Лингвистические направления XIX века: психологическое направление

Лингвистические направления XIX века: психологическое направление

ИФМИП

Доклад

«Лингвистические направления XIX века: психологическое направление

Новосибирск - 2004

Психологическое направление

Психологическое направление в языкознании

1. Чем вызвано появления данного направления?

Психологическое направление в языкознании возникло как реакция на учения представителей натуралистического и логического направлений. Его истоки мы находим в концепции В. Гумбольдта, который подчеркнул активный и семантической характер речевой деятельности. Связь мыслительной деятельности с психологией речи характерна для всех школ лингвистического психологизма. Однако на протяжении более чем 100-летнего развития возникли различные аспекты психологии речи и учения о деятельности и речевом поведении.

2. Основные положения, идея, теории. Специфика данного направления

Основные школы лингвистического психологизма

Основателем психологического направления считается Гайман Штейнталь (1823-1899). Главными его работами являются: «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Происхождение языка» (1851), «Грамматика, логика и психология» (1855), «Характеристика важнейших типов языкового строя» (1860). Более подробно концепция Штейнталя будет рассмотрена ниже.

Отрицая лингвистический биологизм Шлейхера и логический грамматизм Беккера, Г. Штейнталь развил учение о языке как деятельности индивида и отражении народной психологии. Он считал, что законы движения представлений сводятся к изучению образования и развития языка и мышления индивида (то есть речи-говорения и способности говорить) и происхождения и развития языка в обществе (то есть совокупности языкового материала у отдельных народов), так как «язык является самосознанием, мировоззрением и логикой духа народа». Языкознание должно опираться не только на психологию индивида, изучая его речь, но и на психологию народов, изучая их языки.

Влияние работ Штейнталя можно обнаружить не только у Потебни и Пауля, но и у Бодуэна де Куртенэ и де Соссюра, Сепира и Щербы. Однако лингвистический психологизм развивался неоднородно.

В концепциях Потебни и Пауля психологические основы служили прежде всего для объяснения семантики предложения, грамматической категории и типов лексического значения. Психологически объяснялась и связь языка с личностью и народностью, язык которой трактовался как культурно-исторического явление.

Социальный характер речевой деятельности подчеркнули Бодуэн де Куртенэ и де Соссюр. В этих же концепциях существенным признавалось различие индивидуально-лексического и социально-грамматического, ассоциативных и линейных связей. Психологические школы конца ХIX – первой трети ХХ вв. обсуждали также проблему языка и речи, языковых функций, структурности языка и речевой деятельности.

Функционально-структурный аспект лингвистического психологизма отразился в работах А. Марти («Исследования к обоснованию всеобщей грамматики и философии языка», 1908), А. Гардинера («Теория речи и языка, 1932), К. Бюлера («Теория языка», 1934). Однако психологические идеи используются для обоснования разных школ и направлений лингвистики, причем психологизм в понимании речевой деятельности сочетается с идеями символической логики в понимании структуры языка и приемов лингвистического анализа.

Психологические компоненты обнаруживаются в учениях разных школ структурализма, в теориях этнолингвистики и семиотики. Оживление и обособление собственно психологического направления связано с возникновением психолингвистики. Так, в 1954 году в городе Блумингтоне был созван семинар психологов и лингвистов США; в 1957 году Ч. Осгуд издал книгу «Измерения значения», а в 1961 году С. Сапорта – хрестоматию важнейших психолингвистических работ «Психолингвистика». Американская психолингвистика опирается на дескриптивное и трансформационное описание текста, на бихевиористскую психологию, особенно на «трехуровневую модель поведения» Осгуда, и на теорию информации, то есть математическую теорию связи. Более подробно это описывается в книге Кодухова В.И. Общее языкознание.

Семантико-психологическое рассмотрение речевой деятельности, структуры речевого акта, ситуации речи и контекста стало предметом изучения во многих странах. Так, в России этой проблематикой, по словам Кодухова В.И. занимались Л.В. Щерба и Л.С. Выготский; на время написания данной книги группу психолингвистики возглавлял А.А. Леонтьев («Психолингвстика», 1967; «Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания», 1969, и «Язык, речь, речевая деятельность», 1960). В Англии контекст ситуации, ситуацию речи и речевой контекст изучает школа Фёрса – Холидея. В Японии есть школа «языкового существования»; она ставит целью изучение языка в соединении с деятельностью человека, что предполагает исследование языкового акта и устной речи. Поскольку язык понимается как орудие познания и общения, постольку языковой акт признается исходным пунктом исследования. Языковой акт есть социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения.

