Многообразие способов соотнесения науки и религий
Многообразие способов соотнесения науки и религий
Юрий Карпенко
Еще
совсем недавно единственным способом соотнесения религий и науки, как знамени
государственной идеологии на 1/6 суши Земли, был конфликт, унесший в свое время
огромное количество человеческих жизней. В 90-е годы ситуация существенно
изменилась и сейчас на уровне науки и религий как социальных институтов
отчетливо прослеживается тенденция к диалогу. Она, например, выражается в
проведении в рамках ежегодных Рождественских чтений регулярных учебных
конференций по теме "Христианство и наука" в МГУ (Москва). Кроме
этого написаны учебники по этой теме для высших учебных заведений, не
пропагандирующие конфликт между наукой и религиями, по которым читаются учебные
курсы для студентов некоторых вузов, в том числе и в МГУ.
Другим
знаковым событием в этой области является поддержка РАН и РПЦ выдающихся ее
исследователей. Так, одному из патриархов исследования взаимоотношений науки и
религий И.Барбуру (США) в 1999 г. была вручена международная премия Темплтона
за выдающийся вклад в эту область. На церемонии вручения, проходившей в
Крестовом зале Патриарших палат Московского Кремля, его приветствовали
президент РАН Ю.Осипов и митрополит Солнечногорский Сергий.
Религии и наука: способы соотнесения.
В
своей фундаментальной монографии "Религия и наука: история и
современность" И.Барбур предлагает следующую классификацию способов
соотнесения науки и религий: а) конфликт; б) независимость; в) диалог и г)
интеграция (И.Барбур). Если мы перейдем от взаимоотношений науки и религий как
социальных институтов и как мировоззрений, на котором мы видели организационные
тенденции к диалогу, на уровень отдельного ученого и спросим его, как исследователя,
что он думает по этому поводу, то наряду с возможной конфликтной позицией мы
можем также услышать то, о чем писал доктор философии З.Райдак, отмечая
распространенность в развитых странах следующего убеждения: "Хотя я и
верующий, но веру свою не сопрягаю с моим научным познанием и исследованиями.
Это две независимые позиции"(З.Рейдак, с.7).
В
классификации И.Барбура это убеждение соответствует независимости: не отрицая
существования Бога, ученый, как специалист, подобно Лапласу, не нуждается в Нем
в своих исследованиях. Как отмечает в этой связи Барбур успех рожденной в лоне
христианской цивилизации науки является достаточным для нее оправданием и в
настоящее время, как исследовательская дисциплина, "для всех своих
практических нужд" она уже не нуждается в теологических обоснованиях и
реминисценциях.
Приведенная
позиция независимости иногда оценивается резко негативно. В частности,
цитированный Рейдак называет ее "тихой шизофренией". Однако нельзя не
заметить, что это убеждение о независимости укоренено в более чем трехсотлетней
традиции доминантности технико-технологического развития цивилизации, а также в
том разделении сфер влияния, благодаря которому наука сформировалась как
социальный институт в Европе XVII-XVIII веков. В основе этого разделения лежала
теория о двух истинах: истине о мире горнем и истине о мире дольнем. Первая
осталась в сфере влияния религий, вторая стала исключительной прерогативой
науки. И наука не смогла бы стать тем, чем она является в настоящее время без
самоподтверждаемой веры в познавательную мощь автономного человеческого разума,
своими силами познающего дольний мир. Своими силами читающего и комментирующего
великую Книгу Природы. Размышляя о позиции независимости очень трудно также не
согласиться с тем, что современная наука, политическая демократия, религиозный
плюрализм и сексуальная эмансипация составляют единый комплекс, который часто
называется свободой.
Самодостаточность
науки на поприще чтения и комментирования Книги Природы была ясна очень давно.
Так, выдающийся российский религиозный мыслитель и философ С.Франк в 20-е годы
прошлого века писал о том, что наука, исследующая вторичные причины мира и
взаимосвязи между ними, в этой своей деятельности самодостаточна. Тем не менее
внутри нее самой, в сфере ее собственных интересов есть области и проблемы,
подход к которым с религиозной точки зрения еще совсем недавно мог трактоваться
не иначе как спекуляции вокруг фундаментальных проблем науки. Однако времена
изменились и на постсоветское пространство пришла эпоха плюрализма и
демократии. В этом контексте становится возможной не только позиции конфликта и
независимости, но и диалога.
