доступным оказывается только информативно - коммуникативный тип хобби, да еще азартные иг­ры. Отсюда многочасовая пустая болтовня со случай­ными приятелями, детективно-приключенческие интере­сы— все это питается жаждой впечатлений, новой лег­кой информацией, не требующей никакой интеллекту­альной переработки. Знакомства предпочитаются такие же легкие, как получаемая информация, они нужны только, чтобы ею обмениваться. Веселая компания всегда важнее преданного друга. Полученные сведения лег­ко забываются, в подлинный их смысл не вникают, ни­каких выводов не делается. К занятиям спортом испы­тывают отвращение. Только автомашина и мотоцикл представляются заманчивыми как источники почти ге­донического наслаждения бешеной скоростью с рулем в руках. Но упорные занятия и здесь отталкивают. Пред­почитается угон автомашин и мотоциклов с целью по­кататься. Художественная самодеятельность не привле­кает, даже модные ансамбли скоро приедаются.

Сексуальное влечение не отличается силой, но пре­бывание в уличных группах ведет к раннему сексуаль­ному опыту, включая знакомство с извращениями. Сек­суальная жизнь становится таким же источником раз­влечений, как выпивки и хулиганские похождения. Ро­мантическая влюбленность проходит мимо неустойчивых подростков, чувство влюбленности для них остается не­знакомым.

Учеба легко забрасывается. Никакой труд не привле­кает. Работают только в силу крайней необходимости. Поражает равнодушие к своему будущему—не строят планов, не мечтают о какой-либо профессии или о каком – либо положении для себя. Живут только настоя­щим, желая извлечь из него максимум удовольствий. От трудностей, неприятностей и испытаний стараются убежать. С угрозой наказания бывают связаны первые побеги из дома и из интернатов. Повторные же побеги нередко обусловлены тягой к “свободной жизни”.

Слабоволие и трусость позволяют удерживать не­устойчивых в условиях сурового и жестко регламенти­рованного режима. Когда безделье грозит наказанием, а ускользнуть некуда, они нехотя смиряются и работа­ют. Самооценка обычно необъективна: себе приписыва­ют гипертимные или конформные черты. Главное “сла­бое звено" неустойчивой акцентуации — остаться без пристального надзора, быть предоставленным самому себе.

Скрытая акцентуация по неустойчивому ти­пу обнаруживается, когда подросток, до определенного момента бывший под строгим присмотром, в силу об­стоятельств внезапно оказывается лишенным постоянно­го контроля. Он сразу же .попадает в асоциальную ком­панию, начинает алкоголизироваться и совершает пра­вонарушения.

При воспитании по типу гипопротекции из неустой­чивой акцентуации развивается психопатия.

Конформный тип. Главная черта — постоянная и чрезмерная конформность к своему непосредственному привычному окружению. Жизненное правимо—думать “как все”, поступать “как все”, стараться, чтобы все было “как у всех” — от одежды и манеры вести себя до мировоззрения и суждений по животрепещущим во­просам. При этом под “всеми” подразумевается привычное окружение. От него стараются ни в чем не отстать но и не любят выделяться, забегать вперед. Это особен­но проявляется на отношении к модам одежды. Когда появляется какая-либо новая мода, то нет больших ее хулителей, чем представители конформного типа. Но как только их среда осваивает новую моду, они сами облачаются в эту одежду, забыв о том, что говорили ра­нее.

В жизни любят руководствоваться сентенциями и в трудных случаях ищут в них утешения и оправдания (“утраченного не воротишь” и т.п.). Стремясь всегда соответствовать окружению, совершенно не могут ему противостоять. Поэтому оказываются полностью про­дуктом своей микросреды. В хорошем окружении становятся неплохими людьми, исполнительными работниками. Но, попав в дурную среду, со временем усваивают все ее обычаи и привычки, манеры и правила пове­дения, как бы все это ни противоречило прежнему модусу жизни и как бы пагубно ни было. Хотя адапта­ция к новой среде происходит медленно и первое время тяжело, но, когда она уже осуществилась, новая среда становится таким же диктатором поведения, каким раньше была прежняя. Поэтому конформные подростки “за компанию” легко спиваются, могут быть втянуты в групповые правонарушения.

Конформность сочетается с поразительной некритичностью. Все, что говорит привычное окружение, все, что приносят привычные каналы информации,—это и есть истина. И даже если по этим каналам начинают посту­пать сведения, явно противоречащие действительности, они по-прежнему принимаются за чистую монету.

Консерватизм идет рука об руку с конформностью. Новое не любят, потому что не могут к нему быстро приспособиться. Трудно осваиваются в новой обстанов­ке. Правда, в наших условиях они открыто в этом не признаются, потому что в подавляющем большинстве наших микроколлективов чувство нового высоко ценит­ся, новаторы поощряются и т.п. Но положительное от­ношение к новому остается только на словах. На деле же предпочитается стабильное окружение и раз навсег­да установленный порядок. Нелюбовь к новому проры­вается наружу беспричинной неприязнью к чужакам. Это касается и просто новичка, появившегося в “своей” группе, и особенно представителя другой среды, другой манеры держать себя и даже другой национальности.