В лингвистическом психологизме, возникшем как отрицание натурализма и логизма, в последующем выделяются такие разновидности, которые будут сочетать психологизм с изучением других сторон языка, речевой деятельности и мышления. Психологический подход можно встретить у представителей социолингвистики и структурализма, лингвосемиотики и математического языкознания.

Так, понимание речевой деятельности как психофизического акта и способности говорящего в значительной степени признает физиологическую основу речи. Еще Томсон подчеркивал, что «настоящее» понятие языка состоит в том, что «язык является лишь по временам, когда мы говорим или слушаем, физиологической деятельностью нашего организма совместно с психической; а во всякое время язык существует в нас в виде известной психической и физиологической способности» (Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974 г., с.43). Физиологическую основу речевой деятельности признавали Блумфилд и психолингвисты, которые заменили историзм трансформациями и уровневым характером статически рассматриваемого процесса порождения речи.

Основными школами лингвистического психологизма являются этнолингвистика и психологическая социология языка, семантический психологизм и психологический структурализм, психология речи и психолингвистика. Их отличия в известной степени опираются на различные психологические учения и школы. Более того, представители психологического направления в языкознании нередко известны как психологи.

Ассоциация представлений и речевое поведение

Наибольшее влияние на развитие языкознания оказали ассоциативная психология и бихевиоризм. Подробнее это описывается в книге Кодухова В.И. «Общее языкознание».

Ассоциативная психология – одно и основных направлений психологии XVII – XIX веков. Понятия «ассоциация представлений» и «апперцепция» введены Локком и Лейбницем. На языковедов середины XIX века непосредственное влияние оказал немецкий психолог и педагог Иоганн Фридрих Гербарт («Психология», 1816, рус. Пер. 1895; «Психология как наука, основанная на опыте, метафизике и математике», 1824). Считая, что точность метода состоит в количественных определениях, какие есть в математике и механике, Гербарт строит «механику представлений и понятий», в которой сознание трактуется как процесс «статики и динамики» представлений – первичных атомов сознания (Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. М., 1979, с.64).

Психическая деятельность индивида как мыслительный процесс есть ассоциация представлений. Простейшими ассоциациями являются связи по смежности, возникающие в результате их временного или пространственного совпадения. Более сложными ассоциациями являются ассоциации по сходству и по контрасту. Кроме ассоциативных связей признаются также: ассимиляция – объединение и закрепление тождественных или близких представлений и апперцепция – определяемость нового восприятия и понимания массой представлений, уже имеющихся в сознании.

Учение об ассоциативном механизме мыслительных процессов способствовало разработке в языкознании учения о внутренней форме слова (термин «внутренняя форма слова», как утверждает Алпатов В.Н., автор книги «История лингвистических учений» на 87 странице, принадлежит А.А. Потебне, как и, например, термин «вещественное значение»), о типах переносных значений слов, об актуальном значении (смысле) слова и предложения, об ассоциативных и синтагматических отношениях.

В ХХ веке проблематику ассоциативной психологии унаследовал бихевиоризм (от англ. – поведение). Еще Вильгельм Вундт, экспериментально изучая апперцепцию как основу всей психической деятельности, подчеркнул, что она является волевым действием. Д. Уотсон сначала в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913), а затем и в книге «Бихевиоризм» (1925) пытался истолковать психическую деятельность как систему видимых и невидимых (скрытых) моторных реакций по схеме «стимул - реакция», как процесс образования навыков. Сознание как функция мозга отвергается, а мышление отождествляется с речью, которая рассматривается как речедвигательный акт. Дж. Мид обратил вниманием на социальность поведения, которое складывается в процессе общения.

Бихевиоризм оказал влияние на изучение речевого акта. В то же время бихевиоризм, как и психологическая теория ассоциаций, сближается с математической логикой, которая изучает закон ассоциативности. Он имеет место при исчислении высказываний и изучении сложных высказываний, составленных при помощи конъюнкции, дизъюнкции, импликации и эквивалентности.