Здесь
я хочу прервать описание различных способов соотнесения науки и религий по
Барбуру и расширить сферу нашего внимания, напомнив о таких явлениях нашей
жизни как миф, магия и т.д.
Религии, наука, миф и магия
Редактор
одного из сборников, представляющих результаты российско-немецкого проекта
"Анализ научных и вненаучных форм мышления" (1994 - 1999), в котором
приняли участие известные философы и социологи с наивысшим научным статусом,
отмечает, что "миф и магия по-прежнему живы не только как исторические, но
и как социально-культурные феномены, выполняющие определенные функции в
современном обществе и образующие так же, как и традиционные и нетрадиционные
религии, фундаментальные измерения человеческого бытия. Более того, факты их
воспроизводства в секуляризованном виде позволяют отойти от ... альтернативы
"религия-наука" и искать основания для боле богатой типологии форм
человеческого сознания и бытия" (Касавин И.Т., с.8). Под мифом и магией
понимается, во-первых, существенность мифических представлений в различных
сферах современной жизни на уровне больших, первичных жизненных форм. Так,
например, К.Хюбнер, один из участников этого проекта, сопоставляя
рациональность древнегреческих мифов с рациональностью науки, находит не только
возможным это делать, но и обнаруживает проявления мифического сознания как в
искусстве ХХ века, так и в политике, в частности, в Конституции своей родины,
Германии (К.Хюбнер).
Однако,
во-вторых, наряду с большими формами и стилями человеческой деятельности
испокон веков существовали, существуют и будут продолжать существовать, так
называемые, малые жизненные формы, т.е. весь тот спектр явлений и практик,
который обычно обозначается как современная магия, целительство, эзотерика,
экстрасенсорика, оккультизм, астрология и др. То есть все то, что некоторые
наблюдатели склонны оценивать как современную "волну иррационализма".
Однако, нельзя не заметить, что "генетический код" современной науки
в XVII-XVIII веках формировался и под воздействием импульсов, шедших от
магико-герметической традиции знания и веры. Так, например, одним из
организационных мотивов образования старейшего сообщества ученых, Лондонского
королевского общества, было желание не только мировоззренчески и концептуально,
но и организационно отделиться от магов и герметистов. И вот уже более чем три
века бок о бок существуют большая познавательная форма науки и малая жизненная
и познавательная форма, с которой большая в свое время размежевалась, но так и
не смогла ни адаптировать ее в свои мировоззренческие и
теоретико-концептуальные структуры, ни полностью проигнорировать. Одной из
причин этому является все тот же "генетический код" естествознания,
состоящий в том, что субъект познания систематически исключался из
познавательного процесса. Первый прорыв к субъекту произошел в квантовой
механике в связи с проблемой квантового измерения. Однако если бы этот прорыв
был не только декларацией, но и реальностью, то с объяснением аномального не
было бы никаких проблем.
Теперь
в нашем сюжете есть три обобщенных персонажа: две большие жизненные формы науки
и религий и одна малая. Дальше, исходя из фундаментальной классификации
И.Барбура, естественно попытаться узнать: к какому именно из способов
соотнесения науки и религий патриарх и энциклопедист в этой области относит
нашего меньшего персонажа. При невнимательном чтении этой фундаментальной
монографии, которая рассматривается в качестве учебника по этой теме в некоторых
высших учебных заведениях, мы даже его не заметим. Точнее говоря, если мы будем
различать исследования и практики, то последним, в их традиционно религиозной,
институциализированной форме и нетрадиционной обобщенной форме дивжения
"New age" уделено довольно много внимания в моделях диалога. Но
только специальный интерес поможет нам найти буквально несколько предложений по
поводу научных исследований соответствующих явлений, с последующей оговоркой о
том, что автор в основном занимается традиционной религиозностью. Но в то же
самое время в этой репрезентативной и одной из лучших в мире панорам способов
соотношения науки и религий мы не найдем даже при специальном интересе и очень
внимательном чтении такой темы во взаимоотношениях науки и религий ... как тема
смерти.
