Нефть России и глобализация: выбор парадигмы развития
Нефть России и глобализация: выбор парадигмы развития
А.М. Мастепанов, доктор экономических наук, Ю.К.
Шафраник, кандидат экономических наук
Глобализация как отражение дальнейшего
технологического развития и развития социальных институтов на рубеже XX-XXI вв.
затронула самые различные стороны общественной жизни. Начавшись с устранения
барьеров в международной торговле и более тесной интеграции национальных
экономик, она открыла дорогу к формированию единого (или общепланетарного)
экономического и информационного пространства, к формированию качественно новой
системы международного разделения труда.
1 Имеющиеся расчеты свидетельствуют о том, что Россию
от стран — лидеров (Великобритании, США, Австралии и др. отделяет сегодня
дистанция в 40...60 лет.
Практически перед каждой страной встает проблема
поиска своего места в этой новой системе. Особенно остро она встает перед
Россией и государствами, образовавшимися на территории бывшего СССР, которые в
своем экономическом развитии значительно отстают от стран — лидеров
экономического роста1. Советский Союз в силу известных причин был не только
практически оторван от мировой системы рыночных отношений, но и не участвовал в
формировании тех «правил игры», которые в ней господствуют. Система была
сформирована и отлажена без учета его интересов и, соответственно, новой
России.
2 Cтиглиц Джозеф Юджин. Глобализация: тревожные
тенденции. /Пер. с англ. и примеч. Г.Г. Пирогова. — М.: Мысль. 2003.
На объективно нелегкие проблемы поиска и выбора, «игры
на чужом поле по чужим правилам» накладывают отпечатки несовершенство и двойные
стандарты этих «правил», специфические особенности сложившихся систем
международного разделения труда и рыночных отношений, систем, в которых
доминируют интересы, прежде всего, высокоразвитых государств. Это касается и
условий международной торговли, и ценообразования на сырьевые товары и готовую
продукцию, правил функционирования международных финансовых институтов и других
аспектов взаимоотношений между странами и народами. Выдающийся американский
экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Юджин Стиглиц, характеризуя
развернувшуюся глобализацию, отмечает: «Западные страны подтолкнули бедные
страны к ликвидации торговых барьеров, сохранив при этом свои собственные...
Запад так продвигал программу глобализации, чтобы обеспечить себе
непропорционально большую долю выгод за счет развивающихся стран... Если
посмотреть на "условия торговли" — цены, которые развитые и менее развитые
страны получают за свою продукцию, — после последнего (восьмого) торгового
соглашения 1995 г., то оказывается, что чистый эффект заключался в снижении цен
для ряда беднейших стран относительно того, что они вынуждены были платить за
свой импорт. В результате положение ряда беднейших стран фактически
ухудшилось»2.
Это высказывание Д.Ю. Стиглица в полной мере относится
и к России, которая, встраиваясь в сложившиеся системы международного
разделения труда и рыночных отношений, должна все эти особенности знать и
учитывать, особенно если стоит задача не просто найти свое оптимальное место в
будущей мировой экономике, но и сократить сложившееся отставание от стран —
лидеров экономического роста. Кстати, как показывает директор Института
экономики переходного периода Е.Т. Гайдар, отставание России от Германии и
Франции (которые наилучшим образом подходят для сравнительной оценки, поскольку
они, как и Россия, дважды за прошедшее столетие стали аренами мировых войн) по
производству ВВП на душу населения было достаточно стабильным на протяжении
примерно полутора веков. И трудно не согласиться с Е.Т. Гайдаром, когда он,
говоря о реальной возможности сократить это отставание до 25 лет, до одного
поколения, предостерегает: «Но нельзя исключить и другое. Российское общество
может не справиться с важнейшей задачей — выработать оптимальную стратегию
своего развития в постиндустриальную эпоху. Российская элита может втянуться в
опасные эксперименты. Тогда отставание от лидеров возрастет. Если наше общество
проявит политическую волю и мудрость, извлечет уроки из ошибок, допущенных
более развитыми странами, дистанция сократится. Глобальное экономическое
развитие, на фоне которого нашей стране придется вырабатывать собственную
национальную стратегию, не детерминировано, его будущая траектория не
очевидна».