Механизм и идеализм ассоциативной психологии и бихевиоризм тогда еще советские языковеды преодолевали, тщательно анализируя фактический материал и социальную природу речевой деятельности, используя современные достижения (на тот момент) физиологии высшей нервной деятельности и социальной психологии. Физиологическая основа ассоциаций, и апперцепций в частности, объясняется учением И.П. Павлова о замыкании и сохранении временных связей и системном характере высшей нервной деятельности. Психология сознания, разрабатываемая в советской науке Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, преодолевает ограниченность ассоциативной и поведенческой психологии, подчеркивая в то же время социальную обусловленность психической деятельности.

Психологизм в языкознании

3. Сильные и слабые стороны данного направления

Наиболее полной психологизм в языкознании рассматривается в книге Звегинцева. Наряду с бурным развитием сравнительно-исторического языкознания, накоплением новых фактических данных и установлением частных законов развития языка, продолжались поиски общетеоретических концепций, на основе которых можно было бы объяснить известные данные и методические установки, применяемые языкознанием. Натуралистическая концепция Шлейхера оказывалась слишком односторонней и вызывала протест. Принципы логической грамматики были отброшены после выступления Гумбольдта. Его понимание языка как непрерывного процесса, как творческой деятельности, как постоянного живого воспроизведения речевых фактов больше всего соответствовало господствовавшему историческому подходу к языку. Однако из богатого, диалектически насыщенного творчества Гумбольдта развиваются лишь отдельные положения. В частности, понятие «языковой деятельности» свелось к рассмотрению языка как одной из функций человеческого организма. А это неизбежно вело к отождествлению сущности языка с понятием психофизиологических процессов, осуществляемых в индивидуальном процессе речи. Основой языкознания могла стать или физиология, или психология. Преобладающей во второй половине ХIХ века стала психологическая трактовка сущности и процессов развития языка.

Наиболее видным сторонником психологического направления в языкознании был последователь Гумбольдта, немецкий языковед-теоретик Герман Штейнталь (1823-1899). В своей книге «Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения» (1855) Штейнталь строго определил границы языкознания и логики и одновременно обосновал тесные связи между языкознанием и психологией. Более подробно последняя проблема разобрана в его «Введении в психологию и языкознание» (изд. 2-е, 1881). В других своих работах Герман Штейнталь способствовал популяризации типологической классификации языков, разработанной Гумбольдтом. Это – «Происхождение языка» (изд. 4-е, 1888), «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Характеристика важнейших типов языкового строя языка» (1860), «Положения В. Гумбольдта по философии языка» (1848).

Штейнталь считает, что «предметом языкознания является язык или язык вообще, то есть выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков». Совокупное содержание внутреннего мира, которое мыслится предшествующим языку и должно быть выражено посредством языка, - второй тезис Германа Штейнталя. Таким образом, в концепции Штейнталя основным и определяющим оказывается взаимодействие индивидуальной речи и индивидуального мышления.

Психологическая концепция языка Г. Штейнталя противопоставляется, с одной стороны, опытам построения логической грамматики, получившим наиболее яркое выражение в книге К. Беккера «Организм языка», 1841, а с другой стороны, биологическому натурализму А. Шлейхера. Г. Штейнталь при этом старался опереться на философию языка В. Гумбольдта, но фактически во многом отошел от нее.

Во многих своих работах Г. Штейнталь выступает не как исследователь конкретных языков или лингвистических явлений и  фактов, а как теоретик и систематизатор. В 1860 году он совместно с М. Лацарусом основал журнал «Журнал этнической психологии и языковедения», специально посвященный разработке выдвинутых психологическим направлением проблем.

Через посредство изучения явлений индивидуальной психологии Г. Штейнталь стремится постичь «законы духовной жизни» в разного рода коллективах – в нациях, в политических, социальных и религиозных общинах – и установить связи типов языка с типами мышления и духовной культуры народов (этнопсихология). Выполнение этой задачи стимулирует, по его мнению, то обстоятельство, что внутренняя форма языка (которая и обусловливает национальный тип языка) непосредственно доступна наблюдению только через его внешнюю форму, то есть главным образом через звуковую сторону языка, почему она в первую очередь и должна приниматься во внимание при изучении языка и его характерных особенностей («Мы не имеем права говорить о языковых формах там, где им не соответствует изменение звуковой формы»).

