Журналистская деятельность А.П. Чехова
Журналистская
деятельность А.П. Чехова.
Первые опыты
литературного творчества Чехова в юмористическом духе относятся к гимназическим
годам. Создание юмористического журнала «Заика», где он помещал первые
придуманные им анекдотические сценки, открыли ему путь в большую литературу.
«Устраивал лекции
и сценки, – писал А.П. Чехов в воспоминаниях, – кому-нибудь, подражая или
кого-нибудь представляя». Так он изображал старика профессора, читавшего свои
лекции, почти слово в слово составившие потом содержание его самого первого
рассказа «Письмо к учёному соседу».
Некоторые
«мелочишки» из «Заики» начинающий писатель посылал брату Александру в Москву,
который дал первую рецензию:
«Сегодня я
отправляю в «Будильник» две твои остроты: «Какой пол преимущественно красится?»
и «Бог дал (детей)», остальные слабы, присылай поболе коротеньких и острых».
Так еще в гимназические годы проявляется у
Чехова тяга к юмору и желание установить связь с юмористическими журналами. Это
желание осуществилось, когда в 1880 году Чехов переезжает в Москву и поступает
в университет на медицинский факультет, и в журнале «Стрекоза» был напечатан
первый его рассказ «Письмо к учёному соседу».
Это произведение представляло собой тот материал, с которым будущий писатель
выступал по вечерам в семье, когда приходили гости, и он представлял перед ними
захудалого профессора, читавшего перед публикой о своих открытиях.
Задачи, которые предстоит
рассмотреть в процессе изучения журналистской деятельности юного Чехова не
только изучить, в каких журналах и газетах он публиковал свои рассказы, что
они собой представляли. Главная цель – провести исследование идейного уровня
товарищей по перу и убеждений, по которым будущий писатель оттачивал своё
мастерство.
Юмористические
журналы, в которых помещал молодой Чехов свои рассказы: «Стрекоза»,
«Будильник», «Осколки», «Свет и тени», а так же «Петербургская газета», газета
«Новое время» приспосабливались к условиям общественно политической жизни
начала 80-х годов XIX века.
В юмористике
преобладали шутки, каламбуры, комические сценки – лёгкое зубоскальство над
глупыми обывателями, серым простым людом, над пьяными купцами, избитые остроты
над обманутыми старыми мужьями и легкомысленными молодыми жёнами.
«Петербургская
газета» была типичной «бульварной» газетой, снабжавшей обывателя «лёгким
чтением»». Тут были и политические новости, и городские происшествия, и дачная
жизнь, и «театральное эхо», и «летучие заметки в стихах и прозе», и уголовные
романы.
«Я помню, как он…
накупил разных юмористических журналов, в числе которых была и «Стрекоза» –
писал брат писателя М. Чехов. В ней был напечатан его первый рассказ, и именно
она преподнесла ему первый урок несправедливости. Чашу терпения молодого
писателя переполнил, после того, как он, поместив в ней около десятка статеек
и его статьи стали возвращаться, ехидный ответ в «Почтовом ящике»: «Не
расцвев, увядаете. Очень жаль. Нельзя ведь писать без критического отношения к
делу». Антона сильно обидело это, несправедливое по своей сути, замечание, и он
стал искать другое издательство.
К «Будильнику» и
«Развлечениям» Чехов относился недоверчиво.
В литературном
сборнике «Бес», к участию, в котором его пригласили, он собирался, да так и не
успел опубликовать ничего.
Как писал М.
Чехов: «… его вскоре выручил «Зритель». Как потом оказалось, журнал этот стал
специально «чеховским», так как в нём всё литературно-художественное
производство целиком перешло в руки сразу троих братьев – Александра, Антона и
Николая…». Редакция напоминала клуб: «сходились каждый день её члены, хохотали,
курили, рассказывали анекдоты, ровно ничего не делали…».
