Интуиция и логика в науке

Интуиция и логика в науке

                                                СОДЕРЖАНИЕ

                                                                                                                                Стр.

1. Введение............................................................................................................2

2.  Логика и интуиция в контексте развития античной философии и науки......3

3.  Интуиция и логика в контексте развития науки Нового времени..................9

4.  Заключение.......................................................................................................15

5. Литература.........................................................................................................17

    ВВЕДЕНИЕ

Данный реферат посвящен одной из центральных проблем теории познания - соотношению интуиции и логики в историческом развитии науки и научного знания. Важность этой проблемы, ее исключительная  значимость может быть объяснена тем, что конечные формы научного знания ( научные открытия, теории,  законы специальных наук, т.д.)   и методы их  достижения  часто находятся в весьма противоречивых взаимодействиях между собой.

 С одной стороны, ссылаясь на регулятивные принципы действия человеческого разума,  вполне можно утверждать, что в том смысле, в каком наука определяется  как способ истолкования событий или фактов, она совпадает  с методом этого истолкования. Однако очень часто - особенно в социальных науках, -  от этих принципов зависит судьба и выводы самого исследования. Более того, один и тот же фактический материал может привести к противоположным выводам  при различном к нему подходе.  Другими  словами, мы ничем не застрахованы от такой ситуации, когда  логически обоснованный  метод  способен подчинить себе фактический материал исследования или заставить человека принимать решения и действовать  без четкого осознания конкретных условий и последствий своих поступков[1].  

С другой стороны, можно сослаться и на признание М.Борна, который недвусмысленно подчеркивал  значение интуитивных поисков для достижения научной истины. “...В науке нет, - утверждал М.Борн, - философской столбовой дороги с гносеологическими указателями. ... Мы находимся в джунглях и отыскиваем свой путь, посредством проб и ошибок, строя свою дорогу   позади себя, по мере того, как мы продвинулись вперед”[2] .

Это высказывание М.Борна вполне можно расценить как своеобразную иллюстрацию  философских положений З.Фрейда и А.Бергсона, которые расценивали интуицию как некоторый скрытый, затаенный и бессознательный  первопринцип научного или художественного творчества.

Таким образом,  постановка вопроса об интуиции и логике в науке, их значимом для научного исследования соотношении и роли в формировании идеалов, норм и образцов научного  творчества  важна прежде всего в контексте нашего понимания конечных  целей и смысла  развития самой науки, оценок добытых ею результатов, а также характера и допустимых пределов их применения в социальной  практике.

ЛОГИКА И ИНТУИЦИЯ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ

  Логика представляет собой  науку о законах, формах и приемах познания мира на ступени абстрактного мышления, а также о языке как средстве такого познания. С точки зрения  логики  всякий процесс мышления   представляет собой оперирование сложившимися понятиями и суждениями. Логика фактически постулирует некий общий мир, мир значений, в котором нет перегородок между умами отдельных индивидов.

Формально-логический аппарат познания состоит из определений, обобщений, ограничения и  деления понятий, способности человеческого мышления к  преобразованию  суждений из одних форм в другие, логическому выведению одних суждений из других, обоснованию или опровержению одних суждений посредством других.

Античная философия, однако, в своем развитии опиралась не только на формальные логические средства, вырабатываемые ею для истолкования природы и всего многообразия предметов окружающего мира. Не менее значительным ее достижением  вполне можно считать последовательно диалектическое учение о знании, с наибольшей последовательностью разработанное Платоном. Само знание Платон различает на две  противоположных   сферы  - умную и чувственную, -с тем, чтобы в конечном итоге  предположить и назвать различия в характере использования ума для получения наибольшей, как говорит Платон “причастности к истине и ясности созерцания идей”. 