Некоторые положения лингвистической теории Г. Штейнталя были усвоены и развиты младограмматиками.

Учение Гумбольдта о сложных взаимоотношениях между языком, сознанием и действительностью подменяется субъективизмом, индивидуализмом. Для объяснения связи между индивидуальными языком и мышлением Штейнталь использовал ассоциативную психологию Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841), исходившего из учения субъективного идеалиста Фихте. Гербарт сводил всю деятельность человеческого сознания к самодвижению представлений, управляемому законами ассимиляции (то есть объединения и закрепления тождественных или близких представлений), апперцепции (определяемости нового восприятия массой уже имеющихся в сознании представлений) и ассоциации (установления связей различного рода между представлениями). Исходя из этих законов движения представлений, Штейнталь пытался объяснить образование и развитие языка и мышления у индивида; те же законы, по его мнению, вызвали происхождение и развитие языка в человеческом обществе. При подобном психологическом и индивидуалистическом подходе к языку оставлялась без внимания его общественная сущность, фактически язык отрывался от мышления и нельзя было объяснить взаимоотношения индивида и общества. Штейнталь сосредоточивает внимание на индивидуальном акте речи.

Г. Штейнталь не мог игнорировать роль языка в обществе. Поэтому он писал: «Мы совсем не можем мыслить себе человека иначе, кроме как говорящим и вследствие этого членом определенного национального коллектива, и, следовательно, не можем мыслить человечество иначе, кроме как разделенным на народы и племена». По его мнению, первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью своего соплеменника, и возникшая отсюда новая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, а эти в свою очередь – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, комплексы представлений, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, например, доказать теорему Пифагора впервые или же выучить ее по учебнику). Подобная «психология народов» (этнопсихология) оказывается далекой от общественной деятельности людей.

Таким образом, в борьбе двух основных направлений общего языкознания – сторонников теории, что язык есть физическое, естественное явление, и их противников, утверждавших, что язык есть психическое явление, - на время победило последнее. Младограмматическая школа исходила из тезиса Штейнталя: «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то и в нем естественно совершаются, как и в последнем, только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». За Штейнталем следует в своей теоретической книге «Принципы истории языка» (1880) глава младограмматиков Герман Пауль.

В России видным представителем психологического направления в языкознании, оригинальным языковедом-мыслителем был профессор Александр Афанасьевич Потебня, жизнь и деятельность которого связана с Харьковским университетом.

Лингвистическая концепция Александра Афанасьевича  Потебни

А.А. Потебня (1835-1891) – крупнейший украинский и русский филолог, оказавший огромное влияние на развитие отечественного языкознания и литературоведения. Его основные работы: «Мысль и язык» (1862), «Из записок по русской грамматике» (1874-1888). Потебня создал Харьковскую лингвистическую школу (его непосредственными учениками были А.В. Ветухов, А.Г. Горнфельд, В.А. Лезин, Б.М. Ляпунов, А.В. Попов, В,И. Харциев), учение которой получило название потебнианства.

А.А. Потебня способствовал развитию лингвистического психологизма и сравнительно-исторического языкознания. Он считал, что Гумбольдт «именно положил основание перенесению вопроса на психологическую почву своими определениями языка как деятельности, работы духа, как органа мысли» (Потебня А.А. Язык и народность. – «Вестник Европы», 1895, кн.9, с. 11). Опираясь на работы Гумбольдта и Штейнталя, А.А. Потебня создал оригинальную концепцию, рассматривающую язык как историческое явление и речемыслительную деятельность.

На первом этапе своей научной деятельности А.А. Потебня испытывает влияние идей В. Гумбольдта и Г. Штейнталя, но очень скоро вырастает в крупного и оригинального языковеда-мыслителя.

Касаясь общетеоретических вопросов, Потебня уделял много внимания положению о языке как деятельности, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка. С этим связывается и его интерес, с одной стороны, к проблеме речи и ее роли в жизни языка (в частности, смыслового его аспекта), а с другой стороны, к проблеме художественного творчества в его отношении к языку. Для Потебни характерно индивидуалистическое решение этих проблем («Одного изолированного слова в действительности и не бывает. В ней есть только речь…Вырванное из связи слово мертво, не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет»).