Не смотря на то,
что Антон, писал, не скупясь; брат Николай, с утра до вечера рисовал красочные
иллюстрации к журналу, особенно следует отметить его иллюстрацию Большого
театра во время приезда Сары Бернар, журнал не шёл. Причиной в том, что
редакция не в состоянии была выпускать его три раза в неделю по три рубля, в
малом количестве подписчиков, в недостатке средств у издателя – Давыдова. «Зритель»,
своими новациями, подтянул другие журналы. Так «Будильник», испугавшись
конкуренции, стал печатать обложку золотой краской, «Зритель» был закрыт. Позже
Чехов написал удивительно смешную сатиру на «Зрителя» – «Храм славы» и подарил
рукопись В.В. Давыдову.
«Будильник»,
когда в него перешёл А. Чехов, издавал Л.Н. Уткин.
Здесь Чехов
доказал, на сколько велик его талант, когда решил попробовать себя в написании
романа из иностранной жизни, и поспорил с редактором издательства, что напишет
его не хуже появлявшихся тогда за границей и переводившихся на русский язык.
Роман «Ненужная победа» оказался настолько интересен публике, что благополучно
был доведён до конца, был не только вызван интерес к автору, но выдвигались
предположения, что автор-иностранец – «не Мавра ли Иокая или, не Фридриха ли
Шпильгагена этот роман?».
Одновременно с
«Будильником» Антон Чехов сотрудничал и с иллюстрированным художественным
журналом «Москва» – И.И. Кланга, который впервые предложил изготавливать все
иллюстрации в красках – это была довольно смелая, для того времени и
оригинальная затея.
Вопреки ожиданиям
Чехов выступил сначала с рецензией, а затем «смилостивился и дал туда целую
повесть «Зелёная коса», которую отлично иллюстрировал брат Николай». Недостаток
средств, для рекламы, и равнодушие публики не дали «Москве» окрепнуть, и она
увяла.
Оригинальный
выход для решения финансовых проблем, привлечения подписчиков сделала газета
«Новости дня», или как их называл Чехов – «Пакости дня», публикуя тотализатор.
В уголовном романе, «Драма на охоте», который он опубликовал в этом издании, Чехов,
проявил величайшее искусство, говоря языком следователя.
На фоне всей этой
безыдейной серости выделялся журнал «Осколки», редактором и издателем которого
был Н.А. Лейкин, в 60-е годы сотрудник «Современника» и «Искры». Возможно,
поэтому Чехов тяготел к этому журналу.
Случай, или сама
судьба, свела Чехова с этим издателем.
Когда Лейкин,
услышав от поэта Л.И. Пальмонова: – «Вот идут два талантливых брата», остановил
извозчиков и, окликнув, пригласил работать в «Осколках». Так случился переход
в литературе из Москвы в Петербург молодого автора Антона Чехова.
Журнал «Осколки»
мало, чем отличался от других журналов: «разгул пьяных купцов, злоключения
дачных мужей или современных Менелаев и прекрасных Елен – всё то, что отвечало
вкусу обывателя – в «Осколках» занимало главное место». Но Н.А. Лейкин
понимал, что такой незатейливой юмористики было мало. Он умел считаться с
требованиями времени: в конце 70-х, начале 80-х годов в стране происходила
обострённая борьба народовольцев с царизмом, кульминацией, которой было 1 марта
1881 года – убийство Александра II.
«Если рядовой
обыватель был очень далёк от революционных настроений и взглядов, то
политический либерализм, хотя бы в форме юмористического отношения к полиции и
вообще ко всякому начальству, был ему очень понятен, и он хотел, чтобы урядник,
становой, а может быть, и сам губернатор были выставлены в печати в комическом
виде».
Чехов называл
Лейкина «лисицей, боящейся за свою шкуру».
«Это добродушный
и безвредный человек – но буржуа до мозга костей» – писал он своему другу
Суворину.
Бывали случаи,
когда Н.А. Лейкин разрешал сотрудникам журнала сатирические выпады против
реакционных мероприятий. Но не следует преувеличивать оппозиционность и
демократизм «Осколков».
Стихи и
сатирические статейки тонули в море обычной лёгкой и беспринципной юмористики,
с каждым годом, по мере усиления реакции, всё более и более умножавшейся. По
словам одного из сотрудников «Осколков» Маралы Иерихонского, юмористические
журналы 80-х годов «напоминали толкучку, сброд старьёвщиков и менял, где если
среди всевозможного хлама и попадались ценные вещи, то очень редко и случайно».