Так, по Платону, можно оперировать умом как умом, чистым умом, не переходя в чувственность. Можно, далее, пользоваться  умом не для него самого, но лишь постольку, поскольку это необходимо для  осмысления и осознания чувственных вещей или образов. Эти два  вида познания Платон  характеризует как умную сферу , в которой  господствует принцип “созерцательной  умности”.  Отличие   их состоит в том, что первый вид знания, или чистое мышление, хранит в себе все его непосредственно-созерцательное содержание, а второй вид  - Платон называет его  рассудком  -  отличается  прежде всего дискурсивным  употреблением  “умных эйдосов” (или образов вещей) только как “гипотез” или “предположений”.

В  чувственной сфере знания  Платон также предположил  два вида познания.  Первую  из них Платон называет “верой”.  Ее действия ограничены способностью воспринимать и  утверждать вещи как существующие[3].  Вторая  чувственная способность состоит не в восприятии вещей, но в их представлении, в их мыслительном комбинировании и  обработке. Это - не чистая мысль, поскольку  здесь не присутствует оперирование с эйдосами, а только с чувственными вещами и их чувственными же образами. Но это уже и не просто “вера”, это мыслительная комбинация на основе “веры”, а по терминологии Платона - “подобие”.

 Фактически в этом учении Платон   утверждает иерархию средств познания на основании различения актуальных способностей души: мышления, рассудка, веры и подобия. Однако этого,  как считал Платон, мало.

 Центральным моментом всех его  построений является принцип  непосредственного созерцания,  который   осмыслен Платоном как руководство в обретении   навыка  в обозначении и  построении логического содержания диалектики. Ибо по Платону быть диалектиком   значит видеть всю полноту жизни как нечто целое.  Быть диалектиком  значит уметь вывести из этого целого каждый отдельный его момент и уметь возвести его к этому целому. Быть диалектиком значит быть зрячим  не просто глазами, но и умом, быть чистым умом.

Формально поверхностное предубеждение против диалектики всегда будет настаивать на том, что невозможна ситуация, когда наша мысль есть чистое зеркало бытия, что выводы и суждения, сделанные в сфере чистого ума неверифицируемы, а зачастую странны, головоломны и отвлечены от реальности. Однако для самого диалектика все это только момент, - момент непосредственного созерцания или  интуиции  как чувственной формы   самовыражения идей  и смыслов,   способной   приучить ум к поискам истины.

С другой стороны,   стоит прислушаться  к Аристотелю, который именно в этом пункте  своего аналитического исследования  мышления настаивал на том,  что  исходные непосредственные и общие начала знания  открываются в особых  актах умозрения, или интеллектуальной интуиции. “Мы утверждаем, - писал Аристотель, - что не всякая наука есть доказывающая наука, но что знание непосредственных начал недоказуемо”[4] . Однако Аристотель, верный  аналитическим началам исследования мышления, само усмотрение общего в единичном истолковывал как итог процесса познания, отправляющегося от единичных фактов и назвал его индукцией. Поскольку  непосредственные начала доказательства не выводятся из других истин, а открываются умом, то индукция есть не форма умозаключения, а метод исследования.

Таким образом,  уже античная философия в своих, определенных социальным опытом, культурой и практическими потребностями границах, теоретически определила и поставила  вопрос о специфике человеческого мышления, его формах и содержании, его границах и возможностях.  И это было радикально важным достижением античности потому именно, что позволило соизмерять собственно человеческое мышление и его результаты со всеми другими  формами  сознательной  деятельности людей - мифом[5], обыденным знанием, мнением, т.д.   Самоопределение философии   в кругу  других феноменов древнегреческой культуры во многом произошло именно благодаря  сознательному оттачиванию рефлексивных функций    мышления.   По  мере развития философских школ и  направлений, по мере  формирования принципов философского образования ( напр. Академия Платона или Ликей Аристотеля) теоретическое  умозрение, т.е. собственно рефлексия, становится  нормой жизненного поведения философа, а ее результаты оцениваются как несомненная культурная ценность. У Аристотеля рефлексия рассматривается как атрибут божественного  разума, который в своей теоретической деятельности полагает себя в качестве предмета рассмотрения. 