0пекаемое взрослыми детство не дает чрезмерных нагрузок для конформного типа и проходит без наруше­ний. Поэтому только в подростковом возрасте начинают выявляться конформные черты. Учеба с ее четкой рег­ламентацией и стабильным режимом не представляет чрезмерных трудностей.

Конформные подростки очень дорожат местом в при­вычной группе сверстников, стабильностью этой группы, постоянством окружения. Нередко решающим в выборе профессии или в избрании места, где продолжать уче­бу, является то обстоятельство, что в то или иное учеб­ное заведение поступают большинство товарищей. Если привычная подростковая группа почему-либо отвергает конформного подростка, то это воспринимается как од­на из самых тяжелых психических травм. Реакция эман­сипации ярко проявляется только в том случае, когда родители и воспитатели отрывают конформного подро­стка от привычной ему среды сверстников, когда они противодействуют его стремлению быть “как все”, пере­нять распространившиеся подростковые моды, увлече­ния, манеры, намерения. Увлечения конформного под­ростка целиком определяются его средой и велением времени.

Слабое место в конформном характере—неперено­симость крутых перемен. Ломка жизненного стереотипа, лишение привычного общества может послужить причи­ной реактивных состояний. К острым аффективным ре­акциям особой склонности не обнаруживается. Дурное влияние среды чаще всего толкает к алкоголизации.

Психопатии конформного типа не бывает. Гипопротекция, безнадзорность, асоциальное окружение могут привести к психопатическому развитию по неустойчиво­му  типу. Воспитание в условиях же­стоких взаи1моотношений приводит к эпилептоидизации. Самооценка конформных подростков может быть неплохой. Большая часть из них довольно правильно отмечает основные черты своего характера.

   Конформно-гипертимный тип представляет собой вариант конформного типа. Ему   помимо выраженной конформности присуща повышенная витальная самооценка. Такие подростки несколько эйфоричны, подчеркивают свое здоровье, бодрость, хороший аппетит и сон. Им свойственна чрезмерно оптимистическая оценка своего будущего, убежденность в исполнении желаний. Но этим и ограничивается их сходство с гипертимным типом. Ни активности, ни живости, ни предприимчивости, ни ини­циативы, ни умения лидировать они не обнаруживают. Во всем остальном господствует конформность—такие подростки податливы дисциплине и регламентированно­му режиму, особенно если все это соблюдается окру­жающими.

Смешанные типы. Эти типы составляют почти поло­вину случаев явных акцентуаций. Их особенности не­трудно представить на основании предыдущих описа­ний. Встречающиеся сочетания не случайны. Они под­чиняются определенным закономерностям. Черты одних типов сочетаются друг с другом довольно часто, а дру­гих практически никогда. Существует два рода сочета­ний.

Промежуточные типы обусловлены эндоген­ными закономерностями, прежде всего генетическими факторами, а также, возможно, особенностями развития в раннем детстве. К ним относятся уже описанные ла­бильно-циклоидный и конформно-гипертимный типы, а также сочетания лабильного типа с астено-невротическим и сенситивным, астено-невротического с сенситивным и психастеническим. Сюда же могут быть отнесены такие промежуточные типы, как шизоидо-сенситивный, шизоидо-психастенический,    шизоидо-эпилептоидный, шизоидо-истероидный, истероидно-эпилептоидный. В си­лу же эндогенных закономерностей возможна трансфор­мация гипертимного типа в циклоидный.

Заключение.

Характер – это индивидуальное сочетание существенных свойств личности, показывающих отношение человека к окружающему миру и выражающихся в его поведении, поступках.

Характер – это отношение, закрепленное в привычных формах поведения.

Физиологическая основа характера – это сплав черт типа нервной системы и сложных устойчивых систем временных связей, выработанных в результате индивидуального жизненного опыта., воспитания.

На базе любого типа нервной системы можно сформировать все общественно ценные качества личности.

Характер  не наследуется и не является прирожденным, а так же постоянным и неизменным свойством личности характер формируется и развивается под влиянием окружающей среды, жизненного опыта человека и его воспитания.

Характер, несмотря на свою многогранность, лишь одна из сторон, но не вся личность. Человек способен подняться над своим характером, способен изменить его, поэтому, когда говорят о прогнозировании поведения, не забывают, что оно имеет определенную вероятность и не может быть абсолютным. Личность может бросить вызов обстоятельствам и стать другой.

Список литературы.

1.   Левитов Н.Д. “Психология характера”. – М.: изд. ВЛАДОС, 1997.

2.  Личко А. Е. Под­ростковая психиатрия:   (Руководство для вра­чей).—Л.: Медицина, 1979.

3. Немов Р.С. Психология.- М.: изд. ВЛАДОС, 1997.

4. Рогов Е.И. Общая психология. – М.: изд. ВЛАДОС, 1998.

5. Романова В.Я., Гиппенрейдера Ю.Б Психология индивидуальных различий ТЕКСТЫ., - М. изд-во МГУ, 1982 г.