С другой стороны,
Чехов, очень болезненно воспринял закрытие «Осколков» и, отвечая Лейкину,
писал: «Погром на «Осколки» подействовал на меня, как удар обухом.… С одной
стороны, трудов своих жалею, с другой – как-то душно, жутко.… Да, непрочный
кусок хлеба даёт литература, и умно вы сделали, что родились раньше меня, когда
легче и дышалось и писалось…».
Как же действовала
литературная среда на молодого Чехова в моральном и идейном отношениях?
Попытки
«приручить» Чехова, подчинить его идейному руководству, были, особенно со
стороны А.С. Суворина, редактора «Нового времени», но Антон Чехов был
достаточно самобытен и сумел найти свою дорогу.
Н.К.
Михайловский, редактор журнала «Русское богатство» писал: «Я был поражён вашей
неиспорченностью, потому что не знал школы хуже, которую вы проходили в «Новом
времени», «Осколках» и пр. Потом понял, что иначе и не могло быть, – эта грязь
не могла к вам пристать».
В области
художественного мастерства, как видно из писем писателя, наиболее глубокое
воздействие на него оказали классики: Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Л. Толстой.
Гоголя и Салтыкова-Щедрина он особенно ценил, как юмористов и сатириков.
В плане наиболее
экономной передачи характерного, сам Чехов ставил вопрос о художественной
детали, которая была одним из главных средств стимулирования творческого
воображения читателя – это была одна из тех «тайн» творчества, которой учились
у него другие писатели.
Если Чехов сумел
не поддаться идейному воздействию лейкинской и суворинской школы, то, с другой
стороны, он взял от своего участия в юмористических журналах то полезное, что
они могли дать. Это, прежде всего, относится к технике сжатого, короткого
рассказа.
Своеобразие и
вместе с тем заслуга Чехова состоит в том, что он, как никто, понял сущность
рассказа как малой эпической формы. Довёл этот жанр до совершенства, добиваясь,
что рассказ при возможно меньшем объёме отражал с максимальной правдивостью и с
наибольшей глубиной и силой существенные стороны жизни. Понял то, что это
требование, хотя и стесняет размах писателя, имеет свою положительную сторону:
«оно приучает к устранению из рассказа всего ненужного, излишнего; к наибольшей
компактности материала, содействующей его силе и выразительности.
«Краткость –
сестра таланта», – говорил Чехов.
«Я думаю, что
если бы мне прожить ещё 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и
учиться писать талантливо, т.е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы из такой
большой пушки, что задрожали бы небеса».
Так Чехов
призывает брата к максимальной сжатости, прочитав его рассказ: «…Сократи,
брате, сократи! Начни прямо со второй страницы.… Сократи больше, чем
наполовину. Вообще, извини, пожалуйста, я не хочу признавать рассказов без
помарок. Надо люто марать».
Л.Н. Толстой, говоря
о новаторстве Чехова, записал в своём дневнике: « Разговаривая о Чехове с
Лазаревским, уяснил то, что он, как Пушкин, двинул вперёд форму. И это большая
заслуга».
Чехов не открыл
заново жанра короткого сжатого рассказа, но развил, уточнил и придал своеобразную
форму тому, что существовало в русской литературе и раньше.
Юмористические
рассказы Чехова были не одинаковы по форме. Некоторые из них, например, как
«Шведская спичка», «Без заглавия», «Из записок вспыльчивого человека»
представляют собой небольшие повествовательные произведения с фабулой и сменой
событий, но таких немного.
Другие рассказы –
юмористические миниатюры, стилизирующие форму письма, официальных донесений,
дневников, отчётов. Они также не занимают в творчестве Чехова много места.
Подавляющая часть
юмористических рассказов – короткие бытовые сцены с одним Эпизодом, двумя-тремя
действующими лицами и развёрнутым диалогом: «Неудача», «Радость», «Клевета»,
«Канитель», «Симулянты». На этих рассказах Чехов и оттачивал своё мастерство
писателя-юмориста.
В рассказах А.П.
Чехова отчетливо видим характеры и их соотношения, сюжет и развитие действия,
диалоги, монологическую и эпистолярную речь, портреты и пейзажи, эпитеты и
метафоры, – все те композиционные и языковые средства, которые присущи и роману,
и повести, и другим литературным произведениям.