В настоящее время место России в международном
разделении труда определяется, прежде всего, ее сырьевыми отраслями — нефтяной
и газовой, металлургией, особенно цветной, лесной промышленностью. В частности,
именно продукция нефтяной отрасли является основой современного российского
экспорта, занимая в нем 30-35%. Но сможет ли нефтяная отрасль и дальше
сохранять свое ведущее для России место в условиях глобализации? И может ли
Россия, опираясь на экспортно-ориентированную нефтяную отрасль, преодолеть в
условиях глобализации отставание от мировых экономических лидеров?
Ответы на эти вопросы можно найти, лишь
проанализировав весь комплекс экономических аспектов глобализации и
возможностей нефтяной отрасли.
Глобализация. Чего ждать России?
Как отмечает директор Института сравнительной
политологии РАН Г.Ю. Семигин, мир вступает в эру глобализации неравномерно и
противоречиво, что сказалось с самого начала перехода России к рыночным
отношениям. Уже упоминавшийся выше Д.Ю. Стиглиц констатирует, что для России
переход к рынку открывал большие возможности: «Россия — богатая страна. Хотя
три четверти века коммунизма лишили ее население понимания принципов рыночной
экономики, но в наследство они оставили высокий образовательный уровень,
особенно в технических областях, важных для новой экономики. В конце концов,
именно Россия были первой страной, пославшей человека в космос... Сокращение
военных расходов, которые поглощали огромную долю ВВП, когда СССР еще
существовал, обеспечивало даже еще больший запас возможностей для повышения
жизненного уровня. Вместо этого жизненный уровень в России и во многих других
восточноевропейских странах, переходивших к рынку, снизился». И среди основных
причин такого хода событий он называет глобализацию, а вернее, методы ее
реализации, и в частности, давление на правительство России со стороны США,
Всемирного банка и МВФ, требовавших скорейшей приватизации. Давление, в
результате которого не только были отданы за бесценок принадлежавшие
государству активы, но и отданы до того, как была организована эффективная
налоговая система. В частности, МВФ — основной инструмент глобализации,
подтолкнул правительство России к открытию капитального счета, обеспечиваюшего
свободный поток капитала, в целях сделать страну более привлекательной для
иностранных инвесторов, но на деле это привело к бегству денег из России.
Следует также понимать, что США, претендующие на
безусловное лидерство, предложили мировому сообществу свое понимание
глобализации, отличное от первоначальных замыслов ее идеологов. Не считаясь с
исторически сложившимся многообразием мира, традициями и национальными
особенностями стран, представляющих иные, незападные цивилизации, США навязали
глобализирующемуся миру свои «правила игры» и модели. Как подчеркивает Г.Ю.
Семигин, финансово-экономический глобализм США начинает переходит в военный
глобализм с прямым использованием военного насилия. Примеры такого перехода —
известные события в Югославии и Ираке.
Анализируя основные тенденции развернувшейся глобализации
и методы, которыми она проводится в жизнь, Д.Ю. Стиглиц приходит к следующим,
важным для нас, выводам:
глобализация, в том виде, в котором она развивается,
все больше и больше выражает не мировые экономические интересы, поддержание
стабильности, а глобальные финансовые интересы ведущих развитых государств,
интересы финансового сообщества стран «большой семерки»;
международные институты, управляющие глобализацией
(МВФ, Всемирный банк и ВТО), создали правила, узаконивающие или навязывающие
такие, мягко говоря, спорные меры, как либерализация рынков капитала,
необходимость проведения политики сокращения бюджетных дефицитов, повышение
налогов или процентных ставок, которые ведут к сжатию экономики;
глобализация, управляемая международными институтами,
отрицает саму возможность иных, альтернативных вариантов стратегий развития,
отличных от «американской модели»; она сама по себе не является ни хорошей, ни
плохой, в ней заложена огромная сила делать добро. Так, в странах Восточной
Азии, принявших глобализацию на своих собственных условиях и придавших ей свой
собственный темп, она принесла огромную пользу.
Таким образом, сделаем основной вывод: глобализация —
мощное оружие в борьбе за место своей страны в мировом сообществе, но им, как и
всяким оружием, еще надо научиться пользоваться.
Глобализация рынков энергетических ресурсов
3 Шaфpaник Ю.К. Нефтяная промышленность в системе
национальной экономики и геополитики России. — М., 2004.
4 Мастепанов A.M., Шафраник Ю.К. Актуальные задачи
нефтяной промышленности России. — «Мировая энергетическая политика», № 9, 2003.