Итогом развития античной философии является  представление познавательной деятельности человека в ее  конститутивно-значимых  формах. Способность логически обрабатывать материал  познания, придавая ему определенность, организованность и строгость, а также возможность дискурсивного движения в этом материале  осознается как рассудок.  В пределах рассудка логические формы наделяются самостоятельным, самодовлеющим значением.  Язык фиксирует логическую форму посредством констант  и образуемых с их помощью отдельных фраз и их сочетаний - схем рассуждения  (т.е. форм вывода, выражающих связь посылок и заключения). Схемы рассуждения могут воплощать и  воплощают в себе самое разное  содержание. Парадоксы и трудности всякого последовательного  и логически строго  построенного рассуждения заключается именно в его дискурсивности. Важно понять, что устанавливаемые в логике логические законы и правила логического перехода относятся к самой логической форме, но не языковому  высказыванию  как  конкретному  средству выражения мысли.

Дискурсивное познание вполне достоверно, однако  чем больше шагов у доказательства, тем менее ясным оказывается вывод. И в античности, и в Новое  Время  предполагали, что “связующим звеном” каждого последующего шага дискурса является интуиция. Интуиция  в том смысле, что последовательное движение мысли  в дискурсе   стремится обладать интуитивной очевидностью. И ограниченность рассудочного, дискурсивного познания состоит в том, что не всегда можно найти промежуточные идеи, которые можно было бы связать  одну с другой с помощью интуиции во всех звеньях дедукции. 

В дальнейшем    логическое наследие философии и теории познания  античности разрабатывались в  европейской  средневековой философии в обеих главных ветвях религиозной философии - схоластике и мистике. Однако только Новое Время дало толчок к развитию принципиально новых ценностей  культуры и новой расстановке приоритетов в сфере познавательной деятельности человека.

ИНТУИЦИЯ И ЛОГИКА В  КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ  НАУКИ НОВОГО ВРЕМЕНИ

 Новоевропейская культура  в течение  эпохи Возрождения   формирует  новые установки практической деятельности и ориентирует культуру на цели и ценности, определяемые достижением земного блага, богатства и достоверного знания о природе. Это знание   не только должно быть достоверным  и ориентировать человека в природе, разнообразии ее объектов,  их полезных свойствах и качествах. Кроме того, оно должно  обладать новизной и  по возможности подвергать исчислению полезные свойства и качества изучаемых объектов с тем, чтобы приспособить их к использованию в практической деятельности самого человека. Так возникает  не просто достоверное, но специализированное знание,  накопление которого формирует науку и собственно научное знание.  Ф.Бэкон составляет классификацию существующих и возможных  наук. В основании этой  классификации  лежат представления о способностях человеческого разума. Память лежит в основе истории, воображению соответствует поэзия, источником философии является рассудок,   а сама философия определяется в учениях о Боге, природе и человеке. Познание  Бога определено познанием природы, а средство познания человеком самого себя дано ему в рефлексии.

В ХVII - XVIII столетиях  наука постепенно отстаивает право самостоятельного суждения о природе и  устройстве мира, а также о формах его изучения и исследования. Более того,  Новое Время  оказывается временем возникновения науки  как социально-организованной силы, как особого способа производства знаний. Последнее поставило новые цели перед логикой и изменило характер философствования.

 Логика развивается теперь в связи с требованием и необходимостью содействовать “росту наук”. Фр.Бэкон ставит перед собой задачу разработать новую логику (ср. название его основного труда “Новый Органон”). Такая логика, по мнению Бэкона, претендует быть “учением о методе”, т.е. некоторой “методологией”, способной указать ученым кратчайшие пути к “новым истинам”. Орудие и познания, и действия человека - это новый метод истолкования природы, метод  открытий и изобретений, опирающийся на планомерно поставленный эксперимент.  В деятельности  ученого, по Бэкону,  можно,  предположить два источника успеха и продуктивности, а именно: чувственные наблюдения, опыт  и рассудок, здравый смысл.  Истинный ученый, считал Бэкон, “берет пример” с пчелы, извлекающей сок из цветов сада и поля и собственным умением преобразующей            его в мед.   Он руководствуется логикой    “истинного наведения”,  индуктивным методом, который  требует исчисления качественных особенностей и свойств изучаемых объектов. Истинная индукция суть не простое перечисление случайных признаков изучаемых предметов,  но систематизация качественных признаков, а затем отбор и селекция тех из них,  которые могут прирастить знание или навести на открытие еще  неизвестного. 