Постановка
жизненно важных проблем, идейная направленность – вот что, по мнению Чехова,
лежит в основе творческого процесса.
Он создал своего
рода поэтику короткого рассказа, по-особому, заново решая вопросы о композиции
образа, о состоянии действующих лиц, о сюжете рассказа, о языке автора и
действующих лиц. Проблема композиции короткого рассказа, умение вложить в
малую форму большое содержание, занимали в поэтике чрезвычайно большое место.
Сюжеты в рассказах Чехова строятся на одном
эпизоде, увлекательном и остром. Развертывание сюжета, в связи с коротким
расстоянием от завязки до развязки невелико, и, поэтому – стремительное,
динамичное и энергичное.
С целью усиления
активного восприятия Чехов сразу вводит читателя в развитие сюжета. «Если
искусство писать состоит собственно не в искусстве писать, а в искусстве
вычёркивать плохо написанное», то это относится, прежде всего, к вводной части
рассказа.
Каковы же приёмы
юмористического изображения жизни в юмористических рассказах Чехова? Обычно
различают комизм характеров, комизм сюжета и в связи с сюжетом – положений, в
какие попадают герои произведения, комизм портретов, комизм речи, имён,
фамилий, комизм в описании окружающей обстановки.
Чехов пользовался
всеми этими компонентами: в его рассказах вызывают смех и сюжет, и характеры
героев, и их портреты и речь. Но, необходимо отметить, что комизм Чехова не был
гневным смехом, суровым приговором над современной общественной жизнью: скорее
это была добродушная, снисходительная усмешка над маленькими, заурядными
людьми, которые казались писателю не только смешными, но одновременно слабыми и
жалкими.
В отличие от
рядовых авторов Чехов поднял жанр юмористического рассказа на большую идейную и
художественную высоту. У него всегда центральное место принадлежит комизму
характеров и быта, всё остальное играет подчинительную роль и служит задаче
раскрытия психологии действующих лиц и общего смысла рассказа. «Он был великий
юморист, но обратите внимание на его юмористические произведения, даже на те из
них, над которыми можно хохотать до слёз: ни одного каламбура, ни одного
красного словечка, ни одного жеста в сторону читателя».
Сюжеты
юмористических рассказов Чехова всегда служили цели осмеяния в человеческих характерах
того, что действительно заслуживает осмеяния. В основу сюжета брался случай,
нарушающий обычное течение обывательской жизни, случай чаще всего
исключительный, даже анекдотический, но правдоподобный. Чехов брал такие сюжеты
потому, что исключительность положения, в котором оказывался его герой,
являлась наилучшим способом для показа типически-смешного в его характере и
быте.
В языке, как считал Чехов, необходимо соблюдать
«строжайшую экономию», поэтому язык должен быть прост, понятен и доходчив.
«Беллетристика,
– писал Чехов А.М. Горькому, – должна укладываться сразу, в секунду». Особенно
он советовал избегать в речи всяких излишеств, шаблонных речевых оборотов,
рутинных приёмов, «которыми бесталанные писатели любили уснащать».
В отношении языка
действующих лиц писатель заботился о максимальной типизации языка, о
соответствии его характера героям. Он считал, что для короткого рассказа важно,
чтобы каждое слово было «характерно», видя в этом наиболее короткий путь к
реалистическим художественным обобщениям. Наряду с сюжетом, имеющим целью
вывести героя из рамок привычной для него жизни и поставить его в комическое
положение, другим очень существенным средством юмора Чехова являлся диалог,
по-особому организованная речь действующих лиц.
Уже в первые годы
писательства, он очень много работал над усвоением своеобразия речевых стилей,
писал рассказы в манере Жюля Верна, В. Гюго, Мавра Иокая, немало написал
сезонных рассказов: рождественских, новогодних, пасхальных, писал шуточные
пародии.
Чехов прекрасно знал
бытовой язык и был непревзойдённым мастером речевой характеристики. Он умел
говорить языком помещика, крестьянина, музыканта, судебного следователя,
извозчика, учителя, актёра, студента-медика, станового пристава, профессора,
деревенского дьячка. Прекрасно понимал особенности речи ребёнка, юноши,
старика.