В отличие от Г. Штейнталя, А.А. Потебня не отрывал язык от мышления, но вместе с тем подчеркивал специфичность логических и языковых категорий. («Язык есть тоже форма мысли, но такая, которая ни в чем, кроме языка, не встречается…»)

Одним из первых А.А. Потебня указал на необходимость изучать явления языка в их взаимосвязях, способствуя тем самым формированию понятия языковой системы.

Общетеоретические положения у Потебни связываются с тщательным анализом большого языкового материала. Этой стороной своей научной деятельности, ярче всего представленной в его знаменитых «Записках по русской грамматике», А.А. Потебня примечателен не в меньшей мере, чем  своими теоретическими идеями.

Большую известность приобрели на рубеже ХХ века работы Вильгельма Вундта (1832-1920), который отмечал социальный характер языка, но был ярко выраженным психологистом. Язык как продукт коллективной жизни людей Вундт изучал в одном ряду с мифами, к которым примыкают зачатки религии и искусства, и с обычаями, включающими в себя зачатки и общие формы развития права и культуры. Это синкретическое духовное творчество Вундт изучал на базе психологии, причем он неоднократно заявлял, что факты языка его интересуют с точки зрения их полезности для психолога. В своих основных работах «Психология народов - язык» (1900), «История языка и психология языка» (1901) (полемически направленной против Б. Дельбрюка), «Элементы психологии народов» (1912). Вундт стремился подвергнуть психологической трактовке все проблемы, которыми занимались младограмматики: фонетические и семантические измещения, формы слов, происхождение языка, дифференциация в языке и т.п. Отвергая ассоциативную психологию Гербарта, Вундт создал систему волюнтаристской психологии, которая основой психической жизни человека считает не интеллект, а волю. Вундт резко выступал против индивидуализма младограмматиков, в частности Г. Пауля: «Пауль совершенно не принимает в расчет того факта, что язык, мифы, обычаи создаются именно обществом и при развитии их во всех существенных отношениях общество определяет индивидуум; индивидуум же не определяет общество даже каким-либо косвенным образом» (Кондрашов, м. 65). Однако общая социальная направленность психологической системы Вундта – коллективный психологизм – мало в чем отличается от индивидуальной психологии. И в том, и в другом случаях язык рассматривается не как средство общения людей, а только как орудие выражения мысли. Поэтому характеристика А. Мейе справедлива лишь отчасти: «Девятнадцатый век был веком истории, и успехи, достигнутые лингвистикой при помощи исторической точки зрения, поразительны. Социальные науки формируются теперь, и лингвистика должна занять место, подобающее ей в соответствии с ее природой».

Психологизм в языкознании

Психологическое направление в языкознании не представляет собой замкнутой и ограниченной определенными лингвистическими доктринами школы. Психологическое истолкование явлений языка свойственно не только Г. Штейнталю или А.А. Потебне, младограмматикам, но и представителям казанской и московской лингвистических школ и. Однако если, например, младограмматиков представляется возможным объединить в одну группу на основе общих для них методологических и  методических принципов, в состав которых определенным компонентом входит и психологическое истолкование фактов языка, то в отношении ряда языковедов этого сделать нельзя. Они находятся вне школ и, хотя в своих лингвистических работах широко привлекают психический фактор (что является объединяющим началом), настолько различаются друг от друга, что их трудно заключить в тесные рамки определенной школы. К таким языковедам относятся Г. Штейнталь, А.А. Потебня, В. Вундт и некоторые другие.

Развитие гумбольдтовской традиции

Труды В. Фон Гумбольдта породили, как отмечает Алпатов в книге на 82 странице, достаточно влиятельную традицию в языкознании. Прежде всего это относилось к Германии, однако лингвисты, так или иначе ориентировавшиеся на гумбольдтовские идеи, работали и в других странах, в том числе в России. При этом надо иметь в виду, что общее изменение научной ситуации, проявившееся в идеях А. Шлейхера и других компаративистов, сказалось и на развитии гумбольдтовской традиции. Философия языка занимала все меньшее место, но сказывалось влияние биологических наук. Это влияние связывалось не только с дарвинизмом, но и со значительным развитием такой науки, как психология. С середины ХIX века эта наука из чисто умозрительной превратилась в экспериментальную, впервые была разработана методика психологического исследования. Прогресс психологии оказал влияние и на науку о языке.