 Бэкон предложил составлять таблицы присутствия, отсутствия и степеней  изучаемых свойств отдельных предметов данного класса.  Цель и задача этих таблиц состоит в том, чтобы осуществить “представление примеров разуму” и выделить схему сопоставления двух явлений с тем, чтобы найти и установить необходимую связь между ними. Сам Бэкон рассматривал свои таблицы как приемы открытия.

  Заполнение таблиц требует знания фактов, и их собирание Бэкон считал важнейшей задачей науки. Более того, до конца жизни он работал над составлением  “Естественной и Экспериментальной истории”, к которой стремился обнаружить логические пути  открытия нового знания, общезначимого для развития науки и дальнейшего изучения природы.

Логический метод Бэкона фактически стал началом индуктивной логики. Как форма движения мысли индукция тесно связана с историей опытного познания и научного исследования.[6]  В дальнейшем в задачи и цели индуктивной логики стало входить установление логических критериев подтверждаемости или обоснованности какого-либо общего положения науки или знания единичными фактами. В такой форме знание или положение науки выступает  не как утверждение, требующее верификации по критерию  истинное/ложное, но как гипотеза. Сами гипотезы могут получать свои обоснования различным образом. Один из методов предполагает оценку ее с точки зрения эффективности  в объяснении уже  имеющихся фактов и в предвидении новых и соответственно, ее принятии или отклонении от дальнейшего рассмотрения. В дальнейшем Лейбниц поставит вопрос о об условиях наибольшей обоснованности гипотезы и сформулирует эти условия. Фактически Лейбниц  вносит в индуктивную логику новые  принципы    вероятностной логики. К их числу Лейбниц отнес следующие: необходимость непрерывной шкалы вероятностей, достаточно четкое определение вероятности или правдоподобности как меры нашего знания, а также попытки выяснить закономерности, возникающие  при различных операциях над вероятностями. В основу вероятностной логики Лейбниц положил принцип “равно принимать  в расчет равноценные предположения” и долгое время этот принцип, названный принципом индифферентности, был основным для построения вероятностной логики.

В философском контексте необходимость существования вероятностной логики оправдывалось тем убеждением,   что всякое положение, добытое при помощи  опыта, не может быть безусловно необходимым, но может быть только вероятным.

Переосмысление в Новое время задач и целей  самой логики, развитие самостоятельных логик, тесно увязанных с математикой и существующей в ней системой исчислений,   заставило философов обратить внимание и исследовать своеобразие  математического знания.

Как видим, понимание интуиции в Новое Время оказывалось принципиально иным, чем в предшествующей философии античности и средневековья.  Отличие, в конечном итоге, сводилось к тому, что процедуры идеализации, т.е. процедуры мыслимого конструирования объектов, не существующих и не осуществимых в действительности ( простейший вид таких объектов - математическая точка или геометрическая фигура),  уже не содержали в  качестве своего основания ничего чувственного, но “демонстрировали” способность человеческого интеллекта к  ясному и отчетливому усмотрению некоторых, - в частности математических, - истин. Интуиция в представлении рационалистов XVII века есть высшее проявление единства знания, и притом знания интеллектуального,    ибо в акте интуиции разум одновременно и мыслит и созерцает. Тем самым интуиция оказывалась принадлежащей к роду познания логического.