В индивидуальной
речи героев нередко отражал их бескультурье, темноту, неумение логически
мыслить. Чехов требовал от человеческой речи, так же как и от мысли, правды,
честности, простоты и искренности, ему претила всякая фальшь.
Не только в
описаниях, но и в характеристике рекомендовал пользоваться яркими
выразительными деталями. «В сфере психики – тоже частности. Храни бог от общих
мест. Лучше всего избегать описания душевного состояния героев; нужно
стараться, чтобы оно было понятно из действий героев». Один искусно поданный
штрих и читатель Чехова силой творческого воображения создаёт облик всего
человека.
Дополнительными средствами в юмористическом
освещении человеческих характеров у Чехова играли портреты действующих лиц.
Задача портретов в юмористических рассказах, не
только раскрыть комизм характера, но и создать у читателя живой зрительный
образ героя. Помочь представить его с теми индивидуальными чертами, которые
отличают его от других людей. Нередко в характеристике героев писатель
пользовался обычным приёмом сатириков: преувеличением и гиперболой.
Гиперболичны панический страх перед его превосходительством у Червякова
(«Смерть чиновника») или назойливое стремление вмешиваться не в своё дело и
всюду наводить порядок у Пришибеева («Унтер Пришибеев»).
«Описание природы», – писал Чехов А.В.
Жиркевичу, – должно быть, прежде всего, картинно, чтобы читатель, прочитав и
закрыв глаза, сразу мог вообразить себе изображаемый пейзаж, набор же таких
момента, как сумерки, цвет свинца, лужа, серость, серебристость тополей,
горизонт с тучей, воробьи, далёкие луга, - это не картина,, ибо при всём своём
желании я никак не могу вообразить в стройном целом всего этого». Одним из
средств юмористического изображения у Чехова является пейзаж. Природа и
окружающие предметы участвуют в жизни людей, разделяя их радости и печали.
«…Из-за облаков опять выплыла луна. Казалось, она улыбалась; казалось, ей было
приятно, что у неё нет родственников»
Чехов необычайно чутко относился к звуковой,
музыкальной стороне литературного произведения. Слово для него всегда было
источником не только истины и правды, но и красоты. Поэтому он ценил в
произведении его общую тональность, и всякая дисгармония в образах, в
художественных деталях, в отдельных неудачных словах «резала ему ухо».
Больше значение
А.П. Чехов придавал концовке рассказа, стремясь сделать её наиболее
содержательной, впечатляющей. «Придумать такой конец – дело очень трудное. Кто
изобретёт новые концы для пьесы – тот откроет новую эру, – писал Чехов А.С. Суворину.
– Не даются подлые концы».
Последовательный
реалист, требующий от творчества правдивости и типичности, Чехов, вопрос об
эффективной концовке решал в плане идейного реализма. Его рассказы, «Без
заглавия», «Каштанка», Дом с мезонином». «Попрыгунья», написанные на совершенно
разные темы, но сходные по композиции: все они заканчиваются неожиданной
развязкой.
Все используемые
художественные приемы, характерные для юмористических рассказов Чехова
использовались им в разных рассказах по-разному, каждый раз в зависимости от
идейной направленности и содержания рассказа.
В заключение
хочется ещё раз сказать о великом мастерстве А.П. Чехова. Когда читаешь
рассказы А.П. Чехова, а потом перечитываешь и изучаешь их, неизбежно подаёшься
обаянию чеховского юмора и задушевного лиризма и всё больше понимаешь
мастерство великого писателя.
С годами мы
открываем в Чехове – писателе, всё новые и новые «сокровища», а журналисты
черпают великие уроки простого, экономного, сдержанного письма, учатся у Чехова
«очищать ценный материал от засоряющего шлака, делать рассказы наиболее
правдивыми, содержательными, впечатляющими.
Литература:
1. В.В. Голубков. /Мастерство
А.П. Чехова. Гос. Уч.-пед. Из-во. Москва 1958.
2. М. Чехов. /Вокруг Чехова. М.
1959.
3. А.П. Чехов. Собрание сочинений
в 12-ти т. Гослитиздат.