Глобализация мировых энергетических рынков является
закономерным этапом их эволюционного развития. Как было показано3, рынки
энергоресурсов, будучи вначале однопродуктовыми и локальными, эволюционировали
со временем в сторону региональных и мировых рынков отдельных энергоресурсов
(например, нефти) и региональных рынков энерготоваров или энергетических рынков
(например, европейский рынок электроэнергии и газа).
Конечной целью развития энергетических рынков является
формирование глобального энергетического пространства с едиными правилами
«игры». И кто эти правила установит, тому легче будет и «играть». Поэтому уже
сейчас, за многие годы до того, как такое пространство будет сформировано, идет
борьба за будущие ключевые позиции на нем4.
В настоящее время ведущие позиции на мировых рынках
энергоресурсов, а основным из них пока является нефтяной, занимает ряд стран: и
производителей — экспортеров жидкого топлива, и потребителей — импортеров.
Соединенные Штаты Америки и Россия находятся в противоположных частях мирового
нефтяного «поля». США — крупнейший в мире потребитель нефти (29%) и такими они
останутся до 2030 г. (около 1.2 млрд. т в год или около 21%). При этом больше
половины потребляемой нефти США импортируют (к 2030 г. доля импорта увеличится
до 60-65%).
Россия по добыче нефти вновь вышла на первое место в
мире, причем 3/4 добываемой в стране нефти (с учетом нефтепродуктов)
экспортируется. К 2020 г. в соответствии с Энергетической стратегией, утвержденной
Правительством РФ, добычу нефти в стране намечается довести до 450-520 млн.
т/год, а экспорт — до 280-355 млн. т/год.
Руководство США самым тщательным образом отслеживает
энергетическую ситуацию. Каждый президент (начиная с 1970-х гг.) принимает
Энергетическую стратегию (или доктрину) на предстоящие 15-20 лет, в которой
энергетическая безопасность входит в число высших приоритетов государства.
Ведется четкая координация (через Государственный департамент) действий и
усилий государства и компаний за пределами США.
Понимая уязвимость экономики страны от нефти,
особенно, от ее импорта, руководство США принимает упреждающие меры по
обеспечению национальной энергетической безопасности, к числу этих мер
относятся и события вокруг Ирака.
В России формирование долгосрочной энергетической
политики ведется с начала 90-х гг. прошлого века. Еще в 1992 г. Правительство
РФ одобрило основные положения Концепции энергетической политики в новых
экономических условиях. В 1995 г. Указом Президента России были утверждены
«Основные направления энергетической политики Российской Федерации на период до
2010 года», а постановлением Правительства РФ — Основные положения
Энергетической стратегии на тот же период. В 2000 г. Правительством РФ были
одобрены Основные положения Энергетической стратегии России на период до 2020
года, а в августе 2003 г. — и сама Энергетическая стратегия.
Однако Энергетическая стратегия не стала документом,
который бы реально определял перспективы развития ТЭК страны, не стала
эталоном, с которым сверялись бы все практические действия государственных и
хозяйствующих субъектов в энергетическом секторе страны. Принимаемые
государственными органами власти решения и нормативноправовые акты зачастую
имели и имеют прямо противоположную направленность по сравнению с
рекомендациями и утверждениями Энергетической стратегии.
Важнейшая компонента нефтяного фактора — мировые цены
на нефть. США как крупнейший в мире потребитель нефти заинтересованы в дешевой
нефти. Дешевая нефть — двигатель американской экономики, основа благополучия
нации. И как крупнейший потребитель нефти США всегда оказывали значительное
влияние на цены на нефть. Напротив, Россия как экспортер нефти заинтересована в
высоких мировых ценах на нее, но возможностей серьезно влиять на их уровень у
страны никогда не было.
Тем не менее и Россия, и США объективно заинтересованы
как минимум в предсказуемых ценах на нефть. Следовательно, и в рамках «Большой
восьмерки», и в рамках энергетического диалога «Россия — США» необходимо
выработать общие согласованные подходы к этой проблеме, а затем и условия,
необходимые для создания и поддержания коридора «справедливых» цен на нефть,
цен, приемлемых для потребителя, но одновременно и дающих возможность вести
прибыльный нефтяной бизнес странам-производителям.