Представляется, что это обстоятельство существенным образом повлияло на развитие характера науки и ценностной определенности практической деятельности человека.   Кроме того, изменение представления о соотношении логики и интуиции в процессе познания, формулировка теории интеллектуальной интуиции, в которой интуиция рассматривалась  как важнейшая логическая форма   человеческого интеллекта, изменило   представления о   разуме, почти разрушило интуицию реальности божественного присутствия в мире.  Очевидным стало именно несоответствие универсальности разума как “орудия” конечному характеру  человеческого “тела-машины”. Эта очевидность создала прецеденты для изменения этических и эстетических установок в освоении человеком природы, а в конечном итоге сняла преграды для технологического вмешательства  в природу.  Человек же стал пониматься в качестве силы, противостоящей природе и преобразующей ее объекты в необходимые для себя предметные формы. Науке стал воздаваться приоритет среди всех других видов познавательной деятельности постольку, поскольку именно науке присущ принцип объективного и беспристрастного исследования.

 Фактически в Новое  Время складывалась и развивалась  традиция, когда логик сознательно стремился “дистиллировать” путь человеческого познания, отбросив все, что не  приводило к успеху. Тем самым логика стремилась создать нормы и стандарты самого постижения истины.    Таким образом,  в Новое Время изменились задачи логики -  ее ядро отныне составляет  разработка норм истинности и методов достижения нового знания.

 Позитивизм, а затем и логический неопозитивизм ХХ столетия осознал  проблемы и задачи логики в контексте решения проблем обоснования научного знания. Именно в этом плане, собственно говоря, логика  выглядит  “полезной”. Неопозитивисты сумели достаточно подробно проанализировать вопрос о структуре научного знания, проблему объяснения и предсказания в науке, вопрос о гипотетичности научного знания, т.д. Иными словами, сложившиеся в науке приемы и способы исследования получали описания в логике как некоторые регулятивные процедуры, и обратно, с точки зрения этих нормативных  процедур  подвергались анализу и оценке конкретные научные теории.

                                    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 В данном реферате мы коснулись некоторых исторических аспектов достаточно сложной проблемы соотношения интуиции и логики в науке. Выбранный нами угол зрения на развитие этих средств  познавательной деятельности в естествознании позволил описать эволюцию представлений об интуиции и логике и рассмотреть их значимость в становлении культуры мыслительной деятельности. Важно подчеркнуть, что основными выводами проделанного нами исследования могут служить следующие моменты:

n   во-первых,  осознание наукой  средств своей познавательной активности было бы невозможно без  философского подхода к рассмотрению основных проблем естествознания. А это значит, что  философия и естествознание имели и имеют класс общих проблем именно в области методологии научного познания;

n   во-вторых, европейская культура мыслительной деятельности

исторически складывалась под знаком постепенного преобладания логической необходимости. Ценность полученного наукой знания во многом была определена его объективностью и предметностью, его значимостью в смысле способности раскрывать закономерности во взаимосвязях природных объектов и тем самым предоставлять возможность предвидеть их изменения или изменять их в соответствии с конкретными целями и условиями практической деятельности человека;

n   в-третьих, интуиция, как один из важнейших  источников и средств научного творчества в контексте  методологического анализа проблем естествознания практически  не рассматривалась.  Тем самым интуиция оказалась “стихийным”,  т.е. никак не поддающимся рефлексии, средством организации и направления научного изучения, как правило, наиболее сложных проблем естествознания.

n   в-четвертых, сложившуюся ситуацию в рефлексивном осознании  соотношения интуиции и логики в науке нельзя признать удовлетворительной. В любом случае, она требует своего дальнейшего рассмотрения, изучения и обсуждения.

                                                      ЛИТЕРАТУРА

1.  Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М. Соцэгиз, 1963.

2.  Кузнецова Н.И. Наука в ее истории. М., Наука, 1982.

3.  Разум и культура. Труды международного франко-советского коллоквиума. М., Изд-во МГУ, 1983.

4.   Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации. В журн. “Вопросы философии”., 1989, № 10, с. 3-18.

5.  Философская энциклопедия. Тт. 1 - 5. М., “Советская энциклопедия”. М., 1960-1970.

6.  Эрн В.Ф.. От Канта к Круппу. В журн. “Вопросы философии”. 1989, №  9. С. 96-108.