Все лингвистические традиции, включая европейскую, складывались в связи с понятием нормы, то есть были тесно связаны с оценкой; еще во времена «Грамматики Пор-Рояля» оценивающий подход не был строго отграничен от «познающего». Но в XIX веке уже получило значительное развитие чисто теоретическое языкознание, не связанное с практикой и не допускающее никакой оценочности; прежде всего такой подход, безусловно, проявлялся в историческом и сравнительно-историческом исследовании. Поэтому в целом Штейнталь считает, что языкознание является познающей наукой: для него нет таких проблем, как истинность или ложность высказывания, его красота или безобразие, нравственность или безнравственность его содержания. Даже проблема языковой правильности связана с языкознанием лишь косвенно.

Но, по мнению Штейнталя, есть одно исключение: «Языкознание принимает эстетический, оценивающий характер в дисциплине, которая ялвяется его очень существенной и неотъемлемой частью, а именно в систематизации или классификации языков. При этом оно не удовлетворяется объединением языков по найденным у них общим признакам в классы и семьи, но образует из этих классов школу, систему рангов. Следовательно, оно оценивает здесь значимость языков, достоинство их как продукт ума и в то же время как орудие умственного развития». Здесь он продолжил подход Гумбольдта. Однако ни одна из модификация такого подхода не могла быть доказана.

Наиболее сходен с Штейнталем индолог и теоретик языка Иван Павлович Минаев (1840-1890), профессор Петербургского университета. Он провел несколько лет в экспедициях в Индии, занимался санскритом, первым в нашей стране изучал язык пали и бирманский язык, индийскую лингвистическую традицию, подготовил школу индологов. Разграничивал три способа классификации языков, выделяя генетические, морфологические и психологические классификации. Генетические устраняют «всякую субъективность», но их недостаточно. К морфологическим отнесены классификации Шлегеля, А. Шлейхера, где, по мнению И.П. Минаева, учитывается только языковая форма. Выше всего оцениваются «психологические» классификации Гумбольдта и Штейнталя, в которых учитывается «совершенство, с которым язык выражает мысль». Как и его предшественники, он исходит из эталона классических и/е языков, считая, что чем язык по строю ближе к этим языкам, тем мысль выражается в нем совершеннее. Но Минаев, как и Гумбольдт, вынужден был признать, что с этой точки зрения языки американских индейцев с достаточно сложной морфологией оказываются совершеннее китайского, хотя индейские языки бедны «общими понятиями», а уровень развития китайского языка виден уже из того, что на него перевели санскритские памятники. Тем самым принципы стадиальной типологии оказывались противоречивыми и бездоказательными.

Развитие гумбольдтовской традиции продолжалось и в конце XIX века и в начале ХХ века, когда в целом в мировой науке господствовала позитивистская, прежде всего младограмматическая лингвистика. Основным направлением, стремившимся продолжать традиции Гумбольдта в этот период, была так называемая школа эстетического идеализма в Германии, основатель – Карл Фосслер (1872-1949) и его ученик Лео Шпитцер (1887-1960). Это были специалисты по романскому языкознанию, их конкретные исследования в большинстве посвящены исторической стилистике и изучению языка писателей. Близкие к эстетическому идеализму идеи высказывал также популярный в свое время итальянский философ Бенедетто Кроче (1866-1952).

На первый план Фосслер и его школа выдвигали творческий, эстетический характер языка. Творчество, которое всегда индивидуально. Они отграничивали от языкового развития, имеющего коллективный характер и зависящего от «общей духовной предрасположенности» носителей того или иного языка.

Активное возрождение ряда гумбольдтовских идей началось с 60-х гг. с возникновением генеративной лингвистики.

Литература

1. Алпатов В.Н. История лингвистических учений. М.,2001 г., с. 82-91.

2. Звегинцев В.А. История языкознания XIX – XX веков в очерках и извлечениях, ч. 1. М., 1964, с.123-126.

3. Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974 г., с. 41-45.

4. Кондрашов Н.А. история лингвистических учений. М., 1979, с. 63-66.