Анализ показывает, что за последние 10 лет период
колебаний цен на мировом рынке нефти сократился, а амплитуда выросла. Это
значит, что в прошедшем десятилетии на мировом рынке нефти появились новые
дестабилизирующие факторы, влияние которых постепенно росло. Среди этих
факторов — неконтролируемый рост экспорта нефти из России, Казахстана и других
стран-экспортеров нефти, не входящих в ОПЕК. Но именно по России колебания цен
бьют особенно больно, поскольку ее экономика очень сильно зависит от экспорта углеводородов.
Выход один — принимать вместе с ОПЕК и другими производителями углеводородов
самое активное участие в регулировании мирового рынка нефти.
У России имеются объективные причины, из-за которых
она не может пока предложить простой и эффективный метод управления своими
поставками нефти на мировой рынок. И все же она обязана участвовать в
регулировании мирового рынка нефти, так как является одним из главных
поставщиков этого сырья в мире и ее экономика сильно зависит от мировых цен на
нефть.
В ряду стратегических действий США по обеспечению
своей энергетической безопасности находятся и маневры вокруг Каспия. Этот
регион, прогнозные ресурсы углеводородов в котором оцениваются почти в 70 млрд.
т н.э., еще в начале 1990-х гг. официально провозглашен зоной стратегических
интересов США. И многое уже делается для установления контроля над
нефтегазовыми ресурсами Каспия, начиная с обвинения лидеров ряда стран региона
в коррупции и антидемократии и кончая поддержкой соответствующих трубопроводных
проектов.
Но должна ли пугать или озлоблять такая политика
Россию? Да, Каспий — точка пересечения наших с США интересов, и не только в
сфере нефти, да, нас здесь «вчистую» переигрывают. Но злиться надо на себя, а
не на Америку. У нас были и есть возможности, было и еще есть время для
действий, правда, ограниченное.
Вместе с тем необходимо отметить, что после войны в
Ираке значение Каспия возросло сразу на несколько ступеней. И Каспий в новых
условиях может стать либо зоной мира — через совместные проекты, — либо новым
источником международной напряженности, а то и военных действий. Поэтому мы бы
сформулировали по этому региону наш основной тезис так: у нас нет другой
стратегии, кроме как инвестировать в Азербайджан, Туркмению, Казахстан,
Узбекистан и минимум до 30% углеводородных ресурсов этих стран иметь под
влиянием или управлением наших компаний. Это возможно и отвечает интересам и
России, и самих этих стран. Если же мы упустим время, туда придет иной капитал,
неважно — американский или европейский. И когда российские компании, наконец,
надумают входить в их бизнес, придется платить втридорога.
В последнее время, похоже, эта позиция начинает
завоевывать признание и в правительственных кругах, и в нефтяном бизнесе
России.
И еще несколько слов об одной компоненте глобализации
мировых энергетических рынков. Это — европейское направление российской
нефтяной политики. Европа традиционно является основным экспортным рынком для
жидкого российского топлива, как и для нашего газа. Такой она, несмотря на все
меры по диверсификации, останется и на ближайшие десятилетия. Но время не стоит
на месте. Процессы глобализации и интеграции требуют активных действий и новых
решений даже в традиционных видах бизнеса.
Поэтому основная задача для российских компаний — и
нефтяных, и газовых — выйти на внутренние рынки Европы, на конечного
потребителя с готовым продуктом, минуя посредников. Выйти, приобретая
нефтеперерабатывающие заводы и сбытовые компании, стимулируя и участвуя в
развитии нефте- и газопроводов, связанных с Россией. Это даст нам
гарантированный сбыт, гарантированный доход, в меньшей степени зависящий от
мировой экономической конъюнктуры, и соответственно, стабильность валютного
курса и наполняемость бюджета. Тогда уже через несколько лет нас не так уж
сильно будет волновать, что и как происходит у ОПЕК, и в каком состоянии
находится американская экономика.
В решении данной основной задачи огромная роль
принадлежит государству: это и гармонизация нормативно-правовой базы РФ и ЕС, и
унификация налоговой и таможенной политики, и поддержка компаний в их
стремлении приобретать собственность в зарубежных странах.
Таким образом, и в ситуации с Ираком, и вокруг Каспия,
и на европейском направлении требуется, прежде всего, координация усилий
государства, бизнеса и дипломатии.
Нефть в перспективном мировом энергетическом балансе
5 Шафраник Ю. России грозит потеря энергетической
независимости. — «НГ — Политэкономия», № 2, февраль, 1999, с. 3.