Оставляя
этот пробел в спектре тем диалога науки и религий без комментариев: стоя на
плечах гигантов, их очень легко критиковать, - попробуем понять разницу между
позицией независимости и тенденцией к диалогу.
Когда
люди вступают друг с другом в диалог, когда они что-то вместе обсуждают?
Очевидно, что первой предпосылкой является взаимоуважение. Второй, как мне
кажется, явное или неявное признание своей несамодостаточности. Зачем мне с
кем-то обсуждать свои проблемы, если я и сам могу с ними справиться?
О "генетическом коде" естествознания:
асимметрия субъект-объектных отношений.
Попробуем
непредвзято присмотреться к такой особенности "генетического кода"
естествознания, как асимметрия познавательных субъект-объектных отношений. В
случае неживой природы она совершенно очевидна и состоит просто в требовании
воспроизводимости экспериментальных данных. Этой основе основ научного метода.
Но что означает воспроизводимость экспериментальных данных? Разве не
предположение о том, что субъект познания может свободно экспериментировать со
своим объектом, контролировать его свойства, манипулировать им, проверять на
нем те или иные свои гипотезы. Как писали еще отцы-основатели, познавая
Природу, человек примеривает ей "испанский сапог" (Г.Галилей) и
"дыбу" (Ф.Бэкон) эксперимента.
Воспроизводимость
экспериментальных данных в том случае, когда испытуемым является человек, со
всеми оговорками этического характера и оговорками о необходимости
психофизиологической безопасности и обратимости экспериментальных влияний, все
же сохраняет "генетический код" естествознания, состоящий в
асимметрии властно-познавательных субъект-объектных отношений. От объекта, от
испытуемого экспериментатор и теоретик ничего не ждут, ведь они самодостаточны,
а испытуемый, вообще говоря, не может "сметь свое суждение иметь".
Понятно,
что все здесь очень не просто, но тем не менее я предлагаю подумать, можно ли
надеяться на то, что, не осознав эту асимметрию, не осознав "генетический
код" естествознания и не соотнеся его с другими "кодами", можно
запросто объяснить все на свете с помощью той или иной модели или теории. С кем
ее проверять? Ведь ценность знания как такового в различных традициях веры и
знания различна. В науке знание - самоценность, а в религиозных традициях
высшие ценности несколько иные и в них очень естественно возникает вопрос о
цели проведения тех или иных исследований и о соотнесении их возможных
результатов и последствий с ценностями этих традиций.
К межконфессиональной междисциплинарности
Закончить
эту статью я хочу, вновь обратившись к нашим трем персонажам. В продолжающей
еще выходить серии книг академика Академии технических наук России, д.т.н
Ф.Ханцеверова под общим названием "Эниология", результате его
двадцатилетних исследований, представлен проект междисциплинарного синтеза
естественных и гуманитарных наук, который, по его мнению, необходим для
познания аномальных явлений (в том числе и НЛО). Предисловие к этой серии
называется "На пол пути". Его автор, президент Международной
ассоциации по исследованию вопросов психотроники З.Рейдак полагает, что синтез
наук на почве эниологии, предлагаемый Ханцеверовым, должен быть дополнен ...
душой и стать гуманистической эниологией, т.е. иметь не только
междисциплинарное, но и межконфессинальное измерение. Междисциплинарности
недостаточно, необходима межконфессиональностьность, внесение
междисциплинарного синтеза в контекст взаимоотношений больших жизненных форм,
науки и религий. О том, насколько это непросто сделать, я написал выше. Тем не
менее, как это сделать?
Список литературы
И.Барбур.
Религия и наука: наука и современность. Москва, Серия "Богословие и
наука", ББИ, издание 2-е, 2001.
И.Т.Касавин.
Введение. Религия, миф, магия: современные философские исследования. Москва, ИФ
РАН, 1997.
З.Райдак.
Преддверие манускрипта: na pul cesty - на полпути. // Ф.Ханцеверов. Эниология.
Кн. 1. От интуитивных догадок - к современной науке. Международная академия
информационных наук. Москва, 1996.
К.Хюбнер.
Истина мифа. Москва, 1997.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://studlib.ru/