Альтернативы развития событий в годы революций начала ХХ века в России
ЭССЕ
на тему АЛЬТЕРНАТИВЫ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ В ГОДЫ
РЕВОЛЮЦИЙ НАЧАЛА ХХ ВЕКА В РОССИИ.
Раздел: Отечественная история
Формат: Microsoft World
Автор: Лабутина Екатерина, klabutina@mail.ru
Использование: Г О С У Д А Р С Т В Е Н Н Ы Й У Н И В
Е Р С И Т Е Т
ВЫСШАЯ
ШКОЛА ЭКОНОМИКИ
ПЕРМСКИЙ
ФИЛИАЛ
Пермь 2005
Оценке 5.
Правомерно ли ставить вопрос об альтернативах
истории? Убедительно ответить на этот вопрос не просто, поскольку легко впасть
в различного рода крайности. Одна такая крайность - объявить действительный
исторический факт случайностью, “проиграть” иную историческую альтернативу в
зависимости от своих симпатий и антипатий. Тогда в исследование закрадывается
чрезмерный субъективный элемент. Но еще более распространена другая крайность -
представить реально случившееся неизбежным. В марксистской историографии такого
рода позиция была доведена до своего логического конца. Например, историк М. В.
Нечкина высказывалась так: “Историку... запрещено сослагательное наклонение”.
То есть мы не имеем права сказать: если бы тогда-то случилось по-иному,
дальнейший ход событий мог быть другим.
Такой подход по сути убивает историю как науку. Ведь
если историк лишь констатирует то, что было, и задним числом подыскивает этому
объяснение, то он покидает почву научного анализа и становится пассивным
регистратором событий. Закономерность в истории - это не “железный” закон, а
большая или меньшая вероятность.
Дело еще в том, что те явления отечественной истории,
которые известны нам уже как факты и результаты, на самом деле утверждались в
общественной борьбе, где имели шанс на успех и другие исходы или альтернативы.
В своём эссе я бы хотела рассмотреть другие варианты
развития революций в России в начале ХХ века.
Альтернативы русской истории в то время определялись
главным образом взаимоотношением и борьбой входящих в него групп и политических
партий.
В отличие от многих других государств политические
партии в России возникли во второй половине XIX века. Именно тогда, после
отмены крепостного права, начинается формироваться прослойка людей
революционного толка. В основном это были обедневшие помещики, которые получили
хорошее образование, были знакомы с философскими идеями Запада. Обеднев, они
стали ближе к народу, но, используя свои знания, могли с легкостью управлять,
по сути, невежественными людскими массами. Народ для многих из них был всего
лишь средством к достижению власти.
В 1905-1907 гг. в России
насчитывалось уже около 50 партий различной идеологической и политической
ориентации; к 1917 году количество партий практически удвоилось.
Среди крупнейших партий
следует выделить - Социал-демократическую рабочую партию (большевиков и
меньшевиков), “Трудовую группу” (трудовики), образовавшуюся в период
деятельности первой государственной Думы, Общероссийскую политическую партию
социал-революционеров (эсеры). Эти партии объединяло стремление к коренным
преобразованиям в России. В принципе все перечисленные партии, кроме
большевистской, в той или иной степени можно отнести к партиям парламентского
типа.
Революция 1905-1907 гг.
ускорила процесс формирования буржуазных партий либеральной ориентации.
Крупнейшими среди них являлись “Союз 17 октября” (октябристы) и
Конституционно-демократическая партия (кадеты). Эти партии тоже можно отнести к
партиям парламентского типа.
Революция 1917 года
прервала деятельность большинства российских политических партий. В результате
чего на протяжении более чем 70 лет в России была однопартийная система, не
допускавшая никакой оппозиции.
Основная и, может быть, крупнейшая по всей истории
России альтернатива возникает в 1917 г. Февральская революция сметает
монархический режим. В течение нескольких месяцев борьба за власть и выбор
исторических путей развития страны идет в основном между центром,
представляемым коалицией социалистов-революционеров и меньшевиков, с одной
стороны, и левыми силами во главе с большевиками - с другой. Спор идет прежде
всего вокруг реализации аграрной реформы (т.е. доделки того, что не было
сделано в полной мере в 1861 г.), а также по поводу выхода России из войны.
Ситуация требует скорейшего предоставления крестьянам помещичьих земель. Это
прекрасно понимают лидеры народнического толка - эсеры и народные социалисты,
подготовившие Декрет о земле. Но Временное правительство эсеров и меньшевиков
медлит. Спрашивается, почему? Оно ждет ноября, когда намечено созвать
Учредительное собрание - национальный парламент, который законным порядком
должен принять необходимые решения.
Можно предположить: если бы Декрет о земле был
объявлен Временным правительством, скажем, в сентябре или даже октябре,
вооруженное выступление большевиков не было бы возможным, крестьянство и армия
не стали бы ему поддержкой. Почему же народники, несколько поколений которых
боролось за осуществление принципа “земля и поля”, не решились на этот акт?
Ответ прост: в самый последний момент они испугались того самого “народа”,
которому они служили всю жизнь. Они опасались народной стихии, аграрного
террора крестьянства против помещиков, самовольных захватов земли и анархии в
стране. Кроме того, они опасались, что после объявления Декрета о земле будет
окончательно дезорганизована армия - переодетые в шинели крестьяне побегут из
нее. Безусловно, эти опасения были небезосновательными. Но в политике, - а
особенно в периоды социальных катаклизмов, ситуации неопределенности, -
действует закон: кто не рискует, тот не выигрывает. Проявив нерешительность,
лидеры Временного правительства потеряли решающий темп и уступили дорогу своим
соперникам.
Кроме эсеров и большевиков, претендентом на лидерство
выступала еще правая диктатура националистического толка (генерал Корнилов и
др.). Между этими тремя силами проходила основная борьба, и в ней большевики
оказались наиболее решительными. Но главный водораздел проходил именно между
фракциями революционного движения. Могли бы представители центристской
коалиции, вовремя приняв Декрет о земле, отбить натиск большевистских радикалов
и удержаться у власти? С полной уверенностью этого сказать нельзя, но
определенный шанс на то был. И в этом случае российская история пошла бы по
каким-то иным колеям, по пути модернизации буржуазно-демократического типа.