Энерговооруженность и энергоэффективность на рубеже XX
и XXI веков стали одними из основных критериев могущества того или иного
государства. Несколько лет назад один из авторов статьи писал: не исключено,
что через 10-15 лет может появиться какой-либо принципиально новый вид энергии,
но значимость критерия «энерговооруженность» абсолютно не уменьшится. Более
того, без роста энергопотребления в современных условиях невозможен длительный
экономический рост, невозможно само развитие общества5, хотя растет и его
зависимость от энергии, от энергоисточников. Каждому новому техническому циклу
(укладу) присущи не только качественные изменения в структуре использования и
видах энергоресурсов, но и количественный рост энергопотребления, который в
душевом исчислении увеличивается кратно.
Так, за 30 лет (1971-2000 г.) мировое потребление
энергоресурсов, включая дрова, отходы сельского хозяйства и другие
некоммерческие виды биомассы,увеличилось в 1.8 раза — с 5592 до 10 089 млн. т
н.э. При этом потребление нефти выросло на 47%, угля — на 62.5%, природного
газа — в 2.3 раза, а энергии АЭС — в 23.2 раза!
Быстрый рост потребления первичных энергоресурсов
прогнозируется и на ближайшие десятилетия, хотя прогнозные оценки, выполненные
в последние 7-10 лет, имеют достаточно большой разброс — на уровне 2030 г. — от
16.3 до 20 млн. т н.э.
Соответственно, темпы роста энергопотребления в мире в
этот период могут составить от 1.6 до 2.5% в год, в зависимости от
среднегодовых темпов экономического роста, динамики научно-технического
прогресса и успехов в реализации программы «устойчивого развития», направленной
на сохранение природной среды. Причем, именно экономический рост выступал и
выступает основным двигателем увеличения энергопотребления. Как показали
исследования Международного Энергетического Агентства (МЭА) — одной из наиболее
авторитетных международных энергетических организаций — в последние десятилетия
спрос на энергоресурсы увеличивался прямо пропорционально темпам роста мирового
ВВП. Так, за период с 1971 г. по 2002 г. каждый 1% роста мирового ВВП,
рассчитанного по паритету покупательной способности (ППС), сопровождался
увеличением спроса на первичные энергоресурсы на 0.6%.
6 Уже в начале 2005г. в КНР родился 1300-милионый
житель.
Эти исследования еще раз подтверждают вывод ряда
специалистов о том, что в современных условиях, характеризующихся огромным
разрывом в уровнях экономического развития (и, следовательно,энергопотребления)
в развитых и развивающихся странах, повышение эффективности использования
топлива и энергии всего лишь замедляет, сдерживает темпы роста спроса на
энергоресурсы, но никак их не компенсирует. Эту проблему хорошо иллюстрируют
следующие цифры. В США, ЕС и других развитых странах-членах ОЭСР проживает 1122
млн. чел. Их душевое потребление энергии составляет 4.74 т н.э.; в Китае
проживает 1269 млн. чел.6, душевое потребление энергии которых равно всего лишь
0.92 т н.э.; в других развивающихся странах Азии (без государств Ближнего и
Среднего Востока) живет еще 1908 млн. чел., с душевым потреблением энергии,
равным 0.59 т.н.э.
Население Латинской Америки и Африки — 416 и 795 млн.
чел., соответственно, каждый житель первой ежегодно потребляет 1.1 т н.э.
энергоресурсов, а второй — 0.64 т н.э.
Из приведенных выше прогнозов мирового
энергопотребления следует, по крайней мере, 2 вопроса: насколько намечаемый
рост потребления топлива и энергии обеспечен их природными ресурсами и какова
роль нефти в прогнозируемом росте спроса?
Попробуем найти ответы на эти вопросы.
Первое. Насколько намечаемый рост потребления топлива
и энергии обеспечен ресурсами? Исследования последнего десятилетия однозначно
свидетельствуют: в обозримой перспективе энергетический голод человечеству не
грозит. Намечаемое развитие мировой энергетики опирается на прочную сырьевую
базу.
7 Пpaвдa, добыча такой нефти будет обходиться
значительно дороже, чем обычной, а нагрузка на окружающую среду от подобных
разработок может быть значительно выше.
Так, доказанные извлекаемые мировые запасы нефти
составляют 143-173 млрд. т, что при стабилизации ее мировой добычи на уровне 4
млрд. т в год (2003 г. — 3.7 млрд. т) приведет к исчерпанию этих запасов лишь
через 36-43 года. Неоткрытые (прогнозные и вероятные) ресурсы нефти в настоящее
время оцениваются еще в 200-230 млрд. т., что эквивалентно еще 59-57 годам.
Кроме того, существуют и так называемые ресурсы «нетрадиционной» нефти, т.е.
нефти, содержащейся в битуминозных породах и нефтеносных песчаниках. Для
промышленного освоения в настоящее время подготовлено около 90 млрд. т. этих
ресурсов, а общие их объемы, по имеющимся оценкам, могут достигать 260-950
млрд. т.7
8 436 трлн. м3 — оценка геологического управления США,
сделанная в 1996 г., когда разведанные запасы газа составляли 136 трлн. м3, 500
трлн. м3 — оценка «Cedigas», 2001 г.
Доказанные извлекаемые мировые запасы газа, по
последним оценкам «Cedigas», составляют 180 трлн. м3, а стабилизация его
мировой добычи на уровне 3 трлн. м3 в год (2003 г. — 2.6 трлн. м3) приведет к
исчерпанию этих запасов лишь через 60 лет. Суммарные начальные ресурсы газа8
оцениваются в 436-500 трлн. м3, из которых около 55 уже добыто и 180 трлн. м3,
как уже отмечалось, — разведаны. Таким образом, неоткрытые (прогнозные и
вероятные) ресурсы газа составляют порядка 200-265 трлн. м3, что хватит еще на
67-88 лет.
Разведанные рентабельно извлекаемые мировые запасы
угля составляют порядка 900- 1000 млрд. т, из которых около 750 млрд. т —
каменного. При стабилизации мировой добычи угля на уровне 5 млрд. т в год (2002
г. — 4.8 млрд. т) разведанными запасами угля человечество обеспечено на 180-200
лет. 0бщие геологические ресурсы угля в мире, по официальным национальным данным,
оцениваются в 14810 млрд. т, из которых около 160 млрд. т добыто и 900-1000
млрд. т, как уже отмечалось, — разведанные рентабельно извлекаемые запасы.
Следовательно, и в части угля есть резервы приращивания разведанных запасов
рентабельных топливно-энергетических ресурсов. Разведанных запасов урана, при
обретенных темпах расходования, хватит на 45 лет. А на подходе — термоядерная и
водородная энергетика.
Кроме ископаемых видов топлива человечество
располагает и значительными ресурсами возобновляемых источников энергии,
технически и экономически реализуемая часть которых оценивается величиной
порядка 80-85 млрд. т.
Таким образом, в обозримой перспективе основной
проблемой развития мировой энергетики будет не нехватка энергетических
ресурсов, как таковых, а возможность обеспечить требуемые объемы производства
топлива и энергии необходимыми инвестиционными ресурсами на таких условиях,
чтобы стоимостные показатели оставались приемлемыми для потребителей и
привлекательными для производителей энергоносителей.
Еще проблема, на которую необходимо обратить
пристальное внимание при дальнейших исследованиях, — научно-технический
прогресс (НТП) и новые технологии на всех этапах разведки, производства,
транспортировки, преобразования и потребления топливно-энергетических ресурсов.
Научные исследования и практика работы ведущих энергетических компаний
убедительно свидетельствуют: НТП является одним из основных факторов,
определяющих состояние и перспективы всей мировой энергетики.
Второе. Что касается роли нефти в мировой экономике и
энергетике, то переоценить ее на современном этапе развития общества весьма
сложно. Она является преимущественным сырьем для производства различны
синтетических материалов. И хотя существующие технологии позволяют получать
продукты органического синтеза из различных видов сырья — угля, газа и
биомассы, их стоимость пока (за исключением газовых технологий) намного выше,
чем при производстве из нефти. Нефть (вернее, продукты ее переработки) —
основное топливо для транспортных средств и эффективное котельно-печное
топливо. Достаточно сказать, что на нефтепродуктах в настоящее время
вырабатывается 8% всей мировой электроэнергии.
|
Таблица 1
Динамика и структура
мирового потребления
первичных энергоресурсов
Похожие работы на - Нефть России и глобализация: выбор парадигмы развития
|